Русское дворянство в драматургии А.П.ЧеховаАвтор: Чехов А.П.
Умей нести свой крест и веруй.
А. Чехов
Всю свою жизнь Чехов наряду с повестями и рассказами писал пьесы и водевили. Его слава драматурга не уступает его популярности прозаика, а во многих странах мира, пожалуй, даже превышает ее.
Чехов-прозаик начинал с юморесок, с сотрудничества в мелкой прессе. Не таким был дебют Чехова-драматурга. Его первая пьеса «Безотцовщина» при всей наивности и неопытности молодого автора — вполне серьезная попытка создать большое драматургическое полотно. Поэтому можно сказать: если Чехов-прозаик дебютирует как Антоша Чехонте, то Чехов-драматург начинается сразу с попытки «стать Чеховым».
В центре первой пьесы — Платонов, в котором угадываются определенные черты Иванова, главного персонажа одноименной драмы, а также некоторых других действующих лиц чеховских пьес последующих лет. Платонов резко выделяется среди окружающих его людей своей незаурядностью. Жизнь он ведет беспорядочную, далеко не безгрешную, но одна черта привлекает к нему читателя: он лишен самодовольства, успокоенности, все время казнится, кается в том, что лишен уважения к себе. Вот эта «самоказнь» героя и сближает его с Ивановым.
В Платонове во многом уже определен тип чеховского героя — человека напряженных духовных и нравственных исканий, пытающегося найти ответ на вопросы о смысле жизни, о предназначении человека.
Пьесы «Безотцовщина» и «Иванов» построены по принципу «единодержавия» главного героя: именно он ведет действие, выступает в полном смысле как центральный персонаж. В последующих произведениях — в «Лешем», переделанном позднее в «Дядю Ваню», и особенно в «Чайке» — Чехов отказывается от этого принципа «единодержавного» героя. В «Чайке» нет одной сквозной интриги, не так-то легко назвать главного героя. Интересно, что, когда Чехов начал работать над «Чайкой», авторское внимание сосредоточивалось вокруг молодого драматурга Треплева, его бунта против театральной рутины. Но постепенно, в ходе работы над пьесой, все более явственно проступали другие характеры — мать Треплева актриса Аркадина, упоенная собой и своей игрой на сцене; писатель Три-горин, избалованный славой, спокойный и мастеровитый; Нина Заречная, мечтавшая о славе и затем узнавшая, как труден путь к подлинному искусству; Маша, безнадежно влюбленная в Треплева, ее муж учитель Медведенко, которого она почти не замечает.
Действие в «Чайке» не катится по одной главной дороге, оно все время как бы переходит от одного персонажа к другому. Сюжет пьесы строится на душевном разладе героев, их мучительных «несовпадениях». Учитель Медведенко любит Машу, но она, даже и выйдя за него замуж, не отвечает ему взаимностью — все ее душевное внимание и силы отданы Треплеву. Он любит Нину, но она увлекается Тригориным, который вскоре бросает ее и возвращается к своей старой привязанности — к Аркади-ной. Даже в таком кратком, неполном пересказе ощущается совершенно непривычная для тогдашних читателей, зрителей, критиков новизна построения пьесы, вся ее трагикомическая противоречивость
«Чайка» говорила о том, что «груба жизнь», но нельзя отчаиваться («Умей нести свой крест и веруй», — скажет Нина в финале), о том, что современное искусство погрязло в рутине. Идеи пьесы о противостоянии грубой жизни, о поисках нового в искусстве не просто провозглашались, но оказывались итогом резкого столкновения мнений, манер поведения, символических образов.
Первая пьеса после провала «Чайки» на Александрийской сцене и ее триумфа в Московском Художественном театре — «Три сестры». Если «Чайка» строилась на мучительных душевных «несовпадениях» героев, то в этой пьесе сюжет оказывается неким, если можно так выразиться, напряженно-несовершающимся действием. Три сестры Прозоровы — Ольга, Маша, Ирина — мечтают уехать из провинциального города в Москву. И — не уезжают. Их брат Андрей грезит о том, как он станет профессором Московского университета. И — не становится. Вместо профессорства ему уготован жалкий удел — быть членом местной управы, где председатель — любовник его жены Наташи. Маша, полюбив подполковника Вершинина, расстается с ним навсегда, она обречена на жизнь с постылым мужем. Ирина, выходя замуж за барона Тузенбаха, надеется, что начнет жить по-новому, трудиться. Однако Тузенбах убит на дуэли.
Казалось бы, все мечты рухнули. Однако в финале три сестры стоят, тесно прижавшись друг к другу, и под звуки прощального марша уходящего полка говорят: «Жизнь наша еще не кончена. Будем жить!»
Бессмысленно подходить к финалу пьесы с точки зрения житейского правдоподобия. Вырываясь за его пределы, Чехов заканчивает пьесу символическим образом трех сестер — они утратили многие иллюзии, но не потеряли надежды.
В «Чайке» сквозь всю пьесу проходил образ подстреленной птицы. В «Трех сестрах» символичность носит более скрытый характер. В последней пьесе Чехова,«Вишневый сад», снова возникает сквозной образ. Это образ сада, прекрасного, цветущего и вырубаемого топорами нового владельца, купца Лопахина.
Много грустного в пьесе, которую Чехов писал, уже предчувствуя надвигающуюся кончину. В то же время можно сказать, что печаль здесь по-пушкински светла. Финал «Вишневого сада» лишен «конечности», он открыт будущему.