Содержание
Первые годы
Постижение азов
Возвращение
Живопись
Заказчики
Автопортреты
Урок анатомии
Портрет Сильвиуса
Прекрасная Даная
Приложение
Первые годы
Чудо-ребенок родился в 1606 году, в городе Лейдене, в домикеу мельника Хармена ван Рейна. При крещении его назвали довольно редким именемРембрандт. Хотя в семье уже было пятеро детей, рождение шестого не огорчило, аобрадовало родителей. Отец семейства был человеком вполне состоятельным: кромемельницы и солодовни, имел два дома, да и за женой взял хорошее приданое.
Первые годы мальчик провел на родной мельнице, на берегурукава Рейна (от названия этой реки его семья получила свою фамилию). Вероятно,ему не раз случалось наблюдать за лучами солнца, когда они, пробираясь сквозьслуховое окно мельничного лабаза, пронизывали золотистыми полосами мелкиечастицы мучной пыли. Может быть, эти детские впечатления научили его темволшебным эффектам света и тени, которые впоследствии обессмертили его имя. Любуясьвечером тихими волнами родной реки, озаренными янтарным закатом, и оттенкамипрозрачного тумана, поднимающегося с ее гладкой поверхности, Рембрандт впервыеугадал тайны колорита, который он один умел придавать картинам.
Вся обстановка и дух бюргерской голландской семьи тоговремени должны были развивать сильные, цельные характеры, бодрые и веселые вежедневной жизни, твердые в часы несчастья и печали. Воспитанные в строгихправилах религии, голландцы искали развлечений и отдыха от упорного труда втесном семейном кружке и за чтением Библии.
Для гениального подростка лейденские улицы и рынкипредставляли поле для наблюдений; здесь он встречал всевозможные типы, которыенеумелой рукой переносил на бумагу. Смуглый перс сталкивался с белокурымангличанином. Люди всех наций, характеров, общественных положений проходилиперед любопытными взорами мальчика, точно пестрые картины калейдоскопа. Окрестностигорода, пусть не особенно живописные, не были лишены своеобразной красоты.
Окончив курс в народной школе, старшие братья Рембрандтапоступили в учение к ремесленникам. Младшего сына старик Хармен предназначалдля иной деятельности. Мальчик посещал латинскую школу, позднее отец хотелоткрыть ему доступ в университет, чтобы тот мог, достигнув зрелого возраста,«принести своими знаниями пользу родному городу и отечеству».
Такой взгляд отца Рембрандта вовсе не был исключением. Посвоей культуре и образованию, точно так же, как и по организации ихобщественного строя, голландцы в XVII столетии опередили всю остальную Европуна целых двести лет.
Голландцы высоко почитали науку. Когда жителям Лейденапредложили выбрать награду, они попросили основать в городе университет. Славаего была так велика, что иностранные государи считали за честь учиться здесь.
Рембрандта наука мало интересовала, его влекло к живописи. Кактолько отец Рембрандта заметил склонность сына, он тотчас дал ему возможностьследовать призванию.Постижение азов
Примерно в 16 лет юноша поступил к первому учителю, своемуродственнику Якобу ван Сваненбюрху — художнику, теперь совсем забытому. За тригода молодой Рембрандт приобрел первоначальные навыки своего искусства. Какотносился ван Сваненбюрх к юному ученику, какое нравственное и эстетическоевоздействие он имел на будущего творца «Урока анатомии», мы не знаем.Эти первые ученические годы не оставили ни малейшего следа в летописях того времени.В произведениях Рембрандта скорее заметно влияние двух других преподавателей — Йориса ванн Шоотена и Яна Пейнаса.
Йорис был в свое время довольно известным живописцемнатуралистического, реального направления. Он писал портреты бургомистров,картины, изображавшие собрания разных корпораций Его живопись отличаетсяоригинальностью. Вероятно, именно ему Рембрандт обязан развитием тех качеств,которые изобличают все его творения; тонкому пониманию природы, стремлениюизображать действительность такой, какая она есть, умению передавать на мертвомполотне мощную жизненную струю.
Ян Пейнас пользовался славой замечательного колориста. Полагают,что у него Рембрандт перенял те теплые, хотя несколько мрачные тона, ту могучуюи вместе с тем мягкую гамму оттенков, которые до сих пор придают картинам гениянеотразимую прелесть. Во всяком случае, освещение Пейнаса слегка напоминаетрембрандтовское.
