ВЕЛИКИЙ МАСТЕР ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ -
РАФАЭЛЬ САНТИ
Среди художественных сокровищ галереи Уффици во Флоренции есть портрет необыкновенно красивого юноши в черном берете. Это явно автопортрет, судя по тому, как направлен взгляд, — так смотрят, когда пишут себя в зеркале. Долгое время не сомневались, что это — подлинный автопортрет Рафаэля, теперь его авторство некоторыми оспаривается. Но, как бы ни было, портрет превосходен: именно таким, вдохновенным, чутким и ясным, видится образ самого гармонического художника Высокого Возрождения, «божественного Санцио».
Рафаэль — его правильно следовало называть Рафаэлло Санти — родился 6 апреля 1483 года в Урбино, маленьком горном городе области Марки, принадлежавшем герцогам Ментефельтро. Его отец Джовани Санти был придворным живописцем и поэтом. Насколько можно судить по его произведениям, он был посредственным художником, а его поэтические таланты были еще скромнее. Будучи человеком весьма образованным, он сумел внушить сыну любовь к искусству и преподал ему первые практические уроки живописи. Но эти занятия были непродолжительными так как Джовани Санти умер, когда Рафаэлю было одиннадцать лет; за три года до этого он потерял мать. Связи отца при дворе помогли мальчику продолжить обучение, и когда он начал пользоваться известностью семья урбинского герцога оказывала ему поддержку.
По началу Рафаэль учился у местных художников — Эванджелиста да Пьяндимелето и Тимотео Вити. Но став уже довольно самостоятельным живописцем, он в 1500 году переезжает в Перуджу и поступает в мастерскую умбрийского мастера, выразившего наиболее полно сладостный и лирический идеал красоты, которым озарена умбрийская школа живописи, П.Перуджино.
Юный Рафаэль подражает учителю, в своих произведениях, но нам явственны зачатки какого-то нового идеала. Его манера рисования отличается большой изысканностью, особой легкостью и плавностью ведения линии, оставляя округлые контуры и легкую вуаль штриховки. Делая сначала едва заметный набросок металлическим штифтом или углем, а уже затем рисует пером таким образом избегая исправлений. В легких, стройных фигурах ангелов, нежно-мечтательных лицах святых и милых девичьих образах — все проникнуто поэзией какой-то волшебной игры, прозрачной грезы и искренней задушевности.
Среди первых картин Рафаэля, отмеченных печатью робкого ученичества, есть одна, в которой яснее выражены его умбрийские впечатления и устремления его собственного художественного идеала. Это — «Мадонна Конестабиле», написанная им уже после отъезда из Умбрино, но еще мало связанная с последующим подчинением стилю Перуджино. Грустные воспоминания о рано умершей матери, чарующие картины родных мест слились здесь в единый гармоничный образ, чистую нежную мелодию наивного, но искреннего поэтического чувства. Эта маленькая картина обладает, однако, той цельностью воплощения замысла, которая станет отличительной особенностью всего творчества Рафаэля.
Ф/>лоренция, куда он приезжает в конце 1504 года, уже самостоятельным мастером, чтобы добровольно продолжать свое ученичество в этой высшей художественной школе всей Италии, становится следующий этапом, его деятельности, сыгравшим огромную роль в творческом становлении Рафаэля.
Первостепенное значение для него имело знакомство с методом Леонардо да Винчи. Вслед за Леонардо он начинает много работать с натуры, изучает анатомию, механику движений, сложные позы и ракурсы, ищет компактные, ритмически сбалансированные композиционные формулы. В последних флорентийских работах Рафаэля («Положение во гроб», 1507, галерея Боргезе, Рим; «Св. Екатерина Александрийская», ок. 1507-08, Национальная галерея, Лондон) появляется интерес к сложным формулам драматически-взволнованного движения, разработанным Микеланджело.
Рафаэль обладал чудодейственной способностью учиться и творить одновременно. Он не уставал учиться у более опытных художников тому, что было нужно для развития его собственного мастерства. Он самостоятельно изучает работы виднейших флорентийских мастеров XV века. Четыре года, проведенные во Флоренции, были для него годами напряженного усовершенствования. Это были плодотворные года с очень большим количеством заказов. Особенно большую известность он приобрел благодаря своим «мадоннам». Он становится более земным и человечным, более сложным в передаче нюансов живого чувства.
