История любви Александра Пушкина и Натальи Гончаровой
Наталию Гончарову называли злым гением великого поэта и обвиняли вего смерти. Утверждали, что она никогда не любила Пушкина и ничего не понималав поэзии. Говорили, что их брак был браком по расчету. Никто не хотел замечать,что Пушкин и Гончарова просто любили друг друга.
Самая невероятная страница в биографии Пушкина – его брак сНаталией Гончаровой. Не могло быть в жизни великого русского, грязных пеленок.Мы привыкли, что история жизни «любимцев муз» пишется по одному и тому жеканону – бесконечные романы, африканские страсти, ранняя и нелепая смерть. Всеэто, конечно, было в биографии Пушкина. Но его отношения с Гончаровой пытаютсяописывать, исходя из этого готового шаблона, что приводит только к искажениюфактов. Трагедия поэта не была связана с его женой – он давно искал смерти. То,что произошло на Черной речке, – всего лишь роковое стечение обстоятельств,предлог, которым Пушкин воспользовался, чтобы уйти из жизни, а его убийцы –чтобы свести с ним счеты. И все равно до сих пор не умолкают голоса, обвиняющиево всем Наталию Гончарову – «бездушную красавицу» и «пустоголовую кокетку».Вдове поэта еще при жизни приходилось выслушивать эти упреки, но она никогда непыталась оправдаться. Все равно никто не мог наказать Наталию Гончаровусильнее, чем она сама. Хотя Натали ничем не заслужила этого наказания.
Встреча с будущей женой ни в коем случае не была для Пушкинароковой. Это был подарок судьбы, нелогичный и нежданный. Несколько летпрекрасной любви перед смертью – мало кому из поэтов так везло. И самоеудивительное, что вначале брак Пушкина с Гончаровой должен был стать браком порасчету. До тех пор, пока оба не поняли, что любят друг друга. Но этот «расчет»не имел никакого отношения к деньгам. Накануне своего тридцатилетия поэтнеожиданно решил, что ему во что бы то ни стало нужно жениться. Нельзя сказать,что Пушкину было все равно, с кем связать свою судьбу, но ждать «большой ичистой любви» он не собирался. Обаятельный и темпераментный потомокафриканского князька был в состоянии убедить любую женщину в своей вечнойлюбви.
У Пушкина никогда не было настоящей семьи. Все читали о «лицейскомбратстве», о его няне Арине Родионовне, но кто знает хоть одно стихотворение,которое поэт посвятил бы родителям? Он никогда не был осо бенно близок ни сматерью, ни с отцом. Известно только, что Пушкин очень любил своего младшегобрата Льва, о котором до конца жизни заботился, словно заменяя ему родителей.Те, судя по всему, вообще довольно прохладно относились к детям, так чтоАлександр Сергеевич не был исключением. Неудивительно, что со временем Пушкинначал мечтать об идеальной семье, которую он должен создать. Возможно,сказалось его увлечение историей, любовь ко всему народному, патриархальному:
Мой идеал теперь – хозяйка,
Мои желания – покой,
Да щей горшок, да сам большой.
Гончарова была далеко не первой кандидатурой на роль «хозяйки».Поэт как-то назвал жену своей «сто тринадцатой любовью». Если он и преувеличилчисло своих побед, то не сильно. «Пушкин до того был женолюбив, – вспоминалСергей Комовский, учившийся вместе с поэтом в Лицее, что, будучи еще 15 или 16лет, от одного прикосновения к руке танцующей, во время лицейских балов, взорего пылал, и он пыхтел, сопел, как ретивый конь среди молодого табуна...»
Поэт никогда не отличался красотой. Конечно, свою физическуюнепривлекательность он часто преувеличивал, называя себя «потомком негров безобразным».Но все-таки следует признать, что художники, писавшие портреты, ему несколькольстили. Маленького роста (примерно 165 см: Пушкин утверждал позже, что нелюбит стоять рядом с женой – это казалось ему унизительным), с неправильнымичертами лица, поэт привлекал женщин своей бешеной энергией, остроумием италантом. И те, кто попадал под его обаяние, на полном серьезе писали: «Пушкинбыл очень красив: рот у него был очень прелестный, с тонко и красивоочерченными губами, и чудные голубые глаза...» Поэтому сто тринадцать побед налюбовном фронте кажутся вполне реальным числом.
