Джон Леннон и его время

Министерство образования и науки Российской Федерации
Сыктывкарский государственный университет
Юридический факультет
Реферат
Джон Леннон и его время
Преподаватель М.И. Бурлыкина
Студент группы 6120 Ю.О. Алибаев
Сыктывкар, 2010

Введение
Всему есть начало и конец: свет-тьма, жизнь-смерть, любовь-разлука.Это также стало неотьемлемой частью нашей жизни, как и утренний кофе. Но почемув нашем обществе были, остаются, и буду продолжать существовать пороки, укоторых нет своего конца, пока существует человечество. Все попытки обьединитьлюдей в целях создания идеального строя, приходили к своему тупику в самомначале, потому, что нельзя отобрать у человека свободу, »зажав» его втерриториальные, моральные рамки. Даже если ты создашь государство, прочертивграницы на земле, обьединив тем самым людей этим принципом, ты всегда будешьжить как на пороховой бочке, так как ничто так не нужно человеку как свобода, личная,пространственная, любая. Это только цель подчинять себе одному или несколькимволю и жизни миллионов других людей, живущих на этой же территории. Поэтому этипроблемы будут актуальны всегда, в каждом поколении, так же, как и существуютхорошие и плохие люди. Нам подменяют ценности жизни, меняя их на деньги, роскошь,религию и псевдо — патриотизм, сталкивая лбами нас друг с другом. Все эти идеи,конечно же, утопичны по большому счету. Но если каждый примет их к сердцу, иначнет мыслить в этом духе, то мы сможем изменить этот мир, через себя. Спастипланету от гибели.
Джон Уи́нстон О́но Ле́ннон является символомтаких идей. Бывший участник культового ливерпульского коллектива, первый, ктопочувствовал несостоятельность Beatles изменить что-нибудь в этом мире. «Мымечтали что-то изменить в этом мире… но все осталось таким же. По-прежнемупродают оружие Южной Африке, а чёрных убивают на улице. Люди по-прежнему живутв бедности, и по ним бегают крысы. Лишь толпы богатых бездельников расхаживаютпо Лондону в модных тряпках. Я больше не верю в миф о «Битлз»» Эту фразу Джонсказал в конце 60х годов, когда эпоха Beatles приходила к своему закату. Ведькогда ты не можешь изменить ситуацию сообща, так как всегда в коллективе будетсамое слабое звено, ты можешь приступить к этому один, где есть только ты. Этотостро-социальный, и, даже, радикалый аспект общественной и политической жизниДжона Леннона проследует с ним по всему жизненном пути. Воспевая идеиантирасизма, пацифизма, феминизма, свободы, равенства и братства, социальногоравенства, не основанных на использовании сил других людей на свои нужды иблага. С таким арсеналом идей, деятельность и жизнь Джона Леннона не могла бытьоценена хорошо всеми. Поэтому он сразу становится целью для разного рода «правых»сил в США, которые проводят антиленноновские акции в Бирмингеме 1966 года, вМемфисе. Во вторую половину 60х годов наблюдается всплеск акций против музыки ифилософии как Джона Леннона в частности, так и «Beatles» в целом. Неугодноетворчество коллектива попадало под ярую агрессию правых режимов и организаций,которые наглядно уничтожали пластинки, книги, или же запрещали нарадиостанциях, а великийдракон ку-клукс-клана Южной Каролины устроил церемонию, во время которойприкрепил к огромному деревянному кресту диск «Beatles» и произвел его сожжение. Рост политического самосознания Леннона в конце 1960-х годовстал проявлением более широкого культурного феномена, на который не могли необратить внимание рок-критики и публицисты-антивоенщики, стоило им тольконачать всерьез размышлять о взаимосвязи между контркультурой и антивоеннымдвижением и исследовать политическое содержание рок-музыки и культурныеизмерения политической программы «новых левых». Поэтому каждая новаяпластинка Джона Леннона никогда не становилась лишь очередной забавой любителейсовременной музыки. И всякий раз, когда он объявлял о своем новом политическомпроекте, эта новость никогда не воспринималась лишь как очередной сюжетсветской хроники. Любой поступок Леннона неизменно становился предметом горячихдискуссий. Его открытость новым идеям, его готовность к новым начинаниям, криску, его небоязнь выглядеть чудаком — все это делало Леннона привлекательнойличностью. Он выгодно отличался от прочих суперзвезд шоу-бизнеса, которыеникогда не выходили за рамки созданных ими в прессе имиджей. Но Джон частоозадачивал своих поклонников, которые просто не знали, как им реагировать — толи возмущаться, то ли гордиться его поступками. Он вызывал восторг и насмешки.Альтернативная пресса «андерграунда» и рок-журналы живо обсуждали всеэти противоречия его натуры. Чтобы понять значение Леннона для Америки 70-хгодов, необходимо проникнуться смыслом политических исканий американскоймолодежи того времени.

