ДИАЛЕКТНАЯ
ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННЫХ РУССКИХ АРГО
На протяжение
последних десятилетий характерной чертой функционировании русского языка стало
практически полное исчезновение его территориальных диалектов и замена их на
общерусское просторечие. Еще в 1930-е годы территориальные говоры были
достаточно широко распространены в сельских районах России. Перемещения
населения во время второй мировой войны и выдача колхозникам паспортов в 1950-х
годах привели к значительной миграции сельских жителей в города и стиранием
грани между формами городской и сельской речи (городского просторечия и
территориальных говоров). Насколько можно судить по достаточно противоречивым
современным данным, в настоящее время островные территориальные говоры
сохранились лишь в отдаленных районах Сибири.
Однако
вытеснение территориальных диалектов городским просторечием происходило не
вполне гладко. В ходе этого процесса диалектная речь оказывала существенное
влияние на формирование как самого просторечия, так и социальных диалектов
(арго). В результате в современных арго имеется значительный пласт лексики,
восходящей к лексике региональных диалектов.
Роль подобных
заимствований в русских арго до недавнего времени незаслуженно занижалась. Во
многом это было связано с социально-политическими предрассудками, согласно
которым идеализированная в традициях народничества русская деревня не могла
поставлять рекрутов в городские криминальные слои, а оттого и служить источником
пополнения арготической лексики. В этой связи вспоминается бурная дискуссия,
развернувшаяся на международной конференции "Аборигены Сибири" в июне
1995 года, когда идеи о диалектном происхождении арготической лексики были
приняты многими российскими исследователями в штыки [4, с. 241-245].
Действительно,
если взять русские арго XIX - начала XX веков, то первым, что бросается в
глаза, является наличие в их лексике большого числа заимствований из иных
языков: еврейского, цыганского, татарского, греческого и др. Исследованию этих
заимствований посвящено достаточно много специальных исследований (см.,
например, работы [1; 3; 6; 14] и многие другие). На фоне этих слов незаметной
оставалась лексика исконно русского происхождения.
Однако в
советское и постсоветское время число заимствований из других языков в русских
арго значительно сократилось. Теперь они осуществляются в основном из
английского языка (в молодежном арго, арго хиппи, арго программистов и др.,
причем это преимущественно письменные заимствования), из тюрских языков Средней
Азии (в арго наркоманов), иранских языков Афганистана, чеченского языка и
других языков, с носителями которых контактировали военнослужащие (в солдатском
арго). Например:
анаша
"гашиш, наркотик из индийской конопли" [8, с. 78] - заимствовано из
тюрских языков, скорее всего, из узбек. наша "конопля, гашиш" [12, с.
283];
аск
"попрошайничество, сбор милостыни", аскать "попрошайничать,
просить деньги у прохожих" (арго хиппи) [7, с. 127] - заимствовано из
англ. to ask "просить, спрашивать";
чифан
"еда", чифанить "есть" (солдатское арго) [5, с. 266] -
заимствовано из кит. chifan "еда";
Что же касается
главной разновидности арго - арго преступников и криминальных слоев, то здесь
заимствования непосредственно из других языков имеются сейчас лишь в очень
незначительном количестве. Тем не менее, именно эта форма арго в последнее
время бурно развивается в России, оказывая большое влияние не только на
просторечие, но и на русский литературный язык.
Современная
социально-политическая обстановка в России, связанная с тотальной
криминализацией общества, привела к тому, что наблюдается большой спрос на
представителей криминальных профессий. Главными поставщиками на этом рынке в
течение уже длительного времени являются сельская местность и городские окраины
(многие из которых представляют не что иное, как включенные в состав крупных
городов пригородные деревни). Не вдаваясь в социальные подробности этого
процесса, отметим, однако, что факты языка полностью подтверждают направление
заимствований: из ныне интенсивно вымирающих территориальных говоров - в арго и
просторечие. Иначе говоря, русская диалектная лексика не исчезает, но
сохраняется в составе арготических словарей.
Например, такое
известное арготическое слово, как маруха "любовница вора" [8, с. 164]
является заимствованием из южнорусских говоров, ср. рус. диал. маруха
"возлюбленная, любовница", которое зафиксировано в воронежских,
донских, рязанских, тульских, пензенских, а также сибирских говорах [10, вып.
17, с. 377]. В свою очередь, диалектное слово, по всей видимости, является
производным от имени Мария.
Приведем другие
примеры:
аноха
"слабоумный, простофиля" [8, с. 78] - рус. диал. (центр. и сибир.)
аноха "о простофиле, дураке, глупце" [10, вып. 1, с. 260];
базлать
"разговаривать громко, кричать, распоряжаться повышенным тоном" [8,
с. 80] - рус. диал. (север. и сибир.) базлать "громко кричать" [10,
вып. 2, с. 50];
базарить
"затягивать беседу, кричать, разговаривать, учинять умышленный
скандал" [8, с. 80] - рус. диал. (север. и запад.) базарить "громко
разговаривать, кричать, шуметь, браниться" [10, вып. 2, с. 48];
блинок
"фальшивая монета, купюра" [8, 86], блины "фальшивые
деньги" [8, с. 86] - рус. диал. (север. и сибир.) блинок "фальшивая
монета" [10, вып. 3, с. 25];
галман
"еврей" [8, с. 102] - рус. диал. (южн.) галман "невежественный
или грубый человек; глупый человек (часто бранно)" [10, вып. 6, с. 116];
глеча
"жемчуг" [8, с. 104] - рус. диал. (север.) глеча "желтоватый
блеск, отлив, игра в жемчуге" [10, вып. 6, с. 195];
кукла
"предмет, внешне похожий на продаваемый", кукла денежная "пачка
бумаги, нарезанная по формату денег, сверху и снизу которой находятся настоящие
купюры" [8, с. 150] - рус. диал. кукла (север., запад. и сибир.)
