План
Введение
Глава I. Истокикульта императора
1.1 Сакральное почитание правителей в древности вне пределов Рима
1.2 Римские традиции сакрализации власти и культа личности
Глава II.Становление культа императоров
2.1 Зарождение императорского культав эпоху гражданских войн. Культ Цезаря
2.2 Становление императорскогокульта при Октавиане Августе
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Римский культ императоров вызывает немало вопросов, которымпосвящена весьма значительная историография. Среди них проблема места культа врелигиозной системе Империи, сочетания в нем персональных и властных факторов,соотношение культа императора с культами других богов. Важнейшим является такжевопрос о том, в какой степени традиция чествования была укоренена в римском прошлом.В трудах отечественных и зарубежных исследователей представлен богатейшийматериал по различным вопросам истории римской религии и, в частности,освещаются проблемы возникновения императорского культа, хотя последнимуделяется внимание в несколько меньшей степени. Из последних посвященных даннойпроблеме работ связанные с нею вопросы разбираются в сборнике «Римскийимператорский культ». Значительное внимание вопросу о происхождении апофеозаумерших и живых правителей уделяется в работе М. Хэммонда. Исследовательпридерживается традиционной точки зрения связывающий этот обычай с эллинистическимикультами. Из фундаментальных исследований последних десятилетий, посвященныхпроблеме императорского культа, следует назвать, по крайней мере, две работы:работа Х. Геше «Обоготворение Цезаря», и сборник Римский императорский культ»под редакцией Д. Власока. Первая работа посвящена кругу вопросов связанных собожествлением Цезаря и его связи с римскими традициями. Вторая работа касаетсяпроблемы происхождения императорского культа и его связей с западными иливосточными культами. В русской историографии римской религии исследованиямимператорского культа одним из первых занялся М. Крашенинников, монография которогопосвящена августалам и сакральному магистерству в Риме. Сравнительно небольшойпо объему, но содержащий интереснейший материал труд В.А. Мелихова, которыйкасается вопросов происхождения, эволюции императорского культа. В конце XIX – начало XX века в Россиипоявляются переводы ряда трудов Г. Буасье. В этих общих работах по римскойрелигии автор уделяет внимание и императорскому культу и прослеживает попытки рядаимператоров найти в нем религиозную, идеологическую и даже юридическую опорусвоей власти. В литературе первой половины XX в.Императорский культ рассматривается редко. В послевоенное время впервыепоявляется крупная монография о принципате Августа, написанная Н.А. Машкиным.Проблема возникновения и роли императорского культа в утверждении официальнойидеологии принципата не обойдена вниманием. Глубокое исследование античногомонетного дела представляет труд А.Н. Зографа «Античные монеты». Автор уделилвнимание и коммеморативным выпускам в честь посмертно обожествленныхимператоров. Основные концепции императорского культа исследуются в специальнойглаве труда Е.М. Штаерман, сравнивающей точки зрения авторов последних работ,посвященных данной проблематике. Эти работы были написаны Э. Бикерманом, А.Иммишем, М. Чарлсвортом, А.Д. Ноком, Х. Хабихтом и другими исследователями ивошли в сборник изданный Д. Власоком. Одной из последних работ в отечественной историографии,в которой автор обращается к нумизматическому материалу при исследовании официальнойполитики властей Рима, является монография И.Ш. Шифмана «Цезарь Август». Наконецследует отметить работу И.С Свенцицкой, посвященную исследованию религиознойжизни римской Малой Азии во II вв.Особое место в этой статье уделено роли императорского культа, который помнению автора, никогда не мог стать главным культом Империи.
Целью данной работы является выявление истоков, атакже проследить становление культа императора Римской империи.
Задачи работы следующие:
1. Рассмотреть проблему восточных и эллинистических истоков культа императора
2. Выявить возможные римские истоки культа императора
3. Рассмотреть процесс сложения культа Юлия Цезаря и полководцев эпохи,гражданских воин.
4. Проанализировать процесс становления культа Октавиана Августа
5. Определить характер культа Августа и его значение для последующейтрадиции почитания императоров.
Для достижения этих целей и задач мы рассмотрим почитаниеправителей в древности вне пределов Рима, римские традиции сакрализации властии культа личности, зарождение императорского культа в эпоху гражданских войн,культ Цезаря, а также становление императорского культа при Октавиане Августе.
Таким образом, построена и структура работы. Работа состоитиз: введения, двух глав, заключения и списка литературы.
1 глава посвящена почитанию правителей вне приделов Рима;
2 глава посвящена зарождению и становлению культа в Римскойдержаве.
Глава I. Истоки культаимператора
1.1 Сакральное почитание правителей в древности внепределов Рима
Об императорском культе, его происхождении, его связи скультом эллинистических царей, его организации, значении существуют разныемнения. Традиция сакрализации царской власти была присуща практически всемдревневосточным обществам, но конкретные формы этой сакрализации в разныхгосударствах могли существенно отличаться друг от друга и далеко не всегдавключали в себя “обожествление” монарха[1].Согласно древнеиранским представлениям, царь считался носителем особойбожественной благодати, “харизмы царства” – hvarnah, которая была дарована богамироду Ахеменидов. Ахурамазда “вручал” царю его державу, и все свои деянияперсидский правитель совершал “по воле” этого божества. Персона монарха, какпредставителя богов на земле, окружалась особым почетом, и для обращения к немубыл разработан специальный ритуал. Тем не менее, в персидских источникахахеменидской эпохи не сохранилось свидетельств того, что цари получали отподданных божеские почести или в какой-либо форме приравнивались к богам — нинадписи, ни дворцовые рельефы, ни статуи монархов не содержат подобнойинформации. Иногда в подтверждение тезиса о “божественности” ахеменидского царяисследователи приводят также свидетельства греческих и римских источников. Так,Эсхил называет Дария и Ксеркса “богами персов”, об “обожествлении” персамисвоих царей говорят Страбон и Курций Руф.
Между тем, сообщения других античных авторов показывают, чтов представлении эллинов главным и, по существу, единственным признаком“обожествления” персидского царя был обряд коленопреклонения (проскинезы),который персидские подданные совершали при обращении к монарху. В Грециипроскинеза могла совершаться только перед статуей или алтарем божества, причемлишь в исключительных случаях. Однако в Персии коленопреклонение было лишьэлементом придворного этикета, не имевшим никакого сакрального подтекста: нарельефах из персидских дворцов этот обряд изображен как чисто светскаяцеремония, совершаемая не только перед царем, но и перед вышестоящими поположению людьми при подании прошения или мольбе о помиловании. Поэтому можносогласиться с теми учеными, которые утверждают, что все свидетельства античныхавторов об “обожествлении” персами своих царей – результат ошибочного пониманиягреками обряда проскинезы, а не отражение реальной персидской практикипочитания монарха. Таким образом, нет оснований полагать, что на формированиекульта эллинистических правителей могли оказать влияние персидские представления,ибо в державе Ахеменидов, судя по всему, не существовало традиции культовогопочитания царей. Тот же факт, что греки воспринимали почет, оказываемыйперсидскому царю как символ его обожествления свидетельствует, скорее, осуществовании подобных представлений в греческой среде.
