РЕФЕРАТ
по культурологии
на тему: «Основные культурологическиеконцепции. Человек, творчество, культура в философии Н. Бердяева»
Выполнила: Чаплина ГалинаВладимировна
Ставрополь, 2006
Содержание
Введение. 3
1.Человек. 4
2.Творчество. 9
3.Культура. 12
Заключение. 17
Списоклитературы… 18
Введение
Николай Александрович Бердяев (1874-1948) – русский религиозныйфилософ. Основное направление его работ – богоискательство, философия личностии свободы в духе религиозного экзистенциализма, персонализма и христианскойэсхатологии.
Тема личности, ее исторической судьбы, проблема отношения творчества(культуры) к жизни (бытию) человека имела основополагающее значение для Н.А.Бердяева. То, что было им написано о «рабстве и свободе человека» в условияхсовременной цивилизации, и в настоящее время представляет не толькоисторико-философский интерес. Не вызывает сомнений интеллектуальная и, всущественной мере, прогностическая ценность бердяевской апологииэкзистенциального опыта личности, творчески противостоящей все новым и новымформам «объективации», угрожающей самим основам человеческой идентичности какразумного и свободного существа [12, с.3].
События, происходящие в мире, Н.Бердяев расценивал не как кризискультуры и гуманизма, а как кризис человека: «Ставится вопрос о том, будет лито существо, которому принадлежит будущее, по-прежнему называться человеком. Мыприсутствуем при процессе дегуманизации во всех областях культуры иобщественной жизни» [9, с.325].
В творчестве Бердяева отражены и глубоко проработаны традиции какотечественных, так и зарубежных мыслителей и философов. О себе он писал так: «Янаследую традицию/> славянофилов и западников,/> Чаадаева и Хомякова, Герцена и Белинского, даже Бакунина иЧернышевского, несмотря на различие миросозерцаний, и более всего Достоевскогои Л. Толстого, Вл. Соловьева и Н. Федорова. Я русский мыслитель иписатель» [5, с.10].
Рассмотрим концепции человека, творчества и культуры в работахН.Бердяева более подробно.
1.Человек
«Разгадать тайну и человеке и значит разгадать тайну бытия», — писалН.Бердяев в своей работе «Смысл творчества: Опыт оправдания человека» (1914)[6, c.87]. Вопросы познания человека и через него –философского познания мира автор затрагивал в работах «Откровение о человеке втворчестве Достоевского» (1918), «О достоинстве христианства и недостоинствехристиан» (1928), «О назначении человека» (1931), «Судьба человека всовременном мире» (1934), «Проблема человека (К построению христианскойантропологии)» (1936), «О рабстве и свободе человека» (1939), «Экзистенциальнаядиалетика божественного и человеческого» (1944) и др.
По мнению Н.Бердяева, все попытки внешнего познания мира, безпогружения в глубь человека, дают лишь знание поверхности вещей. Если идти отчеловека вовне, то никогда нельзя дойти до смысла вещей, ибо разгадка смысласкрыта в самом человеке. Позитивизм, по мнению Бредяева, был крайним выражениемстремления не только постигнуть мир внешним путем, уходящим как можно дальше отвнутреннего человека, но и самого человека поставить в ряд внешних вещей мира,и в этом крылось противоречие, т.к. «акт исключительного самосознания человекомсвоего значения предшествует всякому философскому познанию. Это исключительноесамосознание человека не может быть одной из истин философского познания мира,оно как абсолютное a priori предшествует всякому философскому познанию мира,которое только через это самосознание и делается возможным. Если человек будетсознавать себя одной из внешних, объективированных вещей мира, то он не можетбыть активным познающим субъектом, для него невозможна философия» [6, с.87].
По мнению Бердяева, антропологическое сознание предшествует нетолько онтологии и космологии, но и гносеологии, и самой философии познания,предшествует всякой философии, всякому познанию. Он подчеркивает, что «само сознаниечеловека как центра мира, в себе таящего разгадку мира и возвышающегося надвсеми вещами мира, есть предпосылка всякой философии, без которой нельзядерзать философствовать» [6, с.87].
