Три
фундаментальные схемы в прикладной психологии
Речь идет о
неизвестных широкому научному сообществу текстах двух киевских авторов,
В.Данченко и А.Чистякова, – авторов, которые ни профессионально, ни материально
не зависели в своем творчестве от официальных, в том числе издательских,
структур социального института психологической науки. Иными словами, речь идет
о методологическом самиздате.
Наша с
Чистяковым деятельность была обусловлена в основном двумя факторами:
собственной
потребностью в саморазвитии и
парадоксальной
культурно-исторической ситуацией 70-80-х годов, когда на фоне прогрессирующей
варваризации "советского человека" Отдел культуры КГБ вел планомерную
борьбу со всеми формами традиционных знаний о принципах и методах саморазвития,
не освященных авторитетом "советской науки", которая, по-видимому,
ничего освящать не собиралась.
Убедившись на
личном опыте в непреходящей ценности традиционных знаний, фиксирующих
исторический опыт саморазвития человечества, мы считали, что выходом из
наличной культурной ситуации была бы разработка какой-то новой, нетрадиционной,
вполне "советской" системы знаний о принципах и методах саморазвития
человека, которая бы включала в себя традиционные знания в снятом виде.
Действительно, чтобы обогнать в своем развитии человечество, необходимо сперва
догнать его – этот принцип справедлив не только для индивида, "штурмующего
небеса", но и для науки, претендующей на "передовую роль".
Проблема
состоит в необозримости массива традиционных знаний, подлежащих освоению.
Поэтому наша методологическая деятельность была направлена прежде всего на
структурирование этого массива, выявление содержательных ориентиров освоения,
составление своего рода "карты", необходимой как отдельному человеку,
если он стремится к саморазвитию, так и научному сообществу, если оно стремится
к построению системы объективных и всеобщих знаний о саморазвитии человека.
Нами был получен ряд оригинальных структурных схем, не имеющих аналогов в
мировой литературе. Здесь будут описаны только три из них, на мой взгляд,
наиболее важные. Это
схема
"теоретико-технологических уровней конструктивной психологии",
схема
"функциональных блоков психического механизма духовного развития" и
схема
"европейских психических культур".
I
Саморазвитие
означает прежде всего какое-то преобразование человеком содержательных и
функциональных структур своей психики – управляющей подсистемы взаимодействия
человека с миром. Чтобы выяснить вопрос о характере требуемого преобразования,
необходимо для начала обратиться к изучению ответов, оставленных
предшествующими поколениями. Мы обнаружим, что в исторически сложившейся
эмпирической преобразовательной психологии традиционно выделяются два направления
– эзотерическая и житейская психология.
Анализ
показывает, что сущностная цель житейской психологии – обеспечение оптимального
функционирования человека в структурах и процессах природно-социального мира, а
сущностная цель эзотерической психологии – обеспечение интегрального развития
человека, его становления как интегрального существа, переживающего целостность
себя и мира. Цели эти в известной мере противоречивы, что служит причиной
неэффективности, а иногда и деструктивного влияния как эзотерической, так и
житейской психологии на целостный процесс жизнедеятельности человека. Поэтому
эзотерическая психология традиционно стремится интегрироваться с житейской:
говорится, что "Нирвана – это Сансара", что "Йога – это
осознанная жизнь, а жизнь – неосознанная Йога", что в ученики можно брать
лишь "хороших домохозяев" и т.д. Это стремление объясняется
пониманием того факта, что вне оптимального функционирования действительное
интегральное развитие неосуществимо.
Вместе с тем в
идеологическом вакууме "эпохи застоя" обнажился еще один факт,
который скрадывался в традиционных культурах, располагавших институтом
наставничества. Выяснилось, что целенаправленное развитие психики сопряжено с
расстройством наличных ее структур – как функциональных, так и содержательных,
– и не гарантирует самопроизвольного их восстановления. Многие и многие
советские самодеятельные йоги, не справившись самостоятельно с этой задачей,
что говорится, "сошли с ума и не вошли в сознание", став объектами
психиатрии – третьего направления исторически сложившейся эмпирической
преобразовательной психологии (традиционно относимого к медицине, а не к
психологии), целью которого является эффективное восстановление психических
структур человека.
Таким образом,
чтобы успешно саморазвиваться человек должен овладеть средствами не только
интегрального развития и оптимального функционирования, но и эффективного
восстановления своей психики. А всеобъемлющая система знаний о саморазвитии
человека должна обеспечивать его средствами всех трех классов. Разработка же
такого рода средств возможна лишь на основе исследования их реально
существующих прототипов.
