Бизнесмены-просветители
Сергей Курашевич
В
историю России навсегда войдут их имена как самых известных
предпринимателей-просветителей и благотворителей. Прохоровы не столько пеклись
о своей прибыли, сколько заботились о благополучии своих работников и в целом
простых русских людей.
Основателем
знаменитой династии стал Василий Иванович Прохоров. Его отец был монастырским
крестьянином Троице-Сергиевой лавры, там он работал служителем. С митрополитом
достаточно часто ездил в Москву по делам прихода, а заодно и приторговывал
кустарными изделиями Троице-Сергиевого посада. В 1764 году, когда у монастырей
были отобраны вотчины, Иван Прохорович освободился от крепостной зависимости.
Переехал в Москву и стал мещанином Дмитровской слободы. Своего сына он
пристроил приказчиком к одному старообрядцу, занимавшемуся пивоварением.
Неслучайно поэтому позже, в 1771 году, Василий Прохоров открыл свое
пивоваренное дело.
Излечение верой
Во
время моровой язвы, в 1771 году, Василий Иванович тяжело заболел, и хозяин
отправил его на излечение к своим единоверцам на Рогожское кладбище. Благодаря
внимательному уходу верующих Василий Иванович выздоровел, но продолжительное
пребывание в среде старцев не прошло для него бесследно. Он много времени
уделял чтению книг, преимущественно богословского, религиозно-нравственного и
мистического содержания. Целые десять лет Василий Иванович оставался верен
старообрядчеству, а потом он снова перешел в православие.
В
1784 году Прохоров был приписан к московским купцам. Пивоваренное дело шло
довольно неплохо, однако Василий Иванович с годами все больше ощущал
противоречие между собственной глубокой религиозностью и характером промысла. К
тому же его жена, Екатерина Никифоровна, поговаривала: не может она молиться об
успехе дела, чтобы желать народу больше пить и через это разоряться.
Новый бизнес
Еще
одной причиной для смены занятий Прохорова была встреча с Федором Резановым —
редким знатоком красковарения и ситценабивного дела. Впоследствии Прохоров с Резановым
породнится, выдав за него одну из своих родственниц. Они основывают небольшую
ситценабивную фабрику, положив тем самым начало текстильной империи на Трех
Горах — Прохоровской Трехгорной мануфактуре. По договору на пять лет Резанов и
Прохоров поделили девять частей прибыли поровну, десятая часть отходила к
Резанову «за его знания и распоряжение».
Через
пять лет партнеры купили у князя Хованского фабричное заведение с земельным
участком, где развернули производство ситца и платков. Ситценабивное дело тогда
было новым для России. Однако на правительственную поддержку рассчитывать не
приходилось: кредиты выдавались в основном на стратегические отрасли
(металлургические заводы, суконные и парусиновые фабрики). Проблемой стал и
набор рабочих — удалось переманить несколько человек из московских красилен. Но
этого оказалось недостаточно, и поэтому Резанов самостоятельно обучил не один
десяток рабочих и служащих фабрики.
В
условиях отсутствия конкурентов дела фабрикантов быстро пошли в гору.
Василий
Прохоров с легкостью расстался со своей пивоварней насовсем, и переехал из
Хамовников на Пресню, чтобы быть поближе к новому предприятию.
К
1810 году у Прохорова с Резановым работало около сотни человек; почти вся
работа велась вручную, лишь два механизма имели конные приводы, впрочем, это
было характерно для всей Европы.
Резанов
с Прохоровым пробыли партнерами больше намеченного срока. Когда в 1812 году
решили поделить имущество и капиталы, вмешалась война. Василий Иванович
отправил своего сына Тимофея из Москвы с частью уже готового товара; сам же
вместе с сыном Иваном остался в Москве охранять имущество фабрики от разорения.
И
что удивительно — ни пожары, ни война не причинили вреда Трехгорке. Позже в
память о спасении Василий Иванович отлил чугунную доску, которую укрепил на
стене заводского корпуса. На ней было написано: «На этой горке 1812 года, в
бытность Наполеона с войсками в Москве, московский фабрикант Василий Иванович и
сын его Иван Васильевич Прохоровы спасались от пламени, объявшего Москву, и
грабежа неприятелей...»