За флорентийские годы Рафаєль написал не менее пятнадцати картин с изображением мадонн — маленьких и больших, развивающих интимно-жанровые и монументальные мотивы. Никогда не повторяясь он искал все новые и новые художественные решения. В его подготовительных рисунках тех лет сохранилось множество набросков, почти каждый из них мог бы стать эскизом для новой картины. Фантазия Рафаэля была неисчерпаемой.
В/>эти же годы Рафаэль испытал себя и в новом для него жанре — портретной живописи.
При всех решительных переменах в художественной манере Рафаэля основное направление его творчества во флорентийский период долгое время сохранялось без изменений. Он был художником-лириком в провинциальной Умбрии, таким же он оставался и во Флоренции, где его больше всего ценили как мастера «мадонн». Но чем глубже проникался он идеалами флорентийского искусства, тем сильнее зрела в нем потребность выразить себя в формах мужественных и драматических.
В/>1504 году он получает заказ на картину «Оплакивание Христа», которую он первоначально предполагал писать в традициях Перуджино и даже выполнил несколько эскизов. Но оставил этот замысел, а когда в 1507 году вернулся к нему, то стал разрабатывать его как тему драматическую — «Положение во гроб».
Переход от тихих «мадонн» к напряженной динамике «Положения» от простых построений к многофигурной композиции оказался очень резким, и не все в новой картине Рафаэля было безукоризненным, не все образы — одинаково выразительными.
К концу пребывания Рафаэля во Флоренции в его искусстве все заметнее сказывается тяготение к монументально-героической выразительности образов. Сравнение картин «Обручения Марии» (1504) и «Положение во гроб» (1507) дает представление о стремительной эволюции Рафаэля к зрелому классическому стилю.
Причина и точное время переезда Рафаэля в Рим не имеют прямых документальных подтверждений. Осенью 1507 года он на некоторое время едет в Урбино, весной 1508 года он все еще находится во Флоренции, а в январе 1509 года имя его впервые упоминается в документах в связи с работой в Ватикане. Следует по этому считать, что он приехал в Рим не позднее конца 1508 года. Можно также предположить, что он прибыл в Рим, как за несколько лет до того — во Флоренцию, с рекомендациями из Урбино. Это тем более вероятно, если учесть, что новый урбинский герцог, Франческо Мария делла Ровере, был племянником папы Юлия II. Наконец, приглашению Рафаэля мог содействовать и его земляк, всесильный папский архитектор Браманте, работавший над перестройкой и украшением Ватикана.
З/>десь 26-летний Рафаэль получает поручение расписать парадные покои Ватиканского дворца. По-видимому, на первых порах участие Рафаэля в росписи так называемых «станц» Ватиканского дворца было достаточно скромным, ибо здесь уже работали другие, более известные мастера (Браманте, Микеланджело). Но сделанное им так понравилось Юлию II, что тот с присущей ему грубой решительностью приказал фрески, уже написанные другими живописцами или существовавшие там еще раньше, сбить, а всю декорацию комнат поручить одному Рафаэлю. Работа, начатая им в конце 1508 года, длилась девять лет: сначала была расписана средняя из трех «станц» — «Станца делла Сеньятура» (1508-1511), затем «Станца д‘Элиодоро» (1511-1514) и в заключение — «Станца дель Инчендио» (1515-1517). К тому времени, когда приступили к росписи третей «станцы», Рафаэль был настолько занят другими заказами, что мог только наблюдать за работой своих учеников, которые исполнили все фрески. Маловыразительные, эти композиции решительно уступали фрескам двух первых «станц», написанным Рафаэлем собственноручно или при его непосредственном участии.
Рафаэль выступает как художник-гуманист, как выразитель светского и реалистического мировоззрения эпохи Возрождения.
Последние годы своей жизни Рафаэль стал признанным главой всей римской художественной школы. Даже с помощью многочисленный учеников он не успевал справляться в заказами папы и римской знати. Увлеченный новыми планами, обширными архитектурными и декоративными работами, Рафаэль, возможно, не замечал надвигающегося на него творческого кризиса. Он был богат и вел широкий образ жизни, предаваясь всевозможным удовольствиям. Любимый и прославляемый всеми, он, наверное, был счастлив. Но силы его иссякли. Непомерная напряженность труда и светские развлечения подорвали его здоровье. Лихорадка, сразившая его, оказалась смертельной: 6 апреля 1520 года Рафаэль умер, оплакиваемый всем Римом. Его похоронили в Пантеоне. В тот же день один из современников, сообщая о смерти Рафаэля, написал: «Окончилась его первая жизнь; его вторая жизнь, в его посмертной славе, будет продолжаться вечно в его произведениях и в том, что будут говорить ученые в его хвалу».
