/>Оглавление
Введение
Глава1 Особенности жанрафэнтези
1.1Определение жанра фэнтези. Особенности жанра фэнтези в современной русскойлитературе
1.2Соотношение жанра фэнтези с другими жанрами фантастической литературы
Глава2 Анализ трилогии МарииСеменовой «Волкодав»
2.1Своеобразие романов Марии Семеновой
2.2Мифологические мотивы в трилогии Марии Семёновой «Волкодав»
Заключение
Списокиспользованной литературы
Введение
Актуальность. Фэнтези (от англ. fantasy —«фантазия») — вид фантастической литературы, основанный на использованиимифологических и сказочных мотивов. В современном виде сформировался в началеXX века. Огромное влияние на формирование современного облика фэнтези оказалДжон Рональд Руэл Толкин, за что иногда именуется как Отец фэнтези.
Произведения фэнтези чащевсего напоминают историко-приключенческий роман, действие которого происходит ввымышленном мире, близком к реальному Средневековью, герои которого сталкиваютсясо сверхъестественными явлениями и существами. Зачастую фэнтези построено наоснове архетипических сюжетов.
В отличие от научнойфантастики, фэнтези не стремится объяснить мир, в котором происходит действиепроизведения, с точки зрения науки. Сам этот мир существует в виде некоегодопущения (чаще всего его местоположение относительно нашей реальности вовсеникак не оговаривается: то ли это параллельный мир, то ли другая планета), аего физические законы могут отличаться от реалий нашего мира. В таком миреможет быть реальным существование богов, колдовства, мифических существ(драконы, гномы, тролли), привидений и любых других фантастических сущностей. Вто же время, принципиальное отличие «чудес» фэнтези от их сказочных аналогов —в том, что они являются нормой описываемого мира и действуют системно, какзаконы природы.
В наши дни фэнтези — этотакже жанр в кинематографе, живописи, компьютерных и настольных играх. Подобнаяжанровая универсальность особенно отличает китайское фэнтези с элементами восточныхединоборств.
По данным социологическихисследований, каждая пятая прочитанная сегодня подростками книга написана вжанре фэнтези. И конечно, юноши проявляют наибольший интерес к фэнтези. Почемуони выбирают фэнтези? Что им надо в вымышленном мире? Почему именно сегодня такпопулярен этот жанр? Стоит ли нам, педагогам, обратить свой взор к этому совсемнедавно появившемуся “увлечению наших учеников”? Стоит ли уделять внимание насвоих уроках жанру фэнтези и помогать подросткам в познавании этой литературы?Опыт показывает, что живой интерес у подростков вызывают уроки, на которыхведётся разговор о книгах, написанных в этом жанре, обсуждаются нашумевшиефильмы – экранизации произведений М. Семёновой, А. Лукьяненко, А.Бушкова. Приподготовке и проведении таких уроков и внеклассных мероприятий очень быстровыявляются поклонники этого жанра: они с увлечением рассказывают о своих первыхвпечатлениях от прочитанных произведений, просмотра фильмов, находят вИнтернете интересный литературный материал по данной теме, готовят выставкикниг, иллюстративный материал, зачитываются стихами из романов и даже пишутмузыку. Всё это вызывает уважение к ним со стороны сверстников и интерес кчтению художественной литературы у тех учеников, кто давно уже забыл, что это такое.Ведь они вдруг осознают, что есть книги, которые интересны не только ихучителю, но и их одноклассникам, ровесникам.
Последние годы,действительно, одно из ведущих позиций в современной фантастической литературезаняло направление “фэнтези”. Следует признать, что по объёму изданий ипопулярности у рядового читателя фэнтези оставило далеко позади все прочиенаправления фантастики. Оно уступает по количеству названий и объёмам продажлишь дамскому роману и детективу. Среди всех литературных течений именнофэнтези наиболее быстро развивается, осваивая новые территории и привлекая всёбольше читателей.
А ведь ещё совсем недавножанр фэнтези казался каким – то экзотическим и чуждым. В советские времена жанрпросто игнорировали, в лучшем случае представляя как разновидность литературнойсказки. До сих пор ведутся споры, следует ли выделять фэнтези в самостоятельныйжанр или считать направлением фантастики и даже само название пишется иногда поразному.
Данная работа посвященаанализу романов Марии Семёновой: «Волкодав», «Волкодав. Право на поединок»,«Волкодав. Истовик-камень». Эти романы объединяются в трилогию на основецентрального образа главного героя – Волкодава – венна из племени Серых Псов.
Цель работы – проанализировать особенностижанра русского фэнтези на примере произведений Марии Семеновой «Вокодав.
Задачи исследования:
1. Рассмотретьособенности жанра фэнтези в современной русской литературе.
2. Проанализироватьсоотношение жанра фэнтези с другими жанрами фантастической литературы.
3. Определитьсвоеобразие Романов Семеновой.
4. Провести анализтрилогии «Волкодав».
Объект исследования – основополагающие характеристикижанра фэтези в литературе. Предмет исследования — определение жанровыхособенностей романов М. Семеновой «Волкодав».
Структура работы: работа состоит из введения, двухглав, заключения и списка использованной литературы.
Глава 1 Особенностижанра фэнтези1.1 Определение жанра фэнтези. Особенности жанра фэнтези всовременной русской литературе
Фантастика как прием былаизвестна искусству с незапамятных времен. Собственно, в той или иной мере онаприсуща любому виду искусства. В литературе же она прошла очень долгий путь: отпервобытного мифа к волшебной сказке, от сказки и легенды — к литературеСредневековья, а затем и романтизма. Наконец, пришла очередь научной фантастикии фэнтези. Эти жанры развивались параллельно, подчас в чем-то соприкасаясь. Ивот что любопытно: история этих жанров началась гораздо раньше, чем появились ихопределение и название. Да и определить их оказалось не так легко. И если снаучной фантастикой все достаточно просто, то с фэнтези дело обстоит иначе. Досих пор нет единого толкования этого жанра[1].
Обращение к фэнтези —довольно распространенное явление в современной русской литературе. К приемамфэнтези порою прибегают и писатели, работающие в других жанрах. Некоторыепринципы фэнтези используют и постмодернисты.
Современная русскаяфэнтези, фэнтези конца ХХ столетия, «выросла» и расцвела вхудожественном пространстве, образовавшемся в результате развала советской идеологическойсистемы с ее строгой цензурой и уклоном к соцреализму. В Советском Союзе инаучная фантастика не очень приходилась ко двору, и вынуждена была прислуживатьрежиму. Она тянула идеологическую тележку, ибо это был единственный шанс насуществование. Фэнтези же в эту тележку запрячь невозможно, она ведь по сутисвоей аполитична, ибо описывает не только никогда не существовавшее, но и немогущее существовать в реальном мире. Она обращается не к разуму и логике, а кчувствам и мечтам, она иррациональна, и не несет идеологической направленности.Потому этот жанр находился под негласным запретом. И его бурный расцвет впостперестроечные годы можно объяснить именно тем, что он (как и другие жанры)наконец получил свободу. До этого фэнтези могла существовать лишь под маскойдетской литературы и вынуждена была рядиться в одежды научной фантастики… Яркимпримером может служить творчество В. Крапивина.
Первые шаги фэнтези внашей литературе совпали с расцветом того явления в искусстве, которое многиеисследователи называют постмодернизмом. Фэнтези не могла не ощутить влиянияпостмодернизма и не оказать, в свою очередь, воздействия на него. Она многоевосприняла из постмодернистской эстетики. Это и идея понимания мира как текстаи текста как мира, и замещение реальной действительности действительностьювымышленной, и мысль об отчуждении человека от жизни, и идея создания собственного мира из элементов культуры, и многое другое. Но не следуетутверждать, что русская фэнтези родом из постмодернизма. Это неверно. У неесвои корни, своя традиция. Лишь очень немногие произведения, написанные в жанрефэнтези, можно с полной уверенностью назвать постмодернистскими (М. Успенский.«Там, где нас нет», «Устав соколиной охоты» и др.). Большинствописателей используют только некоторые приемы постмодернизма наряду страдиционными средствами фэнтези. А коммерческой фэнтези постмодернизм и вовсени к чему, ведь она рассчитана на не слишком требовательного читателя снепритязательными вкусами (каких, увы, большинство).