Союзы создавались и расторгались
1
мая 1813 года Резанов и Прохоров расстались. Сумма при разделе составила 150
тысяч в деньгах и имуществе. После раздела выяснилось, что дела у Резанова (он
завел собственное шерстяное производство) идут куда лучше, чем у Прохорова.
Василий Иванович старел, а старший сын Иван надежд не оправдывал.
Василий
Иванович был для своего времени человеком грамотным, набожным, рассудительным, не случайно поэтому его
многие годы избирали словесным судьей. У Прохоровых было девять детей, тем не
менее, они взяли на воспитание и вырастили нескольких девочек, малолетних
дочерей дальних родственников, а позже выдали их замуж с богатым приданым.
Умирая,
основатель династии советовал детям придерживаться тех правил, которые ему
самому служили основой во всех поступках: «Любите благочестие и удаляйтесь от
худых обществ, никого не оскорбляйте и не исчисляйте чужих пороков; а замечайте
свои, живите не для богатства, а для Бога, не в пышности, а в смирении; всех и,
больше всего, брат брата любите».
Известный
русский просветитель Бестужев писал: «Вот купец Прохоров, которого я и лица не
знаю, но которого почитаю и уважаю выше всех вельмож на свете, он есть истинный
сын Отечества, умеющий употреблять достояние свое в истинное благо. Он купец по
рождению, но в душе выше всякого вельможи. .. Прими дань от меня, почтеннейший
человек Прохоров, ты помирил еще меня с любезным моим Отечеством: я первого еще
из соотечественников моих вижу такого человека и не знаю лица его. Ты краса
русского народа... друг человека, соотечественников».
Тимофей-спаситель
Спас
семейное дело Тимофей Васильевич. В 14-летнем возрасте он умудрился
самостоятельно открыть небольшую фабрику на паях с одним из отцовских
приказчиков. В 1812 году Тимофей быстро эвакуировал из Москвы товары фабрики, проявив
изрядную расторопность. Резанов не раз пытался переманить его от отца к себе
управляющим, обещав огромное по тем временам жалованье — до 3 тысяч рублей в
год. Прохоров, однако, на уговоры не поддался.
Приняв
на себя управление фабрикой, Тимофей обнаружил, что в кассе осталось всего лишь
5 тысяч рублей, а этого после покупки крайне необходимого нового оборудования
не хватило бы даже на приобретение материалов для окраски. Тогда Тимофей сам
прошелся по торговым рядам и попросил у знакомых торговцев ткань, как он
говорил, на пробу. Позже заказчики сами приезжали к нему со своим сырьем и
просили окрасить его как можно быстрее, тут же расплачиваясь за работу.
Спустя
два года производство Прохоровых увеличилось в десять раз. После смерти отца в
1815 году 18-летний Тимофей остался полным хозяином. Ему было не занимать
энергичности: он успевал быть всюду и все видеть, ни одно дело не начиналось
без его личного надзора, без его непосредственного распоряжения. Хозяин не мог
терпеть ни сквернословия, ни неблагопристойных разговоров. Уже в 1817 году
Тимофей единодушно был избран в словесные судьи при местном частном доме.
В
1826 году, проанализировав свой опыт судейской службы, Тимофей Васильевич
написал об организации Попечительного Комитета над тюрьмами. Он сам приложил
немало усилий в работе этого комитета. Например, посылал учителя своей школы и
приходского священника для обучения грамотности к детям арестантов. Добился
разрешения совершать для заключенных в пересыльном тюремном замке на Воробьевых
горах богослужение. В 1843 году молитвенный зал заключенных был перестроен в
храм, освященный московским митрополитом Филаретом.
По
своим воззрениям и складу ума Тимофей Васильевич был выдающейся личностью. Его
биография печаталась в школьных хрестоматиях.
Таможня дает добро
После
1819 года снова начались испытания, связанные с отменой высоких таможенных
тарифов. Российский рынок заполонили импортные ситцы, долги Прохоровых росли;
однако кредиторы из уважения к испытанному партнеру не настаивали на
немедленной уплате. К счастью, Прохоровым удалось открыть и собственное ткацкое
производство. Все это спасло их от банкротства. Уже в 1820 году таможенные
тарифы вновь были повышены, резко возрос спрос на изготовляемые предприятием
платки, шали и покрывала.
