Введение
/>
СМУТА (СМУТНОЕ ВРЕМЯ) – глубокий духовный, экономический,социальный, и внешнеполитический кризис, постигший Россию в конце 16– начале 17в. Совпал с династическим кризисом и борьбой боярских группировок за власть,поставившей страну на грань катастрофы. Основными признаками смуты считаютбесцарствие (безвластие), самозванство, гражданскую войну и интервенцию. Помнению ряда историков, Смутное время можно считать первой гражданской войной вистории России.
Современники говорили о Смуте как о времени «шатости»,«нестроения», «смущения умов», которые вызвали кровавые столкновения иконфликты. Термин «смута» использовался в обиходной речи 17 в.,делопроизводстве московских приказов, вынесен в заголовок сочинения ГригорияКотошихина (Смутное время). В 19– начале 20 в. попал в исследования оБорисе Годунове, Василии Шуйском. В советской науке явления и события начала 17в. классифицировались как период социально-политического кризиса, первойкрестьянской войны (И.И.Болотникова) и совпавшей с ней по времени иностраннойинтервенции, но термин «смута» не использовался. В польской исторической наукеэто время именуется «Димитриада», поскольку в центре исторических событийстояли Лжедмитрий I, Лжедмитрий II, Лжедмитрий III – поляки или сочувствовавшиеРечи Посполитой самозванцы, выдававшие себя за спасшегося царевича Дмитрия.
В произведениях многих авторов нашли отражение событияСмутного времени.
Глава 1
Смута
Предпосылками Смуты стали следствия опричнины и Ливонскойвойны 1558–1583: разорение экономики, рост социального напряжения.
Причины Смуты как эпохи безвластия, согласно историографии 19– начала 20 в., коренятся в пресечении династии Рюриковичей и вмешательствесопредельных государств (особенно объединенной Литвы и Польши, отчего периодиногда именовался «литовское или московское разорение») в дела Московскогоцарства. Совокупность этих событий привела к появлению на русском престолеавантюристов и самозванцев, притязаний на трон с казаков, беглых крестьян ихолопов (что проявилось в крестьянской войне Болотникова). Церковнаяисториография 19– начала 20 в. считала Смуту периодом духовного кризисаобщества, видя причины в искажении нравственных и моральных ценностей.
Хронологические рамки Смуты определяются, с одной стороны,смертью в Угличе в 1591 царевича Дмитрия, последнего представителя династии Рюриковичей,с другой – избранием на царство первого царя из династии Романовых МихаилаФедоровича в 1613, последующими годами борьбы с польскими и шведскимизахватчиками (1616–1618), возвращением в Москву главы русской православнойцеркви патриарха Филарета (1619).
Первый этап Смутного времени начался династическим кризисом, вызваннымубийством царем Иваном IV Грозным своего старшего сына Ивана, приходом к властиего брата Федора Ивановича и смертью их младшего сводного брата Дмитрия. В мае1590 года из Углича пришла трагическая весть — при странных обстоятельствахпогиб маленький царевич Дмитрий. Родственники царевича объявили, что мальчикаубили по приказу Годунова. Однако факты говорят о том, что Борис Годунов былнепричастен к его гибели. До наших дней дошло подлинное следственное дело огибели царевича, которое вел один из главных противников Годунова ВасилийШуйский. Комиссия под его руководством прибыла в Углич на четвертый день послетрагедии и провела тщательный опрос свидетелей. Никаких сомнений в том, чтоцаревич Дмитрий погиб в полдень 15 мая во время приступа эпилепсии. Престоллишился последнего наследника из династии Рюриковичей.
Смерть бездетного царя Федора Ивановича (1598) позволилаприйти к власти Борису Годунову (1598–1605), правившему энергично и мудро, нонеспособному пресечь интриги недовольных бояр. Неурожай 1601–1602 ипоследовавший за ним голод стали причиной вначале первого социального взрыва(1603, восстание Хлопка). К внутренним причинам добавились внешние:объединенные в Речь Посполитую Польша и Литва спешили воспользоваться слабостьюРоссии. Появление в Польше молодого галичского дворянина Григория Отрепьева,объявившего себя «чудом спасшимся» царевичем Дмитрием стало подарком королюСигизмунду III, поддержавшего самозванца.
В конце 1604, приняв католичество, Лжедмитрий I с небольшимвойском вступил в Россию. На его сторону перешли многие города юга России,казаки, недовольные крестьяне. В апреле 1605, после неожиданной смерти БорисаГодунова и непризнания его сына Федора царем, на сторону Лжедмитрия I перешло имосковское боярство. В июне 1605 самозванец почти на год стал царем Дмитрием I.Однако боярский заговор и восстание москвичей 17 мая 1606, недовольныхнаправлением его политики, смели его с трона. Через два дня царем был «выкрикнут»боярин Василий Шуйский, давший крестоцеловальную запись править с Боярскойдумой, не налагать опал и не казнить без суда.
К лету 1606 по стране распространились слухи о новом чудесномспасении царевича Дмитрия: в Путивле вспыхнуло восстание под главенствомбеглого холопа Ивана Болотникова, к нему присоединились крестьяне, стрельцы,дворяне. Восставшие дошли до Москвы, осадили ее, но потерпели поражение.Болотников летом 1607 был схвачен, сослан в Каргополь и там убит.
Новым претендентом на русский трон стал Лжедмитрий II(происхождение не известно), объединивший вокруг себя уцелевших участниковвосстания Болотникова, казаков во главе с Иваном Заруцким, польские отряды.Обосновавшись с июня 1608 в подмосковном селе Тушино (отсюда его прозвище «Тушинскийвор»), он осадил Москву.
/>Второй этап Смуты связан с расколом страны 1609:в Московии образовалось два царя, две Боярские думы, два патриарха (Гермоген вМоскве и Филарет в Тушине), территории, признающие власть Лжедмитрия II, итерритории, сохраняющие верность Шуйскому. Успехи тушинцев заставили Шуйского вфеврале 1609 заключить договор с враждебной Польше Швецией. Отдав шведамрусскую крепость Корела, он получил военную помощь, и русско-шведская армияосвободила ряд городов на севере страны. Это дало польскому королю СигизмундуIII повод к интервенции: осенью 1609 польские войска осадили Смоленск, дошли доТроице-Сергиева монастыря. Лжедмитрий II бежал из Тушина, покинувшие еготушинцы заключили в начале 1610 договор с Сигизмундом об избрании на русскийпрестол его сына королевича Владислава.
В июле 1610 Шуйский был свергнут боярами и насильно постриженв монахи. Власть временно перешла к «Семибоярщине», правительству, подписавшемув августе 1610 договор с Сигизмундом III об избрании Владислава царем приусловии, что тот примет православие. В Москву вступили польские войска.
/>Третий этап Смуты связан со стремлениемпреодолеть соглашательскую позицию Семибоярщины, не имевшей реальной власти ине сумевшей заставить Владислава выполнять условия договора, приниматьправославие. С нарастанием с 1611 патриотических настроений усилились призывы кпрекращению раздоров, восстановлению единства. Центром притяженияпатриотических сил стали московский патриарх Гермоген, князь Д.Т. Трубецкой. Всформированном Первом ополчении участвовали дворянские отряды П.Ляпунова,казаки И. Заруцкого, бывшие тушинцы. В Нижнем Новгороде и Ярославле собиралвойско К.Минин, формировалось новое правительство, «Совет всея земли». Первомуополчению освободить Москву не удалось, летом 1611 ополчение распалось. В этовремя полякам удалось после двухлетней осады овладеть Смоленском, шведам –взять Новгород, во Пскове объявился новый самозванец – Лжедмитрий III, который4 декабря 1611 был там «оглашен» царем.
