Министерствообразования и науки Российской Федерации
Федеральноеагентство по образованию
Государственноеобразовательное учреждение
высшегопрофессионального образования
«Курскийгосударственный университет»
Филологическийфакультет
Специальность050501 (032900) – РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА
Специализация– КОРРЕКТУРА ТЕКСТА
Очная формаобучения (5 лет)
Кафедралитературы
Выпускнаяквалификационная (дипломная) работа на тему:
«Роман Ф.М.Достоевского «Бесы» как антинигилистический»
Выполнила
студентка 5 курса
Лапина Ирина Владимировна
Научный руководитель
доктор филологических наук, профессор
Криволапов Владимир Николаевич
Введение
Проблема «нигилизма» (какв историческом, так и в современном отношении) привлекает пристальное вниманиефилософов, историков, литературоведов, как на Западе, так и в России, порождаяпри этом многочисленные споры и дискуссии.
Одно из наиболее полныхразъяснений нигилизма дает Герцен в своей статье «Еще раз Базаров» в 1869 году.Он определяет нигилизм как совершеннейшую свободу «от всех готовых понятий Нигилизм это логика без структуры, это наука без догматов,это безусловная покорность опыту и безропотное принятие всех последствий, какиебы они ни были, если они вытекают из наблюдения, требуются разумом. Нигилизм непревращает что-нибудь в ничто, а раскрывает, что ничего, принимаемое зачто-нибудь, –оптический обман и что всякая истина, как бы она не перечилафантастическим представлениям, –здоровее их и во сяком случае обязательна». [1]
Честь художественногооткрытия нигилизма в России, по общему признанию, принадлежала И.С. Тургеневу.Н.Н. Страхов пишет: «…для нашей литературы, для общественного сознания вопрос онародившемся у нас отрицании был ясно поставлен преимущественно романомТургенева «Отцы и дети», тем романом, в котором в первый раз появилось словонигилист, с которого начались толки о новых людях Тургенев совершил решительное открытие, нарисовал тип, которого прежде почти никто незамечал и который все ясно увидели вокруг себя». [2]
В «Зимних заметках олетних впечатлениях» Достоевский выводит два типа нигилистов:
1) глубоких, трагическихнигилистов (типа Базарова), беспокойных, тоскующих, мучительно ищущих истину,остро ощущающих трагизм человеческого бытия и свое общественное одиночество;
2) самодовольных,равнодушных, ограниченных (типа Ситникова и Кукшиной), не ведающих сомнений,беспокойства, исканий, не знающих жизни, но уверенных в своем цивилизаторскомпризвании и высокомерно собирающихся переделывать народ по европейскомуобразцу.
Нигилистов второго типаДостоевский со временем назовет «бесами».
Страхов полагал, чтоначало борьбы с нигилизмом положил Достоевский-публицист своей статьей «Г-н–бов и вопрос об искусстве» 1861 года. Через десять лет эта борьба достигнетсвоего апогея в романе «Бесы», в самом тенденциозном его романе.
Пожалуй, ни один художникне вызывал столько противоречивых оценок, столько ожесточенных споров, какДостоевский. Они возникли еще при жизни писателя, но резкость дискуссий неуменьшается по прошествии времени. Это касается и личности самого Достоевского,и его произведений.
Достоевский сам указываетна свою главную особенность. «Я скажу Вам про себя, что я –дитя века, дитяневерия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой доски. Какихстрашных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить, которая темсильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных», –писал он 1854 году.
Почти через 20 летпоявляется роман «Бесы». В центре романа –характерная для Достоевского проблемарусского нигилизма, его идейных истоков и современной политической практики.
Целью нашей работы сталоизучение романа «Бесы» Ф.М. Достоевского в историческом и современном контекстекак антинигилистического произведения.
В связи с этим нами поставленыследующие задачи:
1) изучить текстромана Ф.М. Достоевского «Бесы»;
2) изучить рассказМ. Горького «Карамора» и повесть М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»;
3) изучитькритическую литературу по вышеуказанным произведениям;
4) выяснить отношениек поднимаемым вопросам современников Достоевского и последующих исследователейего творчества;
5) изучить черновикии записные тетради Ф.М. Достоевского для ответа на вопрос об истории созданияромана «Бесы»;
6) провестисравнение героев романа «Бесы» между собой и сравнить их с героями рассказа М.Горького «Карамора» и повести М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»;
7) исследоватьвопрос нигилизма;
8) изучить биографиюС.Г. Нечаева как прототипа одного из главных героев;
Объектами изучения намибыли выбраны:
1) текст романа Ф.М.Достоевского «Бесы»;
2) текст рассказа М.Горького «Карамора»;
3) текст повестиМ.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»;
4) черновики изаписные тетради Ф.М. Достоевского, относящиеся к созданию роману «Бесы»;
5) критическуюлитературу по изучаемым нами вопросам.
Глава 1.1 Историясоздания романа
Решающим побудительнымтолчком для создания романа «Бесы» послужило так называемое «нечаевское дело»–убийство слушателя Петровской земельной академии И.П. Иванова пятью членами тайногообщества «Народная расправа» во главе с С. Нечаевым.
Обстоятельстваидеологического убийства, политические предпосылки и организационные принципытеррористов, особенности личности их руководителя и составили фактологическую основу«Бесов». Вместе с тем газетные материалы и судебные протоколы, вымыслы ибытовые факты как бы слились с препарированными идеями либералов и западниковЧаадаева, Грановского, левых радикалов Прудона, Бакунина, революционныхдемократов Белинского, Писарева, Герцена, вульгарных материалистов Фохта,Бюхнера и претерпели трансформацию в соответствии с многоплановымхудожественным замыслом, получили глубокую философско-психологическую ирелигиозно-нравственную интерпретацию. Писателю было важно не только высветитьдо дна содержание и смысл актуального события, но и выявить его происхождение,определить питательную почву и метафизические основания для такой деятельности.
В преддверии работы над«Бесами», в мае 1869 года, Достоевский поделился с А.Н. Майковым мечтой:«воспроизвести … всю русскую историю, отмечая в ней те точки и пункты, вкоторых она временами и местами, как бы сосредоточилась и выражалась вся,вдруг, во всем своем целом. Таких всевыражающих пунктов найдется, во всемтысячелетии, до десяти… Ну вот схватить эти пункты и рассказать…всем и каждому,но не как простую летопись, нет, а как сердечную поэму… Но без эгоизма, безслов от себя, а наивно, как можно наивнее, только чтоб одна любовь к Россиибила горячим ключом –и более ничего…».
По свидетельству АнныГригорьевны Достоевской, жены Федора Михайловича, писатель, читая газеты иобщаясь с ее братом, студентом той самой Петровской земельной академии, ИваномГригорьевичем Ситниковым, пришел к выводу, что в этом учебном заведении «всамом непродолжительном времени возникнут политические волнения».
Убийство Иванова Нечаевыми его соратниками поразило Достоевского как сбывшееся предсказание имполитических волнений в Петровской земельной академии. [3]
«Бесы» были задуманыДостоевским в конце 1869 г. как роман о Нечаеве и нечаевцах. В течениенескольких месяцев предполагалось, что Нечаев (Петруша Верховенский) и долженбыть главным героем. Однако в августе 1870 г. в работе произошел перелом–практически готовый текст был забракован. Дело в том, что одновременно сроманом о Нечаеве Достоевский обдумывал план романа-эпопеи «Атеизм». В письме кМайкову говорится, что уже к концу 1868 года у Достоевского сложилась тема дляогромного романа «Атеизм»: это история русского скептика, который последолголетних скитальчеств по всевозможным богословским школам и простонароднымсектам «под конец обретает и православие и русскую землю». Со временем романполучает заглавие «Житие великого грешника». Роман должен был состоять из пятиотдельных повестей: о детстве главного героя; об отрочестве в монастыре ТихонаЗадонского; о молодости и о пике его греховности; о кризисе и об обретение верыи успокоения. Но чем глубже продвигалась работа над «Бесами», тем более отходилна второй план «Атеизм».
Одной из причинавгустовского перелома стало именно то, что главный герой предполагаемой эпопеиперекочевал в роман о Нечаеве и оттеснил последнего на второй план. Новый геройполучил имя Николая Ставрогина (в черновиках –Князь).
«Я знаю наверное, –писалДостоевский в августе 1870 года, –что будь у меня обеспечено два-три года дляэтого романа, как у Тургенева, Гончарова или Толстого, и я написал бы такуювещь, о которой сто лет спустя говорили бы».[4]
Судьба подарила ему этидва-три года –первые главы романа-хроники были отосланы в редакцию «Русскоговестника» в октябре 1870 года, а последние –в ноябре 1872-го. «Весь этот год ятолько рвал и переиначивал, –сообщает Достоевский Страхову в декабре 1870 года.–Я исписал такие груды бумаги, что потерял даже систему для справок сзаписанным. Не менее десяти раз я изменял весь план и писал первую частьснова». Эта «система справок с записанным» продолжает волновать писателя и двагода спустя: «Ужас как придется в Петербурге работать. Вытребовал у них старыерукописи пересмотреть… –страшно много надо поправить, а это работа медленная».
Подготовительныематериалы к «Бесам», отразившие основные этапы работы писателя над романом, содержатне только варианты сцен и эпизодов, характеров и обстоятельств, разработкисюжета, композиции, интриги, но и многочисленные nota bene, пометы-указатели, своеобразные памятки-ключи кавторским «секретам». Они позволяют видеть, как именно, по каким внутреннимзаконам художественная мысль воплощается в слово, заметки –в сцены и образы.
В черновиках, для себя,Достоевский скрупулезно разрабатывал все тонкости и хитросплетения интриги, всеподробности психологических ходов, все нюансы человеческих отношений; здесь унего нет никаких тайн и никаких случайностей, все неожиданности и сюрпризытщательно обдуманы и взвешены. И, уже «взвесив», он прячет все под покровтайны. «Главное, –записывает Достоевский, –особый тон рассказа, и все спасено.Тон в том, что Нечаева и Князя –не разъяснять. Нечаев начинает с сплетен иобыденностей, а Князь раскрывается постепенно в действии и без всякихобъяснений. Про одного Степана Трофимовича всегда с объяснениями, точно онгерой». «Пусть потрудятся сами читатели» –так написал Достоевский на страницах«Записных тетрадей».
Достоевский намеревалсяпредпослать «Бесам» предисловие: «Жертвовать собою и всем для правды –вотнациональная черта поколения. Благослови его бог и пошли ему понимание правды.Ибо весь вопрос в том и состоит, что считать за правду. Для того и написанроман».
В феврале 1870 годаписатель продумывает хронологический каркас «Бесов»: «Хронология. Действиеромана в сентябре… Князь приехал в город в день начала романа».
