Великий стратег эпохи

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Реферат

на тему «Великий стратег эпохи».

Москва, 2010

Введение

Фридрих II выглядит выскочкой среди подлинно великих монархов. На первый взгляд его личность не обладает тем набором качеств, которые принято отождествлять с величием государя. И все же, несмотря на это, а, может быть, благодаря этому она по-настоящему притягательна и интересна.

Шла Семилетняя война. Во время битвы под Лиссой прусский король Фридрих II, прорвавшись под неприятельским огнем в город, направился прямо во вражеский штаб. Со словами «Добрый вечер, господа!», он предстал перед австрийскими генералами. Короля легко можно было захватить в плен, но слава этого выдающегося полководца была так велика, что австрийцам даже в голову не пришла эта простая мысль. Весь австрийский штаб сдался ему без единого выстрела.

Биография

Фридрих II родился 24 января 1712 года в Берлинском королевском дворце. Он был старшим сыном и наследником прусского короля Фридриха Вильгельма I. Король-отец, единственной страстью которого была армия, старался воспитать мальчика образцовым, в его понимании, государем. Уже в 5 лет Фридрих был зачислен в полк. Он жил по жесткому расписанию, маршировал по плацу, стоял в карауле и к 17-и годам уже получил чин полковника. Но в то время принц еще не проявлял большого интереса к военному делу. Он увлекался французской литературой, сочинял стихи, прекрасно играл на флейте. Тягу к искусству в нем поддерживала мать – женщина образованная и обладавшая тонким вкусом.

В детстве характер Фридриха еще не давал о себе знать. Знаменитые размолвки принца с отцом начались по достижении Фридрихом возраста шестнадцати лет.

В 1730 году Фридрих решается бежать из страны. Этот эпизод его биографии общеизвестен и подробно изложен в исторической литературе. Побег оказался неудачным, ведь его готовили второпях двое совсем молодых и неопытных людей: сам принц и его близкий друг лейтенант Герман фон Катте. При попытке бегства Фридрих был схвачен и перевезен в Кюстринскую крепость, где ему предъявили обвинение в государственной измене, так как он собирался бежать во враждебную Пруссии Англию. Впрочем, хотя король выказывал гнев, и, казалось, даже собирался настаивать на высшей мере в отношении наследника, Фридриху вряд ли угрожала опасность расстаться с жизнью. Но для фон Катте обстоятельства складывались плачевно. Он был казнен. Фридриху же пришлось поступиться лишь свободой и материальными благами.

12 июня 1733 года совершилось бракосочетание Фридриха и принцессы Брауншвейг-Бевернской, Елизаветы-Кристины, племянницы австрийской императрицы. Брак этот оказался бесплодным и несчастным для обоих супругов, которые, к слову сказать, питали друг к другу очень мало расположения и до конца жизни оставались едва знакомыми людьми. В первую брачную ночь принц подговорил друзей поднять тревогу и кричать во все горло: «Пожар!». Когда началась суматоха, Фридрих II бежал от новобрачной и с тех пор больше никогда не спал с ней.

В эти годы также началась регулярная переписка Фридриха с Вольтером. Самый знаменитый из писателей Франции охотно участвовал в переписке с наследником прусского престола, хотя не забыл упомянуть в своих мемуарах, что Фридрих начал ее от нечего делать, а он поддерживал только из почтения к титулу своего корреспондента.

В том же году произошло событие куда более важное для будущего Фридриха и в значительной степени определившее направление его характера. Вместе с прусской армией принц отправился на помощь австрийскому полководцу Евгению Савойскому, который воевал с Францией за польский престол. Фридрих не принимал участие в боевых действиях, но жизнь военного лагеря, романтика походной жизни потрясли живое воображение юноши – он понял, что нашел свое истинное призвание.

После смерти отца в 1740 году Фридрих получил корону Пруссии, сильную армию и нерастраченную казну. Какое-то время он с наслаждением играл роль просвещенного монарха – ввел свободу печати, запретил пытки арестованных, провел судебную реформу. Но любое мирное занятие – будь то музыка, литература или управление делами страны – было для Фридриха не более чем увлечением. Свое призвание он нашел на военном поприще. Отцовское воспитание, против которого так яростно восставал принц, все же оказало на него сильное влияние.

Фридрих называл солдат: «Дети». Его армия принадлежала не столько Пруссии, сколько прусскому королю. Служить у Фридриха было тяжело. В армии насаждалась палочная дисциплина, оттуда дезертировали. Король порой оставлял на произвол судьбы своих раненых ради быстроты передвижения. И все же солдаты относились к нему, как в свое время легионеры к Цезарю: наслаждались правом запросто обращаться к человеку, от чьей воли зависят судьбы Европы, и гордились тем, что сражаются под его знаменами.

