«Мысльсемейная» в романе в романе Л. Толстого «Анна Каренина»
реферат
План
I. Творческий замысел романа
1. История создания
2. Предшественники работы
II. «Мысль семейная» в романе
1. Взгляды Толстого на семью
2. Развитие темы в романе
III. Значение романа
I. Творческий замысел
1. История создания
Счастлив тот, кто счастлив у себядома
Л.Н. Толстой
«Анна Каренина»занимала творческую мысль писателя в течение более четырех лет. В процессехудожественного воплощения ее первоначальный замысел претерпел коренные изменения.Из романа о «неверной жене», носившего вначале названия «Двабрака», «Две четы», «Анна Каренина» превратилась вкрупнейший социальный роман, в ярких типичных образах отразивший целую эпоху вжизни России.
Еще в начале 1870 года втворческом сознании Толстого наметился сюжет о замужней женщине «извысшего общества, но потерявшей себя», причем она должна была выглядеть «толькожалкой и не виноватой». Многочисленные замыслы и планы, занимавшие тогдаписателя, все время отвлекали его от этого сюжета, Лишь после написания «Кавказскогопленника», издания «Азбуки» и окончательного решения отказатьсяпродолжать «петровский роман» Толстой вернулся к возникшему три с лишнимгода назад семейному сюжету.
Из писем явствует, чтосамому Толстому его новое произведение представлялось начерно оконченным ужевесною 1873 года. На деле, однако, работа над романом оказалась куда болеедлительной. Вводились новые герои, новые эпизоды, события, темы и мотивы.Подвергся переработке и переосмыслению образ заглавной героини, были углубленыиндивидуальные характеристики других действующих лиц и смещены акценты вавторской их оценке. Это значительно усложнило сюжет и композицию, привело квидоизменению жанровой природы романа. В результате работа растянулась на целоечетырехлетие — до середины 1877 года. За это время образовалось двенадцатьредакций романа. С января 1875 года было начато печатание «Анны Карениной»в журнале «Русский вестник», а в 1878 году роман вышел отдельнымизданием.
Первоначальнопроизведение мыслилось как семейно-бытовой роман. В письме Н. Страхову Толстойговорит, что это — первый его роман такого рода. Утверждение не точно: первымопытом Толстого в жанре семейного романа, как известно, было «Семейноесчастье». Главной, основной мыслью, которую Толстой любил и стремилсяхудожественно воплотить в своем новом романе, была «мысль семейная».Она возникла и сложилась на ранней стадии создания «Анны Карениной».Этой мыслью определялись тема и содержание романа, взаимоотношения междугероями и суть романного конфликта, драматическая напряженность действия,основная линия сюжета и жанровая форма произведения. Окружавшая героевобстановка носила интимно-камерный характер. Предельно узким выгляделосоциальное пространство романа.
Толстой скоропочувствовал, что в рамках семейного сюжета ему тесно. И, продолжая разработкутой же сюжетной ситуации — о «потерявшей себя женщине», Толстойпридал повествованию об интимных переживаниях героев глубокийсоциально-философский смысл, важное злободневно-общественное звучание.
На требованиясовременности Толстой всегда откликался с необычайной чуткостью. В предыдущемромане-эпопее было лишь «тайное присутствие современности»; роман «АннаКаренина» жгуче современен по материалу, проблематике и всейхудожественной концепции. По мере того как с возрастающей напряженностьюразвертывается романный сюжет, Толстой «захватывает» и вводит вповествование множество вопросов, которые тревожили и самого автора, и егосовременников. Это уже не только семейные отношения, но и социальные, иэкономические, и гражданские, и вообще человеческие. Все важнейшие стороны иявления современности в их реальной сложности, запутанности и взаимномсцеплении полно и живо отразились в «Анне Карениной». Каждая из техсемей, что изображены в романе, естественно и органично включена в жизньобщества, в движение эпохи: частная жизнь людей выступает в тесной связи систорической действительностью и в причинной обусловленности ею.
В окончательном виде «АннаКаренина» стала социально-психологическим романом, сохраняющим, однако,все качества и жанровые признаки семейного романа. Будучи произведениеммногопроблемным, роман «Анна Каренина» приобрел черты современнойэпопеи — всеобъемлющего повествования о судьбе народа в целом, о состояниирусского общества в трудный для него, переломный период существования, обудущности страны, нации, России.
Время действия в «АннеКарениной» синхронно времени создания романа. Это — пореформенная эпоха,еще точнее: 70-е годы XIXвека с экскурсом в предшествующее десятилетие. Это период сильно поколебленнойи «перевернувшейся» русской социальной действительности, когда насталконец патриархальной неподвижности России.
Сущность происшедших ипроисходивших коренных перемен Толстой выразительно и метко определил словамиКонстантина Левина: "… у нас теперь, когда все это переворотилось итолько укладывается, вопрос о том, как уложатся эти условия, есть только одинважный вопрос в России...".
Толстовские герои живут идействуют в самом начале этого периода, когда жизнь выдвинула перед ними «всесамые сложные и неразрешимые вопросы». Какой ответ будет дан на них, небыло сколько-нибудь отчетливого представления ни у самого писателя, ни у егодвойника Левина, ни у других героев «Анны Карениной». Тут было многонеясного, непонятного и потому тревожного. Виделось зримо одно: все сдвинулосьс места, и все находится в движении, в дороге, в пути. И не раз появляющийся вромане образ поезда как бы символизирует историческое движение эпохи. В беге игрохоте поезда — шум, грохот и стремительный бег времени, эпохи. И никто незнал, правильно ли определено направление этого движения, верно ли выбранастанция назначения.
Кризисная, переломнаяпореформенная эпоха предстает в романе Толстого не только как исторический исоциальный фон, на котором выступают графически четко «вычерченные» ибогатые реалистическими красками действующие лица, бегут кадры драматическогоповествования и совершается трагическая развязка основного конфликта, по это —та живая, объективно данная реальность, в которую постоянно погружены герои и котораявсюду и везде окружает их. И поскольку все они дышат воздухом своей эпохи и ощущаютее «подземные толчки», на каждом заметен характерный отпечаток «пошатнувшегося»времени — тревога и беспокойство, неуверенность в себе и недоверие к людям,предчувствие возможной катастрофы.
