Творчество Е. Благининой в контексте спора о специфике детской поэзии

Содержание
Введение
I. Биографические вехи, творческий облик
II. Поэзия, адресованная детям
1. Фольклорные традиции
2. Тематические циклы и поэтика
III. Поэзия без граней
1. Творчество Е. Благининой в контексте спора о спецификедетской поэзии
2. Образная система, основные мотивы, поэтика
Заключение
Библиографический список

Введение
В данной работе мыобращаемся к творчеству Елены Александровны Благининой. В сознании читателя этоимя надежно связано с памятью детства и стихотворных строчек, отличающихсяособенной ритмичностью, безыскусственностью, внеидеологичностью. Поэтическоевысказывание касается самых знакомых и любимых тем. Образная система отображаетпочти абсолютный набор объектов и атрибутов детства. Стихотворение «Посидим втишине» (Мама спит, она устала...) становится своего рода знаком поэтическойшколы автора, не говоря о том, что всегда воспринималось как «визитнаякарточка» Благининой. Однако творческий облик поэта не исчерпывается подобным«всеобщим» знанием. Ее наследие изучено минимально.
Изучением творчестваЕ.А. Благининой занимались известные литературоведы Л.Озеров, В. ПриходькоН. Павлова и др., результаты исследования которых отражены в даннойработе.
Исследования творчестваБлагининой в отечественной истории литературы сводится к нескольким сверхмалогообъема вступительным «статейкам» для детских сборников (Тараховская Е.), котдельным биографическим с элементами литературоведческого анализа юбилейным имемориальным статьям (Приходько В., Павлова Н.), к комментариям и документированным публикациям вжурналах (Озеров Л.).
Мало известны читателю еепроизведения, не имеющие отношения к детской теме и детской образности, ониредко привлекаются исследователями. Поэтический сборник «Окна в сад» (1966),стихотворные подборки в сборниках «День поэзии» (1962, 1969, 1971, 1989),«Реквием» (1989), в журнале «Новый мир» (1987, 1989 гг.) показывают, что этовысоко взыскательный и жестко самокритичный поэт, сущностное качество личностикоторого можно, пожалуй, определить как жажду самоосуществления. Подход кизучению Благининой зачастую грешит односторонностью и субъективностью, следуетискать новые аспекты, подходы, интерпретации.
Поэтомуактуальностьнашей работы определяется следующими обстоятельствами:
1) Благинину непричислить к тем, кто, говоря словами Чехова, «так называемую детскуюлитературу не терпел и не признавал», полагая, что детям нужно давать то, чтогодится для взрослых. Таковы Пушкин и Есенин, тексты их вошли в детское чтение,о чем они и не помышляли;
2) Благинина непринадлежит к тем, кто на минуту завернул в детскую литературу, движимыйэстетической программой, как поэты начала XX века, Маяковский, обериуты;
3)  Благинину невозможно рассматривать вкругу профессиональных детских поэтов, разрабатывающих специфические детскиетемы и абсолютно реализовавших себя в них, как А. Барто;
4) Благинина, состоявшиськак автор стихотворений, адресованных детям, не отстраняется от поэтическоготворчества как такового, вне разграничений и квалификаций по возрастномупризнаку;
4)   тематический диапазон, образныйстрой и поэтика произведений Благининой отличаются самобытностью и новаторством,поэтому заслуживают обстоятельного рассмотрения.
Таким образом, для своегоисследования мы избрали три группы объектов:
– стихотворенияБлагининой, вошедшие в детские поэтические сборники «Журавушка», «Улетают –улетели», «Гори-гори ясно», «Вот какая мама!»;
– стихотворения,образующие книгу стихов «Окна в сад»;
– отдельные тексты изпоследних журнальных публикаций.
Целью нашей работы является рассмотрениепоэзии Е.А. Благининой в двух аспектах: 1. Соотнесенность ее стихотворныхпроизведений с жанровыми формами фольклора и традицией мировой и отечественнойдетской литературы; 2. Оригинальность образного ряда и поэтики «взрослых»стихотворений Благининой.
Такой подход к изучениютворчества Е.А. Благининой является принципиально новым, соответственноозначает новизну работы.
Задачи, решаемые в данной работе:
–осуществить обзор полемики вокруг детской поэзии;
–показать в стихотворениях Благининой моменты соблюдения критериев детскойпоэзии и отступления от них;
–выявить наиболее показательные черты поэтики Благининой;
–аргументировать критерий грани между понятиями «поэзия» и «детская поэзия»;
 –представить поэта Е.А. Благинину в ракурсе «поэзия без граней»;
Практическаязначимость работыопределяется тем, что материал и результаты могут быть применены в практикепреподавания теории и истории отечественной литературы ХХ века, литературногокраеведения.
Работа состоитиз введения, трех глав, заключения, библиографического списка.
жанр форма фольклорпоэзия благинина

Глава I. Биографические вехи, творческийоблик
Елена Александровна Благинина родилась в мае 1903года в деревне под Мценском Орловской области, а росла и училась в Курске.После школы — Курский педагогический институт. Писать начала рано. Ещестуденткой вошла в Курский союз поэтов.
В дальнейшем, узнав, что в Москве существуетЛитературно-художественный институт им. Валерия Брюсова (его называли просто —«Брюсовский институт»), решила в него поступить. Поступила в институт иодновременно работала в багажном отделении газеты «Известия». И то и другоеоказалось в жизни важным. В 30-е годы, уже заявив о себе как даровитыйлитератор, Елена Благинина становится редактором журнала «Мурзилка», затем —журнала «Затейник». Ее связь с литературой для детей закрепляется прочно инадежно.
У Елены Благининойнемало строк, строф, целых стихотворений, бытующих в детской аудитории безимени автора. Но мы-то с вами знаем, кто автор. Где и от кого мы услышали это?
Как у нашей дочки
Розовые щечки.
Как у нашей птички
Темные реснички.
Как у нашей крошки
Тепленькие ножки.
Как у нашей лапки
Ноготки царапки.
Одни скажут: в детсаду от воспитательницы.Другие: дома, от дедушки. И лишь третьи снимут с полки книгу «Гори-гори ясно1»(М.: Детская литература, 1965) и на странице 111 найдут «Аленушку» или — что укого имеется — снимут с полки книгу «Журавушка» (М.: Детская литература, 1973)и на странице 52 прочитают то же самое, но с другими картинками (там —Н. Кнорринг, здесь — Ю. Молоканов).
Ее имя знают, вероятно, все от мала до велика.Дети в этом смысле памятливей и благодарнее. Стихи и поэмы Елены Благининой, еебесконечные песенки, скороговорки, считалки, тараторки, игры давно полюбилисьмалышам, стали неотъемлемой частью их ученья и досуга. Педагоги и воспитателипользуются ими в своей работе.
Интересен и оригинален ритмический наборЕ. Благининой. Четырехстопный ямб, чередующийся с трехстопным, стольчастый четырехстопный хорей, амфибрахий баллад и описаний, редкие дактиль ианапест — все служит поэту. У Елены Благининой нет стереотипов. Все живо, вседвижется, все служит образу, характеру, мысли. И все так просто, все сделано изосновных стихий мира — огня, воды, воздуха.
В иноязычныхлитературах ее всего более интересуют поэты, писавшие для детей. Так онастановится мастером перевода. Ее переложения стихов Тараса Шевченко, ЛесиУкраинки, Марии Конопницкой, Льва Квитко, Наталии Забилы широко известны. Онивошли во многие хрестоматии и антологии. Ее собственные стихи тоже звучат намногих языках ближнего и дальнего зарубежья.
Творческий облик Елены Благининой будет неполон инедостаточно проявлен, если не сказать об ее книгах для взрослых. Их не много,этих книг, но они весомы. В них значима каждая строка.
Лирика для взрослых и лирика для детей не отделеныу Елены Благининой высокой и звуконепроницаемой перегородкой. Они сообщаются,они аукаются. Ауканье — слово здесь не случайное. В поэтике Елены Благининойаукаются, как положено, рифмы, но аукаются и времена, и города, и страны, ивозрасты человека.
Елена Благинина всегда оказывается окруженнойлюдьми разных возрастов, книгами, деревьями, птицами, реками, цветами. И всеони существуют не отдельно, не разрозненно, а в единстве земного мира, все онисвязаны, все они аукаются. Их соединяет душевная теплота поэта, егообращенность ко всему сущему. Годы шли, а Елена Благинина не переставалаудивляться чуду бытия:
Разговор с предками и с потомками вполне реален врамках поэтики Елены Благининой. Она обращается к своим племянникам:
Запишите мой голос на пленку!
Вдруг в две тысячи третьем году
Вы услышите тетку Аленку,
Ту, что будет в раю иль в аду.
В беспредельности небытия Елена Благинина находитвоспаленную точку, в которой останется ее живая часть — голос. Снова эхо,ауканье настоящего (которое станет будущим) с будущим (которое станетнастоящим).
Остается голос. Голос как синоним слова и песни.Об этом сказано у той же Елены Благининой (цитируя, я получаю удовольствие —снова прочитываю милые мне строки):
Деревья те, что мы любили,
Теперь срубили…
Цветы, которые мы рвали,
Давно увяли…
То пламя, что для нас горело,
Других согрело…
Сердца, что рядом с нами бились,
Остановились.
И только песня остается,
И все поется,
Все поется…
Устная и письменная речь Елены Александровныпредставляется мне образцовой. Разливы этой речи во всех ее тонах, во всехполутонах звука и цвета доставляют истинное удовольствие. После речевоймешанины, языковых коктейлей, после стилевой безвкусицы, которые мы встречаемсплошь и рядом у современных авторов, сочинения Елены Благининой доносят до наспереливы живого народного говора, сохраняют чистоту и прозрачность его. В этомсмысле Елену Александровну можно назвать хранительницей огня, хозяйкой речевыхкладов. И здесь она может быть наставницей. Вслед за Пришвиным, Житковым,Соколовым-Микитовым, Паустовским, Исаковским и Фраерманом. Свобода иизящество слога, изобретательность и естественность словесного волеизъявлениябез словесной эквилибристики, богатство интонаций и гармония переходов от однойк другой – вот что можно сказать о языке произведений Елены Благининой.
Елена Благинина оставила обширную мемуарнуюпрозу, давно ожидающую публикации. Вероятно, запасники этого автора могли бысущественно увеличить корпус опубликованных произведений. Но ЕленаАлександровна с ее высокой взыскательностью и жесткой самокритичностью нетак-то часто и легко расставалась со своими рукописями. Вслед за МаксимилианомВолошиным, ее любимым поэтом и учителем, она могла бы повторить: «Приятней бытьне книгой, а тетрадкой».
