Политическая интеграция между РФ и КНР

СОДЕРЖАНИЕ: ВВЕДЕНИЕ….3 ГЛАВА 1. СОВРЕМЕННАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ КНР И РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ….1. Понятие и модели современных интеграционных процессов…… 2. Политические аспекты интеграции и ее возможности…3. Политическая нестабильность в РФ И КНР….16 ГЛАВА 2. ПРОБЛЕМЫ, ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ

МЕЖДУ РОССИЕЙ И КИТАЕМ… 1. Политика привлечения иностранного капитала в КНР. Основные проблемы и перспективы… 2. Проблемы и перспективы сотрудничества между Китаем и Российской Федерацией… 3. Китай и Россия. Осторожное сближение в условиях глобализации 26 ГЛАВА 3. БУДУЩЕЕ КИТАЯ И ПОЛИТИКА РОССИИ… 29 ЗАКЛЮЧЕНИЕ… 33

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ….35 ВВЕДЕНИЕ Вопрос об интеграции - один из ключевых вопросов о том, какие перемены происходят в современном мире, какие тенденции открываются в экономической, социально-политической и других сферах человеческого бытия. Вот почему возникновение ЕЭС было не частным фактом, не рядовым региональным событием в области межгосударственного экономического сотрудничества группы европейских государств, а первым крупным шагом, который отразил наступление новой

крупной эпохи в истории человечества, основу которой составили перманентная НТР, невиданный размах интернационализации всех сфер жизни народов и государств, быстро растущая взаимозависимость в межгосударственных отношениях и так далее. Один из устоев и конкретное выражение этих фундаментальных перемен - интеграция. Главной особенностью российско-китайских отношений в сфере международной политики является совпадение позиций обеих стран по таким вопросам, как сохранение роли

ООН и традиционной трактовки понятия государственного суверенитета. Вместе с тем ряд экспертов подчеркнули, что такая совместная повестка дня, во-первых, может рассматриваться как морально устаревшая и не адекватная вызовам XXI века, во-вторых, не отражает роста фактического влияния КНР на международную обстановку и, в-третьих, не затрагивает важных, представляющих взаимный интерес проблем. Так, Россия и Китай по-разному воспринимают

Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). В то время как китайское руководство рассматривает ШОС как важный проект, по сути, пилотную попытку региональной интеграции с китайским участием, Россия пока не относится к этому проекту достаточно серьезно. Российско-китайские отношения имеют неравномерный характер: если по вопросу о роли ООН и в понимании роли государства Китай и Россия сходятся, то в традиционных областях сотрудничества

(энергетика, военная промышленность) Китай постепенно предпочитает иные источники, нежели Россия, а на инвестиционном рынке эти страны являются конкурентами. Россия должна пересмотреть свои экономические отношения с Китаем и выработать новые подходы, которые соответствовали бы новой ситуации. ГЛАВА 1. СОВРЕМЕННАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ КНР И

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 1. Понятие и модели современных интеграционных процессов Вопрос об интеграции - один из ключевых вопросов о том, какие перемены происходят в современном мире, какие тенденции открываются в экономической, социально-политической и других сферах человеческого бытия. Понятие «интеграция», как и сам процесс интеграции, появилось в политическом словаре сравнительно недавно, в 20-х годах ХХ века, и означало «учение об интеграции».

Его родоначальниками были немецкие ученые Р.Шмед, Х.Кельзен и Д.Шиндлер. Термин «интеграция» означает некую целостность, структуру, совершенствование. В этом смысле он применялся в естественных науках. Перенося его в сферу анализа общественных отношений, упомянутые авторы имели в виду объединение людей, особенно государств, в некую социально-политическую общность.

Однако развитие международного сообщества, особенно в сфере экономических отношений, в тот период еще не создало необходимых предпосылок для реализации идей интеграции. Такова, кратко говоря, семантика и исторические условия возникновения этого понятия. После второй мировой войны термин «интеграция» стали применять к обозначению различных форм международного сотрудничества, охватывающего прежде всего такие сферы межгосударственных отношений, как экономика,

техника, вооружения, международные организации и другое. Что касается дифиниции понятия «интеграция», то в научной литературе и собственно в опыте ее осуществления мы не встретим двух одинаковых определений. Это можно объяснить, во-первых, наличием множества моделей, типов интеграционных процессов, которые различаются по целям и функциям, и, во-вторых, различиями национальных интересов, которые преследуют отдельные государства или группы государств.

Различия первого и второго рода возникают как на объективной почве, так и в результате субъективных устремлений отдельных правящих групп и режимов. Опыт послевоенных десятилетий свидетельствует, что в политических целях, интенсивности сотрудничества, политической гомогенности участвующих в интеграции государств существуют большие различия, что затрудняет выработку общего определения понятия «интеграция». Тем не менее накопленный международный опыт, исследуемый с точки зрения межгосударственных отношений,

приводит к выводу, что такие цели, как сохранение мира, достижение большей безопасности, рост благосостояния в результате экономического сотрудничества и так далее, приобретшие в интеграционных моделях всеобщий характер, могут рассматриваться в качестве критериев определения сущности понятия « «интеграция». Кроме того, интеграционные процессы как факторы мирового развития и мировой политики находятся в состоянии постоянного развития и изменений. Они вносят много нового как в содержание международных отношений,

так и в их формы и функции. Представители зарубежной общественно-политической мысли дают различные определения интеграции. В одних случаях они характеризуют ее «как социальный процесс образования целостности (единства) из частей, систем из элементов. Целостность (система) есть большее, чем сумма его частей». В других - возможность интеграции тесно связывается с вопросом «о лояльном отношении к новым участникам о необходимых пределах господства и власти».1 В современной научной литературе существуют различные

направления и подходы к пониманию природы и роли интеграционных процессов. Здесь можно выделить два теоретических аспекта: а) теории интеграционных процессов; б) теории и практика экономической интеграции. В частности, американские представители школы функционализма в качестве критериев интеграции предлагают опыт разработки и идеи конституций США и Швейцарии, в которых на основе общественного сознания и отчасти, массового движения созданы формально