Эпоха отразилась больше вэмоциях героев романа, чем в их сознании. Толстой во всей сложности, полноте ихудожественной правде воссоздал насыщенную грозовыми зарядами общественную,нравственную и семейно-бытовую атмосферу, которая, то явно и прямо, то чащевсего опосредованно и скрыто, сказывается на душевном состоянии его героев, ихсубъективном мире, психике и складе мыслей, на общем моральном облике людей.Отсюда интенсивность переживаний и напряженность человеческих страстей, которымиживут наиболее значительные герои «Анны Карениной», их острая реакция— положительная или отрицательная — на происходящее в жизни, запутанность ихотношений.
2. Предшественникиработы
Литературная деятельностьТолстого после «Войны и мира» характеризуется в основном двумятенденциями: расширением социальности и углублением психологизма. Социальныйохват явлений значительно раздвинулся и стал более разнообразным, апсихологический анализ человеческой природы углубился. Этот процесс былвзаимообусловленным.
Дописывая последниестраницы романа-эпопеи, Толстой, несмотря на то, что в продолжение шести слишним лет работал до изнеможения, ощутил потребность в обращении к новым темами образам. Уже осенью 1869 года, когда в рукописи «Война и мир» ещене была поставлена последняя точка и шло печатание глав эпилога, у Толстогоявилась мысль написать «народный роман». Творческому воображениюписателя этот роман в общих очертаниях представлялся как эпическоеповествование, основанное на материале, мотивах и образах устного народноготворчества, в частности на былинах. Действующими лицами романа Толстойсобирался сделать былинных русских богатырей, среди которых в качестве главногогероя виделся Илья Муромец, только значительно обновленный и мысленно перенесенныйв современность: это — русский интеллигентный человек середины века, широкообразованный, хорошо знающий современные философские системы, течения и школы ив то же время тесно связанный с народными истоками жизни.
Однако замысел «народногоромана» вскоре был вытеснен другим — историческим романом из Петровскойэпохи. К писанию романа о Петре I илюдях его времени Толстой приступил в />самом начале 1870 года и, поройненадолго отрываясь для новых неотложных литературных и общественных дел,продолжал работу в течение почти трех лет. Но и этот роман пришлось отложить.Причину этого сам писатель объяснял так: "… я нашел, что мне труднопроникнуть в души тогдашних людей, до того они не похожи на нас". Была,по-видимому, и еще одна немаловажная причина: чем глубже Толстой проникал вличность Петра I, постигалсвоеобразие его нравственного облика и суть его практических дел, тем большуюантипатию он испытывал к царю как к человеку и государственному деятелю. Егоотталкивали в Петре жестокость и шутовство. Позднее Толстой недвусмысленноскажет: «Царь Петр был от меня очень далек». Как бы там ни было,роман о Петре остался ненаписанным; сохранились многочисленные наброскиотдельных глав, в том числе свыше тридцати вариантов начала романа.
Когда делались первыенаброски будущего «петровского» романа, Толстой исподволь сталобдумывать план книги для детского чтения и начального обучения детей и тогдаже приступил к предварительному сбору материалов. Задуманная Толстым учебнаякнига, получившая название «Азбука», вышла из печати в конце 1872года. Тремя годами позднее Толстой, значительно переделав «Азбуку»,обновил и дополнил ее содержание и, разделив ее на две половины, издал двумяотдельными книгами — «Новая азбука» и «Русские книги для чтения»(1875). В самый разгар работы над «Азбукой» Толстой писал одному изсвоих друзей: «Гордые мечты мои об этой азбуке вот какие: по этой азбукетолько будут учиться два поколения русских всех детей от царских до мужицких ипервые впечатления поэтические получат из нее, и что, написав эту Азбуку, мнеможно будет спокойно умереть».
«Азбука»явилась учебно-педагогической книгой: это одновременно и школьное пособие дляучащихся начальных классов, и своеобразный сборник литературно-художественныхтекстов и научно-популярных статей, т. е. нечто вроде хрестоматии. «Азбука»делится на четыре книги, каждая из которых в свою очередь состоит из четырехразделов: сначала идет материал для упражнения в чтении, затем тексты нацерковнославянском языке, далее — начальные сведения по арифметике и естественнымнаукам и, наконец, методические указания для учителей. Авторские советы иуказания, адресованные педагогам и содержащие оригинально разработаннуюметодику обучения письму и счету, и многочисленные статьи-рассказы по физике,астрономии и естествознанию, и собственно художественные произведения, — все вэтой книге было написано или же радикально переработано самим Толстым. Еслиучесть, что в «Азбуке» около восьмисот страниц, то легко представить,какой колоссальный труд был затрачен писателем на ее создание.
Целевая заданность «Азбуки»,предназначенной главным образом крестьянским детям и широким народным массам,которые только приобщаются к начальному образованию, обусловила характерныеособенности художественной формы включенных в нее литературных произведений.Они, как правило, невелики по объему и построены на занимательном ипоучительном сюжете, отличаются предельным лаконизмом повествования, четкойкомпозицией, ясностью и простотой авторского языка и диалогической речи. В «азбучных»рассказах нет ни того углубленного толстовского психологизма, который именуется«диалектикой души», ни синтаксически сложного построения фразы, низатрудненной лексики. Поэтика, стиль, язык — все в «Азбуке» новосравнительно с тем, что и как Толстой писал в предшествующее двадцатилетие. Ноего признанию, он решительно изменил прежние «приемы своего писания и язык».Говоря о новых приемах письма и нарочито полемически заостряя свою мысль,Толстой заявил в начале 1872 года, что он теперь не пишет и впредь большеникогда не станет писать такой «дребедени многословной», как «Войнаи мир». Теперь он строго требует, чтобы в литературном произведении «всебыло красиво, коротко, просто и, главное, ясно». Что касается собственных «азбучных»рассказов, то их художественное достоинство Толстой видит «в простоте иясности рисунка и штриха, т. е. языка».
