Гипероглавление:
Переход от первобытного общества к классовому: пути и варианты развития. Часть I
редварительные замечания.
Ранние формы эксплуатации.
Типология раннего предклассового общества
Переход к позднему предклассовому обществу
Протополитарное общество
Эволюция протополитарного общества.
От протополитархий к политархиям.
«Городской» вариант протополитарного и политарного общества.
Упадок протополитарных и политарных обществ.
Протополитарное и пракрестьянское общество.
Переход от первобытного общества к классовому: пути и варианты развития. Часть II
(часть II)
Древние германцы эпохи Цезаря и Тацита (I в. до н. э.- I в. н. э.).
Северные германцы накануне и в начале эпохи викингов.
Греки «темных веков» (гомеровское общество) (XI-IX вв. до н. э.).
Древние ирландцы (до V в. н. э.).
Галлы эпохи Цезаря (I в. до н. э.).
Варианты доминомагнатных отношений.
Типология позднего предклассового общества.
Возникновение античного (рабовладельческого) общества (I тыс. до н. э.).
Вторичное возникновение классового общества в Индии (I тыс. до н. э.).
Место античного (рабовладельческого) общества в истории человечества.
Возникновение феодального общества (I тыс. н. э.).
Возникновение классового общества у северных германцев и восточных славян.
--PAGE_BREAK-- продолжение
--PAGE_BREAK--Типология раннего предклассового общества. Когда бигмены и чифмены, наряду с редистрибутивным методом эксплуатации, начинают использовать доминатный и магнатный образы эксплуатации, которые уже предполагают ту или иную форму частной собственности, мы имеем дело уже с предклассовым обществом. Таких бигменов и чифменов можно было бы назвать позднейшими.
Позднейшие бигмены у чимбу [40], мелпа [41], мае энга [42], капауку [43] гор Новой Гвинеи имели приживалов, у сиуаи о. Бугенвиль [44] и у атна Аляски [45] — приживалов и рабов. У позднейших чифменов у эскимосов чугачей были рабы [46]. И на этом уровне нет строгого параллелизма развития линий бигменов и чифменов. У манус одноименного острова (острова Адмиралтейства) наблюдалась картина замены чифменов, по-видимому, поздних, позднейшими бигменами, широко использовавшими заемнодоминатный образ эксплуатации [47].
Но если на стадии позднепервобытного общества существовали лишь два варианта развития: бигменовский и чифменовский, то в раннем предклассовом обществе их количество увеличилось до четырех. Два из них уже были названы: вариант с позднейшими бигменами и вариант с позднейшими чифменами.
По-видимому, от поздних, а может быть, и позднейших бигменов отделилась линия развития, которая привела к возникновению еще одной формы эксплуататоров. В отличие от чифменов они не составляли прасословия, в отличие от бигменов они передавали свое богатство, состоявшее из престижных ценностей, а тем самым и свое положение в, обществе потомкам. Они были частными собственниками, но не на средства производства, а престижных ценностей. Эти эксплуататоры, которых можно было бы назвать преплутаристами, использовали помогодоминатный, а также доминатный образы эксплуатации. Последний выступал в двух формах: приживальческом и кабальническом. Примером преплутарного варианта развития могут послужить толова и юроки Калифорнии и Орегона [48].
И наконец, последним по счету, но отнюдь не по важности является вариант развития, при котором под редистрибутивный метод эксплуатации подводится достаточно прочная основа в виде должностной, титульной собственности человека, находящегося в центре эксплуататорской, объективированной, пансоциорной редистрибутивной системы, на землю общины. При этом варианте земля, которой пользовались члены общины, была одновременно и собственностью общины и титульной, должностной частной собственностью главы общины. Образ эксплуатации, базирующийся на титульной, должностной частной собственности главы общины на ее землю был той основой, на которой в дальнейшем развитии возник протополитарный способ производства. Поэтому его можно назвать преполитарным. Для преполитарного общества, как и для общества с чифменами, было характерно существование прасословий. В состав привилегированного сословия (знать, аристократия) входил преполитарх и его ближайшие родственники.
В большинстве случаев, вероятно, преполитархи возникли из поздних чифменов. Иначе говоря, от поздних чифменов развитие пошло в двух направлениях: одна линия привела к позднейшим чифменам, другая — к преполитархам. Однако не может быть исключено возникновение преполитархов из позднейших чифменов и поздних или позднейших бигменов. Во всяком случае в развитии позднейших бигменов у сиуаи о. Бугенвиль прослеживается тенденция движения в сторону преполитаризма [49].
Есть общества, в которых существовала одна лишь преполитарная форма эксплуатации. Примером могут послужить полинезийцы о. Тикопия [50]. У маори Новой Зеландии наряду с преполитарным образом эксплуатации существовало рабство [51], у квакиютлей, береговых селишей, хайда, цимшиан, тлинкитов северо-западного побережья Северной Америки — и рабство, и приживальчество [52]. Но преполитаризм был у них ведущей формой эксплуатации. Поэтому эти общества в целом могут быть охарактеризованы как преполитарные.
Переход к позднему предклассовому обществу. Престижная экономика, возникшая в позднепервобытном обществе, достигла своего наивысшего развития в раннем предклассовом обществе. С переходом к позднему предклассовому обществу она постепенно исчезает. Во всяком случае, с этого времени она перестает быть фактором, определяющим характер общества. Основой раннего предклассового общества был послепервобытный уклад, хозяйственным организмом которого была послепервобытная община. С переходом к позднему предклассовому обществу началось формирование крестьянско-общинного уклада. В одних вариантах развития это выражалось в формировании крестьянской общины. В других дело обстояло несколько иначе. Прежде всего рассмотрим варианты с формирующейся крестьянской (пракрестьянской) общиной. Их два: протополитарное общество и пракрестьянское общество.
Протополитарное общество. В первом из них крестьянская община формировалась в неразрывной связи с протополитарным способом производства. Протополитарное общество, бесспорно, один из самых важных, если не самый важный вид позднего предклассового общества. Оно имело самое широкое распространение. В Африке южнее Сахары оно существовало у южноафриканских банту [53], баганда, басога, баньоро, баторо, баньянколе, бахайя, баха, базинза, васакума [54], фон, эдо (бини), йоруба, хауса, тикар, бамилеке, моси, дагомба, мампруси, волоф, менде, ашанти [55], бемба [56], азанде [57] и многих других этнокультурных групп, часть из которых еще будет упомянута в дальнейшем изложении.
В Азии бытие протополитарного общества отмечено у части качинов Мьянмы (Бирмы) [58], части чинов той же страны [59], коньяк нага Индии [60], муонгов Вьетнама [61], на о. Тимор [62]. В Океании протополитарное общество существовало на о. Новая Каледония [63], на островах Фиджи [64], на Гавайских островах [65], Таити [66], Тонга [67]. К моменту открытия Америки протополитархии существовали на о. Гаити (Эспаньола) [68], о. Пуэрто-Рико [69], у собственно чибча или муисков Северных Анд [70] и многих других народов Эквадора, Колумбии, Венесуэлы и Панамы [71]. Одной из самых известных протополитархий Северной Америки является общество натчей [72]. Другая, не менее известная протополитархия этого континента — Поухатан [73].
В обществах рассматриваемого типа наряду с протополитарными отношениями существовали и иные образы и даже способы эксплуатации; прежде всего, различные разновидности доминатизма и магнатизма. Например в Буганде [74] и Кайоре [75] наряду с протополитаризмом существовало рабство, у ашанти [76] и в Дагомее [77] — рабство и кабальничество, у йорубов — заемнодоминатные, доминатно-рабовладельческие и магнатно-рабовладельческие отношения [78].