Но это две крайностиявления. Многие популярные авторы фэнтези по-настоящему талантливы и ихпроизведения узнаются сразу; они используют самые различные приемы, ипостмодернистские в том числе, оставаясь в границах фэнтези. Это — С. Логинов(«Земные пути», «Многорукий бог далайна»,«Колодезь» и др.), Е. Лукин («Катали мы ваше солнце»,«Там, за Ахероном» и др.), Г. Л. Олди …
Жанр фэнтези привлекаетписателей в первую очередь тем, что дает огромную свободу авторской фантазии ипозволяет ввести в повествование порою самые немыслимые элементы. Однако издесь есть свои пределы и правила.
Но, прежде чем начатьразговор о том, что же такое, в сущности, фэнтези, необходимо дать определениежанра вообще. В литературоведении и в искусствоведении существует многоразличных определений жанра. Приведу только два из них — те, что даются«Литературоведческим энциклопедическим словарем» и Современнымсловарем-справочником по литературе". Итак, жанр — «разновидностьхудожественной литературы, определяемая комплексом (иногда минимальным) тех илииных признаков (элементов или качеств) содержания и формы». По«Литературоведческому энциклопедическому словарю» жанр литературный — " исторически складывающийся тип литературного произведения… втеоретическом понятии о жанре обобщены черты, свойственные более или менееобширной группе произведений какой-либо эпохи, данной нации или мировойлитературы вообще".
Как видно, эти дваопределения не противоречат друг другу, а в чем-то даже и дополняют.
Следует отметить, чтоочень многие теоретики пытались дать универсальную классификацию жанровыхпризнаков. Однако эти попытки не имели успеха, так как разные литературы илитературные направления предполагают разные жанровые принципы. Поклассификации М. С. Кагана, к жанровым принципам относятся:
1)познавательный аспект(по сути, тематический), 2) объем (новелла, рассказ, роман),
3) оценочная сторонатворчества (ода, элегия, комедия, трагедия),
4) степень участияфантазии, 5) прямой или косвенный смысл образности.
По М. Я. Поляковужанровые принципы — это
1)эстетическая«система» (трагическое, комическое и т. п.),
2)композиционная система,
3) тематическая система(охват действительности),
4) стилистическаясистема.
По Г. Н. Поспелову, всежанры создаются сочетанием той или иной проблематики, признаков объема истихотворности либо прозаичности[2].
Итак, мы видим, чтоединой классификации жанровых принципов и признаков нет. Каждая эпоха вноситсвои поправки, каждая литература имеет свою специфику. В этой статье я будуговорить только о принципах создания текстов фэнтези. Фэнтези, несомненно,является отдельным жанром, так как ей присущи такие признаки, каких нет удругих жанров. Именно по этим признакам фэнтези выделена мной в отдельныйжанр.
Итак, жанровые признакифэнтези:
1)мир несуществующий,обладающий свойствами, невозможными в нашей реальности. Например, Плоский мир,созданный Терри Пратчеттом: «этот мир, как следует из названия, совершенноплоский и покоится (точнее, едет верхом) на спинах четырех огромных слонов.Слоны стоят на панцире гигантской звездной черепахи по имени Великий А'Туин.Диск обрамлен водопадом, пенистые каскады которого бесконечной лавинойобрушиваются в космос. Ученые подсчитали, что шансы реального существованиястоль откровенно абсурдного мира равняются одному на миллион. Однако волшебникиподсчитали, что шанс „один на миллион“ выпадает в девяти случаях издесяти»;
2)магия и фольклорныеперсонажи как необходимый элемент. В качестве примера подойдет едва ли не любоепроизведение фэнтези.;
3) авантюрный сюжет (какправило — поиск, странствие, война и т. п.).
4)средневековый антураж,хотя здесь возможны варианты: Древний мир (Г. Л. Олди, «Герой должен бытьодин», где действие происходит в Древней Греции), современность ( С.Лукьяненко «Ночной дозор») или будущее (Кристофер Сташефф, «Чародейпоневоле»); Следует отметить, что этот признак хотя и присутствует чащевсего, но не является определяющим.
5) скрытоепротивопоставление технологии и волшебства в пользу последнего;
6)на первый планвыдвигаются герои, их поступки и переживания, волшебное и сказочное играетвспомогательную, но далеко не второстепенную роль;
7) противостояние добра изла как основной сюжетообразующий стержень, «для фэнтези обязательнаборьба добра и зла — ибо она, как и сказка, структурирована этически» (6).Конечно, фэнтези отличается от сказки. Зло и добро в ней равнозначны, а всказке добро побеждает без потерь.
8)наличие потустороннегомира и его проявлений;
9)полная свобода автора:он может повернуть сюжет самым неожиданным образом, поскольку волшебный мирфэнтези предполагает, что в нем возможно все… Этот последний признак — один изнаиболее важных, определяющих. Он четко отграничивает фэнтези и научнуюфантастику, потому что научная фантастика описывает вероятное, и автор стесненопределенными рамками. Он вынужден дать объяснение невероятному, обосновать научноили псевдонаучно (что чаще всего и происходит)[3].
Сравним две примерноодинаковые ситуации. Герой попадает в темницу, откуда бежать весьма сложно. Нарассвете его должны казнить. Научная фантастика располагает небольшим наборомсредств, позволяющих вызволить героя так, чтобы это выглядело правдоподобно.Это, как правило, различные технические средства: например, лазер, чтобыразрезать стальную решетку, взрывное устройство для проламывания стены,телепортация, и т. п. У фэнтези гораздо больше способов. Помочь освобождениюгероя может что угодно и кто угодно. Это может быть дружелюбное привидение,указывающее путь к бегству, это может быть магия самого героя или какой-томагический предмет, это может быть вмешательство судьбы самым невероятным образом…и все это будет правдоподобным в реальности фэнтези.
Четкого определения жанрафэнтези до сих пор нет. Понятие «фэнтези» рассматривают то широко, тоузко, относя, таким образом, к фэнтези самые различные произведения. Так, Т.Чернышева называет фэнтези «адетерминированной моделью действительности,повествованием сказочного типа со многими посылками», игровой фантастикой[4].Один из известных «фантастических» критиков, В. Гончаров, так говоритоб этом жанре: фэнтези, «в отличие от материалистической научнойфантастики, описывает мироздание с позиций объективного идеализма». Г.Гуревич относит фэнтези к «ненаучной фантастике», в противовеснаучной, объединяя, таким образом, в одном определении различные жанры инаправления. Поэтому я предлагаю понимать под фэнтези такие прозаическиелитературные произведения, в основном большого объема, в которых присутствуютперечисленные ранее признаки. Некоторые исследователи склонны рассматриватьфэнтези очень широко. Например, Г. Нефагина полагает, что, если авториспользовал хотя бы один из многочисленных приемов фэнтези, то данноепроизведение можно смело относить к фэнтези. Так, она причисляет к фэнтезироманы В. Пелевина «Омон-Ра», «Чапаев и Пустота»,«Жизнь насекомых». Подобной точки зрения придерживается Е. Ковтун[5]. 1.2 Соотношение жанра фэнтези с другими жанрами фантастическойлитературы
Конечно, фэнтези имеет имного общего с другими жанрами фантастической литературы. Иногда довольнотрудно отличить ее от альтернативной истории, от исторического романа или отромана ужасов.
Т. Чернышева в книге«Природа фантастики», говоря об определении фантастики вообще (тоесть фантастической литературы), отмечает, что это безнадежное дело, потому чтоневозможно найти достаточное большинство тех, кто согласился бы с каким-либоодним определением.
