Из истории образования. Образование в Европе XV-XVIII
веков
Сергей Валянский, Дмитрий Калюжный
Европейские школы и университеты
Кроме городских школ, в Центральной и Западной Европе
были созданы другие заведения повышенного общего образования: гимназии,
грамматические и публичные школы, коллежи, школы иеронимитов, дворянские
(дворцовые) школы, школы иезуитов.
Первые гимназии появились в Германии. «Отцом» этих
учебных заведений был Ф. Меланхтон. В «Саксонском учебном плане»
предусматривалась третья ступень обучения, которая вместе с низшей и старшей
городскими школами становилась гимназией: предлагалось обучать наиболее
способных учащихся. При изучении римской литературы прибавляли сочинения
Цицерона, Вергилия, Овидия. Учащиеся должны были сами упражняться в
сочинительстве латинских виршей. Вместо латинской грамматики вводилось
преподавание диалектики и риторики. В стенах гимназии узаконили обязательное
общение на латыни. Меланхтон отрицательно относился к изучению в гимназии
немецкого языка.
Гимназии явились едва ли не лучшим типом тогдашнего
общего образования. В этих учебных заведениях вульгарная латынь уступила место
классическому латинскому языку, формальная риторика — изучению литературы,
средневековая диалектика — математике. Было введено обучение древнегреческому
языку, часто преподавали древнееврейский язык.
В Англии первые публичные школы были основаны в конце
XIV — первой половине XV века в Винчестере (1387) и Итоне (1449). Школы
учреждались на частные пожертвования или королевские субсидии. Обучались дети
состоятельных родителей, способных вносить высокую плату. В 1512 году Дж. Колет
при участии Эразма Роттердамского создал Лондонскую публичную школу. В ее
программе записано следующее: «Катехизис на английском языке, изучение
наилучшими учениками классической латинской и греческой литературы».
Коллежи появились во Франции в середине XV века при
университетах Нанта и Сорбонны. Статусом 1452 года ученикам коллежа вменялось
публично экзаменоваться на факультетах университетов. В XVI веке они были
платными или бесплатными пансионами, а также экстернатами. Ученики изучали курс
наук соответствующего факультета. Постепенно коллежи отделились, превратившись
в самостоятельные учебные заведения повышенного общего образования.
В учреждении коллежей участвовали представители и
католической, и протестантской (гугенотской) партий. Так, статус коллежа в 1452
году был разработан кардиналом д'Эстувилем, но основал коллеж и лидер гугенотов
— адмирал Колиньи. Коллежи оказались столь хороши, что в 1627 году на севере
Франции (Париж, Тулуза, Шампань) они насчитывали до 25 тысяч учеников.
В коллежах изучали латинскую литературу и язык.
Ученики дважды в месяц писали сочинения на латинском, а во время каникул должны
были готовиться к очередным конкурсным сочинениям по классической литературе.
Религиозное обучение шло вне стен учебного заведения. Учащиеся освобождались по
средам и воскресеньям от занятий для отправления религиозных обрядов.
Особое место в системе западноевропейского школьного
образования XV — начала XVII века занимали традиционные учебные заведения для
дворянства — дворцовые школы. Подобные учреждения получили распространение в
небольших государствах Германии и Италии: в Мейссене, Вероне, Падуе, Венеции, Флоренции;
Царскосельский лицей в Санкт-Петербурге продолжил эту традицию. Обыкновенно
учащихся дворцовых школ готовили к деятельности на государственном, военном и
церковном поприще. Программа была несколько объемнее гимназической и
приближалась к университетской. Лучшие дворцовые школы обращали особое внимание
на умственное и физическое развитие воспитанников, в результате чего были
объединены лучшие традиции рыцарского и гуманистического воспитания.
Прочные позиции в сфере повышенного образования заняли
в XVI-XVII веках школы иезуитов. Орден иезуитов стремился взять на себя
воспитание господствующих классов и тем самым влиять на политическую и
общественную жизнь Европы.