В Месопотамии, как и в Персии, царь считался вполне “земным”человеком, избранным богами “на царство”. Тем не менее, здесь известны случаивоздаяния монархам божеских почестей. Так, основатель царства Шумера и АккадаСаргон I и его сын Римуш, очевидно, удостаивались таких почестей неофициально.Внук Саргона – Нарам-Суэн, был официально провозглашен “богом города Аккада” истал прибавлять к своему имени детерминатив божества (“дингир”). Таким образом,царский культ фактически прекратил свое развитие в Месопотамии в первойполовине II тыс. до н. э., и ко времени македонского завоевания представлений обожественности царя здесь не существовало уже более тысячи лет.[2] Поэтомупредполагать, что в становлении эллинистического культа правителей существеннуюроль могли сыграть месопотамские представления, нет основания. В отличие отПерсии и Месопотамии, в древнем Египте традиция богоравного почитания царей напротяжении всей его истории была важнейшей частью религиозных и политическихпредставлений. Этот факт легко может навести на мысль о том, что именноегипетские воззрения составили основу культа эллинистических правителей, какэто и предполагают некоторые ученые. Однако даже при поверхностном сравненииэллинистического царского культа с культом фараонов становится ясно, что междуэтими феноменами нет практически ничего общего. Культ фараона – это культносителя сакральной царской власти, полубожественного посредника между миром богови миром людей, почитание которого должно обеспечить благорасположение божестввсему Египту. Поэтому культ фараона в своем классическом варианте максимальнодеперсонифицирован и подчинен строгим религиозным канонам. Каждому фараону,независимо от его личных качеств и заслуг, присваивается сформировавшаяся ещепри V династии сакральная титулатура, три из пяти членов которой отождествляютцаря с богами и один называет его “сыном Ра”. На протяжении всей жизни фараонпочитается согласно выработанному за многие века стандартному ритуалу, цельюкоторого является не столько возвеличивание царя, сколько обеспечениереализации сакральной функции царской власти. Только отдельные фараоны XVIII-XXдинастий имели свои индивидуальные святилища и воздвигали собственные статуи вхрамах египетских богов, причем и в этих случаях цари почитались лишь как носители“божественного Ра” и жертвы приносились не им самим, а их изображениям.Посмертный культ также обычно не зависит от личных заслуг фараона и призванлишь обеспечить ему достойное существование в загробном мире. Длительноепосмертное почитание выдающихся фараонов – явление для древнего Египтаисключительное и носящее локальный характер.
Что же касается культа эпохи эллинизма то, он, по мнениюбольшинства ученых, был порождением греко-македонской идеологии. Какие-либодревневосточные традиции почитания царской власти, судя по всему, не оказаливлияния на его формирование[3].В основе культового почитания эллинистических монархов лежали греческиепредставления о возможности перенесения на человека божеских почестей вкачестве наивысшей степени почета, воздаваемого за заслуги и благодеяния. Такоеперенесение не приводило к обожествлению человека в прямом смысле слова, а лишьдо некоторой степени уподобляло его древним героям, получившим божеские почестиза заслуги или приобщившимся к богам после смерти. Богоравный почет в применениик человеку имел лишь символическое значение, показывая, что чествующие его людипризнают за ним такое же превосходство, каким обладают боги над смертными, ноотнюдь не считают его самого богом. Эллинистический правитель никогда непочитается только за то, что является царем. Культ эллинистического царя – это,прежде всего воздаяние почета за личные заслуги и благодеяния каждогоконкретного монарха. Правитель получает почести не как сакральный объект, а какчеловек, свершивший деяния, превозносящие его над всеми смертными. Поэтомуэллинистический культ всегда прочно “привязан” к личности и деятельности царя.Ни один правитель не удостаивался в этом культе почестей “автоматически”, смомента вступления на трон. Почитание всегда учреждается только после свершениясоответствующих “богоравных” деяний, и эта традиция сохраняется даже вгосударственном династическом культе, где каждый монарх династии, в принципе,должен почитаться как бог. Что же касается конкретных почестей, то они вэллинистическом культе не имеют теологического обоснования и отражают тольколичные качества и заслуги царя. Вместе с тем, личность, заслужившая стольэкстраординарные почести, получала потенциальную возможность претендовать наисключительный статус в социально-политической иерархии, ибо место человека вобществе, по греческим представлениям, едва ли не в первую очередь определялосьоказываемым ему почетом. Божеские почести, как наивысшие из всех возможных, ещесо времен Гомера считались прерогативой истинного царя, «басилевса героическихвремен», служа подтверждением его превосходства и царского достоинства состороны подданных.[4]Поэтому в немногочисленных прецедентах воздаяния божеских почестейатлетам-олимпионикам и «мудрецам», имевшим место в архаической ираннеклассической Элладе, в той или иной степени уже прослеживались элементыкульта правителя, а не только культа «богочеловека» или благодетеля полиса, какэто обычно считают. С другой стороны, именно возможность возвышения доположения легитимного царя, противоречившая устоям полисной общины, тормозилараспространение культового чествования в период расцвета греческой демократии.Когда же в конце V – первой половине IV вв. до н. э. полисная система пришла всостояние кризиса, открыв дорогу авторитарным режимам, божеские почести всечаще стали использоваться в политической практике для обоснования притязаний налегитимную единоличную власть. Именно в этот период в греческом мире изарождается культ правителей как самостоятельный идеологический феномен.Начальный этап этого процесса связан, прежде всего, с именем спартанскогонаварха Лисандра, который, одержав победы в решающих сражениях Пелопонесскойвойны, заработал себе непререкаемый авторитет и сумел установить свой контрольнад значительной частью греческого мира. После смерти Лисандра в БалканскойГреции длительное время не появлялось политических деятелей, которые быобладали таким же весомым авторитетом и также остро нуждались в обоснованиисвоих властных амбиций. Поэтому культ правителя здесь в первой половине IV в.до н. э. практически не развивался.[5]В периферийных же районах греческого мира (в Сиракузах и Гераклее Понтийской)этот феномен, напротив, получил дальнейшее развитие в деятельности тиранов иполитических лидеров, претендовавших на легитимное единоличное правление. Весомыйвклад в становление культа правителя в античном мире внесли также Филипп II иАлександр Македонский, которые опирались в своей политике в этой области нетолько на греческие, но и на македонские традиции чествования царей и героев.Власть Филиппа и, особенно, Александра, благодаря захвату значительнойтерритории в Элладе и на Востоке, не укладывалась в рамки традиционноймакедонской монархии. Поэтому оба они стремились с помощью богоравного почетаприравняться к древним царям-героям, представив себя в образе «новыхоснователей» Македонского царства. Особенно внушительные усилия к развитиюсобственного культа приложил Александр, остро нуждавшийся в обосновании правана личную неподконтрольную власть над завоеванными территориями. Однако,стремясь всеми силами к получению божеских почестей, он игнорировал настроенияи интересы эллинов и македонян и не принимал во внимание их представления овзаимоотношениях между монархом и подданными. В результате, богоравноепочитание Александра не получило широкого распространения ни в греческихполисах, ни в Македонии, и имело в конечном итоге дискредитирующий эффект,превратившись в символ деспотизма и угрозы, исходящей от столь могущественногомонарха. В целом же, Александра нельзя считать создателем античного культаправителя, как это делают некоторые исследователи, ибо он лишь развилзародившиеся задолго до него тенденции в области почитания правителей, не внесяв них чего-либо кардинально нового. После смерти Александра диадохи столкнулисьс еще более острой необходимостью обоснования своих властных притязаний, чемоснователь Македонской мировой державы. Держава Александра продолжалавосприниматься как единое целое, и вся полнота власти юридически моглапринадлежать в ней только законным наследникам Александра из династии Аргеадов.Диадохам, таким образом, приходилось основывать свою власть только на личномавторитете и превосходстве, создавая тем самым не имевшую прецедентов висторическом прошлом форму монархии. Именно поэтому они вынуждены былииспользовать в своих интересах альтернативные формы легитимации власти, средикоторых ведущее место вскоре занял культ правителя. В начальный период эпохидиадохов (323-315 гг. до н. э.), когда еще более или менее реально функционировалоединое государство наследников Александра, получил развитие только посмертныйкульт македонского завоевателя. Учреждавшие его диадохи стремились предстатьперед македонянами и эллинами в качестве наиболее выдающихся и достойныхпреемников Александра, которым покойный монарх оказывает сверхъестественноепокровительство как полубожественный герой. Культ Александра помогал этимправителям получить харизматический статус в армии и в среде греко-македонскихколонистов, обеспечив себе превосходство над соперниками и определеннуюнезависимость от центральной власти.[6]
После того, как в 315 г. до н. э. законный царь Александр IV был лишен реальной власти, в греко-македонском мире получает распространениекульт Антигона Одноглазого, который, умело используя традиции греческого эвергетизма,первым среди эллинистических правителей сумел удостоиться массового почитания вгреческих городах. После сокрушительного поражения Антигонидов в битве при Ипсев 301 г. до н. э. ситуация в эллинистическом мире коренным образом изменилась.Деметрий Полиоркет, потеряв почти все свои владения, теперь стремился лишьотстоять свое царское достоинство перед лицом победителей – Селевка и Лисимаха,и с помощью активной нумизматической и архитектурно-культовой пропаганды напомнитьгреко-македонскому миру, что первым принял царский титул и достоин, по крайнеймере, равного с другими диадохами положения.
