ТЕКСТ
ИСТОЧНИКА КАК ОБЪЕКТ АНАЛИЗА ДЛЯ ИСТОРИКА И ФИЛОЛОГА
В сфере
гуманитарного познания интеллектуальные операции с чужим описанием того или
иного фрагмента социальной жизни являются основным источником для формирования
своих собственных суждений о том, что не дано исследователю как фрагмент его
непосредственного опыта. Г.О. Винокур признавал "очень удачным"
замечание Ф.Ф. Зелинского, что "в центре внимания как филолога, так и
историка стоит памятник" Но для первого памятник в его прямой данности и
есть непосредственный объект работы, а для второго - это только исходный пункт
исследования" [Винокур 1981: 35]. Чужое свидетельство обычно представлено
в виде текста. Реже - в виде карты, картины или предмета материальной культуры.
Во всяком случае чужое свидетельство нуждается в понимании, интерпретации или
даже "переводе". Однако при подготовке специалиста историка или
филолога тот круг операций, который приводит к адекватному пониманию чужого
описания, все еще остается в зоне "сумеречной" методики. В недавно
изданном введении в специальность британского историка научение работе с
источником рассматривается как базовая составляющая исследовательского ремесла,
максимально близкая к искусству: "вчитываться" в период до тех пор,
пока он не услышит, как жившие тогда люди начинают говорить; ...важна не
столько методика, сколько склад ума - почти инстинкт, - выработать который
можно лишь методом проб и ошибок [Тош 2000: 101].
Между тем в ХХ
веке гуманитарными науками (от лингвистики до социальной антропологии) было
накоплено много ценного в отношении оптимизации работы с текстом другого, как в
отношении содержательного анализа, так и учета широкого конкретно-исторического
контекста при интерпретации. Чтобы формировать умения, необходимые для работы с
источником, необходимо хотя бы их перечислить. Ведь сравнение суждений всегда
сопряжено с весьма различными по природе интеллектуальными операциями. Их
иерархия и рабочий список должны помочь историку в ясном понимании того, что в
его собственном понимании нуждается в особой проверке, уточнении и верификации,
что идет от его включенности в современную культуру, а что навязано автором
сообщения. Возьмем два оценочных суждения из школьных учебников истории разных
лет.
1.
Коммунистическая партия вырастила большой отряд советских писателей. Его ядро
составили такие выдающиеся пролетарские писатели и поэты, как А. М. Горький, В.
В. Маяковский, А. С. Серафимович, Демьян Бедный и другие, которые поддержали
Октябрьскую революцию и пошли вместе с народом.
2.
Идеологическое наступление на культуру. Одной из основных черт тоталитарного
режима является всеохватывающий партийно-государственный контроль над духовной
жизнью общества с целью внедрения в массовое сознание единственной
унифицированной идеологии, оправдывающей и обосновывающей все деяния режима.
И в том и в
другом случае имеет место попытка дать обобщенную оценку "культурной
революции" в СССР.
Для
сопоставления этих суждений может служить компилятивный конспект табличной
формы. Он позволяет выделить элементарный составляющие двух суждений.
(Уточнения, извлекаемые из более широкого конкретно-исторического контекста,
даны курсивом)
Вопрос
Мнение 1
Мнение 2
Кто?
коммунистическая партия как ведущая сила
пролетарского государства
тоталитарный режим (через
партийно-государственные институты)
Что делает?
растит (как родитель детей) большой
отряд (военная метафора)
осуществляет всеохватывающий контроль
Объект действия?
советские писатели; в других сферах
искусства (музыка, живопись, монументальное искусство) и науки было примерно
то же
духовная жизнь общества (литература,
искусство, наука)
Дифференциация объекта?
1.выдающиеся пролетарские писатели
=ядро;
2. другие пролетарские писатели;
3. остальные советские писатели
(попутчики, по терминологии 1920-30);
4. народ
4. массовое сознание
Каков результат?
советские писатели поддержали
Октябрьскую революцию и пошли вместе с народом
идеологическое наступление на культуру:
обеднение, идеологизация и монологизация ее
Почему не говорится о тех, кто не
поддался перевоспитанию?
Они (и деятели искусства, и просто
представители населения) оказались как бы "вне" народа и даже
пострадали.
В идеологии-1 это вина тех, кто "не
поддался"
Они (и деятели искусства, и просто
представители населения) оказались как бы "вне" народа и даже
пострадали.
В идеологии-2 это вменяется в вину
режиму
С какой целью?
для строительства нового общества вместе
с народом (позиция интеграции)
для оправдания и обоснования всех деяний
режима (позиция отчуждения)
Авторская оценка
В суждении 1 автор дает позитивную
оценку явления: искусство стало инструментом мобилизации трудового народа
В суждении 2 автор дает негативную
оценку явления: в массовое сознание внедрена унифицированная идеология
И к чему это привело?
