Содержание
1. Введение_______________________________________________________3
2. Хронология этапов процесса национальных кодификаций в области МЧП _4
3. Кодификация внутреннего законодательства в области МЧП в странах
Латинской Америки________________________________________________7
4. Заключение____________________________________________________15
Введение
На исходе второго тысячелетия, человечество по вполне понятным
причинам, в каждой сфере своей деятельности и познания, стремилось подвести
итоги и осмыслить сложившуюся в результате исторического развития ситуацию.
Право коллизий законов или, как его иногда называют, конфликтное право, на
пороге третьего тысячелетия действительно оправдывает свое название, причем
даже на уровне своего наименования: для него характерно наличие большого
количества конфликтов между различными тенденциями и устремлениями,
взглядами, подходами и решениями. Такое положение вещей не удивительно: мир
и все его сферы всегда были и будут полны конфликтов, а сегодня тем более.
Существует даже большой соблазн объявить традиционное право коллизий
законов и юрисдикций одной из основополагающих частей некоего
метаконфликтного (метаколлизионного) права, закладывающего общие основы
решения всевозможных юридических конфликтов в самом широком смысле этих
слов и тем самым являющегося своего рода первоосновой всех правовых
отраслей. Уделим некоторое внимание тенденциям развития и противоречиям,
характерным только для того, что традиционно именуется коллизионным правом.
Такие тенденции весьма любопытны, а противоречия действительно серьезны и
остры, причем многие из них существуют уже давно. Противоречия
свидетельствуют об успешном продолжении жизни этой правовой отрасли и ее
интенсивности, а что касается способов разрешения таких противоречий, то
одним из самых эффективных можно назвать активно осуществляемый уже в
течение нескольких десятилетий во всех регионах мира процесс национальных
кодификаций международного частного права.
Хронология этапов процесса национальных кодификаций в области МЧП
В хронологическом разделении истории процесса национальных кодификаций
международного частного права в мире, в качестве точки отсчета для него
может быть принята вторая половина XIX века – время утверждения
предложенного Савиньи коллизионного метода локализации правоотношений.
Соответственно, в этом процессе можно выделить три этапа: первый – со
второй половины XIX века до 60-х годов XX века; второй - с начала 60-х до
конца 70-х годов XX века; третий – с конца 70-х годов XX века до настоящего
времени (при этом такие рамки несколько условны).[3.,28]
На первом этапе отдельные нормативные акты в сфере международного
частного права принимаются например, в Швейцарии (1891 г.), Японии (1898
г.), Марокко (1913, 1914 и 1925 гг.), Польше (1926 г.), Гватемале (1936
г.), Таиланде (1938 г.), Тайване (1953 г.). В других странах принятие
нового частноправового регулирования в виде Гражданских кодексов
сопровождается появлением специального коллизионного регулирования либо в
самих этих кодексах, либо во вводных законах к ним: среди таких стран можно
назвать, например, Германию (1896 г.), Никарагуа (1904 г.), Перу (1936 г.),
Грецию (1940/1946 гг.), Уругвай (1941 г.), Бразилию (1942 г.), Италию (1942
г.), Египет (1948 г.)., Ирак (1951 г.), Ливию (1954 г.). В некоторых
государствах принимаются специальные законы, вводящие коллизионное
регулирование отдельных институтов, как, например, это имело место в
Финляндии, где в 1929 г. появился Закон, регулирующий некоторые семейно-
правовые отношения международного характера. Наконец, отдельные нормы по
вопросам международного частного права, хотя и разбросанные по различным
правовым актам, присутствовали в очень большом количестве государств.
Что же касается второго этапа, то с начала 60-х и до конца 70-х годов
специальные нормативные акты по коллизионным вопросам были приняты в
Кувейте (1961 г.), Южной Корее (1962 г.), Чехословакии (1963 г. – включая
регулирование вопросов международного гражданского процесса), Албании (1964
г.), Польше (1965 г.), ГДР (1975 г.). Особо следует отметить разделы о
коллизионном праве в Гражданских кодексах Португалии (1966 г., с
изменениями в 1977 г.) и Испании (1974 г.). В 1964 г. в польский ГПК был
включен специальный раздел по вопросам международного гражданского
процесса. В ГДР в 1965 г. было принято коллизионное регулирование по
вопросам семейного права. В 1967 г. в Ливане, а в 1971 г. в Греции были
приняты акты по некоторым вопросам международного гражданского процесса.