Осенью 1611 по инициативе К.Минина и приглашенного имД.Пожарского в Нижнем Новгороде было сформировано Второе ополчение. В августе1612 оно подошло к Москве и 26 октября 1612 освободило ее. В 1613 Земский соборизбрал царем 16-летнего Михаила Романова, в Россию вернулся из плена его отец,патриарх Филарет, с именем которого народ связывал надежды на искоренениеразбоя и грабежей. В 1617 был подписан Столбовский мир со Швецией, котораяполучила крепость Корелу и побережье Финского залива. В 1618 заключеноДеулинское перемирие с Польшей: Россия уступила ей Смоленск, Чернигов и ряддругих городов. Территориальные потери России смог возместить и восстановитьлишь царь Петр I почти сто лет спустя.
Однако долгий и тяжелый кризис был разрешен, хотяэкономические последствия Смуты – разорение и запустение огромной территории,особенно на западе и юго-западе, гибель почти трети населения страны продолжалисказываться еще полтора десятилетия.
Следствием Смутного времени стали изменения в системеуправления страной. Ослабление боярства, возвышение дворянства, получившегопоместья и возможности законодательного закрепления за ними крестьян имелиследствием постепенную эволюцию России к абсолютизму. Переоценка идеаловпредыдущей эпохи, ставшие очевидными негативные последствия боярского участия вуправлении страной, жесткая поляризация общества привели к нарастаниюидеократических тенденций. Они выразились в том числе в стремлении обосноватьнезыблемость православной веры и недопустимость отступлений от ценностейнациональной религии и идеологии (особенно в противостоянии «латынству» ипротестантству Запада). Это усилило антизападнические настроения, что усугубилокультурную, а в итоге и цивилизационную замкнутость России на долгие столетия.
Глава 2
Освещениесобытий Смутного времени в русской литературе
С нами дни и светлыеи черные,
С нами наши долгиевека.
Ни одна страница незачеркнута,
Ни одна не вырванастрока.
В. Кочетков « Русская история»
Бурные события начала 17 столетия, получившие у современниковназвание «смуты» нашли широкое отражение в литературе. Исторические песни исказания, романы и повести, рассказы и очерки, стихи и пьесы — вот наиболеераспространенные жанры литературы о Смуте. Эти произведения отличаются яркимнапряженным действием, эпическим изображением характеров, событий, ясным ивыразительным языком. Раскрывая связь времен, авторы показывают, что безпрошлого нет настоящего, нет будущего.
Литература приобретаетисключительно злободневный публицистический характер, оперативно откликаясь назапросы времени, участвующих в борьбе.
Общество, унаследовав отпредшествующего века горячую веру в силу слова, в силу убеждения, стремится влитературных произведениях пропагандировать определенные идеи, добиваяськонкретных действенных целей.
2.1Повести, сказания
Среди повестей,отразивших события 1604 — 1613 гг., можно выделить произведения, которыевыражают интересы правящих боярских верхов. Такова «Повесть 1606 года»,созданная монахом Троице-Сергиева манастыря. Повесть активно поддерживаетполитику боярского царя Василия Шуйского, пытается представить его всенароднымизбранником, подчеркивая единение Шуйского с народом. Народ оказывается тойсилой, с которой не могут не считаться правящие круги. Повесть прославляет «мужественноедерзновение» Шуйского в его борьбе со «злым еретиком», «расстригой»Гришкой Отрепьевым. Для доказательства законности прав Шуйского на царскийпрестол его род возводится к Владимиру Святославичу киевскому.
Причины «смуты» и«нестроения» в Московском государстве автор повести усматривает в пагубномправлении Бориса Годунова, который злодейским убийством царевича Дмитрияпрекратил существование рода законных царей московских и «восхити неправдоюна Москве царский престол».
Впоследствии «Повесть1606 года» была переработана в «Иное сказание». Защищая позиции боярства, авторизображает его в роли спасителя Русского государства от супостатов.
Этой группе произведенийпротивостоят повести, отражающие интересы дворянства и посадскихторгово-ремесленных слоев населения. Здесь следует упомянуть прежде всего о техпублицистических посланиях, которыми обменивались русские города, сплачиваясилы для борьбы с врагом.
Такова «Новая повестьо преславном, Российском государстве» — публицистическое агитационноевоззвание. Написанная в конце 1610 — начале 1611 г., в самый напряженный моментборьбы, когда Москва была занята польскими войсками, а Новгород захваченшведскими феодалами, «Новая повесть», обращаясь ко «всяких чинов людям»,звала их активным действиям против захватчиков. «Новая повесть» дошла до нас вединственном списке XVII в. Она резко обличала предательскую политику боярскойвласти, которая, вместо того чтобы быть «земледержцем» родной земли,превратилась в домашнего врага, а сами бояре в «землесъедцев», «кривителей».Разоблачились в повести планы польских магнатов и их главаря Сигизмунда III,который лживыми обещаниями стремился усыпить бдительность русских. Прославлялсямужественный подвиг смолян, самоотверженно оборонявших свой город, не даваяврагу овладеть этой важной ключевой позицией. «Чаем, яко и малым детям,слышавше дивитися той их граждан храбрости и крепости и великодушиюнепреклонному уму.» — отмечает автор. Идеалом патриота «Новая повесть»считает патриарха Гермогена, наделяя его чертами верного христианина, мученикаи борца за веру против богоотступников. На примере поведения «крепких»смолян и Гермогена «Новая повесть» выдвигала на первый план стойкость какнеобходимое качество поведения истинного патриота.
Характерной особенностьюповести является ее демократизм, новая трактовка образа народа — этого «великого…безводного моря». К народу обращены призывы и послания Гермогена, народастрашатся враги и предатели, к народу апеллирует автор повести. Однако народ вповести еще не выступает в роли действенной силы.
В отличии от другихпроизведений того времени, в «Новой повести» отсутствуют исторические экскурсы;она наполнена злободневным материалом, призывает москвичей к вооруженной борьбес захватчиками. Это и определяет особенности стиля «Новой повести», в которомделовая энергичная речь сочетается с взволнованным патетическим призывом. «Лирическуюстихию» повести составляют авторские патриотические настроения, стремлениеподнять москвичей на вооруженную борьбу с врагом.
Впервые в литературепоявляется стремление обнаружить и показать противоречия между помыслами ипоступками человека. В этом возрастающем внимании к раскрытию помысловчеловека, определяющих его поведение, и заключается литературное значение«Новой повести».
Тематически близок к«Новой повести» «Плач о пленении и конечном разорении Московскогогосударства», созданный, очевидно, после взятия поляками Смоленска исожжения Москвы в 1612 г. В риторической форме оплакивается падение «пирга(столпа) благочестия», разорение «богонасажденного винограда».Сожжение Москвы осмысляется как падение «многонародного государства».Автор стремится выяснить причины, которые привели к «падению превысокойРоссии», используя форму назидательной краткой «беседы». Вобстрактно обобщенной форме он говорит об ответственности правителей за то, чтослучилось «над превысочайшею Россиею». Однако это произведение не зоветк борьбе, а лишь скорбит, убеждает искать утешение в молитве и уповании напомощь божию.
