Обыватели
тридцатых годов в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»
В 1921 году в
стихотворении “О дряни” В. В. Маяковский писал о современной ему
действительности: Утихомирились бури революционных лон.
Подернулась
тиной советская мешанина.
И вылезло Из-за
спины РСФСР Мурло Мещанина.
В начале
двадцатых годов на сцене театра жизни вновь появился знакомый персонаж —
обыватель. В XIX веке о нем писали Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский и Г. И.
Успенский. На рубеже столетий он приковывал пристальное внимание А. П. Чехова и
И. А. Бунина, А. И. Куприна и В. Г. Короленко, Л. Н. Андреева и М. Горького. В
годы революции и Гражданской войны обыватель на время затаился. С ужасом,
подобно Лисовичу из “Белой гвардии”, наблюдал он сквозь щелку между ситцевыми
занавесками перипетии кровавой борьбы, но, как только над шестой частью суши
окончательно и бесповоротно утвердилась власть рабочих и крестьян, вздохнул с
облегчением и стал искать свое теплое местечко в новой жизни. Из российского
обывателя он превратился в обывателя советского.
Со всех
необъятных российских нив,
С первого дня
советского рождения
Стеклись они,
Наскоро
оперенья переменив,
И засев во все
учреждения.
Проник
обыватель и в “одну из крупнейших московских литературных ассоциаций,
сокращенно именуемую “МАССО-ЛИТ”. Там его в конце двадцатых — начале тридцатых
годов и нашел Михаил Афанасьевич Булгаков.
В Толковом
словаре читаем: “Обыватель — человек, лишенный общественного кругозора, живущий
только мелкими личными интересами”.
Московские
страницы романа посвящены жизни творческой интеллигенции. Это литераторы
(Берлиоз, Бездомный, Рюхин), театральная администрация (Лиходеев, Римский,
Ва-ренуха). Однако выясняется, что перед нами люди, “живущие только мелкими
личными интересами”. Они ничем не отличаются от публики варьете, от Никанора
Ивановича Босого, от буфетчика Сокова. “Люди как люди”, — говорит о москвичах
Воланд. Какой смысл вкладывает он в эту фразу? Я думаю, тот, который и должен
вкладывать Сатана. Для Воланда люди — грешники. Они слабы и не могут устоять
перед мирскими соблазнами.
Появление
Воланда в Москве тридцатых годов не случайно. Роман начинается с разговора о
вере, и Берлиоз с гордостью заявляет, что и он, и Бездомный — атеисты. В
городе, где правят засевшие во всех учреждениях безбожники, царит грех. Если в
душе нет Бога, его место занимает дьявол. Мне кажется, новаторство Булгакова
как раз в том и заключается, что он впервые в русской литературе уравнял
понятия “обыватель” и “грешник”. Впрочем, раньше это сделала советская
действительность. Перечитав знаменитые десять заповедей, мы легко убедились в
том, что булгаковские москвичи повинны в нарушении доброй половины из них.
Семплеяров —
прелюбодей. Лиходеев — пьяница, ведущий распутный образ жизни, Латунский —
лжец. А чревоугодие! Чем славится Дом писателей? Рестораном, да еще таким,
который именуют “Грибоедовым”. Фамилия русского писателя обретает в таком
контексте гротескный смысл. Невольно вспоминается возница, сопровождавший тело
убитого в Тифлисе Грибоедова. На вопрос А. С. Пушкина, кого везете, он ответил:
“Грибоеда!” Литераторы булгаковской Москвы в буквальном смысле “грибоеды”. Они
бездарны, для них литература лишь средство создания собственного благополучия.
Среди завсегдатаев Грибоедова нет писателей. Писатель в романе только один. Это
Мастер. Но он, как и Ф. М. Достоевский, не имеет никакого писательского
удостоверения. О таланте Мастера говорит рукопись романа о Понтии Пилате,
подвергшаяся жестокой критике со стороны обывателей, пригревших местечки в
различных литературных организациях.
Чтобы обнажить
перед читателем обывательскую сущность “творческой интеллигенции”, М. А.
Булгаков и призывает на помощь Воланда и его свиту. Воланду нечего и некого
бояться, у него нет корысти верить в миражи, он пришел восстановить
справедливость, совершить разоблачение, назвать вещи своими именами. Ну,
например, сказать про “осетрину второй свежести” что она тухлая. Воланд
показывает обывателям их самих, и некоторые, в ком еще не умерла душа,
ужаснувшись своим грехам, встают на путь перерождения.
Так бездарный
поэт-атеист Иван Бездомный в конце романа предстает перед нами сотрудником
Института истории и философии профессором Иваном Николаевичем Поныревым. А вот
поэт Рюхин не смог пойти далее мимолетного раскаяния, обернувшегося в итоге
озлоблением и уверенностью в том, что “исправить в его жизни ничего больше
нельзя, а можно только забыть”.
Особое место
занимают в московском сюжете романа Мастер и Маргарита. Формально с точки
зрения социальной иерархии и их можно назвать обывателями. Но в булгаковском
смысле этого слова они таковыми не являются. Хотя и Мастера, и его возлюбленную
нельзя назвать безгрешными, они, в отличие от самодовольных и уверенных в себе
берлиозов, преодолевая собственные человеческие слабости, стремятся к любви,
добру и красоте.
Мастер пишет
роман о Понтии Пилате, но при этом не является членом ни одной писательской
организации, его никогда бы не пустили в “Грибоедов”, да ему и нечего там
делать. Мастер мечтает о покое и уединении, и в конце булгаковского романа его
мечта сбывается именно потому, что всю свою жизнь этот талантливый человек
стремился к ней.
Пожалуй, талант
и является тем критерием, который не позволяет причислить Мастера к толпе
обывателей. Обыватель бездарен, а талант и бездарность во все времена
враждовали между собой. М. А. Булгаков высоко ценил гений А. С. Пушкина, и в
его трактовке темы “гений и злодейство” слышатся отголоски “Моцарта и Сальери”.
Но бездарность
обывателя выражается не только в отсутствии творческого дара (Рюхин,
Бездомный), но и в неспособности любить. Любящих в романе только двое. Это все
те же Мастер и Маргарита.
Эта женщина, по
выражению М. А. Булгакова, “всю жизнь ждала Мастера” и, дождавшись, подарила
ему такую любовь, которой читатели романа могут только позавидовать. Нечего и
говорить о том, что люди, испорченные “квартирным вопросом”, не способны на
такие чувства.
Обывательская
тема волновала М. А. Булгакова задолго до написания “Мастера и Маргариты”. Судя
по “Запискам на манжетах”, он, в отличие от Маяковского, уже в начале двадцатых
годов понял, что обывательщина для нового строя — явление не временное, ибо не
может быть только наследием проклятого прошлого.
Писатель был
уверен, что обыватели, заняв руководящие посты, станут управлять жизнью страны,
и тогда от их безнравственности будут зависеть судьбы подлинных людей, таких,
как Мастер.
Продолжая
традиции русской литературы XIX века, М. А. Булгаков даже в самые трудные
времена отстаивал правду, красоту, добро. Он был и останется Мастером русской
литературы.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/