Детство и юность
9 октября 1940 года, шесть часов тридцать минут утра. В тотсамый момент, когда Мими Смит удалось дозвониться до ливерпульского родильногодома, раздался вой сирен, предвещавший новый воздушный налет. Ее сестра ДжулияЛеннон была помещена в больницу прошлой ночью, и после тридцати часов мученийврачи решили сделать кесарево сечение. «Когда я узнала, что родился мальчик, –рассказывает Мими, – я сразу поехала туда, несмотря на воздушную тревогу. Всюдорогу бежала. Никто не смог бы меня остановить, даже Гитлер! Мальчик! Вытолько представьте, первый мальчик в семье! Тот, кого мы все так ждали. Когда ядобралась до больницы, я не могла оторвать от него глаз. Как же этот светловолосыймалыш был красив! Это заметили медсестры. Три с половиной килограмма – как разто, что надо, не маленький и не толстый. Как только я впервые увидела Джона,сразу поняла, что из него получится нечто необыкновенное». Вой сирен несмолкал. В палату вошла сестра в длинном халате и белой косынке, взяла ребенкаиз рук Джулии и для безопасности положила под кровать. Мими следовалоспуститься в подвал или уйти из больницы. Все так же бегом она отправиласьдомой, чтобы поделиться новостью с родными. «Мама! Он великолепен!» –возбужденно закричала она. «Да уж, в его интересах быть лучше других», –проворчал Поп Стенли, старый морской волк, удостоившийся звания дедушки. КогдаДжон появился на свет, Джулии Леннон было двадцать семь, но она продолжалавести себя, как взбалмошная девчонка, и считалась большой мастерицей крутитьроманы. Вскоре после рождения Джона Джулия и Фредди разошлись, но связь с сыномон не потерял. Джон не мог жить с мамой и её новым мужем. И это стало причинойего многочисленных побегов из дома, в результате последнего Мими не выдержала ипозвонила Фредди. Обьяснив ситуацию, она потребовала, чтобы Фредди вернулся ксыну. Отец пообещал сыну вернуться, как только это будет возможно, и сдержалсвое слово. Через две недели он позвонил в дверь к Мими. Вернувшись, Фреддипожертвовал лучшим шансом за всю свою карьеру. Мими устроила Джона в детскийсад «Довдэйл» на Пенни‑Лейн. Она рассказала также, чтокупила ребенку одежду и выставила счет отцу. На следующее утро Фредди попросилсына показать ему новую одежду. Джон ответил, что ему ничего не покупали.Убежденный в том, что Мими заботит, как вытянуть из него побольше денег, Фреддипредложил сыну поехать вместе на каникулы в Блэкпул. Джон был в восторге. Мимине могла ничего возразить, и Фредди увез сына с твердым намерением большеникогда к ней не возвращаться. В течение целых полутора месяцев, проведенных вБлэкпуле, Джон чувствовал себя в раю. Он наблюдал, как гуляющая публика шлепаетпо воде, повязав головы платками и засучив штанины. Он катался на осле,забирался на самый верх смотровой вышки, чтобы полюбоваться на закат солнца надпляжем Золотая миля. Оставшись наконец вдвоем с отцом, которого ему такнедоставало, он разделял с ним все удовольствия, которые могут быть умаленького мальчика. Впервые в жизни Джон отведал вкус по‑настоящему мужского мира. Фреддипоселился у старого флотского приятеля, который собирался эмигрировать в НовуюЗеландию. А почему бы и им не присоединиться к нему? Эта идея пришлась по вкусуФредди, который, как и многие другие представители послевоенного поколения,желал только одного – все начать с нуля. Джон хлопал в ладоши: он всегда мечтало том, чтобы отправиться в плавание по морям вместе с отцом, на большом беломпароходе. Но мечте маленького Джона было суждено обернуться кошмаром. В Блэкпулвместе с Дайкинсом примчалась Джулия. лия. Она решила забрать сына. Фреддиобъяснил, что собирается эмигрировать в Новую Зеландию, и предложил Джулиипоехать с ним. И они вновь начали скандалить. В конце концов Фредди рассудил,что надо предоставить право выбора