(1895-1925)
Проникновенный,тонкий лирик, певец русской природы — таким предстает Есенин в сознаниинескольких поколений читателей. Но вот Ю.Прокушев, приведя строки Есенина изпьесы «Страна негодяев»
Ещезакон не отвердел,
Странашумит, как непогода,
Хлестнуладерзко за предел
Насотравившая свобода...,
прокомментировалих актуальность таким образом: «Более шести десятилетий тому назадродились в душе поэта эти кровоточащие строки, а кажется — все это о нас, отрагических днях, переживаемых нашей родиной сегодня! И кто знает, когданаконец „отвердеет“ закон и мы окажемся в „правовом“государстве? И окажемся ли?»
Таквысветилась новая грань наследия Есенина по истине неисчерпаемого, как вся подлиннаяклассика.
Раннее творчество
Семейнаяжизнь родителей Есенина не сложилась. В автобиографии поэта читаем: «Двухлет был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которогобыло трое взрослых неженатых сыновей… Дядья мои были ребята озорные иотчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразупустили в галоп. Я помню, что очумел, и очень крепко держался за холку. Потомменя учили плавать. Один дядя брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал сменя белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками,и, пока не захлебывался, он все кричал: „Эх! Стерва! Ну куда тыгодишься?..“ „Стерва“ у него было слово ласкательное. После, летвосьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавал по озерам заподстреленными утками. Очень хорошо лазил по деревьям. Среди мальчишек всегдабыл коноводом и большим драчуном». Позднее под впечатлением детства Есениннапишет:
Худощавыйи низкорослый,
Средьмальчишек всегда герой,
Часто,часто с разбитым носом
Приходиля к себе домой.
Инавстречу испуганной маме
Яцедил сквозь кровавый рот:
«Ничего!Я споткнулся о камень,
Эток завтраму все заживет...»
Другаясторона детства в признании поэта И.Розанову: «Я рос, дыша атмосферойнародной поэзии. Бабка, которая меня очень баловала, была очень набожна,собирала нищих и калек, которые распевали духовные стихи… Еще больше значенияимел дед, который сам знал множество духовных стихов наизусть и хорошоразбирался в них».
Годыучебы в Спас-Клепиковской церковно-приходской школе, которую Есенин окончил в1912 г., приобщили его к классической поэзии (читал наизусть «Мцыри»,большие отрывки из «Евгения Онегина» и др.). Тогда же он начал писатьсам. Позднее, переехав в Москву, Есенин еще какое-то время (года полтора)учился в народном университете Шанявского, так что, вопреки легендам, он былдостаточно образованным человеком. Воронский впоследствии об этой сторонеличности поэта писал: «Есенин был дальновиден и умен. Он никогда не былтаким наивным ни в вопросах политической борьбы, ни в вопросах художественнойжизни, каким он представляется иным простакам. Он умел ориентироваться,схватывать нужное, он умел обобщать. И он был сметлив и смотрел гораздо дальшедругих своих поэтических сверстников. Он взвешивал и рассчитывал. Он легкодобился успеха и признания не только благодаря своему мощному таланту, но иблагодаря своему природному уму».
Спас-Клепиковский- самый первый период творчества Есенина — был достаточно плодотворен. Несчитая не сохранившихся или уничтоженных самим автором стихотворений, известныавтографы 45 произведений, относящихся к 1910-1912г.г. Нередко они былиподражательны, наивны, но среди малозначительной поэтической шелухи, обычнойдля пишущих в этом возрасте, встречаются такие значительные стихотворения, как«Ты поила коня из горстей в поводу», «Выткался на озере алыйсвет зари», «Хороша была Танюша»...
Ужепервая строчка стихотворения «Ты поила коня из горстей в поводу»(1910) представляет законченную поэтическую картину, а в последующих раскрываетсяобраз своенравной девушки, напоминающая мифических амазонок («Но с лукавойулыбкой, брызнув на меня, Унеслася ты вскачь, удилами звеня»). Метафоричнастрока «в пряже солнечных дней время выткало нить», где из солнечныхлучей время плетет человеческую судьбу. Но, очевидно, «нить»обрывается, ибо по-земному драматичен неожиданный финал:
…Мимо окон тебя понесли хоронить.