Культовое почитание Деметрия в294-290 гг. до н. э. принимает невиданные ранее масштабы и формы, по существу,фиксируя собой высшую точку развития царского культа в античном мире.[7] После разгрома Деметрия в 286 г. до н. э. наиболее могущественным диадохом становиться Лисимах. Его культ сразу же получаетраспространение в греческих полисах. В начале 281 г. до н. э. он, однако, терпит поражение от Селевка в битве при Курупедионе и лишается жизни.Гегемония в греко-македонском мире переходит теперь к Селевку – последнему изоставшихся в живых соратников Александра. Как победитель в сорокалетней войнедиадохов, он принимает культовый титул «Никатора». Вся символика этого культапризвана представить Селевка в роли «второго Александра», ибо он действительнок тому времени уже объединил под своей властью почти всю Македонскую мировуюдержаву, и только гибель в конце 281 г. до н. э. не позволила ему сделатьпоследний шаг на пути к «имперскому трону».
Таким образом, в раннеэллинистический период, во временанепосредственных преемников Александра Македонского – диадохов, сакральное почитаниеправителей приобрело характер массового явления, широко распространившись повсему греко-македонскому миру. Культ правителя эпохи диадохов заложил фундаментгосударственного царского культа в эллинистических монархиях ІІІ – І вв. до н.э. На первый взгляд царский культ, унаследованный от Александра, несоответствовал новым стремлениям и кажется ловкой махинацией правителей, которыебыли явно заинтересованы в провозглашении себя богами. Тем не менее, в периодкрушения полисов все надежды, естественно, обратилась к этим всемогущимвладыкам, благосклонность которых столь высоко ценилась. Гимн, возносимыйафинянами по наущению Стратокла в честь Деметрия Полиоркета (290 г. до н. в.), выражает, очевидно, чувства большинства: «Другие боги далеки, или у них нет ушей,или они не существуют, или не обращают никакого внимания на наши нужды; тебя,Деметрий, мы видим здесь во плоти, а не каменного или деревянного». Этапредрасположенность к почитанию властителя затем использовалась монархами,которые были счастливы найти в культе царя гарантию своего могущества истабильности в государстве, а часто и средство духовного объединения разноплеменногонаселения своих владений. В греческих полисах также распространялась подобноепоклонение. Так в Родосе с 305 г. до н.э. божественные почести воздавалиПтолемею I. Но именно на Востоке теократическиетрадиции государственности позволяли регулировать и предавать всеобщий характеризолированным, беспорядочным культам. Это требовало введения ряда новшеств, таккак государственный культ сильно отличался от местного (городского). Заслуживаетвнимания пример царского культа в Египте. Там конечно существовала тысячелетняятрадиция обожествления фараона, но было необходимо внушить эти верованиягрекам, представлявшим наиболее подвижную часть населения царства. Птолемею II удалось добиться этого[8].В Александрии Александра почитали и как бога и как героя – основателя города. ПтолемейII Филадельф присоединил кэтому культу культ своего отца Птолемея I Сотера и даже его родителей под именами Сотеров(«Спасителей»). Следующий шаг сделан Арсиноей II, егосестрой – супругой. При жизни она выступала как Афродита. После смерти мужобожествил ее. Ее культ быстро распространился по городам и, в частности вАрсиноитском номе названным ее именем. В то же время Птолемей II«присоединил» себя к умершей царице и создал культ богов Адельфов (братьев исестер). Таким образом, Птолемей II смог обойти всетрудности и еще при жизни получил божественные почести. Чтобы установить этот новыйкульт, Птолемей II предпринял целый ряд мер. Некоторыеиз них касались только греческого населения, как, например, создание в 279-278годах Исолимпийских игр (некоего эквивалента олимпийским играм) в Александрии,которые получили название — Птолемейи, Проводимые каждые четыре года в честьПтолемея Сотера, эти игры состояли из атлетических состязаний, скачек,поэтических и музыкальных конкурсов, объединяющих представителей большинствагреческих городов восточного бассейна Средиземноморья. Третьи Исолимпийскиеигры в 271-270 годах сопровождались необыкновенным триумфальным шествием,посвященным празднованию победы династии Лагидов в первой сирийской войне. ПреемникиПтолемея II шли уже проторенным путем, постепеннодобавляя свои собственные культы к культам предшественников. Так, семья засемьей, династический пантеон регулярно обогащался, продолжая священнуюидеологию, которая все больше и больше укореняла род Птолемеев на египетскойземле. Эпитеты, которыми наделялась каждая из семей, выявляют природу тогопочитания, на которое претендовали те или иные цари и царицы. Так, эпитет Сотер«Спаситель» был избран Птолемеем I и Птолемеем IX,Эвергет «Благотворитель» — Птолемеем III и Птолемеем VIII,а Эвхарист «Благодетель» — Птолемеем V. Эти именасвидетельствуют о защите и процветании, которые цари так хотели привнести всвое правление. Имя Эпифан (Птолемей V) недвусмысленнонамекало на божественность царя, чье чудесное сошествие в мир смертных неустают прославлять его верноподданные. Другие эпитеты: Филадельф, Филопатор иФилометор — свидетельствовали о любовных связях или о мистическом почитаниимежду различными членами одной династии.[9]Таким образом, царская фамилия становилась некой моделью отношений, земнымвоплощением божественного генеалогического древа. Можно заметить определеннуючрезмерность в этой царской теологии, которая постепенно обесценивалась, доходяв конечном счете до простого обозначения священного происхождения того илииного правителя. Так Клеопатра III стала«Исидой — Великой Матерью богов», а Птолемей XII былназван «новым богом Дионисом».[10]
Известно, что цари Селевкидов также удостаивались божескихпочестей. Среди прозвищ сувениров имеются такие эпитеты, как «Бог» или«Спаситель», которые говорят, что эти цари являлись объектом культа. Обзоризвестных нам эпитетов царей в целом показывает, что культ царя, свидетельствомкоторого они являются, в каждом отдельном случае был институтом только дляданного города. Если милетяне принимали решение воздавать сверх человеческиепочести «Антиоху Теосу», они этим ни в коей мере не связывали вавилонян. Есливавилоняне обоготворили Деметрия как своего «Спасителя», можно с уверенностьюпредположить, что и другие города последуют этому примеру. Но он остается дляних лишь моделью, и некогда не станет обязательным для всех величать царя заступником.Надписи относящиеся к царскому культу, подтверждают эту тезу.[11] Селевк I был обожествлен в Селевкии Пиерийской как «Селевк ЗевсНикатор», в Антиохии Персидской – как «Селевк Никатор», в Дура-Европосе – как«царь Селевк Никатор», а в другом месте – как «Теос Селевк». Антиоха I почитали в Антиохии Персидской и Селевкии на Тигре подименем «Сотера», а в Селевкии Пиерийской его именовали «Аполлон Сотер». СелевкаII в одном городе называли «Сотер», в другом – «Каллиник»,в третьем – «Теос».[12]
