МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИУКРАИНЫ
КИЕВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. ДРАГОМАНОВА
РЕФЕРАТ
ПО КУЛЬТУРОЛОГИИНА ТЕМУ: Искусство Греции —непреходящая ценность культуры
Выполнил студент 33 группы
Фидря Игорь
Киев 2009
Лучше ипоэтичнее многих главную особенность греческого искусства обозначил Гегель,сказавший, что греческое искусство — это “второй рай человеческого духа, которыйв своей прекрасной естественности, свободе, глубине и веселости выступает, какневеста из своей светелки… Его глубина не в запутанности, унынии илинадменности, а в непринужденной ясности; его веселость не детская игра, онапростирается над печалью, что знает тяжесть судьбы, но не вытесняется ею изсвободного парения над ней и знания меры” [71, т. 1, с. 402]. В произведенияхдревних, по мысли Гегеля, содержится самая благородная пища для души в самойблагородной форме — “золотые яблоки в серебряных чашах”, греческая культура такпоучительна, что при ее изучении все силы души приходят в движение,развиваются, обогащаются, переходя в более высокое качество.
Сталкиваясь сгреческим искусством, многие выдающиеся умы выражали неподдельное восхищение.Один из известнейших исследователей искусства древней Греции, Иоганн Винкельман(1717—1768) говорит о греческой скульптуре: “Знатоки и подражатели греческихпроизведений находят в их мастерских творениях не только прекраснейшую натуру,но и больше, чем натуру, а именно некую идеальную ее красоту, которая…создается из образов, набросанных разумом” [58, с. 88]. Все, кто пишет огреческом искусстве, отмечают в нем удивительное сочетание наивной непосредственностии глубины, реальности и вымысла; в нем, особенно в скульптуре, воплощен идеалчеловека, но человека не природного, а общественного. В чем же особенностьидеала человека, сформировавшегося в Греции? Чем он очаровывал людей настолько,что состарившийся Гёте рыдал в Лувре перед скульптурой Афродиты?
Греки всегда полагали, что только впрекрасном теле может жить прекрасная душа. Поэтому гармония тела, внешнеесовершенство — непременное условие и основа идеального человека. Греческийидеал определяется термином калокагатия (греч. kalos “прекрасный” + agathos “добрый”). Так как калокагатия включает в себясовершенство и телесного сложения, и духовно-нравственного склада, тоодновременно с красотой и силой идеал несет в себе справедливость, целомудрие,мужество и разумность. Именно это делает греческих богов, изваянных древнимискульпторами, неповторимо прекрасными.
Были ипопытки “поверить алгеброй гармонию”. Первую такую попытку, а вместе с тем инаучное исследование того, что есть гармония, предпринял Пифагор Самосский.Школа, которую он основал, рассматривала вопросы философско-математического характера,применяя математические выкладки ко всем сторонам действительности. Несоставили исключения ни музыкальная гармония, ни гармония человеческого тела илиархитектурного сооружения. Пифагорейская школа считала число основой и началоммира. Каждое число представляло собой не только количественную характеристику,но и определенный символ. Так, единица обозначала наименьшее количествопространства — точку и считалась божественным числом, входящим во все числа.Двойка обозначала линию, тройка — плоскость, четверка — объем. Десятка былавыражением Вселенной, в которой десять сфер и десять светил.
Какоеотношение имеет теория чисел к греческому искусству? Оказывается, самое прямое,поскольку гармония сфер Вселенной и гармония всего мира выражается одними итеми же отношениями чисел, главные из которых — отношения 2/1; 3/2 и 4/3 (вмузыке это соответственно октава, квинта и кварта). Кроме того, гармонияпредполагает возможность вычисления любого соотнесения частей каждого предмета,в том числе и скульптуры, по следующей пропорции: а: b = b: с,где а — любая меньшая часть объекта; b — любая большая часть, с — целое. На этом основании великий греческийскульптор Поликлет (V век до н. э.)создал скульптуру юноши-копьеносца, которую называют “Дорифор” (“Копьеносец”)или “Канон” — по названию сочинения скульптора, где он, рассуждая о теорииискусства, рассматривает законы изображения совершенного человека. Считается, чторассуждения художника можно отнести и к его скульптуре.
