Русская смута (1917-1920гг.)

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Таганрогский государственный радиотехнический университет
Кафедра вычислительной техники
Дистанционное обучение специальность 220100
ОТЧЕТ о выполнении практичского задания
(Приложение 4.2)
Тема: “ Русская смута» (1917-1920гг.).
” по курсу
Отечественная история
студента группы ЗДС-183
______________Семко Владимира Александровича_____________
Ф.И.О. полностью
Вариант 35, телефон: 8-918-48-31-568, e-mail: ' ); document.write( addy33031 ); document.write( '' ); //-->\n ' ); //--> Этот e-mail адрес защищен от спам-ботов, для его просмотра у Вас должен быть включен Javascript ' ); //-->
Задание выполнил 18.01.2005 г.
подпись студента дата выполнения задания
Задание проверил оценка подпись преподавателя
дата проверки задания
Рецензия преподавателя
Исходя из задания моего варианта, мне выпало оценить одну из самых сложных, спорных и кровавых страниц истории нашего Отечества. Никто ещё не смог дать ясную и однозначную картину той трагедии, что случилась в начале 20 века.
При попытках выбрать человека, внёсшего наибольший вклад в становление и процветание нашего Отечества в этот период, я столкнулся с проблемой неоднозначности взглядов на историю того времени. Чтобы выбрать его, важно ясно представлять себе образы людей минувшей эпохи, людей, которые – волей или неволей – стали действующими лицами той российской трагедии, кульминацией которой явилась гражданская война. Не будем спешить с оценками и навешивать ярлыки героев или злодеев. История не терпит черно-белых контрастов, а творящие ее люди никогда не укладываются в простые схемы. Попробуем не судить, а понять наших предков, ожесточенно сражавшихся друг с другом. Отбросим примитивные представления о классовых интересах, памятуя, что участники гражданской войны — в огромном их большинстве — брали в руки оружие не из-за утраченных или обретаемых привилегий, материальных интересов или сиюминутных выгод. Каждый отстаивал свое понимание долга, добра, справедливости, блага Родины.
История гражданской войны, этого грандиозного столкновения уверенности и недоумения, ярости и растерянности, верности и зависти, разумеется, еще не написана. Советские работы творили легенды, устанавливая полный произвол в подборе фактов, следуя заранее апробированным на партийных активах клише. На Западе было сделано немало попыток описать и проанализировать пореволюционную историю России. Но заметим лишь, что и в России, и в других странах пока что выполнена только предварительная исследовательская работа, причем на ее результаты неизбежно воздействовали политические пристрастия и неполнота информации. Это не удивительно: гражданская война еще не стала историей в полном смысле слова, примирение еще не наступило, судьбы страны не определились и время взвешенных суждений не пришло.
Поэтому очень сложно однозначно определить человека, отвечающего требованию темы задания. Но я хочу рассказать о человеке, оказавшемся по ту сторону баррикад, представить отнюдь не худшего сына государства Российского.
АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ КОЛЧАК – ВЕРХОВНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ РОССИИ
Александр Васильевич Колчак родился в 1873 г. в Петербурге на Обуховском заводе. Мать его, Ольга Ильинична, происходила из семьи дворян Херсонской губернии. Отец будущего адмирала, Василий Иванович Колчак, дворянин, служил в морской артиллерии, состояния не имел и был “служащим офицером”. Выйдя в отставку в чине генерал-майора, остался на Обуховском заводе горным техником.
Колчак воспитывался в 6-й Петербургской классической гимназии и в Морском корпусе. Из корпуса он вышел по списку вторым, и, прослужив несколько месяцев в 7-м петербургском флотском экипаже, был назначен помощником вахтенного начальника на крейсер “Рюрик”, а в конце 1896 г. перешел в должности вахтенного начальника на другой корабль — “Крейсер”, на котором ушел в свое первое заграничное плаванье, продолжавшееся до 1899 г. В это время обозначилось явное пристрастие молодого офицера к научной работе: помимо своих строевых обязанностей он начал заниматься изысканиями по океанографии и гидрологии, готовить себя к полярным исследованиям.
