Культура Китая
Китай – страна древней цивилизации: на его территории выявлены остатки первобытной культуры времен раннего палеолита и бронзового века. В ХІV в до н.э. сформировалось первое рабовладельческое государство Инь. В инскую эпоху зародилась культура, которая дала начало китайской цивилизации во всей ее специфике. Был сложен в основных чертах месячный календарь и изобретено письмо – прообраз современной иероглифической каллиграфии.
Древний Китай есть родиной таких изобретений как компас, спидометр, сейсмограф, порох, книгопечатание, фарфор. В отрасли математики был открыт метод развязывания уравнений первой степени с двумя и тремя неизвестными, вычисления отношения длины круга и его диаметра. В отрасли астрономии китайцы знали, как высчитывать время затмения Солнца, сложили один из первых каталогов звезд, вели наблюдения за пятнами на солнце и др.
На весь мир славится китайская медицина, которая имеет 3000-летнюю историю. В Древнем Китае впервые было написано «Фармакология», впервые стали проводить хирургические операции с применением наркотических веществ, впервые описали и применили метод лечения иглоукалыванием, прижиганием и массажами.
Китайские зодчие приобрели славу двумя своеобразными памятками – Великий канал (2000 лет – почти с 11 в до н.э. – по 19 в н.э.) – сложное гидротехническое сооружение с численными приборами, интересными способами перекачивания и очищения води и Великая китайская стена.
В духовной культуре древнего Китая важное место занял феномен повседневного сознания, известный в истории как «китайская церемония». Это строго фиксированные стереотипы этико-ритуальных норм поведения и мышления, которые сложились на основе придерживания культа старовины. Этико-ритуальные принципы заменили религиозно-мифологическое восприятие мира. Место культа богов занял культ реальных клановых и семейных предков. А те боги, которые остались в шане, избавились самого малого человека подобия и стали холодными, абстрактными божествами-символами, как от Небо, Дао. Великий Дао – это всеохватывающий, всеобщий Закон и Абсолют, бесформенный и безымянный, невиданный и неслыханный, недоступный органам чувств человека, но всемогущий создатель мира.
Культура классического Арабского Востока
В истории великих культур классическая арабо-мусульманская культура занимает одно из важнейших мест. В свое время эта высокоразвитая, самобытная культура процветала на бескрайних просторах от Индии до Испании, включающих Ближний и Средний Восток и Северную Африку. Ее влияние ощущалось и ощущается сейчас во многих частях света; она явилась важным связующим звеном между культурами античности и средневекового Запада, уникальность этой культуры обусловлена особенностями ислама, который представляет собой не просто мировую религию, а целостную культуру – право и государство, философию и искусство, религию и науку, обладающих своей неповторимостью. И хотя ислам исторически близок многим европейским культурным традициям, сравнительный анализ этих различий, не очевидных на первый взгляд, показывает наибольшую удаленность ислама от европейского стандарта и его определенное сходство с китайскими религиозно-доктринальными нормами. Поэтому необходимо выяснить природу ислама, его направления.
Ислам является одной из универсальных мировых религий, религией откровения, которая выросла в VII в. из традиций таких монотеистических религий, как христианство и иудаизм, восприняв многие основные их положения и догмы. Сам ислам признает сущность этих религий тождественной с собственной догматикой, однако человеческое несовершенство привело к тому, что евреи и христиане неверно поняли смысл откровения одного и того же бога. Только пророк Мухаммед пришел с истинным откровением, исправляя ошибки своих предшественников.
Насколько, однако, исходные принципы ислама подобны основам христианства и иудаизма, настолько развитие основных идей ислама пошло совершенно другими путями. Простые идеи, рожденные в среде кочевников и купцов Аравийского полуострова, обрастали новыми пластами в условиях развивающегося феодализма на Ближнем Востоке. Поэтому сам ислам, будучи по своей сути религией, превратился в принципы, организующие весь ранний мир тогдашних обществ, подчиненных власти халифата. Ислам стал законом, определяющим социальные структуры и мораль общества, обоснование которых находится в священном Коране. Так как Аллах является абсолютным совершенством, то данная им мораль и законы обладают абсолютной истинностью, вечностью и неизменностью и пригодны «для всех времен и народов».
Пока Мухаммед был жив, он управлял мусульманской общиной, но когда он умер, оказалось, что содержавшихся в Коране предписаний далеко не достаточно для разрешения всех государственных и общественных вопросов – естественно, инструкций на все случаи жизни он оставить не мог. В связи с этим и возникли два течения в исламе: суннизм и шиизм, различающиеся толкованием сунны. В широком значении сунна – свод обычаев и правил поведения древней общины – означала практику и теорию мусульманского правоверия; она передавалась устно и служила дополнением к писаному закону.
Правоверные мусульмане, которые считали, что Коран не может обойтись без сунны, получили название «ахль-ас-сунна» – «люди сунны» или сунниты. Распространителями сунны выступали сподвижники Мухаммеда, в соответствующих случаях вспоминавшие о его поступках, словах и даже молчании, выступающих в качестве примера при определенных обстоятельствах. В основе суннизма лежит общее мнение улемов (суннитских ученых), тогда как шиизм основан на авторитете имама (наследника миссии пророка). И еще одно различие: лимиты основывают сунну исключительно на авторитете семьи пророча, а правоверные сунниты признают еще и свидетельство подвижников пророка Мухаммеда. До сих пор весь мусульманский мир разделен на шиитов и суннитов.
В ходе эволюции ислама возник суфизм – мусульманский мистицизм, который в определенном смысле представлял собой реакцию горячо верующих пуритан на процесс начавшейся десакрализации ислама. Суфии — исламские мистики не считали обязательным для себя повседневные нормы, обряды и условности, строго предписанные правоверным мусульманам. Их жизнь была посвящена аллаху и отсюда их нестандартное поведение – они не молились пять раз в день, а исполняли обряд фадения (зикр) в различных вариациях – от экстатического транса до глубокого внутреннего сосредоточения, близкого индо-буддийской медитации. Самое интересное состоит в том, что к истокам суфизма относятся концепции различных культур, а именно: догмы Корана, неоплатонизм Плотина с его тезисом о божественной эманации, которая отражается в предметах мира как в зеркале, положение индо-буддизма о примате абсолютной реальности над феноменальным миром ощущений и христианский аскетизм. Синтез этих истоков на основе ислама и привел к появлению суфизма.
