ОГЛАВЛЕНИЕ
1. ВВЕДЕНИЕ
2. ГЛАВА I. Танцевальная культура коренных народов Севера
1.1 Танцевальная культура эвенов иэвенков
1.2 Танцевальная культура ительменов,коряков, чукчей и юкагиров
1.3 Танцевальная культура эскимосов
3. ГЛАВА II. Подражательные танцы коренных народов Севера
2.1 Взаимосвязь сюжетовподражательных танцев с фольклором и обрядовой культурой
2.2 Лексика подражательных танцевнародов Севера
4. Заключение
5. Список использованной литературы
ВВЕДЕНИЕ
Арктическаяцивилизация существует уже несколько тысячелетий и только в XIX-XX вв. мировая наука открыла для себя уникальные явлениякультуры, созданные коренными народами Севера. Вызывает восхищение то, чтосеверные народы, проживающие на гигантских просторах Российской Федерации,смогли не только выжить, но и создать свою неповторимую традиционную культуру.
Укаждого из коренных народов Севера мы встречаем древнюю мифологию, насыщеннуюпоэтической образностью, символами и иносказаниями, танцевальную культуру, народнуюпесню, музыкальную культуру.
Традиционнаяхореография коренных народов Севера была почти неизвестной в этнографии вплотьдо начала XX века, но сегодня четкопрослеживается несколько этапов ее исследования. Первые достоверные описанияотдельных танцев, пластики, движений в обрядах и ритуалах появились в конце XVIII – начале XIX вв. в работах В.Г. Тан-Богораза, И.Е. Вениаминова,И.Г. Вознесенского, Ф.П. Врангеля, И.И. Георги, Н.Л. Гондатти, К.В. Дитмара,Л.А. Загоскина, В.И. Иохельсона. С.П. Крашенинникова, М.А. Кастрена, Ж.Лессепса, Я.И. Линденау, Р.К. Маака, А.Ф. Миддендорфа, Г.А. Сарычева, Г.В.Стеллера, П.С. Палласа и других.
Вначале, середине и конце XXвека хореографической этнографией занимались и продолжают заниматься: А.А.Айзенштадт, А.И. Алексеева, А.Ф. Анисимов, А.С. Берг, В.Г. Тан-Богораз, И.А.Бродский (Богданов), Г.М. Василевич, Б.А. Васильев, И.А. Вдовин, М.Г.Воскобойников, Г.Н. Грачева, И.А. Гурвич, Н.Н. Диков, Б.О. Долгих, М.Н. Жирков,О.Э.Добжанская, Л.Н. Жукова, В.Ф. Зуев, Г.Н. Курилов, Р.Г. Ляпунова, Н.В.Лукина Г.А. Меновщиков, А.П. Окладников, А.А. Попов, Г.Н. Прокофьев, Е.М.Робандеева, Ю.Б. Симченко, З.П. Соколова, С.Н. Стебницкий, Ч.М. Таксами, В.Н.Черницов, Л.В. Хомич, В.И. Цинциус. Ю.И. Шейкин и др. Особо подчеркнем заслугив этой области этнохореографов, таких как С.Зверев, У.Избеков, М.Я. Жорницкая,Ф.С. Иванов, С.Ф. Карабанова, Н.С. Каплин, Э.А. Королева, Т.П. Лукашкина,А.А.Петров, А.Г. Лукина, В.Н.Нилов, Е.А. Рультынэут, Л.Г. Степанова, И.Г.Скляр, Н.А. Стручкова, Л.Е. Тимашова, С.Н. Худяков и др.
Сегоднякоренные народы Севера расселены почти на половине территории РоссийскойФедерации. Эти народы имеют официальный статус в десяти автономных округах:Агинском-Бурятском, Коми-Пермяцком, Корякском, Ненецком, Таймырском (Долгано-Ненецком),Усть-Ордынском, Ханты-Мансийском, Чукотском (Чукотско-Эскимосском),Эвенкийском, Ямало-Ненецком. В пяти республиках (Алтае, Бурятии, Коми, Тыве,Якутии); в четырех краях (Алтайском, Красноярском, Приморском, Хабаровском); одиннадцатиобластях (Амурской, Архангельской, Иркутской, Камчатской, Кемеровской,Магаданской, Мурманской, Сахалинской, Томской, Тюменской, Читинской).
В даннойработе традиционная хореография коренных народов Севера представлена семьюэтнокультурными группами (объединенными по лингвистическому признаку), в каждойиз которых сложилась своя система традиционных и культурно-ценностныхориентаций и своеобразной пластики:
— алеутско-эскимосские народы (алеуты и эскимосы);
— палеоазиатские народы (ительмены, коряки, чукчи, юкагиры);
— северо-самодийские народы (ненцы, энцы, нганасаны и селькупы);
— югорские (манси и ханты);
— тунгусские народы (эвенки и эвены);
— тунгусо-маньчжурскиенароды (нанайцы, удэгейцы, уличи и нивхи);
— тюркскиенароды (долганы, тофалары и якуты).
Актуальностьтемы.
Актуальностьтемы диктуется тем, что в наше время танцы коренных народов Севера изученынедостаточно, в частности, подражательные танцы. Сам образ жизни и традиционныевиды хозяйствования этих народов обусловили их традиционную культуру. Традиционныетанцы народов Севера были тесно связаны с окружающей природой и обожествлениемразличных духов, тотемов, олицетворяющих разные явления природы. С другойстороны, питательной средой для танцевальной культуры были богатый устный фольклор,разнообразные обряды и традиционные верования этих народов. Отсюда и исходятподражательные танцы коренных народов Севера.
Цель изадачи исследования.
Истокамиподражательных танцев являются близость к природе, восприятие окружающейприроды как живого организма, когда эти народы все вокруг одухотворяли,различные явления природы они наделяли духами-хозяевами, поклонялись тотемамсвоих родов, которых они представляли в виде различных рыб, птиц, животных. Втрадиционном мировоззрении этих народов преобладало чувство слитности сприродой, кормящей их, обожествление природы, их образ жизни и традиционныевиды хозяйствования (оленеводство, звероловство, рыболовство, охота). Дляисследования нами отобраны следующие северные народы: эвены, эвенки, юкагиры,коряки, ительмены, чукчи, эскимосы, традиционная и танцевальная культуракоторых в целом достаточно изучена исследователями разных поколений. Исходя изэтого, нами поставлены следующие цели и задачи: а) анализ сведений об историиисследования традиционной танцевальной культуры данных народов, в том числеподражательных танцев; б) краткая характеристика танцевальной культуры этихнародов; в) анализ подражательных танцев народов Севера с точки зрения сюжета илексики, в котором нашли отражение различные мифы, сказки, разнообразныеобряды, верования. Рассматриваются характерные и имитационные позы, движения, пантомимическиевыражения (мимика, гримасы) в контексте народного танцевального костюма,атрибутики и музыки.
Новизнаисследования.
Новизнаисследования заключается в том, что впервые целенаправленно и комплексноизучены наиболее распространенный вид северных танцев – подражательные танцы,которые являются наиболее характерными и оригинальными в танцевальной культуреэтих народов. Дается сравнительный анализ подражательных танцев этих народов, укоторых есть много общего, характерного, но есть и отличия. Именно новизнуработы представит выявление своеобразия подражательных танцев.
Практическаязначимость.
Полученныерезультаты анализа подражательных танцев с точки зрения сюжета и лексики, атакже характеристики танцевальной культуры данных народов могут быть полезныдля специалистов-хореографов, этнографов, культурологов, а также для широкогокруга лиц, интересующихся культурой этих народов. Работу можно порекомендовать студентамВУЗов, ССУЗов, учителям школ, преподавателям для работы над изучением северноготанца, руководителям самодеятельных коллективов. Анализ конкретныхподражательных танцев представят интерес для самих носителей культуры коренныхнародов Севера.
Дипломная работа состоитиз Введения, двух глав, Заключения, Списка использованной литературы иПриложения. В первой главе «Танцевальная культура коренных народов Севера»дается характеристика танцевальной культуры по трем группам народов: а) эвенов,эвенков; б) ительменов, коряков, чукчей и юкагиров; в) эскимосов. Даннаяхарактеристика дается на фоне традиционной культуры этих народов, ихтрадиционного образа жизни, типов хозяйствования, мировоззрения, религиозныхверований и представлений, фольклорных жанров и обрядовой культуры.
Вовторой главе «Подражательные танцы коренных народов Севера» нами анализируютсявзаимосвязь сюжетов подражательных танцев с фольклором и обрядовой культуройэтих народов. Основу разнообразных сюжетов подражательных танцев составляютмифы, сказки, поверья, праздники календарного цикла обрядов и промысловыеобряды, связанные с сезонными периодами охоты и традиционных промыслов(звероловство, рыболовство и др.). Анализ лексики подражательных танцев народовСевера включает характерные и имитационные позы, движения, пантомимическиевыражения (мимика, гримасы), которые нами рассматриваются в совокупностимузыки, народного танцевального костюма и атрибутики. Здесь нами выявляются общиехарактерные черты, а также их своеобразие.
В заключениинами даются определенные выводы проделанной работы.
5. Список использованнойлитературы
ГЛАВА I. ТАНЦЕВАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА КОРЕННЫХНАРОДОВ СЕВЕРА
1.1 Танцевальная культураэвенов и эвенков
Традиционным занятиемкочевых северных народов в далеком прошлом была охота на дикого оленя, лося,барана, а в прибрежных районах рыболовство и отчасти охота на морского зверя.Эвены и их ближайшие родственники эвенки очень сходны по языку и культуре.Около 2000 лет назад они одомашнили северного оленя и приобрели навыки оленеводства,которое остается до настоящего времени их основным занятием.
Эвены
Эвен (самоназвание), устаревшеерусское — ламуты («приморские жители», от эвенкийского ламу — «море»). Эвены родственный эвенкам народ расселены небольшимигруппами на обширной территории Магаданской и Камчатской областей, Хабаровскогокрая и Республики Саха (Якутия). Численность эвенов составляет около 17 тыс.человек. На территории Якутии их насчитывается 9216 человек.
Основным занятием эвеновбыло оленеводство, которое обусловило формирование особого, кочевого укладажизни, самобытной культуры. Народ выработал своеобразное мировосприятие, преждевсего через свою хозяйственную организацию. Олень давал эвену все основныеисточники его существования. Одновременно он оказывал огромное влияние народовую организацию кочевников, регламентировал их взаимоотношения. Ритуальнаякультура эвенов всецело исходила и определялась их оленеводческо-охотничьимхозяйством. Мировосприятие, миропознание и миропонимание народа формировалисьпод непосредственным влиянием уклада и образа жизни кочевника – этого сына севернойприроды.
Именно это обстоятельствосыграло решающую роль в становлении определенных черт традиционногомировоззрения эвенов. Вполне понятно, что мировоззрение любого народа, в данномслучае и эвенов, подвергается весьма сильному влиянию соседних народов. Дляэвенов — это были эвенки, юкагиры, коряки, якуты, русские и другие народы.Поэтому в их религиозных представлениях соседствовали и некоторые христианские,и шаманистические, и анимистические представления. Духи природы и конкретнойместности, культ медведя, оленя, предков сохранялись в памяти народа. Объектамипоклонения являлись солнце, луна и другие светила.
В прошлом, обрядовыеобычаи эвенов включали массовые общеплеменные ритуальные празднества,содержащие благопожелания и религиозные песни-пляски, личные взаимодействиячеловека с миром духов на основе шаманства. Особое место занимала охота намедведя, регламентированная строгими правилами и обрядами. По случаю добычимедведя устраивали Медвежий праздник.
Танцыбыли основным развлечением после долгих месяцев зимы, ограниченной семейнымкругом, бесконечных скитаний охотников в тундре. Девушки готовились к летнемухороводу с зимы, расшивая бисером и подшейным волосом оленя фартуки, кафтаны икапорообразные шапки из желтоватой дымленой или белой ровдуги. Традиционная хореография тунгусскихнародов (эвенов и эвенков), широко расселенных по центральной и восточнойСибири, имеет общую систему круговых танцев-хороводов с пением и обладает жанровойсамостоятельностью, функционируя в общеэтнических, семейных и шаманскихпразднествах.
Круговыетанцы-хороводы «ХЭДЬЕ», «ХЭДЬЭ», «ХЭДЮГЭ» сопровождались песней запевалы,которому вторили все исполнители.
Слово «Хэдьэ»означает танец. Исследователи эвенского языка В.И. Цинциус и Л.Д. Ришес в«Русско-эвенском словаре» пляску, танец эвенов переводят так: «хэдье», «хэдъэ»,«хэдюгэ», «хэдедэй» и др.
Устраивалиих, как правило, вечером, когда спадала жара. В сумерках белой ночи яркаялегкая национальная одежда эвенов придавала хороводу праздничный, живописныйвид.
«ХЭДЮГЭ»— женский хороводныйтанец. Исполнительницы становятся в круг лицом к центру. Руки, согнутые влоктях, могут быть соединены ладонями (под руки); подняты вверх «свечкой» так,чтобы локти ложились на плечи соседей; вытянуты в стороны на уровне плеч исоединены ладонями так, чтобы пальцы были подняты вверх, а кисти согнуты.
Движениеисполняется плавно, перекатом, будто танцуют по мягкому мху. Первый шаг делаютправой ногой вперед вправо, перекатывая ступню с пятки на низкие полупальцы,пятку левой ноги приподнимают, руки плавно проводят вперед до уровня плеча.Затем делают шаг левой ногой назад за правую ногу с продвижением вправо,перекатывая ступню с полупальцев на пятку, правую ногу плавно переводят накаблук, руки опускают вниз. Круг плавно движется вправо. С ускорением темпашаги переходят в прыжки.