Джону. «Когда он увидел мать, он обхватилменя и спросил, останется ли она вместе с нами. Он так хотел, чтобы мы быливместе! – вспоминал Фредди. – Я объяснил ему, что это невозможно и что ему надовыбрать: будет ли он продолжать жить со мной или уедет с ней. И он ответил: „Стобой“. Джулия переспросила, уверен ли он в этом. „Да“, – ответил Джон. Онабыла уже почти на улице, когда Джон бросился ей вдогонку. Тогда я видел ислышал его в последний раз, пока мне не сказали, что он стал Битлом». МаленькийДжон выбрал маму, но снова очутился у тетки. Заполучив его, Джулия сразуотправила мальчика к Мими. Это последнее предательство убедило Джона, что матьне любит его, что его вообще никто не любит и что он никому не нужен. ФреддиЛеннон, который любил его, исчез окончательно. В отчаянии от потериединственной женщины, которую он продолжал любить в течение двадцати лет, онснова отправился в плавание. Если на этот раз причины исчезновения Фредди изжизни Джона ясны, то ясна и причина исчезновения Джулии: Поп Стенли был противтого, чтобы Джон оставался с ней, пока она продолжала сожительствовать внезаконном браке. И тогда она обратилась за помощью к Мими. Мими согласилась,но при одном условии: Джулия должна отказаться от общения с Джоном. В противномслучае ей не удастся воспитать его как следует. Конечно, молодая женщина моглапопросить развода и узаконить свое положение. Но она знала, что эти усилиябудут тщетны: Фредди на развод не согласится. Та, которую в течение многих летвсе называли миссис Джон Дайкинс, в действительности до конца своих днейоставалась миссис Фредди Леннон. Полтора года Фредди скитался по морям,залечивая сердечные раны. Совершив путешествие в Новую Зеландию, он вернулся вАнглию. Наступил декабрь 1949 года, до Рождества оставалась неделя. Фреддирешил встретиться с Джулией. Но какой прием его ожидал? Находясь в Лондоне,Фредди заливал тоску выпивкой. Однажды, пошатываясь от выпитого, он проходил поОксфорд‑стрит, когда внезапно заметил в одной из витрин великолепныйманекен с золотисто‑каштановыми волосами, напомнивший ему Джулию. Без малейшегоколебания он разбил стекло, подхватил менекен и пустился с ним в безумныйтанец. Фредди был арестован и предстал перед судом, который присудил ему штрафв размере 250 фунтов – это было значительно больше того, что честный рабочиймог заработать за год, – или полгода тюрьмы. Не имея возможности раздобытьтакую сумму, он очутился в камере. Из тюрьмы Фредди написал Мими. Думая, чтоего сын живет с Джулией, он просил свояченицу помочь ему вернуть Джона. Мимикоротко обрисовала ситуацию и обвинила его в том, что он опозорил семью. Онавсегда презирала Фредди, а теперь увидела в нем еще и злую силу, способнуюразлучить ее с Джоном. И тогда она предупредила его: если он сделает попыткуувидеться с.ребенком, она расскажет Джону, что его отец рецидивист. ФреддиЛеннон потерял последнюю надежду. Из тюрьмы он вышел конченым человеком.Тюремное заключение перечеркнуло для него всякую возможность вернуться вторговый флот, службе в котором он посвятил шестнадцать лет жизни, в том числепять из них он отважно боролся с немецкими подводными лодками. Известие осмерти матери, дошедшее до него как раз в этот момент, окончательно сокрушилоего. В возрасте тридцати двух лет он сгреб в морской рюкзак свои нехитрыепожитки и отправился бродяжничать, соглашаясь, чтобы выжить, на любую работу.