«Правило о пяти чинех архитектуры Иакова БароцияДевигнола» — первая архитектурная грамматика Петровского времени
Аронова А. А.
Вгод победы русских войск под Полтавой и через три года после учреждения встроящемся Санкт-Петербурге Канцелярии от строений в Москве был издан первыйрусский перевод трактата итальянского архитектора XVI века Джакомо Бароццио даВиньола “Правило пяти ордеров архитектуры”. Книга получила название: ”Правило опяти чинех архитектуры Иакова Бароция Девигнола”, напечатана была гражданскимшрифтом, содержала 12 страниц текста, 101 иллюстрацию и имела карманный форматв 1/8 листа.
В1712 году последовало второе издание “Правила”, полностью повторившее первое.Единственное их отличие — в последовательности расположения гравюр.
Втретий и последний раз “ордера” Виньолы печатались при Петре I в 1722 году.Новое издание принципиально отличалось от первых двух — большой формат, портретВиньолы на фронтисписе, всего 47 листов, но главное, оно полностьювоспроизводило узнаваемый источник — вариант трактата Дж. Б. да Виньолы,опубликованный в Риме в 1617 г. Вилламеном.(1) Экземпляр 1722 года не вызывает большогонаучного интереса, тогда как оригиналы 1709 и 1712 гг., и по сей день, остаютсяобъектами компаративных исследований, так как их текстовая и графическая частьне совпадает ни с одной из известных публикаций трактата.
Загадочностьпервого издания Виньолы не раз привлекала к себе внимание отечественных ученых.О нем упоминал П.Пекарский,(2) первое научное описание памятника сделалиТ.А.Бычкова и М.М.Гуревич(3), однако исследователям не удалось установитьпервоисточник, избранный для перевода на русский язык. ВпоследствииТ.М.Сытина(4) указала на совпадение ряда чертежей русского перевода с чертежамииз трактата А. Палладио(5), напечатанного в Амстердаме в 1679 году. Наиболееполный анализ “Правила...” был проведен Н.А.Евсиной.(6) Автору посчастливилосьвыявить ряд документов, хранящихся в архиве Кабинета Петра I, которые позволиликонкретизировать источник текстовой части “русского Виньолы” 1709 года, а такжеобозначить роль этого издания в процессе формирования новых архитектурныхпредставлений, возникавших в Петровскую эпоху.
Историяизучения первого русского перевода трактата Дж. Б. да Виньолы еще далека досвоего завершения. В ней осталось немало белых пятен: начиная с дальнейшегоуточнения источников перевода текстовой части и источников разных частейграфического блока и кончая определением имен авторов-переводчиков исоставителей издания. Наряду с фактологической стороной, издание “Правила опяти чинех архитектуры Иакова Бароция Девигнола” 1709 г. — событие культурысвоего времени. Это позволяет рассматривать трактат не только с точки зренияего роли в формировании русской архитектурной теории начала XVIII века, но икак факт культурной политики царя-реформатора, составной частью которой быларазвернутая дидактическая программа. Одним из пунктов этой программы и сталпервый “русский Виньола”. Означенный аспект — оценка появления первого,печатного перевода архитектурного трактата в России как учебника новогоархитектурного языка и стал темой данного обсуждения.
Отметим,за немногим более десятилетия требования к содержанию и внешнему видупереводимого источника существенно изменились. В этом движении от анонимнойкомпиляции 1709 г. до узнаваемого оригинала 1722 г. симптом формирующейсятенденции — нарождающаяся отечественная архитектурная теория, исходным событиемкоторой стал маленький “русский Виньола”, сделала свой первый самостоятельныйшаг. О том, что это движение было заметным, общественным явлением говорил ужестоявший в устье Невы столичный город. И если в начале 1710-х годов иностранцытолько предрекали ему будущее “одного из превосходнейших городов на Балтийскомморе”(7), то в 1721 году камер-юнкер герцога Карла Фридриха Ф.В. фон Берхгольц,приехав в Петербург после семи лет, в одной из первых фраз своего личногодневника написал: “Около вечера прибыли мы благополучно в Петербург, который,со времени моего отъезда, так изменился, что я вовсе не узнавал его.”(8)
Чтоже предшествовало и способствовало появлению “Правила о пяти ченех архитектурыИакова Бароция Девигнола”?
XVIIстолетие завершилось единоличным правлением Петра I. На риторический вопроспротопопа Аввакума: ”Русь, чего-то тебе захотелося немецких поступков иобычаев!”(9) — молодой государь, воспитанный в Немецкой слободе, ответилконкретными и далекими от риторики действиями — первым из которых была поездказа границу в составе Великого посольства под вымышленным именем.
