Контрреформы в России в 80-90 гг. XIXв.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение
1. Историография и источники
2. Итоги внутренней политики самодержавияк концу 70-х – началу 80-х гг. XIX в. Приход к власти АлександраIII и начало ревизии реформ 1860-70-х гг.
3. Контрреформы в области суда,образования и печати В 1880-х гг. вРоссии
3.1 Судебная контрреформа
3.2 Ревизия реформ в сфере образования
3.2.1 Высшее образование
3.2.2 Средняя школа
3.2.3 Начальная школа
3.3 Контрреформы в области печати
4. Земская и городская контрреформы:предпосылки и подготовка, сущность, итоги
4.1 Предпосылки и подготовка земской игородской контрреформ
4.2 Земская и городская контрреформы:этапы проведения и итоги
5. Консервативная пресса и теоретикиконсервативной мысли о контрреформах в России в 80-90-х гг. XIX в.
Заключение
Списокиспользованных источников
ВВЕДЕНИЕ
Историяне развивается строго прямолинейно, но она не поворачивается вспять и даже,если вновь проводимые реформы приходят в противоречие с предшествовавшими, они,тем не менее, являются звеном общеисторического процесса. Второе двадцатилетиев истории пореформенной России не соответствовало такой однозначной оценке.Бесспорно, что великие реформы 1860–70-х гг. были приостановлены, были принятыреакционные меры, в том числе в области управления и структуры государственнойвласти, которые означали шаг назад по сравнению с ними и, главное, былаотвергнута программа их дальнейшего развития. Но вместе с тем в 90-е гг. XIX в.Россия сделала большой шаг вперед в экономическом развитии. На «периодконтрреформ» пришелся самый мощный и длительный в истории царской Россиипромышленный подъем. Имели место и определенные сдвиги в общественном развитии.
Реформы,проведённые Александром II, были серьёзным политическим шагом, позволившимзначительно ускорить темпы экономического развития России и сделать первые шагипо пути демократизации политической жизни общества. Однако эти решения былиполовинчатыми как по объективным причинам (невозможность мгновенного внедренияразвитых капиталистических форм в экономику и политику), так и по субъективным(боязнь ослабления самодержавной власти).
АлександрIII, вступивший на престол 2 марта 1881 г., после смерти Александра II, подписал манифест «О незыблемости самодержавия». Этот закон правомерноотождествляют с поворотом к реакции или к так называемому курсу «контрреформ»1880 — начала 1890-х годов (Приложение 3; 3.1). Этот период отмечен сериейреакционных преобразований, направленных на пересмотр сложившейся системыбуржуазного законодательства.
Понятиеконтрреформы имеет широкий смысл и включает не только реакционные законы, но ивесь политический курс российского самодержавия. Объективной причиной такогоповорота было несовершенство реформирования в социально-экономической иполитической областях. Высшие органы государственного управления, властьмонарха и всесилие бюрократии остались вне процесса перестройки. При проведенииреформы восторжествовало стремление сохранить самодержавие. И в этом былаугроза самим реформам. И, наконец, механизм реализации реформ был слаб, тогдакак феодальная государственность сильна.
Свосшествием на престол Александра III началась новая полоса в историиконсерватизма в России. Новый царь вполне сформировался как личность и по своимвзглядам был последовательным приверженцем охранительной идеологии. Правда,далеко не все в «верхах» и тем более в обществе имели представление ополитических симпатиях Александра III, однако, в ближайшем окружении он нескрывал неприязни к отцовским преобразованиям.
АлександрIII стремился сохранить существующий порядок, укрепить позиции дворянства, недопустить революции. Внутренняя политика императора носила консервативный,охранительный характер. Невзлюбивший земские учреждения и новые суды, наследникначал сомневаться в благотворности крестьянской реформы 1861 года, задаваясьвопросом, «не ослабла ли народная сила» с уничтожением крепостного права.Растущая неприязнь к реформам 60-х годов, подорвавшим вековые устои русскойжизни, привела к различным изменениям в государственном аппарате. Мероприятияправительства Александра III заключались в пересмотре многих достиженийпредыдущего курса в таких важнейших сферах жизни, как земство, где усилилсяправительственный контроль. В системе городского самоуправления изменилсяпорядок выборов в городские думы. Решительный удар был нанесен по образованию,в частности по женскому высшему образованию. Кроме того, усилился контрольцеркви за содержанием образования. Пострадала также и печать: в 1882 г. были введены новые «Временные правила о печати», фактически восстанавливавшие предварительнуюцензуру для периодической печати. Усиливались административные меры против«строптивых» изданий: их душили штрафами и конфискациями тиражей. Для поощренияи «подкормки» проправительственных изданий в Главном управлении по делам печатибыл образован специальный фонд, прозванный «рептильным»). Подвергся ревизии исуд (Приложение 4).
Актуальностьобозначенной в дипломной работе проблемы состоит в том, что результатыконтрреформ эпохи правления Александра IIIсыграли заметную роль в формировании государственной политики последнегороссийского императора Николая II.В начале XX в. западноевропейскомупарламентаризму правительство Николая II,равно как и его отца Александра III,противопоставило «народное самодержавие», как якобы более совершенную формугосударственного управления. В противовес буржуазной модернизации экономикипредлагалось ускоренное развитие национальной промышленности на основеактивного государственного вмешательства при сохранении строгого правовогоконтроля в промышленности и финансовых сферах. Вместе с тем, в Россииконсервативные ценности и институты, как и либеральные призывы, не смогли статьпреградой на пути радикальных сил, которые в начале XXв. раскачают Российскую империю и приведут ее к гибели.
Принаписании дипломной работы была поставлена цель: исследовать контрреформы80-90-х гг. XIX в. в России.
Длядостижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
Ø охарактеризоватьвнутреннюю политику самодержавия накануне проведения контрреформ;
Ø рассмотретьобстоятельства прихода к власти Александра IIIи определить мотивы перехода к ревизии реформ 1860-1870-х гг.;
Ø выявитьсодержание и особенности контрреформ в области суда, образования и печати в1880-х годах в России;
Ø проанализироватьэкономические и политические предпосылки проведения земской и городскойконтрреформ, их сущность, а также определить их последствия;
Ø выяснитьотношение консервативной прессы к проведенным в стране контрреформам в 1880 –начале 1890-х гг.
Объектисследования: внутренняя политика самодержавия в 80-х – начале 90-х гг. XIXв.
Предметисследования: контрреформы 80-х – 90-х гг. XIXв.
Прогресснаучного знания неразрывно связан с развитием методологии научно-познавательнойдеятельности. Она является конкретным средством, с помощью которого реализуетсяпотенциал теории и появляется возможность получить дополнительные знания,раскрыть сущность изучаемых явлений и процессов. Научная значимость ипознавательная ценность применяемых методов определяется их способностьюобогатить науку новыми знаниями об изучаемом объекте, привести к болеесодержательному и более глубокому пониманию.
Каждаянаучная дисциплина отдает предпочтение тем принципам и методам исследования,которые в наибольшей мере соответствуют ее содержанию и профилю. Историческаянаука использует, с учетом предметной специфики, особенностей целей и задачнаучного познания в. различных областях истории, широкую системуобщефилософских и специально-научных методов, представляющих собой целыйкомплекс принципов, приемов и средств. Это, прежде всего методыдиалектического, историко-генетического, хронологического,проблемно-теоретического, ретроспективного, сравнительно-исторического исистемного исследования.
Диалектическийметод позволяет видеть объект познания всесторонне и во всем его многообразии.Ведущими теоретическими принципами этого метода являются всеобщая связь,становление и развитие. Они составляют основу научного познания — принциписторизма, то есть представление истории как имманентно связанногозакономерного процесса, в котором каждая последующая ступень есть результатпредыдущей. Этот принцип ориентирован на видение действительности, постоянноразвивающейся и изменяющейся во времени.
Принциписторизма является методологической основой любого научно-историческогоисследования. Из него исходят практически все средства и способы историческогопознания и в первую очередь историко-генетический метод. Последнийпредусматривает последовательный анализ фактов и процессов генезиса и эволюцииизучаемых объектов. Он позволяет показать причинно-следственные связи изакономерности исторического развития. Историко-генетический метод позволяетдовольно скрупулезно проследить цепь основных событий и явлений,характеризующих внутреннюю политику самодержавия в России в 80 – начале 90-хгг. XIX в.
Несмотряна широкие возможности историко-генетического метода исследования, он не можетявляться исчерпывающим средством познания, поскольку тяготеет к описательностии эмпиризму, что не позволяет убедительно доказать закономерность данногосостояния или развития. Это можно сделать лишь на основе теоретическогоанализа, систематизации фактов и явлений. В связи с этим необходимоиспользовать ряд других методов. Важнейшим среди них является хронологическийспособ изложения в сочетании с проблемно-теоретическим методом познания.Хронологическое освещение в данной работе является основным приемом построенияматериала.
Хронологическоеосвещение в данной работе является основным приемом построения материала. Онориентирован на выделение и характеристику основных этапов и процессаформирования государственной политики в сфере ревизии реформ 1860-1870-х гг. напротяжении довольно длительного времени – 20 с лишним лет. При этомрассматривается конкретное содержание отдельных этапов контрреформ. Этот методдает возможность проследить общую динамику и логику процесса складыванияосновополагающих принципов политики контрреформ от создания предпосылок и основдо его логического завершения – в начале 90-х гг. XIXв. Такой подход позволяет исторически конкретнее и полнее раскрытьпоследовательность и характер развития консервативной политики самодержавия вконце XIX в.
Обязательнымв историческом исследовании является и прием ретроспекции или ретроспективногопознания. Он тесно связан с предыдущими методами и заключается впоследовательном и поступательном углублении в прошлое с целью найти корни илипервопричины изучаемых явлений и процессов. В настоящей работе данный методпозволяет выявить специфические черты, исторические особенностиантимодернизации эпохи Александра III,ответить на вопрос – почему политика реформ 60-70-х гг. XIXв. сменяется ее почти полным отрицанием в 80-90-е гг. XIXв.
Дляподлинно научной истории необходим историко-сравнительный анализ: историческиепараллели и аналогии. Он основан на сравнении объектов исторического анализа вовремени и в пространстве и позволяет существенно углубить исследование.Благодаря этому методу в истории определяются пути, варианты и модели развитияотдельных явлений, определяется классификация и типология различных процессов итаким образом выделяется общее, особенное и единичное. В данной работе этотприем достаточно хорошо используется, поскольку в ней изучается важныйисторический феномен, возникший в Российской империи в 1880-1890-е гг.
Вдипломной работе проведен сравнительный анализ состояния проблемы контрреформво времени. Это помогло понять сущность проблемы. Благодаря этому приему можносделать вывод, что контрреформы явились «шагом назад» в политическом игосударственном развитии Российской империи.
Анализметодологии научно-исторического познания показывает, что ни один из методовисследования не может быть самодостаточным и исчерпывающим и только ихкомплексное использование позволяет достичь поставленной цели.
/>1.ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ
Контрреформы80-90-х гг. XIX в. — заметный эпизодкак в истории России вообще, так и ее государственно-правового развития вчастности.
Российскаядореволюционная, советская и зарубежная наука накопила немало знаний по историиконтрреформ 80-90-х гг. XIX в. Подготовлены интересные исследования ипубликации источников, которые освещают историю их подготовки и проведения, атакже характеризуют события с позиций различных социальных групп («верхушки», атакже и тех, кто непосредственно ощутил влияние контрреформ). Однаконаметившееся в последнее время расширение источниковой базы, совершенствованиенаучных подходов и исследовательских методов делают накопленные знаниянедостаточными и далекими от полноты, а выводы и оценки, основанные на этихзнаниях, во многом не адекватными объективной исторической реальности.
Вопросыо ходе подготовки контрреформ, об определенных разногласиях, возникавших вправительственных кругах в процессе обсуждения соответствующих законопроектов,освещены в литературе достаточно обстоятельно. Однако при этом осталосьупущенным из виду то, что разногласия эти были вполне закономерными, посколькуопределялись фундаментальные изменения в государственно-правовой системе Россиипоследнего двадцатилетия XIXвека.
Всеэто определяет необходимость и важность разработки проблем, связанных спериодом контрреформ в России в конце XIX в. и, в частности, с правлениемАлександра III – одного из вдохновителей и инициаторов их проведения. Такиевопросы как итоги политики самодержавия 1860-70-х гг., приход к властиАлександра III и начало ревизии реформ 1860-70-х гг., контрреформы в областисуда, образования и печати, земская и городская контрреформы, подходы и мнениевластей в отношении проводимых в стране мероприятий, а также внимание к ним состороны консервативной прессы, вызывают значительный научный интерес, особеннов наши дни, в связи с экономическим кризисом и, как следствие, политическойнестабильностью в странах ближнего зарубежья.
РоссийскаяФедерация стоит перед выбором: преодолевать последствия современногоэкономического кризиса с опорой на собственные национальные традиции, либообратиться к зарубежному опыту, ориентироваться на западную систему ценностей.
Следуетподчеркнуть, что такой вопрос, как позиции консервативной прессы в отношенииконтрреформ в России в конце XIX в. в большинстве имеющихся работ освещен не вполной мере или же вообще игнорируется. Необходимо также рассмотретьполитическую и экономическую ситуацию в России в 1880-90-е гг. XIX в., обусловленнуюполитикой Александра III и его окружения. Значительное внимание при этомуделено анализу методов проведения контрреформ, а также их связи между собой вконтексте общего официального курса царского самодержавия в рассматриваемыйпериод времени.
Историявнутренней политики самодержавия, причины и предпосылки проведения реформ иконтрреформ хорошо прослеживаются в работе А.А. Корнилова «Курс истории РоссииXIX века» [31]. Курс лекций выгодно отличается как четкостью и ясностьюизложения, так богатством фактического материала. Все события в изданиирасставлены в хронологической последовательности. В данной книге четко описаныпроблемные стороны самодержавия, которые повлекли за собой проведение реформ иконтрреформ. Очень хорошо представлена жизнь и правление Александра II иАлександра III, их взаимоотношения с разными слоями населения. Корнилов показалпредпосылки и этапы проведения реформ, в частности земской и городской, а такжеих ревизию в 1880-е гг. XIX в.
Интересныесведения о формировании мировоззрения великого князя Александра Александровичапод влиянием фигуры К.П. Победоносцева, а также сами его взгляды, содержатся висследовании Ю.В. Готье «Победоносцев и наследник Александр Александрович(1865-1881)» [12]. Бесспорно, К.П. Победоносцев сформировал в АлександреАлександровиче – будущем Александре III — взгляды, направленные на ревизиюреформ его отца – Александра II. Однако, уже в 1893 г., т.е. в конце своего царствования его воспитанник заметил, что «Победоносцев — отличныйкритик, но сам никогда ничего создать не может», а «одной критикой жить нельзя»[12, с.115]. Это позволяет говорить о Победоносцеве, как о замечательномтеоретике и идеологе, знатоке того, что нужно, однако для применения своих идейна практике ему явно не хватало прагматичности и решительности.
Средисоветских авторов достаточно глубоко раскрывает предпосылки проведенияконтрреформ П.А. Зайончковский в своих исследованиях «Правительственный аппаратсамодержавной России в XIX в.» [17], «Российское самодержавие в конце XIXстолетия» [18], «Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х гг.» [19]. Вчастности, он высказал мнение о том, что кризис самодержавия, возникший вРоссии в конце 70-х – начале 80-х годов, являлся следствием сохранения вэкономике страны феодально-крепостнических пережитков, обусловленных характеромкрестьянской реформы 1861 года [19, с.5]. В обозначенных изданиях подробноосвещается внутренняя политика правительства в период кризиса. Работы основанына изучении широкого круга источников, преимущественно не опубликованных,относящихся в основном к официальным материалам как высших, так и центральныхучреждений Российской империи.
Хронологическиерамки монографии «Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х гг.» – весна 1878года – середина 1882 года. Начальная дата обусловлена тем, что именно в этовремя самодержавие в условиях нарастания революционной ситуации оказывается ужене способным управлять на основе существовавшего законодательства. Конечнаядата исследования (1882 г.) связывается с увольнением в отставку министравнутренних дел Н.П. Игнатьева и приходом к власти Д.А. Толстого. НазначениеТолстого — ярого представителя реакции — министром внутренних делсвидетельствовало о том, что самодержавие в основном преодолело кризис. В книгепубликуются доклады министра внутренних дел Н.П. Игнатьева Александру III.
ПеруВ.Г. Чернухи принадлежит исследование «Внутренняя политика царизма с середины50-х и до начала 80-х годов XIX века» [53]. В этой монографии освещаетсяполитика самодержавия в области государственного управления в период, которыйограничивается рамками первой и второй революционной ситуации. В это времясамодержавие стремилось сохранить свои абсолютные политические игосударственные позиции, делая вынужденные уступки буржуазному развитию всоциально-экономической области. Автор показывает, что правительственнаяполитика в области государственного управления свидетельствовала онеспособности самодержавия решить задачу адаптации государственного строя кразвивающемуся капитализму [53, с.113].
В.В.Ильин специализируется на изучении периода реформ и контрреформ в России. Егоработа «Реформы и контрреформы в России. Циклы модернизационного процесса» [21]представляет значительный интерес при изучении контрреформ эпохи Александра III.Сначала автором проводится полный анализ реформ 60-70-х годов XIX века и ихвлияние на политическую обстановку в государстве. Здесь также исследованаполитика самодержавия 80-90-х годов, показаны предпосылки, этапы и итоги проведениясамих контрреформ, в частности земской и городской.
Ценнымисследованием для изучения проблем указанных в дипломной работе являетсяколлективная монография под редакцией В.Я. Гросула, Г.С. Итенберга, В.А.Твардовской, К.Ф. Шацилло, Р.Г. Эймонтовой «Российский консерватизм XIXстолетия» [14]. В монографии проанализированы статьи таких видных консерваторовконца XIX в., как К.П.Победоносцев, М.Н. Катков, В.П. Мещерский, И.И. Воронцов-Дашков, К.Н. Леонтьев,Л.А. Тихомиров и др. Исследование базируется на широком круге разнообразныхисточников, авторами проведен анализ политики Александра III, представленысуждения представителей консерватизма по поводу проводимой государствомполитики в XIX столетии.
В.Ф.Абрамовым подготовлено исследование «Российское земство: экономика, финансы,культура» [1]. Автор характеризует политику самодержавия накануне проведенияземской реформы. Ученый уделяет большое внимание предпосылкам ее проведения,описывает положение дворянства, крестьян, а также их отношение к реформе.Поэтапно описано проведение самой реформы, подведены итоги. В работе такжеохарактеризована проводимая государством земская контрреформа, представленсравнительный анализ земской реформы и контрреформы. Здесь также изданыдокументы различных политических деятелей, автор выявил их отношение кпроводимой реформе и контрреформе.
Н.Ф.Гриценко исследовала контрреформы 1881-1894 гг. через призму консервативнойстабилизации [13]. Ее монография представляет большую ценность для изученияантимодернизации в России в конце XIX в. В этой книге представлены ценныесведения, характеризующие политику государства, собраны содержательные статьиконсерваторов того времени, их высказывания и переписка, что являетсянемаловажным для изучения проблем, обозначенных в дипломной работе.
Состояниеиздательского дела и журналистики в 80-90-е гг. XIX в. описывается в работахБ.И. Есина «История русской журналистики XIX в.» [15], Г.В. Жиркова «Историяцензуры в России XIX – XX вв.» [16], Б.П. Балуева «Политическая реакция 80-хгодов XIX в. и русская журналистика» [2], Ричарда Пайпса «Россия при старомрежиме» [40]. Так, в работе Г.В. Жиркова показан процесс ужесточения цензуры вотношении малых периодических изданий. В частности, усилилось наказание техпериодических изданий, которые после трех предостережений были временноприостановлены. Их редакторы после истечения срока приостановки должны былипредставлять свое издание в цензурный комитет накануне выхода в свет в 11 часоввечера. Эта мера фактически восстанавливала предварительную цензуру. Особыйудар наносился в этом случае по газетам, которые не могли выдержать конкуренциюсо стороны изданий, печатавших более оперативную информацию.
Антидемократическиеизменения в сфере судебного дела в России, в частности, в конце XIX в. рассматриваютсяв исследованиях Б.В. Виленского «Судебная контрреформа в России» [7], С.А.Чибиряева «История государства и права России» [54], Н.М. Гернет «Историярусской тюрьмы» [10], а также в диссертации М.В. Немытиной «Судебнаяконтрреформа и комиссия Н.В. Муравьева» [38]. Например, в работе Б.В.Виленского [7], отмечается, что Н.В. Муравьев вскоре после вступления вдолжность министра юстиции развернул энергичную работу по пересмотру судебныхуставов 1864 г. За 30 лет со времени их утверждения было принято около 700различных законов, дополняющих или ограничивающих уставы. Результатом данногопересмотра должен был явиться единый, систематизированный Судебный устав. Наэтот документ возлагалось более последовательное отстаивание реакционнойполитики, проводившейся в России в период императора Александра III. Обужесточении статей Устава пишет также в своей диссертации М.В. Немытина [38].
Контрреформызатронули также сферу образования – одну из важнейших сфер в государстве и, к сожалению,продолжавшую находиться, не в лучшем состоянии. Следствием контрреформы сталеще больший ее упадок и деградация, что, конечно же, отразилось как на высшейшколе, так на средней и начальной. Этим проблемам посвящены публикации В.А.Змеева «Эволюция высшей школы Российской империи» [20], Н.А. Константинова,В.Я. Струминского «Очерки по истории начального образования в России» [29].Отдельно следует упомянуть «Исторический очерк развития церковных школ заистекшее двадцатилетие (1884-1904)» [23]. Здесь приведены статистические данныео количестве церковноприходских школ после восшествия на престол АлександраIII. Бурный рост таких школ был связан с одновременным усилением ихфинансирования из казны, которое выросло с 55 500 руб. в 1884 г. до 3,08 млн. руб. в 1893 г. и соответственно до 6,8 млн. руб. в 1900 г. [23, с.211]. Это подтверждает тот факт, что после 1 марта 1881 г. усилилась религиозная направленность преподавания в общеобразовательных школах.
