В современных договорных отношениях возникло несколько терминов, которые частично совпадают, но в определенном смысле и различаются.
По-разному могут оценивать эти термины законодатели, правоприменители и непосредственные участники (субъекты) договорных отношений - граждане и предприниматели. Речь идет о терминах: типовые, стандартные, формулярные, публичные, примерные договоры и договоры присоединения.
В повседневной жизни постоянно присутствуют отношения, которые по закону должны оформляться договорами, но где фактическое положение никак не соответствует принципам равенства участников (сторон) гражданских правоотношений и свободы договора, закрепленным в новом Гражданском кодексе Российской Федерации, часть первая которого введена в действие с 1 января 1995 года.
Предоставление таких услуг, как перевозка транспортом общего пользования, связь, энергоснабжение, водоснабжение и удовлетворение ряда других коммунальных потребностей жителей больших городов и многоквартирных домов, гостиничное обслуживание, автозаправка, медицинское обслуживание, а также розничная торговля и т. п., осуществляется, как правило, монопольно крупными организациями. Они жестко устанавливают свои условия, и потребитель может лишь присоединиться к ним, но не в состоянии обсуждать договорные условия. Более того, он не имеет выбора - присоединяться или нет к такому договору, он вынужден это делать, иначе может не получить этой услуги вообще [1].
Приведенные случаи установления отношений зависимости при помощи договоров, разработанных одной стороной, составляют явление, которое в праве получило различные наименования: договоры присоединения, принудительные, стандартные, типовые договоры. Тем не менее такие договоры неизбежны в тех сферах хозяйства, где заключается множество однотипных, стандартных сделок. Наивно предполагать, что пассажир городского транспорта или покупатель газеты каждый раз будет составлять договор пассажирской перевозки или розничной купли-продажи. Проблема подобных договоров предполагает прежде всего решение принципиального юридического вопроса, связанного с выяснением правовой природы этих договоров. Кроме того, она имеет и практический характер, а именно: установление адекватных средств защиты интересов фактически слабой стороны в таких договорах.
Большинство юристов признают, что в этих договорах отсутствует возможность согласования воли сторон путем обсуждения условий договора: таким образом, исчезает важнейший элемент самого понятия договора.
Крупные организации (банки и другие финансовые учреждения, железнодорожные ведомства, "естественные монополии" в сфере авиа- и грузопассажирских перевозок, электро- и газоснабжающие организации и коммунальные службы, универмаги, складские и другие предприятия), которые располагают большой клиентурой, используют в обороте формулярные договоры, стремясь предусмотреть в них на основе своего опыта все возможные ситуации, которые могут возникнуть из отношений с клиентами и потребителями. В них зачастую не признается никакое отступление от предложенных условий, не учитываются возражения другой стороны. Кроме того, часто оговаривается освобождение продавца или исполнителя от ответственности за вред, причиненный жизни, здоровью или имуществу клиента, или снижение такой ответственности. Эти стандартные формуляры далеко не всегда соответствуют общим требованиям договорного права, а само классическое договорное право не имеет эффективных средств защиты экономически слабой стороны договора.
В нашей стране эта проблема осложняется еще и тем обстоятельством, что в СССР многие годы существовал приоритет плана над договором, когда практически все необходимые условия отношений между хозяйственными организациями определялись плановыми актами или, выражаясь строго юридическим языком, гражданские правоотношения возникали из актов планирования, а договору отводилась лишь роль оформления плановых заданий. Органы государственного управления могли вмешиваться в договорные отношения сторон путем изменения планового задания, что являлось безусловным основанием для внесения изменений в договор, поскольку он не мог противоречить плану.
В условиях рыночной экономики основной объем гражданских прав и обязанностей возникает из договоров, в которые государство не вправе вмешиваться кроме как посредством установления законов. Решение проблемы защиты слабой стороны в стандартных договорах пошло по пути принятия жесткого антимонопольного законодательства, направленного на недопущение ограничения конкуренции и злоупотребления предпринимателями своим доминирующим положением на рынке, и законодательства, защищающего права гражданина - потребителя товаров и услуг, которое развивалось в России в течение последних четырех лет.