Но все эти формы эксплуатации играли в данных обществах второстепенную роль. Ведущим в них был протополитарный способ производства, что дает основание характеризовать их как протополитарные.
Не описывая структуры отдельных конкретных протополитархий, ибо это сделано в уже упоминавшейся моей работе «Об одном из типов традиционных социальных структур Африки и Азии», ограничимся лишь общей их характеристикой.
Основой протополитарного общества был протополитарный общественно-экономический уклад, включавший в себя в качестве необходимейшего момента формирующийся крестьянско-общинный (пракрестьянско-общинный) уклад. Низовой единицей протополитарного общества была формирующаяся крестьянская (пракрестьянская) община. Последняя всегда входила в состав более крупного социального образования — протополитархии. Протополитархия могла быть непосредственным объединением пракрестьянских общин. В таком случае верховному правителю — протополитарху были непосредственно подчинены старосты общин. Перед нами протополитархия с двумя уровнями управления. Такой, например, была одна из протополитархий басога, носившая название Бусамбиры. Ее наследственному правителю — кисамбире были непосредственно подчинены старосты всех 12 входивших в нее деревень. Население Бусамбиры составляло около 4 тыс. человек [79].
В более крупных протополитархиях существовала трехзвенная система. Протополитарху подчинялись правители более мелких подразделений (дистриктов, округов), которым в свою очередь были подчинены старосты общин. При этом протополитарх был обычно и главой столичного округа. Еще более крупные протополитархии представляли системы из четырех уровней: протополитархия — области (провинции) — округа (дистрикты) — общины. В протополитархии Басутоленд с населением в 682 тыс. человек в 1939 г. насчитывалось 18 правителей областей, 316 правителей округов и 1006 старост [80]. В этнографической литературе протополитархии обычно именуются вождествами (chiefdoms), государствами (states), королевствами (kingdoms) и даже иногда империями (empires). Последние два термина употребляются обычно для обозначения крупных и очень крупных протополитархий.
Иногда протополитархия совпадала с деревней, но в таком случае последняя была обязательно подразделена на кварталы, во главе которых стояли старосты, подчиненные правителю деревни — протополитарху. Так, например, все 2300 тлоква Бечуаналенда жили в одной деревне, подразделенной на 5 кварталов, одним из которых непосредственно управлял вождь селения [81]. Роль общины в таком случае играла не деревня в целом, а каждый из ее кварталов. Во всяком случае в любой протополитархии было не менее двух уровней управления.
Даже старосты общин, если не формально, то реально имели право на долю продукта, создаваемого ее членами. Право всех вышестоящих правителей на долю продукта, создаваемого их подданными, было безусловным. Для них обрабатывались особые поля, им шла доля податей, штрафов и т. п. Всё это использовалось и для содержания как самого правителя, так и его аппарата, состоявшего из определенных должностных лиц. Наибольшая доля прибавочного продукта шла верховному правителю — протополитарху, который имел право на жизнь и смерть своих подданных. Он мог не только приговаривать их к смерти, но в отдельных случаях также и казнить без суда. Как уже указывалось, политарный (а тем самым и протополитарный) способ производства предполагал собственность политаристов (и соответственно протополитаристов) не только на средства производства, прежде всего землю, но и на личность непосредственных производителей.
Эволюция протополитарного общества.Протополитарный способ производства возник из преполитарного способа эксплуатации. Пример перерастания преполитаризма в протополитаризм и соответственно становления протополитархии дают меланезийцы островов Тробриан [82]. Первоначально протополитархии были невелики. В дальнейшем началось их укрупнение. Одни протополитархии подчиняли себе другие. Вначале зависимость одних протополитархий, от других выражалась в уплате дани. Возникали державы — объединения, состоящие из одной доминирующей протополитархии и некоторого числа зависимых. Следующий шаг — превращение ранее самостоятельных протополитархий в составные части — округа или провинции одной единой крупной протополитархий. Наглядный пример возникновения крупного протополитарного социально-исторического организма, окруженного массой зависимых более мелких протополитархий, дает история зулусов.
В 1816 г. Чака стал правителем протополитархии Зулу, занимавшей территорию в 100 кв. миль, с населением чуть более 2 тыс. человек. В его армии было 500 воинов. За год он подчинил себе 6 протополитархий. Территория, которую он контролировал, возросла в 4 раза, а армия увеличилась до 2 тыс. человек. К концу 1818 г. под властью Чаки оказалось более 30 протополитархий с общей территорией в 7 тыс. кв. миль. В конце 1821 г. территория протополитархии, возглавляемой Чакой, равнялась 11,5 тыс. кв. миль. В его армии насчитывалось 20 тыс. человек. К 1828 г. территория, контролируемая Чакой, увеличилась до 200.тыс. кв. миль, а его армия выросла до 50 тыс. человек [83].
В результате экспансии, но только растянувшейся на несколько веков, возникла крупная протополитархия Буганда. К началу XIX в. ее территория равнялась 26 тыс. кв. км, а население составляло 1 млн. человек. В зависимости от Буганды находилось множество соседских областей, одни из которых представляли протополитархии, а другие — местные системы небольших протополитархий (Анколе, Торо, Коки, Кизиба, Бухайя, Карагве, Ихангиро, Бусога и др.) [84]. Их население равнялось 1 млн. человек.
От протополитархий к политархиям.Укрупнение протополитархий способствовало созреванию протополитарных отношений, их превращению в политарные. Становящиеся классовые социально-исторические организмы трансформировались в зрелые классовые. Переход от позднего первобытного общества к предклассовому произошел тогда, когда возникла не просто эксплуатация, а образы эксплуатации основанные на частной собственности. Формирующиеся классовые отношения вообще и протополитарные в частности отличает от сформировавшихся классовых отношений вообще, и политарных в частности, прежде всего степень зрелости. Внешним признаком завершения процесса созревания, формирования классовых отношений вообще, и политарных в частности, является систематическое сооружение монументальных каменных или кирпичных строений (храмов, дворцов) и появление письменности. Это достаточно надежный показатель перехода от предклассового общества к классовому [85].
Превращение одной из протополитархий в политархию произошло буквально а глазах европейских наблюдателей. Крупная протополитархия Конго возникла в XIII в. в результате объединения под властью одного правителя целого ряда более мелких протополитархий: Мпемба, Мпангу, Сойя, Мбамба, Мбатта, Нсунди. Последние из самостоятельных социально-исторических организмов превратилось составные части — провинции одного единого социально-исторического организма. Возникшее прагосударство Конго стало ядром крупной державы. Его данниками стали протополитархии Нгойо, Каконго, Лоанго, Ангола, Матамба и некоторые другие. Расцвет державы Конго приходится на XV в. К этому времени её территория равнялась 300 тыс. кв. км.
К концу этого столетия в Конго начали проникать португальцы. Влияние их было значительным. Было принято христианство, началось сооружение каменных храмов и дворцов, возникли школы, получила довольно широкое распространение грамотность [86]. В Конго в XVI-XVII вв. появились все признаки цивилизации. Это было общество уже не предклассовое, а классовое.
Возникновение классового общества у инков произошло без воздействия со стороны, хотя и не без усвоения достижений предшествующих цивилизаций, существовавших на этой территории. Когда инки поселились в долине Куско, они образовывали небольшую протополитархию (вождество), состоявшую из нескольких деревенских общин (айлью). Утвердившись, она начала завоевательные походы. Трудно совершенно точно сказать, когда именно общество инков превратилось из предклассового в классовое. По мнению исследователей, поворотным пунктом было воцарение Пачакути Инки (1438-1471 гг.). При нем заново была перестроена столица инков — г. Куско. Были воздвигнуты грандиозные каменные сооружения — храмы и дворцы. Была построена самая большая во всей Америке крепость — Саксуман. Большое внимание было уделено совершенствованию кипу — «узелкового письма». В период своего наивысшего могущества — в первой четверти XVI в. — территория империи инков превышала 1 млн. кв. км. Численность ее населения составляла 6-10 млн. человек [87].