Надосказать, что в ранних стихах Есенина — не только спас-клепиковского периода, нои начала московского — «За окном у ворот...», «Капли»,«О красном вечере задумалась дорога» — прослеживается оппозицияжизнь/смерть; ряд текстов напрямую соотносится с похоронным обрядом («Кпокойнику», «У могилы», «Поминки»). В них звучатмотивы воскрешения для другой жизни, как индивида («Русалка под Новыйгод...»), так и самой Руси («Занеслися заветной пташкой»).Рассмотрев эту проблему, современный литературовед пишет: «Особенностиавторского видения мира наиболее ярко проявились в стихотворении „Ненапрасно дули ветры...“, в котором дано самоопределение лирического героя:»Полюбил я мир и вечность, Как родительский очаг". Родительский очаг,как единство восприятия почитаемых умерших предков и ныне живущих, объемлетсобой земной и небесный, «нездешний», миры. Именно единство, целостность,взаимодействие и взаимопроницаемость этих миров и приводит к пониманиювечности. Видение «мира и вечности» у Есенина глубоко оптимистично:«Все в них благостно и свято, Все тревожное светло» (32; 109). Вдальнейшем связь есенинского творчества с обрядом, с фольклором укреплялась. Вобразной системе многих его стихотворений, в трактате «Ключи Марии»(1920) справедливо видят влияние и живого бытования фольклора, и трудаА.Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу».
Обратимсяк стихотворению «Выткался на озере алый свет зари» (1910). Заря дляЕсенина не повседневное и естественное явление природы, а нечто исключительное,небывалое по красоте, будто кто-то невидимый выткал алую ткань на полотнесинего озера. На прекрасную картину «накладываются» звуки природы:«на бору со звонами плачут глухари, плачет где-то иволга...» Этимстрокам контрастно упоение жизнью лирического героя: «только мне неплачется — на душе светло». Неуемное ликование души рождено любовью,восторженными мечтами о встрече. И, как бы не в силах скрыть своей безудержнойрадости, поэт изливает ее в стихотворные строки:
Знаю,выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядемв копны свежие под соседний стог.
Зацелуюдопьяна, изомну, как цвет,
Хмельномуот радости пересуду нет…
Обычнаядля лирики оппозиция тоска/веселье выступает в форме оксюморона — сжатой иоттого парадоксально звучащей антитезы: «есть тоска веселая в алостяхзари». В данном случае кажущиеся несовместимыми вещи (тоска и веселье)переплетаются воедино, выражая то трудно объяснимое состояние души, когдачеловек одновременно испытывает сердечное томление и радость от предстоящейвстречи.
Ворганическом единстве с природой, в своеобразной прелести «тоскивеселой» предстает лирический герой раннего Есенина. Это человек, которыйраспахнут навстречу жизни, полон чудесных ожиданий, светлых мечтаний, радостныхнадежд. Это они окрасили повседневные явления природы в необычные,исключительно яркие тона.
Такимобразом, характерная для русской лирики Х1Х века языковая изобразительность,снятая художественными открытиями серебряного века, прежде всего в поэзиисимволистов, возрождается в реалистической лирике Есенина в новом качестве, и вэтом проявились характерные особенности его идиостиля.
Песнь о «братьях наших меньших»
Образыродной природы в раннем творчестве Есенина занимают огромное место. Чтобыубедиться в этом, достаточно просмотреть хотя бы начальные строкистихотворений, открывающих первый том сочинений Есенина: «Вот уж Вечер.Роса Блестит на крапиве...», «Там, где капустные грядки Красной водойполивает восход...», «Поет зима — аукает Мохнатый лесбаюкает...», «Под венком лесной ромашки Я строгал, чинилчелны...», «За горами, за желтыми долами Протянулась тропадеревень...», «Опять раскинулся узорно Над белым полембагрянец...» и т.д., и т.д. Природа для поэта не только среда обитания,пусть самая поэтичная, но и мощный, воспринятый сквозь призмународно-поэтического сознания мифологический пласт — источник мифопоэтики (36).