Именно эти качества —простоту, сжатость и динамизм повествования — Толстой в ту пору обнаруживал и врусском фольклоре, и в пушкинской прозе, и в античной литературе. "… Песни,сказки, былины, — писал Толстой в марте 1872 года,— все простое будут читать,пока будет русский язык". И далее: "… язык, которым говорит народ ив котором есть звуки для выражения всего, что только может желать сказать поэт,— мне мил просто люблю определенное, ясное и красивое и умеренное ивсе это нахожу в народной поэзии и языке и жизни и обратное в нашем". Посвидетельству жены писателя, Лев Николаевич был увлечен мечтой «опроизведении столь же чистом, изящном, где не было бы ничего лишнего, как всядревняя греческая литература, как греческое искусство». Известно, чтоантичную литературу и античное искусство Толстой знал превосходно, а чтобычитать произведения древних авторов в оригинале, он с конца 1870 года занялсясамостоятельным изучением греческого языка и в течение трех месяцев овладел имв совершенстве.
Образцом тех «приемови языка», которые Толстой в эту пору стал применять в своем творчестве ибыл намерен также и в будущем пользоваться при написании произведений не толькодля детей, но и «для больших», сам писатель признавал повесть «Кавказскийпленник» (1872). Повесть была написана специально для «Азбуки».Выполненное в новой стилевой манере, это произведение явилось выдающимся художественнымсозданием Толстого начала 70-х годов. Повестью «Кавказский пленник» ициклом рассказов в «Азбуке» Толстой положил начало реалистическойпрозе для детей в русской литературе.
Одновременно с писанием «Азбуки»Толстой отдавал много сил и таланта делу народного образования и школьно-педагогическойдеятельности, которую он возобновил после десятилетнего перерыва. Своим долгомписателя и человека Толстой считал энергичное практическое содействие тому,чтобы сделать все население России грамотным, приобщить весь народ — и, преждевсего, конечно, крестьянство — к образованию и культуре. Он был убежден в том,что в России дело образования народных масс можно и должно «поставить натакую ногу, на которой оно не стоит и не стояло нигде в Европе». Этойнасущно важной проблеме Толстой посвятил статью «О народном образовании»(1874), которая была напечатана в некрасовских «Отечественных записках».Статья вызвала оживленную дискуссию. В яснополянском имении Толстой открыл вянваре 1872 года школу. Занятия с учениками вели всей семьей — и сам ЛевНиколаевич, и его дети Сережа, Таня, Илья.
Толстой был встревожентем ненормальным положением, при котором из-за нищеты и повсеместной неграмотностив русском народе гибнут несомненно талантливые люди! Их надо как можно скорееспасать, всячески помогать ем проявить свои природные способности. В конце 1874года Толстой писал: «Я не рассуждаю, но когда я вхожу в школу и вижу этутолпу оборванных, грязных, худых детей, с их светлыми глазами и так частоангельскими выражениями, на меня находит тревога, ужас, вроде того, которыйиспытывал бы при виде тонущих людей. Ах, батюшки, как бы вытащить, и когопрежде, кого поело вытащить. И тонет тут самое дорогое, именно то духовное,которое так очевидно бросается в глаза в детях. Я хочу образования для народатолько для того, чтобы спасти тех тонущих там Пушкиных, Остроградских,Филаретов, Ломоносовых. А они кишат в каждой школе». Этими мыслями инастроениями, не дававшими писателю ни дня покоя, было пронизано самое большоеего художественное произведение 70-х годов — роман «Анна Каренина».
II. «Мысль семейная» в романе
1. Взгляды Толстого насемью
Семья всегда была и будет«онтологическим» центром любых общественных и личных потрясений икатаклизмов: войн, революций, измен, ссор, вражды так же, как и мира, любви,блага, радости и т.п. Сам Толстой называл свой «семейный опыт» «субъективно-общечеловеческим».Семейную модель человеческих отношений он рассматривал в качествеуниверсальной, общезначимой основы братства, любви, прощенияи т.д., таккак именно родным людям мы склонны прежде всего прощать, терпеть от них обиды,забывать причиненное ими зло и жалеть их за это зло, ибо само родство, самасовместная жизнь превращает их «зло» в их «слабость»,неумение быть добрыми, делает нас как бы «соучастниками» этого «зла»,поскольку нормальный в нравственном отношении человек просто не может нечувствовать своей вины в том, что близкий, родной ему человек «плох».
И вместе с тем только врамках семейной жизни, родственных связей могут возникать явные отклонения от «законалюбви», вопиющие нарушения принципов человечности и нравственности,которые в других ситуациях не выглядят столь шокирующими (например, завистьсына к отцу, от которой страдал Толстой, ненависть жены к мужу и т.п.), когда сполным основанием можно сказать, что «враги человеку домашние его». ИТолстой глубоко переживал все эти ситуации, познав и агрессивность, илукавство, и многообразие такого зла. Оставаясь в семье до последних дней своейжизни, Толстой поступил последовательно и принципиально. Его жизнь в условиях контрастароскоши и нищеты, рабства и свободы, «ненависти» и «любви»протекала в самом напряженном, центральном пространстве нравственного бытиячеловека. Ни война, ни изгнание, ни социальные бедствия и т.п. не могли датьему столько опыта соприкосновения с пороками жизни, сколько дали «семейнаявойна», «семейное изгнанничество» и «семейная беда».
В семье человек рожаетсяи умирает, в ней проходит вся его жизнь. Здесь он впервые сталкивается стребованиями «общего», проходит первую школу отношений с людьми иузнает с полной очевидностью к неопровержимой достоверностью, что его счастьенеотделимо от счастья других и что другие и есть он сам.
Толстой был убежден, что «родчеловеческий развивается только в семье». Следовательно, ее разрушение вего глазах было чревато самыми страшными последствиями для всего человечества.Семья есть основание, исток и рода, и личности. Она необходима длясуществования как «общего», так и «личного». Если «общее»— человеческий род, народ, общество, государство — не может обойтись без семьи,то и отдельный человек, согласно Толстому, только в семье живет полноценной, серьезнойжизнью. Общая необходимость в форме глубокой личной потребности. А усовременников писателя исчезло должное понимание семьи, ее глубочайшегозначения в жизни отдельного человека и общества.