Но до предложения руки и сердца дело у него обычно не доходило.Впервые он собрался жениться в 1826 году – на своей дальней родственнице СофьеПушкиной. Однако поэту пришлось уехать на некоторое время из Петербурга, аневеста, не дождавшись, вышла замуж за другого. Через год он познакомился сЕкатериной Ушаковой, но та отвергла его ухаживания. По легенде, цыганкапредсказала Пушкину, что тот погибнет из-за жены. Ушакова была суеверна и незахотела стать виновницей его гибели, решив держаться от него подальше. А в1828 году поэт сделал предложение Анне Олениной, дочери президента Академиихудожеств. Но отец невесты не дал согласия на этот брак: он узнал, что завольнодумцем установлен негласный надзор, и решил не выдавать дочь замуж заопального поэта. Впрочем, стоит отметить, что мечты Пушкина о женитьбе до порыдо времени были несколько абстрактными. Как только речь заходила о том, чтобысвязать свою судьбу с конкретной женщиной, поэт даже не делал никаких попытокпреодолеть возникавшие на пути препятствия.
Все изменилось зимой 1829 года, когда на балу у танцмейстераЙогеля Александр Пушкин впервые увидел Наталию Гончарову. Ей недавноисполнилось шестнадцать лет, и она только-только начала выходить в свет. Наталибыла в белом платье, с золотым обручем на голове – никто в зале не мог оторватьглаз от юной девушки, прекрасной какой-то античной, божественной красотой. Апоэт, по его собственному признанию, «впервые был робок».
Наталия Гончарова родилась 27 августа 1812 года в поместье КарианТамбовской губернии. Туда ее родители уехали из Москвы во время нашествияНаполеона. Потом девочку увезли в родовое имение Гончаровых Полотняный Завод –огромное поместье со старинным парком и тринадцатью прудами. Дедушка АфанасийНиколаевич души не чаял во внучке и выписывал ей из Парижа дорогие игрушки иатласные платья. Мама, Наталия Ивановна Гончарова, считала, что свекр слишкомизбаловал маленькую Ташу и старалась воспитывать дочь в строгости. Вообще житьс родителями Наташе Гончаровой было непросто. Ее отец, Николай Афанасьевич, былалкоголиком (правда, по официальной версии, он просто ударился головой, упав слошади, и страдал помутнением рассудка). А мать была вынуждена самостоятельноуправлять поместьем, став со временем нервной и раздражительной.
В таких условиях и формировался характер Натали Гончаровой –впервые появившись в обществе, она была замкнутой и стеснительной. Многиедумали, что ей просто нечего сказать. На самом деле Наталия, как и ее сестрыАлександра и Екатерина, была не только умна, но и прекрасно образована. Оназнала французский, немецкий и английский языки, историю, географию, хорошоразбиралась в литературе, неплохо играла в шахматы. И с самого детства быланеобыкновенно красива. Соседка Гончаровых по имению Надежда Еропкинавспоминала: «Я хорошо знала Наташу Гончарову, но более дружна она была ссестрою моей, Дарьей Михайловной. Натали еще девочкой отличалась редкоюкрасотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда была окружена роемпоклонников и воздыхателей. Место первой красавицы Москвы осталось за нею. Явсегда восхищалась ею. Воспитание в деревне, на чистом воздухе оставило ей внаследство цветущее здоровье. Сильная, ловкая, она была необыкновеннопропорционально сложена, отчего и каждое движение ее было преисполнено грации.Глаза добрые, веселые, с подзадоривающим огоньком из-под длинных бархатныхресниц… Но главную прелесть Натали составляло отсутствие всякого жеманства иестественность. Большинство считало ее кокеткой, но обвинение этонесправедливо. Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка ипритягивающая простота в обращении, помимо ее воли, покоряли ей всех. Не еевина, что все в ней было так удивительно хорошо!.. »
После встречи с Натали Пушкин попросил своего приятеля, ФедораТолстого-Американца, хорошо знакомого с ее семьей, похлопотать, чтобы егопригласили к Гончаровым. Поэт стал частым гостем в доме Натали. Вот толькоотношения с будущей тещей у него с самого начала не сложились. НаталияИвановна, известная не только тяжелым характером, но и фанатичнойрелигиозностью, не одобряла пушкинского вольнодумства. Поэтому, когда поэтпопросил у родителей Натали ее руки, ему дали очень неопределенный ответ: прямоне отказали, но заявили, что дочь слишком молода и ей рано выходить замуж.