Колчак принимал участие в полярной экспедиции на судне “Заря” (1900—1902) в качестве гидролога и второго магнитолога партии. Чтобы подготовиться к работе на новом поприще, Колчак занимается в петербургской физической обсерватории, а потом едет в Норвегию, где практикуется под руководством Фритьофа Нансена. Сразу после неудачного исхода экспедиции на заседании Академии наук, посвященной итогам исследований, Колчак предложил чрезвычайно смелый план по спасению барона Толля: пробиваться на землю Бенетта на шлюпках. С Колчаком согласились пойти 7 человек. Они на собачьих упряжках вышли из Устьянска на Новосибирские острова, сопровождаемые охотниками из местных жителей. Колчак со спутниками отплыл на вельботе к земле Бенетта, где нашёл коллекции, геологические инструменты и документы барона Толля, неопровержимо свидетельствовавшие об его участи. Колчак вернулся в Якутск в 1903 г., не потеряв ни одного человека.
При первых известиях о начале военных действий против Японии Колчак обратился в морское ведомство с просьбой послать его на фронт. В марте 1904 г. он приезжает на Дальний Восток и получает от хорошо его знавшего адмирала Макарова назначение на крейсер “Аскольд”. После гибели Макарова Колчак становится командиром миноносца “Сердитый” и добивается существенных успехов в ходе боевых действий: команде “Сердитого” удалось заминировать подходы к Порт-Артуру и взорвать крейсер противника “Такосадо”.
Во время осады Порт-Артура Колчак командует батареей морских орудий на северо-восточном фронте крепости, после ранения оказывается в госпитале, затем попадает в японский плен и в конце апреля 1905 г. возвращается через Америку в Петербург. Долечиваясь на водах, он продолжает свои научные изыскания, работает в обсерватории и приводит в порядок свои дневники и разработки. Географическое Общество удостаивает его высшей своей награды — большой Константиновской золотой медали.
Действительно, в годы первой русской революции Колчак был далек от политических страстей и видел свою задачу в кропотливой, неброской работе профессионала. А. В. Колчак стал членом, а вскоре и председателем полуофициального военно-морского кружка, считавшего своей целью “воссоздание флота на научных и правильных началах”. Члены кружка занимались не только разработками в области военно-морского строительства (на основе их рекомендаций в 1906 г. был создан морской генеральный штаб), но и тем, что мы теперь называем футурологическими и политологическими изысканиями. А. В. Колчак, тогда в чине капитана 2-го ранга, вошел в морской штаб в качестве заведующего балтийским театром военных действий, и как представитель нового органа управления флотом неоднократно участвовал в заседаниях Думы, был экспертом военных комиссий.
В 1908 г. Колчак организовал постройку двух судов ледокольного типа “Вайгач” и “Таймыр” и, снарядив экспедицию по изучению Северного морского пути, отправился на Дальний Восток. По благополучном завершении исследований в 1910 г. Колчак еще два года работал в штабе, а потом, тяготясь столь длительным пребыванием на берегу, получил по собственному ходатайству назначение на Балтийский флот, где командовал последовательно миноносцами “Уссуриец” и “Пограничник”.
В начале первой мировой мы застаем Колчака на крейсере “Рюрик”, в штабе адмирала Эссена. Благодаря инициативным действиям Колчака по подготовке обороны Финского залива минные заграждения были установлены до официального объявления войны и приказа из Петрограда. Весной 1915 г. он провел самостоятельную операцию — минирование входа в Данцигскую бухту. Осенью 1915 г. его назначают, в звании капитана первого ранга, командиром минной дивизии. За десант под Ригой он награждается Георгиевским крестом, а в июле 1916 г. производится в вице-адмиралы с переводом на должность командующего Черноморским флотом, где, согласно личным инструкциям императора, готовит к весне 1917 г. удар на Константинополь. К февралю 1917 г. адмиралу на Черноморском театре военных действий полностью удалось обезопасить снабжение кавказской армии от нападения подводных лодок и крейсеров противника.
