Женщина и
море
Егор Отрощенко
Образ женщины в
лирических стихотворениях Лермонтова часто объединяется поэтом с водной
стихией, хотя последняя может выступать и в качестве фона происходящего с
героиней, а непосредственно с водой связана женщина из простого народа, живущая
на природе, что, возможно, указывает на фольклорные корни данного
представления.
В стихотворении
«Не играй моей тоской...» лирический герой, вспоминая прошлое, говорит о
каком-то таинственном убийстве “девы”. Для нас здесь интересно то, что убийство
происходит на берегу реки:
Я гляжу на бег реки,
На удар моей руки,
На поверженную деву!
Это как раз тот
случай, когда река — фон происходящего, но фон значимый, так как стоит в одном
ряду с самим убийством.
Первая строфа
стихотворения «Черкешенка» посвящена описанию природы и людей, живущих среди
этой природы:
Я видел вас: холмы и нивы,
Разнообразных гор кусты,
Природы дикой красоты,
Степей глухих народ счастливый
И нравы тихой простоты!
В этой строфе
нет ни одного упоминания о реке, море и тому подобных вещах. Вторая строфа
начинается с противительного союза “но”, а затем говорится о реке и “деве”
около неё:
Но там, где Терек протекает,
Черкешенку я увидал...
Создаётся
ощущение эмоционального единства картины и противоположения её предыдущей,
девушка и река — это две части одного целого.
Стихотворение
«Грузинская песня» повествует о любви “старого армянина” к “грузинке молодой” и
об измене девушки.
Но армянин открыл коварность,
Измену и неблагодарность
Как перенесть!
.................................
И труп преступницы волнам
Он предал.
В стихотворении
говорится о “высоких, крепких” стенах дворца армянина, но не упоминается река
или море. Однако, убив “деву”, старик бросает её в “волны”, таким образом,
происходит нечто вроде слияния двух родственных образов.
Пожалуй, среди
стихотворений 1829 года наиболее красноречиво говорит о родственности водной
стихии и женщины «Баллада». В этом произведении три равноправных героя:
“красавица-дева”, море и юноша. Дева просит юношу в доказательство его любви
достать из “пучины” ожерелье. Юноша бросается в “пенную бездну” и приносит
ожерелье.
“Скажи, не люблю иль люблю я тебя,
Для перлов прекрасной и жизнь не щадя,
По слову спустился на чёрное дно,
В коралловом гроте лежало оно. —
Возьми!” — и печальный он взор устремил
На то, что дороже он жизни любил.
Ответ был: “О милый, о юноша мой!
Достань, если любишь, коралл дорогой”.
С душой безнадёжной младой удалец
Прыгнул, чтоб найти иль коралл, иль конец.
Из бездны перловые брызги летят,
И волны теснятся, и мчатся назад,
И снова приходят и о берег бьют,
Но милого друга они не несут.
Из
стихотворения понятно, что для “красавицы-девы” море совсем не является чем-то
враждебным, скорее наоборот. “Деву” совсем не пугают те опасности, которые
таятся в “пучине” для “милого”, в то время как для юноши море явно враждебно.
Юноша борется со стихией и в конце концов гибнет. Нельзя упускать из виду и тот
момент, что море здесь является чем-то вроде символа любви, страсти, в которую
бросается мужчина. Конечно, символ страсть–море вполне в духе романтизма, но в
контексте данной темы это стихотворение и этот символ имеют другое, важное для
нас значение.
Стихотворение
«Незабудка» имеет подзаголовок — «Сказка». Это важно, так как связь нашей темы
с фольклором несомненна. В стихотворении говорится:
У влаги ручейка холодной
..........................................
Однажды рыцарь благородный
Сидел с любезною своей.