Сам суфизм внутри себя дифференцировался. Одним из его вариантов был интеллектуальный суфизм, оказавший огромное влияние на арабо-мусульманскую культуру, вспомним, например, суфийскую поэзию. Суфий устремлен к богу, он избирает путь любви и богопочитания, чтобы достигнуть своей высшей цели – переделаться или перевоплотиться и таким образом приобрести вневременной опыт. Любовь к богу позволяет суфию достичь полной гармонии с абсолютом, он при помощи любви, этого «сладкого безумия», осуществляет слияние с богом, при котором исчезают даже сами понятия «бог» и «человек». Путь любви и мудрости дает возможность индивиду достигнуть власти «ад своим телом, мыслями и чувствами, создать в себе свой рай, в котором он может испытывать блаженство до тех пор, пока не погрузиться в океан вечности. Иными словами, в мистическом самопознании Происходит постижение бога: «кто знает себя, знает бога» (Коран).
Другим вариантом суфизма является суфизм религиозных орденов, обладающий огромной политической силой и ориентированный на догматику весьма жесткого, крайнего толка. Суфийские ордена и в нашем веке играют важную роль, так как оказывают влияние на политику посредством воздействия на религиозное сознание членов ордена, достаточно упомянуть ордена кадирийя, сенусийя и прочие, которые все еще во многом контролируют жизнь народных масс в африканских странах, Турции, Саудовской Аравии, Иране и других мусульманских странах. Кроме того, не следует забывать, что в социальной памяти исламского общества сохраняется уважительное отношение пророка Мухаммеда к аскетам, усматривавшего в воздержании чуть ли не наивысшую доблесть.
Несомненно, влияние суфизма, как и ислама в целом, на развитие культуры и социально-политической жизни мусульманского Востока. Можно сказать, что под знаменем ислама арабский народ начал свою великую, полную успехов историю, создал обширную империю, блестящую арабо-мусульманскую цивилизацию и культуру. Арабы стали наследниками таких великих государств, как Византия и Персия.
В более поздние времена в орбиту ислама вошли другие народы – персы, турки, монголы, индийцы и малайцы, так что ислам стал мировой религией. В жизни этих народов ислам сыграл огромную роль, изменяя их духовное обличье и создавая новую историческую эпоху. Таким образом, возникла единая, хотя и состоящая из множества народов, крупная «мусульманская общность» – умма исламийя, которая, несмотря на разнородность своих последователей, характеризуется определенной монолитностью. Это связано с тем, что ислам оказал сильное влияние на своих адептов, формируя у них определенную специфическую мусульманскую ментальность, безотносительно их предшествующих народных, культурных и религиозных традиций.
В соответствии с традицией – хадисом, приписываемой пророку Мухаммеду, ислам с самого начала весьма сильно поддерживал науку и образование, предписывая «поиск знания от колыбели до гроба».
Следует подчеркнуть, что ислам существенно способствовал развитию философии, искусства, гуманитарных и естественных наук, а также созданию утонченной культуры (не случайно VII-VIII вв. называют эпохой классицизма). Халифы, эмиры и губернаторы различных провинций колоссальной мусульманской империи были завзятыми опекунами науки и философии, меценатами искусства и изящной литературы, особенно поэзии. Они были инициаторами и покровителями известных научных институтов – тогдашних университетов и академий наук, с которыми были связаны огромные по тем временам библиотеки, насчитывавшие многие сотни тысяч томов религиозных и светских произведений. Главные центры средневековой культуры и науки находились в Багдаде, Каире, Кордове и других городах арабо-мусульманского халифата. Можно сказать, что арабо-мусульманская культура, как следует из самого словосочетания, несет на себе печать ислама и арабизма с его духом свободы и терпимости, который сохранялся в эпоху арабской гегемонии в арабо-мусульманском обществе и его государстве – халифате. Не следует также забывать, что в средневековой арабо-мусульманской культуре интенсивно развивались и общественно-политические представления, ориентирующиеся на поиск надрелигиозного идеала, предполагающего уничтожение имущественных и вероисповедных антагонизмов: поиски такого рода социального утопического идеала по вполне понятным причинам вызвал определенную реакцию со стороны ортодоксального ислама, в результате чего и появился суфизм.
Существенным элементом арабо-мусульманской культуры является арабский язык, который неразрывно связан с Кораном. Ведь священная книга ислама, по мнению правоверных мусульман, была дана пророку Мухаммеду в «откровении» именно на арабском языке (а многие: из них считают, что именно в таком виде ее оригинал хранится близ престола Всевышнего). С этого началось взаимодействие этих двух существенных составляющих арабо-мусульманской культуры. Так, под влиянием необходимости комментировать Коран весьма сильно развивались филологические исследования арабского языка. В свою очередь Коран способствовал расширению сферы распространения и усилению позиций арабского языка везде, где появлялись арабы и обращенные ими в ислам представители других народов. Потому что все мусульмане, независимо от своего происхождения, обязаны цитировать Коран на арабском языке, знать его и понимать. И как «чудом» считали арабы (и мусульмане) представление миру Корана на арабском языке, так и «чудом» предстает перед нами поразительное развитие арабского языка, который из языка бедуинов пустынной Аравии в течение неполного века превратился в официальный язык ученых и философов.
Когда простые бедуины вышли из Аравийской пустыни в первой половине VII в. для завоевания соседних стран Востока и Запада, то они понесли с собой свой язык, язык древнеарабской поэзии, язык Корана. Он был еще суровым, не обработанным филологами, но потенциально богатым для дальнейшего развития. Они несли с собой свою религию – ислам, который их сплотил в единый боевой строй и объединил идеологически. Арабский язык и Коран – два основных элемента рождающейся новой арабо-мусульманской цивилизации и культуры: наука, философия, искусство и другие проявления арабской и мусульманской культуры несут на себе печать этих двух факторов.
С начала своего развития, в классическую эпоху, в века блестящего развития (IX-XII вв.) и в постклассическую эпоху (XIII-XIV вв.) арабо-мусульманская культура находилась на высоком уровне, оставив далеко позади тогдашнюю европейскую науку и культуру. В создании и развитии этой культуры принимали участие арабы, персы и представители других исламизированных народов как члены единого великого мусульманского общества. Ее успешному развитию способствовало то, что арабский язык был единым языком, которым пользовались при изложении своих трудов все мусульманские ученые независимо от своего происхождения, а не только арабы. Именно на этом языке были написаны почти все научные, философские и литературные произведения, не говоря уже о религиозных и юридических трудах, которые были созданы в регионе ислама в классическую эпоху арабо-мусульманской культуры. Следует добавить, что арабским алфавитом пользовались как орнаментальным мотивом в мусульманском искусстве и архитектуре, особенно в сакральной архитектуре.