Среди воспитанников иезуитов было немало крупных
ученых, писателей, философов, политиков: Ж. Боссюэ, Р. Декарт, П. Корнель,
Ж.-Б. Мольер и другие. Правда, позже некоторые из них отреклись от своих
учителей. Вольтер, например, писал: «Отцы научили меня лишь немного латыни и
глупостям». Ему вторит Г. Лейбниц: «Иезуиты в деле восгштания остались ниже
посредственности».
Продолжался рост сети университетов.
Свои университеты (studia superiora) открывали и
протестанты, и орден иезуитов. Университетский курс у иезуитов распадался на
два цикла: трехлетний философский и четырехлетний теологический. В основе
занятий философией лежало изучение аристотелизма в католической интерпретации.
Кроме того, на первом цикле в небольшом объеме изучались математика, геометрия
и география.
В XV веке в Европе насчитывалось до 80 университетов,
в следующем столетии — уже около 180; увеличивалось и число студентов в
отдельных университетах. Так, в университете Левена (современная Бельгия)
количество записавшихся студентов составляло ежегодно в среднем в 1426-1485
годах 310 человек, а в 1528-1569 годах — 622 человека, увеличившись вдвое.
Некоторые университеты были просто огромны: в Саламанкском университете
(Испания) в 1600-х годах насчитывалось ежегодно более 6 тысяч студентов.
В пределах германских государств в XVI-XVII веках
действовали семь университетов, контролируемых Ватиканом. Они сохраняли
традиции схоластической образованности.
Академии
Академия — название некоторых научных учреждений и
учебных заведений. Название выводят то от местности вблизи Афин, где, якобы,
возникла платоновская Академия, то от имени древнего героя Академа: ему была
посвящена роща, в которой прогуливались, беседуя на высокие темы, ученики
Платона.
Напомним, что в христианской Европе основание первых
университетов — в Болонье, Салерно, Падуе, Париже, Оксфорде, Кембридже —
относится к XIII веку, а начало серьезного развития науки и искусства — к
середине XV века. Именно тогда в противоположность церковной и монастырской
замкнутости стали возникать общества ученых и научно образованных людей,
стремившихся к свободному общению умов.
Первым из таких обществ гуманистической направленности
следует считать академию, основанную в 1433 году в Неаполе. Затем в 1474 году
Лоренц Медичи основал во Флоренции академию Платона, имевшую в числе своих
членов таких лиц, как Марсилиус Фицинус, Пико делла Мирандолла, Макиавелли и
других. Академия занималась преимущественно философией Платона,
облагораживанием итальянского языка и изучением Данте и служила образцом для
многих других обществ подобного рода, образовавшихся в течение XVI века во всех
значительных городах Италии.
Ученые цели преследовала основанная в 1560 году в
Неаполе Academia secretorum naturae (Академия тайн природы) для изучения
естественных наук. Цель ее заключалась в изучении медицины и натурфилософии.
Она, однако, скоро закрылась после обвинения академиков в занятиях магией.
Все эти многочисленные общества в Италии были
свободными академиями: хотя им и покровительствовали зачастую государи, но они
не получали денег на свое содержание.
«Любительский» стиль коллективной работы в науке был
неизбежен и даже удобен, пока во всей Европе одновременно работали всего
два-три десятка крупных ученых. Как только их стало больше, общую работу
пришлось организовать с помощью научных учреждений. Этот перелом произошел в
1660-е годы. В 1662 году объявило о своем рождении Королевское общество в
Лондоне, а в 1666 году по его образцу возникла Парижская Академия Наук. Оба эти
содружества ученых сразу начали публиковать отчеты о своих собраниях и о тех
открытиях, которые там обсуждались. С этого момента научный интернационал
европейцев начал развиваться быстро и неудержимо.
Университеты, долго стоявшие во главе умственной
жизни, окончательно перестали руководить ею. Даже в тех случаях, когда своей
слепой привязанностью к устарелым схоластическим традициям они не создавали
препятствий для движения науки вперед, они все же оказывались неспособными к
преобразованию, чтобы отвечать требованиям Нового времени. Тем сильнее
сознавалась необходимость создания таких организаций, которые были бы способны
объединять в своих руках производство научных исследований и покрывать
связанные с этим расходы.
