Искусство Закавказья
В.Шлеев
Сложение
культуры племен и пародов Закавказья, живших в горных районах и долинах рек
Риона, Куры и Аракса к югу от Большого Кавказского хребта, относится к
древнейшим временам 3 тысячелетия до н.э. Археологические исследования,
особенно широко развернувшиеся в советские годы, показали, что первые следы
человеческой культуры на территории Закавказья относятся к эпохе нижнего
палеолита. Памятники последующего времени дают возможность выяснить глубокие
местные корни искусства каждого из народов Закавказья и установить наличие
тесных взаимосвязей в культуре и искусстве этих племен и пародов. Важное
значение для понимания развития искусства народов Закавказья имеют также его
связи с передовыми культурами Передней Азии и Средиземноморья.
Первые
известные нам памятники изобразительных искусств и архитектуры в Закавказье
относятся к тому времени, когда человеческое общество от собирательства и охоты
перешло к земледелию и скотоводству, когда появились орудии из меди и бронзы (3
- 2 тысячелетия до н.э.). Примером самых ранних архитектурных сооружений
являются жилища древнего Шенгавитского поселения близ Еревана, датируемые
серединой 3 тысячелетия до н.э. Круглые в плане постройки диаметром 0 - 7 м
сооружались из кирпича -сырца на каменном основании, пол был вымощен галькой,
уложенной концентрическими кругами, и сверху промазан глиной. В центре
находился культовый керамический очаг, украшенный рельефным орнаментом, и стоял
столб, поддерживавший коническую крышу из тростника. К центральному помещению
примыкали прямоугольные пристройки.
Древнейшими
скульптурными изображениями были широко распространенные глиняные очажпые
подставки в форме быков. В поселении Кюль - тапа в Армении найдены также небольшие
фигурки быков, барана, собаки, птицы, сделанные из глины и сохранившие следы
красной краски, которой намечены глаза и другие детали. В поселениях Тетрамица
(Грузия) и Кюль-тапа найдены также и глиняные человеческие статуэтки,
схематические и плоские; они преимущественно изображают женщин, что характерно
для периода матриархата. Тогда же получила развитие рельефная орнаментация
сосудов крупными спиралями и концентрическими кругами, а иногда и
геометризированными изображениями птиц.
Постепенное
развитие хозяйства первобытных племен Закавказья, усиление роли скотоводства,
расширение обмена между местными племенами и с рабовладельческими государствами
Передней Азии приводят к появлению имущественного неравенства.
Памятниками
архитектуры этого времени (2 — начало 1 тысячелетия до н.э.) являются
циклопические крепости, в большом количестве сохранившиеся в Армении, Грузии и
Азербайджане. Первоначально крепости были лишь временным убежищем для людей и
скота, селения же располагались вне крепостных стен. В более поздние времена
стеной обносилось все поселение, а внутри него специальной оградой выделялась
цитадель, ставшая местом обитания племенной знати.
В
Закавказье сохранились менгиры (Хошун-даш в Армении), дольмены (в АбхАзии) и
кромлехи. Дольмены обычно прямоугольные в плане, изредка круглые.
С
выделением внутри племен родовой и племенной знати могилы вождей устраиваются с
большой пышностью. В них встречается большое количество художественных изделий.
Особенно интересны в этом отношении раскопанные Б. Куфтиным курганы Триалети
(Грузия) середины 2 тысячелетия до н.э. Среди триалетских погребений вождей
часто встречаются большие вырытые в земле камеры; наряду с подземными камерами
строились и наземные погребальные сооружения.
В
это время в Закавказье была распространена расписная керамика, хорошие образцы
которой найдены в Триалети (Грузия) и Кызыл-Ванке (Азербайджан). Наиболее
древняя крашеная керамика Закавказья — красная, лощеная, с черной росписью,
постепенно вытесняемая желтоватой с бурой росписью. Среди мотивов росписи
встречаются геометрические орнаменты, схематические изображения зверей, птиц и
изредка человеческих фигур. Во второй половине 2 тысячелетия до н.э. получила
распространение полихромная керамика. В селении Шахтахты (Азербайджан) найден одни
из наиболее интересных ее образцов - расписной сосуд, окрашенный в красный цвет
и покрытый тремя поясами рисунков (илл. 322 а). В среднем поясе строго
ритмически размещены схематизированные сцены охоты волков (или собак) и хищных
птиц на диких коз, осла и быка.
Разнообразны
памятники торектики и ювелирного искусства из триалотских курганов, относящиеся
к середине 2 тысячелетия до н.э. На найденном в Триалети серебряном ведерке в
золотой оправе изображены горные козы, серны, косули, кабаны, различные породы
оленей среди кустов и деревьев; по стрелам, вонзившимся в некоторых животных,
можно предположить, что представлена сцена охоты (илл. 323 а). Фигуры животных,
свободно размещенные по поверхности сосуда, переданы довольно упрощенно.