Кроме того, новое коллизионное регулирование либо в форме отдельных
актов, либо в составе более крупных актов появилось в таких африканских
государствах, как Гвинея (1962 г.), Центральноафриканская Республика (1965
г.), Мадагаскар (1962 г.), Ангола (1966 г.), Габон (1972 г.), Сенегал (1972
г. – по вопросам семейного права), Алжир (1975 г.; в нем же 1966 г. было
принято несколько нормативных актов по вопросам международного гражданского
процесса). Среди стран Азии в данном плане можно назвать Бахрейн (1971 г.),
Афганистан (1977 г.) и Иорданию (1977 г.), а применительно к Латинской
Америке можно упомянуть об Эквадоре (1970 г.).[3.,33]
В 1969 г. странами Бенилюкса был подписан Договор касательно
единообразного закона о международном частном праве. Далее, регулирование
по отдельным аспектам международного частного права было принято, например,
в ФРГ, Англии, Аргентине, Финляндии, Тунисе, Италии, Бельгии, Швейцарии,
Кении, Боливии, Бразилии. Наконец, были подготовлены проекты специальных
актов по вопросам международного частного права: в Венесуэле (1965 г.),
Бразилии (1970 г.), Аргентине (1974 г.), Франции (1967 г.).
Именно второй этап национальных кодификаций международного частного
права во многом подготовил третий, идущий и поныне, начало которого
знаменуется принятием в Австрии в 1978 г. специального закона о
международном частном праве. В его ходе вслед за Австрией специальные
законы (или иные нормативные акты такой же высокой юридической силы) о
международном частном праве принимают такие европейские страны, как Венгрия
(1979 г.), Югославия (1982 г.), Швейцария (1987 г.), Румыния (1992 г.),
Италия (1995 г.), Лихтенштейн (1996 г.). В 1982 г. аналогичный акт
появляется в Турции. В 1986 г. проводится реформа коллизионного
регулирования в ФРГ (а также в течение 80-х и 90-х годов принимается ряд
законов по отдельным аспектам международного частного права). В 1995 г.
специальный закон, посвященный вопросам международного частного права (а
именно начислению процентов на присужденные долги в иностранной валюте,
браку и деликтным обязательствам), принимается даже в Англии, не говоря уже
о том, что там же в 80-е и 90-е годы принимается ряд законов, частично
содержащих тщательное регулирование отдельных аспектов международного
частного права. Законы по специальным вопросам международного частного
права в течение 80-х и 90-х годов XX века принимаются, например, в
Нидерландах, Бельгии, Швеции. В 80-х и 90-х годах XX века вносятся
некоторые изменения в коллизионное регулирование Испании, Португалии и
Греции. Появляется новое коллизионное регулирование (в качестве частей в
гражданско-правовых актах) в Латвии (1992-1993 гг.), Литве (1994 г.),
Эстонии (1994 г.).
Данный третий этап проявил себя и в СССР и России: в конце 70-х и
начале 80-х годов были внесены изменения в некоторые внутренние источники
международного частного права в СССР, а затем в Основах гражданского
законодательства Союза ССР и республик 1991 г. появился новый раздел о
коллизионном регулировании (действующий в России и поныне), и, кроме того,
в 90-х годах в России появилось очень большое количество новых источников
международного частного права (правда, итогом стало разрозненность
регулирования). Разделы о международном частном праве были включены в новые
Гражданские кодексы Узбекистана (1996 г.), Армении (1998 г.), Казахстана
(1998 г.), Киргизии (1998 г.), Белоруссии (1998 г.). Отдельный закон,
регулирующий вопросы права коллизий законов и коллизий юрисдикций, был
принят в 1998 г. в Грузии. [3.,38]
Что же касается других частей света, то отдельные законы были приняты
в Венесуэле (1998 г.) и Тунисе (1998 г.). В 1991 г. новые коллизионные
нормы появились в книге IV Гражданского кодекса Луизианы (США). Во
вступившем в силу в 1994 г. Гражданском кодексе Квебека содержится книга о
международном частном праве. Новое регулирование было принято в Гражданских
кодексах Перу (1984 г.), Парагвая (1985 г.), Кубы (1987 г.), Йемена (1992
г.), Монголии (1994 г.), Вьетнама (1995 г.). В 1986 и 1993 гг. были
изменены нормы международного частного права в законодательстве Сальвадора,
в 1986 г. – Коста-Рики, в 1987 г.– Мексики, а в 1989 г. – Гватемалы. В
Ливане в 1983 г. был принят Гражданский процессуальный кодекс со
специальным регулированием вопросов международного гражданского процесса. В
1989 г. внесены изменения в японский закон о коллизионным регулировании,
принятый еще в 1898 г. С 80-х годов активно идет процесс развития
международного частного права в Южной Корее, где в 1991 г. был принят,
например, закон о международном судебном содействии по гражданским делам.