Конечно,нормы и установки в греческом искусстве менялись на протяжении истории.Искусство архаики было более прямолинейным, в нем отсутствовала полнаяглубокого смысла недоговоренность, которая восторгает человечество в периодегреческой классики. В эпоху эллинизма, когда человек потерял ощущениеустойчивости мира, искусство утратило и полисные идеалы, отражая чувствонеуверенности в будущем.
Однообъединяло все периоды развития греческого общества и искусства: это, как пишетМ. Алпатов, особое пристрастие к пластике, к пространственным искусствам.Подобное пристрастие объяснимо: огромные запасы разнообразного по расцветке,благородного и идеального материала — мрамора — представляли широкие возможностидля его реализации. Хотя большинство греческих скульптур выполнялось в бронзе,так как мрамор был хрупок, однако именно фактура мрамора с его цветом идекоративностью позволяла с наибольшей выразительностью воспроизводить красотучеловеческого тела. Поэтому чаще всего “человеческое тело, его строение иподатливость, его стройность и гибкость привлекали к себе внимание греков, ониохотно изображали человеческое тело и обнаженным, и в легкой прозрачной одежде”[4, с. 17].
Так же, как ив скульптуре, в архитектуре Греции периода архаики постепенно начинаютзакладываться основы той гармонии, которая затем расцвела в период классики. Вкрито-микенской культуре основу архитектуры составлял мегарон — торжественный инарядный дворец властителя, в котором принимали послов и устраивали пиры.Период архаики постепенно превратил мегарон в обитель богов, в святилище.Вместе с этим возрастают степень торжественности и красота сооружения.Считается, что около VIIIвека до н. э. складываются два направления в архитектуре: дорическое и ионийское.
О дорическиххрамах написано много, поскольку последующая архитектура долго обращалась кдорической традиции. Но, пожалуй, лучше всего об этом написал М.Алпатов:“Греческий народ стремился создать образ мира, который содержал бы основу всехвещей. Больше всего удавалось ему это в архитектуре.… Дорический храм похожна многие храмы древности.
Внутренняякоробка его служила местом, где хранилось драгоценнейшее ядро — статуя бога.Ограда священного места, где ставился храм, служила для охраны всего здания.Двускатная кровля была знаком того, что здание, вздымаясь над окружающим миром,венчало его. Взирая на храм издали, люди видели его объем, противостоящийокружающему пространству. Издали казалось, что колонны сливаются друг с другом.Покрытые каннелюрами (вертикальными желобками, идущими параллельно друг другуот основания колонны вверх, число таких углублений было стандартным — чащевсего 20; они способствовали ритмичному чередованию света и тени, в результатечего колонны выглядели легче.— А. Б.), они как бы составили сплошную стену. Нопо мере приближения к зданию зритель видит, что колонны расходятся. Когда онстоит совсем близко от колонн, то замечает, что каждая из них образует такоймогучий объем, и он чувствует себя ничтожеством. Это замечательное мгновение!..При различном освещении храм изменяется: то внутри царит полумрак, то светокружает здание со всех сторон. Сквозь колонны он видит дерево, подобно колонневознесенное к небу. Сами колонны подобны людям, которые водят вокруг зданияхоровод” [4, с. 33].
Дорическое искусство всегдастремилось к монументальности, мужественности, серьезности, к достижениюсовершенства пропорций. Дорический храм находился на постаменте, и этопридавало ему величественность. Три высоких уступа, слишком высоких, чтобы бытьступенями, поскольку они были рассчитаны на поступь бога, поднимают храм надземлей и ведут к колоннаде, которая, поддерживая тяжесть покрытия, как быборется с этой тяжестью и одерживает победу в этой борьбе. “В результате устанавливаетсяполное равновесие направлений; чувством глубокой уверенности, непоколебимойтвердости веет от дорийского храма” [60, с. 84].