Опять
появляется уже встречавшаяся нам ранее тема: юноша с девушкой сидят рядом с
морем, рекой или в данном случае с ручьём. Затем “дева”, говоря о любви
“рыцаря”, сравнивает её со “звонкой струёй”. Далее “красавица” говорит, что
“рыцарь” должен доказать свою любовь и сорвать ей незабудку. “Милый” “летит
цветик драгоценный сорвать поспешною рукой”, но попадает в болото и тонет,
бросая на прощанье “красавице” сорванный цветок. Снова возникает та же
ситуация, что и в «Балладе». Снова мужчина из-за любви к женщине тонет в некоей
пучине, ведь болото — тоже своего рода водная стихия.
В стихотворении
«Атаман» говорится о мести “грозы-атамана” неверной (по его мнению) девице.
Девицу “бросили в пенные волны”. Подобный сюжет уже встречался в «Грузинской
песне», и мы не стали бы обращаться к этому стихотворению, если бы не нужно
было кое-что уточнить. Во-первых, действие происходит на судне, плывущем по
Волге, а во-вторых, после того как “красотку” утопили, атамана мучает совесть:
Горе тебе, удалой!
Как совесть совсем удалить? —
Отныне он чистой водой
Боится руки умыть.
Это упоминание
“чистой воды”, как нам кажется, является как бы косвенным сравнением невинной
девушки и чистой воды. Кроме того, в черновых записях Лермонтов употребил
словосочетание не “чистой водой”, а “речною водой”, что более конкретно, так
как, бросив девушку в Волгу, атаман как бы соединил их, и река для него
символизировала бывшую возлюбленную.
Стоит сказать и
о стихотворении «Тростник», в котором дудочка из тростника рассказывает
печальную историю убитой девушки. Убийство совершилось на берегу реки, и труп
несчастной был там же зарыт. Как видим, девушка закончила свою жизнь именно на
берегу реки, таким образом, снова как бы сблизившись с родственной стихией.
Упомянем
стихотворение «К портрету», чтобы не создавалось впечатление, будто только
женщины, живущие в дикой природе, связывались поэтом с водой. Конечно, это
происходило в подавляющем большинстве случаев, но не всегда. Говоря о женщине,
нарисованной на портрете (вполне светской), Лермонтов замечает:
В глазах — как на небе светло,
В душе её тёмно, как в море!
Причём когда
поэт пишет о внешности, о характере этой женщины, всё время подчёркивается
изменчивость:
То истиной дышит в ней всё,
То всё в ней притворно и ложно.
Когда же речь
идёт о самой глубине женской натуры, поэт даёт лишь один вариант: душа как
море.
Баллада «Тамара»
начинается с описания “старинной башни”, стоящей на берегу Терека. В башне жила
царица Тамара, “прекрасна, как ангел небесный, как демон, коварна и зла”.
Царица завлекала к себе на ночь путников, а утром убивала их и бросала в Терек.
Поэт пишет, что утром во дворце воцарялось молчание и
Лишь Терек в теснине Дарьяла
Гремя нарушал тишину;
Волна на волну набегала,
Волна погоняла волну;
И с плачем безгласное тело
Спешили они унести...
Как видим,
волны уносили тело незадачливого путника “с плачем”, то есть сочувствуя ему, но
повинуясь желаниям Тамары.
Создаётся
ситуация, так или иначе всё же похожая на предыдущие. Женщина за свою любовь
отбирает у мужчины жизнь: отдаёт его волнам или бросает его в пучину, откуда он
уж не в силах выбраться.
Наконец, «Морская
царевна» даёт нам совсем противоположную картину. “Царская дочь” пыталась
заманить царевича к себе на дно, обещая ему всяческие удовольствия, но он вынес
русалку на берег, и она умерла. Взаимосвязь женщины и моря в данном случае не
требует никаких доказательств, но интересно, что стихотворение кончается чем-то
вроде угрозы:
Едет царевич задумчиво прочь.
Будет он помнить про царскую дочь!
И эта угроза
вполне (в контексте всего выше рассмотренного материала) закономерна, так как
человек посягнул на стихию, явно ему противостоящую, и следовательно, это не
пройдёт ему даром.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://lit.1september.ru/