Познание человека, по мнению А.Н. Бердяева, должно основываться напредположении, что человек космичен по своей природе, что он – центр бытия.Человек как замкнутое индивидуальное существо не имел бы путей к познаниювселенной. Такое существо не превысило бы отдельных вещей мира, не преодолелобы частных состояний. Антропологический путь – единственный путь познаниявселенной, и путь этот предполагает исключительное человеческое самосознание.Лишь в самосознании и самочувствии человека открываются божественные тайны.Философы, в сущности, всегда принимали это, то сознательно, то бессознательно.
Человек, в понимании Бердяева, – малая вселенная, микрокосм.Вселенная может входить в человека, им ассимилироваться, им познаваться ипостигаться потому только, что в человеке есть весь состав вселенной, все еесилы и качества, что человек – не дробная часть вселенной, а цельная малаявселенная. Человек познавательно проникает в смысл вселенной как в большогочеловека, как в макроантропос. Вселенная входит в человека, поддается еготворческому усилию как малой вселенной, как микрокосму
В христианской философии библейское представление о человеке какобразе и подобии Бога, внутренне раздвоенном вследствие грехопадения,сочетается с учением о соединении божественной и человеческой природы в образеХриста, следовательно, возможности внутреннего приобщения каждого человека кбожественной благодати.
Человек – одно из явлений этого мира, одна из вещей в природномкруговороте вещей; и человек выходит из этого мира как образ и подобиеабсолютного бытия и превышает все вещи порядка природы. «Странное существо –двоящееся и двусмысленное, имеющее облик царственный и облик рабий, существосвободное и закованное, сильное и слабое, соединившее в одном бытии величие сничтожеством, вечное с тленным» [6, с.89]. Все христианство, по мнению Н.А. Бердяева,связано с этой двойственностью человеческой природы.
Высшее самосознание человека есть абсолютный предел для всякогонаучного познания. Наука с полным правом познает человека лишь как частьприродного мира и упирается в двойственность человеческого самосознания каксвой предел. Но и философия высшего самосознания человека возможна лишь тогда,если она сознательно «ориентирована» на факте религиозного откровения очеловеке. Антропологическая философия имеет дело не с фактом человека какобъекта научного познания (биологического, психологического илисоциологического), а с фактом человека как субъекта высшего самосознания, сфактом внеприродным и внемирным. Поэтому философия эта опознает природучеловека как образа и подобия абсолютного бытия, как микрокосма, как верховногоцентра бытия и проливает свет на таинственную двойственность природы человека.Философская антропология ни в каком смысле и ни в какой степени не зависит отантропологии научной, ибо человек для нее не природный объект, а сверхприродныйсубъект. Философская антропология целиком покоится на высшем, прорывающемся заграни природного мира самосознании человека.
Официальная рациональная философия, философия, признаннаяобщеобязательной, никогда не раскрывала, как считает Н.А.Бердяев, подлиннойантропологии – учения о человеке как микрокосме. Эта философия была в большейили меньшей степени подавлена зависимым положением человека в природном мире.Бердяев говорит о «боязливо-скромном» учение о человеке Германа Лотце в его«Микрокосме», о подавлении философской антропологии натурфилософией у Шеллинга,для которого основным является понятие природы, а не человека. «В философии,которая по существу своей задачи предполагает исключительность человека, можнонайти лишь осколки учения о человеке», – пишет Н.А.Бердяев [6, с.93]. По егомнению, только в мистической и оккультной философии, которой философыофициальные и общеобязательные все еще не хотят знать, раскрывалось истинноеучение о человеке как микрокосме, посвящался человек в тайну о самом себе. Вмистике освобождается человек от подавленности природным миром.
