План
ВведениеГлава I. Социально-нравственные инициативы Ч. Айтматова впрозаических произведениях
Глава II. Художественное своеобразие мифов и легенд впроизведениях Ч. Айматова («Белый пароход», «Пегий пес, бегущий краем моря», «Идольше века длится день»)
Заключение
Библиография
Введение
Огромнымдостижением Великой Октябрьской социалистической революции было то, что всеНегода угнетенные, задавленные народы царской России стали свободными.
Киргизскаялитература наряду с другими литературами – на современном этапе продолжаетразвиваться и достигает новых вершин словесного искусства. Если отметить краткоособенности развития киргизской прозы современного периода, то следует сказатьо четко ощутимых, настойчивых исканиях киргизских прозаиков в эпическом жанре,в романе «Среди гор» и «Батийна» Т. Сыдыкбекова, «Фронт» У. Абдукаимова,«Братство» К. Баялинова, «Чабан с Хан-Тенгри» К. Джантожева – вот далеко неполный перечень говорит о том, что в постоянном движении киргизской прозыпроявляется все больше творческой активности и инициативы писателей.
Изгор и степей Средней Азии, где некогда свирепствовал Чингисхан, ныне вышелЧингиз Айтматов, художник и мыслитель, писатель – гуманист, творящий подвигмиропонимания, столь трудный в сложной действительности 20 века. Огромендиапазон его духовных ориентиров: вырос в юрте, среди коней и верблюдов,работал ветеринаром, весь быть, ум и фольклор первобытного кочевника впитал егоразум, — и вот он уже читатель В. Шекспира и Л. Толстого, Платона и В. Ленина,пишет повести – притчи, в которых пристально вглядывается в то, чем живсовременный человек в сравнении с древним.
АйтматовЧингиз родился в 12 декабря, 1928 году в аиле Шекер, в Киргизии. Сегодня онлитературный классик, пишущий на киргизском и русском языке. Под влиянием семьибудущий писатель с детства приобщился к русской культуре, русскому языку илитературе. В 1937 его отец, занимавший руководящий пост, был репрессирован, иЧингизу пришлось столкнуться с подлинной народной жизнью: его трудовой стажначался в десять лет, а с четырнадцати лет ему пришлось работать секретаремаилсовета (это было время Отечественной войны, и взрослые мужчины были нафронте), решая самые сложные вопросы жизни большого села.
Окончиввосемь классов, он поступил в Джамбульский зоотехникум, который окончил сотличием, и был принят без экзаменов в сельскохозяйственный институт. Встуденческие годы он писал небольшие заметки, статьи, очерки, публикуя их вгазетах. После института работал зоотехником, продолжая писать.
В1956 приехал учиться в Москву на Высшие литературные курсы, которые многое емудали. Вернувшись в Киргизию, стал редактором журнала «ЛитературныйКиргиэстан», пять лет был собственным корреспондентом газеты«Правда» в Киргизии.
Широкуюизвестность молодому писателю принесла повесть «Джамиля» (1958),позднее вошедшая в книгу «Повести гор и степей» (Ленинская премия,1963). В 1961 вышла повесть «Тополек мой в красной косынке». Затемпоследовали повести «Первый учитель» (1962), «Материнскоеполе» (1965), «Прощай, Гульсары!» (1966), «Белыйпароход» (1970) и др.
Первыйроман, написанный Айтматовым, — «И дольше века длится день»(«Буранный полустанок», 1980). В 1988 был опубликован известный роман«Плаха».
Ч.Айтматов смог сделать и дипломатическую карьеру: был послом СССР в Люксембурге.В настоящее время является послом Кыргызстана в Бельгии, не оставляя при этомлитературной деятельности. Один из последних его романов называется роман«Тавро Кассандры, (1994).
Онне просто рядовой писатель века. Он писатель из века: умеет слагать мифы илегенды – дар редчайший в образованном интеллигенте 20 века, в котором рассудокобычно забивает сказочные видения бытия. И в то же время его повести – этопсихологически тонкие и трогательные рассказы о жизнях простых людей – таких,как мы с вами, о перипетиях любви, о поисках человеком своего пути в нашемдраматическом веке.
Вразвитии каждого народа происходит переход от патриархального состоянияобщества и соответствующего ему фольклорно-эпического сознания и синкретическойлитературы (когда литература выполняет одновременно и функции знания вообще,религии, истории, морали и права, и искусства, — таковы Библия, поэмы Гомера,«Манас») и т.п., к гражданскому обществу частичных индивидов и личностей исоответствующей ему системе разделенных форм общественного сознания (право,мораль, наука, искусства и уже только художественная литература). На этом путисознание переходит от наивно-поэтического представления о мире черезрассудочное – общественно художественному, которые и осуществляет в киргизскойлитературе Ч. Айтматов.
Преждечем приступить к рассмотрению айтматовского построения мифа, создания легенд ипреданий, обратимся к истории киргизского народа.
Долгоевремя Киргизию не знали. Какое-то, пусть приблизительное, представление поРиттеру и Гумбольдту в России и Европе уже имели, но, в сущности, «странунебесных гор» еще не знали: словно она была за тридевять земель, за облаками,за морями …
В1856 г. Ч. Валиханов писал:
«Восточнаячасть Центральной Азии, собственно центральная Азийская возвышенность, сосвоими мировыми вулканами и загадочными народами остается до сих пор совершеннонепроникаемой terra incognita. Ежегодно читаем мыизвестия о путешествиях вовнутрь Африки и Австралии. Неужели Азия – колыбельчеловека менее любопытна, нежели Африка? Неужели труднее проникнуть в верховьеАму и Сыра, чем толкаться среди знойных песков Африки, среди лютых зверей?..».1
Такимивесьма красноречивыми призывами Ч. Валиханов начинал свои известные записки окиргизах. Со временем terra incognita была открыта.
КолумбомАзии был Валиханов. Он первым рассказал нам о киргизах, впервые записал нарусском языке отрывки из «Манаса», назвав его степною «Илиадой», он изучилобычаи, культуру и язык киргизов, их многочисленные племена, он обратилвнимание цивилизованного мира на легенду племени бугинцев о матери-оленихе.
ЗаслугаВалиханова состояла в том, что был первым писателем безмолвного народа. Это былпервый путь. Впрочем, был и второй; этим путем шел из Европы в Азию Бичурин.
Киргизыслагали песни, эпосы, легенды, но не имели письменности. Невольнымиисториками-летописцами киргизов были китайцы, описывавшие, по вековой традиции,народы, с которыми входили в соприкосновение.
Киргизовпо китайским летописям открыл впервые Н. Я. Бичурин. Рамки старого arbis terroum были разбиты. Высокая волна искусства Возрождения сЕвропы, с Запада, дошла до Азии; с Парнаса – до Манаса; взметнулась ввысь идвинулась через посредство русских переводов – на Запад.
«Божемой, до чего еще молод и прекрасен мир! До чего еще силы его не истощились …» — приветствовал «юную»» Азию в недавнем прошлом terraincognita, в лице тридцатилетнего Айтматова – писатель Арагониз Франции. Опираясь на историю своего народа, Чингиз Айтматов дал человечествуполноценную, без скидок на историческую молодость, художественную литературу.
ОбАйтматове сегодня пишут во всем мире. Библиография работ о нем вполне можетсоставить солидный том. В ней, кроме статей, которым, буквально, нет числа,обнаруживаем немалые, количество фундаментальных работ, книг. И вот среди этогокалейдоскопа критических работ, статей, книг, я в своем дипломном сочиненииостановилась на исследованиях творчества Ч.Айтматова таких критиков как:Владимира Воронова, Коркина, Кенешбека Асаналиева, В. Левченко.
Вдипломной работе описана тема: «Взаимосвязь мифов и проблем современности впроизведениях Ч. Айтматова». Важно, однако, помнить, что и неповторимаястилистика, и своеобразная характерология, и изображение внутреннего мирагероев непосредственно через мир природы, — все это не есть нечто простозаимствованное Айтматовым из эпоса и использованное как комплекс приемов, каксумма частных уроков, извлеченных из киргизской фольклорной сокровищницы.
Эпическаятрадиция творчества Айтматов – явление гораздо более глубокое: это сама природаего таланта такого, каким он явился в мир, это органично живущая вхудожественном сознании Айтматова внутренняя энергия, вне которой не могло бывозникнуть национальное эстетическое явление нашей литературы, именуемое«Чингиз Айтматов».
Поэтомунаиболее интересным для меня в работе над темой оказались исследованияизвестного критика, литературоведа, литератора Георгия Гачева – его книга «Ч.Айтматов (в свете мировой культур)» и, говоря о эпической, мифологической традиции,книга Паризы Мансуровны Мирзы-Ахмедовой «Национальная эпическая традиция втворчестве Чингиза Айтматова». Здесь автор прослеживает, как в глубокореалистическом творчестве писателя национальная эпическая традиция оказываетвлияние не только на стилистику произведений Айтматова, но и на его концепциюмира и человека.
Также использованы статьи, рецензии, беседы критиков Л. Лебедевой, В. Ковикова, Ю.Лукина, Ф. Медведева, Л. Калашникова, А. Адамовича, Ф. Кузнецова, С. Истратова,А. Карпова, А. Латыниной, В. Чубинского и др.
Особохочется уделить внимание книге публицистики Чингиза Айтматова «Статьи,выступления, диалоги, интервью», которая была верной спутницей на протяжениивсей работы над темой. Это страстное из глубины сердца идущее слово человека,художника, размышляющего о войне и мире, о времени и о себе, о том, какчеловеку человеком быть.
Изучивбольшое количество литературы об Айтматове, о его творчестве, надо сказать, чтолитературоведы затрагивали в основном темы: либо настоящее время и его проблемы,либо исследование мифологизации писателя. Я попыталась объединить прошлое снастоящим – два больших временных пласта, синтезировав мифологию ссовременностью, т.е. показала, как проблематика современности раскрывается вмифах. Поэтому для раскрытия поставленной темы: «Взаимосвязь мифов и проблемсовременности в произведениях Ч. Айтматова» были привлечены две повести «Белыйпароход» и «Пегий пес, бегущий краем моря», а также роман «И дольше века длитсядень».
Исходяиз этого, основная т цель дипломной работы, раскрыть взаимосвязь мифов ипроблем современности. Дипломное сочинение состоит из двух глав.
Впервой части описана духовно-нравственная сторона в понимании писателя, егорассуждения о культуре, истории, языка народа, о некоторых проблемах современности.
Втораячасть содержит непосредственное отношение писателя к мифам, легендам, преданиями айтматовского построения мифа. Среди множества проблем я взяла две – «человеки природа», «человек и человек», связав их с мифами, ибо творчество Ч. Айтматовавоплощает в себе самую современную проблематику и самое современноемиропонимание.
Человечество,обеспокоенное своими отношениями с природой, в такой же степени, как иотношениями людей друг с другом, в лице Айтматова обрело голос удивительнойсилы и своеобразия, голос, который звучит тем более неповторимо и единственно,что питаем неиссякаемым родником жизни своего народа.
Глава I.Социально-нравственныеинициативы Ч. Айтматова в прозаических произведениях
«Большойкиргизский аил служит мне пристанищем. Многие замыслы, характеры, образыподсказаны жизнью этих людей».
Ч.Айтматов
СлаваЧингиза Айтматова была подобна стреле, пущенной из богатырского лука, — такбыстро пролетела она за пределы киргизских степей.
ЧингизАйтматов родился в 1928 году в долине реки Талас, в кишлаке Шекер Кировскогорайона Киргизской ССР. Трудовая биография будущего писателя началась в годыВеликой Отечественной войны. Чингиз Айтматов вспоминал, что ему самому теперь неверится, что в четырнадцать лет от роду он уже работал секретарем аил совета. Ав четырнадцать лет я должен был решать вопросы, касающиеся самых различныхсторон жизни большого села, да еще в военное время.
Геройсоциалистического труда (1978), академик АН Киргизской ССР, лауреат Гос. премии(1968, 1977, 1983), Лауреат в 1963 году Ленинской премии, кавалер ордена Дружбы(1998), принятого из рук Бориса Николаевича Ельцина, экс-главный редакторжурнала «Иностранная литература». В 1990 г. назначен послом СССР в Люксембурге,где и проживает в настоящее время в качестве посла республики Киргизия.
Долгои упорно он искал свои темы, своих героев, собственную манеру повествования. И— нашел их. Его герои — рядовые советские труженики, твердо верящие в светлые,добрые начала создаваемой при самом активном их участии жизни. «Жизни светлой,человеческой», люди чистые и честные, открытые всему хорошему в мире, в делебезотказные, в стремлениях возвышенные, во взаимоотношениях с людьми прямые иоткровенные. В повестях «Джамиля» (1958). «Тополек мой в красной косынке»(1961), «Первый учитель» (1962) стройность, чистоту и красоту их душ и помысловсимволизируют певучие тополя весенние белые лебеди на озере Иссык-Куль и самоэто синее озеро в желтом воротнике песчаных берегов и сизо-белом ожерельегорных вершин. Своей искренностью и прямотой найденные писателем герои как бысами подсказали ему манеру повествования — взволнованную, чуть приподнятую,напряженно-доверительную и, часто, исповедальную — от первого лица, от «я».