Многое о личности Благининой сообщаютсовременники, лично знавшие этого человека, этого поэта. Автор книги о еетворчестве В. Приходько пишет, что Елена Александровна не переставалаудивлять и радовать, а зачастую выручать своих друзей. Помогает родителям,посылает подарки и билеты на елку детям тек, кого арестовали по бредовымобвинениям в шпионаже; поселяет у себя вернувшихся из эвакуации, после войнызаводит порядок – каждый четверг собирать гостей, чтобы читать стихи,слушать музыку, дарить свои новые вышедшие книги.
Е.А. Таратута свидетельствует: «Мненравилась ее чистая речь, с простыми теплыми словами, которые вдруг становилисьвысокой поэзией. Она умела весело играть словами, как любимыми игрушками,раскрывая их внутренний смысл, их таинственное звучание. Она прекрасно зналарусскую поэзию – Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Некрасов, Фет. Очень любила Блока.Как-то она рассказывала мне, что Блок просто околдовал ее, а его стихи научилилучше видеть, лучше слышать…».
В. Приходько и Е. Таратута приводятнесколько «речений» Благининой, на которые она была неиссякаема:
– Открылись шлюзы – поперли музы…
– Не все то молодо, что свистит!
– Кто гудит – не убедит.
Личная судьба Благининойсложна, ее события практически не тронуты биографами. Ее мужем был поэт ГеоргийНиколаевич Оболдуев. Признанность его не была официальной. При жизни удалосьнапечатать одно стихотворение и один рассказ, поэтическое творчество былоизвестно немногим посвященным. Здесь отмечается свойственный 20-м годам духэкспериментов, обращение к поэтике футуризма и конструктивизма, близость кобэриутам. Оболдуев оставил свои стихи в двух машинописных подборках, готовых кпечати, большой роман в стихах «Я видел».
Вдове, Елене Благининой,удалось впоследствии опубликовать в СССР только 6 стихотворений. В 1933 — 39 годахГеоргий Оболдуев был репрессирован, Благинина стала хранительницей его наследия.
Оттепель дала возможностьопубликовать некоторые серьезные стихи. В 1966 году в свет выходит единственный«недетский» поэтический сборник Благининой «Окна в сад», показавший читателюизвестную поэтессу с неожиданной стороны. Первая книга для взрослых. А ей ужешестьдесят три года… Подзаголовок «Книга стихов» указывает на цельностьпоэтического видения автора. Произведения сборника отличаются ясностью языка исмысла. В них отражаются пережитые или увиденные ситуации, рассказывается оботдельных переживаниях или судьбах, обнаруживается связь с природой исосредоточенность на передаче мысли. Они обращены к третьему: к человеку –матери, отцу, мужу; событиям, явлениям – детству, войне, природе, зрелости; кБогу.
Благинина не могла прижизни напечатать свои серьезные, основанные на христианской вере стихи, вкоторых выражен ее трезвый взгляд на коммунистическое государство. Всю жизньона плодотворно работала как детский поэт, и поэтические сборники для детейвсегда пользовались признанием. Состоявшись как автор стихотворных произведенийдля детей, она тем не менее испытывала в этом положении противоречивые чувства.Издавшая за свою долгую жизнь более сорока книг для детей и тайком хранившаясвои «взрослые», крамольные стихи, в конце жизни не без злопыхательствасочинила такой «стишок»:
На зеленой на лужайке
Скачут белки, пляшутзайки,
И поют на все лады
Птички – мать их растуды.
В 80-е и 90-е годыБлагинина публикуется в «толстых» журналах. Последние сочинения приносит вредакцию сама, словно торопясь, боясь не успеть оставить свое слово о важном,полное то любви, то скорби. В стихах говорится о горести по погибшимродственникам, об арестованных, о судьбе поэта, о вызывающих отвращениестукачах (они – хуже Иуды), о преследуемых великих, о вынужденном одиночестветех, чьи родные в ГУЛАГе, о многих давящих при коммунизме обстоятельствах. Нопри этом стихи Благининой всегда поднимаются над публицистичностью. Онапытается осмыслить судьбы – свою, близких, окружавших ее современников,поколения, отечества. Как гражданка, как женщина, как человек, как художник.
Елена АлександровнаБлагинина в последнюю поэтическую подборку включает и такое стихотворение:
Да не сокрушится дух мой прежде тела!
Господи! Тебе ведь все равно!
Сделай так, чтоб птицей отлетела,
А не завалилась, как бревно…

Глава II. Поэзия, адресованная детям
 
II. 1 Фольклорные традиции
Елена Александровна Благинина – поэт, чьетворчество соотносимо со многими жанровыми формами, композиционным строем ипоэтикой устного народного поэтического творчества.
Слово «фольклор», которым часто обозначаютпонятие «устное народное творчество», произошло от соединения двух английскихслов: folk — народ — и lore — мудрость. История фольклора уходит в глубокуюдревность. Начало ее связано с потребностью людей осознать окружающий их мирприроды и свое место в нем. Осознание этого выражалось для народа в неразрывнослитых слове, танце и музыке, а также в произведениях изобразительного, преждевсего прикладного, искусства (орнаменты на посуде, орудиях труда и пр.), вукрашениях, предметах религиозного культа… Из глубины веков пришли к нам имифы, объясняющие законы природы, тайны жизни и смерти в образно-сюжетнойформе. Богатейшая почва древних мифов до сих пор питает и народное творчество,и литературу. В отличие от мифов, фольклор уже вид искусства. Древнемународному искусству был присущ синкретизм, т. е. нерасчлененность разных видовтворчества. В народной песне не только слова и мелодию нельзя было разделить,но и отделить песню от танца, обряда. Мифологическая предыстория фольклораобъясняет, почему устное произведение не имело первого автора. С появлением«авторского» фольклора можно говорить о современной истории. Формированиесюжетов, образов, мотивов происходило постепенно, и с течением времениобогащалось, совершенствовалось исполнителями.
Дети, которых Благинина осознавала адресатамисвоих стихов, познают мир непрерывно, поэтому фольклорное наследие оказалось вопределенном смысле первоосновой для авторского творчества. Поэтическоетворчество Благининой правомерно считать показательным примером «авторского»фольклора ХХ века. Особенно примечательно ее стремление следовать традициилирических и драматических жанров фольклора.
К лирическим жанрам относят любовные, свадебные,колыбельные песни, похоронные причитания. К драматическим — народные драмы (сПетрушкой, например). Первоначальными же драматическими представлениями на Русибыли обрядовые игры: проводы Зимы и встреча Весны, детально разработанныесвадебные обряды и пр. Следует помнить и о малых жанрах фольклора — частушках,поговорках и пр.
Со временем содержание произведений претерпевалоизменения: ведь жизнь фольклора, как и любого другого искусства, тесно связанас историей. Существенное отличие фольклорных произведений от литературныхсостоит в том, что они не имеют постоянной, раз и навсегда установленной формы.Сказители и певцы веками оттачивали мастерство исполнения произведений.Заметим, что сегодня дети, к сожалению, обычно знакомятся с произведениямиустного народного творчества через книгу и гораздо реже — в живой форме. Чтокасается Благининой, то здесь редчайшее исключение: ее стихи, обозначенные как«для младшего, дошкольного и младшего школьного возраста», первоначальновоспринимаются и бытуют преимущественно в устной форме.
В устном народном творчестве отражался весь сводправил народной жизни. Народный календарь точно определял порядок сельскихработ. Обряды семейной жизни способствовали ладу в семье, включали и воспитаниедетей. Законы жизни сельской общины помогали преодолевать социальные противоречия.Важная часть жизни — праздники с их песнями, плясками, играми. Все этозапечатлено в разнообразных видах народного творчества. Тематические циклыстихотворений Благининой соотносимы с данными. Она много пишет о семейномукладе, о процессе труда, о праздниках, смене времен года и т.д. Нотематический критерий далеко не превалирует. Для фольклора характернаестественная народная речь, поражающая богатством выразительных средств,напевностью. Для фольклорного произведения характерны хорошо разработанные законыкомпозиции, с устойчивыми формами зачина, развития фабулы, концовки. Стилистикаего тяготеет к гиперболам, параллелизмам, постоянным эпитетам. Внутренняяорганизация его имеет столь четкий, устойчивый характер, что, даже изменяясь напротяжении веков, оно сохраняет древние корни. Отец поэтессы был служащим нажелезной дороге. Семья была тесно связана с деревней, и деревенскиевпечатления, жизнь тесной и дружной семьи были основным богатством ее души.Благинина, выросшая в семье, близкой к народной среде, постигала этиособенности народной культуры и этики, специфику народного языка и народнойпоэтической речи, последовательно взрослея и непосредственно наблюдая и внимая.
 Так, она в раннюю пору творчества прекраснопонимает, что, во-первых, любое произведение фольклора имеет функциональныйхарактер —тесно связано с тем или иным кругом обрядов, исполняется в строгоопределенной ситуации. Во-вторых, что устное народное творчество и народнаяпедагогика – неразрывное двуединство. К тому же, многие жанры народноготворчества вполне доступны пониманию маленьких детей. Благодаря фольклоруребенок легче входит в окружающий мир, полнее ощущает прелесть родной природы,усваивает представления народа о красоте, морали, знакомится с обычаями,обрядами — словом, вместе с эстетическим наслаждением впитывает то, чтоназывается духовным наследием народа, без чего формирование полноценнойличности просто невозможно.
Издавна существует множество фольклорныхпроизведений, специально предназначенных детям. Это на протяжении многих векови вплоть до наших дней играет огромную роль в воспитании подрастающегопоколения. Коллективная нравственная мудрость и эстетическая интуициявырабатывали национальный идеал человека. Идеал этот гармонично вписывается вобщемировой круг гуманистических воззрений. Детский фольклор. Это понятие вполной мере относится к той части произведений, которые созданы взрослыми длядетей. Кроме того, сюда входят произведения, сочиненные самими детьми, а такжеперешедшие к детям из устного творчества взрослых. То есть структура детскогофольклора ничем не отличается от структуры детской литературы.
Изучая детский фольклор, можно многое понять впсихологии детей того или иного возраста, а также выявить их художественныепристрастия и уровень творческих возможностей. Многие жанры связаны с игрой, вкоторой воспроизводятся жизнь и труд старших, поэтому здесь находят отражениеморальные установки народа, его национальные черты, особенности хозяйственнойдеятельности. Эти обстоятельства определили интерес Благининой к исследованиямфольклора, в частности – детского.
К детскому фольклору не раз обращался великийзнаток русского языка В. И. Даль при составлении знаменитого четырехтомного«Толкового словаря живого великорусского языка» (1863 — 1866). А первымсборником детского фольклора, изданным в России, были «Детские песни» (1868),собранные П. А. Бессоновым. В этой книге предпочтение отдано тем песням, вкоторых яснее всего проступает педагогическое наполнение текстов, отличающихсяи совершенством художественной формы. Интерес к народной культуре, возникший вначале XIX века и не угасавший на всем его протяжении, способствовалмногочисленным публикациям фольклорных произведений, в том числе и детских. Кнародному творчеству обращаются поэты и прозаики, интерпретируя и обрабатываяего или заимствуя его формы.
