Контрольнаяработа на тему
Древнерусскаялитература IX- XIIвека
Москва 2011г.
Введение
В середине Iтысячелетия н. э. славяне заселили огромные территории в Центральной, Южной иВосточной Европе. Их соседями на юге были Греция, Италия, Византия — своего родакультурные эталоны человеческой цивилизации.
Молодые славянские«варвары» постоянно нарушали границы южных соседей. Чтобы обуздатьих, и Рим и Византия начали предпринимать попытки обратить «варваров»в христианскую веру, подчинив их дочерние церкви главной — латинской в Риме,греческой в Константинополе. К варварам стали направлять миссионеров. Средипосланцев церкви, без сомнения, было немало тех, кто искренне и убежденноисполнял свой духовный долг, да и сами славяне, живя в тесном соприкосновении севропейским средневековым миром, все более склонялись к необходимости войти влоно христианской церкви. В начале IX века славяне начали приниматьхристианство.
Появление славянскойписьменности. Роль Кирилла и Мефодия в появление письменности
И тогда встала новаязадача. Как сделать доступным для новообращенных огромнейший пласт мировойхристианской культуры — священные писания, молитвы, послания апостолов, трудыотцов церкви? Славянский язык, различаясь диалектами, долгое время оставалсяединым: все прекрасно понимали друг друга. Однако письменности у славян еще небыло. «Прежде славяне, когда были язычниками, не имели письмен, — говорится в Сказании черноризца Храбра „О письменах“, — но [считали]и гадали с помощью черт и резов». Однако при торговых сделках, при учетехозяйства или когда нужно было точно передать какое-нибудь послание, а темболее при диалоге со старым миром, вряд ли «черт и резов» оказывалосьдостаточно. Возникла потребность в создании славянской письменности.
Когда же славянекрестились, — рассказывал черноризец Храбр, — то пытались записывать славянскуюречь римскими латинскими и греческими письменами без порядка". Эти опытычастично дошли до наших дней: звучащие по-славянски, но записанные в Х векелатинскими буквами главные молитвы, распространенные у западных славян. Илидругой интереснейший памятник — документы, в которых греческими буквамизаписаны болгарские тексты, причем тех времен, когда болгары говорили еще натюркском языке (позже болгары будут говорить на славянском).
И все же ни латинский,ни греческий алфавит не соответствовал звуковой палитре славянского языка.Слова, звучание которых невозможно правильно передать греческими или латинскимибуквами, приводил уже черноризец Храбр: живот, црьквi, чаяние, юность, язык идругие. Но выявилась и иная сторона проблемы — политическая. Латинскиемиссионеры вовсе не стремились сделать новую веру понятной верующим. В Римскойцеркви было распространено убеждение, что существуют «лишь три языка, накоторых подобает славить Бога с помощью (особых) письмен: еврейский, греческийи латинский». К тому же Рим твердо придерживался позиции, что тайнахристианского учения должна быть известна только духовенству, а простымхристианам достаточно очень немногих специально обработанных текстов — самыезачатки христианского знания.
В Византии на все этосмотрели, видимо, несколько иначе, здесь начали подумывать над созданиемславянских букв. «Дед мой, и отец мой, и иные многие искали их и необрели», — скажет будущему создателю славянской азбуки КонстантинуФилософу император Михаил III. Именно Константина призвал он, когда в начале860-х годов в Царьград пришло посольство из Моравии (часть территориисовременной Чехии). Верхи моравского общества приняли христианство уже тридесятилетия назад, но среди них активно действовала церковь германцев. Видимо,пытаясь обрести полную независимость, моравский князь Ростислав просил«учителя, чтобы нам на языке нашем изложили правую веру...».
Дела этого никтосовершить не может, только ты", — напутствовал цесарь КонстантинаФилософа. Эта трудная, почетная миссия легла одновременно и на плечи его брата,игумена (настоятеля) православного монастыря Мефодия. «Вы ведь солуняне, асолуняне все чисто говорят по-славянски», — был еще один аргументимператора. Константин (в пострижении Кирилл) и Мефодий (светское имя егонеизвестно) — два брата, стоявшие у истоков славянской письменности. Онидействительно происходили из греческого города Солуни (современное его название- Салоники) на севере Греции. По соседству жили южные славяне, и для обитателейСолуни славянский язык, видимо, стал вторым языком общения.