Несколько иной характер носит изображение на большом серебряном кубке из
Триалети с двумя выгравированными фризообразными композициями, представляющими
на одном — процессию одетых в маски людей, выполняющих какую-то культовую
церемонию, а на другом — следующих друг за другом оленей. Эти изображения в
какой-то мере уже утрачивают черты живой непосредственности.
Закавказье
в древности
Среди
художественных ювелирных предметов из Триалети особенно интересен кубок из
червонного золота, украшенный цветными камнями (бирюзой и сердоликом) и
филигранью (илл. .722 6). Спиральные волюты, покрывающие поверхность кубка,
близки к узорам на расписном сосуде из того же кургана.
В
памятниках искусства 3акавказья конца 2 и начала 1 тысячелетия до н.э. получил
отражение культ неба и солнца. С ним тесно связаны изображения различных
фантастических животных, гравированные на бронзовых поясах, найденных в
Триалети и других местах (илл. 324 а, 6). Сложные, ритмически построенные
композиции охоты на фантастических животных, а также космические символы и
знаки заключены в широкую орнаментальную рамку.
Своеобразным
типом древнейших памятников монументальной скульптуры Закавказья являются
гигантские каменные изваяния рыб, так называемые вишапы (илл. 325). По мнению
ряда исследователей, эти изваяния олицетворяли божества плодородия и ставились
для охраны истоков древних каналов. На некоторых вшпапах встречаются
изображения быка и струй текущей воды.
***
Большое
значение для дальнейшего развития искусства племен Закавказья имели их связи с
рабовладельческими государствами Передней Азии и в особенности включение части
Закавказья в состав государства Урарту (9 - 7 вв. до н.э.). Урарту, или Ванское
царство, объединило в своем составе разнообразные племена, населявшие Армянское
нагорье — обширную область, через которую Закавказье было связано с Малой
Азией, Двуречьем и Ираном. Центром государства Урарту была область Биайнили у
озера Ван со столицей Тушпа (современный город Ван).
Население
Урарту занималось земледелием и скотоводством. Широко была распространена
обработка металлов. Земледельческие орудия и оружие изготовлялись главным
образом из железа; высоким качеством отличались изделия из бронзы.
Господствующей
в государстве была культура военно-рабовладельческой верхушки племен Биайнили,
созданная на основе местных традиций и использования достижений древних культур
Двуречья и Малой Азии. Рядом с этой господствующей культурой у отдельных
племен, силой оружия включенных в состав Урарту, сохранялись и свои
особенности, проявлявшиеся в типах архитектуры жилищ, в характере погребальных
обрядов, в облике культовых памятников, в формах и орнаментации керамики и т.
д.
В
настоящее время наиболее изучена культура племен Биайнили с ее системой
клинописи, заимствованной из Ассирии и несколько видоизмененной, с
монументальной каменной и сырцовой архитектурой, с широко развитой традицией
строительства скальных сооружений, с многообразными художественно исполненными
бронзовыми изделиями. Этуу культуру, во многом близкую к господствующей
культуре Ассирии, Митании и Хеттского государства, обычно и называют
«урартской».
Крепости,
сооружавшиеся в центре и на окраинах Урартского государства, в частности и в
Закавказье, имели цитадели, возводившиеся, как правило, на холмах или на
высоких утесах. Мощные крепостные степы были сложены из сырца на каменном
основании, изредка целиком из камня, и имели в толщину более 3 м. Планы
крепостей зависели от условий местности, однако чаще всего стены строились по
прямым линиям. Крепостные ворота обычно помещались между двумя массивными
башнями, напоминающими по плану башни крепостей Двуречья и Малой Азии. Судя по
изображениям на ассирийских рельефах, ворота урартских крепостей перекрывались
не только плоскими балками, но иногда и сводом. Громадные гладкие поверхности
стен монументальных крепостных сооружений, вздымавшихся на высоту более 10 м,
покрытых светлокоричневой глиняной обмазкой, расчлененных лишь башнями и
контрфорсами, производят величественное впечатление.
Древнейшие
памятники урартской архитектуры, известные в настоящее время, относятся ко
второй половине 9 в. до н.э. У подножия большой скалы, расположенной неподалеку
от юго-восточной оконечности озера Ван, и на самой этой скале сохранились
остатки сооружений столицы Урарту — города Тушны крепостные стены, несколько
комплексов скальных помещений, вырубленные в скале лестницы, террасы, площадки,
культовые ниши, большой канал, подводивший питьевую воду, и т. д.
Примером
сооружения, воздвигавшихся в завоёванных урартамн областях Закавказья, являются
находящиеся вблизи Еревана постройки урартского города Тейшебаини,
раскапывающегося в настоящее время Б. Пиотровским.
