Божественный
глагол: Пушкин, прочитанный в России и во Франции.
О книге
Эткинда Е.Г. "Языки русской культуры"
Последняя,
вышедшая при жизни автора книга, стала плодом его исследований за последние
сорок лет.
В течение
десятилетий в советском литературоведении не было популярным исследование
европейских литературных влияний на творчество Пушкина. В исследовании
проблематики "Французская поэзия в творчестве Пушкина" Е.Г. Эткинд
считает себя последователем Г.А. Гуковского. По признанию автора, его
интересовала тема "Языковой оптимизм Пушкина", в чем он также мыслил
себя продолжателем Г. А. Гуковского, в частности его книги "Пушкин и его романтики"
(1946). Поэтика стиха чрезвычайно привлекала автора, в его интерпретации стих
тесно связан с поэтикой композиции. В этом автор продолжает исследования В. М.
Жирмунского ("Композиция лирических стихотворений", Пг. , 1921).
Книга состоит
из девяти разделов. В первом разделе "Слово, стих, строфа"
рассматривается проблематика языкового оптимизма. Пушкин отличался от своих
учителей и последователей в понимании возможностей поэтического языка.
"Первым учителем Пушкина был Жуковский, первым учеником - Лермонтов,
первым современником во Франции - Ламартин. Каждый из них утверждал бессилие
слова для выражения душевных состояний" (с. 21). Позиция Пушкина
совершенно иная. Эткинд пишет: "В том, что слова способны выразить все,
что поэт захочет, у Пушкина сомнений не бывает никогда" (с. 37). В этом
суть языкового оптимизма поэта.
Автор исследует
особенности русского стихосложения (русской октавы) и соотносит пушкинскую
строфику с архитектурой Петербурга. Петербург, любимый поэтический объект
Пушкина, "увиден с разных сторон; он многообразен и многолик: прекрасен и
дурен, человеколюбив и бесчеловечен, естествен и фальшив" (с. 101). В
описании северной столицы Пушкин переходит от общего плана целого города к
"сверхкрупному плану" (с. 103). Описание Петербурга весьма разнообразное
по метрико-синтаксической композиции и в содержательном плане объединено
пушкинским пониманием стройности.
Второй раздел
"Французская поэзия в творчестве Пушкина" посвящен нескольким, важным
для творчества поэта именам: Парни, А. Шенье, Ламартину.
Эварист Парни
во многом опередил свой век. Он - "первый поэт XVIII века, стихи которого
были не абстрактно-обобщенным безличным набором традиционно-элегических формул,
но непосредственно-лирическим выражением чувств единственной в своих
переживаниях человеческой личности" (с. 134).
Известно, что
трагическая судьба Андре Шенье, гильотинированного в 1794 г. , не оставила
Пушкина равнодушным, как и его стихи, изданные только в 1819 г. Однако Пушкин
знал некоторые его стихотворения и раньше и увлекался его творчеством еще в
Лицее, а по утверждению Б.В. Томашевского, к 1825 г. Шенье - его любимый поэт.
Элегия "Андрей Шенье" (1825) отразила пушкинское понимание революции
и "ее превращение из режима Свободы и Братства в кровавую тиранию"
(с. 158). Среди пушкинских переводов из Шенье - "Ты вянешь и
молчишь…", "Близ мест, где царствует Венеция златая… ",
"Покров, упитанный язвительною кровью… ".
Общепринятое
мнение видит в Ламартине пушкинского антипода. Его поэзия Пушкина не
привлекала, а личность даже раздражала. Между тем плодом этого отталкивания
явился ряд пушкинских стихотворений: "Надеждой сладостной младенчески
дыша" (1823), "К морю" (1824), "Осень" (1833).
Название
третьего раздела - "Из наблюдений стиховеда и популяризатора". В этом
разделе анализируются содержательность метрики, функционирование поэтического
слова и особенности пушкинской рифмы.
Четвертый,
самый большой раздел монографии, "Композиционное искусство", посвящен
анализу конкретных стихотворений, среди которых, в частности,
"Демон", "К морю", "Сожженное письмо", К***,
"Бесы", "Пора, мой друг, пора. . . ".
