Можайский Лужецкий Ферапонтов монастырь

17

Можайский Лужецкий Ферапонтов монастырь

Можайский Лужецкий монастырь, основанный преподобным Ферапонтом Белозерским на живописном берегу Москвы-реки и недавно отметивший свое 600-летие, не однажды оказывался в самой гуще исторических событий: будь то XVI век, когда из стен обители вышел святитель Макарий, митрополит Московский, или грозный 1812 год.

Великий русский подвижник, преподобный Ферапонт Белозерский, основавший в 1398 году Богородице-Рождественский монастырь в нынешних вологодских землях, любил свою северную обитель и не помышлял о том, что когда-нибудь покинет ее. Но случилось так, что, прожив в ней около десяти лет, святой все-таки расстался с нею. Белоозеро, наряду с Можайском, было уделом князя Андрея Дмитриевича Можайского, полученным им после смерти его родителя - святого благоверного князя Димитрия Донского, знаменитого победителя Мамая. Князь Андрей давно искал того, кто помог бы ему устроить монастырь вблизи стольного города княжества. По размышлении, выбор его пал на преподобного Ферапонта. Будучи вызван к князю, святой приводил многочисленные доводы против такого решения, но, в конце концов, воскликнул: "Воля Господня да будет!" - и смирился с княжеской волей. В 1408 году семидесятилетний старец стал основателем еще одного Богородице-Рождественского монастыря - в местности, называемой Лужками, под Можайском. Настоятельство вал преподобный в нем в сане архимандрите без малого двадцать лет - до самой своей кончины, последовавшей в 1426 году. Погребли святого в основанной им Можайской обители. А спустя шесть лет умер и князь Андрей Можайский, устроивший в своей вотчине, помимо Лужецкого, еще один монастырь - Успенский Колоцкий. Обеим обителям князь неустанно помогал - именно его заботами, согласно ряду свидетельств, в Лужецком монастыре появился первый каменный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы.

Больше документальных сведений о жизни обители в XV веке нет - за исключением одного: в древней Вкладной книге монастыря под 1492 годом зафиксирован первый вклад - сельцо Лисицыно Верейского уезда, дарованное на помин души скончавшегося Василия Нащокина и его жены, принявших перед смертью монашеский постриг. Факт сам по себе знаменательный - он говорит о том, что уже в первые десятилетия своего существования Лужецкая обитель активно развивалась. В 1506 году великий князь Московский Василий III пожаловал ей тарханную грамоту - подобные грамоты освобождали от податей. Предполагается, что первая тарханная грамота была дана Лужецкому монастырю еще князем Василием Темным около 1454 года, когда Можайск - после того как сын князя Андрея Можайского Иван изменил Москве и бежал с семьей в Литву - оказался присоединен к Московскому княжеству. Впоследствии упомянутую тарханную грамоту подтверждали цари Иван Грозный (в 1551 году) и Михаил Федорович Романов (в 1623 году).

В течение трех лет, с 1423 по 1426 год, настоятелем Лужецкого монастыря был архимандрит Макарий. Он, хоть и руководил обителью совсем недолго, оставил после себя долгую память - считается, что при нем началось строительство сохранившихся доныне нового храма в честь Рождества Пресвятой Богородицы и церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы с трапезными палатами (впрочем, по поводу датировок ученые продолжают спорить). Вряд ли столь энергичная деятельность архимандрита покажется удивительной, если мы вспомним, что это именно тот Макарий, который впоследствии стал архиепископом Новгородским, а еще позже - митрополитом Московским, организатором венчания Ивана Грозного на царство, инициатором созыва церковных Соборов 1547 и 1549 годов, а также важнейшего Стоглавого Собора 1551 года, и пр. Кстати, именно по предложению свт. Макария был прославлен в лике святых основатель Можайского Лужецкого монастыря преподобный Ферапонт Белозерский. Святитель Макарий, и пребывая на Московской кафедре, не забывал о родной обители, помогая благополучно завершить строительство великолепного собора Рождества Пресвятой Богородицы, освященного в 1547 году.

В 1559 году, в разгар Ливонской войны, обитель посетил царь Иван Грозный. Он был вынужден в ней задержаться - началась осенняя распутица, превратившая дороги в болота; к тому же сопровождавшая царя царица Анастасия, разболевшись, слегла.