Константин и его братродились в большой богатой семье, где было семеро детей. Принадлежала она кзнатному греческому роду: глава семьи по имени Лев почитался важной персоной вгороде. Константин рос младшим. Еще семилетним ребенком (так рассказывает его«Житие») он увидел «вещий сон»: ему предстояло из всехдевушек города выбрать свою супругу. И он указал на самую прекрасную: «имяже ее было София, то есть Мудрость». Феноменальная память и отменныеспособности мальчика — в учении он превосходил всех — поражали окружающих.
Неудивительно, что,прослышав об особой одаренности детей солунского вельможи, правитель цесаряпризвал их в Царьград. Здесь они получили блестящее по тому времениобразование. Знаниями и мудростью Константин снискал себе почет, уважение ипрозвище «Философ». Он прославился многими своими словеснымипобедами: в дискуссиях с носителями ересей, на диспуте в Хазарии, где отстаивалхристианскую веру, знанием многих языков и прочтением старинных надписей. ВХерсонесе, в затопляемой церкви, Константин обнаружил мощи святого Климента, иего стараниями их перенесли в Рим.
Брат Мефодий частосопровождал Философа, помогал ему в делах. Но мировую известность и благодарнуюпризнательность потомков братья получили, создав славянскую азбуку и переведяна славянский язык священные книги. Труд огромный, сыгравший эпохальную роль встановлении славянских народностей.
Итак, в 860-х годах вКонстантинополь пришло посольство моравских славян с просьбой создать для нихазбуку. Однако многие исследователи справедливо полагают, что над созданиемславянского письма в Византии начали трудиться, видимо, еще задолго до приходаэтого посольства. И вот почему: и создание алфавита, точно отражающего звуковойсостав славянского языка, и перевод на славянский язык Евангелия — сложнейшего,многослойного, внутренне ритмизованного литературного произведения, требующийтщательного и адекватного подбора слов, — работа колоссальная. Чтобы еевыполнить, даже Константину Философу и его брату Мефодию «споспешниками» потребовался бы не один год. Поэтому естественнопредположить, что именно эту работу и выполняли братья еще в 50-е годы IX векав монастыре на Олимпе (в Малой Азии на побережье Мраморного моря), где, каксообщает «Житие Константина», они беспрестанно творили молитву Богу,«занимаясь только книгами».
А в 864 годуКонстантина Философа и Мефодия с великими почестями уже принимали в Моравии.Они принесли сюда славянскую азбуку и переведенное на славянский языкЕвангелие. Но здесь еще предстояло продолжить начатое дело. В помощь братьям ина обучение к ним определили учеников. «И вскоре (Константин) перевел весьцерковный чин и научил их и утрене, и часам, и обедне, и вечерне, и повечерию,и тайной молитве».
Братья пробыли вМоравии более трех лет. Философ, уже страдая тяжелым недугом, за 50 дней докончины «облекся в святой иноческий образ и… дал себе имяКирилл...». Когда в 869 году он скончался, ему было 42 года. Умер Кирилл ипохоронен в Риме.
Старший из братьев,Мефодий, продолжил начатое ими дело. Как сообщает «Житие Мефодия»,"… посадив из учеников своих двух попов скорописцев, перевел быстро иполностью все книги (библейские), кроме Маккавеев, с греческого языка наславянский". Время, посвященное этой работе, указывается невероятное — шесть или восемь месяцев. Умер Мефодий в 885 году.
Появление священныхкниг на славянском языке имело мощный резонанс в мире. Все известныесредневековые источники, откликнувшиеся на это событие, сообщают, как«некие люди стали хулить славянские книги», утверждая, что «ниодному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков илатинян». В спор вмешался даже папа римский, благодарный братьям,доставившим в Рим мощи святого Климента. Хотя перевод на неканонизированныйславянский язык и противоречил принципам латинской церкви, папа тем не менееосудил хулителей, сказавши якобы, цитируя Писание, так: «Пусть восхвалятБога все народы».