В 1740 году Фридрих объявил войну австрийской эрцгерцогине Марии-Терезии, требуя отдать ему Силезию. Он признавался, что развязал эту войну только лишь из честолюбия, корысти и жажды славы. Продвижение вперед прусской армии совершалось почти беспрепятственно, ведь венский кабинет до последнего момента не верил в возможности войны и не принял мер к защите Силезии. К концу января вся страна (кроме крепостей Бриг, Глогау и Нейсе) была уже в руках Фридриха, которого такая бескровная, легкая и победоносная война приводила в упоение.

После победы Фридрих некоторое время занимался внутренними делами страны. А весной 1741 года возобновил военные действия против Австрии и вновь показал себя блестящим полководцем. В 1742 году в самом деловом и бодром расположении духа король возвращается в свою Пруссию.

Два последовавших мирных года Фридрих занят обучением и переустройством армии. Особенное внимание он обратил на конницу, действиям которой в будущих его победах принадлежит первостепенная роль.

В то время как Пруссия наслаждалась миром, военные действия в Европе не прекращались. Австрия одному за другим наносила поражения своим противникам, входившим в Нимфенбургский союз. Фридрих пристально следил за разворачивающимися событиями. Уже тогда он успел обзавестись шпионами при сильнейших европейских дворах и получал надежные сведения о политических намерениях своих противников и союзников. Фридрих очень серьезно готовился к новой военной кампании, понимая, что она может оказаться для него решающей. "Из казначейства было вынуто шесть миллионов талеров, со всего государства сделан поземельный побор в полтора миллиона. Вся серебряная утварь, украшавшая дворец: канделябры, столы, люстры, камины...были обращены в деньги".

В военных действиях 1744-1745 годов прусская кавалерия доказала обоснованность произведенных в ней преобразований. Ее действия определили исход битвы при Штригау, где один Бейрейтский драгунский полк под началом генерала Геслера разбил и обратил в бегство двадцать австрийских батальонов и захватил 66 знамен. В этой битве отличился и сам король. Он лично водил своих солдат в атаку против неприятельской батареи и первый вскочил на вал. Военные действия продолжались осенью и зимой 1745 года. Успехи прусской армии привели к тому, что многие европейские монархи сочли выгодным для себя заключить союз с Пруссией. Австрия признала себя побежденной, а Фридриха после этой войны впервые назвали Великим.

Вернувшись к мирной жизни, король создал новый свод законов, построил плотины и каналы, открыл картинную галерею и оперный театр, а в своем новом загородном дворце Сан-Суси он устраивал великолепные придворные праздники. Но в 1756 году Фридрих узнал о тайном союзе, заключенном против него Россией, Австрией и Францией. Немаловажную роль в создании союза сыграло личное отношение русской и австрийской императриц к Фридриху, который, не задумываясь, осыпал их колкими эпиграммами. Началась изматывающая Семилетняя война.

В начале военных действий Фридрих показал себя хорошим тактиком и стратегом. К началу зимы 1756-1757 годов прусская армия насчитывала 200000 человек, армии союзников 500000. Единственной надеждой на успех в этом случае оставалось, быстро нападая на противников и не давая им объединяться, разбивать их поодиночке. Король участвовал во всех сражениях и о храбрости Фридриха ходили легенды.

Весной прусские войска вторглись в Богемию и наголову разгромили австрийскую армию в Пражской битве. Остатки разбитой армии заперлись в Праге, которую Фридрих осаждал долго и безуспешно, пока на помощь осажденным не подошел корпус генерала Дауна. Оставив под Прагой небольшое осадное войско под командованием фельдмаршала Георга Кейта, Фридрих пошел навстречу Дауну. 18 июня разыгралось сражение при Коллине, для пруссаков крайне неудачное. Австрийская армия изначально заняла прекрасную позицию, а внезапное решение короля поменять план сражения в тот самый момент, когда его войска начали уже теснить неприятеля, довершило исход дела.

Теперь, когда война начала оборачиваться к Фридриху своей неприглядной стороной, он принялся жаловаться и преувеличивать ничтожность своего положения по сравнению с европейскими державами. Но судьба, как будто, твердо вознамерилась сделать из него великого полководца. Война продолжалась. О капитуляции король не помышлял.

Герцог Ришелье, возглавлявший французскую армию, получил от прусского короля взятку в размере 100000 талеров за то, что его войска приостановили действия против прусских провинций. Другой французский полководец Субиз был разбит при Росбахе 5 ноября 1757 года. В этом сражении французы потеряли 10000 человек, 7000 попало в плен, потери прусских войск составляли 165 человек убитыми и 376 ранеными. Прусский король сделался в Париже героем, над разбитым же Субизом смеялись. И все же, одерживая победы, прусская армия находилась в плачевном состоянии.