В переписных книгах 1596-98 годов содержится первое подробное описание Лужецкого монастыря. Эти же книги живописуют страшное опустошение Можайска во время эпидемий 1560-70-х годов. Согласно переписи, в 1598 году в городе осталось 205 жилых домов - в то время как до катастрофы таких домов значилось 1778. А впереди была русская Смута, довершившая форменный разгром центральной Руси. В 1605 году через Можайск шли на Москву толпы Лжедмитрия I, потом тут хозяйничали поляки - в результате в 1614 году в городе числилось и вовсе только 54 двора. И это еще не все. В 1617-18 годах под Можайском стоял польский королевич Владислав с артиллерией, которая варварски уничтожала то последнее, что еще можно было назвать живым. Лужецкая обитель подверглась полному опустошению, архимандрит Митрофан был убит. Сотная грамота 1627 года рисует картину совершенно бедственную - и спустя девять лет после ухода интервентов службу удавалось совершать лишь в соборном храме, остальные были разорены.

Именно в 1627 году началось трудное возрождение обители - она покрылась строительными лесами, богатые вклады даровали ей царь Михаил Федорович, Патриарх Филарет, князь Дмитрий Пожарский, вокруг которых сплотился народ во время борьбы с иноплеменными захватчиками. Этот перечень славных имен многое говорит о тогдашнем статусе Можайского Лужецкого монастыря.

До конца XVII века строительство в обители не утихало, и к 1692 году она наконец-то получила "приличный вид и значительное благоустройство" (цитируем архимандрита Дионисия (Виноградова), издавшего в 1892 году "Краткую летопись Можайского Лужецкого Ферапонтова монастыря".

Начало Северной войны оказалось крайне неудачным для русских. "Конфузил" при Нарве в 1700 году обернулась почти полной потерей полевой артиллерии, после чего Петр I приказал "добывать" медь для новых орудий из церковных колоколов, определив и размер "пошлины": в качестве таковой определялась четвертая часть веса. Эта беда не обошла стороной и Лужецкую обитель: под 1701 годом у архимандрита Дионисия (Виноградова) значится запись: "Из Лужецкого монастыря взята четвертая доля со всего веса колоколов целых и битых, и эта часть состояла из 50 пудов с фунтами". Вскоре последовали победы русской армии, окончившиеся спустя два десятилетия полным разгромом неприятеля, - к этим победам, таким образом, напрямую оказались причастны и православные обители.

В XVIII веке в истории Можайского Лужецкого монастыря было не слишком много "громких" событий. Выделяется среди них "огненный пожог" 1717 года, нанесший значительные повреждения монастырским постройкам. Пострадавшие храмы были быстро восстановлены - за исключением одного: церкви Иоанна Лествичника, находившейся над местом погребения преподобного Ферапонта. Появилась мысль устроить при ней придел преподобного Ферапонта, но эту мысль оставили; шестью годами позже церковь переосвятили во имя основателя обители; еще через тридцать лет вовсе разобрали; а в 1755 году освятили новый Ферапонтов храм, появившийся взамен обветшавшего.

В 1764 году произошла секуляризация церковных владений - в соответствии с утвержденными монастырскими штатами, Лужецкий монастырь причислили ко II классу, положив ему иметь 17 человек братии, включая настоятеля, и 17 штатных служителей. В официальном перечне второклассных монастырей Московской епархии Лужецкая обитель стояла на третьем месте, уступая лишь московским Спасо-Андроникову и Высоко-Петровскому монастырям.

Новое тяжелейшее испытание, едва не погубившее монастырь, пришлось на 1812 год, когда он оказался на пути следования французских войск. Накануне Бородинского сражения братия, по приказу русского командования, покинула родную обитель, перебравшись на Волгу, в Толгский монастырь под Ярославлем. Вернулись иноки лишь через два с половиной месяца, застав в монастыре полное разорение (читайте подробнее об этих событиях в разделе "Монастырь и мир"). На восстановление обители ушло пять лет. С памятью о "грозе двенадцатого года" было связано посещение Лужецкого монастыря наследником престола Александром Николаевичем (будущим императором Александром II) - в июле 1837 года он ездил в Бородино и на обратном пути заглянул в монастырь, где молился у мощей преподобного Ферапонта.