священныйкнига славянский письменность
/>/>
/>
Древне русскаялитература IX- XIIвека
«Слово о полку Игореве»
В основе сюжета «Словао полку Игореве» лежит действительное событие русской истории: в 1185 г., черездва года после успешного объединенного похода русских князей против половцев, вновый поход на кочевников отправился князь Новгорода-Северского ИгорьСвятославич со своим братом Всеволодом, племянником Святославом ОльговичемРыльским и сыном. Поход окончился разгромом Игоревой рати – князья попали вплен, дружина и «вои» были частью перебиты, частью пленены; скорбную весть опоражении принесли на Русь чудом спасшиеся воины. Окрыленные победой половцынанесли ответный удар: их отряды вторглись в беззащитные теперь русскиекняжества. «Правобережье Днепра Святославу удалось отстоять и не пустить сюдаполовцев, а все Левобережье (до Сулы, до Сейма и до Переяславля), несмотря нагероические действия сыновей Святослава и Владимира Глебовича, было опустошено,разграблено, сожжено», – так резюмирует последствия разгрома Игоревой рати Б.А. Рыбаков.Однако уже через месяц Игорю удалось бежать из плена с помощьюсочувствовавшего ему (или подкупленного им) половчанина Лавра (Овлура). Таковысобытия 1185 г.Но автор «Слова» превратил этот частный, хотя и весьмазначительный эпизод полуторавековых русско-половецких войн в событие общерусскогомасштаба: он призывает отомстить за раны Игоря и заступиться «за землю Русскую»не только тех князей, которым это было действительно необходимо сделать, ибопосле разгрома Игоря на их княжества обрушился половецкий контрудар, но идругих князей-современников, в том числе князя далекой Владимиро-Суздальскойземли Всеволода Большое Гнездо или Ярослава Галицкого. Великий князь киевскийСвятослав, в действительности не пользовавшийся в Южной Руси особымавторитетом, превращается в «Слове» в почитаемого патрона всех русских князей,словно речь идет о Ярославе Мудром или Владимире Мономахе. Наконец, сам Игорь,о весьма неблаговидных деяниях которого свидетельствует летопись, превращаетсяв подлинного героя, фигуру трагическую, но не лишенную рыцарственного ореола.Автор«Слова» как бы подымается над действительностью, забывает о неприязни князей, оих феодальном эгоцентризме, очищая их от этой скверны знамением «землиРусской». Не историческая достоверность в мелочах, а нечто большее изначительное: сознание необходимости единения, совместных действий противполовцев, призыв к воскрешению старых идеалов «братолюбия» – вот что находитсяв центре внимания автора. Эта патриотическая идея «Слова» так была оценена К.Марксом: «Суть поэмы – призыв русских князей к единению как раз переднашествием собственно монгольских полчищ». В конце XI в. Владимир Мономахпризывал прекратить междоусобицы, предупреждая, что из-за них «погибнеть земляРуская, и врази наши половци, пришедше возмуть земьлю Русьскую». С этимисловами Мономаха поразительно совпадают укоры автора «Слова»: князья начали«сами на себе крамолу ковати, а погании с всех стран прихождаху с победами наземлю Рускую», или: «А князи сами на себе крамолу коваху, а погании сами,победами нарищуще на Рускую землю, емляху дань по беле от двора». Мысль опагубности феодальных раздоров, особенно если они сопровождаются приглашениемполовецких союзников, остается в конце XII в. столь же актуальной, что истолетием раньше. Мы не знаем, кто былавтором «Слова». Высказывалось немало догадок: спорили о том, был ли онучастником похода Игоря или знал о нем от других, был ли он киевлянином,жителем Новгорода-Северского или галичанином и т. д. Надежных данных дляобоснования той или иной гипотезы пока нет, но совершенно ясно, что перед намичеловек, сочетавший в себе мастерство и эрудицию книжного человека, талантпоэта и кругозор политического деятеля. Идея«Слова», значение его призывов и намеков, бесспорно тесно связанных сполитической обстановкой современности, делает чрезвычайно важным вопрос о том,когда именно оно было написано. Речь идет не о легкомысленном перенесении датысоздания памятника на XVI или XVIII в., а о попытке уточнить год написания«Слова» в пределах ближайших десятилетий после похода Игоря. Мнение исследователей,считавших, что дата создания «Слова» лежит между 1185 и 1187 гг., ибо в 1187 г.умер Ярослав Осмомысл, к которому автор «Слова» обращается как к живому, едвали бесспорно. Если призывы к князьям носили риторический характер, то обращениек Ярославу вполне могло прозвучать и после его смерти: во время похода он былжив, и обращение к нему не являлось анахронизмом. Недавно Н. С. Демковаобратила внимание на следующий факт: «Слово» завершается здравицей «Буй ТуруВсеволоду». Произнести славу уже умершему князю – анахронизм, и, следовательно,«Слово» не могло быть создано после смерти Всеволода (он умер в 1196 г
«Слово о законе иблагодати» Илариона
Существуетпредположение, что «Слово о законе и благодати», написанное киевскимсвященником Иларионом (будущим митрополитом), «было произнесено в честьзавершения киевских оборонительных сооружений в церкви Благовещения на главныхЗолотых воротах во второй день после ее престольного праздника и в первый деньПасхи – 26 марта 1049 г.». Но значение «Слова» выходит далеко за рамки жанраторжественных праздничных слов, произносимых с амвона перед паствой. «Слово»Илариона – своего рода церковно-политическая декларация, подчеркнутополемическое – перед лицом Византии – прославление Русской земли и ее князей.