Практически каждыйписатель под фантастикой понимает что-то свое, и то же самое можно сказать офэнтези. Например, известный американский писатель-фантаст Роджер Желязнывспоминал, что всякий раз, когда он слышал или читал новое определениефантастики, писал рассказ, который опровергал это определение и тем не менееявлялся фантастическим. Т. Чернышева справедливо замечает, что «фантастикане противопоказана никакому литературному методу, она может «поступить наслужбу» и к романтизму, и к реализму, и к модернизму». Переходя непосредственнок фэнтези, Чернышева пишет: "…НФ (научная фантастика) изображает возможное— возможные в будущем перемены, открытия, возможные в галактике миры ицивилизации, — в то время как fantasy изображает нечто заведомоневозможное", во всяком случае, в нашем мире (эта оговорка не случайна,так как в свете постмодернистского восприятия мира все, что создановоображением автора, существует, ибо мир есть текст)[6].
Исследовательница М.Галина отмечает, что «точно определить, что такое фэнтези, а что такоенаучная фантастика, сложно. Условно говоря, научная фантастика основывается наныне существующей (иногда чуточку подправленной, как, скажем, в случае сверхсветовыхкосмических путешествий) научной парадигме, а фэнтези привлекает дополнительныеусловия, в частности магию…»[7]
Фэнтези обычно включают вобщее понятие «фантастика», туда же входят и научная фантастика, идругие жанры и направления (социальная фантастика, альтернативная история и т.д.). Вопрос отношений между научной фантастикой и фэнтези не решен до сих пор.С одной стороны, и то, и другое объединяется в одном понятии«фантастика» и воспринимается как ее модификации. С другой стороны,фэнтези явно противостоит той литературе, которую условно обозначают«научная фантастика». Западные исследователи, а в последние годы ибольшинство отечественных, воспринимают фэнтези как особый жанр, отделяя его отлитературы сновидений, литературы ужасов, литературной сказки, мистики.
Кроме того, следуетупомянуть самую важную, самую характерную черту жанра – обращение к мифу. Мифможет быть самый разный – в том числе и созданный самим автором. Фэнтези вообщесвойственна некая мифологичность. В этом смысле она синтезирует в себе сказку имиф.
Научная фантастика ифэнтези различаются по многим критериям. Во-первых, объектом изображения. Вфэнтези «конструируются миры, нигде не существующие… в научной фантастикеизображается некий неизведанный космос будущего».
Если в фэнтези действуютнекие высшие, надчеловеческие силы, то в научной фантастике, как правило, ихнет. Фэнтези может себе позволить обращаться с законами природы как ей угодно,вплоть до прямого их нарушения. Например, главный герой романа Э. Раткевич«Деревянный меч», сражаясь с черным магом, победил его весьма оригинальнымобразом: он не только стер его с лица земли, но и уничтожил всякую память о неми его деяниях. Это привело к тому, что изменился сам мир: горы, разрушенныечерным магом, снова возвышались как ни в чем не бывало, убитые им люди сноважили… то есть был нарушен закон причинности, фундаментальный физическийпринцип, исключающий влияние данного события на все прошедшие. Понятно, чтонаучная фантастика на такое и не замахнется, ибо она излишне рационалистична ине допускает подобных вольностей. Все чудеса в научной фантастике получаютнаучное объяснение, в фэнтези же никакие объяснения не нужны, ибо чудо в ней —нечто само собой разумеющееся.
Самое, пожалуй,существенное отличие фэнтези и научной фантастики, по мнению Чернышевой, в том,что научная фантастика изображает возможное и объяснимое, а фэнтези —невозможное. «В fantasy мы встречаемся с явлениями сверхъестественными, НФ(научная фантастика) же их избегает». Итак, главный признак фэнтези —нечто такое, что заведомо невозможно в нашем мире[8].
Отсюда логически следуетеще один важнейший признак современной фэнтези: иной мир, созданныйспециально, с определенной целью и обладающий свойствами, нехарактерными дляреального мира. Сверхъестественное предполагает магию, которая и объясняет всенепонятное легко и просто. В произведении фэнтези, допустим, герой используетковер-самолет или шапку-невидимку. Это волшебные предметы, и пояснять принципыих действия нет ни необходимости, ни смысла. В научно-фантастическомпроизведении читатель столкнулся бы с пространным и, скорее всего, нуднымобъяснением, почему и как работает шапка-невидимка, да и называлась бы онакаким-нибудь мудреным термином. В фэнтези «могут появиться любыефантастические элементы без всяких объяснений и ограничений, так как фэнтезиявляется своего рода фантастическим хаосом, космосом ничем не ограниченноготворческого воображения, миром непредвиденной случайности, где все можетслучиться и каждый может стать победителем независимо от своих моральныхкачеств…отсутствуют всякие объяснения и законы при введении в текстфантастических элементов». Фэнтези не любит раскрытия тайны волшебства,так как оно (волшебство) теряет от этого свое очарование. Человек всегдастремится к чему-то таинственному; при всей его жажде к разоблачению тайнподсознательно он хочет, чтобы тайна оставалась тайной. Фэнтези удовлетворяетэто желание.
Итак, мир фэнтези и магия— вот основные признаки любого произведения в жанре фэнтези. Другие изперечисленных в начале этой статьи признаков тоже могут присутствовать, но необязательно. Именно первые два служат основным «ориентиром» приопределении: это — фэнтези, а это — нет. Для иллюстрации сопоставим роман М.Семеновой «Волкодав» и роман В. Пелевина «Омон-Ра», которыйГ. Нефагина причисляет к фэнтези. В романе Семеновой изображен мир, оченьпохожий на наше раннее средневековье, но это другой мир. Он обладает особеннымисвойствами, в нем действует магия. В романе Пелевина магии нет и непонятно,какой мир вообще изображен и не является ли то, что изображается, всего лишьгаллюцинациями героя. Грани между реальным и нереальным стираются, читательвполне может поверить в реальность мира, представленного его взору… но это немир фэнтези. Мир фэнтези отличается от нашего, реального мира именно тем, чтоэто отличие подчеркивается. Мир фэнтези создается специально и не маскируетсяпод реальный мир, за редким исключением (например, когда события, изображенныев произведении, разворачиваются в далеком прошлом или вероятном будущем).Настоящее мира фэнтези нереально по отношению к нашему миру. Мир фэнтезивторичен, его нельзя проверить на существование и истинность. И даже желаниесделать это не возникает. Мы знаем, что этот мир нереален. При прочтении романаВ. Пелевина такое желание появляется, поскольку невозможно однозначноутверждать, что описываемый мир «не наш» или «наш»[9].
Фэнтези обладает теми жеособенностями, что и фантастика вообще, так как она является ее модификацией(то же самое можно сказать и о других фантастических жанрах). Термин«фантастика» мной используется в самом общем, широком значении: любаяфантастическая литература. «Фантастика — это в значительной мере уход изреального мира»— так говорит о фантастике один из популярных русских писателей-фантастовС. Лукьяненко. То же самое можно сказать и о фэнтези, более того, этоутверждение к фэнтези подходит как нельзя лучше.