Вработе В.А. Змеева [20] отмечается также и положительное нововведение устава 1884 г. в сфере образования — расширение института приват-доцентуры. Автором на основе архивныхматериалов приведены данные о том, что если в 1881 г. в 8 университетах преподавало 635 человек, в том числе 104 нештатных, то в 1895 г. в 9 университетах состояло 1035 преподавателей, почти половина которых (491) являлисьнештатными [20, с.183].
Принаписании дипломной работы были использованы материалы, которые характеризуютпроблему в целом или же рассматривают лишь определенные стороны обозначеннойпроблемы. К ним можно отнести следующие работы: И.А. Исаев «История Отечества»[22], «История России XIX – начала XX вв.» [24], «История России и её ближайшихсоседей» [25], «История России» [26], «История России IX-XIX века» [27]. Этиработы относятся к постсоветской эпохе. В современный период была сделанапереоценка однозначных позиций в отношении, как политики контрреформ, такпозиций правящей верхушки при подготовке контрреформ 80-90-х гг. XIX в. [34],снята излишняя заполитизированность и заидеологизированность данного вопроса.
Вновой ситуации – после распада СССР для понимания ситуации, сложившейся вРоссии в 1880-1890-е гг., в науке применяются новые методы, привлекаютсямалоизвестные и «непопулярные» источники, анализ выстроен на новых подходах.Поэтому степень объективности данных изданий по сравнению с трудами предыдущегопериода на порядок выше. В тоже время целесообразно учитывать имарксистко-ленинский подход при рассмотрении проблемы, поскольку он хорошораскрывает социально-экономическую сторону вопроса.
Дипломноеисследование основано на изучении широкого круга опубликованных источников:официальные документы (нормативно-правовые акты, ведомственные документы;материалы делопроизводства, справочно-информационные и справочно-статистическиематериалы); документы личного характера (мемуары, дневники, записки).
Впервой группе наибольший интерес представляют официальные документы высшихорганов власти и управления Российской империи, нормативные акты Советаминистров и др. Они собраны преимущественно в собрании официальных документовроссийской власти – «Российское законодательство в 10 томах», которое являетсясамым важным законодательным источником, имеющим универсальный характер. Вданном собрании, и, в частности, в томе 8: «Судебная реформа» дана общаяхарактеристика судебной реформы [41]. Включены законы об изменении судебнойсистемы России, уголовного процесса, отчасти уголовного права: Учреждениесудебных постановлений, Устав уголовного судопроизводства, Устав о наказаниях,налагаемых мировыми судьями. На основании анализа ст. 945 главы 1 «О вступленииприговоров в законную силу» [41, с.343] Устава уголовного судопроизводстваможно сделать вывод о том, что в обжаловании приговоров в вышестоящие инстанциинаблюдается регресс и усложнение самой процедуры обжалования «снизу», когда«сверху» эта процедуры была упрощена максимально.
Известно,что закон – это акт высшего государственного органа власти, которымустанавливаются обязательные правила и нормы. В условиях же самодержавнойРоссии законом являлось все, что утверждалось верховной властью, то естьимператором. Например, в «Характеристике «Программы» Лорис-Миликова поконституционному устройству Российской империи» [52] приведены конкретныемероприятия, планировавшиеся М.Т. Лорис-Меликовым по совершенствованиюроссийской общественно-политической системы, а также системы государственногоуправления и переводу ее на буржуазную основу.
В«Хрестоматии по истории российской общественной мысли XIX– XX вв.» [5] приведено мнение В.П.Безобразова (российский академик, преподаватель политической экономии,финансового права, публицист XIXв.) по поводу общественного и государственного управления, о том, что «двоякиеорганы одного и того же организма — это различные формы одной и той же власти.Самоуправление, противостоящее бюрократическому управлению, в соединении с нимсоздает равновесие государственных органов» [5, с.369]. Ученый подчеркиваетбольшое значение института земств для управления Россией.
Вхрестоматии, подготовленной профессором В.Г. Тюкавкиным [50], опубликованыценные документы по периоду контрреформ в России в 1880-90-х гг. Для изученияпредпосылок проводимых контрреформ большое значение представляет «Изложениерассказа Лорис-Меликова о совете министров» [50].
Важноезначение для по-возможности полного освещения проблем, рассматриваемых вдипломной работе имеет обращение к электронным ресурсам сети Интернет и, вчастности, к сайту www.history.ru, где среди прочих документальных материалов,размещен текст газеты «Московские ведомости» [35], [36], [37], в которой М.Н. Катков– один из идеологов консерватизма в России, — о системе местного самоуправленияпишет следующее: «зло происходит от того, что правительство слишком сильноустранило себя от самых властных функций… в городских, земских и судебныхучреждениях» [36].
Принаписании дипломной работы было также использовано «Собрание передовых статей«Московских ведомостей» М.Н. Каткова [28]. Например, Катков положительновоспринял, принятые в 1887 г. новые правила приема студентов, согласно которымшкола, которую они окончили, должна дать положительную характеристику их«образа мыслей и направления» [28, с.317].
Всочинении известного и влиятельного государственного деятеля конца XIX в. К.П.Победоносцева «Великая ложь нашего времени» [42] встречаются ценные сведения обидеологических основах политики самодержавия в период проведения контрреформ.Автор излагает суть проблем самодержавия, критикует предшествующую политикугосударства эпохи Александра II.
Вписьмах Победоносцева к Александру III [43], [44] содержится оценка ситуации встране. Автор высказывает критическое заключение о реформах 1860-70-х гг. Здесьтакже предпринята попытка выявить суть всех проблем, связанных с политикойсамодержавия, показано положение дворян в стране, а также влияние земской игородской реформ на внутриполитический строй государства.
АлександраВикторовна Богданович, жена генерала Е.В. Богдановича, являлась хозяйкоймодного салона эпохи заката Российской Империи. Она подготовила интересноесобрание «Три самодержца. Дневники генеральши Богданович» [3]. В дневниках А.В.Богданович, — безусловно, интересных, — все три последних Самодержца, которыхона знала, предстают не Помазанниками Божьими, а простыми людьми, в силуисторической случайности облеченными властью. Не бросая тень на самихИмператоров, эти дневники наглядно и беспощадно передают картину распадамонархического мироощущения и неизбежность трагического крушения Монархии.
Однакоцелый ряд вопросов необходимо подвергнуть определенной степени пересмотра идополнительного анализа. Кроме того, пока отсутствует обобщающее исследование,посвященное контрреформам 1880-1890-х гг. в России. Не претендуя на полнотуисследования проблемы, в дипломной работе на основе доступных источников иисториографии предпринята попытка комплексного подхода к рассмотрению политикиконтрреформ в России в 1880-1890-е гг. Имеющиеся исследования и источникипозволяют, на наш взгляд, достигнуть поставленной цели и решить вытекающие изнее задачи.
2. ИТОГИ ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКИ САМОДЕРЖАВИЯК КОНЦУ 70-х – НАЧАЛУ 80-х гг. XIX в. ПРИХОД К ВЛАСТИ АЛЕКСАНДРА III И НАЧАЛОРЕВИЗИИ РЕФОРМ 1860-70-х гг.
Несмотряна реформы 60-70-х гг. XIXв. Россия оставалась абсолютной, сословной монархией, где правительствостремилось сохранить абсолютизм и сословный строй. Тем не менее, в связи сразвитием капитализма дворянство утрачивало свое главенствующее положение вэкономике. Из 395 млн. десятин земли европейской России (в том числе 280 млн.десятин пригодны для сельскохозяйственного использования) 39,1% принадлежалигосударству, церкви и городам, 35,1% составляли надельные крестьянские земли,25,8% –частновладельческие земли. Из 101,7 млн. десятин частновладельческойземли 53,1 млн. принадлежали дворянам, 13,2 млн. находились в личном владениикрестьян и 7,6 млн. – крестьянских обществ. 20,4 млн. десятин принадлежалоразличным группам городского населения. Сравнение приведенных данных переписи 1905 г. с данными предыдущей переписи 1877-78 гг. показывает, что дворянское землевладениесократилось на 20 млн. десятин и его удельный вес упал с 19,2 до 13,4% [55,с.84]. Крестьянское землевладение за эти годы, наоборот, выросло и, в общем,включая надельное и частновладельческое, составляло примерно 2/3 всех обрабатываемыхземель.
Кначалу века крестьянские хозяйства занимали в сельскохозяйственном производстведоминирующее положение, однако именно мелкое крестьянское хозяйство наиболееостро переживало мировой аграрный кризис 80-х гг. XIXв., вызвавший падение цен на хлеб и сокращение его экспорта.
Изобщей площади помещичьей и крестьянской земли 30% находилось в руках 1%землевладельцев. Большинство помещиков были потомственными дворянами. Доляпоместного дворянства в составе привилегированного сословия Российской империисократилась, но еще оставалась достаточно высокой – 30-40%. Вместе с темкрупное землевладение постепенно утрачивало свой дворянский характер. К началувека около 1/3 крупных землевладельцев составляли выходцы из купцов и крестьян[51, с.155]. Одновременно росло дворянское предпринимательство. Крупныеземлевладельцы вкладывали свои капиталы в промышленные предприятия, акционерныеобщества, банки и железные дороги. Значительно увеличилось число крупныхпредпринимателей. Если к началу 80-х гг. XIXв. крупная буржуазия насчитывала примерно 800 тыс. — 1 млн. человек, то кначалу XX в. — уже 1,5 млн. [51,с.157]. Соответственно возросло влияние купечества и промышленников в биржевыхкомитетах, возникли влиятельные предпринимательские организации.
Дворянство,тем не менее, сохраняло свое привилегированное положение. Правительствосостояло из дворян и высшей бюрократии, которая осуществляла власть абсолютизмав центре и на местах, формировала и проводила политику самодержавия,образовывала особую группу господствующего сословия. Она не оставаласьнеизменной. В XIX в. в процессе переходаот феодального к капиталистическому хозяйству сановные верхи приобщались кнакоплению денежных богатств и, в отличие от поместного дворянства, проявлялизаинтересованность в развитии товарно-денежных отношений. Они должны были нетолько считаться с экономическим ростом страны, но порой и сами выступалипроводниками политики насаждения капитализма «сверху» [11, с.138].
Высокопоставленныечиновники с 70-х гг. активно участвовали в учредительстве частныхжелезнодорожных компаний, акционерных обществ, сами нередко возглавляли их вкачестве директоров, членов правлений, владельцев контрольных пакетов акций. В80–90-х гг. наблюдались переходы ведущих чиновников в правления крупных банков,промышленных предприятий, которым они ранее покровительствовали и одновременнообратные переходы — из финансовой и промышленной сферы на высшиегосударственные посты.
Примеромможет служить И.А. Вышнеградский — значительная фигура как так и в ученом мире,и на правительственном аппарате. Он был видным ученым, основоположником теорииавтоматического регулирования, инженером-механиком Главного артиллерийскогоуправления, профессором механики Петербургского технологического института,одним из создателей основ конструирования машин. Во второй половине 1870-х гг.он вошел в правление Юго-Восточной железной дороги и Петербургского обществаводопроводов. С 1888 по 1892 гг. занимал пост министра финансов, и егодеятельность на этом посту была успешной [17, с.127]. Активно помогалпредпринимателям товарищ министра, а затем министр финансов, академик, ректорКиевского университета, известный экономист Н.Х. Бунге, сторонник самодержавияи в то же время проведения более кардинальных реформ в деревне. К выходцам избезземельного дворянства относился и один из наиболее крупных реформаторовконца XIX — начала XXвв., первый в истории России премьер-министр С.Ю. Витте, который пришел вправительство из управленческого аппарата юго-восточных железными дорог, гдепроявил себя как талантливый финансист [17, с.135]. Так, в составе высшейбюрократии, заинтересованной в предпринимательских делах, формировалась элитагосударственной власти. Она лучше понимала потребности общества, необходимостьучитывать интересы буржуазии для расширения социальной опоры монархическогостроя и предлагала свои планы дальнейшего социально-экономического развитиястраны и модернизации государственного управления.
Ссамого начала реформы 60-70-х гг. оценивались не однозначно. Были две основныеоценки. Одни считали, что реформы зашли слишком далеко, они угрожали основаммонархии и их надо не только остановить, но и вернуть назад, на исходныепозиции, восстановить «так, как было». Одним из главных лидеров этого движенияв окружении Александра III и был К.П. Победоносцев [11, с.139].
Другаягруппа полагала и настаивала на том, что реформы не завершены, их необходимопродолжить и расширить, в первую очередь довести их до реформирования органоввласти и государственного управления. Это направление современники связывали,прежде всего, с именем М.Т. Лорис-Меликова, последнего в царствованиеАлександра II министра внутренних дел [17, с.136]. При этом надо иметь в виду,что правительства как объединенного, коллегиального органа в России не было, иположение министра, его роль определялась отношением к нему императора,близостью ко двору. Соратниками М.Т. Лорис-Меликова были участникиосуществления реформ 60–70-х гг. XIXв. Д.А. Милютин, А.А. Абаза, М.Х. Рейтерн и др. Борьба названных тенденцийпродолжалась в течение всего рассматриваемого периода в обществе, при дворе, ввысших правительственных кругах.
Открытоестолкновение этих тенденций произошло сразу же после вступления на престолАлександра III, и начало ему положило обсуждение проекта так называемой «конституцииЛорис-Меликова».
Вконце 70-х гг. ряд высших чиновников пришел к выводу, что «все нашегосударственное устройство требует коренной реформы снизу доверху». Таково быломнение Д.А. Милютина [54, с.238]. Сенатор П.А. Валуев в июле 1879 г. писал: «Чувствуется, что почва под ногами зыблется, зданию угрожает опасность, но обывателикак бы не замечают этого, и хозяева смутно чувствуют недоброе, но скрываютвнутреннюю тревогу» [54, с.238]. О конституционных началах заговорил иАлександр II, состоялось обсуждениезаписок П.А. Валуева и великого князя Константина Николаевича, в которых речьшла о возможности допустить к участию в управлении государством сзаконосовещательными функциями выборных представителей общества. Однако императорна решительные меры не пошел.
Толчкомк более активным решениям послужило очередное покушение на Александра II вфеврале 1880 г., когда прогремел подготовленный С.И. Халтуриным взрыв врезиденции императора – Зимнем дворце [56, с.489]. Накануне М.Т. Лорис-Меликов,пока еще харьковский генерал-губернатор, докладывая царю о результатах своейдеятельности, подчеркнул, что главное, к чему он стремился, — это «строгоекарание и преследование зла не только совершенного, но и злоумышленного» ипроведение мер, которые способствовали бы успокоению благонадежных элементов вобществе и, охраняя законные их интересы, восстановили бы в них ослабевшеедоверие и власть [56, с.494]. На следующий день император объявил обобразовании Верховной комиссии и назначил Лорис-Меликова ее начальником.
Ужев апреле он представил царю доклад, в котором доказывал необходимость«непоколебимой строгости к злоумышленникам… и тесного сотрудничества с людьмиблагополучными», чтобы убедить народ и образованную часть общества вдееспособности самодержавия и его готовности заботиться о народе [49, с.357].Начальник комиссии предлагал пересмотреть паспортную систему и облегчитьпереселение крестьян из малоземельных губерний, установить отношения нанимателейс рабочими, т.е. ввести рабочее законодательство, обеспечить надлежащееруководство печатью, преобразовать губернские административные учреждения.
Летом 1880 г., когда активно действовали народовольцы, Лорис-Меликов предупреждалцаря, что «проявление вредных социальных учений в нашем отечестве достиглотаких размеров, при которых дальнейшее их развитие могло возбудитьосновательные опасения относительно сохранения в будущем не толькообщественного спокойствия, но даже существования государства» [49, с.360]. Ондобился отставки вызывавшего наибольшую неприязнь общества министра просвещенияД.А. Толстого и назначения товарищем министра финансов Н.Х. Бунге. Былпоставлен вопрос об отмене выкупных платежей и подушной подати.
Воснову программы М.Т. Лорис-Меликова были положены две основные идеи.Во-первых, сотрудничество с либеральными кругами, перевод их из лагеряоппозиции в лагерь союзников по борьбе с революционным движением. Формой такогосотрудничества должно было стать общегосударственное представительство, причемоб этом говорилось в очень осторожной форме. Автор программы настоятельноподчеркивал, что такая мера совсем не ведет к ослаблению самодержавия, а,наоборот, будет способствовать его укреплению. Подобные оговорки были вызванытем, что, несмотря на кризис в верхах, Александр II вовсе не стремилсясовершить крутой поворот в политике. М.Т. Лорис-Меликов убеждал царя, инебезуспешно, в его необходимости. Во-вторых, облегчение положения крестьян,что должно было, с одной стороны, создать благоприятные условия для развитиясельского хозяйства, а с другой – ослабить недовольство деревни и удержатькрестьян от участия в массовых выступлениях [52, с.244].
Вавгусте 1880 г. Верховная комиссия была распущена, а Лорис-Меликов назначенминистром внутренних дел. Одновременно этим же указом императора былоупразднено получившее печальную славу IIIОтделение Собственной его императорского величества канцелярии, и корпусжандармов подчинен министру внутренних дел [49, с.369]. Это означало, что вруках Лорис-Меликова оказалась сосредоточенной огромная власть, отчего этовремя современники и стали называть «диктатурой Лорис-Меликова». Занявминистерский пост, он опубликовал обращение к жителям столицы, в котором обещал«без малейшего послабления» наказывать за «преступные действия, позорившиеобщество» и «оградить законные интересы его здравомыслящей части». Министрзаявил, что рассчитывает на поддержку общества как «главную силу, могущуюсодействовать власти» [22, с.205].
Пригласивк себе редакторов либеральных изданий, Лорис-Меликов заверил их, что ониполучили возможность обсуждать мероприятия правительства, однако просил неволновать умы мечтаниями о каких-либо представительных собраниях. Речь можетидти лишь о том, что земства будут пользоваться правами, предоставленными имзаконом, и выяснять нужды и желания населения разных губерний. Результатывстречи не замедлили сказаться. Авторитет правительства Лорис-Меликова в глазахобщества вырос [51, с.159].
Онимел основание утверждать в новом докладе Александру II, что политика взначительной мере «удовлетворяет внутреннее стремление благомысленной частиобщества и укрепляет временно поколебленное доверие населения к силе ипрочности власти» [51, с.160].
«Великиереформы» остались «отчасти незаконченными», писал докладчик и предлагал для ихзавершения организовать две комиссии – административно-хозяйственную ифинансовую – для обсуждения законопроектов, которые затем будут рассматриватьсяобщей комиссией из выборных представителей земств и городов и лицами,назначенными правительством. Комиссия должна была собираться на срок не болеедвух месяцев, и затем одобренный ею законопроект передавался в Государственныйсовет, где уже лишних выборных представителей не было, а лишь приглашались10–15 лиц, «обладавших особыми познаниями, опытностью и выдающимисяспособностями» [52, с.247]. Видное место в программе занимал закон о печати,для разработки которого создавалась специальная комиссия. Закон должен былустранить вызывавший особое недовольство цензурный произвол и ввести практикусудебного разбирательства. Программа была рассчитана на 5-7 лет и должна былаосуществляться при поддержке общества.
ПроектЛорис-Меликова был обсужден на совещаниях у царя 3 и 13 февраля и утвержденАлександром II 17 февраля. Наконец,28 февраля императору был представлен проект учреждения из «представителейведомств и сведущих лиц двух представительных и обшей комиссии» [52, с.248]. К1 марта 1881 г. было подготовлено правительственное сообщение об их созыве и,обращаясь к великим князьям и наследникам, император заявил, что «сделан первыйшаг к конституции». Но сделан он не был. Бомба, брошенная в императорскуюкарету 1 марта 1881 г., гибель Александра IIи приход к власти Александра III круто повернули курс государственной властивправо.
Взрыв1 марта 1881 г. на Екатерининском канале в Санкт-Петербурге положил началоновой исторической эпохе. Причем перемена политического курса правительствабыла настолько резкой, что определение «период контрреформ» появилось, с однойстороны, как созвучное понятию «контрреволюция», а с другой — отражалоотношение к ней современников, на которых поворот произвел тяжелое впечатлениеи иногда рассматривался как катастрофа [4, с.46].
1марта 1881 года на престол вступил его сын Александр III. Новый императоркороновался 15 марта 1881 года в Успенском соборе Московского Кремля [3, с.46].Царствование сына совершенно не походило на правление отца, которого АлександрIII ничем не напоминал даже внешне. Покойный государь был красив, обладализысканными манерами, природной добротой и мягкостью в личных отношениях. Новыйимператор, по воспоминаниям крупного политического деятеля С.Ю. Витте, «походилна большого русского мужика из центральных губерний, ему больше всего подошёлбыл костюм: полушубок, поддёвка и лапти… он не был красив, по манерам былскорее более или менее медвежатый…» [32, с.52].
АлександрАлександрович ни в детстве, ни в ранней юности не рассчитывал на российскуюкорону. Законный наследник престола – его старший брат Николай Александрович –скончался на 22-м году жизни от туберкулёза (в некоторых источниках – отчахотки). Александр Александрович стал цесаревичем в 20-летнем возрасте, т.е.будучи уже вполне сформировавшимся человеком. В отличие от отца Александр IIIне был храбрым человеком. Боясь покушений, он удалился в Гатчину, во дворецсвоего прадеда Павла I, спланированный как старинный замок, окруженный рвами изащищенный сторожевыми башнями (за что получил прозвище «Гатчинский пленник»)[4, с.54].
Выросшийв офицерской среде, Александр не получил образования которое подобает иметьбудущему императору. Оставляло желать лучшего воспитание юноши. Александр IIIбыл надменным и грубым, к людям он относился как к подчиненным ему солдатам [3,с.212]. В своё время у его отца были великолепные наставники, в том числе иизвестный русский поэт В.А. Жуковский, стремившийся к тому, чтобы из егопитомца вырос всесторонне образованный, гуманный государь, заботящийся облагоденствии народа. Духовным наставником Александра III был теоретиксамодержавия, обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, который первоевремя после восшествия на престол своего воспитанника был самым влиятельнымлицом в правительстве.
«ИмператорАлександр III, — писал Витте, — был совершенно обыкновенного ума, пожалуй,можно сказать, ниже среднего, ниже средних способностей, ниже среднегообразования…» [32, с.57]. Недостатки, впрочем, своеобразно возмещалисьупрямством, а также силой и твёрдостью его характера. Эти качества дали о себезнать в первые же месяцы правления.