Последняя четверть XIX века ознаменовалась определенным оживлением интереса к личности основателя Лужецкого монастыря и восстановлением должного почитания преподобного. Произошло это в большой степени вследствие деятельности архимандрита Дионисия (Виноградова), великого книжника и известного историка Церкви. Он был настоятелем обители с 1874 по 1893 год. Его исторические изыскания были изложены в ряде замечательных книг, в основу которых легли материалы монастырского архива, приведенного архимандритом Дионисием в образцовый порядок. Скончался бывший настоятель в 1898 году в московском Даниловом монастыре, где последние пять лет своей наполненной трудами жизни пребывал на покое.

А вскоре грянула богоборческая эпоха, Уже в 1918 году основную часть монастырских помещений заняла красноармейская караульная рота. За красноармейцами потянулись их семьи, выгоняя монахов и переустраивая кельи под "коммуналки". В 1922 году власти официально закрыли монастырь. В начале 1930-х годов в обитель "вселилась" колония для малолетних преступников. Позже ее сменила фурнитурная фабрика. Монастырские строения без надлежащего ухода приходили в негодность - так, была окончательно разрушена церковь преподобного Ферапонта.

Но все соблазны преходящи. В 1994 году Можайский Лужецкий монастырь вернули Церкви - 23 октября в нем состоялось первое архиерейское богослужение. Тем самым была открыта новая страница истории древней обители.

На своем веку Лужецкий монастырь повидал немало высоких гостей. Один из них, митрополит Московский и Коломенский Платон (Левшин), так описывал в 1804 году обитель: "Сей монастырь весь есть каменный; четыре в нем церкви и кельи и ограда каменныя, довольно устроены, и внутри церквей благолепие непостыдное..."

Согласно источникам, повествующим об основании Можайского Лужецкого монастыря, собор Рождества Богородицы был здесь с самого начала обители. Его возводили по указанию и под присмотром преподобного Ферапонта, и вполне вероятно, что возводили из камня. Простояв около ста лет, первый собор Лужецкого монастыря сгорел. Во всяком случае, на это указывает толстый слой пепла, обнаруженный под фундаментом нынешнего собора.

Когда же именно сооружался пятиглавый Богородице Рождественский собор, являющийся сегодня композиционным центром архитектурного ансамбля обители? Что строительство его связано с крупным денежным вкладом святителя Макария - в этом практически ни у кого из исследователей сомнений нет. Но если раньше считалось, что вклад этот святитель сделал, еще будучи лужецким архимандритом, то есть в начале 1520-х годов, то ныне установлено, что вклад датируется 1532 годом.

Теперь чаще всего предполагают, что собор был заложен в 1544 году, а закончен в 1547-м. Но ряд авторов все-таки убежден в том, что он строился при настоятельстве свт. Макария (в 1523-26 годах).

Архитектурный облик собора Рождества Богородицы лишен каких бы то ни было излишеств. Это простой пятикупольный четырехстолпный храм, поднятый на высокий подклет. Строен он из кирпича, имеет три алтарные апсиды. Выразительность собора следует связать не с какими-либо особенностями декора, но с очень продуманным сочетанием форм.

Довольно долго купола собора оставались покрыты деревянной чешуей. Об этом свидетельствует опись 1757 года: "В оном монастыре Соборная и апостольская церковь каменная о пяти главах. Главы крыты чешуею деревянною, выкрашена краскою красной, на главах пять крестов позолоченных".

В начале XX века соборный храм Можайского монастыря выглядел, согласно описанию, составленному архимандритом Геронтием, так: "Это священный памятник седой старины - грандиозный, византийского стиля, каменный, пятиглавый летний соборный храм и поныне красуется посреди широкого двора монастырского. Фасад его прямолинейный, возвышается четырехугольным столбом; алтарь с восточной стороны выступает тремя полукруглыми апсидами: в среднем устроен св. престол, а по сторонам: справа жертвенник, слева - дьяконник с шкафами, где хранятся священные предметы. Верх церкви шатровидный - квадратом, покрыт железом и окрашен медянкой на масле; главы увенчаны золотыми крестами".