В еще одной черновойзаметке февраля 1870 года: «Сделать так, что Князь никогда не объяснялся сВоспитанницей». «Сделать так» –формула-сигнал осознанного приема. Достоевский вдесятках вариантов разрабатывал наиболее важные для романа сцены, повторысюжета, детально взвешивает достоинства каждого элемента интриги. Авторскийзамысел здесь предельно обнажен, а сценарий событий, тайные пружины которыхбудут скрыты в романе, в черновиках составлен с полной определенностью.Например, запись о приезде в Россию Ставрогина: «Князь ездил к Архиерею. Он и вРоссию приехал, чтобы исповедь напечатать. Если же не решится, то Ури». [5]
Получив анонимное письмо,где сообщалось, что его подозревают в сношениях с революционерами и будут тщательнообыскивать при возвращении в Россию, Достоевский сжег в июле 1871 года, передотъездом из Дрездена на родину, рукописи «Вечного мужа», «Идиота» и «ту частьромана «Бесы», которая представляла собой оригинальный вариант этоготенденциозного произведения». Анне Григорьевне удалось отстоять и, такимобразом, спасти от уничтожения записные книжки к этим трем произведениям,которые она дала своей матери (она ехала после них) для тайного провоза вРоссию.
Роман «Бесы» был впервыенапечатан в 1871 г. в журнале «Русский вестник» с января по ноябрь, с пропускоммарта, июня, августа, и в 1872 году (в ноябре и декабре). А в 1873 г. вышелотдельным изданием.
«Главному бесу» НиколаюСтаврогину в романе должен был противостоять монах Тихон. В письме М.Н. Каткову8 октября 1870 года Достоевский сообщает: «Но не все будут мрачные лица: будути светлые… В первый раз хочу прикоснуться к одному разряду лиц, еще малотронутых литературой. Идеалом такого лица беру Тихона Задонского. Это тожесвятитель, живущий на покое в монастыре. С ним сопоставляю и свожу на времягероев романа. Боюсь очень: никогда не пробовал; но в этом мире я кое-чтознаю». [6]
Однако«положительно-прекрасному» человеку –монаху Тихону не суждено было войти вроман, и столкновения между атеистом Ставрогиным и верующим Тихоном неполучилось. Катков не пропустил. Снова, как и в «Преступлении и наказании»,когда Соня и Раскольников, «убийца и блудница», читают Евангелие, Катковиспугался за нравственность читателей.
Катков не понял, чтовыброшенная глава «У Тихона» –замечательное художественное произведениеписателя, не почувствовал, что борьба веры с неверием достигла в этой главепредельного напряжения, не уловил, что в этой главе Ставрогин терпит окончательноеи сокрушительное поражение.
Исключение главы «УТихона» из окончательного текста романа привело к тому, что его смысл сталзаключать в себе «доказательство от противного». Все, что устраивают «бесы» вмаленьком губернском городке, и является убийственным приговором их делу.
Вот почему из зловещегодемона, каким первоначально мыслился Петр Верховенский –Нечаев, Достоевскийсделал в конечном итоге суетливого «мелкого беса». [7]
Рукописи «ИсповедиСтаврогина» хранилась у Анны Григорьевны Достоевской и незадолго до ее смерти,в 1918 году, поступили от нее в Центрархив. Первая редакция, а такженезавершенный список этой главы были опубликованы в 1922 году.
Противоречивая оценкаромана связана и с противоречивым отношением автора. Достоевский признавался,что он хотел высказаться с бичом в руке о современной действительности.Достоевский писал Н.Страхову в 1870 году: «На вещь, которую я теперь пишу, ясильно надеюсь, но не с художественной, а с тенденциозной стороны; хочетсявысказать несколько мыслей, хотя бы погибла при этом моя художественность. Номеня увлекает накопившееся в уме и в сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но явыскажусь».[8] Это породило точкузрения, что роман Достоевского –антихудожественный. Другая же позиция –прямопротивоположная: роман «Бесы» –высшее достижение Достоевского.
Роман выделяется уже тем,что писался особым образом. Когда в России шел процесс над Нечаевым инечаевцами, Достоевский жил за границей.
1.2 С. Нечаев. Биография
Нечаев Сергей Геннадиевич[20.9(2.10).1847г родился в с. Иваново, ныне г. Иваново, — 21.11(3.12).1882,умер в Петербурге], деятель русского революционного движения. Сын маляра.Самоучкой освоил гимназический курс. Переехал в Москву в 1865г. С 1866 — вПетербурге, сдав экзамен на звание учителя, преподавал в Сергиевском приходскомучилище. В 1867 году вольнослушатель Петербургского университета. Участвовал встуденческих волнениях 1868-69 годов, возглавляя вместе с П. Н. Ткачевым и др.радикальное меньшинство. В «Программе революционных действий»,составленной при его участии, конечной целью студенческих движенияпровозглашалась социальная революция, намечавшаяся на весну 1870 года, иизлагался план создания и деятельности тайной революционной организации. Вчисле практических мер, в частности, предусматривалось составление Катехизисареволюционера, который и был написан Нечаевым летом 1869. В нем оправдывалосьлюбое зло, если оно полезно революции. «Катехизис» состоял из четырех разделов,в первом из которых «Отношение революционера к самому себе»провозглашалось, что «революционер — человек обреченный… он… разорвалвсякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всемизаконами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью „этогомира“.
В разделе „Отношениереволюционера к товарищам по революции“ эти товарищи классифицировались постепени их полезности для революции, причем революционер более высокого разрядадолжен смотреть на революционеров второго и третьего разрядов» как«на часть общего революционного капитала, отданного в егораспоряжение».
Формулируя«Отношение революционера к обществу» (третий раздел) Нечаевподчеркивал, что он не должен останавливаться «перед истреблениемположения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, вкотором все – и всё – должны быть ему равно ненавистны». «Все этопоганое общество» Нечаев предполагал разделить на несколько категорий,причем первая из них составляла «неотлагаемо осужденных на смерть».При вынесении смертного приговора следовало руководствоваться не личной винойтого или иного человека, а пользой его убийства для революционного дела. Далееследовали еще пять категорий людей, которых следовало уничтожить позднее илииспользовать в интересах революции:
1) нереволюционнаякатегория: люди, которые занимают промежуточное положение, им на некотороевремя дается жизнь, чтобы они своими зверскими поступками довели народ доотчаяния;
2) категория«аристократических скотов», их необходимо сделать рабами, чтобы они служилиреволюционерам, их руками необходимо было мутить народную массу;
3) государственныечестолюбцы и либералы, их необходимо скомпрометировать и их же руками мутитьгосударство;
4) различные конспираторы,другие революционеры, которые тоже подлежат уничтожению;
5) женщины, которых такжеделили на категории, одна из которых –«наши женщины», без которых невозможнообойтись.
Лишь немногие могли«выработаться» в настоящих революционеров.
Наконец, «Отношениетоварищества к народу» (четвертый раздел) заключалось в том, чтобыосвободить его, подтолкнув к «поголовному восстанию». Для этоготребовалось сблизиться с теми элементами в народе, которые были наиболееподготовленными к бунту. «Соединимся с лихим разбойничьим миром, этимистинным и единственным революционером в России». [9]
В январе 1869 года,распустив ложный слух о своём аресте и бегстве из Петропавловской крепости, онуехал в Москву, а в марте скрылся за границу в Швейцарию. В Женеве, выдаваясебя за представителя революционного комитета, якобы бежавшего изПетропавловской крепости, познакомился с М. А. Бакуниным и Н. П. Огарёвым.Бакунин оказывает Нечаеву всяческую поддержку и даже селит его у себя. Вместе сними развернул пропагандистскую кампанию на средства, выданные Огаревым изБахметьевского фонда, предназначенного для финансирования революционногодвижения в России. Возвратившись в сентябре 1869 в Москву, Нечаев представилсядоверенным русского отдела «Всемирного революционного союза» (несуществовавшего), создал отдел тайного общества «Народная расправа»из студентов университета и Петровско-Разумовской академии, установив тамсобственную диктаторскую власть. «Союз» этот якобы имелся уже повсеместно.Столкнувшись с недоверием и противодействием члена организации студента И. И.Иванова, который публично выступил против руководства Нечаева, обвинил его впредательстве и 21 ноября 1869 убил при участии 4 других членов –И.Г.Рыжова,А.К. Кузнецова, П.Г. Успенского и Н.Н. Николаева, которых стремился «повязать»кровью. Иванова заманили в парк при академии под предлогом поисковтипографского шрифта, якобы спрятанного в гроте еще каракозовцами. Посленедолгой ожесточенной борьбы Нечаев прострелил голову полузадушенному Иванову,труп которого был сброшен в пруд, но вскоре обнаружен окрестными крестьянами.
В конце ноября Нечаеввыехал в Петербург, где пытался продолжать деятельность по созданию тайногообщества.
В ходе дела перед судомпредстали 85 «нечаевцев»: четверо были приговорены к каторжным работам, двое – кссылке в Сибирь, тридцать –к тюремному заключению, остальные оправданы. Приобыске на квартире П.Г. Успенского среди других бумаг был обнаружен«Катехизис», представляющий собой «печатную в 16-ю долю листа книжку наиностранном языке, как бы на итальянском».[10]
15 декабря 1869 в связи сначавшимися арестами бежал в Швейцарию. Нечаев опубликовал ряд прокламаций,обращенных к различным слоям русского общества. Совместно с Огаревым издавал«Колокол» (апрель — май 1870, №1—6). Огарев и Бакунин порывают летом1870 года все отношения с Нечаевым. Бакунин, прежде очарованный Нечаевым теперьговорит о нем: «Это фанатик опасный, способ действий его –отвратительный». Всентябре 1870 Нечаев издал в Лондоне журнал «Община», затем, разыскиваемыйагентами правительства, скрывался в Париже и Цюрихе. 14 августа 1872 годаарестован в Цюрихе и выдан русскому правительству как уголовный преступник. 8января 1873 в Москве приговорён за убийство Иванова к 20 годам каторжных работ.Отрывок статьи газеты «Московские ведомости» о процессе Нечаева: «Обвиняемому 25 лет, роста он небольшого. Фигура егопред двумя рослыми и здоровыми жандармами кажется совсем тщедушною…Наружность его не представляет ничего замечательного, — такие лица попадаются довольночасто среди франтоватых мещан. Довольно густые, но не длинные каштановые волосызачесаны назад; узенькие, глубоко провалившиеся глаза с бегающими зрачками,тоненькие усики с просветом под носом и подкрученными концами, жиденькаябородка, расходящаяся по щекам еще более жиденькими баками. И усики и бородкасветлее волос на голове. Профиль правильный, но широкий лоб и скуластостьделают облик лица квадратным и дают ему вульгарный вид».
По личному распоряжениюАлександра II вместо отправки в Сибирь Нечаева«навсегда» (слово было подчеркнуто царем) заключили в Петропавловской крепостив одиночной камере, где он в конце 1870-х гг. распропагандировал солдаткараульной команды и подчинил их своему влиянию. В заключении он занималсясамообразованием, работая над статьями, и написал даже роман «Жоржета». Вдекабре 1880 года установил связь с исполнительным комитетом «Народнойволи», выдвинул план своего освобождения, от которого затем отказался. 21ноября 1882 года умер в заключении от «общей водянки, осложненной цинготноюболезнью».