Посмотримна историю Великого посольства 1697-1698 гг., как на текст условноголитературного произведения. По жанру — это пьеса с переодеваниями и сильнымдидактическим уклоном, по сюжету — рассказ о посольской миссии, по фабуле — история “воровской экспедиции” за западной культурой.
Главныегерои — великие послы: Франц Лефорт(10), Федор Алексеевич Головин (11) иПрокопий Богданович Возницын.(12) Их сценарий — поиск политических союзниковРоссии в войне с Турцией. Все актеры, занятые в эпизодах — свита послов, должностныелица — дьяки, охрана, прислуга, хозяйственный штат, участвуют в этомдипломатическом сюжете. Но… одновременно в пьесе присутствует другая группа, развивающаясвою линию — бригада волонтеров. Из 35 человек. Они занимаются освоением“морской науки”. Среди них есть некто — Петр Михайлов — высокий, резкийчеловек, с дергающимся в судороге, лицом. Это русский царь, он едет в составепосольства инкогнито. Его безошибочно узнают голландские плотники в Саардаме,далекие от замысловатой логики, разыгрываемого русским государем театральногодействия.
Простойдипломатический сюжет “Великого посольства” постоянно видоизменяется, отражаясьв “кривом зеркале” фабулы — обучение “морской науке”(и не только — А.А.), где вбликах “зазеркалья” возникает “темная фигура” реального главного героя.Волонтер посольства — Петр Михайлов(13), несущий девиз “Аз бо есмь в чинуучимых и учащих мя требую”(14) — аллегорическая фигура из эмблематическогосборника, изображающая в тексте пьесы русского царя Петра I.
Переднами театральное произведение, автором и режиссером которого был сам царь. Вэту форму Петр превратил конкретную жизненную ситуацию — свою первую частнуюпоездку заграницу. “Действо” развивается структурным законам барочной поэтики.Отметим два существенных момента данного события: сам факт “театрализации”жизненных явлений не нов для русской культуры, им проникнуто все позднееСредневековье, регламентировавшее царское бытие в фиксированных позах и жесткихсценариях религиозных канонов и ритуалов. Петр впервые нарушил канон, царскаяжизнь вышла за рамки привычно обставленного ритуала, изменилась мизансцена. Еюстала ситуация светского жизненного обихода, героем которой могло быть толькочастное лицо. Следовательно, войти в нее царская особа была в состоянииисключительно в переодетом виде.
Сынцаря Алексея Михайловича оказался первой фигурой династии, способной создатьозначенную ситуацию и естественно в нее вступить. Тем самым, онпродемонстрировал достаточную степень зрелости личностного самосознания.Следствием столь существенных изменений, наметившихся в культурном обиходерусского общества, стал второй весьма заметный момент, постояннодекларировавшийся Петром I во время путешествия по западным странам -“во Европеприсмотреться новым воинским( и не только — А.А.) искусствам и поведениям”, тоесть глобальная установка на ученичество, а значит и особый интерес кдидактике.
Дидактическаятема рельефно проступает в художественной культуре начала XVIII века. Оназвучит громче формальных положений усугубления и возвышения царствующей особы.Цель петровской дидактики — освоение русским обществом современного стилямышления — алфавита, словаря и системы образов, на котором говорит и которымимыслит Западная Европа.
Спецификарусской культурной ситуации требовала быстрого обучения новой грамматическойсистеме, и следовательно, предпочтительным был выбор уже готовых,апробированные временем и западным обществом образцов, учебников и методическихпособий.
Европейскойшколой культуры барокко был разработан и общепринят международный тезауруссвоего языка — сборники символов, эмблем и аллегорий.(15) В России первый такойсборник появился в 1705 году.(16) Его напечатали по воле царя в Амстердаме.Потребность в подобной книге связана исключительно с общественным характеромпроисходивших изменений.
XVIIстолетие знало этот язык. Поэзия С.Полоцкого и его учеников носила сильновыраженный аллегорико-эмблематический характер. Но будучи явлением камерным,служа единичном царскому заказу, оно не требовало общественного переводчика илидоступного руководства для понимания. Эмблематические сборники в оригинале и врукописных переводах хранились в библиотеках царя, церковных деятелей и знати.(17)Их востребованность носила сугубо элитарный характер.
СитуацияПетровской эпохи принципиально иная. Язык символов, аллегорий и эмблем вышел запределы интереса избранных персон и спустился в среду обиходной культуры.Корабли, медали, триумфальные шествия, фейерверки, убранство фасадов иинтерьеров светских зданий, программы парковых ансамблей, проповеди, речи,панегирики и многое другое, что становилось жизненной реалией в первые годыXVIII столетия, получало оформление в системе аллегорико-символическоговыражения. Как шел процесс его общественного усвоения, демонстрирует историяпубликаций панегириков и программ, посвященных триумфальным вратам, возводимымпо случаю военных побед Петра I.