После революции собору Рождества Богородицы пришлось пережить не лучшие времена. Организации, расположившиеся на территории монастыря, обустроили все здания, не считаясь с их историко-художественной ценностью, под свои нужды. В 1941 году в Лужец-ком монастыре, захваченном фашистами, был лагерь для военнопленных.

После того как фашистов от Москвы отогнали, монастырь прибрало к рукам НКВД и тоже устроило здесь лагерь.

Только в 1961 году началась реставрация древних лужецких памятников. Проводя ее, реставраторы освободили основной объем здания Богородице-Рождественского собора от позднейших пристроек, разобрали заложенные проемы древних окон. Кроме того, при реставрации были открыты фрагменты фресок XVI века, когда-то украшавших собор.

Фрески эти были созданы сразу же после возведения собора. То есть он уже замысливался его создателями как расписанный. Вполне возможно, что над иконографической программой этих росписей работал, в частности, и святитель Макарий. Но утверждать что-либо конкретное сейчас трудно: в 1799 году фрески сбили. Они не отвечали художественным вкусам эпохи. Обиднее всего то, что, видимо, росписи находились в не столь уж плохом состоянии (если делать выводы, опираясь на уцелевшие в оконных проемах небольшие "лоскуты" фресок). Вообще, в конце XVIII столетия собор значительно изменил свой внутренний облик. В том же 1799 году был утрачен древний пол, настланный из черных керамических плиток. Плитки эти изготавливались особым способом: после обжига их коптили или натирали сажей, а поверху вощили. Затем плитка слегка обжигалась вновь, и разогретый воск, проникая в поры глины, закреплял на ней черную краску. К концу XVIII века пол этот значительно изветшал, и поновлять его не сочли нужным. Его засыпали строительным мусором, а сверху настелили обычную красноватую керамическую плитку. Тот кирпичный пол, который существует в соборе сейчас, устроен уже накануне революции.

Колокольня Можайского Лужецкого монастыря строилась довольно долго. Начали ее в 1673 году, а закончили в 1692-м. Выводы эти делаются на основании того, что к 1673 году относится первое документальное упоминание о каменной колокольне в Лужецком монастыре, а в 1692 году в "палатке" под колокольней уже хоронят двадцать восьмого архимандрита монастыря - Антония. Между этими двумя датами стоит еще одна, также важная в истории колокольни, - 1688 год, когда Святейший Патриарх Иоаким пожаловал на "колокольное каменное строение 100 рублей".

Лужецкая колокольня имеет около тридцати пяти метров в высоту. Нижняя часть ее состоит из трех прямоугольных ярусов, на которые поставлен восьмигранный шатер с тремя рядами окошек. Венчает шатер небольшая луковичная главка.

По устройству своему шатер с ярусом звонов напоминает многие колокольни XVII пека - ярославские, прежде всего. Довольно любопытно: в монастырской описи от 1757 года говорится, что "на колокольне часовня приделана деревянная, в ней часы железные русские". Это дает основания предполагать, что шатер колокольни был построен в камне уже во второй половине XVIII века. Получается, что мастера "стилизовали" свое творение под более древние постройки. А это было совершенно нехарактерно для зодчих XVIII века. Особенно трудно представить себе подобное, учитывая "осовременивание" облика собора Рождества Богородицы, произведенное как раз в 1750-90-е годы.

В описи монастыря от 1763 года читаем уже нечто более похожее на правду: "Колокольня каменная о трех апартаментах, по уступам крыта тесом, а верх выведен даже до главы каменной; глава обита жестью, крест железной". Спустя четырнадцать лет дается еще более подробное описание: "Колокольня каменная о трех апартаментах. Стоит от церквей особо, шатер каменный на ней. Глава обита жестью, на главе крест железный... На той колокольне больших и малых одиннадцать колоколов".

К началу XX века на звоннице было уже двенадцать колоколов, а звон, по воспоминаниям современников, "производился очень музыкальный".

Под колокольней была устроена особая погребальная часовня, где покоились останки Савеловых, родственников Святейшего Патриарха Иоакима, пожертвовавшего, как мы помним, на устройство колокольни 100 рублей. В частности, были погребены здесь два родных брата Патриарха.