Спервых же произведений Ч. Айтматов заявил себя писателем, поднимающим сложныепроблемы бытия, изображающим непростые, драматические ситуации, в которыхоказываются люди, как сказано, сильные, чистые и честные, но сталкивающиеся сне менее сильными противниками — то ли блюстителями старых нравов и обычаев(законов адата), то ли хищниками, властолюбивыми деспотами, свинцовымибюрократами, как Сегизбаев в повести «Прощай, Гульсары!», с самодурами иподлецами вроде Ороэ-кула в «Белом пароходе».
В«Джамиле» и «Первом учителе» писателю удалось схватить и запечатлеть яркиекуски жизни, светящиеся радостью и красотой, несмотря на пронизывающий ихвнутренний драматизм. Но то были именно куски, эпизоды жизни, о которых онрассказывал возвышенно, если употребить знаменитое ленинское слово,духоподъемно, сам, полнясь радостью и счастьем, как полнится ими художник,задающий тон в «Джамиле» и «Первом учителе». (Так когда-то рассказывал о жизниМ. Горький в «Сказках об Италии».) За это критики называли их романтическими, несмотряна добротную реалистическую основу, по мере развития таланта писателя,углубления его в жизнь, подчинявшую себе все романтические элементы.
Писательвсе шире и глубже захватывает жизнь, пытаясь проникнуть в сокровенные ее тайны,не обходя острейших вопросов, порожденных двадцатым столетием. Вызвавшая острыеспоры повесть «Материнское поле» (1965) знаменовала переход писателя к самомусуровому реализму, достигшему своей зрелости в повестях « Прощай, Гульсары!»(1966). «Белый пароход» (1970). «Ранние журавли» (1975), в романе «Буранныйполустанок (И дольше века длится день)» (1980). Уже не отдельные куски, слои,пласты жизни, а весь мир начинает видеться в картинах, создаваемых писателем,реальный мир со всем его прошлым, настоящим, будущим, мир, не ограничиваемыйдаже Землей. Радости, горести, светлые и мрачные возможности нашей планеты в еегеографической целостности и социальной расколотости окрашивают творчествописателя в новые тона. Айтматов обладает стратегическим мышлением, егоинтересуют идеи планетарного масштаба. Если в своих ранних вещах, скажем, вповести «Первый учитель», писатель сосредотачивался преимущественно насвоеобычии киргизской любви, жизни, культуры и, как теперь выражаются,ментальности, то в романах «Плаха» и «И дольше века длится день», имевшихшумный успех в конце 70-х — 80-е годы, он проявил себя уже как гражданинЗемного шара. Поднял, как прежде выражались, глобальные вопросы. Например,открыто заявил о том, что наркомания — это страшный бич. Сам себе позволилподнять, потому что до него это никому не позволялось. Ведь, как известно,наркомании, как и секса, в СССР не было.
«Многаямудрость рождает печаль», — говорили древние. Не миновало это и ЧингизаАйтматова. Начиная с повести «Прощай, Гульсары!», при всем, я бы сказал, воинствующеутверждающем пафосе его творчества, оно потрясает острым драматизмом взятыхжизненных коллизий, ошеломляющими поворотами в судьбах героев, поройтрагических судьбах в самом возвышенном значении этих слов, когда и сама гибельслужит возвышению человека, пробуждению скрытых в нем ресурсов добра.
Усложняются,естественно, и принципы повествования. Рассказ от автора порой совмещаетсяпосредством несобственно-прямой речи с исповедью героя, нередко переходящей вовнутренний монолог. Внутренний монолог героя столь же незаметно переливается вречь автора. Действительность захватывается в единстве ее настоящего, ее корнейи ее будущего. Резко усиливается роль фольклорных элементов. Вслед залирическими песнями, нередко звучащими в первых повестях, автор все шире исвободнее вкрапливает в ткань произведений народные легенды, реминисценции из «Манаса » и других народных эпических сказаний. В повести «Белый пароход»картины современной жизни, как многоцветные ковровые узоры, вытканы на канверазвернутого киргизского предания о матери-Оленихе, а вытканы так, что поройтрудно понять, где основа, а где рисунок. К тому же оживление, очеловечение(антропоморфизм) природы настолько органично, что человек воспринимается какнеотторжимая ее часть, в свою очередь, природа неотделима от человека. Вповести «Пегий пес, бегущий краем моря» (1977), в романе «Буранный полустанок»художественная палитра обогащается еще и ненавязчивым подчинением реализму(реализму самой чистой пробы) мифа, легенд, «преданий старины глубокой». Эти идругие фольклорные элементы всегда несут многозначный смысл, воспринимаются токак символы, то как аллегории, то как психологические параллели, придаютпроизведениям многоплановость и углубленность, содержанию — многозначность, аизображению стереоскопичность. Творчество писателя в целом начинаетвосприниматься как эпическое сказание о мире и человеке в одну из самыхвеличественных эпох — сказание, создаваемое одним из самых активных и страстныхее деятелей.
ЧингизАйтматов видит главное оправдание длящегося миллионы лет развития человечества,его многовековой истории, запечатленной в мифах и сказаниях, гарантию егосветлого будущего. Жизнь — человеческое бытие — свобода — революция —строительство социализма — мир — будущее человечества — вот ступени,складывающиеся в единую и единственную лестницу, по которой настоящий создательи хозяин жизни Человек Человечества поднимается «все вперед! и — выше!». Он,главный герой Чингиза Айтматова, лично ответствен за все, что, было, есть ибудет, что может случиться с людьми, Землей, Вселенной. Он — человек дела ичеловек напряженной мысли — пристально рассматривает свое прошлое, чтобы недопустить просчета на трудном пути, пролагаемом всему человечеству. Онозабоченно всматривается в будущее. Таков масштаб, которым руководствуетсяписатель и в подходе к современному миру, и в изображении своего героя,осмысляя их во всей их многозначности.
Произведениеострое, написанное действительно кровью сердца, роман «Буранный полустанок»породил самые различные, во многом не совпадающие мнения. Дискуссия вокруг негопродолжается. Некоторые считают, что временная неопределенность образа «манкурта» может порождать кривотолки. Другие говорят о том, что символ, именуемый вромане «Паритетом» и несущий на себе всю космическую линию в произведении,слагается из противоречащих друг другу начал и потому не может быть принят/> безоговорочно, как и само решение связанной с ним главной проблемы. Ктому же, добавляют третьи, и легенда о «манкуртах» и космическая фреска,созданная чисто публицистическими средствами, не очень органично спаяны сосновной — строго реалистической — частью повествования. Можно соглашаться илине соглашаться с подобными мнениями, но нельзя не признать главного: роман«Буранный полустанок», пронизанный, по определению Мустая Карима, «болью ибезмерным оптимизмом, безмерной верой в человека...», вряд ли оставит кого-либоравнодушным. Писателю удалось убедительно показать богатейший духовный мирпростого человека, имеющего свое мнение о самых сложных проблемах человеческогобытия. Глазами его главного героя на нас смотрит сама наша эпоха с ее победамии поражениями, ее горечами и радостями, сложными проблемами и светлыминадеждами.
Новыйроман — «Тавро Кассандры», опубликованный в «Знамени» в 1994 году. Еще более неспокойный,но неспокойный по-своему, « по-айтматовски ». Казалось бы, люди наогромных просторах СНГ дерутся, деньги в огромных количествах воруют, прочиенепотребности творят, — так и пиши про это. Однако Айтматов, по-видимому, неспособен рассматривать всевозможные частности у себя под ногами. Взгляд егопо-прежнему устремлен на Землю сверху вниз, охватывая ее целиком.
Неслучайноглавный герой — монах Филофей — летает вокруг Земли в орбитальной станции: такее, горемычную, получше рассмотреть можно. Филофей таковым был не всегда,прежде он был ученым Андреем Андреевичем Крыльцовым, специализировавшимся вобласти выведения искусственных людей, « иксродов », во чревах, так сказать,бесплатных экспериментаторов, то есть женщин-заключенных. Потом, незадолго дообъявления себя монахом, ученый выяснил, что не только дело это неправедное, нои эмбрионы отказываются появляться на свет, в котором царит зло. Таково былорешение природы: защитить себя от кровососущего человечества, пусть вымрет. Чемне Апокалипсис в мягкой форме?
Благодарясвоей способности концентрироваться на глобальных идеях, Чингиз Айтматовсклонен и во внелитературной деятельности либо затевать, либо приниматьактивное участие в проектах планетарного масштаба. Например, уже много летназад он и социолог Института проблем управления АН СССР Рустем Хаировобратились к тогдашнему генсеку Андропову (1983) с предложением о созданиикомитета по встрече III -го тысячелетия. Неожиданно это предложение былопринято. Постепенно Айтматов подвигнул на это дело и прогрессивную мировуюобщественность, организовав в 1986 году Иссык-кульский форум, на которыйсобрались представители ЮНЕСКО, футурологи, писатели и художники. И поговорилио необходимости воспитания нового планетарного мышления, благодаря чему человечествосмогло бы избежать тотального катаклизма — военного, экологического,экономического. И когда колесики завертелись вовсю, когда уже можно былоначинать пожинать лавры и стричь купоны, Айтматов смиреннейшим образом передаетбразды правления грандиозным тайм-шоу Марату Гельману.
Проведенныйв конце прошлого года опрос общественного мнения показал, что Айтматовсчитается одним из самых популярных общественных фигур на всем постсоветскомпространстве.
Труднонайти такое произведение Ч. Айтматова, в котором не были бы освещены проблемыдуха и нравственности, не описывались бы духовные и нравственные ценностичеловеческой личности.
Отчуждениечеловека от самого себя – это одновременно и отчуждение от общества, перерыввсех и всяких общественных связей, кроме тех, которые необходимы дляподдержания чисто биологического существования. В итоге – полная атрофия какойбы то ни было социальной, гражданской, общественности активности и возникающаяотсюда бездуховность, бессмысленность существования. Когда нет возможностей дляпроявления общественных начал, чувства необходимости самого себя людям иобществу, когда человеческая сущность в силу тех или иных причин пребывает вбездуховности. К этой стороне человеческой жизни обращается Ч. Айтматов,показав в своих произведениях целую галерею образов, лишенных духовныхценностей.
Смыслжизни человека – в деянии во имя ее. Человек – существо общественное, ичеловеческое в нем от количества и качества его реальных связей с миром, слюдьми. Чем богаче, теснее и наполненные его общественные, то есть гражданскиесвязи с миром, чем боше он нужен людям, обществу, чем в большей мере его дело –общее дело, а труд – творчество, чем острее заинтересован он этим общим делом ичем обнаженнее чувствует свою личную ответственность за него, — тем полнее,богаче внутреннее, одухотвореннее он живет.
Ф.Энгельс писал: «Нам нет надобности призывать сначала абстракцию какого-то«бога» и приписывать ей все прекрасное, великое, возвышенное и истинночеловеческое для того, чтобы увидеть величие человеческого существа, понятьразвитие рода в истории, его неудержимый прогресс, его всегда общественнуюпобеду над неразумением отдельного индивида, преодоление человеческим родомвсего, что кажется сверхчеловеческим, его суровую, но успешную борьбу с природойвплоть до достижения в конце концов свободного, человеческого самосознания, доясного понимания единства человека и природы и вплоть до свободного, самостоятельноготворчества нового мира, покоящегося на чисто человеческих, нравственных жизненныхотношениях».
Духовныеценности человека определяются мерой причастности человека к обществу, кисторическому творчеству, его социальной активностью, объемом общественныхинтересов.
Прозакиргизского писателя, национальная по своему духу и особенностям мировидения,действительно связана многочисленными и почти видимыми нитями с многообразнымиявлениями мировой культуры, чрезвычайно своеобразно и органично пропущенныхчерез многовековой опыт устной киргизской поэзии.
ТворчествоЧ. Айтматова ставит перед нами целый ряд вопросов: о соотношении национальногои интернационального, о национальных традициях и новаторстве, о так называемомдвуязычии, о самом характере ускоренного развития младописьменных литератур в новыхусловиях.
Появлениешедевра всегда кажется неожиданностью, если не чудом, тем более онопредставляется поразительным, когда шедевр принадлежит перу молодой литературы,сравнительно недавно получившей письменность.
Надосказать, что Таласскую долину, где родился Ч. Айтматов, знает и чтиткаждый киргиз, она издавна привлекала внимание географов, историков культуры,этнографов. О Таласе написано столько работ, сколько ни о каком другом районеКиргизии. Дело в том, что именно эта горная долина является древнейшим местомобитания киргизов, куда они пришли еще в I веке до н. э.