Первыетриумфальные ворота в России были сооружены в честь победы под Азовом всентябре 1696 года. Этому событию в 1700 году посвятил пространный панегирикИлья Копиевский. Он был издан в Амстердаме и кроме текста включал гравюру саллегорическим портретом Петра I. Произведение это особого внимания непривлекло, плохо раскупалось и издатель “понес много убытков”(18), скорее всегопо причине общественного непонимания формы данной публикации.
Вначале 1703 года по возвращении Петра после победы “над шведы и по взятиикрепостей Шлотбурга, Ямбурга и Копорья” в Москве был устроен триумф и возведеныучителями Славяно-греко-латинской академии врата с аллегорическимиизображениями, которым сопутствовало печатное описание с подробным толкованиеми панегирическими стихами. Тираж по тем временам был огромный — 1200экземпляров. Образный и содержательный строй использованных в оформлении вратизображений основывался на аллегорическом и символическом истолкованииантичного мифа.(19)
Отом, что подобная программа военного триумфа все еще плохо воспринималасьобществом свидетельствует тот факт, что в 1704 году префект академии ИосифТуровойский добавил к описанию новых триумфальных врат подробное обоснованиеиспользованной в них образной системы.(20) Он аргументировано доказывал правохудожника на обращение к “различным эмблематам, симболам и изобретеньямпиитическим”, основанным на античном мифе и обосновывал место данной образнойсистемы в художественной культуре своего времени. “Удивишеся преславныйчитателю, яко торжественныя сия врата (якоже и в прошлых летах) не отбожественных писаний, но от мирских историй, не святыми, но или от историковпереданными, или от стихотворцев вымышленными лицами, и подобиями от зверей,гадов, птиц, древес, и прочих вещь намеренную изобразуем” — утверждалТуровойский, и продолжал — “ведати тебе подобает. Первое: яко сия не суть храм,или церковь во имя некоего от святых созданная, но политическая, сиестьгражданская похвала труждающимся… Второе: (…) аще писание божественноеразличныя вещи в различных образах являет, и мы, от писаний божественныхнаставление восприемше, мирскую вещь мирскими образы явити понудихомся и славуторжественников наших, и образе древних торжественников, по скудости силы нашеяпотщахомся прославити.”(21)
Втезисной форме идеи академического префекта сводились к следующему: аллегория исимвол, основанные на античном мифе, необходимы для оформления светскогопространства земной жизни человека; аллегория и символ могут быть такжеоснованы на образах Ветхого и Нового Завета; они могут параллельнососуществовать в едином художественном континууме, создавая систему двойногоотражения человеческого бытия.(22)
Следующимэтапом в процессе обучения, после разглядывания аллегорических картинок ичтения к ним пояснений, стало появление учебного пособия — в 1705 году вышли“Символы и эмблематы”.
Вэтой цепи познания и обучения вполне логично выглядело появление в описании“Врат триумфальных, строенных трудами исконных учителей ...” 1709 года, цитатиз античных авторов в оригинале и переводе со ссылками на источники.Специальному разъяснению здесь подверглось лишь слово “апофеозис”.(23)
Событияобщественной жизни первого десятилетия XVIII века показали, что новый длярусской культуры язык был частично освоен, а его понимание обеспечено необходимымсловарем. Естественно предположить, что и в других сферах жизни и деятельностипоявятся аналогичные дидактические пособия, переведенные на русский язык.
Посколькув оформлении обиходного пространства человеческой жизни архитектура бесспорноиграет ведущую роль, отражая в своих абстрактных формах его эстетическуюмодель, весьма вероятно, что очередным учебником должна была явиться книга поархитектуре. Действительно, в 1709 году в ряду технических и фортификационныхпособий вышло “Правило о пяти чинех архитектуры Джакомо Бароция Девигнола”.
Еслипричина обращения к “Символам и эмблематам” как учебнику барочной культуры вполнепонятна, то выбор из весьма обширной архитектурной библиотеки Западной Европыименно трактата Виньолы требует обоснования.