Фэнтези свойственэскапизм или нечто похожее на то. Может быть, именно потому, что мы устаем отобычной нашей жизни с ее заботами и проблемами, мы берем в руки книгу фэнтези ипогружаемся в придуманный мир, находя там то, чего нам никогда не найти внастоящей жизни. Но, когда фэнтези определяют как попытку к бегству отдействительности, чаще всего ошибаются. Фэнтези — это, скорее, один из способоввидения мира, его изображения и осмысления. Мир познается путем егопреобразования в сказку, которая, в свою очередь, превращается в«не-сказку», своеобразное отражение мира. В современной фэнтези естьтенденция рассматривать проблемы современности, перенося их в мир фэнтези,помещая их в непривычную обстановку, которая способствует выявлению и болееглубокому раскрытию и заострению этих проблем. Автор как бы вытаскиваетнеприглядные стороны нашей жизни на всеобщее широкое обозрение. Конечно, пороюэто очень тщательно замаскировано, но внимательный и вдумчивый читатель всегдаможет увидеть скрытое. Не буду углубляться в примеры, упомяну лишь бессмертноетворение Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин Колец», где можно увидеть некуюпараллель с событиями Второй Мировой войны…[10]
Фэнтези многое взяла изавантюрных романов. В частности, особенности построения сюжета, интриги. СловаМ. Бахтина об «авантюрном» романном времени можно отнести и кбольшинству произведений фэнтези: «авантюрное «время случая» естьспецифическое время вмешательства иррациональных сил в человеческую жизнь:вмешательства судьбы,… богов, демонов, магов-волшебников… романныхзлодеев», «все моменты бесконечного авантюрного времени управляютсяодной силой — случаем». Случайность в авантюрном сюжете играет важнуюроль. В фэнтези случайность порою определяет все. Конечно, и научная фантастикачасто грешит этим, если не задается целью только показать вероятное будущее,возможные изобретения и тому подобное. Вообще, остросюжетность — характернаячерта фантастической литературы, тем более массовой. В конце концов, одной иззадач любого писателя всегда было и будет — привлечь как можно большечитателей, заинтересовать их. Тут на помощь и приходят развлекательныеэлементы. А сумеет ли автор в таком оформлении преподать нечто серьезное,зависит от его таланта и мастерства. Одной из особенностей фэнтези можносчитать и то, что этот жанр «предпочитает» крупные формы, сближающиеего с романом и повестью, хотя повесть-фэнтези — явление редкое. В русскойфэнтези лишь немногие авторы прибегают к повести: М. Семенова, Е. Лукин, но и вих творчестве повесть занимает как бы второе место. Рассказы в жанре фэнтезитоже редки и чаще всего создаются как бы в дополнение к уже написанным романам,к уже созданным мирам или героям, или же объединяются в циклы. Это хорошо, содной стороны. Но с другой… «Очевидным фактом в современной российской фантастикеявляется преобладание больших форм. Ныне роман — излюбленный объем издателя,читателя, а следовательно, и писателя. Заметим, что выстраивание острого сюжета(а практически вся мировая классика — за редчайшим исключением — остросюжетна)легче удается на длинных дистанциях. Большой объем любезен фабуле. Меньше вознисо слогом, грубой обдирки вполне достаточно и не у всякого достанет терпения (икак следствие — мастерства) на шлифовку». Как видим, коммерческая сторонавопроса немаловажна, особенно в наше время. Рассказ не очень-то привлекаетчитателя, тем более массового, издателю он тоже невыгоден. Вот и предпочитаютроманы. Часто даже в ущерб качеству. Но нельзя не согласиться, что роман —наиболее подходящий объем для фэнтези, тем более, что у этих жанров немалообщего: эпичность, сложность сюжета, широта охвата событий, глубокое раскрытиехарактеров персонажей, их прошлого; главными структурными элементами являютсяповествование и весь представленный мир в пространстве и времени (в случаефэнтези—особый мир фэнтези), а также другие признаки[11].
История жанра начинается,пожалуй, со средневекового авантюрного романа, с литературной сказки ипроизведений романтиков. Чернышева, называя фэнтези «игровойфантастикой», связывает ее рождение с традицией сказки и карнавальнойперестройки мира: «Новая традиция литературной сказки соединяется с идущейот давних времен традицией карнавальной игровой перестройки мира. Вместе они иформируют то, что мы называем игровой фантастикой». Романтики также внеслисвою лепту. Конечно, тогда это еще не была фэнтези в том виде, в каком мы еезнаем. Например, у Гофмана уже есть все черты фэнтези, кроме самого мирафэнтези в современном понимании. Сказочный мир — есть, присутствуют волшебныесущества, нечто нереальное, непознаваемое и заведомо невозможное в привычнойжизни. Но здесь все еще подчеркивается именно сказочность. Волшебный мирГофмана остается сказкой, он не равен миру реальному, не подается каксамодостаточный, вполне возможный мир, тогда как мир фэнтези должен бытьравнозначным реальному, между ними совершенно нет субординации. Т. Степновска,говоря о происхождении фэнтези, утверждает: «Основным источникомвозникновения фэнтези как особого вида художественной литературы, где свободнаяигра воображения способна нарушить любой закон реального мира, ввести любоечудо и волшебство в качестве слагаемого содержания и формы, являются миф и сказка». Основным законом мифа является фатум, высшая сила. В сказке же принцип иной.В ней добро по определению сильнее зла и главный герой всегда побеждает безособых усилий просто потому, что так должно быть. Его победа неизбежна. Зло всказке существует для того лишь, чтобы его могло победить добро. «Фэнтезимоделирует мир, который теряет сказочную обусловленность на уровнеэкзистенции…». Иными словами, сказка превращается в фэнтези тогда, когдаона вбирает в себя быт, элементы реальной действительности, приобретаетреалистические черты. Добро и зло уравниваются по силе, возникаетнесправедливость и появляются случайность и рок. Проиллюстрируем наглядно.Например, Золушка. В сказке все заканчивается хорошо: «и жили они долго исчастливо». Потому что не могло быть иначе. А теперь представим такуюкартину: Золушка является на бал в ослепительных одеждах заморской принцессы,за каковую себя и выдает. На самом деле она — обыкновенная авантюристка. Ееразоблачают, обвиняют в мошенничестве и бросают в темницу, выпоров плетьми.Туда же попадает и ее благодетельница-фея, за сообщничество. Это уже несказка.
Сказка создает свой,совершенно закрытый мир, в котором напрочь игнорируются законы природы. Фэнтезиже вводит в эмпирический мир законы, противоречащие познанию. Магия и не-магияв фэнтези сопротивляются друг другу. Об этом хорошо сказано в романе Э.Раткевич «Меч без рукояти»: «мир сопротивляется магическомувмешательству. Даже горный хребет, даже прибрежный песок, даже пыль на старойпаутине — и те не подчиняются без сопротивления».
Итак, у романтиков — ужене совсем сказка, но еще и не фэнтези. Литературная сказка ближе к фэнтезиименно тем, что в нее уже проникает быт, но она еще не фэнтези, так каксохраняет сказочную условность. Мир сказки остается миром сказки и его законыне действуют во вне. У символистов, наследников и продолжателей романтизма,мир вымышленный и невозможный уже вторгается в реальный мир и сливается с ним,становясь столь же, а подчас и более реальным. Это нашло выражение в идее двоемирия у символистов. Вспомним Сологуба или Андрея Белого. Это уже приближение кфэнтезийному миру. Идея двоемирия позже трансформируется в идею многомирияфэнтези.