Возникновение классового общества в Египте произошло без какого бы то ни было влияния со стороны более развитых социально-исторических организмов. Египет довольно отчетливо разделяется на две части: Верхний Египет и Нижний Египет. Каждый из них состоял из небольших областей, которые носили название номов. В период Нового царства на территории Верхнего Египта насчитывалось 22 нома, в Нижнем Египте — 20 номов.
Номы возникли, вероятно, очень рано и первоначально представляли собой протополитархии. В дальнейшем номы в каждой из названных частей Египта были объединены. Произошло это не без войн. Имеются различного рода данные, свидетельствующие о войнах между отдельными номами и их небольшими обьединениями [88]. В конце концов возникли две сравнительно крупные протополитархии: верхнеегипетская и нижнеегипетская. Между ними разгорелась борьба, которая завершилась тем, что Верхний Египет подчинил себе Нижний. Это произошло при фараонах нулевой династии. Египет при них уже был классовым обществом: существовало монументальное зодчество и довольно развитая иероглифическая письменность [89].
В случае с Египтом, инками и Конго мы сталкиваемся с таким вариантом развития протополитарного, а затем и политарного общества, который условно может быть назван «деревенским». В полной мере это применимо к державе зулусов и Буганде, где никаких городов вообще не существовало. Даже их столицы не могут быть названы городами. В Конго были города, но они представляли собой прежде всего административно-управленческие центры, столицы государства в целом, провинций и округов.
«Городской» вариант протополитарного и политарного общества.Иное дело — вариант развития протополитарного и политарного общества — который условно может быть назван «городским». В этих обществах город не просто существовал, а был основной социальной единицей. Город был не столицей протополитархии или политархии, а самой протополитархией или политархией. К подобного рода социальным образованиям термин «вождество» не применяют. Их обычно называют городами-государствами.
Наиболее яркий пример такого рода варианта дают йорубы Западной Африки. В XVI-XVII вв. население наиболее крупных йорубских городов насчитывало до 20-50 тыс. человек, в середине XIX в. — 20-70 тыс., в начале XX в. до 35-60 и даже 175 тыс. человек [90]. Низовой ячейкой города было социальное образование, которое именуется агболе. Агбола соответствует сельской общине народов, относящихся к «деревенскому» варианту. Несколько агболе составляли квартал — адугбо, который соответствовал округу «деревенского» варианта. Правители кварталов подчинялись правителю города — протополитарху. Жители городов в основном занимались земледелием. На время полевых работ горожане переселялись поближе к своим участкам. Так возникали деревни — аба. Они были естественным продолжением города. Хотя в аба было какое-то количество постоянных жителей, большую часть их населения составляли горожане. Между городами-государствами у йорубов происходили войны, в результате которых возникали крупные протополитархии, включавшие в свой состав столичный город и подчиненные города [91].
Но при этом варианте развития возникновение крупных протополитархий не было необходимым условием перехода к классовому обществу. В Двуречье к моменту перехода к классовому обществу существовало множество сравнительно небольших протополитарных социально-исторических организмов. Именно они и превратились в столь же небольшие политархии, которые исследователи характеризуют как города-государства. Объединение этих городов-государств в крупную политархию, ставшую ядром большой державы произошло значительно позже. Это связано с именем Саргона Древнего (2316-2264 гг. до н. э.) [92].
По «городскому» пути шло развитие ацтеков. Основанный ими, по-видимому в 1325 г. Теночтитлан представлял собой типичную городскую протополитархию. Основу для подобного суждения дает структура позднего Теночтитлана, который был уже политархией. Население его составляло 200 тыс. человек. Низовой социальной единицей были калпулли, которые соответствовали агболе йорубов. Каждая из 14 калпулли занимала малый квартал. Калпулли были сгруппированы в большие кварталы, которые соответствовали адугбо йорубов. Главы больших кварталов были непосредственно подчинены правителю города.
Трудно совершенно точно сказать, когда Теночтитлан превратился из протополитархии в политархию, но несомненно, что при Ицкоатле (1428-1440 гг.) ацтеки жили уже в классовом обществе. Этот правитель начал воздвигать каменные храмы. Была сооружена дамба, соединяющая остров, на котором находился город, с материком. При нем уже существовала иероглифическая письменность. С 1428 г. ацтеки начали бесконечные завоевания, в результате которых возникла огромная держава [93].
Упадок протополитарных и политарных обществ.Было бы ошибочно полагать, что развитие протополитарного общества всегда шло по линии непрерывного укрупнения протополитархий. Наряду с этим процессом наблюдался и прямо противоположный: распад крупных протополитархий на мелкие. Так, например, возникшие в XVI в. крупные протополитархии Лоанго, Лунда, Луба к XIX в. распались на множество мелких протополитарных образований [94]. И переход к цивилизации не гарантировал защиты от подобной участи. С XVI в. отчетливые признаки упадка обнаруживаются в Конго. В XVII в. бывшие провинции Конго становятся вполне самостоятельными социально-историческими организмами. В XVIII в. и они распадаются. Одновременно происходи полный отход от христианства, прекращается строительство новых монументальных каменных сооружений, а старые забрасываются и разрушаются, исчезает письменность. Классовое общество сменяется предклассовым. В XIX в. на месте некогда могущественного государства существует множество не очень прочных протополитархий [95].
И объясняется это вовсе не тем, что цивилизация была привнесена в Конго извне и поэтому не укоренилась. Погибла, например, естественно выросшая цивилизация Хараппы. Такая же участь постигла общество Ахейской Греции. И здесь мы сталкиваемся с возвращением со стадии классового общества на стадию предклассового. В случаях с Лунда, Луба, Конго развитие не пошло дальше распада крупных протополитарных и политарных социально-исторических организмов на множество мелких протополитархий.
Протополитарное и пракрестьянское общество.Однако известны примеры и полного исчезновения протополитархий, а тем самым и протополитарного способа производства. На месте бывшей протополитархии оказывается множество вполне самостоятельных пракрестьянских общин. Близки к такому состоянию были шиллуки Судана [96]. И совершенно определенно это можно сказать об ануаках этого же региона [97]. Однако о том, когда и каким образом исчезла протополитархия у ануаков, ничего не известно.
Более определенными являются свидетельства о качинах Мьянмы (Бирмы). У части их существовали протополитархии. Эта общественная система, которую исследователи характеризуют как аристократическую, носила название гумса. У другой части качинов были обнаружены лишь самостоятельные пракрестьянские общины. Эту систему, которую исследователи характеризуют как демократическую, называли гумлао.
И эти две системы не только сосуществовали, но по крайней мере одна из них — гумса могла превратиться и превращалась в гумлао. Это превращение происходило, в результате «революции». Правителей убивали, изгоняли или, в лучшем случае, лишали прежних прав. Превращение гумса в гумлао есть факт, который никем не оспаривается. По мнению Э. Лича, имел место и обратный процесс: превращение гумлао в гумса [98]. Такого мнения придерживаются и некоторые другие исследователи [99]. Однако в последнее время тезис о превращении гумлао в гумса стал оспариваться [100].
Протополитарные и пракрестьянские структуры сосуществовали у нага Индии. При этом у ангами нага, живших пракрестьянскими общинами, бытовали предания, что когда-то ими правили могущественные вожди [101].