Расположенная прямо напротив Святых врат, церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы с примыкающей к ней трапезной палатой - одно из старейших каменных зданий обители. Старше ее - лишь собор Рождества Богородицы. Она существовала уже в 1547 году. В 1560 году церковь по Вкладной книге "значилась теплой, но нуждавшейся в поправке, и при ней была трапеза (братская) каменная". До революции при Введенской церкви существовала также ризница, где хранились "сосуды, кресты и Евангелия XVII века. Некоторые из них были пожалованы царями (например, Михаилом Федоровичем) и Патриархами (Филаретом Никитичем, Иоакимом)".

Первоначально Введенская церковь была построена с шатровым завершением, но после пожара 1717 года ее подвели "под одну кровлю с трапезной". Шатер, рухнувший под действием огня, заменили простой главкой. В 1777 году в церкви устроили придел в честь Сошествия Святого Духа на апостолов (иероя гно, там же, где прежде находился придел во имя вмч. Феодора Стратилата). В 1855 году придел упразднили. Наконец, последняя серьезная "модернизация" Введенской церкви связана с приездом в монастырь цесаревича Александра в 1837 году - тогда в церковь прорубили отдельный вход (раньше войти в нее можно было только через трапезную).

Каменные Святые ворота в монастыре существуют, предположительно, с первой половины XVII века. Во всяком случае, уже в 1629 году они, согласно описи, были. К этому же году относится первое упоминание и о церкви Преображения Господня над ними: "А на воротах церковь Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа каменна вверх". Церковь эта, как и стоящий напротив Введенский храм, была, как предполагают, выстроена шатровой. Но существует и мнение, что это был одноглавый храм с позакомарным покрытием и рядами кокошников, "соединявших" стену и барабан купола. Нынешнее купольное завершение Преображенская церковь получила, как считают исследователи, после войны 1812 года, когда монастырь сильно пострадал от рук захвативших его французов.

Как указывает архимандрит Дионисий (Виноградов), церковь была "холодная и неудобная к частым богослужениям". Он же пишет, что в храме были резные деревянные Царские врата - "очень древние, служат едва ли менее 300 лет".

Это единственная церковь Лужецкого монастыря, которая не сохранилась до наших дней. Построена она была над местом погребения прп. Ферапонта, а освятили ее сначала во имя прп. Иоанна Лествичника. Есть сведения, что возвели эту церковь в начале XVI века. Так ли это или нет - сейчас уже не узнать. Известно только, что к концу XVI столетия она уже существовала. Вот что говорится о ней в описи 1596 года: "На монастыре церковь каменна об одном верху... подписана со стенным письмом". Исходя из того, что церковь была посвящена преподобному Иоанну Лествичнику, некоторые исследователи относят ее строительство ко второй половине XVI века и утверждают, что связано оно было с царевичем Иоанном Иоан-новичем. Может быть, и так. Тем более, что примерно в это же время во Введенской церкви был устроен придел во имя вмч. Феодора Стратилата - небесного покровителя другого сына Ивана Грозного, Федора Иоанновича.

В 1723 году церковь перестроили и освятили во имя прп. Ферапонта. Ге-рард Фридрих Миллер, побывавший в Можайске в 1778 году, записал о ней: "Хоть и небольшая, но весьма красивая круглая... каменная церковь во имя св. Ферапонта".

В 1928 году Ферапонтовский храм разобрали. На его месте (вероятно, при этом использовались фундамент и стены храма) устроили производственное помещение. Сейчас фундамент церкви расчищен, и можно попытаться представить себе, как выглядела она когда-то. Есть, между прочим, мнение, что до всех переделок XVIII-XIX веков она имела немало общих черт с церковью прп. Мартиниана в Ферапонтовой Белозерском монастыре. Мартиниановская церковь вполне могла строиться по образцу Ферапонтовской.

Келейный корпус

Длинное двухэтажное здание, известное сегодня как "келейный корпус", состоит на самом деле из трех "фрагментов", возведенных в разное время. В 1681 году построили каменные братские кельи (центральная часть нынешнего корпуса), затем в 1692 году к ним добавили настоятельский корпус, а в 1814 году с другой стороны братских келий появился казначейский корпус. В начале XX века, согласно записи, сделанной архимандритом Геронтием (Кургановским), келейный корпус выглядел так: "Против фасада главного собора, на западной стороне, протянулся во всю ширину монастыря каменный одноэтажный корпус братских келий, к нему тесно примыкают по обоим концам его двухэтажные флигеля". В советские годы корпус претерпел значительные переделки, в "позднесоветское время" здесь находились квартиры.

