Полки "нового строя" (XVII в.)
Волков В. А.
Первую
попытку создания в русской армии подразделений, обученных по европейскому
военному образцу, предпринял М.В. Скопин-Шуйский. По его распоряжению летом
1609 г. шведский "маршалок" Х. Сомме обучал "полевым упражнениям
по бельгийскому обычаю" собравшееся в Новгороде 18-тысячное русское
войско, сформированное в основном из крестьян-ополченцев. Ратники учились
действовать в тесном строю, пользоваться огнестрельным оружием и пиками
("списами"), быстро возводить полевые укрепления. Именно эта армия,
взаимодействуя с частями шведского корпуса Я.П. Делагарди, смогла разгромить
"тушинские" войска и деблокировать Москву. Позже она была погублена
бездарным воеводой Д.И. Шуйским в злосчастной Клушинской битве 24 июня 1610 г.
Вновь
к европейскому опыту организации вооруженных сил в России обратились спустя 20
лет, накануне новой войны с Речью Посполитой. В 1633 г. истекал срок
Деулинского перемирия. Русское правительство не хотело мириться с потерей
смоленских, черниговских и новгород-северских земель, поэтому, готовясь к
возобновлению борьбы, старалось укрепить армию и усилить артиллерию. Целью
готовящегося нападения являлся Смоленск, представлявший собой первоклассную
крепость. Овладеть ею и другими потерянными в Смутное время городами, а затем
удержать их, было невозможно без победы над сильной польской армией, созданной
и обученной на европейский манер еще Баторием.
К
концу 20-х гг. XVII в. московское правительство смогло восстановить старую
военную систему, но возрожденная русская армия имела недостаточный опыт,
поэтому русское командование испытывало вполне обоснованные сомнения в
боеспособности своих вооруженных сил. Из 92 555 человек, числившихся на службе
в 1630 г., лишь около 20 тыс. могло выступить в поход в составе полевой армии;
остальные 72,5 тыс. человек находились на городовой службе. Тогда решено было
подготовить в качестве ударной группировки несколько солдатских полков,
обученных тем же приемам ведения военных действий, что и польские войска.
Помощь в подготовке полков "нового строя" оказала союзная России
Швеция и дружественная Голландия. В эти страны для закупки больших партий
вооружения (мушкетов, пик, шпаг), найма офицеров и солдат направили находившихся
на русской службе полковников А. Лесли и Г. ван Дамма.
В
апреле 1630 г. в Ярославль, Кострому, Углич, Вологду, Новгород и другие города
были посланы грамоты о наборе на службу беспоместных детей боярских, которым
предписывалось быть в "ратном наученье" в Москве у
полковников-иноземцев. Запрещалось "писать в службу" тех из них,
"за которыми поместья есть". Всем зачисленным в строй обещали
жалованье в размере 5 руб. человеку в год и кормовые деньги по алтыну в день.
Кроме того, каждый получал казенную пищаль, порох, свинец. Организовывалось 2
полка, по 1000 человек в каждом. Указанной грамотой было положено начало
комплектованию и формированию полков "нового строя".
Судя
по тексту грамоты, правительство намеревалось создать новые полки исключительно
из детей боярских, не имеющих возможности нести полковую службу (из-за скудного
материального положения), сформировав дворянскую пехоту нового строя. Однако
жизнь внесла в эти планы серьезные коррективы.
К
сентябрю 1630 г. число записавшихся в солдатские полки детей боярских не
превышало 60 человек. Из Великого Новгорода в солдатское "научение"
прислали всего 8 беспоместных детей боярских. Попытка сформировать указанные
полки из одних детей боярских успеха не имела, ибо солдатская служба их не прельщала.
Тогда правительство смягчило условия найма, разрешив записываться в солдаты
татарам, новокрещенам, казакам, их родственникам и домочадцам. В результате к
декабрю 1631 г. в двух солдатских полках числилось уже 3323 человек. К этому
времени состав каждого солдатского полка был установлен в 1600 рядовых и 176
начальных людей, как правило, из иноземцев "старого" и "нового
выезду". Оба полка делились на 8 рот во главе с полковником, полковым
большим поручиком (подполковником), майором (сторожеставцем или окольничим) и
пятью капитанами. В каждой роте полагалось быть поручику, прапорщику, трем
сержантам (пятидесятникам), квартирмейстеру (станоставцу), каптенармусу
(ружейному дозорщику), шести капралам (есаулам), лекарю, подъячему, двум
толмачам, трем барабанщикам и 200 рядовым солдатам, в том числе 120 пищальникам
(мушкетерам) и 80 копейщикам (пикинерам).