В странах Запада эта проблема имеет более долгую историю. Так, еще в 20-х годах была предпринята попытка придать типовым условиям договора ("формулярам") значение источника права. Однако подобные попытки не имели успеха во всех странах, кроме Италии и Германии. В 50-х годах такие попытки прекратились, но не исчезла практика издания типовых договоров, которая постепенно получила оформление в виде теории договоров присоединения, подробно разработанной во Франции и воспринятой в некоторых других странах. Тем не менее в результате активной борьбы потребителей за свои права был поставлен вопрос об упорядочении условий типовых договоров, при котором условия стандартного договора составляла бы соответствующая государственная или общественная организация.
Именно эта форма оценивается в судебной практике как наиболее справедливое решение проблемы.
Другое решение данная проблема находила в странах англо-американского права, где была разработана конструкция "принудительного договора", в соответствии с которой заключение договора считалось обязательным для компаний, деятельность которых направлена на удовлетворение общественных нужд. Такие компании обязаны были вступать в договор с каждым, кто выражал соответствующее желание. По своему содержанию принудительный договор был прямо противоположен договорам присоединения, так как акцент переносился на государственное принуждение компаний к заключению таких договоров.
В современном гражданском праве западных стран вновь возникает тенденция придания договорам присоединения нормативного значения. Судебная практика Германии исходит, например, из того, что конкретные сделки заключаются на условиях типового договора и в том случае, когда отсутствует ссылка на них и, более того, контрагенту в момент заключения договора не было известно не только о содержании, но и о существовании типового договора. На незнание условий типового договора нельзя сослаться, если только они где-либо были опубликованы и обычно применяются. Условия типовых договоров не применяются только в том случае, если в конкретном договоре действие их положительно выраженным образом исключено. Таким образом, типовые договоры в силу их широкого распространения и лучшей приспособленности к современной торговой практике становятся обычаями делового оборота и в этом смысле - источником права.
Наряду с этим практически во всех развитых странах Запада были проведены законодательные реформы, направленные на ограничение свободы монополий в определении содержания типовых договоров и на защиту прав потребителя [2].
Эти новые законодательные акты распространяют свое действие либо на стандартные договоры, либо на договоры, в которых профессиональному предпринимателю противостоит гражданин-потребитель. Иногда используются оба критерия. При определении понятия "потребитель" западное право исходит из двух критериев: потребитель, во-первых, не может быть предпринимателем, а во-вторых, он приобретает товар или услугу для удовлетворения своих личных потребностей.
Основное содержание этих законодательных актов сводится к ограничению свободы предпринимателей в определении условий типовых договоров (причем в отдельных случаях закон обязывает включать в такой договор то или иное обязательное условие, в других же случаях запрещает определенные договорные условия), к предоставлению потребителю дополнительных прав и гарантий, а также более простых и доступных процессуальных средств защиты своих прав.
Контроль за содержанием типовых договоров возлагается на суды (Германия, Ирландия, Бельгия), или на органы государственного управления (Франция, США, Канада), или на специальные органы, охраняющие интересы потребителей (Англия, Дания). Причем судам предоставляются все более широкие права и возможности в толковании, изменении или расторжении таких договоров, а также признании их недействительными в целом или в какой-либо части.
В то же время терминам "типовой, стандартный, формулярный договор, договор присоединения" придается более широкое и несколько иное значение, как указывалось ранее. Так, термином "типовой договор" устойчиво охватываются многочисленные документы, издаваемые международными организациями и ассоциациями, а также корпоративными союзами и объединениями и применяемые очень широко в международной торговле. Речь идет о документах, договорах, типовых условиях, регулирующих общие условия поставки зерна, хлопка, строительных материалов, промышленного оборудования, изданных Европейской экономической комиссией ООН, а также о договорах, составленных какой-либо мощной хозяйственной организацией или ассоциацией юристов. Подобные договоры, также выражая волю экономически более сильной стороны, отражают вместе с тем многолетнюю деловую практику и обычаи, сложившиеся в той или иной хозяйственной области, существенно ускоряют правовой оборот и служат соображениям правовой надежности и предсказуемости. К унификации стремится не только законодательство, но и деловая практика.