Вмощной фигуре Александра III присутствовала самодержавная царственность.Физически он был чрезвычайно силен: ломал подковы, гнул серебряные рубли.Характер был у него спокойный, уравновешенный, очень твердый, в редких случаяхон колебался [3, с.214]. И все же для государственного деятеля важнее ум иобразованность, недостаток которых отмечает С.Ю. Витте – апологет самодержавия,заподозрить которого в сокрытии правды о царе очень трудно.
ОднакоАлександр III имел одно необычное для русских императоров свойство: он незавидовал чужому уму, приближал к себе и ставил на важнейшие государственныепосты талантливых, неординарных людей (например, министры финансов Н.Х. Бунге(с 1881 по 1886 гг.), И.А. Вышнеградский (с 1888 по 1892 гг.), С.Ю. Витте (с1892 по 1903 гг.), позднее – председатель Комитета министров) [4, с.62].
Посравнению с другими императорами Александр III не отличался гипертрофированныминтересом к армии, он стремился уберечь страну от войн. В течение еготринадцатилетнего царствования Россия не участвовала ни в одной войне.Исключением был первый и последний в правлении этого царя военный эпизод –победа генерала А.В. Комарова над афганцами в сражении при р. Кушке (1885 г.).
Никтоиз императоров ХIХ века не отличался такой приверженностью ко всему русскому,как Александр III. Это проявлялось и во внешнем облике: русская одежда, борода,заправленные в сапоги брюки. Подчеркнутая любовь к русскому сочеталась в нем снеприязнью к «инородцам» – полякам, финнам, евреям, армянам и представителямдругих национальностей [4, с.77]. Стремление подчеркнуть все русскоераспространялось на экономическую политику, которая носила протекционистскийхарактер, способствуя росту национальной промышленности и торговли.
Неособенно церемонился Александр III на дипломатическом поле в отношениях сдругими странами. Характерен такой эпизод. Однажды в Гатчине во время рыбной ловли,которую царь очень любил, дипломат одной из великих держав добивался срочногосвидания с ним. После того как об этом доложили Александру III, он ответил:«Когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать».
Уже8 марта 1881 г. проект обращения («конституции» М.Т. Лорис-Меликова) былвынесен на заседание Совета министров. Оно началось с выступления графа С.Г.Строганова, заявившего, что предложения Лорис-Меликова приведут к передачевласти из рук самодержавной монархии буржуазным либералам. Его слова былиподхвачены Александром III,бросившим реплику, что «и я тоже опасаюсь, что это шаг к конституции» [8,с.250]. Затем на проект обрушился Победоносцев. Политику реформ, котораяугрожала России введением конституции «по типу французских генеральных штатов»,он объявил несостоятельной. Реформы 60–70-х гг. XIXв., по его словам, дадут и свободу крестьянам, не установив над ними власть;земство – это говорильня, в которой орудуют люди «негодные и безответственные»;суд присяжных – говорильня адвокатов, к говорильне привела свобода печати [42,с.116]. Фактически то, о чем говорил обер-прокурор Святейшего синода, былопрограммой контрреформ. Недаром Д.А. Милютин заметил в своем дневнике: «Многиеиз нас не могли скрыть нервного вздрагивания от некоторых фраз этогореакционера» [42, с.117]. Несмотря на поддержку многих участников заседания,проект был отложен.
ОднакоЛорис-Меликов, пользуясь тем, что по императорской формуле проект не былотвергнут, а отложен, предпринял еще одну попытку претворить в жизнь своюпрограмму. 12 апреля он представил царю «всеподданнейший доклад», в которомреформе управления было уделено особое внимание. Министр предлагал обеспечить«единство правительства и программы внутренней политики». Иными словами,Лорис-Меликов предлагал создать «однородное правительство» для обсуждения вСовете министров важнейших государственных вопросов и «привлечения общественныхпредставителей к предварительной разработке и выполнению реформ» [50, с.239].Этому коллегиальному правительству надлежало, по мнению автора, объединитьполицейские и жандармские органы в губерниях и подчинить их губернаторам;пересмотреть вопрос о земском и городском самоуправлении, расширив праваместных городских и земских учреждений; отменить подушную подать и ввестиналоги на «всесословных», более справедливых основаниях. В целяхсовершенствования учебного процесса и развития грамотности предлагалосьпровести реформу высшей и средней школы, улучшить законодательство и печать[50, с.239-240].
Ответомна доклад был опубликованный 29 апреля 1881 г. царский манифест, составленный К.П. Победоносцевым, где заявлялось о решимости «стать бодро на дело правления, сверою в силу и истину самодержавной власти», которую император призван«утверждать и охранять для блага народного от всяких на неё поползновений» [42,с.124]. В документе формулировались основные принципы внешней и внутреннейполитики: сохранять порядок и крепкую власть, соблюдать справедливость иэкономию, возвратиться к исконно русским началам и повсеместно обеспечиватьисконно русские интересы. С конституционными веяниями было покончено. Важноотметить, что за образец этого документа был взят декабрьский манифест 1825 г. Николая I.
Вэто же время К.П. Победоносцев пишет Александру III: «В нынешнее смутное времяу всех добрых людей душа в крайнем смущении, в болезни…Душа у всех объятастрахом, — боятся больше всего именно этого коренного зла, конституции…,которой русская душа не понимает… Это гибель России и Ваша; это ясно для менякак день… Время тяжкое, я не успокоюсь, покуда здесь ещё остаются и графЛорис-Меликов, и Абаза, и великий князь Константин Николаевич. Дай Бог, чтобыони ушли и разъехались как можно скорее» [43, с.92] (Приложение 7). Наследующий день Лорис-Меликов и вслед за ним и его соратники А.А. Абаза, Д.А.Милютин подали заявления об отставке, которые были незамедлительно приняты.
ВскореАлександр III в письме к брату Владимиру сформулировал свое политическое кредо:«Я никогда не допущу ограничения самодержавной власти, которую нахожу нужной иполезной для России» [32, с.92].
Отвергнутыйпроект был конституцией лишь в глазах императора и его окружения. Практическиже он представлял собой лишь попытку представителей либеральной части высшегочиновничества и общества найти компромисс между обществом и государством.Предложенная программа имела комплексный характер и была рассчитана на созданиезаконосовещательного, представительного органа, единого кабинета министров,проведение в жизнь ряда назревших социально-политических преобразований [10,с.155].
Ноесли проект не был конституцией, то его вполне можно считать реалистичнымвариантом политической модернизации России, который готовился как альтернативакурсу, избранному Александром II и его приближенными. Он мог стать такойальтернативой политике Александра III — Победоносцева, но не стал [32, с.93].
К.П.Победоносцев, воспитатель двух наследников престола, будущих императоровАлександра III и Николая II,особым вниманием убитого царя не пользовался, но на вступившего на престолсвоего воспитанника, особенно в начале царствования, имел большое влияние.Правда, потом Александр IIIв нем несколько разочаровался. «Победоносцев отлично знает, что не надо, –говорил его соратник граф Е.Г. Строганов, — но не знает того, что надо» [32,с.94]. А его воспитанник уже в конце царствования, в 1893 г., заметил, что «Победоносцев — отличный критик, но сам никогда ничего создать не может», а«одной критикой жить нельзя» [12, с.115]. Но когда Александр IIIбыл еще наследником, вокруг него сложилась группа противников реформ его отца.После 1 марта она пришла к власти, и ее лидер К.П. Победоносцев стал символомнаступившей эпохи сразу же после своего первого в новом царствованиивыступления 8 марта 1881 г.
Первыемероприятия правительства Александра III подтвердили решимость властей твёрдопроводить провозглашённый «охранительный» курс. 14 августа 1881 г. было принято «Положение о мерах к охранению государственной безопасности и общественногоспокойствия» [24, с.289]. Теперь в любой губернии разрешалось вводитьчрезвычайное положение «для водворения спокойствия и искоренения крамолы» [24,с.289]. Любого её жителя могли подвергнуть аресту, сослать без суда на пятьлет, предать военному суду. В результате в губерниях начался беспредел.Увеличились штаты отдельного корпуса жандармов, начали создаваться новыеохранные отделения, а в 1882 г. – секретная полиция. Губернаторы получили правозакрывать органы печати, торговые и промышленные предприятия, учебныезаведения; приостанавливать деятельность земств и городских дум. Изданное как«временное», сроком на три года, это «Положение» постоянно возобновлялось идействовало вплоть до 1917 г.
Вусловиях развивающегося капитализма Александр III, выражая интересы наиболееконсервативных кругов дворянства, сохранял помещичий уклад жизни (Приложение6). Однако в области экономической политики император вынужден был считаться сростом капиталистических элементов в стране. Кроме того, Александр III,потрясенный смертью отца, стремился всякими способами ограничивать влияниереволюционных группировок в стране.
Основныминаправлениями деятельности нового правительства были «искоренение крамолы» иуспокоение общественности (Приложение 8). Особая роль в укреплении и охранениирежима отводилась Департаменту полиции, деятельность которого приобреланевиданный размах после назначения на пост его директора В.К. Плеве, а затемИ.Н. Дурново. В 1882 г. политический розыск в России возглавил подполковникОтдельного корпуса жандармов Г.П. Судейкин — умный, предприимчивый ичестолюбивый чиновник [10, с.156].
Помимоофициальных полицейских органов в марте 1881 г. возникла своеобразная тайная общественная организация для защиты императора и борьбы с революционным террором –«Священная дружина». Она была создана с ведома Александра III и объединялаболее 700 представителей высшей знати, сановной бюрократии, генералов и др.Среди них были братья царя, министр двора И. В. Воронцов-Дашков, граф П.А.Шувалов, С.Ю. Витте. При помощи собственной агентуры, а также шпионажа ипровокаций «Дружина» пыталась дезорганизовать действия революционныхорганизаций изнутри. Вскоре ее активная, но непрофессиональная деятельностьстала мешать работе Департамента полиции. А к концу 1881 г. Александр III велел распустить «Священную дружину» [8, с.278].
Всюнамеченную программу контрреформ царизму провести не удалось. Оно не могло несчитаться с реальным положением дел в деревне, с развитием новыхкапиталистических отношений в экономике. Так, в 1881 г. был утвержден закон об обязательном выкупе для временнообязанных крестьян, значительнопонижены выкупные платежи, отменялась подушная подать [50, с.196]. Под влияниемроста рабочего движения в 1881 г. правительство издает закон по рабочемувопросу [55, с.180]. Экономическая политика имела буржуазный характер(Приложение 5).
Такимобразом, общим планом ревизии реформ 1860–70-х гг. должно было стать созданиеадминистративных органов управления деревней; сведение к минимуму ролиобщественного самоуправления в земских и городских учреждениях, усилениеконтроля Министерства внутренних дел над ними; ограничение выборного начала призамещении должностей; передача дел от судебных учреждений в ведение учреждений,находившихся в непосредственной связи с управленческой администрацией. Принятыезаконы должны были вернуть дворянству его положение в управлении государством иобществом, сохранить сословную структуру и самодержавие власти. Однако этого непроизошло. Степень распространения консервативных идей их авторами былапреувеличена, и полного поворота назад не получилось. Общество не позволило егосовершить, и даже в самом дворянстве усилились тенденции к всесословности.
контрреформа россия реформирование суд
3. КОНТРРЕФОРМЫ В ОБЛАСТИ СУДА,ОБРАЗОВАНИЯ И ПЕЧАТИ В 1880-х гг. В РОССИИ
/>3.1Судебная контрреформа
Судебнаяреформа России – наиболее удачное детище отстраненных от власти реформаторов –внешне не претерпела в это время значительных изменений. Судебные уставы 1864 г. продолжали действовать. Однако в 1880-е гг. в их отношении власти стали все больше приниматьосуждающую позицию. Наибольшим нападкам подверглись иммунитет судей, принцип ихнезависимости и несменяемости, гласность судопроизводства и суд присяжных [48,с.821]. Так, в частности, интересно проследить регресс ст. 941 главы 1 «Овступлении приговоров в законную силу» раздела 6 «Об исполнении уголовныхприговоров» Устава уголовного судопроизводства Российской империи. Согласноотмеченной статье: «…Помимо апелляционного и кассационного порядка высший судне мог изменить или отменить приговор. Исключение из этого общего принципадопускалось, когда затрагивался публичный интерес. В таких случаях высший судприступал к рассмотрению и отмене приговора даже вне апелляции и кассации. Этобыло возможно при вынесении приговора судом по делу, ему не подсудному, приприсуждении преступника к уже несуществующему наказанию или при назначении емунаказания с нарушением сословных прав, при определении наказания военному поневоенным законам, если он не скрывал своей принадлежности к армии, принеправильном осуждении светским судом духовного лица...» [41, с.342-343].Циркуляр Министерства юстиции от 16 ноября 1870 г. разъяснял, что приговоры на основании данной статьи должны представляться в Министерствоюстиции в подлиннике. Циркуляр этого же министерства от 19 мая 1880 г. требовал от судов при представлении приговоров приобщать к ним копии обвинительных актов илиопределений о предании суду. Циркуляр же от 19 декабря 1881г. предписывал,чтобы в препроводительных бумагах точно указывалось, когда именно и по какомуиз указанных в ст. 941 Устава оснований представленный приговор вступил взаконную силу. В циркуляре от 12 марта 1883 г. указывалось, что к представлению окружного суда по комментируемой статье должна прилагаться справка оботсутствии других дел на осужденного. Циркуляр от 22 сентября 1883 г. отмечал, что в связи с присоединением к непосредственному ведению Министерства юстициисудебной части Тифлисского округа вышеупомянутые правила стали обязательными идля судов этого округа [41, с.343].
Кассационнаяпрактика Сената установила, что в приговоре о лице привилегированного сословияк наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния или всех особенныхправ и преимуществ, обязательно следовало указывать о представлении такогоприговора на высочайшее усмотрение. В противном случае приговор возвращался всуд для соответствующего дополнения.
Ярымипротивниками Судебных уставов были такие крупные сановники, как обер-прокурорСвященного синода К.П. Победоносцев (принимавший в 60-е гг. активное участие вих разработке), министр внутренних дел Д.А. Толстой, министр юстиции H.В.Муравьев и многие другие.
«Люди,создавшие у нас новые судебные учреждения» — писал Победоносцев Александру IIIв 1881 г., — сами не знали, что делали, но они успели раздуть и прославить своесоздание и в мнении нашего невежественного общества, и в мнении ближайшихсоветников покойного государя… Бесконтрольная, обособленная юстиция не тольконе совместима с самодержавием, она не совместима ни с каким инымправительством, при всяком образе правления. Нигде в мире суд не обособлен так,как у нас в России» [44, с.218].
Особенноожесточенным атакам были подвергнуты Судебные уставы со стороны редактора«Московских ведомостей» М.Н. Каткова и ближайшего советника царя, издателя«Гражданина» князя В.П. Мещерского. По иронии судьбы Катков, бывший самымгорячим поборником Судебных уставов до начала 70-х гг., в последующем, стал ихстрастным обличителем. Мещерский в своем дневнике, который читал Александру Ш,писал: «Вся Россия горьким 20-летним опытом дознала, что суд присяжных — этобезобразие и мерзость, что гласность суда есть яд, что несменяемость судей,есть абсурд и т. д.» [28, с.274].
Далееим в новогоднем номере «Гражданина» была изложена лаконичная и кардинальнаяпрограмма, которая включала четыре пункта: «1)… немедленно прекратить навремя суд присяжных, поручив обязанность суда исключительно коронным судьям; 2)… отменить статью судебных уставов о несменяемости членов судебного ведомства;3) …на время отменить вовсе гласность судопроизводства по уголовным делам; 4)… приступить одновременно к пересмотру Судебных уставов» [7, с.263].
Фактическиздесь ставился вопрос об искоренении всех принципиальных основ судебной реформы 1864 г. Аналогичные взгляды, но еще более напористые и агрессивные,исповедовали и «Московские ведомости». Объявив существующую судебную систему«самой чудовищной из аномалий», Катков требовал незамедлительно приступить к еепересмотру [28, с.275].
12июня 1884 г. министром юстиции был разработан закон, благодаря которомувременно закончился «крестовый» поход против суда присяжных. Противники этогосуда настаивали, если не на уничтожении его, то радикальных в нем изменениях. Врезультате изменился лишь порядок составления списков присяжных заседателей иограничен отвод присяжных сторонами. Если ранее администрация не принималаучастия в составлении списков присяжных, то теперь она получила доступ вкомиссии по составлению списков очередных заседателей. Членами комиссий сталиуездные исправники и полицмейстеры, а также товарищи прокурора окружного суда.Закон 20 мая 1885 г., поколебал принцип несменяемости судей, но в меньшейстепени, чем можно было ожидать по условиям времени. Закон значительно расширилполномочия министра юстиции, предоставив ему право надзора за организациейрассмотрения дел в судах и контроля за приговорами и решениями. Министр могпотребовать от председателя суда объяснений о причинах недостатков в ходеразбирательства и решать вопрос о дисциплинарной ответственности судей всехстепеней и рангов. В этих целях при Министерстве юстиции была созданаспециальная коллегия с неограниченным правом перевода судей из одного округа вдругой, а также освобождения от занимаемой должности. Закон усилил такжепрокурорский надзор за судебной деятельностью [7, с.268].
Критикасудебной реформы 1864 г., развернутая в прессе наибольший размах получила 30октября 1885 г. в записке-докладе К.П. Победоносцева. По сути, она представлялапостепенную программу судебных преобразований, направленную к восстановлениюосновных принципов дореформенного судопроизводства. Концепция Победоносцевавсецело разделялась Александром III.«Благодарю очень за присланную записку о реформе судебного строя», — ответил онсвоему учителю 3 ноября» [4, с.192]. И все-таки Судебные уставы 1864 г, не были коренным образом реформированы.
6ноября 1885 г. Д.Н. Набоков (министр юстиции при Александре III)был уволен в отставку. Новым министром юстиции 1 января 1887 г. был назначен сенатор Николай Авксентъевич Манасеин. По свидетельству А.Ф. Кони «это былчеловек несомненной доброты и благородства, чуждый интриги и лукавства,прямодушный в выражениях своих симпатий и антипатий, способный сознавать и дажеоплакивать свои ошибки, далекий от суетного честолюбия и смотрящий на своезвание не как на ступеньку к материальному или властному возвышению, а как натяжелое служение, которое, в конце концов, ускорило его преждевременнуюкончину» [52, с.197].
Ставминистром, Манасеин не посягал на судебную реформу 1864 г. в целом, а ограничился рядом представлений в Государственный совет об изменении тех или иныхее сторон. Работал он с присущей ему манерой: страстно, энергично, кропотливо,въедливо и дотошно. Под влиянием Победоносцева 3 мая 1886 г. Манасеин внес представление об ограничении гласности судебных заседаний. После бурныхобсуждений в Общем собрании Государственного совета Александр III 12 февраля 1887 г. подписал указ, в котором поддержал «мнение меньшинства».
Министруюстиции предоставлялось право ограничить публичность судебных заседаний. Он могзакрывать двери суда из-за опасения оскорбить религиозные чувства, изсоображений нравственности, ограждения достоинства государственной власти идругим подобным неопределенным соображениям. Следующие шаги министра былинаправлены против суда присяжных. Указ 28 апреля 1887 г. ввел для присяжных образовательный ценз. Из состава присяжных в связи с этим были исключенывсе неграмотные, которые ранее в основном избирались из крестьянской среды.Этим же законом вводился более высокий имущественный ценз для присяжных [38,с.38]. Указом 7 июля 1889 г., значительная часть преступлений была изъята изюрисдикции суда присяжных. Важно заметить, что эти изменения фактически былизакреплены в судопроизводстве по воле Александра Ш.
Важнойзаслугой Манасеина является разработка программы судебной реформы вприбалтийских губерниях, которая была утверждена Александром III9 июля 1889 г. Эта программа, сохранявшая положения Судебных уставов 1864 г., вводилась без суда присяжных, и выборного мирового суда.
17апреля 1894 г. новым министром юстиции стал Николай Валерьянович Муравьевкреатура великого князя Сергея Александровича. По словам графа С.Ю. Витте,«Муравьев человек с большим талантом речи, образованный, умный, но что касаетсянравственности — слаб. Как министр юстиции Муравьев был выдающимся министром,но он несколько спустил флаг независимости юстиции, и в этом смысле в егоминистерстве были некоторые прегрешения» [34, с.69].
Вскорепосле вступления в должность Муравьев развернул энергичную работу по пересмотруСудебных уставов 1864 г. За 30 лет со времени их утверждения было принято около700 различных законов, дополняющих или ограничивающих уставы. В своем докладеАлександру III Муравьев отмечал: «Русский народ судится ныне самымимногоразличными способами и на самых разнородных основаниях, причем, не говоряуже о простом обывателе, даже сведущему юристу-технику трудно разобраться взапутанной системе существующих у нас теперь судебных инстанций, с ихразнообразною подсудностью и разнообразием процессуальных приемов и правил.Подобный порядок вещей, конечно, нельзя признать нормальным и отвечающиминтересам страны». Отдельные изменения законодательства, по его мнению, ничегоне дадут, необходимо подвести под существующее судебное здание «фундамент иперестроить (его), воспользовавшись всеми годными материалами» [7, с.275]. Онпредложил провести реформу Судебных уставов путем «полного, цельного,одновремеииого (пересмотра) по общему плану и одним руководящим началом» [7,с.275].
Главнымивопросами, на его взгляд, в ходе намечающихся преобразований должны стать: 1)несменяемость, 2) суд присяжных, 3) судебно-административные учреждения, 4)Сенат и кассация, 5) следственная часть, 6) прокурорский надзор, 7) адвокатура,8) гражданский суд и формализм (совестный суд), 9) материальное положение лицсудебного ведомства, 10) поднятие нравственного и умственного уровня судебныхдеятелей, 11) упрощение, ускорение, удешевление суда [7, c.275-276].Итак, программа преобразований намечалась довольно обширной. Поэтому Муравьевпредлагал для ее осуществления создать специальную комиссию подпредседательством министра юстиции.