Апелляцияк русской природе и ее образам станет основной чертой творчества поэта. Понаблюдениям исследователей луна и месяц в поэзии Есенина упоминаются более 160раз, небо и заря — по 90, звезды — почти 80. В есенинских стихах, помимо разныхвидов трав и злаков, описывается около 20 видов цветов, более 20 породдеревьев, свыше 30 наименований птиц… «Природный мир Есенина включает всебя небосвод с луной, солнцем и звездами, зори и закаты, ветры и метели, росыи туманы; он заселен множеством „жителей“ — от лопуха и крапивы дотополя и дуба, от мыши и лягушки до коровы и медведя, от воробья до орла»(1; 34-38). Этот живой многообразный мир изображен с «родственным»,говоря словами Пришвина, вниманием, подтверждая искренность заявления поэта:
Изверье, как братьев наших меньших,
Никогдане бил по голове.
Издомашних животных «героями» Есенина стали лошади, собаки и коровы.Корова — кормилица крестьянской семьи, но это, казалось бы, совершеннонепоэтическое существо, вырастает у Есенина до символа России. Летом 1921 г.поэт говорил И.Грузинову, энергично жестикулируя руками: «Кто о чем, а я окорове. Знаешь ли, я оседлал корову. Я еду на корове. Я решил, что Россиюследует показать через корову… Без коровы нет России». И потомусовершенно неслучайны в его стихах подобные строки:
Ородина, счастливый
Инеисходный час!
Нетлучше, нет красивей
Твоихкоровьих глаз.
Есениноднажды написал о поэте: «Он пришел целовать коров...». В другомстихотворении: «Каждой корове с вывески мясной лавки Он кланяетсяиздалека». Есенин обращался к собратьям: «Друг, товарищ и ровесник,помолись коровьим вздохам».
Отношениек корове у Есенина порой доходило до курьеза. После возвращения с А.Дункан иззаграничной поездки поэт признавался тому же И.Грузинову: «Как только мыприехали в Париж, я стал просить Изадору купить мне корову. Я решил верхом накорове прокатиться по улицам Парижа. Вот был бы смех! Вот было бы публики! Нопока я собирался это сделать, какой-то негр опередил меня. всех удивил:прокатился на корове по улицам Парижа. Вот неудача! Плакать можно, Ваня!»(30; 1, 355).
Сне меньшей нежностью относился Есенин и к лошадям. Известен случай(воспоминание Вс. Рождественского), когда группа московских писателей,вернувшись ночью из Ленинграда, потеряла из виду Есенина. «А где жеЕсенин?»- спросил кто-то. И тут все увидели, как несколько в стороне онстоял перед клячей уныло спящего на козлах извозчика и, стащив тугую перчатку,задумчиво трепал ее челку. Он говорил что-то шепотом, чуть наклоняясь кнастороженно поднятому лошадиному уху" (30; 2, 116). После такого факта,думается, нет никакой неискренности или ложной позы в строчках из стихотворения«Исповедь хулигана»:
И,встречаясь с извозчиками на площади,
Вспоминаязапах навоза с родных полей,
Онготов нести хвост каждой лошади,
Каквенчального платья шлейф.
Визвестном стихотворении «Я обманывать себя не стану» поэт опятьпризнавался читателю:
Яхожу в цилиндре не для женщин -
Вглупой страсти сердце жить не в силе,-
Внем удобней, грусть свою уменьшив,
Золотоовса давать кобыле.
Сособой любовью относился Есенин к собаке, и ее образ занял в творчестве поэтабольшое место:
Ямосковский озорной гуляка.
Повсему тверскому околотку
Впереулках каждая собака
Знаетмою легкую походку...
Средьлюдей я дружбы не имею,
Яиному покорился царству.
Каждомуздесь кобелю на шею
Яготов отдать мой лучший галстук…
Сравнитьс собакой для Есенина значило — похвалить. Однажды он сказал художнику Рыженко:
— У тебя, Илюша, прямо собачья любовь к природе!
— Почему же собачья?- удивлялся художник.
— Да как тебе сказать… Мне кажется, что по-настоящему любят и понимают природутолько животные… И еще растения… Ты тоже, по-моему, не человек, а большая,умная и добрая собака… И если тебя ласково погладить, ты растрогаешься изаплачешь собачьими слезами...