разделенные (штаты в США и кантоны в Швейцарии) единства, общности. В то же время в работе американского исследователя Д.Митрони утверждается, что интеграция различного уровня имеет место в мировых империях, блоках и международных организациях. При этом решающими должны быть признаны три признака: действенный контроль над легитимным использованием власти, наличие общего органа принятия решений и наличие центра политического просвещения

принадлежащих к сообществу граждан.1 Теоретическая школа федерализма в Европе придерживается более универсальных позиций в интеграционных процессах и оценивает возможности и противоречия в их эволюции более объективно. Ее последователи, имея в виду евроинтеграцию, отмечают, что она возможна, во-первых, на основе сознательного политического решения правительств и народов и, во-вторых, лишь путем создания одного или нескольких новых, независимых от непосредственного влияния

отдельных государств - членов сообщества, наднациональных органов, которым переданы определенные полномочия для принятия решений. Российская историко-экономическая и политическая наука сделала немало в изучении интеграционных процессов, охвативших различные регионы мирового сообщества. Анализ отечественной научной литературы приводит к выводу, что интеграция - это объективный, многогранный, сложнейший процесс, изобилующий противоречиями, поисками, крупными финансово-экономическими, социальными,

правовыми, политическими и другими экспериментами, обусловленными жизнью и корректируемыми ею. Интеграция, если судить по результатам ее развития, представляет собой более высокую социально-экономическую, политическую, государственно-правовую и культурную ступень развития мирового сообщества государств и народов. Если интернационализация подвела прежде всего передовой технологический базис под всю систему мирового сообщества, то интеграционным процессам предстоит внести величайший вклад в реформирование

человеческого общества, хотя нельзя не заметить, что на этом пути пока что больше проблем, чем успехов. Типология и структуры интеграционных моделей. Из краткого экскурса в историю и теорию интеграции очевидно, что она как объективный феномен и как процесс современной международной жизни - явление далеко не одномерное неоднозначное, чрезвычайно богатое различиями в содержании, целях, структуре внутренних взаимоотношений, конструкциях властных отношений и так далее. Как представляется, в этой связи прежде всего следует

избежать искушения отождествлять интеграцию с таможенными союзами или торговыми альянсами, что нередко встречается в научной литературе. Отмеченные формы межгосударственных объединений - явление довольно древнее, зародившееся еще на доиндустриальной стадии развития общества. Интеграция - объективный результат эволюции мирового социально-экономического и политического развития второй половины XX века; если попытаться обобщить ее объективные цели и последствия, то она является

предвестником вступления человеческого общества в новую стадию исторического бытия, общую картину которого футурологи определяют как постиндустриализм. Следует отказаться и от иного, также весьма распространенного подхода, согласно которому «классическая» интеграция сводится к различным формам экономического и политико-экономического сотрудничества. На рубеже XXI века, когда в различных регионах возникли и продолжают возникать не традиционные региональные интеграционные сообщества, а первые суперструктуры международного

значения, становится ясным, что мы имеем дело с явлениями и процессами нового исторического порядка. Перейдем непосредственно к анализу совокупность существующих в мире интеграционных структур и пограничных им, взаимосвязанных с ними международных организаций и объединений. В качестве исходной точки систематизации интеграционных моделей возьмем принцип целей (интересов) и влияния интеграционных объединений. Вместе с тем в рамках одного и того же типа формальной интеграции

в содержании, целях и функциях могут существовать существенные различия (например, Европейский союз и ОПЕК, НАТО и Западноевропейский союз и так далее). В целом интеграционные и исполняющие определённые интегрирующие функции организации можно типологизировать в следующем порядке: 1. Региональные и межрегиональные интеграционные сообщества по целям: экономические, политико-экономические (с элементами социального интегрирования), политические, военно-политические,

институционально-координационные и другие. 2. Международные правительственные наднациональные организации координирующего типа. Они оказывают существенное влияние на: финансово-экономическое, политическое положение государств, на принятие ими решений в указанных областях и так далее. Исследователи Брюссельского союза международных ассоциаций считали, что численность этих организаций возрастет к 2000 году примерно до 500 (в конце 80-х годов их было 378).1 3.

Международные неправительственные организации (4676 с перспективой роста к 2000 году до 10800). К числу таких организаций относятся профсоюзы, транснациональные корпорации и так далее. В условиях возникновения глобальных экономических систем в результате интенсификации и дифференциации международного разделения труда, глобализации, невиданного развития транспортных средств мировых коммуникаций, качественного и количественного роста обмена товаров и интенсификации передвижения капиталов изменились

социально-экономическая почва бытия людей и условия их межгосударственного и интернационального общения. Все это сказывается прямо и непосредственно на интеграционных процессах и вызывает необходимость принятия соответствующих правовых, законодательных актов и других документов, в появлении которых существенную роль играют и интернациональные неправительственные организации.2 Рассмотренные выше типы международных интеграционных сообществ позволяют прийти к следующему выводу:

интеграционные сообщества непосредственно реформирующие базисные основы индустриального общества, являются главным и определяющим направлением в социально-экономической и культурно-политической эволюции мирового социума. В рамках интеграционных сообществ возникают и действуют тысячи интернациональных правительственных и неправительственных организаций, оказывающих влияние на интегрированные структуры. Их, по всей видимости, нельзя рассматривать как органическую часть этих интеграционных суперструктур,

но они являются своего рода барометром, показателем глубины и размаха указанных процессов. Вернемся теперь к основному вопросу - о моделях интеграционных сообществ. Они, эти модели, несмотря на большую специфику, а нередко и неповторимые черты и характеристики, имеют в своей основе общие явления, которые, несмотря на интеграционные «границы», все же являются интернациональными по своей природе, что, кстати, позволяет конкурирующим системам находить компромисс; разрешать назревающие

между ними противоречия и так далее. Вот почему модель всякой интеграционной системы было бы ошибочно абсолютизировать, не замечав общих тенденций в ее эволюции. Перейдем теперь от общей типологии к характеристике существующих основных моделей в мировых интеграционных процессах. 1. Модели политико-экономической интеграции (с учетом социальных аспектов):1 а) Европейский союз (ЕС); б) Андская группа (Латинская

Америка); в) Карибский «общий рынок» (Латинская Америка); г) Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). 2. Модели торгово-экономического сотрудничества: а) Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ); б) Североамериканская интеграция (США, Канада, Мексика); в) Организация арабских стран - экспортеров нефти (ОАПЕК); г)

Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК). 3. Модели международных экономических надправительственных организаций, регламентирующих торговую, тарифную политику и вырабатывающих экономическую стратегию: а) Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ); б) Организация экономического сотрудничества и развития (СЭСР); в) Конференция ООН по торговле и развитию (ШКГАД). 4.