СТаласом связаны народные предания о подвигах Манаса. По преданию, в Таласенаходится и могила Манаса, его ушедший в землю мавзолей. Надо ли говорить, чтожители Таласа особенно бережно хранили, помнили и передавали своим потомкамкрасочные предания о жизни национального героя.
Будущийписатель вырос в атмосфере этих преданий, услышанных от бабушки и стариковродного аила. С детства он привык ценить и любить киргизский язык инациональное устное народное творчество.
«Роднойязык! – патетически пишет он в одной из своих статей. – Сколько об этомсказано! А чудо родной речи необъяснимо. Только родное слово, познанное ипостигнутое в детстве, может напоить душу поэзией, рожденное опытом народа,пробудить в человеке первые истоки национальной гордости, доставитьэстетическое наслаждение многомерностью и многозначностью языка предков.Детство – не только славная пора, детство – ядро будущей человеческой личности.Именно в детстве закладываются подлинные знания родной речи, именного тогдавозникает ощущение причастности своей к окружающим людям, к окружающей природе,к родной культуре».
Интересныразмышления писателя о роли родной речи, тем более что сейчас в нашейреспублике стали пристальное внимание уделять осетинскому языку. Вот, что пишетАйтматов о родном языке:
«Языклюбого народа – это уникальный феномен, созданный гением народа, и утрата егоприводит только к потерям.
Языкимогут исчезать, многие исчезли, но вряд ли они могут возникать. Надо беречь те,что есть. Это общечеловеческое достояние.
Мирживет в языковом космосе. Языковая экология, исторически возникшая однажды, также сложна и хрупка, как экология природная. Так же, как и в природе, здесьнельзя руководствоваться лишь прагматическими соображениями, полезными вавтоматике, но не в культуре … Связь с родной землей, народом, насущнымипроблемами национального бытия питает живыми, плодотворными соками культуру,помогает ей выйти на широкий общечеловеческий простор, ибо в жизни народа, их мировосприятииочень много общего».
Впроизведениях Айтматова мы находим множество одухотворенных и точных описанийприроды, ее степей и гор, живописных и мрачных ущелий, этих обиталищ древнихмифологических духов и богатырей; в них своеобразно трансформировались, оживаютстаринные предания и сказки. Терпкий запах растения, воспетого когда-то и врусской поэзии, неуловимо сквозит и в описаниях степных просторов, сотрясаемыхбегом стремительных табунов. Стихия народной поэзии живо ощутима в его прозе –и в «Белом пароходе», где переосмыслена одна из киргизских легенд, и в народнойпесне звучащей в «Джамиле», и в песне о верблюдице в повести «Прощай,Гульсары!». Поэтому одна из важнейших особенностей писателя – знания родногокрая, родной земли: «Мы живем в горах и среди гор в долинах».
Втрадиции киргизской акынской поэзии по сей день существует излюбленный в народепопулярный жанр одовой песни «мактоу»», сказа о крае – стороне, когда акын –импровизатор, воспевая деяния народа, преподносит слушателям сочиненные им втот час стихи о их собственной жизни, поет, чем славна и богата эта «земля ивода», какими доблестными подвигами и трудовым радением известны жителивоспетого края и за какие добродетели почитаемы они за пределами округи, однимсловом, восхваляет все лучшее в этих людях, все достойное упоминания,останавливаясь особо на предках, включая сюда и предания о былых батырах, омудрецах, находивших истинно справедливые с точки зрения народной этикиразрешения споров, молву о легендарных саяпкерах – знатоках лошадей, именамикоторых гордятся потомки.
Вобщем, в том сказовом жанре всему есть место, всему есть оценка, но самоепримечательное при этом состоит в том, что люди внемлют словам акына, затаивдыхание, заново переписывая собственную историю и как бы впервые открывают длясебя значительность хорошо известных фактов и событий из своей жизни и находятв том знакомстве с собой подлинное удовлетворение.
Киргизскиеакыны любят повторять: «Глядя на старшего, младший растет. Глядя на вчерашнее,возрастает сегодняшнее, а через сегодняшнее гряде то, что будет завтра …»
Киргизскийнарод, некогда имевший свою совместную с тюркскими народами письменность,навеки запечатленную в култегинских наскальных текстах, утратил ее во тьмевеков, в результате войн и народных бедствий. К началу ХХ века он пришел какнарод дописьменой культуры, хотя и донесший в своей памяти творенияустно-поэтического эпоса – великий эпос «Манас» и другие сказания, в которых онсмог выразить свое миропонимание.
«Разумеется…, каждый народ принес из глубин веков свой родной язык. И мы гордимся им,нашим национальным наследием, изучаем, черпаем из него сокровища киргизскогоязыка…
Киргизия– страна гор. Но прежде с самой высокой вершины человек мог увидеть толькоокружающую природу. Сегодня он видит весь мир, ибо вершина, с которой онсмотрит – вершина духа и мужества народа»5
Знаяжизнь родной земли, богатство устного поэтического творчества Ч. Айтматовстремится писать о своем времени и его людях, заставляет думать о постановке ирешении проблем, касающихся жизни человеческой.
Общественнаядеятельность человека, его нравственная позиция в жизни, высокоразвитоегражданское сознание, чувство хозяина своей земли занимает центральное место всистеме духовных ценностей. По мере того как человек становится развитойвнутренне, социально активной и общественно сознательной личностью, у негопробуждается все более глубокий и полный общественный, то есть духовный интереск действительности. И возникает неизбывная вера в Человека – замечательноесвойство всей айтматовской эстетики. Вера в человека, любовь к человеку –находит своей фундаментальное развитие в творчестве Чингиза Айтматова.
Главныйсмысл неустанного творческого поиска художника – найти наиболее емкий образ дляточного выражения сильных человеческих страстей и глубоких душевных потрясений.
«Человектворец собственного отношения к миру и к себе. Человек определяется в истории,в мироздании, в жизни. В чем это может выражаться? В отношении героя кобществу, к времени, к природе, к людям».
Какже живут герои Ч. Айтматова, что их волнует, заставляет задуматься над смысломжизни? Обратимся к первому роману Ч. Айтматова «И дольше века длится день».
Памятьи совесть – главные духовные движители в романе. Совесть, как соведение, естьне только нравственное в нас обиталище, но и понятие о Бытии.
Таккакие же человеческие отношения в романе и как прожить жизнь по истине исовести, личностно и счастливо? Персонажи романа поселились там, хуже чего небывает: в Сары-Озеках, в пустыне, где зимою – бураны страшные. Они вжились вэту природу, они и тут уловили живую душу и полюбили и нашли и красоты, ирадости, и умеют радоваться малому – как поэзия ливня, когда Абуталип с детьмивыбежали на пляс под дождь, а за ними и Едыгей, — и какая вышла тутбожественная купель и тел и душ – во невинность первичную, райскую … Красота впустыне не сама по себе, а от прекрасной души человека – производная … Ясноначинают понимать здесь люди, что к чему в бытии, и что составляет истиннуюценность, а что – мнимую. Истинная ценность – это любовь семейная, трудчестный, мысль свободная, жизнь незлобная, никому вреда, кроме пользы …
Да,на Буранном полустанке меж трех семей образуется идеальное микрообщество.Основа тут – сострадание: ибо все здесь – претерпевшие, изгои, и потому некичатся друг перед другом, а жалеют, друг дружке помогают. Не ждут тут приказови не пишут заявлений, а сами за все, что надо, берутся и делают – вплоть дообразования детей и литературы.
Абуталини жена его, учителя по призванию, своих двух мальчиков и детей Едигея начинают– не учить, а играть с ними в познавание мира – и так весело и легко ложатсязнания, и ум развивается в такой непринужденной, естественной, на лоне природы,педагогике. А в долгие вечера само собой углубляется человек в воспоминания, икак-то непроизвольно потянуло интеллигентного рабочего Абуталина записатьпережитое, переосмыслить его – и оставить детям своим духовное наследство.
Ноглавная ценность – семейная любовь: Едигей и Укубала, Абуталип и Зарипа.
Кактрогательно Ч. Айтматов описывает, где Едигей, исполняя желание ожидающей первенцажены, выходит в море за золотой рыбкой – алтын ликре: «В следующий раз Укубаласказала, что ей приснился во сне золотой ликре. Рыба будто бы плавала вокругнее, а она пыталась ее изловить. Ей очень хотелось поймать ту рыбу, а затемотпустить. Но обязательно подержать ту рыбу в руках; ощутить ее золотую плоть».
Дляудачи в этом необычном предприятии мало было смелости и рыбацкой сноровки:нужно было долго заклинать, буквально уговаривать чудо-рыбу, чтобы она далась вруки рыбаку: «и рыба вскинулась. Заколотилась, закружилась с новой силой, желаядобраться до воды. Едигей поднял золотого ликре под жабры».8 Едигейсмог подержать в руках золотого ликре. И не потому, что для него свой – весьогромный мир, где есть место не только человеку, но и рыбе с золотым пером.
Алюбовь Едигея к Зарипе – это тоже испытание. Женатый человек полюбил гонимуюсудьбою женщину, полюбил ее детей, ее не сложившуюся жизнь. Любовь его былаобречена, как она была обречена в старинном предании о Раймалы-аге и Бегимай.Только по песням Раймалы-аги выходило, что Едигей вправе любить. Мучимыйпротиворечиями он находит себя в песнях. И его любовь к Зарипе очень похожа напесню, безмерно печальную и чистую: «И плыла Земля на кругах своих, омываемаявышними ветрами. Плыла вокруг Солнца и, вращая вокруг оси своей, несла на себев тот час человека, коленопреклоного на снегу, посреди снежной пустыни. Никороль, ни император, ни какой иной владыка не пол бы на колени перед белымсветом, сокрушаясь от утраты государства и власти, с таким отчаянием, каксделал то Буранный Едигей в день разлуки с любимой женщиной … И плыла Земля …»
Да,сама любовь Едигея – это песня, высокий образец любовной лирики. Суроваяжизненная школа не сломила Едигея, крепкий и мудрый он сам твердо стоит наземле отцов и помогает выстоять ближнему. Есть у Едигея друг – русский человекАфанасий Елизаров, ученый, знаток сарозеков. Едигей свято верит в мужскуюдружбу, «уважал Едигей ученых, много знающих людей», светлеет его душа отродных переборов домбры в руках умелого певца – музыканта. В трудную минутуЕлизаров – опора и поддержка Едигею.
Едигейнравственно строг, нравственно здоров, что и дает ему право сказать: «И даномне в час такой мыслить, как если бы мыслил ты сам, создатель». А здоровье, и,прежде всего нравственное, есть, как говорили древние, условие сохраненияобраза, тогда как болезнь разрушает образ человека.
Натаких как Едигей держится земля, «чей труд одухотворен неизбывной любовью клюдям, стремлением помочь им выстоять и победить, будь он композитор, создающийсимфонию, колхозник, поднимающий хлеб, мореплаватель, преодолевающий океан».
Воттак мастерски Ч. Айтматов ставит насущные проблемы и нравственность в своемтворчестве.
Носейчас новые времена. Как же писатель, размышляет о том, как надо изменить нашужизнь к лучшему?
«Нашеобщество переживает переломный, революционный период, скальпелем гласностипотревожены многие болячки, на проблемы нравственного содержания наложилсяотпечаток их долгого замалчивания, а то и поощрения иных негативных проявлений.Поэтому в идеологии требуется основательная перестройка.
Приэтом нет нужды в иллюзорном оптимизме, когда некоторые уже норовят первые шагивыдать за какую-то поступь. Но и пессимистически смотреть на действительностьбудет ошибкой. Верно, духовные силы человека, наш громадный и непростой опытпреодоления трудностей, нравственное чувство народа и его самосознание придадуткачественно новое содержание времени и жизни страны. В XXI век мыдолжны вступить обновленным и динамичным обществом, чье главное достижение инадежда – Человек! Человек высокой нравственности».
«Ценностьсамой личности у нас не выверена, не определена. И мы игнорируем эти проблемы,освобождаем себя от них, как бы не замечаем их. А они накапливались, назревали,они сказались на отношении человека к государству, человека к коллективу. Ч. Айтматовуже «наиболее важным представляются общественно-социальные аспектывзаимоотношений человека, личности и общества.
Мы– люди, и вся наша жизнь, чем бы мы не занимались, складывается изповседневного быта, будничных забот. Возьмем жилье.
Есличеловек раньше сам заботился о своем жилье, старался его сохранить,усовершенствовать, то сейчас все только ждут готовой комфортной квартиры … Мы,по мнению Ч. Айтматова, не научились жить в больших многоквартирных домах, ненаучились сохранять свою обитель, к тому же мы плохо строим наши дома. А ведьжилище – это наша жизнь.