Пример создания подобных организаций уже давно был
показан Италией. С тех пор как Козимо Медичи назвал академией работавшее под
его покровительством собрание последователей философии Платона, это же
название, пусть и со странными прибавлениями, стали присваивать себе
бесчисленные ассоциации ученых, задававшихся самыми разнообразными целями.
Подобные ассоциации получали денежные поддержки не от правительств, а от
каких-либо частных покровителей, поэтому существовали они обычно недолго.
Рассмотрим подробнее историю некоторых из них.
Академия деи Линчей (Accademia dei Lincei, буквально —
Академия «рысеглазых»), основанная в 1603 году Федерико Чези (1585- 1630)
вместе с тремя соучредителями, имела целью изучение и распространение научных
знаний в области физики. Ее гербом служила рысь, которой приписывался столь
острый взгляд, что он проникает сквозь предметы.
Академия, первое заседание которой состоялось в Риме
17 августа 1603 года, сразу же подверглась яростным нападкам со стороны отца
Федерико Чези, человека грубого, презиравшего всякие исследования; ему удалось
заставить прервать заседания в 1604 году. Но в 1609 году Федерико Чези
преобразовал Академию, пригласив в ее состав новых членов, не только
итальянцев, но и иностранцев, в первую очередь Галилея, который дал согласие на
вступление в Академию 25 апреля 1611 года.
Между 1609 и 1630 годом, когда Чези умер, Академия
процветала и постоянно выступала с открытой защитой учения Галилея.
Попытки поддержать ее деятельность после смерти Чези
ни к чему не привели. В 1745, а затем в 1795 году ее пытались преобразовать, в
1802 году переименовали в Новую Академию деи Линчей (Accademia dei Nuovi
Lincei), а двумя годами позже вернулись опять к прежнему названию — Академия
деи Линчей.
Академия опытов (Accademia del Cimento) была основана
в 1657 году князем Леопольде Медичи, братом великого герцога Фердинанда II. Под
председательством князя Леопольдо 19 июня того же года состоялось первое заседание
Академии. Подобно Академии деи Линчей, Академия опытов замышлялась для
пропаганды науки и должна была способствовать расширению познаний в области
физики путем коллективной экспериментальной деятельности своих членов, следуя
методу, установленному Галилеем, на работы которого она прямо опиралась. Ее
гербом была печь с тремя тиглями, над которой помещена надпись — изречение
Данте «provando e riprovando» (доказательством и еще раз доказательством).
Действительными членами Академии были Винченцо Вивиани,
Джованни Альфонсо Борелли, Карло Ренальдини, Алессандро Марсили, Паоло дель
Буоно, Антонио Олива, Карло Дати, Лоренцо Магалотти. Потом к ним добавились
многие итальянские и иностранные члены-корреспонденты.
Лучшая часть многосторонней десятилетней научной
деятельности Академии была представлена «ученым секретарем» Магалотти в
знаменитой работе 1667 года «Очерки о естественнонаучной деятельности Академии
опытов». После общего введения в «Очерках» приводится описание термометров и
методов их конструирования. Затем дается описание гигрометров, барометров и
способов применения маятников для измерения времени. Далее идут описания
четырнадцати серий систематических экспериментов: исследования атмосферного
давления, затвердевания,термического изменения объема, пористости металлов,
сжимаемости воды, магнитов, электрических явлений, цвета, звука, движения
брошенных тел.
Примитивный галилеевский воздушный термоскоп
Торричелли преобразовал в жидкостный (спиртовый) термометр. Его конструкция
была настолько улучшена Торричелли и членами Академии и оказалась столь удобной
для различных применений, что в XVII веке «флорентийские термометры» стали
знамениты. Они были введены в Англии Бойлем и распространились во Франции
благодаря астроному Бульо (1605-1694), получившему в дар такой термометр от
польского дипломата.