2. Развитие темы вромане
Толстой дает в романецелый ряд взглядов на семью. Яшвин и Катавасов — герои эпизодические, но сосвоими определенными и характерными воззрениями на брак. Оба смотрят на семьюкак на помеху чему-то более важному: один — игре в карты, другой — науке. ДляСерпуховского, молодого, преуспевающего генерала, «женитьба — единственноесредство с удобствами без помехи любить и заниматься своим делом». Инаконец, наиболее полно развернуто отношение к семейной жизни светской молодежи,к которой принадлежит Вронский. Он и его друзья видят в ней нечто низменное,прозаически-скучное, удел серых и обыкновенных людей. Толстой показал в романемножество очень разных людей: Облонский, Яшвин, Катавасов, Серпуховской,Вронский, Петрицкий, которые относятся к семье как к делу второстепенному.Причем их взгляды на семью носят не теоретический, а чисто практическийхарактер. Герои руководствуются ими в жизни, поэтому их убеждения настоящие,хотя и неверные, с точки зрения автора. Они создают духовную атмосферу,указывающую на глубокое неблагополучие современного общества, трагическивыразившееся ярче всего в судьбе Анны Карениной.
Толстовская «мысльсемейная» раскрывается в сложном соединении всех эпизодов, событий,описаний героев, но все же стержень ее образуют две сюжетные линии: Анна —Вронский, Кити — Левин. Не надо забывать, что, хотя роман назван именем однойгероини, ее история занимает только около трети всего объема произведения.Левину, не имеющему прямого отношения к судьбе Анны, уделено не менее внимания,чем ей.
Истории героев, очевидно,развиваются параллельно и разнонаправленно: Кити и Левин от разочарования,тяжелых переживаний приходят к прочному и спокойному семейному счастью. Анна иВронский неуклонно и неотвратимо движутся навстречу трагедии. Связь Кити иЛевина, есть жизнь, отношения Анны и Вронского развиваются под знаком смерти. «Каксчастливо вышло тогда для Кити, что приехала Анна, — сказала Долли, — и какнесчастливо для нее, Вот именно наоборот, — прибавила она, пораженная своеюмыслью. — Тогда Анна так была счастлива, а Кити себя считала несчастливою. Каксовсем наоборот!». Наоборот чему? Наоборот представлениям о счастье иблаге, которые царят в обществе. Причина противоположности судеб героев — вразличном отношении их к семье и браку. Эти взгляды не сталкиваются напубличной арене споров и диспутов, поэтому и невозможна, принципиальноневозможна событийная, сюжетная связь двух линий. Но суть воззрений героеввполне раскрывается их жизнью, их судьбой. Здесь Толстой следует философскимтрадициям русского реалистического романа: Пушкина, Лермонтова, Гончарова,Тургенева. Так же как его предшественники и современники, автор «АнныКарениной» показывает воздействие среды на человека, используя те жеприемы расстановки положительных и отрицательных начал: исследуя, как хорошие,честные, справедливые люди преступают нравственный закон.
Брак Анны и Каренина —это совершенно очевидно — был чуть ли не случайным для нее и невольным для еемужа, да и для них обоих, один из тех браков, которые редко бывают прочными ине дают людям счастья, потому что совершаются без живого участия сердца, безвзаимной любви. О таких браках сама Анна позднее услышит частые разговоры всалоне Бетси Тверской. Жена посланника высказала распространенный в светскомобществе взгляд: для счастливого брака не нужны чувства, страсти, не нужналюбовь. «Я знаю счастливые браки только по рассудку»,— сказала женапосланника. Вронский, участвовавший в споре, возразил на это: «Да, нозато, как часто счастье браков по рассудку разлетается как пыль именно оттого,что появляется та самая страсть, которую не признавали...». Именно это ипроизошло в семье Карениных.
Анна и Алексей Карениныпрожили вместе восемь лет, но об их брачной жизни в романе сказано совсем мало,а первые годы их супружества и вовсе не упомянуты. Неизвестно, например, какдолго Анна была «губернаторшей» в провинции и когда она с мужемпереехала в Петербург. Поселившись в столице, Анна свободно и легко вошла ввысшее аристократическое общество. Ей был открыт доступ в три различных кружкаизбранных лиц петербургского света, где, по словам автора, она «имеладрузей и тесные связи». Один состоял из высокопоставленныхправительственных чиновников, тесно связанных по службе с Карениным и потомучасто бывавших в его доме, но этот «служебный, официальный круг ее мужа»был довольно скучен, и Анна по возможности избегала его. С гораздо большейохотой Анна появлялась в том кружке, центром которого была графиня ЛидияИвановна; туда Анна обычно приезжала в сопровождении своего мужа, высокоценившего графиню. Особенно же тесно Анна была связана с людьми «партиикрокета» — с кружком княгини Бетси Тверской. В этот салон, объединявшийсливки петербургского света, Анну ввела его хозяйка княгиня Бетси, которая быладальней родственницей Анны — женою ее двоюродного брата — и являлась двоюроднойсестрой Вронского. Анна охотно и часто посещала этот салон, которыйвпоследствии был местом ее встреч с Вронским.
Очевидно, что Анна взамужестве предавалась обычным светским развлечениям и удовольствиям, длякоторых у нее было много свободного времени. Но она но походила на барышень идам петербургского света тем, что отличалась скромностью своего поведения ибезусловной супружеской верностью. Хотя и было заметно что-то «фальшивое вовсем складе их семейного быта», однако внешне жизнь Анны с Каренинымвыглядела вполне благополучной, однообразно-спокойной, что называется, без бурьи потрясений. У Анны появился ребенок, и она искренне занялась воспитаниемсвоего Сережи, которого очень любила. К обязанностям и долгу жены онаотносилась строго, и у Каренина не было ни повода, ни причин для недоверия кней, для ревности и семейных сцен. В той части романа, где речь идет об Анне доее измены мужу, нет даже упоминания о столкновениях между ними, о ссорах,взаимных упреках и оскорблениях, а тем более — о ненависти друг к другу. Невидно, чтобы и Каренин но был ей верен в годы их супружества. Одним словом, допоры до времени Анна решительно ничем и никак не выражала неудовлетворенностисвоей семейной жизнью с Карениным, своей судьбой и своим положением в светскомобществе.