Воглаве четырех отделов комиссии (местных судебных установлений, судоустройства,уголовного судопроизводства, гражданского судопроизводства) сталисоответственно И.Л. Горемыкин, Н.П. Шрейбер, Н.С. Таганцев, С.В. Лукьянов, аруководителем пятого отдела общих вопросов — сам Н.В. Муравьев [53, с.168]. Кработе Комиссии было привлечено около 50 чинов судебного ведомства и присяжныхповеренных, среди которых прокурор С.-Петербургского окружного суда И. Г.Щегловитов, присяжные поверенные В.Д. Спасович, Ф.Н. Плевако и др. В мае 1894 г. Муравьев добился возобновления издания журнала Министерства юстиции, прекратившего своесуществование в 1870 г. Редактором он поставил профессора B.Ф. Дерюжинскогоэнергично взявшегося за дело [38, с.43].
Изсвоих личных целей Муравьев стал подкапываться под главные устои нового суда:под суд присяжных, несменяемость судей, единство кассации, предварительноеследствие и ряд постановлений, обеспечивающих судье независимое и достойноеположение судебного деятеля, а не судейского чиновника. За пять лет работыкомиссия Муравьева провела 503 заседания [38, с.58]. 19 мая 1899 г. она была официально закрыта. Проект Муравьева не получил одобрения Государственного совета.
Такимобразом, в рассматриваемый период времени наблюдается явный регресс вдеятельности судебной системы России, что было обусловлено общими фактораминарастания революционности в обществе, а также политикой контрреформ во всехсферах жизни российского общества, в том числе и в судебной сфере, котораяосуществлялась со стороны высших руководителей государства и лично Александра III.
/>3.2Ревизия реформ в сфере образования
Вправление Александра III правительство стремилось усилить официознуюнаправленность обучения, подчинить школу и высшие учебные заведения интересамупрочения самодержавной власти. На первых порах учебная система Министерстванародного просвещения продолжала опираться на основные законоположенияпредшествующего царствования.
Первомартовскаякатастрофа, повлекла за собой смену в «персонале, окружающем императора» [33,с.39]. 24 марта 1881 г. был смещен с поста министра просвещения А.А. Сабуров.На посту министра народного просвещения последнего сменил его старший сверстникпо Александровскому лицею барон Александр Павлович Николаи, происходивший изшведского дворянского рода [33, с.39].
Проявитьсебя в новой должности в течение года А.П. Николаи особенно не успел. В егобытность задачи, стоящие перед правительством в отношении образования довольночетко были определены в манифесте 29 апреля 1881 г., составленном Победоносцевым, и фактически сводились к реализации уваровской триединойформулы «самодержавия, православия и народности». По всей видимости, баронНиколаи «не мог обеспечить в полной мере осуществление этих задач» [33, с.39].При нем официально были разрешены школы грамоты. 16 марта 1882 г. барон Николаи был уволен по прошению от должности министра высочайшим рескриптом.
16марта 1882 г. пост министра народного просвещения перешел к сторонникуконсервативной линии И.Д. Делянову, стороннику К.П. Победоносцева и М.Н.Каткова. Характерно, что большинство знавших Делянова сановников отзывалось онем без малейшего уважения. «К ужасу своему, узнаю, — признается Милютин, — чтобарон Николаи уже уволен от должности министра и что на место его назначен —Делянов!!! Это почти то же, что если б назначен был Катков; это восстановлениененавистного для всей России министерства графа Толстого. Между прежним режимоми будущим будет различие только в подкладке: у Толстого подкладка была желчь; уДелянова будет идиотизм. Бедная Россия!» [30, с.144]. В то же время, Феоктистовназывал Делянова «шутом гороховым». Б.Н. Чичерин именовал Делянова «раболепными ничтожным», «отребьем человеческого рода» [52, с.218].
Напосту министра народного просвещения, Делянов оставался до самой смерти,последовавшей 29 декабря 1897 г. Кроме обычных знаков монаршего благоволения заревностную службу, 23 ноября 1888 г., в день полувекового юбилея своей службы,он был возведен в графское Российской империи достоинство.
Следуетподчеркнуть, что программа действий Ивана Давидовича на поприще народногопросвещения всецело соответствовала взглядам Д.А. Толстого.
/>3.2.1Высшее образование
Однимиз первых и важных шагов, предпринятых Деляновым, стала реформа в областивысшего образования как реакция на не утихающее революционное брожение в средестудентов. Известно, что еще в апреле 1875 г. под председательством министра народного просвещения была создана Комиссия для переработки университетскогоустава с целью его ужесточения. Намерения императорского правительства тогдастали достоянием широкой общественности и предметом острой дискуссии в прессе.Подготовленный проект нового устава в феврале 1880 г. был внесен в Государственный совет, но в связи с изменившейся в стране обстановкой ипоследовавшей вскоре отставкой Толстого был возвращен обратно.
Хотяпроект нового устава был вновь внесен в Государственный совет на исходе 1882 г., рассмотрение его началось лишь в конце 1883 г. Задержка произошла из-за коронации АлександраIII. Проект нового устава вызвалмножество различных мнений и в Государственном совете, и в мыслящих слояхобщества. В числе противников нового проекта оказались обер-прокурор Св. синодаК.П. Победоносцев, государственный секретарь А.А. Половцов, министр финансовН.X. Бунге, бывшие министры народного просвещения А.В. Головнин и А.П. Николаи.Несмотря на то, что сторонники проекта Делянова, Толстого и Каткова в Государственномсовете оказались в меньшинстве, тем не менее, император поддержал их и посленекоторых колебаний 15 августа 1884 г. утвердил проект устава о введении его в1884/85 учебном году в 6 университетах [20, с.176].
Преждевсего, устав полностью уничтожил университетскую автономию устава 1863 г., отдав университеты под контроль Министерства народного просвещения. Во всех 6 разделахустава главная мысль заключалась в том, чтобы университетам придать атрибутыгосударственных учреждений, а всех членов университетской корпорации приравнятьк категориям государственных чиновников. Должности ректора, декана ипрофессора, которые по уставу 1863 г., были выборными, теперь снова замещалисьпо назначению сверху [20, с.177].
Ректорназначался министром народного просвещения сроком на четыре года, декан —попечителем учебного округа на тот же срок. Замещение профессорских вакансийпроизводилось с ведома министра, который мог не утверждать предложеннуюуниверситетом кандидатуру. При этом особое внимание обращалось не только наученые качества и заслуги, но и на религиозно-нравственное и патриотическоенаправление преподавателей. Ряд неблагонадежных профессоров был уволен из университетов,в числе которых оказались крупные ученые — социолог и этнограф М.М.Ковалевский, историк В.И. Семевский, физиолог Ф.Г. Мищенко, правовед С.А.Муромцев, Другие, например Д.И. Менделеев и И.И. Мечников, ушли сами. В то жевремя следует отметить положительное нововведение устава — расширение институтаприват-доцентуры. Приват-доцентам разрешалось читать параллельные спрофессорами курсы. С одной стороны, это способствовало подготовкепрофессорских кадров, а с другой побуждало к улучшению читаемых профессорамикурсов. В итоге в университетах заметно изменилось соотношение штатных инештатных преподавателей. Если в 1881 г, в 8 университетах преподавало 635человек, в том числе 104 нештатных, то в 1895 г. в 9 университетах состояло 1035 преподавателей, почти половина которых (491) являлись нештатными [20, с.183].Устав разрешал работу по совместительству, чем воспользовалось большинствопреподавателей.
Вто же время существенно ограничивалась компетенция университетского Совета ифакультетских собраний. Университетский суд был ликвидирован. Намногоувеличивалась власть инспектора, которому были даны и административные, исудебные функции. Инспектор непосредственно подчинялся попечителю. Возросли требованияк студентам. По «Правилам о приеме в студенты университета» абитуриенты должныбыли представить свидетельства о политической благонадежности, которыевыдавались местной полицией. В целях «улучшения» социального состава студентов,в 5 раз повысилась плата за обучение, а для получения стипендии необходимо былоиметь отзыв инспектора о поведении студента. По «Правилам о плате за слушаниелекций» вводилась плата, равная 5 руб. за полугодие. За специальные курсыстудент платил непосредственно читающим их преподавателям. За недельный час этасумма составляла 1 руб. на всех факультетах (на медицинском — 75 коп.) [20,с.186]. «Правила для студентов во время прохождения курса» ставили их в полнуюзависимость от инспекции, контролировавшей посещение лекций, распределениестипендий и пособий. Положение студента зависело от степени егоблагонадежности. Студенты должны были ежегодно возобновлять вид на жительство.Участие в беспорядках надолго лишало студента возможности научной деятельностив будущем. Запрещалось выражение одобрения или неодобрения преподавателей влюбой форме. За нарушения студент мог получить различные наказания; выговор,исключение, арест, карцер. Для поездки по делам или на каникулы студент долженбыл иметь отпускное свидетельство от инспектора (проректора) университета [20,с.186-187].
Устав 1884 г. вводил факультетские и университетские (государственные) экзамены.Существовавшие ранее семестровые экзамены были заменены зачетами. Срок обученияна всех факультетах университета составлял 4 года, кроме медицинского,программа которого была рассчитана на 5 лет. Выдержавшие выпускные экзаменыполучали в соответствии с качеством показанных знаний дипломы I и II степени извание действительного студента. Представившие и защитившие диссертации – накандидата (прав, филологии и т. д.) [20, с.190]. Вскоре после принятия устава 1884 г. Государственный совет подтвердил права и преимущества лиц, получивших высшее образование. Вчастности, подтвердилось право доктора на 7-й, а магистра соответственно на 9-йкласс гражданского чинопроизводства. И хотя устав 1884 г. был введен вопреки протестам большинства профессоров и студентов, сторонники консервативнойлинии рассматривали его как крупную победу, как важный шаг на пути укрепленияпринципов самодержавия. Через год после принятия устава в мае 1885 г. по всеподданнейшему докладу Делянова вновь была введена отмененная в 1861 г. форма для студентов с целью облегчить надзор за ними во внеучебное время. В 1887 г. новые правила запретили прием студентов, если школа, которую они окончили, не дастположительной характеристики их «образа мыслей и направления» [28, с.317]. Вконце XIX в. устав Дерптского университета (в 1893 г. переименован в Юрьевский) был фактически приравнен к общему уставу 1884 г. В 80-х гг. этим уставом начал реально руководствоваться и Варшавский университет. 1 июля 1887 г. с разрешения Комитета министров был опубликован циркуляр Министерства народного просвещения,установивший процентные нормы приема евреев в высшие учебные заведения.Несмотря на все принимаемые меры, внедрить новый устав на практике целиком неудалось.
Всегок 1894 г. в России насчитывалось 52 полноправных высших учебных заведения, изних 9 университетов, 3 высшие школы гуманитарного профиля, 8 высших техническихучебных заведений, 3 сельскохозяйственных и 6 медицинских и ветеринарных высшихшкол, 5 военных и 7 духовных академий, 2 высших женских курса и др. Общее числостудентов всех 52 вузов составляло 25 166 человек, из них 983 женщины, т.е.3,9% [20, с.195]. Наибольшее число учащихся было в университетах — 13 944человека, за ними следовали студенты технической и сельскохозяйственной высшейшколы — 5497 человек [20, с.195].
Омногом говорит распределение студентов по специальностям, отражающее, с однойстороны, потребность государства в кадрах, а с другой, взгляды правительства назадачи подготовки этих кадров. Преобладающее число студентов мужских вузовспециализировалось в области естественных и технических наук — 30,1%, за нимишли медики и ветеринары — 28,2%, далее юристы — 23,8%, затем учащиеся духовныхакадемий 6,4%, студенты историко-филологических отделений — 4%,сельскохозяйственных учебных заведений — 3,3%, слушатели военных академий —2,5% и художественных школ — 1,6% [20, с.196].
Такимобразом, существенное место в системе высшей школы было отведено правоведению,что соответствовало традиционным взглядам правящей элиты на значениеюридического образования для пополнения государственного аппарата. Обращают насебя внимание крайне ограниченные размеры подготовки специалистов для сельскогохозяйства, ни в какой мере не удовлетворявшие потребность в них. Малые цифрыподготовки аграрных кадров соответственно отражали (а в какой-то мере иусугубляли) общий низкий уровень сельского хозяйства страны, его экстенсивныйхарактер и консервативные формы.
/>3.2.2Средняя школа
Вобласти среднего образования перед Министерством народного просвещения стоялизадачи дальнейшего развития классических и реальных гимназий, освобождения отмногопредметности и перегруженности учебных планов и программ. Затратыправительства на содержание учреждений среднего образования в 1887 г. составили около 10 млн. руб. На одного гимназиста государство расходовало в среднем 166 руб.Уровень успеваемости в гимназиях, прогимназиях и реальных училищах был невысок.По данным всеподданнейшего отчета Делянова за 1884 г. он составлял в гимназиях в 1883 г. — 68,2%, в 1884 г. — 68,9%, в прогимназиях —соответственно 65,3% и 65,5%, в реальных училищах — 66,9% и 69,1% [25, с.409].Кардинальное средство повышения качества учебы Делянов видел в «наведениипорядка» в средней школе, «подорванного» его предшественниками Сабуровым иНиколаи. По его мнению необходимо было затруднить «доступ в мужские и женскиегимназии детям лиц низших сословий» [25, с.410].
«Наведениепорядка» было начато уже циркуляром от 20 ноября 1882 г., где фактически была провозглашена программа возврата к правилам 4 мая 1874 г., разработанным в период министерства Д.А. Толстого и отвергнутых в начале 1880-х гг.Очередной шаг был сделан 26 июня 1884 г., когда вышел циркуляр, посвященныйусилению роли классных наставников. В этом документе особо подчеркивалось, «чтоклассные наставники наравне с директорами и инспекторами будут подлежатьответственности, если во вверенном им классе обнаружится на учениках пагубноевлияние превратных идей, внушенных злонамеренными людьми, или даже сами молодыелюди примут участие в каких-либо преступных деяниях, и таковые поступки их небудут своевременно обнаружены заведением. Вершиной цинизма Делянова явилсяциркуляр, изданный 18 июня 1887 г., ставший попыткой изменить социальный составгимназий и трансформировать их в полу привилегированные учебные заведения. Этотпозорный документ, широко известный под названием циркуляра «о кухаркиныхдетях», предписывал не принимать в гимназии «детей кучеров, лакеев, поваров,прачек, мелких лавочников и т. п.» [26, с.329]. Для реализации этого указанияпочти повсеместно были закрыты приготовительные классы, дававшие возможностьдетям малообеспеченных родителей поступать в школу. Как следовало ожидать,циркуляр вызвал бурное возмущение во всех слоях просвещенного общества.
Реальныеучилища с 6-7-летним сроком обучения, созданные еще в 1872 г. вместо реальных гимназий» до 1888 г, давали право поступать только в технические,промышленные и торговые высшие учебные заведения. В 1888 г. реальные училища были преобразованы в общеобразовательные учебные заведения, которые давалиправо поступать также в университет на физико-математический и медицинскийфакультеты.
Всвязи с бурным развитием отечественной промышленности и строительством железныхдорог выросла потребность в расширении сети технических, ремесленных ипромышленных училищ. Последовал ряд узаконений: о промышленных училищах (1888),об устройстве ремесленных училищ (1891), об учебных планах и программеремесленных училищ (1890), о планах химико-технических училищ (1891), о школахремесленных училищ со столярными и слесарными отделениями (1891) и др. [26,с.330].
Вчисле средних женских учебных заведений к началу 1882 г. к насчитывалось 97 гимназий, 179 прогимназий и 3 высших училища с правами гимназий, в которыхобучалось 51 367 учащихся. К 1 января 1895 г. количество учениц выросло до 71 781 [24, с.348]. В период царствования Александра III Министерствонародного просвещения издало несколько распоряжений о женском образовании: овведении преподавания Закона Божия в 8 классе гимназий, о служебных правах лиц,служащих в женских гимназиях и прогимназиях, о назначении председателейпедагогических советов и др. Расход на содержание женских гимназий ипрогимназий постоянно увеличивался. В 1881 г. он составлял около 3 млн. руб., из которых 34% приходилось на сбор за право учения, около 24% на пожертвования идр. источники» до 16% на средства государственного казначейства и около 15% наземства, В течение 13 лет расход повысился до 5 млн. руб., в числе которого 41%составляя сбор на право учения [24, с.350].
/>3.2.3Начальная школа
Первойступенью общего образования являлась начальная школа. К 80-м гг. XIX в. вРоссии функционировали следующие типы начальных учебных заведений: 94% всехшкол этого уровня представляли одноклассные училища с курсом обучения в 1-3года (приходские училища Министерства народного просвещения, земств и Св.синода); 4% — 2-классные с курсом 4-5 лет (уездные, министерские образцовыеучилища, церковноприходские школы); 2% — многоклассные с курсом в 6 лет(городские) [29, с.316].
После1 марта 1881 г. усилилась религиозная направленность преподавания вобщеобразовательных школах. 13 июня 1884 г. Александр III утвердил «Правила о церковноприходских школах». Утверждая эти правила, на докладе о них оннаписал: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокогопризвания в этом важном деле» [4, с.284]. Для заведования школами при Синодеучреждался Училищный совет.
Церковноприходскиешколы стали создаваться во многих местах России, часто в самых глухих иотдаленных селениях. Здесь они являлись единственным и незаменимым источникомпросвещения для народа.
Духовномуведомству были также подчинены общинные элементарные школы грамоты, а такжевоскресные школы для взрослых. Предусматривалось создание одноклассных идвухклассных училищ со сроком обучения 2 и 4 года (в начале XX в. курс былувеличен до 3 и 6 лет) [23, с.32]. Обучение вели священники, дьяконы и дьячки,учителя и учительницы, окончившие главным образом церковно-учительские школы иепархиальные училища. В программу церковноприходских школ, как правило, входилизакон Божий, церковное пение, церковно-славянское чтение, русский язык,арифметика, чистописание. В двуклассных школах преподавались, кроме того,начала русской и церковной истории. К.П. Победоносцев добивался того, чтобыцерковные школы просвещали народ «в простоте мысли, не отрывая его от тойсреды, где совершается жизнь его и деятельность» [23, с.34].
Привосшествии на престол Александра III в России было свыше 4 тыс.церковноприходских школ (106 тыс. учащихся), а в год его смерти уже более 31 тыс.,в которых обучалось около миллиона мальчиков и девочек. Бурный рост таких школбыл связан в значительной степени с одновременным усилением финансирования изказны. Расходы ее по данной статье выросли с 55 500 руб. в 1884 г. до 3,08 млн. руб. в 1893 г. и поднялись до 6,8 млн. руб. в 1900 г. [23, с.211]. При всем при этом Делянову не удалось ликвидировать начальную светскую школу.Ведущую роль в развитии народного образования продолжали играть земские школы,количество которых неуклонно возрастало. Как показывают данные 1896 г. в министерских училищах и земских школах обучалось 4 млн. детей, а в школах духовноговедомства — 1 млн. [21, с.308].
В80-90-е гг. продолжалась просветительская деятельность общественности завсеобщее повышение грамотности населения страны. В числе выдающихся педагогов,теоретиков и практиков народного образования и просвещения следует назвать Л.H.Толстого, И.Я. Яковлева, Н.Ф. Бунакова, П.Ф. Каптерева, Н.Н. Блинова, В.Я.Абрамова. Л.Н. Толстой был не только талантливым автором детских книг, новместе с тем и замечательным методистом. Для распространения своих взглядов онсоздал «Азбуку» — серию учебных книг для начальной школы с методическимиуказаниями для учителей. В организованном им издательстве «Посредник» оннапечатал ряд рассказов для детей, опубликовал пособия «Круг чтения», «Мыслимудрых людей на каждый день», начал работать над книгой для родителей и воспитателей«Детский круг чтения» [29, с.319].
Лабораториейпедагогических поисков Н.Ф. Бунакова стали содержащиеся на его средстваначальная школа в Воронеже в 1867-1884 гг., а затем начальное народное училищев с. Петино (Воронежская область), которое он возглавлял в 1884-1902 гг. Приучилище Бунаков создал школу для взрослых и открыл в 1888 г. первый в России крестьянский самодеятельный театр.
Вцелом следует признать, что 80-90-е гг. в сравнении с предшествующим временемотличаются, прежде всего, заметным ростом педагогической литературы, которая невсегда достигала той педагогической высоты на которой стоят книги, появившиесядо них. Наряду с этим следует признать, что начальная школа из-за своеймалочисленности, а также недоступности для беднейших слоев населения не моглаудовлетворить запросов народа на образование. Число детей, которые имеливозможность учиться, продолжало оставаться крайне низким. Так, в 50 губернияхевропейской части России в 1880 г. училось всего 8,7% детей в возрасте 8-14лет, а в 1894 г. — 15,6% [29, с.320].
Изобщей суммы расходов на содержание средних учебных заведений вложения казнысоставляли: на мужскую среднюю школу ведомства просвещения — 50,5%, на женскую—15,5%; общественные пособия — соответственно 19,5% и 17,3% и плата заобучение— 22,7 и 52% [29, с.320]. Легко видеть, что материальным«вспомоществованием» средним женским школам правительство себя не обременяло. Вотличие от начальных и средних высшие учебные заведения содержались в основномза казенный счет 77,1% общего их бюджета составляли казенные средства, заисключением женских, которые субсидировались всецело за счет частых иобщественных поступлений. В результате, контрреформы в сфере образования далирезультат, прямо противоположный ожидаемому: в учебных заведениях, особенно вуниверситетах, усилился дух свободомыслия.
/>3.3Контрреформы в области печати
ЦарствованиеАлександра III (1881–1894) проходилов условиях процесса капитализации России с его не только хищническими, но идемократическими проявлениями: происходит развитие производственной базы,расширение производительных сил общества, сопровождающееся миграцией сельскогонаселения в города, повышением грамотности народа, усилением его участия вкультурной и социальной жизни общества, появлением в нем новых влиятельныхгрупп (предпринимателей, инженеров, техников, рабочих). По сути дела, основнымитогом ушедшего в прошлое периода было пробуждение к активной деятельностиновых более широких слоев общества, бурное развитие общественной мысли. В этомсостояла ценность реформ 1860-1870-х гг. Но в стране росло противостояние сил,защищающих интересы самодержавия и пытающихся модернизировать политическийрежим. Все это определило особенности цензурного режима нового правления.Александр III, придя к власти приличных трагических обстоятельствах, последовательно проводил курс постабилизации ситуации в государстве, при этом он не испытывал колебаний исомнений, сопровождавших всю деятельность его отца.