Непосредственным откликомна события явилась «Повесть о преставлении князя Михаила ВасильевичаСкопина-Шуйского». Своими подами над Лжедмитрием II Скопин-Шуйский стяжалславу талантливого полководца. Его внезапная смерть в двадцатилетнем возрасте(апрель 1610 г.) породила различные толки о том, что якобы из зависти он былотравлен боярами. Эти толки отразились в народных песнях и сказаниях,литературной обработкой которых и является повесть.
Она начинаетсяриторическим книжным вступлением, в котором делаются генеалогические выкладки,возводящие род Скопина-Шуйского к Александру Невскому и Августу-кесарю.
Центральный эпизодповести — описание пира-крестин у князя Воротынского. Включая ряд бытовыхподробностей, автор обстоятельно рассказывает о том, как герой был отравленженой своего дяди Дмитрия Шуйского, дочерью Малюты Скуратова. Сохраняя речевойи ритмический строй народной эпической песни, повесть так передает этот эпизод:
И как будет послечестного стола пир на весело,
И… злодеянница такнягиня Марья, кума подкрестная,
Подносила чару питиякуму подкрестному
И била челом,здоровала с крестником Алексеем Ивановичем.
И в той чаре в питииуготовано лютое питие смертное.
И князь МихайлоВасильевичь выпивает ту чару до суха,
А не ведает, что злоепитие лютое смертное.
В приведенном отрывкенетрудно обнаружить характерные элементы былинной поэтики. Они отчетливовыступают и в диалоге матери с сыном, вернувшимся преждевременно с пира. Этотдиалог напоминает беседы Василия Буслаева с Мамелфой Тимофеевной, Добрыни сматерью.
Вторая часть повести,посвященная описанию смерти героя и всенародного горя по поводу его кончины,выполнена в традиционной книжной манере. Здесь использованы те же примеры, чтои в «Житии Александра Невского» и «Слове о житии Дмитрия Ивановича». Авторповести передает отношение к смерти Скопина различных групп общества. Своюскорбь, а также и свою оценку деятельности Скопина-Шуйского выражают москвичи,немецкий воевода Яков Делагарди, царь Василий Шуйский, мать, жена. Плач материи жены почти целиком восходят к традиции устной народной причети.
Повесть имеетантибоярскую направленность: Скопин-Шуйский отравлен «по совести злыхизменников» — бояр, только они не скорбят по полководцу.
Повесть прославляетСкопина-Шуйского как национального героя, защитника родины отврагов-супостатов.
В 1620 г. к «Повести опреставлении...» была присоединена «Повесть о рождении воеводы М.В.Скопина-Шуйского».
По-своему осмысляютсяисторические события тех лет в народном сознании, о чем свидетельствуют записиисторических песен, сделанные в 1619 г. для англичанина Ричарда Джемса. Этопесни «О собаке-воре Гришке-расстрижке», «О Маринке — злои еретице»,о Ксении Годуновой. В песнях обличаются интервенты и их пособники «боярекособрюхие», возвеличиваются народные герои богатырь Илья, Скопин-Шуйский,стоящие на страже интересов родной земли.
«Сказание» АвраамияПалицына. Выдающимсяисторическим произведением, ярко отразившим события эпохи, является «Сказание»келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия Палицына, написанное в 1609-1620 гг.
Умный, хитрый и довольнобеспринципный делец Авраамий Палицын находился в близких отношениях с ВасилиемШуйским, тайно сносился с Сигизмундом III, добиваясь у польского короля льготдля монастыря. Создавая «Сказание», он стремился реабилитировать себя истарался подчеркнуть свои заслуги в борьбе с иноземными захватчиками и избраниина престол царя Михаила Федоровича.
«Сказание» состоит изряда самостоятельных воспроизведений:
1) Небольшой историческийочерк, обозревающий события от смерти Грозного до воцарения Шуйского. Причины«смуты» Палицын видит в внезаконном похищении царского престола Годуновым и вего политике (гл. 1-6).
2) Подробное описание16-месячной осады Троице-Сергиева монастыря войсками Сапеги и Лисковского. Этацентральная часть «Сказания» создана Авраамием путем обработки записокучастников обороны монастырской крепости (гл. 7 — 52 ).
3) Повествование опоследних месяцах правления Шуйского, разорении Москвы поляками, ееосвобождении, избрании на престол Михаила Романова и заключении перемирия сПольшей (гл. 53 — 76 ).
Таким образом, в «Сказании»дается изложение исторических событий с 1584 по 1628 г. Они освещаются страдиционных провиденциалистских позиций: причины бед, «еже содеятся во всейРосии — праведное гневобыстрое наказание от бога за вся та сотвореннаа от насзлаа»: победы, одержанные русским народом над иноземными захватчиками, — результат благодеяния и милосердия богоматери и заступления святых Сергия иНикона. Религиозно-дидактические рассуждения даны в традиционной риторическойформе поучений, подкрепляемых ссылками на текст «писания», а также обильнымирелигиозно- фантастическими картинами всевозможных «чудес», «явлений»,«видений», которые, по мнению автора, являются бесспорнымдоказательством особого покровительства небесных сил Троице-Сергиеву монастырюи Русской земле.
Ценность «Сказания»составляет его фактический материал, связанный с изображением героическихратных подвигов крестьян монастырских сел, монастырских слуг, когда «инератницы охрабрищася, и невежди, и никогда же обычай ратных видевшеи и ти убоисполинскую крепостию препоясашася». Авраамий сообщает имена и подвигимногих народных героев. Таков, например, крестьянин села Молоково — Суета, «великвозрастом и силен вельми, подсмеиваем же всегда неумениа ради в боех». Оностанавливает обратившихся в бегство воинов, бесстрашно с бердышем в реке сечет«на обе страны врагов» и удерживает полк Лисовского, говоря: «Се умруднесь или славу получю от всех». «Скоро же скакаше, яко рысь, Суетамногых тогда вооруженных и во бронях уязви». Слуга Пиман Тенеев «устарели»«из лука в лице» «свирепого» Александа Лисовского, который «свалилсяс коня своего». Слуга Михайло Павлов поймал и убил воеводу Юрья Горского.
Авраамий неоднократноподчеркивает, что монастырь был спасен от супостатов «молодшими людьми»,а «умножение во граде» (монастыре. – прим. автора) «беззакониа инеправды» связано с людьми «воинственного чина». Резко осуждается в«Сказании» злопредательство монастырского казначея Иосифа Девочкина ипокровитель его «лукавству» воевода Алексей Голохвастов, а также измена«сынов боярских».
Авраамий отнюдь не питаетсимпатий к «рабам» и холопам, которые «убо господие хотяще быти, иневолнии к свободе прескачюще». Он резко осуждает восставших крестьян и «начальствующихзлодеем» холопов Петрушку и Ивана Болотникова. Однако, ревностный защитникнезыблемости основ феодального строя, Авраамий вынужден признать решающую рольнарода в борьбе с интервентами: «Вся же Россия царьствующему градуспособствующе, понеже обща беда всем прииде».
Одной из особенностей«Сказания» является изображение быта осажденного монастыря: страшная теснота,когда люди расхищают «всякая древесна и камение на создание кущь», «ижены чада раждаху пред всеми человеки»; из-за тесноты, нехватки топлива,ради крепости; описание вспыхнувшей эпидемии цинги и др. «Не подобает убо наистину лгати, но с великим опасением подобает истину соблюдати», — пишетАвраамий. И это соблюдение истины составляет характерную особенностьцентральной части «Сказания». И хотя в понятие истины у Авраамия входит иописание религиозно-фантастических картин, они не могут заслонить главного —народного героизма.