Уже в периодархаики выработались такие правила возведения архитектурных сооружений, которыесоотносили их с человеком, его мировосприятием, позволяли человеческому взглядунаслаждаться гармонией и совершенством пропорций. Возникла математика храма,выверялись соотношение диаметра и высоты колонн, количество колонн вдоль стеныфасада и боковых стен, планировка внутренних помещений и отделка каждой частисооружения. Например, угловые колонны делаются чуть шире остальных, посколькуосвещение все равно скрадывает часть объема; колонны чуть-чуть скошенывовнутрь, так как зрительно абсолютная правильность нарушит гармонию восприятия.Именно в этом и заключен гуманизм греческого искусства: оно ориентируется начеловека, соотносит себя с ним и устанавливает особую связь человека с миром.
То же самоехарактеризует и ионийское искусство, но оно более изящно, изысканно, его формыболее прихотливы, женственны. Римский теоретик Витрувий (I век до н. э.) в трактате “Обархитектуре” говорит, что когда греки захотели построить храм Артемиде (Диане),они избрали для него пропорции женского тела. Ионийские колонны венчаютзавитки, похожие на локоны, каннелюры колонн более мягкие и напоминают складкиодежды. Высказывание Витрувия спорно, но важно главное: и дорический, иионийский стиль имели одну и ту же общую гуманистическую направленность. Гуманизмотличал и другие виды искусства.
Французскийписатель XVIII века Фенелон (1651—1715) писал: “Всев Греции… зависело от народа, а народ зависел от слова” [41, т. 2, с. 157].Велико было значение слова в политической жизни греков, но еще более великимоно стало в искусстве: расцветает поэзия, не имеющая себе равных повыразительности, рождается жанр трагедии, острое слово комедиографа Аристофанаразит наповал. “Илиада” и “Одиссея” — это первое, что мы узнаем о Греции… Этоключевые произведения Греции. И вместе с тем они ставят самую трудную и неразрешимуюзагадку. Непонятно, каким образом в начале греческой литературы стоят такиесовершенные произведения” [4, с. 42]. Есть множество специальных исследований,посвященных этим двум произведениям. С древности и до сих пор не решен вопрособ авторе и возникновении гомеровского эпоса. (Совокупность проблем, связанныхс изучением личности и сочинений Гомера, известна в литературоведении подназванием гомеровский вопрос). Считается, например, что Гомер — лицо нереальное, а собирательное. Античные биографии изображают Гомера странствующимслепым певцом, исполнявшим свои сочинения на пирах в сопровождении кифары. Этосоответствует греческим реалиям. В Греции всегда существовали певцы — аэды ирапсоды, но аэды исполняли свои собственные произведения, а рапсоды — ужесложившиеся, хотя они часто импровизировали, внося свои изменения в текст иформу исполняемого. Аэды творили по вдохновению, которое у греков почиталоськак божественное, поэтому певец-аэд приравнивался к прорицателю, врачевателю.Считалось, что боги часто вкладывали героические песни в уста слепого певца, иего слепота компенсируется поэтическим даром.
Гомеровскиепоэмы снискали себе мировую славу на протяжении многих веков тем, что именно вних в поэтической форме отразилась вся система мировосприятия древних греков.Практически все: мораль, общественное устройство, представления о природе,богах, их иерархии, отношениях богов и людей — нашли свое место в образнойструктуре этих произведений. Настолько точно отражены в “Илиаде” события совсемне придуманной Троянской войны, что впоследствии страстный археолог-любительГенрих Шлиман (1822—1890), пользуясь лишь текстами Гомера, смог найти древнююТрою и явить миру то, что представлялось исключительно поэтической фантазиейГомера.
Гомер глубокои талантливо показывает величие и низость людей, их героизм и трусость, красотуи безобразие, любовь и ненависть. Чувства ярки и грандиозны, портреты героев —впечатляющи, поскольку Гомер не скупится на необычные для нашего слухаопределения: Гектор — шлемоблещущий, Елена — прекрасноволосая, Ахилл —богоравный, Гера — златотронная (по преданию, сын Гермес сделал в подарокматери золотой трон), ахейцы — пышнокудрявые. Такова же и природа в изображенииГомера: Троя — широкодорожная, река — светлоструйная и так далее. Многообразныи необыкновенны его сравнения: слезы Пенелопы белы, как снег; царь Менелай, мужпрекрасной Елены, сравнивается с соловьем, защитник Трои Гектор — с чайкой,юный воин — с молодой лисой. Только определения и сравнения, которымипользуется Гомер, говорят о высоком уровне развития образного мышления и языкадля выражения всех тонкостей мысли. Гомер писал длинным и для нашего слухадовольно тяжеловесным стихом — гекзаметром:
Гнев, обогиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный,который ахеянам тысячи бедствий соделал...