В
начале 1632 г. число солдатских полков увеличилось до шести. Правительство
стало привлекать в солдаты "вольных охочих людей", что дало
положительные результаты: именно ими были укомплектованы последние солдатские
полки.
До
нас не дошло сведений о том, чему и как учили иноземцы первых русских солдат,
но известно, что в течение нескольких месяцев усиленного обучения они должны
были получить необходимые навыки в обращении с оружием и в строевой службе.
Упоминание о разделении солдат на пищальников и копейщиков свидетельствует о
том, что в бою стрелки-мушкетеры должны были действовать отдельно от колонн
пикинеров. Используя для ратного "научения" иностранных офицеров, правительство
стремилось подготовить низший командный состав из среды русских людей.
Комплектование
и обучение первых четырех солдатских полков закончилось к августу 1632 г., и
уже в начале войны они приняли участие в походе армии М.Б. Шеина на Смоленск; два
последних полка направили туда в июне 1633 г. К сожалению, овладеть городом
русским не удалось. С прибытием к месту боев главной польской армии короля
Владислава IV события приняли неблагоприятный для Москвы оборот. Под стенами
Смоленска сошлись две армии, обученные и вооруженные по европейскому образцу.
Преимущество оказалось на стороне поляков, армия которых за год до описываемых
событий была реорганизована и получила более совершенное вооружение.
После
окончания Смоленской войны большая часть полков "нового строя" была
распущена. Пожелавшие вернуться в Европу офицеры и солдаты, получив
причитающееся им кормовое жалованье, выехали из страны через Новгород и
Архангельск. Лишь часть их осталась в России. На южной границе несли службу
полки А. Крафтера и В. Росформа, командный состав которых ежегодно направлялся
в порубежные города из Москвы, а солдаты, рейтары и драгуны призывались в строй
лишь в летнее время, а осенью распускались по домам. Оружие и снаряжение
сдавалось и хранилось "на Туле в анбаре", а седла и упряжь – в
Иваново-Предтечеве монастыре. За сохранностью их следили специальные дозорщики,
получавшие в месяц по 40 алтын денег, а по окончании службы (в мае) награду в 5
руб. "на платье" человеку. Личный состав этих полков пополнялся не
только за счет старых солдат и "вольных людей", но и даточными
людьми, взятыми с монастырских и боярских вотчин. Так, в 1639 г. в полк А.
Крафтера направили 102 даточных человека из вотчин боярина Ф.И. Шереметева. В
качестве поручителей за всех новоприборных солдат выступали "старые"
военнослужащие, дававшие поручные записи об исправном исполнении ими службы.
В
40-х гг. XVII в. формируются новые части. Правительство решило устроить на
северо-западной границе поселенные солдатские и драгунские полки из черносошных
и дворцовых крестьян. В 1649 г. был принят указ о постройке города Олонца и
записи в солдатскую службу крестьян, бобылей и их родственников во всех
заонежских и лопских погостах. В службу они поступили навечно и должны были
передавать ее по наследству. За крестьянами оставляли их земельные участки, а
вместо денежного жалованья освобождали от податей. Каждый крестьянский двор
должен был дать в солдаты одного человека в возрасте от 20 до 50 лет. В 6
заонежских и 3 лопских погостах в службу было записано 7902 человек, из которых
сформировали два солдатских полка.
Подобные
мероприятия проводились в Сумерской (Сомерской) и Старопольской волостях
Старорусского уезда. Указом от 17 сентября 1649 г. крестьян этих волостей
записали в солдатскую службу на тех же условиях, что и в Заонежье. Призыву
подлежал один человек с каждого двора, а с больших семей брали по 2-3 человека.
В результате в Сумерской и Старопольской волостях сформировали полк солдат в
1000 человек. Им выдали казенное оружие (мушкеты и шпаги) и ввели у них
регулярное обучение военному делу. Первоначально планировалось освободить
новоприборных солдат от уплаты податей, но в действительности такую льготу
вводили лишь на время войны.
Заонежские,
сумерские и старопольские солдаты использовались для несения сторожевой
пограничной службы по месту жительства. В военное время "для оберегания
пограничных мест и острожков, и домов"полагалось оставлять ? всех солдат
("четвертую долю людей"). во второй половине XVII в. тяжелые войны с
Польшей и Швецией потребовали мобилизации поселенных солдат в полевую армию.