Излагая «вся по ряду»,Авраамий старается «документировать» свой материал: точно указывает датысобытий, имена их участников, вводит «грамоты» и «отписки», т. е. Чисто деловыедокументы.
В целом же «Сказание» —эпическое произведение, но в нем использованы драматические и лирическиеэлементы. В ряде случаев Авраамий прибегает к манере ритмического сказа,включая в повествование рифмованную речь.
Например:
И мнозем руце от бранипрестаху;
всегда о дровех боизлы бываху.
Исходяще бо за обительдров ради добытиа,
и во гард возвращахусяне бес кровопролитиа.
И купивше кровиюсметие и хворастие,
и тем строящеповседневное ястие;
к мученическимподвигом зелне себе возбуждающе,
и друг друга сим спосуждающе.
Большое внимание в«Сказании» уделяется изображению поступков и помыслов как защитниковмонастырской крепости, так и врагов и изменников.
Опираясь на традиции«Казанского летописца», «Повести о взятии Царьграда», Авраамий Палицын создаеторигинальное историческое произведение, в котором сделан значительный шаг попути признания народа активным участником исторических событий.
«Летописная книга»,приписываемая Катыреву-Ростовскому.
Событием первойКрестьянской войны и борьбе русского народа с польско-шведской интервенциейпосвящена «Летописная книга», приписываемая Катыреву-Ростовскому[1]. Она была создана в 1626 г. и отразилаофициально-правительственную точку зрения на недавнее прошлое. Цель «Летописнойкниги» — укрепить авторитет новой правящей династии Романовых. «Летописнаякнига» представляет собой связное прагматичное повествование от последних летцарствования Грозного до избрания на престол Михаила Романова. Автор стремитсядать эпически спокойное «объективное» повествование. «Летописная книга» лишенатой публицистической остроты, которая была свойственна произведениям,появившимся в разгар событий. В ней почти отсутствует и религиозная дидактика;повествование носит чисто светский характер. В отличие от «Сказания» АвраамияПалицына, «Летописная книга» на первый план выдвигает личности правителей, «начальниковвоинства», патриарха Гермогена и стремится дать им более глубокиепсихологические характеристики, отметить не только положительные, но иотрицательные черты характеров ряда исторических деятелей. Автор опирался наХронограф редакций 1617 г., где в повествовании о событиях конца XVI — началаXVII в. внимание было обращено на внутренние пртиворечия человеческогохарактера, ибо «никто от земнородных» не может остаться «беспорочен вжитии своем», потому что «ум человечь погрешителен есть и от доброгонрава злыми совратен».
В «Летописной книге»помещен специальный раздел «Написание вкратце о царех московских, образех ихи о возрасте и о нравех», где даются словесный портрет историческогодеятеля, характеристика его противоречивых нравственных качеств.
Интересен словесныйпортрет Ивана IV, который совпадает с его известным изображением — парусной,хранящейся в Копенгагенском национальном музее: «Царь Иван образом нелепым,очи имея серы, нос протягновен и покляп; возрастом велик бяше, сухо тело имея,плещи имея высоки, груди широкы, мышцы толсты».
За словесным портретомследует описание противоречивости характера Грозного и связанных с ней егопоступков: «… муж чюднаго разсуждения, в науке книжного поучения доволен имногоречив зело, ко ополчению дерзостен и за свое отечество стоятелен. На рабысвоя, от бога данныя ему, жестосерд велми и на пролитие крови и на убиениедерзостен и неумолим; множество народу от мала и до велика при царстве своемпогуби, и многия грады своя поплени, и многия святителския чины заточи исмертию немилостивою погуби, и иная многая содея над рабы своими, жен и девицблудом оскверни. Той же царь Иван многая благая сотвори, воинство велми любяшеи требующая ими от сокровища своего неоскудно подаваше».
«Летописная книга»отходит от традиции одностороннего изображения человека. Она отмечает дажеположительные стороны характера «Ростриги» — Лжедмитрия I: он остроумен, «внаучении книжном доволен», смел и храбр и только «препростое обличие»,отсутствие «царсково достояния», «помраченность» теласвидетельствует о его самозванстве.
Характерной особенностью«Летописной книги» является стремление ее автора ввести в историческоеповествование пейзажные зарисовки, которые служат контрастирующим либогармонирующим фоном происходящих событиям. Эмоционально окрашенный пейзаж,посвященный прославлению «красновидной годины» пробуждающейся жизни,резко контрастирует с жестокой бранью войск «хищного волка» Лжедмитрия ивоинства московского. Если сравним этот пейзаж со «Словом на антипасху» КириллаТуровского, то сразу увидим те существенные изменения в методе изображениядействительности, которые произошли в литературе первой четверти XVII столетия.На первый взгляд, С. Шаховской пользуется теми же образами, что и Кирилл: «зама»,«солнце», «ветер», «ратай», но отношение к этим образам уписателей различное. Для Кирилла — это лишь символы греха, Христа, верыхристианской, «ратая слова». Автор «Летописной книги» не даетсимволического толкования этим образам, а использует их в прямом, «земном»значении. Для него они являются только средством художественной оценкипроисходящих событий.
Эта оценка дается также ив непосредственных авторских лирических отступлениях, которые лишеныхристианского дидактизма, в них нет ссылок на авторитет «писания». Все этопридает стилю «Летописной книги» «оригинальный, красивый эпический склад»[2], способствующий еепопулярности. Более того, желая красиво завершить повествование, автор в концепроизведения помещает «вирши» (30 рифмованных строк):
Начало виршем,
Мятежным вещем,
Их же разумнопрочитаем
И слагателя книги сейпотом уразумеваем...
Этими досиллабалическимивиршами автор стремится заявить о своей писательской индивидуальности: он «самсие существенно видел», а иные «вещи» «от изящных бесприкладнослышал», «елико чего изыскал, толики сего и написал». О себе же онсообщает, что принадледит к ростовскому роду и является сыном «предиреченнагокнязя Михаила»./>
2.2 Исторические песни
Отклики народноготворчества на события «Смуты» в свое время должны были быть гораздомногочисленнее и разнообразнее, чем об этом можно судить по сохранившимся вустной традиции и в записях XVII—XVIII вв. текстам. Цензура новогоправительства, несомненно, вытравила из народного употребления песни ирассказы, напоминавшие слишком ясно об оппозиционных настроениях начала XVII в.Но все же в записях начала XVII в. и нового времени дошли до нас историческиепесни, относящиеся ко всем основным моментам «Смуты». В этих песнях сохранились и следы народной оценки событий,далеко не всегда совпадающей с теми суждениями, которые высказывались в книжнойлитературе, хотя отражение этой литературы на фактическом содержании некоторыхпесен отрицать трудно.
