Авторская позиция и средства ее выражения в романе Достоевского 8220 Преступление и наказание 8221
Роман «Преступление и наказание» называется многими критиками полифоничным, многоголосным. Полифоничность романа заключается в том, что каждый его герой выступает как отдельная, уже сформировавшая свои взгляды личность. Благодаря такой самостоятельности, они вступают в спор друг с другом и пытаются (с большей или меньшей степенью настойчивости) утвердить за своей идеей право на существование. Примечательно то, что голос автора не выделяется из общего хора в романе, а звучит наравне со всеми. Только герои Достоевского говорят словами и действиями, а сам автор – художественными средствами.
В первую очередь стоит отметить, что в романе отсутствует традиционное испытание любовью. Конечно, нельзя сказать, что это чувство вовсе не упоминается на его страницах; по правде говоря, здесь есть даже любовный треугольник (Дуня – Лужин – Свидригайлов). Но в действительности, скорее всего, оно фигурирует в качестве детали, необходимой для развития сюжета в нужном для автора направлении.
Из традиционных же средств раскрытия авторской позиции в произведении использована портретная характеристика персонажей. Выражения их лиц обычно дают читателю первый намек на то, как относится ним автор, в зависимости от того, насколько привлекательными или, наоборот, неприглядными они вышли. Внешний облик в целом говорит не столько о характере, сколько об определенном материальном (социальном) положении. Собственно же характерам посвящено много страниц, Достоевский их детально обрисовывает, часто применяя описание ситуаций, в которых характеры проявлялись. Здесь как раз можно наблюдать своеобразный контраст между социальным положением и взглядами: например, Свидригайлов, богач, но следует принципу вседозволенности; Соня же, находясь на низшей ступени бедности, придерживается идеи всепрощения.
Подобно Гоголю, Достоевский уделяет много внимания деталям интерьера. Здесь они говорят о нищете и вообще являются показателями образа жизни. Так, например, по неоднократным замечаниям визитеров, комната Раскольникова напоминала скорее гроб или коробку, нежели жилище человека. Давящие стены и потолок служат напоминанием о стесняющих обстоятельства, о том, что Раскольников замкнулся в себе и не видит ничего вокруг. В противопоставление с этой, комната сони довольно большая, но это «компенсируется» неправильностью формы: один угол острый, другой тупой, что символизирует ненормальность, уродливость ее существования. Но больше всего поражает, наверное, комната, в которой проживает семейство Мармеладовых, – угол, отгороженный занавеской. Любопытно то, что и Свидригайлов, философствуя на тему потустороннего мира, представлял себе темную комнату с науками по углам.
По изображенным Достоевским мелким деталям легко воссоздать образ Петербурга – Петербурга его времени. Город становится сродни живому существу (как у Гоголя в «Петербургских повестях», у Пушкина в «Медном всаднике»), злобному и мрачному. Тем самым Достоевский в некоторой степени оправдывал героев, перекладывал большую часть вины на условия их жизни. Отсюда столь часто встречающийся мотив болезни, отсюда и неоднородность временного пространства (время то растягивается, то сжимается). Добавляет хаотичности и нестрогая композиция романа: наличие внесюжетных элементов, переносящих в прошлое, повествование-воспоминание. В мрачных тонах нарисовал и петербургский пейзаж: вечная пыль, грязь, духота, дома серых и желтых цветов – и все это сопровождается постоянным несмолкающим шумом улицы.
Не удивительно то, что о самой теории Раскольникова, ее сути читатель узнает ближе к концу романа. Это не только интригующий прием; Достоевский, вероятно, стремился создать фон для ее понимания, и как можно более мрачный. Теория является основной составляющей романа и, как уже говорилось, в ее рождении значительное участие принимал Петербург. Он создал все условия для того, чтобы лишить человека возможности реализовать себя где-либо, и вдобавок – львиная доля эгоизма. Так возникает идея вседозволенности одних и бесполезности других, деления людей на «высших» и «низших», на «Наполеонов» и «тварей дрожащих». Такая теория небезосновательна и, как известно, была не выдумана Достоевским, а взята почти в натуральном виде из жизни. Тем не менее, писатель делает все для того, чтобы убедить читателя в ее ошибочности. Идее Раскольникова в романе противостоит идея (а скорее – мировоззрение) Сони Мармеладовой. Сам Достоевский, считается, был довольно религиозным человеком, и потому христианский принцип смирения и терпения должен быть ему близок. Таким образом писатель выражал свое отношение к теории Раскольникова – через солидарность с человеком, ее не разделяющим.
Второй момент в отношении Раскольникова, на который стоит обратить внимание – это его минутные, но искренние душевные порывы. Достоевский вовсе не лишает своего героя положительных черт, поэтому ситуации, подобные той, когда Раскольников, отчаянно пытаясь спасти пьяную девушку от лап «жирного франта», отдает полицейскому деньги, так нужные ему самому, оказываются в своем роде фальшивыми нотами в стройной (на его взгляд) «мелодии» теории. Кроме ого, на голову «богохульника» и преступника (идейного, что, по мнению Порфирия Петровича, крайне важно) постоянно сыплются несчастья, он испытывает нечеловеческое напряжение каждую минуту, страдает и, наконец, разочаровывается в себе. Крайне важен для понимания авторской позиции эпилог романа. Именно он является средоточием характеристики Достоевского Раскольникову. Герой был твердо убежден в верности своей идеи и, главное, в том, что он сам принадлежит к разряду «Наполеонов». К чему же приходит он в эпилоге? Как выздоровление от болезни показано крушение его былых убеждений, и не просто крушение, а искренняя уверенность в их ложности. Кажется, сама человеческая природа протестует против его теории – теории, противоречащей всем законам, как судебным так и божеским. Главным в доказательстве несостоятельности теории явилось то, что не автор это сделал, а как бы сама жизнь. Это было крайне важным для Достоевского. Высказывая всем произведением свое мнение, писатель, естественно, считал его за единственное верное, и потому не он должен был произнести его в виде морали, а сама проблема (т.е. теория Раскольникова) должна «рассыпаться». Достоевский, думается, был убежден в возможности искупления вины страданием и поэтому отказался от роли судьи, предоставив жизни решать все проблемы по христианскому учению.