Дети - наше будущее. Дети войны?
Шишова Т. Л.
Мир
устроен парадоксально. В моем детстве, пришедшемся на начало 60-х - мы ужасно
боялись войны. Эта тема постоянно присутствовала в наших разговорах, играх,
ночных кошмарах. Помню, однажды зашедший к нам во двор алкоголик заявил, что
завтра начнется война. Мы - стайка пяти-шестилетних детей - с ревом кинулись по
домам, и хотя родные постарались нас успокоить, мы еще долго с тревогой прислушивались
к гулу пролетающих самолетов - нам все казалось, что может начаться
бомбардировка... А ведь тогда война в нашей стране была практически нереальной!
Нынешние
дети боятся войны намного меньше, чем вампиров и привидений. Хотя война уже идет,
и даже в Москве нет ощущения безопасности. Не знаю, может, это особенность
детского восприятия - бояться далекого и таинственного. Но скорее, мы пожинаем
первые плоды своей безответственности.
Залив
экран потоками крови, нашпиговав кино- и телепродукцию сценами насилия, сделав
из смерти шоу, перемежающееся рекламой жвачек и сникерсов, мы вынуждаем детей отгораживаться
от жизни, обрастать коркой равнодушия и цинизма. А когда война прекращает быть виртуальной
реальностью, ужасаемся безжалостности малолетних солдат.
Конец
XX века вообще знаменателен тем, что под разговоры о правах детей и принятии
гуманистических международных конвенций детство практически лишается статуса
неприкосновенности. Дети все чаще втягиваются в военные конфликты, становятся
кто жертвами, а кто - соучастниками чудовищных преступлений.
За
последние десять лет в мире убито в войнах около двух миллионов детей, шесть
миллионов получили серьезные ранения или стали инвалидами, а почти тридцать
миллионов превратились в беженцев. В Сараево более половины детей было ранено,
а 66% подвергались смертельной опасности. В Анголе 67% детей стали свидетелями
пыток, избиений и ранений, причем среди пострадавших было много их родственников.
В Руанде почти все дети осиротели, 16% из них выжили, прячась под трупами
близких. После произошедшей в Руанде резни народа тутси дети при опросах
говорили, что им безразлично, вырастут они или погибнут.
Еще
каких-то десять-пятнадцать лет назад все это казалось нам бесконечно далеким, а
потому недостойным пристального внимания. Но сейчас, когда в Чечне даже десятилетние
мальчишки гордо расхаживают с автоматами, пожалуй, стоит поинтересоваться чужим
опытом. Как известно, только дурак учится на своих ошибках. Умный предпочитает
на чужих.
Вот
история, каких сейчас в мире миллионы. Когда Томас пошел на войну, ему было
одиннадцать лет. Автомат Калашникова, который он носил, при случае пуская в
ход, был больше него самого, но весил немного, и носить его было
необременительно. Для начала Томасу велели убить пленного - в доказательство
того, что он способен стать настоящим солдатом. Он попытался воспротивиться, но
ему пригрозили смертью, и мальчик покорно исполнил приказ. Затем он научился
сбрасывать людей в колодцы, где они умирали медленной смертью, видел
коллективные изнасилования женщин и принимал психостимулирующий препарат
мфетамин, про который ему говорили, что это "сделает его сильным и храбрым
воином". Томаса часто наказывали: связав ему за спиной руки, стягивали
веревку все туже и туже, пока не начинали хрустеть ребра. Тогда пытка
прекращалась, но руки надолго оставались парализованными.
По
свидетельствам очевидцев, из детей получаются отличные солдаты. Они храбры и
послушны, не задают лишних вопросов, их легко подавить, легко наказать. А некоторые
даже воспринимают войну как игру. В последние годы, с появлением легкого и
простого в употреблении оружия детей стали использовать в составе ударных
войск. Это умножает потери среди гражданского населения, ведь нынешние боевые
действия ведутся уже не столько против вражеской армии, сколько против мирных
жителей. В 90-е годы тактика ведения гражданских войн будто специально
разрабатывались для малолетних солдат.
Как
сообщил пару лет назад журнал "Квакер", везде, где ведутся сейчас
войны, детей насильно забирают в армию, и они быстро обучаются чистить и
заряжать оружие, увертываться от пуль, мародерствовать, ползать по-пластунски,
брать заложников и убивать врагов. В Камбодже дети участвуют в вооруженных
конфликтах с 1953 года, когда в стране была свергнута монархия. То есть, там
уже сорок лет подряд у детей крадут детство.