Английский пастор Ричард Джемс был участникомпосольства короля Иакова I к Михаилу Романову; посольство прибыло в Москву 19января 1619 г. и прожило здесь до 20 августа, когда выехало обратно вАрхангельск. Среди бумаг Ричарда Джемса в Бодлеевой библиотеке в Оксфордеакадемик Гамель нашел в 1840-х годах книжечку с записью шести лиро-эпическихрусских песен. Темы пяти из этих песен относятся к событиям конца XVI — началаXVII вв., а одна песня «воинников» говорит о трудностях />«зимовойслужбы» и о том, что «весновая служба» «молотцам веселье, асердцу утеха». Исследователь сборника Р. Джемса (В. В. Данилов),анализируя содержание записанных в нем песен, показал, что сборник составлен вМоскве на большом Посольском дворе, где жило английское посольство; чтовнесенные в него песни сложились в торговой и служилой среде Москвы; что авторыэтих песен были близко знакомы с официозными взглядами на изображаемые события:то они отражают мнения партии Годунова, то указывают на враждебную ему средусторонников В. Шуйского, то недоброжелательно по отношению к боярскомуправительству изображают смерть Скопина-Шуйского, то в духе новой династиирассказывают о возвращении из Польши царского отца — патриарха Филарета. Ниодна из этих песен не сохранилась в позднейшей устной передаче.
Старшее историческое событие, изображенное в одной из песенсборника Р. Джемса, — «победа» над «собакой Крымским царем»,одержанная якобы Годуновым. На самом деле события развивались следующимобразом. Крымский хан Кази-Гирей отправил в 1598 г. в Москву посольство. Междутем Годунов, только что избранный на царство, распространил слух о том, чтохан, узнав о смерти царя Федора Ивановича, идет походом на Москву. Выйдя сбольшим войском навстречу хану под Серпухов, Годунов приказал палить из пушек итак напугал этой стрельбой крымцев, что они едва могли справить посольство отстраху. Панегирист Годунова патриарх Иов в соборном послании царю Борису поповоду этого события поздравил царя, намеренно изобразив эту встречу с мирнымтатарским посольством как победу, чтобы создать новому царю популярность.Патриарх Иов представил чудом бегство татар: «Тако глаголет господь: азвоздвигох тя, царя правды, и призвах тя правдою, и приях тя, и укрепих тя, дапослушают тебе языцы». И самое послание начинается похвалой «бескровнойпобеде»: «Се великий бог, наш, показавый на тебе, великом государенашем, благочестивом царе, великую славу свою и даровавый тебе светлые ипрехвальные без крови победы...»
И в песне хан бежит потому, что в ответ на его хвастовствораздался с небес «господень глас»:
Ино еси, Крымской царь!
То ли тобе царство не сведомо?
А еще есть на Москве семьдесят апостолов,
опришенно трех святителей,
еще есть на Москве православной царь!
Однако, введя этот чуждый фольклору момент «чуда»,выраженный притом книжно («прокличет с небес господень глас»), авторпесни показал, что ему близко знакомы и народные исторические песни отатарщине. Раскинув «у Оки реки» «белы шатры», татары советуютсяо дележе городов сходно с тем, как это изображено, например, в песнях о ЩелканеДудентьевиче:
Кому у нас сидеть в каменной Москве,
а кому у нас в Володимере, />
а кому у нас сидеть в Суздале,
а кому у нас держать Резань старая,
а кому у нас в Звенигороде,
а кому у нас сидеть в Новегороде
«Выходит Диви-Мурзы, сын Уланович» и просит крымскогоцаря пожаловать ему Новгород, так как там у него похоронен «свет добры днибатюшко» (Диви-Мурза Нагайский, действительно, умер пленником в Новгороде).
Две песни сборника Р. Джемса содержат вариации одного и тогоже мотива — плача Ксении Годуновой над своей горькой участью. Эти песни сложеныпосле смерти Самозванца, который именуется здесь «рострига» «изменник».Как и Повесть 1606 г., оба плача знают о личной обиде, нанесенной КсенииСамозванцем: />
А что едет к Москве Рострига,
да хочет теремы ломати,
меня хочет, царевну, поимати…
Осуждение Годунова слышно в словах песни:
За что наше царьство загибло,
за батюшково ли согрешенье…
Отношение к самой Ксении двойственное: с одной стороны, какбудто сочувственно изображена ее печальная судьба, с другой — эта горюющаядевушка мечтает о «добрых молодцах»: />
Ино мне постричи ся не хочет,
чернеческаго чину не здержати:
отворити будет темна келья,
на добрых молотцов посмотрити.
Мотив плача, господствующий в «Писании о преставлении» М.В. Скопина-Шуйского, дал тему песне о смерти воеводы. Эта песня, сложеннаяне ранее второй половины 1611 г. в торговой среде посада, воспроизводит плачи «гостеймосквичей» и «свецких немцев», причем горю их противопоставленозлорадство «князей-бояр», которые, узнав о смерти Скопина, говорилислово, усмехнулися:
«Высоко сокол поднялся,
и о сыру матеру землю ушибся».
Среди этих князей песня называет Мстиславского иВоротынского, что дает основание относить песню к годам боярского правления,когда правительство именовало себя: «бояре князь Федор Иванович Мстиславскойс товарищи». В отличие от песни об отравлении Скопина, усвоенной народнойпередачей, песня-плач сохранилась лишь в записи начала XVII в. исовершенно независима от обычной версии устных и письменных рассказов о смертиСкопина: имя Шуйских как инициаторов отравления в ней не упоминается. Поводомдля сложения этой песни почти через полтора года после смерти Скопина моглослужить общее недовольство боярским правлением в служилой и посадской среде,которая именно боярам приписывала все военные неудачи, усиление интервенции иразорение населения. Этот памфлет-песня возник в Москве, как видно из первых жеслов песни:
Ино что у нас в Москве учинилося,
с полуночи у нас в колокол звонили.
А росплачютца гости москвичи:
«А тепере наши головы загибли...»
Тесно связанная с определенным политическим моментом,направленная против стоявших во главе тогдашнего правительства лиц, песня былазабыта, когда недовольная семибоярщиной среда взяла верх, и «гости-москвичи»сами вошли в правящие круги.
Последнее по времени историческое событие, отраженное впеснях сборника Р. Джемса, — возвращение в Москву из польского плена царскогоотца митрополита (будущего патриарха) Филарета. Сходно с окружной царскойграмотой от 3 июля 1619 г. песня описывает всеобщую радость, вызванную этимсобытием.
Зрадовалося царство Московское
и вся земля святорусская…
(ср. в грамоте: «Мы и все люди Московского государствавеликия радости наполнилися»). Если песни, вошедшие в сборник Ричарда Джемса, неудержались в народной памяти, то это случилось не потому, что сами по себе ихтемы не вызывали интереса. Причина, очевидно, кроется в отношении авторов кизображаемым событиям, потому что немало исторических песен, вспоминающих«Смуту» начала XVII в., встречалось до недавнего времени, а частью сохранилосьи до сих пор в репертуаре преимущественно сказителей.
/>Рассказ о «Смуте» в исторической песне обычноначинается с изображения убийства в Угличе царевича Димитрия. Согласноофициозной версии, основанной на слухах, возникших еще во времена Годунова, иособенно поддержанной книжностью сторонников Василия Шуйского, народная песнясчитает Годунова виновником убийства царевича. Народно-песенный рассказ оцарствовании Годунова в общем близок к Повести 1606 г., нополитическое осмысление событий в нем существенно отличается. Вместе с этойповестью песня повторяет слух о самоотравлении Годунова:
Умертвил себя Борис с горя ядом змейным,
ядом змеиным, кинжалом вострым.
Но вместо честолюбивого выскочки, посягающего наидеализированное боярство, каким рисует Годунова Повесть, в песне Годунов такойже «злодей-боярин», как и остальные:
Так досталась то Рассеюшка злодейским рукам,
злодейским рукам, боярам-господам.