Ограда Лужецкого монастыря оставалась деревянной вплоть до 1680 года, когда начали возводить вокруг обители каменную стену. Сначала стена была покрыта тесом и имела четыре круглые башни по углам. Пятую башню, квадратную, возвели в 1768 году. К XVIII веку относится строительство и шестой башни. Она была, как и наиболее старые башни ограды, круглой.

В 1757 году стену вокруг монастыря отремонтировали, ибо она, как пишет архимандрит Дионисий (Виноградов), "пришла в такую ветхость, что часть ее в одном месте развалилась и заменена деревянным забором, а башни стояли без крыш, весьма ветхи, все расседались".

Далее архимандрит Дионисий указывает, что в 1780 году "часть ограды (25 погонных саженей) от Святых ворот к востоку переделана вновь, и три башни покрыты вновь, а въезжие ворота перенесены с западной стены на восточную, причем проезд к ним по монастырю мимо соборной церкви проложен по бывшему кладбищу". И далее: "При въезжих воротах находятся две каменные палатки: одна для рабочих, устроенная около 1784 года, по перенесении же сих ворот из северного конца западной стены в середину стены восточной, другая устроена около 1803 года и назначена была собственно для заседаний Можайского Духовного правления, продолжавшихся до 1826 года, а с того времени палатка сия остается порожнею, занимаемою иногда временными мастерами при производстве работ по монастырю".

Ремонтам и незначительным переделкам стена подвергалась и на протяжении всего XIX века. Значительный ущерб нанесли монастырской ограде (да и многим другим зданиям) французы, стоявшие в Лужецком монастыре в 1812 году.220 пробоин для орудий, сделанных ими в стене, "залатали" только к 1882 году.

В 1812 году иноки Можайского Лужецкого монастыря вместе со всем русским народом перенесли тяжелейшие испытания, заслужив слова признательности от главнокомандующего Михаила Илларионовича Кутузова.

18 августа 1812 года монастырь был объявлен на осадном положении. Около этого времени лужецкие насельники передали 2000 рублей на лечение раненых русских воинов, за что казначей иеромонах Иоасаф, управлявший тогда монастырем (настоятель архимандрит Евгений находился при митрополите Московском Платоне), получил благодарственное письмо от генерала Левицкого, который передавал "признательность главнокомандующего всеми армиями его светлости князя Голенищева-Кутузова". В начале 20-х чисел августа положение продолжало ухудшаться, и 23 августа инокам предложили оставить монастырь. Казначей воспротивился, но был вразумлен генералом Левицким: "За сие, - отчитывался он позже, - на меня с гневом кричал и приказал ехать в монастырь и убирать все драгоценности и со святых образов все серебряные оклады снимать, также с престолов все святые антиминсы взять..." 25 августа снабженная проездными документами братия, "по отслужении Божественной литургии и о победе молебна", отправилась в Москву. Многие при этом рыдали. Далее ее путь лежал в Толгский монастырь близ Ярославля.

26 августа произошла кровопролитная Бородинская битва. Спустя три дня Наполеон ночевал в Можайске, после чего двинулся дальше, оставив в городе маршала Жюно с Вестфальским корпусом. Более полутора месяцев в монастыре квартировали около четырех тысяч неприятельских солдат с 220 пушками, для которых французы пробили отверстия в монастырской ограде. С постройками оккупанты не церемонились - в церкви преподобного Ферапонта они устроили столярку, а во Введенском храме молотили рожь (в нижнем его этаже у них была конюшня).17 октября французы бежали из Можайска, подготовив обитель к уничтожению: по всем помещениям они разбросали мешки с порохом и подожгли соборный храм Рождества Пресвятой Богородицы. Спас положение монастырский служитель Иван Матвеев - сбежав из французского плена, он первым делом явился в монастырь и вынес все мешки с порохом в безопасное место. Вернувшаяся 10 ноября в обитель братия застала ее в удручающем виде. Особенно пострадал Богородице-Рождественский собор - цитируем донесение казначея иеромонаха Иосафа епископу Дмитровскому Августину от 12 ноября 1812 года: "Внутри иконостас сожжен, не осталось ничего, даже стенное писание и щекатурка обвалилась; наверху большая глава с кумполом и вся крыша, по причине деревянных стропил, сгорели; паперть сгорела; стулья и мебель все перебито, переломано и разграблено; ризница разбита и, что в ней оставалось - которые ризы и прочая мелкая посуда медная и оловянная и каменная, - все разграблено и унесено; также монастырские дела письменные все изорваны, по нужникам и в навозе валяются; книгохранительница вся изорвана..."