Так звучатпервые строки “Илиады”. Ее тягучая музыка, которая как бы влечет за собоюкаждую следующую строку, еще более певуча, если звучит по-гречески, поскольку вгреческом языке преобладают гласные звуки, что придает ему особуюмузыкальность. Многие великие поэты последующих поколений использовали этотстиль в своих произведениях (например, А. С. Пушкин). Яркие, жизненные инеисчерпаемые образы “Илиады” и “Одиссеи” использовались в разных видах ижанрах искусства во все последующие эпохи. Они вобрали в себя дух давноотшумевшей жизни, в которой люди вступали в единоборство с богами, а богидействовали, как люди, только облагороженные, более могущественные и, в отличиеот людей, бессмертные. Период Гомера часто называют “героическим”: такнастойчиво он подчеркивает “богоравность” своих персонажей. Вместе с тем впоэмах нет ни капли пустой восторженности: все герои и боги естественны в любомсвоем проявлении, каждый из них обладает индивидуальностью и значительностью.
У Гомера мынаходим ответ и на вопрос о том, почему среди различных мифологий мирагреческая стала наиболее привлекательной. Причина этого — в поэтичностипредставлений о мире, отразившихся в мифах Греции. Если у Гомера образы людейбогоподобны, то в мифологии боги человечны и человекоподобны. Им свойственнычеловеческие слабости и мотивы действий, здесь очеловечена вся природа с еезаконами и особенностями. В греческой мифологии природа дружелюбна и понимаема,и хотя в ней есть темные и грозные силы, человек может с успехом противостоятьим, и в этом заключаются деяния героев. Возможно, что уже в греческоймифологии, которая предшествовала греческой литературе, закладывались основыгуманизма — главной отличительной черты греческой культуры при всей противоречивостидругих ее проявлений.
Развитиегреческой литературы связано с изменениями условий и организации жизни людей напротяжении истории. После эпохи гомеровских героев — в период междоусобиц, смути беспокойства — не эпос, а более личностные жанры раскрывают внутренний мирчеловека. Уже в VII—VI веках до н. э. возникает лирика какособый способ передачи чувств и мыслей.
Издревле увсех народов стихи и музыка не были отделены друг от друга: ритуальной иобрядовой поэзии, выступлениям аэдов на пирах было свойственно единство слова имузыкального сопровождения. Лирика получила свое название от музыкальногоинструмента — лиры, разновидностями которой были кифара и арфа. Произведения,исполняемые под аккомпанемент этих струнных инструментов, назывались меликой(греч. melos “песня”). Здесь появляются такиежанры, как ямб и элегия. Лирика могла быть сольной и хоровой. Конечно, усольной лирики круг слушателей был ограничен, поэтому здесь возможно и большееразнообразие ритмов и тематики: гимны в честь богов, стихи, выражающие личныечувства или рисующие картины природы, застольные песни. Вот строки, написанныепервой в мире поэтессой, жившей на острове Лесбос в VII—VIвеках, Сапфо (Сафо), которую античные греки назвали десятой музой:
Сверхунизвергаясь, ручей прохладный
Шлет сквозьветви яблонь свое журчанье,
И с дрожащихлистьев кругом глубокий
Сон истекает.
Конница —одним, а другим — пехота,
Стройныхкораблей вереницы — третьим...
А по мне — начерной земле всех краше
Тольколюбимый.