Первыедва издания “русского Виньолы” — 1709,1712 гг. — представляют собойкомпилятивные сборники, лишь частично, процентов на 60, воспроизводящиеоригинал. Текстовая часть и примерно 1/5 чертежей — практическое дополнение ктрактату, отражающее реалии европейской архитектуры, возникшие уже послепубликации трактата самим Дж. Б. да Виньолой в XVI веке. Подобный труд,изданный в Европе, обязательно содержал бы в названии наряду с именем авторатрактата — имя издателя-составителя, которому принадлежали все дополнения. Рядимен зодчих и строителей, бравших на себя труд издания архитектурных книгогромен, так как европейская архитектурная мысль активно обращалась в XVII векек трактатам итальянцев XVI столетия, дополняя, адаптируя и компилируя ихсообразно своим вкусам и запросам.(24)
ВРоссии незрелое личностное сознание не только игнорировало имя составителя, ноопустило имя автора. В книжных реестрах издание было названо — “Архитектурнаякнига как фундамент строить повелением царского величества грыдырована инапечатана сия книга в Москве… в 1709 году.” Следовательно, выбор основы дляпервой, переводной, архитектурной книги имел достаточно произвольный характер имог определяться степенью популярности, то есть количеством изданий, ипростотой изложения выбранного первоисточника. По этим двум параметрам трактатВиньолы — вне конкуренции.(25) Существенным фактором была принадлежность книгиитальянскому автору. Косвенно это подтверждает повышенный интерес к Италии иитальянскому, восприятие всего с нею связанного в превосходной степени, о чемсвидетельствуют путевые записки и дневники русских людей, ездивших в Европу нарубеже XVII и XVIII вв.(26)
Вряду оригинальных архитектурных трактатов книга Джакомо Бароццио да Виньолыбыла самой лаконичной. Автор не утомлял пространными рассуждениями и большимобъемом текста, концентрируя всю информацию в чертежах, и предлагалуниверсальную архитектурную систему, выраженную в античном ордере изакрепленную в жестких правилах незыблемых пропорций. Итальянский архитекторXVI века сделал попытку освободить зодчего от бесконечного поиска законовкрасоты и гармонии, предложив ему раз и навсегда готовые решения. СистемаВиньолы была вполне законченной архитектурной грамматикой, основанной наантичном ордерном алфавите. Универсальность трактата определила его дальнейшуюсудьбу — он стал одним из основных первоисточников архитектурной теории ипрактики Европы XVII века и выдержал огромное количество переизданий, как воригинальном, так и дополненном виде.(27)
Русскийаноним предложил свой вариант издания трактата Виньолы. Его авторство — в логикекомпиляции, а результат работы — еще один модернизированный вариант трактата,непохожий на другие издания. Характерно, что в данном случае публикациядидактического пособия также запаздывает и следует за реалиями архитектурнойпрактики первых лет XVIII столетия, как и в случае с появлением “Символов иэмблемат”.
Обращениек ордерному алфавиту произошло в русской архитектуре уже в конце XVII века врамках “нарышкинского стиля”. Однако, Петровскую эпоху явно не устраивала егограмматическая система. Об этом убедительно свидетельствует перестройкаА.Д.Меншиковым Лефортовского дворца. Здание было возведено в 1697-1699 гг. — вовремя “Великого посольства” — по воле Петра I для своего друга Ф.Лефорта,который являлся заказчиком лишь de jure, и подарено после смерти швейцарцаМеншикову в 1706 году.(28)
Перваяредакция постройки полностью принадлежала “нарышкинскому стилю”, но обладалаодним нетипичным для своего времени качеством — последовательно проведенным вее композиции принципом симметрии. Через 7 лет фаворит царя полностьюперестроил здание, пригласив для этого итальянского архитектора М. Фонтана.Вторая редакция значительно отличалась от первой — исчез “нарышкинский” декор,усилилась симметрия, появился внутренний двор с аркадой, фасады заговорили языкомстрогих ордерных решений, данных в пилястровом выражении.(29) А.Меншиков всвоем заказе продемонстрировал новый архитектурных вкус и пригласилиностранного зодчего, дабы получить результат из первых рук, тем самымпотребность в дидактическом пособии явно обозначилась.
Отмеченнаятенденция к отходу от эстетики “нарышкинского стиля” проявилась сразу же послевозвращения “Великого посольства”. И если Ф.Лефорт, как было сказано выше, неуспел выступить в роли реального заказчика, то Прокопий Возницын, возглавив в1699 году Аптекарский приказ, неизбежно касался проблем строительства зданияГлавной аптеки на Красной площади, которую начали возводить вероятно в1700-1701 гг.(30) В архитектуре этого сооружения еще сильна в деталях“нарышкинская” стилистика, но как и в Лефортовском дворце в композиции Аптеки довлеетпринцип осевой симметрии и читается иконография европейской ратуши. Впервыездесь был применен колоссальный тосканский ордер, объемлющий первые два этажа.Он неумело расставлен, но важен как факт архитектурной практики.
Третийвеликий посол адмирал Федор Головин в 1702 году закончил возведение на Яузенапротив Немецкой слободы и Лефортовского дворца своей загородной усадьбы, вкоторой К. де Бруин отметил “деревянное здание, хорошо сложенное по правилам искусства”.(31)Фасады головинского дворца были решены поэтажным пилястровым ордером,расставленным в простенках между окнами. Это здание являло собой наиболееграмотный образец новых архитектурных приоритетов, которые с определенной долейусловности можно назвать классицистическими. Ближайшее петровское окружениепрониклось ими за границей и под влиянием царя, сам же Петр проявит себя чутьпозже — по государственному, в масштабе города, пока же, в первые годы новоговека он формирует общественное настроение.
