Введение
Как и всякоекрупное явление общественной жизни, эстетика революционного романтизма уходиткорнями в далекое прошлое европейской литературы. Оценивая значениехудожественных традиций для прогрессивной литературы своего времени, Шеллиписал: «Мы все греки. Наши законы, наша литература, наша религия, нашиискусства имеют свои корни в Греции»[1].
Итак, самавтор лирической драмы «Прометей освобожденный» признает, что новыепроизведения строятся на основе древней литературы. Шелли обращается в своемпроизведении к древнейшей народной легенде о Прометее, получившей своеклассическое воплощение в трагедии Эсхила «Прометей прикованный».
ОбразПрометея – это образ бунтаря-спасителя. Недаром, Маркс назвал Прометея самымблагородным святым и мучеником в философском календаре[2].
Прометей –это действительно очень удобный герой, для того, чтобы передать некиереволюционные мотивы, поэтому его и выбирает Шелли. Но следует ли он сюжетнойлинии легенды о Прометее? Разве его Прометей — такой же, как в древнем мифе?
Нет. Зачем жеэто нужно самому автору, просто ли это желание создать все же новоепроизведение, а не скопировать Эсхила?
ГеройПрометей, его черты, его характер – все это нравится Шелли. Сам миф о Прометее– это некая маска, за которой Шелли прячет свои идеи. В то же время эти идеидостаточно легко читаемы как раз из-за того, что это миф о Прометее – герое,который олицетворяет борьбу и благородство.
Основная часть
«Прометейосвобожденный» начинается с предисловия Шелли, в котором объясняет, почему егоПрометей именно такой.
«Греческие трагики,заимствуя свои замыслы из отечественной истории и мифологии, при разработке ихсоблюдали известный сознательный произвол. Они отнюдь не считали себяобязанными держаться общепринятого толкования, или подражать, в повествовании изаглавии, своим соперникам и предшественникам»[3].
Итак, самШелли подчеркивает, что греки были достаточно вольными в трактовке событий, иэто оценивается им положительно.
«Прометей»Эсхила предполагал примирение Зевса с его жертвой, как благодарность заоткрытие тайны – опасности, угрожавшей его власти от вступления в брак сФетидой. Фетиду отдали в жены Пелею, а Прометей был освобожден Гераклом ссоизволения Зевса. Чем же Шелли не нравится именно такой сюжет?
П.Б.Шелли с самого начала отвергает возможность примирения Прометея с Зевсом, накоторую рассчитывал Эсхил.
«Если бы япостроил мой рассказ по этому плану, я не сделал бы ничего, кроме попыткивосстановить утраченную драму Эсхила, и если бы даже мое предпочтение к этойформе разработки сюжета побудило меня лелеять такой честолюбивый замысел, однамысль о дерзком сравнении, которую вызвала бы подобная попытка, могла пресечьее». Итак, Шелли не устраивает пустое подражание, это не творчески и не«по-гречески». Также его и не устраивает то, что произведение будут сравниватьс ранее созданным и скорее всего найдут первый вариант пересказанного мифаболее удачным.
Однако все жеэто не главная причина. Дело в том, что Шелли не может согласиться с такойразвязкой мифа, которую предлагает Эсхил: «примирение Поборника человечествасего Утеснителем». Образ Прометея – это тип нравственного высшего и умственногосовершенства, повинующийся самым чистым и бескорыстным побуждениям, которыеведут к самым прекрасным и благородным целям. Для Шелли нелогично, что Прометейможет отказаться от гордого своего языка и робко склониться перед торжествующими коварным соперником. Ведь так бы исчез моральный интерес вымысла, стольмощным образом поддерживаемый страданием и непреклонностью Прометея.
В тоже времяШелли отрицает дидактизм своего произведения, т.к. его «задачей до сих пор было– дать возможность наиболее избранному классу читателей с поэтическим вкусомобогатить утонченно воображение идеальными красотами нравственногопревосходства»[4].