Глава2.1 Образ Ставрогина в романе
РоманДостоевского начинается с цитирования Пушкина и Евангелия от Луки. Речь впроизведении пойдет о бесах не как мистических существах, а как силах и людяхколеблющих Россию. Главный дьявол, Великий грешник, Антихрист –Ставрогин,человек обезбоженный и обожествленный. Примечательно уже само его имя: Николай–имя особо почитаемого в России святого, Николая Чудотворца (кроме того его имяобозначает «победитель народа»); отчество Всеволодович –«володеющий всем»;фамилия Ставрогин происходит от греческого слова «крест».
Наначальном этапе подготовки материалов к роману Ставрогин выступает как фигуравторостепенная и по существу романтическая. «Князь, изящный друг Грановского».Но в записи от 7 марта 1870 года Достоевский поясняет, что Князь в прошлом«развратный человек и высокомерный аристократ», 15 марта –«Князь –человек,которому становится скучно».
29марта 1870 года Достоевский принимает кардинальное решение: центральным лицом вромане будет Ставрогин. «Итак, весь пафос романа –в князе, он герой. Всеостальное движется около него как в калейдоскопе».
Современем все более подробно прорисовывается в деталях мрачная фигура НиколаяВсеволодовича. 6 июня 1870 года: «Nota bene. Хроникер посмерти князя делает разбор его характера (непременно глава Анализ). Говоря, чтоэто был человек сильный, хищный, запутавшийся в убеждениях и из гордостибесконечной желавший и могший убедиться только в том, что вполне ясно…». «16августа. Князь –мрачный, страстный, демонический и беспорядочный характер, безовсякой меры, с высшим вопросом, дошедшим до «быть или не быть?». Прожить илиистребить себя? Оставаться на прежнем, по совести и суду его невозможно, но онделает все прежнее и насильничает». [11]
8октября 1870 года Достоевский пишет в письме Каткову: «…Это другое лицо(Ставрогин) –тоже мрачное лицо, тоже злодей, –но мне кажется, что это лицотрагическое, хотя многие, наверное, скажут по прочтении: «Что это такое?» Я селза эту поэму об этом лице потому, что слишком давно уже хочу изобразить его.Мне очень, очень будет грустно, если оно у меня не удастся. Еще грустнее будет,если услышу приговор, что лицо ходульное. Я из сердца взял его».
«Вообщеиметь в виду, что Князь обворожителен, как демон, и ужасные страсти борются с…подвигом. При этом неверие и мука –от веры. Подвиг осиливает, вера берет верх,но и бесы веруют и трепещут». «Многие в бога не веруют, а в бесов веруют. Князьпонимает, что его мог бы спасти энтузиазм (например, монашество,самопожертвование исповедью). Но для энтузиазма недостает нравственного чувства(частию от неверия). Ангелу Сардийской церкви напиши».
Достоевскийизбегает традиционной «предыстории» героя, в которой раскрывается процессформирования его убеждений; герой взят Достоевским на каком-то остром духовномпереломе, определяющим его судьбу. Таким предстает перед нами и Ставрогин.
Ставрогин,наделенный чертами сатанизма, вместе с тем является для нигилистов своеобразной«иконой», «царевичем из сказки». Он невероятно красив и в то же время ужасен.«Это был очень красивый молодой человек, лет двадцати пяти… удивительноскромен и в то же время смел и самоуверен, как у нас никто… волосы его быличто-то уж очень черны, светлые глаза его что-то уж очень спокойны и ясны, цветлица что-то уж очень нежен и бел, румянец что-то уж слишком ярок и чист, зубыкак жемчужины, губы как коралловые, –казалось бы, писанный красавец, а в то жевремя как будто и отвратителен. Говорили, что лицо его напоминает маску… ивдруг зверь показал свои когти».(Х, с.40) Противоречивость внешняя ивнутренняя. Ему присуще дьявольское обаяние, он возбуждает искреннее инепритворное восхищение. Демонология естественно вошла в структуру его образа.В конце описания Хроникер называет его зверем (не сравнивает, а именноназывает), а мы помним, Зверь –одно из библейских имен Антихриста.
Ставрогин– сатана, дьявол, душа его ужасна. Он может вместить сюда любые идеи, любыепротивоположности. Это показатель невероятной широты и самого высшегобесовства. Ставрогин – учитель, как перед учителем перед ним склоняютсянигилисты: Кириллову он внушает атеистическую идею, Шатову – православную. ВСтаврогине естественно уживаются полярные идеи: атеистические и религиозные.Кажется, что в душе его должно быть таинство, а на самом деле – пустота. В этоми заключен весь ужас: пустота есть крайняя безнравственность, такая душа поприроде своей преступна. В этой широте есть что-то адское. В пушкинском и лермонтовскомдемоне было величие души. В Ставрогине живут пустота и безразличие,лермонтовский демон хотел спастись любовью; пушкинский демон страдал отодиночества. Ставрогин же не знает любви, от одиночества не страдает,следовательно, его душа увечна. В Ставрогине нет ничего, что могло бырассказать о его максимализме, в нем все рассчитано, он даже не можетнепосредственно отдаться сладострастию и разврату. У Ставрогина даже развратрассчитан: есть большой, средний и малый. Всякий раз после своих разгулов он испытываеттрезвую, разумную злобу. У него много «подвигов», и трудно понять логику этих«подвигов», он как бы сознательно искалечил свою жизнь. Но Достоевский дажетакому бесу, как Ставрогин, посылает некую возможность для осознаниясобственной жизни, ее оценки.
ИсповедьСтаврогина важна: здесь он предстает как страшный преступник, которыйзаслуживает только ада, потому что он насильник, убийца, клятвопреступник.Самое страшное его преступление – насилие над маленькой двенадцатилетнейдевочкой. Исповедь Ставрогина не вошла в роман по цензурным соображениям (глава«У Тихона»). Ставрогин рассказывает об одном страшном случае своей жизни –разумном разврате, девочка, подвергшаяся насилию, сама наложила на себя руки,сама не простила себе свое падение. Матреша упрекает Ставрогина в егопреступлении, но и с себя не снимает вины. Как-то вечером, когда он вернулся ксебе в комнату, смотрел на лучи заходящего солнца, на пороге появилась Матреша,угрожая ему кулачком. Ставрогин смотрел на часы ровно двадцать минут, невероятныйнатурализм ощущений он запомнил до последних деталей и описал в своих записках.А затем ушел из дому, в номерах встретился со своей ватагой, Ставрогин в этовремя был весел и остроумен, такова картина его души, и ему предназначено нестисвоей крест. Если бы в душе Ставрогина родились страдания, то возникла бывозможность на спасение, но страданий нет, а есть равнодушие, поэтому Ставрогинаждет самоубийство, он покончит с собой, как и Матреша. Ставрогин ничем неруководствуется, он всех презирает, руководит ими идейно, он часть их сознанияи часть их психологии. Ставрогину свойственна опустошенность души, он и умерпотому, что нечем стало жить. Ставрогинская широта – инфернальная широта души –признак антинародности, антинациональности, вот почему он стоит во главерусских нигилистов. Ставрогин из тех, кто ненавидит Россию. Не случайно онмечтает жить среди скал и гор.
Какпишет о своем герое Достоевский: Ставрогин предпринимает «страдальческиесудорожные усилия, чтобы обновиться и вновь начать верить. Рядом с нигилистамиэто явление серьезное. Клянусь, что оно существует в действительности. Эточеловек не верующий вере наших верующих и требующий веры полной совершенноиначе».[12] Ставрогин пытаетсядобыть веру «иначе», своим умом, рассудочным путем: «Чтобы сделать соус иззайца, надо зайца, чтобы уверовать в Бога, надо Бога». Особое состояниеСтаврогина подмечает Кириллов: «Ставрогин если верует, то не верует, чтоон верует. Если же он не верует, то не верует, что он не верует».
Ставрогиноказывается как бы распятым (см. на происхождение фамилии) между жаждойабсолютного и невозможностью его достижения. Отсюда его тоска, пресыщенность,расколотость сердца и ума, тяготение и к добру и ко злу. Нравственнаяраздвоенность, «жажда контраста», привычка к противоречиям бросают НиколаяВсеволодовича на вольные и невольные злодейства. Но все эти «срывы» и «подвиги»Ставрогина происходят из рассудка, имеют скорее экспериментальный, нежелиестественный характер. Эти эксперименты окончательно остужают чувства и убиваютдушу, делая Ставрогина человеком, чье лицо «напоминает маску». В описанииСтаврогина Хроникер указывает как странность: что «все у нас, чуть не с первогодня, нашли его чрезвычайно рассудительным человеком».
Раздвоенностьи равнодушие касаются и идейных увлечений Ставрогина: с одинаковойубежденностью и почти одновременно он внушает православие Шатову и атеизмКириллову –учения взаимоисключающие. И Кириллов, и Шатов видят в Ставрогинеучителя, идейного «отца».
Тихонпредлагает Ставрогину исповедаться. Исповедь Ставрогина –саморазоблачениеогромной силы. Вместе с тем это свидетельство величайшей гордости и презрения клюдям. Если Раскольников страшился покаяния, к которому призывала его Соня, тоСтаврогин откровенно решил признаться в отвратительнейшем поступке –совращениидевочки, которая потом убила себя. Он даже отпечатал специальный текст. Но этагромкость и демонстративная откровенность насторожили Тихона. Он сразу понял,что в намерении Ставрогина обнаруживается не «воскресение», а самоутверждение.Монах далек от мысли, что ставрогинская исповедь –искреннее покаяние. Он видиттолько, что герой постиг всю глубину случившегося. Поэтому Тихон предлагаетсделать усилие, чтобы посрамить «беса»: «Вас борет желание мученичества ижертвы собою; покорите и сие желание ваше… Всю гордость свою и беса вашегопосрамите! Победителем кончите, свободы достигнете…».(XI, с.25) Но Ставрогин не готов к подвигу. И от отсутствияцели, веры в живую жизнь он уходит из нее.
Достоевскийсчитал важным подчеркнуть главенство в современном мире того состояния крайнегобезверия, нравственной относительности и идейной слабости, которое воплощает вромане Ставрогин и которое питает, поддерживает и распространяет малые ибольшие, внутренние и внешние войны, вносит дисгармонию и хаос в человеческиеотношения.
Вместе с темписатель был убежден, что сила «черного солнца» не беспредельна и основываетсяв конечном счете на слабости. Юродивая Хромоножка называет Ставрогинасамозванцем, Гришкой Отрепьевым, купчишкой, сам же он видит в себе порою вместодемона –«гаденького, золотушного бесенка с насморком». Петр Верховенский иногданаходит в нем «изломанного барчонка с волчьим аппетитом», а Лиза Тушина –ущербность «безрукого и безногого».