В
результате неоднократных приборов в солдаты было взято и отправлено на войну
почти все трудоспособное население. В погостах остались лишь разоренные
крестьяне, неспособные к службе. Многие поселенные солдаты предпочитали уходить
из своих селений, причиняя немалый убыток казне. В октябре 1662 г. власти,
встревоженные разорением и запустением пограничных уездов, решили больше не
"прибирать" в солдатскую службу крестьян из этих мест, а после войны
совсем освободили их от нее.
В
годы русско-польской войны 1653-1667 гг. солдатская служба стала постоянной
повинностью всего тяглого населения. Призывы в полки даточных людей стали
общегосударственными. (Раньше наборы в солдатскую службу в северо-западных и
южных городах были местным мероприятием, связанным прежде всего с обороной
границ, хотя, как было отмечено выше, в период войны солдаты из этих городов
посылались на театр военных действий). По Котошихина, одного солдата брали со
100 дворов, впоследствии - с 20-25 дворов или из трех человек взрослого
мужского населения. В мирное время часть солдат продолжали отпускать по домам,
а оружие собирали в казенные арсеналы, лошадей отправляли на корм в
монастырские вотчины или раздавали крестьянам. Но значительная часть солдат и
почти все офицеры оставались на пограничной и городовой службе.
Солдат,
находящихся на постоянной службе, правительство уравнивало в содержании со
стрельцами и другими "приборными людьми", выдавая им ежегодно и
помесячно денежное и хлебное жалованье или поселяя на землю. Наделы, получаемые
поселенными солдатами, равнялись 12-25 четвертям (6-12 десятин).
В
южных пограничных городах солдаты "прибирались" из семей проживавших
здесь служилых и жилецких людей, то есть из основного состава населения южной
"украйны". По условиям комплектования их поставили в равное положение
с даточными людьми, которых выставляли на службу северо-западные города и уезды
с преобладающим в них посадским и крестьянским населением, но нормы прибора
здесь были увеличены. На службу брали по 1-2 человека из семьи в 3-4 человека
мужского пола. За выполнением этой обязательной нормы осуществлялся строгий
контроль, что объясняется малочисленностью населения юга и сравнительно большим
числом солдат, требовавшимся для прохождения службы в южных городах и на
укрепленных линиях.
На
южной "украине" солдатская повинность оставалась более тяжелой, чем
на других рубежах, из-за постоянной опасности татарских нападений, а позднее –
из-за начавшихся военных действий на Украине.
Штатная
численность солдатских полков сильно разнилась: от 15 до 50 офицеров и от 200
до 2000 рядовых в каждом. Старшими командирами, как правило, были иностранцы,
сержантами, капралами и рядовыми – русские люди.
Вооружение
солдат состояло из пищалей, позднее - мушкетов фитильных и с замками. Из
холодного оружия они имели шпаги, пики, бердыши. Шпаги использовались главным
образом при обучении солдат. Вооружение солдат пиками или бердышами зависело,
вероятно, от наличия в казне указанных видов оружия. Все оружие и боевые припасы
к нему солдатам являлись казенными. Во второй половине XVII в. в солдатских
полках появляются гранатчики для действия ручными гранатами весом 0,5-2 кг. .
Управление
солдатскими полками было сосредоточено в нескольких ведомствах: Разрядном,
Стрелецком и Иноземском приказах, а также Приказе сбора ратных людей. В
середине XVII в. солдаты получали кормовое жалованье – по 60 алтын человеку в
месяц.
***
Почти
одновременно с образованием первых солдатских полков правительство решило
создать конные полки "нового строя". В середине 1632 г. началось
формирование рейтарского полка численностью в 2000 человек.
Комплектование
его по сравнению с соладатскими полками проходило более успешно. К декабрю 1632
г. в полку числился 1721 рядовой рейтар из дворян и детей боярских, а с
начальными людьми состав полка приближался к 2000 человек, предусмотренным
первоначальным планом. Правительство увеличило численность полка до 2400
человек, сформировав при нем особую драгунскую роту. Успеху мероприятия
способствовали два обстоятельства. Во-первых, пребывание в рейтарах считалось
дворянами и детьми боярскими почетнее зачисления в солдатские полки, а будущие
обязанности являлись привычными, напоминая порядок службы в дворянской коннице,
поэтому в рейтары охотно шли многие обедневшие дворяне и дети боярские.