В
1822 году сфера сбыта продукции Прохоровых существенно расширилась — от Москвы
до Санкт-Петербурга, Украины, Нижнего Новгорода. Чистый капитал Прохоровых в
1825 году составлял более 520 000 рублей, ежегодно он увеличивался на 100
тысяч. В 1828 году семья решила приобрести две лавки в Зеркальном ряду в Москве
и открыть свои торговые точки в западных губерниях России и в Малороссии.
Кадровый огород
Обычно
квалифицированные рабочие кадры выписывались из-за границы. Прохоровы же с
самого начала рассчитывали на собственные силы. Как только Тимофей Васильевич
возглавил фабрику, он возобновил фабричное обучение.
В
целях развития фабрично-заводского дела в России в 1828 году был учрежден
Мануфактурный совет с отделением в Москве. Тимофей Васильевич был одним из
первых деятельных его членов. Ему удалось через министра финансов провести в
Совете Положение «О мерах к постоянному улучшению состояния рабочих на
фабриках», которое было удостоено отметки Государя Императора: «Прекрасная
мысль состоит в повсеместном введении». В пункте 4 этого Положения предлагалось
фабрикантам не слишком обременять детей работой и по мере необходимости печься
«об учении, состоянии им свойственном, учреждении на самих фабриках небольших
школ или уроков, либо отправлении детей в другие учебные заведения». К 40-м
годам XIX века в Москве и ее окрестностях при фабриках и заводах было открыто
около 24 школ.
Тимофей
Васильевич также заботился и о просвещении городской бедноты, преимущественно
мещан. Его искренние речи по этому вопросу в Мануфактурном Совете встречали
сочувствие среди членов московского купечества, при содействии которого и было
основано мещанское училище, давшее образование тысячам детей.
Предприниматель-просветитель
Еще
в 19-летнем возрасте Тимофей Васильевич стал основоположником ремесленного
обучения в России, сам написал для него программу и следил за занятиями, вечерами
проводил чтения с рабочими фабрики.
В
1816 году на средства Прохоровых была учреждена ремесленная школа для
малолетних работников (на 200 учащихся). Она стала первым учебным заведением
такого рода не только в Москве, но и во всей стране. На протяжении первых 15
лет в школе обучалось до 30 учеников — детей рабочих и бедных жителей Москвы, которые
принимались Тимофеем Васильевичем по контракту на 4—5 лет.
В
1830 году, когда в Москве свирепствовала холера, Прохоровы приняли в школу
сверх практиковавшегося набора еще 80 детей из числа сирот и бедняков. Многие
из них остались на фабрике, став кадровыми рабочими или служащими. Известный
деятель народного образования С.А. Маслов после посещения «Трехгорки» писал:
«Мы с благодарностью к Прохоровым оставили их фабрику, повторяя неоднократно
между собою: вот настоящий фабричный приют для беднейших детей... Если бы при
больших московских фабриках учредились подобные школы для беднейших детей, с
приютом, как мы это видели у Прохоровых... какое бы это было благодеяние!».
Дети рабочих одновременно обучались в фабричных мастерских и в школе.
Мастера
обязаны были помогать ученикам и руководить их занятиями. Тимофей Васильевич
сам следил за исполнением его воли, давал указания набойщикам, ткачам. Наиболее
способные мальчики, окончившие курс обучения, поступали на различные фабричные
должности (становились рисовальщиками, работали в лаборатории, в красильне, в
фабричном управлении).
Содержание
каждого постоянно живущего ученика с платежом податей обходилось в год по 260
рублей, зарабатывали ученики по 180 рублей. Годовой расход на школу, например, в
1842 году составил 25 845 рублей 67 коп. Старший учитель получал жалованье 1000
рублей в год, праздничные уроки оплачивались по 2 рубля 50 коп. за урок.
Учил других, учился сам
Нанимая
к себе на фабрику работников, Тимофей Васильевич заключал с каждым из них
договор, по которому они должны были обучать детей мастерству и быть для них
примером в поведении и усердии к работе; безграмотные должны были посещать
школу.
Тимофей
был намного просвещеннее своего отца: кроме религиозной литературы, читал книги
светского содержания — французских и немецких экономистов, философские труды. В
1832 году побывал в Германии и Франции, где изучал текстильное дело и слушал
лекции по химии. Немецким языком Тимофей Васильевич овладел настолько успешно, что
мог свободно участвовать в научных дискуссиях.