«Слово» начинаетсяпространным богословским рассуждением: противопоставляя Ветхий и Новый завет,Иларион проводит мысль, что Ветхий завет – это «закон», установленный дляодного лишь иудейского народа, тогда как Новый завет – это «благодать»,распространяющаяся на все без исключения народы, принявшие христианство.Иларион несколько раз возвращается к этой важной для него мысли; для ееподтверждения он раскрывает символику библейских образов, напоминает изречениясвятых отцов, разными доводами и аргументами подкрепляет свой тезис опревосходстве христианства над иудейством, о высоком призвании христианскихнародов.
Эта первая,догматическая часть «Слова» подготавливает к восприятию центральной идеипроизведения: князь Владимир по собственному побуждению (а не по совету илинастоянию греческого духовенства) совершил «великое и дивное» дело – крестилРусь. Владимир – «учитель и наставник» Русской земли, благодаря которому«благодатная вера» и «до нашего языка русского доиде». Роль Владимира каккрестителя Руси вырастает до вселенского масштаба: Владимир «равноумен»,«равнохристолюбец» самому Константину Великому, императору «двух Римов» –Восточного и Западного, провозгласившему, согласно церковной традиции,христианство государственной религией и чрезвычайно почитавшемуся в империи.Равные дела и равные достоинства дают право и на одинаковое почитание. ТакИларион подводит к мысли о необходимости признать Владимира святым, ставит егов один ряд с апостолами Иоанном, Фомой, Марком, которым принадлежит заслугаобращения в христианскую веру других стран и земель.При этом Иларион неупускает возможности прославить могущество и подчеркнуть авторитет Русскойземли. Фразеологию церковной проповеди порой сменяет фразеология летописнойпохвалы: предки Владимира – Игорь и Святослав на весь мир прославилисьмужеством и храбростью, «победами и крепостью», и правили они не в «неведомеземли», а на Руси, которая «ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли».И сам Владимир не только благоверный христианин, но могучий «единодержец землисвоей», сумевший покорить соседние страны «овы миром, а непокоривыа мечем».
Третья, заключительнаячасть «Слова» посвящена Ярославу Мудрому. Он предстает под пером Илариона нетолько как продолжатель духовных заветов Владимира, не только как рачительныйстроитель новых церквей, но и как достойный «наместник… владычества» своегоотца. Даже в молитве Иларион не забывает о сугубо мирских, политических нуждахРуси: он молит бога «прогнать» врагов, утвердить мир, «укротить» соседниестраны, «умудрить бояр», укрепить города. Эта гражданственность церковнойпроповеди хорошо объяснима обстановкой 30–40-х гг. XI в., когда Ярослав всемисредствами добивается независимости русской церкви и русской государственнойполитики, когда идея равенства в отношениях с Византией (а не подчинения ей)принимала самые неожиданные формы выражения: так, видимо, не случайно на Русистроились храмы, одноименные знаменитым константинопольским соборам, –Софийские соборы в Киеве и Новгороде, церкви святой Ирины и святого Георгия в Киеве,одноименные с константинопольскими киевские «Золотые врата» и т. д.
Существует мнение, чтоИларион был и автором первого произведения по русской истории – рассмотренноговыше памятника, условно называемого «Сказанием о распространении христианства наРуси»: об этом свидетельствует и идейное единство «Сказания» со «Словом озаконе и благодати» и текстуальные параллели, встречающиеся в обоих памятниках.