С этого момента начинается новый этап в жизни короля Фридриха II, в течение которого прозвище Великий окончательно утвердилось за ним. Во внешности и характере короля произошли огромные изменения. Он преждевременно состарился и сгорбился, словно под тяжестью невидимого груза, становясь все больше похожим на собственные портреты, но в глазах его появился огонь, какого не было раньше. В бою он казался неуязвимым. Смерть не брала его. Ядрами убивало под ним лошадей, один раз испугавшись чего-то, под ним взвилась на дыбы лошадь и получила в голову пулю, которая предназначалась Фридриху, другая пуля расплющила золотую табакерку, которую король носил в кармане. После Лозовицкого сражения Фридрих лег в повозку и уснул, случайное ядро попало в повозку, короля спасло только то, что за секунду перед этим он поднял ноги на высокий облучок. Под конец Семилетней войны Фридрих и сам уже не верил в то, что погибнет на поле боя. "Ядро, которое должно убить меня, упадет свыше", - равнодушно говорил он. То, как явно судьба охраняла короля, невольно внушало даже врагам почтение перед ним.

В кампанию 1758 года король однажды ехал с небольшой свитой впереди армии. Из кустов по ним начали стрелять засевшие там неприятели.

- Король, в вас целят! - крикнул Фридриху адъютант. Неприятельский солдат наводил дуло прямо в грудь короля.

- Ты! Ты!.. - закричал ему Фридрих и погрозил тростью. Солдат почтительно опустил ружье.

С конца 1757 года король находится в постоянном и очень сильном нервном напряжении. Он становится раздражительным, любое отступление от его планов приводит Фридриха в ярость, ведь он может рассчитывать теперь, когда у него почти не осталось армии, только на быстроту передвижений и собственный полководческий талант.

После вступления в войну Российской империи соотношение сил изменилось. Теперь армия Фридриха терпела одно поражение за другим. Война никак не могла кончиться. Прусский король, чей конец уже казался предрешенным, продолжал метаться по своим владениям, как будто в каждом поражении черпая силы для продолжения борьбы. После разгрома в Гохкирхской битве с австрийцами, стоившей королю 9000 человек убитыми и ранеными, он был даже весел.

- Куда вы девали свои пушки? - спрашивал он у канониров.

- Черт их взял ночью, - отвечали они.

- А мы их у него отнимем днем!

Но за Гохкирхским поражением последовало поражение при Кунерсдорфе, еще более страшное. Находясь в самой гуще сражения, видя беспорядочное бегство своих солдат под огнем русской артиллерии, Фридрих воскликнул: "Неужели для меня не найдется ни одного ядра!". Под королем убило двух лошадей, мундир его был прострелен в нескольких местах. Наконец, он вонзил в землю шпагу и остался стоять неподвижно, ожидая смерти. Но судьба всегда смеялась над его попытками умереть героической смертью. Прусские гусары под командованием ротмистра Притвица буквально силой увезли короля в безопасное место.

Военные действия продолжаются до 1762 года. Изредка королю улыбается удача, но положение его остается опасным. От полного разгрома Пруссию спасло только изменение политической обстановки в России. Петр III, сменивший на престоле Елизавету, преклонялся перед военным талантом Фридриха. Он вывел Россию из Семилетней войны и вернул Пруссии все захваченные территории. 16 февраля 1762 года в замке Губертсбург был подписан мир между Австрией, Пруссией и Саксонией, по условиям которого все державы оставались в границах до Семилетней войны. Силезия вновь была признана собственностью Фридриха. Семилетняя война, разрушившая Пруссию, но прославившая Фридриха, окончилась.

Фридрих продолжал деятельно управлять Пруссией. Здесь его самовластный характер нашел прекрасное применение. В 1779 году, инструктируя вновь назначенного посла перед его отъездом в Санкт-Петербург, Фридрих, по свидетельству мемуариста, произнёс: «Я никогда не перестану оплакивать Петра III. Он был моим другом и спасителем. Без него я должен был бы проиграть». И при этих словах прусский король прослезился.

Проводя дни в трудах, постоянно окруженный людьми, Фридрих был одинок. Умерли и все его друзья, и люди, которых он хотел бы назвать друзьями. Сам король Пруссии умер в Потсдаме в своей постели в ночь с 16 на 17 августа 1786 года. В момент его смерти часы в спальне остановились. Впоследствии эти часы оказались у Наполеона Бонапарта. Именно их он увёз с собой на остров Святой Елены.

После смерти Фридриха II в Германии еще долго процветал культ короля-полководца, которого поклонники с любовью называли «стариной Фрицем».

Стратегия.