Отталкиваясь от
пушкинских слов "Соразмерность (simetria), соответственность свойственна
уму человеческому", Эткинд анализирует композиционные приемы Пушкина, в
которых симметрии принадлежит главное организующее начало. "Симметризм
Пушкина" (с. 258) являет его приверженность эстетическим принципам
классицизма. Опираясь на понятие симметрии, Эткинд обосновывает метод анализа
композиции стихотворения: "в основе симметрических структур лежит
соотношение (соразмерность) элементов, которые постоянно меняются, не
распадаясь на форму и содержание" (с. 260). Доминанта композиции может
меняться и быть образно-семантической, идейно-лексической или иной (см. 323).
Поддаются описанию также нарушения симметрических композиций (см. 324-325).
В пятом разделе
"Свобода и Закон" автор интерпретирует пушкинское понимание
основополагающих для русской поэзии XIX века концептов, раздел посвящен важным
вопросам мировоззрения Пушкина. Автор анализирует пушкинских героев: Бориса,
Лжедмитрия и Пугачева.
Шестой раздел
"Мне бой знаком" отдан автором, в частности, пушкинской эпиграмме.
В седьмом
разделе "Рецепция Пушкина" рассмотрены поэма "Медный
всадник" и история интерпретаций романа "Евгений Онегин".
"В течение
семи десятилетий понимание Пушкина пережило несколько существенных
трансформаций - в зависимости от того, какой исследовательский метод
господствовал в тот или иной момент" (с. 455). В 20-е гг. доминировало
прямолинейно-социологическое толкование, в 30-егг. - диалектико-исторический
метод. В 40-е гг. творчество Пушкина было привлечено для "патриотической,
примитивно-националистической пропаганды" (с. 455), которая в военное
время приобрела почти плакатный характер. Естественно, что перипетии
отечественной истории, в особенности борьба с космополитизмом в послевоенный
период, отразились на изучении Пушкина. Одним из благотворных последствий 20
съезда КПСС стала публикация книги Г.А. Гуковского "Пушкин и проблемы
реалистического стиля". Кризис диалектического историзма привел к смене
исследовательских парадигм. Работы исследователей 70-х гг. "часто идут
мимо истории" (с. 456). "В прямой или косвенной форме они изучают
структуру произведения, намеренно игнорируя ее корни и эволюцию" (с. 456).
С одной стороны, это привело к увлечению синхронно-структуральными
исследованиями, а с другой, к накоплению архивных материалов. Отход "от
гегельянского историзма" (с. 456) привел к появлению
"литературоведческих сочинений, проникнутых мистицизмом чаще всего
христианского, православного толка" (с. 456).
Раздел "В
кругу европейцев" помещен в книге восьмым и посвящен пушкинским переводам
из Парни, А. Шенье, "Песен Западных славян", а также балладам
"Русалка" и "Рыбак", в исполнении великой поэтической
триады Гёте - Жуковского - Пушкина.
Наконец в
последнем разделе монографии "Французский Пушкин" автор дает обзор
переводов произведений Пушкина на французский язык. Часто поэтические переводы
- это череда утрат. История переводов Пушкина открывается именем Эмиля Дюпре де
Сен-Мора, переведшего и опубликовавшего в 1823 г. "Руслана и
Людмилу". Брат польского композитора Ж. -М. Шопен в 1824 г. обратился к
"Бахчисарайскому фонтану". Среди переводчиков Пушкина на французский
язык были и русские поэты Каролина Павлова и Элим Мещерский. П. Мериме перевел
"Пиковую даму", но, к сожалению, прозой перелагал пушкинские стихи
("Анчар", "Цыганы"). Одна из замечательных переводчиц
пушкинских произведений на французский язык - М. Цветаева. Блестящим признают
перевод Луи Арагона "Гимна в честь чумы".
Систематизировав
французский переводческий опыт, Е. Г. Эткинд выработал принципы перевода,
которые были применены в изданном собрании сочинений Пушкина: переводить стихи
стихами, воспроизводить строфу оригинала, находить ритмические аналоги
по-французски, "уважать историческое и национальное своеобразие стилей и
стилизованных форм" (с. 559). Среди последних по времени (80-90-е гг. )
очень хороших переводов Пушкина на французский язык Эткинд отмечает четыре:
"Евгений Онегин" (М. Колена, Ж. -Л. Бакеса, Р. Легра) и "Маленькие
трагедии" А. Марковича.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.edu.nsu.ru/