Девушкиделают прыжок на низкие полупальцы правой ноги вперед вправо, мягко приседая,руки поднимают от локтя вверх «свечкой», левую ногу подтягивают носком к правойноге до уровня щиколотки. Затем следует прыжок на левую ногу, двигаясь вправо,правую ногу подтягивают к левой, касаясь носком щиколотки левой ноги, рукиопускают от локтя вниз.
Движениеповторяется и постепенно приобретает характер широкого полета. Тогда рукиопускают на плечи ладонями вниз, ладони отрывают от плеч и поворачивают вправо,они как бы взлетают.
Наиболеехарактерным для эвенов является хороводный круговой танец «ХЭДЬЭ», исполняемыйэвенским населением во время празднования Дня оленевода большим числом участниковпод ритмические выкрики. Обычно хоровод водили весной. Некоторые информаторы говорили,что танец «НОРГЭДЭЙ» относится к весеннему времени (встреча весны и солнца), а «Хэдъэ»— к осеннему периоду, к прощанию с теплом, когда охотники-эвены перекочевывают назимние места. Это массовый, наиболее распространенный круговой танец. Онсопровождается отдельными словами и звуками, которые произносит запевала иповторяют все участники. Существует три варианта «Хэдъэ», отличающихся по типудвижения.
Первыйвариант, зафиксированный в Улахан-Чистайском наслеге Момского района и вАллаиховском районе, вероятно, наиболее древний. Для него характерносопровождение специфическими гортанными звуками. Начинают танец мужчины.Взявшись под руки, медленно переступая с ноги на ногу и пружиня в коленях, онидвигаются по ходу солнца. Постепенно к ним присоединяются другие танцоры. Когдаих собирается достаточное число, круг замыкается, и тогда в него входятженщины. Вначале танцуют, опустив голову. Затем ритм танца убыстряется, всерезко поднимают голову и проделывают ею энергичные движения вперед и назад.Подбородок сильно выпячивают вперед, одновременно поднимают и опускают плечи,покачивая согнутыми в локтях руками. Затем голову откидывают немного назад, повторяя движениеплечами. Все движения исполняют свободно, не напрягая мышц (как будто бегущийолень мотает головой). После этого делают легкий прыжок влево по кругу,опускаясь с полупальцев на всю стопу левой ноги; правую, скользя носком,подводят к левой ноге, одновременно резко выдвигают подбородок вперед, а плечиприподнимают, чуть-чуть отводят назад и опускают, проводя вперед. Одновременнопокачивают согнутыми в локтях руками. Опускаются с полупальцев на всю стопуправой ноги и слегка приподнимают левую ногу, касаясь носком пола. Головуоткидывают назад, а плечи приподнимают и опускают, проводя чуть вперед.
Темптанца сначала умеренный, но после слов запевалы
ВМомском районе нынешней Республики Саха (Якутия) парным был ныне забытыйженский танец «КИНДИ» с элементами подражания. Его исполняли молодые женщины,обладающие хорошими голосами. Исполнителей было не более восьми. Движение кругабыло по ходу солнца. Одновременно с шагом танцующие приподнимали и опускалисплетенные руки, имитируя взмахи крыльев птиц. Украшения на одежде создавалишум, схожий с шорохом полета, а звуки, воспроизводимые исполнителями танца,напоминали щебетание птицы. Возможно, этот танец — подражание птичке киндил, котораяприлетает ранней весной на Север. Со слов эвенского писателя П.А. Ламутского,танец исполняли две молодые девушки. Во время движения они взмахивали руками,проделывали разные повороты, произносили отдельные, не переводимые звуки,перекликаясь, как птички. Если одна говорила «биhа», тодругая отвечала «hи-hи-hи», инаоборот. Затем одна говорила «дуhе-дуhе», вторая отвечала «чуси-дии». На «киндивкэн» — ответ «hм-м-м», на «киндидэйи» — ответ «ки-ки-ки-а». Возможно,этот танец имел в прошлом тотемический характер.
Вимитационно-подражательном танце эвенов «ОРЛА» участники двигались шагом покругу, издавая горловые звуки. Когда один подражал крику орла, кругприостанавливался, танцующие, стоя на месте, резко поворачивали голову и корпусвлево и вправо, как бы осматриваясь, одновременно издавая звуки, напоминающиеклекот орла. Нет точных сведений об этом танце, но все, же упоминание о немдает право предполагать, что такой танец у эвенов, видимо, существовал. Можетбыть, они заимствовали его от якутов, у которых орел считался священной птицей,тотемом.
Переломныйхарактер времени, в котором мы живем, сложные социальные и международныеколлизии, остро ставят вопрос о целесообразной системе ценностей и взглядов намир и отношения человека к миру. Отсюда значительно повышается и социальныйстатус, и само мировоззрение конкретного народа, усиливается его роль в жизниобщества и человека. Традиции и обычаи остались живы в сознании людей старшегопоколения, стариков, уже уходящих в мир иной, но они оставляют нам своедуховное богатство, которые на сегодняшний день во многом уже утрачены изабыты, но культура народа бессмертна, если ее продолжают и развивают потомки.
Эвенки
Висследовательской литературе (XVII-XIХ вв.) эвенки были известны кактунгусы и делились на несколько обособленных групп: северную, южную ивосточную. Внутри них выделяются территориальные группы: илимпийская, амурская,охотская, подкаменнотунгусская и др. Кочевые эвенки вели такое же хозяйство,как и их восточные собратья — эвены. Главными отраслями хозяйства были охота накопытных, пушного зверя, сезонное рыболовство и транспортное таежноеоленеводство, обусловливающие полукочевой и кочевой образ жизни. Большую частьгода эвенки так же, как и эвены, вели кочевую жизнь, занимаясь охотой.
Эвенки –один из сравнительно многочисленных народов Севера России. По неполнымсведениям всего эвенков более 40 тыс., из которых по данным Всесоюзной переписи1989г., в пределах бывшего СССР живут 28 тыс. чел., примерно половина из них вРеспублике Саха (Якутия). Несмотря на небольшую численность, эвенки расселеныотдельными группами на огромной территории всей Сибири. На западе границей ихобитания является междуречье Оби и Енисея, на востоке – побережье Охотскогоморя и о. Сахалин. На севере некоторые поселения доходят почти до СеверногоЛедовитого океана, а на юге – до Большого и Малого Хингана и гор Ильхури-Алиня.За пределами России эвенки живут в провинции Внутренней Монголии КитайскойНародной Республики (КНР) и в восточной части Монголии (МНР). Несмотря на то,что расстояние между отдельными поселениями эвенков составляет тысячикилометров, и они не общаются столетиями, они говорят на языке, понятном длявсех эвенков.
Поклассификации языков мира эвенкийский язык относится к северной группетунгусо-маньчжурских языков. По особенностям звукового строя, грамматическим,лексическим и синтаксическим отличиям он делится на три наречия: южное(распространено по бассейну р. Подкаменной Тунгуски, верхнему течению р. Лены ив Прибайкалье, причем подкаменно-тунгусская группа говоров положена в основулитературного эвенкийского языка); северное (язык эвенков севера Красноярскогокрая и Иркутской области) и восточное (язык эвенков, проживающих от р. Лены допобережья Охотского моря и на о. Сахалин, баргузинских эвенков в Прибайкалье иэвенков КНР и МНР).
Восточноенаречие по территории распространения и численности эвенков, говорящих на нем,занимает ведущее место. Оно отличается от северного и южного наречий еще и тем,что имеет много общего с родственным эвенским языком. Эта общность особеннопроявляется в языке восточных эвенков.
Во всехлокальных группах эвенков сложились свои устойчивые танцевальные миниатюры, вкоторых название каждого танцевального напева определяется устойчивойвозгласной манерой: у северо-енисейских йохарье, эсэрай одзорай, эмэлэкэл; уюжно-енисейских йохжорье, гэ сэм-гэ, олилэколийэ, голдыка-авуун; у прибайкальских ийэхэрьэ, гоосоогай, ода одзайан;у витимо-олекминских йэхэрьэ, огокай, осорай, гэсэгэр, одзор, даалиэр,делехэндэ; у алдано-зейских эхэкээн, осорай гэсигор, дэвэй манчор мальчор, даалиладаалель, одзоро-ддоорйодээ; у охотскиххэдаа-хээдэв-эдзо. Некоторые танцы в разных группах эвенков содержат родство:йохолье – йэхэрьэ; одзорай – одза – одзайан-одзор – эдзо – хэдза; эсэрэй –осорай; гэсэм-гэсэм – госоогай – гэсугэ – гэсигор и др.
Послеокончания зимнего промысла, перед отелом оленей, эвенки съезжались по несколькухозяйств (обычно до десяти) на богатые ягелем места и встречали весну на берегуречки или озера. В это время они ловили рыбу. Родственные семьи после долгихмесяцев замкнутой семейной жизни собирались вместе и, это было праздником дляобщительных эвенков. Именно в этот период года, сравнительно благополучный дляних, так же как и для большинства их соседей, устраивались игры, празднества,на которые съезжались любители повеселиться с окрестных стойбищ. Нередко такиесборища посещали и охотники-якуты. Танцевали всегда на открытой полянкевечером, когда спадал дневной зной. Большой летний день, светлые ночи позволяливеселиться и далеко за полночь. «Тунгусы — большие любители танцевать, и весьмане трудно уговорить их потанцевать. Пляшут они, всегда нарядившись в своировдужные (замшевые) богато вышитые бисером костюмы», — писал этнограф Р.К.Маак.
Впрошлом эвенки всегда заводили икэн, что в переводе означает «песня, пляска».Наименования и движения танцев, которые зафиксированы исследователями,по-видимому, не древние, но они все, же дают представление о некоторыхлокальных особенностях эвенкийских танцев. Имеющиеся в литературе сведения оних крайне отрывочны, но по ним можно судить об эволюции эвенкийского танца.Одно из наиболее ранних упоминаний о танцах охотских эвенков принадлежит Я.И.Линденау. В 1743 г. он писал: «Об увеселении их мало, что можно сказать, есть уних хороводная пляска». Из скупых описаний наблюдателей эвенкийских танцев XIX в. видно, что они были оченьтемпераментны. Это отметил, например, А.Ф. Миддендорф, посетивший Сибирь в1843—1844 гг.: «Разразилось плясовое бешенство энтузиастов. Сначала образовалсямаленький кружок вперемежку из мужчин и женщин, в том числе и совершенныхстарух… Схватились за руки, и началась безыскусственная пляска, заключавшаясяв передвижении ног в сторону. Вскоре, однако же, круговая пляска сталаоживляться; движения обратились в прыжки и скачки, все тело покачивалось, лицаразгорались, восклицания становились все восторженнее, один старалсяперекричать другого; сбросили полушубочки, сбросили набедренники. В заключениевсех обуяло бешенство. Некоторые еще пытаются противиться, но вот уже и у нихголова незаметно начинает покачиваться, то вправо, то влево под такт, и вдругтакой зритель, как будто прорвав твердый оплот, вторгается в круг пляшущих. Всеотрывочнее, все шумнее становятся движения, да и напев восклицаний: «hуря, hуга — hуга, hуго — hугу, hумго,hумго -hака,Пака — аhапдо, аhалдо — hар-га,hарт, hарга». Наконецвесь круг расстраивается только вследствие крайнего утомления, ноги и голоса недействуют более».
Р.К.Маак, обследовавший несколько позже Вилюйский округ, тоже отметил, что пляскатунгусов доходит до «бешенства». Но уже в конце XIX в. В.С. Серошевский обратил внимание на замедлениетемпа тунгусского танца под влиянием якутов: «Движения тунгусов легки, частограциозны, всегда порывисты. Впрочем, эта порывистость, почти судорожностьдвижений значительно сглаживается с переменой образа жизни и платья. Оседлыетунгусы, скотоводы, в просторных якутских сонах (верхняя одежда) двигаются также солидно, как и якуты; наоборот, занимающиеся охотой вместе с тунгусамиякуты, в легких тунгусских костюмах в обтяжку, усваивают до некоторой степенипорывистость и урывчатость тунгусских движений». Все это говорит о том, чтодаже в раннее время совместное проживание двух народов приводило квзаимовлиянию их культур.
Внастоящее время у эвенков основным традиционным танцем остается хоровод, но вразных районах он носит различные названия. Наиболее распространен «ДЭРЁДЭ». Этослово — первый выкрик запева. Выделено два варианта эвенкийского круговоготанца «Дэрёдэ» (по материалам, собранным М.Я. Жорницкой в разных районахЯкутии). Танец начинается с приглашения в круг. Участники этой части движутсяпо ходу солнца в сравнительно умеренном темпе. Постепенно круг расширяется,замыкается, темп движения нарастает. Заканчивается танец быстро. В хороводенеопределенное число участников.
Сначалатанцующие делают шаг влево левой ногой, чуть приседая на ней, пятку правой ногиприподнимают. Затем правую ногу приставляют к левой, ударяя носком в пол и чутьразворачивая его вправо; одновременно выпрямляют левое колено. То же движениеповторяют.
В 1960г. удалось записать текст и мелодию запева танца от Г.Н. Григорьева, эвенкаУчурского района:
Дэр'одэр'о дэр'о-дэс Дэвэрэн, — дэрку дэрэдэс Чалбуг сиги бугайалду Авдуйалтыкэтэлдэ Асиктачи дуннэйэлду Бэйнэцилты кэтэлдэ Сэлэмэйэ дэктэндэчи Дэгимийэд'эгд'эридин.
ДэгинэНакнэ эьид'эрэп Дэр'о дэр'о дэр'о-дэс Дэлку дэр'о дэр'о-дэс Усуконду усунупнэлГиркуд'аячат икэдэнэл Дэгигэчин шраиакал Нэнд' эгет урунд'энэл Дэр'о-дэр'одэр'о-дэс Дэвэрэн — дарку дэр'о-дэс.