Модели политических союзов и военных блоков: а) Европейский Совет; б) Организация Африканского единства (ОАЕ); в) Организация Североатлантического договора (НАТО). Итак, мы имеем дело с различными структурами (моделями), типами, формами и организациями интеграционных процессов, в том или ином виде «охвативших» почти весь мир. Следует различать также уровни и цели интеграционных сообществ, их реальное место в общей структуре

мировых интеграционных процессов и меру влияния на эволюцию международных отношений. Вместе с тем определяющим, универсальным типом интеграции является политико-экономическая модель, в которой международная кооперация и интернационализация обретают не только качественно новую, более зрелую форму, но и новые сущностные формы трансплантации интернационального регулирования и управления на политическом и экономическом уровнях всеми процессами интегративного развития.

В конечном счете интеграционные сообщества, которые перерастают состояние обмена, неизбежно будут тяготеть к универсальным моделям интеграционных структур, которые обретут новые формы. Примером тому может служить формирующийся в последние годы Азиатско-тихоокеанский регион, который охватит несколько континентов с огромным экономическим потенциалом, неисчерпаемым рынком рабочей силы и потребления и так далее.

В декабре 1994 году в Майами (США) состоялась Международная конференция глав государств двух Америк, которая провозгласила создание крупнейшего в мире рынка с потребительским населением около 800 миллионов человек.1 Отнюдь не случайно интеграционные процессы обретают в конце XX века столь стремительный темп. Небывалый технологический прогресс, коренные изменения политической карты мира, нарастание все новых и сложных противоречий социально-культурного бытия народов разных континентов,

нерешенность многих задач, оставшихся в наследие от прошлого, поставили мировое сообщество перед решением целого комплекса проблем, касающихся выживания человека и природы. Одним из ответов на подобные «вызовы истории» и является рост интеграционных процессов в мире, хотя не будем забывать, что и на этом пути человечество ожидают серьёзные испытания. Интеграционные процессы - одно из главных направлений формирования нового миропорядка.

Ряд стран уже давно прошли первоначальный путь экономической интеграции, хотя многие регионы еще не подошли к нему. На рубеже XXI века эти процессы постепенно перерастают в суперинтеграцию, которая откроет немало нового и неожиданного как для национального, так интернационального развития. Интеграционные структуры не устраняют ни конкуренции, ни противоречий, ни разногласий. Между их участниками постоянно происходит обмен жесткими политическими и пропагандистскими ударами,

хотя они и облекаются в большинстве случаев в «джентльменскую форму». Один из известных политических деятелей Франции Ж П.Шевеман в разгар формирования ЕС писал, что, несмотря на конфликт интересов между США и Японией, существует опасность «возникновения настоящего американо-японского кондоминиума имеющего тенденцию оттеснить Европу». Вместе с тем существуют, видимо, и объективные границ эффективности интеграционных

процессов. Уже сейчас они вызывают немало больших и болезненных вопросов: какой будет судьба демократии и этно-национальных структур, существующих уже столетия? Что можно предложить взамен национальной культуры? Насколько прочными будут гарантии национальной и региональной, в целом - международной безопасности? Реальна ли перспектива превращения различных интеграционных моделей в единый мировой интеграционный

консорциум и куда «исчезнут» при этом национальные государства? Интеграционные процессы в мире – объективные явление, но человечество еще должно научиться использовать их в интересах всеобщего и устойчиво безопасного своего развития. 2. Политические аспекты интеграции и ее возможности Политический фон интеграционно-дезинтеграционных настроений в

Сибири и на Дальнем Востоке весьма своеобразен и весьма отличен от того, что происходит в европейской части России. В Сибири и на Дальнем Востоке нет, например, пресловутого «красного пояса», и политическая оппозиция обращена не столько внутрь, сколько за пределы собственных регионов - к Центру. Политические взгляды населения формируют в основном не программы центрального телевидения, а местные СМИ и региональные лидеры. В этих условиях особое значение приобретает доминирование общероссийского

информационно-политического пространства с паритетными действиями на нем региональных и местных властей и СМИ Сибири и Дальнего Востока. Политический диалог в интеграционных процессах исключительно важен, и его успех определяется отнюдь не встречей «за закрытыми дверями» Президента РФ и главы региона. Не менее важно и перенесение в ХХI веке центра политической интеграции из Кремля и

Белого дома в Совет Федерации. Именно там, среди равных и коллективно ответственных за целостность России и за судьбу всех ее регионов, должны в первую очередь решаться проблемы, затрагивающие всю Федерацию и способные скорректировать параметры государственного устройства России. Назрел вопрос о том, чтобы проблемы России, которые в настоящее время почти не осознаются Правительством как взаимосвязанные и приоритетные, решение которых беспорядочно рассредоточено по многим

министерствам и ведомствам, стали бы предметом особого и концентрированного внимания специальной организационной структуры (федерального органа). Было бы целесообразно также, чтобы за государственную политику России по решению проблем Сибири и Дальнего Востока постоянно отвечал первый заместитель Председателя Правительства РФ. В последнее время все чаще обращают внимание на несомненно позитивную интегрирующую роль межрегиональных ассоциаций (среди них в первую очередь отмечают ассоциации «Сибирское

соглашение» и «Дальний Восток»). Высказываются также предположения о том, что на базе таких ассоциаций в перспективе возможно осуществить «укрупнение субъектов Федерации». Этот вопрос требует специального обсуждения, поскольку, по мнению ряда специалистов, такая «объединительная» идея в ближайшие десятилетия может стать не менее пагубной для страны, чем идея создания российской конфедерации независимых государств. Особую роль в интеграционных процессах

России может сыграть укрепление местной власти. При этом создаются условия для решения одновременно двух проблем. Одна из важнейших проблем - создание политического климата, противостоящего превращению региональных лидеров в единственную и неоспоримую самовластную силу. Противостояния губернаторов и мэров должны смениться политикой согласования интересов, учитывающих все разнообразие ситуаций на местном и региональном уровнях.