Конфликтмежду Титаном и Зевсом носит у П.Б. Шелли непримиримый характер. Прометея Шелли мы видимуже прикованным к скале. Он напоминает Зевсу, что помог ему завоевать трон. Атот ему ответил тем, что насылает на него мучения и на людей. Покориться жеЗевсу титан не намерен, хотя его тело терзает по воле Зевса кровожадный орел, аум и душу – фурии. Он верит и надеется, видит свое предназначение «быть опорой,спасителем страдальца-человека». Он намерен идти до конца.
ИзначальноПрометей и в сюжетной концепции мифа, и у Шелли – непреклонен перед лицомсудьбы. Однако в мифе титан соглашается выдать Зевсу тайну, чтобы освободиться.Т.е. фактически идет на сделку со Злом ради собственной выгоды. Прометей Шеллина такое не пойдет. Прометей отказывается покориться тирану. Он верит, что«любовь, свобода, правда» восторжествуют, он вспоминает свое страшное проклятиетирану и не сомневается, что деспот падет и возмездие — бесконечная мукавечного одиночества — постигнет его.
Зевс визображении П. Б. Шелли предстает воплощением социального зла, угнетения, — старается внушить себе, что все по-прежнему спокойно в его царстве, но духвсенародного возмущения подрывает его могущество, нарушает его покой.
Моейбезмерной силе все подвластно,
Лишь духлюдской, огнем неугасимым.
Еще горит,взметаясь к небесам,
С упреками,взметаясь к небесам,
С упреками, ссомненьем, с буйством жалоб,
С молитвойнеохотной – громоздя
Восстание,способное подрыться
Под самыеосновы нашей древней
Монархии,основанной на вере
И страхе,порожденном вместе с адом.
шеллипрометей освобожденный драма
Зевспротивник Прометея, тот самый тиран, который буквально мешает жить людям.Прометей идет до конца – и он смог выстрадать низвержение Зевса, пришел его часрасплаты за содеянное.
Исследователитворчества английского романтика утверждали, что «раздираемый противоречиямимир Зевса в «Прометее» — это универсальный «архетипический» образ мира,живущего по законам насилия»[5].
/>Этоутверждение я понимаю так. Зевс, бог неба, — царство воли и власти.
Вооруженныйгрозным оружием — молнией, — он был властелином Неба, богом Дождя, повелителемТуч. Он был могущественнее всех остальных богов, вместе взятых. Зевс управлялвсем. Он был главным богом и обладал личными качествами, свойственными властнымотцам, царям.
И все же небыл он ни всемогущим, ни всеведущим.
БожественныйЗевс во всей своей славе является нам как свет и несет свет и осознание людям.В темном же своем проявлении он выступает как враг жизненной силы, — закостеневший в правилах и законах, сопротивляющийся любым переменам, боящийсялюбого изменения статус-кво.
Муки,претерпеваемые Прометеем, не сломили его волю, помогли преодолеть чувствоненависти к мучителю.Он верит, что «любовь, свобода, правда»восторжествуют, он вспоминает свое страшное проклятие тирану и не сомневается,что деспот падет и возмездие — бесконечная мука вечного одиночества — постигнетего. Прометея не пугают ни физические мучения, ни фурии, терзающие его ум идушу. Он твердо верит в свое предназначение: «быть опорой, спасителемстрадальца-человека»[6].
Отвергаявсевластие Зевса, Прометей у Шелли ополчается и против человечества. Охваченныйжаждой возмездия за его слабости и грехи, герой должен сам пережить духовныйкатарсис, исцелившись от ненависти. Лишь тогда исполнится его мечта осообществе людей, которые более не знают эгоцентричности, покорности угнетениюи жажды компромисса.
Человеческомуроду уготована вечная весна, однако для этого необходимо, чтобы своим верховнымбожеством люди признали любовь, покончив с духовным рабством, вызывающим горечьи презрение у титана, похитившего огонь.
БунтПрометея, наделенного истинной мощью духа, которая позволила ему выдержать всеиспытания, ниспосланные Зевсом (орел, терзающий прикованного к скале героя,фурии с железными крыльями, испепеляющая молния), носит, однако, трагический иобреченный характер. Им движет лишь мысль о противоборстве, оправдывающем инасилие, и зло, так как нет иного способа воздействовать на косную и трусливуючеловеческую природу. Низвергая тирана, Прометей отчасти уподобляется ему всвоих усилиях радикально переменить порядок вещей.