Последнеесловосочетание невольно вызывает ассоциации с «Песнью о собаке»(1915) с ее пронзительно-щемящей концовкой: «Покатились глаза собачьиЗолотыми звездами в снег». В этом стихотворении, как уже отмечалось впрактике лучших учителей литературы, усилена работа глаголов: «златятсярогожи в ряд» (поэт каждого заставляет ощутить торжественностьпроисходящего), «ласкала», «струился снежок подталый»; и нафоне этих трогательно-нежных слов грубо-просторечный глагол «поклал»,усиливающий угрюмую непреклонность, страшную жестокость в действиях хозяина.Передавая силу материнского чувства, поэт сопровождает глаголы деепричастнымиоборотами: «до ночи она их ласкала, причесывая языком», «посугробам она бежала, поспевая (!) за ним бежать», «плелась обратно,слизывая пот с боков»,- а вот действия хозяина лишены деепричастий:человек оскорбляет, убивает, не задумываясь, его действия уточнены местоимением«всех» («семерых всех поклал») и повторяющимся наречием«долго, долго» («и так долго, долго дрожала воды не замерзшейгладь»). И ужас от свершившегося усиливается двумя метафорами:«звонко глядела» (в исступленной надежде беззвучно кричащая, стонущаяматеринская душа) и «глухо… покатились глаза собачьи» (надеждыбольше нет!)..." (23; 102). В данном случае «глаза собачьи»представляются метонимией и прочитываются как «слезы собачьи».Л.Л.Бельская, в чьей книге «Песенное слово» дан прекрасный анализ«Песни о собаке», считает: «Эмоциональная сила заключительныхстрок создается не патетическими возгласами, а страшным в своей выразительностигиперболическим образом собачьих глаз, вытекших от горя». Поэт делает«нечеловеческую» боль достоянием человеческой души. Литературоведутверждает:
Есенин«открыл новую поэтическую „область“, включив в границы поэзиивсе многообразие животного мира — не только давно опоэтизированных лебедей и журавлей,собак да коней, но всякую „живность“, причем и в нарочитоприземленной форме — кобели и суки, лошаденки и кобылы. Объединив в своемхудожественном мире живую и неживую природу, поэт так определил природнуюокраску и сострадательную тональность своих стихов: „Звериных стихов моихгрусть Я кормил резедой и мятой“ (1; 40-45).
Способностьсострадать всему живому прозвучала и в более позднем стихотворении Есенина — »Песня о хлебе" (1921):
Вотона, суровая жестокость,
Гдевесь смысл — страдания людей!
Режетсерп тяжелые колосья,
Какпод горло режут лебедей.
Путь к признанию
Переехавк отцу в Москву, Есенин мечтает о поэтическом поприще, но отец настаивал, чтобысын занялся более надежным, чем писание стихов, делом. «Была великаяраспря!- делился Есенин с другом Г.Панфиловым в письме от 16 июня 1913 г.- Отецвсе у меня отнял, т.к. я до сих пор еще с ним не примирился. Я, конечно, нестал с ним скандалить, отдал ему все, но сам остался в безвыходном положении.Особенно душило меня безденежье, но я все-таки твердо вынес удар роковойсудьбы, ни к кому не обращался и ни перед кем не заискивал...» (10; 2,308)
Ситуацияусугублялась тем, что редакции газет и журналов, куда Есенин направлял своистихи, не торопились с их публикацией. А у юного поэта к тому времени уже быласемья, родился сын. Работа в типографии Сытина, куда он устроился подчитчиком,отнимала очень много времени: с восьми утра до семи вечера ежедневно. Некогдабыло заниматься стихами. Но когда «накатывало», не выходя на работу,он писал по несколько дней подряд. «Настроение было угнетенное,-вспоминала об этом времени Анна Изряднова, „не венчанная“ женаЕсенина.- Он поэт, и никто не хочет этого понять, редакции не принимают впечать» (30; 1, 144). Только в начале 1914 г. в детском журнале«Мирок» было помещено знакомое всем нам с детства стихотворение«Береза». Вслед за ним появилось еще несколько: «Пороша»,«Поет зима — аукает», «С добрым утром!»,«Село»… В том же 1914-м стихи Есенина печатаются и в других детскихжурналах «Проталинка», «Доброе утро» и в газетах «Путьправды», «Новь». Есенин в приподнятом настроении сообщаетГ.Панфилову: «Распечатался я во всю Ивановскую. Редактора принимают безпросмотра и псевдоним мой „Аристон“ сняли...» (10; 2, 319).