Цитадель,
города, располагавшаяся на вершине Кармир-блура (Красного холма), с севера и
востока была надежно защищена не только крепостными стенами, но и рекой Раздан.
С юга и запада к цитадели примыкал большой город. Длинные прямые улицы,
пересекаемые поперечными переулками, расходились от цитадели. На улицы, как и в
городах Двуречья, выходили глухие гладкие стены жилищ.
Большую
часть цитадели занимало здание площадью около 4000 кв. м, состоявшее из многих
помещений. Его стены, расчлененные башнями и контрфорсами, сложены из крупных
сырцовых кирпичей на цоколе из грубо обработанных камней. Цоколь и стены были
покрыты снаружи глиняной обмазкой. Здание спускалось уступами по склону холма;
окна комнат, поднятые под самое перекрытие, выходили на крышу ниже
расположенных помещений. Стены двухэтажной центральной части были увенчаны
башенками, сложенными из прекрасно отесанных базальтовых блоков. О подобном
здании с башенным завершением, но трехэтажном, можно судить по бронзовой
модели, найденной па Топрах-кала (в районе озера Ван). Здание цитадели
Тейшебаини имело парадные комнаты, кладовые, мастерские и пр. Характерны
длинные и узкие комнаты, достигающие 24 м в длину при ширине в 4 м, вероятно,
хозяйственного назначения. Встречаются и более широкие помещения с массивными
сырцовыми столбами, на которые опиралось перекрытие.
Недавние
раскопки цитадели урартского города Ирпуни (8 в. до н.э.) на холме Арин-берд,
на окраине Еревана, обнаружили там здание дворцового типа с большим колонным
залом, вокруг которого были сгруппированы отдельные комнаты.
Черты
своеобразия урартской архитекторы наглядно выступают в храмовых постройках.
Урартские зодчие стремились подчеркнуть основные части постройки, связанные с
ее конструкцией, архитектоникой, что не было характерно для архитектуры
Передней Азии. Представление о внешнем виде храма главного урартского божества
Халда, находившегося в городе Мусасире, можно получить по его изображению па ассирийском
рельефе. Полагают, что этот храм был сооружен еще в конце 9 в. до н.э.
Мусасирский
храм, как и дошедший в развалинах храм на холме Топрах-кала, был сравнительно
небольших размеров и помещался на высокой платформе, иови-димому, сложенной из
больших глыб камня. От современных ему построек Двуречья мусасирский храм
отличался двускатной крышей и фронтоном, увенчанным копьем. По фасаду храма
находились шесть столбов или колонн без капителей и баз, но с горизонтальными
валиками.
При
раскопках храма на Топрах-кала были обнаружены части степ, сооруженных из
блоков светлосерого и почти черного камня, чередовавшихся в шахматном порядке.
Возможно, что этот прием использовался и при сооружении других урартских
построек.
На
колоннах, как и на стенах мусасирского храма, висели бронзовые декоративные
щиты. Фасад храма украшался также копьями и бронзовыми статуями воинов,
стоявшими по сторонам прямоугольного пролета двери. Эти фигуры, повидимому,
были поставлены для защиты и устрашения, подобно ассирийским «шеду». Перед
фасадом этого храма находилась и большая, выполненная из бронзы скульптурная
группа — корова, кормящая теленка.
Ассирийский
текст о победе царя Саргона II над Урарту (так называемая «Луврская табличка»)
содержит сведения о наличии в Мусасире наряду с бронзовыми статуями «великих
привратников» и священных животных, стоявших у храма, а также и других
скульптурных изображений божеств, царей и вельмож, выполненных в виде рельефных
стел и скульптурных групп. Так, в храме бога Халда находилась «статуя Аргишти,
царя Урарту, в звездной тиаре богов».
На
одном из рельефов дворца Саргона с изображением сцепы взвешивания захваченной в
Мусасире добычи видим мы и судьбу подобных статуй, разбиваемых ассирийскими
воинами на куски.
Среди
памятников мелкой пластики следует отметить статуэтки из бронзы и из слоновой
кости, найденные в Ване, и глиняные раскрашенные статуэтки божеств с,
Кармир-блура.
Была
распространена в Урарту также и скульптура из камня, характерным примером
которой является хранящаяся в Государственном музее Грузни базальтовая статуя
урартского царя или бога конца 9 - первой половины 8 в. до н.э., найденная в
районе цитадели Тушпы близ Ванской скалы. Нерасчлененность каменного монолита,
передача отдельных частей тела, одежды и вооружения невысоким рельефом, общая
застылость и неподвижность позы с руками, сложенными на груди, широкая
недетализированная одежда, ниспадающая с плеч, густые пряди волос с завитками
на концах (частично сохранившиеся на спине), сближают эту статую с
монументальными произведениями ранней ассирийской скульптуры.