Таков был этот великий мастер Высокого Возрождения.
РАФАЭЛЬ КАК ИСТИННЫЙ СЫН ЭПОХИ
ВЫСОКОГО ВОЗРОЖДЕНИЯ
П/>рожив всего тридцать семь лет, он осуществил почти все свои начинания. Само понятие незаконченности как-то не вяжется с характерам его искусства — воплощением ясной соразмерности, строгой уравновешенности, чистоты стиля И в жизни Рафаэля, видимо, не было жестоких кризисов и изломов. Он развивался последовательно и плавно, усердно работая, внимательно усваивая опыт учителей, вдумчиво изучая античные памятники. В самой ранней юности он в совершенстве овладел манерой и техникой своего умбрийского учителя Перуджино, а впоследствии многое почерпнул и у Леонардо и у Микеланджело, — но все время шел своим, очень рано определившимся путем. Рафаэль, как истинный сын Возрождения, был если и не столь универсальным, как Леонардо, то все же очень разносторонним художником: и архитектором, и монументалистом, и мастером портрета, и мастером декора. Но до ныне его знают больше всего как создателя дивных «Мадонн». Созерцая их, каждый раз как бы заново открывают для себя Рафаэля.
В/>се его искусство предельно гармонично, дышит внутренним миром, и разум, самый высокий, соединяется в нем с человеколюбием и душевной чистотой. Ибо его искусство — радостное и счастливое. Ибо оно выражает некую нравственную удовлетворенность, примирение человека со своей бренной судьбой, приятие жизни во всей ее полноте и обреченности. В отличие от Леонардо, Рафаэль не томит нас своими тайнами, не сокрушает своим все видением, а ласково приглашает насладиться земной красотой вместе с ним. В отличие от Леонардо, он прожил гораздо меньше — но успел выразить в живописи, вероятно, все, что мог. А это значит — полное царство гармонии, красоты и добра.
Рафаэль не открывал новых миров, в отличие от Леонардо и Микеланджело, он не смущал современников дерзостностью своих исканий: он стремился к высшему синтезу, к лучезарному увенчанию всего, что было достигнуто до него, и этот синтез был им найден и воплощен.
Хотя Рафаэль и не имел среди своих учеников достойных преемников, его искусство долгое время сохраняло значение непререкаемого авторитета и образца (его примером вдохновлялись Н.Пуссен, А.А.Иванов и др.). Однако на наследие Рафаэля опирались и защитники академизма, видевшие в его произведениях высшие образцы идеализирующего искусства; поэтому противники академизма нередко выступали против Р., недооценивая при этом истинные, глубоко реалистические основы его творчества.
Сам Рафаэль считал себя представителем умбрийской школы, опиравшейся на римскую античность. Исследователи считали, что он склонен к подражаниям, но сам художник всегда учился — у Перуджино — идеальному типу красоты, у Леонардо — пространственному мышлению, Всю жизнь он соперничал с титанами своего времени — Леонардо да Винчи и Микеланджело. Он не обладал ни интеллектом первого, ни мощью второго, но был счастливым учеником, много и напряженно работал. Поняв, что превзойти Микеланджело в изображении обнаженного тела невозможно, он стал красиво драпировать свои фигуры; композиционные приемы Леонардо он соединил с характерными движениями Джорджоне. Огромная популярность Рафаэля объясняется тем, что он создал стиль, понятный и приятный всем без исключения. Его искусство — это в полном смысле слова «золотая середина» в сравнении с его вечно ищущими, мятущимися, страдающими от невозможности достичь идеала собратьями по живописи. В упорной работе Рафаэль постепенно достигал идеального совершенства формы, ясности, уравновешенности, свойственным римскому классицизму. Он был блестящим мастером композиции, в которые всегда входили архитектурные формы, приобретавшие стилеобразующее значение («Обручение Марии», «Афинская школа»). Наиболее известны рафаэлевские мадонны, которые под его кистью стали символом идеальной гармонии. «Мадонна Конестабиле» — композиция в круге — тондо, излюбленная художником; «Мадонна на лугу» — классический треугольник. Самая знаменитая из них — «Сикстинская мадонна»(1515-19) стала эталоном для академического искусства и нормой «хорошего вкуса». Постепенно следование манере Рафаэля привело к перерождению в академизм.