Во-вторых, рейтарская служба оплачивалась вдвое выше солдатской: рядовые
рейтары получали по 3 руб., а на содержание строевых лошадей по 2 руб. в месяц.
В конце июня 1633 г. полк, во главе со своим командиром "Самойлом Шарлом Деебертом",
был направлен под Смоленск, приняв участие в боях шедших под этой крепостью.
Рейтарский
полк состоял из 14 рот во главе с ротмистрами, которым подчинялись офицеры в
чинах поручиков и прапорщиков. В источниках сохранилось интересное упоминание о
существовании во время Смоленской войны драгунского полка по численности почти
приближавшегося к рейтарскому. В 1633 г ратных людей этого полка было куплено
1768 лошадей за 6157 руб. 25 алтын, 4 деньги. В Туле, при наборе новых полков,
в числе записавшихся в них в разное время военнослужащих оказалось 33
"старых драгуна" из детей боярских и 107 их товарищей с существенным
добавлением в документе: "старово драгунсково полку вольные люди". В
период русско-польской войны 1654-1667 гг. правительство вновь сформировало
драгунский полк, два солдатских полка и отдельную солдатскую роту. Эти полки
были укомплектованы преимущественно даточными людьми, принудительно набираемыми
с тяглого населения.
Общая
численность драгунского полка составляла 1600 человек, в том числе 1440
рядовых; полк делился на 12 рот по 120 рядовых в роте. Драгуны получали из
казны лошадей, оружие, по 4 руб. в год на одежду, седло и месячный корм. В XVII
в. вооружение драгун состояло из пищали или мушкета и пики. Полк имел
артиллерию в составе 12 малых пушек с пушкарями и с небольшим запасом снарядов
(по 24 ядра на орудие).
***
Всего
перед Смоленской войной 1632-1634 гг. и в ходе военных действий правительство
сформировало 10 полков "нового строя" общей численностью до 17 тыс.
человек; из них были готовы к началу войны 6 солдатских полков в составе 9 тыс.
человек.
Создание
таких подразделений имело большое значение не потому, что с их появлением
"в России зародилось и стало развиваться регулярное войско".
Регулярный характер имела служба стрелецких частей ("приказов"),
участвовавших в военных действиях, в охране и обороне границ, несших постоянную
караульную службу в городах и острогах. Полки солдатского, рейтарского и
драгунского строя стали совершенно новым явлением потому, что могли решать на
поле боя сложные тактические задачи, которые ставила перед командованием
русской армии развивающаяся по европейским образцам военная наука.
Полки
"нового строя" оправдали свое назначение уже во время русско-польской
войны 1632-1634 гг., приняв под Смоленском удар польской королевской армии,
устояв в боях и отступивших к своим границам лишь после подписания капитуляции
21 февраля 1634 г. В обратный поход к Москве выступило из-под Смоленска 2567
военнослужащих – примерно ? часть первоначальной численности 6 полков
"нового строя" в армии М.Б. Шеина.
Несмотря
на удачный опыт использования первых солдатских полков, они были распущены,
хотя при создании их время службы солдат не ограничивалось конкретным сроком.
Видимо сыграли свою роль чисто финансовые причины, и правительство решило после
окончания войны сэкономить казенные средства. Однако преимущества новых частей
по сравнению со стрелецкими были настолько очевидны, что уже в ближайшие годы
правительство возобновило организацию полков "нового строя".
После
окончания русско-польской войны внимание правительства сосредоточилось на
укреплении обороны южной границы от крымских татар и их союзников из Казыева
улуса (Малой Ногайской орды). Начиная с 1636-1637 гг. на "польской
украйне" развернулось большое строительство городов, острожков и других
пограничных укреплений, были восстановлены старые засеки, усилена оборона
границы ратными людьми. Поэтому правительство.возобновило комплектование и
формирование полков "нового строя", первоочередной задачей которых
стало прикрытие ремонтных и строительных работ на Черте и городах "от
Поля".
В
1636-1637 гг. в южные пограничные города и на засеки направляются солдаты и
драгуны, усилившие оборону крымской "украйны". В Туле над ними
начальствовал боярин и воевода кн. И.Б. Черкасский, в Веневе – кн. С.В.
Прозоровский. Но имевшихся в наличии солдат не хватало и в декабре 1637 г., в
связи с подготовкой к возможной войне с Крымом из-за захваченного донскими
казаками Азова, правительство сообщило по городам, чтобы все люди, бывшие в
русско-польскую войну в солдатской, рейтарской и драгунской службе, были к
весне "в той службе попрежнему".