Таким образом, не существовало государственного культа,оформленного по официальной модели. По крайней мере, это относится к городам иавтономным народам. Каждый город сам определял, когда и в какой форме он будетобоготворять суверена. Трудно сказать, были ли города, которые отказывалиселевкидским царям в божественных почестях. В легендах бронзовых монет,выпущенных в Тире и Сидоне, к имени царя никогда не присоединяется никакогоэпитета. Бесспорно только, что почести воздававшиеся суверенам, не подчинялисьруководящим указаниям и не были единообразными.[13] Каждыйгород по своему усмотрению чтил царя и членов его семьи, здравствующих илипокойных.
Города декретировала Селевкидам и другие почести, кроме тех,которые подходили только к богам. Двусмысленность царского культа, котораяпозволяла обращаться к богам молитвы о спасении обожествленного царя, делалавозможным, например такое: в храме Афины в Илионе была воздвигнута коннаястатуя Антиоха I в знак благодарности за почитание им святилища.В то же время у царя в этом городе был жрец его собственного культа. Изображения,посвященные Селевкидам, насчитывались поэтому в огромном количестве. Другойособой и более редкой почестью царями и царицами было присвоение их именмесяцам календаря.[14]В честь царей городами учреждались празднества: в Баргилии, Эритрах, Илионе,Лаодикии на Лике, в Смирне. Наконец, отмечались дни рождения суверенов. Такимобразом, существовала устойчивая традиция, почитания единоличной власти. Этатрадиция распространилась и на римских магистратов и полководцев, деятельностькоторых была связана с греческими городами Востока. Но нет оснований полагать,что эта традиция была воспринята в Риме и непосредственно повлияла настановление культа в древней Италии. Культ римских магистратов и полководцев вгреческих полисах воплощался в чисто греческих формах и был прямым продолжениемпочитания эллинистических царей.
1.2 Римские традиции сакрализации власти и культаличности
Первые трещины в системе римскойрелигии стали появляться не в результате проникновения чужеземных культов, а врезультате новой позиции той части знати, которая была известна как филэллины. Средифилэллинов значительно усилились аристократические тенденции и появилисьзачатки если не культа Героя, «сильной личности», то чрезвычайное к нейпочтение, доходящее до признания ее богоизбранность. Подобные тенденции, явнопротиворечившие «римскому мифу», стали заметны после II Пунической войны, когдаособенно горячие поклонники Сципиона Африканского стали намекать на егобожественное происхождение и особую близость к богам (Aul. Gell., VII,1). В Iв. до н. э. на особое покровительство богов, предназначивших им стать«спасителями Рима», уже открыто претендовали Марий, Сулла, Цезарь, Антоний,Октавиан.[15]
Первые ростки такиххаризматических идей (например, в виде представлений о felicitas — особой«везучести», «счастливости» какого-либо полководца,оберегаемого самой Фортуной) появляются в Риме задолго до начала гражданскихвойн. Однако как постоянное явление римской жизни «харизматические генералы»выступают со времен Мария и Суллы. Именно Марию — первому из римлян — было данопрозвище «Новый Дионис», которое прежде носили многие эллинистическиецари. После победы над Кимврами его стали называть третьим (очевидно, послеРомула и Камилла) основателем города связывая с ним образ «новогоРомула». Сам Марий, уверенный в покровительстве богов, которые предоставилиему семь консульств, постоянно обращался к оракулам и даже возил с собой«походную прорицательницу» — сириянку, изгнанную сенатом из Рима запредсказания будущего сенаторам. Взяв жену из рода Юлиев, возводивших своепроисхождение к Венере, он, по мнению некоторых исследователей, использовал иэто обстоятельство (во всяком случае, известно, что его сына называли сыномВенеры). В целом же судьба Мария убеждала, по словам Саллюстия, и союзников, иврагов, что либо ему дан божественный разум, либо он во всем следует воле богов.Еще смелее и последовательнее действовал в этом направлении Сулла. Весьмахарактерен следующий эпизод: во время Союзнической войны из земли вырвалосьпламя и столпом уперлось в небо; когда же предсказатели пояснили, чтодоблестный муж с прекрасной и необычной внешностью придет к власти и прекратитраздоры в государстве, Сулла без колебаний отнес это знамение на свой счет,полагая, что именно он отличается от всех людей золотистыми волосами идоблестью, именно ему во всех делах сопутствует счастье. Эта уверенность всобственной божественной миссии по спасению республики и в собственной «везучести»дошла до того, что с конца 82 г. до н.э. Сулла официально стал носить в Римепрозвище «Счастливый» (Felix), а на греческом Востоке называться«Любимцем Афродиты». По свидетельству Аппиана, дельфийский оракулпредсказал ему, что Афродита, давшая великую силу роду Энея, приведет его квласти. Эта богиня — прародительница римлян, как показывают источники, несчиталась единственной покровительницей Суллы: в подобной же роли выступали,например, Аполлон, Диана, какая-то каппадокийская богиня, — другими словами многиебожества участвовали в обеспечении его «счастья». Роль Афродитыинтересна тем, что в ее почитании Суллой, судя по всему, преобладали неримские, а переднеазиатские мотивы, связанные с социально-утопическимимечтаниями о счастливой «солнечной» эпохе. Очень важное подтверждениеэтому дают монеты 82 г. до н.э., на аверсе которых изображена голова Венеры, ана реверсе — в подражание египетским образцам — два рога изобилия,символизирующие наступление благоденствия.[16]Заслуживает внимания, и то, что Сулла, носивший также cognomen «Благополучный»(Faustus), дал родившимся у него в 86 г. до н.