Втораяпроблема – транспортная. Проблема, которая из года в год удручает. Нашиавиаторы, так же как и вокзалы превратились в беспросветное многолюдное,хаотическое сборище пассажиров.
Теперьо городском транспорте. Его состояние ниже всякой критики. Все перегружено …Поток пассажиров возрастает, а средства передвижения отстают. Транспортныестрессы влияют на работоспособность людей, на их настроение, на ихвзаимоотношения друг с другом.
Анаши дороги? В городах, между городами, проселочные, сельские по всей стране.Если сравнить с дорогами, которые существуют в других частях света, то это недороги. И здесь работы непочатый край.
Школьноеобразование во многом в плачевном состоянии, медицинское обслуживание из руквон плохое, торговля – на уровне каменного века …»
Речьо том, рассуждал писатель, что располагая гигантскими просторами, необъятнымиресурсами, передовыми достижениями науки и техники, мы могли бы быть во главевсей цивилизации.
Сегодняодной из острейших социально-нравственных проблем является угроза миру,существованию самого человечества: быть или не быть? Сможем ли мы, мыслящиелюди, победить эту стихию.
Войнаи нравственность, война и личность – эти кардинальные проблемы художественногоисследования сущности человека XX столетия.
Каковыже размышления Ч. Айтматова по данной проблеме:
«Естьвещи, которые мы не можем отложить на бесстрашный суд истории, вещи, которыетребуют, чтобы о них говорили сейчас, с непременной оценкой сути явлений. Именносейчас, если мы хотим быть убеждены, что сделали при жизни все зависящее от нас– ибо ясно, речь идет о самом существенном – о борьбе за мир. Образное словохудожника, ратующее за сохранение жизни на земле, не может быть оставлено напотом – оно требует своего немедленного действия. Так обстоит дело в наши дни,если мы хотим до конца быть верными призванию и долгу писателей».
Да,хочется верить Ч. Айтматову, что именно с такими разумными понятиями мы вступимв 2000 год. И вновь я хочу обратиться к первому роману писателя, где в светелегенды приобретает трагический смысл и операция «Обруч», и вся эта линия свнеземной цивилизацией, лесногрудинцами, а так горько написанные страницы обопасности, нависшей над миром по вине реакционных сил.
Впервыедля себя Ч. Айтматов обращается к фантастике, рассказывая о планете внеземнойцивилизации Лесная Грудь в Галактике, центром которой является Солнце,именуемое Держателем. Цивилизация Лесной Груди стоит на гораздо более высокомуровне, нежели на Земле. Там научились преобразовывать энергию светила втепловую и электрическую, научились управлять климатом, а самые главное – давноуже «не знают государства как такового, не знают оружия, не знают, что такоевойна». Лесногрудцы готовы установить контакт с землянами, что несомненнопомогло бы нашей родной планете достигнуть «сокровенного совершенства». Норавновесие сторон в сегодняшнем мире оказывается столь шатким, что контакт свнеземной цивилизацией кажется «несовместимым с историческим опытом, насущнымиинтересами и особенностями нынешнего развития человеческого общества на Земле».Околоземное космическое пространство прочно ограждается боевымиракетами-роботами. Они взлетают и с космодрома Сары-Озек: вот когда для Едигея,который в тот час оказался неподалеку, «небо обвалилось на голову, разверзаясьв клубах кипящего пламени и дыма».
ЛеснаяГрудь разительно похожа на Землю, а ее жители – на землян, только это людиулучшенной, что ли, породы. Это – будущее, и шагнуть в него можно уже сегодня,но лишь преодолев «разность взглядов, разность подходов» в отношенииосновополагающих принципов жизни на Земле. Проще всего – и так происходит вромане – с помощью грозного оружия закрыть пути, по которым будущее можетпрорваться в сегодняшний день. Тогда и космодром превращается в гигантскийполигон, где небо обваливается на голову человека.
Словноновый мир создает писатель – миф, основой которого оказывается повседневность:стремительно катится могучий поток жизни, нет ему начала, нет и конца, и ничтоне сможет остановить его.
Вовторой главе дипломного сочинения я рассмотрела отношение писателя к мифам,легендам, преданиям и построения в произведения «Белый пароход», «Пегий пес,бегущий краем моря», «И дольше века длится день » айтматовского мифа.
Глава II.Художественное своеобразие мифов и легенд впроизведениях Ч. Айматова («Белый пароход», «Пегий пес, бегущий краем моря», «Идольше века длится день»)
«Ненасыщая пищей чрево,
Жуетсебя двадцатый век
Ирубит, рубит Жизни древо,
Какбеспощадный дровосек …
Иэто древо все покорней –
Непо законам естества.
Трещиткора, слабеют корни,
Ижухнет пыльная листва
Великийразум! Запрети ты
Рубитьхотя б последний сук,
Норазвивают аппетиты
Всеответвления наук,
Наукадействует как сводня,
Авремя сводно не корит.
Вборьбе за лучшее Сегодня
Вовсюгрядущее горит …»
М.Дудин
Говоряо современной литературе Киргизии, надо отметить что она совершила невиданныйскачок. От фольклорного эпоса – к реализму, — вот путь, который проделалакиргизская литература в исторически кратчайший период.
Д.С. Лихачев говорит, что «скачки и убыстрения» появляются там, «где естьнеобходимость догонять и где имеется возможность использовать опыт другихлитератур».15 И еще там, добавили бы мы, где есть глубокие идостаточно весомые предпосылки для такого форсированного развития. Длякиргизской литературы такой предпосылкой стал художественный гений народа,создавший бессмертный эпос «Манас», который, по словам В. М. Жирмунского, «посвоим грандиозным масштабам … превосходит все известные памятники мировогоэпического творчества».
Мыне случайно говорим о «Манасе», ибо этот эпос сыграл большую роль в жизникиргизов. Это энциклопедическое собрание всех киргизских мифов, сказок, преданий.
Именнотем, что великий «Манас» был художественной энциклопедией жизни народа, можнообъяснить то огромное влияние, которое до сих пор оказывает он на киргизскоеискусство.
Ч.Айтматов как художник вырос из этого исторического феномена. Как же сам художникотносится к истории? Каковы его мысли о связи прошлого с современностью?Писатель акцентирует свое внимание на таком аспекте, как «осознание народомсвоей исторической судьбы, права на будущее, которого достоин каждый народ икаждый человек». «Меня волнует историческая родословная и биография идей, ихобщечеловеческая сущность. Разве не замечательно, если человек XXвека способен осознавать себя современником Одиссея? И в свою очередь – вызватьОдиссея из глубин времени, беседовать с ним? Управление временем – это кажетсясказкой».
Болеетого, именно в его творчестве художественное самосознание киргизского народадостигает высоты общечеловеческого. Именного в его творчестве национальноестановится ценностью мирового порядка.
Интересноенаблюдение над стилем Ч. Айтматова мы находим в статье С. Залыгина «Писатель итрадиция»: « В «Белом пароходе» Чингиза Айтматова меня удивляет такаяособенность: отдельно взятый абзац его повести то и дело звучит как сказка,однако же в целом – это вполне реальное произведение, написанное чистым икрасивым русским языком».
Какудается художнику создать иллюзию реальной жизни средствами преимущественно изарсенала сказка? Он не использует фольклор. То есть не заимствует из него темыили отдельные мотивы, чтобы осовременить их. Сказка для писателя – такая жереальность, как любой факт действительности. Но она – ее сон, ее мечта. Суть нев том, чтобы низводить сказку до обыденности, лишать ее свойств волшебства. Ч.Айтматов возвращает фольклору его прежнюю художественную насыщенность и силукакими он обладал, когда выражал реалистическое мироощущение его создателей. Ив этом качестве сказка обретает право на самостоятельное существование. Сказкана равных приравнивается к вполне реальному анализу – например, мечте. В инойстилистике она равна «думе». И такая входит в образную жизнь того или иногопроизведения.
Почемуинтерес Ч. Айтматова к мифам, легендам так велик? Вот как мастер слова говоритпо этому поводу: «Я пытаюсь внедрить в современную реалистическую прозу то, чтоявляется наследием прошлой культуры: миф, легенду, предание. Ведь и ранее людипытались осмыслить мир в художественных образах минувшего, и это осмыслениеимело для каждого времени свою злободневность. С той поры много воды утекло, ноя считаю, что элементы мифологического сознания мира можно приспособить ксовременному способу мышления. Так что тема памяти для меня важна во многихсмыслах. Но прежде всего надо осознать, что такое историческая память, именноона сегодня важна и художнику и читателю. Люди помнят все или должны помнитьвсе. Кто-то верно заметит: тяжело тому, кто все помнит. Так вот, пусть намбудет тяжело, но мы не должны забывать уроков прошлого. И пусть эти урокивлияют на нас во всем: на наше поведение, на наше сознание, поступки. Человекдолжен быть, прежде всего, человеком, он должен жить в гармонии с подобными емулюдьми, в гармонии с природой, он должен быть носителем высоких идеалов. Вповести «Пегий пес, бегущий краем моря»» я хотел показать, в каких отношенияхмогут быть поколения людей, что память об отце, брате, деде, о прародителямнеотторжима от всей жизни последующих поколений».
Появлениев «Белом пароходе»мифа о Рогатой Матери-оленихе и сложноесопряжение его с событиями повести дали повод некоторым исследователям говоритьоб Айтматове в плане проблемы современного мифологизма. Так, Л. Арутюнов пишет:«Можно утверждать, что повесть Айтматова («Белый пароход») в своей сути неменее мифологична, чем «Антигона». И далее: Айтматов разрушает патриархальныймиф при помощи современного мифотворчества».
МифологизмАйтматова носит достаточно своеобразный характер. Современный мифологизм – этоне только поэтика мифа, но и стоящее за ней мироощущение, включающее в себясложный комплекс идейно-художественных воззрений. И как всегда прав Ч. Айтматов,говоря, что «современность мифа – в его непреходящей поэзии, человечности. Аподлинная человечность в том, что герой испытывает состояния, навыки, жесты,язык, еще недошедшие в злободневную силу», — в пределах мифа, который он,кстати, творит сам, но как реальный человек, чей строй души и мыслей, высотанравственных убеждений рождены социальной конкретностью времени и места …»
Мифдействительно присутствует в его «Белом пароходе. Сложное преломление в егосюжете повествования дает повод говорить об элементе мифологизма,использованного Айтматовым в повести. И только. Вся жизнь мифа в повестиреалистически соотнесена с действительностью: старый дед рассказывает внукусказку, и внук, маленький мальчик, как это свойственно детям, поверил в ееправду. Айтматов, исподволь раскрывая нам внутренний мир своего героя,показывает, как в его богатом поэтическом воображении, постоянно творящем своималенькие сказки (с биноклем, камнями, цветами, портфелем), может жить и«сказка» (так он называет миф) о Рогатой Матери-оленихе. Появление в местномзаповеднике живых маралов поддерживает живущую в сознании мальчика легенду оспасительной Оленихе.
Второйглубинный план жизни мифа рождается за пределами повествования, уже в нашем,читательском сознании: природа – мать всего сущего на земле и человека тоже:забвение этой истины приводит к роковым последствиям, более всего чреватымиглубокими нравственными потерями, т.е. миф играет роль художественнойметаморфозы для выражения этой мысли писателя.
Итак,рассмотрим некоторые мифы в двух повестях – «Белый пароход» и «Пегий пес,бегущий краем моря».
Вповести «Белый пароход» две сказки. Вернее их больше, но две сыграли в судьбемальчика решающую роль. Одну рассказал дед Момун. Другую он сочинил сам. Строгоговоря, это не совсем сказки. Первая – про Рогатую Мать-олениху – стилистическии по существу является эпическим сказанием. В основу ее легло предание о началерода киргизского, до сих пор бытующее в горах Приисыккулья. Вторая — сказка обелом пароходе, придуманная мальчиком. В ней сказочна мечта мальчика –превратиться в рыбу и уплыть в Иссык-Куль, к белому пароходу, а все остальное,т.е. весь воображаемый разговор с отцом, — это правдивый рассказ мальчика освоей жизни с дедом на кордоне.
Сказкамимальчик называет их потому, что в них присутствует чудо, в детскомпредставлении ассоциирующееся с волшебной сказкой: чудо в виде РогатойМатери-оленихи, спасшей последних киргизских детей от неминуемой гибели, и чудопревращения мальчика в рыбу.
Сказкапро Рогатую Мать — олениху все еще живет в памяти киргизов. Орнамент напраздничных кошмах, покрывающих юрты, передает рисунок маральих рогов, авысокий головной убор бушнок – челек – до сих пор хранит память о них. Когда-то- говорит предание — человек прятал под собой рога Матери-оленихи. Ч. Айтматовположил эту легенду в основу своего сказания о маралах, дал ей вторую жизнь. Аона в свою очередь, помогла во всей полноте раскрыться в Айтматове талантусказителя, в этом сказании он дал волю живущей в нем стихии эпическогорассказчика:
«Естьли река шире тебя, Энесай,
Естьли земля роднее тебя, Энесай?