В 60-е годы XIX века в России интенсивноразвивается педагогическая мысль. Идеи К. Д. Ушинского распространяются и насферу изучения детского народного творчества, на определение его места в общейсистеме воспитания подрастающего поколения. Наибольшую известность в то времяполучили статьи и книги А. Н. Афанасьева — выдающегося исследователя исистематизатора фольклора. В 1870 году вышли собранные им «Русские детскиесказки» — книга, ставшая на долгие годы хрестоматией народной педагогики.Составитель сборника писал: «Я решился выпустить для детей отдельное издание,не удерживая областных особенностей говора, не обременяя книги примечаниями ивыбравши из нескольких вариантов лучшие по рассказу; при этом удобно будет иопустить те сказки, которые не должны попадать в руки детей...»
После публикации работ А. Н. Афанасьевафольклористика стала уже серьезной наукой. Следующая волна интереса к народномутворчеству, в частности к детскому, поднимается с начала 20-х годов XX века. Средимногочисленных сборников и исследований того времени и более позднеговыделяются труды Г. С. Виноградова, О. Е. Капицы, К. И. Чуковского. Виноградоввыпустил такие работы, как «Детский народный календарь», «Народная педагогика»,«Детский фольклор и быт» и многие другие. Капице принадлежит множествоисследований и сборников фольклорных текстов, например «Детский быт ифольклор», «Живая вода», «Детский фольклор». Чуковский включил записи детскогословотворчества, а также свои размышления и научные выводы в неоднократноиздававшуюся книгу «От двух до пяти»; особое внимание он обращал именно насвязь детского творчества с фольклором.
Заметной вехой стала работа В. П. Аникина«Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор», вышедшая вконце 50-х годов. Она во многом определила направления дальнейшего исследованиядетского фольклора — историко-генетическое, филологическое,функционально-педагогическое. Позже Аникин составил многотомный труд «Мудростьнародная. Жизнь человека в русском фольклоре», первый выпуск которого посвященмладенчеству и детству.
Одна из последних по времени крупных работ —книга М. Н. Мельникова «Русский детский фольклор» (1987). По определениюМельникова, «детский фольклор представляет специфическую область народноготворчества, объединяющую мир детей и мир взрослых, включающую целую системупоэтических и музыкально-поэтических жанров фольклора».
Для Благининой, пришедшей в детскую поэзию,огромную ценность представляли все изыскания в этой области. Поэтому в круг еечтения вошли В. И. Даль, П. А. Бессонов, К. Д. Ушинский, А. Н. АфанасьевГ.С. Виноградова, О. Е. Капица, К. И. Чуковский. В. П. Аникин. Очевидно,что это был интерес творческого человека, поэта. Благинина зорко отследила инадежно усвоила систему поэтики фольклорных жанров и бережно перенесла всобственные тексты.
В системе жанров детского фольклора особое местозанимает «поэзия пестования», или «материнская поэзия». Сюда относятсяколыбельные песни, пестушки, потешки, прибаутки, сказки и песни, созданные длясамых маленьких.
Сегодня приходится с сожалением говорить озабвении традиции, о все большем сужении круга колыбельных песен. Этопроисходит главным образом потому, что нарушено неразрывное единство «мать —дитя». Да и медицинская наука вносит сомнения: полезно ли укачивание? Так чтоколыбельная уходит из жизни младенцев. Между тем знаток фольклораВ.П. Аникин оценивал ее роль очень высоко: «Колыбельная песня — своегорода прелюдия к музыкальной симфонии детства. Пением песен приучают ухо младенцаразличать тональность слов, интонационный строй родной речи, а подрастающийребенок, уже научившийся понимать смысл некоторых слов, овладевает и некоторымиэлементами содержания этих песен».
В центре всей «материнской поэзии», и колыбельнойпесни – в частности, — дитя. Им любуются, его холят и лелеют, украшают изабавляют. По существу, это эстетический объект поэзии. В самые первыевпечатления ребенка народная педагогика закладывает ощущение ценностисобственной личности. Малыша окружает светлый, почти идеальный мир, в которомцарят и побеждают любовь, добро, всеобщее согласие. Благинина создает такойтекст, словно специально предназначенный напомнить о центре поэтическоговысказывания в колыбельной:
Доченька проснулась,
Сладко потянулась,
Полежала, полежала
Да и улыбнулась.
Сердце бьётся шибко.
Ах ты моя рыбка!
До чего же дорога
Мне твоя улыбка!
Нежные, монотонные песни необходимы для переходаребенка из бодрствования в сон. Из такого опыта и родилась колыбельная песня.Здесь сказались врожденное материнское чувство и органически присущая народнойпедагогике чуткость к особенностям возраста. В колыбельных отражается всмягченной, игровой форме все, чем живет обычно мать, — ее радости и заботы, еедумы о младенце, мечты о его будущем. В свои песни для младенца мать включаетто, что понятно и приятно ему. Это «серенький коток», «красная рубашечка»,«кусок пирога да стакан молока», «журавлик»… Слов-понятий в колыбельнойобычно немного — лишь те, без которых первичное познание окружающего мираневозможно. Слова эти дают и первые навыки родной речи. Приводим в этой связиеще один благининский текст:
А-ту-ту,
А-ту-ту,
Пять зубов у нас во рту.
А годок пройдёт,
Будет полон рот.
Попадёт морковь на зуб —
Хруп-хруп,
Хруп-хруп!
Попадёт капустка,
И ей не будетспуска.
Ритм и мелодия песни были, очевидно, рожденыритмикой качания колыбели. Вот мать поет над колыбелью (фольклорный вариант):
Баюшки — баю!
Сохрани тебя
И помилуй тебя
Ангел твой —
Сохранитель твой.
От всякого глазу,
От всякого плачу,
От всех скорбей,
От всех напастей:
От лому ломища,
От злочеловека —
Супостателя.
Сколько в этой песне любви и горячего стремленияохранить свое дитя! Простые и поэтичные слова, ритм, интонация — все направленона почти магическое заклинание. Нередко колыбельная и была своего родазаклинанием, заговором против злых сил. Слышатся в этой колыбельной отзвуки идревних мифов, и христианской веры в Ангела-хранителя. Но самым главным вколыбельной песне на все времена остается поэтически выраженная забота и любовьматери, ее желание оберечь ребенка и подготовить к жизни и труду. Приводим такжефольклорный текст:
Будешь жить-поживать,
Не лениться работать!
Баюшки-баю,
Люлюшки-люлю!
Спи-поспи по ночам
Да расти по часам,
Вырастешь большой —
Станешь в Питере ходить,
Сребро-золото носить.
Традиция колыбельной песни, как видно, уБлагининой крепка и соблюдена безукоризненно. Стихотворениям, соотносимым сфольклорной колыбельной песней, присуща своя система выразительных средств,своя лексика, свое композиционное построение. Часты краткие прилагательные,редки сложные эпитеты, много переносов ударений с одного слога на другой.Повторяются предлоги, местоимения, сравнения, целые словосочетания.
— Ты зачем, плакун-трава,
Колыбельку оплела,
Колыбельку оплела,
Всю слезами залила?
Уж как я плакун-траву
Да схвачу за вихорок,
Да схвачу за вихорок,
Да и кину за порог.
Не гуди,
Не зуди,
Наших деток не буди!
Баю-баю,
Не плачь,
Наших деток не булгачь!
Тс-с-с!
Частый персонаж в колыбельной песне — кот. Онупоминается наряду с фантастическими персонажами — Сном и Дрёмой. Некоторыеисследователи полагают, что упоминания о нем навеяны древней магией. Но делоеще и в том, что кот много спит, — вот он-то и должен принести младенцу сон.Нередко упоминаются в колыбельных, а также в иных детских фольклорных жанрах идругие животные и птицы. У Благининой читаем:
Баю-баю-баиньки,
Прискакали заиньки:
— Спит ли ваша девочка,
 Девочка-припевочка?
— Уходите, заиньки,
Не мешайтебаиньки! —
Люли-люли-люленьки,
Прилетелигуленьки:
— Спит ли ваша девочка
Девочка-припевочка?
— Улетайте, гуленьки,
Дайте спать дочулинке!
Примечательно, что говорят и чувствуют животные иптицы, как люди. Наделение животного человеческими качествами называется«антропоморфизмом». Антропоморфизм — отражение древнейших языческих верований,согласно которым животные наделялись душой и разумом и потому могли вступать восмысленные отношения с человеком.
Народная педагогика включала в колыбельную нетолько добрых помощников, но и злых, страшноватых, не очень иногда даже и понятных(например, зловещего Буку). Всех их нужно было задабривать, заклинать,«отводить», чтобы не причиняли они вреда маленькому, а может быть, даже ипомогали ему.
Предполагается, что древние колыбельныеобходились вообще без рифм, — «баюшная» песня держалась плавной ритмикой,мелодикой, повторами. Пожалуй, самый распространенный вид повтора в колыбельной— аллитерация, т. е. повторение одинаковых или созвучных согласных. Следует ещеотметить изобилие ласкательных, уменьшительных суффиксов — не только в словах,обращенных непосредственно к ребенку, но и в названиях всего того, что егоокружает. Названные приемы находим у Благининой:
 Как и колыбельные песни,пестушки, потешки,прибаутки содержат в себе элементы первоначальной народной педагогики,простейшие уроки поведения и отношений с окружающим миром. Пестушки (от словапестовать — воспитывать) связаны с наиболее ранним периодом развития ребенка.Мать, распеленав его или освободив от одежды, поглаживает его тельце, разгибаетручки и ножки, приговаривая, например:
Потягушки-потягунушки,
Поперёк-толстунушки,
А в ножки — ходунушки,
А в ручки — хватунушки,
А в роток — говорок,
А в голову — разумок.
Таким образом, пестушки сопровождают физическиепроцедуры, необходимые ребенку. Их содержание и связано с определеннымифизическими действиями. Набор поэтических средств в пестушках также определених функциональностью. Пестушки лаконичны. «Сова летит, сова летит», — говорят,например, когда машут кистями рук ребенка. «Птички полетели, на головку сели»,— ручки ребенка взлетают на головку. И так далее. Не всегда в пестушках естьрифма, а если есть, то чаще всего парная. Организация текста пестушек какпоэтического произведения достигается и многократным повторением одного и тогоже слова: «Гуси летели, лебеди летели. Гуси летели, лебеди летели...» Кпестушкам близки своеобразные шутливые заговоры, например: «С гуся вода, а сЕфима — худоба».
У Благининой находим замечательные примеры:
Я умею обуваться,
Если только захочу.