ВРоссии складывалась новая социально-политическая атмосфера, характеризовавшаясяпроцессом поляризации политических сил.Развитие революционногодвижения, его взаимосвязь с польским освободительным движением, тактика террораорганизаций радикалов, неоднократные покушения на императоров и сановниковсамодержавия – все это выдвигало на первый план консолидацию сил, защищавшихосновы государства. Их программой стала известная уваровская формула:православие, самодержавие, народность. Она снова служила опорой сил,противостоявших левым группам и стремившимся к укреплению государственности,национального самосознания. И, как ни странно, во многом соответствоваловеяниям нового времени, в частности мощной тяге к просвещению, что отразилось вдеятельности как левых, так и правых общественных сил: от похода частиинтеллигенции в народ, возникновения рабочих школ, бесплатных читален доорганизации сети церковно-приходских школ, создаваемых церковью и властью (приАлександре II насчитывалось 273таких учебных заведения с 13 035 учениками, к концу правления Александра III– соответственно 31 835 с 981 076); в выпуске массовой печатной продукции: отлубка, народной азбуки к дешевым изданиям классиков литературы, журналов игазет, осуществляемым российскими предпринимателями, в первую очередь А.С.Сувориным, А.Ф. Марксом, И.Д. Сытиным и др., с участием великого русскогописателя Л.Н. Толстого и его окружения, к многочисленным общедоступным изданиямрелигиозно-нравственного содержания, печатаемым в преобразованных Петербургскойи Московской синодальных типографиях: в 1887 г. в стране вышло 697 названий духовно-богословских книг (2 703 482 экз.), в 1895 г. – 933 (5 396 134), в 1901 г. – 1222 (16 483 597) [16, с.342]. Эта литературавыросла по названиям книг почти в 2 раза, по экземплярам – в 6 раз.
ЛевТолстой замечал в 1885 г.: «Миллионы русских грамотных людей стоят перед нами,как голодные галчата, с раскрытыми ртами, и говорят нам: господа, родныеписатели, бросьте нам в эти рты достойный вас и нас умственной пищи, пишите длянас, жаждущих живого, литературного слова: избавьте нас от все тех же лубочныхЕрусланов Лазаревичей, Милордов Георгов и прочей рыночной пищи» [39, с.17]. Вэтот же период, заботясь о народной нравственности и в борьбе за влияние нанарод, обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев подчеркивал, что«церковь есть источник истинного народного просвещения» [5, с.489]. Это внешнеразрозненное, а внутренне единое стремление разных интеллектуальных сил странык просвещению народа способствовало развитию его культуры и грамотности. Оношло навстречу процессу демократизации общества в будущем.
Консолидациязащитников самодержавия привела к выдвижению новых политических фигур. Вуправлении государством большую роль стал играть «триумвират» из К.П.Победоносцева, министра народного просвещения графа Д.А. Толстого и издателя,публициста М.Н. Каткова [39, с.19]. Их деятельность еще не получила висторической литературе ни должной глубокой оценки, ни адекватного еепонимания, ни сколько-нибудь объективного раскрытия, так же как деятельностьсамого императора Александра III.
Входе заседания Совета министров 8 марта 1881 г. сановники С.Г. Строганов, П.А. Валуев, К.П. Победоносцев призывали к ограничению свободы журналистики. Граф П.А.Валуев, например, считал, что «злоупотребления печатным словом могут иметьгибельные последствия для государства». Победоносцев назвал журналистику «самойужасной говорильней, которая во все концы необъятной русской земли, на тысячи идесятки тысяч верст, разносит хулу и порицание на власть, посевает между людьмимирными и честными семена раздора и неудовольствия, разжигает страсти,побуждает только к самым вопиющим беззакониям» [42, с.221]. Такое мнение опрессе тогда получило широкое распространение, о чем свидетельствует запискаодного из основных теоретиков русского либерализма, профессора Московскогоуниверситета Б.Н. Чичерина, направленная им Победоносцеву, – «Задачи новогоцарствования». В ней Чичерин рассматривал свободу печати «по собственному20-летнему опыту» как предрассудок: «Свобода печати, главным образом,периодической, которая одна имеет политическое значение, необходима там, гдеесть политическая жизнь: без последней она превращается в пустую болтовню,которая умственно развращает общество… В России периодическая печать вогромном большинстве своих представителей явилась элементом разлагающим; онапринесла русскому обществу не свет, а тьму» [15, с.85]. Вывод автора запискисводился к необходимости обуздать такую журналистику.
Ещеминистр внутренних дел граф Н.П. Игнатьев, сменивший на этом посту в мае 1881 г. графа М.Т. Лорис-Меликова, учел эти мнения о прессе и разработал проект нового закона опечати. Его преемник с 31 мая 1882 г. граф Д.А. Толстой в августе 1882 г. представил в Комитет министров Временные правила о печати, в основе которых лежал этотпроект. 27 августа император утвердил их. Эти «правила» внесли существенныеизменения в цензурный режим страны. По ним было образовано Совещание министроввнутренних дел, народного просвещения, юстиции и обер-прокурора Синода. ЭтомуСовещанию были переданы изъятые из компетенции Сената дела об окончательномзапрещении периодических изданий или их приостановке «без определения срока ее,с воспрещением редакторам и издателям оных быть впоследствии редакторами илииздателями» новых печатных органов [16, с.116]. Работа Совещания четырехминистров во многом зависела от авторитетности высших чинов бюрократии.Поскольку в течение 1880–1905 гг. 25 лет на посту обер-прокурора СвятейшегоСинода был К.П. Победоносцев, ближайший помощник царя, публицист и борец засамодержавие, постольку деятельность Совещания проходила под его давлением.
Подругому параграфу нового закона редакции изданий, выходивших безпредварительной цензуры, обязаны были сообщать по требованию министравнутренних дел фамилии авторов публикаций.
Такимобразом, роль административного вмешательства в дела журналистики значительновозросла. Совещание четырех министров подменяло функции судебных инстанций.
Затембыло усилено наказание тех органов периодики, которые после трехпредостережений были временно приостановлены. Редакторы их после истечениясрока приостановки должны были представлять свое издание в цензурный комитетнакануне выхода в свет в 11 часов вечера. Этим для них фактическивосстанавливалась предварительная цензура. Особый удар наносился в этом случаепо газетам, которые не могли выдержать конкуренцию других изданий, печатавшихболее оперативную информацию. Кроме того, цензор по своему усмотрению мог сам,без возбуждения следствия, приостановить такое издание. Этот параграф законадополнял административное воздействие экономическим [16, с.124].
Временныеправила о печати предоставили большие возможности управлению журналистикой,позволили уменьшить поток разнообразных циркуляров, вырабатываемых в недрахцензурного ведомства. Историк Б.П. Балуев насчитал более 50 таких документов,принятых в 1881 г. После 1882 г. подобного изобилия цензурных бумаг ненаблюдается, хотя Главное управление по делам печати по-прежнему рассылаетзапретительные циркуляры, регулирующие информацию в прессе по основнымпроблемам, событиям международной и внутренней жизни. Так, в 1882 г. появляются указание редакторам о том, что публикация «статей против правительственныхучреждений может вызвать применение к виновным изданиям строжайшихадминистративных карательных мер»; два циркуляра, запрещающих печатать «всякиетенденциозные или агитационные сведения о неприязненных отношениях крестьян кземлевладельцам», «известия о переделах, равнении земли, справедливостиизменения поземельного положения крестьян»; 4 документа, касающихся характераосвещения в журналистике студенческой жизни, «беспорядков в университетах» (19марта, например, было запрещено публиковать «ложные и тенденциозные известия» овнутренней жизни учебных заведений как светских, так и духовных) [16, с.130].
Главнымпоследствием нового закона о печати были широкие возможности, полученныевластью для чистки журналистики от неугодных ей изданий. К этому она стремиласьподойти во всеоружии, о чем говорит «Записка о направлении периодической печатив связи с общественным движением в России», специально подготовленнаядепартаментом полиции с целью изучить, как замечает граф Д.А. Толстой, «связижурналистики с нигилистическою партией». С 1 января 1883 г. начальником Главного управления по делам печати по представлению графа Д.А. Толстого сталЕ.М. Феоктистов, пробывший на этом посту до 1896 г. Этим назначением триумвират получил дополнительное мощное подкрепление. Феоктистов был близоки к обер-прокурору Святейшего Синода К.П. Победоносцеву, и к министру народногопросвещения графу Д.А. Толстому, и к Каткову. Будучи профессионалом и какжурналист, и как управленец, гибкий, умный, со своим мнением бюрократ умелопроводил цензурную политику более 13 лет. Довольно быстро он избавился отлидеров либеральной и демократической мысли: в 1883 г. от газет «Голос», одна из наиболее тогда влиятельных и распространенных – тираж более 20тысяч экземпляров, и «Страна». В 1884 г. был ликвидирован журнал «Отечественныезаписки», удостоившегося 20 апреля в «Правительственном вестнике» специальногоправительственного сообщения о закрытии этого популярного в обществе издания[15, с.112]. Оно прозвучало как предупреждение всей периодике. «Отечественныезаписки» обвинялись в том, что вокруг них «группировались лица, состоявшие вблизкой связи с революционной организацией». Имелись в виду публицисты Н.К.Михайловский и С.Н. Кривенко. Ответственному редактору журнала М.Е.Салтыкову-Щедрину инкриминировалось то, что его статьи, не пропущенные цензурой,«появлялись в подпольных изданиях у нас и в изданиях, принадлежащих эмиграции»[15, с.113].
Всегоза период царствования Александра IIIв результате цензурных репрессий прекратили выход 15 газет и журналов. Какпишет Е.М. Феоктистов в своем отчете, он внес изменение в цензурную политикутем, что Главным управлением по делам печати «сравнительно с прежним временемразрешения новых повременных изданий за отчетные 10 лет выдавались с большейосмотрительностью лишь лицам, на благонадежность которых можно было более илименее положиться». В итоге число вновь появлявшихся изданий сокращалось: в 1882 г. их рост составил 7,9%, а в 1891 г. – 5,5% [16, с.198].
Особенностьюадминистративного воздействия на литературу и журналистику конца XIXв. являлась, во-первых, преемственность в цензурной политике Министерствавнутренних дел, обеспечившая стабильность ее направления, ее эффективность;во-вторых, совместная целеустремленная деятельность различных ведомств поусилению контроля за прессой. Если в прежние годы наблюдалось поройпротивостояние министерств внутренних дел и юстиции или народного просвещения,то Совещание четырех министров как коллективный орган управления журналистикойисключал такую практику. Как свидетельствует переписка высших сановниковцензуры, деятельность министерств и руководителей Главного управления по делампечати проходила в постоянных контактах, взаимоинформировании, подсказке другдругу, что не охвачено их вниманием, что требует усиленного контроля и т.д. Вотпочему не столь ощутимо вмешательство в дела печати со стороны монарха,который, как правило, ограничивался короткими ремарками, комментирующимипринятое решение помощниками: «Жаль, что разрешена была снова эта дряннаягазета» (о «Московском телеграфе», 1882 г.); «Совершенно одобряю. Желательно было бы совершенно прекратить издание этой поганой газеты» (о «Русскомкурьере», 1889 г.); «Действительно, дрянная газета» (о «Русском деле», 1889 г.) и т.п. [16, с.172].
Позакону от 30 сентября 1881 г. обязанности цензоров были возложенынепосредственно на вице-губернаторов. В это же время «все цензурные учрежденияимперии были полностью объединены в МВД» [42, с.238]. В контроле наджурналистикой и литературой страны особую роль стал играть обер-прокурорСвятейшего Синода К.П. Победоносцев (1827–1907). Большую известность получилаего книга «Московский сборник», вышедшая в свет в 1896 г. и выдержавшая при жизни автора 5 изданий. В ней обобщены общественно-политические,философские взгляды Победоносцева, значительное место отведено и проблемампечати. Обер-прокурор считал, что пресса не выражает общественного мнения. Сего точки зрения, «это великая ложь, и пресса есть одно из самых лживыхучреждений нашего времени», хотя «значение печати громадное и служит самымхарактерным признаком нашего времени, более характерным, нежели всеизумительные открытия и изобретения в области техники. Нет правительства, нетзакона, нет обычая, которые могли бы противостоять разрушительному действиюпечати в государстве, когда все газетные листы его изо дня в день, в течениегодов повторяют и распространяют в массе одну и ту же мысль, направленнуюпротив того или другого учреждения» [42, с.239].
Вконце XIX в. цензуре приходилосьдействовать в новых условиях о чем свидетельствует секретное письмо 1894 г. министра внутренних дел И.Н. Дурново министру народного просвещения графу И.Д. Делянову: «Вряду общественных явлений, особенно выдвинувшихся в минувшем году, следуетотметить резко проявившееся в различных слоях интеллигентных классов стремлениесодействовать поднятию уровня народного образования путем организации народныхчтений, открытия библиотек и читален для фабричного и сельского населения и,наконец, безвозмездного распространения в народе дешевых изданий, книг и брошюрнаучного, нравственного и литературного содержания» [18, с.201]. Дурновоподчеркивает, что имеющиеся в его ведомстве данные позволяют сделать вывод о«систематичности осуществляемой программы» воздействия на молодежь «в борьбе справительством» «на легальной почве противоправительственных элементов». Но икапитализация журналистики вела к появлению дешевой печатной продукции,бульварной, рекламной прессы, рассчитанной на самые низкие вкусы и низменныеинстинкты.
Духовнаяцензура во главе с К.П. Победоносцевым довольно сурово встретила это новоевеяние в культуре. В 1896 г. был распространен циркуляр, где цензурнымучреждениям предлагалось относиться «с особенною строгостью ко всем поступающимна их рассмотрение популярным брошюрам и книгам с разного рода гигиеническимисоветами, касающимися половой сферы, так как большинство из них заключает всебе неприличные описания сцен кутежа, разврата и всякого рода излишеств излоупотреблений половыми отправлениями. Подобного рода издания служат лишьисточником неблаговидной наживы издателей, не имеют ничего общего с медицинскойнаукой и читаются по преимуществу юношеством и вообще учащейся молодежью, радизаключающихся в них порнографических подробностей; в Медицинский же советдолжны представляться на разрешение только те из них, которые не заключают всебе порнографических подробностей» [16, с.225].
Процессполяризации интеллектуальных сил проявлялся не только в политической, но и внравственной сфере российского общества, когда в качестве невольных цензороввыступали деятели культуры, что естественно накладывало субъективный отпечатокна борьбу в обществе с проявлением безнравственности в журналистике илитературе. В этом отношении большой интерес имеет деятельность духовногопастыря и мыслителя о. Иоанна Кронштадтского (И.И. Сергиев, 1829–1908). Им былонаписано около 4,5 тысячи печатных страниц: 3 тома бесед, слов и речей, 13 книгпроповедей, трехтомная книга-дневник «Моя жизнь во Христе», переведенная наанглийский язык. Отец Иоанн активно выступал в печати.
В 1886 г. Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духеправославной церкви решило «помимо проповедей и философских разборов», каксообщали 2 марта «Московские ведомости», вступить «на стезю газетной полемики»против «еретика» Л.Н. Толстого [16, с.227]. В 1896 г. «Церковные ведомости» в качестве приложения разослали книгу «Плоды учения гр. Толстого» срезкой критикой толстовства. Церковная печать упрекала официальную цензуру залиберализм к сочинениям Толстого. Одним из вдохновителей борьбы с Толстым былИоанн Кронштадтский, неоднократно выступавший против него в печати,опубликовавший свое сочинение «Против Толстого, еретиков и сектантов нашеговремени и раскольников». Он расценил обличительное «Обращение к духовенству»Л.Н. Толстого как «гнусную клевету на Россию, на ее правительство» [16, с.228].
Всяпублицистическая и организаторская деятельность Л.Н. Толстого этих лет быланаправлена на улучшение положения народа: Толстой боролся с голодом,обрушившимся на народ, защищал права крестьян, обличал их притеснителей,выступал против преследований за иноверие. «Нужно, не говорю уже уважать, аперестать презирать, оскорблять народ, обращением с ним, как с животным, –писал Л.Н. Толстой, – нужно дать ему свободу исповеданья, нужно подчинить егообщим, а не исключительным законам, а не произволу земских начальников; нужнодать ему свободу ученья, свободу чтенья, свободу передвижения и, главное, снятьто позорное клеймо, которое лежит на прошлом и теперешнем царствовании –разрешение дикого истязания, сечения взрослых людей только потому, что оничислятся в сословии крестьян» [16, с.230].
Вперечне запрещенных цензурой произведений числилось более 40 сочинений Л.Н.Толстого. На писателя обрушилась почти вся лояльная власти пресса, всяцерковная публицистика, нередко призывая к расправе с ним. Эта травля Л.Н.Толстого вдохновлялась и обер-прокурором Святейшего Синода К.П. Победоносцевыми таким чистым сердцем духовной публицистики, как о. Иоанн Кронштадтский,писавшим, к примеру, в журнале «Душеполезное чтение», что лжепророки были«обличены в своих нелепых учениях и отлучены от церкви как гнилые члены» ещеранее при апостолах [2, с.226].
Всоздавшихся условиях поляризации общественных сил цензурное Главное управлениепо делам печати, как показала травля прессой Л.Н. Толстого, стала большеопираться на лояльную часть журналистики. Умелым дирижером таких кампанийвыступал К.П. Победоносцев, вообще во многом определявший характер цензурногорежима в стране в этот период.
К.П.Победоносцев отчетливо видел рост влияния и значения журналистики в обществе.Вот почему цензорская функция стала одной из основных в его государственнойдеятельности, что, без сомнения, усиливало контроль цензурного аппарата залитературой и печатью.
Символичнои то обстоятельство, что в триумвирате, вместо обер-прокурора СвятейшегоСинода, был представлен ни сановник, ни государственный деятель в прямом смыслеэтого слова, а один из наиболее видных публицистов и редакторов XIXв. М.Н. Катков. Уже одно это говорило не только об авторитете определеннойличности, но и возросшей роли печати, признании ее в качестве такой сферысоциально-политической и культурной жизни, которую власть должна учитывать.М.Н. Катков добился такого положения, когда его мнение, мнение его «Московскихведомостей» принималось во внимание наряду с точкой зрения наиболееавторитетных руководителей государства. Влияние его было столь большим, чтонередко его публицистические выступления определяли направление внешнейполитики страны, а министры стремились выяснить взгляд редактора «Московскихведомостей» на предпринимаемые ими те или иные меры, видные сановники сталибояться возможных разоблачений в газете [39, с.44].
Понашему мнению, значение деятельности М.Н. Каткова особенно было велико как разв утверждении статуса журналистики в государстве. Именно через нее печатьпоказала обществу, что зарождается, как тогда говорили, шестая держава,четвертая власть, способная участвовать в управлении разными сторонамиобщественной жизни, воздействовать на самые широкие слои народа.
Вэтот же период положение журналистики утверждали выросшие напредпринимательстве в издательском деле, помимо Суворина, А.Ф. Девриен, А.Ф.Маркс, И.Д. Сытин и др. Отличительной чертой большинства российскихпредпринимателей-издателей было не только стремление к наживе, личной прибыли,но и просветительство и благотворительность [15, с.209].
Такимобразом, процесс коммерциализации журналистики не заключал в себе лишьнегативное воздействие на культуру и журналистику. Он сопровождался созданиеммощной ее материальной базы, которая послужила основой расцвета русскойжурналистики в начале XXв., важными изменениями в ее содержании и типологии. На первое место выходитгазета. Таблица, составленная Н. Лисовским в начале XXв., отражает эти изменения в прессе: число газет с 1880 по 1900 г. увеличилось в два раза, а журналов – только на треть, причем надо иметь в виду, чторазрешение на издание газеты было получить сложнее, чем на журнал. Кроме того,на такое предприятие требовалась немалая сумма – 400–500 тысяч рублей плюсвносимый в Главное управление по делам печати залог в 2500–5000 рублей(Приложение 1).
Газетапо сравнению с журналом предоставляла предпринимателям больше возможностейполучать прибыль: через рекламу, через подписку – читательский кредит, придостаточном тираже – чистую прибыль. Уже в начале 1884 г. К.П. Победоносцев замечал в письме к Е.М. Феоктистову: «Газета – с одной стороны – бесспорнов наше время орудие для проведения в публику всякого рода идей, следовательно иполитических, – с другой стороны – орудие спекуляции, дело так называемогогешефта, в коем для приманки покупателей употребляются все средства» [42,с.265].
Процесс коммерциализациижурналистики своеобразно преломился в деятельность цензурного ведомства и вхарактере цензурного режима тех лет. Министерство внутренних дел все больше ибольше использовало в контроле за журналистикой, особенно газетами, илитературой экономическое давление на них, сочетая его с административнымирепрессиями. Еще в 1881 г. граф Д.А. Толстой, возглавлявший МВД, докладывалАлександру III о том, что он хотел бы по примеруГермании учредить «нечто вроде Reptilien Fond'a», из которого тем или другим газетамвыдавать субсидии. Ежегодно до 20 тысяч рублей» [15, с.215]. Император одобрилего планы, но явно занизил предложенную сумму, так как 18 февраля 1883 г. Д.А. Толстой представил Александру IIIновый доклад «Об открытии дополнительного ежегодного кредита в 6000 рублей насовершенно секретные расходы по делам периодической печати в С.-Петербурге»[15, с.216].
Именно в этот периодсубсидии лояльной журналистике приняли систематический характер. Об отношенииАлександра III к этой практике свидетельствуетэпизод, рассказанный Е.М. Феоктистовым. И.Н. Дурново, который по поручениюимператора решал дело о субсидировании газеты князя Н.П. Мещерского«Гражданин», был смущен тем, что редактор ходатайствовал о выдаче ему наиздание газеты в 1-й год (1882 г.) – 108 000 рублей, на 2-й – 90 000, на 3-й –30 000. В ответ на его вопрос: удобно ли выдавать князю столь значительнуюсумму, Александр III заметил: «Напротив,нельзя же основать хорошую консервативную газету на двугривенный; я не нахожуничего необычного: посмотрите, сколько тратит на немецкую печать Бисмарк...»[32, с.174]. До конца царствования Александра III князь Н.П. Мещерский ежегодно получал 80 тысяч рублейна свою газету. «Правительство субсидировало ряд официозных и полуофициозныхизданий, почти все для так называемого «народного чтения» («Народный листок»,«Мирской вестник», «Сельская беседа» и др.), многие провинциальные издания(«Виленский вестник», «Варшавский дневник», «Киевлянин», «Кавказ»), газеты,связанные с морским ведомством («Кронштадтский вестник», «Владивосток»),церковные («Епархиальные ведомости»), педагогические («Учитель» Паульсона),ученые («Университетские известия»), а также «Правительственный вестник» совсеми ответвлениями». В 1895 г., например, «Варшавский дневник» получил 5000рублей, «Виленский вестник» – 6000, «Кавказ» – 4000, «Забайкальские областныеведомости» – 1500 рублей [2, с.244].