Исследования
советских археологов последних лет дают возможность составить представление и
об урартской монументальной живописи. Остатки стенных росписей, выполненных по
белому фону яркими минеральными красками (красной, синей и черной), были
обнаружены на Кармир-блуре и на Арин-берде (древний Ирпуни). В композициях этих
росписей, сохранившихся в весьма фрагментарном виде, встречаются не только
орнаментальные мотивы розеток, пальметок, декоративных башенок, но и изображения
животных, сцены поклонения священному дереву, фигуры божеств, стоящие на
животных. Расположение фигур и орнаментов — фризообразное; контуры обведены
толстыми, обычно темными линиями. Общий облик этих росписей весьма близок по
иконографическим мотивам и по стилю выполнения к росписям ассирийских дворцов,
что свидетельствует о связях между художественной культурой правящей верхушки
Урартского и Ассирийского государств. В центральной части Урарту, на
Топрах-кала, найдены обломки красной мраморной облицовки стен с резными
изображениями священных быков, деревьев и разнообразных орнаментов. Резное
изображение быка, возможно также служившее для украшения здания, найдено на
северном побережье озера Ван.
Стены
некоторых помещений, как показывают археологические раскопки, были украшены
также и разнообразными изделиями декоративного искусства. Они либо представляли
собой элементы наружного оформления зданий, либо служили для украшения
интерьера. Изображения на декоративных бронзовых щитах и колчанах отличаются линейной
четкостью контуров, симметрией, повторением одинаковых мотивов.
Примером
могут служить бронзовые декоративные щиты с Топрах-кала и Кармир-Блура.(илл.
326а,б), украшенные несколькими концентрическими полосами с изображениями львов
и быков, подобные щитам фасада храма в Мусасире, а также декоративные бронзовые
колчаны с Кармир-блура, покрытые тонко выполненными чеканными и гравированными
изображениями всадников и боевых колесниц, расположенными в несколько рядов.
Эти памятники урартского декоративного искусства свидетельствуют о высоком
мастерстве художественной обработки бронзовых изделий. Это подтверждают также и
обнаруженные на Кармир-блуре бронзовые шлемы с тонкими чеканными изображениями
и посвятительными надписями урартских царей Аргишти I (илл. 327) и Сардури II(8
в. до н.э.). На лобной части шлемов помещены три ряда крылатых и бескрылых
божеств ассирийского типа, стоящих перед стелами с изображением священпых
деревьев. Эти композиции обрамлены фигурами змееобразных драконов с львиными
головами. Затылочная и височные части украшены двумя рядами изображений
всадников и боевых колесниц. Мастера, изготовлявшие и украшавшие эти шлемы,
стремились точно изобразить одежды воинов, тщательно передать характер конской
упряжки, детали различных предметов. Однако в трактовке изображении художники
были скованы сложившейся традицией, отойти от которой они не могли, Поэтому в
неизменно повторяющихся позах показаны и стоящие божества, и скачущие всадники,
и мчащиеся колесницы, а сами шлемы, выполненные в разное время и разными
мастерами, так похожи один на другой.
Характерной
группой памятников урартского искусства являются выполненные путем отливки по
восковой модели бронзовые статуэтки крылатых быков и львов с человеческими
головами, фигурки божеств, стоящих на животных, статуэтка грифонообразного
фантастического существа. Все эти вещи, найденные в Топрах-кала, датируются 7
в. до н.э. и, повидимому, украшали трон урартских царей.
Изображал
человеческие лица и фигуры, урартские художники стремились передать особенности
этнического типа населения центральной части Урарту, отличавшегося и от
малоазийских хеттов и от ассирийцев.
В
искусстве Урарту использовались приемы инкрустации различными материалами.
Бронзовые статуэтки обтягивались тонким листовым золотом, хорошо передававшим
все детали орнамента, лица статуэток изготовлялись из белого камня, глаза и
брови — из черного. Ячейки на крыльях фантастических животных в ряде случаев
заполнялись цветной стекловидной массой. Судя по письменным источникам,
применялось также украшение предметов драгоценными камнями, отделка слоновой
костью и черным деревом.
Достижения
урартских мастеров декоративного искусства, основанные на древних традициях
художественной обработки металлов у племен Закавказья и Армянского нагорья, сыграли
существенную роль в развитии искусства соседних народов. В настоящее время
становятся все более и более ясными связи искусства Урарту с искусством скифов
в Северном Причерноморье, на что указывают памятники из Мельгуновского и
Келермесского курганов.
Искусство
Урарту сыграло заметную роль в формировании художественной культуры
ахеменидского Ирана, а также в истории искусства народов Закавказья.
***
Время,
наступившее вслед за падением государства Урарту, когда отдельные области
Закавказья входили в состав сначала Мидийского государства, затем державы
Ахеменидов и, наконец, эллинистической монархии Селевкидов (6 - 3 вв. до н.э.),
до сих пор мало изучено.