Я и маленького братца
Обуваться научу.
Вот они — сапожки.
Этот — с левой ножки,
Этот — с правой ножки.
Если дождичек пойдёт,
Наденем калошки.
Эта — с правой ножки,
Эта — с левой ножки.
Вот как хорошо!
Потешки — более разработанная игровая форма, чемпестушки (хотя и в них элементов игры достаточно). Потешки развлекают малыша,создают у него веселое настроение. Как и пестушкам, им свойственна ритмичность:
Тра-та-та, тра-та-та,
Вышла кошка за кота!
Кра-ка-ка, кра-ка-ка,
Попросил он молока!
Дла-ла-ла, дла-ла-ла,
Кошка-то и не дала!
Благинина обрашается к этой жанровой формедорабатывая набор приемов при помощи неожиданных созвучий, удваивания названийпредметов и действий:
У кота-воркота
Шёрстка бархат-мягкота,
Глазки с искорками,
Ушки с кисточками,
Наш коток-воркоток
Укатил клубок-моток.
Клубок катится,
Нитка тянется...
Уж коту-воркоту
И достанется:
Будут гладить-миловать,
Спать положат на кровать!
Благининские потешки не только развлекают (какприведенная выше), а порой и наставляют, дают простейшие знания о мире. К томувремени, когда ребенок сможет воспринимать смысл, а не только ритмику имузыкальный лад, они принесут ему первые сведения о множественности предметов,о счете. Маленький слушатель постепенно сам извлекает такие знания из игровойпесенки. Иными словами, она предполагает известное умственное напряжение. Так вего сознании начинаются мыслительные процессы.
С крыши — кап,
С крыши — кап…
Стал морозец
Очень слаб,
А снега осели.
Солнце
В горенке живёт,
Солнце
Горенкой плывёт,
Как накарусели.
Воспринимая через такую потешку первоначальныесведения о мире за окном детской комнаты, ребенок озадачивается. Назидательныйсмысл потешки подчеркивается обычно интонацией, жестикуляцией. В нихвовлекается и ребенок. Дети того возраста, которым предназначаются потешки,сами еще не могут выразить в речи все то, что они чувствуют и воспринимают,поэтому они стремятся к звукоподражанию, к повторам слов взрослого, к жесту.Благодаря этому воспитательный и познавательный потенциал потешек оказываетсявесьма значительным. К тому же в сознании ребенка происходит движение не толькок овладению прямым смыслом слова, но и к восприятию художественного оформления:
Как у нас на нашей грядке
Сколько цветиков цветет –
Маки,
Розы,
Ноготки,
Астры – пестрые цветки,
Георгины и левкой.
Выбираешь ты какой?
В потешках, как и в пестушках, неизменноприсутствует метонимия — художественный прием, помогающий через часть познаватьцелое. Например, в известной игре «Ладушки-ладушки, где были? — У бабушки» припомощи метонимии внимание ребенка привлекается к его собственным ручкам.Благинина использует этот образ, но создает оригинальную версию текста:
Ой ладушки-ладушки,
Испечём оладушки,
На окно поставим,
Остывать заставим.
А остынут — поедим
И воробышкам дадим.
Воробышки сели,
Оладушки съели,
Оладушки съели —
Шу-у-у!.. — и улетели.
Прибауткой называют небольшое смешноепроизведение, высказывание или просто отдельное выражение, чаще всегорифмованное. Развлекательные стишки и песенки, прибаутки существуют и вне игры(в отличие от потешек). Прибаутка всегда динамична, наполнена энергичнымипоступками персонажей. Можно сказать, что в прибаутке основу образной системысоставляет именно движение: «Стучит, бренчит по улице, Фома едет на курице,Тимошка на кошке — туды ж по дорожке». Благинина следует этому принципу легко иестественно:
Через речку-ручеёк
Жёрдочка положена.
Через речку-ручеёк
Перебраться можно!
Чок-чок каблучки
По дощатой стёжке…
Не промочим башмачки,
Не застудим ножки!
Благининское стихотворение-прибауткасвидетельствует о чуткости к этапам взросления человека. Проходит порасозерцания, почти пассивного слушания, на смену ей идет время активногоповедения, стремления вмешиваться в жизнь — тут-то и начинается психологическаяподготовка детей к учебе и труду. И первым веселым помощником оказываетсястихотворное высказывание в духе фольклорного. Оно побуждает ребенка кдействию, а некоторая его недоговоренность, недосказанность вызывает у ребенкасильное желание домыслить, дофантазировать, то есть пробуждает мысль ивоображение.
Над сугробом — синь-синь,
Под сугробом — тень.
Капли с крыши — дзинь-дзинь,
А синицы — цвинь-цвинь,
Рван кафтанчик скинь-скинь,
Целенький надень!
Часто фольклорные прибаутки строятся в формевопросов и ответов — в виде диалога. Так малышу легче воспринимать переключениедействия с одной сценки на другую, следить за быстрыми изменениями в отношенияхперсонажей. На возможность быстрого и осмысленного восприятия направлены идругие художественные приемы в прибаутках — композиция, образность, повторы,богатые аллитерации и звукоподражания. У Благининой находим «Букварик»,поэму-азбуку, каждый фрагмент которой – следование названным приемам:
– Бе-е-е, – барашек белый блеет,
Больше букв не разумеет;
или:
Жужжит над жимолостью жук.
Тяжелый на жуке кожух.
Такие разновидности прибауточного жанра, какнебылицы-перевертыши, нелепицы, стали непременной составляющей детскойпоэзии. Благодаря «перевертышам» у детей развивается чувство комического именнокак эстетической категории. Этот вид прибаутки называют еще «поэзиейпарадокса». Смеясь над абсурдностью небылицы, ребенок укрепляется в ужеполученном им правильном представлении о мире. Чуковский посвятил этому видуфольклора специальную работу, назвав ее «Лепые нелепицы». Он считал этот жанрчрезвычайно важным для стимулирования познавательного отношения ребенка к миру,и очень хорошо обосновал, почему нелепица так нравится детям. Он полагает, чтожажда играть в «перевертыши» присуща почти каждому ребенку на определенномэтапе его развития. Интерес к ним, как правило, не угасает и у взрослых — тогдана первый план выходит уже не познавательный, а комический эффект «лепыхнелепиц».
Благинина создает тексты, нацеленные на познаниемаленьким Читателем (скорее – слушателем) мира во взаимодействии отдельных егообъектов. Ребенку постоянно приходится систематизировать явлениядействительности. В этой систематизации хаоса, а также и беспорядочноприобретенных клочков, обломков знаний, ребенок доходит до виртуозности,наслаждаясь радостью познания. Отсюда его повышенный интерес к играм и опытам,где процесс систематизации, классификации выдвинут на первое место.«Перевертыш» в игровой форме помогает ребенку утвердиться в уже обретенныхпознаниях, когда знакомые образы совмещаются, знакомые картины представляются всмешной неразберихе. Показательно такое стихотворение:
Подобный жанр бытует и у других народов, в томчисле у англичан. Название «Лепые нелепицы», данное Чуковским, соответствуетанглийскому: «Topsy-turvy rhymes» — буквально: «Стишки вверх дном». Исследователи полагают, что вдетский фольклор небылицы-перевертыши перешли из скоморошьего, ярмарочногофольклора, в котором излюбленным художественным приемом был оксюморон… Этостилистический прием, состоящий в соединении логически несоединимых,противоположных по смыслу понятий, слов, фраз, в результате которого возникаетновое смысловое качество. Во взрослых нелепицах оксюмороны служат обычноразоблачению, насмешке, в детском же фольклоре при их помощи не осмеивают, ненасмехаются, а нарочито серьезно повествуют о заведомой небывальщине. Склонностьдетей к фантазиям находит тут себе применение, обнаруживая близость оксюморонак мышлению ребенка.
Среди моря овин горит.
По чисту полю корабль бежит.Мужики наулице заколы1 бьют, Они заколы бьют — рыбу ловят. Поподнебесью медведь летит, Длинным хвостиком помахивает!
Многие стихотворения Благининой содержатоксюморон в качестве основного формообразующего элемента, что помогаетдостижению ожидаемого эффекта. Близкий к оксюморону прием, помогающий«перевертышу» быть развлекательно-смешным — перверсия, т. е. перестановкасубъекта и объекта, а также приписывание субъектам, явлениям, предметампризнаков и действий, заведомо им не присущих:
Ехала деревня мимо мужика,
Глядь, из-под собаки лают ворота..
Из-за леса, из-за гор
Едет дядюшка Егор:
Сам на лошадке,
В красной шапке,
Жена на баране,
В красном сарафане,
Дети на телятах,
Слуги на утятах…
Дон, дон, дили-дон,
Загорелся кошкин дом!
Бежит курица с ведром,
Заливает кошкин дом...
Так в фольклорном варианте. А так у Благининой:
Ай-люли, ай-люли,
Гости к Дашеньке пришли!
Петушок — в сапожках,
Курочка — в серёжках,
Селезень — в кафтане,
Утка — в сарафане!
Котик — в новой свитке,
Кошечка — в накидке,
С перстеньком на лапке…
А собака — в шапке.
Все по лавкам сели,
Сели и запели…
Нелепицы-перевертыши привлекают комизмом сценок,смешным изображением жизненных несообразностей. Детской литературе, как,впрочем, и народной педагогике этот развлекательный жанр оказался нужным, и онбыл широко использован.
Еще один малый жанр детского фольклора –считалки.Считалками называют веселые и ритмичные стишки, под которые выбираютведущего, начинают игру или какой-то ее этап. Считалки родились в игре инеразрывно с нею связаны.
Здесь следует учесть чрезвычайно большую рольигры в формировании человека. Игры не только развивают ловкость исообразительность, но и приучают подчиняться общепринятым правилам: ведь любаяигра происходит по заранее оговоренным условиям. В игре устанавливаются еще иотношения сотворчества и добровольного подчинения по игровым ролям. Авторитетнымздесь становится тот, кто умеет соблюдать принятые всеми правила, не вноситхаоса и неразберихи в детскую жизнь. Все это — отработка правил поведения вбудущей взрослой жизни.
Кто не помнит считалок своего детства: «Заяцбелый, куда бегал?», «Эники, беники, ели вареники...» — и т. п. Самавозможность играть словами привлекательна для детей. Это жанр, в котором онинаиболее активны как творцы: нередко привносят в готовые считалки новыеэлементы. Благинина учитывает и эту возможность:
Раз-два –
Синева!
Три-четыре –
Солнце в мире!
Пять-шесть –
Речка есть!
Семь-восемь – Майки сбросим!
Девять-десять –
Загораем целый месяц!