Пожалуй, лучше всего облик А. В. Колчака как человека и офицера характеризует его поведение во время пожара в носовых погребах корабля “Императрица Мария”, после сильного взрыва там загорелась нефть. Адмирал моментально примчался на корабль (хоть это и не входило в его прямые обязанности) и, поминутно рискуя жизнью, сам руководил затопленьем остальных погребов — “и удалось, больше взрывов не было. Броненосец перевернулся и потонул, но не. пострадал ни рейд, ни город”.
Беспрецедентная кампания по дискредитации не слишком умелого правительства, развязанная в годы войны общественностью” и с радостью поддержанная всеми антигосударственными силами, привела к крушению монархии и отречению Николая II. Подозревая всех и вся в измене, прогерманском шпионаже и т. п. руководители Прогрессивного блока и близкие к блоку деятели расшатали огромную страну, разрушили армию, деморализовали тыл. В феврале 1917 г. оборвалось равнинное течение российской жизни. Александр Васильевич Колчак был на тот момент командующим Черноморским флотом.
Февральская революция поставила А. В. Колчака, как и других русских военных, перед необходимостью политического выбора. Политический опыт, накопленный Колчаком к 1917 г., был весьма незначителен. Лишь житейские и военные обстоятельства сталкивали его с проблемами социального характера. Проходя практику на Обуховском заводе, он сблизился с рабочими, был в курсе их интересов, но рассматривал оные только в применении к своей грядущей специальности. Поражение в русско-японской войне навело адмирала на мысль о недостатках в руководстве армией и флотом, однако он, оставался при убеждении, что “вооруженная сила может быть создана при каком угодно строе, если методы работы и отношение служащих к своему делу будут порядочные. У Колчака не было сомнений ни в правах династии, ни в жизнеспособности самого монархического принципа; и здесь он рассуждал не только как офицер, принявший присягу, но и как специалист, понимавший неплодотворность всякого постороннего вмешательства в чужую работу. Однако он приветствовал появление Думы и других форм общественного контроля, которые могли, по его убеждению, служить интересам дела, а соответственно, и интересам России.
Характерно “расследование” политических взглядов Колчака на его допросе в 1920 г. следователи никак не могли взять в толк, что у адмирала вовсе не было принципиальных воззрений на социальную и политическую жизнь, не было вовсе не от нежелания размышлять, а из-за совершенно иного взгляда на вещи, при котором во главу угла встают судьбы конкретных людей и конкретного государства, а не абстрактные принципы и расплывчатые интересы “народа” или “человечества”. “Я не могу сказать, что монархия — это единственная форма, которую я признаю – свидетельствует А. В. Колчак в 1920 г. И, возвращаясь к 1916 г., говорит: Я считал себя монархистом и не мог считать республиканцем, потому что такового не существовало в природе». Между тем вопрос о монархии отнюдь не был “мертвым” в 1920 г. ни для следователей, ни для Колчака. Страна проделала к этому времени довольно сложный путь через республику к различным формам диктатуры, обстановка была отнюдь не простая. Следователи настойчиво намекают на контакты Колчака с особами царствующей фамилии, пытаются уличить его в связях с Распутиным; адмирал же видел императора всего несколько раз и приближенным ко двору не был.
Альтернативу весны 1917 г. для русского генералитета можно сформулировать достаточно просто: либо оставить армию на произвол судьбы, на откуп безответственным демагогам, либо принять присягу новому правительству. Колчак без колебаний присягнул новому режиму. “Я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а Родине своей, которую ставлю выше всего... Я приветствовал революцию, как возможность рассчитывать на то, что она внесёт энтузиазм – как это и было у меня в Черноморском флоте в начале – в народные массы, и даст возможность закончить победоносно эту войну, которую я считал самым главным и самым важным делом, стоящим выше всего, и образа правления, и политических соображений”, - объясняет свою позицию Колчак. Однако очень скоро ему пришлось убедиться в прямой зависимости характера войны и места в ней России от политических амбиций новых руководителей страны и их дерзких оппонентов.