Однако
есть основания именно с этим временем связывать процесс формирования из древних
племен, населявших Закавказье и соседние территории, местных народностей —
колхов, иберов, армян и несколько позднее албан. Шел процесс оседания
народностей на определенных территориях, развивались их общенародные языки,
вырабатывались у каждого из этих народов свои особенные черты культуры. Но
близость, а подчас и общность исторических судеб также отразились на культуре
этих народов. Находясь под властью Ахеменидов и Селевкидов, а позднее под
политическим влиянием Рима, народы Закавказья внесли свой вклад в культуру и
искусство этих государств. В свою очередь, вступая в общение с другими
пародами, объединенными в этих государствах древности, народы Закавказья
воспринимали их культурные достижения.
Важную
роль в развитии искусства Закавказья этой поры сыграли непосредственные связи
населения черноморского побережья Кавказа с Древней Грецией. Начиная с 7 в. до
н.э. на восточном побережье Черного моря появились колонии ионийцев (Фасид,
Диоскурия, Питиунт). Возникновение этих колоний ускорило процесс распада
первобытно-общинных отношений у племен Колхиды, способствовало, как и в
областях Северного Причерноморья, образованию полугреческих-полу-местных
полисов. Свидетельством тесного переплетения местных и эллинских черт в
искусстве городов Колхиды являются не только изображения на колхских монетах,
но и серебряный фиал с греческой надписью о его принадлежности храму Аполлона в
Фасиде, датируемый 5 в. до н.э. В изображении свернувшейся змеи с поднятой
головой на дне фиала, в рельефных головах оленей внутри сосуда видно соединение
черт греческого искусства с местными мотивами, распространенными среди племен
Закавказья. Существовали в Колхиде и чисто греческие памятники, прекрасным
образцом которых является найденная в 1953 г. на дне моря около Сухуми
надгробная стела с рельефным изображением сцены прощания с умершей женщиной
(вторая половина 5 в.).
Древние
традиции искусства кавказских племен прочно сохранились в художественном
творчестве внутренних областей западной Грузии. Широко распространенные
бронзовые поясные бляхи, датируемые временем с 7 в. до н.э. и до 1 в. н.э.,
украшены очень условными и вплетенными в ажурный узор изображениями
фантастических и реальных зверей, напоминающими древние бронзовые пояса
Закавказья.
Несколько
иным путем, чем в Колхиде, развивалось в 6 - 4 вв. до н.э. искусство в
восточной Грузии, населенной племенами, которые позднее, к 4 - 3 вв. до н.э.,
вошли в состав иберийского народа. С художественной культурой племенной
верхушки связано богатое погребение, известное под именем «Ахалгорий-ского клада»
(5 в. до н.э.). Среди вещей этого погребения находятся исполненные с большой
тонкостью золотые подвески с фигурами коней, массивные золотые серьги в виде
широкого кольца с подвесками, золотые бляхи конского убора, богато
орнаментированные пальметками, фигурами птичек и др. Многократное повторение
одинаковых мотивов, симметрия, стилизация элементов реальной действительности -
таковы особенности этих произведений и близких им предметов Казбекского клада
(серебряная чаша — илл. 328 6; фигурка оленя). Столь сложное и развитое
ювелирное мастерство связано с прочной традицией, восходящей через Урарту к
памятникам Триалети.
В
некоторых художественных образах — в монументально неподвижных конях на
подвесках, в крылатых сфинксах и грифонах на золотых бляхах, в орнаменте
серебряных чаш и золотых блях есть черты, близкие к искусству древневосточных
государств.
***
По
имеющимся в настоящее время материалам наиболее ярко и полно обрисовывается
поздний период искусства народов Закавказья рабовладельческой эпохи (конец 3 в.
до н.э. — 3 в. н.э.). К этому времени завершился процесс формирования основных
народностей Закавказья, создались самостоятельные рабовладельческие
государства, объединявшие в основном одну народность.
Взаимоотношения
с эллинистическими государствами Ближнего Востока и Римом содействовали
упрочению связей Закавказья с греческой и римской культурой.
Сведения
античных авторов и сохранившиеся памятники показывают развитие
градостроительства и архитектуры в этот период. Города в Колхиде, Иберии,
Армении, а позднее и в Албании, расположенные на важных торговых путях,
строились согласно правилам античной архитектуры, обносились мощными,
сложенными из хорошо вытесанных камней стенами с башнями, украшались дворцами
царей, храмами, театрами, ипподромами, рынками и другими сооружениями.
Одним
из наиболее крупных городов Закавказья, возникшим не позже 3 в. до н.э., была
древняя столица Иберии — Армази, находившаяся на правом берегу Куры при
впадении в нее Арагвы. Позднее, со 2 в. н.э., место Армази как столицы Иберии
занял расположенный уже на левом берегу Куры город Мцхета.