[175, с. 40]
Среди поэтов Греции, чье имясохранила мировая культура,— спартанский поэт-лирик Тиртей (VII век до н. э.), автор коротких боевыхпесен и маршей, лирический поэт Анакреонт (VI век до н. э.), оставивший после себя целое направление впоэзии — анакреонтическую лирику. Последователи его — поэты самых разных страни народов, среди которых Г. Р. Державин, Н. М. Карамзин, К. Ф. Рылеев и,конечно, А. С. Пушкин, переводивший поэта и оставивший прекрасные образцыанакреонтических стихов через тысячелетия после возникновения традиции. Анакреонт— создатель застольных песен, умевший украсить жизнь веселой шуткой, любовнымистихами, в которых не страдания любви, но радость жизни всегда былапреобладающей темой. Кроме мелики, существовала и другая разновидность поэзии,связанная с духовыми инструментами — флейтой и свирелью. Считалось, правда, чтострунные инструменты более органичны для поэзии, потому что звук, извлеченныйиз лиры (по преданию, созданной Гермесом), отлетая от инструмента, возвращаетсяобратно, играющий может сам наслаждаться им, этот звук умиротворяет,устанавливает гармонию и порядок. Флейта же, которую якобы создала богиняАфина, требует непрерывного усилия легких, звук из флейты улетает впространство навсегда, а лицо играющего искажено. Легенда гласит, что когдаАфина взглянула на свое отражение во время игры на флейте, она в гневеотшвырнула ее. Однако поэзия, связанная с духовым сопровождением, все жевозникла. Естественно, одновременно играть на флейте и петь невозможно, поэтомуоба эти действия совершаются по очереди. Певец играл в промежутках междукуплетами, которые он либо пел, либо произносил речитативом, либо декламировал.Многие теоретики культуры связывают эти два вида поэзии — лирику и мелику и дватипа инструментов — лиру и флейту с двумя богами: Аполлоном и Дионисием.Аполлон символизирует гармонию, порядок и спокойствие, Дионисий —неуравновешенность, страсть, буйство (подробно об этом в гл. XX). Можно спорить о правильноститакого подхода к греческой культуре, но разница в характере поэзии все-такизаметна. Это видно, если сравнить элегию и ямб, тесно связанные с древнейшимиритуальными обрядами. Элегия (греч. elegos “скорбная песнь”) происходит от древнейшего обычая оплакивания усопших.Более поздние элегии исполнялись на пирах и были посвящены самым разнообразнымтемам: в них встречаются призывы к борьбе и размышления о мировом порядке, каку Солона или Тиртея; содержанием могли быть мифы или, позднее, сказки иразличные истории, философские рассуждения, а в период эллинизма — это ужепросто грустные стихи. Элегии могли содержать в себе и поучения, как у Феогнидаиз Мегары (VI век до н. э.):
Низкомусделав добро, благодарности ждать за услугу
То же, чтосемя бросать в белые борозды волн.
Если глубокоеморе засеешь, посева не снимешь;
Делая доброезлым, сам не дождешься добра.
Ибо душаненасытна у них. Хоть разок их обидел —
Прежнююдружбу тотчас всю забывают они.
Добрые же всепринимают от нас, как великое благо.
Добрые помнятдела и благодарны за них.
Нет вбогатстве предела, который бы видели люди.
Тот, ктоимеет уже множество всяческих благ,
Столько жехочет еше. И всех невозможно насытить.
Деньги длянас, для людей — это потеря ума.
Такослепленье приходит. Его посылает несчастным
Зевс, исегодня один, завтра другой ослеплен.
[175, с. 67,68]
Ямбы восходятк древнейшему обряду ритуальных поношений, которые на праздниках плодородияслужили магическим средством предотвращения зла. Стихи с четким ритмомпозволяли вложить в них и сатирическое содержание, поэтому в более поздниевремена ямбы стали народными обличительными куплетами, и лишь через многие годыони перестали носить характер поношения и стали существовать как жанр илиразмер стиха в лирической поэзии.
Хороваялирика сопровождала различные празднества. Здесь были культовые гимны,дифирамбы, стихотворения на мифологические темы. Их, как правило, исполнялихоры девушек или юношей, сопровождая пение танцевальными движениями. Но оченьскоро хоровое исполнительство переместилось в драматические произведения, гдеоно получило новую долгую жизнь и развитие.