На совещании в столице, созванном по поводу разразившегося правительственного кризиса, Колчак лихорадочно искал здоровые силы, на которые можно было бы опереться в борьбе за поддержание боеспособности армии. Апрельский кризис, в результате которого А. И. Гучков и П. Н. Милюков вынуждены были подать в отставку, встревожил русскую военную элиту. Видимо, тогда Колчак и пришел к мысли о благотворности военного вмешательства в ход политических событий, если положение в тылу угрожает фронту.
Вернувшись из Петрограда на Черноморский флот. Колчак употребил все свои силы на поддержание боеспособности команд. Однако и встречная агитация стала давать свои плоды. Началось брожение в умах нижних чинов. Адмирал вынужден был разорвать всякие отношения с новым (большевизированным) составом Совета: добиться взаимопонимания было невозможно. Совет вел дело к окончательному развалу армии и тыла. Колчакбыл вынужден просить правительство об отставке. Его обвинили в принадлежности к имущим классам (!), которым только и выгодно продолжение войны, и, одновременно, в развале фронта из-за симпатий к немцам(!). А. В. Колчак аргументированно отвел оба предъявленных ему обвинения. Однако делегатское собрание постановило отстранить от должности и командующего, и начальника штаба, а также разоружить всех офицеров, сочувствовавших Колчаку.
Менее чем через полгода Временное правительство поймет, куда может завести воюющую страну отсутствие здоровой армии. Пока же, полностью разочаровавшись в новых администраторах России, адмирал уповает только на успехи не потерявших еще боеспособности частей. Он стремится на фронт, хочет командовать тяжелой батареей. Однако крах наступления 18 июня, сопровождавшегося невиданной пропагандистской шумихой, показал бессмысленность какой-либо деятельности в русских вооруженных силах. Колчак приходит к выводу, что ключ к спасению России – в победе союзников, и решает бороться с Германией единственным, с его точки зрения, доступным образом: в одной из армий держав Антанты. Поэтому бывший командующий Черноморским флотом соглашается на командировку в Америку. Здесь выявилась нереальность американской экспедиции на Дарданеллы, на которую втайне рассчитывал адмирал, и его деятельность свелась к консультациям чисто технического порядка. Выполнив свою миссию, адмирал решил возвращаться в Россию. В день отъезда из Сан-Франциско Колчак узнаёт о большевистском перевороте в Петрограде. А. В. Колчак не придал слишком большого значения и уж тем более не склонен был воспринимать эти события как свидетельство крушения той России, которой он служил всю свою жизнь. Гораздо больше встревожили Колчака уже не вызывавшие сомнений сводки о первых шагах утверждающейся Советской власти и переговорах с немцами в Брест-Литовске. Теперь для адмирала не было выбора: “Мне остается только одно – продолжать все же войну, как представителю бывшего русского правительства, которое дало известное обязательство союзникам. Я занимал официальное положение, пользовался его доверием, оно вело эту войну, и я обязан эту войну продолжать”, и определив свое отношение к текущим событиям, обратился к правительству Великобритании с просьбой принять его в английские вооруженные силы. Великобритания дала предписание возвращаться на Дальний Восток для продолжения союзнического дела в России.
Свою деятельность на Дальнем Востоке А. В. Колчак рассматривал как продолжение войны: он отстаивал русский суверенитет и русские интересы. В то время у него не было еще никаких связей с русской контрреволюцией, и ему приходилось принимать решения исключительно на собственный страх и риск. Отсутствие не только внутреннего единства, но и общего координационного центра еще сыграет свою губительную роль в судьбах Белого движения. Колчак пытался каким-то образом установить стабильного политического режима. Самой приемлемой формой гражданского управления представлялось адмиралу земство. Но засилье большевиков во Владивостокской земской управе не поощряла пристрастия к демократическим институтам.