***
Весной
1638 г. на юге начались большие работы по восстановлению и укреплению засек.
Для охраны южной границы правительство решило прибрать на службу 4000 драгун и
столько же солдат. Драгун собирали в Москве, а солдат – в Москве и по городам.
Всем установили кормовое жалованье: детям боярским по 7 денег в день, а вольным
людям, не бывшим в службе, по 6 денег; на платье каждому выдавалось по 3 руб. в
год. Все солдаты и драгуны получили казенное оружие.
Попытка
прибора солдат на указанных условиях успеха не имела: вольных людей, желавших
быть в солдатской службе, не оказалось. Тогда правительство обратилось к более
надежному способу комплектования - принудительному набору даточных людей.
Набор
новых частей закончился к осени 1638 г.; всего на южной границе было собрано
5055 драгун и 8658 солдат. Служба их продолжалась недолго, сезонность
пограничной охраны отразилась и на полках нового строя. 1 ноября 1638 г. все
солдаты и драгуны были распущены по домам и лишены жалованья. Оружие, коней и
"всякую ратную сбрую" они сдали в Туле "дозорщикам". По
сохранившейся "росписи" военнослужащими полка А. Крафтера были
оставлены: 22 знамени, 48 барабанов целых и пробитых и 2 "остава"
барабанных, 13 протазанов, 56 алебард, 4001 мушкетов "целых и
порченных", 3060 банделер, 4308 шпаг, 1674 седла, 1316 узд, 1330 крюков
даргунских. Солдатами и драгунами полка В. Росформа – 10 знамен, 19 протазанов,
11 алебард, 12 барабанов, 2442 мушкета, 2074 шпаги, 2168 банделер, 1862 шпаги и
другая амуниция.
Весной
1639 г. "прибор" в драгуны и солдаты для службы на южной границе был
повторен. В сентябре людей вновь распустили по домам до весны. Подобные призывы
драгун и солдат на сезонную пограничную службу проводились и в последующие
годы.
Ежегодные
наборы кормовых и даточных драгун и солдат на временную службу не давали
положительных результатов. Содержание ратных людей стоило дорого, видимо из-за
необходимости оплатить все издержки снаряжения на службу, так называемого
"подъема". В то же время по своей военной подготовке и опыту службы
они стояли ниже стрельцов и детей боярских На временную службу записывались
случайные люди, которые в течение нескольких летних месяцев не получали
необходимых знаний и навыков в ратном деле, а в следующем году могли и вовсе не
явиться на службу. Невысок был и уровень военной подготовки даточных людей,
собираемых в полки на сезонную службу, а затем распускавшихся по домам.
Правительство,
не прекращая приборов на временную службу, перешло к другим методам
комплектования ратных людей нового строя. Прежде всего изменилась организация
службы драгун.
В
1643-1648 гг. ряд сел и деревень Воронежского, Лебедянского, Севского и других
южных уездов были отобраны у помещиков и вотчинников в казну, а проживавшие на
них крестьяне записаны на драгунскую службу. Для обучения крестьян в села и
деревни послали русских начальных людей, отправили драгунские карабины и шпаги.
Семейных крестьян следовало учить драгунскому строю попеременно, а одиноких раз
в неделю, чтобы "большой тягости не было и пашен бы им своих не
отбыть". Кроме ученья драгуны должны были нести сторожевую пограничную
службу, на которую приказывалось являться со своими конями и запасами.
Таким
образом из крестьян ряда южных пограничных селений правительство создало части
драгун нового типа, отличные от кормовых. По материальному положению и роду
службы поселенные драгуны являлись поселенными ратными людьми с тем важнейшим
отличием от позднейших поселенных войск, что не ратные люди были посажены на
землю и превращены в земледельцев, а земледельцы стали ратными людьми.
Драгуны,
набранные на службу из жителей пограничных уездов, отличались хорошей выучкой,
были привычны к жизни в условиях постоянной военной тревоги, ревностно
относились к исполнению служебных обязанностей и не требовали от правительства
почти никаких материальных затрат на содержание. Для сторожевой пограничной
службы поселенные драгуны, кровно заинтересованные в охране и обороне родных
мест, представляли гораздо более надежную вооруженную силу, чем присылаемые в
южные города кормовые драгуны.
После
Смутного времени особенно важную роль в обороне юго-западной границы сыграли
жители Комарицкой волости Севского уезда. Деулинское перемирие усилило
военно-стратегическое значение Комарицкой волости: она стала пограничной как с
юга, так и со стороны польско-литовского рубежа.