Дарованиеего крепло так быстро, что очень скоро он ощутил потребность непосредственногоконтакта с большой литературой. «Славу надо брать за рога… Поеду вПетроград, пойду к Блоку. Он меня поймет»,- решает Есенин и отправляется вгород на Неве без денег, без рекомендательных писем и даже не запасясь заранеекакими-либо адресами.
ПозжеЕсенин так вспоминал о своей поездке: «Ну, сошел я на Николаевском вокзалес сундучком за спиной, стою на площади и не знаю, куда идти дальше, — городнезнакомый. А тут еще такая толпа, извозчики, трамваи — растерялся совсем.Вижу, широкая улица, и конца ей нет: Невский. Ладно, побрел потихонечку. Анарод шумит, толкается, и все мой сундучок ругают. Остановил я прохожего,спрашиваю: „Где здесь живет Александр Александрович Блок?“. „-Не знаю,- отвечает,- а кто он такой буде?“ Ну, я не стал ему объяснять,пошел дальше. Раза два еще спросил — и все неудача. Прохожу мост с конями ивижу — книжная лавка. Вот, думаю здесь уж наверно знают. И что же ты думаешь:действительно, раздобылся там верным адресом… Тронулся я в путь, а идтидалеко… Но иду и иду. Блока повидать — первое дело. Все остальное — потом...» (30; 2, 118).
Блокаон действительно нашел, представился и показал стихи. Позднее Есенин писал вавтобиографии: «Когда я смотрел на Блока, с меня капал пот, потому что впервый раз видел живого поэта».
АлександрАлександрович принял сердечное участие в судьбе Есенина. Он выслушал его,просмотрел стихи, отобрал несколько и, зная, что у начинающего поэта вПетрограде нет ни друзей, ни знакомых, и ему даже негде остановиться, направилего с рекомендательными письмами к Мурашову и Городецкому. В тот же день Блоксделал краткую запись в дневнике: «Крестьянин Рязанской губ., 19 лет.Стихи свежие, чистые, голосистые, многословный язык...» А Есенин 24 апреля1915 г. писал Н.Клюеву: «Стихи у меня в Питере пошли успешно. Из 60принято 51. Взяли „Северные записки“, „Русская мысль“,»Ежемесячный журнал" и др."
ИмяЕсенина замелькало на страницах литературных журналов, он вызвал интерес учитающей публики и вошел в моду. В скором времени владелец крупногокнигоиздательства Н.Н.Михайлов предложил издать сборник стихов Есенина — «Радуница» (1916), который дважды переиздавался с дополнениями в 1918и 1921 г.г. Радуница (допустимо двойное ударение) — весенний языческий празднику восточных славян, связанный с поминанием предков.
«Литературнаялетопись не отмечала более быстрого и легкого вхождения в литературу. Всеобщеепризнание свершилось буквально в какие-нибудь несколько недель»,-констатировал успех Есенина Рюрик Ивнев (30; 1, 325). А в рецензии на первыйсборник стихов Есенина было сказано: «На всем его сборнике лежит преждевсего печать подкупающей юной непосредственности. Он поет свои звонкие песнилегко, просто, как поет жаворонок. Усталый, пресыщенный горожанин, слушая их,приобщается к забытому аромату полей, бодрому запаху черной, разрыхленнойземли, к неведомой ему трудовой крестьянской жизни, и чем-то радостно-новымначинает биться умудренное всякими исканиями и искусами вялое сердце. У СергеяЕсенина есть, несомненно, будущее» (13; 16).
Образ лирического героя. Поэтизацияобщечеловеческого.