А
когда войну наконец удается прекратить, встает другой, не менее трудный вопрос,
что делать с детьми, уцелевшими на войне? Как быть с армиями мальчиков после подписания
мира в Мозамбике и Анголе? Само число этих солдат ужасает. В Либерии их, например,
шесть тысяч. Разве можно вернуть детство десятилетним солдатам? Ведь эти ребята
видели столько ужасов, они привыкли к насилию и жестокости. Большинство из них неграмотно,
и это понятно - где им было учиться? Непонятно другое: как объяснить детям, что
такое детство, если они его не знали, не помнят? Неудивительно, что даже когда
удается найти родителей этих мальчиков, взрослые не хотят забирать домой детей,
превратившихся в закоренелых убийц.
Программы
реабилитации, проводившиеся представителями ООН и группами добровольцев, не
дали, как говорится в отчетах, "обнадеживающих результатов". Вот что
рассказывает про эти занятия английская писательница Кэролайн Мурхед,
специалист в области прав человека: "Бывшие малолетние солдаты очень
агрессивны, у них размыты представления о добре и зле,а некоторые из этих детей
откровенно порочны. Они рисуют только танки и взрывы бомб, играют в палачей,
страдают бессонницей, фобиями, приступами тревоги. Кто-то не может есть. Кто-то
абсолютно неконтактен. Из их памяти не удается вытравить воспоминания о
жестокостях. Один маленький либериец, впервые взявшийся за оружие в десять лет
после того, как у него на глазах зверски убили сестренку, сказал на
реабилитационном занятии: "Меня должны наказать за то, что я
сделал".Но, пожалуй, больше всего в подростках, чье детство прошло на
войне, пугает равнодушие. Смерть стала для них чем-то совершенно обычным,
заурядным".
Во
всем плохом, что происходит с детьми, виноваты взрослые. Это азбучная истина,
которую мы на исходе тысячелетия вдруг начали подзабывать. Отказываясь от традиционных
норм поведения, в частности, предполагающих ограждение детей от насилия ВО ВСЕХ
ЕГО ВИДАХ, мы нарушаем один из основных жизненных законов. И тем самым ставим под
угрозу саму жизнь. И детскую и нашу собственную. Взрывы в Москве и Минводах,
военные конфликты в Чечне и Дагестане, захват заложников в
"Норд-Осте" и Беслане - это для нас предупреждение.
Но
боюсь, мы его не услышим. Ведь российские политики и журналисты тоже, как дети,
не желают видеть реальных опасностей, а пуще всего боятся слова
"цензура". Даже когда речь идет об охране детской психики и
нравственности.
А
вот в ведущих странах Запада давно уже приняты законы, устанавливающие
ограничения на демонстрацию секса и насилия. Хотя свободой слова там дорожат
ничуть не меньше, чем у нас. Просто там понимают, что беспредельной свободы для
всех не бывает. Свобода убийцы автоматически влечет за собой несвободу для его
жертвы. Давая волю разрушительным силам, мы непременно будем ущемлять
созидательные. По-другому не получается, как ни старайся. Поэтому, например, в Англии
правила регулирования телевещания предусматривают так называемый
"водораздел", отделяющий вещание, ориентированное на всю семью, от
вещания, предназначенного для взрослых. В Германии определенные программы и фильмы
запрещены к показу между 11 вечера и 6 утра. Даже во Франции, где свобода не
просто ценность, а сверхценность, фильмы делятся на те, которые можно смотреть
всем, на запрещенные к показу вообще -1981 г. таких, правда, больше не было - и
на те, которые нельзя смотреть детям до определенного возраста (до 12, до 16 и
до 18 лет).
А
что у нас? Утро наших детей, во многих домах проходящее под звуки телевизора,
начинается с телеоскорблений (под подсчетам социологов 36,9% всех оскорблений, транслируемых
по телевизору в течение суток, приходится на утренние часы), с показа драк
(четверть всех теледрак тоже приходится на утро) и убийств. Днем, когда дети
приходят из школы, количество телеубийств возрастает почти вдвое ( с 17,4 до
31,6%). Вечером эта цифра становится еще больше, а в дополнение к убийствам
показывается масса аварий, стихийных бедствий и катастроф. И все так красочно, динамично,
крупным планом. Оторванные конечности, окровавленные тела... Есть чему
поучиться, есть что позаимствовать. И они, наши дети, учатся, прильнув к
экранам. А потом умело применяют полученные знания на практике. В Чечне,
Дагестане... Далее - везде?
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/