Затем на полгода молодой художник оказался в мастерскойамстердамского живописца Питера Ластмана, у которого научился гравированию.Возвращение
Двадцатилетний Рембрандт снова в родном городе. Здесь онпродолжал занятия один, под руководством лишь своего гении и матери-природы. Первыекартины, дошедшие до нас, относятся к 1627 году: одна из них — «АпостолПетр в темнице», другая — «Меняла». Это юношеские попытки, непредставляющие особенного интереса; но во второй картине, в удивительнокрасивом свете, исходящем от свечи, наполовину заслоненной рукой менялы, ужеможно узнать будущего Рембрандта.
Вместе с живописью молодой ван Рейн усердно занималсягравированием. Одна из первых его гравюр — портрет матери, помеченный 1628годом. Видно, что любящая рука работала над этими гравюрами. В ту эпоху своейхудожественной карьеры Рембрандт несколько раз гравировал изображение матери. Самыйзамечательный из этих эстампов известен под именем «Мать Рембрандта подчерной вуалью». Почтенная старушка сидит в кресле перед столом; руки ее,много поработавшие на своем веку, сложены на коленях. Лицо выражает спокойствие,которое дает только сознание правильно и честно прожитой жизни, исполненногодолга. Отделка гравюры поистине изумительна: каждая морщинка, каждая узловатаяжилка на сморщенных старческих руках полна жизни и правды.
Любимым предметом наблюдения Рембрандта было отражениевнутренней, духовной жизни человека на его лице. Он никогда не пропускал случаявоспроизвести такое выражение на бумаге или доске.
Правда, в эти годы (1627-1628) он еще не писал техпортретов, которыми так восхищались и восхищаются его поклонники и ценители. Поэтому,кроме двух портретов матери, имеется только несколько гравированных изображенийсамого художника.
На одном из эстампов мы видим довольно некрасивого юношу сполным лицом, обрамленным густыми волосами. Но черты дышат такой бодростью,самоуверенной силой и добродушием, что поневоле внушают симпатию. На второйгравюре, названной «Мужчина в обрезанном берете», — то же лицо,только с выражением ужаса: глаза почти вышли из орбит, рот полуоткрыт, поворотголовы указывает на сильный испуг.
Рембрандт часто пользовался своим лицом для этюдов: это былдешевый и удобный способ упражняться: натурщик ничего не требовал за труды иохотно подчинялся капризам художника. Говорят, сидя перед зеркалом, молодой ванРейн придавал физиономии разные выражения: гнева, радости, печали, изумления — истарался как можно вернее скопировать свое лицо. Всю жизнь Рембрандт неоставлял этой привычки — во многих музеях Европы находятся его автопортреты, накоторых он запечатлел себя в разных возрастах и во всевозможных костюмах.
Живопись
В уме молодого художника давно зрела мысль покинуть родноегнездо. Жизнь маленького провинциального городка с его простыми нравами и узкимкругозором была слишком мелочна и тесна для мощной души двадцатичетырехлетнегоюноши. Ему хотелось видеть свет, пожить среди шума и простора большого города,развернуться на свободе. Он решил переселиться в Амстердам.
Старый город был очень живописен. Развернувшийся широкимвеером по берегу реки Амстель. он находился в кольце изящных дач и зеленыхсадов. Тут было множество элементов, дающих пищу вдохновению, пестрая толпа,разнообразие образов, богатый выбор типов.
В начале 1631 года полный надежд и упований Рембрандт началновую жизнь. Когда, утомленный работой, он бросал палитру и кисть и отправлялсябродить по улицам и площадям города, Амстердам возбуждал в его восприимчивойдуше тысячу доселе неизведанных впечатлений. Этот очаг цивилизации казалсявторой Венецией, только более оживленной и шумной, без мрачных аристократическихдворцов, без таинственного зеленоватого полумрака каналов и лучезарной лазуриАдриатики.