Было построено мощное социалистическое
государство
Были упущены определенные перспективы
социального развития
В результате
подобного анализа студент научается самостоятельно атрибутировать отрывок из
источника. Он может доказать, что суждение 1 могло возникнуть скорее всего в
брежневскую эпоху (не заостряется внимание на борьбе с враждебными деятелями
искусства), а суждение 2 - в посткоммунистический период. Не менее важно
научить студента (будущего учителя) выявлять в двух позициях не только
антитезу, но и ту базовую конвенцию, в рамках которой становится возможным
сравнение этих суждений. Обе позиции исключают из рассмотрения ту часть
духовной культуры, которая не отливается в произведения профессионального искусства.
Таким образом, обе позиции могут быть поняты только в рамках
противопоставления: государство/режим как активный организатор культурного
пространства - деятели культуры как носители искусства и посредники - народ как
пассивный носитель массового сознания реципиент. Антитеза сводится к тому,
правильно или НЕправильно государство в 1920-30-е гг. выбрало и воспитало
деятелей культуры для формирования и коррекции массового сознания. Историку
следует понимать, что для более глубокого осознания конфликта между
идеологией-1 и идеологией-2 необходим выход за рамки выявленной конвенции и
рефлексия не по поводу частицы "НЕ", а по поводу истоков схемы
"государь - жрецы - народ" и причин ее живучести в России . В
принципе, попытки осознания того же материала на базе иной концептуальной схемы
пока не предпринимались. Хотя в общем понятно, что для России ХХ века история
духовной культуры "молчаливого большинства" с ее невиданным
сплетением массовой культуры (со всем набором "масок" - от мещанских
до криминальных) и христианских (в том числе и богоборческих) и европейских
течений (от марксизма и джаза до идеологии "яппи") не вписывается в
схему "государь - жрецы - народ". Поэтому на первом шаге достаточно
хотя бы поставить вопрос о поиске новой схемы.
Этот пример понадобился
для того, чтобы на конкретном материале показать как формируется "список
вопросов" к тексту источника. Диалог с текстом является важным
инструментом объективации процесса его анализа. Это весьма существенное
средство для известного "замедления" понимания текста. И необходимо
оно для последовательной проверки всех предпринимаемых шагов анализа.
Обычно в рамках
курсов по выбору для старшекурсников истфака им предлагаются неатрибутированные
фрагменты источников. Цель таких упражнений состоит в том, чтобы научить
извлекать из текста сообщения сведения о личности и позиции автора. Это учебное
задание позволяет корректировать выводы, поскольку в действительности автор
известен.
1. Работа с
текстом источника начинается с имманентного анализа его содержания. Очень важно
научить студента ясно видеть весь тот путь, по которому движется понимание
текста. Этой цели служит (само)наблюдение при чтении изолированного текста.
Например: 1) "Американцы живут в мире псевдофактов, искусственно созданных
их собственной прессой" (Даниил Буретин) [Ушкуйник: 58]. 2) "Я не
люблю ангажированности СМИ. В цивилизованных странах это явление не приобрело
такого размаха, и сам Мэрдок не влияет на политику своих компании так, как это
происходит у нас. Политическая ангажированность - удел стран третьего мира, и
Россия оказывается в их числе" (Артем Тарасов) [Прусенкова]. В чем хочет
убедить читателя автор-1? - В том, что Америке пресса не создает реальную
картинку действительности. А автор-2? - В (цивилизованной) Америке СМИ не ангажированы.
Понятно, что СМИ должны объективно информировать население. Объективно - то
есть без "псевдофактов" и "ангажированности".
Позиции
противоположны. Для имманентного анализа этого достаточно. Нас пока не
интересует, кто скрылся за псевдонимом Ушкуйник, и до какой степени Тарасова
отредактировал корреспондент. Нас пока не должно заботить, как там в США на
самом деле обстоят дела со СМИ. Может, и Америки никакой нету. Даже это
последнее допущение не изменяет результатов имманентного анализа сообщения
источника. Потому что проверка и интерпретация в соответствии с целями
дальнейшего исследования - это другой этап анализа. Мнение источника -
священно. Этот подход не кажется странным, когда мы интерпретируем древний
источник. Например, летопись сообщает, что Добрыня отсоветовал Владимиру I идти
на волжских булгар, потому что они все в сапогах. Понятно, что сапоги у
скотоводов не были столь статусны, как у киевских землепашцев-лапотников.
Вероятно, были и стратегические причины для перемирия. Но это не мешает нам
цитировать летопись. А уже потом вклиниваться со своим мнением. Так почему же
столь часто смешивается прочтение и интерпретация при работе с современными
источниками?