э. близнецам — мальчику и девочке- подобные же praenomina, назвав их Faustus и Fausta (Plut., Sulla, 34). Самиэти имена, безусловно, должны были символизировать перешедшую к детям от отца«благодать»; именно в честь такого «благодатного счастья» —Fausta Felicitas — впоследствии собирался построить храм Юлий Цезарь, а вовремена ранней Империи этот культ стал отправляться вместе с культом ВенерыПобедительницы. Следует отметить то, что во времена Суллы далеко не всеграждане относились с одинаковым почтением к памяти первого римского царя: длямногих он олицетворял беззаконие и тираническое единовластие, и его образ дажеиспользовался в антисулланской пропаганде. Так, в приводимой Саллюстием речиконсула Лепида к римскому народу Сулла обвиняется в том, что провозглашенные иммир и согласие есть ничто иное, как рабство при тирании: он лишил римлян праваподчиняться одним только законам и стал как бы «горе-Ромулом» или«Ромулом навыворот». Тем не менее данная тенденция неуклоннопродолжала развиваться, и следующая «сильная личность» — Помпей,принявший в подражание Александру Македонскому прозвище «Великий»(Magnus), не оставил ее без внимания. Уже в 67 г. до н.э., когда Помпей добивался экстраординарных полномочий для борьбы с пиратами, один изконсулов заметил, что, если он хочет подражать Ромулу, ему не избежать участипоследнего; за эти слова, впрочем, консул едва не был растерзан толпой прямо внародном собрании (Plut., Pomp., 25). Спустя пять лет, в год возвращения Помпеяиз победоносных восточных походов, были выпущены денарии с изображениямиРомула, кадуцея (жезла Меркурия, символизирующего наступление счастливойэпохи), а также Сивиллы, предсказавшей грядущие перемены в своих пророчествах.Многие источники указывают на то, что, несмотря на свой показной легитимизм,Помпей тоже выступал в роли «харизматического вождя», обладающегоfelicitas в сражениях (Cic., pro leg. Manil., 14,16; pro Balbo, 4,9 etc.),пользующегося благосклонностью многих божеств и почитаемого на греческомВостоке как новый Дионис, Благодетель, Основатель и даже Спаситель. Культримского императора, возникший в конце первого века до н.э. имеет своюспецифику и свою историю. Обожествление императоров на протяжении трех веков –от Августа до Диоклетиана – меняло свой смысл, менялось и его восприятиежителями различных областей Римской империи.[17]
На богоизбранность претендовали виднейшие политическиедеятели I века до н.э. Покоренные Римом народыВосточного Средиземноморья, испокон века привыкшие к требовавшим божественныхпочестей правителям, учреждали культы и игры в честь и не столь могущественных,как Сулла или Цезарь полководцев – Фламинина, Лукулла, Метелла. В Испании и вГаллии издавна существовал культ умерших вождей и царей.
Культ императора имел два аспекта: обожествление личностиправителя и его выдающихся деяний и обожествление статуса и власти, независимоот того, кто именно является их обладателем. Первое можно считать «культомгероя», более характерным для греков, второе — «культомправителя», более типичным для восточного общества. Так, для Греции болеехарактерно обожествление человека, не связанного с властью. Формально(философы, ученые, поэты). Примерами могут быть культовые представления,складывающиеся вокруг Гомера, Пифагора, Сократа, Платона, Аристотеля и многихдругих. Однако, как показывают современные исследования, монарховэллинистической эпохи в действительности никогда не приравнивали к богам впрямом смысле слова — им не возносили молитв, не давали обетов, за ихблагополучие приносили жертвы «настоящим» божествам. В представлениисамих греков и македонян царский культ был не обожествлением правителя, авоздаянием ему высшей степени почета, «богоравных почестей», которыесами по себе отнюдь не превращали «земного» монарха в бога, а лишьотмечали исключительный характер его личных заслуг и благодеяний. С начала II века до н.э. в городах Греции и Малой Азиираспространяется культ римской Фидес в сочетании иногда с культом Рима икультом римского наместника: так, Эфесе проконсул П. Сирвилий Исаврик имелкульт как «спаситель» и «благодетель» вместе с богиней Ромой. Римская мощьчтилась вместе отдельными ее представителями. В самом Риме уже складывалосьпредставление об апофеозе за большие заслуги. Культ императора также имелопределенные римские предпосылки. Его можно найти как в культе царей (Ромул,Сервий Туллий), так и в культе героев или в культе ларов. Культовые элементысодержались и в республиканской власти, как во власти магистратов с империей,так и в sacrosanctitas трибунов.[18]
По мнению Э. Бикермана, император становился божественнымлишь после смерти, при жизни обожествлялся лишь его Гений и его добродетели,ему же не учреждались ни храмы, ни жрецы, ни жертвоприношения. Он считает, чтокульт римских императоров не был связан ни с культом эллинистических царей, нис древним культом маков[19].Против отождествления культа эллинистических царей и римских императороввыступает и А. Иммиш, полагая, что в обожествлении последних не было никакойвосточной мистики. По мнению М. Чарлсворта, культ царей у греков был частнымкультом «благодетелей». Философы и ораторы называли человека богом, желаяотметить его заслуги. В Риме считалось нечестивым выдавать себя за бога, можнобыло лишь отождествлять себя с его орудием, помощником. Но к этомупредставлению примыкает греческая идея о воздаянии божеских почестейблагодетелю, на чем и зиждилось обожествление Августа. Так же и Х. Хабихт считает,что культ человека в городе учреждался за его особые заслуги перед городом, заспасение города, когда человек действовал как бог-спаситель. Развитие культалюдей обусловливалось упадком веры в богов, на которых ранее полагался коллективграждан, а также выделением из коллектива отдельных «сильных личностей» А.Д.Нок доказывает, что культ эллинистических царей был выражением благодарности ипочтения, но в отличие от богов ни живым, ни умершим правителям не давалисьобеты, не приносились дары за исцеление, избавление от опасности и т. п.Устанавливался культ по инициативе благодарных и лояльных подданных. В этомплане греки влияли на римлян. Титул «Август» был неким компромиссом междуположением человека и бога, как титул «принцепс» был компромиссом междуположением царя и гражданина. Культ Гения Августа был связан не только сларами, но и с Фидес, и в 12 г. до н. э. был официально вставлен в формулуклятвы между Юпитером и пенатами.
Таким образом, сакрализация и культ личностей возникали,когда объем власти выходил за рамки традиции и заслуги велики. Подлинноесоздание римского императорского культа было связано с Цезарем и Августом.
Глава II. Становлениекульта императоров
2.1 Зарождение императорского культа в эпоху гражданскихвойн Культ Цезаря
В культе Цезаря доминировало героическое, и даже мессианскоеначало.