Гуманистический позитивизм XIX века отвергает двойственную природучеловека, стремясь ограничить его свойствами природного мира и урезать духовнуюсущность. Но в этом мире, отмечает Н.Бердяев, человек – раб необходимости,бесконечно малая часть огромного механизма природы. «Натурализм и позитивизмокончательно принижают человека, отрицают человека, ибо пучок восприятии, сменаощущений, дробная часть круговорота природы – не есть человек. В позитивизмеисчезает та правда гуманизма Возрождения, которая связана была с возрождениемантичности как человеческой ценности. Гуманизм перерождается в антигуманизм, онотрицает человека. Подлинного человека, человека-микрокосма, царя природы, нетбез Бога и Богочеловека» [6, с.128].
В XIX веке гуманизм принял форму религии человечества. АнтропологизмЛ.Фейербаха и позитивизм О.Конта – философские вершины гуманистическогосознания.
Не успел Л.Фейербах провозгласить религию человечества, как К.Маркс всвоем материалистическом социализме довел гуманизм до окончательного отрицаниячеловека, до последнего порабощения человека необходимостью, до обращениячеловека в орудие материальных производительных сил. Маркс, по мнению Н.А.Бердяева, окончательно отрицает самоценность человеческой личности, видит вчеловеке лишь функцию материального социального процесса.
Кризис гуманистической антропологии завершился в Ф.Ницше, длякоторого последняя ценность не человеческая, а сверхчеловеческая, т.е. гуманизмпреодолен им. Человек для него – стыд и боль, человек должен быть преодолен,человек должен прийти к тому, что выше, чем человек, что уже сверхчеловек. ВНицше гуманизм побеждается не сверху, благодатно, а снизу, собственными силамичеловека – и в этом великий подвиг Ницше.
В один ряд с этим философом Н.А. Бердяев ставитФ.М. Достоевского. В Ницше и Достоевском произошло крайнее напряжение иобострение человеческого самочувствия, антропологического сознания, произошелпереворот от природной необходимости к человеческой свободе.
«Свобода – безосновная основа бытия, и она глубже всякого бытия», –подчеркивал Бердяев [3, с.298]. Для него важно было понимание истинной свободычеловека: «Свобода не есть сознанная необходимость, как учили германскиеидеалисты. Необходимость есть дурная, бессознательная свобода, свобода, непросветленная Логосом. Принудительная необходимость есть лишь обратная сторонамирового распада и мировой отчужденности. … Подлинная свобода есть выражениекосмического (в противоположность хаотическому) состояния вселенной, ееиерархической гармонии, внутренней соединенности всех ее частей» [там же,с.317].
Свобода духа для Бердяева является священным символом, значениекоторого не может быть связано с временными и преходящими формами той или инойэпохи. «Истинная свобода человеческой личности имеет духовный, а не социальныйисточник, она определяется ее вкорененностью в духовном мире, а невкорененностью в мире социальном» [9, с.330].
При этом достижение свободы – нелегкая вещь: «Человек находится в рабстве,он часто не замечает своего рабства и иногда любит его. Ошибочно было быдумать, что средний человек любит свободу. Ещё более ошибочно думать, чтосвобода легкая вещь… Любовь к свободе, стремление к освобождению естьпоказатель уже некоторой высоты человека, свидетельствует о том, что человеквнутренне уже перестает быть рабом» [3, с.149]
Человек свободен, когда, он находится в состоянии творческогоподъема. Таким образом, творчество — это освобождение человека от рабства.
2.Творчество
«Может ли человек спасаться и в то же время творить, может ли онтворить и в то же время спасаться?» — вот основной вопрос, вокруг котороговыстраивается одна из ключевых статей Бердяева «Спасение и творчество» [7].Проблема эта чрезвычайно заостряется под пером мыслителя, усугубленная егособственным религиозным дуализмом, изначально разводящим спасение и творчествопо разным сферам бытия: Церковь занята спасением, творчеством занят светскиймир.