Необходима постоянная, системная, не амбициозная и стратегически ориентированная политика по созданию условий для усиления интеграции страны. В настоящее время такой политики нет, и в этом состоит, по-видимому, единственная опасность того, что по линии «восток-запад» начнутся не случайно, а объективно обусловленные реальные дезинтеграционные действия. Однако для недопущения такой ситуации имеются все предпосылки, и, как показано в этой курсовой работе, у Сибири и

Дальнего Востока есть все шансы функционирования в ХХI веке в составе единого и экономически сильного Российского государства. 3. Политическая нестабильность в РФ И КНР Главным препятствием для политической и даже экономической консолидации региона является обостряющаяся борьба за лидерство, прежде всего между Пекином и Вашингтоном.

Основным возмутителем спокойствия вольно или невольно выступает Китай, который все активнее теснит традиционных лидеров — Соединенные Штаты и союзную им Японию. По некоторым оценкам, Китай рассматривает «малые» страны, в первую очередь государства – члены АСЕАН, как продолжение своей экономики и активно развивает с ними сотрудничество.

Остальные субъекты региона являются скорее объектами политики двух конкурирующих гигантов. Исключение составляет только Россия, за благосклонность которой борются пока КНР и США. 1 Внешнеполитические амбиции Китая все еще недостаточно четко декларированы. Пекин твердо настаивает на возвращении Тайваня в состав единого государства, в остальном же избегает внятной и недвусмысленной постановки задач, что, в свою очередь, не позволяет партнерам

КНР определиться с курсом в отношении Пекина. России, США, странам – членам НАТО и «Большой восьмерки» не всегда понятно, чего хочет Китай, когда говорит о развитии «стратегического диалога». Часто Пекин ведет себя противоречиво: с одной стороны, агрессивно пытается скупать ликвидные активы в США, с другой — проявляет осторожность, если не сказать неуверенность, в реализации своих политических

инициатив. Нынешний объем внешнеэкономических связей удерживает руководство КНР от конфронтационной внешней политики. Наращивание же Китаем военной мощи, в том числе ядерного потенциала, необходимо для поднятия его авторитета на региональной и мировой арене. Вместе с тем военное усиление Пекина может расцениваться соседями как угроза. В ряду внешнеполитических приоритетов Китая Россия занимает второе — третье место наряду с

Японией. Китайское общественное мнение воспринимает нашу страну все более благожелательно. Упрочению двусторонних связей способствуют и новые совместные проекты в энергетической области. В долгосрочной перспективе российский курс Пекина будет дружественным и основанным на необходимости сохранить «спокойствие на Севере»1, за благосклонность которой борется КНР. ГЛАВА 2. ПРОБЛЕМЫ, ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ

ИНТЕГРАЦИИ МЕЖДУ РОССИЕЙ И КИТАЕМ 1. Политика привлечения иностранного капитала в КНР. Основные проблемы и перспектив Привлечение иностранного капитала стало в период реформ одной из основных форм осуществления открытой внешнеэкономической политики Китая. Приоритетное значение в 1990-х годах приобрели прямые предпринимательские инвестиции, опередившие по освоенным средствам объемы внешнего заимствования.

В конце 1970-х - начале 1980-х годов сложились благоприятные внутренние и внешние условия для привлечения иностранного капитала в КНР. Страной был взят курс на ускоренную модернизацию народного хозяйства, потребовавший значительных финансовых и материально-технических ресурсов, с другой стороны, на международном рынке имелись избыточные свободные капиталы. Введение налоговых и таможенных льгот для СП, облегчение процесса их создания, учреждение районов льготного инвестирования в приморской полосе

дали толчок развитию совместного предпринимательства, представленному на первоначальном этапе главным образом кооперационными предприятиями, действовавшими в трудоемких областях обрабатывающей промышленности, в сфере услуг, туризма, в коммунальном и гостиничном хозяйстве и тому подобное. Предприятия концентрировались в приморских провинциях Гуандун и Фуцзянь, большинство иностранных вкладчиков являлись зарубежными китайцами из

Гонконга, Макао, Тайваня. При этом низкая экономическая эффективность хозяйствования (малый экспорт, дефицит валютных доходов, узкая непроизводственная отраслевая структура, краткосрочный характер сотрудничества, привязанность к зарубежным поставкам и так далее) требовала от руководства принятия действенных шагов. В 1994-1996 годах темпы роста числа совместных предприятий и объемов их заявленных инвестиций по соглашениям заметно снизились. Такая динамика оценена китайскими специалистами в целом положительно - как результат

урегулирования отраслевой структуры СП, вызванного нехваткой инвестиций в базовые отрасли промышленности, определяющие научно-технический прогресс, и усиления жесткой кредитно-финансовой политики государства. Так, приоритетные отрасли для привлечения иностранного капитала, закрепленные Госсоветом КНР во Временном положении о регулировании направления иностранных инвестиций (1995 г.), включают:1 - сельское хозяйство, включая рыбное, лесное, скотоводство; - инфраструктуру и базовые отрасли

промышленности (энергетику, металлургию, железные и автомобильные дороги, порты и аэропорты); - машиностроение, электронную, нефтехимическую, автомобильную промышленность, производство стройматериалов; - высокотехнологичные, наукоемкие, энергосберегающие и экологичные производства; - отрасли, активно задействующие рабочую силу и природные ресурсы страны. Следует отметить, что механизм привлечения иностранного капитала в КНР охватывает практически весь арсенал современного международного инвестиционного производственного

сотрудничества: компенсационные соглашения, совместную разработку нефтяных ресурсов на континентальном шельфе, инвестирование за рубежом, подрядное строительство и экспорт рабочей силы, иностранный туризм. Вместе с тем на пути дальнейшего развития сотрудничества КНР с иностранным капиталом сохраняется немало проблем, часть из которых связана с несбалансированностью отраслевой структуры инвестиций. Несмотря на то, что к началу 1990-х годов промышленная сфера стала