Чаще всего он оказывался на кухне какой‑нибудь гостиницы за отдраиваниемкастрюль. К тому времени, когда Джон переехал в свой новый дом у тети Мими, онполучил уже столько душевных травм, что их хватило бы, чтобы покалечить самуюстойкую душу. Ребенок, брошенный матерью, лишенный семьи, переходивший из рук вруки и в довершение ко всему поставленный перед необходимостью невозможноговыбора между отцом и матерью, которой, как выяснилось, он оказался вовсе ненужен, Джон пытался похоронить в своем сердце прошлое. «Я быстро забылотца, – расскажет он много позже, – как будто он умер. Но иногда я встречался сматерью, и любовь к ней никогда не покидала меня. Я часто думал о ней, будучине в силах понять, почему она живет в пяти или десяти (на самом деле в трех. –А. Г.) милях от меня. Мими же всегда говорила мне, что она где‑то очень, очень далеко». И еслиДжулия приезжала время от времени к Мими, то вовсе не потому, что волновалась осыне, а потому, что у нее возникали проблемы. «Однажды она появилась в доме сразбитым лицом, видимо, произошел какой‑то несчастный случай, – вспоминалДжон. – Я хорошо помню, что на ней было черное пальто. У меня не было силсмотреть на нее, и я вышел в сад. Я продолжал любить ее, но это меня некасалось. Быть может, это была обыкновенная трусость. Но я хотел заставитьзамолчать все свои чувства, все эмоции». Вероятнее всего, в тот раз онаполучила хорошую взбучку, поскольку, когда Дайкинс напивался, он становилсябуйным. Сестра вместо утешения осыпала ее градом упреков, и Джулия стрелойвылетела на улицу. Старшая кузина Джона Лейла Харви была в тот день дома. Онавспоминает, как смутилась, когда Мими в присутствии Джона обрушилась на Джулиюсо словами: «Ты недостойна быть матерью этого ребенка!»И вот вместо того чтобыродить собственного ребенка, Мими неофициально усыновила Джона. Женщина,которая взялась за воспитание Джона, являла собой полную противоположность егоматери. Наверное, именно этим можно объяснить двойственность натуры, котораябыла присуща Леннону на протяжении всей жизни. Джулия была веселой иребячливой, она любила смеяться, петь и подолгу играла с Джоном. Мими всегдасохраняла дистанцию и была холодна, она заботилась о благе племянника, но быланетерпима к любым «глупостям». Джулия была исключительно ветреной особой, идело доходило до того, что она приводила в дом любовников, вызывая тем самым ревностьсына – последствия такого поведения матери мучили Джона на протяжении всейжизни. Мими и Джордж были спокойной пожилой семейной парой, никогда невыражавшей открыто взаимных симпатий, и у Джона даже создалось впечатление, чтотетка больше привязана к своим персидским котам, чем к мужу. Трудно себепредставить более несовместимую атмосферу, царившую в обоих домах. Если уДжулии в доме все вечно было вверх дном и царил полный беспорядок, то Мимиподдерживала в Мендипсе такую чистоту и такой порядок, какие бывают только вбольнице. Кроме того, она была убеждена, что покой и дисциплина пойдут на благоплемяннику. Благодаря тете Мими, детство Джона проходило, как долгоевыздоровление в больнице для сирот, в которой он оставался единственнымпациентом. Воспитание Джона основывалось на двух принципах: он должен былнаходиться под постоянным присмотром и набираться культуры, которая позволилабы ему подняться вверх по социальной лестнице. Таким образом, ему разрешалосьвстречаться только с теми детьми, которых тщательно выбирала сама Мими;впрочем, она предпочитала видеть его играющим в одиночестве у себя в комнатеили в хижине, оборудованной для него между ветвей дерева в саду за домом. Онмог читать, писать или рисовать, но должен был избегать буйных игр. Стараясьсвести на нет пристрастия, характерные для тех, кто происходил с рабочихокраин. Мими запрещала ему ходить в кино (помимо классических фильмов УолтаДиснея, на которые его отпускали два раза в год – на Пасху и на Рождество, – онвсе же смог посмотреть вместе с дядей Джорджем несколько вестернов). Онаналожила запрет на телевизор и комиксы, записала его в библиотеку и стала учитьразговаривать так, как это делали «шикарные люди». Она хотела, чтобы он пошелучиться и стал первым мальчиком в семье, получившим профессиональноеобразование. Во всех своих