Расин в оценке французских классиков XIX века
Н.Н. Степанова
В
своей знаменитой книге «О литературе, рассмотренной в связи с общественными
установлениями» (1800) мадам де Сталь проводит сравнительный анализ древней и
новой литературы. Подчеркивая превосходство последней, писательница приходит к
выводу, что в «сочинениях нового времени любовь изображена более тонко и
проникновенно, нежели у древних, ибо есть чувства, сила которых зависит от
глубины мыслей» (Сталь, Ж. де. О литературе. М., 1989. С. 61).
В
подтверждение своего высказывания мадам де Сталь сравнивает Андромаху Вергилия
и Андромаху Расина. Писательница подчеркивает, что чувства Расиновой Андромахи
так утонченны, что она предпочитает умереть, лишь бы не уступить
домогательствам Пирра; Вергилиева же Андромаха после смерти Гектора дважды
соединяется узами брака, сначала с Пирром, а затем с Еленом, причем римский
поэт даже не подозревает, что это обстоятельство может уменьшить сочувствие к
его героине. Напротив, Расинова Андромаха наделена чуткостью и верностью,
меланхолией и преданностью, совершенно чуждыми нравам, законам и духу древних.
Ставя
вопрос о правдоподобии, Сталь показывает, как далеко ушло драматическое
искусство в творчестве Расина. Противоборство добродетели и порока, душевное
смятение, сложные чувства едва намечены в трагедиях греков; объяснением всему
служит у них воля богов. Расин в своих трагедиях на греческие сюжеты объясняет
преступления, внушенные богами, игрой человеческих страстей; господству рока он
противопоставляет логику чувств; в стране, чуждой язычеству, такое объяснение
было необходимо. Греки же полагали, что страшит лишь та трагедия, которая
покоится на сверхъестественной воле. Вера греков в чудесное неминуемо лишала
движения души свободы и разнообразия.
В
изучении национальных литератур мадам де Сталь отводит большое место понятию
свободы. Сквозь призму этого понятия писательница определяет горизонты нации.
Причины, вызвавшие непостоянство и вероломство, французы объясняли
изменчивостью фортуны. В эпоху Расина под
властью такого короля, как Людовик XIV, судьбу заменяла монаршая воля. У нации,
почитающей одного-единственного человека, отсутствовало понятие свободы. Этот
факт как раз и дает ключ к пониманию своеобразия трагедий Расина.
Действительно,
великий драматург, находясь в стесненных обстоятельствах, не мог позволить себе
осуществить смелые замыслы, ибо боялся потерять благосклонность придворного
ареопага, от которого зависела его судьба. О них и пишет в своей книге Сталь,
приводя ряд условностей, которые приходилось учитывать поэту. Так, любовь
изображалась по неписаным законам, установленным двором Людовика XIV. В
обхождении с женщинами предписывалось следовать непременно канонам времен рыцарства.
Герои трагедий должны были действовать в тесных рамках придворного этикета, а
изысканный язык подчеркивал их знатное происхождение.
Стендаль
также указывает на условности, ограничивающие возможности сочинителей. В своем
памфлете «Расин и Шекспир» он пишет о том, что при дворе Людовика XIV привились
церемонные манеры испанцев. Было запрещено изображать в трагедии великие
события и страсти. Все эти так называемые «правила», перечисленные выше,
охлаждали пылкость чувств. «И порой сочинителям, - как замечает мадам де Сталь,
- оставались равно недоступны и язык разума, и язык любви» (Там же. С. 253).
Сравнивая
Расина с Шекспиром, оба писателя XIX века показывают, как важно для нации быть
свободной. Средства, благодаря которым пьесы Шекспира получили народное
признание, отсутствовали в трагедиях Расина. Им не доставало мощи, которая
приносилась в жертву вкусу, а правило о трех единствах ограничивало охват
действительности. Это взгляд современника 1823 года - Стендаля. Ему импонирует
мужественность поэзии Шекспира. Английский поэт показывал несчастья жизни,
писал для сильных душ, закаленных гражданскими войнами Алой и Белой розы.
Cpaвнивая
Расина с древними и Шекспиром, мадам де Сталь видит необходимость обращения к
литературе XVIII века. Это намерение позволило писательнице дать более глубокую
оценку творчеству Расина. Главный его «изъян» она видит в ограниченности
познаний драматурга в области философии, получившей свой размах только в XVIII
веке. Дух исследования сообщил уму независимость и открыл ему дорогу к познанию
многих предметов.
В
своем биографическом очерке «Жан Расин» А. Франс рисует сложную, многогранную,
противоречивую натуру поэта. У такого человека и судьба была не из легких.
Расину пришлось принять главное решение в своей жизни - оставить театр и вновь
обратиться к Богу. Он остался при дворе и еще сильнее привязался к королю. В
отличие от мадам де Сталь и Стендаля, видевших в этом угодничество и раболепие,
Франс, напротив, находит эту привязанность вполне естественной в эпоху
абсолютизма. «Служить христианнейшему королю, - объяснял Франс, - означало
вместе с тем служить и Богу. Угождать ему было формой проявления набожности»
(Франс А. Собр. соч. М., 1960. Т. 8. С. 362).
Совсем
иначе оценивает Франс и творчество Расина. Несмотря на строгую логику
классицизма, французский драматург сумел изобразить «всемогущество страстей».
XVII век Франс назвал «золотым веком», в период которого «французский гений достиг
своего высшего развития» (Там же. Т. 8. С. 370).
По-своему
волнует личность этого великого драматурга и Ф. Мориака. В 1928 г. выходит в
свет его биографический роман «Жизнь Жана Расина», в котором отразилась главная
тема творчества Мориака - столкновение плотских страстей и религиозных исканий.
Перед нами предстает живой человек, а не статуя непорочного святого. Не
случайно эпиграфом к роману Мориак выбрал высказывание Плиния Младшего: «В
жизни каждого человека есть высокие вершины и потаенные расщелины».
История
жизни Расина - это история напряженной борьбы страстей, переменчивой натуры против
сурового, аскетического, пожалуй, даже ханжеского воспитания. Расин близок
Мориаку и как писатель, показавший в трагическом свете все перипетии
безнадежной, беспощадной любви, и как человек, которому пришлось делать выбор
между светской жизнью и жизнью, посвященной Богу. Именно благодаря духовному
родству с героем, Мориак смог написать книгу, где Расин - царедворец,
королевский историограф, набожный христианин, примерный семьянин и Расин -
автор «Федры» и «Гофолии» сливаются в одну сложную, но не цельную фигуру.
Рассказывая
о нелегкой судьбе Жана Расина, Мориак вместе с тем дает представление о
призвании писателя и о месте, которое отведено ему в обществе своеобразной
эпохи XVII в. Это было время, когда сочинитель не мог заработать себе на жизнь
только писательским трудом и должен был искать доходное место, вымаливая пенсии
и награды. В XVII в. такое искательство было в порядке вещей. Мориак ничуть не
упрекает своего королевского историографа. Отношение Мориака к Расину
отличается трезвостью и разумностью. Он не идеализирует ни Расина-царедворца,
ни Расина-янсениста.
Мориак
обращает внимание на жизненную и творческую смелость Расина. В отречении поэта
от литературы виден глубокий смысл, а не предательство. Расин после «Федры»
порвал с театром, потому что не желал повторяться, что лишний раз доказывает
его серьезное отношение к своему делу.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://filosof.historic.ru