Экономический пряникдополнялся экономическим кнутом – репрессиями, влиявшими на материальноеположение издателя и редакции, о чем говорят показатели соответствующей таблицы(Приложение 2).
Наиболее популярнымисреди репрессивных мер у Главного управления по делам печати стали запрещениерозничной продажи изданий и затем запрет на рекламу. Так, к концу века редакция«Нового времени» отдавала под объявления половину листажа. Доход от публикациирекламы в 1896 г. составлял у «Нового времени» – 499 807 рублей, «Петербургскоголистка» – 305 812, «Московских ведомостей» – 275 190, «Русских ведомостей» –204 120, «Петербургской газеты» – 157 745, «Биржевых ведомостей» – 131 381рубль и т.д. [2, с.245]. «Не подлежит сомнению, что издательскаяпредприимчивость в области повременной печати в настоящее время, – замечалпоследний министр внутренних дел XIXстолетия И.Л. Горемыкин, – ничем не отличается от прочих видов коммерческихпредприятий, и в своем развитии значительно утратила некогда отличавший еелитературный и политический характер» [2, с.247].
В последующие годыцензурное ведомство активизировало применение репрессий экономическогохарактера против печати, но их использование в более широких масштабах быловпереди. Официальная цензура, опиравшаяся на систему административныхнаказаний, сдавала свои позиции новой цензуре – экономической, наступал еговеличество Капитал. Наступал XXвек.
Таким образом,контрреформы в сфере образования дали результат, прямо противоположныйожидаемому: в университетах усилился дух свободомыслия. Не имели успеха имероприятия правительства в области печати: количество изданий в России год отгода увеличивалось. Росло и число желающих разместить где-нибудь свою статью,что несло, в свою очередь, потенциальную опасность для российского самодержавия.Контрреформы 80-х – 90-х гг. XIX в.ограничили значение судебных органов, провозгласив полную зависимость их отсамодержавного полицейского аппарата, и искусственно изменили их состав за счетвведения преимущественно дворян.
/>4.ЗЕМСКАЯ И ГОРОДСКАЯ КОНТРРЕФОРМЫ: ПРЕДПОСЫЛКИ И ПОДГОТОВКА, СУЩНОСТЬ, ИТОГИ
4.1Предпосылки и подготовка земской и городской контрреформ
Период80-x — начала 90-х гг. XIX в. характеризуется наступлением царских властей напрогрессивные начинания, которые появились в результате реформ предшествующихдесятилетий. Этот период отмечен серией реакционных преобразований,направленных на пересмотр сложившейся системы буржуазного законодательства,которые в советской историографии принято называть контрреформами. Понятиеконтрреформ имеет широкий смысл и включает не только реакционные законы,направленные на возврат к дореформенным политическим порядкам. Подконтрреформами подразумевается весь политический курс правительства АлександраIII, которое повседневными административными действиями демонстрировалопренебрежение к вопросам самоуправления, соблюдению существовавшегозаконодательства, общественному мнению. В эти годы царская власть действоваладаже наперекор интересам дворянства, которые изменились в условияхпореформенного развития [46, с.345].
В80-х гг. XIX в. особенно заметновыступают самодовлеющие черты самодержавия, проявляется влияние бюрократическихкругов. Если в предыдущий период наблюдалась внешняя готовность к реформам,даже когда их и не собирались осуществлять, то в период контрреформправительство упрямо повторяло о своей твердости, отказе от уступок даже тогда,когда оно их фактически совершало [39, с.212].
Ещев 70-х гг. в правительственных кругах и реакционной печати получаетраспространение взгляд, что все беды, и, прежде всего революционное движение,происходит от реформ. В условиях пореформенного развития стали забыватьсявпечатления от революционного натиска середины века, сбитого отменойкрепостного права и последующими реформами. На первый план выдвинулосьобщественное движение, питательной средой которого было недовольство реформами,точнее — недовольство их ограниченностью. Реакционные правительственные деятелиделали из этого вывод, что лучший способ погасить политический канал — этоликвидировать общественный элемент в управлении страной и развернуть широкуюкарательную деятельность против революционеров. В обстановке спадареволюционной ситуации на рубеже 70-80-х гг. этот курс был обречен на провалдалеко не сразу [53, с.112].
2марта 1881 г., принимая членов Государственного совета и высших чинов двора,приносивших присягу, император Александр III заявил, однако, что, вступая втрудный момент на престол своего отца, он надеется следовать во всем егозаветам и политике. Таким образом, этот первый шаг обещал как будто либеральноеи гуманное царствование. Затем в циркулярной депеше от 4 марта, разосланнойпредставителям России при иностранных державах, было объявлено, что государьимператор, вступая в столь трудное время на прародительский престол, желаетсохранить мир со всеми державами и особенно свое внимание сосредоточить навнутренних делах и на тех социально-экономических задачах, которые выдвигаютсяновым временем. И эта депеша также производила на общество благоприятноевпечатление [19, с.342].
Разговариваяс Александром III, К.П. Победоносцев сказал: «Законодательством минувшего25-летия до того перепутали все прежние учреждения и все отношения властей,внесено в них столько начал ложных, не соответственных с внутренней экономиейрусского быта и земли нашей, что надобно особливое искусство, дабы разобратьсяв этой путанице. Узел этот разрубить невозможно, необходимо развязать его, ипритом не вдруг, а постепенно [43, с.105]. Как истинный консерватор, АлександрIII прекрасно понимал это, он не был сторонником «разрубания узлов».
Однакомежду тем возникает вопрос, как быть с докладом относительно предложенныхреформ, которые должны были быть начаты открытием проектированных М.Т.Лорис-Меликовым комиссий. М.Т. Лорис-Меликов предлагал учредить в Петербурге извыборных от земств и крупных городов временные подготовительные комиссиинаподобие редакционных комиссий, образованных в 1858 г., а также ввести в Государственный совет 10-15 «представителей от общественных учреждений,обнаруживших особенные познания, опытность и выдающиеся способности». Подобноеучреждение, наделенное исключительно совещательными правами, считал автор,могло бы дать «правильный исход заметному стремлению общественных сил кслужению престолу и отечеству», внести «в народную жизнь оживляющее начало»,предоставить «правительству возможность пользоваться опытностью местныхдеятелей, ближе стоящих к народной жизни, нежели чиновники центральныхуправлений» [49, с.321].
Докладэтот был одобрен покойным императором Александром II утром 1 марта, в тот самыйдень, когда он был убит. Императору Александру III было известно, что покойныйгосударь приказал на 4 марта собрать в Зимнем дворце особое совещание с тем,чтобы обсудить, опубликовывать ли правительственное сообщение об открытиикомиссий или не опубликовывать.
М.Т.Лорис-Меликов в своем докладе, естественно, представил новому государю этотвопрос как своего рода завещание, оставшееся от покойного императора, иимператор Александр III в первую минутутак на это и посмотрел, принимая состоявшееся ранее решение о созыве комиссийкак завещание отца, кладущее, несомненно, последнюю черту на общий характер егоцарствования, царствования, в котором были произведены самые важныепреобразования новейшего времени, коснувшиеся быта всех сословий России и всегоее социального и гражданского строя [50, с.241].
Однакопо вопросу о том, публиковать или нет об этом решении в особомправительственном сообщении, император Александр III решил созвать специальноесовещание. 8 марта совещание это состоялось в Зимнем дворце, и тотчас же на немобнаружилась борьба двух противоположных, враждебных, исключающих друг друганаправлений — одного прогрессивного, во главе которого стоял Лорис-Меликов и ккоторому принадлежали из числа министров министр финансов А.А. Абаза и вособенности военный министр Д.А. Милютин, а также и великий князь КонстантинНиколаевич, в то время глава морского ведомства и председатель Государственногосовета. Противоположное направление — направление ярко реакционное —представлялось, прежде всего, К.П. Победоносцевым, бывшим еще незадолго передэтим членом той верховной распорядительной комиссии, которая руководима былаЛорис-Меликовым в 1880 г. По представлению же Лорис-Меликова Победоносцев былназначен и обер-прокурором Святейшего Синода вместо гр. Д.А. Толстого в апрелетого же 1880 г. Победоносцев, читавший ранее лекции Александру Александровичу иего старшему брату, пользовался его особым доверием [47, с.432].
Назаседании Совета министров под председательством Александра III с речью противвведения в России «конституции» выступил обер-прокурор Синода К.П.Победоносцев. Заявив, что проект «дышит фальшью» и что конституция есть «орудиевсякой неправды, орудие всяких интриг», К.П. Победоносцев предостерег новогоимператора от учреждения «по иноземному образцу… — новой верховнойговорильни» и призвал последнего «действовать» [47, с.342].
Послеэтого заседания Александр III окончательно отверг предложение М.Т.Лорис-Меликова, оставив на тексте всеподданнейшего доклада министра весьмакрасноречивую надпись: «Слава богу, этот преступный и спешный шаг к конституциине был сделан» [13, с.269].
СменившийЛорис-Меликова на посту министра внутренних дел Н.П. Игнатьев вскоре былпризнан непригодным для претворения в жизнь реставрационных планов.Честолюбивый, ищущий популярности граф Игнатьев взялся подготовить созывЗемского собора. Вознамерившись получить согласие императора, новый министрприурочил созыв выборных от всех сословий к предстоящей коронации иодновременно к 200-летию этого учреждения. Игнатьев с энтузиазмом доказывал,что Собор сделает коронацию особо праздничной и значительной, явившисьволеизъявлением народа в пользу самодержавного правления, своеобразной санкциейего. Избранный на основе высокого имущественного ценза, Земский собор обеспечилбы первенство крупных землевладельцев. Созыв ритуального по своим задачамСобора, не получившего даже, как объяснял царю Игнатьев, законосовещательныхфункций, должен был заставить «замолкнуть всякие конституционные вожделения»[14, с.358]. Но Катков и Победоносцев, узнав о планах Игнатьева, выступилипротив любого привлечения общества к государственным делам. Проект собора былотвергнут. После отставки Н.П. Игнатьева, с назначением на пост министравнутренних дел графа Д.А. Толстого, ярого представителя реакции, надежды на«черный передел» реформ 60-х годов получили реальную опору. Это свидетельствовалоо том, что самодержавие в основном преодолело кризис [14, с.360-361].
Такимобразом, приблизив к себе самых ярых консерваторов, Александр III предпринимаетпервые шаги для проведения контрреформ. С июня 1882 г. до конца 1885 г. происходит установление нового правительственного курса, и намечаются общиеконтуры преобразований, главной задачей которых являлось усиление ролипоместного дворянства [50, с.237].
1886-1894годы стали периодом детальной разработки, как общего плана, так и конкретныхпроектов контрреформ и проведения их в жизнь. Основная работа по созданиюпроектов контрреформ сосредоточилась в Министерстве внутренних дел, а главнымразработчиком стал правитель канцелярии министерства, бывший уездныйпредводитель дворянства А.Д. Пазухин. Пазухин доказывает, что укреплениесамодержавия может произойти только с возрождением дворянства. Главный порокреформ Пазухин находит в принципе бессословности, противоречащем естественноисторическомуразвитию России: «Основная причина социального расстройства России кроется втом, что большинство реформ прошлого царствования были проникнуты отрицаниемсословного начала», — мысль эта, полностью созвучная оценкам Победоносцева,Каткова и Леонтьева [19, с.491]. Автор ставил перед властью задачу создать«дворянству господство и преобладание в местном управлении и судебных органах,сделав его снова служилым, сословием и вместе с тем земским» [19, с.492].
Косени 1886 г. был готов проект земской контрреформы. Важным шагом в ееосуществлении стало принятие 12 июля 1889 г. закона о земских участковых начальниках. Земские начальники назначались министром внутренних дел из числапотомственных дворян и должны были заменить институт мировых посредников,уездные по крестьянским делам присутствия и мировой суд. Они утверждали исмещали должностных лиц крестьянской администрации, без суда налагали штрафы иподвергали крестьян аресту. Закон о земских начальниках увеличилправительственную опеку над крестьянами, подчинил их административной исудебной власти дворян.
Следующимшагом было принятие 12 июня 1890 г. «Положения о губернских и уездных земскихучреждениях», установившего сословный принцип выборов в земства и усилившийправительственный контроль за их деятельностью [6, с.254].
Вследза земской контрреформой на повестку дня был поставлен вопрос о городскомсамоуправлении. «Городовое положение» 11 июня 1892 г. значительно ущемляло самостоятельность органов городского самоуправления, усилило праваадминистрации. Городской голова и члены городской управы объявлялисьгосударственными служащими и, следовательно, попадали под контроль администрации.
Эпохареакции 80-90-х годов XIX в., конечно, не могла приостановить развитиеэкономики и усиления буржуазии. Идет процесс сокращения доли помещичьегоземлевладения. После 1861 г., при всем том, что часть дворян вошла в составбуржуазии, а некоторые активно участвовали в революционном движении в России,по существу сохранился класс феодалов, хотя и заметно модернизированный.Поэтому реформы, которые перемежались к тому же контрреформами, не могли решитьосновные вопросы социально- экономического и политического характера.
ПриАлександре III многие преобразования, проведенные правительством его отца, нетолько не получили дальнейшего развития, но были серьезно урезаны, а некоторыеи прямо отменены. В 80-х — начале 90-х годов были воссозданы многие принципы,господствующие в русской жизни при Николае I. Здесь ярко проявился циклическийхарактер русской истории, особенно характерный для XIX века вслед за прорывомвперед обычно следовал откат назад.
/>4.2Земская и городская контрреформы: этапы проведения и итоги
Вдекабре 1880 года всем губернаторам было поручено, вместе с уездными игубернскими земскими собраниями начать обсуждение крестьянского вопроса с цельюускорить процесс выкупа крестьянами земли и прекращения состояния«временнообязанных» крестьян. Впервые земства работали совместно справительством [27, с.227].
Вместес тем министр внутренних дел Лорис-Меликов в своём докладе императору отмечалневозможность создания в России конституционных учреждений, но указывал нанеобходимость привлекать представителей общественности к решениюгосударственных задач. Министр предлагал создать две реакционные комиссии:административно-хозяйственную, на которую возлагались задачи преобразованиягубернского управления, прекращения обязательных отношений крестьян иоблегчения выкупных платежей, пересмотра земского и городового положений.
Составленныеэтими комиссиями законопроекты должны были поступать на обсуждение общейкомиссии, состоящей из членов подготовительных комиссий и экспертов, избираемыхземскими учреждениями. Затем законопроекты должны поступать в Государственныйсовет, в котором их представляли выборные от земств лица [56, с.415].
ПодготавливаемыеМ.Т. Лорис-Меликовым реформы были прерваны убийством императора Александра II 1марта 1881 года. Однако волна контрреформ в 80-90-х годах захватила и сферуорганов местного самоуправления.
Вступивна престол, Александр III, в манифесте 29 апреля наряду с фразой онеограниченном самодержавии, выразил полное уважение великим реформам минувшегоцарствования и сказал, что эти реформы не только будут укрепляемы иподдерживаемы, но и развиваемы дальше. Следовательно, в общем, манифест этот неозначал еще, безусловно, реакционного направления. И это еще ярче былоподчеркнуто циркуляром нового министра внутренних дел в самый день егоназначения — 6 мая 1881 г. Здесь Игнатьев указывал, что правительство приметмеры к установлению живого общения правительства со страной, живого участияместных деятелей в государственных делах в исполнение высочайшихпредначертаний. Это опять-таки знаменовало намерение найти известную, правда,очень скромную форму участия представителей общества в центральнойгосударственной деятельности, т. е. приблизительно то же самое, что хотел вэтом отношении сделать и Лорис-Меликов [9, с.122-123].
Вциркуляре указывалось, что права земских и городских учреждений останутсянеприкосновенными и будут даже восстановлены в прежнем объеме, на основах Положения 1864 г. Наконец, указывалось, что крестьянство, которое предостерегалось отприслушивания ко всяким ложным толкам, будет предметом особого внимания состороны правительства, причем крестьянам будут не только гарантированы всеранее дарованные права и свободы, но и будут приняты меры к облегчению техтяжестей, которые на крестьянах лежали, главным образом податных, кудовлетворению их нужд, земельных в особенности, и к улучшению сельскогообщественного устройства и управления [1, с.102-103].
Вциркуляре Игнатьева как будто воспринимались и намечались к исполнению всенамерения М.Т. Лорис-Меликова, все те меры улучшения экономического положениянарода, которые тот обещал провести.
Такимобразом, было бы неверно считать, что после 29 апреля правительство чувствовалосебя совсем уверенно. Характеризуя положение в деревне в своем докладе царю 15марта 1882 года, Игнатьев писал: «Нет сомнения, что в среде крестьян сильнобродят толки о переделе земель и вообще неопределенное ожидание благ,независимых от их усилий и труда, нельзя отрицать опасности подобного родаожиданий, но, чтобы не преувеличивать их значение, нужно иметь в виду, что ониуже давно держатся в народе и сами по себе еще не представляют серьезнойопасности». Далее он сообщал, что за истекшие 10 месяцев нигде не возникало«нарушений порядка», кроме Воронежской и Тамбовской губерний, где вследствие«нелепых слухов» произошли затруднения в период уборки урожая. «От прочихгубернаторов в ответ на циркуляр 23 мая, — продолжал он, — последовалиуспокоительные ответы». Так писал Игнатьев весной 1882 года. В середине же 1881года положение представлялось иным [9, с.219].
Однимиз вопросов, занимавших наибольшее место в деятельности Игнатьева, были меры,касавшиеся укрепления административно-полицейского аппарата, а такженаправленные к «охранению» существующего политического режима, т. е.самодержавия. Именно эта сторона деятельности Игнатьева наиболее полно отражалапостепенный переход правительства к реакции.
Однойиз мер, проектировавшихся министром внутренних дел, была политика в отношенииземства. Основную задачу своей деятельности в этом вопросе Игнатьев видел вборьбе против политических тенденций земства, что находило свое выражение вразличного рода ходатайствах, получивших после 1 марта большое распространение[45, с.567].
Однакоборьба с этим проводилась в относительно мягких формах и не влекла за собойкаких-либо серьезных взысканий. Так, после выступления Тверского губернскогоземского собрания с ходатайством о созыве выборных со всей России министрвнутренних дел обратился с циркуляром к губернаторам, указывая, что, «такогорода ходатайства не должны быть вовсе опротестовываемы, так как они по самомусуществу своему уже опротестованы законом и на точном основании ст. 13 и ст. 14правил о порядке производства дел в общественных и сословных учреждениях неподлежат ни исполнению, ни дальнейшему производству» [45, с.568].
Напротяжении 1881 года Министерство внутренних дел неуклонно руководствовалосьэтим циркуляром и только в одном случае приняло полуадминистративные меры.Подобное либеральное отношение к «крамольным ходатайствам», естественно,свидетельствовало о слабости и нерешительности правительства, пребывавшего ещев состоянии кризиса.
Игнатьевсчитал, что политика по отношению земства в будущем не вызывает сомнений идолжна определяться содержанием манифеста 29 апреля, однако, он подчеркивал,что добиваться этого нужно не путем резких мер, а таким отношением, «котороебез крутых мер дало бы возможность удержать земства в пределах их законныхправ» [45, с.443-445].
Игнатьеввозобновляет с молодым царем в начале марта 1882 года разговор о «Земскомсоборе», узнав, что коронация ввиду беременности императрицы откладывается довесны 1883 года. «… Я напомнил его величеству мои беседы с ним о земскихсоборах и сказал, что самое благоприятное время для возобновления историческогопредания — день коронации… Государю эта мысль как будто улыбнулась, и я, ссоизволения его величества, принялся за составление проекта манифеста,обдумывая все подробности осуществления этого великого исторического подвига.При последующих еженедельных докладах моих,— продолжает он, — мы частовозвращались к беседе о соборax, и государь относился к этому благосклонно идаже сочувственно» [31, с.549].
Вначале записки Игнатьев указывает, что Россия в настоящее время находится «наперепутье» и дальнейшее развитие ее государственной жизни возможно тремяпутями. Первый путь — путь усиления репрессий. По мнению автора записки, этотпуть не приведет ни к каким положительным результатам. «Более сильноепроявление административных мер, большее стеснение печати, и развитиеполицейских приемов заставят только недовольство уйти глубже». По мнениюИгнатьева, это, в конце концов, приведет к необходимости пойти на уступки«общественным требованиям» [9, с.531].
Второйпуть — путь уступок, также неприемлем. «Путь уступок, каким бы образом они нибыли обусловлены,… будет всегда роковым. В какой бы форме уступки не былисделаны, нет сомнения, что каждый новый шаг, ослабляя правительство, будетсамою силой вещей — вынуждать последующие уступки» [34, с.42]. Игнатьевуказывает на огромную опасность этого пути, заключающуюся в том, что в этомслучае преобладающее влияние в общественной жизни страны займет интеллигенция.
«Русскаяинтеллигенция, — писал он, — вмещает в себе всего более опасных, неустойчивыхэлементов, а потому представляется несомненным, что ее участие в делах всегоскорее приведет к ограничению самодержавия, что для России, несомненно, станетисточником вечной смуты и беспорядков» [13, с.326]. Таким образом, резюмируетИгнатьев, оба эти пути ведут к одному результату и оба они гибельны для России.
Единственноправильный, «спасительный» путь — это возвращение к старине, к «историческойформе общения самодержавия с землею — земским соборам». Отмечая, чтосамодержавие является единственной, свойственной России, формой правления,Игнатьев указывал, что «нельзя, однако, закрывать глаза на несовершенство, тогоего вида, который довел нас до настоящего положения» [26, с.557]. Онозаключалось, по его мнению, в оторванности царя от народа вследствие преграды,установленной между ними чиновничеством. Вследствие же этого царь и не можетзнать правды. «Не уступая ничего из своей власти, самодержавец, созывая собор, найдетверное средство узнать истинные нужды страны и действия своих собственныхслуг». Таким образом, собор должен примирить все противоречия и положить конецвеликой смуте. «Когда царь и земля войдут в непосредственное общение, —указывал Игнатьев, — отпадут все недоразумения и опасения» [31, с.460].