Лишь послетого как титан начинает осознавать собственную причастность к человеческойсемье и готов взвалить на свои могучие плечи страдания всех, Прометей обретаетчерты истинного героя. Тем самым, освобождаясь от ненависти, Прометей (помысли автора) освобождается от власти Зевса.
Драматическаяколлизия Прометея и Зевса приобретает у романтика вселенские масштабы. В отличие отпросветителей, Шелли, как и утопические социалисты, рассматривает историю некак цепь ошибок и заблуждений, но как закономерное, хотя и трагическое длячеловечества, поступательное движение. Общественная среда играет в их историческихконцепциях значительно более активную роль. В то же время, не признаваяклассовой и политической борьбы и ограничивая борьбу за переустройство обществапропагандой своих идей, утопические социалисты оставались в своем пониманииистории на позиции идеализма: «неустойчивость – этот постоянный, заметный длясовременного читателя, но незаметный для автора переход от материализма кидеализму». Так, важно отметить, что у Шелли доминирующим является убеждение,что только после освобождения человечества от социального рабства станетвозможным нравственное «возрождение» человека. Итак, уже сейчас очевидно, чтоидейная структура у «Прометея освобожденного» сложнее, чем у его первоосновы,что и логично – литература развивается.
Действительнонародная легенда претерпевает в истолковании Шелли серьезные изменения. Оннасыщает ее новым историческим содержанием. Как выдающееся произведение своеговремени, «Освобожденный Прометей» Шелли явился выражением не тольконационального – английского или итальянского – но и общеевропейского опытаосвободительной борьбы против феодальной реакции и капиталистического гнета.Отсюда – широкий охват явлений в « Освобожденном Прометее», где действиеразвертывается на необъятном фоне всего мироздания. Шелли словно со скалы, гдеприкован его герой, видит как на ладони многообразные страдания человека.«Взгляни с высот на Землю, смотри, там нет числа твоим рабам», — восклицает онустами Прометея.
Общечеловеческоезначение этой драматической коллизии заключается в том, что причины мученийПрометея Шелли исторически объяснимы: они коренятся в положении угнетенныхнародов. Зрелище народных бедствий, порабощение и эксплуатация, разорение,голод, нищета широких трудящихся масс – вот что терзает Прометея.
Видишьмертвые поля.
Видишь,видишь вся земля
Кровьюзалита…
Шеллисоздавал «Освобожденного Прометея» в обстановке подъеманационально-освободительного и рабочего движения в Европе, которое росло,несмотря на противоборствующие силы реакции. Это и определило пафос«Освобожденного Прометея». Пафос Шелли – пафос не страданий, как у Эсхила, апафос борьбы и победы.
ОбразПрометея у Шелли несет в себе ту идею, что только борьба с политическойтиранией и гнетом всех видов может спасти народ от одичания и гибели.Мужественный характер Прометея заключает в себе реальные героические черты,присущие самым передовым людям эпохи — черты революционеров-республиканцев.
Подобно этимлучшим и единственным тогда представителям народа, в одиночку боровшимся сгнетом реакции, герой драмы Шелли один на один бесстрашно
…вступил вборьбу
И встал лицомк лицу с коварной силой
Властителязаоблачных высот,
Насмешливоглядящего на Землю,
Где стонамиизмученных рабов
Наполненыбезбрежные пустыни.
Он смеетсянад пытками и истязаниями, которым его подвергает Юпитер. Силы свои Прометейчерпает в борьбе народов. И драма развивается в обстановке напряженной борьбы,в которую втянуты все силы вселенной:
Вот обманутыйнарод
От отчаяньявосстал,
Полднем яркимзаблистал,
Правды хочет,правды ждет,
Воли дух еговедет.