«Великость» и«загадочность», осложняются у главного героя «прозаическими» элементами, а вдраматическую ткань его образа вплетаются пародийные нити. «Изящный Ноздрев» –так обозначается один из его ликов в авторском дневнике. Писатель признавался,что взял его не только из окружающей действительности, но и из собственногосердца, поскольку его вера прошла через горнило жесточайших сомнений иотрицаний. В отличие от своего создателя, Ставрогин оказался неспособнымпреодолеть трагическую раздвоенность и обрести хоть сколь-нибудь заполняющуюпустоту души «полноту веры». В результате безысходный финал, символическийсмысл которого выразил Вяч. Иванов: «Изменник перед Христом, он неверен иСатане… Он изменяет революции, изменяет и России (символы: переход в чужеземноеподданство и в особенности отречение от своей жены, Хромоножки). Всем и всемуизменяет он, и вешается, как Иуда, не добравшись до своей демонической берлогив угрюмом горном ущелье». [13]
Глубинноесмысловое значение внутреннего развития образа Ставрогина Достоевский как быпроиллюстрирует через несколько лет после завершения романа рассуждениями«логического самоубийцы» в «Дневнике писателя». Вывод, вытекавший из них,заключался в том, что без веры в бессмертие души и вечную жизнь бытие личности,нации, всего человечества становится неестественным, немыслимым, невыносимым:«только с верой в свое бессмертие человек постигает всю разумную цель свою наземле. Без убеждения же в своем бессмертии связи человека с землей порываются,становятся тоньше, гнилее, а потеря смысла жизни (ощущаемая хотя бы в видесамой бессознательной тоски) несомненно ведет за собою самоубийство».
Глава2.2 Двойники Ставрогина
ОбразСтаврогина в романе раздвоился (здесь даже можно говорить о своеобразно«тройничестве»), сущность его проникает и остается жить в Шатове, Кириллове,Петре Верховенском.
ИВерховенский, и Шатов, и Кириллов, и все остальные мелкие бесы романа –духовныедети Ставрогина, который может совмещать в себе и проповедовать самыепротивоположные начала: и веру в бога, и безверие. Недаром Шатов говоритСтаврогину: «В то же самое время, когда вы насаждали в моем сердце бога иродину, в то же самое время, даже, может быть, в те же самые дни, вы отравилисердце этого несчастного, этого маньяка Кириллова ядом… Вы утвердили в нем ложьи клевету и довели разум его до исступления».
КирилловАлексей Нилыч. «Это был еще молодой человек, лет около двадцати семи, приличноодетый, стройный и сухощавый брюнет, с бледным, несколько грязноватым оттенкомлица и с черными глазами без блеску. Он казался несколько задумчивым ирассеянным, говорил отрывисто и как-то не грамматически, как-то страннопереставлял слова и путался, если приходилось составить фразу подлиннее». (Х,с. 85)
Кириллов – инженер, техник, далек от духовной сферы жизни, он тоже антинароден и антинационален. По-русски говорит плохо, странно, изъясняется глаголами, пропускает существительные, он даже сам не замечает, что плохо говорит по-русски. Всю ночь пьет чай и думает о своей идее. Кириллов – богоборец, атеист. Идея его – в самоуничтожении. По мысли Кириллова, чтобы человек ощутил себя вполне свободным, необходимо проявить своеволие. Своеволие – человеку нужно осмелиться убить себя, не боясь посмертной расплаты. Человек повторяет образ Бога, покушаясь на себя, он, следовательно, покушается на образ Бога. Чтобы человеку стать свободным, нужно уничтожить Бога, нужно заявить своеволие. Но эта идея не просто совершается: человек боится боли, и у человека есть страх перед потусторонней жизнью. Если бы человек не боялся боли, то было бы много самоубийств. Останавливает страх перед болью и перед потусторонним бытием, следовательно, нужно преодолеть это, следовательно, преодолеть старого Бога. По мнению Кириллова, самоубийство приводит к тому моменту, когда времени больше не будет. Человечество уничтожит себя, следовательно, время остановится. Когда найдется тот, кто уничтожит себя по идейным соображениям, убьет в себе идею старого Бога, когда человек станет новым Богом, то переменится все. Что же такое изменить мир с точки зрения Кириллова? Идея изменения мира связывается с идеей самоубийства, так как это и есть высшее своеволие. Кто смеет убить себя, тот и Бог. Об этом Кириллов и думает постоянно в длинные, осенние ночи. Кирилловская идея – идея борьбы против Бога и вместе с тем –это идея утверждения. Кириллов проповедует философию самоубийства, он каждый день ждет приход ночи, ждет, что будет готов к самоубийству, для этого он и покупает пистолет с особой ювелирной отделкой. Кириллов, несмотря на свое одиночество, самодостаточен, и в одиночестве своем находит особое наслаждение. Он очень тонко чувствует природу, так его идея вступает в противоречие с самой жизнью. К тому же жизнелюбие входит в общую концепцию жизни, в общий состав его философии об убийстве. Кириллов воспринимает жизнь такой, как она есть, все, что идет своим чередом, все имеет свою ценность. Необходимо любить жизнь такой, как она есть, во всех ее ничтожествах, и во имя этого жизнелюбия уйти из жизни.
В черновиках к «Бесам» намечен характерный диалог Кириллова и Петра Верховенского. Отрицание бога приводит их к идее «сильной личности», «человеко-бога». При этом Верховенский берет на себя ответственность за убийство других. Кириллов же, представляя более «умеренный» вариант «человеко-бога», покушается лишь на свою жизнь.
Петр Степанович: «Так и взорвите всех… Это можно. Я научу как».
Кириллов: «Нет, лучше себя –одного».
«– Да вы лучше убейте другого кого-нибудь», – предлагает Петр Верховенский. На это Кириллов отвечает:
«– Это самое низшее проявление воли. В этом весь вы и весь я. Ползающая тварь может так рассуждать, а верховный человек нет. Для меня нет выше идеи, что бога нет. Это так высоко, что переродит человечество». [14]
Для Кириллова все хорошо – красота и сама жизнь, высшее проявление фатализма и высшее проявление к добру и злу. Ставрогин может видеть красоту в самом отвратительном зле, и в сознании Кириллова идея «золотого века» может соединиться с самым страшным насилием, именно эту идею воспринял Кириллов у Ставрогина. В нем отрицание жизни соединяется с величайшим жизнелюбием. Кириллов будто бы и живет с людьми, но живет как отшельник. Он претендует быть новым «человекобогом», утверждая эту идею самоубийства. Гибель Кириллова страшна: он гибнет, как кривляющаяся обезьяна, в узком простенке между дверью и шкафом, сцена гибели Кириллова не передается переводу на логический язык, потому что «великий человек» гибнет как самая низкая «скотина». Кириллов совершает преступление над собой; он застрелился – в этом его страшное осуждение, Бог его «мучил всю жизнь», и он ушел от Бога. Кириллов как будто предвосхитил главную религиозную мысль Ницше о «сверхчеловеке». Кириллов в своем пророческом исступлении перед самоубийством говорит своему «бесу», Петру Верховенскому: «Слушай, слушай большую идею: был на земле один день, и в середине земли стояли три креста. Один на кресте до того веровал, что сказал другому: «Будешь со мною в раю». Кончился день, оба померли, пошли и не нашли ни рая, ни воскресения. Не оправдалось сказанное. Слушай: этот человек был высший на земле, составлял то, для чего ей жить. Вся планета, со всем, что на ней, без этого человека – одно сумасшествие. Не было ни прежде, ни после ему такого же, и никогда, даже до чуда. В том и чудо, что не было и не будет такого же никогда. А если так, если законы природы не пожалели и Этого, даже чудо свое не пожалели, а заставили Его жить среди лжи и умереть за ложь, то, стало быть, вся планета есть ложь и стоит на лжи и глупой насмешке. Стало быть, самые законы планеты – ложь и дьяволов водевиль. Для чего же жить, отвечай, если ты человек?»
Кириллов говорит: «Для меня нет выше идеи, что Бога нет. За меня человеческая история. Человек только и делал, что выдумывал Бога, чтобы жить, не убивая себя… Я один во всемирной истории не захотел первый раз выдумывать Бога. Если нет Бога, то я Бог! – сознать, что нет Бога и не сознать в то же время, что сам Богом стал, есть нелепость, иначе непременно убьешь себя сам». Путь Кириллова – путь от непризнания Бога, к желанию истребить Его, к отрицанию Бога, отрицанию самой «идеи о Боге», то есть к последнему безбожию, и, наконец, от безбожия к самоотрицанию, самоистреблению – весь этот страшный путь, всю эту неразрывную цепь мистических посылок и выводов проследил Достоевский в самом пророческом из всех созданных им образов – Кириллове.
Второй двойник Ставрогина – Шатов.
«Это было одно из тех идеальных русских существ, которых вдруг поразит какая-нибудь сильная идея и тут же разом точно придавит их собою, иногда даже навеки. Справиться с нею они никогда не в силах, а уверуют страстно, и вот вся жизнь их проходит потом как бы в последних корчах под свалившимся на них и наполовину совсем уже раздавившим их камнем. Наружностью Шатов вполне соответствовал своим убеждениям: он был неуклюж, белокур, космат, низкого роста, с широкими плечами, толстыми губами, с очень густыми, нависшими белобрысыми бровями, с нахмуренным лбом, с неприветливым, упорно потупленным и как бы чего-то стыдящимся взглядом. На волосах его вечно оставался один такой вихор, который ни за что не хотел пригладиться и стоял торчком. Лет ему было двадцать семь или двадцать восемь». (Х, с.29)
«Князь выводит ему, что христианство (православие) заключает в себе разрешение всех вопросов, нравственных и социальных». «…Чаще и чаще приходит по ночам к Ш Князь, все более и более воспламеняется Ш, горели его очи… Горели и очи Князя страшным огнем. И странно –чем далее, с каждым посещением, тем более и более он обращался для Ш в загадку. «Что намерен делать? Что у него на уме? Зачем приехал сюда?.. У него, наверное, есть колоссальная и определенная цель, приготовлена деятельность, и он начнет… что же он начнет? Здесь или где-нибудь? Это русский с новой мыслью. Какая же это мысль?» и проч.». [15]
Шатов воплощает идею религиозную. Он подчеркнуто национален. Шатов проповедует идею русского народа, но Шатова также всю жизнь мучает Бог. Бог для Шатова – это тело народа. Шатов ищет Бога и находит его в народной идее. Идея Бога всегда осуществляется в народе: нет народа без Бога, если это великий народ. Когда Боги становятся общими, тогда умирают Боги и народы. В истории человечества не было ни одного народа без своего Бога. В идее народности лежит коренная идея Бога. Каждый народ имеет своего Бога и исключает другого. В истории человечества именно евреи дали истинного Бога – Христа. Греческие боги потрудились для того, чтобы развивались искусства. Рим дал идею государства, идею католицизма. Франция развила эту идею до всемирного владычества и породила социалистическую идею. Только один народ остался с Богом, народ Богоносец – русский народ. Именно ему принадлежит будущее. Именно Россия должна спасти мир своим православием, России принадлежит путь миссионерства. Но вместе с тем Шатов в этом сомневается. Верит ли он в Бога? «Верю в Россию», в русский народ, в православие, а в Бога «буду верить». Так, атеистическое сознание окрашивается в православные тона. Шатов – бывший крепостной, сын лакея. Лакейство – знак несамостоятельности, подражательности. Лакей в нижней среде – это тот же барин. Шатову нужно порвать с барством.