Точно так же подобный процесс идет успешно и в Китае, где специальное
регулирование содержится, например, в Общих положениях гражданского права
1986 г. и ГПК 1991 г. В Австралии в 1992 г. был разработан специальный
законопроект по вопросам коллизий законов, а в 1993 г. некоторые
австралийские штаты приняли законы об исковой давности в международном
частном праве. Наконец, отдельные, посвященные коллизионным вопросам
разделы появились в законодательстве Бурунди (1980 г.), Судана (1984 г.),
Объединенных Арабских Эмиратов (1985 г.), Буркина-Фасо (1989 г.).
Коллизионное регулирование по вопросам брака и семьи было принято, в
частности, в Того (1980 г.), Болгарии (1985 г.), Аргентине (1987 г.).
[3.,40]
Кодификация внутреннего законодательства в области МЧП в странах
Латинской Америки.
Правовые системы латиноамериканских стран – это системы
кодифицированного права. Имеющиеся кодификации гражданского, торгового,
процессуального законодательства обеспечивают комплексное регулирование
возникающих в соответствующих отраслях права проблем. В латиноамериканских
странах международное частное право стало рассматриваться как автономная
дисциплина лишь в начале двадцатого века, когда в связи с развитием
международных связей возникла необходимость упорядочения норм, регулирующих
вопросы отношений с иногстранным элементом. Поэтому современное состояние
данной отрасли имеет ряд особенностей. Так несмотря на наличие отраслевых
кодификаций, нормы МЧП рассредоточены в конституциях, законах об
иностранцах, материальных и процессуальных кодексах, внутренних законах по
отдельным вопросам. Нередко положения этого права включаются во
вступительные главы гражданских кодексов. Отсутствие собственной
кодификации привело к наличию пробелов в отдельных областях, особенно в
общей части МЧП.
Эти особенности четко проявляются при анализе национальных
законодательств. Например, в аргентинской правовой системе нормы МЧП
рассредоточены вдоль и поперек аргентинского Гражданского кодекса. Помимо
этого они встречаются в законах о браке, о торговых обществах,
интеллектуальной собственности, товарных знаках и торговых наименованиях и
т. д.
В Бразилии основные нормы МЧП содержатся в водном законе к
Гражданскому кодексу и в некоторых главах самого кодекса. Ряд норм
Торгового кодекса, Закона о банкротстве, Процессуального кодекса (о
компетенции суда, признании и исполнении иностранных судебных решений)
также регулируют сферу отношений международного частного права. Помимо
этого отношения с иностранным элементом регулируются Федеральной
конституцией, которая, в частности, определяет правовой статус
иностранца.[2.,362]
Аналогичная «распыленность» норм МЧП наблюдается в Венесуэле. Иерархия
источников международного частного права устанавливается Гражданским
процессуальным кодексом. Такие важные с точки зрения МЧП вопросы, как,
например, заключение торговых соглашений за границей, правовой статус
торгового общества, конфликт законов в вексельном праве, регулируются
Торговым кодексом. Отдельные нормы содержатся в специальных законах: о
натурализации, об авторском праве, об усыновлении.
Структурная раздробленность МЧП, рассредоточение его норм по различным
отраслям характерны для всех правовых систем латиноамериканских стран,
однако причины этого различны: в Аргентине это обусловлено главным образом
многообразием источников международного частного права; в Бразилии же
решающую роль сыграло желание оказать предпочтение закону домицилия в ущерб
господствовавшему ранее закону национальности. В Венесуэле на структуру МЧП
сильное влияние оказали различные доктринальные течения: идеи Андреса
Бельо, французский и итальянский кодексы, что отразилось в теоретическом
осмыслении этой отрасли права. Однако на практике теоретически обоснованная
система исказилась вследствие злоупотреблений, характерных для всей
венесуэльской правовой системы при применении закона суда. Преобладание lex
fori привело к установлению доктринальных догм, к юридической изоляции, к
трудностям в установлении содержания и толкования иностранного права.