Совершенно иную, хотя и не менее живописную картинупредставляли торговые площади и гавань Амстердама. Прибывающие сюда кораблиразгружали товары со всего света. Ткани Востока лежали рядом с зеркалами ифарфором; изящные статуи и вазы Италии белели на темном фоне нюрнбергскоймебели. Пестрые крылья тропических птиц и попугаев блестели на солнце; шустрыеобезьяны кривлялись среди тюков. Все это вавилонское столпотворение иноземныхбогатств, весь этот хаос смягчался обилием цветов. Гармония восстанавливаласьблагодаря множеству гиацинтов, тюльпанов, нарциссов и роз, которые каждый деньпривозили на рынок гарлемские садоводы.
В темных лавках юноша проводил целые часы и был всегдажеланным гостем. Хозяин находил для него среди ворохов всевозможного хламаредкие вещи, богатое оружие, старинные украшения, роскошные наряды. Все этоРембрандт мог купить за полцены. Часто во время таких посещений знаменитыйживописец набрасывал или гравировал выразительное лицо кого-нибудь из членовсемьи купца, поразившее его красотой или оригинальностью.Заказчики
Картины и гравюры Рембрандта находили себе покупателей наместе и начали проникать за границу. В самое короткое время художнику удалосьобеспечить себе вполне безбедное существование; он зарабатывал столько, что могдаже покупать и собирать редкие и дорогие предметы, В 1631 году Рембрандтнаписал две работы — «Сретение» и «Святое семейство». Последняяпроизводит несколько странное впечатление. Мы видим не скромное жилищеназаретского плотника, а комнату в домике богатого бюргера в Гарлеме илиСардаме. Святая Дева — полная, цветущая голландка в костюме XVII столетия. Лицомладенца, уснувшего у нее на коленях, — тоже тип чисто го северянина.
Все в этой картине — и обстановка, и типы — противоречитсовременным понятиям об исторической верности и жизненной правде. Но стоитвнимательно всмотреться в эту семейную сцену, и все рассуждения о теорииискусства уступают место чувству кроткого умиления — столько поэзии и духовнойкрасоты в этой группе, собравшейся около бедной колыбели Спасителя, такаянаивная грация в позе спящего ребенка, столько любви и нежности во взглядемолодой матери и в ее улыбке… Св. Иосиф пытливо и задумчиво вглядывается вчерты младенца, как бы предвидя тернистый путь, по которому тому придется идти.Весь свет картины сосредоточен на фигуре спящего Иисуса, лишь отдельные лучискользят по груди и шее Марии, по лицу Иосифа и по скромной постельке.
Выбрав сюжет, Рембрандт весь уходил в него, проникалсямалейшими подробностями, подвергал его самому всестороннему обсуждению. Обыкновеннопервый набросок не удовлетворял его. И Рембрандт, вместо того бы изменять ипеределывать, вовсе забрасывал испорченные оттиски и начинал все сызнова. Такиз-под его кисти или резца появлялись новые, оригинальные воспроизведения однойи той же темы. Художник никому не поручал печатания своих гравюр: при каждомоттиске он прибавлял несколько штрихов к рисунку, добиваясь новых эффектов, тоусиливая, то ослабляя тон. Поэтому снимки одной и той же гравюры частоотличаются друг от друга в мелких подробностях. Даже в такой механическойработе виден гений Рембрандта.
Вероятно, в эти первые годы у молодого художника было немалосвободного времени — он написал целую серию автопортретов. Но эти работы — ужене первые опыты гениального ученика, а вполне законченные произведения.Автопортреты
Что заставляло Рембрандта так много и часто писать своеизображение? Может быть, им руководило весьма понятное и законное желаниечеловека, чувствующего свое превосходство над точной, сознающего в душе нечтонеобыкновенное, передать потомкам свой внешний облик, стремление не исчезнутьбесследно не как художник, а как личность? Может быть, он хотел привлечьвнимание любителей живописи, посещавших его мастерскую, и тем увеличитьколичество заказов?
Зная скромный и скорее беспечный, чем расчетливый характерРембрандта, едва ли можно предположить, что им управляли исключительносамолюбие и корысть. Скорее, просто не мог такой гордый и властный человек, какРембрандт, который даже ради хлеба насущного в дни крайней бедности и нужды нина йоту не поступался своими взглядами и привычками, подчиняться капризамнатурщиков и моделей.