в ней доминирующей, что позволило китайскому руководству дать «зеленый свет» инвестициям в «третью сферу» экономики, далеко не идеальным остается положение дел в базовых промышленных отраслях (черная и цветная металлургия, химия, стройматериалы), распыленность инвестиций имеет место в обрабатывающей промышленности. Другая проблема - нежелание крупнейших промышленно развитых стран предоставлять КНР современную технику и технологию, зачастую использование ими в отношении

Китая тактики «выпавшего технологического звена», когда роль китайской стороны ограничивается простой сборкой, подключением к производственному процессу на его последних стадиях. В этом, очевидно, проявляется стремление иностранных компаний соблюдать свои стратегические выгоды, нежелание создавать сильного конкурента на мировом рынке. В связи с этим, наиболее перспективной формой представляются именно совместные предприятия, предполагающие

заинтересованность обеих сторон в привлечении современной технологии для модернизации производства. Проблемой остается и невысокое качество многих китайских товаров, несоответствие их международным стандартам, недостаточная квалификация рабочего и инженерно-технического персонала. Их работа в трудоемких отраслях на конвейере и сборке имеет узкую специализацию, не дает широких технологических навыков. Важным резервом увеличения притока капиталовложений является расширение круга инвесторов.

Не сбалансирована и территориальная структура размещения иностранного капитала. При этом нельзя не сказать о растущем понимании Китаем по мере интеграции его экономики в мировую систему необходимости формирования надежной правовой защиты иностранных инвестиций и его усилиях в этом направлении, поскольку в противном случае, и это осознают в Пекине, КНР лишится гарантий дальнейшего роста зарубежных капиталовложений.

Говоря о ближайшей перспективе, можно предположить, что Китаю необходимо будет обеспечить, как минимум, стабильность и поступательность в росте иностранных капиталовложений. Наиболее приоритетными отраслями для страны в настоящее время являются отрасли инфраструктуры, энергетика, транспорт, связь, портовое хозяйство, металлургия, химия. Они создают предпосылки для эффективного функционирования совместного предпринимательства в отраслях

легкой, текстильной и пищевой промышленности, электроники и бытовых приборов. Проблемы и трудности, сопутствующие Китаю в привлечении иностранного капитала неизбежное следствие перехода к новой экономической системе. В настоящее время Китай, отстаивая свои национальные экономические интересы, стал проводить более избирательную политику регулирования притока иностранных капиталовложений как в отраслевом и территориальном аспектах, так

и с точки зрения технологического уровня и валютной отдачи. 2. Проблемы и перспективы сотрудничества между Китаем и Российской Федерацией Российско-китайские отношения имеют неравномерный характер: если по вопросу о роли ООН и в понимании роли государства Китай и Россия сходятся, то в традиционных областях сотрудничества (энергетика, военная промышленность) Китай постепенно предпочитает иные источники, нежели

Россия, а на инвестиционном рынке эти страны являются конкурентами. Россия должна пересмотреть свои экономические отношения с Китаем и выработать новые подходы, которые соответствовали бы новой ситуации. Бурный экономический прогресс Китайской Народной Республики ставит перед Россией серьезные вопросы. Значение Китая в мировой политике и экономике растет, и главная проблема

нашей страны – это неготовность адекватно оценить тенденции развития великого соседа и выбрать соответствующие им формы взаимодействия. Взгляд на КНР как на второстепенное государство или как на государство, представляющее угрозу, не отвечает ни мировым реалиям, ни российским интересам. На политическом уровне и в сфере международной безопасности содержательная часть российско-китайских отношений ограничивается пока декларациями, отражающими сходные, но зачастую устаревшие взгляды на наиболее

актуальные проблемы международных отношений, такие, как будущее ООН или концепция государственного суверенитета в XXI веке. Москве необходима четкая и многоплановая стратегия на китайском направлении. Пора переходить к систематическому взаимодействию на разных уровнях и к крупным совместным проектам. Например, в области сотрудничества в освоении депрессивных регионов российского

Дальнего Востока или в реформировании системы международной безопасности. Главной особенностью российско-китайских отношений в сфере международной политики является совпадение позиций обеих стран по таким вопросам, как сохранение роли ООН и традиционной трактовки понятия государственного суверенитета. Вместе с тем ряд экспертов подчеркнули, что такая совместная повестка дня, во-первых, может рассматриваться

как морально устаревшая и не адекватная вызовам XXI века, во-вторых, не отражает роста фактического влияния КНР на международную обстановку и, в-третьих, не затрагивает важных, представляющих взаимный интерес проблем. Так, Россия и Китай по-разному воспринимают Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС)1. В то время как китайское руководство рассматривает ШОС как важный проект, по сути, пилотную попытку региональной интеграции с китайским участием,

Россия пока не относится к этому проекту достаточно серьезно. Пекин активно ищет новую модель внешней политики и поведения на глобальной арене. И хотя процесс этот имеет достаточно закрытый характер, крайне важно развивать широкий диалог с китайской элитой. Воздействовать на нее можно только путем совместного поиска ответов на новые вызовы. Россия и КНР уже конкурируют в области импорта капиталов.

Китай сейчас является более привлекательным государством в плане инвестиций, а планируемая либерализация китайского фондового рынка может сделать его отрыв по уровню инвестиционной привлекательности еще более значительным. В энергетической сфере Пекин объективно зависит от России и нуждается в увеличении объемов поставок российских энергоресурсов. Вместе с тем торговые отношения с КНР и так носят сырьевой характер, а признаков оживления торговли

за счет других видов товаров незаметно. В ряде случаев (например, гидроэлектроэнергетика) Китай в довольно жесткой форме отдавал предпочтение конкурентам России. Но и Россия не предпринимает серьезных усилий по модернизации своих экономических отношений с КНР. В области экономики сторонам не удалось пока запустить ни одного масштабного совместного проекта (кроме торговли вооружениями), а те, что предлагаются, уязвимы с точки зрения рентабельности.