В
августе 1646 г. все крестьяне Комарицкой волости были взяты на драгунскую
службу. За ними оставили земельные участки и освободили от податей; с каждого
двора на службу брали по человеку, что составило более 5 тыс. человек. Каждый
драгун обязан был иметь на службе верховую лошадь, пищаль, саблю, рогатину или
топор, запасы для себя и лошади. Комарицкие драгуны при наборе на службу были
сведены в три полка (по шесть рот в полку, по 300 человек и больше в каждой
роте). Укрупнение драгунских рот и полков объяснялось недостатком начальных
людей.
В
1653 г. перед началом новой русско-польской войны правительство провело очередной
смотр комарицким крестьянам, несущим драгунскую службу. На смотре оказалось
конных людей с огнестрельным оружием – 5551 человек, пеших с пищалями и
рогатинами - 5649 человек, недорослей 3641 человек; всего 14 841 человек. Пешие
люди являлись отцами, братьями, детьми и другими родственниками драгун,
составляя резерв и вспомогательную вооруженную силу, несущую осадную
(гарнизонную) службу.
Комарицкие
драгуны приняли активное участие в начавшейся в 1654 г. войне с Речью
Посполитой, понеся во время нее большие потери. Большая часть из них находилась
в составе действующей армии. Участок границы, который они ранее прикрывали,
оставшийся без должного прикрытия, был прорван крымскими татарами, разорившими
жилища и хозяйство драгун. С этого времени служба стала непосильной для
комарицких крестьян. Правительство вынуждено было признать невозможность для
них прежней службы и перевести в 1680 г. драгун, проживавших в 238 селах и
деревнях Комарицкой волости, в солдаты. Это положение сохранялось до XVIII в..
В
драгуны записали и крестьян Лебедянского уезда. Находившиеся под Лебедянью
вотчины князя А.Н. Трубецкого были обменены у него на другие земли. Как и в
Комарицкой волости на службу брали по "мужику доброму" с каждого
двора в возрасте 18-45 лет. Вооружение и боеприпасы лебедянские драгуны
получали из казны, однако лошади у них были собственные. Такие же драгунские
набоы были проведены в Туле, Болхове, Карпове, Севске, Ливнах, поволжских
городах.
Стремясь
реализовать боевые возможности драгун, командование постоянно использовало их
на дополнительных службах. При этом было проигнорирована особенность
сформированных из крестьян драгунских подразделений - поселенные драгуны
являлись хорошей вооруженной силой по месту жительства. Когда правительство
стало посылать драгун на службу в отдаленные города или включать их в походное
войско, драгунская служба стала для крестьян непосильной.
В
дальнюю службу драгун обязан был являться на боевом коне, с оружием и запасами
для себя и коня на все походное время. Таким образом, правительство почти
уравняло их в служебных обязанностях с полковыми детьми боярскими. Однако
возможностей для несения исправной службы у драгун было гораздо меньше, чем у
служилых людей "по отечеству". Чтобы облегчить службу, драгунам
приходилось сдавали часть ее (треть или половину) другим лицам за деньги или за
соответствующую часть своего земельного участка. В результате подобной операции
драгун являлся на службу через год или два.
Правительство
использовало и другие методы комплектования ратных людей на драгунскую службу.
Оно прибирало драгун из обедневших детей боярских, стрельцов, казаков, вольных
людей, переводя их на житье на границе из других населенных мест, тем самым
создавая кадры поселенных драгун.
До
середины XVII в. драгуны набирались только для пограничной службы в
"новых" городах "на Поле". Число драгун полковой службы
было увеличено лишь в годы русско-польской войны 1654-1667 г. Котошихин четко
разделял "старых драгун", которые были "устроены вечным житьем
на Украйне к татарской границе", и драгун, вновь набранных в годы войны с
Польшей, причисляемых "к рейтарам в полки". В годы этой войны в
составе конницы кроме рейтаров появляются копейщики и гусары.
Самый
почетный характер имела рейтарская служба. По свидетельству Котошихина в
рейтары выбирали "из жилцов, из дворян городовых и из дворянских детей
недорослей, и из детей боярских, которые малопоместные и беспоместные и царским
жалованьем, денежным и поместным, не верстаны; так же и из волных людей
прибирают, кто в той службе быти похочет", а также зачисляли даточных
людей, выставлявшихся духовенством, отставными служилыми людьми, их вдовами и
дочерьми, в соответствии с нормой – "со 100 крестьянских дворов рейтар,
монастырской служка или холоп".