Уже в начале своей политической деятельности Цезарь говорил,что род Юлиев восходит к самой богине Венере. Он использовал распространенную вто время легенду о том, что основателем могущества в Лациуме был сын богиниВенеры Эней, прибывший из горящей Трои. Сын же Энея – Юл считался родоначальникомрода Юлиев. Другими словами, родословная возводила его к богам и героям-основателям,Венере, Энею, Асканию-Юллу, Ромулу. Подтверждением этому служат инумизматические данные. На лицевой стороне денария, выпущенного Цезарем вГаллии, изображен был слон, попирающий дракона. Цезарь использовал «ученый»домысел о том, что cognomen его происходит от мавританского слова,обозначающего «слон», который присвоен был одним из Юлиев.[20] Наоборотной стороне монеты изображены были предметы жреческого обихода: simpulum(ковш), кропило, жертвенный топор, шапка Фламина. Это указывало на жреческиезвания Цезаря (топор был атрибутом великого понтифика). На других раннихмонетах Цезаря изображается покровительница рода Юлиев Венера или богиняPietas. Реверсы монет указывают на победы Цезаря в Галлии, а может быть, и вИспании (над помпеянцами). Прославлению рода Юлиев посвящена монета, на аверсекоторой представлена богиня Венера, а на реверсе — Эней, несущий на левом плечеотца своего Анхиза, а в правой руке Палладий. Изображение дано в традиционнойформе, прототипом которой может служить найденная недавно этрусская статуарнаягруппа VI V вв.
Итак, божественное происхождениерода, его благочестие жреческое свое достоинство — вот черты, которые Цезарястремится подчеркнуть наряду с указанием на свои военные заслуги. Егопритязания на происхождение от Венеры и ее особое покровительство характернодля него как для солдатского вождя. Цезарь был необычайно популярен в массах, вармии, среди своего окружения. Видимо, еще при жизни его считали самымвыдающимся полководцем и политиком, выведшим Рим из кризиса и создавшимсверхдержаву. В основе культа Цезаря было общее поклонение его личности с явнымсотериологическим оттенком. Восприятие было, несомненно, прежде всего, восприятиемчеловека, но человека, стоящего, безусловно, выше других в личностном плане.Наряду с этим отношением возникает и формальное обожествление, идущее как«сверху», так и «снизу». Аппиан упоминает о жертвоприношенияхв его честь во всех храмах и святилищах, Светоний — о посвящении Цезарю храмов,жертвенников и изваяний рядом с богами, Дион Кассий пишет о надписях на храмахи храме Юлиев. Согласно Плутарху, Цезарю посвятили храм Clementia. Аппианупоминает о жертвеннике, воздвигнутом Лже-Марием. В греческих полисах его культопирался на давние эллинистические традиции. В надписях в честь Юлия Цезаря,поставленных городами Малой Азии и островов Эгейского моря, он назван«евергетом (благодетелем) эллинов», «спасителем эллинов» и даже «непобедимымбогом». В «Гражданской войне» упоминается, что Цезарь спас от разграбления храмДианы в Эфесе, и поэтому поводу существовало слухи о разных знамениях. Например:в Элиде статуя Победы в храме Минервы повернулась лицом к дверям; в Антиохии иПтолемаиде слышались воинственные звуки труб; в Тралах у храма Виктории, гдежители поставили статую Цезаря, сама собою выросла пальма. Именно в периодгражданских войн зарождается почитание удачливых полководцев, инициаторамикоторого были как они сами, так и народные массы, прежде всего в провинциях,особенно пострадавших в период войн.[21]По существу в это время и в Риме были разрушены республиканские традициисакрализации власти, восходившие к глубокой древности. Некогда властьмагистратов в Римской республике имела сакральный характер; полномочиявручались на основании «священного закона», который ставил носителя власти подзащиту религии. Консулы обладали империей, также имевшим сакральный смысл; онимогли совершать гадания – ауспиции. Характерно было представление о священной инеприкосновенной личности народного трибуна, независимо от его человеческихкачеств[22].Но социальная ненависть и борьба за власть в II – I вв. до н.э. оказалисьсильнее этих представлений. В 133 г. до н.э. был зверски убит вместе со своимисторонниками толпой сенаторов народный трибун Тиберий Гракх, выступавший занаделение бедняков землей. Его тело было брошено в Тибр. Рим оказался запятнаннымкровью – как пишет Плутарх – народного трибуна, лица священного инеприкосновенного. Но убийства и насилия, в том числе и над трибунами, не прекращались,их постановления силой уничтожались. Сакральность власти фактически уже неимела значения. Установление единоличной постоянной (что противоречило римскойполитической традиции) диктатуры Юлия Цезаря было естественным следствием этогохаоса. Цезарь не провозгласил себя божеством, а насаждал культ ВенерыПрародительницы (от нее вели свой род Юлии), что придавало оттеноктрадиционности, связанной с важным для римлян культом предков. Однако вмассовом сознании преобладали надежды на могущество отдельного предводителя,наделенного сверхъестественной силой и находившегося под персональнымбожественным покровительством. Таков в свое время был и характер поклоненияАлександру Македонскому, в чьем культе переплелись самообожествление споклонением, идущим снизу: необычные в глазах современников военные удачи,изменившие не только карту Восточного Средиземноморья, но и традиционные формыжизни, придали ему ореол божественности. Похожую ситуацию можно проследить и вотношении Юлия Цезаря, прежде всего на Востоке; в надписях в честь Юлия Цезаря,поставленных городами Малой Азии и островов Эгейского моря, он назван«евергетом (благодетелем) эллинов», «спасителем эллинов» и даже «непобедимымбогом». Идея «спасителя» видна в этих посвящениях, но она еще связана спредставлениями о благодеяниях, оказанных конкретно эллинам – культ этот еще нестал общеимперским. Официальная же пропаганда, идущая из Рима, стремиласьподчеркнуть в его культе роль Рима, олицетворением которого была богиня Рома. Всамом Риме Цезарю посвящался ряд храмов, в том числе и общий Цезарю иМилосердию[23].Как писал С.Л. Утченко, фактическое обожествление Цезаря не вызывает сомнений,однако, возможно, собственно римское – в отличие от восточного – обожествлениеэто было рассчитано не на прижизненное почитание, а на посмертный апофеоз.
После похоронЦезаря появилась комета, которую считали вознесшейся на небо душой диктатора,на всех статуях стали теперь изображать звезду. На всех статуях бога – ЦезаряАвгуст велел изображать звезду, и сам носил звезду на шлеме. По замечаниюСветония, он был причислен к богам «не только словами указов, но иубеждением толпы». Официальное обожествление Цезаря состоялось 1 января 42 г. до н.э.
ПопыткаЦезаря шире распространить почести своей собственной личности привели к егогибели. По мнению Карла Криста введение культа божественного Юлия, а такжепричисления себя (Цезарь) к богам превзошли все границы.[24]
КультМарка Антония
После смертиЦезаря идею божественности выдающегося полководца и правителя пыталсяиспользовать Антоний. Стремясь укрепить свою власть на Востоке, он требовал,чтобы греческие города и ему оказывали такие же почести, как некогдаэллинистическим царям: в надписи из Эфеса он назван «явленным божеством»(наподобие сирийского царя Антиоха IV Эпифана – т.е. «Явленного»), «спасителемчеловечества». При этом он не просто провозглашал себя богом, но и изображалего: Плутарх в биографии Антония описывает его въезд в Эфес в виде Диониса всопровождении вакханок, мальчиков в облике панов и сатиров. Попытка Антонияустановить свой культ не привела по существу даже к временному успеху, ибо онаоснована была на произволе римского полководца и не имела поддержки в глубинномвосприятии населения восточных провинций. Надежды уставшего от бесконечных войни грабежей населения сосредоточились на личности победившего своих соперниковОктавиана Августа
Такимобразом, складывался культ носителей единоличной власти как на греческой (наВостоке), так и на римской основе – но не просто культ выдающихся людей.