Если отказы Олениной, Пушкиной и Ушаковой поэт перенес почтиравнодушно, то на этот раз он впал в депрессию и с горя уехал на Кавказ, где вэто время шла война. Пушкин больше не искал «просто жену». Теперь ему нужнабыла только Натали. Пушкин писал Наталии Ивановне Гончаровой: «Когда я увиделее в первый раз, красоту ее только что начинали замечать в обществе. Я ееполюбил, голова у меня закружилась, я просил ее руки. Ответ ваш, при всей его неопределенности,едва не свел меня с ума; в ту же ночь я уехал в армию. Спросите, – зачем?Клянусь, сам не умею сказать; но тоска непроизвольная гнала меня из Москвы: ябы не мог в ней вынести присутствия вашего и ее».
Вернувшись в Москву в апреле 1830 года, Пушкин снова сделалпредложение Наталии Гончаровой. На этот раз родители дали свое согласие.«Утверждаю, что Гончарова-мать сильно противилась браку своей дочери, номолодая девушка её склонила, – вспоминала одна из знакомых Гончаровых. – Онакажется очень увлеченной своим женихом».
Скорее всего, в первые месяцы Наталией тоже руководил своего родарасчет. Если поэт был одержим женитьбой, то девушка мечтала вырваться из-подродительской опеки: жить с деспотичной матерью и невменяемым отцом былонепросто. Но это никак не объясняет, почему Натали даже не думала о том, чтобынайти другого жениха, а Пушкин не забыл ее через пару недель после неудачного сватовства. Ведьтолько сейчас они кажутся блестящей парой – величайший русский поэт и перваякрасавица России. В то время это был брак бесприданницы и опального сочинителябез гроша за душой: хозяйство Гончаровых уже давно не приносило прибыли – также, как и стихотворения Пушкина. Но все расчеты и материальные соображения ужене играли никакой роли: Пушкин и Натали действительно полюбили друг друга.
Правда, поэт по привычке продолжал изображать из себя циника. Егопоказное равнодушие давало многим основание думать, что он уже не рад близящейсясвадьбе. Только близкие друзья отмечали, что после встречи с Гончаровой Пушкинстал совсем не похож на себя прежнего. И когда Наталия Ивановна решила отложитьсвадьбу под предлогом того, что ни у жениха, ни у невесты не было денег, оннеожиданно проявил несвойственную ему предприимчивость. Пушкин попросил у отцав качестве свадебного подарка небольшую деревню и поехал туда, чтобы еезаложить. Вырученные 11 тысяч рублей он позже отдал Гончаровым на приданое.Правда, перед отъездом снова поругался с будущей тещей и поэтому писал Натали:«Возможно, ваша мать была права, и счастье не создано для меня. В любом случаевы абсолютно свободны; что до меня, то я даю вам слово части, что будупринадлежать только вам или же никогда не женюсь».
В Москву Пушкин вернулся не скоро: в стране началась эпидемияхолеры, и все дороги были перекрыты. Александр Сергеевич остался в Болдино –имении отца, находившемся недалеко от заложенной деревеньки. Он скучал, сочинялстихи – этот период и стал знаменитой Болдинской осенью — и писал письманевесте: «Наша свадьба точно бежит от меня; и эта чума с её карантинами – неотвратительнейшая ли насмешка, какую только может придумать судьба? Мой ангел,ваша любовь – единственная вещь на свете, которая мешает мне повеситься наворотах моего печального замка. Не лишайте меня этой любви и верьте, что в ней все мое счастье».