В чащахберезняковых. Стало много животных, А в еловых местах Стало много зверей. Сжелезными крыльями Подобно лету птицы Играем, прыгая — летая, Собравшись всевместе.
Давайтеходить с песнями, Шагая подобно птице. Пойдемте вперед, радуясь.
Несколькоиной текст запева к учурскому варианту «Дэрёдэ» был зафиксирован Г.М. Василевичв 1947 г. под названием «ДЭВЭЙДЭВЭР ИКЭДЕГЭТ», что означает «давайте петь своюдэво». Этот вариант танца «Дэрёдэ» наиболее распространен среди эвенков.
Второйвариант эвенкийского «Дэрёдэ» представляет танец амурских эвенков, издавнаосевших в Тимптонском районе, — здесь его называют «МОНЧОРАКАН». Движения егопорывисты, стремительны, с резкими прыжками и низкими приседаниями. Начинаюттанец пять-шесть человек во главе с запевалой, взявшись за руки и двигаясь походу солнца. Делают прыжок левой ногой влево по кругу, слегка приседая.Одновременно корпус резко поворачивают вправо, левое плечо проводят вперед.Затем следует небольшой прыжок вправо, корпус резко поворачивают влево, правоеплечо проводят вперед. Постепенно к первым танцорам присоединяются следующие,круг увеличивается и замыкается. Теперь исполнители, чуть подпрыгнув,опускаются в глубокое приседание на полупальцы обеих ног, продвигаясь немноговлево. Не выпрямляя корпуса, вновь слегка подскакивают и опускаются в полноеприседание, продвигаясь чуть вправо. Движение исполняется мягко, пружинно, то водну, то в другую сторону, продвигаясь влево больше, чем вправо. Мелодия итекст запева к танцу были записаны в 1960 г. от Г.К. Енокова, эвенка Тим-птонскогорайона.
Мончо-мончо-мончораканМончорала эмэкэллу Мончор-мончор гунд'энэкэр Дэр'одэлэ дэвэдснэ Дэр'одэлээмэкэллу Эдэр ыччат аядилин Дэродэлэ эмэкэллу Мончор-мончор гунд' энэкэр Мончор-мончормончоракан.
Мончо-мончо-мончоракан.Приходите на мончору, Мончор-мончор запевая, Дэрэду напевая, Приходите надэрэду. Из молодежи лучшие, Приходите на дэрэду, Мончор-мончор запевая.Мончор-мончор-мончоракан.
Особоеместо занимает танец «ХЭДЬЭ», исполняющийся аяномайскими эвенками. Построениехоровода такое же, как и в предыдущих танцах, с характерным четкимотстукиванием пятками. Исполнители, чуть приподнимаясь на полупальцы правойноги, делают шаг с ударом левой ногой влево, одновременно ударяют пяткой правойноги об пол, чуть сгибая колени; руки, опущенные и соединенные ладонями,проводят вперед. Затем приподнимаются на полупальцы левой ноги и, скользяноском по полу, правую ногу приставляют к левой. С ударом опускают обе пятки,чуть пружиня колени, руки опускают вниз. «Хэдъэ» аяномайских эвенков отдаленнонапоминает улахан-чистайский и асе-ляхский варианты. Кроме того, у эвенковзафиксированы и другие названия хороводного танца: в Алданской районе — «ОСОРАИ»(по-видимому, от якутского «Осуохая»), в Тимптонском районе — «ОДЁРО», уолекминских эвенков — «ГАСИГАР». По типу движения эти танцы аналогичныякутскому «Осуохаю».
Такимобразом, в настоящее время хороводные эвенкийские танцы довольно медленны, потемпу и запеву они близки якутскому хороводу. В прошлом, во всяком случае, ещев середине XIX в., танцы эвенков были болеебыстрыми и темпераментными. Видимо, такая трансформация танцевального темпапроизошла под влиянием якутского кругового танца осуохай.
Эвенкийскийхороводный танец «ЁХОРЬЁ», распространенный у эвенков Эвенкийского автономногоокруга, не зафиксирован среди эвенков Республики Саха (Якутия). Имеющиеся внашем распоряжении более ранние письменные свидетельства об этом танце такжеуказывают на сближение его по темпу с якутскими более медленными танцами второйполовины XIX в. Так, А. Мордвинов, в 1860 г.описавший эвенков и долган Туруханского края, указывал: «Увеселение тунгусов идолганов — обычное, как и других инородцев. Пляска состоит также в общепринятомкруге: мужчины и женщины взявшись за руки, попарно или как случится, становятсяв один круг, в центре которого утверждают палку, и начинают тихо кружиться то водну, то в другую сторону, переставляя или правую ногу за левую или наоборот иприпевая дружно, в такт ударам ног: «ёхор-ё, ёхор-ё, чех, чех, ёхор-ё» или «хай-кан-хачу».
Кромехороводных танцев у эвенков были подражательные и индивидуальные танцы. ВАлданском и Тимптонском районах были, записали рассказы об индивидуальном танце«КАРАВ» («ЖУРАВЛЬ»). Он был широко распространен у всех северных народов.Исполнитель этого танца поочередно подпрыгивает то на одной, то на другой ноге,свободная нога согнута в колене, носок находится на уровне щиколотки. Руками онпроделывает движения, подражающие взмахам крыльев. Танцующие крикамивоспроизводят курлыканье журавля, вытягивают шею вперед. В этом танце моглиучаствовать и женщины и мужчины, число исполнителей не было ограничено.Определенной устойчивой композиции танец не имел.
ВАлданском районе нам удалось наблюдать массовый подражательный танец-пантомиму «ХОРОГДО»— «ГЛУХАРЬ». Обычно этот танец исполняют девушки. Изображается глухариный ток.Танцующие, присев низко на корточки, заложив руки за спину, проделываюткорпусом вибрирующие движения, затем взмахивают руками, как крыльями. В такомположении они передвигаются, изредка подпрыгивают. Один изображает самца — онходит вокруг девушек-самочек, имитируя движениями распушенные перья. При этомвсе издают скрежещущие звуки. Танец определенного музыкального размера не имеет.
Танцы «Хорогдо» и «Карав»заводились во время общих сборов эвенков. Надо полагать, в прошлом они имелитотемический характер и исполнялись в честь родовых патронов.
По свидетельству Г.М.Василевич, охотничьи обряды эвенков прежде сопровождались танцами «Лапо» и «Хокилъ»,имитирующими преследование зверя.
Описание подобнойобрядовой церемонии дал А.Ф. Анисимов в 1949 г.: «Танец этот, судя по рассказам стариков-эвенков, представлял собой красочную пантомиму, изображавшуюхарактерные повадки зверей. Танец сопровождали песни-импровизации, обращенные кзверям. Старики и наиболее опытные охотники были запевалами и руководителямитанца». А.Ф. Анисимов назвал этот племенной обряд «ШИНГКЭЛАВУН». К.П. Борисов,эвенкийский охотник из Алданского района, припоминал, что в детстве он сдругими детьми, подражая оленям, разыгрывал сцены из охоты на дикого оленя:одни изображали крадущихся охотников, другие — животных. Дети издавали разныезвуки, имитируя хорканье оленей. Сегоднянельзя с уверенностью утверждать, что круговая пляска с песней-импровизацией (икэн,икэ-вун) очень древнего происхождения. «Значение слова икэн (хатан, шгин), обозначающеготанец с пением, свидетельствует о том, что на самых ранних этапах историиэвенков танец с пением был охотничьей пантомимой и игрищем охотников, в которомвыражалась сила, ловкость, быстрая сообразительность, смелость», писала вработе «Эвенки» Г.М. Василевич.
Отсюда подражательные танцы,задабривание и зазывание зверей, появление охотничьих мистерий иимпровизированных песен и танцев.
Следует сделать вывод отом, что подражательные танцы основывались на наблюдениях эвенков надокружающей природой, над повадками зверей и домашних животных, на подражанииохоты на различных зверей, в них сохранились элементы задабривания и зазываниязверей, появление охотничьих мистерий и импровизационных песен и плясок,поклонение духам-хозяевам тайги, отдельным духам зверей, которые у эвенков иэвенов превратились в тотемов.
1.2Танцевальная культура ительменов, коряков, чукчей и юкагиров
Ительмены
Вначале XVIII в. ительмены занимали южную частьполуострова Камчатка. По языковым особенностям они делились на три группы –северную, южную и западную. Северная – самая многочисленная – обитала по р.Камчатке и восточному побережью полуострова, южная – от р. Налачевы до мысаЛопатки, западная – по западному побережью полуострова (с. Седанки иУсть-Хайрюзово, Ковран и др.).
На принадлежность к тойили иной локальной группе указывало прибавление к самоназванию «итэнмэн»наименования реки или урочища, где располагались их поселения.
Основными занятиямиительменов – рыболовство и морской зверобойный промысел, дополнявшиеся напушного зверя и собирательством. Транспортным средством служила собачьяупряжка. Зиму проводили в полуподземных юртах с входом через дымовое отверстие,а лето в свайных балаганах, крытых травой.
Хореографическиежанры ительменов представлены многообразием пластических форм от мимических гримас(своеобразные «танцы лица») до активных танцевальных движений всего тела,определяемых ковранцами к’олкас, тигильцами колхэсхэнэзэн и камчадалами кузелькинга(или камкач), в буквальном переводе означающих «ломаться», «выгибаться».Имитационно-подражательные танцы ительменов, изображающие животных и птиц,сопровождались звукоподражанием и выкриками кильхи к’плесильхч «выйди плясать»,кхетэнзахч «плечами и головой пошевели», кулихан к’ынчувих «бедрами пошевели».
Увосточных ительменов практикуется заимствованный у эвенов танец норгали созвукоподражанием хорканью оленей.
Посообщению Г.В.Стеллера, на празднестве, которое устраивал охотник, добывшиймедведя (что почиталось особой честью для него и всей его семьи), пляскуначинала молодежь во время снятия шкуры с животного. Старики присоединялись кним позже, когда пляска достигала определенного подъема. Празднествозаканчивалось обращением к медведю с просьбой не сердиться и рассказать своимсородичам, какой хороший прием был ему оказан охотниками, чтобы и те в будущемпришли в гости к людям.
Содержание пляски на этомпразднике раскрыто значительно позже этнографом В. Маргаритовым. Танцующиеподражали походке, играм медведя, причем одни изображали медведя, другие –медвежат и медведицу. Пляски сопровождались резкими выкриками.
О подражательномхарактере плясок ительменов писал в 1802г. путешественник Ж. Лессепс: ительмены«любят подражать животным, ловимых ими, как-то куропатке и пр., а особливомедведю; представляют его тихую и увалистую походку, разные его положения т.е.медвежат около своей матери, любовные игры самцов с самками и, наконец, ихдвижения, когда бывают обеспокоены… Представляют все движения его так натурально,что нельзя лучше. Трудно сыскать таких искусных плясунов, походка и все движения,медвежьи подражаемы без ошибки.
Коряки.
Коряки составляют одну изнародностей северо-восточных палеоазиатов в Арктике. По языку, материальной идуховной культуре коряки близки к чукчам. Древние связи с корякамиобнаруживаются в культуре ительменов, эскимосов, юкагиров, эвенков и эвенов.Название «Коряки» появилось в русских документах и XVII веке и, по мнению И.А. Вдовина, было заимствовано насеверо-западе от юкагиров, которые называли их кэрэкэ, и возможно, от охотскихэвенов, называвших оседлых коряков хэкэл. Другие полагают, что слово «корак»означает «оленный» от слова « кор» — «олень». Корякский язык входит вчукотско-камчатскую языковую семью. По переписи 2002 года численность коряковсоставляет 8743 человека. В основном они проживают на Камчатке, небольшая частьрасселена на побережье Охотского моря и в Магаданской области.
Многочисленныетерриториальные группы коряков объединяются в две крупные группы – тундровыеили оленные чавчувены и береговые или приморские нымыланы. Среди чавчувеноввыделялись тайгоносские, камчатские, гижигинские, паренские коряки; срединымыланов – паланцы, тигильцы, каменцы и другие. В XX веке разница между различными группировками коряковпостепенно начала стираться. Что касается этногенеза коряков, ограничимсягипотезой, получившей подтверждение в современной науке, а именно, об ихавтохтонном происхождении. Коряки являются коренным народом АрктическогоСевера, предки которых мигрировали на северо-восток из более южных районов в 1тысячелетии н. э. и сформировались как этнос на Камчатке в течение длительногопериода. Следы более древней культуры несут оленные коряки. Приморские корякиусвоили основы культуры морского зверобойного промысла от эскимосов.
Чавчувены,тундровые коряки, были оленеводами; приморские коряки, нымыланы, занималисьпромыслом морского зверя, рыболовством и охотой. Представители многихгруппировок вели комплексный тип хозяйства, сочетая те и другие виды промыслов,сухопутную и морскую охоту.
Традиционныйтанцевальный фольклор коряков существенно трансформировался в результатевзаимовлияния культур соседних народов. Хореография береговых и оленныхкоряков, как и у других народов северо-востока России, делится наобрядово-ритуальные танцы, танцы-инсценировки, игровые и личные(индивидуальные) танцы.
Укоряков особенно почитался «Праздник добычи первой нерпы». Когда нерпувытаскивали на берег, женщины и мужчины ходили вокруг нее с говорящимиголовнями и исполняли импровизационные танцы. Смысл их – благодарение духов заудачную охоту. Танцы состояли из двух имитационно подражательных импровизаций.Исполнительница делала шаг с правой ноги и одновременно приседала на ней. Затемприподнимала, чуть согнув в локте, правую руку, отбрасывала кисть и резковыдвигала в сторону правое бедро. При этом прямой корпус она слегка наклонялавлево. Повторяя те же движения, она делала шаг с левой ноги, приподнимала левуюруку, а корпус слегка наклоняла вправо. В танце исполнительница подражалабыстрым и гибким движениям вынырнувшей из моря нерпы.