педагогических начинаниях Мими пользоваласьподдержкой мужа. Несмотря на то, что отец Джорджа Смита содержал молочнуюферму, в этой семье было несколько учителей, включая и эксцентричного братцаДжорджа, который числился в штате Ливерпульского института. Джон, которыйвоспитывался как респектабельный буржуа, после ряда неприятных инцидентовобнаружил, что в действительности к этому миру не принадлежит. И тогда онвосстал – не против класса, отторгшего его, и даже не против буржуазии, авообще против любых форм общественной жизни, даже самых маргинальных. Всю своюжизнь Джон Леннон считал себя изгоем. Смиты поддерживали отношения лишь ссестрами Мими и их детьми. Старина Поп Стенли большую часть жизни провел вморе, переложив ответственность за содержание большого семейства на плечи своейсупруги Полли, красивой и уравновешенной женщины, которая с радостью позволиласобственной матери узурпировать переданные ей бразды правления. Бабушка МэриЭлизабет, очень сильная женщина, говорила только по‑валлийски и держала весь дом в ежовыхрукавицах. Мэри Элизабет заключала в себе невидимые зачатки будущего характераДжона Леннона (несмотря на то, что умерла за восемь лет до его рождения),поскольку оказала сильнейшее влияние на пятерых внучек, причем больше всегоименно на ту из них, которая и воспитывала Джона. Власть бабушки Мэри Элизабетбыла прежде всего связана с ее глубокой набожностью. Вера дала ей ясноепонимание того, что есть добро, а что – зло. Будучи прихожанкой валлийскойметодической церкви, она установила в доме дочери необычайно строгие правила.Чтобы не нарушать воскресный покой, дети, например, не имели права дажераскрыть газету, не говоря уж о том, чтобы просто поиграть. «Священный ужас!» –вспоминала много позже Анна, рассказывая о бабушке. Полвека спустя, когда МарииХеа говорила о строгости Джона по отношению к Шону и его приятелям, онаупотребила почти те же выражения: «Джон был способен кому угодно внушитьсвященный ужас перед Господом!» И это не было преувеличением: страх Божий сталчастью наследства маленького Джона. Семья Стенли была до такой степени отмеченаматриархатом, что, вспоминая о ней, Леннон говорил: «Моя семья? Пять женщин…пять сильных, умных и красивых женщин, одна из которых была моей матерью». Аего двоюродная сестра Лейла Харви так начинала свою историю: «Жили‑были пять сестер, которые составлялиодну семью». Все они по очереди брали на себя роль матери. Летом вторая по старшинствусестра, Элизабет, принимала всех племянников дома в Эдинбурге или на ферме вХайлендзе. На Рождество и Пасху все собирались у Мими в Аллертоне или уХэрриет, недалеко от Вултона. «Значение имели только женщины и дети, –объясняет Лейла. – Мужчины считались частью обстановки». Сам Леннон говорил ещерезче: «Мужчины просто не существовали. Я постоянно находился среди женщин ипостоянно слышал, как женщины рассуждают о мужчинах и о жизни. Они всегда былив курсе того, что происходит. Мужчины ничего и никогда не знали!» Если мужчины«ничего не знали», то только потому, что их не пускали в свой круг. «Никто изних не мог и слова сказать, – вспоминает Лейла. – Им приходилось мириться стеми решениями, которые принимали женщины». Нужно ли добавлять, что все эти господабыли птицами невысокого полета, покорными неудачниками, которыедовольствовались отведенной им ролью? Сводная сестра Джона Джулия резюмироваласемейную сагу с немалой долей юмора: «Я бы сказала, что все они были настоящимиамазонками! Каждая из них пожертвовала своей левой (sic.) грудью!» Двойственностьв характере Джона проявилась уже с самого детства. Наполовину «монах»,наполовину «ученая блоха», по его собственному выражению, он постояннопереходил от созерцательного спокойствия к агрессивному возбуждению. Получиввоспитание затворника в Мендипсе, где он был вынужден