Зимой поэт все-таки доехал до Москвы, где наконец помирился сматерью Натали. Свадьбу назначили на 18 февраля. Во время венчания Пушкинуронил обручальное кольцо и стоявший на аналое крест. Он тихо произнес: «Всеэто дурные знаки». Внучка фельдмаршала Кутузова Долли Фикельмон по прозвищуФлорентийская Сивилла, считавшаяся предсказательницей будущего, сказала, увидевновобрачных: «Жена его (Пушкина) – прекрасное создание; но это меланхолическоеи тихое выражение похоже на предчувствие несчастия. Физиономии мужа и жены непредсказывают ни спокойствия, ни тихой радости в будущем. У Пушкина видны всепорывы страсти; у жены – вся меланхолия отречения от себя».
Но поначалу ничто не предвещало беды. Александр Сергеевич иНаталия Николаевна Пушкины были довольны друг другом и жизнью. Поэт писал: «Яженат — и счастлив. Одно желание мое, – чтоб ничего в жизни моей не изменилось:лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, япереродился». Из Москвы они скоро уехали: Пушкин недолюбливал этот город,утверждая, будто здесь он «глупеет». Молодожены поселились в Петербурге.
Правда, Пушкин почти все время был в разъездах: собирал материалыто для «Истории Петра Великого», то для «Истории Пугачевского бунта». На Наталидержалось все небольшое, но требующее постоянных хлопот хозяйство: с ленивымислугами и вечной нехваткой денег. Жена Пушкина почти постоянно была беременнаили сидела дома после родов – за пять лет брака у нее родилось четверо детей. Ивсе-таки Натали находила время бывать на петербургских балах. Поэтому письма кней мужа были полны наставлений, советов и упреков: «Чем больше думаю, темяснее вижу, что я глупо сделал, что уехал от тебя. Без меня ты что-нибудь ссобой да напроказишь. Того и гляди выкинешь. Зачем ты не ходишь? а дала мнечестное слово, что будешь ходить по два часа в сутки». «Ты, кажется, не путемискокетничалась. Смотри: недаром кокетство не в моде и почитается признакомдурного тона. В нем толку мало. Ты радуешься, что за тобою, как за сучкой,бегают кобели, подняв хвост трубочкой и понюхивая тебе задницу; есть чемурадоваться!» «Нехорошо только, что ты пускаешься в разные кокетства; приниматьПушкина (Ф.М. Мусин-Пушкин, дальний родственник Гончаровой) тебе не следовало,во-первых, потому, что при мне он у нас ни разу не был, а во-вторых, хоть я втебе и уверен, но не должно свету подавать повод к сплетням. Вследствие сегодеру тебя за ухо и целую нежно, как будто ни в чем не бывало».
Пушкин был далеко не так ревнив, как его часто описывали. Наталион бранил главным образом потому, что ему нравилось изображать из себя строгогомужа. Поэт никогда не сомневался в верности своей жены. Да и что могло бытьпредосудительного в том, что девятнадцатилетняя красавица, впервые оказавшаясяв Петербурге, немного кокетничала со своими многочисленными поклонниками? Слухио постоянных ссорах четы Пушкиных были как минимум преувеличены. Один из гостейпоэта рассказывал о том, что увидел однажды в его доме: «Пушкин сидел надиване, а у его ног, склонив голову ему на колени, сидела Наталия Николаевна.Ее чудесные пепельные кудри осторожно гладила рука поэта. Глядя на жену, онзадумчиво и ласково улыбался...»