Житие ФеодосияПечерского
«Житие Феодосия Печерского»было написано иноком Киево Печерского монастыря Нестором, которого большинствоисследователей отождествляет с Нестором летописцем, создателем «Повестивременных лет». По поводу времени написания жития мнения ученых расходятся: А.А. Шахматов и И. П. Еремин полагали, что оно было создано до 1088 г., С. А.Бугославский относил работу Нестора над житием к началу XII в.«Житие Феодосия»своей композицией и основными сюжетными мотивами вполне отвечает требованиямвизантийского агиографического канона: в начале жития повествуется о рождениибудущего святого от благочестивых родителей, о его пристрастии к учению ичтению «божественных книг». Отрок Феодосий чуждается игр со сверстниками,усердно посещает церковь, предпочитает заплатанную одежду одежде новой, вкоторую настойчиво одевает его мать. Став иноком, а затем и игуменомКиево-Печерского монастыря, Феодосий поражает всех своим трудолюбием,исключительным смирением. Он, как и подобает святому, творит чудеса: одолеваетбесов, по молитве его пустой сусек в монастырской кладовой наполняется мукой,«светьл отрок» приносит золотую гривну в тот момент, когда братии не на чтокупить еду. Феодосий заранее знает день своей кончины, успевает наставитьбратию и попрощаться с ней; когда он умирает, князю Святополку дано увидеть«стълъп огньн, до небесе сущь над манастырьмь».Все это свидетельствует охорошем знакомстве Нестора с агиографическим каноном и с памятникамивизантийской агиографии: исследователи указывали на факты использованияНестором отдельных сюжетных мотивов из византийских житий и патериковыхрассказов.И в то же время «Житие Феодосия» отличается не только художественныммастерством, но и полной самостоятельностью в трактовке отдельных образов исюжетных коллизий.
Так, совершеннонетрадиционно изображение матери Феодосия. Видимо, сведения о ней, которыми располагалНестор, позволили ему вместо условного, этикетного образа благочестивойродительницы святого создать живой индивидуализированный портрет реальнойженщины. Она была «телъм крепъка и сильна якоже и мужь», с низким, грубымголосом (если кто, не видя, лишь слышал ее, то думал, что говорит мужчина, –сообщает Нестор). Погруженная в мирские заботы, волевая, суровая, онарешительно восстает против желания Феодосия посвятить себя богу. Любящая мать,она тем не менее не останавливается перед самыми крутыми мерами, чтобыподчинить сына своей воле: жестоко избивает, заковывает в «железа». КогдаФеодосий тайно уходит в Киев и поселяется там в пещере вместе с Антонием иНиконом, мать хитростью и угрозами (не испытывая, видимо, особого почтения ксвятым старцам) пытается вернуть сына в отчий дом. И даже пострижение ее вженском монастыре воспринимается не как подвиг благочестия, а как поступокотчаявшейся женщины, для которой это единственная возможность хоть изредкавидеть сына.Нестор умеет насыщать живыми деталями и традиционные сюжетныеколлизии. Вот рассказ, который должен показать читателю исключительное смирениеи незлобивость Феодосия. Как-то Феодосий отправился к князю Изяславу,находившемуся где-то вдали от Киева, и задержался у него до позднего вечера. Князьприказал «нощьнааго ради посъпания» отвезти Феодосия в монастырь «на возе».Возница, увидев ветхую одежду Феодосия (в то время уже игумена), решил, чтоперед ним простой монах («един от убогых»), и обратился к нему с такойязвительной речью: «Чьрноризьче! Се бо ты по вься дьни пороздьн еси, аз жетрудьн сый [ты всякий день свободен, а я устал]. Се не могу на кони ехати. Нъсице сътвориве: да аз ти лягу на возе, ты же могый на кони ехати». Феодосийсмиренно слезает с телеги и садится на коня, а возница укладывается спать. Всюночь Феодосий то едет верхом, то, когда одолевает дремота, бредет рядом сконем. Рассветает, и навстречу им все чаще попадаются бояре, едущие к князю.Они с почтением кланяются Феодосию. Тогда тот советует вознице самому сесть наконя. Мало-помалу возницу охватывает тревога: он видит, с каким почтениемотносятся все к монаху, с которым он так грубо обошелся. У ворот монастырябратия встречает игумена земными поклонами. Возница в ужасе. Но Феодосийприказывает хорошо накормить его и отпускает, щедро одарив. Нравоучительный иапологетический смысл рассказа бесспорен. Но живые детали придают ему такуюестественность и достоверность, что в результате в центре сюжета оказывается нестолько прославление добродетелей Феодосия, сколько описание постепенного«прозрения» незадачливого возницы, и это превращает нравоучительную историю вживую бытовую сценку. Таких эпизодов в житии немало; они придают повествованиюсюжетную остроту и художественную убедительность.