Если в отношении качинов мы не можем с уверенностью сказать, что у них имело место превращение пракрестъянской организации в протополитарную, то у алуров Заира и Уганды и их соседей такой процесс засвидетельствован. По соседству с протополитархиями алуров существовало множество самостоятельных и пракрестъянских общин. Нередко случалось, что несколько таких общин объединялось под властью сына правителя одной из протополитархий. В результате образовывалось вассальное вождество. Это могло произойти как по инициативе правителя протополитархии, нередко угрожавшего применить силу, так и добровольному желанию жителей общин, образовавших новое вождество. Возникшее как вассальное, новое вождество могло долго сохраняться в таком состоянии, а могло либо войти в качестве округа в состав доминирующей протополитархии, либо стать вполне самостоятельным прагосударством. В результате наблюдалось постоянное расширение территории, занимаемой протополитархиями, за счет земель, на которых обитали самостоятельные пракрестьянские общины [102].
Протополитархии могли распасться на самостоятельные пракрестьянские общины, а последние синтезироваться в протополитархии. Но протополитархии и в пракрестьянские общины не были последовательно сменяющимися стадиями эволюции предклассового общества. Протополитарное общество совершенно не обязательно должно было возникнуть из пракрестьянского. Его появление было закономерным результатом развития преполитарного общества. И самостоятельные пракрестьянские общины совершенно не обязательно должны были образоваться в результате распада протополитархий. Они вполне могли прийти на смену обществу с позднейшими бигменами. Протополитарное и пракрестьянское общества были двумя параллельно существующими вариантами развития предклассового общества. Но это были такие параллельные линии, которые могли взаимно переходить друг в друга. При всем различии между ними было фундаментальное сходство: и тот и другой вариант предполагал существование пракрестьянской общины.
Пракрестьянское общество.Пракрестьянское общество имело достаточно широкое распространение. Выше уже были упомянуты качины, ангами нага, алуры, ануаки. К ним можно добавитъ каупуис (кабуис) нага [103], часть качинов Мьянмы [104], бвамба Уганды [105], тив Нигерии [106], кпе Камеруна [107], кон-комба Того [108], таллензи Ганы [109], логоли, вугуси и других банту Кавирондо [110]. Для перечисленных выше и многих других народов характерно существование вполне самостоятельных пракрестьянских общин. Общество у них было однообщинным пракрестьянским.
Но и в пракрестьянском обществе действовала тенденция к укрупнению социально-исторических организмов. Она проявлялась по-разному.
Одно направление — укрупнение размеров общины. Для этого существовало два основных способа. Один — соединение ранее независимых общин, превращение последних в подразделения одной общины. Среди пракрестьянских общин особое место занимают деревенские, члены которых жили в одном селении. Объединение деревенских общин сопровождалось их сселением в одном месте. Ранее самостоятельные общины становились кварталами одной деревенской общины. Были селения, в которых кварталы играли большую роль, чем деревня в целом. В таком случае жители деревни образовывали не столько общину, сколько надобщину. Но в целом развитие шло по пути образования одной единой общины.
Другой способ — прекращение деления общины. Обычно общины, разрастаясь, делились. Возникали дочерние общины, которые сразу или со временем становились вполне самостоятельными. Когда возникла тенденция к укрупнению общин, последние, разрастаясь, долгое время не делились. В результате размеры общин возрастали.
По пути укрупнения общин шло развитие ангами нага. В некоторых из их деревень было по 800 дворов с населением в 4 тыс. человек [111].
Другое направление — возникновение социально-исторических организмов, состоящих из нескольких общин. Разрастаясь, общины делились, но старые и вновь образовавшиеся общины продолжали образовывать один социально-исторический организм. Общины переставали быть социально-историческими организмами, становясь частями более крупного организма. Такие надобщинные социально-исторические организмы часто именуют племенами. Наиболее ярким примером могут послужить гуроны первой половины XVII в. У них существовало 4 племени. Одно из них занимало 14 деревень, два — по 7 деревень, одно племя полностью жило в одной деревне [112]. В последнем случае мы имеем дело не столько с племенем, сколько с деревенской общиной. Но эта община занимала равное с многообщинными организмами положение, что давало основание именоваться племенем.
Существовало еще два способа возникновения более крупных социальных формирований. Один из них состоял в подчинении одних деревень другими. Нередко при этом подчиненные деревни платили дань господствующей. Так, например, обстояло дело у некоторых групп нага [113]. Другой путь состоял в образовании более или менее добровольных союзов деревень. Союзы отличались от племен, которые были едиными социально-историческими организмами. Они были объединениями, в составе которых каждая община продолжала оставаться социально-историческим организмом. Конечно, союз общин со временем мог превратиться в один социально-исторический организм, но это было не обязательно.
Союзы пракрестьянских общин существовали у бвамба [114]. Вероятно, пракрестьянскими были многие аульные общины Дагестана в XVIII — первой половины XIX в. [115]. И почти все они, если не все вообще, входили в состав союзов, которые принято именовать вольными обществами. Примером может послужить вольное общество Ахты-Пара, состоявшее из 12 селении во главе с аулом Ахты. Таких обществ было более сорока: Койсубулинское, Анди, Кхень, Ункратль, Карах и другие [116].
Начавшись, процесс возникновения крупных социальных образований мог идти и дальше. Племена могли образовывать союзы. Так, все 4 племени гуронов оставляли конфедерацию [117]. Хорошо известен другой пример — Лига ирокезов, объединявшая вначале 5, а затем 6 племен [118]. Вольные общества Дагестана, представлявшие союзы аульных общин, в свою очередь могли объединяться в союзы. Подобный союз существовал, например, у акушинских даргинцев [119].
В пракрестьянских обществах могли существовать и нередко существовали различные формы эксплуатации. У тив [120] и во многих вольных обществах Дагестана [121] имело место рабство. Ирокезы собирали дань с подчиненных народов [122]. У них были рабы [123]. Но отношения эксплуатации, если и существовали в пракрестьянских обществах, не играли в них существенной роли. Они были придатками к господствовавшему пракрестьянско-общинному укладу.
Если протополитарное общество было формирующимся классовым, протоклассовым, то пракрестьянское общество таковым не было. Оно было предклассовым, как протополитарное, но в отличие от него не было протоклассовым. Предклассовым оно было постольку, поскольку в нем шел процесс формирования крестьянско-общинного уклада.
продолжение
--PAGE_BREAK--Переход от первобытного общества к классовому: пути и варианты развития. Часть II (часть II)
Протодоминомагнатное общество. Крестьянско-общинный уклад формировался во всех поздних предклассовых обществах. Но далеко не во всех этих обществах мы находим пракрестьянскую общину. На предклассовой стадии развития существовали и такие общины, в которых кроме пракрестьянско-общинного бытовали и другие общественно-экономические уклады. Подобные предклассовые общества не были ни пракрестьянскими, ни протополитарными.