Далеконе всегда сбываются литературные прогнозы, но на этот раз они оказалисьудивительно точными. Наверное, нет в России человека, который бы не слышал, незнал, не повторял стихов, сложенных в далеком 1921г.:
Нежалею, не зову, не плачу,
Всепройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданьязолотом охваченный,
Яне буду больше молодым.
Тытеперь не так уж будешь биться,
Сердце,тронутое холодком,
Истрана березового ситца
Незаманит шляться босиком.
Духбродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешьпламень уст.
Омоя утраченная свежесть,
Буйствоглаз и половодье чувств.
Ятеперь скупее стал в желаньях,
Жизньмоя? иль ты приснилась мне?
Словноя весенней гулкой ранью
Проскакална розовом коне.
Всемы, все мы в этом мире тленны,
Тихольется с кленов листьев медь...
Будьже ты вовек благословенно,
Чтопришло процвесть и умереть.
Обращаяськ вечным символам круговорота жизни — цветенью и увяданью, поэт строит текст наих сопоставленьи. В стихотворении утверждается неразрывность природного ичеловеческого: «весенняя гулкая рань» — олицетворение молодости.Акцентирование этого образа именно в конце стихотворения снимает характерноедля традиционной элегии чувство неизбывной печали, мотив неизбежной беды лирическогогероя перед лицом всепоглощающего времени и вечной природы. Мы отсылаемчитателя к подробному анализу стихотворения, проделанному Л.Бельской, котораяубедительно показала, что Есенин соединил в стихотворении не только фольклорнуюи литературные традиции, но и различные стилистические пласты (1; 88-98).Ставшие шаблонами поэтизмы (пламя уст, холод сердца и т.д.) в соседстве ссовременной разговорно-бытовой лексикой утрачивают свою стереотипность.
Глубокийи прекрасный мир души с ее привязанностью к семье раскрывается в хрестоматийном«Письме к матери» («Ты жива еще, моя старушка»), впосвящениях сестре Шуре, в строках «Голубчик, дедушка, я вновь тебепишу». «Родимое жилище» воспето в стихотворениях «Низкийдом с голубыми ставнями», «Эта улица мне знакома», с его щемящейзаключительной строкой о родительском доме: «Мир тебе — деревянныйдом!»
Искренность,возвышенность, неординарность выражения чувства отличают любовную лирикуЕсенина. Еще в 1916 г. поэт создал подлинный шедевр любовной лирики — «Небродить, не мять в кустах багряных...» Как это было свойственно и раннейлирике Есенина, стихотворение обрамляется пейзажными образами:
Небродить, не мять в кустах багряных
Лебедыи не искать следа,
Соснопом волос твоих овсяных
Отосниласьты мне навсегда…
Образгероини предстает в нерасторжимой связи с природой, чему свидетельствует снопволос овсяных, сок ягоды на коже, зерна глаз, запах меда рук, растаявшее, какзвук, тонкое имя… Героиня наделяется общими с природой свойствами, закат иснег обретают сходные с героиней характеристики, благодаря эпитетам: «Назакат ты розовый похожа И, как снег, лучиста и светла». Образами природынаполняется и вторая часть стихотворения: когда герой слышит «кроткийговор» о бывшей возлюбленной, водяные соты поют с ветром и «заря накрыше, как котенок, моет лапкой рот»; лирическая мысль героя «Все ж,кто выдумал твой гибкий стан и плечи — К светлой тайне приложил уста»также сопровождается пейзажной зарисовкой: «Пусть порой мне шепчет синий вечер,Что была ты песня и мечта...»
Реалииприроды придают стихотворению своеобразную, волнующую прелестную окраску,мягкие тона и особую нежность звучания, и образ любимой предстает чистым,свежим и «оприродненным». Природа — источник, питающий и поэзию, илирические чувства поэта: «Природа не только „колыбель“ ипоэтическая „школа“ Сергея Есенина. Она — душа есенинских стихов, безнее они не могут существовать, утрачивая всю свою неповторимость иочарование» (1; 34). Правдивость этих слов с особой очевидностьюпроступает при соотнесении их со стихотворением «Не бродить, не мять вкустах багряных...»