Естьли горе глубже тебя, Энесай,
Естьли воля вольнее тебя, Энесай?»
Поэзияэтой песни, весь ее емкий смысл задали тон прекрасной и мудрой легенде одревних киргизах. Весь стиль сказания будет выдержан художником в этойтональности. Ни одного лишнего слова, каждый образ предельно наполнен глубокимсодержанием.
«Убиваливсех, кого удавалось убить – такие были времена. Человек не жалел человека».24Сдержанный лаконизм выражений, подобных приведенному, сменяла щедраяобразность, рожденная игрой фантазии, достойной лучших образов киргизскихнародных сказаний:
«Трубачиприготовились играть в боевые трубы — карнаи, барабанщики ударить в барабан –добулбасы – так, чтобы тайга закачалась, чтобы птицы тучей взлетели к небу изакружились с гамом и стоном, чтобы зверь бежал по чащам с диким храпом, чтобытрава прижалась к земле, чтобы эхо зарокотало в горах, чтобы горы вздрогнули …»
Длясравнения приведем небольшой отрывок из «Манаса» — картину, предшествующуюпоявлению трех богатырей, трех знаменитых сподвижников «Манаса»:
Там,где небо проткнули насквозь
Выступыгоры, кривой, как рог,
Там,где над бездной пересеклось
Девяностоузких дорог,
Там,где падают девять рек,
Свлажным шумом сливаясь внизу,
Там,где пламень грозы рассек
Деревав дремучем лесу,
Там,где камни, как черепа,
Гдеодинокая тропа
Опускаетсякруто на донно,
Там,где эхо живет одно
Впервозданных ущельях гор
Зорковглядываясь во мрак,
Никогоне видя вокруг – Алмамбет, Чубак и Сыргак
Набугре появились вдруг.
Мынамеренно выбрали пейзаж, выдержанный в типичном для «Манаса»песенно-поэтическом стиле, чтобы показать характерную для киргизского эпосаобразную живопись, полную экспрессии и предельной выразительности. Здесьинтересны в этом смысле не только эпическая образность метафор и сравнений:небо, проткнутое насквозь выступом горы, деревья, рассеченные молнией, камни,похожие на черепа. Обращает на себя внимание ритм, возникающий от многократноповторенного слова «там», который создает особую поэтическую интонацию. Именноэтот ритм, это интонация не только характерны для «Манаса», но, можно сказать,составляют его главный стилистический нерв.
Вайтматовском сказании о маралах мы слышим ту же интонацию, улавливаем тот жестилистический контрапункт: «… Так, чтобы тайга закачалась, чтобы птицы тучейвзлетели к небу …, чтобы зверь бежал по чащам с диким храпом, чтобы траваприжалась к земле, чтобы эхо зарокотало в горах, чтобы горы вздрогнули …» Ритми музыкальность айтматовской фразы создают ту же поэтическую атмосферународного эпоса: «Если бы звезды стали людьми, им не хватило бы неба. Если бырыбы стали людьми, им не хватило бы рек и морей …»
Всказании о маралах художник проявил тонкое понимание культуры собственноэпического жанра, поразительное знание и чувство его стилистической формы.
«Напогребальной сопке у открытой могилы полагалось батыра поднять над головами ипоказать ему четыре стороны света: «Вот твоя река. Вот твое небо. Вот твояземля. Вот мы, рожденные от одного с тобой корня. Мы пришли проводить тебя. Списпокойно». Так у Ч. Айтматова прощаются древние киргизы со своим вождемКульче. Картина похорон Кульче, весь обряд погребения полон у Айтматоваглубокого смысла и выдержан в строгом и торжественном ключе. Это при том, чтоязык сказания предельно ясен и прост: «В дни похорон юрты всего племенирасставляли цепью на берегу, чтобы каждая семья могла проститься у своегопорога с батыром, когда будут проносить его тело на погребение, склонить кземле белый флаг скорби, голосить и плакать при этом и затем идти дальше вместесо всеми к следующей юрте, где опять будут причитать и плакать и склонять белыйфлаг скорби, и так до конца идти, до самой погребальной сопки».
Сказаниенаписано мастерски, а смысл его по своей многозначительности выходит за границыкиргизского предания. Память его народа сохранила эту «сказку» в назиданиепотомкам, а художник рассказал ее в поучении всем людям.
В«Пегом псе …» миф, вернее легенда выступает как главный объект повествования.Повесть открыто мифологична и по форме (это мифологическая поэма, так называетее сам автор), и по содержанию (в ней живут два известных нивхских мифа – оптице Лувр и Рыбе — женщине). Более того, в отличие от «Белого парохода», гдерассказчик – современный человек, в чьем сознании четко и определенносуществует реальный мир и мир сказки, в «Пегом псе …» Ч. Айтматов выступает вроли эпического автора, т.е. человека, для которого мифы – самая серьезнаяреальность и самая безусловная правда. Сейчас мы попытаемся показать, что писатель– «эпический автор».
А.Ф. Лосев пишет: «Эпический художник – это тот, сознание которого тождественно ссознанием народа на общинно-родовой ступени его истории …, причем подобносознание выбирает и соответствующие ему художественные формы».
В.В. Радлов считает: « … необходимы три условия для того, чтобы поэтом мог бытьсоставлен истинный народный эпос. Во-первых, он должен быть членом народа,имеющего врожденную склонность к произведению эпических песен, из которых втечение времени с помощью великих исторических событий может вырабатыватьсянастоящая эпика».
Каквидно, первому условию Ч. Айтматов легко удовлетворяет.
«Во-вторых,в народе его не должна возникнуть культура до тех пор, пока настоящая эпика недошла до полного процветания, и в этой бескультурной эпохе народ должен былиспытать целый ряд великих исторических событий и эпических потрясений.
В-третьих,должно во времена высшего процветания эпики возникнуть сильное стремление ккультуре, которое быстро подняло бы значительную часть общества не непредвиденнуюраньше культурную высоту».
Мыможем с абсолютной точностью заявить, что Ч. Айтматов народный писатель сэпическим творчеством.
Мифв «Пегом псе …» проявляется как мироощущение. И все-таки, максимальноприближаясь к современному мифотворчеству, мифологизм Ч. Айтматова, лишенныйусловности новейшего художественного направления, оставаясь на реалистическойпочве, представляет собой, явление пограничное. Мифологично оно постольку,поскольку в нем проявилась нивхская мифологическая традиция. По сути же этореалистический рассказ о том, как четыре нивха были застигнуты в море гибельнымтуманом. Айтматовское повествование о нивхах воспринимается нами как быль,ставшая легендой. Присутствие мифов только оттеняет правду, происходящую в этой«были». Жизнь мифов в повести, отношение к ним героев, реалистическимотивированы. Мифы живут в сознании героев, проявляясь в ритуальнойпесне-обряде, снах, выступая тем орнаментом, той бытовой, временной,эстетической, наконец, приметой нивхского глубоко патриархального мифа чувств ипредставлений. По – нивхски, действительно, утка Лувр сотворила мир – твердьземную в безбрежном океане воды.
Показательнои необыкновенно ценно признание, сделанное по прочтении повести Вл. Санги: «… Вглавном Айтматов как художник достиг поставленной цели. Он глубоко и верноизобразил нерасчлененное человеческое сознание, сумел войти в него». Писатель –реалист ставит перед собой задачу воссоздать своеобразный внутренний мирпатриархального нивхского человека. Художник последовательно раскрывает новыйдля себя национальный мир, широко используя нивхский географический,этнический, фольклорный материал. Ч. Айтматов строит свой рассказ в привычномдля него эпическом ключе, — снова широко используя повторы, рефрены, сноваприменяя технику авторского голоса в зонах героев, главным нервом по-прежнемуостается поток сознания, позволяющий выявить тот тончайший психологизм, которыйставит эту эпическую легенду в ряд современных произведений. И реалистическиеприметы не только быта (одежда, охотничье снаряжение, лодка-долбленка), но ивремени, даны хоть и скупо, но точно и ясно, чтобы воссоздать определенныйисторический момент из жизни нивхов.
Ч.Айтматов рассказывает быль как легенду, но мы все равно воспринимает ее какбыль. Это происходит потому, что ставя перед собой задачу создать легенду, миф,Айтматов лишает повествование присущих мифу условностей и, окуная нас в мирреальности, тем самым разрушает миф.
Возьмем,например, такую характерную для мифа условность, как чудо. У Ю. Рытхэу чудо,как и положено в мифе, включено в действие: кит превращается в человека,женщина рожает китят и пр. У Ч. Айтматов же действие повести совершенно лишеносказочной фантастичности. Миф живет только в сознании участников, в основном, вснах Органа. Само же действие повести, поступки героев, движение сюжетасовершенно лишены мифической чудесности. Это отношение к чуду – главное отличиеЧ. Айтматова от того же Г. Маркеса, у которого чудесное врывается в действие,причудливо преломляясь в сюжете, придавая ему фантастический колорит. Маркесуне важны реалистические мотивировки, он небрежен к правдоподобию. У него другиезадачи, другой «метод доказательств». Ч. Айтматову же принципиально важнаправда. Это – его позиция, его писательское кредо.
Чтобычитатель поверил в очень важную мысль его повести о нивхах – мысль обизначальности альтруизма человека, Ч. Айтматову необходимо, чтобы он поверил,что все, происходившее в лодке – правда. Трагическая ситуация в лодке, несмотряна внешнее спокойствие, несуетливость, мужественную сдержанность и достоинствоповедения каждого, как всякий катаклизм, вызывает потрясение духовного порядка.В Органе – прозрение смысла своего бытия. В Мылгуне – бунтарство противбессмысленности их гибели, бунт против богов, т.е. своего рода святотатство. ВЭмрайине – открытие значения собственной жизни. В мальчике Кириске – своейсвязи со старшими в лодке и особенно с отцом. Даже фантастический сон Органадает нам понять душу старейшины. Его необыкновенные сны о Рыбе – женщине такмного значат для него, что одна мысль, что они могут кончиться с его смертью,наполняют его такой тоской, перед которой меркнут все страсти даже такогосильного человека, как Мылгун. Гиблый туман – смерть, показавшая им свое лицо,- не смог сломить духа людей в лодке. И на пороге «Великого Предела» ониостались людьми: и старик, и Эмрайин, и Мылгун, и даже мальчик. Они сообщапобедили смерть и стали легендарными.
Кончаетсяповесть, и мы обнаруживаем, что кончилась не только история о четырех нивхах,застигнутых в море Великим туманом, но и нивхская легенда про ветер Орган, проволны Акимылгуны, про звезду Эмрайин. И это воля автора и его право. Двахудожественных пласта – реалистический и эпический, так характерны дляповествования Ч. Айтматова, впервые заключены им в чисто эпическую форму –легенду. Поэтическая стихия эпоса – это художественная стихия Ч. Айтматова.Поэтому он так свободно и раскованно чувствует себя в эпосе другого народа.
Итак,мы детально разобрались в рождение и построении айтматовского мифа в двух егоповестях – «Белый пароход» и «Пегий пес, бегущий краем моря». Но оригинальностьмифа заключается в том, что прошлое тесно переплетается с современностью, азначит, что люди нашего времени обращаются к прошлому, а у Ч. Айтматова прошлое– миф. Таким образом, мы подходим к вопросу: как проблематика современностираскрывается в мифах.
Сегоднягерои многих наших книг погружены в сосредоточенные раздумья о человеке, осудьбе духовных и нравственных ценностей, об усложняющихся отношениях людей сприродой, о путях обновления жизни.
Всвоих книгах Ч. Айтматов высвечивает больные стороны сегодняшней жизни.Остановимся на двух глобальных проблемах, к которым пришло человечество.
Почемувозникла потребность человека обозначить свои исторические координаты? Неужелитак важно знать свои генеалогические корни, задумываться и изучать своюисторию, с почтением относиться к предкам? И «… не дай бог, чтобы нынешние людипренебрегли подвигом, совершенным во имя них, отреклись от священного долгапамяти».
Втораяпроблема тесно переплетается с первой. Если человек забыл свою историю, заветыбудущим поколениям, а личность формирует свой духовный мир через познаниевнешней природы, то появилась экологическая проблема.
Рассмотримвзаимосвязь мифов и проблем современности в произведениях «Белый пароход» и«Буранный полустанок».
Лишатьчеловека памяти – значит убивать в нем пробуждающуюся личность, значит делатьего рабом обстоятельств и суеты. Весь сюжетно-событийный план романа «И дольшевека длится день» связан с историей Найман-Аны, убитой сыном – мангуртом.Предание это живет в душе главного героя Едигея.