Необходимость упорядочения положения, а также зарождение движения за
кодификацию норм МЧП в европейских странах послужили причиной разработки
аналогичных законов в странах Латинской Америки. Принятие таких актов
позволило бы упорядочить законодательную структуру, установить иерархию
источников МЧП, выработать принципы толкования закона. Более того,
систематизация существующих норм позволила бы подчеркнуть самостоятельность
этой отрасли права и как следствие заполнить пробелы общей части, что
необходимо для признания единства и це6лостности отрасли. Разработка
единого закона несомненно способствовала бы преодолению местнических
тенденций во внутреннем законодательстве и послужила бы стимулом для
универсальной кодификации в регионе.[2.,363]
Как упоминалось выше, в 60-70-е годы в ряде латиноамериканских стран
были разработаны проекты кодексов международного частного права, которые
интересны с научной и практической точек зрения.
В Аргентине министерство юстиции в 1974 году одобрило проект кодекса,
состоящего из национального закона о международном частном праве и закона о
международном процессуальном гражданском и торговом праве, предназначенного
для федеральной юстиции и национальных территорий, что соответствует
федеральной структуре Аргентины.
Проект регулирует основные институты МЧП, подробно определяет такие
понятия, как квалификация, предварительный вопрос, обход закона, природа
иностранного права, публичный порядок. При этом толкование первых четырех
понятий дается в классической форме. Что же касается публичного порядка
(ст.6), то используется наиболее современная доктрина, допускающая в
исключительных случаях ограниченное обращение к этому институту: «При
несовместимости иностранных юридических принципов с аргентинскими суду
следует руководствоваться иными принципами, применяя тем не менее
иностранное право; если же вопрос не может быть разрешен и в том случае,
суд обращается к праву Аргентины». В проекте детально разработана особенная
часть. Там регулируются, в частности, такие существенные вопросы МЧП, как
механизм контроля над деятельностью транснациональной корпорации (ст.10),
провозглашен принцип автономии воли сторон при заключении контрактов
(ст.11), установлена международная юрисдикция имущества, наследование
подчинено закону последнего местожительства умершего, вне зависимости от
природы и местоположения наследуемого имущества (ст.16). Проектом закона
подробно регулируются вопросы, связанные с брачно-семейными отношениями:
заключение брака, признание его действительности, определение
правоспособности супругов. Все эти вопросы решаются по закону заключения
брака, брачные же имущественные отношения регулируются законом места
совместного проживания супругов. Помимо брака закон регламентирует
установление происхождения, усыновление, родительские обязанности,
опекунство и попечительство. Они подчинены преимущественно закону домицилия
заинтересованных лиц. Следует отметить, что ни один из этих вопросов ранее
гражданским законодательством не был урегулирован.
Что же касается Закона о международном процессуальном гражданском и
торговом праве для федеральной юстиции, то он предусматривает создание и
функционирование специальных судов для рассмотрения с участием иностранного
элемента. Различая признание и исполнение судебного решения, закон
установил, что экзекватура требуется только для исполнения
приговора.[2.,363]
Бразильский Кодекс по применению юридических норм был принят в 1964
году. Он состоит из шести частей, из которых третья и четвертая посвящены
МЧП. В общей части рассмотрены вопросы официального применения иностранного
права, разрешается противоречие в применении принципа домицилия и принципа
гражданства (ст.19). Кодексом также признаются приобретенные по доброй воле
права за границей, если они используются не в обход закона и не нарушают
принципов общественного порядка (ст.79). Оговорка о публичном порядке
(ст.80) носит исключительный характер: иностранный закон не применяется,
если ущемляется национальный суверенитет, равенство, мораль или обычаи
страны.
Представляет интерес и особенная часть этого кодекса. Важный момент
состоит в том, что имущественные интересы регулируются законом места
совершения действия на основе принципа автономии воли сторон, особенно в
сфере обязательств. Наконец, решаются такие вопросы, как признание и
исполнение иностранных судебных решений, наследование ( оно подчинено
закону домицилия, за исключением бесхозного имущества, которое подчиняется
бразильскому закону), взаимные обязательства, регулирование которых
отнесено к компетенции национального законодательства или, если это
предусмотрено соглашением, закона домицилия.
В Перу в 1974 году был разработан проект Гражданского кодекса, который
содержал в вводной главе общие нормы МЧП. Его необходимость мотивировалась
стремлением достичь целей справедливости и правовой безопасности,
соответствующих социальным и экономическим реальностям Перу.