отгораживаться от мира иконцентрироваться на интеллектуальной деятельности, Джон рано понял, скольвысокую цену приходится платить, если хочешь найти защиту от внешнего мира: этоцена одиночества. «Я видел одиночество!» – воскликнет он много позже, вспоминаяоб этих годах своей жизни. А вскоре, когда одиночество и лишенное эмоцийсуществование начали порождать галлюцинации, ему стали являться странныевидения. Иногда он усаживался перед зеркалом и, замерев, проводил не менеечаса, глядя самому себе прямо в глаза и постепенно погружаясь в какое‑то подобие транса. «Я видел, какначинало меняться мое лицо, – спустя годы рассказал Джон биографу „Битлз“Хантеру Дэвису, – как глаза становились все больше, а комната исчезала!» Умениепроходить сквозь зеркало открыло перед мальчиком волшебный мир видений и фантазий,который впоследствии он будет стараться исследовать еще глубже при помощинаркотиков. Эти видения наполняли его одновременно тревогой и гордостью. «Ктоже я такой, сумасшедший или гений?» – уже тогда спрашивал он себя. Но прочитавкнигу о жизни Винсента Ван Гога, он уяснил для себя одну мысль, котораяуспокоила его – возможность существования «сумасшедшего гения». «Ты еще об этомпожалеешь, – упрекал он свою тетку, когда она выбрасывала в помойное ведро егорисунки и стихи. – Ты уничтожаешь труд гения». По правде говоря, из того, чтосохранилось после генеральных уборок Мими, нельзя сделать вывод о каком‑либо таланте Джона. Привычка считатьсебя центром мироздания, безусловно, помогла Леннону стать суперзвездой, нобольше всего своим успехом он обязан удивительному дару красноречия. И этим онбыл обязан своей тетке. «Я всегда считала, что необходимо высказывать то, что утебя на сердце», – объясняла Мими, чей строгий, высокомерный и нравоучительныйтон можно уловить в речах Леннона, особенно в период после его ухода из«Битлз», когда он стал изображать из себя пророка. Тем не менее, когдамаленькому Джону надо было переходить от разговорного языка к письменному,начинались серьезные проблемы. Представьте себе изумление учителей, когда онипоняли, что блестящий ребенок, который обожал читать и использовал богатейшийсловарный запас, не мог правильно произнести по буквам самые простые слова. Онпереставлял местами буквы, писал вместо нужного слова другое, схожее позвучанию. И только через много лет Леннон узнал, что причина этих детскихошибок (равно как и неспособность к правильному спеллингу, которой он страдална протяжении всей жизни) заключалась в дислексии, довольно часто встречающемсяневрологическом недуге. Этот недостаток, пожалуй, пошел Леннону на пользу,позволив не просто использовать при сочинении песен инверсию, но и с ее помощьювидоизменять целые мелодические фразы, которые он «одалживал» направо и налево.Помимо дислексии, Джон страдал близорукостью и астигматизмом. Несмотря на то,что в детстве эти легко устранимые недостатки не создавали для него болеесерьезных проблем, чем разбитые время от времени очки, маниакальнаясосредоточенность на них Джона превратила проблему с глазами в идею‑фикс, оказавшую глубокоеразрушительное влияние на всю его будущую жизнь. То, что у мальчика плохоезрение, обнаружилось только в одиннадцать лет. Несмотря на это, послепрохождения курса лечения первобытным криком он утверждал, что стал неважновидеть именно в тот период, когда расстались его родители. «Я все перенес наглаза, чтобы не видеть, что происходит». В действительности, все Ленноныотличались плохим зрением, как и длинным носом. Трудности Джона начались тогда,когда он отказался «обезобразить» себя очками. А без них он плохо видел. Мирпредставлялся ему мутным и расплывчатым. В кино он просил приятелей объяснять,что происходит на экране. Чтобы не заблудиться на улице, ему приходилосьпереходить от одного указателя к