Говоря о военно-техническом сотрудничестве (ВТС), эксперты согласились с тем, что Россия, занимая сейчас фактически монопольное положение на китайском рынке, может потерять его в ближайшие 8—10 лет.1 При этом именно продажа вооружений Китаю стала в последние годы одним из главных источников средств, позволяющих поддерживать в активном состоянии ряд ключевых отраслей российского ВПК. Уже заметна тенденция к снижению объема закупаемых российских вооружений, постепенному переходу

к приобретению лицензий и самостоятельному выпуску систем вооружений и запасных частей. Перспективы создания совместных военно-технических проектов России и КНР не просматриваются. Особое место в обсуждении занял вопрос о наличии у России многоплановой и четкой стратегии в отношении китайского направления своей внешней политики. По мнению большинства экспертов, Россия еще не смогла полностью определить свое отношение к новому

Китаю. Вследствие этого нельзя говорить о том, что ее внешнеполитические действия основаны на комплексном стратегическом подходе. Скорее, согласились эксперты, политика России частично остается реактивной. По результатам обсуждения перспектив российской политики в отношении КНР большинство экспертов согласились с тем, что Москве не стоит следовать курсом чрезмерного сближения с Пекином. Наши отношения должны быть сбалансированными и учитывать как конкретные интересы

России в АТР, так и взаимоотношения Китая с США и другими российскими партнерами. При этом России не стоит пытаться играть роль активного участника в ситуации возможного обострения американо-китайских противоречий. Имеется два фактора, которые могли бы компенсировать увеличивающийся разрыв в совокупной мощи партнеров. Во-первых, сохраняющийся потенциал России как ядерной державы. Во-вторых, расширяющиеся, по мнению большинства экспертов, возможности привлечения

Японии, США, Южной Кореи для освоения российского Дальнего Востока. В случае подключения КНР этот проект может заложить основу для создания интеграционного объединения всего Дальневосточного региона (Россия, Северо-Восточный Китай, обе Кореи, Япония). Обсуждая вопрос о приоритетности того или иного маршрута нефтепровода для экспорта российской нефти в ведущие государства АТР, эксперты отметили, что с политической точки зрения

наиболее выгодно было бы либо проложить из Ангарска единый нефтепровод с ответвлениями на Находку и Дацин, либо пустить туда горючее по двум отдельным нефтепроводам. Однако, по мнению специалистов, для реализации таких схем пока не хватает нефти. Как указал ряд экспертов, отказ от проекта строительства нефтепровода на Дацин нанесет еще один серьезный удар по доверию Пекина к

Москве. Он лишь усилит подозрения в том, что Россия идет в своей китайской политике на поводу у Вашингтона и Токио, которые, как считается, стремятся ослабить китайскую экономику, сохранить зависимость Китая от ближневосточной нефти. Кроме того, как отмечалось, строительство нефтепровода Ангарск – Дацин может способствовать (при проведении соответствующей политической линии) крупномасштабному промышленному сотрудничеству северо-востока Китая и российского

Дальнего Востока, реализации большого интеграционного проекта во всей Северо-Восточной Азии.1 Сторонники строительства нефтепровода на Находку указывали, что он будет содействовать развитию и оживлению огромного региона, ныне умирающего. Будут создаваться условия для заполнения экономического, социального и геополитического вакуума, угрожающего интересам России. Кроме того, нефть из Находки может идти и на северо-запад

Китая, способствуя оживлению простаивающих там нефтеперерабатывающих заводов. Об этом может быть достигнута соответствующая договоренность. Упоминался и фактор выгодных японских кредитов под нефтепровод на Находку, а также долгосрочные перспективы масштабного выхода на японский и американский энергетические рынки. Такое направление нефтепровода создаст дополнительные предпосылки для претворения в жизнь мегапроекта

международного освоения депрессивных регионов России. 3. Китай и Россия. Осторожное сближение в условиях глобализации Межгосударственные отношения между Китаем и бывшим СССР были официально нормализованы в 1989 во время визита М. Горбачева в Пекин. Россия, и Китай в начале 90-х годов ослабили интерес друг к другу.

В России возобладала «новая политическая философия», выдвигавшая в качестве приоритета скорейшую интеграцию в политические, экономические и, возможно военные структуры Запада. В то же время, руководство КНР, поставив стратегическую задачу «объединения родины» путем инкорпорации Гонконга, Макао и, возможно, Тайваня, было больше заинтересовано в укреплении отношений с США, Японией и Западной Европой, имеющими реальное влияние в

Восточной Азии. Время переоценки ценностей наступило во второй половине 90-х годов, в период активного расширения НАТО на восток. Тогда же, после бомбардировки китайского посольства в Белграде, произошло охлаждение и американо-китайских отношений. Это затормозило переговоры по вступлению Китая во Всемирную торговую организацию и подтолкнуло Пекин к корректировке внешнеполитического курса и, в частности,

к дальнейшему сближению с Россией. В последние три года в России также значительно усилился интерес к Китаю, прежде всего к китайской экономике, находящейся на подъеме. И российские аналитики-китаеведы, и (в меньшей степени) СМИ нередко проводят контрастные параллели между «экономическим взлетом Китая» и не очень радужными перспективами российской экономики.

По подсчетам, доля валового внутреннего продукта (ВВП) КНР от суммарного мирового уровня составляет теперь около 8%, и к 2015 она может возрасти до 10%, в то время как доля ВВП России в настоящее время всего 1,7% и, даже при наличии высоких темпов роста экономики, к 2015 году она не превысит 2%. 1 В целом же созданная в России система в результате перестройки, по словам китайцев, лишь внешне напоминает капиталистический

строй, а по сути своей «является смесью западного капитализма, традиций царского деспотизма и рудиментов советского социализма».1 Подводя итоги «ельцинской эпохи» развития РФ, китайские политологи подчеркивают, что главным его порождением является тотальный кризис, который охватил социальную, экономическую и политическую сферы российской действительности и вылился, прежде всего, в колоссальный регресс производительных сил и серьезное ослабление суммарной мощи страны.

Быстрого выхода из этого состояния китайцы не видят. Российские сторонники китайских реформ констатируют факт, что в настоящее время, несмотря на рост частного предпринимательства в КНР, даже во внешней торговле, примерно 60% сделок в Китае осуществляется государственными предприятиями, а остальные 40% в основном приходятся на совместные с гонконгцами и тайваньцами совместные предприятия.