В самое короткое время его мастерская сделалась средоточиемхудожественного мира Амстердама. Богатые граждане постоянно обращались к нему сзаказами, несмотря на то, что ему, по словам современников, надо было не толькоплатить за работу большие деньги, но еще и просить, умолять, чтобы он за неевзялся.Урок анатомии
Через год после своего переселения в Амстердам Рембрандтсоздал одно из величайших своих произведений — «Урок анатомии». Еслибы творец «Ночного дозора», «Снятия с креста» и другихвыдающихся картин написал только этот «Урок», его было бы достаточнодля славы одного из первых живописцев эпохи.
В XVII веке в Голландии, где живопись процветала с самогоначала Возрождения, члены отдельных корпораций охотно заказывали коллективныепортреты. Этого обычая в особенности придерживались хирурги. До Реформациихирургия прозябала под гнетом средневекового религиозного деспотизма. Только всередине XVI столетия медики получили право открыто, без страха наказания и преследованиязаниматься изучением своей специальности. Закон, разрешающий вскрытиечеловеческих тел для анатомических исследований, был обнародован в 1555 году. Длявскрытий с научной цепью отвели особые помещения; они назывались анатомическимитеатрами.
В 1632 году кафедру анатомии в Амстердаме занимал врач иученый Николас Тюльп, Желая получить на память о любимом профессоре егопортрет, члены корпорации хирургов обратились к живописцу с просьбой взять насебя эту работу. Такие портреты, по обычаю эпохи, писались по принятому шаблону:все размещались вокруг стола или становились в один ряд так, чтобы каждое лицобыло одинаково видно зрителям.
Но всякая рутина была чужда гению. До сих пор никто из егособратьев не достиг в портретной живописи той непринужденной естественности иправды, которые поражают в «Уроке анатомии». Эта жанровая картинадышит свежестью, бодростью и силой. Ее создала рука не только великого мастера,но и глубокого психолога и знатока человеческой души.
По выражению лиц на портрете легко угадать характер каждого,прочесть волнующие его чувства и мысли. Доктор Тюльп стоит над телом, лежащимна операционном столе. Он демонстрирует обнаженные мускулы руки, причемневольно, по привычке, свойственной анатомам, двигает собственными пальцами, какбы подтверждая объяснения деятельности мускулов. Лицо врача серьезно и спокойно;он сознательно и уверенно передает слушателям научные выводы, которые для негоуже вполне ясны и несомненны.
Вокруг лектора тесным кружком столпились семь хирургов. Напервом плане, рядом с Тюльпом, трое молодых людей. Один из них, очевидно,близорукий, внимательно рассматривает открытую мускулатуру; второй, как быпораженный доводами профессора, вскинул на него глаза; наконец, третий,стараясь разглядеть движение руки Тюльпа, напряженно следит за объяснениямилектора
За этой первой группой — еще четыре хирурга. Немного позадипрофессора мужчина средних пет старательно записывает лекцию; рука егоостановилась на полуслове: он, видимо, обдумывает, как бы точнее выразить мысль.У самого стола, опираясь на него рукой, вполуоборот к зрителям поместилсякрасивый молодой человек. Он — скептик: на его губах почти насмешливая улыбка. Изостальных фигур полна экспрессии крайняя: человек уже зрелый, вероятно,встретивший немало затруднений и неразрешенных задач в своей деятельности вкачестве врача. Он написан в профиль: устремив глаза на Тюльпа, кажется, весьпревратился в слух, стараясь не пропустить ни одного слова.
По картине разлит яркий и вместе с тем мягкий свет: нигде невидно мрачных тонов, которыми впоследствии так любил пользоваться Рембрандт. Этоосвещение как бы олицетворяет сияние науки, изгоняющее всякую тьму ипроникающее в самые отдаленные уголки.
Почти двести лет «Урок анатомии» находился вздании, где впервые зазвучал в свободной Голландии голос свободной науки. В182В году король Вильгельм I купил эту жемчужину голландской школы за 32 тысячифлоринов (Рембрандт получил всего 700 гульденов) и пожертвовал ее картиннойгалерее в Гааге.