2.2 Становление императорского культа при ОктавианеАвгусте
В результате победы при мысе Акций над Антонием и Клеопатройв 31 г. до н. э. Октавиан становится единовластным правителем Римскогогосударства. Сенат преподнес ему почетное прозвище Август. Затем ему былоприсвоено наименование «отца отечества», а почетное звание «император» которымнаграждали в период республики, одержавших победы полководцев, превратилось вего постоянный титул. Он получил право первым выступать в сенате (т.е. сталпринцепсом сената)[25].В противоположность своему приемному отцу Цезарю он не стремился, по крайнеймере, открыто, к установлению монархии эллинистического типа и не принял ницарского титула, возбуждавшего отвращение у римлян, ни чрезвычайнойнеограниченной диктаторской власти, как Луций Корнелий Сулла. С правленияимператора Августа начинается становление культа императора, причем этот культвоспринимался по-разному в Риме и в восточных провинциях. Ничего принципиальнонового он не внес: обожествление римских государственных деятелей уженамечалось, в восточных провинциях культ царей был обычен, и обожествление вождейи царей было хорошо известно в ряде западных провинций (памятники такого культаизвестны в доримской Испании, доримской Галлии, в Нумидии и Мавритании, гдебыли обожествлены цари Масинисса, Миципса, Юба, Гулусса, Гиемпсал. Оченьдревними были, как мы видели, культ Гения главы фамилии и его превращение послесмерти в бога. Придя к власти, Августспособствовал причислению своего покойного приемного отца к богам: Цезарьполучил эпитет divus (лат. «божественный»). Август стал сыном божественногоЮлия. Но этого оказалось недостаточным для укрепления авторитета императора. Какбыло уже выше сказано, что обожествление живого конкретного человека, а несамой власти было чуждо собственно римским традициям, поэтому был установленкульт Гения Августа: гениями назывались личные духи-покровители каждогоримлянина, но Гений Августа был объявлен равным божествам. Во время клятв ГенийАвгуста упоминался сразу после Юпитера Всеблагого Величайшего, в Риме покварталам были основаны святилища Гения. Культ Гения Августа был связан нетолько с ларами, но и с Фидес. Культ этот особенно был распространен в Италии ина Западе. В других провинциях культ Августа возникал спонтанно, но нуждался вофициальной санкции.[26]Появляются объединения (коллегии) людей, организующих отправление культа Генияимператора – на Западе они назывались августалы, среди них большую роль играливольноотпущенники и вообще выходцы из социальных низов[27]. Рим былподелен на районы и кварталы и в каждом квартале имелось святилище, где отправлялсякульт богов-хранителей, и среди них свое место занимал и Гений Августа. Этиобстоятельства показывают, что культ Гения Августа должен был глубокоукорениться в сознании именно широких народных масс, объединить их вокругАвгуста и стать идеологическим фундаментом его власти. Подобные коллегии даваливозможность почувствовать себя приобщенными к императору наряду спредставителями высших слоев общества. На Востоке также употреблялись клятвыаналогичные клятвам Гением императора – там клялись его Судьбой, правда такихклятв дошло очень мало. Но помимо официального почитания его Гения, вокругсамого Августа складывались легенды, подчеркивающие сверхъестественные свойствасамого императора. Эти легенды прямо или косвенно оказались связанными сличностью Александра Македонского. По легенде, передаваемой АсклепиадомМендетским, Октавиан родился через девять месяцев после того, как Атию, уснувшуюв храме Аполлона, посетил сам бог в образе змея. Узнав о часе рожденияОктавиана, Нигидий Фигул объявил о рождении повелителя всего круга земель, иэто предсказание, наряду с многочисленными знамениями, получило подтверждение вустах астролога Феогена. Впоследствии Октавиан, уверовав в свою судьбу,обнародовал гороскоп; на монетах и геммах вместе с изображениями Фортуны и рогаизобилия помещался счастливый знак созвездия Козерога, под которым, каксчиталось, он появился на свет. Так, Светоний пишет, что, согласно рассказам,мать Октавиана Атия зачала его от змея (как в свое время мать АлександраОлимпиада), явившегося к ней, когда она ночевала в храме Аполлона (БожественныйАвгуст, 94.2). В связи с этой версией можно отметить, что происхождение родаЮлиев от потомков Венеры оказалось недостаточным в процессе обожествленияАвгуста: существовала потребность веры в личную, а не династическую связь его сбогами. Прямая аналогия между Августом и Александром проведена и в другойлегенде, также переданной Светонием (Божественный Август, 94, 6): родной отецОктавиана, будучи во Фракии, совершал гадания о судьбе своего сына. Когда онплеснул вино на алтарь, пламя взметнулось выше кровли. Подобное знамение былополучено у этого алтаря только Александром. Сам Август по свидетельству того жеСветония, запечатывал свои письма печатью с изображением Александра.
Вокруг личности первого императора создается религиозныйореол. Еще в 30 г. до н.э. сенат постановил, чтобы за Августа молились как за спасителягосударства, а на банкетах совершались возлияния в его честь. Имя его быловключено в литанию салиев, в его честь совершали жертвоприношения и давалиобеты. Сам Октавиан получил право пополнять коллегии жрецов. Как считаетМежерицкий — первые проявления императорского культа обнаруживается в восточныхпровинциях, а также то, что культ Августа стал продолжением тысячелетнихдревневосточных и эллинистических традиций. Уже во времена Республики в Грециии ряде городов Ближнего Востока учреждались культы победоносных римскихполководцев совместно с богиней Ромой.[28]Настоящее же восприятие Августа как бога началось сразу же после победы надАнтонием в городах Малой Азии, которые пострадали от действий Антония. Первыесвятилища Августа с его разрешения были воздвигнуты уже в 27 г. до н.э. в Пергаме и Никомедии. Характерно, что римляне, жившие в провинции Азия, построилипримерно в то же время храм не Августу, а в соответствии с официальной позициейримского правительства – божественному Юлию и Роме. Прижизненное поклонениеАвгусту как божеству (правда, вместе с богиней Ромой) имело место и в рядезападных провинций: так, в Галлии, в Лугудуне (Лионе) был воздвигнут алтарьРоме и Августу, который окружали статуи богов-покровителей галльских племен;особый жрец совершал там жертвоприношения. Хотя государственная пропаганда неназывала Августа богом, прославлению Августа и внедрению своего рода«визуального» представления о нем как о правителе и в то же время божествеслужили его изображения: в знаменитой статуе из Прима Порта (Италия) Августизображен в виде полководца, обращающегося к войскам, а на его щите –изображения «космические»: уходящая Луна и восходящее Солнце, знаменующее собойначало светлого будущего. У ног Августа – Амур, напоминающий о связи домаАвгуста с Венерой. И еще одна символическая деталь – Август изображен босым, ане в военной обуви, так обычно изображали большинство греческих божеств[29]. Еще однастатуя из города Кум (хранится в