За
службу рейтары получали поместное и денежное жалованье, доходившее до 30 руб. в
год. За ними сохранялись те поместные и денежные оклады, которые они получали
при верстании как дворяне и дети боярские.
За
поместное и денежное жалованье военнослужащие рейтарских полков обязались
выполнять полковую (походную или пограничную) службу на своих конях и со своим
оружием. Оружие и боеприпасы продавалось рейтарам из казны, иногда выдавалось
бесплатно. Лошадей они приобретали за свой счет.
Каждый
рейтар имел карабин и пару пистолетов. Из холодного оружия у них были шпаги,
чаще сабли; из защитного – латы, состоявшие из передних и задних досок, двух
пол и ожерелий (стальных ошейников). На голове рейтары носили шишаки.
В
первой половине XVII в. в мирное врем, рейтары распускались по домам, а в
случае необходимости вновь вызывались на службу.
Со
временем из состава рейтар выделялись копейщики (конные пикинеры) и гусары. На
вооружении копейщиков находились копье и пистолет. В бою пикинеры выступали
впереди рейтар и гусар, имевших на вооружении карабины и мушкеты. Гусары были
вооружены пиками и пистолетами. Копья у них были меньшего размера и назывались
гусарскими копейцами. От рейтар гусары отличались защитным вооружением. Как
конница более легкого типа они имели легкие латы и наручи.
Начальные люди полков "нового строя"
Система
чинов, установленная в полках "нового строя" заметно отличалась от
сложившейся. Уже в 1631 г. в солдатских и рейтарском полках числилось: 4
полковника, 3 подполковника, 3 майора, 1 квартирмейстер, 13 ротмистров, 24
капитана, 28 поручиков, 25 прапорщиков, 87 сержантов, капралов и других младших
командиров. Всего в строю находилось 190 человек.
После
Смоленской войны 1632-1634 гг. большая часть полков "нового строя"
была распущена; всех иноземцев, нанятых на военное время, уволили со службы и
выслали из России. Тогда же правительство запретило иностранцам въезд в страну.
Однако вскоре наем "немецких людей", поляков, черкас и
"гречан" был возобновлен. Набирали их с большим разбором, только
людей "добрых и прожиточных", приехавших на постоянную службу. В 1638
г. в Иноземском приказе числилось 2206 служилых людей, 347 из них занимали
командные должности. Для целей нашего исследования значительный интерес
представляет перечень чинов, существовавших в новых региментах. Все они были
строго ранжированы и включены в единую систему. Приведем сложившийся порядок
командных чинов в полках "немецкого строя" (солдатских, рейтарских и
драгунских) в 1638 году, с указанием в скобках количества людей данного чина
для поместных и для кормовых "немец", и дополнив его существовавшим
во время Смоленской войны 1632-1634 гг. чином "старший полковник" (им
был пожалован создатель полков "иноземного строя" в России А. Лесли):
[Старший
полковник] (1 чел. – А. Лесли).
Полковник
(2 чел.).
Подполковник
(1 чел.).
Майор
(2 чел.. - 1 из них на поместном жалованье).
Ротмистр
(9 чел.. - 6 из них на поместном жалованье).
Капитан
(22 чел.. – 2 из них на поместном жалованье ).
Поручик
(33 чел.. – 5 из них на поместном жалованье).
Полковой
окольничий (4 чел.).
Полковой
обозник (6 чел.– 3 из них на поместном жалованье).
Прапорщик
(36 чел. - 4 из них на поместном жалованье).
Сержант
или пятидесятник (57 чел.).
Ружейный
дозорщик (23 чел.).
Ротный
заимщик или ротный квартирмейстер (26 чел.– 5 из них на поместном жалованье).
Подпрапорщик
(35 чел.– 4 из них на поместном жалованье).
Капрал
(38 чел.– 4 из них на поместном жалованье).
Барабанщик
(12 чел.)
Трубач
(5 чел.)
Правительство
не скрывало заинтересованности в привлечении на русскую службу кадровых
офицеров, стараясь отобрать лучших из них. Дважды – в 1646 и 1658 гг. - для
найма военных специалистов на Запад выезжал возглавлявший Иноземский приказ
боярин И.Д. Милославский,. Помимо разных льгот и привилегий поступающим на
службу офицерам обещали свободный отпуск из России по истечении срока
контракта. Всем завербованным офицерам выплачивалось особое жалованье "за
выезд", своего рода подъемное пособие, составлявшее от 5 до 30 руб.