Весть о том, что только что оконченный портрет Тюльпа и егослушателей уже сдан заказчикам и украшает стены анатомического театра, быстрораспространилась по городу. Толпы любопытных осаждали аудиторию, спешаполюбоваться новым произведением Рембрандта. Слава его росла, а с ней и числозаказов: каждый из жителей города, имевший хоть какой-то достаток, хотелполучить портрет его работы, хотя бы гравированный на меди.Портрет Сильвиуса
Одним из первых обратился к художнику знаменитый в то времяпроповедник Ян Корнелис Сильвиус. При первом же свидании Рембрандт почувствовалглубокое уважение и симпатию к почтенному пастору. Он сразу принялся за депо иособенно старательно отнесся к исполнению заказа
Вскоре поспели первые оттиски, но они не удовлетворилимолодого художника. Ему казалось, что лицо его нового друга получилось слишкомхолодным и безжизненным, что не удалось уловить то соединение вдумчивойстрогости и сердечной доброты, которое так нравилось ему в пасторе.
Снова пришлось взяться за депо. Рембрандт усилил тени: влице появилось больше жизни, оно стало более рельефным, но тонкость работы,цельность впечатления пострадали. Тем не менее художник решился сдать работузаказчику: он отослал ему все четыре оттиска с самым задушевным письмом. Старикостался очень доволен портретом. Его тронула деликатность мастера, отдавшего вего распоряжение вместо одного листа целых четыре. Плененный веселым, живымхарактером юноши, строгий проповедник дружелюбно отнесся к нему и ввел его всемью, где Рембрандт скоро сделался своим человеком. Здесь он встретилдвенадцатилетнюю Саскию.Прекрасная Даная
Миф об этой сказочной принцессе дошел до нас из далекогопрошлого, а кисть великого художника создала по этому сюжету одно из самыхпоэтичных полотен в мировой живописи.
Греческий оракул предсказал царю Акрисию, что тот умрет отруки своего внука. Страшившийся смерти царь, услышав столь трагическоепредсказание, решил заключить свою единственную дочь Данаю в терем, а охранятьее посадил самых свирепых псов в царстве. Но могущественный Зевс увиделдевушку, влюбился в нее и, превратившись в золотой дождь, проник в темницу...
Ликующий поток золотого цвета ярко освещает фигуруобнаженной Данаи. Девушка ждет возлюбленного, радуясь и одновременно робеяперед Зевсом, она тянется навстречу любви, и в глазах ее — призыв, предчувствиесчастья… Такое совершенное обнаженное женское тело, трепетное, теплое, живоеи прекрасное, мог написать только человек, ослепленный любовью.
Эта картина — гимн молодости и красоте, гимн Женщине. Глядяна полотно, начинаешь понимать, насколько прекрасны и вечны Женщина и Любовь. Нонемногие знают, как сложна и драматична судьба картины и судьба гения,написавшего ее...
1631 год. Амстердам. По мощеным улицам столицы бродит никомуеще не известный молодой Рембрандт ван Рейн. Ему — только двадцать пять, и егопереполняют юношеские амбиции — сын лейденского мельника Хармена ван Рейнапрошел школу лейденских мастеров Сванебурга и Лаймана и мечтает завоеватьстолицу, уже видя толпы восторженных поклонников у своих ног.
Как ни удивительно — ему это удается, правда, не сразу. Поначалузаказы не идут — зажиточные бюргеры не хотят и не любят пускать деньги наветер, ведь в Амстердаме Рембрандта еще никто не знает. Но ситуация неожиданноменяется. Понадобился только год, чтобы о молодом художнике восхищеннозаговорили.
В 1632 году он выставляет свою новую картину «Уроканатомии доктора Тюльпа», которая приносит ему настоящий успех! МгновенноРембрандт становится модным художником — теперь у него нет недостатка взаказчиках, и среди них много вполне обеспеченных и влиятельных людей.
Все идет очень удачно: молодость, успех, деньги инеукротимое желание рисовать...
Однажды Рембрандт был приглашен в дом торговца картинами Хендрикаван Эйленбурха.
В шумной веселой компании молодых людей он увидел ту,которая навсегда поразила его сердце, — юную Саскию, кузину Хендрика.
Хотя Саския не была красавицей в полном смысле этого слова — короткая шея, маленькие глазки, пухлые щечки, но ее манера общаться с людьми,ее мягкий мелодичный голос, да и просто свежая прелестная юность делали ее вглазах молодых людей необыкновенно очаровательной. Вдобавок, Рембрандтапоразили ее ум и живость, и он начал усиленно ухаживать за девушкой, к тому же,она была из очень богатой семьи, среди ее родственников — высокопоставленныечиновники и пастыри, купцы и судовладельцы.