Эрмитаже) показывает сидящего Августа в видеЮпитера (подражание знаменитой статуе Зевса работы Фидия). Идея о связи Августас миром богов пронизывала всю литературу и изобразительное искусство временипринципата. Достаточно назвать два примера: статую из Кум, изображающую Августав виде Юпитера с его атрибутами, и поставленный в 13—9 гг. Алтарь Мира (AraPacis), где принцепс изображен в окружении не только ликторов, семьи, сената инарода, но и Энея, Ромула и Рема и богинь Ромы и Матери-Земли. Итак, при жизнистатус Августа приближался к статусу божества, но окончательное официальное егообожествление произошло только после смерти императора. Когда Август умер и былпричислен к богам, его культ приобрел еще более широкое распространение. Помимоофициальных храмов и коллегий, среди высшей знати создавались частныетоварищества для отправления его культа. Инициаторами в этом плане выступали игорода. Так, в декрете, принятом в городе Форум Кледия в 18 г., устанавливался порядок жертвоприношений и угощения народа у алтаря Августа в дни рождения его,Ливии Августы и Тиберия, в годовщину избрания Тиберия великим понтификом.Сооружение алтаря, статуй и устройство трапез для народа совершались за счетдекурионов (CIL, XI, 3303). Число храмов Августа умножалось и в провинциях, гдеони по особому, испрошенному дозволению сооружались и при его жизни.[30] КлятваЮпитером и Августом или его Гением стала официально считаться самой священной,ее нарушение приравнивалось к оскорблению величества и святотатству, двапреступления, вскоре слившиеся в одно, жестоко каравшееся. После смерти Ливиикульт стал воздаваться и ей. При преемниках Августа одни (те, кого сенатскаяоппозиция считала «тиранами») уже при жизни претендовали на божеские почести,другие довольствовались культом своего Гения и Рима в ожидании посмертного апофеоза.Последний, однако, был уделом лишь тех, кто заслуживал одобрения своего преемникаи сената, утверждавших апофеоз. Но пока император правил, он считался если и небогом, то существом божественным, избранником богов. Дион Хрисостом в своихречах о царской власти утверждал, что хороший царь посылается на землю Зевсом,дабы править людьми и о них заботиться (I, 12). Сам Зевс избирает его как своегосына и учит искусству управления (IV, 18; 31). Сравнивал он положение царя и сположением Солнца, прекраснейшего из всех богов (III, 81—82). Впоследствииотождествление императора с Солнцем стало одним из элементов официальнойидеологии. Императоры III в. изображались в короне из лучей, солярные культыпользовались их особым покровительством, а Аврелиан пытался сделать культ СолнцаНепобедимого главным культом государства: на монетах чеканились изображения этогобога как «спутника» и «хранителя» императора, «как господина Римской империи» (dominus imperii romani). Соответственно приобрела популярностьверсия (особенно полно представленная в «Сатурналиях» Макробия) о тождествевсех богов с Солнцем.
Таким образом, культ Августа рождается как культ носителяединоличной власти. Сакрализация его как личности необходима для обоснованияновой формы правления – принципата, – который харизматичен в своей основе.
Заключение
Императорский культ прошелдолгий путь становления и отразил те политические и идеологические изменения,которые происходили в той или иной державе. Что же касается римской религии торимская религия, с ее четким разделением божеского и человеческого права, спредставлением о возможности общаться с богами только через священнодействияауспиции, знамения, была чужда идея богочеловека как воплотившегося божестваили сына бога. Попытки некоторых императоров и их жен отождествить себя сбогами и богинями не находили отклика. Императорский культ был политическимкультом сверх мощи принцепсов, влиявшей на жизнь людей, как влияют на них силыприроды. Он исходил скорее от низов, чем от «верхов», и как полагаютбольшинство ученных, неправильно считать его пришедшим с Востока. Императоры,как некогда Герои, должны были заслужить апофеоз как награду за своюдеятельность; так сливались политическая и этическая тенденции. В целом императорскийкульт можно считать результатом преломления в сознании жителей Империи новойсоциальной системы. В императорском культе сочетались культ героя и культправителя, культ личности и культ власти, однако в нем было и нечто большее.Появившись как героический и мессианский культ Цезаря (здесь можно найти подчаспоразительные параллели с христианством), он был превращен Августом в культримской сверхдержавы, став воплощением имперской идеи. До конца II в.н.э. этотсинтез идеологии и религии, сосуществуя с официальным олимпийским пантеоном,был вполне самодостаточен. Новый этап развития начался в III веке н.э. в эпохукризиса и воссоздания имперской государственности.
Список использованной литературы
1. Байбаков Е.И. Происхождение эллинистического культа царей. – Харьков,1914. – 315 с.
2. Буасье Г. Римская религия от Августа до Антонинов. – Пг., 1914. – 325 с.
3. Грималь П. Цицерон. – М., 1991. – 544 с.
4. Дементьева В.В. Магистратура диктатора в ранней римской республике. – Ярославль,1991. – 129 с.
5. Егоров А.Б. Рим на грани эпох. Проблемы зарождения м формирования принципата.– Л., 1985. – 224 с.
6. Истрия Древнего Рима/ Под. ред. В.И. Кузищина. – М., 2001. – 383 с.
7. Кнабе Г.С. Древний Рим — история и повседневность. – М., 1986. – 354 с.
8. Ливий Тит. История Рима от основания города / Пер. В.М. Смирина, Н. А. Поздняковой,Г.Ч. Гусейнова, С.А. Ивановой, Н.Н. Казанского, Н.В. Брагинской, Ф.Ф.Зелинского, М.Е. Сергеенко под общ. ред. М.Л. Гаспарова, Г.С. Кнабе, В.М.Смирина. – М., 1989 – 1993. – Т.1-3.
9. Лукиан. Избранное / Пер. И. Нахова. – М., 1962; 1991.
10. Машкин Н. Эсхатология и мессианизм в последний период Римской республики// Известия АН СССР, Серия и история философии, 1946, № 5. – С. 441- 460.
11. Межерицкий Я.Ю. «Республиканская монархия»: Метаморфозы идеологии иполитики императора Августа. – М., 1994.
12. Нетушин И.В. Очерк римских государственных древностей. В 2-х т. Т.2. –Харьков, 1908. – 686 с.
13. Парфенов В.Н. Император цезарь Август. – Спб., 2001. – 279 с.
14. Парфенов В.Н. – Рим от Цезаря до Августа: Очерки социально — политическойистории. – Саратов, 1987.
15. Ранович А.Б. Восточные провинции Римской империи в I-III в. н.э. – М..,1949.
16. Светоний Транквилл Гай. Жизнь двенадцати цезарей / Пер. М.Л. Гаспарова.
17. Свенцицкая И.С. Культ императоров в греческих городах Малой Азии //Культура и искусство античного мира. – М., 1980.
18. Тацит Корнелий Публий. Сочинения / Пер. А.С. Бобовича, Я.М. Воровского,М.Б. Сергеенко. – М., 1969; 1993. – Т. 1-2.
19. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. – М., 1986.
20. Чернышев Ю.Г. Социально – утопические идеи и миф о «золотом веке» вДревнем Риме. Т. 1-2. – Новосибирск, 1994.
21. Штаерман Е.М. Кризис античной культуры.- М., 1975.
22. Штаерман Е.М. От религии общины к мировой религии // Культура древнегоРима. – М., 1985. – Т.1.
23. Штаерман Е.М. социальные основы религии Древнего Рима. – М., 1988.