Работанад изданием архитектурного пособия началась на позднее 1708 года и постоянноконтролировалась царем, как и все полиграфическое дело, которое по его указу вэтом же году переходит на гражданский шрифт. Отметим, что прежде архитектурнойкниги вышла “Геометрия”(32), в которой излагались основы начертательнойгеометрии, в том числе способы построения “спиральной или улиточной линии”(33),т.е. валюты ионической капители. Создавалась профессиональная основаархитектурного образования нового типа, для которого чертеж — обязательнаястадия творческого процесса.
Петрпостоянно интересовался работой над архитектурной книгой. “Книжку архитектурную(...) мы высмотрели, и а некоторых местах есть неисправности и против того веливыправить архитектору Фонтане(34) с кем-нибудь русским, которой бы хотя немногознал архитектуру (...). И исправя, напечатать книжек со сто.” — писал онГагарину.(35)
Разберемэкземпляр книги, хранящийся в Рукописном отделе Библиотеки Академии наук С.-Петербурга и, видимо, принадлежавший Петру. Он не является окончательным иимеет следы корректурной правки(36), но по составу текстового иизобразительного материала принципиально не отличается от окончательноговарианта. Книга состоит из двух содержательных блоков: текстовой части — ее образуюттри раздела: о фундаментах, о стенах и о модулях и графической — из 101чертежа.
Настраницах 1-11 — текст чисто практического содержания, в основном техническогохарактера, но с весьма интересными вкраплениями. В разделе “Как фундаментстроить” указаны условия строительства зданий с плоскими потолками высотой неболее трех этажей и оговорены, но не конкретизированы, иные правила длястроений со сводами(37); отмечены особые приемы устройства свайных фундаментовдля домов с повышенной средней частью.(38) Заметим, что в Лефортовском дворцебыл устроен в центральной зале один из первых плоских потолков, а в Головинскомдворце — все комнаты имели плоские перекрытия.
Вразделе “О стенах”, заявлено — прямоугольный план здания предпочтительнееквадратного(39); наружные лестницы (“рундуки”) можно делать “сходами” на тристороны, если их высота не более двух локтей (~ 90 см) и на две стороны, еслиони выше; окна желательно поднимать от пола на один локоть с небольшим и делатьвысотой в два раза больше ширины, также и двери.(40) Второй этаж рекомендуетсявозводить одинаковым по высоте с первым или выше, причем это мотивируетсяудобством расположения лестницы, которая понимается как ведущая сразу на второйэтаж.(41) Здесь же предлагается использовать на фасадах пилястры /”пилар новоймоды”/ и даны их пропорции в ордерной композиции, в графическом разделе онибудут проиллюстрированы чертежами, и, наконец, в конце главы появляется советустраивать со стороны сада зал в два света.(42) Все эти рекомендации уже были “предопределены”как в решении фасадов Головинского дворца — двух этажном, оформленномпилястрами в простенках, а так же в конфигурации его плана — прямоугольник совходом в центральной части здания.
Вглаве “О модулах” даны рекомендации, как делать поэтажные пилястры на фасадахвысоких строений, но появляется красноречивая оговорка “мало что менши илиболши зделать как лутше фасун даст” и “також триглифы и колокольчики делать илине делать по изволению, так же и иные прикрасы”.(43) Все архитектурные советы,введенные в технический текст “русского Виньолы”, отражают предельноадаптированную палладианскую традицию — поэтажный пилястровый ордер, двусветныйзал, прямоугольная форма плана, лестницы в центре и др. — и вероятнее всегобыли переведены из какого-нибудь голландского архитектурного руководства.(44)
Графическийраздел состоит из 101 изображения и распадается на три тематических блока:изображения ордеров, архитектурных сооружений, архитектурных и конструктивныедеталей и частей зданий.
Настраницах 12-66 — полный комплект чертежей с ордерами, соответствующий любомуварианту трактата Дж. Б. Виньолы XVI века.
Настраницах 68-106, 108-150 — чертежи ордерных деталей античных сооружений,построек Микеланджело, Виньолы и Бернини, которыми дополнялись переизданиятрактата в к.XVI и XVII вв.