Каренин далеко неидеальный муж, и он был ей не пара. Но все-таки не следует забывать, чтожесткие, уничижительные и уничтожающие суждения пришли Анне на ум уже после ееизмены Каренину и что ее слова продиктованы ненавистью к нему, которая рожденавспыхнувшей страстью к Вронскому. Обвиняя мужа в том, что он не знает, чтотакое любовь, вообще не знает, бывает ли она на свете, Анна умалчивает о том,что и она сама, честно и добросовестно исполняя супружеские обязанности, тожедолго не имела никакого понятия о любви, пока это чувство не пробудил в нейВронский.
И как раз в это время — вмомент резких потрясений ее души и последовавшего затем крутого перелома в ееповедении, взглядах и образе жизни — Анна предстает перед читателем во всей еегордой красоте и женской пленительности.
Нередко в критическойлитературе можно встретить мнение о Вронском как о человеке, недостойномвысокой любви Анны, в чем и видят главную причину гибели героини. Но Толстой,нисколько не идеализируя Вронского, все-таки пишет, что он был человеком «сочень добрым сердцем». Обаяние, красота, справедливость, духовная иинтеллектуальная незаурядность Анны вне всякого сомнения. Отсюда мысль чащевсего идет по устойчивой колее: все лучшее гибнет и должно гибнуть в этомпроклятом мире буржуазного лицемерия и лжи. Действительно, сколько мы знаемроманов, повествующих о преградах на пути влюбленных, страдающих из-за разбитыхнадежд. В «Анне Карениной» трагическая ситуация складывается после ив результате осуществления желаний героев. Центр тяжести перенесен сухаживания, соперничества, ожидания любви на изображение жизни любовников.
Если, к примеру, втургеневских романах герой испытывается любовью, способностью сделать одинрешительный шаг к объяснению с любимой, то у Толстого суть героя раскрывается всемейной жизни, в процессе, а не в моменте. В произведениях, рассказывающих остремлении героя к любви, счастье представляется осуществлением желания, а всяостальная жизнь как бы лишается ценности и значения. Толстой полемическиотвергал такой взгляд как извращающий суть жизненного пути человека. Поубеждению автора «Анны Карениной», жизненная пора человека, стольизлюбленная романистами, есть еще не жизнь, а только преддверие ее. Дляписателя наиболее ответственный и серьезный период начинается тогда, когдавлюбленные, соединившись, ведут совместную жизнь, именно тогда и раскрываетсячеловек и выясняется истинная цена его идеалов и убеждений.
Несомненно, обществовиновно в трагедии героини, но не в лицемерном осуждении связи Анны с Вронским,а в фактическом поощрении ее. Как и в романах русских писателей, в «АннеКарениной» дается анализ воздействия общественных идеалов на человека иего судьбу. Личность у Толстого имеет несколько уровней, и подлинная суть, ееядро, определяющие действия и поступки, не осознается героем в полной мере.Идеалы героев не становятся предметом рефлексии, обсуждения, споров. Они носятне теоретический, а органический характер и воспринимаются героями как нечтобесспорное, истинное и поэтичное, что признается всеми передовыми, настоящимилюдьми.
«Вронский никогда незнал семейной жизни» — так начинается глава, рассказывающая о егоотношении к Кити. Фраза ключевая к образу героя, определяющая и объясняющаяисторию любви Вронского и Анны. Именно здесь надо искать истоки трагедии этихгероев.
Вронский не получилистинного и хотя элементарного, но самого необходимого, согласно Толстому,образования в семье. Того образования, которое приобщает человека к духовнымосновамжизни, не с помощью книг, учебных заведений, а черезнепосредственное общение с матерью, отцом, братьями. Он не прошел начальнуюшколу воспитания человечества, где закладывается фундамент личности. «Женитьбадля него никогда не представлялась возможностью. Он не только не любил семейнойжизни, но в семье, и в особенности в муже, по тому общему взгляду холостогомира, в котором он жил, он представлял себе нечто чуждое, враждебное, а всегоболее — смешное».
Толстой, следуя заветамрусского реалистического романа, рассказал о воспитании героя, сформировавшемядро его личности, которое составляют симпатии, антипатии и главное — то, чтоон любит. Только о воспитании двух героев — Левина и Вронского — сообщается вромане, что говорит об особом значении их для раскрытия и понимания трагедииглавной героини. Контрастность начал, в которых воспитывались Левин и Вронский,определяет и разнонаправленность их жизненных путей.
Толстой не рассказываетподробно, как они воспитывались, какие читали книги, кто были их учителя игувернеры. Он сообщает только об одном, самом важном и существенном — осемейной атмосфере и об отношении Левина и Вронского к родителям, и преждевсего к матерям. Вронский «в душе своей не уважал матери и, не давая себев том отчета, не любил ее...». Для Левина понятие о матери было «священнымвоспоминанием, и будущая жена его должна была быть в его воображенииповторением того прелестного, святого идеала женщины, каким была для него мать».Линия, связывающая образ матери с женой, проведена Толстым четко и определенно.Материнская любовь, выпавшая на долю ребенка, формирует истинное, глубокое исерьезное отношение к женщине. «Любовь к женщине он (Левин)нетолько не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью,а потом уже ту женщину, которая даст ему семью». А если общие,теоретические взгляды героев романа меняются легко и порой даже незаметно дляних самих, то чувства, вынесенные из детства, составляют прочную основуличности. По своей природе теоретические воззрения и должны меняться,развиваться, и Толстой жил как раз в эпоху, когда возникновение и развитие идейв России сделало качественный скачок, когда обилие, противоречивость и быстраяих смена стали новым явлением в русской общественной жизни. А в понимании семьикак неизменно необходимого для человечества института человек должен былруководствоваться надежным, в глазах писателя, средством — чувством,приобретенным в жизненном опыте. Ведь Толстой был убежден: «Человекпознает что-либо вполне только своей жизнью… Это высшее или, скорее, глубочайшеезнание».