Храм
в Гарни. Реконструкция
На
небольшом плато, занимавшем вершину выступа горного хребта Багинети, находился
центр древней столицы — Армазис-цихе, обнесенный стеной, сложенной в нижних
частях из тесаных квадров камня, а в верхних — из сырца. Склоны горного хребта
и значительную территорию прилегающего района по обоим берегам Куры и Арагвы
занимали различные сооружения древнего города, существовавшего на протяжении
ряда столетий и не раз менявшего свои границы. Природные условия, удачно
использованные при размещении крепости, господствовавшей над окружающей
местностью, помогли создать выразительную линию силуэта крепостных стен и
башен, имевших прямоугольную, геометрически четкую форму. В планировочных
принципах крепости и ее отдельных сооружений, в типе клаДки стен заметно
следование традициям древневосточной архитектуры. Наряду с этим сохранились
архитектурные детали (карнизы, базы колонн, кровельная раскрашенная черепица и
т. п.), свидетельствующие о влиянии античного зодчества и встречающиеся в
других памятниках Закавказья.
Среди
сооружений Армазис-цихе следует выделить здание, известное под именем
«колонного зала», выстроенное не позднее 2 в. до н.э. Оно состояло из одного
большого, прямоугольного в плане (20,8x8,9 м) помещения. Стены в нижних частях,
на высоту до 3 м, сложены насухо из прекрасно вытесанных квадров красноватого
песчаника, а в верхних частях из сырца. Внутри «зала» стояли в один ряд шесть
деревянных колонн с каменными базами и капителями, поддерживавшие двускатную
кровлю, крытую черепицей. Главным фасадом здания служила длинная восточная
стена, в середине которой была расположена дверь, а с боков имелись
антообразные выступы. Этим создавалась растянутая вширь композиция всего
здания, характерная для некоторых архитектурных сооружений древневосточных
государств. Несколько иной характер имеют архитектура и декор погребальных
склепов 1 - 2 вв. н.э. из некрополей древней столицы Иберии. Здесь, в отличие
от более раннего по времени «колонного зала», заметно укрепление общих
принципов античной архитектуры, более органичное использование их не только в
деталях, но и в общей планировке и композиции сооружений, хотя также
сохраняются и местные черты (отсутствие горизонтальных карнизов на фронтоне
склепа и т. п.).
Для
характеристики архитектуры Иберии этой эпохи имеет значение один из самых
известных в Закавказье пещерных городов — Уплис-цихе, высеченный в скалах
левого берега Куры, неподалеку от города Гори. Пещеры в этом громадном по своим
размерам комплексе расположены отдельными группами и местами соединены
коридорами. Большая часть наиболее значительных по своим размерам пещер
относится к 1 - 3 вв. н.э.
В
это время в скальном зодчестве Закавказья, как и Малой Азии, в некоторой мере
усваиваются и перерабатываются формы греко-римской архитектуры. Примером этого
является центральная группа пещер Уплис-цихе, расположенная вокруг большого
зала, цилиндрический свод которого украшен восьмигранными и квадратными
кессонами, напоминающими римские. Широким проемом в одной из стен Этот большой
зал открыт наружу. Фасад оформлен в виде фронтона над аркой свода, причем
основание фронтона лежит ниже замковой части свода. Этот прием, характерный для
иберийских архитектурных традиций, прослеживается и в архитектуре феодальной
Грузии.
Среди
помещений Уплис-цихе интересен зал с пилястрами, в котором сохранились следы
декоративной росписи, а в одном из углов — рельефная маска. В другом большом
помещении, обычно называемом «залом царицы Тамары», потолок имитирует
деревянные конструкции народного жилища «дарбази».
Стойкость
и живучесть местных традиций архитектуры при сравнительно ограниченном
распространении греко-римских форм — особенность архитектуры Иберии этого
времени.
Более
глубоко и последовательно процесс эллинизации культуры и искусства проходил в
Армении.
Города
Армении, особенно расположенные в юго-западных областях, находились в тесных
сношениях с эллинистическими городами Сирии и Малой Азии и во многом походили
на них своим архитектурным обликом. Таким был, например, Тигранакерт, одна из
столиц знаменитого армянского царя Тиграна II (95 - 55 гг. до н.э.), где были
городские стены с башнями, акрополь, загородный дворец театр, построенный по
эллинистическим образцам. Характерно, что и само население ряда крупных городов
государства Тиграна было смешанным, так как царь, завоевывая города Малой Азии,
Сирии и Месопотамии, переселял их жителей — греков, иудеев и других — вглубь
своей страны, в города Армении.
Многочисленные,
известные по письменным источникам города Армении античного периода почти не
подвергались археологическому изучению. Поэтому для наших представлений о
культуре и искусстве Армении этого времени особенно важное значение имеют
исследуемые в последние годы советскими археологами памятники крепости Гарни,
построенной в первых веках до нашей эры и на протяжении ряда столетий бывшей
летней резиденцией армянских царей.