Еще один двойник Ставрогина –Петр Верховенский. «Это был молодой человек лет двадцати семи или около, немного повыше среднего роста, с жидкими белокурыми, довольно длинными волосами и клочковатыми, едва обозначившимися усами и бородкой. Одет чисто и даже по моде, но не щегольски; как будто с первого взгляда сутуловатый и мешковатый, но, однако ж, совсем не сутуловатый и даже развязный. Как будто какой-то чудак, и, однако ж, все у нас находили потом его манеры весьма приличными, а разговор всегда идущим к делу.
Никто не скажет, что он дурен собой, но лицо его никому не нравиться. Голова его удлинена к затылку и как бы сплюснута с боков, так что лицо его кажется вострым. Лоб его высок и узок, но черты лица мелки; глаз вострый, носик маленький и востренький, губы длинные и тонкие. Выражение лица словно болезненное, но это только кажется. У него какая-то сухая складка на щеках и около скул, что придает ему вид как бы выздоравливающего после тяжелой болезни. И, однако же, он совершенно здоров, силен и даже никогда не был болен.
Говорит он скоро, торопливо, но в то же время самоуверенно, и не лезет за словом в карман. Его мысли спокойны, несмотря на торопливый вид, отчетливы и окончательны, –и это особенно выдается. Выговор у него удивительно ясен; слова его сыплются, как ровные, крупные зернушки, всегда подобранные и всегда готовые к вашим услугам. Сначала вам это нравится, но потом станет противно, и именно от этого слишком уже ясного выговора, от этого бисера вечно готовых слов. Вам как-то начинает представляться, что язык у него во рту, должно быть, какой-нибудь особенной формы, какой-нибудь необыкновенно длинный и тонкий, ужасно красный и с чрезмерно вострым, беспрерывно и невольно вертящимся кончиком». «Он слыл когда-то заграничным революционером, правда ли, нет ли, участвовал в каких-то заграничных изданиях и конгрессах, «что можно даже из газет доказать»… Однако же, факт: бывший революционер явился в любезном отечестве не только без всякого беспокойства, но чуть ли не с поощрениями… Петр Степанович будто бы где-то принес покаяние и получил отпущение, назвав несколько прочих имен, и таким образом, может, и успел уже заслужить вину, обещая и впредь быть полезным отечеству».
В черновых материалах к роману был обозначен как Студент и Нечаев. «У него одно: устроить истребление». «В беседе с Князем Нечаев заявляет: «В сущности мне наплевать; меня решительно не интересует: свободны или несвободны крестьяне, хорошо или испорчено дело. Вы знаете, чем хуже, тем лучше. Пусть об этом Серно-Соловьевичи хлопочут, да ретрограды Чернышевские! –у нас другое».
Изначально являлся главным действующим лицом и уже в процессе написания был отодвинут на второй план. Петр Верховенский характеризуется не столько психологически, сколько идеологически: он –философ анархизма, апологет нечаевщины. Его действия –фактическое следование «Общим правилам организации» Нечаева.
Политическая биография Петра Степановича туманна итемна. С одной стороны, он участвовал в составление какой–то прокламации ибежал в Швейцарию, с другой – регулярно по точному Женевскому адресу получалденьги из России, а спустя четыре года вернулся домой; стало быть, не сталэмигрантом и не был ни в чем обвинен. К тому же по городу упорнораспространяется слух о том, что он покаялся перед правительством, назвав вчисле прочего несколько имен революционеров. В основе организации, которую хочетсоздать Петр Верховенский лежит принцип беспрекословного подчинения центру.Человек, вступивший в организацию, теряет право на свободное принятие решений,отныне он полностью зависит от указаний сверху. Чтобы внутри группы невозникало инакомыслия, все члены призваны следить друг за другом. Вся системаработы организации положена на то, чтобы лишить человека свободы принятиярешений. Петру Степановичу не нужны люди, которые могут свободно мыслить, емунужно «стадо» тупых рабов, объединенных общей, навязанной им целью.
Но члены группы ПетраСтепановича, еще не связанные грехом общего преступления, позволяют себезавидное инакомыслие. Они осуждают теорию Шигалева за не гуманность поотношению к людям.
Но вступивший в спорВерховенский ставит все на свои места. Он прямо задает вопрос, согласны ли онипреступить через кровь и страдания, чтобы ускорить приближение цели. "Прошу вас прямо и просто заявить, что вам веселее черепаший ход через болотоили на всех парах через болото?» – спрашивает он. И здесь происходитневероятное. Те же самые люди, которые отвергли систему Шигалева за негуманность, выказывают «решение скорое», в чем бы оно ни состояло, хотяочевидно, что оно будет состоять в насилии над миллионами невинных душ.«Соблазн организационного единства, мираж групповой солидарности, лакействомысли и стыд собственного мнения толкают разнокалиберных «наших» под одно общеезнамя: пусть все и не так, зато все вместе» – пишет в своей книге Л. Сараскина.Очевидно, что они начинают терять возможность свободно мыслить. [16]
Однако Петр Степановичвсе еще считает своих «подопечных» недостаточно порабощенными. Он считает ихеще достаточно свободными для того, чтобы взбунтоваться. Незапятнанные,нескомпрометированные, они все еще опасны для его дела. Кровь – единственное,что может окончательно поработить их души и сделать раз и навсегда послушным«материалом».
Он подговаривает членов«пятерки» убить Шатова. Жертва не случайно была выбрана Верховенским. Шатов впрошлом был связан с Петром Степановичем. Какое–то время он верил в мечту осоздание «свободного общества». Однако он вскоре разочаровался в этой идее,поняв всю ее подноготную. Шатов понял, что во главе этой идеи стоит лишь кучкалюдей с непомерными амбициями, желающие подчинить себе остальных. Он сталискать смысл жизни в Боге. Шатов не побоялся заявить свою свободу выбора иотказался от утопических теорий. Он пытался искренне и свободно принять Бога.Верховенский его ненавидел за то, что тот не покорился ему, за то, что незахотел отказаться от свободы выбора. Петр Степанович, пугая членов «пятерки»доносом, заставляет его пойти на преступление.
После убийства ШатоваВерховенский торжествует: теперь никто из участников группы не посмеетпоступить по-своему, кровь связывает их всех. Петр Степанович призывает всехпреисполниться «свободной гордостью», необходимой для исполнения «свободногодолга», ибо уже нет сомнения, что «наши загнанные в угол исполнят «свободныйдолг» по первому требованию.
Вину за преступлениеберет на себя Кириллов, живущий по своей собственной теории. ПетруВерховенскому так и не удается воплотить свой план. Лямшин сознается впреступление. Однако он делает это не из свободного благородного раскаяния. Онпризнается из страха.
Одной из самых серьезныхнеудач Петра Степановича можно считать неудачу с Николаем Ставрогиным.Верховенский, чувствуя природный ум и силу Ставрогина, видел в нем соратника.«Вы предводитель, вы солнце, а я ваш червяк… без вас я нуль… муха, идея всклянке, Колумб без Америки». Но ему не нужен был свободный Ставрогин, онсилился подчинить его волю своей. Он надеялся, что сможет ему навязать своюволю. Он был одним из немногочисленных свидетелей свадьбы Ставрогина иЛебядкиной. Пытается Петр Степанович подчинить князя и с помощью шантажаубийством Хромоножки. Однако ему не удалось сломить сопротивление Ставрогина. Внекотором смысле Ставрогин был соучастником и даже учителем Верховенского.Именно он подал Петру Степановичу многие идеи. Но его участие в жизниВерховенского и окружающих его людей не носило политические цели.
Глава 3.1 Достоевский иТургенев
Роман «Бесы» – роман антинигилистический. Каков же генезис нигилизма в романе? Что же порождает нигилизм? У Тургенева нигилисты были порождены в борьбе с отцами. А у Достоевского они были порождены от отцов. «Отцы» породили нигилистов (Герцен, Грановский), отсюда пошло бесовское начало.
Для Достоевского нигилизм –это прежде всего явление нравственно-философского порядка, обозначающее болезнь человеческого духа, лишенного нравственных абсолютов и критериев, запутавшегося в противоречиях ложных умственных теорий, оторванных от национальной «почвы» и «живой жизни».
Нигилизм – нравственный и умственный разброд русской интеллигенции – болезнь переходного времени, имеющая западно-европейские истоки и обусловленная отрывом представителей «культурного слоя» от народных этических представлений о добре и зле. Достоевский сомневается в возможности создания высокой, подлинно гуманной нравственности только на научных основаниях, отказавшись от христианских. Вера для Достоевского –это выработанные тысячелетиями общечеловеческие понятия о добре и зле. Человек, лишенный веры, то есть твердого нравственного закона, не способен различать добро и зло. Увлеченный (пусть даже во имя благих целей) ошибочными теориями, он нередко теряет этические ориентиры и критерии.
Тургенева пугало отрицание Базаровым таких вечных ценностей, как любовь, дружба, семейные привязанности, природа, искусство. К отрицанию религии он относился терпимо, так как сам отличался религиозным скептицизмом.
Достоевский предугадывает, что может «прорасти» при крайнем развитии таких отрицательных черт нигилизма, как индивидуализм и эгоцентризм: философия вседозволенности ( к примеру, высказывание Ивана Карамазова: «Если бога нет, то все позволено» ). Он не мог не уловить в рассуждениях Базарова опасности нравственного нигилизма, так как понимал всю шаткость такого критерия, как «ощущения», в подходе к явлениям нравственного мира.
Достоевский ставит в своих произведениях вопрос о границах и критериях отрицания. Идея неограниченной свободы личности приводила к бунту «своеволия», к отрицанию нравственного долга и морали. Свободная от всяческих моральных запретов «сильная личность» могла обернуться «человеко-богом».
Достоевский показывает многообразные формы нигилизма и создал различные типы нигилистов.
Высший тип нигилиста у Достоевского –тип трагического мыслителя, отрицателя, бунтаря, не только отвергающего современное ему общество, но нередко бунтующего даже против самого бога, творца несовершенного мира, наполненного злом и страданием. В «Бесах» это Ставрогин, Шатов, Кириллов. Бунтари Достоевского –это люди, трагически запутавшиеся в противоречиях своих теорий, преступившие нравственные законы и находящиеся в разладе с «живой жизнью» и «народной правдой». Для них, за редким исключением, не закрыт путь духовного возрождения и преображения. [17]
Среди других типов нигилистов, изображенных Достоевским, можно выделить тип политического авантюриста и честолюбца, представленный Петром Верховенским.