Фридрих Великий со своей, сравнительно с масштабом XIX века, небольшой армией, с вынужденным перерывом в военных действиях на зиму, не мог задаваться обширными планами глубокого вторжения на неприятельскую территорию, для нанесения противнику смертельного удара. Сражения эпохи Фридриха Великого были связаны с тяжелыми потерями для победителя, а также и для побежденного. Победа над австрийцами и саксонцами при Сооре (1745 г.) была куплена прусской пехотой ценой 25% потерь, успех над русскими при Цорндорфе стоил прусской пехоте половины состава убитыми и ранеными. Преследованию мешал состав армии, в которой после успешного боя необходимо было установить полный и строгий порядок; в этих условиях даже победа не всегда окупала потери. Фридрих Великий говорил, что со своими войсками он мог бы завоевать весь свет, если бы победа для них не была столь же гибельной, как для противников — поражение.

В начале войны, когда Фридрих располагал свежей, обученной армией с энергичными офицерами, с полными рядами в батальонах, он охотно шел на риск боя. Но общее отношение прусского короля, когда он созрел в военном отношении (1750 г.), выражается следующей мыслью из его "Военного Искусства", написанного французскими стихами: "Не вступайте никогда без серьезных оснований в бой, где смерть собирает такую ужасную жатву". Эта мысль очень характерна для стратегии XVI—XVIII веков и резко противоречит вытекающему из Наполеоновских войн учению, которое видит на войне только одну цель — уничтожение живой силы неприятеля, и знает только одно средство к тому — решительное сражение. Для Фридриха Великого, как и для других полководцев до Наполеоновского периода, сражение являлось только одним из средств для достижения цели: выдержка до конца, о которой вспомнил Гинденбург во время мировой войны ("победит тот, у кого нервы выдержат до конца"), заботила полководцев в первую очередь; надо было стремиться, чтобы каждый месяц войны наносил противнику в его экономических ресурсах и политическом сознании более тяжелые раны, чем нам — вот основания стратегии измора, отнюдь не отказывающейся, когда в том возникает необходимость, от принятия решительного сражения, но видящей в бою только одно из средств для достижения победы. Фридрих Великий — величайший мастер стратегии измора. В Семилетней войне он добился своей цели — не возвратить Австрии захваченной у нее Силезии — в борьбе против могущественной коалиции Австрии, России и Франции.

Стратегии измора, правильно учитывающей все политические и экономические условия войны, идущей к разложению мощи врага не только путем боевых операций армий, но знающей и другие Средства (экономическая блокада, политическая агитация, дипломатическая интервенция и .т.д.), грозит всегда опасность вырождения в противоположность Наполеоновской стратегии — в стратегию бессилья, в стратегию искусственного маневра, пустой угрозы противнику, за которой не следует удара. Такой лающей, но не кусающей стратегией явилась стратегий Фридриха, когда он, имея уже 66 лет от роду, предпринял войну за баварское наследство (1778 — 79 г.г.). Вся кампания протекла в бесплодном маневрировании; австрийский, полководец Ласси оказался достойным партнером для выдохшегося прусского короля, Фридрих Великий в эту эпоху, "уже уставший царствовать над рабами", несомненно потерял веру в моральные силы своей армии, понимая лучше всей восторгавшейся Европы ее слабости, и боялся рисковать. Война обратилась в вооруженную демонстрацию; противники разошлись без единого боя. Тогда как Суворов, с неукротимым порывом к решению военных задач боем, желчно критиковал "ученый Лассиев кордон", многие писатели увлекались этим новым видом бескровной войны, видели в нем знамение прогресса человечества и его гуманности (напр., будущий прусский военный министр Бойен); а солдаты, с их непосредственным чутьем, прозвали эту войну — посмешище — "картофельной войной", так как пострадавшими оказались только картофельные посевы.

Войны XVII и XVIII веков часто характеризуются, как кабинетные. Термин "кабинетная война" употр-удалено-ется, как понятие, противоположное народной войне. Война представляла дело только правительства, "кабинета", а не наций, не широких масс. Отсюда, однако, было бы ошибочно сделать вывод, что в то время, наряду с вооруженной борьбой, не существовало вовсе агитационного фронта борьбы. Бумажная война всегда сопровождала военные действия. Фридрих Великий не презирал фабрикацию фальшивых документов, которые позволили бы ему воспользоваться какими-либо национальными или религиозными козырями. Однако, фронт борьбы, обращенный к массам, являлся в XVIII веке еще чисто вспомогательным. Правительство шло своим путем, а какой-нибудь "прилежный правовед" выступал в роли его адвоката перед массами. Поведение армии в отношении населения имело решающее значение на агитационном фронте. Со своей циничной откровенностью, Фридрих Великий так инструктировал своих генералов: "надо обрисовывать неприятеля в самом неприглядном виде и возводить на него обвинения во всевозможных замыслах против страны. В протестантских странах, как Саксония, надо играть роль защитников лютеранской религии, в католической стране мы должны постоянно твердить о веротерпимости". Следует "заставить себе служить небо и ад".