В 1694 году один из членов Академии опытов Карло
Ренальдини (1615-1698) первым предложил принять в качестве фиксированных
температур при градуировке термометра температуру таяния льда и температуру
кипения воды. Идея была поддержана в 1742 году астрономом Цельсием (1701-1744),
предложившим стоградусную шкалу с точкой «0», соответствующей кипению воды, и
точкой «100», соответствующей ее замерзанию. Изменение направления шкалы от 0 к
100 было произведено в 1750 году другим астрономом, Мартином Штремером
(1707-1770).
Улучшив конструкцию барометров и термометров, члены
Академии начали систематические метеорологические наблюдения. Измерения
производились сначала в различных местах в Тоскане, затем в Милане, Болонье и
Парме по определенным часам пять раз в сутки, причем отмечалось также
направление ветра и состояние неба. Исследование накопленных таким образом
Академией данных позволяет заключить, что метеорологические условия в Тоскане
во второй половине XVII века не отличались от нынешних.
5 марта 1667 года Академия провела свое последнее
заседание, в том же году она была распущена. Точные причины ее роспуска
неизвестны, но свою роль сыграли, по-видимому, и анонимность
открытий,предписываемая правилами устава (согласно правилам, автор любого
суждения, опыта, наблюдения должен оставаться неизвестным, принести себя в
жертву Академии); и соперничество и зависть, зародившиеся между ее членами, в
особенности между двумя крупнейшими — Вивиани и Борелли, и, наконец, подозрительность
римской курии, которая разжигала вражду между учеными, осмеивала их труды,
угрожала им. Некоторые авторы сообщают, что князю Леопольде была обещана
кардинальская шапка (которую он и получил в конце того же 1667 года) при том
единственном условии, что Академия будет распущена.
Какова бы ни была причина, роспуск Академии опытов был
прискорбным событием для науки. В течение почти целого столетия итальянская
наука ничего не могла дать европейской, на формирование которой она в свое
время столь сильно повлияла.
Академия натуралистов. Прежде всех других стран
примеру Италии последовала Германия. В 1652 году доктор Бауш основал Академию
натуралистов (Academia naturae curiosonun или Cesarea Leopoldina), занимавшуюся
специально медициной и переносившую центр своей деятельности туда, где
постоянно жил ее президент. С 1705 года она стала издавать свои мемуары.
Организация Бауша долгое время оставалась в одиночестве, потому что в немецких
университетах XVII столетия было больше жизненных сил, чем в университетах
французских и английских, и особой нужды в академиях не было.
Англия. Вернувшись в Англию из Италии в 1644, году
Бойль стал инициатором объединения энтузиастов нового научного направления. Эти
«виртуозы», как он их называл, образовали некую «невидимую коллегию», которая с
1645 года начала свою деятельность в Лондоне и Оксфорде. Вскоре она стала столь
авторитетной научной организацией, что в 1660 году была официально признана
Карлом II и преобразована в Royal Society for the Advancement of Learning (Королевское
общество для развития знания).
Денежные средства общества долгое время были весьма
скудны, но, несмотря на это, с 1665 года оно начало издавать специальный журнал
«Philosophical Transactions».
Постоянной тенденцией общества было производство экспериментальных
исследований в духе Бэкона, исследований, не руководимых никакой предвзятой
системой. Самым выдающимся из его членов в описываемый период был физик и химик
Бойль. Бессмертные открытия Ньютона скоро придали деятельности общества
огромную известность и выдвинули на первый план занятия математикой.
Франция. Основанию Парижской академии наук также
предшествовали постоянные собрания, которым ошибочно давали название
академических, потому что, по-видимому, собиравшиеся время от времени ученые
никогда не имели ни статутов, ни денежных средств, необходимых для регулярной
деятельности. В 1636 году усилиями Роберваля и Этьена Паскаля было создано
общество, собиравшееся по четвергам поочередно у каждого из своих членов. В
состав этого общества был включен и Блэз Паскаль, бывший в то время почти
ребенком. Это общество, состоявшее, по-видимому, большею частью из любителей,
принадлежавших к числу членов парламента, закрылось во время Фронды. Несколько
последующих попыток заново организовать его остались бесплодными.