Преодолением этого разрыва должно стать освящение и оправданиеЦерковью творческих дел, которыми занят мир светский. Однако идея овоцерковлении творчества выступает у Бердяева в интерпретации, своеобразиекоторой можно приписать романтическому духу Серебряного века. Главную проблемудля творчества он ищет, прежде всего, в самой Церкви. «Система иерократизма,исключительное господство священства в жизни Церкви, а через Церковь и в жизнимира, есть подавление человеческого начала ангельским, подчинение человеческогоначала ангельскому началу как призванному водительстовать жизнью» [там же,с.19].
Однако подавление человеческого начала, недопущение егосвоеобразного творческого выражения есть «ущербление христианства» как религииБогочеловечества, полагает Н.Бердяев. Средневековая культура, продолжает он, поидее своей была ангельской, а не человеческой. Господство ангельского началавсегда ведет к символизму, к условному знаковому отображению в человеческоммире небесной жизни без реального ее достижения.
Достижение Нового времени Н.А. Бердяев видит в том, что ононизвергло символику и совершило разрыв. Человек восстал во имя свободы и пошелсвоим самочинным путем. Это, как ни странно для христианского мыслителя,особенно импонирует Бердяеву. По его теории, современный христианин живет вдвух перебивающихся ритмах – в Церкви и в мире, в путях спасения и путяхтворчества.
Творчество для Бердяева неразрывно связано с идеей свободы. В статье«О творческой свободе и фабрикации душ», явившейся ответом на гонения Ахматовойи Зощенко советской властью, он подчеркивает: «Творчество и есть акт свободы.Творчество духовной культуры никак не может быть организовано по образцухозяйственной жизни страны или военной казармы. Это было бы смертью творчества»[4, с.289].
Отдавая должное смирению, способствующему реальному изменению ипреображению человеческой природы, господству духовного человека над душевным иплотским человеком, он тем не менее указывает на то, что смирение «подавляет иугашает» дух.
В Новое время, по мнению Н.Бердяева, все духовно значительные люди былидуховно одиноки. Это одиночество гения было порождено дуализмом Добра и Зла.Преодолеть его может лишь христианское возрождение, которое будет творческим.Но творческое церковное возрождение «нельзя мыслить в иерократическихкатегориях, нельзя втиснуть в рамки церковного профессионализма, нельзя мыслитькак исключительно процесс «сакральный», в противоположность процессам«профанным»» [7, с.45].
Н.Бердяев говорит о том, что нужно устранить устаревший спор очистом искусстве для искусства. Такого искусства никогда не существовало – этофикция. Свободный творческий гений или талант не находится в пустоте, еготворческие акты связаны с миром и человеческим обществом, он микрокосм. «Еслитворец хочет выразить судьбу своего народа и разделить ее, то потому, что онвнутренне с ней связан, и даже, может быть, более с ней связан, более естьнастоящий народ, чем бескачественная народная масса. О народе мы судим преждевсего по его гениям, по его вершинам, а не по обыденной жизни человеческихмасс, по качеству, а не по количеству» [4, с.290].
При этом, подчеркивает Н.Бердяев, недопустимо смешивать творческуюсвободу художника и мыслителя с изоляцией, с индивидуалистическойпоглощенностью собой, с равнодушием к судьбе мира и народа. Он настаивает натом, что недопустимо смешивать эту внутреннюю необходимую связь с жизнь своегонарода с рабством, с насилием над творчеством, с приказом писать на известныетемы: «Патриотическое стихотворение можно написать лишь потому, что поэт горитлюбовь к родине, а не потому, что в данный момент генеральная линия властитребует написания таких стихотворений» [4, с.291].
«Творчество, — поясняет Н.Бердяев, – есть то, что идет изнутри, избездонной и неизъяснимой глубины, а не извне, не из мировой необходимости» [6,с.314].