Появилась то из бояр одна буйна голова,
одна буйна голова, Борис Годунов сын...
Уж и вздумал полоумный Рассеюшкой управлять.
Как и литература, народная песня склонна искать начало всехбедствий, обрушившихся на Россию, в моральном разложении людей. Рассказ обубийстве Димитрия начинается иногда таким выводом:
В нонешнем народе правда вывелась,
вселилось в народе лукавство великое.
История Лжедимитрия I рассказывается народной песней по тойже схеме, какая была пущена в ход правительственными грамотами. Песня о Самозванцесохранилась в варианте XVII в. В бумагах К. Ф. Калайдовича был найден текстэтой песни, написанный «на листе старой бумаги, без разделения стихов,почерком и правописанием XVII в.; поправлена и дополнена [былина] другоюпозднейшею рукою и другими чернилами; но эта последняя рука и этими позднейшимичернилами надписала: «въ 196 м году въ 7 и тысяче», то-есть 1688 года.Следовательно, первая, непоправленная, рукопись старше 1688 года и, по всемпризнакам, современна, по крайности, близка периоду Самозванцев» [3] Этот текст близок ксборнику Кирши Данилова, и в основном к той же редакции относятся и лучшиезаписи нового времени.
Песня решительно называет Самозванца «вором», «ростригой»,который «прелстил» «короля в Литве», «землю полскую» и «царствоМосковское». «Вор-собака», по песне, нарушает все старые русскиеобычаи: он берет жену «в проклятой Литве», свадьбу устраивает наканунепятницы, во время заутрени «в баню пошол»; в постный день «скоромнуюеству сам кушает, а посну еству роздачей дает», «местные иконы под себястелет, а чюдны кресты под пяты кладет». Песня описывает, как бояре идумные дьяки идут к инокине Марфе, матери убитого царевича, и просят ееответить: «прямой ли царь на царстве сидит». Здесь, видимо, пропуск, иМарфа, вопреки действительности, сразу отрекается от Самозванца, но вспоминает,что он угрозой «велит называти своим сыном». Тогда к Самозванцу посылаютПетра Басманова, и тот напоминает Лжедимитрию:
Помнишь ли, Гришка, спомятуешь ли,
вместе мы грамоте с тобой училися,
во том монастыре во Чюдове?
Ты был, Гришка, черным дьяконом,
а я был на крылосе псаломщиком.
Здесь песня использовала былинный мотив, встречающийся,например, в былине о Ставре Годиновиче в сцене, когда он не узнает свою жену,переодетую в мужское платье:
А помнишь ли, Ставер да сын Годинович,
Как мы с тобою в грамоте учились ли…
Конец песни может быть вызван распространявшимся слухом,будто Самозванец «сам повинился», т. е. признался в обмане.
Во всех вариантах песни о Самозванце проводится мысль, что ввоцарении Отрепьева сказалось проявление божьего гнева: этим настроениемнародная песня сближается с литературными сказаниями на ту же тему. Самозванецвсегда «царь нечестивый», женившийся на некрещеной, попиравший веру,надругавшийся над обычаями. В отдельных вариантах с течением времени сталивстречаться фантастические подробности: Гришка перед воцарением сидит 30 лет втюрьме, где он «заростил» на груди алмазный крест, чтобы походить наДимитрия царевича; он изображается неудачным волшебником, который хотелсоорудить себе «крыльица дьявольски», чтобы улететь; Марина улетает издворца «сорокой» и т. д.
О царе Василии Шуйском сохранилось две мало содержательныхпесни. В одной вспоминается свержение Шуйского:
Что царя нашего Василья злы бояре погубили,
злы собаки погубили, во Сибирь его послали.
А уж сделали царем какова басурмана,
что Петрушку самозванца, злого боярина.
Интерес этой песни — в резко отрицательном отношении кбоярам, которым приписана и поддержка нового Самозванца. Отдаленноевоспоминание о том, что Шуйский был отправлен в Польшу, вызвало в песнепоявление Сибири, как привычного места ссылки. />
Вторая песня еще бледнее исторически: приходит весть, что «переставилсяво полуночи Василий царь». На вопрос — «кому царем у нас быть», «добрыймолодец» сообщает:
Уж бояре воеводы нам выбрали царя,
из славнаго богатого роду Романова,
Михаила сына Федоровича.
Следует, впрочем, отметить, что обе песни неизвестны вповторных вариантах.
Сохранилось много вариантов песни о воеводе МихаилеВасильевиче Скопине-Шуйском, внезапно умершем в мае 1610 г. Древнейший вариантнародной песни об этом событии вошел в состав книжной повести «Писание опреставлении» (стр. 43). По обилию фактических данных наиболее сохранным,видимо, является вариант, вошедший в сборник Кирши Данилова.
Песня начинается в этом варианте хронологическим указанием: «Какбы во сто дватцать седмом году, в седмом году восмои тысячи, А и деялось,учинилося». 7127 год, т. е. 1619, в данном случае, может быть, указывает навремя сложения этого вида песни. Развертывается картина тяжелого положенияМосковского царства, которое «Литва облегла со все четыре стороны», а сней «сорочина долгополая», «черкасы петигорские», «калмыки статарами», «со башкирцами», «чукши со люторами». Царьотправляет Скопина в Новгород (факт исторический), откуда тот посылает «ярлыкискоропищеты» «ко свицкому королю Карлосу» о помощи. Письмо везетлюбимый шурин Скопина — Митрофан Фунтосов. Здесь песня смешивает двеисторические личности: для переговоров со шведами, действительно, поехал шуринСкопина, Семен Головин. «Фунтосов» же — народное прозвище Иакова ПонтусаДелагарди, пришедшего с отрядом в 12 тысяч на помощь русским.
В песне, согласно обычной народно-песенной амплификации,Карлус дает рати «сорок тысячеи». У Скопина от радости «крыльяотросли» — «думушки прибыло». Войско выступило после заутрени, врагибыли разбиты, и на пиру после боя Скопину «велику славу» пели. Здесьпесня изображает события верно: Скопин с шведской помощью разбил тушинцев,приобрел славу народного героя, даже царь В. Шуйский будто бы умиленно плакалпо случаю победы, временно поддержавшей его власть. Но радостным слезамШуйского и его родни не верили, так как знали, что популярности Скопина внародных массах придворная среда боялась.
Песня переходит к изображению крестильного пира у Воротынского,на котором внезапно заболел Скопин. В былинной манере передается, как на пирувсе расхвастались, похвалился и Скопин:
Могу, князь, похвалитися,
что очистил царство Московское
и велико государство Росиское,
еще ли мне славу поют до веку…
Завистливые бояре «поддернули зелья лютова, подсыпали встокан, в меды сладкия». «Кума крестовая» «Малютина дочьСкурлатова» поднесла стакан Скопину. Народная молва именно ей, женеДимитрия Шуйского, приписывала отравление князя. Подробнее, чем в варианте, вошедшемв книжную повесть, описывается отъезд заболевшего Скопина к матери.
Князь сам обвиняет куму в преступлении: «съела ты меня,змея подколодная».
Поздние варианты этой песни-старины подвергают текстпереработке в стиле общеэпической традиции: детали затушевываются, именазабываются, в рассказ включаются лица из другой эпохи — царь Грозный, его«любимый шурин Никита Романович», Владимир князь с княгиней Апраксией и т. д.Материнское запрещение Скопину ехать на пир передано соответствующими формуламибылин о Добрыне, Дюке Степановиче.