Повесть временных лет
В начале XII в.«Начальный свод» был снова переработан: монах Киево-Печерского монастыря Нестор– книжник широкого исторического кругозора и большого литературного дарования(его перу принадлежат также «Житие Бориса и Глеба» и «Житие ФеодосияПечерского») создает новый летописный свод – «Повесть временных лет». Несторпоставил перед собой значительную задачу: не только изложить события рубежаXI–XII вв., очевидцем которых он был, но и полностью переработать рассказ оначале Руси – «откуду есть пошла Руская земля кто в Киеве нача первее княжити»,как сам сформулировал он эту задачу в заголовке своего труда .
Нестор вводит историюРуси в русло истории всемирной. Он начинает свою летопись изложением библейскойлегенды о разделении земли между сыновьями Ноя, при этом помещая в восходящем к«Хронике Амартола» перечне народов также и славян (в другом месте текстаславяне отождествлены летописцем с «нориками» – обитателями одной из провинцийРимской империи, расположенной на берегах Дуная). Неторопливо и обстоятельнорассказывает Нестор о территории, занимаемой славянами, о славянских племенах иих прошлом, постепенно сосредоточивая внимание читателей на одном из этихплемен – полянах, на земле которых возник Киев, город, ставший в его время«матерью городов русских». Нестор уточняет и развивает варяжскую концепциюистории Руси: Аскольд и Дир, упоминаемые в «Начальном своде» как «некие»варяжские князья, называются теперь «боярами» Рюрика, именно им приписываетсяпоход на Византию во времена императора Михаила; Олегу, именуемому в «Начальномсводе» воеводой Игоря, в «Повести временных лет» «возвращено» (в соответствии систорией) его княжеское достоинство, но при этом подчеркивается, что именноИгорь является прямым наследником Рюрика, а Олег – родственник Рюрика – княжиллишь в годы малолетства Игоря.Нестор еще более историк, чем егопредшественники. Он пытается расположить максимум известных ему событий в шкалеабсолютной хронологии, привлекает для своего повествования документы (текстыдоговоров с Византией), использует фрагменты из «Хроники Георгия Амартола» ирусские исторические предания (например, рассказ о четвертой мести Ольги,легенды о «белгородском киселе» и о юноше-кожемяке). «Можно смело утверждать, –пишет о труде Нестора Д. С. Лихачев, – что никогда ни прежде, ни позднее,вплоть до XVI в., русская историческая мысль не поднималась на такую высотуученой пытливости и литературного умения».Около 1116 г. по поручению ВладимираМономаха «Повесть временных лет» была переработана игуменом Выдубицкогомонастыря (под Киевом) Сильвестром. В этой новой (второй) редакции Повести былаизменена трактовка событий 1093–1113 гг.: они были изложены теперь с явнойтенденцией прославить деяния Мономаха. В частности, в текст Повести был введенрассказ об ослеплении Василька Теребовльского (в статье 1097 г.), ибо Мономахвыступал в междукняжеской распре этих лет поборником справедливости ибратолюбия.
Наконец, в 1118 г.«Повесть временных лет» подверглась еще одной переработке, осуществленной поуказанию князя Мстислава – сына Владимира Мономаха. Повествование былопродолжено до 1117 г., отдельные статьи за более ранние годы изменены. Этуредакцию «Повести временных лет» мы называем третьей.[60] Таковы современныепредставления об истории древнейшего летописания.
Как уже было сказано,сохранились лишь относительно поздние списки летописей, в которых отразилисьупомянутые древнейшие своды. Так, «Начальный свод» сохранился в Новгородскойпервой летописи (списки XIII–XIV и XV вв.), вторая редакция «Повести временныхлет» лучше всего представлена Лаврентьевской (1377 г.) и Радзивиловской (XV в.)летописями, а третья редакция дошла до нас в составе Ипатьевской летописи.Через «Тверской свод 1305 г.» – общий источник Лаврентьевской и Троицкойлетописей – «Повесть временных лет» второй редакции вошла в состав большинстварусских летописей XV–XVI вв.
Список литературы
1. Архивжурнала «Наука и жизнь» 1997-2005 г .