Одновременно с шагом справой ноги и небольшим поворотом корпуса вправо исполнительница приподнималавверх плечи, а голову поворачивала влево. Руки, согнутые в локтях, держалавпереди себя на уровне груди. Делая шаг, с левой ноги слегка поворачивая корпусвлево, она приподнимала вверх плечи, а голову поворачивала вправо. Рукиоставались в том же положении. Женщина подражала осматривающейся нерпе,вынырнувшей из глубины моря. Движения исполнялись под хрипящие звуки, подобныетем, что издает нерпа. Каждый пришедший на праздник гость представлял нерпу.«Чем больше приходит гостей, тем больше будет нерп в следующем сезоне».
«Нерпа» — женскийгрупповой обрядово – ритуальный танец. Исполнялся он полукругом. С первымударом бубна исполнительницы, оторвав пятки от земли и чуть приподнявшись наноски, поворачивали корпус и двигали бедрами то вправо, то влево. Они легковсплескивали кистями, имитируя движения ласт нерпы. Танец сопровождалсяхоркающими звуками.
«Праздник добычи первойнерпы» проводили в помещении. На земляном полу расстилали нерпичью шкуру,хозяин – устроитель держал несколько ольховых веточек по числу пойманным ихживотных. Танцевали одновременно две группы женщин: пожилые – вокруг очага,молодые – на правой стороне яранги.
Пожилые женщины делалишаг с правой ноги, чуть приседали на ней и резко отводили бедра вправо. Руки,согнуты в локтях, держали перед собой на уровне груди. Движения с правой ногиповторяли несколько раз. Те же движения дублировались, когда делали шаг с левойноги, но только бедра повторяла движения старших, но стоя на месте. Мужчинысидели в стороне и аккомпанировали на бубне. Когда обрядовый танец заканчивался,хозяин обмакивал веточки в жир и бросал в костер, «чтобы на будущий год нерпыбыли жирные». Затем все кричали «хо – го, хо – го!», после чего приступали ктрапезе. Второй вариант танца. Одна из женщин изображала нерпу. Под гортанныезвуки она, стоя на месте, покачивалась и делала волнообразные движения.Остальные женщины, пританцовывая, ходили вокруг нее. Танец исполнялся под пениесамых участниц.
Танцующие приседали надвух ногах, наклоняли корпус влево, резко отводили бедра влево. Левую рукусвободно раскрывали в левую сторону, слегка назад, правую, гнутую в локте,держали на уровне пояса; чуть приподнимались притом же положении корпуса и рук.Повторяя те же движения, что и вначале исполнительницы чуть приподнимались иопускали руки, приседали на двух ногах и наклоняли корпус и голову вправо.Резким движением выталкивали бедра вправо, правую руку слегка отводили назад, алевую, согнутую в локте, переводили вперед. Чуть приподнимались, корпус и рукиоставались в том же положении. Движения повторяли несколько раз, участницытанца двигались вокруг солистки по ходу солнца, делая шаг то с правой, то слевой ноги.
В общем,исполнители подражали повадкам животных: нерпа плавает, ныряет, выглядывает изводы, высматривает добычу и т.д.
Чукчи
Большинство чукчейпроживают в Чукотском и Анадырском районах Чукотки. Первое упоминание о чукчахкак о довольно многочисленном народе северо-востока Азии относится к концу XVII-го века. Уже тогда они разделялисьна оленных – кочевых и прибрежных – охотников на морского зверя.
В XVIII в. Благосостояние оленных чукчейцеликом зависело от оленя. Он давал им все необходимое для жизни: одежду, пищу,тепло, свет и т.д.
Жилищемоленным чукчам служили яранги – разборные цилиндроконические шатры, крытыеоленьими шкурами [В.Н. Нилов, Северный танец: традиции и современность, М. — 2001,38с.].
Хореографическоеискусство чукчей, как и коряков, можно разделить на обрядово-ритуальные,имитационно-подражательные танцы, танцы-инсценировки (пантомимы), а такжеигровые и импровизационные (индивидуальные) танцы. Такое разделениеосновывается на единых культурных традициях чукчей и коряков. Во времяНэнрирвун «Праздника осеннего забоя оленей», Кил’вэй «Праздника рогов»,Мнэыргын «Праздник благодарения», обрядовых церемоний по случаю удачной охотына волка, на медведя и др. Чукчи-оленеводы своими танцами и песнями стремилисьповлиять на духов, от которых зависело благосостояние и благополучие народа.
Дошедшие до нас обрядовыетанцы оленных чукчей Виврэльэт «дрожание колен», Рультынтэгнык «танец сгримасами» (часто лишь во фрагментах) весьма архаичны, о чем свидетельствуетприемы их исполнения, стоя на месте или двигаясь по незамкнутому кругу по ходусолнца и т.д. Женщины участвовали в танцах чаще, чем мужчины. Нередко танцысопровождались не только пением под аккомпанемент бубна, но и под «шумовымоформлением»: хлопками в ладоши, топотом ног, выкриками и игрой на шумовыхинструментах. Шум, как известно, по поверьям должен был напугать злых духов,отогнать их. Пластика многих обрядовых танцев оленных чукчей была эротической.
Обрядово-ритуальныетанцы береговых чукчей сопровождали главные годовые праздники «Праздник кита»,«Праздник кереткуна», «Праздник байдар», сходны с бытовавшими у их соседей –азиатских эскимосов и алеутов – давних охотников на морского зверя. Береговыечукчи, перейдя к оседлой жизни на побережье и занявшись морским промыслов,продолжали свое прежнее занятие – оленеводство. Тем не менее, в танцахбереговых чукчей отмечаются и присущие только им особенности: движения болееплавные, округлые, менее темпераментные, чем у эскимосов. [В.Н. Нилов.Традиционная хореография коренных народов Севера и Дальнего Востока в сб.: Фольклорпалеоазиатских народов, Якутск — 2005, 164-165с.].
Средичукчей – оленеводов были широко распространены имитационно-подражательныетанцы, отображающие повадки зверей и птиц.
«К’этчанрун» — «Журавль»- импровизационный танец, его исполняли обычно сольно или две девушки. Поднявруки в стороны, исполнительница мягкими плавными взмахами подражала полетужуравля, затем, отведя руки за спину и чуть отклонив корпус, как быосматриваясь, делала движение шеей вперед и назад, из стороны в сторону.Вытягивая вперед руки и подпрыгивая на двух ногах, она как бы поднималась ввоздух. Танец исполняли под особую песню, посвященную журавлю, и подаккомпанемент бубна.
Танец «Журавль ходит,высматривает пищу». Одновременно с шагом на чуть согнутых в коленях ногах инаклонив корпус вперед, исполнительница делал резкий рывок головой вперед иназад. Руки отведены при этом назад и соединены.
Танец «Полет журавля».Исполнительница делала шаг вперед на низких полупальцах правой ноги, левуюслегка приподнимала. Подскакивая на правой ноге, левую в воздухе сгибала вколене, носок прижимала к щиколотке правой ноги. Опускалась с полупальцев насвою стопу правой ноги, слегка приседая на ней; левая нога, согнутая в колене,ступней касалась земли. Затем все эти движения повторяются, но шаг начинается слевой ноги.
Танец «Журавльосматривается». Исполнительница делала резкое движение шеей вперед и отводилаплечи чуть назад; шею вытягивала, а плечи выпрямляла. Эти движения исполняли,стоя, прямо и поворачивая корпус поочередно, то вправо, то влево.
Подражательно-импровизационныйтанец «Куропатка – пестрый хвост», записан в совхозе «Энмитагин». Он построен восновном на толчкообразных движениях бедер, имитирующих движения хвостакуропатки. Исполнительницы сопровождают его гортанными звуками, приговаривая:«пестрый хвостик, пестрый хвостик». Для танца нужны хорошие танцоры, ибо онтребует свободных движений всего тела.
«Нэрк’ук» — «Лебедь».Основные движения танца – шаги на пружинящих в коленях ногах и резкие движенияшеи вперед и назад. Корпус при этом наклонен вперед. Делая шаг, исполнителиподражали крику лебедя. Они совершали небольшие прыжки с поворотом корпуса то водну, то в другую сторону. «Илюльэт иьаяк’эн» — «танец чайки». Исполняли егочаще женщины – сольно, парами, группой; иногда танцевали и мужчины. Средибереговых чукчей широко распространен и имеет много различных вариантов. В этомтанце женщины искусно изображали, как чайки летят, садятся на воду, плывут,подражали их крику. Этот вариант танца состоит из двух частей, и каждый из нихповторяется дважды.
Женщины стояли сопущенными вдоль корпуса руками, чуть согнутыми в локтях.
Первая часть – «Полетчайки». Танцующие, слегка приседая на обеих ногах, приподнимали кисть левойруки немного вше головы, правую руку поднимали слегка вверх и в сторону ладоньювниз. Голову и плечи поворачивали чуть влево; обе руки опускали вниз, локтинемного сгибали, кисти рук приподнимали, ноги выпрямляли; руки немногораскрывали в стороны и одновременно приседали на обеих ногах; обе рукиповорачивали ладонями вверх и взмахом раскрывали влево; одновременно ногивыпрямляли. Затем все эти движения повторяли, но в правую сторону.
Вторая часть – «Чайкисадятся на воду». Танцующие слегка наклоняли корпус. Правую руку сгибали влокте и клали на талию ладонью наружу; левую руку сгибали в локте ладонью вниз– этим движением показывали место, где якобы опустились чайки. Не меняяположения корпуса и правой руки, кистью левой руки делали легкое маховоедвижение; повторяли те же движения, оставляя корпус и правую руку в том жеположении, кисть левой руки поворачивали ладонью наружу.
Вторую часть, как ипервую, повторяли, но при этом на каждый счет исполнительницы приседали ивыпрямлялись.
«Танец чайки» записан уколымских чукчей. Женщины изображали, как чайки добывают пищу: они низкоприседали на обе ноги, соединив носки и пятки вместе, руки отводили назад,соединив ладони, корпус наклоняли вперед, шею тоже вытягивали вперед. Делаямелкие шажки, женщины, передвигались по кругу, периодически встряхивая всемкорпусом.
Они показывали чаек,обходящих добычу и осторожно к ней приближающихся, делали резкие движения шеейвперед и назад, издавая при этом гортанный звук, подражая крику чаек, клюющихдобычу.
Исполняли этот танец имужчины, которые очень искусно изображали полет чайки и то, как она садится наводу. Подражая полету птицы, танцоры взмахивали руками, вибрируя при этомкистями рук. Танцуя, они держали верхнюю часть корпуса прямо, ноги на ширинеплеч, колени были чуть согнуты, голову поворачивали то, вправо, то влево.Движение исполняли в быстром темпе, энергично, четко. Танец сопровождалисвоеобразными свистящими звуками.
Имитационно-подражательныетанцы («Полет чайки против ветра», «Топорок», «Ворон», «Чайка») исполнялисьпреимущественно мужчинами. Они состоят из вступления (в виде мелких ударов вбубен «тремоло», сопровождающихся протяжными выкриками «ай-яй») и двух частей.Первая часть танца исполняется в медленном темпе, во второй — движенияповторяются, но темп увеличивается, становится более быстрым, экспрессивным,посадка корпуса более низкая. Среди чукчей – оленеводов были широкораспространены имитационно-подражательные танцы, отображающие повадки зверей иптиц.
Юкагиры.
Юкагиры- (самоназвание одул ~ wадул)являются одним из самых древнейших народов Северо-Востока Азии. По даннымархеологии, древние одулы сюда прибыли около 6 тыс. лет тому назад, прибыли состороны Уральских гор. В языковом отношении они имеют древнее родство с языкамифинно-угров и самодийцев. Эти языки в уральской семье языков представляли двесамостоятельные ветви. Это говорит о том, что у них довольно дальнее и древнеево времени родство. В этой уральской семье юкагирские языки, по мнению многихученых, стоят особняком, образуя особую ветвь. Иначе говоря, они имеют оченьдалекое родство с финно-угорскими и самодийскими языками. Вместе с темюкагирские языки обнаруживают следы языковых контактов с языками племен юкки ипенути из западной Калифорнии. При этом выражение «следы языковых контактов»употребляется учеными лишь из-за невозможности пока утверждать о наличии древнегородства с языками упоминавшихся североамериканских племен по причине крайнеслабой исследованности данной проблемы. Обо всем этом, что изучениематериальной и духовной культуры юкагиров и вообще палеоазиатов в ихсопоставление с культурами коренного населения Северной Америки, могут датьновые данные о заселении Нового Света, о древних связях северных азиатов самериканцами (т.е. индейцами Америки). Это касается, естественно, и изученияфольклора названных народов. В связи с этим весьма остро должен встать вопрос осохранении фольклора северных палеоазиатов в том виде, в каком он дошел досегодняшнего дня. Сохранение фольклора и традиционной культуры северных народовкрайне необходимо как одного из важнейших факторов этнического самосохранениясамих народов-носителей фольклора. В каком состоянии находится сейчассохранность танцевальной культуры юкагиров?