другому. Как‑то раз, катаясь на велосипеде, он наполном ходу врезался в стоявший автомобиль и избежал серьезных травм толькоблагодаря тому, что перелетел через машину, совершив настоящий акробатическийпрыжок. Но самое главное заключалось в том, что слепота, на которую Джон обрексебя сам, имела серьезнейшие последствия для его умственного и чувственногоразвития. Чувство неловкости, которое испытывал Джон при общении с окружающими,подталкивало его к стремлению контролировать ситуацию, изображая «ученуюблоху». Но такая тактика приводила к еще большей изоляции, образовывая междуним и остальным миром подобие оркестровой ямы, через которую актер обращается кзрительному залу. Чтобы найти контакт с ровесниками, он попытался навести страхна всю округу, но подобное поведение стоило ему отчисления из детского сада.Когда позднее, в августе 1946 года, Мими записала Джона в начальную школу, воизбежание неприятностей она поставила условие, что будет ежедневно провожатьплемянника до школы и встречать после занятий. Однако Джон так категорическивозражал, что тетка была вынуждена отступить. В школе Джон быстро снискал себесамую дурную репутацию. «Мы все немного побаивались его, – вспоминает однаиз одноклассниц Джона. – Наши матери постоянно косились на него, как бы говорянам: «Держись подальше от этого мальчишки!» Джон был жестоким не только на словах;он набрасывался на любого, кто вызывал его раздражение. Психологические травмы,которые он получил в раннем возрасте по причине разрыва родительских отношений:предательство матери, повлияли как нельзя сильным образом на его поведение вшкольную пору. Проявление агрессия ко всем, кто вызывал у него раздражение, илиже задевал словом, стало нормой поведения юного Джона, из-за чего из школыпостоянно звонили с жалобами. Одновременно с тем, когда Джону не хотелосьучиться, у него проявляется рвение к рок-н-роллу. Во многом на это новоеувлечение будущего битла повлиял тот факт, что в середине 1950-х годов, послевыхода песни Билла Хейли «Rock around the Clock», в Ливерпуле началосьувлечение рок-н-роллом. Песня Лонни Донегана «Rock Island Line» дала жизньскиффлу, который быстро завоевал популярность среди английской молодёжи. Скиффлбыл примечателен тем, что для его исполнения не требовалось обширных познаний вмузыке и умения хорошо играть на каком-либо инструменте. Благодаря этому, в1950-е в Англии появилось множество молодёжных скиффл-групп. Рок-н-роллокончательно завоевал популярность после появления в США Элвиса Пресли. Новоеувлечение не прошло мимо Леннона, и в 1956 году он вместе со своими школьнымидрузьями основал группу «Quarry Men», названную в честь школы, в которой всеони учились. Сам Леннон играл в «Quarry Men» на гитаре. Кроме него, в группеучаствовало пять человек: ещё один тоже играл на гитаре, двое на ударных, одинчеловек на банджо и один, лучший друг Джона Пит Шоттон, — на стиральной доске.6 июля 1957 Леннон познакомился с Полом Маккартни и принял его в «Quarry Men».Вскоре Маккартни привёл в группу своего друга Джорджа Харрисона. После того,как Леннон провалил выпускные экзамены в школе, ему удалось (не без помощидиректора школы) поступить в Ливерпульский художественный колледж. Там онподружился со Стюартом Сатклиффом, которого тоже привлёк в «Quarry Men», ивстретил свою будущую жену Синтию Пауэлл. В 1958 году (15 июля) умерла матьДжона. Когда она переходила дорогу, её сбил на машине офицер полиции. СмертьДжулии стала для Леннона тяжелейшим потрясением. Позже он посвятил ей несколькопесен — «Julia», «Mother» и «My mummy’s dead». Смерть матери сильно повлияла нанего в будущем. Так как Леннон был очень сильно привязан к Джулии, он почти вовсех женщинах искал свою мать. Группа «Quarry Men» перестала существовать в1959 году, когда появилось название The Beatles.