В произведениях этого жанра зачастую использованыпотешки, пестушки, а иногда и элементы взрослого фольклора. Может быть, именно вовнутренней подвижности считалок кроется причина их столь широкогораспространения и живучести. И сегодня можно услышать от играющих детей оченьстарые, лишь чуть осовремененные тексты. Вполне соответствует требованию«подвижности», например, такой благининский текст:
Чтобы дом построить новый,
Запасают тес дубовый,
Кирпичи, Железо, Краску,
Гвозди, Паклю и Замазку.
А потом, потом, потом
Начинают строить дом.
Г.С.Виноградов называл рифмы считалок нежными,задорными, подлинным украшением считалочной поэзии. Считалка часто представляетсобой цепь рифмованных двустиший.
Способы рифмовки тут самые разнообразные: парные,перекрестные, охватывающие. Но главным организующим началом считалок выступаетритмика.
Стишок-считалка нередко напоминает бессвязнуюречь взволнованного, обиженного или пораженного чем-то ребенка, так чтокажущаяся бессвязность или бессмысленность считалок психологически объяснима.Таким образом, считалка и по форме, и по содержанию отражает психологическиеособенности возраста. Исследователи детского фольклора полагают, что пересчет всчиталке идет от дохристианских «волхований» — заговоров, заклинаний,шифрования каких-то магических чисел. Не случайна поэтому и такая образность,такая тональность Благининой:
Наша Маша рано встала,
Кукол всех пересчитала:
Две Матрёшки —
На окошке,
Две Аринки —
На перинке,
Две Феклушки —
На подушке,
А Петрушка
В колпачке —
На зелёномсундучке.
Скороговорки относятся к жанру потешному,развлекательному. Корни этих произведений устного творчества также лежат в глубокойдревности. Это словесная игра, входившая составной частью в веселые праздничныеразвлечения народа.
Многие из скороговорок, отвечающие эстетическимпотребностям ребенка и его стремлению преодолевать трудности, закрепились вдетском фольклоре, хотя явно пришли из взрослого.
Сшит колпак,
Да не по-колпаковски.
Кто бы тот колпак
Переколпаковал?
Скороговорки всегда включают в себя нарочитоескопление труднопроизносимых слов, обилие аллитераций («Был баран белорыл, всехбаранов перебелорылил»). Этот жанр незаменим как средство развития артикуляциии широко применяется воспитателями и медиками. Благинина сочиняет целый циклскороговорок. Есть среди них такая:
Простокваши дали Клаше —
Недовольна Клаша:
— Не хочу я простокваши,
Дайте просто каши.
Дали вместо простокваши
Нашей Клаше каши.
— Не хочу я просто каши,
Так — без простокваши.
Дали вместе с простоквашей Каши
Клаше нашей.
Ела, ела Клаша кашу
Вместе с простоквашей.
А поела —встала,
Спасибосказала.
Поддёвки, дразнилки, приговорки, припевки, заклички.Все этопроизведения малых жанров, органичные для детского фольклора. Они служатразвитию речи, сообразительности, внимания. Благодаря стихотворной формевысокого эстетического уровня они легко запоминаются детьми.
— Скажи двести.
— Двести.
— Голова в тесте!
(Поддёвка.)
Радуга-дуга,
Не дай нам дождя,
Дай красна солнышка
Кол околицы!
(3акличка.).
Мишка-кубышка,
Около уха — шишка.
(Дразнилка.)
Предметом поддевок и дразнилок у Благининойстановятся лень, неприлежание к труду, неаккуратность и другие моменты,способные вызывать нарекания родителей и педагогов, только они и лишеныназидательности настойчивой и декларативной, звучат не обидно, а скорее,задорно и весело.
Как у нашей Ирки
На чулках по дырке!
Почему,
Почему
На чулках по дырке?
Потому что неохота
Штопать нашей Ирке.
Как у нашей Натки
Штопка на пятке!
Почему,
Почему
Штопка на пятке?
Потому чтонеохота
Быть, неряхойНатке.
Не забыт Благининой оказывается и такойфольклорный жанр, как заклички. Они по своему происхождению связаны с народнымкалендарем и языческими праздниками. Это относится и к близким к ним по смыслуи употреблению приговоркам. Если первые содержат обращение к силам природы —Солнцу, ветру, радуге, то вторые — к птицам и животным. Эти магическиезаклинания перешли в детский фольклор благодаря тому, что дети рано приобщалиськ труду и заботам взрослых. Более поздние заклички и приговорки приобретают ужехарактер развлекательных песенок.
В играх, сохранившихся до наших дней и включающихв себя заклички, приговорки, припевки, явно просматриваются следы древнеймагии. Это игры, проводившиеся в честь Солнца (Коляды, Ярилы) и других силприроды.
В сопровождающих эти игры закличках, припевкахсохранилась вера народа в силу слова. У Благининой находим многочисленныепоэтические тексты, объединяющие названные признаки. Например:
Солнышко красно,
Гори-гори ясно!
В небопташкой залети,
Нашу землюосвети,
Чтоб садам иогородам
Зеленеть,цвести, расти.
Солнышко красно,
Гори-гори ясно!
В небе рыбкойпоплыви,
Нашу землюоживи,
Всех на светеребятишек
Обогрей,оздорови!
Стихи Благининой можно петь и даже выплясывать.Вот рождается воспоминание о ритмическом узоре и образности народной лирическойпесни:
Тяжеловесность пёстрых ванек-встанек,
Высокомерье кукол завитых.
И розовый обыкновенный пряник
В разводах и узорах золотых.
Когда читаешь отдельные стихотворения,вспоминается множество игровых песенок, носящих просто веселый, развлекательныйхарактер, обычно с четким плясовым ритмом:
Как пошла,
Пошла
Метелица
Мести!
Заметает
Все дороги,
Все пути.
Или, например:
Вот я взял гармошку в руки,
Тронул бережно лады —
Полились на пальцы звуки
Ручейками без воды.
Сколько раз изображалась гармонь, а такая гармоньтолько у Елены Благининой.
Истопила мама баньку,
Паньку на руки взяла,
Через все сугробы Паньку
Мама в баньку понесла.
Вроде бы частушка, но есть нечто другое, сугубоблагининское. Ее лад и склад речи. И в первом и во втором четверостишиях один итот же размер. А звучат они по-разному. Дело в интонации. На одной и той жеритмической стежке дается разный интонационный узор. Это говорит о высокоммастерстве поэта. Это так естественно и оправданно в устах мастера, чье словоимеет народно-поэтическую основу и обеспечено золотом пережитого.
Стихи Благининой легко скандируются, их жанровыеформы рассчитаны на устное бытование: это песенки, частушки, считалки,тараторки, скороговорки, загадки и т. п. Их «устность» способствовала тому, чтомногие стихотворения широко известны без имени автора, подобно фольклорнойпоэзии.
 
II.2 Тематические циклы и поэтика
Е. А. Благинина (1903 — 1989) пришла в детскуюлитературу в начале 30-х годов. Стихи ее печатались в журнале «Мурзилка». В1936 году вышли первый сборник стихов — «Осень» — и поэма «Садко», а в 1939-м —сборник «Вот какая мама». С тех пор фонд русской лирики для малышей постояннопополнялся ее стихотворениями.
Стиль Благининой существенно отличается от стиляЧуковского, Маршака и даже Барто — особенным, женским звучанием. В стихахБлагининой нет громкого, декларативного пафоса, интонация их — естественно-мягкая.Женственность сквозит в образах маленьких девочек и расцветает в образе матери.Деловитость и сердечность, любовь ко всему красивому, нарядному объединяет мамуи дочку — двух постоянных героинь Благининой. Ее маленькую поэму «Аленушка»можно назвать поэмой женственности. Одно из лучших стихотворений поэтессы —«Вот какая мама!» (по ее собственной оценке, оно «если не совершенное, то всеже подлинно детское»). Построено оно так, что в нем воедино слиты голосаматери, девочки (может быть, играющей «в дочки-матери») и автора.
Мама песню напевала,
Одевала дочку,
Одевала — надевала
Белую сорочку.
Белая сорочка —
Тоненькая строчка.
Вот какая мама —
Золотая прямо!
Чистым, звонким голосом говорит ее лирическаягероиня о любви — к маме, к деревьям и цветам, к солнцу и ветру… Девочкаумеет не только восхищаться, но во имя любви и работать, и даже поступатьсясобственными интересами. Ее любовь проявляется в деле, в хлопотах, которые иесть радость ее жизни («Не мешайте мне трудиться»). Дети, в особенностидевочки, с малых лет знают стихотворение Благининой «Посидим в тишине»:
Мама спит, она устала..
Ну, и я играть не стала!
Я волчка не завожу,
Я уселась и сижу.
Елена Благинина опиралась в своем творчестве натрадиции народных колыбельных детских песенок, на высокую простоту пушкинского«глагольного» стиха, на цветопись и звукопись Тютчева и Фета, звонкостьпоэтов-песенников — Кольцова, Никитина, Некрасова, Есенина. Богатое наследиенародной поэзии и классической русской лирики и помогло ей создать свой мирчистых красок, ясных представлений, добрых чувств.
Я надела поясок,
Подвязала туесок,
Побежала по малину
Через луг, через лесок.
Я раздвинула кусты.
Ну, тенисты, ну, густы!
А малина-то, малина —
Самой крупной крупноты!
Самой крупной крупноты,
Самой красной красноты!
Темы детских стихов Благининой определяютсяпривычным кругом интересов малышей: родной дом, близкие люди, любимые игрушки,сад и лес, домашние любимцы. Животные удостоены объемного портрета, в которомучтено до мельчайшей черточки все во внешнем облике, учтен характер:
Зверь на совушку похожий,
Именуемый Котом,
На ларе сидит в прихожей,
Окружив себя хвостом.
Через щелочки-прищурки,
В темноте мерцает он,
На его пушистой шкурке,
Загогулин миллион.
А на морде — для красы -
Врастопыр бровеусы
Ни мурлыка и ни мява.
Он так важен потому,
Что сейчас придут
X О 3 Я В А,
И начнут служить ему...
Как пример можно вспомнить стихотворения«Котенок», «Журавушка», «Кукушка», «Зайчики». Природа в ее стихах — близкая,знакомая, тоже «домашняя». Можно прямо обратиться к черемухе, к«травушке-муравушке», к березам и услышать ответ:
— Черёмуха, черёмуха,
Ты что стоишь бела?
— Для праздника весеннего,
Для Мая расцвела.
Даже мотивы советской жизни поэтесса вплетала вжизнь семейную (стихотворения «Шинель», «Миру — мир» и другие подобные).Вопреки духу идеологии и производственности Благинина возвращала читателей вмир личных, интимных ценностей. Мать, провожающая сына на войну («Две матери»),бойцы Красной Армии («Песня про двух буденовцев»), молодой партизан(«Гармоника») показаны в самые драматические моменты жизни. Интересна дляавтора динамика переживаний: осмысление долга, прощание, душевная боль, любовь…В подтверждение можно назвать многочисленные ее сборники: «Вот какая мама!»(1939), «Посидим в тишине» (1940), «Радуга» (1948), «Огонек» (1950), «Гори-гориясно!» (1955), итоговый сборник «Аленушка» (1959), а также новые, более поздние— «Травушка-муравушка», «Улетают — улетели».