Видимо, следует напомнитьо том, что исследование устного народного творчества юкагиров началосьдостаточно поздно, после того, как многие племена юкагиров исчезли с лица земливо время опустошительных эпидемий оспы XVII-XVIIIвв. Как известно, после тех эпидемий сохранились лишь три локальные группыюкагиров. Это – алайцы Нижней Колымы, когимцы Верхней Колымы и обрусевшиечуванцы современной Чукотки и Магаданской области. В настоящее время всеученые, занимающиеся исследованием духовной и материальной культуры юкагиров,считают, что нижнеколымские и верхнеколымские юкагиры, хотя были близкородственными племенами, в прошлом, видимо, составляли два самостоятельныхнарода с существенными различиями в языке, фольклоре, во многих компонентахдуховной и материальной культуры. Но они – из-за своей, крайней малочисленностии, главное, из-за желания сохранить общими усилиями язык и культуру своихпредков, – сплотились и сегодня сохранились как единый народ с общимлитературным языком.
Следующим положительнымфактором, позволяющим решить проблему сохранения фольклора и традиционнойкультуры, является этническая память. Именно она играет решающую роль всохранении этноса среди обрусевших, объякутившихся, оламутившихся иочукочившихся юкагиров, которые продолжают причислять себя к юкагирам, сохраняясамоидентичность. Именно этническая память укрепляет решимость многих юкагировсохранять свой язык, фольклор, культуру, оставленных им на вечное хранениепредками. А в деле сохранения этнической памяти у подрастающего поколенияособую роль играет преподавание родного юкагирского языка и культуры вНелемнинской и Андрюшкинской средних школах, в местах компактного проживаниялесных и тундренных юкагиров. Сам факт преподавания родного языка и культуры вэтих школах является самым обнадеживающим положительным фактором сохранениялучших образцов фольклора и традиционной культуры народа, в том числетанцевальной.
Такимобразом, несмотря на то, что фольклор юкагиров фактически прекратилфункционирование в своей привычной устной разговорной форме, все же имеютсяреальные условия для его сохранения как одного из средств воспитанияподрастающего поколения и как одного из самых главных структур этнической культуры.
Какпишет о прошлом юкагиров В.И. Иохельсон, голодовки, эпидемии, нищенская жизньпривели к тому, что к концу XIX в.юкагиры утратили многие особенности своей древней культуры. Очевидно, былизабыты и многие игры, развлечения и празднества. О них сохранились лишьвоспоминания. В. И. Иохельсон в 1909 г. так описывал юкагирский танец: «Весьтанец состоит из четырех па. Сперва левая нога двигается по земле налево, послеэтого правая нога тем же движением продвигается к левой и, наконец, танцорударяет о землю дважды обеими подошвами, становясь на полупальцы не двигаясь сместа».
В 1959 г. в пос. Нелемное Верхнеколымского района В.И. Иохельсоном удалось зафиксировать следующееосновное движение юкагирского хороводного танца: легкий прыжок влево по кругуна полупальцы левой ноги, правая нога приподнята и подведена к левой, наполупальцы, затем переход с полупальцев на обе стопы ног, носки и пятки вместе;подъем на полупальцы обеих ног и вновь переход с полупальцев на обе стопы;новый подъем на полупальцы обеих ног.
Такимобразом, основное движение танца до сих пор осталось неизменным. И то, чтовидел В.И. Иохельсон полвека тому назад, сохранилось до наших дней. Затоисполнение этого движения, ритм и темп танца изменились. Движение исполняется слегким прыжком, пружиня в коленях. Причем темп исполнения быстрый, затем ондоходит до очень быстрого, и если бы не отстукивание стопами о землю, то,казалось бы, что весь круг почти висит в воздухе. Такое исполнение требуетбольшой слаженности и чувства ритма. Этим объясняется то, что юкагирский танецисполняют не более двадцати человек.
В.И.Иохельсоном записаны отдельные слова пения, сопровождавшего этот танец: «hеуо-hеуо» и«hе'ке-поко». Но «тунгусские юкагиры не знают ихзначения и считают их чистым звукоподражанием».
В.И.Иохельсону удалось записать со слов юкагира П.И. Турпанова (пос. Нелемное)отдельные запевы к другому хороводному танцу: «эрэhэтля доhутля»(повторяется 2—3 раза) и«этhлеугэгэ» (3 раза). Слова произносит запевала,а затем повторяют все исполнители танца. Это призыв ко всем желающим встать вкруг. Еще один запев к танцу звучит так: «талэ-талэ-ку, талэ-талэ-ку, ала наидегалику» (2 раза). Все эти отдельные слова перевода не имеют, значение их никтоне мог объяснить.
Словапроизносят и повторяют до тех пор, пока не образуется замкнутый круг изтанцующих пар. Как только круг замкнулся, все участники издают придыхательныезвуки «hм», «hа». Оникак бы подготавливают себя к новому движению, внутренне собираясь, ритм танцаубыстряется. Среди исполнителей находятся один или два человека, которыеискусно имитируют различные звуки, издаваемые птицами и животными. Пока кругвращается, они выкрикивают отдельные подражательные звуки, иногда два человекана отдельных звукоподражаниях устраивают перекличку птиц или животных.
Юкагирскиетанцы, как и танцы их соседей, сопровождались отдельными звукоподражаниями,ритмическими придыханиями, хорканьем. Песен-импровизаций, как правило, не было.Основу танцевального сопровождения любого танца составляет ритм, а у юкагировритм прослеживается особенно четко, он создается ударами ноги о землю, звономподвесок на костюме и на переднике. Слова, сопровождающие танец, по всейвероятности, являются более поздними по происхождению; возможно, онизаимствованы от эвенков и чукчей.
Приведемописание юкагирского танца с запевом, сделанное В.И. Иохельсоном в пос.Нелемное Верхнеколымского района Республики Саха (Якутия).
Началотанца простое: переступание с ноги на ногу. Ведущий, взяв под руки стоящихрядом, крикнув «эраhат», заводит танец. Исполнители делают шаглевой ногой влево по кругу, корпус наклоняется влево, правая нога чутьотрывается от земли. На слог «хля» тяжесть корпуса переходит на правую ногу,левая нога чуть отрывается от земли. Как только образовался замкнутый круг, всеучастники переходят на придыхательные звуки «hм», «hа» и начинают делать основное движениеюкагирского танца: легкие перескоки и удары стоп, описанные выше.
Кромеосновного кругового танца В.И. Иохельсон отметил у юкагиров и танец «ЛЕБЕДЬ». Вэтом танце в центре круга стояла сольная пара, которая представляла любовнуюпару лебедей. Весь круг вращался по ходу солнца вокруг них. Солисты проделывалисамостоятельные движения, не связанные с общим кругом, а именно «лебедькружится вокруг лебедки, поднимая попеременно-то правое, то левое крыло (руку),в то время как лебедка старается избежать его прикосновения».
Помнению исследователя, этот танец преобразован из кругового и парного танца.Можно предположить, что в прошлом у юкагиров, как и у их соседей, существовалиотдельные движения подражания птицам. Эти движения вполне могли существовать иисполняться в качестве самостоятельного парного танца. Сами юкагирырассказывали: «В прошлом у нас был танец «Лебедь», танцевали его два человека —обычно женщины. Они становились рядом, поочередно взмахивали то правой, толевой рукой, подражая взмахам крыльев. Голову резко закидывали то вправо, товлево, как лебедь шею, а голосом подражали разным звукам лебедя: то трубномупению, то звукам «гат-гонг», то шипящим «кли-кли-кли>>. Ноги в танцеучастия не принимали».
Свой хоровод юкагирыназывают «ЛОНДОЛ» или «ЛОНГДОЛ». Возможно, современный юкагирский народныйтанец преобразован из двух бытовавших в прошлом танцев: хоровода «Лондол» ипарного танца «Лебедь».
В современном варианте «Лондола»,в отличие от эвенского, чукотского, якутского танцев, в центре хоровода — парасолистов. Весь круг танцующих проделывает ногами описанное выше движение, корпуси руки приподнимаются четко, чуть вверх с подъемом ног на полупальцы иопускаются вниз одновременно с опусканием на стопы. Движения сольной парыпереосмыслены, они хранят некоторые следы подражания взмахам крыльев, нопоэтичность, лирика, ухаживание лебедя за лебедкой утеряны. Старикиподтверждают, что центральная пара в танце существует с давних пор. Молодежь,исполняющая сольную партию, считает, что пара изображает охотников, которыепоказывают способы охоты и рассказывают о своих успехах. Вначале XVIII в. ительмены занимали южную частьп-ова Камчатка. По языковым особенностям они делились на три группы – северную,южную и западную. Северная – самая многочисленная – обитала по р. Камчатке ивосточному побережью полуострова, южная – от р. Налачевы до мыса Лопатки,западная – по западному побережью полуострова (с. Седанки и Усть-Хайрюзово,Ковран и др.).
Сольную пару с основнымкругом танцующих связывают ритм, размер и темп танца. Когда солисты заканчиваютпоказ отдельных движений, имитирующих действия охотника, повадки животного илиптицы, они становятся в общий круг. Тогда выходит новая пара или танецзаканчивается.
Тесный контакт юкагиров счукчами и эвенами привел к тому, что в исполнении движения танца и егохарактере ясно прослеживаются чукотские элементы, и только у некоторых юкагировсохранилась память о существовании собственного танца с наличием в центре пары.Но каковы были его движения, они не знают и не могут воспроизвести, заявляя:«Сейчас мы танцуем по-чукотски».
ВНижнеколымском районе все знают о существовании танца «ПИЧГЭЙН'ЭН», что впереводе с чукотского языка на русский означает «горлом кричать». Танцуют егочукчи вместе с юкагирами, но чукчи считают его своим. Движения этого танцаисполняются на расслабленных ногах, с расслабленным корпусом. По выражениючукчи Н.И. Таврата, «у танцующих нет костей».
Приисполнении танца «Пичгэйн'эн» для начала собирается небольшое количество людей,образуется круг. Положив руки друг другу на плечи, танцующие наклоняют корпусчуть вперед, голова полуопущена книзу, в коленях ноги чуть согнуты. Движениеначинается влево по кругу. Небольшой шаг влево левой ногой, ступня повернутавправо внутрь, левое плечо повернуто вправо по направлению в центр круга,правая нога приставляется к левой на невысокие полупальцы с небольшим ударом оземлю, пятка ноги чуть приподнята, в колене нога расслаблена. Затем небольшойшаг вправо правой ногой, ступня правой ноги повернута влево, левую ногуприставляют к правой на невысокие полупальцы, чуть ударяя носком о землю, вколене нога расслаблена, правое плечо повернуто налево по направлению к центрукруга. Одновременно поворачивают голову направо и налево. Запев чукотскоготанца состоит из хорканья (подражания храпу оленей на разные голоса).
Присравнении юкагирского танца «Лондол» с чукотским танцем «Пичгэйн'эн» отчетливопрослеживаются различия и в самих движениях, и в манере исполнения, и всопровождении. Юкагиры восприняли, по-видимому, чукотский танец, сохранивпамять о существовании юкагирского. Такую же картину мы наблюдали в другихрайонах, где юкагиры с давних времен ассимилировались эвенами. Они танцуютэвенский танец «Хэдьэ», забыв о существовании своего национального танца,который в разных районах имеет свой вариант, и ни один из них не похож наюкагирский танец.
Лишь небольшаялокальная группа юкагиров, живущая в Верхнеколымском районе по рекам Нелемной,Ясачной и Коркодону, сохранила движения, присущие юкагирскому танцу. Здесь исегодня можно увидеть в основном парные или индивидуальныеимитационно-подражательные танцы, которые пластически передают повадки оленя,волка, лебедя, ворона и др. [В.Н. Нилов, Северный танец: традиции исовременность, М. — 2005, 82-86с.].
1.3 Танцевальнаякультура эскимосов
Эскимосы – самые северныеобитатели Земли. Их редкие и малочисленные ныне поселения узкой полосойрастянулись от берингоморского побережья Чукотского полуострова вдольприбрежной полосы Аляски и прилегающих к ней островов, по побережью и островамКанадского арктического архипелага до покрытой вечными ледниками Гренландии.
Полученныеза последние три-четыре десятилетия научные данные в области археологии,антропологии, этнографии и строя языков коренного населения субарктической зоныАзии и Америки свидетельствует о том, что центром прародины эскимосскойкультуры явилась область древней Берингии, а точнее – район азиатского иамериканского побережья Берингова пролива. Пришедшие в эту область Берингоморьяиз Северо-Восточной Азии предки протоэскалеутов первоначально заселилиприбрежные земли.
Жизнь всуровых условиях арктического и субарктического климата, в краю горных хребтови тундры, примыкающих к берегам Ледовитого и Тихого океанов, обусловиларазвитие своеобразного хозяйственного уклада эскимосов.
Доосвоения шлифованных орудий в комплекс хозяйственной деятельности протоэскалеутоввходили охота на оленя и мускусного быка, рыболовство и добыча мелкого тюленяпримитивными каменными и костяными орудиями, а в период позднего неолита, когдатакие орудия появились, комплекс их занятий обогащается охотой на крупногоморского зверя, особенно моржа и кита, что повлекло за собой зарождениеколлективного труда (особенно при добыче китов, их транспортировке к берегу иразделке).
В эпоху позднего неолитапредметы быта и охоты из камня, кости, китового уса, шкур морских животных иптиц, украшения из моржового клыка (художественная резьба, миниатюрныескульптурные изделия) стали более совершенными; искусство обработки камня икости достигло высокого расцвета. Без всякого преувеличения великим достижениемэскимосов можно назвать изобретение поворотного гарпуна, применение которогопри добыче крупного морского зверя – кита, моржа, белухи – во много разувеличило продуктивность труда морских охотников и, в конечном счете, повлиялона изменение социальной организации: локально изолированные и малочисленныесемейные общины, а также одиночные семьи стали концентрироваться в относительнокрупных приморских поселениях, образуя в них по одной или несколько родственныхи территориальных общин, что диктовалось необходимостью коллективных условийпри добыче крупного морского зверя, объединения родственников и соседей припостройке постоянных полуземляных жилищ и защите от возможных врагов.