Потом было еще несколько встреч в высшем амстердамскомобществе, и Рембрандт, наконец, окончательно сделал свой выбор. Без этойдевушки он себя уже не мыслил. Художник делает ей официальное предложение,которое с радостью принимается, и в 1634 году молодые люди сочетаются законнымбраком.
Так начались самые счастливые годы жизни Рембрандта. Саскияне только подарила мужу свою беззаветную любовь, но и принесла значительноеприданое и ввела его в высшие круги амстердамского бюргерство.
Заказы посыпались один за другим, имя Рембрандта свосхищением упоминалось почти в каждом доме, и сам он к тому времени стал ужевполне обеспеченным человеком и мог окружить жену блеском и роскошью — онпокупал ей дорогие платья, драгоценности и делал все, чтобы семья Саскии несчитала их брак неравным.
Об их семейной жизни не сохранилось никаких архивов — нидневников, ни записей, ни писем друг к другу, ни рассказов очевидцев, но о том,что она была наполнена счастьем, говорят многочисленные портреты, рисунки игравюры, сделанные Рембрандтом.
Деньги позволяли молодому супругу не скупиться, и онувлеченно начал собирать в своем доме самые разнообразные антикварные редкости,картины, гравюры, офорты, ковры, японские вазы — чего только не было в егоколлекции.
Но, конечно, главное сокровище Рембрандта — Саския. И именноона вдохновила художника на создание одной из лучших его работ — на создание«Данаи».
В этой картине столько личного, столько любви иоткровенности, что художник решил никогда не продавать это полотно — ведь онобыло символом их безграничной любви и их необыкновенного счастья.
Но счастье оказалось недолговечным, фортуна в какой-то миготвернулась от семьи, и началась череда трагических событий; в начале 1636 годаумирает новорожденный первый сын Румбартус, затем та же печальная участьпостигает и двух дочерей, родившихся друг за другом,
В доме воцарился траур: трудно было рисовать, трудносмотреть на постоянно заплаканную, но по-прежнему любимую и родную Саскию,постепенно утекали деньги. Но оставалась вера в то, что когда-нибудь счастьевернется в дом, и Бог смилостивится над ними.
Так все и произошло: Саския снова забеременела и в 1641году, наконец-то, родила здорового ребенка — сына Титуса.
К счастливому отцу возвращается желание творить, и в этотпериод появляется целый цикл рисунков, а также знаменитая картина — Саскияпосле родов играет в постели с Титусом.
Художника переполняла эта тема — тема матери и ребенка.
Казалось, что все налаживается, удача — снова на егостороне, но опять счастье не задерживается — частые роды подорвали здоровьеСаскии, она начала болеть, почти не вставала с постели, а спустя девять месяцевпосле рождения сына молодая женщина скончалась, Ей было всего тридцать!
Рембрандт впал в тяжелую депрессию — ведь Саския унесла ссобой все краски мира.
Но однажды, когда художник сидел в своей мастерской, и надуше было особенно тоскливо и тошно, он услышал чей-то женский голос:
Выпейте, хозяин, вам сразу станет легче.
Перед ним стояла нянька Титуса, которую еще при жизни нанялаСаския. И Рембрандт, неожиданно для себя, вдруг почувствовал, что эта женщинанравится ему — сердце заколотилось, как когда-то при встрече с Саскией.
Гертье Диркс, вдова корабельного трубача, была молодой,здоровой и вполне привлекательной женщиной, к тому же не лишенной хитрости. Постепенноона прочно воцарилась не только в спальне хозяина, но и забрала всю власть вего доме.
Гертье совсем не походила на аристократку Саскию — это былаженщина из народа, в которой бурлили земные страсти. Но, похоже, Рембрандту этонравилось. Гертье все чаще появлялась на его полотнах, причем нагая. Ее пышная,плотная, такая земная плоть наполняла полотна чувственностью и вожделением.
И наступил момент, когда Рембрандт решил переписать «Данаю».На прежней картине Даная была закутана в тончайшее полотно — ведь художникупозировала любимая, такая нежная и чистая Саския, и он не хотел, чтобы кто-то,кроме него, мог любоваться прелестью ее тела. А вот простую, грубоватую Гертье,сумевшую разбудить в нем плотские страсти, вполне можно было обнажить передвзглядами посторонних.