Страницы67,107, 151-215 — содержат изображения порталов, наличников, карнизов, а такжечертежи разрезов мансардных крыш различных конструкций, разрезы зданий сдвускатными и мансардными крышами разнообразной формы и видом фахверковыхконструкций, разные стропильные конструкции, рисунки плоских потолков илестниц. Все изображения данной группы представляют собой копии с чертежей изамстердамского издания трактата А. Палладио П.Ле Мюетта — страницы 39-40,42-62, 67-78.(45)
Частьчертежей последней группы, посвященных конструкциям крыш и стен среди которыхесть мансарды и фахверк — всего 10 изображений — без нумерации, экспликации и взеркальном отражении входят в состав еще одного издания, напечатанного вАмстердаме в 1680(?) — книги Юстуса Данкерса “Architectura chivilis”. Эта книгапереводилась в начале XVIII столетия, о чем свидетельствует рукопись перевода,хранящаяся в архиве Петра 1.(46)
Следовательно,русский вариант трактата Виньолы представлял собой простое ордерное руководствос кратким наглядным экскурсом в архитектуру античного, постренессансного ибарочного Рима. Наряду с этим он содержал значительное дополнение в духепалладианской традиции, советы и примеры из классицизирующей линии развитияевропейской архитектуры XVII века, к которой принадлежал французский архитекторП. Ле Мюетт — составитель трактата А.Палладио, выбранного русским компилятором.
Отечественныйстроитель-практик и архитектор получили в руки простое архитектурноеруководство, компактное и удобное в работе. Карманный формат, гражданскийшрифт, лаконичные технические советы, краткий, но весьма содержательныйзрительный ряд архитектурных приоритетов Западной Европы и столь же краткиеуказания, что делать с новым архитектурным алфавитом, основанном на антикизирующейтрадиции — все это делало “Правило о пяти чинех архитектуры Иакова БароцияДевигнолы” — практическим учебником основ современной европейской архитектуры.
Благодаряусилиям петровской культурной программы российское общественное сознаниеобзавелось, к 1709 году, двумя серьезными дидактическими пособиями нового дляРоссии, но общепринятого в Европе художественного языка. Процесс обращения кзападной культуре становился повсеместным явлением и приобретал обиходныйхарактер. Подтверждение тому — указ Петра 1 о переезде в Санкт-Петербургминистров и знатных семей, изданный в 1709 году. “Ныне уже совершенно камень вооснование Санкт-Петербурга положен с помощью Божию” — написал царь в письме адмиралуФ. Апраксину.(47)
Наберегах Невы в полном отрыве от существовавшей традиции, должна была возникнутьмодель нового мира, новой жизненной среды, новых отношений, новой культуры, восновании которой лежали результаты дидактических усилий первого десятилетияXVIII века. После Полтавской победы строительство Петербурга чрезвычайноактивизировалось и через семь лет гравер А.Зубов зафиксировал в своей “ПанорамаПетербурга” уже реально существующий город. В архитектурном решениипредставленных здесь строений можно найти немало подтверждений внимания ксоветам “первого Виньолы”. Многие жилые дома имеют прямоугольный план иповышенную среднюю часть, соответствующую двусветному залу. Таким был двореццаревича Алексея Петровича, изображенный в левой части гравюры, да и первыйдеревянный, зимний дворец самого Петра I, известный по рисункам.(48) Вездевстречаются наружные лестницы, ведущие на второй этаж со всходами на две илитри стороны. Окна жилых домов — чаще всего в два квадрата. Пилястры располагаютсяв простенках между окнами на каждом этаже фасадов Меншикова дворца наВасильевском острове и здания трезиниеского Александро-Невского монастыря.Двусветный зал, обращенный в сад входил в композицию Петергофского и ПервогоЗимнего каменного дворца.
Быстротастроительства петербургских домов была достигнута благодаря использованиюфахверковых конструкций, которые называли “мазанковым строением”, а формамансардной крыши стала в 1710-е гг. одной из самых популярных.
“ПервыйВиньола” состоялся. Дидактическая программа царя-реформатора дала быстрыерезультаты. К концу 1710 -х гг. русская архитектурная практика полностьюпогрузилась в процесс освоения нового художественного языка. Через нескольколет, когда трактат Виньолы был издан в третий раз, он как и на Западе,полностью соответствовал выбранному оригиналу, даже не имел дополнений. Всегоза десять лет значительно возросло чувство ценности первоисточника, сценарийвсеобщего ученичества принес свои плоды и постепенно утратил актуальность. Ужепосле смерти “главного режиссера”, в 1730-е гг. архитектурныеученики-пенсионеры Петровской эпохи, некогда занятые в этом “школьном”спектакле посольского волонтера Петра Михайлова, оказались в силах фабулу исыграть свою собственную, неученическую, профессиональную роль — написатьпервый оригинальный русский архитектурный трактат — “Должность АрхитектурнойЭкспедиции”.(49)
Список литературы
1См.: Описание изданий гражданской печати. 1708-январь 1725 г. СоставителиТ.А.Бычкова и М.М.Гуревич. М.-Л., 1955. С. 93.
2Пекарский П. Наука и литература в России при Петре Великом. Т. II, СПб., 1862.С. 212-214, 585-586.
