ГАЛЬБА
Нерону наследовал Гальба, с домом Цезарей никаким родством не связанный, но, бесспорно, муж великой знатности, из видного и древнего рода: в надписях на
статуях он всегда писал себя правнуком Квинта Катула Капитолийского, а сделавшись императором, выставил у себя в атрии свою родословную, восходящую по отцу к
Юпитеру, а по матери к Пасифае, супруге Миноса.
Сервий Гальба, император, родился в консульство Марка Валерия Мессалы и Гнея Лентула,
в девятый день до январских календ, в усадьбе, что на холме близ Таррацины, по левую сторону как идти в Фунды. Усыновленный своей мачехой Ливией, он принял ее
фамилию вместе с прозвищем Оцеллы и переменил имя, назвавшись Луцием вместо Сервия,— это имя он носил, пока не стал императором. Как известно. Август,
когда Гальба мальчиком приветствовал его среди сверстников, ущипнул его за щечку и сказал: “И ты, малютка, отведаешь моей власти”. А Тиберий,
узнав, что Гальба будет императором, но только в старости, сказал: “Пусть живет, коли нас это не касается”. Дед
его однажды совершал жертвоприношение после удара молнии, как вдруг орел выхватил внутренности жертвы у него из рук и унес на дуб, покрытый желудями;
ему сказали, что это возвещает их роду верховную власть, хотя и не скоро, а он насмешливо отозвался: “Еще бы — когда мул ожеребится!” И впоследствии, когда
Гальба поднимал свой мятеж, мул ожеребился, и это более всего внушило ему уверенности: другие ужасались этому мерзкому диву, а он один считал его самым
радостным знаком, памятуя о жертвоприношении и словах деда. В день совершеннолетия он увидел во сне
Фортуну, которая сказала, что устала стоять на его пороге, и если он не поторопится ее принять, она достанется первому встречному. Проснувшись, он распахнул
дверь и нашел у порога медное изображение богини, длиной побольше локтя. На своей груди от отнес его в Тускул, где обычно проводил лето, посвятил ему
комнату в своем доме и с этих пор каждый месяц почитал его жертвами и каждый год — ночными празднествами.
В почетные должности вступал он раньше положенного возраста. В бытность претором
он показал на Флоралиях невиданное дотоле зрелище: слонов-канатоходцев. Потом около года управлял провинцией Аквитанией. Затем он был очередным консулом в
течение шести месяцев, причем случилось так, что в этой должности предшественником его был Луций Домиций, отец Нерона, а преемником — Сальвий
Отон, отец Отона — видимое предвестие того, что в будущем он станет императором в промежутке между сыновьями обоих.
Он правил суд в Новом Карфагене, когда узнал о восстании в Галлии: его просил о
помощи аквитанский легат. Потом пришло письмо и от Виндекса с призывом стать освободителем и вождем рода человеческого. После недолгого колебания он это
предложение принял, побуждаемый отчасти страхом, отчасти надеждою. С одной стороны, он уже перехватил приказ Нерона о своей казни, тайно посланный
прокураторам, с другой стороны, ему внушали бодрость благоприятные гаданья и знаменья, а также пророчества одной знатной девицы — тем более что в это время
жрец Юпитера Клунийского по внушению сновидения вынес из святилища точно такие же прорицания, точно так же произнесенные вещей девою двести лет назад; а
говорилось в них о том, что будет время, когда из Испании явится правитель и владыка мира.
В насмешку над ним рассказывали — справедливо ли, нет ли,— будто однажды при виде роскошного пира он громко застонал; будто
очередному управителю, поднесшему ему краткую сводку расходов, он за старание и умение пожаловал блюдо овощей; и будто флейтисту Кану, восторгаясь его игрой,
он подарил пять денариев, вынув их собственной рукой из собственного ларца.
Многие .знаменья одно за другим еще с самого начала его правления возвещали ожидавший
его конец. Когда на всем его пути, от города к городу, справа и слева закалывали жертвенных животных, то один бык, оглушенный ударом секиры, порвал
привязь, подскочил к его коляске и, вскинув ноги, всего обрызгал кровью; а когда он выходил из коляски, телохранитель под напором толпы чуть не ранил его
копьем. Когда он вступал в Рим и затем на Палатин, земля перед ним дрогнула и послышался звук, подобный реву быка.
Дальнейшие знаки были еще ясней. Для своей Тускуланской Фортуны он отложил из всех богатств одно ожерелье, составленное из жемчуга и драгоценных
камней, но вдруг решил, что оно достойно более высокого места, и посвятил его Венере Капитолийской; а на следующую ночь ему явилась во сне Фортуна, жалуясь,
что ее лишили подарка, и грозясь, что теперь и она у него отнимет все, что дала. В испуге он на рассвете помчался в Тускул, чтобы замолить сновидение, и
послал вперед гонцов приготовить все для жертвы; но, явившись, нашел на алтаре лишь теплый пепел, а рядом старика в черном, с фимиамом на стеклянном блюде и
вином в глиняной чаше. Замечено было также, что при новогоднем жертвоприношении у него упал с головы венок, а при
гадании разлетелись куры; и в день усыновления при обращении к солдатам ему не поставили должным образом на трибуну военное кресло, а в сенате консульское
кресло подали задом наперед. Наконец, утром, в самый день его гибели, гадатель при жертвоприношении несколько раз повторил ему, что надо остерегаться
опасности — убийцы уже близко.
Росту он был среднего, голова совершенно лысая, глаза голубые, нос крючковатый, руки
и ноги искалеченные подагрой до того, что он не мог ни носить подолгу башмак, ни читать или просто держать книгу. На правом боку у него был мясистый нарост,
так отвисший, что его с трудом сдерживала повязка.
Убит он был у Курциева озера и там остался лежать; наконец, какой-то рядовой солдат,
возвращаясь с выдачи пайка, сбросил с плеч мешок и отрубил ему голову. Так как ухватить ее за волосы было нельзя, он сунул ее за пазуху, а потом поддел
пальцем за челюсть и так преподнес Отону; а тот отдал ее обозникам и харчевникам, и они, потешаясь, носили ее на пике по лагерю с криками:
“Красавчик Гальба, наслаждайся молодостью!” Главным поводом к этой дерзкой шутке был распространившийся незадолго до этого слух, будто кто-то похвалил
его вид, еще цветущий и бодрый, а он ответил:
“...Крепка у меня еще сила!”
Затем вольноотпущенник Патробия Нерониана купил у них голову за сто золотых и бросил
там, где по приказу Гальбы был казнен его патрон. И лишь много позже управляющий Аргив похоронил ее вместе с трупом в собственных садах Гальбы по
Аврелиевой дороге.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.bankreferatov.ru