Первыми центрами науки в мусульманском мире были мечети – своеобразные университеты, ибо в них обучали всем религиозным и светским наукам. Некоторые из них получили большую известность в истории арабо-мусульманской науки как подлинные университеты. Достаточно вспомнить большую мечеть Омейядов в Дамаске (основана в 732 г.), знаменитую каирскую мечеть Аль-Азхар, известную на Западе, и другие. Ислам способствовал расцвету науки, ведь еще пророк Мухаммед сказал: «Лицезрение ученых равнозначно молитве», а его племянник Али говорил: «Добывай знания: они тебя украсят, если ты богат, и прокормят, если ты беден». Заслуживает внимания и изречение «книги – сады ученых».
Громадный расцвет науки и философии, литературы и искусства приходится прежде всего на первый период господства династии Абас-сидов со столицей в Багдаде. Уже с конца VIII в. началась интенсивная работа по переводу важнейших греческих, персидских и индийских трудов на арабский язык. Знаменитый просвещенный халиф аль-Мамун (813-833) особенно поощрял науку и ученых, допускал свободу мысли. Именно в Багдаде в VIII-Х вв. родился подлинный энтузиазм по отношению к науке. «Поиск знания» стал как бы потребностью широких масс адептов ислама, согласно цитированным выше хадисам. Появились арабские мыслители, которые внесли в сокровищницу арабо-мусульманской культуры древние научные и философские достижения иных народов, но и своим оригинальным творчеством продвинули вперед науку и философию.
Не только на арабском Востоке, но и на арабском Западе, в арабской Испании, называемой Андалузией, развивались блестяще наука, философия, литература и искусство под покровительством халифов Омейядов из Кордовы, а затем их преемников, эмиров – властителей мелких государств. Кордова, столица «испанских» Омейядов, прославилась как центр утонченной культуры, не уступавший Багдаду Абассидов. Наряду с Кордовой известны были также другие центры высокой культуры: Севилья, Толедо, Громада. Ученые из мусульманских стран Востока, где наука и философия уже с XII в. начали клониться к упадку, а также ученые из Италии, Франции и Англии прибывали в эти центры культуры для изучения таких светских наук, как астрономия, медицина, география и другие естественнонаучные дисциплины.
В этом случае арабо-мусульманская культура рассматривается как промежуточная между культурами Востока и Запада. Арабский халифат включил в себя крупные культурные центры Ближнего Востока, в которых был сконцентрирован тысячелетний опыт городской культуры Шумера, Аккада, древнего Египта и др. Все культурные ценности, кристаллизованные в ходе тысячелетий различными восточными цивилизациями и эллинизмом, были освоены арабами, выражены на арабском языке и переданы Западной Европе. Определяющими в чертах, сообщенных мусульманским Востоком культуре Западной Европы, были научность, устремленность к радостям и красоте действительности. Культура мусульманского средневековья, таким образом, не только предваряла многими своими аспектами культуру ренессанса, но и прямо подготавливала ее зарождение в эпоху, названную гуманистами XV в. эпохой средневековья. В период между XII в. и эпохой Возрождения труды арабских ученых по всем областям знаний переводились и переписывались в Испании, Сицилии и Сирии, благодаря чему большинство их стало доступным в латинском переводе. Несмотря на сравнительно низкий уровень перевода и науки на Западе в те времена, эти латинские тексты способствовали возрождению тяги к знаниям в Западной Европе периода позднего средневековья. Возникает вопрос: чем же обусловлен расцвет научных знаний именно в арабо-мусульманской культуре? Немалую роль в этом сыграли следующие факторы. Прежде всего следует учитывать, что в основе ислама лежала забота о правоверных в этом, земном мире, а различные научные дисциплины оказывали здесь существенную помощь. Точные науки, математика и астрономия, а также медицина и фармакология были весьма полезны для развития цивилизации, ибо повышали уровень жизни населения и не угрожали идеологии ислама. Все это привело к развитию научных дисциплин без особых Препятствий, к достижению ими высокого уровня.
В области точных наук достижения арабских ученых были огромны. Общеизвестно, что арабская система счета, корни которой уходят в Индию, была воспринята и распространена в Европе. Арабские ученые (Мухаммед аль-Хорезми и др.) внесли большой вклад в развитие алгебры, сферической тригонометрии, математической физики, оптики, астрономии и др. научных дисциплин. Астрономия и астрология были очень популярны среди арабов издавна, еще в домусульманскую эпоху; воспринятые исламом, они получили широкую поддержку у мусульманских властителей.
Высокого уровня развития у арабов достигла химия. Известность получил Джабар Ибн Хайян из Куфы, создатель основ экспериментальной химии. Он занимался не только проблемами теории химии, но и в своих многочисленных экспериментальных исследованиях стремился получить данные для практического применения в процессах выплавки стали, окраски тканей и кожи, производства стекла и пр. В общем можно сказать, что арабские ученые в области химии открыли окись серы, окись азота, азотное серебро и другие соединения, а также дистилляцию и кристаллизацию.
Весьма высокий уровень у арабов имела медицина, ее достижения в различных областях длительное время питали европейскую медицину. Один из первых знаменитых врачей ар-Рази (IX в.) был величайшим клиницистом в мире ислама, многие его труды являются настоящими медицинскими энциклопедиями. Крупную энциклопедию в области медицины представляет собой и «Канон медицины» знаменитого Ибн Сины (Авиценны). Величайший хирург арабского мира аз-Захрави поднял хирургию до ранга самостоятельной науки, его важнейший трактат «Ташриф» положил начало иллюстрированным трудам по хирургии. Он стал применять антисептические средства при лечении ран и накожных повреждений, изобрел нити для хирургических швов, а также около 200 хирургических инструментов, которые впоследствии использовались хирургами как в мусульманском, так и в христианском мире. Другим знаменитым пионером медицины был Ибн Зухр (Авен-зоар), один из крупнейших арабских врачей Испании (1094-1160). Он первым описал воспаление легких, рак желудка и др.; его считают предвестником экспериментальной медицины.
Арабским ученым мы обязаны также созданием фармацевтики как признанной профессии, фармакология стала самостоятельной наукой, независимой от медицины, хотя и связанной с нею. Они придавали огромное значение химиотерапии, многие лекарственные травы арабской фармакопеи до сих пор используются в лечении: сенна, спорыш и др. Арабские географы и натуралисты обогатили зоологию и ботанику, изучая флору и фауну многих стран.
Арабское искусство врачевания знало водотерапию, психотерапию и лечебную диету. Следует обратить внимание на то, что в арабском мире было построено много госпиталей, в том числе и специальные госпитали для психически больных; часто эти госпитали были связаны с научными учреждениями. Обычно в соответствии с традицией арабо-мусульманского строительства в новом городе возводили мечеть, госпиталь и школу или другие общественные учреждения, которые способствовали физическому и духовному здоровью человека. Можно сказать, что арабские ученые пополнили сумму человеческих знаний новыми и оригинальными сведениями, открытыми в области естествознания и медицины, обогатив тем самым все человечество.