3Описание изданий гражданской печати. 1708-январь 1725 г. Составители Т.А.Бычкова и М.М.Гуревич. М.-Л., 1955. С. 79.
4История европейского искусствознания. От античности до конца XVIII века. М., 1963. С. 347-351.
5 Traice, des cinq orders d’archtecture defquels le front feruy lesanciens. Traivit de Palladio par le & Le Muet. Amsterdam, 1679.
6 Евсина Н.А. Архитектурнаятеория в России XVIII века. М.,1975. С. 23-77.
7Эренмальм Л.Ю. Описание города Петербурга, вкупе с несколькими замечаниями //Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях: Введение. Тексты.Комментарии. Л., 1991. С. 96.
8Берхгольц Ф.В. Дневник камер-юнкера Ф.В.Берхгольца / Пер. с нем. И.Ф.Аммона.М., 1902-1904. Ч.1. С. 45.
9Житие протопопа Аввакума, им самим писанное, и другие его сочинения.Архангельск, 1990. С.87.
10Франц Лефорт / 23.12.1655(2.1.1656)-2(12).3.1699 / — выходец из Женевы, служилво Франции и Нидерландах. С 1675 г. — в России. В 1689 г. сблизился с Петром I,который произвел его в чин генерал-майора, затем — генерал-лейтенанта и в1697-1699 гг. строил для Лефорта дворец в Немецкой слободе. Судить о егоархитектурном решении можно по гравюре А.Шхонебека “Усадьба адмиралаФ.А.Головина в Немецкой слободе в 1705 году.” 1705.
11Федор Алексеевич Головин / 1560 — 30.7.(10.8.) 1706 / — дипломат,генерал-адмирал, граф, принадлежал старинному дворянскому роду, с 1699 г.начальник Военно-морского приказа, с 1700 г. — глава Посольского приказа. Такжеведал Ямским приказом и Оружейной палатой. В его канцлерство была организованасистема постоянных русских представительств за границей. После возвращения из“Великого посольства” Ф.Головин одним из первых строит себе на окраине Москвыусадьбу западного образца, которую в 1705 г. изображает А. Шхонебек / см.сноску 8/.
12Прокопий Иванович Возницын / гг. рожд. и смерти неизв. / — дипломат, происходилиз владимирских дворян. Представлял Россию на Карловицком конгрессе, активныйучастник заключения мира с Турцией. После возвращения из “Великого посольства”участвовал в дипломатической работе, возглавлял Аптекарский приказ.
13Петр Михайлов — псевдоним под которым Петр I присутствовал в свите Великогопосольства, зачислив себя с состав бригады волонтеров.
14Этот девиз, по приказу Петра I, был вырезан на его личной печати в периодпребывания за границей в 1697-1699 гг. Он встречается на всех документах царяэтого времени.
15На протяжении всего XVII века сборники символов и эмблематических изображенийсоставлялись, печатались и бытовали практически во всех странах ЗападнойЕвропы. Они составляли существенную часть ее культурного, эстетического итворческого обихода. — См.: Морозов А.С. Эмблема тика барокко в литературе иискусстве Петровского времени. // XVIII век. Проблемы литературного развития вРоссии первой трети XVIII века. Сб. 9. Л., 194. С. 184, 227.
16Символы и Эмблемата. Амстердам, 1705 — одна из самых популярных книг, изданныхпо воле Петра I в Амстердаме. В основу русского издания был положенэмблематический сборник Даниила Де Ла Фея, изданный в Амстердаме в 1691 году. ВРоссии эта книга неоднократно переиздавалась на протяжении всего XVIII века. — См.: Голландцы и русские. 1600-1917. Из истории отношений между Россией иГолландией. М., 1989. С. 93-94.
17Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV-XVII вв. СПб., 1903.С. 161-162.
18Илья Федорович Копиевский — литовский переводчик и издатель, в конце XVII века,живший в Амстердаме и сотрудничавший с издателем Яном Тесингом Он был первым,кто осуществил в Голландии перевод ряда книг на русский язык. Копиевскомупринадлежит перевод руководства по искусству мореплавания Абрахама де Граафа,латино-русско-голландский словарь и ряд других книг. — См.: Голландцы ирусские. 1600-1917. Из истории отношений между Россией и Голландией. М., 1989,стр. 92-93. См. также: Панегирическая литература петровского времени. М., 197.С. 47.
19Там же. С. 19-20.
20Там же. С. 21-22.
21См.: Иосиф Туровойский. Преславное торжество свободителя Ливонии. // .:Панегирическая литература петровского времени. М., 1979. С. 154-156.
22Там же. С. 150-181.
23Там же. С. 63-64.
24См. раздел Библиография // Джакомо Бароццио да Виньола. Правило пяти ордеровархитектуры. М., 1939. С. 164-167.