Широко представлен в романах Достоевского опошленный, сниженный эпигонский нигилизм, так называемая «нигилятина», пародия на нигилизм, его карикатура, «когда великую идею подхватят неумелые и вытащат к таким же дуракам, как и сами, на улицу, и вы вдруг встречаете ее уже на толкучем, неузнаваемую, в грязи, поставленную нелепо, углом, без пропорции, без гармонии, игрушкой у глупых ребят!». (Х, с.24)
Тургеневская тема для «Бесов» имеет чрезвычайно важное значение, эта тема получает новое направление (сам Тургенев становится героем в «Бесах» Достоевского). Совсем не случайно Варвара Петровна и Степан Верховенский – приятели. Степан Верховенский – создатель новых идей, именно он постоянно трепещет, что могут арестовать за грехи молодости. Они дали «физическую жизнь» бесам. Степан Верховенский как бы «списан» с Грановского. Верховенский был учителем у Ставрогина. Человек 40-х годов, сам себя всю жизнь считает опасным человеком, говорит о каких-то отвлеченных идеях, о равенстве, братстве, свободе, говорит о мужиках, которые «несут топоры». Когда же наступил день освобождения, то он удрал за границу: одно дело сочинять о мужике; другое дело – жить с мужиком. Мужик порождает в его душе ужас.
Степан Верховенский – тот романтик, который похож на романтиков Кирсановых. Степан Трофимович ото всего отрекся в этом мире, кроме красоты. Воплощение красоты – искусство, Сикстинская Мадонна, этого он никогда не отдаст и не предаст. По мысли Степана Трофимовича Верховенского, мир может существовать без химии, без науки, но он не может существовать без красоты. Красота – это его высшая, святая вера. Степан Трофимович – персонаж трагикомический. Но на смертном одре его посещает благость. Он как бы смиряется, примиряется с Богом (он поклоняется красоте). Степан Трофимович в своей вере в красоту расходится с нигилистами.
Часть богатой тургеневской натуры вошла в образ Степана Верховенского, а часть в писателя Кармазинова. Кармазинов появляется на празднике, предстает как слава и гордость России. Но как на него смотрит молодежь? Смотрят те, кого он изобразил. Кармазинов – маленький, болезненный, тщедушный человек, который вечно носится со своим талантом.
«Это был очень невысокий, чопорный старичок, лет, впрочем, не более пятидесяти пяти, с довольно румяным личиком, с густыми седенькими локончиками, выбившимися из-под круглой цилиндрической шляпы и завивавшимися около чистеньких, розовеньких, маленьких ушков его. Чистенькое личико его было не совсем красиво, с тонкими, длинными, хитро сложенными губами, с несколько мясистым носом и с востренькими, умными, маленькими глазками. Он был одет как-то ветхо, в каком-то плаще внакидку, какой, например, носили бы в этот сезон где-нибудь в Швейцарии или в Северной Италии. Но по крайней мере все мелкие вещицы его костюма: запоночки, воротнички, пуговки, черепаховый лорнет на черной тоненькой ленточке, перстенек непременно были такие же, как и у людей безукоризненно хорошего тона. Заметив, что я любопытно смотрю на него, он медовым, хотя несколько крикливым голоском спросил меня…».
«Замечу тоже для памяти, что и великий писатель весьма благосклонно отнесся к Петру Степановичу и тотчас же пригласил его к себе. Такая поспешность такого надутого собою человека кольнула Степана Трофимовича более всего».
Достоевский преклонялся перед молодым Тургеневым – все дано: богатство, слава, талант. Кармазинов же – ничтожный, приспосабливающийся, маленький человечек. Зачем так понадобилось изобразить Тургенева? Кармазинов – западник, все время живет за границей, появляется в России только время от времени, когда нужно публиковать только очередной опус. Лучше бы ему вовсе не появляться в России. Говорили, что Тургенев заискивает перед нигилистами, поклоняется им. Тургенев пережил литературную борьбу вокруг своего романа и считает, что его оболгали перед новым поколением. Тургенев увидел в Базарове особое величие.
В 1868 году выходит роман Тургенева «Дым». «Дым» написан накануне романа «Бесы». В романе Тургенева западнические симпатии автора были отчетливо заявлены в речах Потугина, чего не мог принять Достоевский.
В романе «Дым» Тургенев выделяет три главные сферы: любовь, нигилисты, оппозиционеры и сатира. Предметом сатиры становятся высшие круги, императорский двор. Но эта сатира носит налет либерализма. Дети не вступают в конфликт с отцами, дети происходят от отцов. Повесть Тургенева «Призраки» Достоевский принял, хвалил. «Дым» был неприемлем для Достоевского. Не время говорить о любви, когда Россия в такой «страшной ситуации». Для Достоевского это Россия «бесов», «бесы» угрожают России. Тургенев обращается к событиям, происходящим на «водах». Они все далеки от России. Правящая верхушка – это люди с налетом легчайшего либерализма. Достоевский считает, что если бы эти люди занимались делом, то в России не было бы «бесов». Вот чем Россия должна заниматься – делом.
Своеобразным откликом на роман «Дым» являются повести Тургенева «Призраки» и «Довольно», очень дорогие Достоевскому.
Причиной окончательного разрыва между Достоевским и Тургеневым стала баденская ссора в 1867 году, в значительной степени вызванная романом Тургенева «Дым». 28 августа Достоевский в письме А.Н. Майкову подобно описывает ссору. Он обвиняет Тургенева в презрении к России, космополитизме («ползании перед немцами»), атеизме, заискивании перед нигилистами. По словам Достоевского, «основное убеждение о России» Тургенева заключалось в следующем: «Если б провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве».
Западническая программа, заявленная в «Дыме» Потугиным, получила свое развитие в «Литературных воспоминаниях» Тургенева в 1869 году. В ней Иван Сергеевич высказывает свои мысли о России, историческое развитие и будущее которой он неразрывно связывает с ее европеизацией. Славянофильской концепции самобытного, неевропейского пути развития России писатель противопоставляет программу широкой европеизации страны. В предисловии к «Воспоминаниям» Тургенев, характеризуя свое отношение к Западу, вспоминает и годы учения в берлинском университете: «Я бросился вниз головою в «немецкое море», долженствовавшее очистить и возродить меня, и когда я наконец вынырнул из его волн –я все-таки очутился «западником» и остался им навсегда».[18] «Литературные воспоминания» вызывали у Достоевского не меньшее раздражение, чем «Дым». Приведенное признание Тургенева неоднократно пародируется в подготовительных материалах к «Бесам»: «Грй соглашается наконец быть нигилистом и говорит: «Я нигилист» Слухи о том, что Тургенев нигилист, и Княгиня еще больше закружилась», «Великий писатель был у Губернатора, но не поехал к Княгине сперва, чем довел ее до лихорадки. Наконец приехал на вечер к Княгине. Просит прощения у Ст и заявляет ему, что всегда был нигилистом», «Великий поэт: «Я нигилист»».
Тургенев как западник не выносил славянофилов. Мелкими и ничтожными в романе Тургенева были показаны славянофилы. Шатов – славянофил. Это ответ на тургеневский образ. В душе Шатова проснулась любовь к России и стремление помочь ей.
Глава 3.2 Лермонтов – Достоевский– Горький
Нами выше былирассмотрены взаимоотношения между писателями современниками Ф.М Достоевским иИ.С. Тургеневым: взаимоотношения личного характера, идейные взгляды, выражаемыев жизни и на страницах книг, вкладываемые в уста персонажей.
В этой главе нами будутрассмотрены «предшественники» и «потомки» главного демона из романа «Бесы»Николая Ставрогина. Речь пойдет о Печорине Лермонтова и Каразине Горького.
Отношение Достоевского кталанту Лермонтова достаточно ясно выразилось в беседе с Е.П. Опочининым:«Какое дарование!.. 25 лет не было, он уже пишет «Демона». Да и все его стихи–словно нежная чудесная музыка. Произнося их, испытываешь даже как будтофизическое наслаждение. А какой запас творческих образов, мыслей, удивительныхдаже для мудреца».
Лермонтов –создательпервого в русской прозе «личного», или «аналитического» романа, стержнемкоторого в первую очередь служит личность человека –его духовная и умственнаяжизнь, исследованная изнутри. Именно этим, развитием художественногопсихологизма, отличается творчество Достоевского. Можно сказать, чтоДостоевский стал приемником принципов психологической поэтики Лермонтова.
«Его звали… Григорием АлександровичемПечориным. Славный был малый, смею вас уверить; только немножко странен. Ведь,например, в дождик, в холод, целый день на охоте; все иззябнут, устанут, –а емуничего. А другой раз сидит у себя в комнате, ветер пахнет, уверяет, чтопростудился; ставнем стукнет, он вздрогнет и побледнеет; а при мне ходил накабана один- на — один; бывало, по целым часам слова не добьешься, зато ужиногда как начнет рассказывать, так животики надорвешь со смеха… Да-с, сбольшими странностями, и должно быть богатый человек…». Максим Максимович характеризуетлишь внешнюю сторону Печорина, сам же главный герой вот что говорит о своейдуше на страницах дневника: «Я чувствую в себе эту ненасытную жадность,поглощающую все, что встречается на пути: я смотрю на страдания и радостидругих только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевныесилы. Сам я больше не способен безумствовать под влиянием страсти… а первое моеудовольствие –подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себечувство любви, преданности и страха… Быть для кого-нибудь причиной страданий ирадостей, не имея на то никакого положительного права, –не самая ли это сладкаяпища нашей гордости?». [19]
Углубленность самоанализаПечорина, выступающего в «Герое нашего времени» и в роли объекта изображения, ив роли субъективного исследователя собственных переживаний (что уже содержитэлементы двойничества, характерные для Достоевского), приводит его кидеологическому и жизненному краху: в процессе самоанализа и размышлений, воснове которых лежит повышенная рефлексия («…во мне два человека…») –Печоринприходит к скептическому отношению к действительности. А скептицизм подобенцепной реакции, при которой разрушение одного звена влечет за собой разрушениевсех остальных. И Печорин не избегает этого. Все персонажи романа, так илииначе взаимодействующие с ним, понесли моральные потери или погибли, попав подразрушительное влияние Печорина, выражающееся в его отчужденности, холодности имолчаливости.
Эта внешняя формаповедения Печорина отразилась в архитектонике образа главного героя «Бесов»Николая Ставрогина, который, как отмечает Достоевский в черновиках к роману,«по-печорински» не заговаривает с Лизой. Облик Ставрогина –это в первую очередьнеподвижная маска лица и высокомерное молчание. Подобная особенностьпроистекает из общего обозначения Ставрогина как символа отрицания движения иустремленности вперед: ведь его трагедия заключена как раз в невозможностиосуществления в нем прорыва к возрождению, что приводит Ставрогина к духовномураспаду и затем к самоубийству.
А скептик и атеистПечорин в ранней молодости был мечтателем, что особо подчеркнуто Лермонтовым!Достоевский, изображая судьбы своих героев, продолжает эту тему: «мечтатели»трансформируются в его творчестве в антигероев «подполья», а те, в своюочередь, явились базой для создания образов «великих грешников».
Как отмечает В.А.Туниманов, самоанализ Печорина (бывшего мечтателя) –«предтеча подпольнойпсихологии героев Достоевского», и если герой Лермонтова еще отмечен знакомдемонической силы и определенного положительного интереса к жизни, то уДостоевского этот герой преобразуется в тип «подпольного» человека, отрицающегокак смысл жизни, так и саму жизнь и замкнутого в собственной раздвоеннойличности, гордый «демон» превращается в мелкого «беса». Образ Ставрогина можетслужить примером такого идеологического снижения.