Представителямигородского населения должны были быть только купцы, избираемые от всех гильдийсообща. «Но почему же призывать не вообще от горожан, а исключительно от купцоввопрошает автор. На это две причины: одна про себя, другая про всех. Про себято, что из горожан одно купечество благонадежно. Про всех то, что как бы широкони понимать слово земщина, но городская земщина исконно городская – одниторговцы. Торговые – интересы общерусские и в этом смысле земские. Остальныегорожане разночинцы. Их интересы, как людей каких угодно, но как горожанместно-городские» [30, с.654].
Такимобразом, земский собор должен состоять из представителей трех сословий:крестьян, дворян и купцов, избранных на основе прямых выборов. Игнатьев говорито принципах созыва собора: «… земский собор собирается бессрочно по призывугосудареву, когда и для каких дел государю угодно… Просить о созыве собораимеют право земские самоуправления не ниже уездных и городские» [31, с.556].
Вземском вопросе Игнатьев занимал весьма умеренную позицию, котораясвидетельствовала о боязни правительства идти в данное время на решительный,разрыв с либералами. Но, несмотря на это, Александр III не разделял в вопросе оземстве взглядов, своего министра. В силу этого он не одобрил доклад, аограничился резолюцией: «Читал» [9, с.461].
Послеотставки Игнатьева, сменивший его новый министр внутренних дел, Д.А. Толстойприступил к подготовке изменений положения о земских органах. Он видел ихнедостаток, прежде всего в том, что они являлись органами, выбираемыми на«бессословном основании». Стремление сохранить дворянское землевладение исословный характер монархии отразилось на создании и деятельности Крестьянскогои Дворянского поземельных банков [1, с.435].
Кукреплению главенствующей роли дворянства, а также к тому, чтобы «приструнитьземство», были направлены изменения положения о земских органах. В 1881 г. появилась записка А.Д. Пазухина «О преобразовании местного самоуправления и устройствеземских учреждений» [31, с.355].
Преобразованиепредполагалось осуществить на принципах сословности, отмены «выборного начала»,подчинения органов самоуправления государственной власти. Поскольку, по мнениюавтора, «народ утратил предание повиновения и порядка и является нередко буйнойтолпой», чего не было, когда власть над крестьянами принадлежала членам«высшего служебного сословия», т.е. дворянству, следовало в какой-то формевосстановить эту власть. Для этого по последовавшему в 1889 г. закону был создан институт земских начальников. Каждый уезд делился на участки, в которыеназначались участковые земские начальники из местных потомственных дворян,имевшие в данном уезде земельные владения и высшее или среднее образование.Земский начальник сосредоточивал в своих руках жесткий контроль надкрестьянскими общинами, административную и судебную власть. Мировые судьи былиупразднены в уездах, где были назначены земские начальники. Это была попыткавозродить сословные органы власти потомственного дворянства [30, с.365].
Параллельнос земскими начальниками в уезде действовали уездные окружные суды, членыкоторых рассматривали дела, изъятые у мировых судей, но не перешедшие к земскимначальникам. В городах вместо мировых судей появились городские судьи,назначаемые министром юстиции.Они назначались из числа местных «поместныхземских людей» – дворян и могли полностью распоряжаться жизнью деревни иличностью крестьянина. От него зависела и деятельность сельского схода. «Чегона сход ходить, когда начальник решает», — рассуждали крестьяне [13, с.423].
Внесенныйв 1888 г. Толстым проект земской контрреформы подвергся серьезной критике.Признавая необходимость государственного контроля над органами самоуправления,государственного вмешательства в их деятельность, Победоносцев посчиталнецелесообразным их полное подчинение власти. «Я не вижу ни прямой надобности,ни пользы изменять коренные начала постановки земских учреждений, вводя их в общуюорганизацию учреждений прямо правительственных с характеромслужебно-чиновничьим к бюрократическим». Победоносцев, по его словам, не ожидалпользы от «превращения управ в земские присутствия, коим придается по проекту,несомненно, бюрократический характер». Настаивая на известной «доле свободы»для земства, он доказывал, что опасаться ее при контроле государства нечего[44, с.110].
Критиковалпроект и М.Н. Островский — за ущемление принципа выборности. В отличие отпредставителей либеральной администрации, консерваторы, хотя и делали серьезныезамечания по проекту, в целом готовы были его поддержать — с учетом отдельныхпоправок. Исправленный проект был внесен в Государственный совет в 1890 г. И.Н. Дурново (Д.А. Толстого в 1889 г. не стало), и он снова встретил сопротивлениебольшинства. Замысел «уничтожить теперешнее значение земских учреждений, ихсамостоятельность, выборное начало» оставался неприемлемым и для такихконсерваторов, как К.П. Победоносцев, А.А. Половцев, М.Н. Островский, П.А.Валуев. А вот И.И. Воронцов-Дашков, активно выступивший против закона о земскихначальниках, поддержал проект земской контрреформы [14, с.473].
Вступившеев силу в 1890 г. «Положение о земских учреждениях» усилило контроль над нимиадминистрации, дало значительные преимущества дворянству. При проведениивыборов первая земледельческая курия становилась полностью дворянской. Числогласных от нее увеличивалось, а имущественный ценз для дворян понижался. Резкоповышался избирательный ценз для городской курии, а крестьянская курияпрактически лишалась самостоятельного представительства, ибо избранные земскиегласные подвергались процедуре утверждения губернатором. Все эти меры носили характерконтрреформы, которая еще более увеличила представительство дворян. В 90-х гг.дворяне вместе с чиновниками составляли 55,2% гласных уездных собраний и 89,5%губернских. Однако в условиях буржуазного перерождения дворянства усиление егопозиций не имело заметного политического значения для царизма. По-прежнемуземства находились в оппозиции, а земско-либеральное движение дажеактивизировалось, так как контрреформы расширили его основу. Реакционеров неустраивало и городское самоуправление. С точки зрения правительства егонедостатками были преобладание торгово-промышленных кругов и недостаточностьправительственных полномочий [46, с.256].
Усилилароль дворянства и реформа городского самоуправления. Приступая к пересмотрудействующего городового положения, правительство решило ограничить влияниегородских владельцев в органах самоуправления. Первоначально было предложено,чтобы избирательный ценз определялся не только обладанием недвижимойсобственностью, но и степенью имущественной обеспеченности. Практически этоозначало, что избирательные права получили домовладельцы, владельцы недвижимогоимущества (от 300 до 3000 руб.). Привлечение их к городскому управлению неозначало какую-то демократизацию. Губернские земские присутствияпреобразовывались в присутствия по земским и городским делам, причем егопредставитель от города утверждался администрацией. Ни одно решение городскойдумы не могло вступить в действие без разрешения губернского начальства. Однакопереход к новым избирательным основам несколько расширял круг избирателей, чтосамо по себе уже не устраивало царизм. Надо добавить, что, продолжая политикуна укрепление положения дворянства, Николай II учредил в 1897 г. «Особое совещание по делам дворянского сословия» и значительно ограничил возможностьполучения дворянства выходцам из других социальных слоев [30, с.211].
Итак,в результате реформирования земства дворянство получило возможность избиратьбольшую часть выборных земских деятелей – гласных (около 57%). Имущественныйценз (минимальный уровень доходов, дающий право представителю того или иногосословия участвовать в деятельности земских учреждений) понижался до дворян иповышался для городского населения [5, с.335].
Крестьяневообще потеряли право выбирать гласных, так как теперь их назначал губернаториз среды крестьянских выборщиков – лиц, уполномоченных крестьянскими обществамиучаствовать в выборах. Вновь избранные земские гласные утверждалисьгубернатором, что ставило земские учреждения под жёсткий контроль государства.Фактически это перечёркивало главную идею земства – независимость от органовгосударственной власти и царя в решении вопросов местного самоуправления [5,с.215].
«Положениео земских учреждениях» (1890 г.) значительно отличалось от первоначальногоплана контрреформы. Проект Толстого — Пазухина, приверженцем которого былКатков, так и не прошел. Правительство вынуждено было учесть общественныенастроения, поддержку обществом земской деятельности, защиту самоуправления впечати. Немалую роль сыграло здесь и отсутствие единства в рядах консерваторов,часть которых снова сомкнулась с либеральной бюрократией.
В90-е годы натиск на земское самоуправление консервативной печати несколькоослабевает. Консерваторы, казалось, были удовлетворены Земским положением 1890 г. — охранительная печать приветствовала новый закон как положивший конец «разобщению земской игосударственной власти» в заведовании местными делами. «Русский вестник»,«Московские ведомости» отмечали, что усиление правительственного контролясможет положить конец «безответственности земства». Однако, имея в видупредставления покойного редактора этих изданий о том, какой быть контрреформе,можно сказать, что Катков отнес бы «Земское положение» к паллиативным мерам,которые не одобрял [47, с.446].
Новыйзакон не внес коренных изменений в деятельность земства, не изменил егохарактера, хотя и усилил правительственный контроль над самоуправлением.Несмотря на «поправки» к реформе 1864 г., земство не стало дворянским, какзадумывали консерваторы.
Такимобразом, итогом проведения контрреформ стало создание административных органовуправления деревней; сведение к минимуму роли общественного самоуправления вземских и городских учреждениях, усиление контроля Министерства внутренних делнад ними; ограничение выборного начала при замещении должностей.
Судебнаяконтрреформа:
а)существенно изменила порядок расследования и судебного рассмотренияполитических преступлений и ограничила права подсудимых;
б)ограничила и частично отменила такие демократические институты, какнезависимость и несменяемость судей, гласность и состязательностьсудопроизводства, рассмотрение уголовных дел с участием присяжных заседателей иправо подсудимого на защиту;
в)почти упразднила мировую юстицию, осуществила слияние в низшем звенеадминистративной власти с властью судебной.
Принятыезаконы должны были вернуть дворянству его положение в управлении государством иобществом, сохранить сословную структуру и самодержавие власти. Однако это непроизошло.
Земскаяконтрреформа не остановила земского движения, но настроила значительную частьземцев против самодержавия. Увеличенный избирательный ценз при проведениигородской реформы стал ещё одним стимулом для деловых людей, чтобы задуматься оповышении уровня своих доходов. Это в свою очередь способствовало развитиюгородской экономики, усилению городской буржуазии, требующей от самодержавияпредоставления ей всё новых и новых прав.
5.КОНСЕРВАТИВНАЯ ПРЕССА И ТЕОРЕТИКИ КОНСЕРВАТИВНОЙ МЫСЛИ О КОНТРРЕФОРМАХ В РОССИИВ 80-90-х гг. XIX в.
Критиказемских учреждений и земской деятельности консерваторами не только усиливаласьс первых дней царствования Александра III, но и стала сопровождаться призывомисправить «роковую ошибку» — покончить с «либеральным обманом» в виде «земскогопарламента». В войне охранителей с земством тон задавали «Московские ведомости»и «Русский вестник» М.Н. Каткова. Не отставал от них и «Гражданин» В.П.Мещерского, иногда даже опережая по части бездоказательных обвинений земскихдеятелей. «Новое время» и «Санкт-Петербургские ведомости» оставалисьнепоследовательными: совершая нападки на земства, сообщали немало ценнойинформации о конкретной их деятельности.
Вконсервативной печати привычным стало списывать на земское и крестьянскоесамоуправление все невзгоды текущей жизни – от пустых продовольственных складовдо неисправных мостов и бездорожья. Передовые Каткова, «Дневник писателя»Мещерского и другие близкие им издания указывают на самоуправление как наглавный источник всех бед и неурядиц в городе и деревне [14, с.320].
Корреспонденциис мест пестрят сведениями о злоупотреблениях земцев — растратах земскихсредств, коррупции, дезорганизации. Консерваторы смело черпают негативные фактыиз либеральной и демократической журналистики, где земская деятельностьпользуется пристальным вниманием и отнюдь не идеализируется. Симптоматично,что, используя в своих передовицах очерки Г.И. Успенского о земском«хищничестве», Катков, резко отрицательно относившийся к его творчеству,отмечает его талант и реализм народнического писателя [37]. Статья «Русскоговестника» – «Земские деятели и сеятели» (без подписи), которой Катков посвятилспециальную передовую, обращала внимание на то, что «к земскому пирогу нередкопристраиваются сосланные в данную местность политические преступники», отмечая,что в составе земских сил немало «неблагонадежных» элементов [44, с.105].
Стольже ожесточенно обличается и городское самоуправление, по словам идеолога консерватизма,оказавшееся причиной разорения городов. Сведения о «разграблении городов подохраной городской конституции», «о земском хищничестве» совсем вытеснили состраниц охранительских изданий факты казнокрадства государственных чиновников[14, с.436].
Заявляяо ненависти народа к земству, В.П. Мещерский, основную задачу власти видел в«упорядочении земского управления, оздоровлении земства». Катков же настаивална том, что речь должна идти об отмене основных принципов местногосамоуправления: выборности, всесословности и независимости, а не о частныхпоправках к его деятельности [19, с.358].
Ужев 1884 г. в верхах ознакомились с запиской А.Д. Пазухина «О преобразовании вместном управлении и устройстве земских учреждений», составленной по поручениюТолстого. Преобразования мыслились на принципе сословности, отмене выборногоначала и подчинения органов самоуправления государственной власти. Победоносцевдоказывал невозможность заняться коренной перестройкой всех местных учрежденийодновременно, советуя начать с крестьянского самоуправления, которое касается90 млн. населения и требует неотлагательных перемен [13, с.345]. Созданная ещепри Н.П. Игнатьеве для разработки реформы местного управления комиссия М.С.Каханова подготовила его проект. Однако предложение создать новуюадминистративно-территориальную единицу — всесословную волость — не встретилоподдержки со стороны тех членов комиссии, которыми ее пополнил Д.А. Толстой.Министр внутренних дел ввел в Кахановскую комиссию представителей от губерний — консервативных помещиков, так и не смирившихся с реформами 1860-х годов. Онивстали на защиту проекта Толстого — Пазухина, по которому властью в уездестановились земские начальники, назначенные из поместного дворянства и сосредоточившиев своем лице функции административные и судебные [19, с.217-218].
Контурыэтого плана уже проглядывали в консервативной публицистике, где решалисьвопросы местного управления. Спор о том, каким ему быть, продолжался и послеликвидации Кахановской комиссии в апреле 1885 г. Либеральные издания высказали приверженность к проекту всесловной волости, сохранявшему крестьянскоесамоуправление. «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русские ведомости»высказались против особой власти для крестьян, считая необходимым и на низшейстудии управления сохранить его административно-территориальный, а не условныйхарактер [40, с.327].
Защитеэтого мнения была посвящена статья в «Вестнике Европы» К.К. Арсеньева. Авторссылался на европейский опыт, не знающий прецедента соединения в одном лицеадминистративных, судебных и полицейских функций. Арсеньев полагал, чтоподобное соединение противоречит общим основам государственного управления [13,с.325]. Отвечавший «Вестнику Европы» К.Ф. Головин доказывал, что слияниеадминистративной и судебной власти на низшей ступени управления закономерно ицелесообразно. Ссылку на европейский опыт он отметал как не имеющую веса длярешения русских вопросов. По словам Головина, с отменой института мировых посредников«управления в более широком смысле, служащего для охраны и развития народногоблагосостояния, не существует вовсе» [14, с.455]. Крестьянское самоуправлениеон, как и большинство консерваторов, отождествлял с безначалием. Он объяснялэтим «безначалием» рост числа безлошадных и бездомных хозяев, ростовщичество,распространение кабаков. Головин напоминал, что либеральная печать всегдапротестовала против контроля власти над самоуправлением, но когда властьотступила от этой своей обязанности, самоуправление обнаружило полное«административное бессилие». Между правительством и выборными органами, с однойстороны, и крестьянской массой, с другой, оказалось пустое место [14, с.322].
Развивая,таким образом, тезис Каткова о «самоустранении» власти, Головин одновременнопропагандирует идеи проекта Толстого — Пазухина. О делах Кахановской комиссии иСовещания по преобразованию местного управления, созывавшегося после еероспуска, он мог знать не только от осведомленного редактора «Русскоговестника». Консервативный предводитель елецкого дворянства, введенный вкомиссию — С.С. Бехтеев — был другом Головина. Возможно, с его слов Головин иповторял доводы консерваторов в защиту проекта Пазухина. Он убеждал, чторазделение властей мужику непонятно, что лишние должностные лица в местномуправлении только увеличат путаницу, и содержание их ляжет тяжестью на народ.Головин отвергал опасения «Вестника Европы», что выдвижение дворянства наруководящие посты в управлении может быть воспринято как возрождение его старойвласти над крестьянством. По словам консервативного писателя практикадоказывает, что помещики будут действовать не в своих интересах, а учтутместные нужды. Главную опасность Головин видел как раз во всесословной волости.Он определял ее как волостной парламент, где будет заседать интеллигенция, анарод останется ни с чем [30, с.328].
РазъясненияГоловина, что народ не признает разделения власти и воспринимает ее лишь кактвердое единоначалие, а не коллегиальность, весьма близки тем, что давал царюК.П. Победоносцев по поводу проекта Пазухина — Толстого. Не сомневавшийся втом, что «крестьянское общежитие настоятельно требует власти и порядка»,которых ему не в состоянии дать самоуправление, обер-прокурор Св. Синодаубежден, что «власть сельского старосты, волостного старшины осталась на бумагеоттого, что она бесформенная, выборная и лишенная авторитета, не связанная систочником авторитета в государстве». По его мнению «власть для того, чтобыбыть властью в государстве, действительно должна носить на себе печатьгосударства и иметь опору вне среды местной общественности и выше ее». Выборноеначало, вообще ненавистное идеологу консерватизма, он считал для крестьянскогомира особенно противопоказанным. «Сельская власть, завися исключительно отвыбора, большей частью беспорядочного, случайного или прямо развратного,чувствует около себя лишь гнетущую силу той же беспорядочной среды, которая еевыбрала...» [44, с.206].
Разногласияпо проблемам местного самоуправления Победоносцев назвал теоретическими, а непрактическими. Однако у консерваторов были разногласия не только с либеральнойбюрократией. В консервативной среде обнаружились свои расхождения во взглядахна местное управление, отчетливо проявившиеся при обсуждении проекта егопреобразования в общем собрании Государственного совета. Проект закона оземских начальниках, которым подчинялось бы крестьянское самоуправление, у рядаконсерваторов вызвал опасения роста недовольства в деревне, обостренияположения в ней.
Водном ряду с выступившими против него либеральными администраторами (барон А.П.Николаи, А.А. Абаза, Д.М. Сольский, М.С. Каханов, Н.Х. Бунге, Н.И. Стояновскийи др.) оказались великие князья Михаил Николаевич, Владимир Александрович,Алексей Александрович, М.Х. Рейтерн, П.А. Валуев, И.А. Вышнеградский, П.С.Ванновский, Н.А. Новосельский, А.Е. Тимашев, Н.В. Исаков, граф И.И.Воронцов-Дашков и другие консерваторы. Воронцов-Дашков представил свой проектпреобразования местного управления. Соглашаясь с основами плана Пазухина, — сего сословным принципом, ограничением выборного начала, подчинениемкрестьянских органов самоуправления государственной власти, — он выступилпротив соединения в лице уездных начальников административных и судебныхфункций. В его проекте судебная власть оставалась независимой от административной[19, с.388-389]. Александр III не без воздействия Победоносцева, Толстого иКаткова присоединился к меньшинству (13 против 39).
Законо земских начальниках 1889 г. был обоснован консерваторами и отвечал их стремлениям,воссоздавая некий эквивалент вотчинной власти помещиков в деревне. Создаваяусловия для престижной службы дворян, он способствовал возрождению ихпривилегий. Призванный укрепить существующий порядок, он содействовалконсервации старых, отживающих его основ. Но, забегая вперед, стоит сказать,что ни «охраны», ни «развития народного благосостояния», как обещаликонсерваторы, он не принес. Подтвердив опасения либеральных администраторов иразумной части консервативной группировки, закон 1889 г. способствовал усилению социальной напряженности в деревне [9, с.359].
Ещеболее серьезные трудности в продвижении ожидали проект земской контрреформы,подготовленный Д.А. Толстым и А.Д. Пазухиным. Он, по сути, пересматривал основыместного самоуправления: планировались ликвидация выборности земских органов,введение сословного принципа при их формировании и полное подчинение ихадминистрации. Доказывая, что независимость земств, выборное начало несогласуются с принципами монархии, охранители особое внимание обращали навосприятие либеральной журналистикой земства как «подготовительной школыгражданственности». «Сокрушить земства» как «последнюю станцию до конституции»призывал «Гражданин». В статье Н.П. Семенова «Наши реформы», обратившей на себявнимание в «верхах», тотальной критике подверглись все преобразования 60-хгодов, но автор подчеркивает особую значимость перестройки местногосамоуправления. «Самое главное — устроить на твердых началах и поставить вправильное отношение к высшему центральному правительству земство и местноеуправление, ибо через их посредство верховная власть может войти в более теснуюсвязь с народом». Та же мысль — в статьях К.Ф. Головина и Н.А. Новосельского(как и Н.П. Семенов, принадлежавших в высшей бюрократии). Здесь утверждалсявред выборности, бессословности, но главное внимание уделялось проблемесоотношения местного самоуправления и власти. Критикуя «обособленность» земстваот государственных учреждений, авторы говорили о необходимости ввести земскиеорганы в общую систему» [5, с.321].
Опираясьна консервативную публицистику, обер-прокурор Синода писал в 1886 г. царю как бы от лица общественного мнения: «Необходимо изменить нынешний характер земскихучреждений, безответственных, отрешенных от центральной администрации ипредоставленных всем случайностям выбора» [44, с.206]. Катков до конца своейдеятельности высказывал уверенность, что «для очищения дум и земств ничегоиного придумать нельзя, как изменения не каких-либо второстепенных условий, аименно основных законов их организации» [35]. В отличие от Победоносцева, онбыл противником постепенности в перестройке земского дела, паллиативных мер поотношению к нему.