Представляет интерес и философская традиция мусульманского Востока, которая имеет два компонента – эллинизм и ислам, что обусловливает ее особые черты. Ведь все виды знания, все дисциплины, за которыми арабская классическая мысль признавала право на существование, благодаря Корану получали религиозное осмысление. Ибо Коран не только утверждал единство Аллаха, судьи и творца, как говорится в откровениях пророка Мухаммеда, не только устанавливал религиозную связь между верующим и его творцом-благодетелем, но и давал также импульс к неутомимому творческому поиску во всех областях знания. Следует учитывать и то, что специализация в науке никогда не препятствовала арабским ученым и мыслителям соотносить друг с другом различные дисциплины и связывать разные области знания в единое целое.
Все это необходимо иметь в виду при рассмотрении арабо-мусульманской философии, которая явно отличалась от строго религиозного аспекта классического ислама. Более того, она даже утверждала себя как видимая противоположность этому аспекту, о чем свидетельствуют постоянные расхождения в воззрениях на соответствующую роль разума и веры, деление на религиозное и рациональное знание, на рациональные суждения и суждения канонического (религиозного) права. Однако философия фактически переплеталась с теологией, когда дело касалось этики, политики и метафизики, точно так же, как каноническое право использовало области знания, которыми занимались философы: логику, математику, риторику, естественные науки. Взаимопроникновение философии и теологии можно наблюдать в работах мутазилитов, сторонников разума во всех областях, включая и религию, а также в произведениях таких гуманистов, как ад-Джахиз. Эта тенденция к синтезу еще более четко прослеживается в Х в. в трудах грамматиков, правоведов-теологов, литераторов, медиков и таких энциклопедистов, как «Братья чистоты». Ярким примером такой тенденции к синтезу служат знаменитые сказки «Тысяча и одна ночь», в которых отражено мышление народа, раскрываются его желания, верования, представления. Эта связь между гуманитарными науками и литературой обнаруживается в произведениях ряда авторов, в частности в трудах великого ученого аль-Бируни (ум. в 1048 г.), чья философия во многих отношениях удивительно напоминает философию XX в.
Процесс взаимопроникновения философии и теологии вместе с тем характеризовался постоянным столкновением двух основных подходов – рационалистического, продолжавшего традиции греческой мысли, и традиционного, заключавшегося в прямом толковании священных текстов (Корана и хадисов). И все же многие мыслители не придерживались в своем поиске такого разграничения. Нередко это были выдающиеся философы, например, Ибн Сина (Авиценна, ум. в 1037 г.), Ибн Рушд (Аверроэс, ум. в 1198 г.), Ибн Хальдун (ум. в 1406 г.). Философская мысль Ибн Сины оказала сильное влияние на философию мусульманского Востока, тогда как философская мысль — Аверроэса наложила глубокий отпечаток на средневековую европейскую философию, где аверроизм был весьма важным философским течением. В целом можно сказать, что арабские мыслители и ученые оказали громадное влияние на культуру Запада, особенно в таких областях знания, как математика, астрономия, медицина и философия.
Арабо-мусульманская культура не создала пластических искусств – живописи и скульптуры в европейском или античном понимании искусства. Ведь ислам отрицательно относился к изображению любого живого существа в живописи и скульптуре, поэтому они были представлены орнаментальными, абстрактными мотивами. Иными словами, эквивалентами пластических искусств в арабо-мусульманской культуре были художественная каллиграфия и миниатюрная живопись. Искусство каллиграфии в мире ислама считалось самым благородным искусством, а каллиграфы имели свои «академии» и пользовались большим почетом.
Необходимо отметить, что абстрактность мусульманского искусства далека от современного абстракционизма. Современные художники находят в абстракции ответ на иррациональные подсознательные импульсы; для мусульманского же художника абстрактная живопись непосредственно отражает единство в многообразии. Мусульманское искусство состоит в воспроизведении предметов в соответствии с их природой, а она насыщена красотой, поскольку происходит от бога: не остается ничего другого, как выявить и выразить эту красоту. В исламской концепции искусство в широком смысле является средством облагораживания материала. Для мусульманского искусства (ковроткачество, архитектура, живопись, каллиграфия) характерны повторение выразительных геометрических мотивов, неожиданная смена ритма и диагональная симметрия. Исламский строй ума включает в себя острое ощущение хрупкости мира, емкость мысли и действия, чувства ритма.
Другим типичным примером арабо-мусульманской культуры являются арабеска, специфический мусульманский орнамент, в котором логика связана с живой целостностью ритма. Элементы мусульманского декоративного искусства заимствованы из исторического прошлого, общего для народов Азии, Ближнего Востока и Северной Европы. Ислам ассимилирует эти архаические элементы, сводя их к наиболее абстрактному и чистому определению, в известной степени нивелирует их и таким образом лишает всякого магического характера. Как результат такого синтеза арабеска имеет аналогии в арабской риторике и поэзии, отличающихся ритмическим течением мысли, наполненным строго связанными параллелями и инверсиями. Для мусульман арабеска – не только возможность создания искусства без картин, но и средство рассеивания картины или того, что ей соответствует в мысли. В арабеске воспроизведение индивидуальной формы невозможно вследствие бесконечности полотна.
Каллиграфия, наиболее благородное визуальное искусство ислама, имеет функцию, аналогичную функциям икон в христианском искусстве, так как представляет видимое тело божественного Слова. Арабские слова в священных письменах соотносятся с арабесками, прежде всего с растительным орнаментом, связанным с азиатским символом древа мира, листья которого отвечают словам святой книги.
В арабо-мусульманском мире каллиграфия широко использовалась в архитектуре и как средство передачи текста, и просто для украшения. Архитекторы порой покрывали целые стены дворцов и мечетей затейливой арабской вязью, стилизованными мотивами из растительного мира и геометрическими узорами. Знаменита и сама архитектура, шедеврами которой являются Тадж-Махал, голубая мечеть в Стамбуле, в основе которой лежит христианский храм, голубые купола самаркандских и исфаганских мечетей, дворец Альгаморы в Гранаде, дворцы и мечети Кордовы. Нужно вспомнить и узорные изразцы мусульманской архитектуры, орнаменты которых впоследствии принесли известность персидским коврам.
Многие примеры исламского искусства можно увидеть в западном полушарии благодаря конкистадорам. В мексиканском городе Пуэбло стены старинных католических церквей покрыты изразцовой мозаикой с растительным орнаментом. Оказывается, что взаимно соперничающие культуры и религии взаимно обогащают друг друга.
Своеобразие присуще и мусульманскому пониманию морали и права, ибо считается, что следование исламской морали и законам шариата с верой в Аллаха дает возможность высшего нравственного совершенствования личности.