"пучок, прядь мятого или трепаного льна; горсть льна, предназначенного для
трепания" [10, вып. 16, с. 35];
лепень
"носовой платок, пиджак" [8, с. 155] - рус. диал. (север. и урал.)
лепень "обрезок, лоскут, кусочек; заплатка" [10, вып. 16, с. 360];
маклак
"скупщик и продавец краденых вещей" [8, с. 162] - рус. диал. (север.
и южн.) маклак "торговец рыбой, перекупающий ее непосредственно у рыбаков;
кулак, мироед; плут, мошенник" [10, вып. 17, с. 310];
мантулить
"избивать, усердно работать" [8, с. 163] - рус. диал. (урал. и
сибир.) мантулить "много, тяжело работать; трудиться" [10, вып. 17,
с. 364].
Кроме того,
есть все основания полагать, что большая часть иноязычных заимствований также
попадает в арго не напрямую, а через посредство территориальных говоров.
Свидетельством этому является наличие этих слов в местных диалектах. Например:
акча
"деньги" [8, с. 77] - рус. диал. (северо-вост. и урал.) акча
"деньги" [10, вып. 1, с. 228], заимствовано из тат. акча
"деньги" [11, с. 30];
алар
"лес" [8, с. 77] - рус. диал. (сибир.) алар "лесок, отъемная
роща; перелесок в степи" [10, вып. 1, с. 231; 2, т. 1, с. 10],
заимствовано из казах. арал "остров, островок" [15, с. 28];
атама
"состояние сонливости после употребления наркотика" [8, с. 79] - рус.
диал. (южн.) атама "дремота, сонливость, сонная истома" [10, вып. 1,
с. 289], вопреки мнению В. Даля, предполагавшего связь с томить, истома [2, т.
1, с. 27], скорее всего, заимствовано из какого-то, возможно, несохранившегося
финно-угорского языка, ср. морд. (мокша) удома "сон" [9, с. 141,
419];
бабай
"дед, ростовщик, старший, татарин" [8, с. 79] - рус. диал. (урал. и
сибир.) бабай "старик, дедушка, отец" [10, вып. 2, с. 15],
заимствовано из тюркских языков, ср. тат. бабай "старик, дед,
дедушка" [11, с. 51];
баланда
"малокалорийная похлебка, жидкий суп в тюрьме" [8, с. 81] - рус.
диал. (южн. и запад.) баланда "ботвинья, окрошка из кваса и лука"
[10, вып. 2, с. 87], заимствовано из балтийских языков, ср. литов. balanda
"лебеда", латыш. balanda "то же";
бутор
"бред, крик, малоценный вещи" [8, с. 90] - рус. диал. бутор, буторь
(южн., урал., сибир.) "движимое имущество, пожитки; ненужные старые вещи,
хлам" [10, вып. 3, с. 12], заимствовано из венг. butor "багаж,
мебель";
лох
"мужик, бестолковый, потерпевший, жертва шулера" [8, с. 159] - рус.
диал. (север.) лох "лентяй, ротозей, простофиля, дуралей; лосось"
[10, вып. 17, с. 160], заимствовано из фин. lohi "лосось, семга" [13,
т. 2, с. 524].
Ограниченные
размеры данной статьи не позволяют привести большое число примеров, однако даже
перечисленные выше лексемы показывают, насколько существенным является вклад
диалектной лексики в формирование словника современных русских арго.
Список
литературы
1. Бондалетов
В.Д. Греческие заимствования в русских, украинских, белорусских и польских арго
// Этимология 1980. М., 1982.
2. Даль В.И.
Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М., 1956.
3. Дмитриев
Н.К. Турецкие элементы в русских арго // Язык и литература. Т. VII. Л., 1931.
4. Дьячок М.Т.
Русское арго и русские говоры: К соотношению лексических систем // Аборигены
Сибири: Проблемы изучения исчезающих языков и культур. Т. 1. Новосибирск, 1995.
5. Дьячок М.Т.
Русское солдатское арго (материлы к описанию) // Russian Linguistics. V. 14.
Dordrecht, 1990.
6. Ларин Б.А.
Западноевропейские элементы русского воровского арго // Язык и литература. Т. VII. Л., 1931.
7. Мазурова
А.И. Сленг хип-системы // По неписанным законам улицы. М., 1991.
8. Мильяненков
Л.А. По ту сторону закона. Энциклопедия преступного мира. СПб., 1992.
9. Основы
финно-угорского языкознания (вопросы происхождения и развития финно-угорских
языков). М., 1974.
10. Словарь
русских народных говоров. Вып. 1-25-. Л. (СПб.), 1966-1990- (издание
продолжается).
11.
Татарско-русский словарь. М., 1966.
12.
Узбекско-русский словарь. М., 1959.
13. Фасмер М.
Этимологический словарь русского языка. Изд. 2. Т. 1-4. М., 1986-1987.
14. Фридман
М.М. Еврейские элементы "блатной музыки" // Язык и литература. Т. VII. Л., 1931.
15. Шипова Е.Н.
Словарь тюркизмов в русском языке. Алма-Ата, 1976.
16. М.Т.
Дьячок. ДИАЛЕКТНАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННЫХ РУССКИХ АРГО