Любовь и Россия в жизни и творчестве Марины Цветаевой
26 сентября 1892 года в Москве родилась Марина Цветаева. Жилось ей сложно, она не знала и не пыталась найти покоя и благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями».
Детство, юность и молодость Марины Ивановны прошли в Москве и в тихой подмосковной Тарусе, отчасти за границей. Училась она много, но, по семейным обстоятельствам, довольно бессистемно. Стихи Цветаева начала писать с шести лет (не только по-русски, но и по-французски, по-немецки). В 1910 году она выпускает довольно объемный сборник «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили влиятельные и взыскательные критики, поэты В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин. Стихи юной Цветаевой были еще очень незрелы, но подкупали своей талантливостью, своеобразием и непосредственностью. И в первую очередь — безудержная и страстная «Молитва», написанная поэтессой в день 17летия, 26 сентября 1909 года:
Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Вслед за «Вечерним альбомом» появилось еще два стихотворных сборника Цветаевой: «Волшебный фонарь» (1912 год) и «Из двух книг» (1913 год) — оба под маркой издательства «Оле-Лукойе», домашнего предприятия Сергея Эфрона, друга юности Цветаевой, за которого в 1912 году она выйдет замуж. В это время Цветаева — «великолепная и победоносная» — жила уже очень напряженной душевной жизнью, хорошо знала себе цену как поэту. «В своих стихах я уверена непоколебимо», — записала она в дневнике в 1914 году. Жизнелюбие поэтессы воплощалось, прежде всего, в любви к России и к русской речи. Цветаева очень любила город, в котором родилась; Москве она посвятила много стихов.
Позднее в поэзии Цветаевой появится герой, который пройдет сквозь годы ее творчества, изменяясь и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, зыбкости в чувствах. Лирическая героиня наделяется чертами кроткости богомольной женщины: «Пойду и встану в церкви и помолюсь угодникам о лебеде молоденьком». В первые дни 1917 года у Цветаевой появляются стихи, в которых слышатся перепевы старых мотивов, говорится о последнем часе нераскаявшейся, истомленной страстями лирической героини.
Многие из своих стихов Цветаева посвящает поэтам-современникам: Ахматовой, Блоку, Маяковскому, Эфрону.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий… —
И я дарю тебе свой колокольный град,
Ахматова! — и сердце свое в придачу.
Марина Цветаева пишет не только стихи, но и прозу. Проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. В ней, как и в стихах, важен был не только смысл, но и звучание, ритмика, гармония частей. Проза Цветаевой создает впечатление большой масштабности, весомости, значительности. Мелочи как таковые у Цветаевой просто перестают существовать; люди, события, факты всегда объемны.
Октябрьскую революцию Марина Цветаева не приняла и не поняла. Казалось бы, именно она с бунтарской натурой своего человеческого и поэтического характера могла обрести в революции источник творческого воодушевления. Пусть она не сумела бы понять правильно революцию, ее цели и задачи, но она должна была ощутить ее как могучую и безграничную стихию. В литературном мире Цветаева по-прежнему держалась особняком. В мае 1922 года со своей дочерью она уезжает за границу.
В первые годы эмиграции Цветаева активно участвует в русской культурной жизни. Но год от года по разным причинам оказывается все в большей изоляции. Новаторство ее поэзии не получило должной оценки эмигрантской критики. Более охотно издатели брали ее прозу. Цветаева публикует небольшие рассказы (как на русском, так и на французском языке), воспоминания о поэтах-современниках (Волошине, Брюсове, Бальмонте, Кузмине, Маяковском, Пастернаке), литературно-критические статьи. Решительно отказавшись от своих былых иллюзий, она ничего уже не оплакивала и не предавалась никаким умилительным воспоминаниям о том, что ушло в прошлое. В ее творчестве крепнут сатирические ноты. В то же время в Цветаевой все более растет и укрепляется живой интерес к тому, что происходит на покинутой Родине.
С течением времени понятие «родина» для нее наполняется новым содержанием. Поэтесса начинает понимать размах русской революции («лавина из лавин»), она начинает чутко прислушиваться к «новому звучанию воздуха». Тоска по России проявляется в таких лирических стихотворениях, как «Рассвет на рельсах», «Лучина», «Русской ржи от меня поклон…», «О, неподатливый язык!»… сплетается с думой о новой родине, которую она еще не видела и не знает, — о Советском Союзе, о его жизни, культуре и поэзии.
К 30-м годам Марина Цветаева совершенно ясно осознала рубеж, отделивший ее от белой эмиграции. Здесь для понимания позиции Цветаевой большое значение имеет цикл стихов к сыну. В них она говорит о Советском Союзе как о новом мире новых людей, как о стране совершенно особого склада и особой судьбы, неудержимо рвущейся вперед — в будущее и в само мироздание — «на Марс».
Уставшая, измученная и потерявшая веру, Марина 31 августа 1941 года покончила жизнь самоубийством. Могила ее затерялась. Долго пришлось ожидать и исполнения ее юношеского пророчества, что ее стихам, «как драгоценным винам, настанет свой черед». Марину Цветаеву как поэта нельзя спутать ни с кем другим. Ее стихи можно очень легко узнать — по особому распеву, никому не присущим ритмам.