Вронский был лишен тогоположительного опыта счастливой: жизни в семье, которым обладал Левин. МатьВронского обвиняла в несчастьях сына Каренину, но в действительности вина вбольшей степени лежала на ней самой. «Мать его (Вронского)была вмолодости блестящая светская женщина, имевшая во время замужества, и вособенности после, много романов, известных всему свету». Образ матери,чувство семьи, полученное Левиным в детстве, направляло его в жизни. Почему онбыл так уверен, что счастье достижимо? Потому что оно уже было у него. Какойдолжна быть семья, как строить отношения между мужем, женой, детьми? Левин зналисчерпывающие ответы на эти вопросы — так, как строили их его мать и отец.Тяжело больной, бездомный, скитающийся по гостиницам Николай заклинает брата: «Дасмотри же, ничего не переменяй в доме, но скорее женись и опять заведи то же,что было».
«Глубочайшее знание»,обретенное героями в детстве, во многом предопределило их судьбы, породило у каждогоособый строй чувств. Толстой показывает, как то, что было заложено в чувствахгероев, развертывается в судьбу.
Левин и Вронский — каждыйпо-своему переживает, ощущает свою любовь. Это как бы два разных,взаимоисключающих рода любви, не понимающих и совершенно закрытых друг длядруга.
Любовь Вронского замыкаетего на самом себе, отъединяя от людей и внешнего мира, и, по сути, обедняетего. Если и прежде он «поражал и волновал незнакомых ему людей своим видомнепоколебимого спокойствия, то теперь… еще более казался горд и самодовлеющ.Он смотрел на людей, как на вещи. Вронский ничего и никого невидел. Он чувствовал себя царем, не потому, чтоб верил, что произвелвпечатление на Анну, — он еще не верил этому, — но потому, что впечатление,которое произвела она на него, давало ему счастье и гордость».
Толстой, даже говоря очувствах героя, не просто передает их, но тщательно анализирует. Он показываетсилу, привлекательность чувств Вронского и в то же время обнажает ихэгоистическую суть, хотя и не имеющую в себе в настоящей форме ничего ниотталкивающего, ни зловещего. Главный предмет изображения и исследования уТолстого — человеческие взаимоотношения, что выдвигает в центр егохудожественного мира этическую оценку. И она присутствует даже в описаниилюбовных чувств героев, в неявном, потаенном виде. Отметим ударные, несущие всебе этический смысл слова из приведенного отрывка: «горд, самодовлеющ»,«смотрел на людей, как на вещи», «ничего и никого не видел»,«чувствовал себя царем». В мире Толстого человек, оставаясь наедине ссобой, переживая самое личное, глубоко интимное чувство, раскрывается в отношениико всем людям.
Этическая установкаавтора «Анны Карениной» в анализе любовных переживаний Вронскогопроясняется в полной мере при сравнении их с чувствами Левина, находившегося вособом состоянии духа после объяснения в любви Кити. «Замечательно былодля Левина то, что они (окружающие его люди) все для него нынче были виднынасквозь, и по маленьким, прежде незаметным признакам он узнавал душу каждого,и ясно видел, что они все были добрые». Истинная любовь делает человекамудрее. Левин пребывает не в состоянии восторженности, опьянения, когдавозникает иллюзия прекрасного мира, а в состоянии прозрения, открывая то, чтобыло скрыто от него раньше. У Вронского, полюбившего Анну, интерес к людям иокружающему миру уменьшается, мир как бы исчезает для него, и он целикомпоглощается чувством довольства и гордости собой.
В параллель к трагическойсудьбе Анны с ее несчастной семейной жизнью Толстой рисует счастливую семейнуюжизнь Левина и Кити. Здесь и сведены воедино различные сюжетные линии романа.
Образ Кити принадлежит клучшим женским образам русской литературы. Кроткие правдивые глаза, в которыхвыражались детская ясность и доброта ее души, придавали ей особеннуюобаятельность. Кити жаждала любви как награды за свою красоту ипривлекательность, она вся охвачена юными девическими мечтаниями, надеждой насчастье. Но измена Вронского подорвала ее веру в людей, она теперь склонна былавидеть во всех их поступках только одно дурное.
На водах Кити встречаетсяс Варенькой и воспринимает ее вначале как воплощение нравственногосовершенства, как идеал девушки, живущей какой-то иной, незнакомой ей досележизнью. От Вареньки она узнает, что, помимо «жизни инстинктивной»,существует «жизнь духовная», основанная на религии, но религии неофициальной, связанной с обрядами, а религии возвышенных чувств, религиижертвования собой во имя любви к другим; и Кити всей душой привязалась к своейновой подруге, она, так же как и Варенька, помогала несчастным, ухаживала забольными, читала им евангелие.
Здесь Толстой стремилсяпоэтизировать религию «всеобщей» любви и нравственногосамоусовершенствования. Он пытается показать, что только на пути обращения кевангелию можно спасти себя, избавиться от власти «инстинктов» тела иперейти к высшей жизни, «духовной». Такой жизнью живет Варенька. Ноэто «существо без молодости», лишенное «сдержанного огня жизни»,было похоже «на прекрасный… но уже отцветший, без запаха цветок». Ировное отношение к людям, и внешнее спокойствие, и ее «усталая улыбка»свидетельствовали о том, что Варенька была лишена сильных жизненных страстей:она даже смеяться не умела, а только «раскисала» от смеха. «Онався духовная», — говорит Кити о Вареньке. Рассудочность подавила в ней всенормальные человеческие чувства. Левин презрительно называет Вареньку «святошей».И действительно, вся ее «любовь» к ближним была искусственной искрывала отсутствие в ней призвания к настоящей, земной человеческой любви.