Созданное Еленой Благининой в поэзии можно былобы распределить по тематическим циклам. Скажем, стихи о временах года. У неедовольно полно изображены весна и лето, осень, из осени в зиму, и так — покругу. И Елена Благинина зорко следит за приметами этого перехода, ввыразительных деталях передает каждую пору. Вот золотая осень:
Солнышко то спрячется за тучей,
То раскинет желтые лучи.
И сидит поджаристый, пахучий,
С золотистой коркой хлеб в печи.
Золото листьев перекликается с золотистой коркойхлеба. Неожиданный, смелый образ! В том же стихотворении «яблоки скуластые,крутые, то и дело шлепаются вниз». Эпитет «скуластые» вместе в эпитетом«крутые» делает яблоки не только зримыми, но и ощутимыми на вкус.
Лето и весна, в изображении Благининой,многоцветны, плотно заселены. Персонажами становятся деревья («Черемуха»,«Яблонька»), цветы («Одуванчик», «На моем окошке»), ветер, дождь.
И зной, и дождь, и ведро, и стужа, и ветер, иметель — все это получило в книгах Елены Благининой живое и яркое воплощение.Задача поэта — не только изобразить, но и выразить. Выразить свое состояние, своенастроение. Но и этого мало. Стихотворение несет читателю мысль о мире. Как этовыглядит у Елены Благининой? Прошел летний дождь, и колея наполнилась водой.Читаем стихотворение «Колея»:
Над рожью, дождиком примятой,
Стоит денек почти сквозной.
Орловский ветер пахнет мятой,
Полынью, медом, тишиной.
Иду стеной высокой хлеба.
Иду, иду да постою.
Любуясь, как упало небо
В наполненную колею.
Живописец здесь бы и остановился. Картина есть?Есть. Но поэт (впрочем, не всякий, а именно Елена Благинина) идет дальше:
На синем дне летают птицы,
Плывут печально облака…
Картина еще продолжается. Но она уже вопиет овыходе к мысли, к обобщению. И вот:
Стою… Мне страшно оступиться.
Мне очень страшно оступиться —
Так эта пропасть глубока.
Глубока своим отражением неба, облаков, простора,мира. Тут не только залюбуешься картиной, но и задумаешься над смысломувиденного...
Вообще говоря, описательная лирика Благининой тяготеет кобобщениям, принимает характер художественного исследования мира вещей и ихпреломления в индивидуальном сознании лирического героя («Форточка»,«Снегурка», «Милый сад», «Ненастный дождик», «Белые грибы»).
Елена Благинина в особенной манере изображаеттруд и людей труда. Показывая одновременно, как душевные качества человекараскрываются в труде. Профессий в стихах Елены Благининой много. И они —разные. Дворник, полотер, точильщик, крановщик. И все — нужные людям. И какпривлекательно выглядит у Елены Благининой «веселый человек» (так называетсястихотворение)! Появившись в доме, он «все перевернул вверх дном»:
Он двигал кресла и столы,
Он залезал во все углы,
Он краску на пол проливал
И песни распевал.
Этот перечень реален. И он вызвал восторг унаблюдавшего «за ним мальчика или наблюдавшей за ним девочки. Все равно —здесь важны восторг и зависть.
Покурив, отдохнув, полотер берется за работу:
Сукно и щетку притащил
Веселый человек.
Он щетку воском навощил.
Веселый человек.
И ну плясать, и ну свистеть —
И начал так паркет блестеть,
Что окна вместе с синим днем
Вдруг отразились в нем.
Потом паркет сукном натер
Веселый человек.
Ох, удивительно хитер
Был этот человек!
Он двигал мебель как хотел.
Он стулья в воздухе вертел,
Но даже тетя на него
Не злилась, ничего!
К восторгу и зависти прибавляется досада. В чемдело? Тетя дает полотеру положенные деньги.
А мне за эту кутерьму
Какую поднял ты в дому,
Такой бы вышел нагоняй,
Что только ай-ай-ай!
Это не «протокольный» пересказ «процесса труда»,как у нас говорят, а живой, психологически верный портрет человека; вырванныйиз жизни эпизод поэтом одухотворен.
Женщина принесла корыто и начала стирать:
Пахнет пена под руками
И пузырится слегка,
Будто дали нашей маме
Не белье, а облака
На плите бушует бак,
Крышкой хлопает толстяк.
Это можно перенести на картину. За пределамикартины остается концовка – достояние поэзии. Белье постирано, развешано наверевке.
Ветер машет рукавами,
Треплет кофты и штаны,
Будто вдруг сбежались к маме
Все танцоры-плясуны.
Любое занятие человека под пером Елены Благининойпревращается в поэтически увлекательное действо. Свежее просохшее белье надопрогладить. Будничное занятие. Вот оно — в изображении Елены Благининой:
Утюг идет по простыне,
Как лодка по волне,
И оставляет ровный след
На белом полотне.
Горячий, ровный-ровный след,–
Ни складки, ни морщинки нет.
Одновременно видишь утюг и лодку, простыню иречную гладь, морщины на простыне и волны на воде. Сверх того, видишь человека,который гладит белье. И словно вступаешь с ним в беседу. Это сверхзадачапоэтического образа.
Можно наметить цикл об отношениях старших имладших, родителей и детей. Здесь возникает особый мир, психологическидостоверный и тонко изображенный. («Наш дедушка», «Про флажок», «Шинель», «Прохрустальный башмачок»). Скомпоновать можно благининские стихи и по-другому — почасам суток: от рассвета до заката, от заката до рассвета («Уморилась»,«Ветер», «Букварик», «С добрым утром»). Могут быть разные аспекты, раскладки,компоновки. Они освежают восприятие. И многое проясняют в творчестве.
Обходясь лишь точным словом да узорным ритмом,Благинина создавала образ родного языка — яркого, звонкого, гибкого. Слова длянее были конкретны, физически ощутимы:
А я их — на ощупь!
А я их — на вкус!
Как дерева брус
И как варева кус...
III. 2 Образная система, основные мотивы и поэтика
 
Особого разговоразаслуживает обращение Благининой к сказочным образам, которое не единично. Егоможно рассматривать в наборе устойчивых поэтических приемов. Примечательно, чторечь идет не о хорошо известных текстах детских сборников, а о стихотворенияхсборника «Окна в сад» 1966 года[1],объединивших ее взрослые произведения.
Образы, которые мы здесьименуем сказочными, действительно принадлежность фольклора, по преимуществу — русского,но иногда они напоминают о «мировом» сюжете, и раньше о сказке литературной,чем фольклорной.
Это несколько модификаций героя по имени Иван: дурак, царскийсын, братец Аленушки. Это различные «добрые» героини: Леда, Аленушка, Василиса,царевна-лягушка. Наконец, это герои, персонифицирующие волшебные силы: ЗмейГорыныч, Яга.
Сказки, возникшие в незапамятные времена, всегдаинтересовали Благинину – как поэта, как переводчика, как исследователя и,наконец, как читателя. Она, например, обратила внимание на такой факт: внеобработанных вариантах известного «Теремка» в роли теремка выступала кобыльяголова, которую славянская фольклорная традиция наделяла многими чудеснымисвойствами, что говорит о древности сказок. Иными словами, корни этой сказкиуходят в славянское язычество. При этом сказки свидетельствуют отнюдь не опримитивности народного сознания (иначе они и не могли бы существовать многиесотни лет), а о гениальной способности народа. Сказочный жанр оказался такжизнеспособен потому, что прекрасно подходит для выражения и сохраненияфундаментальных человеческих истин, основ человеческого бытия. Сказочные образыпитали образную систему позднейших литературных произведений. Поэзия Благининойв этом смысле – пример показательный.
Сказывание сказок было распространеннымувлечением на Руси, их любили и дети, и взрослые. Обычно сказитель, повествуя особытиях и героях, живо реагировал на отношение своей аудитории и тут же вносилкакие-то поправки в оное повествование. Вот почему сказки стали одним из самыхотшлифованных фольклорных жанров. Наилучшим образом отвечают они и запросамдетей, органично соответствуя детской психологии. Тяга к добру исправедливости, вера в чудеса, склонность к фантазиям, к волшебномупреображению окружающего мира — все это ребенок радостно встречает и в сказке.
В сказке непременно торжествуют истина и добро.Сказка всегда на стороне обиженных и притесняемых, о чем бы она ни повествовала.Она наглядно показывает, где проходят правильные жизненные пути человека, в чемего счастье и несчастье, какова его расплата за ошибки и чем человек отличаетсяот зверя и птицы. Каждый шаг героя ведет его к цели, к финальному успеху. Заошибки приходится расплачиваться, а расплатившись, герой снова получает правона удачу. В таком движении сказочного вымысла выражена существенная чертамировосприятия народа — твердая вера в справедливость, в то, что доброечеловеческое начало неизбежно победит все, ему противостоящее. В сказке и длядетей и для взрослых кроется особое очарование, открываются какие-то тайникидревнего миропонимания. Они находят в сказочном повествовании самостоятельно,без объяснений, нечто очень ценное для себя, необходимое для роста их сознания.
Воображаемый, фантастический мир в основе своейоказывается отображением реального мира в главных его основах. Сказочная,непривычная картина жизни дает читателю и возможность сравнивать ее среальностью, с окружением, в котором существует он сам, его семья, близкие емулюди. Это необходимо для развивающегося мышления, так как оно стимулируетсятем, что человек сравнивает и сомневается, проверяет и убеждается. Сказка неоставляет читателя и слушателя равнодушным наблюдателем, а делает его активным участникомпроисходящего, переживающим вместе с героями каждую неудачу и каждую победу.Сказка приучает его к мысли, что зло в любом случае должно быть наказано.
В ХХ веке, на который пришлось творчествоБлагининой, потребность в сказке представляется особенно большой. Человекабуквально захлестывает непрерывно увеличивающийся поток информации. И хотявосприимчивость психики у малышей велика, она все же имеет свои границы.Ребенок переутомляется, делается нервным, и именно сказка освобождает егосознание от всего неважного, необязательного, концентрируя внимание на простыхдействиях героев и мыслях о том, почему все происходит так, а не иначе.