После символизма развитиефэнтези в русской литературе приостанавливается, замирает. Фэнтези осмеливаетсяпоявляться лишь в детской литературе. Возникает и уродливая помесь фэнтези инаучной фантастики, которая, к счастью, не прижилась. В нашей литературефэнтези в современном виде появляется после того, как наши читатели и писателипознакомились с классикой зарубежной фэнтези: Дж. Р. Р. Толкиен, Мэри Стюарт,Урсула Ле Гуин, Роджер Желязны, Майкл Муркок, Андрэ Нортон и другие. В 80-хпоявляются первые образцы отечественной фэнтези: «Оборотень» Н.Ютанова, «Меч и радуга» Е. Хаецкой, первые рассказы С. Логинова…
За рубежом фэнтезиактивно и непрерывно развивается. Первым произведением настоящей, привычной намфэнтези стал «Век Дракона » Роберта Говарда, первым героем новогожанра, названного сначала genresword and sоrcery, «жанром меча и волшебства»,стал Конан Киммериец. Так началась первая волна фэнтези. «ВекДракона» был издан в 1936 году, а через год Дж. Р. Р. Толкиен издает книгу«Хоббит, или Туда и обратно». Но истинная слава к нему пришла позже,когда появился «Властелин Колец», в 1954 году. Толкиен прогремел повсему миру, завоевав бесчисленное множество поклонников, породив уймуподражаний и дав сильнейший толчок новой волне фэнтези[12].Именно к этому моменту завершилась трансформация сплава готического,авантюрного, рыцарского романов, «фейной сказки» (fairy tales),историй о духах в отдельный жанр фэнтези — такой, каким мы его знаем.«Властелин Колец» высится нерушимым монолитом истинной фэнтези. С техпор большинство западноевропейской и американской фэнтези — не что иное, какнаследование Толкиена, его продолжательство и подражание ему. Наша, русскаяфэнтези последних лет — не исключение. Уж очень Толкиен популярен и универсален.Наиболее известные произведения, разрабатывающие мир Толкиена — это«Кольцо тьмы» Ника Перумова, «Черная книга Арды» и«Исповедь стража» Н. Васильевой, «Последний кольценосец» К.Еськова, а также пародия А. Свиридова «Человек с Железного Острова».Это только в нашей, русской литературе. В какой-то мере толкиеновская эпопеяобыгрывается в саге польского писателя А. Сапковского о ведьмаке. Сюда можноотнести и бесчисленное множество так называемых «фанфикшенов»: продолжений,апокрифов и т.п., прочно обосновавшихся в Интернете. Еще одним неисчерпаемымисточником стал артуровский миф, хотя его разработка идет в основном в западнойлитературе. С другой стороны, А. Сапковский в критической статье об артуровскоммифе пишет, что и у Толкиена можно отыскать параллели к этой легенде и мотивы,явно заимствованные оттуда. Надо отметить, что толкиеновская эпопея вызвала кжизни не только продолжения и пародии, но и фэнтези такого типа, которыйусловно можно обозначить как «взгляд с другой стороны» на мирТолкиена. История Средиземья рассказывается не сторонниками добра, а теми, когосчитали злом. Казалось бы, странно. Но если посмотреть глубже, то становитсяпонятным, почему. Ведь Толкиен слишком категоричен, зло в его эпопее во многихотношениях абстрактно. Оно названо злом и этого достаточно. Но не для всех, какоказалось. Те, кто пишет «взгляд с другой стороны», рассматриваютэтот вопрос иначе, и злом оказываются несправедливость, непонимание, ненавистьи политические интересы. А в романе К. Еськова «Последний кольценосец»в роли зла выступает именно политика, война развязана во имя интересов узкогокруга лиц — магов и эльфийских владык, опасающихся утратить магию и власть.Борьба магии и технологии, их столкновение — вот истинная причина войны науничтожение целого государства.
В русской фэнтези естьеще одно мощное направление, помимо толкиеновского. Это — так называемаяславянская фэнтези, представленная в основном творчеством М. Семеновой и О.Григорьевой, в меньшей степени — другими писателями. Здесь разрабатываетсяславянский миф, который, в отличие от тех же кельтских сказаний, проходит такуюобработку впервые после романтизма. Также нельзя не сказать и о мифологическойфэнтези. В русской литературе она разрабатывается только двумя писателями, Д.Громовым и О. Ладыженским, пишущими под общим псевдонимом Генри Лайон Олди.Мифологическая фэнтези работает с известными мифами, она не создает свойсобственный миф, а лишь переосмысливает и преобразовывает уже известный, многораз до того переосмыслявшийся литературами разных эпох, придает ему некое новоепонимание.
Глава 2 Анализ трилогииМарии Семеновой «Волкодав»2.1 Своеобразие романов МарииСеменовой
«Волкодав» — роман достаточно традиционный. И в тоже время он выпадает из канонов жанра.История приключений Волкодава, последнего воина из рода Серого Пса племенивеннов, начинается в тот момент, когда обычно подобные истории заканчиваются:герой находит своего врага, из-за происков которого его прежняя жизнь превратиласьв череду нечеловеческих испытаний, и убивает его, совершая акт справедливоговозмездия. И пытается обрести новый смысл жизни, ибо то, ради чего он жилраньше, свершилось[13].
Волкодав — суровый воин,он в совершенстве освоил науку убивать. Но он устал от крови. А мир, в которомживет Волкодав, очень жесток, и нужно брать в руки меч, чтобы отстоять своеправо на жизнь и помочь слабым. Волкодав силен, но он — не груда стальныхмускулов и небездушный автомат по размахиванию мечом. Он — человек со сложнымвнутренним миром, он тонко чувствует переживания других людей, много размышляето мире, о своем месте в нем. Поэтому роман трудно отнести к разряду техмассовых (хотя порой и неплохо написанных) фэнтезийных боевиков, на страницахкоторых не отягощенные интеллектом «конаны» направо и налеворазмахивают мечами, круша все на своем пути. Так что «Волкодав» — никакой не «Русский Конан», как уверяют читателя издатели — очевидно,в рекламных целях, а психологический роман о трудной судьбе сильного человека.
Заслуга Марии Семеновой втом, что она «очеловечила» сюжет боевика. Возможно, такова былаизначальная установка — все-таки книгу писала женщина. Возможно, именно женскимвзглядом на мир объясняется желание писательницы создать на страницах своегоромана идеальный, но утопичный мир — мир, где женщины стоят над мужчинами, амужчины воспринимают это как должное.
Хочется отметить илитературное мастерство Семеновой. Мира романа вымышлен, однако кажется вполнереальным. Роман насыщен множеством действующих лиц, принадлежащих к разнымплеменам — вельты, венны, сегвены и другие. И все они имеют только имсвойственные особенности, словно писательница почерпнула сведения о своихгероях из исторических источников. Насыщенный деталями, написанныйзамечательным русским языком, «Волкодав» — один из лучших романовпоследних лет в жанре фэнтези. И, возможно, не только фэнтези.
Эти романы написаны вжанре фэнтези, чья популярность на сегодняшний день занимает всё более и болееустойчивые позиции. В результате анализа романов Семёновой и сопоставления их снаучными работами; главным образом с трудами Афанасьева «Мифологическиевоззрения славян на природу» и «Мифы русского народа» Левкиевской, мы приходимк выводу, что Семёнова не только активно использует материал славянскоймифологии, но и преобразует его. Славянская культура — верования, традиции иобычаи наших предков – незримый самобытный герой её произведений. Именнопоэтому мы можем назвать жанр этого произведения — славянское фэнтези.
На ранней стадиимифического сознания внутри живой природы не представляется ещё возможнымпровести чёткую грань между человеком и животным, что ведёт кзооантропоморфному облику героя мифа. Сказанное относится, прежде всего, кмифам, в которых действуют тотемные предки – создатели одновременно икакой-нибудь породы животных, и человеческого рода, для которой тот или инойвид животных является прародителем. Из этого следует, что герой мифа можетвыступать как в облике человека, так и в облике животного. И тот, и другойпрообразы обнаруживаются уже в искусстве позднего палеолита[14].
С.Ю. Неклюдов нашёлобъяснение этим своеобразным «перевоплощениям» персонажей: по его мнению, ониспособны выступать в своей «животной» или человеческой ипостаси главным образомв зависимости от функционирования в данном эпизоде[15].
Данное явление мынаблюдаем в анализируемых произведениях, ведь не случайно все племена здесьведут свой род от тотемного животного, к тому же и главный герой в случаенадобности превращается в покровителя своего племени – в собаку: «Его предокбыл псом, который избавил праматерь племени от лютых волков, а потом, какводится, обернулся статным мужчиной».
При этом способностьперенимать облик тотемного животного была уделом избранных, всегда считаласьвеликой честью: «Предок дарит Своё обличье только величайшим в роду».
Именно перед тотемнымпредком держат ответ венны в загробном мире: «Хорошим или плохим я был сыном,это я узнаю, когда умру и предстану перед Прародителем Псом».