Символическаясущность философско-образных обобщений П. Б. Шелли в том, чтообразПрометея, человеколюбца и борца против тирании богов, воплощение разума,преодолевающего власть природы над людьми, стало символом борьбы заосвобождение человечества. Так, например, по словам Маркса, признание Прометея- «по правде, всех богов я ненавижу»- есть ее (т.е. философии) собственноепризнание, ее собственно изречение, направленное против всех небесных и земныхбогов…»[7]
Разумеется,глубоко религиозный Эсхил в условиях раннего рабовладельческого общества не могполностью раскрыть ту революционную и богоборческую проблематику, которая имсамим же была намечена.
Такимобразом, Шелли продолжает «революционную тему» в своем «Прометее», толькотеперь уже разрабатывается чисто тираноборческая тематика, и у Шелли она ярковыражена.
Свергая Зевсас трона, Демогоргон произносит замечательные слова, выражающие самые заветныедумы лучших умов того времени: «На небесах тебе преемника не будет». Эта фразаимеет иносказательный смысл. В условиях суровой цензуры того времени поэт немог писать о том, что и на земле исчезнет насилие, но именно такой смысл онвложил в эту фразу и именно так его и понимали современники. Недаром впредисловии к драме Шелли писал: «… свои мысли автор мог бы выразить фразой:„Надо изменить весь мир"».
Дляраскрытия замысла П. Б. Шелли в драме задействованы такие персонажи, какДемогоргон, Азия, Геракл, Земля, Дух Часа.
Образ Азии,как воплощение образа земной красоты, достаточно важен в «Прометееосвобожденном». Прометея поддерживает не только вера в свою правоту и веру влюдей, но и любовь к возлюбленной Азии. Она и поддерживает Прометея,единственным утешением для титана являются его воспоминания о ней, еговозлюбленной, прекрасной океаниде. Также именно ей доверяется автором важнаявстреча с неким Демогоргоном. Именно Азия идет к Демогоргону, которыйдостаточно интересно судит о мире и Зевсе.
Демогоргон – это также еще одинобраз-символ в драме Шелли. Интересно, что Demogorgon (Демогоргон) — греческоеимя дьявола, не должное быть известным смертным. Демогоргон — «мощный мрак», неимеющий «ни ясных черт, ни образа, ни членов». Это нечто, выражающее,по-видимому, Зло. Когда он приходит к Зевсу, то называется себя «вечностью».Что это? Вечное зло? Вечно его существование? Именно он предлагает Зевсу сойтис ним в вечную тьму, таким образом, освобождая Прометея и людей от гнетатирана, ведь час к этому пришел. Т.е. образ Демогоргона – это образ справедливогокарающего Зла (что, конечно, не могло быть в мифологии), это не бог подземногомира Аид, это нечто высшее, что может покарать Зевса.
Час сверженияЗевса пришел, за ним является Демогоргон – и Зевс падает вниз в мрак. Радостьохватывает богов при вести о падении тирана. На колеснице Духа Часа вКавказские горы спускаются Азия и Пантея. Геракл освобождаетПрометея от цепей, Прометей несказанно счастлив видеть прекрасную возлюбленнуюАзию, строит планы новой радостной жизни для себя и спасенных им людей. Землярассказывает ему и Азии о своих мучениях, когда повсюду на ней властвовал духвражды.
Ко всеобщейрадости Дух Часа сообщает, что после падения тирана-самодержца средилюдей произошли большие перемены: «презрение, и ужас, и ненависть, и самоуниженьево взорах человеческих погасли», «исчезли ревность, зависть, вероломство»...
Финал«Освобожденного Прометея» написан в духе социально-утопических взглядов Шелли. Сутьпоэтической утопии, которой завершается драма — картина освобождения человечества.
Терпевшийодну неудачу за другой в своих попытках созидания утопии, Прометей лишь взаключительных актах драмы постигает, что насилие неспособно преобразовать мир,сотворенный деспотией, в прекрасное царство справедливости и свободы.
Обретениеэтого царства, в котором исчезнут сословия и нации и каждый человек станетполноправной личностью, наделенной творческими устремлениями, требуетнравственного подвига. Прометей явил пример, который останется притягательнымнавеки.