По тематике и стилистике сказки можно разделитьна несколько групп, но обычно исследователи выделяют три большие группы: сказкио животных, волшебные сказки и бытовые (сатирические). Но читателю зачастуювовсе не важно, кто герой сказки: человек, животное или дерево. Важно другое:как он себя ведет, каков он — красив и добр или уродлив и зол. Сказка стараетсянаучить оценивать главные качества героя и никогда не прибегает кпсихологическому усложнению. Чаще всего персонаж воплощает какое-нибудь однокачество: лиса хитра, медведь силен, Иван в роли «Дурака» удачлив, а в ролиЦаревича бесстрашен. Персонажи в сказке контрастны, что и определяет сюжет:прилежную, разумную сестрицу Аленушку не послушался братец Иванушка, испил водыиз козлиного копытца и стал козликом, — пришлось его выручать; злая мачехастроит козни против доброй падчерицы… Так возникает цепь действий и удивительныхсказочных событий. Благинина, бережно перенося сказочный образ в сущностных егохарактеристиках, добавляет динамику переживаний, задает психологическуюмотивировку поступка, открывает возможность для «новой» эстетической реакциичитателя, отличной от прежней, рожденной «сопереживанием» фольклорномуперсонажу-предшественнику.
Фольклорная сказка строится по принципу цепнойкомпозиции, включающей в себя, как правило, троекратные повторы. Вероятнеевсего, этот прием родился в процессе рассказывания, когда сказитель вновь ивновь предоставлял слушателям возможность пережить яркий эпизод. Такой эпизодобычно не просто повторяется — каждый раз в нем происходит усилениенапряженности. Иногда повтор осуществляется в форме диалога; тогда детям, еслиони играют в сказку, легче перевоплощаться в ее героев. Часто сказка включаетпесенки, прибаутки, и дети запоминают в первую очередь именно их. Благининадаже в повествовательной лирике, воссоздающей события первоисточника, уходит отэтого приема. Причинно-следственные связи как правило «перевешивают». Повторыоказываются у нее попросту невостребованным способом для достижения ожидаемого,должного эмоционального воздействия. Лирический герой сосредоточен не намногократном воспроизведении действий и высказываний, а на «транслировании»однократного и неповторимого, констатации того, что совершается ипроговаривается однажды и навсегда.
Для поэта Благининой особенно ценно, что сказкаимеет собственный язык — лаконичный, выразительный, ритмичный. И здесь онабезупречно следует вековым канонам. Именно благодаря языку создается особыйфантастический мир, в котором все представлено крупно, выпукло, запоминаетсясразу и надолго — герои, их взаимоотношения, окружающие персонажи и предметы,природа. Полутонов нет — есть глубокие, яркие цвета. Они влекут к себе, как всекрасочное, лишенное однообразия и бытовой серости.
«В детстве фантазия, — писал В. Г. Белинский, —есть преобладающая способность и сила души, главный ее деятель и первыйпосредник между духом ребенка и вне его находящимся миром действительности».Вероятно, этим свойством детской психики — тягой ко всему, что чудесным образомпомогает преодолеть разрыв между воображаемым и действительным, — и объясняетсяэтот веками не угасающий интерес к сказке! Тем более что сказочные фантазиинаходятся в русле реальных стремлений и мечтаний людей. Вспомним: ковер-самолети современные воздушные лайнеры; волшебное зеркальце, показывающее далекиедали, и телевизор. И все-таки больше всего привлекает и детей и взрослыхсказочный герой. Обычно это человек идеальный: добрый, справедливый, красивый,сильный; он обязательно добивается успеха, преодолевая всяческие препятствия нетолько с помощью чудесных помощников, но прежде всего благодаря личнымкачествам — уму, силе духа, самоотверженности, изобретательности, смекалке.Таким хотел бы стать каждый ребенок, и идеальный герой сказок становится первымобразцом для подражания.
Самый популярный и самый любимый жанр – волшебныесказки.Всё происходящее в волшебных сказках фантастично и значительнопо задаче: ее герой, попадая то в одну, то в другую опасную ситуацию, спасаетдрузей, уничтожает врагов — борется не на жизнь, а на смерть. Опасностьпредставляется особенно сильной, страшной потому, что главные противники его —не обычные люди, а представители сверхъестественных темных сил: Змей Горыныч,Баба Яга, Кощей Бессмертный и пр. Их-то Благинина и вводит в образную системуперсонажей своей повествовательной лирики. Согласно фольклорному канону,одерживая победы над этой нечистью, герой как бы подтверждает свое высокоечеловеческое начало, близость к светлым силам природы. В борьбе он становитсяеще сильнее и мудрее, приобретает новых друзей и получает полное право насчастье — к вящему удовлетворению маленьких слушателей и взрослых читателей.Благинина предельно сближает сказочное действие с реальным либо вводит вконтекст восприятия современным человеком какого-либо каждодневного явления,при условии, что данный современник-лирический герой обладает «сказочным»мышлением.
В сюжете волшебной сказки главный эпизод — этоначало путешествия героя ради того или иного важного задания. На своем долгомпути он встречается с коварными противниками и волшебными помощниками. В егораспоряжении оказываются весьма действенные средства: ковер-самолет, чудесныйклубочек или зеркальце, а то и говорящий зверь или птица, стремительный коньили волк. Все они, с какими-то условиями или вовсе без них, во мгновение окавыполняют просьбы и приказы героя. У них не возникает ни малейшего сомнения вего нравственном праве приказывать, поскольку очень уж важна поставленная передним задача и поскольку сам герой безупречен. Мечта о соучастии волшебныхпомощников в жизни людей существует с древнейших времен — со временобожествления природы, веры в бога-Солнце, в возможность магическим словом,колдовством призвать светлые силы и отвести от себя темное зло.
Вышедшие из фольклорной волшебной сказки благининские героине уповают на волшебного помощника, не обладают чудесным знанием или оберегом,акцентирован набор переживаемых ими эмоций, а задачи нет вовсе. Воссоздается,как правило, не вся сюжетно-фабульная основа, а лишь эпизод, или отдельныйхарактер, или единственная линия.
Каждый случай лирическогопереложения известной сказки либо только само упоминание персонажа иллюстрируетобыкновение Благининой переосмысливать сказочные образы. Благодаря этому илипроисходит более глубокое в сравнении со сказочным источником проникновение вмир субъективных переживаний (что вполне отвечает лирике как роду), иливидоизменяется сам сюжет, или возникает возможность неожиданной интерпретациикак образа, так и идеи.
Благинина нередконазывает сказочных героев только затем, чтобы через них задать характеристикусвоему герою.
Ты на подвиг ежедневный
Много силы отдала
Ни снегуркой, ни царевной,
Ни забавой не была» –
читаем в стихотворении«Мать».
Этот ливень, золотой,зеленый,
Так и хлещет – кругомголова!
И стоишь ты некойсандрильоной
В страстном ожиданьеволшебства, –
такое «творительное»сравнение находим в стихотворении «Вижу сад» (44).
Снегурка, царевна,сандрильона – в данном случае воспринимаются как обозначениясоциально-психологического типа. Не случайно все эти существительные являютсянарицательными.
Показательно иупотребление множественного числа имени:
Тут, наверно, Иванушкижили –
Дурачки и царевичи, те,
Что чудовищ ночныхукротили
И земную красу воротили
Стародавней запечноймечте (105).
Или:
Мироницы, Миронушки
Обочиной плывут…
Наверно, там Аленушки,
Наверно, там живут! (109)
Иванушки и Аленушки –средоточие и конкретного и обобщенного смысла одновременно.
В стихотворении «Сказка»(23) Благинина идет дальше. Позволим себе привести этот мало известный текстполностью:
Зачем-то требует огласки
Та песня, что с водойушла…
Ты был Иванушкой изсказки
А я Аленушкой была.
Половичок линючий –речка,
А печка – пышный царскийдом…
От страха мрет в грудисердечко,
Пылает голова огнем.
Меня затягивает илом,
Заносит медленно песком.
А ты зовешь таким унылым,Срывающимся голоском:
– Сестрица моя, Аленушка!
Палач коварной ведьмой нанят,
Костры трещат на берегу.
А камень ко дну тянет,тянет
Так, что дохнуть я немогу.
– Ой, братец мой,Иванушка!
Мы продолжать не в силахдейства
И плачем громко – в триручья, –
От вероломства, отзлодейства,
От горькой сказки бытия.
В основе содержания –детская игра, воспроизводящая события фольклорной сказки о сестрице Аленушке ибратце Иванушке.
Ситуация воспринимаетсялирическим героем изнутри сказочного действия.
Вымышленное,воображаемое, выстроенное на обыденных атрибутах волшебное пространство рождаетреальные переживания. Ощущение: «А камень ко дну тянет, тянет.
Так, что дохнуть я немогу». Эмоцию: «От страха мрет в груди сердечко, Пылает голова огнем».Заключительная строфа – финальное душевное движение:
Мы продолжать не в силахдейства
И плачем громко – в триручья, —
От вероломства, отзлодейства,
От горькой сказки бытия.
Как видно, сказочныйматериал преломляется через индивидуальное видение, приводит к размышлениям поповоду онтологической проблемы. Перед порогом этих размышлений герой оставлен.
Благинина выбираетизвестные сказочные мотивы и объединяет их в новые структуры, в итоге достигаетособенной емкости, цельности поэтического решения. Так, в стихотворении «РечкаСиняя» (105) лирический герой постигает настоящее как поиск связи реального ивымышленного народной фантазией.
Василиса
От Яги бежала,
Рушничок
За пазухой держала,
Рушничок беленый,
Чисто мытый,
Елочками темными
Расшитый.
Здесь имитируется миф опроисхождении. Речка Синяя[2]возникла, по измышлению Благининой, так: Василиса, не в силах убежать отЯги, взмахнула рушником, «туманами повитым», и превратилась в реку («водицейобернулась»), узоры рушника («елочками темными расшитый») стали натуральнойдекорацией.
Василиса
Рушничком взмахнула,
И тогда прохладавоздохнула,
И заря высоко
Засветилась,
И песками речка
Покатилась…
Динамика событий,переданная здесь, рождает еще и аллюзию на античный сюжет. Герой, который неможет допустить, чтобы его настигли, меняет облик, сливается с природой. Именнотак произошло с Дафной, убегающей от Аполлона.
Девица
Водицей обернулась,
К мачехе с богатством
Не вернулась…
Иногда Благининаподготавливает появление сказочного образа, намеренно создавая тональностьсказочного повествования. Показательно стихотворении «Там сияют зарницы» (89).
Подымают короны свои
Электрички
И листают перроны,
Как будто странички.
Не странички – страницы!
Там сияют зарницы
И поют, обезумев отрадости,
Птицы.
Там на каждой дорожке –
Березки сережки.
И на каждой тропинке –
Сиротинки-осинки
И рябинки-маринки.
По зацветшим болотцам
Лягушки курлычут.
Может статься,
Ивана-царевича кличут.
Может, плачут?
Они ведь еще не узнали –
Та царевна-лягушка
Счастливой была ли?