Одновременно с деятельностью этого общества Габер
начал собирать у себя общество картезианцев, последователей Рене Декарта,
находившееся некоторое время в цветущем состоянии.
Учреждение в Лондоне Королевского общества побудило
французских ученых сплотиться в Париже в Академию точных наук (Academic des
Sciences); ее основал в 1666 году министр Кольбер. Ей вменялось в обязанность
никогда не говорить на заседаниях ни о религиозных таинствах, ни о
государственных делах: «И если иногда и говорится о метафизике, морали, истории
или грамматике, пусть даже мимоходом, то лишь в той мере, в какой это относится
к физике и к отношениям между людьми».
Первоначально она состояла из 21 члена. Тут мог
появляться Роберваль с некоторыми из своих личных друзей; картезианцам, однако,
доступ туда был закрыт. Затем во Францию пригласили иностранцев: сначала
Гюйгенса, и он прославил академию своими работами, а затем Кассини (1669) и
Ремера (1672). Эти трое затмили своими произведениями труды французских коллег.
Но общество начало публиковать мемуары только с 1693 года и лишь после этого
стало пользоваться большим влиянием.
Несмотря на то, что иезуиты имели в своей среде
нескольких даровитых профессоров, по странному недостатку предусмотрительности
они не сумели добиться для этих профессоров звания членов академии. Таким
образом, как бы с единодушного согласия между новой организацией ученых
(академией) и схоластической традицией установился радикальный разрыв. Что же
касается первоначального решения о невключении в академию картезианцев, то оно
не продержалось долго. Избрание представителей школы Декарта, хотя и с
некоторым запозданием, все же состоялось: в 1697 в академию был избран
Фонтенелль, а в 1699 — Мальбранш. В итоге физическая система Декарта стала
господствующей в академии, в иезуитских школах и в университетах именно тогда,
когда открытия Ньютона обнаружили ее недостатки.
Берлинская академия. Берлинскую академию, исполняя
желание своей жены Софии-Шарлотты, основал по предложенному Лейбницем плану
прусский король Фридрих I. Это было простое подражание Лондонской и Парижской
академиям. Внук Фридриха I позже говорил Вольтеру, что его деда уверили в
необходимости содержать Академию, подобно тому как человека, возведенного в
дворянское звание, уверяют в необходимости содержать стаю гончих собак.
Фридрих II был первым из прусских королей, серьезно
занявшихся академией, которая до той поры влачила довольно жалкое
существование, хотя и начала с 1710 года издавать свой «Литературный сборник».
Ее роль сделалась действительно блестящей с середины XVIII века. К числу ее
особенностей относилось то, что в ее составе имелся раздел филологии и истории,
и поэтому она вела переписку одновременно и с Парижской академией наук, и с
Парижской академией надписей и изящной литературы.
Следует отметить, что хотя правительства основывали
эти академии наук со вполне определенными целями, все же со временем они стали
совершенно независимыми учреждениями.
Главная сила старых академий заключалась в том, что
они могли принести ученым известность; это прежде всего поняли члены
Лондонского Королевского общества. Однако, хотя оно пользовалось гораздо
большей свободой, чем однородное парижское общество, история этого последнего
дает нам гораздо более ясное представление о тенденциях правительств,
основывавших академии. Правительства имели в виду создание чего-то вроде
Мусейона древней Александрии (от греч. musion, храм или святилище муз). Они
основывали учреждения, члены которых должны были заниматься необходимыми для
государства работами по директивам министров. Чтобы набрать достаточное число
членов, для самых выдающихся из них назначался пенсион, и они назывались
пенсионерами. В состав учащихся брали совершенно молодых людей, обративших на
себя внимание не столько своими работами, сколько желанием отличиться. Среднюю
группу между учащимися и членами академии составляли ассистенты, которые имели
право участвовать в заседаниях и часто получали различные награды.