Согласно общим нормам проекта кодекса, официально применяется
иностранное право, квалификация же осуществляется на основе принципа lex
fori. Применение материальных норм иностранного права перуанскими судьями
ограничено ст.12 кодекса: «Судьи применяют исключительно внутреннее право
государства, если имеется соответствующая коллизионная норма в
законодательстве Перу». Это свидетельство того, что перуанская доктрина,
прибегая к так называемой минимальной отсылке, фактически сводит на нет
общепризнанный в МЧП институт отсылки.[2.,365]
Согласно ст.13, применение иностранного закона не допускается, если
наступающие последствия затрагивают публичные интересы или обычаи страны. В
тесной увязке с этой статьей установлен и принцип уважения приобретенных
прав. Действия, осуществленные с целью нарушения императивных положений
перуанского законодательства, но не противоречащие иностранному
законодательству, не признаются незаконными, однако последствия этих
действий квалифицируются в соответствии с нормами законодательства Перу.
Институты МЧП, составляющие особенную часть, регулируются
исключительно законом домицилия. Принцип же национальности, столь
актуальный для многонационального населения страны, намеренно
игнорировался. Аналогично правоспособность юридических лиц регулируется
законом места их образования, но ни при как5их обстоятельствах за
иностранными компаниями не признавался больший объем прав, чем за
национальными, подчиненными перуанскому законодательству.
Большое внимание в проекте кодекса было уделено вопросам семейного
права. В зависимости от обстоятельств допускается применение различных
коллизионных привязок, хотя преимущество опять-таки отдается закону
домицилия. Закон местонахождения применяется исключительно к недвижимости,
форма же юридических актов регулируется как законом места их совершения,
так и законом, предусмотренным в самом соглашении. В вопросах наследования
применяется закон последнего домицилия умершего, независимо от
местонахождения его имущества.
В Венесуэле в 1963 году был разработан проект Закона о нормах
международного частного права, который был незначительно модифицирован в
1965 году.[2.,366]
Первая глава проекта посвящалась институтам, относящимся к общей
части. В ней устанавливалась общепринятая система источников.
Предусматривалось, что внутреннее право определяет применение иностранного
права. В ст.2 проекта признавался принцип равного применения иностранного и
национального права и устанавливалось, что первое должно применяться «в
соответствии с принципами, действующими в соответствующей иностранной
стране, и в такой форме, которая обеспечивает достижение целей,
определенных коллизионными нормами венесуэльского права». Нетрадиционно
решалась проблема квалификации: предпочтение отдавалось автономной
квалификации.
В ст.4, посвященной обратной отсылке, устанавливалось, что если она не
принималась последней инстанцией, то применяется материальное право
государства, к которому отсылает норма венесуэльского права. Оговорка о
публичном порядке рассматривалась как исключение, применяемое в
ограниченных случаях. Понятие же законно приобретенных прав было
трансформировано в общий принцип: они не должны противоречить национальным
интересам и препятствовать применению венесуэльского права (ст.5).
Предложенный проект в определенной степени гармонизировал законы,
поскольку устанавливал применение принципа домицилия в отношении
определения статуса, право- и дееспособности, семейных отношений и
наследования и отменял применение принципа национальности, официально
провозглашенного Гражданским кодексом. Проект, таким образом, устанавливал
концепцию улучшенного домицилия, суть которой заключается в том, что
правовые последствия смены домицилия наступают лишь по истечении одного
года (ст.8).
В особенной части основное внимание уделялось вопросам семейного
права, правовому режиму обязательств и контрактов и ряду проблем
международного процессуального права.
Несомненно, признание закона домицилия в качестве основной
коллизионной привязки явилось шагом вперед по сравнению с установленным
ранее Гражданским кодексом. Этот принцип ниаболее приемлем в отношении
регулирования правового статуса физических и юридических лиц, семейных
отношений, вопросов наследования. Решение вопросов усыновления оценивалось
как принципиально новое в том смысле, что эти отношения определялись
законом домицилия ребенка, вне зависимости от того, был ли ребенок законно
или незаконно рожденным или усыновленным.[2.,370]
Для обязательств и контрактов устанавливался принцип автономии воли
сторон, т.е. по сути вводилась дополнительная норма, позволявшая принимать
наиболее подходящее решение в каждом конкретном случае.
Что касается юридических актов, то в проекте проводился общий принцип
locus regit actum и устанавливался ряд факультативных привязок для того,
чтобы признание акта недействительным не могло быть основано на
невыполнении формальных требований.[2.,370]
Глобализация процесса национальных кодификаций проявляется не только в
том, что он захватывает страны всех регионов мира. Немаловажны при этом
является то, что сама выработка регулирования вопросов международного
частного права во многом интернационализируется: с одной стороны, имеет
место рецепция такого регулирования (как в форме прямого заимствования
норм, так и в форме использования некоторых идей и подходов), а с другой
стороны, в подготовке регулирования принимают активное участие или дают
рекомендации иностранные научные центры и специалисты. В итоге
регулирование вопросов международного частного права не только
действительно унифицируется (что нельзя всячески не приветствовать), но оно
также становится, по общему правилу, более качественным.