3.Культура
В своих работах Н.А. Бердяев обращает внимание на то, что культураподошла к глубочайшему внутреннему кризису. Все линии культуры доходят допредельных концов и выходят из дифференцированных ценностей. Основная проблема XIXи XX века – проблема отношения творчества (культуры) к жизни (бытию). Навершинах культуры мучит человека противоположность между тем, чтобы создаватьчто-то, и тем, чтобы быть чем-то. Гении творили, но недостаточно были; святыебыли, но мало творили. Творчество рождалось из несовершенства и недостатка.Слишком совершенные перестают творить. Есть трагический антагонизм, считаетН.Бердяев, между человеком совершенным как делом Божьего творчества ичеловеческим совершенным творчеством как делом активности самого человека.«Вступите на путь йоги, или православной святости, или толстовства, на путьсобственного совершенствования, и вы перестанете творить. Существует двоякаятрагедия творчества, двусторонне раскрывающая ту истину, что в мире не было ещерелигиозной эпохи творчества. Творчество антагонистично, с одной стороны,совершенству человека, с другой – совершенству культуры»[6, с.327].
Творчество находится в тисках между устремлением к совершенству душии устремлением к совершенству культурной ценности. Религиозное, духовноетворчество проходит через жертву и собственным совершенством, и совершенствомкультуры во имя создания нового бытия, продолжения дела Божьего творения. Ибесконечно важно, по мнению Н.А. Бердяева, вскрыть тройной антагонизм: антагонизмдомостроительства ценностей культуры и домостроительства личного совершенства,антагонизм творчества и культуры и антагонизм творчества и личногосовершенства. Лишь творческая религиозная эпоха, как надеется Бердяев,преодолеет все три антагонизма. Творчество выйдет из тисков личногосовершенства и совершенства ценностей культуры. Творчество перейдет ккосмическому совершенству, в котором претворится в единое – совершенствочеловека и совершенство его созиданий. Доныне мир знал по преимуществу два пути:созидание собственной души или созидание совершенной культуры. Мировой кризискультуры выведет из этой противоположности.
Н.А. Бердяев считал, что культура по глубочайшей своей сущности и порелигиозному своему смыслу есть великая неудача. Философия и наука есть неудачав творческом познании истины; искусство и литература – неудача в творчествекрасоты; семья и половая жизнь – неудача в творчестве любви; мораль и право –неудача в творчестве человеческих отношений; хозяйство и техника – неудача втворческой власти человека над природой. Культура во всех ее проявлениях естьнеудача творчества, есть невозможность достигнуть творческого преображениябытия. Культура кристаллизует человеческие неудачи. Все достижения культуры –символические, а не реалистические. В культуре достигается не познание, асимволы познания, не красота, а символы красоты, не любовь, а символы любви, несоединение людей, а символы соединения, не власть над природой, а символывласти. Культура так же символична, как и породивший ее культ.
Культ – религиозная неудача, неудача в богообщении. Культ был лишьсимволическим выражением последних тайн. Церковь в своих видимых воплощенияхимеет культурную природу и разделяет судьбу культуры и все ее трагическиенеудачи. Культ – религиозный исток культуры и сообщал ей свой символизм. И всевеликое в культуре было символически-культовым. В культуре есть вечная,мучительная неудовлетворенность. Кризис культуры и есть последняя воля человекак переходу от символически-условных достижений к достижениямреально-абсолютным.
Неудача и неудовлетворительность культуры, по мнению Бердяева,связаны с тем, что культура во всем закрепляет плохую бесконечность, никогда недостигает вечности. Культура есть лишь творчество плохой бесконечности,бесконечной серединности. Поэтому культура метафизически буржуазна.
Кризис культуры, по мнению Н.А.Бердяева, и означает невозможностьдальнейшего существования буржуазной культуры. Творчество новой эпохипреодолеет культуру изнутри, не извне. Творческая мировая эпоха может быть лишьсверхкультурной, а не докультурной и не внекультурной – она принимаетположительный религиозный смысл культуры, признает великую правду всякойкультуры против всякого нигилизма. Культура всегда права против нигилизма ианархии, против дикости и варварства. Сама неудача культуры – священнаянеудача, и через неудачу эту лежит путь к высшему бытию. Но до претворениякультуры в высшее бытие она должна пройти через секуляризацию. Государство,семья, наука, искусство должны стать внецерковны, их нельзя насильственноудерживать в церковной ограде. Да и подлинная церковь не имеет ограды. Мирскаякультура должна свободно, имманентно прийти к новой религиозной жизни. Выход изрелигиозной опеки есть наступление религиозного совершеннолетия, выявлениесвободной религиозной жизни. В творчестве культуры было прохождение черезбогооставленность, через расщепление субъекта и объекта. Сама религия быларазделением, разрывом с Богом, пафосом дистанции.