Наряду с принципом этического абсолютизма ислам утверждает принцип морального догматизма, требуя тем самым от приверженцев религии безусловного выполнения коранических моральных норм как данных богом и поэтому не подлежащих разумному обоснованию, независимо от социальных последствий такого поведения. Это значит, что человек должен вести себя строго определенным образом, не потому, что разумно и целесообразно, а в силу того, что так предписано аллахом. Последовательное внедрение принципов исламской морали в сознание индивида, требование неукоснительного следования им ведет к утверждению среди адептов ислама слепой, некритической приверженности нормам этой морали, воинственной нетерпимости к инакомыслию и инакомыслящим. Такой религиозный фанатизм в истории неоднократно оборачивался массовым физическим уничтожением идейных противников под флагом «борьбы с неверными», так как, подчеркивает известный французский востоковед А. Массэ, «распространение ислама с оружием в руках являлось религиозным долгом», а война «считалась справедливой, если она была предпринята с целью обратить людей в истинную веру. Такой способ обращения в истинную веру не раз приводил к пролитию безвинной крови «неверных», да и правоверных тоже.
В убеждении мусульман вся организация халифата – его власть и законы – происходят от аллаха, что выражает специфическую оппозицию исламского мышления: противопоставлено божественное человеческому или «небесное» противопоставлено «земному», но вместе с тем не было оппозиции между религиозным и светским. Так как социальная жизнь людей, в том числе и их мораль, подчинена божественному закону, то нельзя говорить о существовании светских законов, противостоящих религиозным законам, светской власти, находящейся в оппозиции религиозной власти. Ведь существовала единая мусульманская власть, источником которой является бог, т.е. перед нами картина весьма специфической теократии. Таким образом, цивилизация ислама организована вокруг весьма простых исходных концепций – религиозных догматов и законов, вытекающих из Корана и сунны – традиции, которую оставил после себя пророк. Мухаммед. В целом можно сказать, что ислам – это образ жизни.
Вклад арабо-мусульманской культуры в сокровищницу мировой культуры весьма значителен. О достижениях арабской науки в мировом масштабе уже говорилось выше. Существующее свыше тысячи лет, от Испании до Индии, искусство ислама играет в искусстве мира важную роль, особенно произведения художественного ремесла и ткани. Запад использовал его в качестве образца, перенимая мотивы из мусульманской Испании; в архитектуре Сицилии и Венеции, в тканях из Лукки и Флоренции видно сильное влияние искусства ислама. В XVII в. на Западе возникла мода на культуру и украшения мусульманского Востока. Поэзия поэтов-жизнелюбцев средневековья – Низами, Хафиза, Джами, Омара Хайяма, Руми и многих других – вдохновляла европейских и американских поэтов на создание шедевров мировой поэзии. Действенность арабо-мусульманской культуры проявляется в наше время в феномене сильного противостояния мира ислама вестернизации, идущей из круга западных культур.
Культура Возрождения и барокко
Долгое время господствовал стереотип резкого противопоставления средневековой культуры Запада и итальянского Возрождения. Средние века – это, дескать, господство церковной догмы, отсутствие яркого развития науки и искусства, мистика и мракобесие. Возрождение, наоборот, отбрасывает всю эту «ночь» средневековья, обращается к светлой античности, к ее свободной философии, к скульптуре обнаженного человеческого тела, к земной, привольной и ничем не связанной свободе индивидуального и общественного развития. Однако эта схема уже устарела, исследования свидетельствуют о том, что культура Возрождения выросла на фундаменте средневековой культуры Запада, что само Возрождение связано с переходом от аграрной культуры к городской культуре (не будем рассматривать дискуссионный вопрос о том, является ли культура Возрождения чисто европейским феноменом или она присуща и Востоку).
В контексте нашего рассмотрения достаточно заметить, что культура Возрождения (Ренессанса) в ее общеевропейской перспективе должна быть в своих истоках соотнесена с той перестройкой феодальных общественно-политических и идеологических структур, которым предстояло приспособиться к требованиям развитого простого товарного производства. Вся мера глубины происходившей в эту эпоху ломки системы общественных связей в рамках и на почве феодальной системы производства до сих пор до конца не выяснена. Однако вполне достаточно оснований сделать вывод о том, что перед нами новая фаза в восходящем развитии европейского общества. Это – фаза, в которой сдвиги в основаниях феодального способа производства потребовали принципиально новых форм регулирования всей системы власти. Политико-экономическая суть определения эпохи Возрождения (XIV-XV вв.) состоит в ее понимании как фазы полного расцвета простого товарного производства. Общество в связи с этим стало более динамичным, продвинулось вперед общественное разделение труда, были сделаны первые ощутимые шаги в секуляризации общественного сознания, течение истории ускорилось.
Поскольку это относится к фундаментальным социальным связям, названные сдвиги заключались в постепенном разрушении вассальной системы, основанной на земельных дарениях, в возобладании денежной формы доходов класса феодалов, в смене сюзеренитета – феодально-договорного характера королевской власти (ее принцип – «первый среди равных») королевской властью, основанной на принципе публичного суверенитета. Все это привело к тому, что под покровом догматизма и авторитаризма схоластики были проложены пути для опытного познания природы, для разграничения юрисдикции церкви и государства, для формирования доктрины сословного государства, для рецепции элементов римского права, в которых столь остро нуждалось товарное производство. Иными словами, античное культурное наследие приобрело в условиях эпохи Ренессанса огромный практический смысл – оно в равной степени было необходимо для формулирования элементов нового права и новой политики, новой натурфилософии, новой этики и эстетики. Этот процесс секуляризации многих важных областей знания и мышления как такового привел к появлению культуры Ренессанса, в центре которой находится гуманизм как проявление особого интереса к человеческим, земным ценностям.
Ренессансная культура основана на двух источниках – античное классическое наследие и наследие столь презиравшихся гуманистами «темных веков» средневековья. Хотя эпоха Возрождения декларировала пределом духовных стремлений всего лишь максимально близкое подражание античности: латынь моделировать по Цицерону, писать историю, как Ливии, в комедии имитировать Плавта и Теренция, в трагедии – Сенеку и т.д., однако свой отпечаток наложила на эпоху и средневековая культура. В силу этого подражание неизбежно либо вырождалось в жалкое эпигонство и карикатуру, либо, что чаще и существеннее, выливалось в оригинальное творчество. Именно в последнем случае становилось очевидным, что творцы культуры Возрождения, черпая из обоих источников – языческо-античного и христианско-средневекового, – в действительности не следовали рабски ни одному и создали оригинальную культуру с присущими ей чертами.