И монахи засучили рукава. Уже 13 ноября 1812 года совершилось первое богослужение в приведенном в порядок Введенском храме.

Шесть дней, которые в октябре 1941 года выстояла под Можайском 32-я стрелковая дивизия под командованием полковника Виктора Полосухина, спасли Москву, судьба которой тогда висела на волоске.

40-километровую линию обороны под Можайском (в нее входило и знаменитое Бородинское поле) заняла спешно переброшенная с Дальнего Востока 32-я стрелковая дивизия, усиленная дополнительными подразделениями. Командовал ею полковник Виктор Иванович Полосухин. Ему была поставлена задача на три дня задержать фашистские войска, рвавшиеся к Москве.10 октября 1941 года дивизия выгрузилась из вагонов в Можайске, а уже спустя два дня, 12 октября, боевые машины 10-й танковой дивизии немцев, а также моторизованная пехота 40-го корпуса и эсэсовской дивизии "Райх", попытались с ходу взломать оборонительные порядки наших войск. И встретили ожесточенное сопротивление на всем Можайском участке обороны, занимаемом полосухинской дивизией.

На 125-м километре Минского шоссе, близ деревни Ельни, появившиеся на противоположном пригорке фашистские танки, первыми вошедшие в соприкосновение с 32-й дивизией, были встречены шквальным артиллерийским огнем из так называемых "долговременных огневых точек" (дотов), в которых разместились пушки 17-го стрелкового полка.

Танки противника шли как на параде, с открытыми люками, явно не ожидая серьезной схватки. За что и поплатились. Один из тогдашних советских дотов сохранился до наших дней - это дот сержанта И. Харинцева, чей артиллерийский расчет, в который, помимо командира, входили бойцы В. Кравцов и С. Забелин, уже в первой стычке с немцами 12 октября подбил три вражеских танка, в следующие дни доведя победный счет до шести.

Потери немцев оказались столь велики, что некоторые полки им позже пришлось расформировать. Ни у Ельни, ни на Бородинском поле, где тоже разгорелись ожесточенные бои, фашисты так и не прошли - 18 октября они прорвали оборону на другом участке фронта и все-таки захватили Можайск. После этого сильно поредевшая дивизия Полосухина, дабы не оказаться в мешке, отступила. Эти шесть дней, вырванные у немцев, значили многое - противник явно выдыхался и спустя короткое время был окончательно остановлен на линии "Кубинка - Наро-Фоминск". В декабре с нее началось наступление наших войск, и фашистов отбросили от столицы. Москва была спасена.

Эта история получила удивительное продолжение в самом начале XXI века. На месте страшных боев, рядом с дотом сержанта Харинцева, в 2002 году решили возвести храм в честь Покрова 11ре-святой Богородицы. На высотке, которая прекрасно видна с шумной Минской трассы. И снова, как и в случае со Спасо-Бородинским монастырем, инициатива исходила от женщины-подвижницы - профессора Московского государственного университета прикладной биотехнологии Тамары Викторовны Чижиковой. Позже она признавалась, что сама не понимала, как ей удалось собрать деньги на строительство. "Это не я строила, - говорила Тамара Викторовна, - это моими руками строил Бог. Я благодарна Господу за то, что Он вразумил меня..."