Черты человека и чертыпса сливаются друг с другом, их души становятся единым целым, и одно существоописывается с помощью указания характерных особенностей другого: «У страшногосерого зверя были человеческие глаза».
Образ Серого Пса в романеявляется одним из главнейших тотемов.
В мифологическихпредставлениях наших предков собака играла далеко не последнюю роль, так какона всегда являлась помощником человека, сопровождала его на охоту, охранялажилище и т.д. Народное сознание часто отождествляло собак с тучами, поэтомувнимание постоянно акцентируется на ассоциативной связи между собакой и тучейблагодаря общему для них признаку – серому цвету; именно этим и объясняетсяпостоянное упоминание о том, что пес носит серую шкуру[16].
Образ волка неразрывносвязан с образом собаки. В романах даже есть упоминание о родственном СерымПсам племени, в котором тотемом являлся волк. Верования приписывали ему функциипосредника между «этим» и «тем» светом, между людьми и нечистой силой, врусской традиции даже существует предание, что волк был создан дьяволом, чтобыкусать бога.
Два героя — Волк иВолкодав противопоставляются друг другу – один как носитель светлого начала,охранителя человека от всякого зла, другой как губитель стада, жестокий слугане только земных тиранов, но одновременно и потусторонних сил.
Образы волка и собаки внародном сознании тесно связаны благодаря возможности превращения как изчеловека в животное, так и наоборот. Идея о смене облика в более позднейнародной традиции трансформируется в культ оборотня, соотнесённого с природнойсредой, и прежде всего с фауной и флорой соответствующего региона.
Мотив перевоплощениячеловека в волка и в русском фольклоре, и в древнерусской литературе являлсяуниверсальным. Мифологема превращения человека в волка столь устойчива, чтослово волколак или волкодлак приобрело расширительный смысл: это оборотеньвообще. Корень длака в стар.слав., сербохарватском и словенском языках значит«шерсть», «руно»).
Превращение в собакуимеют свою особенность: оно случается совершенно внезапно: только что виделичеловека, имеющего некоторые характерные признаки (например, старика, «многотакого знающего», со странным волчьим взглядом, сверкающим из-под бровей), аспустя мгновенье вместо этого человека видят похожую на него собаку.Превращение, описанное в романах, полностью соответствует народнымпредставлениям. Прежде всего, Волкодав имеет все признаки «подозрительного»человека: следы кондалов вызывают в народе мысли о том, что он – беглыйкаторжник. Да и вид у него всегда очень угрюмый и настороженный! «Мы слышаликрики. Нам показалось, что бешенная собака напала на женщину», — так говорят очевидцысхватки Волкодава с жрицей богини Смерти. «Я…иногда…бываю собакой» – признаётсяи сам герой.
Правда, необходимоотметить, что оборотничество носит в сознании народа отрицательный характер,так как оборотень если не ведет человека к гибели, то, по крайней мере,приносит серьёзные неприятности. Славяне, жившие во времена первобытно-общиннгостроя оборотничество представляли совсем иначе, т.к. каждый член рода, а вособенности избранный, совмещали в себе черты человека и животного-покровителя,следовательно такое превращение не могло принести зла. Так и Волкодав чувствуетв себе Пса, он органически сливается с ним.
Появляется на страницахроманов и гигантский Змей. Правда, он предстаёт перед нами не в образеживотного, а в своей божественной ипостаси.
«Змей, давным-давноизгнанный Богом Грозы из пределов Земли, рвался в дневной мир, шарил хоботом,нащупывая дорогу к Железным горам: сломать заповедные крепи, выпустить извекового заточения хозяев смерти и холода, Тёмных Богов.»
Этот миф напоминаетскандинавское сказание о Мировом Змее, пожирающем свой хвост. Ёрмунганд,Мировой Змей, – был сыном Локи и великанши Ангрбоды. Всеотец (Один) взялвеликого Змея и бросил его в море. Там вырос он до таких размеров, что лежиттеперь, плотно обвившись вокруг земли, и грызёт свой хвост.
Учёные полагают, что Змейв его древнейшей форме представляет природные стихии огня, воды, гор и небесныхсил – дождя и грозы. Легенда о Боге Грозы, рассказанная Семёновой, у реальныхславян часто трансформировалась в легенду о кузнеце. Так, этнографы в 20-е гг.ХХ века зафиксировали на Украине целый ряд сказаний о древнихкузнецах-змееборцах, которые выковали сорокапудовый сказочный плуг и научилилюдей земледелию.
Само племя веннов, изкоторого происходит главный герой, чем-то напоминает племя реальныхисторических северян невров, живших в 5-6вв. до н.э., которых считают предкамиславян. Эти племена жили первобытным строем. Селились они в лесу, как и венны.Афанасьев отмечает, что Геродот записал любопытную этнографическую деталь,связанную с неврами, о ежегодном превращении их в волков, правда, что он имелввиду, остаётся не совсем ясным.
Главный мотив русскойнародной вышивки – женская фигура с воздетыми к небу руками – существовал ужепримерно в 5,6вв. до н.э… Из этого следует, что главенствование женщины какбогини и женщины в родовой общине на тот период истории славян было очевидным.Тогда мы можем предположить, что племя невров тоже могло жить поматриархальному принципу!
Веннское племя такжестроится по принципу матриархата. Венны верили, что в основе племени стоитПраматерь. Превосходство женщины подчёркивалось и тем, что женщину считалиболее интеллектуально развитой. «Женщины мудрее мужчин», — так говорит и самглавный герой. Нижеследующий обычай характеризует взаимоотношения мужчин иженщин этого племени: «Веннские женщины дарили бусы женихам и мужьям, и тенанизывали их на ремешки, которыми стягивали косы. С гладкими ремешкамипоказывались на люди одни вдовцы и те, до кого женщина ещё неснисходила.»(1;55); «По веннскому обычаю, радужная горошина на ремешке ухолостого мужчины обозначала лишь, что он собирался хранить верность подарившейеё. Пока она не возьмёт его в мужья. Или не предпочтёт кого-то иного…»(1;290).Женщины племени веннов брали мужчин себе в мужья, что часто становилось поводомдля шуток и издёвок со стороны представителей других племён: «Волкодавпривыкнуть к тому, что у большинства народов девушку выдавали, так и не мог. Увеннов девушка брала себе мужа»(1;288).
2.2 Мифологические мотивы в трилогии Марии Семёновой «Волкодав»
На страницах романовСемёновой перед нами последовательно предстают все основные боги славянскогопантеона: Перун(Сварог), Дажьбог(Солнце), Лада, правда под другим именем(вромане она встречается под именем Прекраснейшей), Марана-смерть и т.д.
Из них большее вниманиеуделяется Перуну, «Богу Грозы», как его называет сам Волкодав. Этот богявляется также покровителем главного героя, его незримым помощником.
В славянской мифологииПерун являлся владыкой морей, рек, дождевых облаков и т.д, а также богомземного огня, принесеного им с небес в дар смертным.( Исходя из этого можнопровести параллель между ним и др.-греческим Прометеем)
Перун частоотождествляется с греческим Гефестом и с Тором из скандинавской мифологии. В народномсознании жителей северной Европы Тор путешествовал по небу в колеснице, разястрелами-молниями, сопровождаемый диким грохотом — громом.
Ср. с описанием в романе:«Колесница Бога Грозы удалилась на север…».
Каменный илиметаллический крестообразный молот – необходимый атрибут бога-громовника у всехарийских народов. Так же и финский бог Укко имеет не только огненный лук иогненные стрелы, но и молот[17].
Мария Семёнова описываетобращение главного героя к Перуну, своему покровителю: «Вытащил молот…начерталв воздухе Знак Грома: 6 остроконечных лепестков, заключённых в круг-колесо»,т.е. чтобы получить помощь от божества, герой совершает ряд «колдовских»операций с помощью любимого оружия бога-громовника.