Трагедия творчества и кризис культуры с особенной остротойпереживаются русским гением. В строе русской души, как отмечает Н.Бердяев вработе «Смысл творчества» [6], есть противление тому творчеству, котороесоздает дурно-бесконечную, буржуазно-серединную культуру, есть жаждатворчества, которое создает новую жизнь и иной мир. Душа России как бы не хочетсоздавать культуру через распадение субъекта и объекта. В целостном акте хочетрусская душа сохранить целостное тождество субъекта и объекта. На почведифференцированной культуры Россия может быть лишь второстепенной,малокультурной и малоспособной к культуре страной. Всякий творческий свой порывпривыкла русская душа соподчинять чему-то жизненно-существенному – торелигиозной, то моральной, то общественной правде. Русским не свойствен культчистых ценностей. У русского художника трудно встретить культ чистой красоты,как у русского философа трудно встретить культ чистой истины. И это во всехнаправлениях. Русский правдолюбец хочет не меньшего, чем полного преображенияжизни, спасения мира. С чертой этой связано самое великое и истиннооригинальное в русской культуре, но она же рождает что-то тяжелое и мрачное врусской жизни. Русская душа берет на себя бремя мировой ответственности, ипотому не может она творить ценности культуры так, как творит душа латинскаяили германская.
Трагедия творчества и кризис культуры достигли последнего заостренияу великих русских писателей: у Гоголя, у Достоевского, у Толстого. Философскомуосмыслению их произведений посвящены работы Н.А. Бердяева «Откровение очеловеке в творчестве Достоевского» (1918), «Миросозерцание Достоевского»(1926), «О религии Льва Толстого» (1912), «Три юбилея: Л.Толстой, Генрик Ибсен,Н.Федоров» (1928).
Бердяев считал, что русская культура призвана оказать влияние назападных людей, подчеркивал ее мессианизм, связанный с русскими странниками иискателями Града Божьего и правды Божьей. Россия, подчеркивал он, менее всегострана средних состояний, средней культурности. «У нас всегда и во всем среднийуровень очень низок. В строгом европейском смысле слова в России почти что инет культуры, нет культурной среды и культурной традиции. В низах своих Россияполна дикости и варварства, она в состоянии докультурном, в ней первобытныйхаос шевелится. Эта восточная, татарская некультурность и дикая хаотичность –великая опасность для России и ее будущего. Но на вершинах своих Россиясверхкультурна: там заостряется мировой кризис культуры» [6, с.327].Историческая задача русского самосознания – различить и разделить русскуюсверхкультурность и русскую докультурность, логос кризиса культуры на русскихвершинах и дикий хаос в русских низах.
Исторически в России неизбежен не только мировой кризис культуры, нонеизбежно и послушание мировой культуре. Ибо в России легче всего восстаниепротив буржуазной культуры принимает форму нигилизма и анархии. Но на почвебуржуазной культуры Россия никогда не будет талантлива. Ее гениальность в ином.Россия не может остаться только Востоком и не должна сделаться только Западом.Миссия России – быть Востоко-Западом, соединительницей двух миров. И Россияпризвана с последней остротой поставить конечную проблему отношениярелигиозного сознания к творчеству и культуре.
На Западе огромность и утонченность его культуры затемняетпостановку этой проблемы. Но и на Западе совершается кризис творчества и кризискультуры. Запад подавлен величием своей старинной культуры, подмечаетН.Бердяев. Западный человек вечно обращается к богатствам и ценностям своеговеликого прошлого, и новые его искания легко принимают форму реставрации ивоскрешения прошлого. Вечно возвращающаяся романтика Запада несет на себепечать творческого бессилия. А судорожный отрыв рождает уродство футуризма.Русский человек даже высокой культуры безмерно свободнее в своих исканиях исильнее в своих творческих порывах.