Либеральныеиздания – «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русские ведомости» — отстаивализемскую реформу перед лицом охранителей более последовательно, чемдемократическая печать. В народнических журналах — до конца 80-х годов — кземству как учреждению, «дарованному» свыше, отношение было несколько скептическое.С аргументированными статьями в защиту земского самоуправления выступили А.Д.Градовский, В.А. Гольцев, В.Ю. Скалой. Скалой, сотрудничавший весьмаплодотворно в «Русских ведомостях», много писал и в недолговечном органе«Земство». Собранные в отдельном издании его выступления по земскому вопросуКатков посчитал наиболее яркими и типичными для либеральной позиции — онпосвятил брошюре Скалона «Земские взгляды на реформу местного управления» рядпередовых, попутно касаясь его мнения о самоуправлении — земском и крестьянском[35].
Критическиотносясь к состоянию земства, Скалон видел одну из причин неустройства земскогодела в его зависимости от администрации и неоправданных ограничениях. Нестолько расширение, сколько соблюдение прав местного самоуправления могло бы,по его мнению, способствовать более твердой и правильной земской деятельности.Скалон признавал, как и другие сторонники земского самоуправления, законным иуместным государственный контроль над местным самоуправлением, но при уважениивластью самостоятельности земских органов [14, с.324].
Полемизируясо Скалоном, Катков, согласный с его критикой земской деятельности, замечал,что «виды на лечение земства» у него иные, чем у либералов. О расширении правземских учреждений, по его словам, не может быть и речи: «зло происходит оттого, что правительство слишком сильно устранило себя от самых властныхфункций… в городских, земских и судебных учреждениях» [36]. Яростно обличая«самоотречение» правительства от своих прямых обязанностей, идеолог самодержавиятребует «коренного изменения системы местного управления». Все, что называетсявластью, — пусть даже самого местного значения – «все обязательно должнопринадлежать правительству и только правительству», — повторяет он [36].
Катков,однако, далеко не все отвергал в либеральной концепции самоуправления. Он взялна вооружение «государственную теорию» местного самоуправления, завоевавшуюопределенный авторитет в либеральной среде. Наиболее серьезное обоснование онаполучила в трудах А.Д. Градовского и Н.М. Коркунова — видных либеральныхправоведов. «Государственная теория» отрицала принципиальную разницу междудеятельностью государства и местных органов самоуправления: они одной природы.Государство, передавая некоторые собственные задачи местному населению, обязанопредоставить им права и создать условия действовать как органам власти. Земскиеучреждения должны получать возможность осуществлять «акт власти», только тогдаони станут опорой правительства. Исходя из однотипной природы земства игосударства, либеральная мысль требовала для местного самоуправления властныхполномочий [13, с.399].
Средиконсерваторов «государственной теории» органов самоуправления придерживалсяВ.П. Безобразов, на страницах «Русского вестника» развивший некоторые ееположения. В своих статьях он особенно ссылался на Р. Гнейста, не скрывая, чтово многом следует за ним в понимании соотношения общественного игосударственного управления. Для Безобразова они «двоякие органы одного и тогоже организма, различные формы одной и той же власти». Самоуправление,противостоящее бюрократическому управлению, в соединении с ним создаетравновесие государственных органов [5, с.369].
По-видимому,в Кахановской комиссии оказалось нимало сторонников государственной природысамоуправления. В докладе царю Д.А. Толстой особо выделил убеждение комиссии,что земские установления «…должны быть признаваемы за такие, кои наравне справительственными связаны исполнять в указанных законом пределах возложенныена них высочайшей властью дела по различным отраслям управления». Мысль ослиянии земских органов с государственными, воплощенная в проекте Пазухина —Толстого, не нашла поддержки не только у либеральных администраторов [19,с.232].
Победоносцев,одобрив сословный принцип, положенный в основу «проекта, как и ограничениевыборного начала и числа избираемых гласных («чем теснее круг избираемых, темблагонадежнее выборы»), не согласился с поглощением земских органовгосударственной системой сведения на нет в проекте самостоятельности земскихсобраний, замена земских управ (исполнительных органов земства) земскимиприсутствиями, неизбиравшимися, а назначавшимися властью, — все это встретилонеприятие обер-прокурора Синода, как и ряда консерваторов, снова оказавшихся водном стане с либеральной бюрократией. Внесенный в 1888 г. Толстым проект земской контрреформы подвергся серьезной критике. Признавая необходимостьгосударственного контроля над органами самоуправления, государственноговмешательства в их деятельность, Победоносцев посчитал нецелесообразным ихполное подчинение власти. «Я не вижу ни прямой надобности, ни пользы изменятькоренные начала постановки земских учреждений, вводя их в общую организациюучреждений прямо правительственных с характером служебно-чиновничьим и бюрократическим»[40, с.280]. Победоносцев, по его словам, не ожидал пользы от «превращенияуправ в земские присутствия, коим придается по проекту, несомненно,бюрократический характер». Настаивая на известной «доле свободы» для земства,он доказывал, что опасаться ее при контроле государства нечего [19, с.406].
Критиковалпроект и М.Н. Островский — за ущемление принципа выборности. В отличие отпредставителей либеральной администрации, консерваторы, хотя и делали серьезныезамечания по проекту, в целом готовы были его поддержать — с учетом отдельныхпоправок. Исправленный проект был внесен в Государственный совет в 1890 г. И.Н. Дурново (Д.А. Толстого в 1889 г. не стало), и он снова встретил сопротивлениебольшинства. Замысел «уничтожить теперешнее значение земских учреждений, ихсамостоятельность, выборное начало» оставался неприемлемым и для такихконсерваторов, как К.П. Победоносцев, А.А. Половцев, М.Н. Островский, П.А.Валуев. И.И. Воронцов-Дашков, активно выступивший против закона о земскихначальниках, поддержал проект земской контрреформы [9, с.531].
В90-е годы натиск на земское самоуправление консервативной печати несколькоослабевает. Консерваторы, казалось, были удовлетворены Земским положением 1890 г. — охранительная печать приветствовала новый закон как положивший конец «разобщению земской игосударственной власти» в заведовании местными делами. «Русский вестник»,«Московские ведомости» отмечали, что усиление правительственного контролясможет положить конец «безответственности земства». Однако, имея в видупредставления покойного редактора этих изданий о том, какой быть контрреформе,можно сказать, что Катков отнес бы «Земское положение» к паллиативным мерам, которыене одобрял [6, с.275].
Новыйзакон не внес коренных изменений в деятельность земства, не изменил егохарактера, хотя и усилил правительственный контроль над самоуправлением.Несмотря на «поправки» к реформе 1864 г., земство не стало дворянским, какзадумывали консерваторы. Хотя процент дворян в земстве достаточно вырос, всамом дворянстве уже усиливались тенденции к всесословности. Действительностьпо-своему противостояла планам охранителей [9, с.452].
Такимобразом, в контрреформах, и в консервативных инициативах ведущихгосударственных деятелей 80-90-х гг. XIXв., которые проводились и через прессу, прослеживается два направления. Первое- возвышение дворянства, попытка подчеркнуть юридическую обособленностьизбранного сословия и поддержать его экономическое положение. Второе — усилениегосударственного давления на общество, предельное ограничение местнойинициативы, с тем чтобы пресечь любой зародыш антиправительственных действий.
/>ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Всемероприятия, проводимые при Александре IIIв противовес предыдущим реформам 1860-1870-х гг., обладали одной общей ярковыраженной чертой. Государство, стремилось ничего не оставлять вне своегоконтроля. Отсюда было постоянное стремление властей повсюду иметь за всемследящего и всем руководящего «государева чиновника – будь то губернатор,земский начальник, цензор или попечитель учебного округа» [8, с.200]. Это сталоитогом развития российской самодержавной государственности, достигшей приАлександре III своей вершины.
Неследует думать, что ужесточение контроля со стороны государства было следствиемнедобрых намерений людей, озабоченных лишь тем, чтобы удержать власть в своихруках. Напротив, представление о сильной государственной власти, какединственном условии самосохранения общества исходило от деятелей, искреннезаботившихся о спокойствии и благе России. Одним из них был К.П. Победоносцев,всесильный обер-прокурор Синода, детально разработавший идею русскойнациональной государственности.
Победоносцевсчитал, что западные парламентарные демократии изначально порочны, посколькупостоянно обсуждают, толкуют и изменяют государственный закон в угоду времени,а также интересам тех или иных групп людей. Между тем такие интересы могли бытьвременными, к тому же они не всегда совпадали с интересами всего народа. Идеяже российской самодержавной государственности, освящённой самой церковью,предполагала, с точки зрения Победоносцева, лишь один вариант толкованиягосударственных законов – заботу о благе и спокойствии народа. Собственно законсвоим первоначальным источником имеет, как писал Победоносцев, «жизнь народа иеё хозяйственные условия» [43, с.193]. Изначальное содержание закона, необлачённое в слова, несёт в себе народ. Формулирует же закон и следит за егоисполнением государство. Именно оно – в силу священной природы царской власти –исходит при толковании законов из единственно правильной, никем не оспариваемойточки зрения [43, с.193]. В этом и состояло, по мнению Победоносцева, главноепреимущество российского государственного устройства перед западным. Российскаягосударственность воплотила в себе идею совершенной государственной власти,которая охраняет благо народа и в своей законодательной деятельности исходит изреальных условий народной жизни.
ПравительствоАлександра III считало, что реформа должна лишь следовать за жизнью, а неменять её. Приверженцы охранительного курса полагали, что Россия ещё не готовак тем преобразованиям, которые проводил в жизнь Александр II. Поэтому 80-е –начало 90-х гг. ХIX в. запомнились современникам как пора выжидания, затишья,«болезненного спокойствия». «Болезненного» потому, что Россия требовалапродолжения реформ.
Проводимыев «жизненных интересах народа» контрреформы оказались бессильными перед самимтечением жизни. Земская контрреформа не остановила земского движения, нонастроила значительную часть земцев против самодержавия. Увеличенныйизбирательный ценз при проведении городской контреформы стал ещё одним стимуломдля деловых людей, чтобы задуматься о повышении уровня своих доходов. Это всвою очередь способствовало развитию городской экономики, усилению городскойбуржуазии, требующей от самодержавия предоставления ей всё новых и новых прав.
Контрреформыв сфере образования также дали результат, прямо противоположный ожидаемому: вуниверситетах усилился дух свободомыслия. Не имели успеха и мероприятияправительства в области печати: количество изданий в России год от годаувеличивалось.
Реальныеитоги контрреформ в полной мере дали знать о себе тяжелейшими социальнымипотрясениями в начале XX в. Однако в последние годы ХIХ в., на исходецарствования главного «контрреформатора» Александра III, власти имели «хорошиерезультаты»: основные цели, намеченные в царском манифесте 1881 г., казались достигнутыми или близкими к достижению. Самодержавие находилось в зените,территория империи увеличивалась за счёт завершившегося присоединениясреднеазиатских земель, международное положении России упрочилось, а внутренниймир, хоть и призрачный, всё же поддерживался. И лишь два крупных событияомрачили последние годы царствования Александра III. Они приподняли завесу надреальным положением вещей в империи. Неурожай и голод 1891 г., а также последовавшая вскоре эпидемия холеры обнаружили неспособность государствасправляться с результатами стихийных бедствий, страшную нищету народа.
«Неподвижныегазетчики на углах, без выкриков, без движений, неуклюже приросшие к тротуарам,узкие пролётки с маленькой откидной скамеечкой для третьего, и, одно к одному,- девяностые годы, — вспоминал О.Э. Мандельштам, — слагаются из картинразорванных, но внутренне связанных тихим убожеством и болезненной, обречённойпровинциальностью умирающей жизни». Время не стоит на месте, но два последнихдесятилетия XIX в. останутся в памяти потомков как эпоха, обладавшая особымисторическим ароматом, своим, пусть еле слышным в мировой истории, «шумом»(«Шум времени» — такое название дал своим воспоминаниям О.Э. Мандельштам) [21,с.14].
Однакоспокойствие и тишина уходящего века не означали молчания, историческогопровала, упадка. Жизнь вопреки диктуемым ей правилам, продолжалась, заставляякаждого совершать собственный неповторимый выбор. Прислушаться к тишине этойэпохи стоит хотя бы потому, что именно в последние десятилетия XIX столетияросли и воспитывались люди, которые в недалёком будущем стали вершителями судебРоссии.
/>СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Абрамов, В.Ф. Российское земство:экономика, финансы, культура [Текст] / В.Ф. Амбаров. — М.: Ника, 1996. – 568 с.
2. Балуев, Б.П. Политическая реакция80-х годов XIX в. и русская журналистика [Текст]:научное издание / Б.П. Балуев. – М.: Наука, 1971. – 377 с.
3. Богданович, А. Три самодержца[Текст] / А. Богданович. – М.: Новости, 1990. – 378 с.
4.Боханов, А.Н. Император Александр III[Текст]: научное издание / А. Н. Боханов. – М.: АСТ, 1998. – 455 с.
5.В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией [Текст] // Хрестоматия поистории российской общественной мысли XIX-XX вв. — М.: Логос, 2000. – 865 с.
6.Великие реформы в России. 1856-1874 гг. [Текст] / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М.: МГУ, 1992. – 457 с.
7.Виленский, Б.В. Судебная контрреформа в России // Ученые труды [Текст]: ученыетруды Саратовского юридического института / Б.В. Виленский. — Саратов:Коммунист, 1965. — Вып. 2. — С. 258-300.
8.Власть и реформы [Текст] / Отв. ред. Б.В. Ананьич. – Спб.: Нева, 1996. – 432 с.
9.Гармиза, В.В. Подготовка земской реформы 1864 года [Текст] / В. В. Гармиза. — М.: МГУ, 1957. – 612 с.
10.Гернет, Н.М. История русской тюрьмы [Текст]: документально-публицистическийочерк / Н.М. Гернет. – М.: Международные отношения, 1961. — Т.3. – 315 с.
11.Гиндин, И.Ф. Государственный банк и экономическая политика царскогоправительства (1861-1892 годы) [Текст]: научное издание / И.Ф. Гиндлин. – М.:МГУ, 1960. – 293 с.
12.Готье, Ю.В. Победоносцев и наследник Александр Александрович (1865-1881)[Текст] / Ю.В. Готье // Труды публичной библиотеки им. В.И. Ленина –– М.:Политиздат, 1928. — Сборник 2. – 234 с.
13.Гриценко, Н.Ф. Консервативная стабилизация в России в 1881-94 гг. Политическийи духовные аспекты внутренней политики [Текст] / Н.Ф. Грищенко. — М.: Наука,2002. – 524 с.
14.Гросул, В.Я., Интенберг, Г.С., Твардовская, В.А., Шацило, К.Ф., Эймонтова, Р.Г.Российский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика [Текст] / В.Я.Гросул, Г.С. Интенберг, В.А. Твардовская, К.Ф. Шацило, Р.Г. Эймонтова. — М.:Прогресс – традиция, 2000. – 894 с.
15.Есин, Б.И. История русской журналистики XIXв. [Текст]: обзор русской журналистики XIXв. / Б.И. Есин. – М.: Наука, 1989. – 311 с.
16.Жирков, Г.В. История цензуры в России XIX– XX вв. [Текст]: научное издание /Г.В. Жирков. – М.: Гардарики, 2001. – 375 с.
17.Зайончковский, П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в XIXв. [Текст] / П. А. Зайончковский. – М.: Наука, 1978. – 289 с.
18.Зайончковский, П.А. Российское самодержавие в конце XIXстолетия [Текст] / П.А. Зайончковский. – М.: Наука, 1970. – 322 с.
19.Зайончковский, П.А. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х гг. [Текст] /П.А. Зайочковский. — М.: Просвещение, 1964. – 789 с.
20.Змеев, В.А. Эволюция высшей школы Российской империи [Текст]: [научное издание]/ В.А. Змеев. – М.: Инфра-М, 1998. – 287 с.
21.Ильин, В.В., Панарин, А.С., Ахиезер, А С. Реформы и контрреформы в России.Циклы модернизационного процесса [Текст]: научное издание / В.В. Ильин, А.С.Панарин, А.С. Ахиезер. – М.: Вече, 1996. – 473 с.
22Исаев, И.А. История Отечества [Текст]: учебник / И.А. Исаев. — М.: Юрист, 1997.– 411 с.
23.Исторический очерк развития церковных школ за истекшее двадцатилетие(1884-1904) [Текст]: историко-статистическое издание. – СПб., 1909. – 258 с.
24.История России XIX – начала XXвв. [Текст]: учебник для исторических факультетов университетов / Под ред. В.А.Федорова. – М.: Гардарики, 1998. – 432 с.
25.История России и её ближайших соседей [Текст]: энциклопедия. — Ч.2. — Т.5 / Подред. М. Аксёнова. – М.: Аванта+, 1997. – 716 с.
26.История России [Текст]: учебник / Под редакцией А А. Чернобаева, И.Е. Горелова,М.Н. Зуева. — М.: Высшая школа, 2001. – 629 с.
27.История России IX-XIX века [Текст]: учебник для вузов / Под. ред. В.М.Козьменко. — М.: Рекорд, 2003. – 515 с.
28.Катков, М.Н. Собрание передовых статей «Московских ведомостей». [Текст]:электронный ресурс // Режим доступа: www.rulex.ru/01110724.htm. – Т.2. –Ч.2. – М., 1898. – 421 с.
29.Константинов, Н.А., Струминский, В.Я. Очерки по истории начального образованияв России [Текст]: научное издание / Н.А. Константинов, В.Я. Струминский. – М.:Просвещение, 1953. – 491 с.
30.Корелин, А.П. Дворянство в пореформенной России 1861-1904 гг. [Текст] / А.П.Корелин. — М.: Наука, 1979. – 710 с.
31.Корнилов, А.А Курс истории России XIX в. [Текст] / А.А. Корнилов. — М.: Наука,1993. – 590 с.
32.Корольков, А. Жизнь и царствование императора Александра III[Текст] / А. Корольков. – Киев, 1901. – 225 с.
33.Клейн, В.С. Россия между реформой и диктатурой (1861-1920) [Текст] / В.С. Клейн// Вопросы истории. — 1991. — № 9-10. – С. 34-45.
34.Кузнецова, Е.Н. Позиции правящей верхушки при подготовке контрреформ 80 — 90-хгодов в России [Текст] / Е.Н. Кузнецова // Правоведение. — 1976. — № 5. — С.66-74.
35.Московские ведомости [Текст]: электронный ресурс. — Москва: 1884. — 6 окт. — №278 // Режим доступа: www.history.ru
36.Московские ведомости [Текст]: электронный ресурс. — Москва: 1885. — 21 июня. — № 24 // Режим доступа: www.history.ru
37.Московские ведомости [Текст]: электронный ресурс. — Москва: 1885. — 16 июня. — № 164 // Режим доступа: www.history.ru
38.Немытина М.В. Судебная контрреформа и комиссия Н.В. Муравьева: автореф. дис.на соиск. уч. степ. канд. юрид. наук / М.В. Немытина; Саратовский юрид.институт. — Саратов, 1987. — 148 c.
39.Новиков, А.В. Российские консерваторы М.Н. Катков, Д.А. Толстой, К.П.Победоносцев и самодержавие (середина XIX– начало XX вв.) автореф. дис. насоиск. уч. степ. канд. ист. наук / А.В. Новиков; Московский государственныйуниверситет. – М.: Терра, 2001. – 78 с.
40.Пайпс, Ричард Россия при старом режиме [Текст] / П. Ричард. – М.: Захаров,2004. – 496 с.
41.О вступлении приговоров в законную силу [Текст]: [ст. 941 Устава уголовногосудопроизводства Российской империи] // Российское законодательство X-XX вв. в10 томах / Под ред. Н.В. Струнникова. – Т.8: Судебная реформа. – М.:Юридическая литература, 1991. – 496 с.
42.Победоносцев, К.П. Великая ложь нашего времени [Текст] / К. П. Победоносцев. — М.: Наука, 1996. – 321 с.
43.Победоносцев, К.П. Письма к Александру III. Победоносцев и его корреспонденты[Текст] / К.П. Победоносцев. — М.: Наука, 1973. — Т.1. – 311 с.
44.Победоносцев, К.П. Письма к Александру III. Победоносцев и его корреспонденты[Текст] / К.П. Победоносцев. — М.: Наука, 1974. — Т.2. – 315 с.
45.Реформы в России XVI-XIX века [Текст] / Под ред. И.А. Бульгина, А.В. Демкина. — М.: Наука, 1992. – 748 с.
46.Реформы и контрреформы в России [Текст] / Под ред. В. В. Ильина. — М.: Ника,1996. – 543 с.
47.Россия на волнах реформ: Александр III против Александра II [Текст] // Знание –сила. — 1992. – Тематический выпуск журнала. – С. 446.
48.Судебная реформа 1864 г. [Текст] // Советская историческая энциклопедия. — М.:Просвещение, 1971. – С. 821.
49.Татищев, С.С. Император Александр II: Его жизнь и царствование [Текст] / С.С.Татищев. — М.: Алгоритм, 1996. – 521 с.
50.Тюкавкин, В.Г. Изложение рассказа Лорис-Меликова о Совете министров [Текст] /В.Г. Тюкавкин // Хрестоматия по истории СССР 1861-1917 гг. — М.: Просвещение,1990. – С. 196.
51.Федоров, В.А. История России 1861-1917 гг. [Текст]: учебник. — М.: Высшаяшкола, 2001. – 320 с.
52.Характеристика «Программы» Лорис-Миликова по конституционному устройствуРоссийской империи // Хрестоматия по истории Отечества XIX – начало XX вв.[Текст]: сборник документов и материалов по истории России в XIX – начале XXвв. / Под ред. Л.М. Ляшенко. – М.: Аспект-Пресс, 1997. – 457 с.
53.Чернуха, В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х годовXIX в. [Текст] / Под ред. Р. Ганелина. — Л.: Наука, 1978. – 564 с.
54.Чибиряев, С. А. История Государства и права России [Текст] / С.А. Чибиряев. –М.: Прогресс, 1998. – 436 с.
55.Шепелев, Л.Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Проблемыторгово-промышленной политики [Текст]: научное издание / Л.Е. Щепелев. — Л.:Нева, 1981. – 358 с.
56.Яковлев, А.И. Александр II и его эпоха [Текст]: научное издание / А.И. Яковлев.- М.: Знание, 1992. – 594 с.