В качестве еще одного аспекта интернационализации процесса
национальных кодификаций можно рассматривать и то, что на современное
внутригосударственное регулирование вопросов международного частного права
все большее влияние оказывают международные договоры, особенно
регионального характера. Наконец, можно указать и на такой аспект
проявления интернационализации в некоторых кодификациях как закрепление в
них института применения сверхимперативных норм третьего государства или
иностранных публично-правовых норм: многие национальные законодатели пришли
к выводу о том, что в современном взаимоувязанном мире допущение
возможности применения таких норм будет весьма полезным средством
противодействия некоторым негативным действиям и явлениям, препятствующим
развитию международного гражданского и торгового оборота.
Во многом изменились и принципиальные юридические решения, особенно в
сфере права коллизий законов. Это было обусловлено принципиально новыми
реалиями современного мира. В самом деле, такие имеющие в нем место
явления, как тесное переплетение экономик и культур, интенсивный рост и
усложнение национального материального регулирования, тенденция
публицизациии коммерциализации частного права не могли не отразиться на
коллизионном регулировании. В итоге, в современном международном частном
праве присутствуют очень сложные механизмы регулирования, симбиоз
институтов, преследующих различные цели. Так, с одной стороны, в
современном коллизионном праве наблюдается тенденция отхода от принципа lex
fori, стремление к более широкому применению иностранного права, а, с
другой стороны, в нем же появился институт применения сверхимперативных
норм lege fori. Однако в то же самое время появление последнего часто
сопровождается закреплением института применения сверхимперативных норм
третьего государства. Кроме того, ввиду появления института
сверхимперативных норм объективно сужается сфера применения института
публичного порядка (особенно в его “позитивном” варианте), но в то же самое
время этот институт подвергается переоценке и благодаря ей, а также
благодаря тенденции углубления национальной самоидентификации (идущей, в
том числе, в развитых странах, в то же самое время вовлеченных в процесс
глобализации) он переживает новое возрождение. Далее, публицизация права, с
одной стороны, препятствует применению иностранных законов, а, с другой
стороны, ставит вопрос о применении иностранных публично-правовых норм, и
такая дилемма также решается в некоторых современных кодификациях в пользу
применения подобных норм. В целом можно утверждать, что благодаря
кодификациям возможности применения иностранного права расширились, но
одновременно увеличилось и количество юридических инструментов,
направленных на установление исключений из такого применения.[3.,52]
Заключение
Из вышесказанного легко прослеживаются тенденции процесса национальных
кодификаций международного частного права. Прежде всего, в течение всего XX
века заметно движение этого процесса по нарастающей. Очевидна также
тенденция к его глобализации и постепенному включению в него развитых
государств. Кроме того, если вплоть до начала второго этапа наличие в
правовой системе страны специального закона по вопросам международного
частного права – явление довольно-таки редкое, то на втором и особенно на
третьем этапах положение начинает меняться, особенно в среде развитых
государств.
Далее, на каждом из трех этапов во многих странах появление нового
регулирования по вопросам международного частного права происходило не само
по себе, а в ходе принятия новых частноправовых актов, причем такому
регулированию на первых двух этапах зачастую уделялось слабое внимание.
Однако в ходе третьего этапа наблюдается новое явление: целенаправленное
принятие отдельного регулирования именно по вопросам международного
частного права или, по меньшей мере, уделение таким вопросам в
частноправовых кодификациях особого внимания. Более того, наблюдается
тенденция именовать кодификации международного частного права “кодексами”,
причем не только в доктрине, но даже и на законодательном уровне.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что процесс национальных
кодификаций международного частного права в двадцатом веке обладает
внутренней логикой и своими закономерностями, а последний из трех его
этапов неизбежно подготавливает очередной виток развития этой отрасли
права.
Литература
1. Международное частное право.-Москва,Международные отношения,1994.-
413 стр.
2. Международное частное право.Современные проблемы.-Москва,Теис,1994.-
507 стр.
3. Муранов А.,Жильцов А.Международное частное право.Иностранное
законодательство.-Москва,Статут,2001.-809 стр.