Фундаментальным здесь является антропоцентризм как структурообразующий принцип новой системы культуры, как точка отсчета в шкале ренессансных ценностей. Он и есть тот «магический кристалл», который открывает глубинную суть всей совокупности феноменов, связываемых с ренессансной культурой. Именно в рамках этой культуры произошло открытие мира и человека, понимаемых принципиально по-новому в сравнении с умирающим средневековьем. Перемена была поистине поразительной: вместо столь характерной для ортодоксии христианства постоянной заботы верующего о мире вечном, потустороннем в мировидении гуманистов на первом плане оказалось сильнейшее стремление человека к земной, прижизненной и посмертной славе. При формальном сохранении традиционно-христианской интерпретации «великой цепи бытия» в центре мироздания гуманистов истинно творческим началом бытия оказывался не бог, а человек. В этой замене традиционного теоцентризма антропоцентризмом сошлись и пересеклись все линии гуманистического учения о человеке.
В этой связи следует указать на три специфические черты этого учения: 1)«реабилитация» природы, а вместе с ней и через нее природы самого человека, что в итоге привело у обожествлению природы и признанию человека гармоническим единством телесного и духовного начал; 2)выдвижение на первый план личного и деятельного основания категорий «достоинство» и «добродетель»; 3)радостное мировосприятие, требование полноты жизни – всеми чувствами, всеми способностями, гармония разума и страстей. И как бы в противовес столетиями до этого звучавшему мотиву о «жалких условиях человеческого существования», «о презрении к миру» гуманисты настойчиво подчеркивали прямо противоположную идею – о красоте и гармонии мира, о достоинстве человека, не родовом и сословном, а сугубо личном, т.е. потенциально идею о равной важности каждого индивидуального существования. В развитом виде она уже представлена в трактате флорентийского гуманиста Джаноццо Манетти «О достоинстве и превосходстве человека» (середина XV в.) и с этих пор становится излюбленной темой гуманистической литературы.
Не менее интересной является и такая черта культуры Ренессанса, как ее ориентированность на «омолаживание» и регенерацию времени. Конституирующим элементом социально-художественного сознания эпохи Возрождения было повсеместно распространенное чувство юности, молодости, начала. Его противоположностью было образное понимание эпохи средневековья как осени. Юность Возрождения должна быть вечной, ведь античные боги, которым стремились подражать люди Ренессанса, никогда не старели, не подчинялись власти времени. Миф о юности имеет подобно другим мифам (счастливого детства, утраченного рая и пр.) все черты изначального архетипа, который постоянно возрождается, чтобы вернуться как идеальный образец в измененных ипостасях в разных культурах и в разное время. Весьма мало культур, где выше ценятся зрелость, опыт, прелести старости, чем юность.
Культура Ренессанса, его искусство и прежде всего пластика позволяют сформулировать парадокс: архетип юности, который по своей сути является выражением поиска неизменности, на вид как бы историчен. Основой этого парадокса служит принятое Ренессансом положение о принципиальной генетической тождественности мира природы и мира культуры. Это положение в ренессансной культуре становится лейтмотивом в сочинениях писателей, философов и художников. Классическая формулировка Пикоделла Мирандолы в «Речи о достоинстве человека» представляет собой выражение общепринятого представления о принципиальном единстве мира. И, наконец, Ренессанс представляет собой первую культурную форму регенерации времени, сознательно выражающей идею обновления. На эпоху Ренессанса можно также взглянуть как на великую цельную попытку начать историю заново, на акт обновления начала, регенерацию социального времени. В целом можно сказать, что именно в ренессансной культуре была выработана идея о безграничном могуществе человека, о его неограниченных возможностях.
В эпоху Возрождения высококультурная светская жизнь неразрывно связана с чисто бытовым индивидуализмом, который был тогда стихийным, неудержимым и ничем не ограниченным явлением. Для ренессансной культуры характерно несколько ее бытовых типов: религиозный, куртуазный, неоплатонический, городской и мещанский быт, астрология, магия, приключенчество и авантюризм. Прежде всего, рассмотрим кратко религиозный быт, на котором сказался стихийный разгул секуляризованного индивида. Ведь все недоступные предметы религиозного почитания, требующие в средневековом христианстве абсолютного целомудренного отношения, становятся в эпоху Возрождения чем-то очень доступным и психологически чрезвычайно близким. Само же изображение возвышенных предметов такого рода приобретает натуралистический и панибратский характер. В одном из произведений той эпохи Христос обращается к одной тогдашней монахине с такими словами: «Присаживайся, моя любимая, я хочу с тобой понежиться. Моя обожаемая, моя прекрасная, мое золотко, под твоим языком мед… твой рот благоухает, как роза, твое тело благоухает как фиалка… Ты мною завладела подобно молодой даме, поймавшей в комнате молодого кавалера». Однако не вся религиозная эстетика Ренессанса отличалась такими уродливыми, панибратскими чертами. Были и другие типы, существовавшие и раньше, поэтому они не являются существенно новыми. Можно отметить, что в эту эпоху именно в лице Франциска Ассизского (XIII в.) прежний религиозный тип достигает если не прямого пантеизма, то во всяком случае созерцательно-любовного и умиленного отношения к природе.
Определенным типом Ренессанса является та куртуазная жизнь, которая связана со «средневековым рыцарством». Средневековые представления о героической защите возвышенных духовных идеалов в лице культурного рыцарства (XI-XIII вв.) получили небывалую художественную обработку не только в виде изысканного поведения рыцарей, ной в виде изощренной поэзии на путях растущего индивидуализма. Эта рыцарская практика трубадуров, труверов и миннезингеров уже в предвозрожденческую эпоху деградирует до богемного поведения вагантов и вошла в возрожденческую литературу.
Может быть, наиболее ярким возрожденческим бытовым типом было то веселое и легкомысленное, углубленное и художественно красиво выраженное общежитие, о котором нам говорят документы Платоновской академии во Флоренции конца XV в. Здесь мы находим упоминания о турнирах, балах,.карнавалах, торжественных въездах, праздничные пирах и вообще о всякого рода прелестях даже будничной жизни – летнего времяпрепровождения, дачной жизни, – об обмене цветами, стихами и мадригалами, о непринужденности и изяществе как в повседневной жизни, так и в науке, красноречии и вообще в искусстве, о переписке, прогулках, любовной дружбе, об артистическом владении итальянским, греческим, латинским и другими языками, об обожании красоты мысли и увлечении религиями всех времен и всех народов. Все дело здесь в эстетическом любовании антично-средневековыми ценностями, в превращении своей собственной жизни в предмет эстетического любования.