2. Работа с
терминами и названиями реалий. Известно, что при встрече с непонятым словом на
некоторое время блокируется и понимание вполне ясного сообщения, следующего за
ним. Проще говоря, если вместо "существует зависимость между выбором
агрессивных и нейтральных слов и характером автора" шестиклассникам
сказать "существует корреляция между выбором агрессивных и нейтральных
слов и характером автора", есть большая вероятность, что они не поймут не
только слово "корреляция", но и смысл, в общем извлекаемый из
остального.
Вот как
описывает летопись начало татарской переписи в Новгороде: "В лето 1257
пришла в Новгород весть из Руси злая, что хотят татары тамги и десятины от
Новгорода" [Рассказы 1993: 130]. Чтобы понять, почему новгородцы выступили
против демографической статистики, надо учесть, что тамга - налог с торговцев и
ремесленников, а десятина - дань в размере десятой части любых доходов. Слово
может менять свое содержание. Мы до сих пор говорим "перочинный нож"
и "постное масло", хотя многие не соблюдают постов и никто не чинит
гусиные перья для письма. Вот ошибка современного автора: "Все тот же
момент: пустили деньги под нож... Но было сказано самим Шеленбергом, что рубли
золотые, Представляю: бедные немецкие разведчики стальными крупповскими ножами
золотые рубли режут вы-то представляете себе наш червонец? Вы-то
знаете, что это монета, а не купюра?" [Суворов: 357]. Справка:
"ЧЕРВОНЕЦ. В СССР в 1922-47 банковский билет номиналом в 10 рублей,
выпускавшийся Госбанком СССР (купюрами 1, 3, 5, 10, 25 червонцев). Золотое
содержание червонца составляло 7,74234 г. чистого золота". Поскольку
червонец обозначал монеты в течение веков, двузначность осталась и в ХХ веке.
Вот источник ошибки автора.
В бытовой речи
экономия наименований приводит к неочевидным сужениям смысла. Например, в
Москве нашего времени "мясо" - это "говядина", а не
"свинина" или "курица"; "песок" -
"сахар-песок", а просто "сахар" - это именно редкий
"кусковой", а не "песок" и не "рафинад". Вот
пример осознания перемен в бытовом словаре: "Жили все бедно, поэтому
возвращение солдата с войны отмечали скромно: бутылка водки, картошка, квашеная
капуста, которую мы называли соленой" [Лужков]. Историк должен любить
деталь, как Плюшкин. Иногда не политический факт, а именно деталь
повседневности помогает разоблачить фальсификацию мемуаров: "Так,
например, гости Сталина СОЛЯТ "по вкусу" поданную им селедку..."
[Ушкуйник: 43].
3. Память,
цитаты, ходячие мнения. То, что носится в воздухе и определяет речевое
оформление сообщения, очень часто не может быть проинтерпретировано будущими
читателями как "цитата дня" с той ясностью, на которую рассчитывал
автор и были настроены его читатели-современники. Классический пример -
"Мой дядя самых честных правил". В понимание заложена издевка, потому
что современник вспоминал начало басни "Осел был самых честных правил".
40-летний преподаватель, начиная "Важнейшим из искусств для нас
является... хэви-металл", должен учесть, что его 20-летние слушатели вряд
ли опознают цитату из Ленина.
Казалось бы,
пустяк. Однако в источниках далеко не второстепенная часть авторских оценок не
дана прямо, а выражена посредством скрытых цитат и намеков. Вы заметили, что
Пушкин назвал дядю Онегина ослом? Нет? Так вы не поняли Пушкина. А скольких еще
мы не понимаем, читая хотя бы газеты советского периода? Еще более важно
выявить те цитаты, которые не были замечены автором. 1) Главные слова в
германском гимне: "Германия, Германия превыше всего", и все немцы их
знают. Если когда-нибудь будет написан гимн для всего человечества (кажется,
этого уже недолго ждать), в нем, наверное, будут слова: "Понимание,
понимание превыше всего". Ведь без понимания реальности, без понимания
друг друга люди просто не смогли бы существовать. [Брудный 1998: 5].
Имманентный анализ: все немцы знали свой гимн. Откуда такое убеждение? -
Сравним, что писали за 2 года до выхода вышеупомянутой книги о Гитлере и
организации обстановки на его речах: "Вменялось также пресечь попытку
присутствующих затянуть после окончания речи песню "Германия" или
другую, потому что обычно большинство присутствующих не знает текста песни.
Председательствующий должен крикнуть: "Хайль!" - и, прервав пение,
прекратить собрание" [Михальская 1996: 137]. Вывод: автор книги о
понимании знакомился с новой литературой по риторике и его поразило то, что
немцы не знали свой гимн. Впечатление осталось, а содержание факта в несовершенной
человеческой памяти изменилось на противоположное.