Общая численностьэскимосского населения определяется ныне примерно в 100 тыс. человек, из них вРоссии проживает около 1300 человек.
Несмотряна тяжелые условия существования, эскимосы, заселив и освоив самые северныеземли, создали самобытную, высокоорганизованную культуру, истоки которой лежатв глубокой древности. Археологические находки последнего времени свидетельствуюто том, что традиционная культура эскимосов находилась на высоком уровне
Эскимосскийфольклор и культура, как и фольклор аборигенов населения северо-восточныхрайонов Дальнего Востока и Северной Америки, представляет важный источник дляизучения и понимания древней и современной культуры эскимосов.
Хореографическоеискусство эскимосов, несомненно, очень древнее. Об этом говоряторнаментированные пластины из моржового клыка на женских черепах – находки издревнеэскимосских погребений. Аналогичны им сохранившиеся до наших дней кожаныеголовные повязки у науканских эскимосов, которые они надевали во время танцевна празднике, посвященном проводам кита.
Специальныеисследования хореографического искусства эскимосов были начаты М.Я. Жорницкой в1971 г. в местах их современного компактного расселения на побережье Беринговаи Чукотского морей в с. Новочашшно, Сиреники, Нунямо, Лорино, Лаврентия иУэлен. Здесь живут семьи эскимосов, переселившихся из существовавшего преждеотдаленного с. Наукан.
Передисполнением своих танцев эскимосы надевают специальные перчатки, которыепридают особую выразительность танцу, вся пластика которого построена надвижениях рук.
Каждыйэскимосский танец, кроме импровизированного, исполняется на определенную,закрепленную за ним мелодию. Движения чередуются в строго установленномпорядке. Большинство состоит из короткого вступления, середины (двух частей) илаконичной концовки.
Вступление— дробные удары в бубен, сопровождающиеся протяжными возгласами «аэ-ой-яй-ой». Исполнительстановится во вторую позицию, чуть согнув ноги в коленях. Первая часть проходитв медленном темпе — движения замедленные, вялые, описательного характера.Исполнитель как бы постепенно вспоминает танец, входит в его ритм. Затем онменяет позу и во второй части те же движения повторяет в более быстром темпе,танец становится темпераментным, работает верхняя часть тела (корпус, голова иособенно руки).Каждое движение он проделывает четко, выразительно,время от времени выкрикивая «она! ок! ая!», продвигаясь скользящими прыжками тов одну, то в другую сторону. Женщины танцуют более лаконично и менеетемпераментно.
Танцыэскимосов можно условно разделить на обрядово-ритуальные,имитационно-подражательные, танцы-инсценировки (пантомимы), игровые иимпровизационные.
Обрядово-ритуальныетанцы составляли неотъемлемую часть традиционных праздников, уходящих вглубокую древность и связанных с культом особо' почитаемых промысловыхживотных: кита, моржа, нерпы. Добыча зверя не считалась его убийством. Попредставлениям эскимосов, зверь сам жаловал в гости к людям. «Гостя» старалисьвсячески ублажить, чтобы он остался доволен приемом и вновь пришел к охотникам.Смысл обрядовых праздников эскимосы ли, с одной стороны, в благодарении заудачную охоту, сдругой – в испрашивании богатой добычи в будущем.
«Праздниккита» был самым большимпраздником эскимосов. Важными также считались «Праздник моржовых голов», «Спускпервой байдары», «Добыча первой нерпы, лахтака», а также окончания сезона охотыи проводов душ убитых зверей. Многие ритуальные действия на праздникахсопровождались танцами, которыми старались задобрить, «развеселить» духов техили иных животных.
Некоторыесведения об обрядовых танцах эскимосов содержатся в трудах В.Г. Тан-Богораза,И.К. Воблова и др. Все литературные источники представляют большой интерес дляпонимания традиционной культуры эскимосов, но, к сожалению, ни пластикидвижения, ни ритмического рисунка танца по этим материалам восстановитьневозможно.
В началеXIX в. у эскимосов, как и у алеутов,существовали большие землянки, в которых жили несколько семей. Здесь жепроводились различные обрядовые и ритуальные представления, обязательной частьюих являлись пляски. У эскимосов, населяющих восточную часть арктическогоархипелага, главным образом Баффинову Землю, праздники проходили в общественныхзданиях, сооруженных специально для этой цели. У эскимосов Кадьяка, Аляски иГудзонова залива до середины XIX в.были распространены общинные полуподземные жилища — кажим. Женщины допускалисьтуда только на время некоторых обрядов и праздников.
Особенноторжественно отмечался в прошлом «ПРАЗДНИК КИТА». Активное участие в немпринимали все жители селения, так как охота на кита проводилась коллективно:только общими усилиями охотников кита удавалось загарпунить и доставить к берегу. Охота накита была сопряжена с риском для жизни, от промысловиков требовалось большоемужество. Успех зависел, прежде всего, от умения правильно направить байдару ичетко бросить гарпун. Маневрирование возле раненого кита, подтягивание туши к берегутребовали особых навыков и сноровки. В разделке туши принимало участие всенаселение — и старшее и младшее.
«Праздниккита» устраивали последобычи этого животного. Все охотники, участвовавшие в промысле, сначалаобъезжали кита по ходу, солнца. Когда тушу подтягивали к берегу, «гостя»встречали все жители поселка песнями и танцами. В танцах воспроизводилипроцессы охоты и разделки животного. Танцоры прыгали, поворачивая головунаправо и налево, радуясь удачной охоте и благополучному возвращению.
«Угощала»кита жена охотника, который его загарпунил. Она предлагала ему кусочки мяса,коренья, «поила» пресной водой. Затем женщины преподносили участникам охотытрадиционное кушанье паюхтак'ут (вареная оленина с кореньями). Охотники, в своюочередь, одаривали женщин китовым мясом и жиром. При разделе туши лучшие кускиполучали мужчины, загарпунившие кита, и те, кто первым пришел на помощь. Затеммясо раздавали остальным промысловикам. Свою долю получали все жители селения игости; оставшееся мясо закладывали в ямы.
У эскимосов, так же как иу алеутов, «Праздник кита» был праздником всего селения. К нему тщательноготовились, для него специально создавали и разучивали песни и танцы. Он длилсядо тех пор, пока были съестные припасы, и заканчивался церемонией проводовкита.
Адвижения эскимосов в имитационно-подражательных танцах и танцах-инсценировкахпо сравнению с обрядовыми более разнообразны.
Танцы-инсценировки(пантомимы) имели определенный сюжет и структуру с установленным порядкомчередования тех или иных движений под определенную мелодию .
Вывод. Проанализировавматериалы исследователей изучавших и изучающих традиционную культуру коренныхнародов Севера отметим, что сохранились отдельные обряды, традиции и в целомтрадиционная танцевальная культура сохранила своеобразие, ощущаетсятемперамент, дух танцев, пантомимные моменты, характерная лексика и, конечно же,своеобразная пластика каждого народа.
Такженами в традиционной танцевальной культуре народов Севера выделяются такие круговыетанцы как: «ХЭДЬЭ», «ЛОНГДОЛ». Перенесших на себе столетия, также выдержавшихпереселения на их земли других народов, которые во многом повлияли насамобытность народа, но эти вышеперечисленные танцы, сохранились в своеобразнойи первоначальной форме.
Хотелосьбы отметить, что большое значение в танцах коренных народов Севера имеютподражательные танцы. Так как танцевальная культура народов Севера исходит изглубины существования конкретного, северного этноса, ее обрядов, мифов, сказоки религиозных верований. Имея языческую веру, коренные народы имели свойопределенный тотем, который они почитали и приклонялись перед ним какпервопредком.
ГЛАВА II. ПОДРАЖАТЕЛЬНЫЕ ТАНЦЫ КОРЕННЫХНАРОДОВ СЕВЕРА
В прошлом, и в настоящеевремя у коренных народов Севера были распространены подражательные танцы,существовавшие как часть тех или иных обрядовых действий в прошлом. Большинствоподражательных танцев тотемического характера, они были связаны с почитаниемтотемных зверей и птиц у различных родов и племен. Подражательные танцыисполнялись и в охотничьих обрядах, связанных с умилостивлением убитых людьмизверей.
Уважительноеотношение к природе и ее обитателям, их почтение, очеловечивание былосвойственно коренным народам Севера [А.Г. Лукина, Традиционная танцевальнаякультура якутов, Н. – 1998, 87с.].
Подражательныйтанец – своего рода «перевоплощение» в того или иного животного или птицу.
2.1 Взаимосвязь сюжетовподражательных танцев с фольклором и обрядовой культурой
Исследуяпроблемы взаимосвязи подражательных танцев с фольклором и обрядовой культурой,нельзя не обратить внимания на их тесную связь с тотемическим культом. Преждевсего, бросается в глаза связь между почитанием зверя или птицы и отношением кнему как предку людей, их культ. Если обратиться к обрядово-ритуальным танцам,то в их составе значительное место принадлежит имитационно — подражательнымтанцам и танцам-инсценировкам.
Эту же связьмы обнаружим и в мифах, повествующих о рождении медвежьего героя, популярномгерое в культурной и фольклорной традиции. В этом отношении существенныйинтерес представляет предание аянских эвенков, повествующее о начале времени, отом, «как вначале делалась средняя земля» из трех частей вселенной – верхняя(небо- место обитания верхних божеств), средняя (тайга- место обитания эвенков)и нижняя (подземный мир- место обитания умерших), где Средняя земля вначалебыла очень маленькой. На ней, говорит предание, не было ни деревьев, ни гор, нирек, ни травы. Потом земля стала расти, и со временем превратилась в большуюземлю. На ней появились горы, реки, лес и травы. Наконец, на земле появилсямедведь, а за ним и все остальные животные. Таким образом, в мифах опервотворении у эвенков первопредком является медведь.
Кмногочисленным и разнообразным вариантам мифов о медведе, изображающим его то,как первого обитателя земли, то, как предка людей, то, как бывшего человека,принявшего звериный облик, следует присоединить существующие у эвенковпредставления о медведе как духе — помощнике шамана, так называемом манги. Вкомплексе представлений о манги важно в данном случае то, что этот дух рисуетсясуществом двойной природы: полузвериной — получеловеческой природы иосмысляется как дух-предок, хозяин нижнего мира и душ предков, что находит своеотражение и в семантике слова манги, означающего одновременно и «медведь», и«дух предков». В шаманских мифах звериным двойником шамана, тождественным посвоим истокам духу-тотему, выступает у эвенков также медведь-предок манги.
Преданияо медведе как о звере — прародителе той или иной группы людей были широко распространеныпо всему Северу и Сибири. В преданиях эвенов медведь изображается младшимбратом матери. Удэ полагали, что они произошли от брака женщины с медведем, ипотому почитали медведя своим родоначальником. Орочи считали медведя не толькосвященным животным, но и предком-родоначальником. Относительно айнов имеетсяуказание о том, что медведь в их родовых преданиях фигурировал в числетотемов-прародителей. Близкие по значению представления зафиксированы и умногих других народов Сибири, даже такой миф существует у корейцев.
К этомуциклу мифов о медведе примыкает другой — предания о зверином муже-медведе,существующие в разнообразных и многочисленных вариантах. У эвенков ПодкаменнойТунгуски этот мотив трактуется иначе, что медведь крадет из стойбища девушку(по одним вариантам — первую женщину на земле, по другим — одну издевушек-подруг, копавших на берегу реки сарану) и делает ее своей женой, затемвстречается с ее братом в лесу у костра, падает от его стрелы и, умирая, впредсмертной песне признается в том, что он ему зять и хоронить его (т.е.снимать с него шкуру) должен не охотник, а кто-нибудь из рода зятей охотника,т.е. из рода медведя.
Внанайской легенде медведь приходит к женщине в юрту и становится ее мужем. Уних рождаются дети — нани хала (род нанаев). Когда дети вырастают, женщинауходит в лес и становится медведицей. Конец этого мифа также приводит ктрагической развязке: медведь становится добычей охотника, нарушившего запретматери-медведицы, просившей детей не убивать встречаемых в тайге медведей.Аналогично трактуется этот мотив и в поэтической легенде орочей, рассказывающейо том, как женщина их рода состояла некогда в сожительстве с медведем и у нихродились дети-люди.
Не менееотчетливо тотемические истоки проступают также в обрядах, связанных с поеданиеммяса медведя и погребением останков его — костей и головы. Существенно в этихобрядах то, что поедание мяса медведя имело значение родовой причастнойтрапезы, напоминающей тотемические обряды вкушения тела тотема, а захоронениекостей медведя носило характер погребения, аналогичного погребению человека.
Понятнымстановится после этого и другая черта медвежьих церемоний — их резко выраженныйродовой характер. Если медведь не обычный зверь, а зверь-предок, то исовершаемые над ним обряды являлись, по существу, родовым чествованием зверя,характерным для тотемических культов, то эти обряды не могли не носитьхарактера общеродовых религиозных церемоний. Общеродовой характер обрядов,совершаемых над убитым медведем, у эвенков подчеркивался рядом моментов.Во-первых, тем, что каждый раз убийство медведя являлось поводом для массовыхрелигиозных церемоний и общественного празднества; во-вторых, тем, что убитыймедведь принадлежал, по существу, не охотнику, убившему медведя, а всему роду,справлявшему над ним соответствующие религиозные обряды; в-третьих, тем, чторелигиозные обряды, совершавшиеся над убитым медведем и носившие явновыраженные тотемические черты, охотник не мог осуществить один, без участиядругих членов рода; в-четвертых, тем, что эти обряды являлись обязательными длякаждого члена рода, проживающего на данном стойбище или поблизости от него;в-пятых, тем, что поедание мяса убитого медведя носило характер священнойродовой причастной трапезы; в-шестых, тем, что право рода на убитого медведяпредставляло общественно признанное явление, а совершение сородичами указанныхцеремоний было священным обычаем.