Более узким принято считать понятие "стандартного договора". Эти договоры возникают в строго определенной деловой сфере и содержат характерные элементы для данного вида сделок. Такие договоры имеют "белые пятна" (пустые места), которые стороны должны заполнить исходя из конкретной ситуации, хотя большинство условий тщательно урегулированы.
Отношения, связанные с применением стандартных форм, возникают между профессиональными предпринимателями, причем часто обе стороны имеют собственные "стандартные договоры" (и желание заключить договор в своем варианте). Это явление получило название "войны проформ". Для стандартных проформ характерно несоблюдение принципа эквивалентности (равноправия) взаимных прав и обязанностей, а их условия весьма односторонни. Как правило, нетрудно заметить, кто их составлял - продавец или покупатель.
Для формулярного договора характерно наличие вариантов условий, из которых сторона, которой предлагается формуляр, вправе выбрать наиболее подходящий для нее (таковы формуляры, предлагаемые банками, страховыми компаниями и т. п.). По способу заключения это договоры присоединения, так как возможность изменения генерального предложения и выбора вариантов сведена к минимуму, а любой из вариантов предложен стороной - составительницей формуляра и всегда более приемлем и благоприятен для нее, чем для присоединяющейся стороны.
Уже говорилось о том, что в нашей стране на протяжении многих лет применялось жесткое государственное регулирование всех хозяйственных отношений и связей, причем основным источником обязательств являлся план, а не договор. Это объясняет отсутствие в законодательстве самих понятий договоров присоединения, стандартных, формулярных, публично-принудительных договоров, а термин "типовой договор", который присутствовал в хозяйственном праве, использовался в качестве нормативного акта - источника права. Такие типовые договоры принимались, как правило, правительством для императивного (общеобязательного) регулирования отношений сторон в той или иной области хозяйства.
Поэтому введение в гражданское право России понятий "публичный договор", "типовой договор", "договор присоединения", "формуляр", "стандартная форма договора" является совершенно новым и необходимым решением проблемы.
Гражданский кодекс РФ впервые вводит в гражданский оборот понятия "публичного договора" (ст. 426) и "договора присоединения" (ст. 428).
Публичным признается договор, заключенный коммерческой организацией и устанавливающий ее обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые коммерческая организация по характеру своей деятельности должна осуществлять в отношении каждого, кто к ней обратится, и не вправе как оказывать предпочтение одному лицу перед другим при решении вопроса о заключении публичного договора, так и отказываться от заключения публичного договора, если не докажет, что не имела возможности предоставить потребителю соответствующие ее деятельности товары, услуги, выполнить для него работы (пп. 1, 3 ст. 426 ГК РФ).
Если же такое уклонение коммерческой организации от заключения публичного договора будет по иску другой стороны признано судом как необоснованное, суд вправе принять решение о понуждении коммерческой организации заключить такой договор и возместить другой стороне убытки, причиненные необоснованным уклонением от заключения договора (п. 4 ст. 445 ГК РФ).
Потребитель получает также гарантию от неравноправного отношения к себе коммерческой организации-монополиста в виде нормы, установленной п. 2 ст. 426, которая предусматривает, что не только цена (тариф) товаров, работ и услуг, но и иные условия публичного договора устанавливаются одинаковыми для всех потребителей, за исключением случаев, когда нормативными актами допускается предоставление льгот для отдельных категорий потребителей (например, льготы для инвалидов по оплате услуг коммунальных служб). Правда, эти условия могут быть одинаково невыгодными, а цены одинаково высокими для всех потребителей, но это уже выходит за рамки гражданского законодательства и относится к необходимости государственного регулирования цен (тарифов) на определенные товары и услуги в рамках антимонопольного и иного публичного права. Кроме того, государство оставляет за Правительством РФ право издавать правила, обязательные для сторон при заключении и исполнении публичных договоров (п. 4 ст. 426). Эти правила в Кодексе именуются типовыми договорами. Заметим, что в связи с какими-либо другими понятиями этот термин в Кодексе больше не употребляется. Таким образом, типовыми теперь являются только публичные договоры.