Спроектировал новую церковь-памятник ("под колоколы", в русском стиле) архитектор Д.С. Соколов из архитектурно-художественных мастерских московского Данилова монастыря. А автором мозаичных икон, которые вскоре украсят храм, стала Ольга Дремина. На них изображены святитель Николай Мирликийский, святой благоверный князь Александр Невский и великомученик Георгий Победоносец. Для Ольги Дреминой это была не "проходная" работа: предки молодой художницы, князья Вадбольские, сражались в 1812 году на Бородинском поле, а ее дед, Владимир Владимирович Вадбольский, ушедший летом 1941 года 18-летним юношей добровольцем на фронт, получил боевое крещение именно в битве под Москвой.

В 2004 году основные строительные работы были закончены, а двумя годами позже рядом с храмом появилось воинское захоронение. Дело в том, что одновременно с возведением храма поисковый отряд организации "Боевое братство" предпринял обследование района ельнинских боев. В результате были обнаружены останки 40 советских бойцов, погибших в октябре 1941 года. Чьи-то имена, благодаря солдатским медальонам, удалось узнать {а это, как правило, были простые двадцатилетние ребята); кто-то так и остался безымянным героем. В сентябре 2006 года в Спасском храме Спасо-Бородинского монастыря прошло отпевание девятнадцати солдат, отдавших свои жизни за Родину. По окончании службы траурная процессия двинулась к Ельне, где состоялось торжественное погребение русских воинов у новой Покровской церкви.

К Можайскому Лужецкому монастырю Покровский храм имеет самое прямое отношение. В выборе места для него в октябре 2002 года принимал непосредственное участие тогдашний настоятель обители игумен Борис (Петрухин). 19 июля 2007 года митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий своим указом преобразовал этот храм в подворье Можайской Лужецкой обители, назначив его настоятелем нынешнего настоятеля монастыря игумена Мефодия (Соколова).

Во время первого архиерейского богослужения в Лужецком монастыре после передачи его Церкви читался отрывок из Евангелия от Луки о воскрешении Спасителем сына наинской вдовы. Отрывок этот, удивительно созвучный возрождению обители, вспомнили и пятью годами позже - когда были обретены мощи прп. Ферапонта.

Можайский Лужецкий Ферапонтов монастырь был передан Церкви в 1994 году. 23 октября 1994 года здесь состоялось первое после многолетнего перерыва архиерейское богослужение. Оно прошло во Введенской церкви. В тот день на литургии читалось Евангелие о воскрешении сына наинской вдовы (Лк.7, 11 - 16). Ассоциация с возрождением монастыря напрашивалась сама собой - казалось, обитель воскресает к жизни, подобно тому как воскрес некогда юноша, сын вдовы из Наина. Миновало пять лет, и оказалось, что тот отрывок из Евангелия приложим и к обретению мощей преподобного Ферапонта. Такие вот "совпадения".

Торжественное празднование обретения святых мощей основателя обители состоялось 9 июня 1999 года, в день памяти преподобного. Богослужение, проходившее под открытым небом, возглавлял митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. Помолиться возле обретенных мощей прп. Ферапонта приехало - несмотря на страшную жару - множество паломников. А месяцем спустя в Лужецком монастыре принимали Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия И. "Слава Богу, - сказал он, - что еще одна святыня обретена. К мощам преподобного Ферапонта, основателя Можайского Лужецкого монастыря, почивающим ныне в обители, будут притекать люди Божий, прося молитвенного предстательства и укрепления на своем жизненном пути у подвижника земли Русской".

За десять лет, прошедшие с момента обретения мощей прп. Ферапонта, его монастырь заметно похорошел. Те, кто бывал здесь в 1990-е годы, помнят запустение, царившее в стенах Лужецкой обители. Теперь территория ее благоустроена, отреставрированы храмы, ведется реставрация колокольни. Сейчас колокольня еще стоит в лесах, но уже скоро вытянется она к небу белой свечкой и будет видна издалека всем добрым людям. Отлиты и новые колокола для нее - взамен тех, которые сгинули в советские годы. Помимо ремонтно-восстановительных работ и молитвы, братия монастыря (пока очень немногочисленная) занята просветительской деятельностью и благотворительностью.

Восстановление Ферапонтова монастыря началось при игумене Борисе (Петрухине), а с 2005 года настоятелем обители является игумен Мефодий (Соколов). Сейчас монастырь уже очень известен в окрестностях Можайска, и редкий местный житель не побывал здесь хотя бы раз за последние несколько лет.