25См.: Габричевский А. Трактат Виньолы и его историческое значение // ДжакомоБароццио да Виньола. Правило пяти ордеров архитектуры. Пер. А.Г.Габричевского.М., 1934. С. 7-11. В разделе “Библиография” авторы издания приводят обширныйсписок публикаций трактата Дж.Б. да Виньолы на протяжении XVI-XIX вв.// Там же. С. 164-167.
26 См. Евсина. Указ. соч. С. 27-34.
27 Forssman E. Saule und Ornament. Stockholm, 1956. S.132-181, 239-252.
28Подольский Р. Петровский дворец на Яузе. // Архитектурное наследство. Вып. I,М., 1957, стр. 18-19, 23.; Кипарисова Ф.Ф. Лефортовский дворец в Москве. //Сообщения института истории теории архитектуры Академии Архитектуры СССР. Вып.9. М., 1948. С. 47-49.
29Дворец был перестроен в 1706-1707 гг. Если итальянский архитектор действительнопринимал участие в этом, то только на уровне проекта. Перестройка дворцапродемонстрировала не профессиональное владение строителями новой архитектурнойграмматикой: здесь нарушены основные пропорциональные соотношения ордерныхчастей — пилястры слишком широки и низки, непомерно высок цоколь, огроменфронтон, неприятно выглядит расстановка пилястр через две оконные оси. Посравнению с профессионализмом “нарышкинского стиля”, здесь явное ученичество.
30Согласно дневнику К. де Бруина это было “самое значительное (...) громадноекаменное здание, начатое постройкой лет 7 уже тому назад ( К. де Бруинописывает события 1707 г. — А.А.) и предназначавшееся для помещения в немМонетного двора, но потом года с полтора ( т.е. в 1705 или 1706 гг. — А.А.)назад, назначенное для большой Аптеки.”//К. де Брайн. Путешествие через МосковиюКорнелия де Бруина, М., 1873. С. 109.
31Там же. С. 110.
32Геометрия, М., Печатный двор, 1708.
33Там же. С. 83.
34В 1704 году А.Д.Меншиков становится губернатором С. Петербурга. Сюда онпереводит своего московского архитектора М. Фонтана и постоянно егопротежирует, конфликтуя с Ж.Б.Леблоном.
35Письма и бумаги Петра Великого, т. IX, СПБ,.1887. С. 375-376.
36По мнению Т.А.Бычковой и М.М.Гуревич это второй промежуточный экземпляриздания. // Описание изданий Гражданской печати. 1708 — январь 1725 г. М.-Л.,1955. С. 102. Экземпляр имеет собственную пагинацию, проставленную в ручную.Эта пагинация использована в тексте статьи.
37Правило о пяти чинех архитектуры Иакова Бароциа Девигнола. М., 1709. С. 4.
38“Тако же надлежит знать, что под средние жилья, которые называются фронтошпицы( которые выдаются из строения ...) / 39 Там же. С. 4.
40Там же. С. 6.
41Там же. С. 6.
42“… верхних жилищ, которые волно таковыж высоки, как и нижния, или и ниже.Однако извычайно выше нижних, ибо нижния для того ниже пускаются, чтоб всходыне так круты были...” / Там же. С. 7.
“Всад надлежит быть в двое окнам, одне над другими вместо двух житей высоко.” /Там же. С.9.
43Там же. С. 10.
44Рукопись этого текста была найдена Н.А.Евсиной в фонде Кабинета Петра I в РГАДА/ Евсина Н.А. Указ. соч. С. 40. Влияние палладианской традиции было весьмазаметным в архитектуре Голландии XVII века, на ее основе сформироваласьстилистика голландского классицизма. — См.: Kuile E., Rosenberg J. Dutch Artand Architecture. 1600 — 1800. Harmondsworth, 1966. P. 41- 53.
45Это издание состояло из двух частей: в первой излагались “ордера”, во второй — архитектурные детали, фрагменты, конструктивные решения. Дополнения в русскоеиздание были взяты из второй части. — См.: Traice, des cinq ordresd’archtecture defquels le front feruy les anciens. Traivit dePalladio par le & Le Muet. Amsterdam, 1679.
46 См.: Евсина Н.А. Указ. соч. С.41-42.
47Письмо Петра I к генерал-адмиралу Ф.Н.Апраксину от 27 июня 1709 г. // ОписаниеСанкт-Петербурга и Кроншлота. СПБ., 1882. С. 8, прим.
48Реконструкция Г. Михайлова Первого зимнего дворца 1708 г. — см.: Заварихин С.П.Явление Санктъ-Питеръ-Бурха. СПб., 1996, с. 162.
49Аркин Д. Русский архитектурный трактат — кодекс XVIII века. // Архитектурныйархив, М., 1946. Вып.1.