Наряду со всем этим бытовая практика алхимии, астрологии и всякой магии охватывала все возрожденческое общество снизу доверху и была отнюдь не результатом невежества. Она – результат все той же индивидуалистической жажды овладеть таинственными силами природы, которая дает себя знать даже у Фрэнсиса Бэкона, этого знаменитого поборника индуктивных методов в науке. С этим связан и тот исторический парадокс, что священная инквизиция получает расцвет в эпоху Возрождения. Охота на еретиков и ведьм, безудержный террор и коллективные психозы, жестокость и моральное ничтожество, страдания и обычное скотство являются продуктами Ренессанса; они, как и деятельность священной инквизиции, не противостоят тогдашним великим достижениям духа и мысли человека, а связаны с ними, являются их неотъемлемой частью, выражают аутентичные стремления и потребности человека. Ведь Возрождение весьма богато бесконечными суевериями, которые пронизывали решительно все слои общества, включая ученых и философов, не говоря уже о политиках и правителях.
Одним из интересных бытовых типов Возрождения, несомненно, было приключенчество и даже прямой авантюризм, о чем свидетельствует знаменитая поэма Лудовико Ариосто «Неистовый Орландо» (1532). То, что эти бытовые формы оправдывались и не считались нарушением человеческой нравственности, в историческом смысле было чем-то передовым. Это был все тот же возрожденческий стихийный индивидуализм, который здесь уже не связывал себя с какими-нибудь возвышенными платоническими теориями, но который уже начинал давать большую волю отдельным страстям и чувствам человека, правда, еще не в их окончательной разнузданности и аморализме.
Далее, городской тип возрожденческой культуры, как это видно из французских фабльо и немецких шванков и вообще из возрожденческой новеллы, изобилует натуралистическими зарисовками предприимчивого и пробивного героя восходящих плебейских низов, с глубоким сатирическим содержанием. В этих новеллах критикуются тогдашние общественные язвы и особенно злоупотребления и моральная расшатанность духовенства. Атеизм тоже не был возрожденческой идеей, но антицерковность была самой настоящей возрожденческой идеей, коренящейся в быту. Наконец индивидуализм, лежащий в основе всей культуры Возрождения достигает своего самоотрицания тогдашних мещанских теориях. Мещанство тоже не было культурным типом Возрождения, но на путях измельчания глубоко и красиво выраженного ренессансного индивидуализма, несомненно, создавало все предпосылки также и для функционирования мелкой человеческой личности (наряду, конечно, с великими личностями) в последующие века европейского развития.
Возрождение прославилось своими бытовыми типами коварства, вероломства, убийства из-за угла, невероятной мстительности и жестокости, авантюризма и всякого разгула страстей – это обратная сторона общепризнанного возрожденческого титанизма. Разгул страстей, своеволие и распущенность достигают в ренессансной Италии невероятных размеров. Священнослужители содержат мясные лавки, кабаки, игорные и публичные дома, так что приходится неоднократно издавать декреты, запрещающие священникам «ради денег делаться сводниками проституток», но все напрасно. Монахини читают «Декамерон» и предаются оргиям, а в грязных стоках находят детские скелеты как последствия этих оргий. Тогдашние писатели сравнивают монастыри то с разбойничьими вертепами, то с непотребными домами. Папа Александр VI и его сын Цезарь Борджиа собирают на свои ночные оргии до 50 куртизанок; в Ферраре герцог Альфонс среди бела дня голым прогуливается по улицам, а в Милане герцог Талеаццо Сфорца услаждает себя за столом сценами содомии. В Италии той эпохи нет никакой разницы между честными женщинами и куртизанками, а также между законными и незаконными детьми. Незаконных детей имели все: гуманисты, духовные лица, папы, князья, например у Никколо д'Эсте – около 300 внебрачных детей. Многие кардиналы поддерживали отношения со знаменитой куртизанкой Империей, которую Рафаэль изобразил на своем Парнасе в Ватикане.
Внутренние раздоры и борьба партий в различных итальянских городах, не прекращавшаяся всю эпоху Возрождения и выдвигавшая сильные личности, которые утверждали в той или иной форме свою неограниченную власть, отличались беспощадной жестокостью и какой-то неистовой яростью. Вся история Флоренции XIII-XIV вв. заполнена этой дикой и беспощадной борьбой. Казни, убийства, изгнания, погромы, пытки, заговоры, поджоги, грабежи непрерывно следуют друг за другом. Победители расправляются с побежденными, а через несколько лет сами становятся жертвами новых победителей. То же самое мы видим в Милане, Генуе, Парме, Лукке, Сиене, Болонье и Риме. Когда умирал какой-нибудь известный человек, сразу же распространялись слухи, что он отравлен, причем очень часто эти слухи были вполне оправданны. Разгул страстей и преступлений коснулся многих художников и гуманистов Возрождения.
Совершенно невероятной вспыльчивостью, наивным самообожанием и диким, необузданным честолюбием отличался знаменитый скульптор-ювелир XVI в. Бенвенуто Челлини. Он убивал своих соперников и обидчиков, настоящих и мнимых, колотил любовниц, рушил и громил все вокруг себя. Вся его жизнь переполнена невероятными страстями и приключениями: он кочует из страны в страну, со всеми ссорится, никого не боится и не признает над собой никакого закона. Можно привести множество примеров такого рода, все они свидетельствуют о том, что безграничный разгул страстей, пороков и преступлений органически связан со стихийным индивидуализмом и прославленным титанизмом всего Ренессанса.
Характеризуя эпоху Возрождения, Ф. Энгельс писал в «Диалектике природы»: «Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии, были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно-ограниченными. Наоборот, они были более или менее овеяны характерным для того времени духом смелых искателей приключений… Но что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе, становятся на сторону той или иной партии и борются кто словом и пером, кто мечом, а кто и тем и другим вместе. Отсюда та полнота и сила Характера, которые делают их цельными людьми». Подводя итоги общественным сдвигам эпохи, Энгельс отмечает, что она положила начало развитию современных наций, а в области искусства говорит о собственно «возрождении» греческой античности, и о таком расцвете искусства, которого уже никогда больше не удавалось достигнуть. Действительно, творчество является основной категорией для интерпретации роли искусства в эпоху Ренессанса, оно было признано выражением красоты человеческой цивилизации. Философский постулат о творческих возможностях человека – «человек может стать таким, каким хочет», провозглашенный Пикоделла Мирандола, – нашел свое осуществление в расцвете ренессансного искусства.