Общая дестабилизация перешла после 1917 г. какую-то роковую черту, за которой восстановить жизнь обычными средствами, присущими старой России, было уже невозможно. Однако оставалась надежда на сохранение чувства ответственности у лучших представителей всех слоев общества и целительное действие самого ритма государственной жизни. Именно это и придавало уверенности А. В. Колчаку, когда он принимал должность военного министра в Сибирском правительстве. Однако первые же дни показали, сколь много проблем остается еще у власти, пытающейся в условиях всеобщего разложения организовать фронт и тыл. В этих условиях (которые не слишком изменились по сравнению с обстановкой лета 1917 г.) Колчак пытался добросовестно исполнять обязанности министра, выезжал на действующий фронт, занимался вопросами снабжения армии, при этом демонстративно не вмешиваясь в политические дела: он не только отверг предложение офицеров об усилении влияния военных на внутреннюю ситуацию, но и накануне событий 18 ноября 1918 г. подал прошение об отставке, мотивируя свое решение тем, что “вместо чисто деловой работы здесь идет политическая борьба, в которой я принимать участия не хочу, потому что я считаю ее вредной для ведения войны”. Однако судьбе угодно было распорядиться иначе.
В ночь на 18 ноября казачьими частями самовольно были арестованы четверо членов Директорий. Политический кризис закончился государственным переворотом, еще раз обнаружившим всю шаткость положения в тылу Белой армии и отсутствие единства в рядах сил, ведущих борьбу против большевизма. После долгого обсуждения Совет министров признал Директорию несуществующей и постановил учредить пост Верховного Правителя с исключительными полномочиями. А. В. Колчак был в то время, пожалуй, единственным человеком, способности которого отвечали задачам насущного момента, и немудрено поэтому, что новая должность была предложена именно ему. Адмиралу никогда не свойственно было уходить от ответственности; он согласился.
18 ноября был издан программный документ нового правительства “Положение о временном устройстве государственной власти в России”, где намечались главные направления работы в тылу Белой армии; Колчак сформировал Совет Верховного Правителя из пяти членов для решения экстренных вопросов и определил формы его сотрудничества с Советом министров.
Белому движению была необходима координация действий различных сил, ведущих борьбу с большевизмом. Однако, хотя создание реальной единой администрации и реальной единой армии так и осталось невыполненной задачей, формальное объединение все же было завершено: 30 апреля 1919 г. власть Колчака была признана Временным правительством Северной области, 10 июня именно из Омска генерал Юденич был назначен главнокомандующим русской армией на северо-западе страны, а 12 июня в своем подчинении Сибирскому правительству заявил генерал Деникин.
Верховный Правитель России, определяя сущность своей власти, свидетельствовал: “Единоличное верховное командование может действовать с диктаторскими приемами и полномочиями только на театре военных действий и в течение определенного, очень короткого периода времени, когда можно действовать, основываясь на чисто военных законоположениях”. При этом “в вопросах финансового порядка, торгово-экономических отношений единоличная власть как военная должна непременно связываться еще с организованной властью гражданского типа, которая действует, подчиняясь военной власти, вне театра военных действий. Это делается для того, чтобы объединиться в одной цели ведения войны”.
К весне 1919 г. была закончена реорганизация армии, существенно повысилась боеспособность и улучшилось материальное обеспечение войск; однако слабостью сибирских частей оставалось преобладание неустойчивой солдатской массы над офицерством (на 400 000 личного состава приходилось не больше 30000 офицеров), что в условиях гражданской войны было чревато тяжелыми последствиями.
Политические преобразования в тылу поначалу благоприятно влияли на ход боевых действий. В начале марта 1919 г. войска Колчака сумели перейти в наступление на западном фронте. Основная задача — нанести удар в направлении Уфа – Самара и выйти к берегам Волги с тем, чтобы соединиться с деникинскими частями, - была возложена на Западную армию под командованием генерала М. В. Ханжина. Сибирская армия под командованием генерала Р. Гайды наступала на Казань – Ижевск.