Позднейшие события «Смуты» отражены немногочисленнымивариантами песен о Прокопии Ляпунове, Минине и Пожарском.
Рассказ об убийстве Прокопия Ляпунова в песне предстает в упрощенном виде:забыта действительная причина убийства — недовольство казаков земскимприговором 30 июня 1611 г., не выполнившим обещаний, данных казачеству впризывных грамотах Ляпунова, — и убийство его приписано Сигизмунду (Гужмунду),разгневанному призывами Ляпунова «свободить город Москву, защищать веруХриста». «Изменники бояре», по приказу Гужмунда, убили «воеводушку».В этой трактовке характерно последовательное обвинение во всех несчастьях,постигавших Русь во время «Смуты», «злых изменников» — бояр.
В Калужской губернии записан единственный вариант песни оНижегородском ополчении Минина и Пожарского. «Богатый мещанин КузьмаСухорукий сын» обращается к купцам с увещанием все продать, купить «вострыекопья, булатные ножи», выбрать воеводу и идти спасать «родну землю»,«матушку Москву», занятую «злыми поляками». Кузьма обещает взятьв полон и «самого то Сузмунда короля». Выбрали «удалова молодцавоеводушку, из славного княжеского роду — князя Димитрия по прозваниюПожарскаго». Под Москвой воевода ободрил «храбрых солдатушек»,Кремль был взят, поляки изрублены, «самого то Сузмунда в полон взяли».Последняя подробность продиктована логикой песни: король в ней обычно долженвозглавлять войско. «Воеводы московские» предлагают «царем быть»князю Пожарскому, но он указывает на Михаила «из богатого дому Романова».Никаких подробностей о самом избрании нового царя песенная традиция несохранила.
Уже в рассмотренных песнях ясна народная оценка многихсобытий и особенно участников их. Ненависть к боярам выражена в них так жеотчетливо, как и к «поганой Литве», «проклятой польской стороне».«Злы изменники» — бояре постоянно действуют в песне (как и вдействительности это часто было) заодно с «нечестивым Гужмундом»(Сигизмундом): «многи русские бояре нечестивцу отдались». «Злы бояре»,«злы собаки» обвиняются во всем: их «злодейские руки убили царевичаДимитрия, они свергли Шуйского, «буйна голова» боярин Годунов «народ надул».Все, кто восставал против «Гужмунда» и бояр, — народные герои.
Но были, конечно, и особые песни и рассказы, слагавшиеся влагере восставшего народа — крестьянства и казачества. Этот вид народноготворчества подвергся наиболее жестокой цензуре правительства, и потому труднобыло бы рассчитывать на сохранение подобных фольклорных произведений в ихпервоначальной форме. О том, что песни против московских воевод сочиняли влагере восставших, вспоминает Исаак Масса в «Сказаниях о Смутномвремени в России». Следы антиправительственного настроения можно найти вотдельных, бытующих по преимуществу среди казачества, песнях и былинах, и,может быть, в песне о попе Емеле.
В редком варианте песни о Лжедимитрии II этот «вор-собачушка»грозит:
Я самих же то бояр во полон возьму,
а с самою царицею обвенчаюся.
«Красна девица душа Маринушка» «царюет» и «королюет»,по одной казачьей песне, в какой-то желанной «земелюшке», где нет «ницаря, ни короля».
С некоторым основанием к «Смутному времени» прикрепляетсяпесня о попе Емеле, который «благословляет, крестом ограждает» «воров»с «атаманами»:
Поезжайте, дети, во чужия клети,
а что ни добудете, попа не забудете.
Предполагают, что прототипом этого Емели был поп ЕремейПокровский из села Кудинова под Москвой, о котором существует предание, что вгоды «Смуты» он «предводительствовал против поляков и крамольников». Современем, под влиянием свойственного фольклору насмешливого отношения кдуховенству, этот поп-партизан превратился в разбойника. Об этом Еремее зналЗагоскин, в романе «Юрий Милославский» назвавший попа «начальником русскихгверилласов», стоявшим во главе небольших отрядов, которые действовали отдельноот регулярных войск и грабили иногда попутно и своих. В песне поп Емеляоказался представителем той демократической части духовенства, которая обычнопримыкала к недовольным правительством тяглым классам.
Отголоски «Смутного времени» вошли и в старые былины. Тольковлиянием эпохи можно объяснить, например, неожиданную подробность в старине оСауле Леванидовиче, где появляются «угличане», вступающие в спор с «царем»из-за «малолетнего царевича», за что их постигает жестокая кара.В. Миллер/>[4]показал, что здесь приходится видеть отражение убийства малолетнего Димитрия вУгличе, в результате чего последовал разгром города.
Изменение традиционного содержания старин выразилось вовведении новых персонажей и в изменении характера прежних. В число героевдревнего эпоса входят лица новой эпохи, прежние богатыри выступают в необычныхдля них ролях. Князь Михаил Скопин-Шуйский становится в ряды киевскихбогатырей. Марина Мнишек является как роковая соблазнительница Добрыни, улетаетиз Киева «сорокой», согласно молве, приписывавшей это оборотничествожене Самозванца. «Сокольник» — противник Ильи Муромца, оказывается егосыном, прижитым от той же «Маринки».
По вероятному предположению В. Ф. Миллера (указ. статья),настроения восставшего в «Смуту» против правительства крестьянства и казачестваотразились на трактовке былинного Ильи Муромца, особенно заметной в вариантах,бытующих в казацкой среде. Вероятно, с этого именно времени крестьянский сынИлья Муромец становится донским казаком, иногда даже атаманом, резко враждебнымкнязю и его богатырям. Он получает неожиданный для него эпитет «шиша» —вора, разбойника, гуляет по Волге «на Соколе корабле», ведет себяжестоким атаманом вольницы, у него от ярости «мутное око». Илья — «кумтемный» — герой казацких песен, потенциальный ненавистник московскогорежима. Он собирает «голь кабацкую», вместе с ней громит церкви и «царевыкабаки», обещает своим сотоварищам:
Я заутра буду во Киеве князем служить,
а у меня вы будете предводителями.
В виде недоказанного предположения исследователями русскихбылин высказывается мысль, что новые черты в характеристике былинного ИльиМуромца появились не без влияния воспоминаний об Илейке из Мурома — самозванцеПетре, якобы сыне царя Федора, выдвинутом казачеством в годы выступленияБолотникова.
2.3 Драма Пушкина «Борис Годунов»
В монастырской кельеузкой,
В четырех глухихстенах,
О земле одревнерусской,
Быль записывал монах.
В драме Пушкина «БорисГодунов» проблема народа и власти – одна из основных, ведь в этой жизникто-то управляет, а кем-то управляют. Подобная проблема возникла вмеждуцарствие, когда на смену Ивану Грозному пришёл его слабоумный сын Фёдор, апо сути ( а позднее и в реальности) – Борис Годунов. Народ в какой-то мерелишился гармонии. Да, опричнина была кошмаром и бичом, но была определённостью.Но вот к власти пришёл Борис Годунов, на власть избранный народом (после того,как устроил целый спектакль). Но по версии многих историков, НиколаяМихайловича Карамзина, например, власть не была добыта честным путём, а путёмубийства царевича Дмитрия. Все эти проблемы нашли отражение в драме – Пушкин положилв основу своего произведения убийство царевича в Угличе. Убийство невинногоребёнка – тяжкий грех, непростительный. Убийство ребёнка царской крови,помазанника божьего по христианской традиции ещё более страшный, немыслимый впонимании народа грех. Важно заметить, что начало трагедии – разговор бояр Шуйскогои Воротынского:
Воротынский.