Анатолий
Чистяков, которому принадлежат изложенные выше идеи и наблюдения, вводит
понятие "конструктивной психологии" – преобразовательной психологии
будущего, которая вберет в себя весь предшествующий психокультурный опыт и
будет свободна от деструктивных его элементов. Подчеркивая, что такая
дисциплина может быть сформирована лишь в процессе системной интеграции реально
существующих направлений преобразовательной психологии, Чистяков выделяет три
теоретико-технологических уровня конструктивной психологии, составляющих ее
субординационную структуру, где каждый вышеположенный уровень снимает
низлежащий, включает его в себя:
верхний уровень
занимает психология интегрального развития,
средний – психология оптимального функционирования,
а нижний – психология эффективного восстановления.
Верхнему
теоретико-технологическому уровню эмпирически соответствует эзотерическая
психология, среднему – житейская психология, а нижнему – психиатрия в широком
смысле слова.
Схема трех
фундаментальных целевых направлений преобразовательной психологии –
интегрального развития, оптимального функционирования и эффективного
восстановления – может показаться банальной самоочевидностью; она действительно
становится таковой, едва будучи осознанной. В современной американской
преобразовательной психологии, например, где богато представлены все три
направления, характер существующих между ними фундаментальных различий
методологически не отрефлексирован и терминологически не зафиксирован: все три
направления определяются в терминах "терапии ("лечения"), то
есть фактически в терминах психологии эффективного восстановления; во всяком
случае, так обстояло дело в 1983 году, когда Чистяков впервые описал свою схему
в статье "Йога, психиатрия и конструктивная психология".
II
В том же году в
моей статье "Элементы Садханы" была описана схема, которая позволяет
структурировать массив традиционных знаний, составляющих основу первого теоретико-технологического
уровня конструктивной психологии – психологии интегрального развития. Как уже
говорилось, эмпирически ей соответствует эзотерическая психология, сущностной
целью которой является достижение переживания целостности человека и мира, переживающего
и переживаемого – снятие оппозиции между "я" и "не-я",
присущей личностному уровню самосознания. Иными словами, сущностной целью
эзотерической психологии является развитие самосознания, его
трансперсонализация, то есть постижение себя в неком новом, надличном качестве.
Проблему постижения затрагивают все школы эзотерической психологии, хотя все
они решают ее по-разному, используют для обозначения постижения разные термины
и вкладывают в это понятие разное содержание.
Вместе с тем
человеческое существо не исчерпывается самосознанием: оно включает в себя,
например, тело, чувства, ум. Деятельность этих и других элементов в
значительной степени автономна, независима от воли и сознания человека. Не
претерпевая никаких изменений, она не позволяет человеку утвердиться в
постижении, возвращает его на прежний уровень сознания. Поэтому проблема
постижения неизбежно сопряжена с проблемой стабилизации постижения путем
изменения, преображения всего человеческого существа, всех элементов его
состава. Правда, разные школы расходятся в мнении о том, что подлежит изменению
и какому именно.
Очевидно,
однако, что ни постижение, ни преображение не произойдет, если сам человек не
будет предпринимать для этого никаких усилий. Таким образом, возникает проблема
духовной практики – опять же, решаемая разными школами по-разному. И наконец,
очевидно, что человек не станет ничего практиковать сколько-нибудь
продолжительное время, если он к этому не мотивирован, если он не стремится к
постижению, преображению и т.д. Поэтому так или иначе проблему духовного
устремления фактически решают все школы, – хотя далеко не все они рефлексируют
ее теоретически.
Категории
постижения, преображения, практики и устремления, которые фиксируют четыре узла
соответствующих проблем, позволяют проструктурировать весь содержательный
массив эзотерической психологии. По существу никакие иные проблемы, кроме
проблем постижения, преображения, практики и устремления, эзотерическую
психологию не интересуют. Потому что эти четыре основные плюс две вспомогательные
категории – энергетического и конструктивного эффекта практики – фиксируют не
что иное, как шесть необходимых и достаточных функциональных блоков
психологического механизма духовного развития, трансперсонализации
самосознания. Формирование в психике человека всех шести указанных
функциональных блоков приводит к возникновению самовоспроизводящей системы с
двумя усилительными и одним стабилизирующим контуром. Подробное описание
функциональных связей между отдельными блоками, равно как и концептуальной модели
механизма в целом, могло бы стать предметом отдельного сообщения и здесь я его
касаться не буду, поскольку это увело бы нас слишком далеко от основной темы;
замечу только, что такое описание существует.
Задачи
эзотерической психологии как одного из трех основных направлений исторически
сложившейся эмпирической преобразовательной психологии сводятся к задачам
формирования в человеке шести блоков психологического механизма духовного
развития. Обратившись к любой из систем эзотерической психологии, то есть
систем знаний о принципах и методах духовного развития человека, мы легко
убедимся, что идеологическая, доктринальная ее часть по существу решает задачу
мотивации, формирования духовного устремления неофита; философско-теоретическая
часть – задачу формирования логически непротиворечивого "образа пути"
(методологической стратегии практики) и "образа цели" (постижения);
собственно психологическая часть – задачу выявления объекта преображения;
технологическая часть – задачу конструирования конкретных практических методик;
педагогическая часть – задачу осуществления координации между конструктивным
эффектом практики, то есть специфическим изменением непосредственного объекта
практики, и энергетическим ее эффектом, то есть неспецифическим подкреплением
духовного устремления, а также задачу общей координации процесса саморазвития
человека.