Требование
дойти до первоисточника - не прихоть, а суровая необходимость. Вот
характеристика цыганских хоров Марьиной рощи начала ХХ века, приведенная в
книге воспоминаний И.И.Ром-Лебедева: "Жили цыгане и в районе Марьиной
рощи, но там работали на гуляньях дикие, полутаборные хоры - больше гадающие,
чем поющие" [Ром.-Л.: 42]. Но не понятно, почему хоры, певшие в
ресторанных павильонах Марьиной рощи и на воздухе, были более дикими, чем хоры
Петровского парка. Это разъясняет следующий пассаж из Аполлона Григорьева,
несколько вольно прочитанный или припомненный выше: "Для него, четверть
жизни проведшего с цыганскими хорами, знавшего их все, от знаменитых хоров
Марьиной рощи и до диких таборов, кочующих иногда около Москвы за Серпуховскою
заставою,.. это была одна из любимых тем разговоров..." [Григорьев 1990-1:
536-537] (подчеркивания мои - В.Ш.). Вывод: "полудикость" хоров из
Марьиной рощи - это ошибочная трансформация литературной цитаты.
4. Позиция
автора.
"И так ли
это было? Мы знаем, как лжет история народов, написанная
"ориентированным" человеком, а не безразличным
монахом-летописцем", - пишет мудрая наша современница [Бехтерева 1999:
198]. Но историку стоит понимать, что позиция всякого автора только потому
созидательна, что тенденциозна в отборе из континуума фактов, их оценке и
укладке в сюжет.
5. Контекст.
Значение элемента определяется его местом в системе. Это общее место в
концепции структурализма так или иначе усвоено всеми отраслями гуманитарного
знания. Однако обсуждение двух последних тезисов требует много места, поэтому к
ним я обращусь в дальнейшем.
Список
литературы
1. Бехтерева
1999: Бехтерева Н.П. Магия мозга и лабиринты жизни/ Magic spell of brain &
Labyrinths of life. - СПб.: Нотабене, 1999.
2.
Библиографическое описание документа. Общие требования и правила составления:
ГОCT 7.1.84. - Введ. 01.01.86. - М., 1984. - 75 с.
3. Брудный
1998: Брудный А.А. Психологическая герменевтика. Уч. пособие/ 2-если изд. - М.:
Лабиринт, 1998.
4. Винокур
1981: Винокур Г.О. Введение в изучение филологических наук // Проблемы
структурной лингвистики. 1978. - М.: Наука, 1981.
5. Граник Г.Г.,
Концевая Л.А., Бондаренко C.М. Когда книга учит. - М.: Педагогика, 1991. - C.
219-224.
6. Граник Г.Г.,
Соболева О.В. Понимание текста: проблемы земные и космические// Вопросы
психологии. - 1993. - № 5.
7. Григорьев
1990-1: Григорьев Аполлон. Великий трагик // Сочинения в двух томах. - Т.1. -
М.: Худ. лит., 1990. - С. 512-552.
8. Лапп
Даниэль. Искусство помнить и забывать. - СПб.: Питер, 1995. - 216 с.
9. Лужков:
Лужков Юрий. Возвращение солдат отмечали скромно// Общая газета. -2000.- 4 - 17
мая - № 18/19(352/353). - С. 2.
10. Михальская
1996: Михальская А.К. Русский Сократ. М., 1996.
11. Прусенкова:
Прусенкова Надежда. Телепсихушка. Ангажированность российского ТВ в последнее
время приобретает нездоровый размах (Телезритель недели: Артем Тарасов,
кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга)// Новая газета. - 2000. - 15-21 мая. -
№ 19(588). - Телеревизор. - С. 2.
12. Рассказы
1993: Рассказы русских летописей. Перевод и составление Т.Н.Михельсон. - М.:
Изд. центр "Витязь", 1993.
13. Ром-Л.:
Ром-Лебедев И.И. От цыганского хора к театру "Ромэн". - М.: Иск-во,
1990. - 271 с.
14. Суворов:
Суворов Виктор. Очищение: Зачем Сталин обезглавил свою армию? М.: ООО
"Изд-во АСТ", 1999.
15. Тош 2000:
Тош Джон. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка. / Пер. с
англ.: Коробочкин М.Л. - М.: Издательство "Весь Мир", 2000.
16. Троицкий Ю.
Новая технология исторического образования// История. - 1994. - №45.
17. Ушкуйник:
Ушкуйник В. Памятка Русскому Человеку. Парадоксы истории. [Русские идут. Б-ка
ген. Стерлигова]. - М.: ПТ "Капь" 1993.
18. В.В.
Шаповал. Текст источника как объект анализа для историка и филолога.