Если периодархаики наиболее полно отразил себя в поэзии, то греческая классика раскрываетсвое понимание мира и человека в драматургии и ее жанрах — трагедии и комедии.“Трагедия (букв. “песня козлов”) возникла из хоровой песни, из дифирамба,распевавшегося “сатирами”, одетыми в козлиные шкуры и изображавшими постоянныхвеселых спутников бога вина Диониса. Такие “хоры козлов”, или сатиров,существовали уже в VII в. до н. э. вовсей Греции. Решающим же в рождении аттической трагедии стало учреждение…общегосударственного праздника Великих Дионисий, благодаря которым народныйкульт Дионисия опирался теперь на официальную поддержку властей. Когда поэтФеспид добавил к хору актера, “отвечающего”, ведущего с хором диалог, трагедияпревратилась в драматическое действо. Поначалу участники представленияразыгрывали сцены из мифов только о самом Дионисе, позднее очередь дошла додругих мифов. Оставалось лишь Эсхилу в первой половине V в. до н.э. вывести перед зрителем также второго актера, аСофоклу — третьего, и древний “хор козлов” окончательно преобразился в драму”[160, с. 109]. Хор стал действующим лицом трагедии, не менее значимым, чемактер: он выражал отношение к происходящему на сцене, комментировал и пояснялего либо вел дискуссию с героями трагедии.
Эсхил, Софокли Эврипид прославили жанр трагедии в классической Греции, создали почти всетеатральные условности, которые действуют и в наши дни. Трагедия была не толькохудожественным или эстетическим явлением греческого искусства. Она поучала,воспитывала, предлагала потрясенным зрителям ситуации и образы, демонстрирующиевеличие и всесилие богов и созданных ими законов.
Театр занималбольшое место в жизни греческого полиса. Представления длились три дня во времяпразднеств, посвященных Дионису, в январе и марте. Авторы представляли в этидни сразу по три трагедии, соревнуясь друг с другом. Специальных помещений длятеатра не было: на склоне акрополя были вырублены скамьи для зрителей, внизуперед сценой размещалась круглая площадка — орхестра. Так как сцена находиласьдалеко от зрителей, актеры (женские роли исполнялись мужчинами, женщинывыступали только в мимических представлениях) надевали маски, которыеобозначали типаж персонажа: женщина, старик, царь и другие. Чтобы зритель могхорошо видеть исполнителей, в театре применяли специальную обувь на высокойподошве (иногда 25—50 см) — котурны, а актер энергично жестикулировал.Сценическая речь была торжественной и значительной, текст произносился голосомособой звучности и с особыми интонациями, отличающимися от повседневной речи. Вэтом и заключались сила и неотразимость воздействия театра на каждого человека,и афинский полис платил за каждого неимущего гражданина, чтобы все жители моглипобывать на театральных представлениях, которые были частью праздничного ритуала.
Греческийтеатр, кроме хорового пения, был связан и с ораторским мастерством, посколькудействие на сцене практически отсутствовало: хор, корифей (предводитель хора),актер-декламатор, который делал сообщения хору, обменивался репликами с хором,корифеем, комментировал все, о чем шла речь,— все они только рассказывали особытиях, описывали их, позволяя зрителям переживать, решать, на чьей сторонесправедливость. В зависимости от того, о чем говорит хору актер, меняютсянастроения хора и, соответственно, зрителей. Но никакого действия передзрителями не разворачивалось. Речь же при этом шла о деяниях богов и героев, овойнах и подвигах. Долгое время на сцене, кроме хора и корифея, находился лишьодин актер, позднее их число увеличилось.
Три великихдраматурга Греции — Эсхил, Софокл, Еврипид — это три модели мира, три ступеникультуры греческого общества, три типа мышления. Эсхил (525—426 до н. э.) —воин, участник сражений при Марафоне и Саламине против персов. Его суровыйвзгляд на мир воплотился в героях, сражающихся с врагами Греции на поле брани(тетралогия “Персы”, трагедия “Семеро против Фив”), с трагической судьбой(тетралогия “Орестея”), с грозной волей богов (трагедия “ПрикованныйПрометей”). Эсхил всегда воплощал в своих трагедиях гражданское мужество,борьбу героя с безжалостным роком за счастье людей, против деспотизма, дажеесли этот деспотизм исходит от всемогущего Зевса. Именно таков Прометей,который не желает покоряться воле жестокого и деспотичного Зевса:
Знай хорошо,что я б не променял
Своих скорбейна рабское служенье,—
[295, с. 124]
говоритПрометей Эсхила. Герои Эсхила знают о неотвратимости рока и воли богов,понимают, что обречены в борьбе с ними, но все же вступают в единоборство сбогами. Гордость и свобода человека — мечта человечества с давнишних времен,предпочтение гибели смирению — вот первые проблемы величайших трагедий Греции.