Он
занимался широкой просветительской работой: устраивал не только школы для
народа, но учреждал и библиотеки, читальни. Наконец, первым в России стал
устроителем фабричного театра. В 1820-м году здесь начали давать первые
спектакли. Сцену приспособили в одном из фабричных помещений, исполнителями
были ученики из фабричной школы. Прохоров сам следил за подготовкой актеров к
представлению. Мать его также принимала посильное участие в устройстве
спектаклей и шила костюмы для актеров. Спектакли продолжали ставить и в
1830-40-х годах.
Познакомившись
за границей также с постановкой образования, он вместе с братом Константином
Васильевичем подготовил проект создания технологического училища. Обратился за
помощью к московским мануфактуристам, чтобы общими силами основать в Москве
технологическое училище. Обязанность директора Прохоров брал на себя; в случае,
если купечество откажет ему в доверии, предлагал из собственных средств платить
жалованье тому лицу, которое будет избрано на этот пост.
С
1887 года на средства мануфактуры устраивались бесплатные народные спектакли.
На сцене Прохоровского фабричного театра преимущественно шли произведения
Островского, Гоголя, Писемского и других. Исполнителями в основном были
служащие и рабочие фабрик товарищества.
Просветительская
деятельность Прохоровых привлекла внимание императора: Николай I лично
поблагодарил братьев за попечение о нравственности рабочих на фабрике. В своих
записках Тимофей Прохоров отмечал: «Надобно впредь детей купеческих приучить к
постоянному труду, к умеренности в потребном для жизни, к охотному богатению, но
без малейшей алчности и зависти, к равнодушию в потерях выгод, но к
неравнодушию потери совести и честного имени, к любопытности и любознательности,
относящимся к нравственности и к делу: к постоянству в своем звании...
He
учась, нам, русским, в состязание с иностранными купцами входить невозможно».
Все больше просвещал
Тимофей
Васильевич оставил после себя философские трактаты «О богатении» и «О
бедности». В книге «О богатении» он обосновал благотворительную деятельность
предпринимателя: «Человеку нужно стремиться к тому, чтобы иметь лишь
необходимое в жизни; раз это достигнуто, то оно может быть и увеличено, но
увеличено не с целью наживы, богатства для богатства, а ради упрочения нажитого
и ради ближнего. Благотворительность совершенно необходима человеку, но она
должна быть непременно целесообразна, серьезна. Нужно знать, кому дать, сколько
нужно дать. Ввиду этого необходимо посещать жилища бедных, помогать каждому, в
чем он нуждается: работой, советом, деньгами, лекарствами, больницей и пр. и
пр. Наградою делающему добро человеку должно служить нравственное
удовлетворение от сознания, что он живет «в Боге».
Так,
со временем Тимофей Прохоров становился все более просветителем, нежели
коммерсантом. Он инициировал создание и стал членом попечительного о тюрьмах
комитета. Благодаря его усилиям в пересыльной тюрьме на Воробьевых горах в 1843
году был открыт храм. В 1850 году он обратился в Министерство финансов с
ходатайством о выдаче ему ссуды для устройства «промышленного музеума», однако
в этом ему было отказано. А к тому моменту те несколько небольших фабрик на
Таганке, которые отошли к Тимофею после семейного раздела, пришли в
окончательный упадок и прекратили свое существование...
В
1854 году Тимофей Васильевич умер. Константин Васильевич писал о нем позднее:
«Покойный наш брат по своим способностям и деятельности, если бы преследовал
личные цели, мог бы быть первым в Москве капиталистом; но цель его жизни была
иная — жить для других».
В
некрологе о ТВ. Прохорове, напечатанном в «Северной Пчеле», в частности, отмечалось:
«Тимофей Васильевич Прохоров имел обширные познания и в посторонних предметах и
всегда горел пламенной любовью к пользам отечества. Движимый постоянно
благородной ревностью ко благу ближнего, он, несмотря на расстроенное здоровье,
до конца своей жизни с честью проходил возложенные на него обязанности по
званиям, члена московского отделения мануфактурного Совета, попечительного о
тюрьмах комитета и многих ученых обществ. По печению сердца, он искал повсюду
случая подать помощь ближнему и словом и делом, являясь всегда разумным и
опытным собеседником в обществе просвещенных мужей, другом-наставником
малолетних и утешителем несчастных».