Описанная схема
функциональных блоков психологического механизма духовного развития или целевых
задач эзотерической психологии позволяет осуществлять сравнительное исследование
разных эзотерических школ, сопоставлять разные традиционные способы решения
этих шести фундаментальных проблем саморазвития человека. Она позволяет также
разрабатывать новые органические системы знаний о принципах и методах духовного
развития, не страдающие фрагментарностью – основным пороком создаваемых сегодня
систем. Людям, практикующим какие-то традиционные дисциплины, она позволяет
увидать свою практику и свою школу в более широком контексте.
III
Обсуждения
1984-85 годов показали неполноту обеих вышеописанных схем, точнее, неполноту
исходной психокультурной посылки, положенной в их основу. Главным объектом
критики стала трактовка духовного развития как развития самосознания.
Говорилось, что целевая установка на трансперсонализацию ("интегральное развитие",
в терминологии Чистякова) характерна скорее для восточной, нежели для
европейской, христианской культуры, которая пронизана личным, персональным
началом.
Эту критику
можно признать лишь отчасти. Широкое проникновение на Запад восточных психокультурных
идей в новое время было обусловлено нуждами самой европейской культуры – точно
так же, как и широкое проникновение сюда восточных культов во времена Римской
империи. Трактовка духовного развития как трансперсонализации сознания
безусловно верна: она резюмирует четырехвековую историю категориального
становления европейской психической культуры, выработавшей ко второй половине
ХХ века адекватные понятийные средства, которые позволяют раскрыть содержание
смутной христианско-буржуазной идеи "духовного развития". Но верно
также и то, что история европейской психокультуры не исчерпывается четырьмя
веками; и если в семнадцатом веке, например, епископ Беркли мог говорить, что
"Дух – это Я", то, скажем, в седьмом веке говорить такое не пришло бы
в голову даже самому отпетому гностику.
Когда я в
поиске неопровержимых аргументов обратился к изучению истории понятия
"духа", то обнаружил тот очевидный факт, что понятие это, подобно
понятию "я", далеко не всегда находилось в центре категориального
космоса европейской психической культуры; в античную эпоху оно прозябало на
периферии, а место его занимало понятие разума. Дух был перемещен в центр
христианством, и представители христианской культуры смешивали дух с разумом
точно так же, как представители буржуазной культуры впоследствии смешивали дух
с я, хотя аутентичное содержание этих понятий, несомненно, было и остается
различным; и античная аутентичность понятия разума на христианском этапе
развития европейской культуры постепенно выцветала – точно так же, как на буржуазном
этапе выцветала христианская аутентичность понятия духа.
Я обнаружил,
что в Европе мы имеем дело с тремя разными психическими культурами:
античной культурой разума, культивирования абстрагирующего начала, которое позволяет
индивиду осуществлять когнитивные процессы;
христианской культурой духа, культивирования волевого, мотивоорганизующего начала, которое
позволяет индивиду осуществлять высшие ценности;
буржуазной культурой я, культивирования рефлексирующего начала, которое позволяет
индивиду осуществлять процессы само-осознания.
Цели и
средства, принципы и методы этих культур несводимы – и поэтому, кстати,
трактовать христианскую психокультуру в терминах "духовного развития"
было бы непростительным модернизмом, нимало не приближающим нас к пониманию ее
существа.
Предшествующие
психические культуры не исчезают, они сливаются с наличной культурой как
совокупностью социальных средств воспроизводства человека и, – в отличие от
психокультуры, ведущей на данном этапе психической эволюции человечества, –
начинают восприниматься чем-то само собой разумеющимся. Однако они не теряют
при этом своей эзотерической "сверхнормативной" глубины, которая
может быть освоена лишь посредством индивидуального усилия человека. Более
того, они не перестают развиваться; так, современное "методологическое
движение" в СССР представляет собой не что иное, как
конкретно-историческую модификацию античной психокультуры.
Описанная схема
трех европейских психических культур показывает, что две первые схемы – схема
"теоретико-технологических уровней конструктивной психологии" и схема
"функциональных блоков психологического механизма духовного развития"
– позволяют структурировать содержательный массив только ведущей ныне
буржуазной психической культуры, а также ассимилированных ею восточных
психокультурных традиций. Значение этой схемы для исследований и разработок в
области прикладной психологии саморазвития человека (а также для людей, которые
стремятся обогнать в своем развитии человечество) самоочевидно.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://reg.mtu.ru/