Нет в мире вооруженной силы, которая могла бы выполнять боевые задачи, когда_ в тылу у нее царит экономическая разруха. Между тем именно хозяйственная политика военных администраций очень часто исчерпывающе характеризует их истинные задачи. Оккупанты обычно придерживаются тактики насильственных реквизиций, поборов, полного хозяйственного произвола, нисколько не заботясь о сохранении устоявшихся рыночных и иных связей (кстати, такова была в эпоху военного коммунизма экономическая политика большевиков — один из немногих примеров применения тактики выжженной земли в собственном тылу); ответственные же политики стараются минимально вмешиваться в экономику, пытаясь организовать снабжение армии без террористических эксцессов. Именно так стремился действовать и Колчак, хозяйственная политика которого была, несмотря на установившийся режим военной диктатуры, вполне либеральной. (А быть может, в тех условиях либеральную экономическую политику и могла проводить только администрация, наделенная диктаторскими полномочиями?) Сразу же после переворота было учреждено чрезвычайное экономическое совещание, в котором были представлены все хозяйственные структуры Сибири. В вопросах обеспечения фронта установился четкий порядок, в остальном действовал рыночный механизм. “Делами общегосударственного порядка,— вспоминал адмирал,— мне почти не приходилось заниматься”.
В речи на 1 Всероссийском съезде по внешкольному образованию (май 1919 г.) В. И. Ленин так охарактеризовал экономику Сибири при Колчаке: “...свобода торговли хлебом есть свобода капиталиста, свобода восстановления власти капитала. Это есть колчаковская экономическая программа... Но чем он держится экономически? Он держится свободой торговли, он за неё идет”. Далее председатель СНК утверждал, что всякий, кто в условиях “отчаянной схватки” стоит за свободу торговли хлебом, “и есть колчаковец”. Любопытно, что, по логике этого заявления, “колчаковцами” вскоре после расстрела Верховного Правителя России стали и сами большевики.
Внутренняя политика Колчака на долгое время стала символом произвола, террора и беззакония. Не стоит, однако, забывать, что гражданская война — отнюдь не идеальное время для формирования правового государства. Причем, когда Колчак стал Верховным Правителем России, шел уже второй год междоусобных смут, и надо было принимать действовавшие правила борьбы. Одним из первых актов Омскому правительству пришлось финансировать поиски семьи Романовых, а затем учредить комиссию по расследованию екатеринбургского убийства, сумевшую сохранить для потомства уцелевшие документы и пролить свет на это злодеяние. Кровь взывала к отмщению. К убийцам императора, добровольно, исходя из интересов России, отрекшегося от престола, членов его семьи, их слуг, невозможно было отнестись снисходительно. Политическая система и социальная идеология, в рамках которых стало возможным подобное злодеяние, вызывали естественную ненависть.
Чтобы ясно представить себе позицию самого А. В. Колчака, взгляды адмирала на положение в стране, нужно, прежде всего, понять его отношение к политическим партиям. Не испытывая, как мы уже говорили выше, особого возмущения по поводу разгона Учредительного собрания, избранного в эпоху всеобщих смут, во время войны, Верховный Правитель утверждал: “Моя задача в том, чтобы путем победы над большевиками дать стране известное успокоение, чтобы иметь возможность собрать Учредительное Собрание, на котором была бы высказана воля народа” . Характерно, что большевики – с его точки зрения – и не являлись вовсе политической партией, они – узурпаторы власти, на деле показавшие свое отношение к многопартийности; Власть же одной партии, по сути, самая крайняя степень диктатуры: диктатура во имя отвлеченных принципов не идет ни в какое сравнение по степени жестокости с диктатурой во имя замирения, т. е. с режимом, установленным Сибирским правительством.
В этом же контексте возмущение у Верховного Правителя вызывают и тайные планы эсеров утвердить господство своей политической линии. “Какое это правительство,— восклицает он,— которое находится в руках определенной партии и исполняет ее приказания”.
А. В. Колчак не был профессиональным администратором, государственным деятелем; методы ведения дел его правительством мало чем отличались от традиционной российской государственной работы: сама ответственность за судьбы страны сковывала руки, не давала пускаться, тем более в годы войны, на какие-либо политические эксперименты; между тем, как это ни кажется сегодня парадоксальным, именно ответственная политика дискредитировала себя в глазах широких слоев населения после 1917 г. Советские историки любят писать о неизбежности победы красных, многие авторы говорили и об исключительной политической близорукости Колчака. Думается, что и в том, и в другом суждении есть доля истины.