Новое, чтовносит Шелли в тему Прометея, тесно связано с одной из сильнейших сторон егосоциальной мысли: его верой в прогресс, в торжество возмездия тиранам за всемуки человечества. Полнее, чем в каком-либо другом его произведении, отразиласьздесь идейная близость поэта к утопическом социализму, с которым его связываетне только острая критика буржуазных отношений, но и взгляд на сам историческийпроцесс.
Мечты обудущем поэт воплощает в чудесные поэтические образы:
… отныне
Увидел я, чтобольше нет насилья,
Повсюду будетвольным человек,
Брат будетравен брату, все преграды
Исчезли межлюдьми; племен, народов,
Сословийбольше нет, в одно все слились,
И каждыйполновластен над собой...
Свобода,равенство и братство соединили нации в единую семью. Небывалый расцвет наук иискусства позволил превратить пустыни в сады, подчинить воле человеческогоразума и реки, и моря, избавить народы от болезней, труд стал приятной ипочетной обязанностью прекрасных и мудрых людей будущего. Несомненно,оптимистические идеи Шелли были тесно связаны с романтическими устремлениямипоэта[8].
Заключение
В лирическойдраме «Освобожденный Прометей» вновь была разрешена важная для демократии 20-хгодов XIX в. проблема восстания и свержения реакционных властей с помощьюфизической силы: Геракл, олицетворение мощи революционного народа, освобождаетузника Юпитера — Прометея, разбивая его цепи.
Грозныесобытия 1819 г. в Испании, Италии и далекой Англии, крайнее обострениеклассовой борьбы, выразившееся в ряде кровавых конфликтов (Питерлоо, Тайн иУир),- все это заставляло художника взглянуть на природу общественных отношенийболее трезво, более реально изобразить борьбу сил прогресса с силами деспотии,стоящими на страже «феодальной дикости».
Заслуживаетвнимания концепция творчества Шелли, предложенная И. Г. Неупокоевой.Отталкиваясь от общеизвестной мысли о том, что «целостность и новаторство„Освобожденного Прометея", внутренний смысл которого был „глубокореволюционен" (Луначарский), определялись историческим оптимизмомпредставления поэта о будущем обществе», исследователь полагает, что именно в«Освобожденном Прометее» наиболее полно и поэтично преломились идеи утопическогосоциализма и радикально-демократические мысли о возможности социальной борьбы[9].
«ОсвобожденныйПрометей» есть утопия счастливого будущего, путь к которому, по мысли поэта,долог и труден, исполнен мук и потрясений, требует героического терпения имужественного противостояния злу и лежит через духовное возвышениечеловечества. Космической грандиозности сюжета драмы, благородству исповедуемыхв ней идеалов соответствует возвышенный строй поэтической речи. Язык «Прометея»приподнят над обыденным уровнем благодаря напряженной эмоциональности иконцентрированной, порой даже избыточной образности. Поэтическая речь Шеллипорывиста и стремительна; она отражает динамизм и диалектичность его восприятиямира.
Литература
1. Все шедевры мировойлитературы в кратком изложении. Сюжеты и характеры. Зарубежная литература XIXвека.: Энциклопедическое издание. / Ред. и сост. В.И. Новиков – М.: «Олимп»;ООО «Издательство ACT», 1996.
2. Дьяконова Н.Я., ЧамеевА.А. Шелли. — СПб, 1994.
3. Лирика Шелли.Вступительная статья Б. Колесникова. — М.: Гослитиздат, 1957.
4. Маркс К., Энгельс Ф. Изранних произведений. — М.: Высшая школа, 1956.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч.т.I. – М., 1974.
6. Неупокоева И. Г.Революционно-романтическая поэма первой трети XIX века.
7. Соловьева Н.А, КолесниковБ.И. История зарубежной литературы ХIХ века / Под ред. Н.А.Соловьевой.- М.:Высшая школа, 1991.
8. Шелли П. Б. Маскараданархии. Освобожденный Прометей./ Перевод: Бальмонт К. Д — М.: Директ-Медиа,2010.