«Венны звали эти горыЖелезными и утверждали, будто ими, как железным замком, запер когда-то ТёмныхБогов и всякую нечисть, воспретив показываться в дневной мир» – эта цитата,несмотря на свою краткость, содержит, на мой взгяд, очень важную информацию.Здесь в несколько изменённом виде, представлен один из базовых славянских мифово борьбе громовержца Перуна с каким-то могучим противником. Учёные полагают,что на его основе создавались все остальные мифологические рассказы оботношениях между богами.
Теория «основного мифа»была разработана в 60 – 70-х годах ХХ века В.В.Ивановым и В.Н.Топоровым,которые исходили из предположения, что славянская мифология может бытьреконструирована через сопоставление с мифами других народов, «родственников»славян по индоевропейской семье. Согласно теории «основного мифа» у восточныхславян существовал ряд мифологических сюжетов, объединяющих Перуна, Мокошь (женск.начало) и Волоса (Велеса)[18].
Скорее всего, основнымпротивником громовержца был Волос.(В северорусских землях этот бог почиталсяпод именем Велеса.) В отличие от Перуна, который царил в верхнем мире, на небе,Волос властвовал под землёй.
Причину распри этих боговучёные обычно видят в соперничестве за благосклонность единственного известногоженского божества Мокоши, которую считают супругой громовержца Перуна. Впрочем,подобная гипотеза полностью построена на сравнении славянских богов сперсонажами балтийской мифологии и практически не имеет прямых подтверждений всобственно славянских верованиях.
В космогоническиепредставления веннов и сегваннов, сольвеннов и других племён, представленных вромане, вливаются реальные космогонические мифы древних славян, в том числе, илегенды об Острове Жизни, воплощающем в себе представления славян о Раенебесном:«…Остров Жизни, священная обитель Богов. Туда, на этот Остров, ушлиДети Серого Пса». Вспоминая Остров Жизни, венн постоянно называет егоЯблочным.Этот миф, пересказанный Семёновой, уходит своими корнями в глубокуюдревность, когда славяне полагали, что в райских садах зреют золотые яблоки,дающие вечную молодость, здоровье и красоту (= живая вода). Ещё Афанасьевговорил о том, что «Блестящие молнии уподоблялись арийскими племенами золотымшарам. Золотые шары-молнии породили миф о золотых плодах, зреющих в счастливуюпору весны и лета на деревьях-тучах. Греческая мифология знает чудесный саднимф-гесперид, в котором растут золотые яблоки»[19].
«А наёмники…Если онипогибают, то…в бою, с мечами в руках, и Длиннобородый берёт их на небо,сражаться и пировать в Дружинном чертоге!» Такое поверье сходно соскандинавским мифом о боге Одине и его небесной стране Валхалле – рае для всехпавших в бою войнов! Несомненно, чтобы попасть на Остров Жизни, нужно пройтиопределённый, не лишённый опасностей путь, который в народном сознании чащевсего отождествлялся с Млечным путём или радугой. Авторы Мифологическогословаря отмечают, что в Тульской губернии Млечный путь осмысляли как Мост изада в рай, по которому идут души умерших. Соответствующие представления мынаходим и в романах: «Я не очень хорошо жил… Радужный мост обломится у меня подногами, и двери Звёздного чертога не раскроются передо мной. Жадный Хёгг будетвечно гнаться за мной по отмелям холодной реки…» В данном контексте, как и впоследующем, выдвигается идея о том, что душа свободна и легка только тогда,когда вес души вместе с грехами не будет превышать определённую норму, иначечеловеческая сущность до рая долететь не сможет!
«Прегрешения прожитойжизни могут отяготить, заставить свалиться в холод и мрак Исподнего Мира соЗвёздного моста.». Эта же мысль развивается и далее: «Души бывают разные… -Управедника она — как светлое облачко…А у таких, как Людоед или тот палач, души– как трупы.»
Сравним представленииславян и веннов о смерти. Женский род слова ‘смерть’ лишний раз подтверждаетидею о том, что, славяне олицетворяют её с женщиной, подобной Гелле, у немцевже T`ot, der heilig Tod выступает, как злой бог(но не как женщина)[20].
Видение смерти у героев«Волкодава» похожее: «На границе светлого круга стояла худая рослая женщина. Вдлинной, до пят, белой рубахе и тёмно-красной понёве с прошвой, расшитой белымпо белому. Распущенные пряди седых волос достигали колен. …Время попросту неимело к ней отношения.» Стоит обратить внимание на то, что изображается толькоодежда Смерти, но о лице не сказано ни слова. Это описание напоминает быличку,когда о страшном и о невыразимом, простым человеческим языком не говорится; мыузнаём описываемое существо только по каким-то особенным признакам[21].
Итак, мы рассмотрелиобраз смерти и представления о загробном мире, сравним теперь представления овозникновении человека и устройстве мира у славян, описанных Семёновой среальными представлениями наших предков.
«Боги Небесной Горывылепили всех нас из глины.» «Волкодав: «Боги вырезали нас из дерева.»
Здесь в цитатах изроманов мы видим, как сталкиваются космогоничексие представления двух разныхплемён, при этом миф, «рассказываемый» Волкодавом, не находит аналогов в рамкахславянской традиции, скорее, примеры соответствия можно найти в мифологиидругих стран, например, в Персии: жители этой страны в древности полагали, чтопрародители рода – муж и жена (Meshia и Meshiane) произошли из дерева.Соответствующую параллель мы находим в скандинавской Эдде, где говорится о том,что люди были сотворены из ясеня[22].
«Ниже начинался матёрыйщит Земли, отделявший Верхний мир от Исподнего. Если рыть вглубь, со временемможно достигнуть …чего? Обиталища мёртвых?».
Из этих цитат следует,что племена, созданные Семёновой, мир делили на подземный и наземный, чторасходится с представлениями о том, что души умерших обитают на небесах. Этапутанница могла возникать из-за столкновения различных мифологическихпредставлений, так как каждое племя имело свою собственную версию мифа обобиталище умерших.
Встречаются в романе исущества, являющиеся результатом непосредственно творчества самой Семёновой: Из них – бог Трёхрогий, Ойлен Улль – властитель небесного Острова Яблок.(Похожее имя встречается в скандинавской мифологии: Улль – бог-лыжник, стрелокиз лука и сын богини Сив, но мы видим, что у Семёновой он выполняет совсем инуюфункцию, при этом имеет необычный внешний облик, из чего можно сделать вывод,что бог этот – результат творчества писательницы, а сходства имён – лишьслучайное совпадение!); Каплона – богиня, покровительствующая лошадям, Кан –богиня Луны: «Кан Кендерат была жрицей Кан, милосердной Богини Луны. Богиню Канчтут на юге Вечной Степи. У этих жриц было заведено странствовать – лечить,учить…А чтобы безоружные женщины живыми возвращались домой, их Богиня дароваласвоим ученицам Искусство Кан-киро ведда-арди.». Под этим культом нельзярассматривать какое-то определённое религиозное направление. Женщины-жрицывладеюшие подобием восточных единоборств – каждый критик или читатель сам воленинтерпретировать это явление как ему самому хочется!
Семёнова разрабатываетнебольшой цикл легенд, связанных с изображёнными в романе Самоцветными горами.Это своеобразная культура рабов, их легенды и вера в спасение и грядущуюсвободу. Так, например, рабы верили, что, если прийти в забое по шесть человек,то Горбатый рудокоп обязательно станет седьмым и освободит их. Эта легенда, атакже рассказы о том, как иногда некоторые слышали звон его кайла, напоминаютлинию «Уральских сказов» Бажова, в том числе, и историю о Хозяйке Медной горы,которая иногда помогала наиболее трудолюбивым и честным работникам. Авторкасается также и особенностей горных профессий, поверий, связанных с различнымидрагоценными камнями, т.е формирует своеобразную горную культуру, где даже естьсвоя собственная мифология. Пр.: «…после смерти Боги даровали Каменотёсу правоостаться в Самоцветных горах – помогать утратившим надежду, выводить к светузаблудившихся в лабиринте пещер…».