Непреходящие,вечные ценности человеческого бытия, пронесенные лирическим героем сквозь бурии тревоги кровавого столетия, заслуживают такого же определения, которое далБелинский пушкинской лирике: «Лелеющая душу гуманность». И еще:«Самая грусть его, несмотря на его глубину, как-то необыкновенно светла ипрозрачна; она умеряет муки души и целит раны сердца».
Есенин и новокрестьянские поэты
ТворчествоЕсенина нередко рассматривается в контексте так называемой«новокрестьянской» поэзии, представленной именами таких поэтов, какН.Клюев, С.Клычков, П.Орешин, А.Ширяевец, А.Ганин и др. Главой направлениясчитается Н.Клюев, чьи книги «Сосен перезвон» (с предисловием В.Брюсова)и «Братские песни» вышли в свет еще в 1912г. Есенина и Николая Клюевасвязывали годы искренней дружбы, и хотя к середине 20-х г.г. их пути разошлись,Клюев в 1928г. создает поэму «Плач по Есенину». В их творчественемало общих мотивов, ощущается близость позиции в отношении к революции,которая на первом ее этапе воспринималась как путь к «крестьянскомураю». «Из моря народной крови выросло золотое дерево свободы (...)Ключи от врат жизни вручены русскому народу»,- писал Клюев в 1919г. встатье с характерным названием «Красный набат». Сближало их иэстетизация патриархальных устоев деревенского быта, народной мифологии. ПозжеЕсенин отошел от присущего Клюеву резкого противопоставления деревни городу, аКлюев не принимал произведений Есенина последних лет. Как отмечалось в критикеесенинский стих был «более легок, подвижен, восприимчив к интонациямбыстро меняющегося времени, более открыт к контакту с другими поэтическимимирами и системами» (6а; 24). Вместе с тем очевидны и общие их черты, дарсоздания словесных живописных картин русской природы, органичное сочетаниепсихологического состояния человека и эмоционального настроя пейзажа. Средиработ, посвященных Есенину и Клюеву, выделим статью С.Субботина (22а).
Вгоды революции Есенин сближается с Сергеем Клычковым и Петром Орешиным. Видяпочти неразлучных Есенина и Клычкова, талант которого Есенин высоко ценил,современники шутили: «Два друга — метель да вьюга». Их объединялинтерес не только к «деревенской» проблематике, но и к пролетарскимпоэтам. П.Орешин был старше Есенина на восемь лет, но в 1918г. первую вышедшуюв столице его книгу рецензировал Есенин. При всех различиях творческойиндивидуальности поэтов поэзии Орешина, складывающейся просоветски, звучатесенинские нотки: «Соломенная Русь, куда ты? Какую песню затянуть? Какжуравли, курлычат хаты, поднявшись в неизвестный путь». Орешин такжеоткликнулся трогательными стихами на смерть Есенина.
Список литературы
1.Бельская Л.Л. Песенное слово. Поэтическое мастерство Сергея Есенина. Книга дляучителя.- М., 1990.
2.Беляев И. Подлинный Есенин.- Воронеж, 1927.
3.Васильева М. Кривая истины// Литературное обозрение.- 1996.- № 1.
4.Воронова О.Е. Библейские образы в поэзии С.Есенина// Актуальные проблемысовременного литературоведения.- М., 1995.
5.Гарина Н. Воспоминания о С.А.Есенине и Г.Ф.Устинове// Звезда.- 1995.- № 9.
6.Гуль Р. Есенин в Берлине// Русский рубеж. Спец. Выпуск газеты«Литературная Россия».- 1990.
6а.Журавлев В. «Словесным опален огнем»// Литература в школе.- 1991.- №5.
7.Зайцев П.Н. Из воспоминаний о встречах с поэтом// Литературное обозрение.-1996.- № 1.
8.Зуев Н.Н. Поэзия С.А.Есенина. Народные истоки. Философия мира и человека//Русская литература. ХХ век. Справочные материалы.- М., 1995.
9.Енишерлов В. Три года// Огонек.- 1985.- № 40.
10.Есенин С. Собр. Соч. в 2 т.- Минск, 1992.
11.Иванов Г. Сын «страшных лет России». Русский рубеж. Спец. Выпускгазеты «Литературная Россия».- 1990.