Расположенная
на скале, возвышающейся над ущельем реки Азат, в 27 км к востоку от Еревана,
Гарнийская крепость была отделена от примыкавшего к ней с севера обширного
поселения стеной с башнями, сложенной насухо из двух рядов громадных, прекрасно
отесанных базальтовых блоков, скрепленных железными скобами со свинцовой
заливкой. Единственный вход в крепость с северной стороны был защищен
массивными башнями прямоугольной формы. Своими значительными размерами,
продуманностью фортификационно-планировочной системы, прочностью кладки эта
стена делала Гарни, по словам римского историка Тацита, «неприступной
крепостью».
Выдающимся
архитектурным памятником Армении является знаменитый Гарнийский храм,
построенный во второй половине 1 в. н.э. Сооруженный по эллинисти-ческо-римским
образцам, храм в Гарни близок по своим формам к некоторым памятникам Рима и
римских провинций Малой Азии и Сирии.
Храм,
построенный из местного серого базальта, представлял собой периптер ионического
ордера (6x8 колонн), поставленный на высокий подиум длиной 18 и шириной 13 м.
На главном фасаде храма подиум имеет лестницу, по сторонам которой на выступах
цоколя помещены рельефные изображения коленопреклоненных атлантов. Внутреннее
помещение состояло из небольшого пронаоса и целлы. Храм был разрушен
землетрясением, но все его части сохранились и позволяют полностью представить
его былой облик и его гармоничные, изящные и стройные пропорции (илл. 329).
Ионические колонны храма в Гарни, высокие и тонкие, имеют красивые, прекрасно
выполненные капители. Антаблемент, плафоны портиков, а также и дверные
наличники богато украшены искусно выполненным и разнообразным резным
орнаментом. Среди орнаментальных деталей Гарнийского храма наряду с
традиционными античными моти вами аканфа, пальметок и львиных масок,
высеченными в довольно высоком рельефе, встречаются характерные для
древнеармянской архитектуры изображения гранатового яблока и винограда. Стиль и
характер орнаментальных мотивов дают основание думать, что в сооружении храма в
Гарни участвовали местные мастера.
Храм
в Гарни замечательно связан с окружающим горным пейзажем, господствуя над
глубоким ущельем реки Азат. Художественное совершенство храма в Гарни
свидетельствует о высоком уровне искусства Армении античного времени.
Об
этом говорят и новые открытия в Гарни. В 1953 г. рядом с гарнийским храмом были
обнаружены развалины, по всей вероятности, дворцовых помещений. В одном из этих
помещений сохранился мозаичный пол (размером 2,90 Х 2,90 м), выложенный из цветных
камней на известковом растворе. В центре мозаики в изящной орнаментальной рамке
помещены погрудные изображения божеств — Океана и Моря - в виде мужской и
женской фигур. Вокруг этих фигур широким фризом располагаются изображения
морских кентавров с сидящими на них нереидами, а также сцены из жизни рыбаков:
рыбак, сидящий на камне и удящий рыбу, рыбак, тянущий сеть. Общий светлозеленый
тон мозаики напоминает цвет морской воды, а богатство и тонкость цветовых
переходов достигаются разнообразным набором цветных камней (использованы камни
15 оттенков). На мозаике сохранились греческие надписи, сообщающие имена
изображенных божеств, названия различных атрибутов и т. д.
Гарнийская
мозаика, имеющая аналогии в позднеантичных мозаиках Сирии и Малой Азии, также свидетельствует
о тесных связях культуры и искусства Древней Армении с передовыми центрами
мировой культуры.
Наряду
с архитектурой и монументальной живописью (мозаикой) важное значение в
Закавказье в античное время имела скульптура.
Судя
по свидетельствам древних авторов, как греческих так и местных, в храмах стояли
изображения богов. В Иберии стояли статуи древних местных божеств Армаза, Гаци,
Гаима. В одной из раннесредневековых грузинских рукописей приведено описание
статуи Армаза, стоявшей, повидимому, на территории Армазис-цихе: «Вот стоял
человек из меди, он был одет в золотой панцырь, золотой шлем и наплечники;
ониксы и бериллы украшали его; в руке он держал меч отточенный, который блистал
и вращался в руке, как бы предвещая, что если кто прикоснется, то голова его
будет обречена на смерть»(
Шатберское
житие св. Нины. См. Е. С. Такаишвили, Описание рукописей, II, стр. 752.).
Подобного рода сведения имеются и о статуях армянских богов — о золотой статуе
Анаит, увезенной Антонием, о статуе одного из богов, сделанной из слоновой
кости, горного хрусталя и серебра. Приемы инкрустации в скульптуре указывают на
живучесть традиций искусства Урарту.