Так на полотне Рембрандта рождается новая Даная — готовая класкам и любовным играм, чувственная, пылкая, она ждет своего возлюбленного,желая подарить ему все земные наслаждения. И у этой новой Данаи — черты лицаГертье (Саския не могла быть столь откровенно сексуальной).
Шли годы. Рембрандт много работал. Его сын Титус подрастал. АГертье, раздобревшая на хозяйских харчах, чувствовала себя полновластнойхозяйкой и мучилась лишь одной мыслью — почему хозяин не женится на ней? Онавсю жизнь отдала Рембрандту, а он, похоже, и не собирался назвать ее своейсупругой.
Вскоре художника вызвали в «Камеру семейных ссор»(такое заведение существовало в Амстердаме XVII века) иприсудили тому выплачивать госпоже Диркс по 200 гульденов ежегодно. По темвременам — сумма немалая, но Рембрандт готов на все, лишь бы избавиться отпротивной и скандальной бабы. Все нежные чувства к ней давно прошли, тем болеечто в доме появилась новая служанка — Хендрикье Стоффелс, дочь солдата,служившего на границе с Вестфалией. Она оказалась скромной, милой, доброй, ивскоре эта тихая, преданная девушка завоевала не только сердце художника, но ивсех в доме.
Рембрандт искренне полюбил ее и впервые после Саскии желалузаконить отношения. Но, к сожалению, это было невозможно — по условиямзавещания Саскии, женившись, он лишался права управлять имуществом своего сынаТитуса и пользоваться его доходами.
Но Хендрикье ничего не ждала и не требовала, главное, чтоони были вместе, и она могла дарить Рембрандту свою молодость, покой и счастье,а в 1654 году — и дочь, любимую Корнелию.
Рембрандт не оставался в долгу, правда, он не мог осыпатьлюбимую драгоценностями или деньгами — их в эти годы становилось все меньше именьше, но зато написал удивительную галерею ее портретов.
А однажды, в тихий спокойный вечер, когда они сидели вмастерской и о чем-то переговаривались, он вдруг резко поднялся, подошел к«Данае» и, кинув на нее взгляд, взял в руки краски и кисть, тут жепридав сказочной принцессе черты Хендрикье.
Так появился третий вариант этого загадочного и прекрасногополотна.
Тем временем амстердамское общество бурлило — бюргерывозмущались образом жизни давно уже ставшего известным художника. Его служанка,распутница и прелюбодейка, живет с ним во грехе! Но настоящий скандалразразился после того, как пошли слухи, что беременная Хендрикье позировалахудожнику для картины «Купающаяся Вирсавия»,
Девушку вызвали в кальвинийскую консисторию и потребовалиуйти от художника, угрожая, в противном случае, отлучить от церкви.
Сейчас трудно представить, что значило для молодой женщиныотлучение от вечернего причастия, — это был страшный позор.
Но Хендрикье, несмотря на тихий, податливый нрав, резко отказалась- ведь ничто не могло соперничать с ее безграничной любовью, и она по-прежнемупродолжала жить с Рембрандтом.
Семье приходилось несладко. Ушли в прошлое благополучные исытые годы, картины Рембрандта уже никто не покупал, и постепенно пришлось распродатьвсе сокровища — ковры, оружие, вазы, картины, которые он собирал с такойлюбовью.
В 1656 году Рембрандта окончательно объявили банкротом.«Инвентарь картин, мебели и домашней утвари, принадлежащих Рембрандту ванРейну, проживающему по улице Бреестраат близ шлюза святого Антония», — добросовестноописывали имущество Рембрандта чиновники налоговой службы. В одном изпараграфов описи, рядом со шкурами льва и львицы и двумя пестрыми платьями,значится «большая картина „Даная“.
Полотно, с которым художник никогда не расставался, ушло вчужие равнодушные руки.
А потом семья лишилась и самого дома — его купилсосед-сапожник — и переселилась в один из самых беднейших районов Амстердама.