Доля же частных китайских предприятий, которым с 1997 разрешают в индивидуальном порядке заниматься ведением внешней торговли, составляет примерно 0,3% экспортно-импортных операций КНР. До настоящего времени государственная промышленность Китая (основа которой была заложена в 40-50-е годы с помощью СССР) дает до 71% поступлений в государственный бюджет страны, а вместе с предприятиями общественного

сектора - 88,4%. 6 ноября 2001 КНР после долгих переговоров официально вступила во Всемирную торговую организацию. Этот факт воспринят в России весьма неоднозначно. С одной стороны, вопрос о вступлении в ВТО России также стоит на повестке дня, с другой стороны, в России знают, что открытие внутреннего рынка Китая для дешевых импортных товаров может вызвать труднопреодолимые

последствия. Главным стратегическим документом, разработанным с учетом вовлечения КНР в процессы глобализации, является «Программа экономического развития Китая до 2020 года». Этот документ в настоящее время пристально анализируется в России. Стратегия «постепенной и осторожной интеграции» в мировую экономику не является единственным приоритетом «Программы». В качестве 2-го приоритета ее авторы выдвигают т.н. «регионализацию» - создание

близ границ КНР интернациональных экономических районов, в которые с одной стороны входили бы приграничные провинции Китая, с другой стороны - приграничные регионы сопредельных государств. ГЛАВА 3. БУДУЩЕЕ КИТАЯ И ПОЛИТИКА РОССИИ На фоне российско-европейских связей – стратегического партнерства, регулярных встреч на высшем уровне, построения четырех общих пространств и многочисленных диалогов – азиатский вектор российской политики пока недостаточно развит.

Мешают отсутствие политической воли, традиционный европоцентризм отечественного истеблишмента и существующие маршруты сбыта наиболее рентабельных товаров. Российской политике на азиатском направлении недостает активности, государственной поддержки развития экономических связей, включенности в механизмы регионального сотрудничества и региональные организации безопасности. Частичная переориентация политики РФ в азиатском направлении не должна носить заявочный характер.

Не следует громко декларировать свои намерения, поскольку они могут вызвать подозрение и раздражение не только традиционных партнеров в Европе и США, но и большинства стран АТР. Необходимо формирование многоплановой и многофакторной политики. Учитывая сложные отношения между ведущими странами региона — Китаем, Индией, Японией, Южной Кореей и США, — Россия не может ориентироваться на одну или две страны,

каждая из которых будет склонна рассматривать РФ как противовес другим. При выработке политики необходим учет факторов, вызывающих озабоченность у всех партнеров. Политические и экономические отношения с азиатскими странами, конечно, не могут вступать в противоречие с основным, европейским, вектором развития и европейской идентичностью России. Главной целью нашей политики на азиатском направлении является развитие восточных регионов.

Важнейшую роль может сыграть сбалансированное, учитывающее возможные риски участие Сибири и Дальнего Востока в процессах региональной экономической интеграции. Дальневосточный регион РФ фактически уже участвует в ориентированных на Китай интеграционных процессах. На страны АТР приходится 85 % всей внешней торговли российского Дальнего Востока, а его экономические отношения с соседями гораздо интенсивнее, чем с европейскими регионами

России.1 При этом нельзя не замечать потенциальную опасность полной переориентации азиатской части РФ на региональные экономические отношения и игнорировать опасность экспансии, в первую очередь китайской, на российскую территорию. Такая возможность обусловлена не «агрессивными устремлениями», а недостаточным экономическим и социальным развитием азиатской части нашей страны. В этой связи особое значение приобретает реализация проекта «Новое освоение

Сибири», направленного на ее социальное и экономическое развитие. Необходимо стремиться к увеличению объемов и повышению качества торговли. Долю стран АТР во внешнеторговом обороте России объективно возможно довести до 33–35 %, чтобы она была сопоставима с долей государств – членов Европейского союза. В среднесрочной перспективе это может быть достигнуто посредством расширения энергетического сотрудничества.

Важную роль сыграет диверсификация путей транспортировки российских энергоресурсов региональным потребителям, особенно потому, что Китай, Индия и Япония строят свою оборонную политику с учетом возможности перекрытия – в случае того или иного межгосударственного конфликта – морских коммуникаций, по которым идет поставка энергоресурсов. Речь может идти о сооружении как континентальных трубопроводов, так и «морской» инфраструктуры, ориентированной на экспорт танкерной нефти и сжиженного газа.

России стоило бы стремиться к расширению интеллектуального экспорта в страны Азии, которые в таких перспективных сферах, как, например, образование, пока полностью ориентированы на США и Западную Европу. Грамотно инвестируя доходы от энергоносителей, Россия могла бы усилить свои позиции в области подготовки кадров для стран АТР, стать для многих из них новым «интеллектуальным донором».

Целесообразно разработать комплекс мероприятий по поддержке технологически ориентированного экспорта в Китай. Это в первую очередь продукция гражданского машиностроения и энергомашиностроения, разработанная еще в советский период. При должной лоббистской поддержке со стороны российских властей можно увеличить объемы сбыта гражданских воздушных судов и моторов. Государству стоило бы поддержать создание сервисных центров для обслуживания российских воздушных судов.

Одна из перспективных, но и наиболее сложных областей – военно-техническое сотрудничество (ВТС). Хотя ВТС с Китаем остается объектом многочисленных претензий со стороны партнеров России на Западе, оно не только приносит материальные выгоды, но и является фактором поддержания регионального баланса сил. Необходимо постепенно переходить к более высокотехнологическому ВТС с такими государствами, как Индия и Китай. Обе страны уже далеко продвинулись по пути модернизации

собственных ВПК и заинтересованы в приобретении технологий. Необходимо также изменение структуры и качества импорта из государств Восточной и Юго-Восточной Азии, включая Китай, и увеличение объемов экспорта. В настоящее время российский импорт из большинства стран ЮВА представляет собой продукцию не самого высокого качества, хотя объективно они способны поставлять

более качественные товары и по ценам, более приемлемым для российского потребителя. Закрепление на региональном рынке потребует усиления российских политических позиций. Это может быть достигнуто посредством включения нашей страны в формальные и неформальные механизмы согласования интересов государств АТР, в частности за счет использования существующих там международных организаций и форумов (АТЭС, АСЕАН, ШОС, шестисторонние переговоры по