Ужасное злодейство!Полно точно ль
Царевича сгубил Борис?
Шуйский.
А кто же?
Кто подкупил напрасноЧепчугова?
Кто подослал обоихБитяговских
С Качаловым? Я в Угличпослан был
Исследовать на местеэто дело:
Наехал я на свежиеследы;
Весь город былсвидетель злодеянья;
Все граждане согласнопоказали;
И возвратясь я могединым словом
Изобличить сокрытогозлодея.
Как мы видим, началотрагедии – разговор об убийстве царевича, и конец трагедии – убийство семьиГодуновых, в том числе и Фёдора Годунова, по сути-то ещё невинного дитяти.Зеркальное построение композиции? Возможно. А может, это порочный круг, круг отубийства к убийству, только по прошествии некоторого времени можно понять, чтослучилось, почему и кто в этом виноват. В трагедии «Борис Годунов» АлександрПушкин вводит образ Лжедмитрия. Он вводит его в самом начале драмы. Лжедмитрий– своеобразный герой времени, того смутного времени. На протяжении всейтрагедии этот человек противоречив, неоднозначен как это непонятное, сумбурноевремя. Смутный герой смутного времени. Загадочно, неопределённо, а может быть,закономерно?...
Итогом в трагедииАлександра Сергеевича Пушкина «Борис Годунов» для Лжедмитрия стал сон, вкоторый он провалился. Для Бориса Годунова – смерть и убийство семьи Годуновых.Для народа – начало осознания происходящего перед ними. А для Немезиды, уже нематериальной – это полное удовлетворение от возмездия Годунову. Именно поэтомуПушкин и не описывает вторжение самозванца в Москву. Тогда бы трагедия называласьбы уже не «Борис Годунов», а скажем, «Григорий Отрепьев», или «Начало смуты»,или «Проблема народа и власти». Или как-нибудь ещё. Но всё — таки Пушкинназывает своё произведение в честь Бориса, но не в честь Гришки Отрепьева. И непотому, что Борис протагонист, а Григорий антагонист. Не поэтому: они вообщеоба полемичные персонажи и говорить о них однозначно было бы, по меньшей мере,невежественно. Просто Борис – реальная историческая личность, личность, может идобывшая власть нечестным путём, но вспомним историю: власть капризна и за неёнадо бороться. Любыми способами. А Григорий так и остался никчёмной тенью тогосамого идеала. Кончил-то он плохо, как мы помним, правил всего один год, апотом был убит, а его прахом выстрелили из пушки в сторону Польши. Он оказалсяненужным ни Родине, ни Речи Посполитой. У поляков свои проблемы. И им не былоникакого дела до беглого монаха Григория Отрепьева. Он не стал полноценнойисторической личностью хотя бы потому, что ступил на страницы школьныхучебников не как Григорий Отрепьев (под своим настоящим именем). А какЛжедмитрий I (такого имени даже в природе не существует!). Трагедией «БорисГодунов» Пушкин полностью доказал, что история государства – это не толькоистория побед и поражений, монархов и самозванцев, народа. Это ещё и историячеловеческих переживаний, которые в глобальном понимании нашли своё отражение внароде, а личностном – в Григории Отрепьеве.
Как это ни прискорбно, онтак и остался лишь тенью того, к чему стремилась его мятежная душа, павшаяжертвой бесчеловечного греха и жажды мщения…
Заключение
Произведения периодаборьбы русского народа с польско-шведской интервенцией и Крестьянской войны подруководством Болотникова, продолжая развивать традиции историческойповествовательной литературы XVI в., отразили рост национального самосознания.Это проявилось в изменении взгляда на исторический процесс: ход историиопределяется не божием изволением, а деятельностью людей. Повести начала XVIIв. уже не могут не говорить о народе, об его участии в борьбе за национальнуюнезависимость своей родины, об ответственности «всей земли» засвершившееся.
Это в свою очередьопределило повышенный интерес к человеческой личности. Впервые появляетсястремление изобразить внутренние противоречия характера и вскрыть те причины,которыми эти противоречия порождены. Прямолинейные характеристики человекалитературы XVI в начинают заменяться более глубоким изображением противоречивыхсвойств человеческой души. При этом, как указывает Д. С. Лихачев, характерыисторических лиц в произвдениях начала XVII в. показаны на фоне народных толково них. Деятельность человека дается в исторической перспективе и впервыеначинает оцениваться в его «социальной функции»[5].
События 1604 — 1613 гг.вызвали ряд существенных изменений в общественном сознании. Изменилосьотношение к царю как к божьему избраннику, получившему свою власть отпрародителей, от Августа-кесаря. Практика жизни убеждала, что царь избирается«земством» и несет моральную ответственность пред своей страной, передподданными за их судьбы. Поэтому поступки царя, его поведение подсудны небожескому, а человеческому суду, суду общества.
Событиями 1604 — 1613 гг.был нанесен сокрушительный удар религиозной идеологии, безраздельномугосподству церкви во всех сферах жизни: не бог, а человек творит свою судьбу,не божья воля, а деятельность людей определяет исторические судьбы страны.
Усилилась рольторгово-ремесленного посадского населения в общественной, политической и культурнойжизни. Этому способствовало и образование в середине XVII в. «единоговсероссийского рынка», в результате чего политическое объединение былозакреплено экономическим объединением всех русских земель.
Усиление роли посада вкультурной жизни влечет за собой демократизацию литературы, ее постепенноеосвобождение от провиденциализма, символизма и этикетности — ведущих принциповхудожественного метода русской средневековой литературы.
Используемаялитература
1 Дж. Даглас Клэйтон «Тень Димитрия.Опыт прочтения пушкинского «Бориса Годунова»
2. Дейниченко П. Г., под редакциейКрасновского А. А. Россия. Полный энциклопедический иллюстрированный справочник— М.: ОЛМА-ПРЕСС Звездный мир, 2005. — 104 — 114 с.
3. Кусков В. В. История древнерусскойлитературы: Учеб. Для филол. Спец. Вузов. — 5-е изд., испр. И доб. — М.: Высш.шк., 1989. — 219-228 с.
4. Непомнящий В. «Поэзия и судьба»
5. «Отголоски Смутного времени вбылинах». — «Изд. Отдел. русского языка и словесности Академии Наук», 1906, кн.4.
6. Песни, собранные П. В. Киреевским.М., 1868, вып. 7, стр. 62.
7. Скрынников Р.Г. «Смутное время»
8. Скрынников Р.Г. «Три Лжедмитрия»
9. Скрынников Р.Г. «Самозванцы вРоссии в начале XVII века. Григорий Отрепьев»
10. Хрестоматия по древнерусскойлитературе: Учеб. Пособие для студентов вузов по спец. «Русский язык илитература» / Сост. М. Е. Федорова, Т. А. Сумникова. — М.: Высш. шк., 1985. —145 — 153 с.
11. feb-web.ru/feb/irl/il0/i22/I22-0782.htm
12.www.biblgorlov.ru/kraevedenie/smuta/html/
yka_smytnoe_vremya_v_literat.html
13. www.proza.ru/2009/06/25/993