Примером могут служить ифугао о-ва Лусон (Филиппины). У них все члены общества подразделялись на три основные категории: кадангианги (богачи), натумок (люди среднего состояния) и наватват (бедняки). Последние нередко работали на богачей. Одни бедняки за содержание (пища, одежда) трудились в хозяйстве эксплуататора. Другие брали у богачей в аренду поля. Хозяин давал земледельцу половину семян для посева. Другую половину обеспечивал сам работник. Урожай делился пополам между хозяином и арендатором. В некоторых местностях арендатор не был обязан вносить половину семян, но тогда он получал лишь обеспечение на год и животное для жертвоприношения. Практически он был не столько арендатором, сколько работником в хозяйстве богача. Практиковались займы под залог полей и детей. В первом случае кредитор получал право пользоваться полем должника как собственностью вплоть до выплаты долга. Во втором случае ребенок поступал в распоряжение заимодавца. Существовало и рабство. Рабами могли стать как несостоятельные должники или члены их семей, так и люди, захваченные в плен. Имела место продажа бедняками детей в рабство. Хозяин пользовался правом на жизнь и смерть раба. Когда ребенок-раб подрастал, хозяин мог выделить ему участок земли для обработки. Невозможно точно установить, работали ли сами эксплуататоры. У Р. Ф. Бартона на этот счет имеется лишь указание, что даже богатые люди, когда располагали временем, брались за лопату [1].
Высшей формой объединения у ифугао была община. Никаких надобщинных структур не существовало. В общине ифугао существовал не только пракрестьянско-общинный уклад, но и доминомагнатный. Поэтому она не являлась пракрестьянской. Это была пракрестьянско-доминомагнатная община. В целом в обществе ифугао ведущую роль играли доминомагнатные отношения. Поэтому оно может быть названо протодоминомагнатным обществом (приставка «прото» означает его принадлежность к предклассовому обществу). Протодоминомагнатное общество существовало у многих других горных народов о-ва Лусон: иснег, калинга, бонток, игоротов (канканаев и наболоев). У последних кроме уже описанных форм эксплуатации существовало и наймитство [2].
Кадангианги у ифугао были не только богачами. В какой-то степени с ними было связано и понятие о знатности. Но в целом протоклассы у них еще не стали одновременно и прасословиями. Совершенно отчетливое деление на прасословия существовало у апатани восточных Гималаев. Привилегированное прасословие называлось мите, непривилегированное — мура. Однако прасословное деление далеко не полностью совпадало с протоклассовым. Все рабы относились к числу мура, но большинство мура не были рабами. Существовали бедные мите и богатые мура. Отношения эксплуатации у апатани были довольно развиты. У них существовали все четыре разновидности доминатных отношений (рабство, приживальчество, кабальничество, наймитство) и магнатно-рабовладельческий подспособ производства. Протодоминомагнатное общество апатани было однообщинным, но размеры общин были довольно велики. В 1961 г. в 7 самостоятельных деревнях апатани насчитывалось 2520 дворов с общим населением в 10 745 человек [3].
К числу протодоминомагнатных обществ относятся тораджи Сулавеси [4] и, вероятно, якуты XVII-XVIII вв. [5]. Общество тораджей было однообщинным. В отношении якутов полной ясности нет.
Протодоминомагнатное общество возникло скорее всего из раннего предклассового общества с позднейшими бигменами. Но известны и случаи развития пракрестьянского общества по пути, ведущему к протодоминомагнатному. Среди вольных обществ Дагестана особо выделяется Джарское, состоявшее из 7 селений с 1500 дворами. Джарцы и их соседи совершали постоянные набеги на прилежащие области Азербайджана и Грузии. Важнейшей их целью был захват людей. За них требовали выкуп или превращали в рабов. Вплоть до начала XIX в. Джар был одним из самых значительных невольничьих рынков на Кавказе.
Но джарцы не ограничивались систематическим военным грабежом. Они подчинили своей власти и обложили данью 22 ингилойских (грузинских) и мугальских (тюркских) селений. Формально дань платилась всему вольному обществу, но с течением времени она стала поступать в руки только верхушки. Наличие такого источника дохода немало способствовало процессу социального расслоения, которое становится заметным во второй половине XVIII в. Представители правящей верхушки начали использовать труд рабов, часть которых сажалась на землю. Таким образом у джарцев получили развитие и доминатные и магнатные отношения [6].
Возможно, что протодоминомагнатными, а не пракрестьянскими являлись и некоторые другие вольные общества Дагестана [7].
Карачаевцы и балкарцы (первая половина XIX в.) Еще один вариант позднего предклассового общества представлен карачаевцами, какими они были до реформы 1867 г. Карачаевцы подразделялись на четыре прасословия, из которых первые два считались свободными. Первое свободное прасословие составляли таубии (горские князья). В 1867 г. их доля в населении Карачад равнялась 3,7%. Для них считалось недопустимым и неприличным заниматься физическим трудом. Таубии считались белой костью. Второе свободное прасословие — карауздени. Они относились к «черному» народу. Их было 67,7%. Карауздени, хотя и считались вполне свободными, тем не менее несли некоторые повинности в пользу таубиев. В основе этой эксплуатации лежала верховная собственность таубиев на землю караузденей. Данную форму присвоения прибавочного продукта обычно характеризуют как феодальную. Но здесь отсутствует основная хозяйственная ячейка феодализма — вотчина, поместье. Описываемая форма эксплуатации не является и протополитарной, хотя и имеет черты сходства с последней. Отсутствует типичная для протополитаризма протополитосистема во главе с протополитархом. Больше всего данная форма эксплуатации похожа на преполитарную. Но для последней было характерно существование одного преполитариста (преполитарха). Здесь же эксплуататоров было несколько.
Однако нужно принять во внимание, что в типичном преполитарном обществе индейцев Северо-Западного побережья Северной Америки наблюдался процесс совместного поселения нескольких ранее самостоятельных общин. Возникшая таким образом надобщина со временем превращалась в общину. Но в каждой из ее составляющих частей продолжал сохраняться свой преполитарх. В отличие от преполитарных отношений форма эксплуатации, существовавшая у карачаевцев, не была связана с престижной экономикой. Поэтому она должна получить особое наименование. Учитывая сходство этих отношений с преполитарными, а отчасти и протополитарными связями, их можно было бы назвать параполитарными (от греч. пара — возле, около).
Таубии и карауздени были свободными людьми. Два других прасословия составляли зависимые люди. Это — юльгюлькулы (12,4%) и башзыскулы (3,3%). Первые были людьми, которые, получив от других лиц землю и скот, сами вели хозяйство и отдавали часть своего труда владельцам этих средств производства. Чаще всего это были пленники. Но в таком положении могли оказаться и ранее свободные члены общины. Один путь — задолженность, второй — аренда земли из-за доли урожая. Таким образом у карачаевцев существовали магнатно-рабовладельческие, магнатно-кабальные и магнатно-арендные отношения. Башзыскулы были рабами, которые трудились в хозяйстве владельца.
В роли доминомагнатов могли выступать не только таубии, но и зажиточные карауздени. Более того, даже юльгюлькулы могли иметь магнатно зависимых и рабов. Наряду с богатыми караузденями существовали разорившиеся таубии. Таким образом прасословное деление не вполне совпадало с протоклассовым.
Особое место в карачаевском обществе занимали азаты — вольноотпущенники из числа бывших магнатно зависимых и рабов. Они составляли 12,9% населения. Формально азаты считались свободными, но фактически продолжали нести некоторые повинности в пользу бывших владельцев.
Высшей формой объединения у карачаевцев были общины, но довольно крупные по размерам. Численность населения карачаевских аулов доходила до 4 тыс. человек и больше [8].
Община у карачаевцев может быть названа пракрестьянско-параполитарно-доминомагнатной, а общество в целом — параполитарно-доминомагнатным. Пракрестьянско-доминомагнатная и пракрестьянско-параполитарно-доминомагнатная общины были стратифицированным или, точнее, протостратифицированными (приставка «прото» говорит о их принадлежности к предклассовому обществу), чем они отличаются от пракрестьянской.