Идеал жизни, соответствующей искусству, был реализован прежде всего во Флоренции XV в. – «идеальном» городе, смоделированном воображением и руками великих творцов. «Идеальный» город родился прежде всего благодаря открытию перспективы, очерченной Брунеллески и Леонардо да Винчи, а также в силу осуществленного единства пространственно-пластического и общественно-политического видения мира. Впервые в таких масштабах появилось человеческое пространство, материальное и духовное, смело противопоставленное природному пространству. В своей «Похвале флорентийцам» (1518) Ф. Меланхтон подчеркнул вдохновенный характер эстетической культуры Флоренции, который «дал первый импульс той необратимой перемене, которая коснулась всех культурных, общественных, воспитательных, политических и религиозных учреждений христианского мира, знаменуя новую блестящую эру в истории человечества». Идеальной моделью творческого человека был художник – жрец искусства, одаренный продуктивным воображением, благодаря которому он преобразует и мир, и самого себя. Имена таких художников, как Брунеллески, Донателло, Мазаччо, Альберта и др., символизируют величие флорентийского искусства.
Исследователь и почитатель Ренессанса Я. Буркхард один из разделов своей книги, посвященной анализу культуры и искусства итальянского Возрождения, назвал «Государство как произведение искусства». В ту эпоху концепция искусства, которое организует мир, охватывала как предметный мир города, так и общественную жизнь с ее играми, зрелищами и театром. Излюбленными развлечениями флорентийцев были карнавальные фестивали с участием масок, балы и турниры и уличные театральные спектакли. Произведения живописи передают сцены церемоний и зрелищ, объединяющих в общем переживании актеров и зрителей, участвующих в различных проявлениях этих празднеств. Для них характерен мотив победы и молодости, радостных образов человеческого счастья. Ренессанс был той эпохой, в которой гармония между общественным пространством и эстетическим опытом достигла своей кульминации.
Нет ничего удивительного в том, что в эпоху Ренессанса возникла новая – первая современная литература. В заметке, озаглавленной «Различие положения в конце древнего мира (ок. 300 г.) ив конце средневековья (в 1453 г.)» Ф. Энгельс говорит о «могучем литературном подъеме XIV в.», а в его известной оценке места Данте в истории культуры в качестве рубежа выступает 1-300 г. Ренессансной литературе приходилось вскрывать свойственное многим людям того времени переплетение героического энтузиазма, титанической энергии и разносторонности с чертами феодальными и с Хищничеством «первоначального накопления». Не случайно художниками Возрождения, особенно в Англии — Кристофером Марле и Шекспиром, – была создана галерея персонажей, исторических, легендарных, современных, у которых необузданный индивидуализм перерастает в неслыханное злодейство. Завоеватель Тамерлан, ростовщик Варавва у Марле, шекспировские короли – от Иоанна до Ричарда III, многие частные лица – Эдмунд, Яго, Шейлок – отражают и воплощают жестокость времени, злодейские умыслы, ранее не доступные средневековому «патриархальному» варварству. «Первоначальное накопление» в эпоху Возрождения было двойником исторического прогресса.
Для философии Возрождения характерна пантеистическая тенденция; именно проповедь безличного начала и является тем, что привело цветущий Ренессанс к падению. Наиболее ярко пантеизм проявился в трудах Бернардино Телезио, Франческо Патрици, Джордано Бруно и Томмазо Кампанеллы. Так, для учения Телезио характерно то, что и бог, и его творение, включая бессмертную человеческую душу и целесообразно построенную природу, оказываются безличными началами. У Патрици выше всего свет, а все мироздание вместе с человеком и материальными вещами есть только иерархийная эманация этого пер-восвета, т.е. перед нами неоплатонизм. Бруно создал одну из самых глубоких и интересных форм пантеизма в Италии XVI в.; в основе его учения о красоте божественной вселенной и, следовательно, о красоте каждого отдельного элемента такой вселенной, героически стремящегося слиться с божеством (оно же тут и материальная вселенная), лежит основной онтологический принцип – все во всем (этот принцип используется в науке XX в.). Весьма противоречива пантеистическая система Кампанеллы, так как в ней выступает самый настоящий монотеистический бог и вместе с тем провозглашается полная свобода чувственного восприятия человека, полная свобода основанной на нем логики, гносеологии и науки, а тем самым и полная независимость от божества и его установлений. Противоречия системы Кампанеллы и его заигрывания с точными науками, в которых он мало что понимал, свидетельствуют как о прогрессирующем развале Ренессанса, так и о прогрессирующем становлении новейшего естествознания. Одним из самых ярких явлений эпохи Ренессанса в традиционном изложении обычно представляется гелиоцентрическая система Коперника и учение о бесконечных мерах Джордано Бруно. Тем не менее открытие Коперника было передовым и революционным событием для последующих веков, но для Ренессанса это было явлением не только упадка, но даже возрожденческого самоотрицания. Дело в том, что Ренессанс выступил в истории западной культуры как эпоха возвеличивания человека, как период веры в человека, в его бесконечные возможности и в его овладение природой. Но Коперник и Бруно превратили Землю в какую-то ничтожную песчинку мироздания, а вместе с тем и человек оказался несравнимым, несоизмеримым с бесконечной темной бездной мирового пространства. Возрожденец любил созерцать природу вместе с неподвижной Землей и вечно подвижным небесным сводом. Но теперь оказалось, что Земля – это какое-то ничтожество, а никакого неба и вообще не существует. Возрожденческий человек проповедовал могущество человеческой личности и свою связь с природой, которая для него была образцом его творений, а сам он тоже старался в своем творчестве подражать природе и ее создателю – Великому художнику. Но вместе с великими открытиями Коперника, Галилея и Кеплера все это могущество человека рухнуло и рассыпалось в прах. Возникла картина мира, в которой человек превратился в ничтожество с бесконечно раздутым рассудком и самомнением. Таким образом, гелиоцентризм и бесконечное множество миров не просто противоречили культуре Ренессанса, но были ее отрицанием.
Религиозная жизнь Ренессанса по своей обширности необозрима, подобно точной науке, хронологически связанной с Возрождением, и в религии совершается колоссальный переворот. Речь идет о зарождении в первой половине XVI в. в Германии протестантизма, который, так же как и коперникианство, был продуктом все того же необычайного развития возрожденческого свободомыслия. Раньше церковь мыслилась как некоторого рода таинственный коллективный организм, в котором каждый его член имеет самое непосредственное общение с Христом. Теперь же все таинства обряда были отменены, а церковь превратилась в молитвенный дом, где уже ничего не оставалось, кроме пения молитв и слушания проповедей. Быть членом такого коллектива молящихся вне всякой церковной иерархии, которая производила себя от самих апостолов; и вне всяких таинств и обрядов, в которых непосредственно присутствовал сам Христос, – это и значило отколоться от католической церкви и стать протестантом. Таким образом, протестантизм.появился как результат столь огромного развития начал свободомыслия эпохи Ренессанса, что он стал подлинным и настоящим самоотрицанием Ренессанса. В этом смысле и коперникианство, и протестантизм представляют собой явления одного порядка.