Философский поиск истинной свободы в лирике Пушкина
Тема свободы, или вольности, – центральная тема произведений Пушкина. В разные периоды его творчества он представлял ее поразному. Так, например, во время обучения в Лицее для него проявлением вольности было несогласие с профессорами, преподающими там, а чуть позже лицеисты стали собираться в некие кружки, где они не только предавались веселью и разгулу, но и постепенно начинали обсуждать серьезные темы современной им жизни – новые литературные явления, политику страны. И Пушкин, в силу особенностей своего характера, больше тянулся не к сверстникам, а к более старшим товарищам. И идея свободы, возникшая здесь, в Лицее, формировалась в дальнейшем в разговорах с ними. Этим можно объяснить порой противоположные позиции его рассуждений на эту тему в произведениях 1817—1819 гг. Сама цель – свобода – оставалась неизменной, менялись лишь способы, предлагаемые поэтом для ее достижения. В них отражались мысли людей из круга его знакомых. Например, ода «Вольность» (1817 г.). В ней Пушкин призывает царей:
Склонитесь первые главой
Под сень надежную Закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.
Другими словами, поэт проводит мысль о конституционной монархии, подкрепляя ее историческими примерами превышения власти царем или народом: казнь Людовика XVI (народ выступил в роли Закона, что привело к трагедии), стремление к мировому господству Наполеона (здесь Пушкин упоминает о нем негативно, так как это было время после Отечественной войны 1812 г.), убийство Павла I (поступки императора и заговорщиков закончились для них плачевно). Взаимное влияние монарха и народа должно привести к антидеспотизму, к поражению «тиранов мира». Поэт здесь подчеркивает невозможность достижения свободы с помощью революции, насилия и разрушения.
Уже через год, в стихотворении «К Чаадаеву», поэт приравнивает восход «звезды пленительного счастья» ко времени, когда он увидит «обломки самовластья», – то есть к революции. А еще через год, в стихотворении «Деревня», возвращается к идее монархии, но на престоле должен сидеть разумный, милосердный человек, чтобы народ увидел «рабство, падшее по манию царя». Понятие свободы здесь конкретизируется: речь идет о свободе русского крестьянства. Россия предстает перед поэтом страной «барства дикого» и «рабства тощего», и уничтожение этих зол приведет к благоденствию.
В 1820—21 гг. к поэту возвращаются радикальные настроения. Это начальный период его ссылки, поэт полон негодования, возмущения, эта пылкость находит отражение и в поэзии. В стихотворении «Кинжал» (1821 г.) он возвышает политический террор как главное средство для достижения свободы, также используя исторические примеры: неугодные действия Цезаря пресечены кинжалом Брута; Шарлотта Корде вонзает кинжал в грудь Марата – лидера якобинцев; Карл Занд убивает Августа Коцебу, осуществлявшего в 1819 г. в Германии пропаганду движения против университетов.
Где Зевса гром молчит, где дремлет меч закона,
Свершитель ты проклятий и надежд…
Пушкин делает акцент на идее: где царь и закон бездействуют, свое праведное дело свершает «свободы тайный страж», символ справедливости – кинжал. В стихотворении «В.Л. Давыдову» поэт прямо призывает к вооруженной борьбе:
Мы счастьем насладимся,
Кровавой чаши причастимся…
Но этому политическому оптимизму, вере в возможность скорого освобождения народа не суждено было долго существовать (такое положение дел – поражение революций в Европе, арест В.Ф. Раевского за участие в тайном обществе, аракчеевщина вместо ожидаемых реформ Александра I, на которые возлагались большие надежды, – не внушало поэту веры в осмысленность немедленного действия). Поэт начинал сомневаться: есть ли смысл в политической борьбе? Он не отказывается полностью от своих воззваний к свободе – нет! Он просто понимает, что они были несвоевременными:
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды…
А любое действие, совершенное не в свое время, – бесплодно:
…потерял я только время,
Благие мысли и труды…
Пушкин выдвигает заслуживающую размышлений идею: народу все равно, какая власть им управляет, – в лучшем положении он не окажется.
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Понимая свою неспособность совершить большое, полезное дело, в стихотворении «Птичка» (1823 г.) Пушкин утешает себя осуществлением хотя бы малого:
Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!
После подавления восстания 14 декабря и последующих арестов и ссылки на каторгу его участников поэт особенно остро ощущает потребность помочь людям. Помня о том, как нуждался в поддержке друзей он сам в период своего изгнания, Пушкин отправляет в Сибирь послание декабристам. Он считал своим долгом поддержать их как морально («не пропадет ваш скорбный труд», «придет желанная пора», «темницы рухнут»), так и фактически: в некоторых своих стихотворениях поэт пытается оказать влияние на Николая I. Уверенность в том, что император прислушается к его словам, внушила поэту аудиенция, предоставленная ему Николаем. Он вернул опального поэта из ссылки, но нельзя видеть в этом шаге «высочайшую милость» царствующей особы. Царю было необходимо совершить некий поступок, который примирил бы его с общественностью, и «прощение» своевольного поэта, к тому же снискавшего уже славу и любовь народную, очень на эту роль подходило. Николай даже назначил себя его личным цензором, что польстило Пушкину, который тогда не понял, что его судьба и творчество стали зависеть от воли даже не столько самого Николая, сколько «правой руки» императора – начальника III отделения Канцелярии его императорского величества Бенкендорфа.
Итак, во второй половине 20-х – начале 30-х гг. Пушкин в своих произведениях не выдвигал определенной политической идеи. Стихотворения подчеркивали необходимость во властителе способности к милосердию. Пушкин развивал идеюпожелание, высказанную еще Державиным в оде на рождение Александра I: «Будь на троне человек». Именно «человека на троне» жаждал увидеть Пушкин в Николае I. В стихотворении «Стансы» (1826 г.) поэт советует императору быть подобным его «пращуру» – Петру I, который «прощенье торжествует, как победу над врагом» («Пир Петра Первого», 1835 г.), подчеркивая умение прощать как необходимую черту восседающего на престоле. Находящийся во главе государства должен уметь различать тех, кто идет против него во имя блага страны (в пример приводится сенатор Петра I Яков Долгорукий, не боявшийся даже под угрозой смерти оспаривать мнение царя), и тех, кто поднимает бессмысленный бунт, не имеющий целью улучшение общественной жизни (бунт «стрельцов»). К действиям Долгорукого Пушкин приравнивает восстание декабристов, предлагая Николаю I последовать примеру мудрого и любимого народом предка, прислушивавшегося к умному сенатору.
Призывая «милость к падшим», поэт основывался на традиционной мечте каждого просвещенного дворянина о человеколюбивом и порядочном монархе, утопической – как и любая мечта о всеобщем счастье и свободе.