Кити, разумеется, не стала и не могла статьвторой Варенькой, она была слишком предана жизни и быстро почувствовала «притворство»всех этих «добродетельных» Варенек и мадам Шталь с их «выдуманной»любовью к ближним: «Все это не то, не то!..» Она говорит Вареньке: «Яне могу иначе жить как по сердцу, а вы живете по правилам. Я вас полюбилапросто, а вы, верно, только затем, чтобы спасти меня, научить меня!». ТакКити осудила мертвенность и ненатуральность Вареньки, показавшейся ей вначалеидеальной. Она излечилась от своей нравственной болезни и почувствовала вновьвсю прелесть настоящей жизни, не загнанной ни в какие искусственные «правила».
В последующих эпизодахромана (неожиданная встреча кареты, в которой ехала Кити, встреча Кити сЛевиным у Стивы, объяснение, новое предложение, венчание) писатель раскрываетвсю силу душевного очарования своей героини. Глава, посвященная венчанию,проникнута глубоким сочувствием Толстого к девичьей судьбе и девичьим мечтам осчастье, которые жизнь нередко так безжалостно разбивала. Присутствовавшие вцеркви женщины вспоминали свои свадьбы, грустили о том, что надежды на счастьеу многих из них не оправдались. Долли подумала о себе, вспомнила Анну, котораятак же девять лет назад «чистая стояла в померанцевых цветах и вуале. А теперьчто?» В реплике простой женщины: «А как ни говорите, жалко нашусестру»,— выражены скорбные думы миллионов женщин, которые в условияхчастнособственнического общества не могли обрести подлинного счастья.
В первые же дни своейсемейной жизни Кити занялась хозяйством, «весело свивая свое будущеегнездо». Левин мысленно упрекал ее в том, что «у нее нет серьезныхинтересов. Ни интереса к моему делу, к хозяйству, к мужикам, ни к музыке, вкоторой она довольно сильна, ни к чтению. Она ничего не делает и совершенноудовлетворена» (19,55). Толстой, однако защищает свою героиню от этихупреков и «осуждает» Левина, который еще не понимал, что онаготовилась к важному и ответственному периоду своей жизни, когда «онабудет в одно и то же время женой мужа, хозяйкой дома, будет носить, кормить ивоспитывать детей». И ввиду этого предстоящего ей «страшного труда»она имела право на минуты беззаботности и счастья любви.
После родов Кити — «величайшегособытия в жизни женщины» — Левин, едва сдерживая рыдания, стоял па коленяхи целовал руку жены, он был безмерно счастлив. «Весь мир женский,получивший для него новое, неизвестное ему значение после того, как он женился,теперь в его понятиях поднялся так высоко, чтоон не мог воображениемобнять его».
Культ женщины-материлежит в основе и образа Дарьи Александровны Облонской. Долли в молодости быластоль же привлекательной и красивой, как и ее сестра Кити. Но годы замужестваизменили ее до неузнаваемости. Все свои физические и душевные силы она принеслав жертву любви к мужу и детям. Измена Стивы потрясла ее до глубины души, онауже не могла любить его по-прежнему, все интересы ее жизни теперьсосредоточились на детях. Долли была «счастлива» своими детьми и «гордиласьими», здесь она видела источник своей «славы» и своего «величия».Нежность и гордость матери за своих детей, ее трогательные заботы об ихздоровье, ее искренние огорчения, когда они совершали дурные проступки, — вотчто определяло душевную жизнь Долли.
Но однажды тихая,скромная и любящая Долли, измученная многими детьми, домашними заботами,неверностью мужа, задумалась над своей жизнью, над будущностью своих детей и наминуту позавидовала Анне и другим женщинам, которые, как ей казалось, не зналиникаких мучений, а наслаждались жизнью. Она думала, что могла бы жить так же,как эти свободные от детей женщины, не зная горечи жизни; но уже признаниемолодайки на постоялом дворе, сказавшей, что она рада смерти своего ребенка — «развязалбог»,— показалось ей «отвратительным». А когда Анна заявила, чтоне желает иметь детей, Долли «с выражением гадливости на лице»ответила ей: «Это не хорошо». Она ужаснулась безнравственности еесуждений и почувствовала свою глубокую отчужденность от Анны. Долли поняла, чтожила правильно, и вся прошлая ее жизнь выступила перед ней «в новом сиянии».Так эта «очень прозаическая», по понятиям Вронского, женщинаобнаружила свое нравственное превосходство над «поэтическим» миромВронского — Анны.
Такие толстовскиегероини, как Наташа Ростова, Марья Болконская, Долли, Кити, несут в себе многоочарования, они пленяют своей подлинной женственностью, верностью супружескомудолгу, они хорошие матери — и в этом положительное содержание лучших женских образовТолстого.
Итак, мы видим две силы,совершенно различные и, более того, противоборствующие: грубую силуобщественного мнения внутренний нравственный закон. Именно последнийолицетворен в боге и за нарушение его человека постигает неотвратимая кара, чтои выражено в эпиграфе к роману: «Мне отмщение, и аз воздам». Будем лимы понимать под «аз» человека, преступившего закон и самого себя заэто наказывающего, или бога, карающего преступника, и то и другое будет верно.Дело не в том, что Анна не может быть подвержена людскому суду, поскольку людислабы и грешны, а в том, что их суд — недостаточная и ненадежная охраняющаязакон инстанция. Общественные идеалы меняются, имеют исторический характер ипотому не могут руководить человеком в том, что, по убеждению Толстого, носитна себе печать вечности.