Северной Корее). Следует более эффективно использовать возможности продвижения отечественных политических инициатив через Шанхайскую организацию сотрудничества, первенство в которой, как опасаются ряд наблюдателей, может быть монополизировано Китаем. Вместе с тем пытаться использовать ШОС для «сдерживания» КНР контрпродуктивно. Целесообразно реальное включение российских представителей в работу «круглых столов» и других дискуссионных площадок, которые, как правило, предшествуют крупным

межгосударственным встречам. Безусловно, такая деятельность, равно как и интеллектуальное обеспечение политики (подготовка научных разработок специализированными экспертными центрами, участие в международных научных конференциях), требует целевой государственной поддержки. Формирование новой политики России в отношении стран АТР невозможно без трансформации внешнеполитического мышления, традиционно замкнутого на евро-атлантическое

пространство. Несмотря на продолжительное экономическое и политическое сотрудничество с Китаем и Индией, Россия по-прежнему рассматривает себя в АТР в качестве внешней силы. Необходимо перестать воспринимать Азию как нечто чуждое. Однако отказ от ориентации на Европу означал бы отрицание как генетических и культурных корней нации, так и надежд на демократическую

модернизацию. Кроме того, поддерживая контакты со странами Азии, Россия может выгодно использовать свою «европейскость», выступая в качестве посредника и представителя интересов Востока и Запада. Настоятельно необходима активизация контактов с элитой государств АТР, организация совместных форумов, конференций и научно-политических мероприятий. Уже сделанные в этом направлении шаги, такие, как участие российской делегации в сессиях

Азиатско-Тихоокеанского парламентского форума, могут рассматриваться как исключительно позитивный, хотя и недостаточный опыт. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Нельзя рассматривать фактор прорыва России в АТР только как топливно-сырьевой ресурс, который до распада СССР использовался для удовлетворения внутреннего спроса, а теперь должен изменить вектор развития в сторону АТР, учитывая огромный всё возрастающий спрос на энергоносители в

Японии, Китае, Корее и других странах. Новое состоит в том, что решение проблемы зависит от возможности повышения конкурентоспособности всей российской экономики. Это станет возможным при выполнении следующих условий: - технологического обновления базовых отраслей, прежде всего ТЭК, поскольку без глубокой геологоразведки и нового оборудования ресурсы ТЭК могут иссякнуть через 15-20 лет, что вызовет обрушение всей дальневосточной экономики; - привлечения

крупного инвестиционного капитала, преимущественно из внешних источников. Проблема состоит в том, чтобы постараться адресно использовать привлеченные средства и в ближайшей перспективе не менять сложившуюся структуру специализации народнохозяйственного комплекса в России. Россия не только потеряла на какое-то время китайские и японские инвестиции, которые предполагалось вложить в строительство нефтепроводов: Ангарск-Дацин,

Ангарск-Находка, но и доверие Китая и Японии к способности России выполнять ранее подписанные соглашения. Таким образом, для осуществления прорыва в АТР Россия уже потеряла по меньшей мере пять-семь лет. Что нужно сделать, чтобы переломить сложившиеся негативы, в чем видится выход из ситуации. Решение проблемы видится не только в разработке промышленно-инвестиционной российской политики, сколько

в использовании административного ресурса и усилении административно-хозяйственной интеграции между краями и областями. Российские ученые полагают, что подключение России к интеграционным процессам ускорит концепция специальной таможенной территории, представляющей дальневосточной экономике России больше стратегической, тарифной и монетарной автономии. У России есть возможность в ходе переговорного процесса о присоединении к

ВТО обсудить статус специальной таможенной территории для Дальнего Востока, что, в принципе предусмотрено уставом ВТО. Концепция специальной таможенной территории для российского Дальнего Востока имеет то преимущество, что позволяет избежать возможных коллизий при реализации стратегии России на создание единого экономического пространства с

ЕС и другой, пока не сформулированной, но объективно назревшей, цели вхождения в единое экономическое пространство СВА. Для России, кроме СВА, огромное перспективное значение имеет развитие сотрудничества со странами Юго-Восточной Азии, объединенных в региональную группировку АСЕАН. Это сотрудничество важно и с экономической, и с политической точек зрения. Как неоднократно подчеркивалось государствами-членами

АСЕАН, хотя Россия пока не готова вступить в торговую зону АФТА, но важен политический авторитет и политическое влияние России в мировом сообществе. Это уравновесит политическое влияние на АСЕАН Китая и США. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ: 1. Доклад национального разведывательного совета США. «Контуры мирового будущего – Россия и мир в 2020 году»,

М Европа, 2005 г стр. 123-131 2. Журавская Е.Г. Региональная интеграция в развивающемся мире: немарксистские теории и реальность ( на примере АСЕАН) Москва: Наука, 1990 г. 3. Инфраструктурный сегмент интеграции России в АТР. Хабаровск, 2004 г. 4. Кузык Б.Н Титаренко М.Л Китай-Россия 2050: стратегия соразвития, М 2006 г. 5.

Китайские политологи о характере и результатах перестройки в России в  «эпоху Ельцина». Москва. 2000 г. С.4-12. 6. Китай в мировой экономике. Москва. Институт международных отношений. 2001г. 7. Матвеев В.А Состояние и перспективы экономического развития стран Центральной Азии – членов ШОС// Шанхайская организация сотрудничества: взаимодействие во имя развития,

ИДВ, Москва, 2006 г. 8. Михеев В.В В.Б.Якубовский «Роль и место России в развитии интеграционных процессов в АТР и СВА». Научный доклад на Отделении общественных наук Президиума РАН. 2004 г. 9. Наумов И.Н Стратегия экономического развития КНР 1996-2020 гг. Москва. 1. 2001.С.7-8. 10.

Н. Е. Овчаренко Н.Е. Модели современных интеграционных процессов. – Москва. 2001 г. 11. «Стратегия развития России в АТР в 21-ом веке». Документы Байкальского Экономического Форума. М 2000, электронная версия; «Глобализация экономики Китая». М 2003, с. 233-247. 12. Цыганков П. А Теория международных отношений, Москва. 2006 г.