День,когда Едигей собирал в последний путь старика Казангана, а потом на своемверблюде Каранаре возглавил скорбный караван на кладбище Анна-Бейит, — деньэтот вобрал в себя всю его жизнь. Да и только ли его одну: столько лет прожитоЕдигеем бок о бок с Казанганом. На разъезде Боранлы-Буранный смогли укоренитьсятолько они двое, и столько человеческих судеб на их глазах испытывалось – ачасто и ломалось – тяжкой работой, нестерпимой жарой, обжигающими морозами –всем, на что так щедры бесплодные сарозеки, серединные земли желтых степей.
Казангап– первым переступил смертный порог – чей теперь черед? Это только для сынапокойного Сабитжана, смерть отца всего лишь – чужая смерть, он и в этот моментвпадает не в скорбь, а в свойственное ему бахвальство. А ведь сколько душевныхсил вложено в детей и Казангапом, и Едигеем, сколько мечтаний связывалось сними. «Почему, что помешало им состояться людьми, от которых не отвращалась быдуша? …» «Пустышкой» называет Едигей Сабитжана – так оно и есть: земля, накоторой родился Сабитжан, ему не мать, а мачеха и отцу давно уже нет места всуетной душе сына.
Передлицом смерти мелочное себялюбие оказывается попросту недостойным природычеловека.
Каковон итог жизни, остающийся, когда подведена смертная черта? И размышления осамом важном вовсе не отрывают от жизни, от земли, и Казангап, и Едигей всюжизнь были обеспокоены обычным – возвести крышу над головой, заработать накусок хлеба, детей поднять на ноги, в люди их вывести. Дела – из разрядаобычных, из разряда вечных. Для чего надрывались они всю на разъезде, гдедругие не могли долго удержаться? «Да, действительно, ради чего? Значит, былоради чего». Сформулировать это более внятно простой степняк Едигей вряд лисможет, но он ясно понимает – а это самое главное, — как нужны здесь, всарозеках, его крепкие руки, и потому – в состоянии вынести все.
Долгимоказывается путь на Анна-Бейит, и, покачиваясь в седле, Едигей вспоминает …Один за другим проходят перед его мысленным взором эпизоды жизни, в которойвсяко было, хватало и радости, и горечи. Но чтобы ни вставало в памяти,неизменным оставалось одно – работа, работа. Изнурительная, тяжелая,единственно способная наполнить смыслом человеческое существование. И Казангап всюжизнь трудился, делал свое дело и тогда, когда даже верблюды падали, выбившисьиз сил.
Нопо мере того как разворачивается повествование, образ героя романа, неутрачивая реальных черт, все более отчетливо вписывается в систему других художественныхкоординат, свойственных мифу.
Да,Едигею важно, чтобы Казангапа похоронили именно на кладбище, начало которомуположила могила матери из рода найманов. А когда выясняется, что доступ накладбище закрыт, разве не потребует Едигей, чтобы похоронили Казангапа наобрыве Малакумдычап, потому что он тоже связан с реальной для него историейсарозеков. «Здесь, на Малакумдычапе, Найман – Анна великий плач имела», — скажет он и попросит, чтобы и его похоронили когда-нибудь там, рядом сКазангапом, где ступала нога Найман – Анны.
Чтоже это за предание, которое запомнил Едигей на всю жизнь?
«Укладбища Анна-Бейит была своя история. Предание начиналось с того, чтожуаньжуаны, захватившие сарозека в прошлые века, исключительно жестокообращались с пленными воинами … Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуанеоставляли у себя в рабстве. Они уничтожали память раба страшной пыткой –надеванием на голову жертвы шири». 34 Остановим рассказ о преданииибо важна одна казалось бы несущественная деталь, но именно она имеет связь сэпосом «Манас». Замысел о манкурте у писателя возник непосредственночерез строки из эпоса, где речь шла о «шире». Вот эти строки:
БаланыКарман алалык,
Башынашире салалык,
Уйгеалын барын кыйнайлык,
Алтызубун Калмактын
Аякбашын жыйнайлык.
Давайтепоймаем мальчика.
Наголову его наденем шире,
Отвеземдомой и замучаем,
Шестиплеменных(наш род) калмаков –
Всехобъединим (соберем) до единого.
Мальчик,о котором здесь идет речь, это юный Манас, будущий богатырь киргизов. Калмаки,услышав об этом мальчике, сразу забеспокоились, что именно ему, этому мальчику,суждено стать во главе киргизских воинов. Поэтому они задумывают скорее«поймать мальчика», «надеть» на голову шире и «замучить». Есть все основаниядумать, что именно эти строки натолкнули писателя на мысль о создании своейлегенды о манкурте, где идейно-художественным центром стала птица Доненбай.
Продолжимлегенду. Пленным «начисто обривали головы, тщательно выскабливали каждуюволосинку под корень … опытные убойщики – жуаньжуаны забивали поблизостиматерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли еенаиболее тяжелую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, ее тут же впарном виде натягивали на обритые головы пленных прилепающими пластырями –наподобие современных плавательных шапочек. Это и означало надеть шири. Тот,кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишалсяна всю жизнь памяти, превращался в манкурта – раба, не помнящего своегопрошлого. После надевания шири каждого обреченного заковывали деревянной шейнойколодой, чтобы испытуемый не мог прикоснуться головой к земле. В этом виде ихотвозили подальше от людных мест, чтобы не доносились понапрасну ихдушераздирающие крики, и бросали там в открытом поле, со связанными руками иногами на солнцепеке, без воды и без пищи. Пытка длилась несколько суток … Иесли впоследствии доходил слух, что такой-то превращен жуаньжуанами в манкурта,то даже самые близкие люди не стремились спасти или выкупить его, ибо этозначило вернуть себе чучело прежнего человека. И лишь одна мать найманская,оставшаяся в предании под именем Найман-Ана, не примирилась с подобной участьюсына. Об этом рассказывает сарозекская легенда. И отсюда название кладбищаАнна-Бейит – Материнский упокой ».
Вотоно слово – манкурт – благодаря роману Ч. Айтматова войдет, если уже не вошло,в язык. Теперь мы знаем, как называть людей, потерявших память. Слово найдено –манкурт, тот, кто, «как собака, признает только своих хозяев. С другими он невступал в общение. Все его помыслы сводились к утолению чрева. Других забот онне знал. Зато порученное дело исполнял слепо, усердно, неуклонно … Толькоманкурт мог выдержать в одиночестве бесконечную глушь и безлюдье сарозеков … ».
Манкуртне может вспомнить ни свое имя – Жоламан, ни имя отца своего – Доненбай. Он незнает свою мать Найман – Анну.
«Икогда приблизилась, когда узнала сына, не помнила Найман-Ана, как скатилась соспины верблюдицы.
— Сын мой, родной! … Я твоя мать! И сразу все поняла и зарыдала, топча землюногами … И плача, всматриваясь сквозь слезы, сквозь налипшие пряди седых мокрыхволос, сквозь трясущиеся пальцы, которыми размазывала дорожную грязь по лицу, взнакомые черты сына и все пыталась поймать его взгляд …, что он узнает ее, ведьэто же так просто – узнать свою собственную мать! Но ее появление не произвелона него никакого действия …»
Сынне узнал своей матери. И запричитала убитая горем мать: «Можно отнять землю,можно отнять богатство, можно отнять и жизнь, — проговорила она вслух, — но ктопридумал, кто смеет покушаться на память человека?»
В концеконцов, повинуясь воле хозяина, сын посылает в сердце матери стрелу.
«-Жоламан! Где ты? Это я, твоя мать! Где ты? И, озираясь по сторонам вбеспокойстве, не заметила она, что сын ее, манкурт, целится натянутой на тетивестрелой. Отсвет солнца мешал ему, и он ждал удобного момента для выстрела.
— Жоламан! Сын мой! – звала Найман-Ана, боясь, что с ним что-то случилось.Повернулась в седле. – Не стреляй! – успела вскрикнуть она и только былопонукнула белую верблюдицу Акмаю, чтобы развернуться лицом, как стрела короткосвистнула, вонзаясь в левый бок под руку.
Тобыл смертельный удар.
Найман-Ананаклонилась и стала медленно падать, цепляясь за шею верблюдицы. Но прежде упалс головы ее белый платок, который превратился в воздухе в птицу и полетел скриком: «Вспомни, чей ты? Как твое имя? Твой отец Доненбай! Доненбай! Доненбай!
Стех пор, говорят, стала летать в сарозеках по ночам птица Доненбай. Встретивпутника, птица Доненбай летит поблизости с возгласом: «Вспомни, чей ты? Кактвое имя? Твой отец Доненбай! Доненбай! Доненбай!»
Каквыяснилось, легенда о птице Доненбай является ключевой для романа. Какова ее художественнаяфункция в романе? Если проследить сюжетную канву романа, то легкоустанавливается, что птица Доненбай по существу появляется всего два раза:первый раз – она возникает из платка Найман-Аны, и второй раз – в тот жестокиймиг, когда Едигею запрещают входить в Анна-Бейит и он бежит под ослепительнымсветом, не зная куда бежит. Несмотря на такую ограниченную художественную«площадку» именно птица Доненбай становится своеобразным камертоном всейметафорической системы романа. Такой она становится в силу той художественнойнагрузки, которую она несет, находясь подспудно в глубине многосложнойхудожественной (нагрузки) структуры романного содержания. Именно в этой«встрече», «встрече птицы Доненбай и Едигея, которая состоялась возлеАнна-Бейита, пролегает сквозная, интегральная связь между прошлым исовременностью, между человеком и вселенной.
Преждечем касаться сути данного вопроса, следует сказать о следующем. Я не думаю, чтов природе существует точно такое же предание о птице Доненбай, каким нампредставил Чингиз Айтматов.
Многолетнийэстетический опыт писателя по освоению фольклорного наследия убеждает нас втом, что Ч. Айтматову достаточна лишь едва сохранившаяся искорка древнегопредания, если она по всем параметрам соответствует глобальному замыслуписателя, чтобы затем вознести ее в мощную светоносную струю, способнуюосветить всю суть художественного произведения.
Итак,каждый герой поставлен в определенное отношение к этому преданию, на каждогобросает оно свой отблеск, определяя его суть.
ОСабитжане, сыне Казангапа, которому неважно, где зарыть отца, — лишь быпобыстрее, неважно, уничтожат кладбище Анна-Бейит, сарозекскую святыню, илинет, Едигей шепчет в сердцах: «Манкурт ты! Самый настоящий манкурт!»
Номанкурт не только тот, кто лишен памяти, связи с прошлым, с историей. Для тогои лишали жуаньжаны человека памяти, чтобы превратить его в раба, слепогоисполнителя злой воли.
Сабитжан,этот самовлюбленный болван, растерявший по интернатам и институтам, где егообучали, нравственные устои отцов своих, утративший веру в мифы, бережнохранимые Едигеем и Казангапом, но слепо уверовавший в мифы псевдонауки, свосторгом и упоением болтаем о грядущем техническом прогрессе, что не только,мол, ракетами по радио управляют – людьми скоро по радио управлять будут.Перспектива стать таким радиоуправляемым ничуть не страшит Сабитжана, меж темкак Едигей пугается: «А что если и в самом деле существуют такие люди, к томуже большие ученые, которые и вправду жаждут править нами? … А когда позадиостается длинный день похорон и ничем не может заглушить в себе Едигей душевныйожог после разговора с сыном Казангапом, тут приходит Едигею на ум, что, «можетбыть; где –то есть кто-то проницательный как дьявол, который много трудоввложил в Сабитжана, чтобы Сабитжана стал Сабитжаном, а не кем-то другим …»
Лишенныйпамяти, лишенный личности, современный манкурт Сабитжан вместо собственныхмыслей и даже собственных слов пользуется чужими, заемными «распоряжениями» и«указаниями». Он управляем.
Авот Абуталип Куттыбаев ни при каких условиях не «оманкуртится», разве чтонатянут на голову шири, умрет, не выдержав испытания.
Абуталипумирает от сердечного приступа. Почему же он вынес, размышляет Едигей, и войну,и плен, а здесь не смог? Не потому ли, что в немецком плену посягали лишь натело его, но не на память, не на душу?
Нипри каких условиях не станет манкуртом и Казангап, — он тоже доказал этособственной жизнью. Так делятся люди в романе Айтматова на «манкуртов» и «неманкуртов».