К этому же типу относится общество балкарцев. Как и у карачаевцев, представители привилегированного прасословия носили название таубиев. Свободные рядовые общинники именовались каракишами. Магнатно зависимые производители делились на две группы: чагары (кулы) и ясакчи (жасакчи). На низшей ступени находились казаки и караваши, жившие в доме хозяина и исполнявшие все домашние и дворовые работы. Существовали в Балкарии и вольноотпущенники [9].
Нельзя полностью исключить принадлежность к данному типу и отдельных вольных обществ Дагестана [10].
И или ицзу (середина XX в.). С карачаевским удивительно сходно общество и (ицзу) Ляншаня (провинция Сычуань, Китай). Они делились на четыре прасословия: носу (7%), цюйно (55%), ацзя (30%) и сяся (8%). Носу были аристократами. В идеале они не должны были заниматься производительным трудом. Носу считались верховными собственниками всей земли. В силу этого рядовые свободные общинники — цюйно несли в их пользу повинности. Ацзя находились в полной собственности своих хозяев, которые могли их убить, подарить и т. п. Получая от своих владельцев землю, орудия труда, семена, жилище, они более или менее самостоятельно вели хозяйство. Сяся были рабами, которые трудились в хозяйстве владельца.
Прасословное деление в обществе ицзу далеко не полностью совпадало с протоклассовым. Большинство носу (88,47%) жило за счет чужого труда. Но 11,53% носу вынуждены были трудиться сами. Людей, живших целиком за счет эксплуатации, мы находим и среди цюйно. Они составляли 4,16%. Но при этом 41,5% цюйно были частично или полностью доминатно и магнатно зависимыми. Разбогатевшие ацзя с разрешения хозяина могли приобретать участки земли, скот и рабов. В целом ацзя владели 17,68% сяся и 1,46% ацзя. Имеются данные о протоклассовой структуре общества ицзу: люди, жившие полностью за счет эксплуатации, — составляли 8,3% населения, производители, которые вполне самостоятельно вели свое хозяйство, иногда с использованием чужого труда,- 36%, магнатно и доминатно зависимые работники — 55,7% [11].
Адыги (XVIII — первая половина XIX в.). Невозможно говорить об общественном строе адыгов вообще. Разные их социально-исторические организмы имели далеко не одинаковую социально-экономическую структуру. Адыгские «племена» принято подразделять на «аристократические» и «демократические». У «аристократической» части адыгов существовали параполитарные и доминомагнатные отношения. Но если у карачаевцев и балкарцев политарно-доминомагнатное общество было однообщинным, то у адыгов, по-видимому, существовали и более широкие социальные формирования.
В «аристократических» адыгских обществах совершенно отчетливо выделяются те же самые основные социальные группы, что и у карачаевцев, балкарцев, ицзу. Первую группу составляла знать. К ней относились прежде всего князья (пши) и первостепенные уорки, или уздени (тлекотлеши и деженуго). К ним примыкали остальные уздени, которые находились на службе у князей и первостепенных уорков. В целом их характеризуют как княжеских дружинников. Одни из них вели собственное хозяйство, другие были на содержании у князей. Князья и, по крайней мере, первостепенные уорки производительным трудом не занимались.
Вторая группа — рядовые свободные члены общин — тфокотли (фокотлы, тлухотлы). Хотя они считались свободными людьми, но тем не менее выполняли определенные повинности в пользу князей и первостепенных уорков. В основе этой эксплуатации лежала верховная собственность пши, тлекотлешей и деженуго на землю, которую обрабатывали тфокотли. Князья и первостепенные уорки считались «владельцами аулов».
Среди пши и первостепенных уорков существовало что-то похожее на иерархию. Но протополитарная система во главе с протополитархом у аристократической части адыгов отсутствовала. Данная форма эксплуатации была параполитарной.
Третья группа — зависимые производители. Они подразделялись на лагунапытов (пшитлей) и огов. Лагунапыты были полной собственностью своих хозяев. В большинстве случаев они сами вели хозяйство, но на земле, которая была предоставлена им хозяевами. Последние же обеспечивали лагунапытов рабочим скотом и орудиями труда. За это лагунапыты отдавали владельцам часть урожая и работали на их полях. Жили они в одном дворе с хозяевами, хотя в своих домах. Но были и такие лагунапыты, которые работали исключительно в хозяйстве владельца.
Оги всегда сами вели хозяйство. Они жили особыми дворами за пределами усадьбы хозяина, пользовались определенными семейными и имущественными правами, имели собственность и свободно распоряжались ею. К огам были близки азаты — вольноотпущенники.
Четвертую группу составляли унауты — рабы. Они жили в усадьбе владельца и выполняли все домашние и полевые работы. Унауты могли быть переведены в лагунапыты. Другие источники пополнения группы пшитлей: пленные и обнищавшие тфокотли. Лагунапыты могли превратиться в огов, но возможен был и обратный процесс. Даже оги и лагунапыты могли иметь рабов и наймитов. Тем более это относится к свободным общинникам [12].
Разные исследователи приводят далеко не одинаковые цифры относительно прасословного деления адыгского общества. Роднит их одно: преобладание в составе общества рядовых свободных общинников. По некоторым данным они составляли 75% [13]. Более определенные данные имеются о составе населения Кабарды. В 60-х годах XIX в. оно равнялось примерно 35 тыс. человек. По списку 1828 г. среди кабардинцев было 46 князей, 209 первостепенных уорков и 1213 узденей низших степеней. В 60-х годах XIX в. тфокотлей вместе с вольноотпущенниками насчитывалось 20-25 тыс., лагунапытов — 10 тыс., огов -75 человек [14].
В конце XVIII в. в части адыгских «племен» произошли своеобразные «революции», направленные против знати. В результате эти «племена» превратились из «аристократических» в «демократические» [15]. Характеристика этих «революций» и их последствий отличается крайней противоречивостью. Даже у одного и того же автора мы находим утверждения, с одной стороны, что в результате «революции» были изгнаны все дворяне и провозглашено равенство, уничтожена система княжеско-дворянского управления, с другой, что и у «демократических» племен тфокотли продолжали нести повинности в пользу «владельцев аулов» [16]. Тем более противоречат друг другу высказывания разных авторов.
Все же можно высказать предположение, что адыгские антиаристократические «революции» привели к уничтожению параполитарных отношений. Как утверждал М. Покровский, в ходе «демократического общественного переворота» многие из князей и дворян были убиты, а из оставшихся в живых позволено было жить на старом месте только тем, которые поклялись отказаться от владельческих прав [17]. Что же касается доминомагнатных отношений, то они сохранились, хотя возможно, что некоторая часть магнатно зависимых обрела свободу [18]. Параполитарно-доминомагнатное общество превратилось в протодоминомагнатное. Общины демократических «племен» стали образовывать союзы, которые в свою очередь объединилисъ в обширную конфедерацию, включившую в свой состав абадзехов, натухайцев и шапсугов [19].
Параполитарно-доминомагнатные общества скорее всего возникли из преполитарных, но таких, где были довольно развиты доминатные и магнатные отношения. Примером могут послужить индейцы Северо-Западного побережья Северной Америки. В ряде отношений с параполитарно-доминомагнатным обществом сходно преполитарное общество маори Новой Зеландии, в котором существовало рабство и, возможно, приживальчество [20]. От преполитарного общества развитие пошло, таким образом, в двух направлениях: одно привело к протополитарному обществу, другое — к параполитарно-доминомагнатному. Параполитарные отношения в обществе могли исчезнуть, в результате чего последнее превращалось в протодоминомагнатное. Но могли и заново возродиться.
продолжение
--PAGE_BREAK--Древние германцы эпохи Цезаря и Тацита (I в. до н. э.- I в. н. э.). Возможно, такой процесс имел место у древних германцев. Самостоятельные социально-исторические организмы германцев, включавшие в свой состав много общин, принято именовать племенами. Племена могли объединяться в союзы, конфедерации.