В
1 в. до н.э. во время завоевательных походов Тиграна II и Артавазда II в Малую
АЗИЮ и Сирию местные изображения богов в Армении были заменены статуями,
взятыми из покоренных эллинистических городов. Эти скульптурные произведения,
среди которых, вероятно, были работы греческих ваятелей, оказали существенное
влияние на развитие скульптуры Армении этого времени. Голова бронзовой статуи
из Британского музея, которую считают изображением богини Анаит, терракотовые
головки из Вагаршапата, фрагменты статуэток из Гарни и других мест, бронзовая
статуэтка юноши, играющего на флейте, найденная в Мцхете, убедительно свидетельствуют
о прочности этого влияния. Вместе с тем в таком замечательном художественном
произведении, как голова Анаит, нельзя не видеть и оригинальных черт трактовки
художественного образа — повышенной экспрессивности и своеобразной
чувственности, так не свойственной образу греческой Артемиды, с которой была
отождествлена Анаит.
Сохранившиеся,
правда, весьма немногочисленные, памятники скульптуры, показывают, что наряду с
эллинизирующим направлением в скульптуре Закавказья существовало и другое
направление, более прочно связанное с древними местными традициями. Среди этих
памятников следует отметить сильно поврежденную каменную голову из Двина
(Армения) 1 - 2 вв. н.э. с головным убором в виде тиары, возможно,
представляющую портрет армянского царя. Строгая фронтальность и плоскостность
резко отличают эту голову от произведений эллинизирующего круга. Наличие
отверстий на месте глаз свидетельствует о применении и здесь инкрустации.
Возможно,
что с этим художественным направлением следует связывать и «Хипислинскую
статую», найденную на территории древней Албании, и некоторые другие памятники.
Большое распространение в Закавказье этого периода имели торевтика и ювелирное
дело, связанные с многовековой местной традицией.
Произведения
этого рода, относящиеся к 1 - 2 вв. н.э., найдены в погребениях иберийских
питиахшей (правителей областей) в районе Мцхеты (Армазис-хеви). Среди этих
вещей есть предметы, прямо копирующие или перерабатывающие греко-римские
образцы. Серебряные блюда с горельефными скульптурными изображениями богини
плодородия и римского императора (Адриана?), многочисленные бронзовые сосуды
греко-римских форм со скульптурными рельефами на ручках, серебряное блюдо с
изображением нереиды, происходящее с территории Древней Албании, серебряная
чаша с театральными сценами и надписью армянского царя Пакора и ряд других
предметов ярко характеризуют эллинизирующее направление. Усвоение греко-римских
форм здесь настолько сильно, что подчас нет возможности отличить местные
произведения от привозных вещей.
С
другой стороны, распространены памятники с характерными чертами местных
традиций. Таковы, например, чаши из Бори и Армази с изображением коня перед
алтарем (илл. 328 6), связываемые с культом коня как земного воплощения
божества солнца и света Митры. Еще ярче местное своеобразие проявляется в
рельефных изображениях фантастических существ на массивных серебряных ножках
погребального ложа или кресла из саркофага, открытого на территории
Армазис-цихе. Смелая лепка крупных форм, орнаментальная трактовка отдельных частей
тела, отсутствие мотивов греко-римской орнаментики отличают эти и им подобные
произведения из Бори и Армазис-хеви от памятников эллинизирующего направления.
С
местными традициями связано и широкое применение в изделиях из драгоценных
металлов вставок из стекла и камней. Таковы золотые перегородчатые пластинки
пояса с инкрустацией из цветных камней, найденные в саркофаге Армазис-цихе,
таковы многие вещи из погребений Армазис-хеви, а также ряд предметов из
погребений местной знати в западной Грузии — Клдеети и Уреки.
Выдающимся
памятником искусства является золотая голова оленя из погребения близ Тагелони
(западная Грузия). Мастер, исполнивший это произведение, с большой
наблюдательностью передал живое движение вытянутой вперед головы оленя,
правдиво, с помощью искусной чеканки изобразил шерсть, применил стеклянную
инкрустацию для глаз и вставки на лбу. Памятником блестящего ювелирного
мастерства является и золотое ожерелье из Армазис-хеви 2 в. н.э.,
представляющее собой цепочку, на которой подвешена плоская золотая круглая
коробочка с тонко вырезанной из аметиста головой барана на крышке и с висящим
под ней изящным флакончиком со вставками из цветных камней. Высоким
художественным качеством отмечены геммы с реалистическими портретными
изображениями представителей иберийской и лазской знати, а также монеты с
портретами царей (Тиграна Н, Артавазда II), изображениями богов и священных
животных.
Античный
период сыграл значительную роль в развитии искусства народов Закавказья.
Важнейшие достижения этой эпохи широко были использованы в следующую,
феодальную эпоху, начало которой в Закавказье примерно совпадает с
распространением там христианства.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://artyx.ru/