Ещестрашнее манкуртов кречетоглазый и ему подобные. Манкурта можно ненавидяжалеть. Этих – только презирать. Кречетоглазый – бездумный, а потому удобныйисполнитель чужой воли. Он из тех, кто имеет обо всем свое собственное мнениееще задолго до того, как ознакомился с существом дела. В эпизоде с арестомучителя Абуталипа, когда Едигей говорит о том, что Абуталип хотел простооставить свое «личное слово» в воспоминаниях, предназначенных для сыновей, икречетоглазый взрывается:
«-Какие еще мысли от себя», что значит личное слово? Личные воззрения, так чтоли? Особое, личное мнение, что ли? Не должно быть никакого такого личногослова. Все, что на бумаге, это уже не личное слово …» И Едигей, и читатель уже сейчасвидят обреченность этого робота, лишенного корней, презревшего человеческиезаконы, издевающегося над культурой родного народа.
Иснова параллель. Путь на Анна-Бейит преграждает лейтенант Тансыкбаев (можетбыть, сын кречетоглазого?). С ласковой просьбой обращается к нему на родномязыке старший Едигей:
«-Биз, бизгой, карагым. Анна-Бейитке
жетнейтурынкалдык. Калай да болса, жар дамдеш, карагым».
(«Мы,это мы, сынок. Не пропускают нас на кладбище. Сделай что-нибудь, помоги нам,сынок»).
Боясьмалейшего проявления интимности, презирая ее, холодно отвечает лейтенантик:
— Товарищ посторонний, обращайтесь ко мне на русском языке. Я лицо при исполнениислужебных обязанностей.
Ипонял Едигей, что этот человек, отказавшийся от родного языка, останетсяглухим, он стоит здесь, по ту сторону шлагбаума, чтобы «выслушать формальнуюжалобу посторонних лиц».
Казалосьбы, что мы выяснили поступки и характеры героев по отношению к преданию. Новедь верблюд Едигея Каранар (а он полнокровный герой романа) имеет прямоеотношение к Найман-Ане и птице Доненбай. Прародительница Каранара («вот гдегены отлично сработали») – та самая белоголовая верблюдица. Акмая, котораяпринадлежала Найман-Ане … «От белой верблюдицы Акман осталось много потомства.Самки в ее роду рождались в нее, белоголовые верблюдицы были известны кругом, асамцы, напротив, рождались черными и могучими, как нынешний Буранный Каранар».
Дажев неистовом Каранаре – зов и память народа. Сила инстинкта в данном случае –разум живой природы, жизни Каранар-укор людям. Таким, например, как Сабитжан, укоторого память рода – это побоку …
Да,самое строгое испытание, данное нам, живущим, историей – долг памяти.
Еслибог хочет покарать человека, он лишает его разума. Это беда. Хуже, если учеловека отнимают память. И не бог, а сами люди, превращая человека в чучело,способно убить родную мать.
Обратимсяк другой глобальной проблеме – экология. Почему Ч. Айтматов испытывает своегогероя «слепыми», враждебными человеку стихиями – степью, горами, океаном? Воткак мастер слова отвечает на данный вопрос:
«Онислепые, пока мы смотрим со страхом, не понимая их природы. А все, что непонимаешь, кажется враждебным. Но почему же человека испокон веков неотразимовлекли к себе стихии? Почему он хотел постичь их душу? Не потому ли, что сам онстихия мыслящая, что старается вспомнить, как думается, с печалью, то время,когда понимал язык птиц и зверей, видя в них не «добычу»», а «братьев нашихменьших»?
Яне призываю к вегетарианству. Я против бесчеловечности, ставшей нормой,оправдывающей истребление всего живого в угоду нашего чрева. Я за «хорошееотношение к лошадям».
Еслимы научились этому, то докажем, что мы люди современные. Не должен же таковымпочитаться индивидуум, варварски относящийся к своей матери – природе,настолько лишенный воображения, что не может представить, на какое убогое,нищее прозябание и одиночество в будущем обрекает он потомков, которые не будутведать, что когда-то пели птицы, цвели цветы, и белый марал завораживалчеловека своей царственной грацией.
Да,человек призван преображать мир. Он сделает это правильно, если всегда будетпомнить, что возможно лишь, как сказал поэт «в соавторстве с землею и водою».
Яуверен, так оно и будет. «Закон о природе» — закон нашего государства,получивший всенародное одобрение. Будущие поколения, приняв в наследствопрекрасную Родину, увидят в ней нас и вспомнят с благодарностью, как сегодня,глядя на бывшую целину, преклоняемся перед теми, кто согрел ее жаром своих сердец,возродил своим бессонным, самоотверженным трудом!»
Хорошоразбираясь в насущных проблемах современности, Ч. Айтматов призывает кразумному господству над природой и вновь появляется легенда. Критерийгуманности здесь – отношение человека к природе. Остановимся вновь на повести«Белый пароход».
Воткак звучит миф в повести (вытекающая проблема из мифа анализируется ниже).
«Сбогатой добычей уходили враги и не заметили, как из леса вернулись двое детей –мальчик и девочка … Остались дети без роду, без племени. Осиротели в час. Вцелом свете остались одни». Попали дети в руки хозяев, которые решили убить их.И сказал хан Рябой Хромой Старухе:
«Уведи-каих в тайгу и сделай так, чтобы на этом кончилось племя киргизское, чтобы впомине его не было, чтобы имя его забылось вовеки».43 Спасает детейолениха, матка маралья.
«-Ты хочешь их выкормить?
— Да, большая, мудрая женщина.
— А ты хорошенько подумала, мать-олениха? – засмеялась Рябая Хромая Старуха. –Ведь они дети человеческие. Они вырастут и будут убивать твоих оленят.
— Когда они вырастут, они не станут убивать моих оленят, — отвечала ей маткамаралья. – Я им буду матерью, а они – моими детьми. Разве станут они убиватьсвоих братьев и сестер».
Такпошел новый киргизский род – Бугу.
Впредупреждении Рябой Хромой Старухи есть нечто фатально неизбежное,предопределенное для судьбы человека. Он, человек действительно потом начнетубивать оленят, своих сестер и братьев. Придет время, человек забудет о своемпроисхождении и поднимет руку на саму Рогатую матерь-олениху:
«Гиблоевремя наступило для маралов в иссык-кульских лесах. Не было им пощады. Бежалимаралы в недоступные скалы, но и там, доставили их. Косяками губили маралов,выбивали их целыми стадами.
Ине стало маралов. Опустели горы.
Ачто сталось с Рогатой матерью – оленихой?
Обиделась,крепко обиделась на людей. Говорят, когда маралам совсем не стало житьяосталось маралов столько, сколько на пальцах нетрудно перечесть, подняласьРогатая мать-олениха на самую высокую горную вершину, попрощалась с Иссык-Кулеми увела последних своих детей за великий перевал, в другой край, в другие горы.
Акогда Рогатая мать – олениха уходила, сказала она, что никогда не вернется».
Этомиф, а что же происходило в действительности на кордоне. Что вытекает изданного мифа? Какая реальная жестокая действительность.
Ипоявляется образ Орозкула. Я бы его тоже причислила к рангу современныхманкуртов.
Мальчикверит: если у Орозкула появится ребенок, то он больше не станет издеваться наддругими, особенно над женой, над дедом Мамуном. И он обращается к сказке, кРогатой матери – оленихе, чтобы она принесла на рогах своих детскую колыбель –бешик, чтобы Орозкул перестал злится.
Такли это? Если бы корень зла заключался только в этом! То, что Орозкул бездетен,это своего рода расплата за насилие над природой, но это отнюдь «не эмблемноевыражение его характера», и не означает окончательной «обреченностиорозкуловых». Сущностное содержание характера Орозкула детермировано социальнойдействительностью. Поэтому он вовсе не относится к ряду быстро проходящего,временного. Орозкул – это не просто браконьер, безжалостно срубающий сосны радипрагматических удовлетворений, и не просто пьянчуга, в злости своейиздевающийся над женою и дедом. Ради какого-то несчастливого браконьера илипьянчуги Ч. Айтматов не стал бы заставлять прекрасного мальчика превращаться врыбу и уплывать к белому пароходу, загодя зная, что он никогда не доплывет донего.
Орозкул,как явление социальное – порождение наших дней. У него как раз и нет прошлого.Это – современный дегенерат и вырожденец, поглощенный и движимый одной страстью– страстью власти и тотальной диктатуры.
Пустьэто будет даже в масштабе одного кордона. Мальчик вовсе не случайно назовет его«фашистом» и понятие это взято не из кинематографического багажа, как полагаютнекоторые критики, писавшие по этому поводу, а исходит из самой природыОрозкула, как социально определенной человеческой личности. Орозкул – личность.У него свой взгляд на мир, своя концепция жизни. Он чувствует себя несчастнымне столько из-за бездетности, сколько из-за несправедливой, на его взгляд,устроенности всего того, что окружает его. И горы, и леса, маралы, которыебродят в лесу «где хотят, и как хотят», и даже, галки, которые «летают себе насвободе», — все они были счастливыми, только не он. Это его отношение кприроде. Орозкул хорошо знает, что «никому нигде не нужен», такой, какой есть.Потому он вынужден остаться на кордоне. Обращение к сказке, к Рогатойматери-оленихе это последний шанс, последняя светлая надежда мальчика что-тоизменить в неустроенном миропорядке трех дворов. Но нельзя без дрожи, какрасправляется пьяный Орозкул с головой убитой оленихи: «Голова свалилась сколоды. Тогда Орозкул стал рубить ее на земле. Голова отскакивала, а он гонялсяза ней с топором …
— Я и не такие головы могу размозжить! И не такие рога обломаю! – рычал Орозкул вприпадке дикой злобы и ненависти к этой безвинной голове.
Наконецему удалось проломить череп и в темени и на лбу.
Тогдаон бросил топор, схватился обеими руками за рога и, прижимая ногой голову кземле, крутанул рога со зверской силой. Он вырвал их, и они затрещали, какрвущиеся корни. То были те самые рога, на которых мольбами мальчика Рогатаямать-олениха должна была принести волшебную колыбель Орозкулу и тетке Бекей …».Так была убита сказка и диалектика мифа приобретает особую остроту, что такиекак Орозкул привели природу к последней черте.
Вотмы и разобрали две основные проблемы, которые ярко высвечены в повести иромане, их взаимосвязь именно с мифами.
Заключение
Писательиз Киргизии, киргиз, ныне достойно представляет и свой народ, и всю постсоветскуюлитературу за рубежом. О достижениях, о взаимодействующих литературах, судят подостижениям таких писателей, как Ч. Айтматов.
ЧингизТорекулович Айтматов — замечательный современный писатель. Работая в литературеболее сорока лет, он сумел ярко и правдиво отразить сложные и героическиемоменты нашей истории. Писатель и сейчас полон творческих планов, работает надочередным романом.
РодилсяАйтматов в 1928 году в далеком кишлаке Шекер в Киргизии. В 1937 году его отец,крупный партийный работник, был незаконно репрессирован. Именно тогда Айтматовполучил урок чести: «На вопрос „чей ты сын?" надо, не опуская головы,прямо глядя в глаза людям, называть имя отца своего. Таков был приказ бабушки,матери отца». Давний урок чести стал принципом жизни и позже — творчества.
Послеокончания шести классов Айтматов был секретарем сельсовета, налоговым агентом,учетчиком, выполнял и другие работы в колхозе.
Послеокончания Джамбульского зоотехникума поступил в Киргизский сельхозинститут.Именно в это время в республиканской печати начинают появляться короткиезаметки, очерки, корреспонденции, написанные будущим писателем. Ведет Айтматовв студенческие годы и филологические изыскания, о чем свидетельствуют статьи«Переводы, далекие от оригинала», «О терминологии киргизского языка». В этойработе ему помогает одинаково свободное владение как родным, так и русскимязыком. Отработав три года по специальности в опытном животноводческомхозяйстве, Айтматов поступает на двухгодичные высшие литературные курсы вМоскве. Первые шаги на писательском поприще Айтматов делает в пятидесятые годы.В 1958 году вышла на русском языке его первая книга «Лицом к лицу». Перевод скиргизского осуществлял А. Дроздов. Эта небольшая по объему, но яркая посодержанию повесть рассказывает о драматическом периоде нашей истории — ВеликойОтечественной войне. Она докатилась слезами боли и потерь до далекогокиргизского аила. Обожгла Сеиде, главную героиню повести, страшным и позорнымсловом: «дезертир».
Всесоюзную,а вслед за тем и европейскую известность принесла Айтматову повесть «Джамиля»,опубликованная в журнале «Новый мир» в 1958 году и названная Луи Арагоном самойтрогательной современной повестью о любви.
Послеучебы в Москве Айтматов работает в республиканской печати, а затем — в течениепяти лет — собственным корреспондентом газеты «Правда» в Киргизии.
В60-е годы писателем написаны повести «Верблюжий глаз», «Первый учитель»,«Тополек в красной косынке», «Материнское поле». Они рассказывают о трудномстановлении Киргизии, о преодолении косности и предрассудков, о победечеловеческого духа.