В древнегерманском обществе существовало несколько социальных групп. Первая — аристократы, которые были полностью освобождены от физического труда. Вторая — рядовые свободные. Они составляли большинство общества. Первым и вторым как людям свободным противостояли люди несвободные, т. е. рабы. Хозяева имели полное право на их жизнь и смерть. Несвободные в свою очередь подразделялись на две группы. Одни из них непосредственно работали в хозяйстве своих господ. Другие получали в пользование землю и в какой-то степени самостоятельно вели хозяйство.
Между свободными и несвободными существовали промежуточные группы. Одну из них у франков, фризов, саксов называли литами, а у лангобардов и баваров — альдионами. Литы (альдионы) были прикреплены к земле, на которой поселил их господин, и несли в его пользу различные службы и повинности. Но в отличие от рабов они обладали определенными семейными и имущественными правами. Литы могли жить как во дворах своих господ, так и за их пределами. В последнем случае их самостоятельность была большей. Разбогатевшие литы сами могли иметь рабов. Второй промежуточной группой были вольноотпущенники, положение которых мало чем отличалось от статуса азатов у карачаевцев, балкарцев и адыгов.
Особенность германского общества заключалась в его военном характере. Аристократия древних германцев была прежде всего военной знатью. В каждом племени было несколько человек, которые имели собственные вооруженные отряды — дружины. Их обычно именуют князьями или вождями. Они сами по себе не были должностными лицами, хотя и могли становиться ими. Дружины были их частным достоянием. В каждом племени было народное собрание, избиравшее из среды знати должностных лиц, которые творили суд по округам и селам. Избирало оно также и короля, который был главным военачальником, верховным судьей и руководителем народного собрания. В племенах, где не было королей, лидерство принадлежало нескольким равноправным могущественным лицам.
В целом у германцев шел процесс становления и утверждения королевской власти. Она возникала из власти особо могущественного князя, избранного военным вождем племени и стремившегося сохранить свое положение и в мирное время. Налогов внутри племени не существовало. Однако в некоторых из них бытовал обычай поголовно и добровольно приносить в дар князьям какое-то количество крупного рогатого скота и зерна. Но главным источником доходов, если и не всех, то значительного числа аристократов, были кегюдарки членов племени и не труд рабов и литов, а военная добыча [21].
В случае с подношениями князьям со стороны свободных общинников мы сталкиваемся с отношениями, отличными от доминомагнатных. Они сходны с параполитарными. Но нет данных, которые позволили бы трактовать эту форму эксплуатации как основанную на верховной собственности князей на землю. Она явно была связана с ролью князей как предводителей дружин.
Северные германцы накануне и в начале эпохи викингов. В этом убеждают и данные об общественном строе германцев, населявших территорию современных Норвегии, Швеции и Дании во время, предшествовавшее эпохе викингов (последняя длилась с конца VIII в. по вторую половину XI в.), и в начальный период этой эпохи. У норманнов существовали все виды доминатных отношений: рабство, приживальчество, кабальничество и наймитство. Развиты у них были и магнатные отношения. Рабам и вольноотпущенникам давались в пользование участки земли. Обнищавшие свободные люди арендовали землю у богатых на условиях уплаты доли урожая [22].
Особое место в скандинавском обществе занимала знать. Она играла ведущую роль в военном деле. Вождь стоял во главе ополчения, состоящего из всех боеспособных свободных мужчин. Он жил в окружении дружины, в которую входили молодые люди, жаждавшие славы и добычи. Дружинники были привязаны к личности вождя. Власть последнего над ними была велика. Племя, во главе которого стоял вождь, опиравшийся на дружину, частично содержало его и дружинников за свой счет. Усадьба вождя была местом, куда окрестное население свозило продукты для него самого и его свиты. Эти поборы назывались вейцлой, т. е. кормлением, угощением, пиром. Вождь, имевший несколько усадеб, расположенных в разных частях возглавляемой им области, перемещался с дружиной из одной в другую, и кормился за счет приношений. Но если не для всей знати, то для значительной части ее главным источником доходов была не эксплуатация местного, населения, а военная добыча. Это особенно наглядно можно видеть на примере, так называемых «морских конунгов». Они совсем не имели земли. Все их подданные входили в дружину и охотно отправлялись в море за добычей [23].
Во всяком случае с природой эксплуатации князьями или военными вождями свободных общинников у германцев многое неясно. Слишком отрывочны те данные, которыми располагает наука. Не исключено, что эти отношения качественно отличались от параполитарных. Но возможно, что они представляли своеобразную разновидность последних. Не желая вводить новых терминов, которых и без того достаточно, я вплоть до окончательного решения вопроса буду называть их параполитарными. При знакомстве с материалом бросается в глаза, что если у германцев эпохи Тацита в племени могло быть несколько князей, то у норманнов более позднего времени — только один военный вождь. Но не исключено, что такое впечатление — результат фрагментарности данных. Однако имеются поздние предклассовые общества, в каждом из которых был только один параполитарист.
Греки «темных веков» (гомеровское общество) (XI-IX вв. до н. э.). Примером может послужить греческое общество «темных веков», каким оно предстает в «Одиссее». Основными группами в нем были аристократы и рядовые свободные. Кроме них существовали рабы, главным источником которых были военные походы. Среди них преобладали женщины, которые делали домашние работы. Рабы-мужчины трудились в домах, полях, виноградниках. Рядом с рабами трудились за плату свободные бедняки — феты. И наконец, на аристократов работали особого рода слуги, которые обеспечивались всем необходимым и в отличие от фетов считались членами ойкоса хозяина. Положение этих слуг было различным. Среди них существовала иерархия. Слуги, феты, рабы обслуживали хозяйства знати. Сами аристократы были освобождены от физического труда. Кроме доминатных отношений существовали и магнатные. В благодарность за верную службу господин мог выделить рабу участок земли и снабдить его всем необходимым с тем, чтобы тот сам вел хозяйство. Такой раб имел свой дом, в котором жил с женой и детьми.
Нет данных, которые бы свидетельствовали о том, что свободные общинники облагались повинностями в пользу знати. Исключение составлял лишь глава социального образования — басилей (басилевс). Последнее слово переводится как царь, или король. Басилей был богат. У него, как и у любого аристократа, были и поля, и скот. Кроме того, пока басилей правил, он использовал особое имение — теменос, которое общество представляло в его распоряжение. Ему полагалась значительная доля военной добычи. И последнее по счету, но, может быть, не по важности, — басилей получал дары от своих подданных. По форме эти приношения были добровольными, но по существу обязательными. Здесь мы имеем дело с отношениями, очень напоминающими параполитарные. Однако отсутствуют данные о том, что басилей считался верховным собственником земли общества. Главная функция басилея — военная. Он был военачальником, что роднит его с военным вождем норманнов. Однако в отличие от последнего он не имел в своем распоряжении дружины. В силу своего положения басилей обладал определенной властью. Она не была ограничена народным собранием, ибо последнее собиралось по желанию басилея. Но существовал совет знати, и последний всегда стремился свести власть басилея к минимуму [24].
Древние ирландцы (до V в. н. э.). Сходные отношения мы встречаем в древнеирландском обществе. Основная политическая единица у древних ирландцев носила название туат. Туат возглавлялся королем — ри. В древней Ирландии существовало не более 100, но не менее 80 таких единиц. Двумя основными группами населения были аристократы и рядовые свободные люди. Особую группу составляли юристы, поэты, музыканты, историки, ювелиры и т. п. Существовали в древнеирландском обществе рабы, но их было немного. Аристократы имели зависимых людей. Одни из них — фуидири — вели хозяйство на земле господина. Они были обязаны ему услугами и выплатами. Другой формой зависимости была клиентела, природа которой не вполне ясна. Влияние аристократа определялось числом его клиентов.