Образмедведя — одна из центральных фигур в пантеоне шаманских духов. Изображениямедведя, существующие в разнообразных и многочисленных вариантах, встречаютсяне только в числе святынь родового и семейного культа, но также и на шаманскихвещах. Обряды, совершавшиеся над убитым медведем, ярко и выразительноподчеркивают отношение к нему как к тотему-зверю.
Исходяиз этого, можно сделать вывод, что у многих народов Крайнего Севера, Сибири иДальнего Востока, существовал единый тотем, следовательно, культ его, и изуважения к нему совершались обряды, связанные с почитанием, преклонением кнему. Нам представляется, что во время обрядов могли зародиться такие подражательныетанцы, где мотив прощения, мотив преклонения, мотив разделки туши медведя и другиеявлялись основой подражательных танцев. Следовательно, большая часть исполненияподражательных танцев исполнялась самими охотниками- мужчинами, так как онизанимались охотой на крупного зверя.
Сюжет танцеву многих коренных народов Севера исходит из содержания обряда. После охоты накакого-то зверя или птицу, обязательно исполнялся обряд, например, обряд «разделкитуши убитого медведя», который имеется у многих народов Севера: у коряков,эвенов, эвенков и т.д. Если приводить конкретный пример, то у эвенковподражательные танцы находятся в структуре таких обрядов, основой которыхслужат сказки или мифы.
2.2Лексика подражательных танцев народов Севера
У эвенков повсеместносуществовал обычай совершать над убитым медведем особый обряд, носившийхарактер массовой родовой религиозной церемонии, обязательной для каждого членарода. Обряд этот представляет для исследователя традиционной танцевальнойкультуры интерес в том отношении, что дает возможность проследить ряд важныхмоментов, относящихся к разработке лексики танцевальной культуры этого народа,данная нами на примере одного, наиболее крупного, распространенного иразработанного исследователями материала по «медвежьему празднику». Описаниевсего обряда, его содержательная часть даны по материалам известногоисследователя А.Ф. Анисимова (« Культ медведя у эвенков), но вся характеристикатанцевальных мотивов и моментов, пантомим, инсценировок поэтапно сделаны нами,включая лексику основных и второстепенных персонажей.
Уэвенков охотятся на медведя в течение всего года, но чаще всего поздней осеньюи ранней весной, когда зверь находится в берлоге. Обряд над убитым медведемпревращался в целое торжество (отсюда установившееся за ним в литературеназвание — «медвежий праздник»). В структуре обряда основными танцевальнымимоментами были следующие: а) охотник, которому удавалось обнаружить берлогу,примечал ее местонахождение и возвращался на стойбище, делая по пути заметки надеревьях, чтобы потом ориентироваться по ним, как по вехам, если след занесетснегом. Как только становились видимыми чумы стойбища, охотник начинал первыеобрядовые действия пантомимы. Он расправлял руки — «крылья», вытягивал, словноптица, вперед шею и начинал оглашать тайгу криком, подражая ворону. Здесь воронисполнял функцию вестника, оповещающего радостную для всего рода весть. Пожилыеи опытные охотники вылезали из чумов и отвечали аналогичным криком охотнику,изображавшему прилетевшего к родному гнездовью ворона-сородича. Тот, приподнявплечи и растопырив руки, прыгал подобно ворону от чума к чуму, издаваяотрывистый, резкий клекот, поразительно похожий на крик этой птицы. Этиподражательные движения, имитирующие ворона, были очень выразительными.Начиналась общая красочная пантомима, в которой прилетевший ворон звал своихбратьев-воронов клевать найденную им в тайге добычу-берлогу медведя; б) поокончании пантомимы участники обряда расходились по своим чумам, а затем собиралисьна большой охотничий совет, обычно в чум охотника, нашедшего берлогу. Последнийрассказывал собравшимся, где находится берлога, при каких обстоятельствах он еенашел, велик ли, по его мнению, медведь, как удобнее добыть его. Весь разговорвелся в условной, иносказательной форме. Этот момент рассказа представлял собойимитационно-подражательный характер; в) далее охотники обсуждали обстоятельствапредстоящей охоты на медведя и распределяли в ней роли, составляющие основнуюсюжетную канву подражательного танца; г) наутро охотники чуть свет выходили изчумов и «улетали в тайгу клевать добычу», т.е. охотиться. Обычай требовал,чтобы они при этом не наступали на порог чума и не оглядывались назад, аоставшиеся на стойбище люди не выглядывали из чумов до тех пор, пока охотникине скроются в тайге; от оставшихся требовалось также, чтобы они не чесаливолосы, не мыли руки, не брали острые предметы и не ранили ими себя, — словом,требовалось соблюдать целый ряд магических запретов. Исполнение этих табупредставлял собой характерный хореографический диалог между охотниками идомочадцами.
Далееразвитие сюжета подражательного танца можно обогатить событиями охоты намедведя в лесу. Например, охотники осторожно подходили к берлоге и втыкаликрест-накрест колья, закрывая ее отверстие, чтобы встревоженный медведь не могбыстро выскочить. Затем они становились в порядке старшинства возле берлоги, исамый старший начинал длинным шестом тревожить медведя. Из берлоги слышалосьглухое урчание. В отверстии показывалась голова медведя. Раздавались нескольковыстрелов, и зверь грузно оседал назад. Иногда медведь ломал крестовину ивыскакивал наружу. Тогда его закалывали с помощью кото — ножом на длинномдревке. Когда медведь был убит, охотники начинали «пытать», нет ли еще зверя вберлоге. Затем один из охотников, обычно старший по возрасту, залезал в берлогуи накидывал на убитого медведя ременный аркан. Остальные дружно тянули запротивоположный конец ремня и вытаскивали зверя из берлоги. Этот раздел сюжетапо выманиванию медведя из берлоги также имел имитационно-подражательныйхарактер.
Послетого, как медведь был убит и вынут из берлоги начинался обрядово-магическоедейство. Оно носило умилостивительный характер, обращенный к медведю, как кживому. Влезавший в берлогу охотник то обращался к медведю с различнымипросьбами, уговаривая его послать сородичам удачу в промысле, послать им зверя,добычу, то в юмористической форме убеждал медведя, что ему давно следовалоперебраться на новое стойбище, так как берлога стала плоха и вонюча. Когда вотверстии берлоги показывалась голова зверя, охотники кричали, обращаясь кнему: «Дедушка, потише, дедушка, полегче!» Медведя называли амака, т.е.«дедушка», а медведицу — энеке, т.е. «бабушка». Когда медведь был вытащен изберлоги, охотники окружали его и с пронзительным карканьем воронов возобновлялиохотничью пантомиму, носящую ритуальный характер. Одни, взмахивая руками,подражали летящим воронам, другие, полурастопырив руки и, приподняв плечи,изображали прыгающее и дерущееся из-за падали воронье, третьи — клюющих падальптиц. Охотники-вороны показывали, что они рады богатой добыче. Они громкокричали, созывая сородичей. Далее изображалось, что на крик воронья собиралисьгорностаи, кедровки, волки, лисицы и прочий таежный зверь. Все хотели отведатьвкусного медвежьего мяса. Охотники считали, что, глядя на этих животных, душамедведя поверит, что люди не убивали медведя, и не будет им мстить.Превратившись в нового медведя, она будет ходить по тайге, не причиняя злалюдям, пока снова не станет добычей охотников и не будет ими обманута таким жеобразом. Эта ритуально-магическая пантомима преследовала несколько задач: а)чтоб медведь не рассердился на охотников за убийство; б) чтобы была удача вбудущем; в) пантомима, изображающая дележ между птицами-воронами с другимиобитателями тайги, означала на самом деле правила угощения между сородичами вчеловеческой общине; г) таким образом, эта пантомима служила оберегом длябудущей охоты на медведя. Здесь было важно, чтобы через символический магическийобряд, они ограждали себя от мести медведя; д) при таком условии переродившийсямедведь вновь станет их добычей в будущей охоте. Таким образом, через этотобряд они магически уже закладывали будущую удачную охоту. Этот сюжет можетдаже стать самостоятельным подражательным танцем.
Послеэтой одной из главных пантомим на охоте наступал важный момент проводов душимедведя. Один из охотников, чаще всего старший, раскрывал пасть медведя ивставлял между зубами небольшую (8—10 см длиной) палку, приговаривая: «Дедушка(бабушка), зевай!» Теперь душа медведя могла, по представлениям эвенков,свободно покинуть тело убитого зверя и не мешать людям его свежевать. Спустянекоторое время старший охотник, выполняющий функции руководителя, подавал знакснимать шкуру. Охотники хором, повторяя слова старшего, кричали: «Дедушка(бабушка), шкуру снимать будем, муравьев много!» По мнению эвенков, душамедведя должна была понять это следующим образом: не охотники, дескать, шкуруснимают, а муравьи ползают по туше и пожирают мясо. Это былаимитационно-подражательная пантомима, носящая символический характер, гдевместо людей действуют муравьи. После этого начинался диалог между медведем,его душой и охотниками. Поскольку медведя и его душу это уверение неудовлетворяло, то один из охотников от имени медведя начинал допытываться, ктоже его свежует, и успокаивался только тогда, когда ему говорили: «Дедушка(бабушка), женщины с тебя шкуру снимают». Таким образом, лишь в конце охотылюди раскрывают свое истинное лицо перед убитым медведем, поскольку все этапыритуальной защиты были сделаны в виде имитационно-подражательного действаразного уровня, в том числе магического, символического, реального. Такиепереходы от воображаемого до реального уровня дают хороший материал дляподражательных танцев. И весь процесс охоты на медведя самими охотникамивоспринимался как магическое представление, имеющее для них реальный смысл, вкотором отражались их религиозные и мировоззренческие представления.
Охотникампредписывалось строжайше соблюдать нимат — обычай, согласно которому мясо убитогомедведя следовало делиться со всеми членами своего рода. При этом следуетподчеркнуть, что получал в нимат медведя из чужих родов не всякий, а непременнород зятя, т.е. тот род, откуда охотники, убившие медведя, брали себе жен.Человек, получивший в нимат медведя, обязан был «прикрыть рану на телемедведя», т. е. снять шкуру и взять ее в личное пользование, а мясо медведясварить и съесть сообща со всеми членами стойбища, добывшего медведя.
На языкеэвенков лицо, получившее в дар убитого медведя, носит название нимак — дословно«чужеродец»; обряд свежевания называется нимакин, а шкура, полученная в дар, —нимат.
Процедурасвежевания убитого медведя сопровождалась своеобразной драматической игрой, вкоторой участвовали охотники. Нимак — член рода зятей, свежующий медведя, —спрашивал последнего, так ли надо резать, так ли снимать шкуру, разделыватьтушу и т.д. Один из охотников от имени медведя давал на эти вопросыутвердительные ответы. Затем медведя расспрашивали, где он жил, что ел, с кемиграл свои брачные игры и т.д. Один из охотников, отвечая от имени медведя наэти вопросы, пространно рассказывал о жизни зверя в тайге, вплоть до последнегомомента. После этого начинали уверять медведя, что убился он сам, свалившись сгоры или потянувшись за ягодами, и т.п. Медведь указывал на источники своей смертипулю и ружье. На это охотники говорили, что пулю он взял сам, играя с ружьем,что убили его не охотники, а ружье, а если он все-таки этому не верит, видяподле себя людей, то пусть знает, что люди эти не эвенки. Таким образом, обрядсвежевания туши медведя также носил форму символического диалога, которыйпредставлял имитационно-подражательный и синкретичный характер. Действующих лицтакого подражательного танца можно увеличить или уменьшить в количественномотношении. Во время описанных обращений к медведю ему слегка надрубали у головышею, осторожно отделяли ножом позвонки, вскрывали грудь и нижнюю часть шеи,вынимали легкие, сердце и печень, не отделяя их от горла и головы, и клали всеподле туши. После того как медведь уже был освежеван, начиналась трапеза,включающая обряд причастия: руководитель охоты разрезал на куски сердце медведяи первым съедал один из кусков; за ним в порядке старшинства то же проделывалиостальные. Такой обряд съедания важных внутренних органов означал, что охотникиберут силу медведя. При этом охотники вновь исполняли пантомиму, подражаякарканью воронов. Затем принимались за разделку туши убитого зверя. Так какэвенки считали, что кости медведя дробить нельзя, то тушу расчленяли посуставам.
Взаключительной части этого цикла церемоний участники охоты исполняли особыйобряд проводов или прощания со зверем. Для этого вынутую из туши брюшинуотносили немного в сторону, и все участники охоты стреляли в нее по очереди измаленького ритуального лука, подобно тому, как это делается при погребениисородича (уходят от могильного помоста, поворачиваются к нему лицом, пятятсяназад и стреляют по направлению к нему из лука). Таким образом, его «хоронят»как человека, но прежде всего — как предка со всеми подобающими почестями. Поокончании этой церемонии охотники направлялись на стойбище, нагруженные богатойдобычей.