Несчастья и потери продолжали их преследовать. Не выдержавэтих тяжелых жизненных испытаний, в 1663 году умирает Хендрикье, а за ней иТитус — он совсем недавно женился на очаровательной Магдалене ван Ло, котораяне смогла жить без мужа и не надолго пережила его.
Все, кого любил Рембрандт, покидали художника, остались лишьдве девочки — дочь Корнелия и маленькая внучка Тития.
Время неумолимо двигалось вперед, и также неумолимо уходилоздоровье. Рембрандт слабел, живя в страшной нищете и унижении. Но чем жестчебила его судьба, тем больше мудрости и глубины приобретало его искусство.
Но наступил роковой день — 4 октября 1669 года великогоголландского художника не стало.
Его смерть не вызвала в Амстердаме никакого интереса — подумаешь,таких художников, чьи картины продаются лаже на рынках наравне с дичью, мясом ирыбой, — в Голландии множество!
И никто тогда не подумал, что страна потеряла одного изсамых великих своих сынов...
А что „Даная“? В чьи руки попало самое любимоеРембрандтом полотно?
Сменив нескольких хозяев, в начале XVIIвека она оказалась в коллекции французского банкира Пьера Кроза, а после егосмерти перешла по наследству племяннику барону Тьера, и только в 1770 году еепродали. Среди новых обладателей сокровищ Кроза оказалась и русская императрицаЕкатерина II, с огромным энтузиазмом собиравшая своюколлекцию живописи.
Наконец-то, „Даная“ нашла для себя достойное место- в залах Эрмитажа. Попав сюда, она сразу же возбудила жаркие споры; где жезолотой дождь, отчего рыдает амурчик на ее кровати, почему на пальце левой руки- кольцо? Тогда это вовсе не Даная! А может, Далила, ожидающая Самсона, илибиблейская Агарь?
Все вопросы были сняты совсем недавно, когда рембрандтовскийшедевр изучили с помощью рентгеновских лучей. Просветив полотно, изумленныеученые увидели под одной картиной другую! В первом варианте была изображенаСаския с кольцом на пальце, как и положено замужней даме, а ее тело стыдливоприкрыто легким покрывалом. Художник сорвал его, когда появилась Гертье Диркс,потому, наверное, и рыдает амурчик, оплакивая ушедшую любовь и чудесную Саскию.
Но история на этом не закончилась. В солнечный субботнийлинь, 15 июля 1985 года, молодой человек Брюнас Майгис, приехавший в Ленинградиз Каунаса, прошел в Эрмитаж: и сразу же направился в зал Рембрандта. Подойдя к»Данае", он вытащил нож и с криком «Свободу Литве!» набросилсяна нее. Порезав картину, он вдобавок вылил на нее литр серной кислоты. Потрясенныесотрудники музея были ошарашены — подобного в музее никогда не случалось! Безумца-вандалаарестовали, и на допросе он сказал, что прочитал в журнале «Огонек» статьюо том, что это — «главная картина в главном советском музее». Визвращенном сознании литовца шедевр Рембрандта превратился в своеобразныйсимвол русской империи, угнетавшей литовцев.
А пока милиционеры уводили Майгиса из Эрмитажа, сотрудникимузея с ужасом наблюдали, как текут по картине струйки кислоты, разъедаякрасочный слой и холст. Срочно были вызваны реставраторы и лучшие химики города.Изуродованную картину перенесли в лабораторию, промыли и стали думать, что сней делать — ведь кислота оставила страшные борозды, кроме того, ножом изрезаныбедра и живот Данаи.
В результате горячих споров пришли к компромиссному решению- то, что испорчено совсем, не восстанавливать, а то, что можноотреставрировать — отреставрировать. И реставраторы сумели-таки сохранитькартину после безумного акта вандализма.
Шедевр Рембрандта по-прежнему радует посетителей Эрмитажа, икаждый, подходя к нему, вновь ощущает очарование женской красоты и прелестьожидания чуда. И, конечно же, восхищается мастерством великого голландцаРембрандта вон Рейна, 400-летие которого отмечалось в прошлом году всемиценителями бессмертного искусства.
Приложение
/>
«Симеон узнает Иисуса»
/>
Сын Титус.1655.
/>
Прекрасная Даная
/>
Автопортрет с Саскией на коленях.1635.
/>
Хендрикье у окна.1639.
/>
Анатомия доктора Тюльпа