Трое за одного
С
отходом Тимофея Васильевича от семейного дела обязанности по управлению
производством и торговлей распределились между тремя братьями — Иваном, Константином
и Яковом. За Иваном Васильевичем было закреплено управление ткацким
производством. Константин Васильевич отвечал за крашение, Яков Васильевич — за
торговлю. В течение 1830-х годов они смогли существенно расширить производство,
а за качество изделий получили правительственные медали.
В
1841 году был выстроен новый каменный фабричный корпус, и в этом же году
началось оснащение фабрики: из Бельгии получено два паровых котла, а с завода
Шепелева — первая на фабрике паровая машина. Одновременно шла постановка
оборудования ситцепечатного отделения. С 1843 года мануфактура приступила к
выделке ситцев машинным способом. В том же году фирма была преобразована в
торговый дом во главе с братьями.
Константин
Васильевич тоже был фигурой неординарной. Он несколько раз в год посещал
монашеские обители, в сотрудничестве с церковью издавал брошюры и листки
духовно-нравственного толка. Константин отличался своим милосердным отношением
к людям. Так, служители церкви неоднократно благодарили его за материальную
помощь и просили не оставлять впредь их общество.
В
декабре 1857 года Константин и Яков Васильевичи получили разрешение на ведение
своих торгово-промышленных дел под новым названием: «Братья К. и Я. Прохоровы».
Самым деятельным в товариществе был Яков Васильевич. По новому договору
молодому Ивану Яковлевичу разрешалось «управлять делами фирмы по доверенности»,
а несовершеннолетнего еще Константина Константиновича определили к нему
помощником, в полное его распоряжение.
Продолжатели династии
После
смерти последнего из братьев, Константина, хозяином и распорядителем фирмы стал
сын Якова — Иван Яковлевич, получивший современное образование. На его долю
выпали трудные времена: в годы гражданской войны в Америке резко упал импорт
хлопкового сырья в Россию. Тимофей Саввич Морозов предлагал взять фабрику
Прохоровых в аренду. Прохоров отказался; Морозов, однако, немного позже
фактически спас Ивана Яковлевича, предоставив крупный заказ на окраску тканей.
К началу 1870-х годов трудности были преодолены, а фирма вновь расширила
производство и сбыт продукции: к 1872 году она продавала ежегодно более
полумиллиона кусков товара.
Иван
Яковлевич охотно исполнял заказы крупных московских скупщиков-мануфактуристов, что
составляло около половины всего объема производства. Это и спасло Прохоровскую
мануфактуру от неприятностей, какие пришлось пережить другим фабрикам в это
время из-за начавшегося промышленного застоя.
Иван
Прохоров, пожалуй, первым из московских промышленников ввел принцип
коллегиального руководства: он решил поставить фабрику в положение юридического
лица, чтобы она могла без проблем существовать и тогда, когда в ее главе не
будет единой руководящей силы.
В
созданный Иваном Яковлевичем хозяйственный комитет входили, кроме него самого, управляющий,
колорист, бухгалтер, старший приказчик и другие специалисты. В 1874 году им
было учреждено Товарищество на паях Прохоровской Трехгорной мануфактуры с
основным капиталом в полмиллиона рублей (в него вошли он, его жена, брат и двое
ближайших сотрудников).
Прохоровы
стали пионерами в разработке торфяников и бурого угля под Москвой. Уже в 1840-х
годах они целиком перевели мануфактуру на торфяное, а потом и угольное
отопление. В 1870-х годах предприниматели купили на юге России угольную шахту, которая
снабжала и находившуюся на территории мануфактуры электростанцию антрацитом.
В
1874 году торговый дом Прохоровых был преобразован в паевое товарищество
Прохоровской трехгорной мануфактуры, составлен проект Устава товарищества, определен
основной капитал товарищества в размере полтора миллиона рублей.
Об
отношении тружеников к владельцам Прохоровской Трехгорной мануфактуры можно
судить по одному их адресу, преподнесенному одному из ее руководителей в
присутствии всех рабочих на ежегодном молебне: «Глубокоуважаемый наш хозяин!
Просим принять от нас, рабочих Ткацкой и Прядильной фабрик, эту икону
Нерукотворного Образа Господня и хлеб-соль, в благодарность за Вашу постоянную
заботу и отзывчивость к нашим нуждам. Надеясь, что и впредь Вы будете к нам
также доброжелательны, мы молим Бога, чтобы Он послал Вам здоровья со всем
Вашим семейством на многие лета».
Список литературы
Журнал
the Chief 12(56), 2006