В «Бесах», но уже вокончательном тексте Достоевский проводит сравнение между злобой Ставрогина и«злобой» Лермонтова. В связи с пощечиной, полученной Ставрогиным от Шатова,Достоевский говорит о «бесконечной» злобе, которая временами одолевала главногогероя «Бесов», о злобе целенаправленной и расчетливой. Писатель сравниваетСтаврогина с «иными прошедшими господами», в частности с декабристом Луниным, иговорит: «Я, пожалуй, сравнил бы его с иными прошедшими господамРассказывали, например, про декабриста Л–на, что он всю жизнь нарочно искалопасности, упивался ощущением ее, обратил его в потребность своей природы; вмолодости выходил на дуэль ни за что… побеждать в себе трусость –вот что,разумеется, их прельщало… Николай Всеволодович, может быть, отнесся бы к Л–нусвысока, даже назвал бы его вечно храбрящимся трусом, петушком, –правда, нестал бы высказываться вслух. Он бы и на дуэли застрелил противника, и намедведя сходил бы, если бы только надо было, и от разбойника отбился бы в лесу–так же успешно и так же бесстрашно, как и Л–н, но зато уж безо всякогоощущения наслаждения, а единственно по неприятной необходимости, вяло, лениво,даже со скукой. В злобе, разумеется, выходил прогресс против Л–на, даже противЛермонтова. Злобы в Николае Всеволодовиче было, может быть, больше, чем в техобоих вместе, но злоба эта была холодная, спокойная и, если можно таквыразиться, разумная, стало быть, самая отвратительная и самая страшная, какаяможет быть».
Интерес Достоевского кпрозе Лермонтова активизировался во второй половине жизни писателя, начиная снабросков «Жития великого грешника». Затем в черновиках к «Бесам» возникаеттема печоринства, тесно связанная с генезисом образа Ставрогина. В 1870 году,столкнувшись с проблемой постановки главного героя в «Бесах», Достоевскийобращается за помощью к «Герою нашего времени». Большими буквами, обведеннымирамкой, он пишет в черновике: «СТУДЕНТ В ФОРМЕ ГЕРОЯ НАШЕГО ВРЕМЕНИ».[20]Но место Студента (Петра Верховенского) занимает новый персонаж НиколайСтаврогин, также напрямую связанный с Печориным и лермонтовской традицией.
Герой Достоевскогостремиться разбить завершающую и как бы умерщвляющую его оправу чужих слов онем. Все это как нельзя более подходит к образу лермонтовского Печорина,который всегда выходил из рамок составленного о нем мнения.
Лермонтов и Достоевскийпредставляют собой неисчерпаемую тему для научного изучения, и типологическая игенетическая взаимосвязь между Григорием Печориным и Николаем Ставрогинымявляется лишь одной из многих сторон для возможного дальнейшего исследования.Ведь Достоевский не только восхищался творчеством Лермонтова и изучал егопроизведения, но и учился у него, своеобразно претворяя и преломляя в своемсобственном творчестве его достижения.
Рукописи главы «УТихона», не вошедшие в вариант для «Русского вестника», были переданы женойписателя в 1918 году в Центрархив и опубликованы в 1922 году.
Год спустя М. Горький написалрассказ «Карамора». Это исповедь Петра Каразина –революционера, ставшегопровокатором. Если сопоставить этот рассказ с главой «У Тихона», можнообнаружить немало общего между Ставрогиным и Каразиным, каклитературно-психологическими типами.
Первый эпиграф к«Караморе» Горький взял из слов рабочего Захара Михайлова, провокатора,представшего в 1917 году перед следственной комиссией: «Вы знаете: я способенна подвиг. Ну, и вот также подлость, –порой так и тянет кому-нибудькакую-нибудь пакость сделать, –самому близкому».
Последний же из шестиэпиграфов –слова Тургенева: «У русского человека мозги набекрень». [21]
Но ни Ставрогин, ниКаразин подвигов не совершают, оба они бесстрашные люди и любят опасность.Роднит их и раздвоенность души. «Жили во мне два человека, и один к другому непритерся. Вот и все», –говорит Карзин. «Я все так же, как и прежде всегда, могупожелать сделать доброе дело и ощущаю от этого удовольствие; рядом желаю излого и тоже чувствую удовольствие», –так писал Ставрогин Дарье Шатовойнезадолго до самоубийства.
Но добрые дела Ставрогин,как и смелые поступки Каразин, совершает не только и не столько из любви клюдям, сколько для самоутверждения, для развлечения пресыщенной души. «Всякоечрезвычайно позорное, без меры унизительное, подлое и, главное, смешноеположение, в каковых мне случалось бывать в моей жизни, –пишет Ставрогин,–всегда возбуждало во мне, рядом с безмерным гневом, непомерное наслаждение… Неподлость я любил (тут рассудок мой бывал совершенно цел), но упоение мненравилось от мучительного сознания низости».
Каразин, ставпровокатором, говорит о себе, что «рассудок мой бывал совершенно цел». «Разумомя сознавал, что делаю так называемое подлое дело, но это сознание неутверждалось соответствующим ему чувством самоосуждения, раскаяния или хотя быстрахом. Нет, ничего подобного я не испытывал, кроме любопытства…», «Я первыйоткрыл, что у человека нет сил протестовать против подлости в себе самом, да ине надо протестовать против нее: она –законное и действенное орудие взаимнойборьбы». Но Ставрогин, в отличие от Каразина, почти не пытается оправдаться:«При этом объявляю, что ни средою, ни болезнями безответственности впреступлениях моих искать не хочу». [22]
И Ставрогин, и Каразин,ощущая свою раздвоенность, иногда наслаждаются своими «подвигами» наедине самис собой, а иногда их «тянуло к людям»: желание Ставрогина опубликовать своюисповедь и откровения Каразина перед собутыльником, начальником охранногоотделения Симоновым.
И Каразин, и Ставрогинбояться «потеплеть», потерять свои крайности стать ни холодными, ни горячими.Они боятся, что это принесет им гибель. Предчувствуя это, Тихон говоритСтаврогину: «Вы не хотите быть только теплым».
Ставрогинэкспериментирует над собой и другими всю свою жизнь, Каразин – после убийстваПопова. Но и тот, и другой крайне рационалистичны. Ставрогин почтидокументально описывает совращение Матреши. И у Ставрогина, и у Караморыпоявляется постоянно повторяющееся «хорошо помню». Оба они пытаются найти своипределы, до куда они смогут дойти. Окружающие для них –объекты очередногоэксперимента. И что бы с ними ни произошло, в экспериментаторе это не вызоветникаких сильных эмоций, «ничего не взвыло».
Оба они любят опасность изачастую находятся на волосок от гибели. Многочисленные дуэли Ставрогина,высказывание Каразина: «Смел я был до нахальства и особенно любил себя в теминуты, когда жизнь моя висела на волоске». Но есть вещи, которых они боятсяпо-настоящему. Для Ставрогина это образ Матреши, грозящей ему своим маленькимкулачком, и то, что исповедь вызовет у читателей один только смех. Для Каразинастрах концентрируется в его сне (кардинально противоположном сну Ставрогина озолотом веке): «…я хожу по краю плоского круга, покрытого сводом серенькогонеба… В непоколебимом молчании, в совершенной безжизненности мое движение покругу становится все быстрее… Круг, сжимаясь, становится все меньше, купол небавсе ниже, я бегу, задыхаюсь, кричу… Страшнее этого сна я ничего не помню».Прекрасный сон Ставрогина превращается в кошмар, когда в нем появляется все таже Матреша, грозящая ему кулачком. [23]
Но если у Ставрогина этосон-наказание за прошлые грехи, то в случае с Каразиным это сон-пророчество,сон-предупреждение, так как снится он ему еще в Уржуме, когда на его совестинет еще пятен, он еще не засужил это наказание.
Несмотря на то, героевокружают люди: «ученики» и «двойники» Ставрогина, «товарищи» и «собутыльники»Каразина –у них нет и не было друзей. «Случилось как-то так, что во множестветоварищей у меня не нашлось друзей», –говорит Каразин. И Каразин, и Ставрогинлюбят повелевать другими, но это для них никак не связано с политическойвластью. Ставрогин не хочет связываться с политической деятельностьюВерховенского, Каразин равнодушно относится к предложению Симонова о переводе встолицу.
У обоих героев довольнозапутанные отношения с религией. Кириллов говорит: «Ставрогин если верует, тоне верует, что он верует. Если же не верует, то не верует, что он не верует».Достоевский в марте 1872 года пишет Н.А. Любимову: «…Это человек, не верующийвере наших верующих и требующий веры полной совершенно иначе…». Каразин говоритверующему фанатику: «Веруют в бога по невежеству, из страха, по привычке, изупрямства, а некоторые даже потому, что в душе отчаянно пусто и они набиваютпустоту ватой религии», но, когда впоследствии вспоминает об этом, тут жеоговаривается: «Говорил я не столько ему, сколько сам себя экзаменуя,просматривая мое мнение о боге, религии и всей этой лирике нищих духом».
Между написанием «Бесов»и «Караморы» прошло почти полвека (52 года). И Каразин, по мнению А.Н.Муравьева, хотя и прямой духовный и моральный потомок Ставрогина, все же«выродившийся и измельчавший Ставрогин». Ставрогин в своих экспериментах идетдо конца, Каразин все же удерживается в некоторых границах. Ставрогин, всегдараспоряжавшийся своей жизнью, распорядился и своей смертью, покончив жизньсамоубийством. Карамора же задается вопросом: «Пожалуй, они оставят мне жизнь.Интересно: что я буду делать с нею?». Расставаться с нею добровольно он ненамерен.
Наличие множества сближающихКаразина и Ставрогина черт не означает близости авторских позиций по отношениюк своим героям.
Достоевский видит в Ставрогиненесмотря на всю глубину его нравственного падения лицо крупное, трагическое.Горький же не дает оснований говорить о крупных масштабах личности Каразина.
Сопоставление текста«Караморы» с «Бесами» и особенно с главой «У Тихона» может пролить дополнительныйсвет на изучение вопроса о воздействии художественного мира Достоевского натворчество Горького.
Заключение
В ходе решенияпоставленных нами задач мы изучили произведения Ф.М Достоевского (роман «Бесы»и черновые материалы к нему), М. Горького (рассказ «Карамора»), М.Ю. Лермонтова(повесть «Герой нашего времени») и критическую литературу по даннымпроизведениям.
В первой главе мыисследуем исторические предпосылки создания романа «Бесы». Исследуя черновыематериалы к роману и критическую литературу, мы изучили историю создания«Бесов». Толчком к написанию стало так называемое «нечаевское дело». Во времянаписания романа Достоевский жил за границей и перед возвращением на родинууничтожил большую часть написанного, опасаясь обыска на границе. Занимаясьисторией создания романа мы коснулись и биографии самого С. Нечаева. В работемы указали основные этапы его жизни, революционную деятельность и написание«Катехизиса революционера».