Совершенно очевидно, что классификация публичного договора в новой системе договорного права России проводится по субъектному составу. С одной стороны, это экономически сильнейшая сторона договора - коммерческая организация, действующая в сфере розничной торговли, перевозки транспортом общего пользования, оказания услуг связи, гостиничного, медицинского обслуживания, электро- и газоснабжения и т. п., то есть в сфере общественно необходимых потребностей. Другой стороной публичного договора является, очевидно, потребитель этих товаров, услуг (работ). Он не может ни обсуждать, ни изменять условия договора. Единственная возможность, которая у него есть, состоит в том, чтобы вообще отказаться от заключения договора. Однако эта возможность является фикцией, если в сфере, в которой жизненные потребности требуют заключения договора, существует фактическая монополия.
Важно отметить вместе с тем, что понятие потребителя, которое связано в российском законодательстве с Законом РФ от 7 февраля 1992 года "О защите прав потребителей", включает в себя только гражданина, не являющегося предпринимателем, а ст. 426 ГК РФ избегает употребления термина "потребитель", подразумевая под стороной публичного договора каждого, кто обращается к коммерческой организации-монополисту. Следовательно, это может быть и гражданин-предприниматель, и другая коммерческая организация, являющаяся потребителем товаров и услуг монополиста, например предприниматель, осуществляющий закупки продукции, выпускаемой монополистом, или пользующийся услугами связи, предоставление которых производится монопольно одной организацией.
Хотелось бы отметить, однако, не совсем удачное определение рассматриваемых отношений в качестве "публичного договора".
Употребление термина "публичный" должно свидетельствовать о возникновении здесь публично правовых отношений, в которых хотя бы одной из сторон является лицо публичного права. Такая ситуация возникает в конструкции административно-публичного договора, существующей во французском праве, где одной стороной является лицо частного права, а другой - государственный орган, вступающий в гражданский оборот и являющийся лицом публичного права.
Думается, понятие такого договора необходимо и нашему гражданскому законодательству, так как участие государства и субъектов Российской Федерации в гражданских правоотношениях, причем на равных началах с иными участниками этих отношений (гражданами и юридическими лицами), являющимися лицами частного права, предусмотрено главой 5 ГК РФ. Тем не менее такое презюмируемое (предполагаемое) равенство государственных образований и частных лиц в гражданском обороте не означает фактического их равенства. Поэтому логично было бы внести в Кодекс нормы, охраняющие права частных лиц против публично-правовых институтов в лице государственных органов.
Однако в случае, предусмотренном ст. 426 ГК РФ, обе стороны договора относятся к лицам частного права, а государство лишь имеет публичный интерес в предотвращении злоупотребления своими правами организаций-монополистов. Нетрудно заметить, что речь здесь идет о тех отношениях, которые, как уже говорилось, охватываются в западном праве понятиями "принудительного договора" и "договора присоединения".
Юридическое оформление правоотношений сторон публичного договора производится путем заключения договора присоединения. В соответствии со ст. 428 ГК РФ договором присоединения является договор, условия которого определены одной из сторон в формулярах или иных стандартных формах и могли быть приняты другой стороной не иначе как путем присоединения к предложенному договору в целом. Когда же возникает такая ситуация, когда сторона вынуждена присоединяться к предложенному договору, как не в случае, определяемом ст. 426 ГК РФ как публичный договор? Именно в этой ситуации сторона лишена автономии воли при заключении договора.
Правда, акцент ст. 426 ГК РФ устанавливается на понуждении организации-монополиста к заключению подобного договора и ответственности за необоснованное уклонение или отказ от его заключения, а в ст. 428 акцент перемещается на предоставление потребителю дополнительных прав и гарантий в связи с заключением публичного договора. Так, присоединившаяся к договору сторона вправе потребовать расторжения или изменения договора, если договор присоединения хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она исходя из своих разумно понимаемых интересов не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора (п. 2 ст. 428 ГК РФ).