Может, нету на свете
Ее одиноче?
Может, ветер разлуки
Ей выстудил очи,
Иссушил ее сердце
И пеплом бессонниц
Завалил ее терем
До самых оконниц.
Здесь каждому предмету,попавшему в поле зрения лирического героя, сообщаются признаки и действия,какие ему были бы присущи в другой реальности. Показательны эпитеты и метафоры:«сияют зарницы», «сиротинки-осинки», «рябинки-маринки», «зацветшие болотца».
Выстраивается иной мир,где «подымают короны свои электрички» и «поют, обезумев от радости, птицы».Иначе говоря, все проецируется на сказочные представления, даже самоеобыденное, порожденное «новой» действительностью, не соотносящейся со временем,когда создавались сказки.
Последние две строфы –размышление лирического героя, нацеленное на разрушение инерции восприятияобраза из старой сказки. Тональность светлой грусти и иронии одновременноочевидна.
Вопрос о том, была лисчастлива та самая царевна-лягушка, и предположение: «Может, нету на свете ееодиночке», – неожиданны и в данном стихотворении, и для читательской памятижанра.
То же можно сказать осоединении в пространстве одного поэтического текста Мороза-деда и СевернойЛеды:
У Мороза-деда,
Светлым-светла,
Северная Леда
Жила-была (72);
 о намерении показатьукрощенного Горыныча-змея в условиях сегодняшнего дня:
Обротали Горыныча-змея:
Крутобок, одноглаз ибезхвост.
Он летит, отдышаться несмея,
Мимо трав, мимо снов,мимо звезд…
(Автобус Псков – Москва,104);
об умении воображаемуювстречу с литературным героем провести через сопоставление двух типическихгероинь сказок – золушки и инфанты:
Я – золушка, она –инфанта,
Мне – мешковина, ей –меха,
Мне – провалилась быАнтанта,
А ей – дождаться бжениха.
(Наташа Ростова, 34).
Воссоздание сказочныхобразов происходит не как «привлечение для», а именно как переосмыслениев соответствии с оригинальной художественной идеей.
Еще одной примечательнойособенностью, на которую хотелось бы указать, как на определяющую черту поэтикиБлагининой, является своеобразная роль предметного мира.
Художественноеизображение предмета в сознании исследователей чаще всего сопряжено или ссимволическим значением детали, или с пониманием предмета как штриха в описаниии, как следствие, оценочной характеристики целого. Что касается лирическогопроизведения, то здесь предмет – это прежде всего образ- переживание.
В поэзии Е.А. Благининойпредметный мир обширен, но не подчиняется традиционным принципам рассмотрения.Благинина не прибегает к изображению предмета ради того, чтобы задать емусимволическое содержание, редко делает его оценочной приметой душевного укладалирического героя. Чаще всего это отправная точка для поэтического размышления:
Что может быть грустнейпредмета,
Который вовсе ни к чему?.
Вот лестница большая эта
В моем разрушенном дому» [53].
Или:
Опять продаются фиалки...
Я все еще, милый, жива!» [62].
В описательной иповествовательной лирике Благининой предмет становится своего родасемантическим сигналом из другого мира – мира воспоминаний или мечтанийлирического героя:
Все просто на столерабочем:
Перо, бумага, папка, нож...
А за окошком, междупрочим,
Денек ни на што непохож!» [116].
Или:
Я привезла с собой надачу
Овальный маленькийпортрет,
Сижу, гляжу и громкоплачу
Над тем, кого уж с наминет»[59].
Нередко точно подобранныйпредмет прежде прочих средств помогает создать необходимую атмосферу, подобратьтональность. Например:
Пахнет хвоей и чуть-чутьснежком,
Зеркало завешеноплатком… [3]
В стихотворениях «Кукла»,«Окно», «Одинокие печки», «Лестница, которая никуда не ведет», «Овальныйпортрет» название предмета вынесено в заглавие, что само по себе делает егоцентром поэтического высказывания. И далее весь образный строй соотносится сним. Несмотря на то, что в основе содержания в каждом случае – реальная,обыденная ситуация, предметам сообщается изрядная доля сакрального смысла.
Семантика предметногомира Благининой допускает очень четкую классификацию. Можно выделить предметы,связанные общим значением дома, очага: лестница, окно, печь, ковер. Легковычленяются атрибуты — или образа жизни или человека: английская трубка,трость, книга в сафьяновом переплете, поношенный белый китель, тетрадь стихов,графин с вином, котомка, колючая проволока. Довольно устойчиво упоминаниекакого-либо тканевого изделия: саван, скатерть, занавесь, пелена. Даже в первомприближении узнаваем ряд: каравай, ломоть или краюшка хлеба, связка баранок.Часто в предметном мире появляются цветы, напоминающие не о пейзаже, а одомашнем уюте и, соответственно, о вожделенном покое: герань, фикус, фиалка,розы.
Поэтизация бытовой детали(обстоятельство, наводящее на воспоминание об акмеистах) достигается приминимальном присутствии тропов. Самым употребительным оказываетсяолицетворение, призванное передать впечатление, создать яркий образ. «Из окнарванулась резко рама,/ И заныли стекла, дребезжа». Или: «Телефон молчит, какубитый» [4]
Олицетворение становитсяразвернутым. Так, в стихотворении «Одинокие печки» сказано:
Им стыдно. Ониприсмирели.
Им очень, видать,тяжело... [57].
Приращение смыслапроисходит преимущественно за счет синтаксиса. Риторические фигуры помогаютсосредоточить внимание именно на предмете. Показательны начальные строкистихотворений «Лестница, которая никуда не ведет», «Ни тебе перстенечка».
Повторения оказываютсяспособны задать интонацию заклинания, причитания, молитвы, жалобы, эффект эха.
Долго в мыслях баюкала,
Долго в мыслях мечту:
Настоящая кукла,
Как шиповник в цвету!
Положу – закрываются
Голубые глаза.
Посажу – открываются
Голубые глаза» [19].
Огромную смысловую иотчасти ритмообразующую нагрузку несет антитеза, построенная напротивопоставлении предметов.
… Или саван из холстины,
Или хлеба каравай, –
читаем в стихотворении«Мать» [10].
Я – золушка, она –инфанта,
Мне – мешковина, ей –меха, –
в стихотворении «НаташаРостова» [34].
Часто различные приемыпоэтического синтаксиса не просто соседствуют в тексте, а взамопроникают:
Самодельные тапки!
Самодельные шляпки!
Ни тебе перстенечка,
Ни сережеклитых...» [32].
Благинина, создаваяобразы предметов, счастливо избегает словесной избыточности, напротив,своеобразные речевые формулы продуманны, лаконичны. Благодаря синтаксическим иинтонационным решениям достигается особенная выверенность поэтической фразы,емкость, цельность. Каждый названный элемент предметного мира при этом способенвобрать и множество отсутствующих в «открытом» тексте элементов, служить«зерном» лирического сюжета.

Заключение
ПоэзияБлагининой явление замечательное, но, к сожалению, не осмысленное влитературоведении в достаточной мере. Последовательное и добросовестноепрочтение Благининой современным читателем, читательский опыт которого обогащензнанием русской поэзии ХIХ иХХ веков, необходимо для постижения многих существенных проблем теории иистории литературы.
Елена АлександровнаБлагинина – литературный гений ХХ века. Среди многих авторов в русскойлитературе она отличается тем, что глубоко индивидуальна и личностна в своемтворчестве. За обилием форм и течений, требований официальной идеологии,перипетиями личной судьбы она не потеряла того, что отличает человека ихудожника.
В данной работе сделанапопытка исследования факторов, обусловивших становление и самобытность поэтаЕ.А. Благининой.
В этой связи были изученыи фрагментарно воспроизведены воспоминания современников Е.А. Благининой:Е.А. Таратуты и В.П. Приходько. Состоялось обращение к национальномуфольклорному наследию, отдельным работам по эстетике литературы, в частности –к К.И. Чуковскому.
Примечательно, чтодетскую и “недетскую” поэзию Е.А. Благининой объединяет родство мотивов,отдельных образов, устойчивых изобразительных приемов: это – различноевоплощение одних и тех же переживаний, восприятия действительности. Перваятребовала от поэта максимальной объективности, особой образности и ритмики приотражении жизненных реалий, а вторая – средство самораскрытия. Через нееБлагинина вводит нас в мир своих сокровенных мыслей, приоткрывает тайны души,показывает, как её захлестнула “стихия”, унесшая в мир поэзии.
Мир детства – казалосьбы, очень замкнутый – в творчестве Благининой существует внутри круга ееосновных раздумий тех лет: О Поэте, Времени, Человеке, человеческих узах,Природе, Боге; о соотнесенности названных вещей с действительностью.
Поэтическое творчествоБлагининой было освещено избирательно: прежде всего стихотворения, соотносимыес различными жанровыми формами фольклора, затем – посвященные традиционным длядетской поэзии темам, отражающие действительные события и переживания поэта;наконец – мотивы, общие для поэзии и «поэзии детской». Сказано обобусловленности выбора художественно-изобразительных средств, приемов,отдельных образов.
Очевидно, что четкомуотграничению поэзия Благининой от детской поэзии не поддается и ставит подсомнение правомерность такового. Поэтика ее имеет тенденции, закономерности,приметы, но не «рамки». Фольклорные тексты являются первоисточником и образцомцелого пласта в наследии поэта. Темами самостоятельного обширного исследованиямогут стать вопросы о художественном образе вещи и сказочных образах, чтопроиллюстрировано конкретными примерами.
Автор выражает надежду,что последовательное и детальное осмысление такого явления в отечественнойлитературе, как Елена Александровна Благинина, у наших литературоведов впередии состоится в близкой перспективе.

Литература
1. Благинина Е.А. Окна в сад. Книга стихов. — М.: Советскийписатель, 1966.
2. Благинина Е.А. Улетают-улетели. — М., 1982.
3. Благинина Е.А. Гори-гори ясно! Стихи для детей. — М.,1962.
4. Благинина Е.А. Журавушка. Стихи. — М.: Детская литература,1983.
5. Арзамасцева И.Н., Николаева С.А. Детская литература. — М.:Издательский центр «Академия», 1997.
6. Баевский В.С. История русской поэзии: 1730-1980 гг. –Смоленск: Русич, 1994.
7. Озеров Л. Хранительница огня. // Детская литература.-1989. — №9.
8. Приходько В. Творчество Е.Благининой. — М., 1971.
9. Роднянская И.Б. Лирический образ вещи в поэзии нашего века// И. Роднянская. Художники в поисках истины. — М.: Современник, 1989.
10. Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. — М.: Аграф, 2001.
11. Русская детская классика / сост. В.Н. Бредихина. — М.:ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Артель», 2004.
12. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. — М.: АспектПресс, 1999.