Если душа
родилась крылатой...
Красною кистью
Рябина
зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
М. Цветаева
Марина Ивановна
Цветаева — большой, сильный и смелый талант. Стихи начала писать рано, с шести
лет, печататься — с шестнадцати. Уже в юношеских стихах Цветаевой проявляется
ее индивидуальность, свой стиль и слог.
В ранних стихах
Марины Ивановны господствует песенное начало, звонкость и полная свобода
поэтического дыхания.
Как правая и
левая рука —
Твоя душа моей
душе близка.
Мы смежены,
блаженно и тепло,
Как правое и
левое крыло.
Но вихрь встает
— и бездна пролегла
От правого — до
левого крыла!
Мятежность и
неуступчивость, желание все проверить самой отличают ее первые стихи. Цветаевой
интересны истоки этой непокорности. Она хочет понять и осознать прежде всего
себя, свое место в этом прекрасном разноголосом и многоцветном мире.
У первой бабки
— четыре сына,
Четыре сына —
одна лучина...
А у другой — по
иному трахту! —
У той тоскует в
ногах вся шляхта.
Обеим бабкам я
вышла — внучка:
Чернорабочий —
и белоручка!
В центре этого
многокрасочного и многозвучного мира стоит столь же резко выявленный в своих
национальных чертах образ лирической героини, от лица которой написаны все стихи,—
женщины с “гордым видом” и “бродячим нравом”, носительницы “страстной судьбы”,
которой “все нипочем”, которая не знает удержу ни в страсти, ни в отчаянии, ни
в любви, ни в ненависти, а во всем жаждет только “безмерности”.
Другие — с
очами и с личиком светлым,
А я по ночам
беседую с ветром
Не с тем —
италийским
Зефиром младым,
—
С хорошим, с
широким,
Российским,
сквозным...
Стихия
своевольства, душевного бунтарства, “безмерности” — вот та эмоциональная среда,
вне которой нельзя понять ни поэзию Цветаевой, ни самого поэта. Жила она сложно
и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной
неустроенности и, хотя хорошо знала себе цену как поэту, ровным счетом ничего
не сделала для того, чтобы как-то наладить и обеспечить свою литературную
судьбу. И при всем том она была очень жизнестойким человеком, жадно любила
жизнь и, как положено поэту-романтику, предъявляла ей требования громадные,
часто — непомерные.
Писала я на
аспидной доске,
И на листочках
вееров поблеклых,
И на речном, и
на морском песке.
Коньками по
льду и кольцом на стеклах,
И на стволах,
которым сотни зим,
И, наконец —
чтоб было всем известно! —
Что ты любим!
любим! любим! — любим! —
Расписывалась —
радугой небесной.
Жизнелюбие
Марины Цветаевой воплощалось прежде всего в любви к России и к русской речи. Но
как раз при встрече с Родиной поэта настигла жестокая и непоправимая беда.
Ты! Сей руки
своей лишусь, — Хоть двух!
Губами
подпишусь На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, Родина
моя!
Первые четыре
года после Октября Цветаева прожила в Москве. Писала много, но печатали мало, и
знали ее лишь в узком кругу завзятых любителей поэзии.
Вчера еще в
глаза глядел,
А нынче — все
косится в сторону!
Вчера еще до
птиц сидел, —
Все жаворонки
нынче — вороны!..
Я глупая, а ты
умен,
Живой, а я
остолбенелая.
О вопль женщин
всех времен:
“Мой милый, что
тебе я сделала?!”
Само — что
дерево трясти! —
В срок яблоко
спадает спелое...
— За все, за
все меня прости,
Мой милый,— что
тебе я сделала?!
В 1922 году ей
разрешено было выехать к мужу за границу. Жили в Берлине, Праге, Париже. Вскоре
к Цветаевой приходит осознание того, что за “белым движением” не стоит ни
исторической, ни человеческой правды, а белоэмигрантская среда с ее мышиной
возней и яростной грызней оказалась ей более чуждой и враждебной, чем Советская
Россия.
До Эйфелевой —
рукой Подать!
Подавай и лезь.
Но каждый из нас — такое
Зрел, зрит,
говорю, и днесь.
Что скушным и
некрасивым
Нам кажется
ваш. Париж.
“Россия моя,
Россия, Зачем так ярко горишь?”
В жестоких
лишениях и полном одиночестве Цветаева продолжала мужественно работать — писала
не только замечательные лирические стихи, но и поэмы, стихотворные драмы,
прозу. Поэзия зрелой Цветаевой монументальна, мужественна и трагична. Она
думала и писала только о большом, важном; искала и прокладывала в поэзии новые
пути. Стих ее со временем отвердевает, теряет прежнюю летучесть. Читать ее
стихи между делом нельзя. Она поэт сложный, требует от читателя встречной
работы мысли.
Наша совесть —
не ваша совесть!
Полно! —
Вольно! — о всем забыв.
Дети, сами
пишите повесть
Дней своих и
страстей своих.
В 1939 году
Цветаева возвращается в Россию, но жизнь не становится легче; одиночество,
тоска, война сломили Марину Ивановну, она добровольно ушла из жизни.
Тоска по
Родине! Давно
Разоблаченная
морока!
Мне совершенно
все равно —
Где совершенно
одинокой...
Прошли годы — и
поэзия Цветаевой дошла до читателей. Лучшему из того, что написала она, “настал
черед” — потому что настоящее в искусстве не теряется и не умирает.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/