Подходяк стойбищу, охотники давали о себе знать, каркая по-вороньи. Со стойбища имотвечали тем же, и вскоре повторялась первая из описанных выше пантомим. Затемпосреди стойбища раскладывали костер и принимались варить мясо убитого медведя.Пока мясо варилось в котлах, начинался праздник, устраивались пляски, игры исостязания. Мужчины и женщины становились в круг, брали друг друга за руки иобразовывали круговой хоровод — икании, или яхорье. Старший и наиболее опытныйохотник запевал. Он пел, покачиваясь из стороны в сторону, две короткие строкисочиненной им по случаю этого празднества песни-импровизации. Пропетые строкиповторял весь хоровод, покачиваясь в такт песни. Затем хоровод в быстром темпеисполнял две короткие строчки припева, и танцующие, слегка приседая,подпрыгивая и ударяя при прыжке, нога о ногу, начинали кружиться в направлениипротив солнца. Потом снова следовали слова запевалы, хоровое сопровождение ихвсеми танцорами, затем быстрый, энергичный припев и снова движение хоровода, причем,всегда в одном направлении — «навстречу заре». Темп танца ускорялся с каждымповоротом. Песня запевалы звучала повелительнее, хор повторял ее все дружнее игромче, движения танцоров становились все быстрее, стремительнее. Когда темптанца достигал такой быстроты, что пение становилось невозможным, оно сменялосьвыкриками запевалы и дружным рокочущим шумом хоровода, напоминающим хорканьеоленей. Если кто-нибудь не выдерживал темпа и валился на землю от усталости,круг размыкался, но только для того, чтобы убрать упавшего. Когда уставалитанцевать пожилые, их сменяла молодежь.
Представительрода зятей — нимак, свежевавший убитого медведя, — наблюдал за варевом.Убедившись, что мясо упрело, нимак подавал об этом знак остальным, имитируякрик ворона. Ему отвечали остальные члены стойбища, изображавшие стаю,прилетевшую на этот зов к костру. Иногда для большего уподобления воронамучастники обряда мазали себе лицо и руки растертым углем. После трапезы вновьначинались игры. Танцующие становились один против другого и, ударяя друг друганогами (правой ногой о левую ногу партнера и наоборот), начинали вращаться вускоряющемся темпе, держа руки за спиной. Победителем считался тот, ктоперепляшет всех. Этот танец (хокодек) танцевало одновременно несколько пар.После танцев следовали мужские игры состязательного характера: стрельба из лукав цель и друг в друга с последующими прыжками, увертывание от стрелыпротивника, прыжки с шестом в вышину, прыжки через ременный аркан, которыйвращали в руках два охотника. Только поздней ночью заканчивалось торжество, и участникиобряда расходились по чумам.
Следующийдень церемоний открывался обрядом похорон медвежьих глаз, поскольку попредставлениям эвенков в глазах находился душа медведя, но главным в этойцеремонии было то, что люди похоронив в молодом кедре его глаза, надеялись навозрождение его души в будущем. У многих народов, в том числе у эвенковсуществовали представления о том, что люди произошли от деревьев, поэтому умногих северных народов умершего клали на лабаз на деревья (арангасы) илистоймя клали в дупло дерева. По их представлениям человек мог в будущем вновьвозродиться из дерева. Таким же образом они хоронили глаза медведя, в которомнаходилась его душа для возрождения. Этот обряд заканчивался опять играми,плясками, песнями и угощением у костра. Обряд начинал самый старый охотникстойбища. Он брал голову медведя и осторожно вынимал ножом глаза, завертывал ихв бересту и велел отнести в тайгу и похоронить на могильном помосте. На молодомкедре с трех сторон делали затесы с помощью кото, с двух сторон делали глубокиезарубы и клали туда медвежьи глаза.
Последний,третий по счету, день обряда посвящался похоронам медвежьей головы. Сваривголову зверя и съев с нее мясо, собирали кости, оплетали их ерником, а поверхтонкими ивовыми прутьями и совершали особый обряд борьбы с медвежьей головой.Ее передавали одному из мальчиков стойбища, и тот имитировал борьбу с медведем.Под конец мальчик ронял медвежью голову на землю и под радостные крикиприсутствующих прижимал ее коленом как победитель. После этого следовалапроцедура похорон медвежьей головы, что понималось как погребение всегомедведя. Поверженную наземь голову медведя уносили в тайгу (иногда к нейприсоединяли остальные кости и по кусочку мяса от каждой части тела и органов;это делалось для того, чтобы воскресший медведь имел все части тела) и пряталив лесной чаще, погребая на могильном помосте — высоком кедровом пне, наподобиеарангаса. На этом обряд заканчивался.
Выводы. Навсем протяжении охоты на медведя до варки его мяса главными действующими лицамибыли охотники и вороны, имеющие различные функции. Охотники, среди них старшийохотник являются главными героями. Однако их образы носят двойственныйхарактер. Иногда они реальные охотники, но их действия скрыты и подаютсяобразами воронов. Лексика подражательных танцев, где главными героями являютсяохотники, отражают их основное занятие-охоту: осторожное преследование зверя,выманивание зверя из берлоги, убийство медведя, разделка туши, дома общаятрапеза. Каждый из этих основных разделов структуры «медвежьего праздника»сопровождается различными магическими действиями и обрядами, имеющими различныйсмысл и символику. Подражательные танцы охотников могут иметь богатую,разнообразную лексику, включающую характерную для эвенкийской танцевальнойкультуры элементы и движения, но также и своеобразные, импровизационные,исходящие из содержания того или иного сюжета для отдельного танца.
Вороны отражаютмир природы, они главные обитатели леса, имеющие прямое отношение к охоте. Вреальной жизни охотников они всегда сопровождают их, питаются падалью. В этомсмысле они- первые лесные охотники и санитары леса, как и волки. Символическиеобразы ворон в этом «медвежьем празднике» представляют собой очень интересныйматериал, дающий для постановки разных подражательных танцев. В этом планевороний материал может дать богатый материал для постановки «танца воронов»,который будет насыщен своей отдельной своеобразной лексикой.
Самглавный образ медведя дан в иносказательной форме, имеет разные ипостаси(хозяин тайги, первопредок, женщина-мать, муж женщины). Каждый образ медведяможет дать разную лексику. Во всем обряде охоты на медведя, свежевания туши,«похорон» медведя мы видим следы культа медведя как первопредка.
Есть второстепенныеперсонажи обряда – домочадцы, сородичи, образ которых представляет племя илиотдельный род. Среди них интересен образ зятя-нимак, который имеетисключительное право на обычай нимат, т.е. брать в подарок основную часть тушимедведя и разделывать всю тушу. Эта особая честь регламентируется обычаем рода,принадлежащего к роду женщины, жены медведя. Здесь мы видим пережиткиматриархата. Этот образ можно также отдельно разработать, его танцевальнаялексика может исходить от основных образов охотников.
Рассмотренныйнами один эвенкийский «медвежий праздник» дает богатый материал для постановкиподражательных танцев, который будет зависеть от целей и задач, поставленныххореографом. Многое будет зависеть от того, каким дополнительнымэтнографическим, бытовым, фольклорным материалом будет обладать постановщик.Многие северные народы имеют такой же идентичный праздник, что свидетельствуето распространении в древности этого культа медведя у охотничьих племен тайги.Однако, несмотря на то, что многие из н их теряют свой традиционный видхозяйствования, традиция этого праздника жива до сих пор. Таким образом, этидревние народы в своем мировоззрении и религии сохраняют наиболее важные для ихобраза жизни события, которые они постарались передать в мифологической,игровой, символической, магической, танцевальной и фольклорной формах.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Народы крайнего Севера напротяжении веков создали самобытное, оригинальное танцевальное искусство,которое занимает видное место в духовной культуре народов нашеймногонациональной страны. Развитие народного танцевального искусства крайнегоСевера было обусловлено особенностями производства и быта населения,географическими условиями края. Все это нашло своеобразное отражение вразличных жанрах традиционных танцев и игр народов Севера. Эти танцы и игрыбогаты темами и сюжетами и отличаются локальными особенностями, связанными систорией расселения этих народов по территории их современного обитания.Описание и классификация традиционного танцевального фольклора народов Севера,вернее того танцевального наследия, которое бытовало на Севере, по крайней мере,еще в конце XIX — начале XX в.,позволило показать общее и специфическое в танцах каждого из ее народов. Однакопроследить в деталях всю историю народной хореографии крайнего Севераневозможно из-за ограниченности сведении о развитии на протяжении веков каждоговарианта танца или игры.
В целом в дипломнойработе были выделены и поставлены акценты на имитационно-подражательныемоменты, танцы инсценировки; пантомиму. Нами проанализированы многиеисследовательские материалы этнографов-фольклористов разных поколений,основываясь на этих материалах, мы попытались выявить своеобразные, характерныеи отличительные черты имитационно-подражательных танцев коренных народов Северарассмотренных нами, по трем этнокультурным группам:
· алеутско-эскимосскиенароды (алеуты и эскимосы);
· палеоазиатскиенароды (ительмены, коряки, чукчи, и юкагиры);
· тунгусские народы(эвенки и эвены).
После анализа все этоведет к тому, что многие обрядово-ритуальные празднества не обходились безимитационно-подражательных танцев. Тесная связь с природой играет важную роль всоздании лексики танцев. На характерную, своеобразную пластику оказали иприродно-климатические условия: строение тела, формирование корпуса и отдельнопластику рук и ног. Большое влияние на традиционную культуру народов Севераоказывает вероисповедание. Будучи язычниками вышеперечисленные народы имеютсвои мифические, реальные представления о тотеме, того или иного народа. Впроцессе урбанизации были утрачены различного рода обряды, традиции и возможнодаже повлияло на мировоззрение этих народов. Нами тщательно разобранраспространенный у Северных народов «Медвежий праздник», которой в дальнейшембудущем может послужить интересным материалом для широкого круга лиц,интересующихся культурой этих народов. Данные описания имитационно-подражательныхтанцев могут быть полезны для специалистов-хореографов, студентов,руководителей самодеятельных коллективов.
В заключение хотелось быдобавить, что не будет имитационно-подражательного танца без связи с природой иусловиями, которые преподносит нам матушка природа.
СПИСОКИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Жорницкая М.Я. Народные танцы Якутии– М.: Наука, 1966. – 170 с.
2. Фольклор палеоазиатских народов:(Материалы и сообщения междунар. конф.): 26-30 ноябр. 2003 г. / [Редкол.: А.П.Решетникова (отв. ред.), О.Н. Борисова]. – Якутск: Изд-во ИПМНС СО РАН, 2005. –196с.
3. Алексеев А.А. Забытый мир предков(Очерки традиционного мировоззрения эвенов Северо-западного Верхоянья). Якутск,1993.
4. В.Н. Нилов. Традиционная хореографиякоренных народов Севера и Дальнего Востока в сб.: Фольклор палеоазиатскихнародов: – Якутск, 2005.
5. Нилов В.Н. Северный танец: традиции исовременность – М.: Северные просторы, 2001. – 105 с.
6. Нилов В.Н. Северный танец: традиции исовременность. – 2-е изд., доп. – М.: Северные просторы, 2005. – 168 с., ил.,ноты.
7. Мыреева А.Н. Эвенкийско-русскийсловарь – Новосибирск: Наука, 2004. (Памятники этнической культуры коренныхмалочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока; Т. 3).
8. Лукина А.Г. Традиционная танцевальнаякультура якутов. – Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1998 – 175с.
9. Иванова-Унарова З.И. Традиционноеискусство народов Северо-Востока Сибири (эвенки, эвены, юкагиры, долганы,чукчи, коряки). Якутск: Изд-во Якутского ун-та, 2005 – 192с.
10. Сказки и мифыэскимосов – Москва: Изд-во Наука, 1985.
11. Народы крайнегоСевера и Дальнего Востока России Н30 в трудах исследователей XX в. / Сост. Т.Н. Емельянова, М.В.Южанинова. – М.: Северные просторы, 2002. – 528с. (Северная библиотекашкольника).
12. Анисимов А.Ф.Культ медведя у эвенков, в сб.: Народы крайнего Севера и Дальнего ВостокаРоссии в трудах исследователей XX в.– М.: Северные просторы, 2002. – 528с.
13. Павлова Т.В.Обрядовый фольклор эвенов Якутии (музыкально-этнографический аспект): Монография.– СПБ.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2001. – 263с.
14. Сказаниявосточных эвенков. / Сост. Варламова Г.И., Варламов А.Н.; Отв. ред. А.Н.Мыреева. – Якутск: ЯФ ГУ, Изд-во СО РАН, 2004. – 234с.
15. Варламова Г.И.(Кэптукэ) Эпические и обрядовые жанры эвенкийского фольклора. – Новосибирск:Наука, 2002. – 376с.
16. Жукова Л.Н.Религия юкагиров. Языческий пантеон: Учебное пособие. Якутск: Изд-во Якутскогогосуниверситета, 1996.
17. Фольклорюкагиров. Сост. Г.Н. Курилов. – М.; Новосибирск: Наука, 2005. 594с. (Памятникифольклора народов Сибири и Дальнего Востока; Т. 25).
18. Иохельсон В.И.Юкагиры и юкагиризированные тунгусы / В.И. Иохельсон; Пер. с англ. В.Х.Иванова, З.И. Ивановой-Унаровой. – Новосибирск: Наука, 2005. – 675 с. –(Памятники этнической культуры коренных малочисленных народов Севера, Сибири иДальнего Востока; Т. 5).
19. Иохельсон В.И.Материалы по изучению юкагирского языка и фольклора, собранные в Колымскомокруге / В.И. Иохельсонь; [сост. Канд. Ист. Наук Л.Н. Жукова; предисл. З.И.Ивановой-Унаровой] – Якутск: Бичик, 2005. – 272
20. Николаев М.Е.Сберечь народ. Хроника деятельности август-декабрь 2006г. – М.: РАЕН, 2007. –349с.
21. Уткин К.Д.Религиозные и философские воззрения коренных народов Якутии: Учебное пособие в5 частях / Якут. гос. с-х акад.; Якутск: Бичик, 2000. – 224 с.
22. Полевыеисследования институт этнографии, Изд-во Наука, — 1975.
23. Культура иискусство оленеводческих народов: материалы междунар. науч. конф. / [отв. ред.У.А. Винокурова]. – Якутск, 2006, 180с.
24. Методическиерекомендации по подготовке и защите выпускных квалификационных (дипломных)работ. – Москва, 2000.