Король, как и любой аристократ, имел подобного рода зависимых. Но с его должностью было связано пользование определенным участком земли. Кроме того, он получал налог продуктами со всех свободных семей туата. Король имел телохранителей и слуг. В его распоряжении было несколько должностных лиц, одно из которых обеспечивало сбор налогов и выполнение других обязательств населения туата. Власть короля была ограниченной. Существовал совет знати и собрание всех полноправных мужчин туата. Главная функция короля — полководческая. В качестве верховного командующего король имел право на военную службу всех свободных мужчин туата. Кроме того, он представлял туат во внешних сношениях [25].
Галлы эпохи Цезаря (I в. до н. э.). Несколько иная картина обнаруживается в доримской Галлии. Галлы в I в. до н. э. находились на грани перехода от предклассового общества к классовому, а часть их, возможно, жила уже в классовом обществе. Они подразделялись на множество (около 90) самостоятельных политических единиц, формирующихся или даже уже сформировавшихся государств. Во всяком случае у галлов уже существовали налоги. Характерным для галльского общества было господство знати.
Аристократы имели в своем подчинении массу зависимых людей. На самом низу социальной лестницы находились рабы. Выше их стояли люди, находившиеся в разных формах зависимости. Лишь немногие из простого народа сохраняли независимость. Цезарь, например, констатирует, наличие в сельской местности огромного количества людей, ничего не имеющих. Он их именует «нищими и потерянными». Многочисленную категорию составляли должники, которые, оказавшись не в состоянии выплатить долг, работали на своих кредиторов. Одни из них непосредственно трудились в доме и на полях заимодавца, другие более или менее самостоятельно вели хозяйство с помощью полученных от кредитора земли и скота. Было много людей, которые добровольно отдались под покровительство могущественных аристократов. К моменту римского завоевания королевская власть у большинства галлов исчезла. Она сохранялась лишь у некоторых, наиболее отсталых, групп. Политические образования галлов в большинстве своем управлялись советами знати и магистратами, избираемыми обычно на год [26].
В тех социальных образованиях, в которых правили короли, существовали, вероятно, параполитарные отношения, подобные тем, что описаны у древних ирландцев. Там, где королевская власть исчезла, безраздельно господствовали доминомагнатные отношения. Но это было такое протодоминомагнатное (или уже доминомагнатное) общество, которое пришло на смену параполитарно-доминомагнатному.
Прибалтийские славяне (X-XII вв.). Почти ничего не известно о социально-экономическом строе предклассового общества восточных и большинства западных славян. Более или менее определенные данные существуют лишь о прибалтийских славянах, которые задержались на этой стадии развития вплоть до X-XII вв. Двумя основными группами были у них знать и рядовые свободные общинники. Прибалтийские славяне совершали военные походы на соседей, во время которых захватывалось множество пленных, но большая их часть шла на рынок. Об использовании рабов в производстве мало что известно. Возможно, что некоторые рабы становились «десятниками». О последних известно, что они более или менее самостоятельно вели хозяйство на чужой земле и несли в пользу землевладельцев повинности.
У прибалтийских славян была развита долговая кабала. На о-ве Рана, например, человек, взявший взаймы, обязан был ежегодно вплоть до уплаты долга отдавать кредитору определенное количество хлеба, льна и других продуктов. Помимо того, кредитор требовал с должника и чрезвычайных приношений, свидетельствующих о личной зависимости последнего: 5 грошей при выдаче дочери замуж, известный процент за продажу каждого животного и т. п. Несостоятельный должник мог быть превращен в раба.
У знатных людей было множество слуг и приверженцев. По крайней мере некоторые из них имели дружины, которые содержали за собственный счет. Во главе политических объединений большинства прибалтийских славян стояли князья. Наряду с ними существовало народное собрание — вече. В Поморье, представлявшем собой союз нескольких политических единиц, которые исследователи называют землями, областями, городскими общинами, аристократическими республиками, было всего лишь два князя. Первый был главой всего союза, второй — правителем одной из областей, входивших в союз, — земли с центром в г. Тоцкове. Верховный князь получал подати со всего Поморья.
Каждое из шести «племен», входивших в союз бодричей, имело своего князя. Один из них был главой союза. Но первоначально у бодричей не было протополитосистемы, а князь, возглавлявший союз, не был протополитархом. В дальнейшем, однако, возникла тенденция к превращению верховного князя в протополитарха или даже уже политарха. Она достигла своего наивысшего развития при Готшалке (XI в.), который выступал уже как единоличный правитель. При нем подати превратились в настоящие налоги, которые шли на содержание дружины и аппарата управления.
Если у бодричей развитие шло по пути укрепления власти верховного князя, то у лютичей, представлявших союз четырех «племен», княжеская власть к X в. исчезает. Органом власти у них было народное собрание, но фактически правили старейшины, которые рекрутировались из числа знатных людей [27].
Варианты доминомагнатных отношений. Говоря о доминомагнатных отношениях, нужно отличать доминомагнатный образ производства, когда эти отношения существуют в качестве придатка к общественно-экономическому укладу, образованного связями другого типа (например, пракрестьянско-общинному или крестьянско-общинному укладам), и доминомагнатный способ производства, когда эти отношения сами образуют особый общественно-экономический уклад.
В свою очередь, обращаясь к доминомагнатному способу производства, можно выделить две формы его бытия. При одной форме доминомагнатный общественно-экономический уклад существует в рамках сельской общины, является внутриобщинным. Община при этом является пракрестьянско-доминомагнатной или крестьянско-доминомагнатной. Но во многих социально-исторических организмах доминомагнатный уклад выделился из общины. В таком случае его хозяйственным организмом являлась не община, а весь социально-исторический организм в целом. В результате в таком обществе община из пракрестьянско-доминомагнатной (крестьянско-доминомагнатной) могла превратиться в пракрестьянскую (крестьянскую).
Все три описанные выше разновидности доминомагнатных отношений не исключают друг друга. В обществе одновременно могут существовать доминомагнатный образ эксплуатации, внутриобщинный доминомагнатный способ производства и внеобщинный доминомагнатный способ производства. Можно предполагать, что у греков «темных веков», древних ирландцев и галлов эпохи Цезаря уже возник внеобщинный доминомагнатный способ производства.
Типология позднего предклассового общества. Таким образом все многообразие поздних предклассовых обществ сводится к четырем основным типам. Первые два типа: протополитарное общество и пракрестьянское общество. И для того, и для другого характерно существование пракрестьянской общины. Но протополитарное общество является формирующимся классовым (протоклассовым) обществом, чего нельзя сказать о пракрестьянском обществе. Два других типа: протодоминомагнатное общество и параполитарно-доминомагнатное общество. И то и другое представляют собой формирующееся классовое (протоклассовое) общество. В свою очередь среди них выделяются общества соответственно с пракрестьянско-доминомагнатной общиной и пракрестьянско-параполитарно-доминомагнатной общиной, и общества с пракрестьянской общиной.
Такое многообразие социально-экономических типов социально-исторических организмов на стадии предклассового общества не позволяет ни отнести его к одной из известных общественно-экономических формаций, ни выделить в особую общественно-экономическую формацию. Это — межформационный период, отличающийся разнообразием социально-экономических структур, а также необычайной их гибкостью и подвижностью.
продолжение
--PAGE_BREAK--