11а.Иванов Г. Маяковский. Есенин// Вестник МГУ. Сер. 9.- М., 1992.- № 4.
12.Капрусова М.Н. Темы и мотивы поэмы С.Есенина «Иорданская голубица»//Русская классика ХХ века: Пределы интерпретации. Сборник материалов научнойконференции.- Ставрополь, 1995.
13.Карохин Л. Петроградские адреса Есенина// Лит. Россия.- 1990.- 5 окт.
14.Карпов А.С. Поэмы Сергея Есенина.- М., 1989.
15.Корнилов В. Победа над мифом// Литературное обозрение.- 1996.- 1.
16.Куняев С., Куняев С. «Божья дудка». Жизнеописание Сергея Есенина//Наш современник.- 1995.- N 3-9.
17.Лурье С. Самоучитель трагической игры// Звезда.- 1996.- N 5.
18.Маклакова Г. Иное разрешение старых проблем// Русский язык в школе.- 1989.- №11.
19.Маяковский В.В. Сочинения в 2 т.- М., 1988.
20.Мекш Э.Б. Мифопоэтическая основа поэмы С.Есенина «Черный человек»//Вечные темы и образы в советской литературе.- Грозный, 1989.
21.Микешин А. Об эстетическом идеале поэзии Есенина// Из истории советскойлитературы 20-х годов.- Иваново, 1963.
22.Микешин А.М. «Инония» С.Есенина как романтическая поэма// Жанры влитературном процессе.- Вологда, 1986.
22а.О, Русь, взмахни крылами. Есенинский сборник.- М., 1994.
23.Пастухова Л.Н. Поэт и мир. Урок по лирике Сергея Есенина// Литература вшколе.-1990.- № 5
24.Перхин В.В. Поэзия С.А.Есенина в оценке Д.А.Горбова (По страницам забытойстатьи 1934 года)// Филологические науки.- 1996.- N 5.
25.Петрова Н. «Сам-третей». Есенин-Миклашевская-Бармин// Литературноеобозрение.- 1996.- N 1.
26.Прокушев Ю. Даль памяти народной.- М., 1978.
27.Прокушев Ю. Сергей Есенин. Образ. Стихи. Эпоха.- М., 1989.
28.Пьяных М. Трагический Есенин// Нева.- 1995.- № 10.
29.Раскольников С. Сергей Есенин// Поиск.- 1990.- 14-20 дек.
30.С.А.Есенин в воспоминаниях современников. В 2 т.- М.- 1986.
31.Сергей Есенин в стихах и в жизни. Воспоминания современников.- М., 1995.
32.Скороходов М.В. Оппозиция жизнь/смерть в ранней поэзии С.А.Есенина// Русскаяклассика ХХ века: пределы интерпретации. Сборник материалов научнойконференции.- Ставрополь, 1995.
33.Семенова С. Преодоление трагедии.- М., 1989.
34.Сосновский Л. Развенчайте хулиганство// Комс. правда.- 1926.- 19 сент.
34а.Тартаковский П. «Я еду учиться...» «Персидские мотивы»Сергея Есенина и восточная классика// В мире Есенина.- М., 1986.
35.Хазан В.И. Проблемы поэтики С.А.Есенина.- Москва-Грозный, 1988.
36.Хазан В.И. Мифологический «анамнезис» воды в поэзии С.А.Есенина//Вечные темы и образы в советской литературе.- Грозный, 1989.
37.Хазан В.И. Тема смерти в лирических циклах русских поэтов ХХ века.- Грозный,1990.
38.Ходасевич В. Есенин// Русский рубеж. Спец. Выпуск газеты «ЛитературнаяРоссия».- 1990.
39.Харчевников В.И. Поэтический стиль Сергея Есенина (1910-1916).- Ставрополь,1975.
40.Холшевников В. «Шаганэ, ты моя, Шаганэ!..» Стилистико-стиховедческийэтюд// В мире Есенина.- М.- 1986.
41.Эвентов И.С. Сергей Есенин. Книга для учащихся.- М., 1987.
42.Юдкевич Л.Г. Певец и гражданин.- Казань, 1976.