Таким образом, договор присоединения может и не противоречить законам и иным нормативным актам, однако здесь у потребителя возникают дополнительные гарантии, охраняющие его от злоупотреблений со стороны монопольной организации.
Иной подход к охране прав слабой стороны договора применяется в п. 3 ст. 428 ГК РФ. Если при наличии обстоятельств, являющихся обременительными для присоединившейся стороны, как это предусмотрено п. 2 ст. 428, требование (иск) о расторжении или об изменении договора заявлено профессиональным (зарегистрированным в этом качестве) предпринимателем, который присоединился к договору в связи с осуществлением своей предпринимательской деятельности, такое требование не подлежит удовлетворению судом или иным юрисдикционным органом в случае, если предприниматель знал или должен был знать, на каких условиях он заключает договор (п. 3 ст. 428).
Понятно, что предпринимательская деятельность вообще ведется за свой страх и риск, а статус предпринимателя предполагает его информированность об обычно существующих условиях заключения коммерческих сделок. В противном случае появился бы соблазн применять нормы о договоре присоединения к исключительно широкому кругу отношений. Ведь фактическое равноправие сторон наблюдается не часто - всегда есть более сильная и более слабая сторона. Иное дело, если в качестве присоединившейся стороны выступает гражданин-потребитель. Он не является профессиональным коммерсантом и не всегда может правильно оценить выгоду или невыгоду предлагаемых ему условий договора.
Наконец, стоит сказать о том, что целесообразность выделения в качестве различных видов обязательств публичного договора и договора присоединения вызывает сомнения. Фактически это "стороны одной медали", поскольку и в том и в другом случае регулируется сходный круг правоотношений, нормы о которых, на наш взгляд, и текстуально должны были быть объединены в одной статье. Думается, перед нами как раз случай неудачного симбиоза конструкций континентального и англо-американского права, нередко используемого законодателем в последние годы. Применение такого юридического комбинирования вообще сомнительно, а в данном случае просто излишне. Ведь здесь мы сталкиваемся ни с чем иным, как с конструкцией "принудительного договора" (публичный договор) в праве Англии и теорией договоров присоединения в континентальной системе права, то есть по сути с одним и тем же явлением.
В целом же введение в новый Гражданский кодекс России этих важных понятий чрезвычайно своевременно и полезно. Однако в ст. 426, 428 ГК закреплены лишь общие нормы о соответствующих отношениях, которые должны получить детальное развитие по линии антимонопольного законодательства и законодательства о защите прав потребителей.
Впрочем, большое значение будет иметь и нормотворческая активность правительства, которое вправе издавать обязательные для сторон публичного договора правила в виде типовых договоров.
Многое будет зависеть и от компетентности участников этих отношений и стабильности рыночных отношений в России, так как сама деловая практика (оборот) стремится к установлению единых "правил игры", унификации деловых обыкновений и обычаев. В связи с признанием в Кодексе обычаев делового оборота в качестве источника гражданского права (ст. 5, 6 ГК РФ) в договоре может быть установлено, что его отдельные условия определяются примерными условиями, разработанными для договоров такого вида и опубликованными в печати. Эти условия могут быть изложены в форме примерного договора или какого-либо иного документа. Важно, чтобы он стал общедоступным, то есть был бы опубликован (пп. 1, 3 ст. 427 ГК РФ). Кроме того, даже когда в договоре не содержится отсылка к примерным условиям, они применяются к отношениям сторон в качестве обычаев делового оборота, если такие условия не определены сторонами или диспозитивной нормой закона (п. 2 ст. 427, п. 5 ст. 421 ГК РФ).
Примечания.
1 Сравним с п. 2 ст. 1 ГК РФ: "Граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора".
2 Закон о регулировании стандартных договорных условий ФРГ, 1976 год; Закон о несправедливых договорных условиях Англии, 1977 г.; Закон о запрещении недобросовестных договорных условий Швеции, 1971 г.; Закон о простых договорных условиях США, 1975 г., а также в соответствующей части законы о защите прав потребителей, которые были приняты во Франции (1978 г.), Финляндии (1978 г.), Австрии (1979 г.), Канаде (1978 г.) и других странах.