Подводя итог всему вышесказанному можно с уверенностью заявить, что романы Семёновой в обзорном видепредставляют основные моменты славянской мифологии.
В любом случае, авторанельзя упрекать в искажении некоторых моментов или в своеобразной,нетрадиционной интерпретации отдельных мифов, так как эти работы ни в коемслучае не претендуют на энциклопедическую достоверность.
Заключение
На нынешнем этаперазвития отечественного литературоведения о жанре фэнтези трудно что-либосказать определённо. Он вызывает больше вопросов, чем ответов, как и всякое«молодое» явление.
Большую путаницу вызываетотсутствие общепринятой терминологии, определения жанра и его классификации.Ведутся споры по поводу того, кто был первооткрывателем жанра, где лежат егоистоки. Фэнтези унаследовала многое и от мифов, и от волшебной сказки; однаконе решено, стоит ли считать её одним из направлений фантастики или выделить какнезависимый жанр.
Мир фэнтези может бытьсвязан с миром людей, Землёй, или же существовать отдельно. В зависимости отэтого фэнтези можно подразделить на «высокую» (создающую отдельный мир сразвитой мифологической системой, картой и т.д.) и «низкую» (гдесверхъестественное проникает в нашу реальность).
Установка фэнтези на реальностьсделала возможным такое явление, как «эскейпизм», то есть бегство от реальностив мир вымышленный. Прискорбно, что современная реальность вызывает у человекажелание от неё «убежать», но тем не менее это факт. Фэнтези даёт читателювозможность отдохнуть от быта, «побывать» в мире, где всё проще и честнее, гдеещё существуют идеалы. Не случайно приобретает большую популярность «низкая»фэнтези, где присутствует сюжет о путешествии обычного человека в другие миры.
Традиционно в фэнтезичеловек выступает на стороне Добра и является главным действующим лицом. Чащевсего он обладает необычными качествами, Даром, предназначен для чего-то,борется за торжество Добра и Света. Появляется, впрочем, тенденция к инойтрактовке человеческого образа: человек как низшее создание перед волшебникамии другими расами, имеющими превосходство в магической силе, физическом развитиии так далее. Возможно, в будущем она также получит развитие.
Существуют разные способыпопасть во «вторичный» мир. Иногда герой попадает туда по своей воле (меняяреальность по своей воле, прикоснувшись к волшебному предмету, с помощью мага,волшебного животного и т.д.), но чаще всего его перебрасывает туда силой некоговолшебного существа, судьбы, провидения – или просто по случайности (если он понезнанию прикоснётся к предмету-порталу или попадёт в некое место, являющеесяпорталом). Также герой может перенестись в мир магии физически или толькодуховно. Во втором случае его тело может находиться в коме либо же погибнуть.
Попав в другой мир,человек проявляет себя по-новому. Даже если в «обычной» жизни он не отличалсяот других, то в мире, живущем по иным законам, он меняется, приспосабливаясь ксменившейся обстановке, и открывает в себе порой ему самому неизвестныйдуховный потенциал. В этом фэнтези по-своему дидактична: необязательно попадатьв мир колдовства, чтобы стать лучше, потому что совершенствовать себя иследовать кодексу чести можно при любых обстоятельствах. Но делать это или нет– личный выбор каждого.
Фэнтези как литературныйжанр серьёзными учёными пока не исследуется. Чаще всего её относят к «дешёвойбеллетристике» и «массовой литературе», «жвачке», которая не может представлятьнаучного интереса. Признание в мире науки получил только Толкиен, сам бывшийсерьёзным учёным. Существует ещё несколько исключений, только подтверждающихпечальный факт. Элементы фантастики присутствуют и в литературе «мейнстрима»,однако это не мешает признавать её классической и воспевать как достойныйобразец. Остаётся надеяться, что в ближайшее время это мнение изменится, ифэнтези, этому интереснейшему литературному феномену, будет уделено должноевнимание.
О «Волкодаве»имеет смысл говорить главным образом потому, что одной из первых эта книгасделалась настоящим бестселлером. Слепо воспринимая иностранные слова, мыподчас не столько понимаем их, сколько придумываем им новые значения. На самомделе бестселлер — это не просто книга, которая хорошо продается, а книга,которая начинает жить самостоятельной жизнью.
С «Волкодавом»случилось именно это. Он не только начал собой новую чрезвычайно удачнуюиздательскую серию, не только был продан суммарным тиражом более 300 тысячэкземпляров, не только стремительно вывел Марию Семенову в «первые ледижанра». Он породил активную дискуссию в специальной прессе иинтернетовских фэнтезийных конференциях. Он подвиг Павла Молитвина на созданиекниги при книге — романа «Спутники Волкодава», излагающегопредысторию всех описываемых событий.
«Волкодав» — нетолько детское чтиво. По выражению одного из рецензентов, семеновская книга — это «женский роман» и фэнтези вместе. Одни видят в диком, ноблагородном венне идеального жениха — могучий, правильный, надежный, застенчив,как Павка Корчагин, сексапилен, как Ретт Батлер, — другие — делать бы жизнь ского. «Волкодав» — чтение для всех, кто читает. Конечно, многиеникогда не признаются вслух, что потребляют такого рода литературу, — а зря.Пушкин почитал достойным чтением Вальтер Скотта, будившего историческоесамосознание. Семенова это самое самосознание не столько будит, сколькоформирует.
Список использованной литературы
1. Афанасьев А.Славянская мифология. – М.: Эксмо, Мидгард, 2007.
2. Беренкова В.М.Жанр фэнтези как объект лингвистического исследования // Вестник Адыгейскогогосударственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. — 2009. — № 4. — С. 91-93.
3. Гоголева С.А.Влияние готического романа на жанр фэнтези и его роль в становлении жанра //Наука и образование. — 2007. — № 3. — С. 166-167.
4. Гоголева С.А.Другие миры: традиции и типология жанра фэнтези // Наука и образование. — 2006.- № 3. — С. 85-88.
5. Дьяконова Е.С.Конструирование единого пространства художественного аномального мира впроизведениях жанра фэнтези // Вестник Иркутского государственноголингвистического университета. — 2008. — № 1. — С. 10-16.
6. Иванова Э.Создание вторичных миров: Дж.Р.Р.Толкин и жанр «фэнтези» // Искусство в школе.- 2008. — № 4. — С. 41-45.
7. Любарская И. Дyxless«Волкодав из рода Серых Псов»,режиссер Николай Лебедев // Искусство кино. — 2007. — № 1. — С. 40-45.
8. Мончаковская О.С.Фэнтези как разновидность игровой литературы // Знание. Понимание. Умение. — 2007. — № 3. — С.231-237.
9. Неёлов Е.М. Ещераз о жанровой специфике фантастической литературы // Ученые записки Петрозаводскогогосударственного университета. Серия: Общественные и гуманитарные науки. — 2008. — № 91. — С. 100-105.
10. Семенова М.Волкодав. – М.: АСТ, Азбука, 2007.
11. Семенова М.Волкодав. Знамение пути. – М.: Азбука-классика, 2003.
12. Семенова М.Волкодав. Истовик-камень. – М.: АСТ, Азбука, Харвест, 2007.
13. Чепур E.A. Русская фэнтези: к проблеме типологии характеров //Проблемы истории, филологии, культуры. — 2008. — № 19. — С. 336-341.
14. Чернышева Т.Природа фантастики. – М.: Издательство Иркутского университета, 1989.
15. Шапарова Н.С.Краткая энциклопедия славянской мифологии. – М.: АСТ, Астрель, Русские словари,2003.
16. Яковенко О.К.Жанровые особенности фэнтези (на основе анализа словарных дефиниций фэнтези инаучной фантастики) // Вестник Иркутского государственного лингвистическогоуниверситета. — 2008. — № 1. — С. 140-167.