На подобное учреждение можно было возлагать
определенные задания; можно было, например, потребовать от него нивелировки
страны (выполнение этого задания составило важную работу астронома Пикара) или
составление ее карты и т.д. Изучение математики и астрономии служило именно
такой практической цели. Физикам, химикам и натуралистам точно так же давались
лишь такие задачи, разрешение которых могло содействовать развитию
промышленности и искусств. Эти практические установки правительств объясняют,
почему за первый период существования академий в них сравнительно мало
занимались теоретическими исследованиями.
Эти же причины привели и к другим последствиям. Для
того, чтобы получить возможность возлагать на академиков все работы, какие оно
найдет нужным, правительство выбирало в состав членов академии, за очень редким
исключением, лишь людей, не имеющих отношения к преподавательской работе.
Научные журналы. Для постоянного развития научных
исследований, кроме академий, необходим был и другой орган. Серьезные научные
работы не находили большого числа читателей и поэтому не могли покрывать
расходов, связанных с их печатанием в виде книг. Однако их все же нужно было
издавать и притом так, чтобы с ними могли знакомиться небогатые ученые. Было
необходимо также своевременно публиковать все научные новости, результаты
всевозможных наблюдений и мелкие заметки.
Первый периодический орган, предназначенный для
удовлетворения потребностей этого рода, был основан советником Парижского
парламента Дени де-Салло (1626- 1669), который, получив от Кольбера привилегию,
выпустил в свет 5 января 1665 года первый номер своего ежемесячника. Отчеты о
вновь вышедших сочинениях сопровождались у него, правда, оценками, зачастую
сильно раздражавшими самолюбие авторов.
Скоро Дени де-Салло пришлось вступить в борьбу с
иезуитами. Его обвинили в сочувствии янсенизму, а папский нунций даже стал
жаловаться на то, что журнал дурно отзывается об инквизиции. Кольбер был
вынужден запретить де-Салло руководство изданием, но вознаградил его за это
назначением на выгодную должность по финансовому ведомству. Журнал продолжал
выходить под руководством разных лиц. В 1701 году при канцлере Поншартрене
правительство приняло на себя расходы по его изданию и поручило редактирование
специальному комитету ученых. Этот способ оставался неизменным вплоть до нашего
времени, за исключением перерыва с 1792 по 1816 год, в связи с известными
событиями.
Успех французского журнала вызвал подражание в других
странах. В 1682 году Отто Менке (1644-1707) основал в Лейпциге научный журнал.
Благодаря статьям Лейбница журнал этот скоро приобрел огромное значение для
математики; его издание продолжалось вплоть до 1774 года.
* Нантский эдикт 1598 года, определив католицизм как
господствующую религию Франции, все же признавал некоторые политические права
гугенотов и свободу вероисповедания и богослужения в городах (кроме Парижа и
некоторых других). Был отменен частично в 1629 и полностью в 1685.
В Голландии стали издаваться три научных журнала. Все
они занимались столько же литературой, сколько и науками. Ученый мир не
подвергся еще достаточной дифференциации, вызываемой самим развитием науки.
Например, когда Гюйгенс открыл существование спутника Сатурна, французской
академии эту важную новость сообщил не имевший никакого отношения к астрономии
Шапелен. Разумеется, его сообщение возбудило в академиках сильнейший энтузиазм.
Французские названия журналов, издававшихся в
Голландии, достаточно ясно показывают, что деспотизм Людовика XIV заставил его
поданных (протестантов, янсенистов и других) искать страну, где печатание книг
и журналов не подвергалось бы таким затруднениям и опасностям, как во Франции.
Отмена Нантского эдикта* сильно содействовала распространению в Европе
французского языка и поставила его почти на целое столетие в разряд всеобщего
языка науки, наряду с латинским.
В то же время в результате этой отмены Франция
лишилась многих гениальных людей, могущих ее прославить, так как многие крупные
ученые вынуждены были покинуть отечество.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы
материалы с сайта http://www.courier.com.ru