Заключение
Бердяев является несомненно первым из русских мыслителей, умевшихзаставить себя слушать не только у себя на родине, но и в Европе. Его сочиненияпереведены на многие языки и везде встречали к себе самое сочувственное, дажевосторженное отношение. Не будет преувеличением, если мы поставим его имянаряду с именами наиболее сейчас известных и значительных философов – таких,как Ясперс, Макс Шеллер, Николай Гартман, Хайдеггер. Любовь, милосердие,сострадание – темы, которым во всех писаниях Бердяева посвящено стольковдохновенных страниц.
Философия Бердяева – это философия личности, персонализм. Личность –это не эмпирическая индивидуальность, а человек взятый как творческое исвободное существо, неподвластное объективации. Реализацию этой свободнойвнутренней cоциальности Бердяев называет «соборностью» и противопоставляет еепринудительной социализации, которую несут личности все безлично-универсальныеструктуры коллективного, социальные институты – классы, партии, нации, церкви.
В своих работах Н.Бердяев развивает идеи свободы, творчества иобъективации, личности и, наконец, «метаисторического», эсхатологическогосмысла истории. Он писал: «Культура никогда не была и никогда не будетотвлеченно-человеческой, она всегда конкретно-человеческая, т.е. национальная,индивидуально-народная и лишь в таком качестве восходящая до общечеловечности»[8, с.362].
«Пока в России человек более подчинен экономике, чем когда-либо, –сокрушенно признавал Н.Бердяев. – Тут мы встречаемся с основным вопросом, вопросомоб иерархии ценностей. Духовная культура есть более высокая ценность, чемполитика и экономика, которые должны бы были быть послушными средствами.Великая задача в том, чтобы не допускать превращения средства в цели» [4,с.293].
Список литературы
1. Бердяев Н.А. Кризис искусства. – М.:Интерпринт, 1990. – 47 с.
2. Бердяев Н.А. О назначении человека// Мир философии: Книга для чтения. — М., 1991. — Ч.II. — с. 256.
3. Бердяев Н.А. О рабстве и свободечеловека. Опыт персоналистической метафизики. – М.: Республика, 1995. –375 с.
4. Бердяев Н.А. О творческой свободе ифабрикации душ // На пороге новой эпохи: Сб. статей. – СПб, 1996. – 287-296.
5. Бердяев Н.А. Самопознание:Сочинения.- М.: ЭКСМО-Пресс, 1997. — 624 с.
6. Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опытоправдания человека. – Париж, ИМКА-ПРЕСС, 1985. –
7. Бердяев Н.А. Спасение и творчество:Два понимания христианства // Путь. – 1926. — №2. – М: Информ-Прогресс, 1992. –С. 19-28.
8. Бердяев Н.А. Судьба России / Сост.,вступ. ст., коммент. В.В.Шкоды. — М.: ЭКСМО-Пресс, 1998. — 735 с. — С.267-478.
9. Бердяев Н.А. Судьба человека всовременном мире: Ст., письма // Новый мир. – 1990. – №1. – С.207-232.
10. Бердяев Н.А.Философия свободы; Смысл творчества. – М.: Правда, 1989. – 607 с.
11. Бердяев Н.А.Философия творчества, культуры и искусства / Предисл. Р.А. Гальцевой. – М.:Искусство, Лига, 1994. Т. I. – 542 с.
12. Гребешев И.В.Опыт персоналистской философии истории: Н.Бердяев и Г.Федотов. Авторефератдиссертации. – М, 2004.
13. Дмитриева Н.К.,Моисеева А.П. Философ свободного духа (Н.Бердяев: жизнь и творчество). – М.:Высшая школа, 1993. – 271 с.
14. Колеров М.А. Оновых публикациях Н.А.Бердяева // Вопросы философии. – 1990. – №9. – С.164-168.