Часто говорят, будто Натали абсолютно не интересоваласьтворчеством мужа. Но достаточно почитать письма Пушкина, чтобы убедиться в обратном.Жена часто даже исполняла обязанности его секретаря и ассистента: «Мой ангел,одно слово: съезди к Плетневу и попроси его, чтобы к моему приезду велелпереписать из Собрания законов (годов 1774 и 1775, и 1773) все указы,относящиеся к Пугачеву. Не забудь… Я пишу, я в хлопотах, никого не вижу ипривезу тебе пропасть всякой всячины». «При сем пакет к Плетневу для«Современника»; коли цензор Крылов не пропустит, отдашь в комитет и, ради Бога,напечатать в 2 №». «Благодарю и Одоевского за типографические хлопоты. Скажиему, чтоб он печатал как вздумает – порядок ничего не значит. Что запискиДуровой? Пропущены ли цензурою? Они мне необходимы – без них я пропал. Тыпишешь о статье гольцовской. Что такое? Кольцовской или гоголевской? — Гоголяпечатать, а Кольцова рассмотреть».
Пушкин любил жену и доверял ей. Он знал, что слухи о ее изменах неимеют под собой никаких оснований. Жорж Шарль Дантес, приемный сынгомосексуалиста фон Геккерена, действительно настойчиво добивался Натали, но ниона сама, ни ее муж не воспринимали эти ухаживания всерьез. Наталия Николаевна,смеясь, рассказывала Пушкину о знаках внимания, которые ей оказывал Дантес.Тревожила их только бесцеремонная настойчивость француза. Дантес даже женилсяна сестре Натали Екатерине, чтобы быть ближе к объекту своей страсти.
Еще больше Пушкина беспокоила огласка, которую получила этаистория, – он очень щепетильно относился к своей репутации. И не мог не прийтив ярость, когда его избрали коадъютором «Ордена рогоносцев» или когда появилисьслухи об измене жены с императором.
Николай I действительно был среди поклонников Натали Пушкиной. Царьхотел, чтобы она танцевала на придворных балах, но так как сочинителя Пушкинатуда не пускали, не появлялась там и его жена. Тогда Николай пожаловал тридцатичетырехлетнемупоэту звание камер-юнкера, самое низкое в придворной иерархии, – его обычнополучали совсем молодые люди. Пушкин был взбешен. Его приятель Нащокинрассказывал: «Друзья, Вельегорский и Жуковский, должны были обливать холодноюводою нового камер-юнкера: до того он был взволнован этим пожалованием! Если бне они, он будучи вне себя, разгоревшись, с пылающим лицом, хотел идти водворец и наговорить грубостей самому царю».
В итоге Пушкину приходилось скучать на придворных балах и тратитьденьги на «представительские расходы», хотя он собирался уехать в деревню –жизнь там была гораздо дешевле петербургской. Все это только усугублялодепрессию, в которой поэт пребывал уже несколько лет.
Цензура, нехватка денег, критика, поливавшая грязью произведенияПушкина, – возможно, все это наложилось на обыкновенный кризис среднеговозраста. Друзья отмечали его худобу, желтизну лица, постоянную усталость. Поэтне мог подолгу сидеть на одном месте, вздрагивал от малейшего шума. СестраПушкина считала, что «если бы пуля Дантеса не прервала его жизни, то оннемногим бы пережил сорокалетний возраст».
Любовь к Натали не погубила поэта. Наоборот – возможно, онаподарила ему несколько лет жизни. Единственное, в чем можно ее упрекнуть, – этото, что она не посвятила всю свою жизнь мужу, как, например, супругаДостоевского Анна Григорьевна. Наталия Николаевна действительно не находиласьцелыми днями при муже, не отказывалась ради него от светских развлечений, несобирала все его черновики и обрывки стихотворений. Она просто была другимчеловеком, и именно такой любил ее поэт. Жена и дети – это все, что заставлялоего последние годы дорожить жизнью.
Но потом и этого уже было недостаточно. Пушкин начал искатьсмерти. В 1836 году он трижды пытался драться на дуэли – по самым разным и, какправило, незначительным поводам. Владимир Соллогуб, Семен Хлюстин, князьНиколай Репнин-Волконский – все они каким-то образом смогли уладить дело миром.Хотя это стоило им немалых трудов — поэт крайне неохотно отказывался от дуэлей.