деньгами и сукном.
Главным
требованием к поступающим на службу в новые регименты офицерам было знание
европейской военной науки, поэтому в 1630-х гг. почти все начальные люди в
полках "нового строя" были иностранцами. Каждый из них должен был
предъявить "свидетельный лист" (патент) - увольнительный билет или
отпускную грамоту с рекомендацией бывших начальников. Сведения, содержащиеся в
них, обязательно проверялись в беседе с поступающим на царскую службу иноземцем
и подтверждались показаниями "знатцев" - иноземцев, выехавших в
Россию раньше. Для удостоверения в профессиональных умениях и навыках офицера
русские вербовщики устраивали для них испытательные "смотры",
требовали демонстрации приемов владения оружием.
Получив
полное представление о происхождении, прежнем чине и воинском мастерстве
офицера, его верстали в службу, присваивая первый чин. После этого ему назначалось
жалованье за выезд, кормовое содержание, а в особых случаях (выезде в вечную
службу, при переходе в православие, знатном происхождении) офицер наделялся
поместным окладом.
Записавшись
на службу, каждый иноземец должен был дать "крестоцеловальную
запись", существовавшую в двух вариантах: для тех, кто выехал на
"вечную" службу, и для тех, кто был нанят на время. Тексты присяги
были почти идентичными, но выезжающие на временную службу, принимали на себя
дополнительное обязательство об обучении подчиненных ему русских людей ратному
делу.
Всеми
служилыми иноземцами, за исключением тех, кто принял православие, ведал
Иноземский приказ. За усердную службу и боевые отличия начальник приказа от
царского имени повышал офицеров в чинах, наделяя их дополнительным денежным
жалованьем.
***
Уже
во время русско-польской войны 1632-1634 гг. в полках "нового строя"
упоминаются русские начальные люди, занимавшие, как правило, должности младших
командиров. В 1639 г. среди начальных людей на службе в южных городах было 316
иноземцев и 428 русских людей, выбранных из детей боярских. Жалованье они тогда
получали чуть выше обычного солдатского (6-7 денег в день). Сержант – 11 денег,
каптенармус –10 денег, капрал и барабанщик – по 9 денег. В составе рейтарских
полков в 1649 г. 200 лучших дворян обучались ратному строю для занятия
командных должностей. Котшихин писал, что "русские началные люди бывают у
рейтар: столники и дворяне, и жилцы, ученые люди иноземских же полков из рейтар
и из началных людей". Как видим, главное требование к офицерам состояло в
хорошем знании характера и условий службы, умении обучить ей будущих
подчиненных.
Во
время Донского похода 1648-1649 гг., который возглавил дворянин А.Т. Лазарев,
его отряд составили спешно набранные Посольским приказом солдаты. Командовали
ими майор Я. Урвин, 4 капитана, 5 поручиков и полковой квартирмейстер из
иноземцев, подчиненные Лазареву. Однако младшие офицерские должности занимали
русские командиры. Об этом свидетельствует запись о расходовании Лазаревым
казенных средств, для чего опрашивались участвовавшие в походе лица. Среди тех,
кто давал об этом показания, были "солдатцкого строю прапорщики" М.
Левшин, С. Кулапин, сержанты М. Епишев, В. Левонов, капралы И. Назарьев, А.
Дворянинов. При производстве в офицерские чины и назначении на должность в
полки "нового строя" и гарнизонные части, как правило, учитывался
опыт и личные заслуги. Так, в 1653 г. в Москве раздали 700 мушкетов старым
солдатам, послав их в южные города "в урядники". Среди младших командиров
большинство начальных людей составляли тогда русские люди, однако штаб- и
обер-офицерские должности занимали в основном иностранцы. В 60-х гг. XVII в. из
277 полковников и майоров русскими являлись лишь 18 человек, из 1921 офицеров,
служивших в чине капитана, ротмистра, поручика и прапорщика – 648 человек.
Стараясь
задержать на службе наиболее отличившихся офицеров, власти всячески поощряли их
переход в православие, награждая за крещение деньгами (25-15 руб. поручикам,
60-100 рублей майорам, капитанам и полковникам), поместьями и даже вотчинами,
более высокими чинами. Знаменитый А. Лесли, крестившийся в 1653 г., был
немедленно произведен в генералы, а его поместный оклад увеличен до 1200
четвертей.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/