Герои Софокла(ок. 496—406 до н. э.) — царь Эдип, Электра, Антигона — пытаются бороться сроком и волей богов на равных. У Софокла нет таких богоборцев, как ПрометейЭсхила, но, если Прометей — титан и прилагает титанические усилия, чтобыдействовать и выдерживать кару богов за поступки, то царь Эдип — обычныйчеловек, который попытался стать богоравным в своем противостоянии судьбе.Судьба и рок у Софокла уже не столь неотвратимы: когда царь Эдип понял, что,сам того не желая, совершил все, что ему было предсказано (убил своего отца истал мужем своей матери), он решил принять кару богов на себя и спасти город отразрушения. Эдип принимает это страдание во имя долга перед согражданами, понявразницу между своими намерениями и общественной значимостью поступков.
Совсем инымипредстают пред нами герои Еврипида (ок. 480—406 до н. э.), преимущественноженщины: Медея, Федра, Андромаха и другие. Еврипид живет в преддверии кризисаафинской демократии, он предчувствует грядущие беды и поэтому показывает ужасывойны, разрушенные ею судьбы, страдания пленниц (“Андромаха”). Но большейчастью Еврипид обращается к проблемам личной ответственности человека за своюсудьбу. Его героини, не желая мириться с роковыми жизненными обстоятельствами,вторгаются в течение своей судьбы и гибнут от того, что, не имея возможностиизменить ее, крушат все враждебное их пониманию счастья, чести, семейной жизнии любви. Еврипид первым заглянул во внутренний мир человека и попытался в своихтрагедиях показать психологию борющейся личности: хор все менее связан сосновным действием, на его место приходят диалоги героев, их споры, в которыхвидны личные позиции каждого. Из трех гигантов театрального искусства Грецииименно Еврипид оказал самое серьезное влияние на драматургов Европы вплоть досовременности.
Культуратакже породила комедию и особое понимание комического. У истоков комедии стоитАристофан (ок. 445—386 до н. э.), автор едких пьес, в которых современникипрекрасно узнавали себя. Его пьесы — плоды афинской демократии, и в них мывстречаем иных героев полиса. Таков, например, афинский крестьянин Дикеополис(греч. “справедливый гражданин”), жаждущий основательного государственногопорядка. Пока разъяренные жители Ахарны собирались отомстить спартанцам заразоренные ими виноградники, он заключает сепаратный мир со Спартой инаслаждается мирной жизнью вместе со своей семьей (“Ахарняне”). АфинянкаЛисистрата (греч. “прекращающая походы” или “распускающая войска”) оригинальнымспособом принуждает мужчин прекратить военные действия и заключить мир: под ееруководством женщины отказывают своим мужьям в любовных ласках и доводятизнуренных воздержанием мужчин до полной капитуляции (“Лисистрата”). В комедияхАристофана (из 40 его пьес до нас дошли только 11) действуют политики, софисты,крестьяне, выборные судьи и практически все слои афинского полиса. ЮморАристофана жалит и потешает, он настолько силен и злободневен, что некийполитический деятель подал однажды судебную жалобу на клевету. Судебноеразбирательство тоже оказалось комичным, поскольку Аристофан спросил прямо: еголи именно изобразил он под именем Клеона? И получив отрицательный ответ,заметил: “Если я изобразил не тебя, то где же клевета? А если ты узнал себя, тоты признал, что я не клевещу, а говорю правду”. Афинский суд к великому весельюсобравшихся оправдал Аристофана. Даже сейчас, в XX веке, комедии Аристофана удивительно современны, а персонажистоль давних лет узнаваемы.
Использованная литература
1. Мир культуры (Основыкультурологии). Учебное пособие. 2-е Б95 издание, исправленное и дополненное.—М.: Издательство Фёдора Конюхова; Новосибирск: ООО “Издательство ЮКЭА”, 2002. —712 с.