Во второй главе мыанализируем образы главных нигилистов: Николая Ставрогина, Петра Верховенского,Алексея Кириллова и Ивана Шатова. Ставрогин –главный демон. Все остальныенигилисты –его идейные дети, ученики. Двойники Ставрогина –отражение отдельныхграней его личности: православие для Шатова, атеизм для Кириллова. Но несмотряна многогранность натуры душа Николая Всеволодовича пуста, в ней нет веры,только скука и безразличие ко всему. Не увенчивается успехом его попыткаисповедаться: то, что должно идти от сердца, для Ставрогина возможностьсамоутвердиться. Его жизнь теряет всякий смысл и Nicolas заканчивает жизнь в петле.
В третьей главе мысравниваем отношение к нигилизму Достоевского и других писателей, в частностиИ.С Тургенева, М.Ю. Лермонтова и М.Горького. Тургенев первым употребил слово«нигилизм» в своем романе «Отцы и дети». Его герой Базаров «ранний» нигилист,идея еще не попала на улицу и нигилисты не выродились в бесов. Но даже такойнигилист как Базаров пугает Тургенева отрицанием таких вечных ценностей, каклюбовь, дружба, искусство. Следующее же поколение нигилистов у Достоевскогоскатывается к бесовству: отсутствие веры и философия вседозволенности ведетгибели. У Достоевского Тургенев становится героем.
Кроме того нами былирассмотрены литературные «предшественники» и «потомки» демона Ставрогина. Это геройЛермонтова Печорин и герой Горького Каразин. Поведение Печорина находит своеотражение в образе Николая Ставрогина, в двойственности его характера, вскепсисе и атеизме. «Мечтатель» у Лермонтова постепенно перерождается в«великого грешника» и Достоевского. В своих дневниках Федор Михайлович делаетотсылки к «Герою нашего времени».
Через год послеопубликования главы «У Тихона» в свет выходит рассказ М. Горького «Карамора».Прототип главного героя провокатор Захар Михайлов во время допроса говорит, чтоспособен на подвиг так же, как и а подлость. Но ни Каразин, ни Ставрогинподвигов не совершают, хотя они и бесстрашные люди. Добрые дела и смелыепоступки они совершают единственно для развлечения пресыщенной души: вдругчто-нибудь в ней шевельнется. Но есть и то, чего они боятся по-настоящему, то,что отражается в их снах: образ Матреши для Ставрогина и образ уменьшающегосямира для Каразина. Так же, как и Печорин, они ощущают свою раздвоенность. У нихзапутанные отношения с религией.
Роман «Бесы» –грозноепророчество писателя о надвигающихся на мир катастрофах, роман предупреждение.Достоевский сделал вывод из нечаевского дела: на мир надвигается Нечаев и емуподобные бесы, которые будут шагать по трупам для достижения своих целей, длякоторых всегда цель оправдывает средства и которые даже не замечают, какпостепенно средства становятся самоцелью.
Но «Бесы» –не безысходнаятрагедия. У Достоевского всегда «свет во тьме светит и тьма не объяла его».Используя евангельскую притчу об исцелении Христом бесновавшегося человека,Достоевский верит, что Россия и мир в конечном итоге излечатся от бесов.
Однако появление Нечаеваписатель связывает прежде всего и главным образом с безверием. Вот почему оннамечает в романе идейную связь между нечаевцами и петрашевцеми и переживаетпоявление Нечаева в России и как свою личную трагедию, считая себя бывшегопетрашевца –тоже ответственным за распространение атеизма.
нигилизмдостоевский роман писатель
Примечание
1. www. hrono. ru
2. www. km. ru
3. Белов С.В. Ф.М. Достоевский. М.,«Просвещение», 1990
4. Буданова Н.Ф. Достоевский иТургенев. Л., 1987
5. Гиголов М.Г. Лермонтовские мотивыв творчестве Достоевского. Достоевский: Материалы исследования, Л., «Наука»,1985
6. Горький М. Карамора. /Детство.Рассказы и очерки. На дне. Литературные портреты. Заметки из дневника, М.,«СЛОВО/SLOVO», 2000
7. История русской литературы, Ч3, www. window.edu.ru
8. Кашина Н.В. Человек в творчествеФ.М. Достоевский, М, 1986
9. Лермонтов М.Ю. Герой нашеговремени, М., «Государственное издательство художественной литературы», 1947
10. Муравьев А.Н. СтаврогинДостоевского и Каразин М. Горького. / Достоевский: Материалы исследования. М., 1985
11. Сараскина Л. Бесы.Роман-предупреждение, М.: Советский писатель, 1990
Библиография
1. Андреев А.Л.Искусство, культура, сверхкультура., М., «Знание», 1991
2. Белик А.П.Художественные образы Достоевского. Этические очерки., М., «Наука», 1974
3. Белкин А.А. Ф.М.Достоевский. М., 1956.
4. Белкин А.А. ЧитаяДостоевского и Чехова.,
5. Белов С.В. Женаписателя: Последняя любовь Ф.М. Достоевского., М., «Просвещение», 1991.
6. Белов С.В. Ф.М.Достоевский., М., «Просвещение», 1990
7. Борщевский С.С.Щедрин и Достоевский. История их идейной борьбы., М., 1956
8. Буданова Н.Ф.Достоевский и Тургенев., Л., 1987
9. Бурсов Б.И.Личность Достоевского., Л., 1979
10. Вересаев В.В. Живая жизнь., М.,«Политиздат», 1991
11. Волгин И.Л. Последний годДостоевского., М., 1991
12. Гарин И.И. Многоликий Достоевский.,М., ТЕРРА, 1997
13. Гиголов М.Г. Лермонтовские мотивы втворчестве Достоевского. / Достоевский: Материалы исследования., Л., «Наука»,1985
14. Гозенпуд А.А. Достоевский и музыка.,М., «Музыка», 1971
15. Горький М. Карамора. /Детство.Рассказы и очерки. На дне. Литературные портреты. Заметки из дневника., М.,СЛОВО/SLOVO, 2000
16. Громыко М.М. Сибирские знакомые идрузья Достоевского., Новосибирск, 1985
17. Гроссман Л.П. Достоевский., М.,«Молодая гвардия», 1965
18. Гроссман Л.П. Жизнь и трудыДостоевского., Л., «Академия», 1935
19. Гус М.С. Идеи и образы Ф.М.Достоевского., М., «Художественная литература», 1971
20. Долинин А.С. Достоевский и другие.,Л., 1989
21. Достоевская А.Г. Воспоминания., М.,«Художественная литература», 1981
22. Достоевский Ф.М. Бесы Полное собраниесочинений в 30 томах. Т.10 М
23. Достоевский Ф.М. Бесы Полное собраниесочинений в 30 томах. Т.11, М
24. Достоевский Ф.М. Бесы., М., АСТ, 2008
25. Ермилов А.Г. Ф.М. Достоевский., М.,1956
26. Ермилов А.Г. Против реакционных идейв творчестве Достоевского., М., 1948
27. Заславский Д.И. Ф.М. Достоевский.,М., 1956
28. Захаров В.Н. Система жанровДостоевского., Л., 1985
29. Зернов Н.М. Три русских пророка:Хомяков, Достоевский, Соловьев., М., «Московский рабочий», 1995
30. История русской литературы. Ч3., window.edu.ru
31. Карлова Т.С. Достоевский и русскийсуд., Казань, 1975
32. Кашина Н.В. Человек в творчестве Ф.М.Достоевского М., «Художественная литература», 1986
33. Кашина Н.В. Эстетика Ф.М.Достоевского., М., «Высшая школа», 1975
34. Кирпотин В.Я. Ф.М. Достоевский.Творческий путь., М., 1960
35. Кирпотин В.Я. Ф.М. Достоевский., М.,1947
36. Кирпотин В.Я. Достоевский в 60-ыегоды., М., «Художественная литература», 1966
37. Кирпотин В.Я. Достоевский иБелинский., М., 1976
38. Кирпотин В.Я. Мир Достоевского., М.,«Советский писатель», 1980
39. Косенко П.П. Сердце бьется одно.,Алма-Ата, 1969
40. Лаут Р. Философия Достоевского всистемном изложении., М., «Республика», 1996
41. Лермонтов М.Ю. Герой нашего времени.,М., Государственное издательство художественной литературы, 1947
42. Кудрявцев Ю.Г. Бунт или религия., М.,Издательство Московского университета, 1991
43. Кудрявцев Ю.Г. Три кругаДостоевского: Событийное. Временное. Вечное., М., Издательство МГУ, 1991
44. Кулешов В.И. Жизнь и творчество Ф.М.Достоевского., М., 1984
45. Курляндская Г.Б. Нравственный идеалгероев Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского., М., «Просвещение», 1988
46. Муравьев А.Н. Ставрогин Достоевскогои Каразин М. Горького. Достоевский: Материалы исследования., Л., «Наука», 1985
47. Назиров Р.Г. Творческие принципыДостоевского., Саратов, 1982
48. Николюкин А.Н. Взаимосвязи литературРоссии и США… М, 1987
49. Одиноков В.Г. Типология образов вхудожественной системе Ф.М. Достоевского., Новосибирск, «Наука», 1981
50. Палиевский П.В. Место Достоевского влитературе XIX века. / Достевский: Материалыисследования., Л., «Наука», 1985
51. Переверзев В.Ф. Ф.М. Достоевский.,М., 1925
52. Померанц Г.С. Открытость бездне., М.,1990
53. Поспелов Г.И. Творчество Ф.М.Достоевского., М., 1971
54. Розенблюм Л.М. Творческие дневникиДостоевского., М., «Наука», 1980
55. Сараскина Л. «Бесы». Роман-предупреждение., М, «Советский писатель», 1990
56. Селезнев Ю.И. Достоевский. /(ЖЗЛ),М., 1990
57. Соина О.С. Этикасамосовершенствования., М., 1990
58. Соловьев С.М. Изобразительныесредства в творчестве Достоевского., М., «Советский писатель», 1979
59. Тарасов Б.Н. «Закон Я» и «Законлюбви»., М., 1991
60. Тарасов Ф.Б. Ф.М. Достоевский.«Бесы». (1871 -1872)., www. gambler.ru
61. Твардовская В.А. Достоевский вобщественной жизни России., М., «Наука», 1990
62. Туниманов В.А. ТворчествоДостоевского (1854 -1862)., Л., «Наука», 1980
63. Фридлендер Г.М. Достоевский и мироваялитература., Л., 1985
64. Чирков Н.М. О стиле Достоевского. Проблематика,идеи, образы., М., 1967
65. Чичерин А.В. Достоевский – искусствопрозы Достоевский – художник и мыслитель., М., «Художественная литература»,1972
66. Чулков Г. Как работал Достоевский.М., 1939
67. Шкловский В.Б. За и против., М, 1957
68. Этов В.И. О художественномсвоеобразии социально-философского романа Достоевского Достоевский – художник имыслитель., М., «Художественная литература», 1972
69. Этов В.И. Достоевский. Очерк творчества.,М., «Просвещение», 1968