Общество, изображенное вромане, враждебно духовно-нравственному началу человека, оно не осуждало, алюбило прелюбодеяние. Никто в душе не осуждал ни Анну, ни Вронского и несочувствовал Каренину. Адвокат, к которому обратился за советом о разводеКаренин, не мог скрыть радости. «Серые глаза адвоката старались несмеяться, но они прыгали от неудержимой радости, и Алексей Александрович видел,что тут была не одна радость человека, получающего выгодный заказ, — тут былоторжество и восторг, был блеск, похожий на тот зловещий блеск, который он виделв глазах жены». Чувство адвоката, узнавшего о несчастье клиента,непроизвольно, оно исходит из самых глубин его существа, оно настоящее. И этарадость всеобща. Каренин замечал «во всех этих знакомых с трудомскрываемую радость чего-то». Все радуются несчастью Каренина и ненавидятего за то, что он несчастлив. «Он знал, что за это, за то самое, чтосердце его истерзано, они будут безжалостны к нему. Он чувствовал, что людиуничтожат его, как собаки задушат истерзанную визжащую от боли собаку».Охрана семьи, бывшей на протяжении тысячелетий истоком жизни и школойчеловечества, не может быть вверена преходящим государственным институтам илиобщественному мнению. Семья сохраняется силон более могущественной и совершеннонеотвратимой — внутренней природой человека, абсолютизированной формой которойи является бог.
III. Значение романа
«Мысль семейная»— это не только тема «Анны Карениной», но и назидание. Назидание отом, какой должна быть семья, а так как семья связана с домом, то это иназидание о доме. Прочитаем знаменитое начало романа. В первой же фразевстретится слово «семья». Следующее существительное — «дом».Далее идут «жена» и «муж». И над этими главнымидействующими лицами парит отмщение эпиграфа.
«Мысль народная»в «Войне и мире» раскрывалась как терпение, стойкость, ненасилие. Оботмщении не может быть и речи и с точки зрения Каратаева, и с точки зренияКутузова и Болконского. «Не думай, что горе сделали люди. Люди — орудиеЕго, — говорит Княжна Марья в „Войне и мире“. — Мы не имеем праванаказывать».
По свидетельству М.С.Сухотина, сам Толстой так определял смысл эпиграфа к роману «Анна Каренина»:"… Я выбрал этот эпиграф… чтобы выразить ту мысль, что то дурное, чтосовершает человек, имеет своим последствием всё то горькое, что идёт не отлюдей, а от Бога, и что испытала на себе и Анна Каренина".
«Война и мир» —учение о ненасилии, а роман «Анна Каренина» — художественноепроизведение о современности, не претендующее на всеобъемлющее учение о жизни,но учительное в одном вопросе — дома и семьи. Однако в этих двух произведенияхобщая мысль та, что поднявший меч навлекает несчастье прежде всего на себя. В «Войнеи мире» это – Наполеон. В «Анне Карениной» — главная героиня. Имеч, который она подняла, — это её нежелание терпеть, её вызов судьбе.Свою страсть она поставила выше всего остального. За что и поплатилась.
Толстой предстал в «АннеКарениной», как и в романе-эпопее, гениальным художником-реалистом. Свойтворческий метод, примененный им для воссоздания в «Анне Карениной»действительности, Толстой назвал «ярким реализмом» (62, с. 139).Реализм образов, в системе которых запечатлена правда о человеке и эпохе,жизненная достоверность, подлинная психологическая глубина и разнообразиенеповторимо ярких характеров, динамичность действия и острота конфликтных ситуаций,социальная насыщенность содержания, философская напряженность размышлений осовременности и о жизни в целом — вот что отличает роман Толстого и делает еговыдающимся явлением русского и мирового реалистического искусства.
Роман «Анна Каренина»,по оценке Достоевского, есть «совершенство как художественное произведение, с которым ничто подобное из европейских литератур в настоящуюэпоху не может сравниться». В создателе этого романа Достоевский увидел «необыкновеннойвысоты художника» равного которому невозможно найти в современнойлитературе. Исключительно важное значение в. духовном обогащении и развитиисамосознания русского общества и всего человечества имеют те социальные,философские и морально-этические идеи, которые с такой страстностью ихудожественной убедительностью проводит в своем романе Толстой: «Такиелюди, как автор „Анны Карениной“, — суть учителя общества, нашиучителя, а мы лишь ученики их...», — писал Достоевский.
«Анна Каренина»есть величайший социальный и вместе с тем семейно-психологический роман XIX века. Им зачитывались современникиписателя, следившие по журнальным публикациям за все возрастающим напряжениемчеловеческой драмы, в которую вовлечены герои. Время не стерло удивительнойсвежести картин прошедшей жизни, гениально нарисованных Толстым.
Список использованнойлитературы
1. Толстой Л.Н.Полное собрание сочинений. – Репринт. воспроиз. изд. 1928 – 1958 гг. – М.: Изд.центр «Терра», 1992. – Т. 18, 19, 20. Анна Каренина: роман.
2. Толстой Л.Н.Полное собрание сочинений. – Репринт. воспроиз. изд. 1928 – 1958 гг. – М.: Изд.центр «Терра», 1992. – Т. 61. Письма. – 421 с.
3. Толстой Л.Н.Полное собрание сочинений. – Репринт. воспроиз. изд. 1928 – 1958 гг. – М.: Изд.центр «Терра», 1992. – Т. 62. Письма. – 573 с.
4. Артёмов В. М.Свобода и нравственность в педагогикеЛ.Н. Толстого. // Социал. — гуманит. знания. – 2001. — № 3. – С. 133 –142.
5. Бурсов Б.И. ЛевТолстой и русский роман. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. – 152 с.
6. Достоевский Ф. М.Об искусстве. – М.:Искусство, 1973 – 632 с.
7. Кулешов Ф.И. Л.Н.Толстой: Из лекций по русской литературе XIX века. – Минск, 1978. – 288 с.
8. Линков В.Л. Мирчеловека в творчестве Л. Толстого и И. Бунина. – М.: Изд-во МГУ, 1989. – 172 с.
9. Мелешко Е. Д.Христианская этика Л. Н. Толстого:[монография]. – М.: Наука, 2006. – 308 с.
10. Розенблюм Л.Толстой и Достоевский: пути сближения// Вопросы литературы. – 2006. — № 6. – С. 169 – 197.
11. Л.Н. Толстой ввоспоминаниях современников. – М.: Гослитиздат, 1955. – Т. 2. – 559 с.
12. Туниманов В.А.Достоевский,Страхов, Толстой (лабиринт сцеплений) // Русская литература. – 2006. — № 3. – С.38 – 96