Однако высокие цели спасения Отечества, которые ставил перед собой Верховный Правитель России, личная честность и отвага Колчака, верность его присяге и долгу, подчёркнуто временный характер режима диктатуры должны заставить нас по-новому взглянуть на его роль в истории нашего Отечества.
Поддержку Колчаку оказывали страны Антанты, добивавшиеся формального подчинения Колчаку всего контрреволюционного движения. Армия, находившаяся в подчинении Колчака, насчитывала 150 тысяч человек. Поставки вооружения иностранных фирм оплачивались за счет американо-английских кредитов и продажи “союзникам” железных дорог, золота, основную часть металлургической промышленности, природных ресурсов.
Колчак дважды предпринимал крупные наступления. В конце 1918 и до лета 1919 Восточный фронт был главным фронтом Гражданской войны. В декабре 1918 была захвачена Пермь и лишь благодаря решительным мерам большевиков, положение на Восточном фронте было выправлено. В марте 1919 Колчак предпринял новое наступление и дошел почти до Волги. В конце апреля 1919 года Красная Армия перешла в контрнаступление и нанесла Колчаку серьезное поражение. Вскоре началось отступление Колчака по всему фронту. В тылу у Колчака в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке было развернуто партизанское движение. В течение мая 1919 – февраля 1920 от интервентов и белогвардейцев были освобождены Урал и Западная Сибирь.
13 ноября 1919 г. командование чехословацкого легиона официально отказалось поддерживать русские части, и поезд Верховного Правителя России был остановлен в Нижнеудинске. Это предательство союзников, к сожалению, отнюдь не единичный акт в 1917—1921 гг.
Колчак сложил с себя звание “верховного правителя”, передав его Деникину. В январе 1920 г. Колчак был арестован чехословацкими легионерами и передан Иркутскому ревкому. В феврале 1920 года по решению Иркутского ревкома без суда, не дожидаясь окончания начатого следствия, он был расстрелян, тело брошено в прорубь.
Нам уже приходилось вспоминать, что победителей не судят. Но когда утверждается ложь, над ней, в свою очередь, торжествует время, рано или поздно обнажающее истину. Вакханалии демагогии, разгулу эгоистических интересов Александр Васильевич Колчак мог противопоставить только свой разум и понятия о чести и долге русского офицера. Ему, прекрасному знатоку морского дела, возможно, не хватало ловкости гражданского администратора. Он не сумел, а может быть, не захотел учесть психологию обезумевшей толпы. Его убили, потому что его боялись, боялись даже поверженного, боялись одного его имени.
Александр Васильевич Колчак - известный ученый – океанограф, гидролог, магнитолог, один из организаторов и участников Русской полярной и Гидрографической экспедиций по освоению Северного Ледовитого океана (отмечен высшей наградой Императорского Русского Географического общества), морской офицер, человек с развитым чувством чести и любви к родине, далекий от шкурничества и корысти, он стал « благородным знаменем» белой идеи, «надеждой нации». Но его политические убеждения, отношение к народу, который он считал «обезумевшим, диким, неспособным выйти из психологии рабов», обернулось тем, что, в конце концов, именно народ от него отвернулся. Литература:
1. Адмирал Александр Васильевич Колчак: Сб. - М.: Патриот, 1992.-88 с.
2. Богданов К.А. Адмирал Колчак: Биогр. повесть-хроника. - СПб.: Судостроение, 1993.-295 с.
3. Голуб П.А. С кого они портреты пишут: (Об истинном лице колчаковщины)//Воен.-ист. журнал.- 1992.-№ II.-С. 81-85.
4. Дроков С.В. Александр Васильевич Колчак // Вопр. истории. - 1991.- №1.-С. 50-65.
5. Колосов Е.Е. Сибирь при Колчаке: Воспоминания, материалы, документы. - Пг.: Былое, 1923. - 190 с.
6. Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. 4.1-3.- Белград, 1930- 1931.
7. Платонов А.П. Черноморский флот в революции 1917 г. и адмирал Колчак. - М.: Ред.-изд. отдел мор. ведомства, 1925. - 96 с.
8. Шавров А. Превратности жизни адмирала Колчака // Мор. сборник. - 1990.-№ 9, 10.