В70-е годы Айтматов продолжает работать в жанре повести. Появляются «Ранниежуравли», рассказывающие о трудном военном времени, когда подростки, минуяюность, шагнули сразу во взрослую жизнь. Это во многом автобиографическаяповесть. Айтматов тоже из этого поколения. «Белый пароход» — трагическаяповесть о детстве, разрушенном жестокостью взрослых. Это одна из лучшихповестей автора, написанная в 1970 году.
Философскаяповесть «Пегий пес, бегущий краем моря» затронула самые актуальные вопросысовременности. В 80-е годы Айтматов переходит к жанру романа. Им написаны «Идольше века длится день» и «Плаха» — произведения, предостерегающие людей отсамоуничтожения. В них ярко и бескомпромиссно поставлены самые «трудные»вопросы современности: о наркомании, бездуховности, экологии души.
В90-е годы писателем опубликованы: повесть «Белое облако Чингисхана» к роману«Буранный полустанок», романы «Богородица в снегах» и «Тавро Кассандры». «Одна,но маленькая страсть» одухотворяет все, написанное Ч. Айтматовым,— любовь. Влюбви для его героев — все: и жизнь, и судьба, и надежды на счастье. А значит —и поле, и космос, и буря, и синяя ночь, и утоление жажды приключений, ивстреча-общение с другом на языке мечты и свободы. Именно такие нравственныеуроки дает Ч. Айтматов. Каков же необходимый урок? Полюби — и станешь большечеловеком. Но не спрашивай: а как полюбить? Слушай свое сердце. Оно,обновленное чувством восхищения, сострадания и верой в счастье,— а это вомногом дается благодаря влиянию прекрасных книг,— даст самый лучший ответ.
ЧингизТорекулович Айтматов не только профессиональный писатель, но и общественный деятель.Он ведет огромную работу по сохранению уникального озера Иссык-Куль и егоинфраструктуры, а в последние годы является полномочным рослом Киргизии вБельгии.
Онполон творческих планов, заканчивает работу над очередным романом, и еслипервые произведения были написаны на киргизском языке и переведены на русскийДроздовым, то, начиная с повести «После сказки», Айтматов пишет по-русски,затем переводит на киргизский язык.
Абсолютноевладение русским языком принесло Ч. Айтматову не только широкую читательскуюаудиторию и заслуженную любовь миллионов людей, оно поставило его в ряд русскихклассиков, позволило занять достойное место в ряду современных писателей.
Ч.Айтматов – один из наиболее охотно издаваемых писателей планеты. Егопроизведения переведены на все известные нам языки народов и народностей СССР,а также вышли более чем в 90 изданиях за рубежом почти что на 70 языках народовмира.
Изэтих сведений нетрудно заключить, во-первых, что интерес к айтматовскомутворчеству велик, а во-вторых, что повести киргизского прозаика таят в себемогучую идею планетарной «повсеместности», всеобщности, потому что народ и егописатель претерпели ускоренное историческое развитие, что характерно ныне длямногих стран Азии, Африки и Латинской Америки. При этом создается духовное поленеобыкновенной напряженности. Его пульс бьется в Айтматове. Так что не толькодля читателя, но и для историка мировой культуры творчество Ч. Айтматов –любопытнейший универсальный духовный феномен.
Ч.Айтматов – и писатель Евразии. Его Киргизия – мировой перекресток народов икультурных влияний. Народы – горцы, народы – кочевники, народы – земледельцы. Сходятсятут индийская цивилизация и буддизм (ламаизм из Монголии и Тибета),мусульманство, тюркское и персидское влияние, в новое время – мощное влияниеРоссии и через ее культуру – проникновение и европейской цивилизации. Все этитрадиции сказываются в творчестве Ч. Айтматов.
Ч.Айтматов родился всего на четвертый год после того, как его народ получилписьменность, в тот самый год, когда в новорожденной киргизской литературепоявилась первая повесть – «Аджар» К. Баялинова. Она была еще теснейшим образомсвязана с приемами и навыками устного народного творчества, почти неотделима отнего и потому наряду со многими достоинствами, унаследованными от фольклора,копировало также и некоторые его архаические формы, не свойственные реализму, — например, статичность психологически не развивающихся образов, застывшуюусловность персонажей – масок. В киргизской литературе еще довольно долгогосподствовало влияние фольклорных приемов, цветистость стиля иорнаментальность – словом, все те признаки, которые мы не встречаем в прозе Ч.Айтматов. Понадобились многие коллективные усилия киргизских писателей,выработавших новые профессиональные традиции, пригодившиеся Ч. Айтматов в неменьшей степени, чем и знание устного народного творчества.
Нописатель обращается в своих книгах и к проблемам, поэтому основной вывод – это,поднятые Ч. Айтматовым проблемы «человек и природа», «человек и человек», в томвиде, в каком они раскрыты в произведениях, решенные на национальном материале инациональными средствами, прозвучали так современно, как на сегодняшний день незвучит ни одна проблема в мире.
Ипроизведения Ч. Айтматова, его герои – не безгласный предмет спора. Они, по-своему,принимают в нем живейшее участие.
Последнееслово остается за ними. Такое качество отличает, как правило, только настоящееискусство. Оно ощущает в себе энергию еще непробужденную, не раскрывшуюся. Небоясь быть исчерпанным до конца ложкой критики, оно между тем, стремится осмыслитьсебя с впечатляющей и убеждающей нового читателя силой.
ПроизведенияЧ. Айтматов читают и перечитывают. И о них спорят. Мы спорим потому, что знаем,читатель будущих времен станет судить о нашем времени, о нас и по лучшимпроизведения Ч. Айтматова.
Библиография
Адамович А. Юбилей проблем не отменяет: к 60-летию Ч.Айтматова. // Литературная газета. 1988, 14 декабря, № 50.
Азизов М. Художественные особенности языка повестей Ч.Айтматова. Махачкала, Дагкнигоиздат, 1971.
Айтматов Ч. (Статьи и рецензии о его творчестве).Сост. канд. фил. н. К. Абдылдабеков. Фрунзе. Кыргызстан, 1975.
Айтматов Ч. … И выше века человек!: (Беседа списателем Ч. Айтматовым/ Записал В. Хатунцев). Комсомольская правда. 1982, 28февраля.
Айтматов Ч. Белый пароход. (После сказки). – В журн.:Новый мир, 1970, № 1.
Айтматов Ч. Белый пароход.: Повести. – М.: Детскаялитература, 1980.
Айтматов Ч. Европейская интеграция. М.: УРСС, 1998.
Айтматов Ч. Жизнь и память: (Беседа с киргизскимписателем/ Записал Ф. Медведев). Огонек, 1984, № 2.
Айтматов Ч. Жизнь и память: Огонек, 1984, № 2.
Айтматов Ч. И дольше века день: Роман (Кирг.писателя). – Новый мир, 1980, № 11.
Айтматов Ч. И дольше века длится день. М., 1995.
Айтматов Ч. Избранное: Роман, повести / Послесл. кАсаналиева. Ф., Кыргызстан, 1983.
Айтматов Ч. Пегий пес, бегущий краем моря. СПб.:Азбука классика, 2004.
Айтматов Ч. Повести. М., Советский писатель, 1970.
Айтматов Ч. Повести. Рассказы, Публицистика. / Сост.В. Ф. Коркина. М., Правда, 1985.
Айтматов Ч. Статьи, выступления, диалоги, интервью.М., АПН, 1988.
Айтматов Ч. Т. Собрание сочинений в 3 т. Т. 2.Повести. Роман. М., Молодая гвардия, 1983.
Айтматов Ч. Тавро кассандры. М.: Мол. гвардия, 2003.
Айтматов Ч. Чингиз Айтматов: «Давайте же прорастатьсовестью!»: (к 60 – летию авт.: Беседа с писателем / Записал Л. Калащников)//Сельская жизнь, 1988, 11 декабря.
Айтматов Ч. Чингиз Айтматов: Цена – жизнь: (Беседа скиргизским писателем/ Записала И. Решина) // Литературная газета, 1981, 13августа.
Айтматов Чингиз. возвращение легенды. (Беседа списателем. Записал В.Коркин) Литературная газета, 1976, 12 мая.
Айтматов Чингиз. Духовная опора. (Беседа с киргизскимписателем. Записала Л. Лебедева). Дружба народов, 1977, № 10.
Акматалиев А. «Плаха» и читатели. Фрунзе. 1988.
Акматалиев А. От «Джамили» до «Плахи». Бишкек, 1991.
Акматалиев А. Творческий путь Ч. Айтматова. Фрунзе,1988.
Асаналиев К. Открытие человека современности. Заметкио творчестве Ч. Айтматова. Фрунзе, Кыргызстан, 1968.
Бабышкин О. К. С верой в человека. Киев, 1987.
Базаров Г.С. Прикосновение к личности: Штрихи кпортрету Ч. Айтматова – 2-е издание Фрунзе, Кыргызстан, 1983.
Бирюлин В. «За все на земле есть и должен быть спрос».// Волга, 1982, № 3.
Валиханов Ч. Ч. Собр. соч. в 5 т. Алма-Ата – Казах.Сов. энцикл., 1984.
Васильева И.Г. Стилистическое своеобразие романа Ч.Айтматова « И дольше века длится день». – Русский язык в школе, №5, 1981.
Воронов В. Вспомни имя свое. – Октябрь. 1981, № 3.
Воронов В. И. Ч. Айтматов: очерк творчества. М., Сов.писатель, 1976.
Гачев Г. Д. Ч. Айтматов (в свете мировой культуры).Фрунзе., Адабият, 1989.
Давыдова Т. Т. Современная киргизская повесть. Фрунзе,1989.
Дмитриева Н. М. Актуальные проблемы многонациональнойсовременной прозы. Калинин, 1981.
Жирмунский В. М. Тюркский героический эпос. Л., Наука,1974.
Исенов А. Х. Психологизм современной прозы. Алма-ата,1985.
Истратова С. Детство и трагедия несовместимы. // Семьяи школа, 1982, № 7.
Карпов А. Сотворение мифа. Звезда, 1981. № 5.
Керимжанова Б. Д. Автор и герой в произведениях Ч.Айтматова. Фрунзе, 1988.
Коркин В. Огонь на себя: (о Ч. Айтматове).//Литературная Россия, 1988, 9 декабря.
Коркин В. Перед лицом памяти. – Литературная Россия.1981, 9 января.
Коркин В. Ф. Человек человеку. Заметки о творчестве Ч.Айтматова. Фрунзе, Кыргызстан, 1974.
Кузнецов Ф. Ф. Перекличка эпох: очерки, статьи,портреты. 2-е изд. М., Сов. Россия, 1980.
Кургультинов Д. Слово о друге: Ч. Айтматову – 60 лет//Огонек, 1988, № 50.
Лайлиева И. Д. Традиции русской литературы в киргизскойпрозе. Фрунзе, 1988.
Латынина А. Цепь человеческой памяти. – Октябрь, 1981,№ 5.
Левченко В. Г. Чингиз Айтматов: Проблема поэтики,жанра, стиля. М., Сов. писатель, 1983.
Лосев А. Ф. Гомер. М., Учпедгиз, 1960.
Лукин Ю. Глаза сказки. // Правда, 1970, 23 мая.
Манас. Киргизский эпос. Великий поход. М.,Госмитиздат, 1960.
Маркс К., Энгельс Ф. Об искусстве. Сб. в 2 т. М.,Искусство, 1983.
Мирза – Ахмедова П. М. Национальная эпическая традицияв творчестве Ч. Айтматова. Ташкент, Фан, 1980.
Митин Г. Один против всех, один со всеми: Размышлениео творчестве Ч. Айтматова// Советская культура, 1990, 29 сентября, № 39.
Мкртчян Л. Птица Доненбат. – литературное обозрение,1981,
№ 10.
Муратов А. Ж. Изучение романа «И дольше века …»Фрунзе, 1988.
На все времена / СССР – братство народов / М., Книга,1986.
Новиков В. Художественный поиск. // Новый мир, 1978, №12.
Оскоцкий В. И день и век. // В мире книг, 1982, № 1.
Портреты и проблемы. Статьи о писателях — современниках.Сборник. Сост. Ю. Андреев и Е. Калмановский. Л., Художественная литература,1977.
Радлов В. В. Образцы народной литературы северныхтюркских племен. М., 1963.
Рахманалиев Р. Ч. Айтматов в современном мире. Фрунзе,1989.
Руденко – Десняк А. Выбор и путь // Дружба народов,1982,. № 5.
Укубаева Л. художественный мир героев Ч. Айтматова.Фрунзе, 1984.
Ульянов П. Помни имя свое. // Литературная Россия, 19августа.
Фуртичев В. // Искусство кино, 1985, № 1.
Чубинский В. Сарозекские метафоры Чингиза Айтматова.// Нева, 1981, № 5.
Шагалова Е. И. Ч. Айтматов в Германии. Бишкек, 1991.
Шевченко Л. И. Ч. Айтматов. Киев, 1991.