В конце 90-х годов XX века было очень популярно эссе, подписанноеименем Хорхе Луиса Борхеса, в котором речь шла о том, что Пушкин не был убит надуэли: Дантес промахнулся. Константин Данзас, секундант поэта, якобы вспоминал:«Мы тронулись в обратный путь, я ехал за возком А. С. Когда проехали заставу,мне показалось, что в возке Пушкина щелкнул выстрел. Я подумал, что этоподбросило экипаж на кочке. Мы остановились у дома А. С. Он медлил выйти извозка. Я подошел, думая помочь ему. Лицо Пушкина было бледнее мрамора, рука, прижатая к животу, в крови, у ногваляется карманный пистолет английской работы. «Скажи им, что это Дантес», –тихо прошептал он. Я так и сделал».
Это эссе было обыкновенной литературной мистификацией. Но влегенду поверили именно потому, что она была очень похожа на правду. СмертьПушкина фактически была самоубийством. Еще задолго до дуэли поэт писалЖуковскому: «Стыжусь, что доселе не имею духа исполнить пророческую весть,которая разнеслась недавно обо мне, и еще не застрелился. Глупо час от часудолее вязнуть в жизненной грязи».
Когда смертельно раненного Пушкина привезли с Черной речки домой,больше всего он беспокоился о жене. Поэт знал, что в его смерти могут обвинитьНатали. «Будь спокойна, ты невинна в этом», – повторял он. Как рассказывал князьВяземский, доктор НиколайАрендт, который все время находился рядом с умирающим поэтом, «говорил, что онникогда не видел ничего подобного, такого терпения при таких страданиях. Ещесказал и повторил несколько раз Арендт замечательное и прекрасное утешительноеслово об этом несчастном приключении: «Для Пушкина жаль, что он не был убит наместе, потому что мучения его невыразимы; но для чести жены его – это счастье,что он остался жив. Никому из нас, видя его, нельзя сомневаться в невинности ееи в любви, которую к ней Пушкин сохранил».
Перед самой смертью поэт сказал Натали: «Носи по мне траур два илитри года. Постарайся, чтоб забыли про тебя. Потом выходи опять замуж, но не запустозвона». Через несколько часов он умер.
Княгиня Вяземская вспоминала, как Натали узнала о смерти мужа: «Яподошла к Натали, которую нашла как бы в безумии. – «Пушкин умер?» Я молчала. –«Скажите, скажите правду!» Руки мои, которыми я держала ее руки, отпустили ее,и то, что я не могла произнести ни одного слова, повергло ее в состояниекакого-то помешательства. – «Умер ли Пушкин? Все ли кончено?» – Я пониклаголовой в знак согласия. С ней сделались самые страшные конвульсии; она закрылаглаза, призывала своего мужа, говорила с ним громко; говорила, что он жив;потом кричала: «Бедный Пушкин! Бедный Пушкин! Это жестоко! Это ужасно! Нет,нет! Это не может быть правдой! Я пойду посмотреть на него!» Тогда ничто немогло ее удержать. Она побежала к нему, бросилась на колени, то склонялась лбомк оледеневшему лбу мужа, то к его груди, называла его самыми нежными именами,просила у него прощения, трясла его, чтобы получить от него ответ. Мы опасалисьза ее рассудок».
Вдова в точности выполнила последнюю волю мужа. Только в 1839 годуНаталия Николаевна вернулась в Петербург, но знали об этом лишь самые близкиедрузья. Ее затворничество продолжалось до 1844 года, когда Натали впервые послесмерти Пушкина появилась в опере. Тогда же она познакомилась с однополчаниномсвоего брата, генералом Петром Петровичем Ланским. И через год вышла за негозамуж.
Любила ли она Ланского? Наверное, любила, хотя совсем не так, какПушкина. Скорее – как верного и надежного друга. И до самой смерти НаталияНиколаевна не могла простить себе гибели Александра Сергеевича.
«Я убила моего мужа, я причина его смерти; но Богомсвидетельствую: я чиста душою и сердцем!» – говорила Натали Владимиру Далю. Нобыла слишком горда, чтобы оправдываться перед теми, кто считал ее – и до сихпор считает виновной в смерти поэта. «У сердца есть своя стыдливость. Позволитьчитать свои чувства мне кажется профанацией. Только Бог и немногие избранныеимеют ключ от моего сердца».