Ранние Beatles
В 1960 году Beatles впервые отправились за границу — внемецкий Гамбург, где выступали в клубах Репербана, центра ночной жизни города.В Гамбурге Леннон впервые попробовал наркотики — группе приходилось выступатьперед зрителями всю ночь напролёт, и битлы принимали таблетки, чтобы выдержатьэтот марафон. В Германию Beatles в период между 1960 и 1963 гг. приезжалинесколько раз. За эти годы они сумели добиться локальной популярности вЛиверпуле и Гамбурге. В Гамбурге остался жить Стюарт (Стю) Сатклифф, самыйблизкий человек для Леннона в эти годы. Сатклифф нашёл себе в Германии жену,фотографа Астрид Кирхер. 10 апреля 1962 Стю умер от кровоизлияния в мозг. Вконце 1961 года менеджером Beatles стал Брайан Эпстайн. Он полностью изменил ихимидж — группа сменила кожаные куртки на аккуратные костюмы со знаменитымипиджаками без лацканов, музыканты перестали курить и сквернословить на сцене.Леннон позже признавался, что смена образа не очень пришлась ему по душе. Темне менее, новый имидж поспособствовал быстрому росту популярности Beatles. 23августа 1962 — брак с Синтией Пауэл. 8 апреля 1963 у Джона и Синтии Ленноновродился сын Джулиан (Джон Чарльз Джулиан Леннон). Он был назван так в честьДжулии, матери Джона. Тем временем, Beatles стремительно завоёвывалипопулярность. Если весной 1963 они были хорошо известны только в Ливерпуле, тов октябре того же года о них знала вся страна, а в 1964 к ливерпульской группепришла мировая слава. Леннон взял на себя роль лидера — он объявлял номера наконцертах и всегда первым выходил на сцену, хотя на самом деле нельзя былосказать, что тот или иной член Beatles важнее для группы, чем остальные. В 1964году Леннон впервые проявил себя не только как музыкант. 23 марта вышла книгаего прозы и поэзии, озаглавленная «Его собственным почерком» (англ. „InHis Own Write“), а 24 июня 1965 появилась и вторая. Оригинальное название второйкниги — «Spaniard in works» — это игра слов, непереводимая на русский язык. ВРоссии эта книга переведена под названием «Испалец в колесе». Кроме того,Леннон пробовал себя как актёр. Не считая фильмов, созданных Beatles, оноднажды снялся в кино: это был фильм «Как я выиграл войну» (англ.»How IWon the War"). Фильм не имел успеха ни у зрителей, ни у критиков.
Поиски себя
Участие Леннона в митинге в защиту Джона Синклера отметиловысшую точку личной, политической и творческой трансформации певца, котораяначалась значительно раньше. Он сделал первый шаг в сторону политическогорадикализма еще в 1966 году, когда во время гастролей «Битлз» по СШАне внял увещеваниям менеджера группы Брайена Эпстайна и публично осудил войнуво Вьетнаме. С тех пор, пытаясь соединить рок-музыку и политику, он прошелнесколько жизненных этапов.
«Рок против революции". В 1968 году Джон считал, чтопуть к освобождению лежит через психоделию и медитацию, а не через политическийрадикализм, что подлинное освобождение происходит в сознании личности, а не в сфереполитики. Он выразил эту идею в рок-н-ролле — в песне, начинавшейся словами:«Вы говорите, что хотите революцию...»
«Авангардист в борьбе за мир». Леннон познакомилсяс художницей-авангардисткой Йоко Оно в 1966 году, когда зашёл на её выставку вхудожественной галерее «Индика». Их совместная жизнь началась в 1968, когдаЛеннон развелся со своей первой женой Синтией. Вскоре они с Йоко сталинеразлучны. Как говорил Леннон тогда, они — не Джон и Йоко, а одна душа в двухтелах, Джон-и-Йоко. 20 марта 1969 года в Гибралтаре был зарегистрирован бракДжона Леннона и Йоко Оно. После женитьбы Леннон сменил своё второе имя Уинстонна Оно, и теперь его звали Джон Оно Леннон. Свой медовый месяц пара провела вконтинентальной Европе — Париже, Амстердаме и Вене, после чего посетилаМонреаль. Песня Леннона об этой женитьбе, «The Ballad of John and Yoko», вышлав 1969 году. Соединив свою судьбу с Йоко Оно в 1968 году, Джон понял: для того,чтобы изменить самого себя, прежде ты должен попытаться изменить мир. Осознавэто, он увлекся идеологией политического радикализма 60-х годов и начал борьбуза личное и политическое освобождение. В 1969 году во время «постельнойзабастовки» в одном из отелей Амстердама, против войны во Вьетнаме, Джон иЙоко развернули необычную кампанию в нью-йоркской прессе. Они организовалисвоего рода поп-шоу, пытаясь донести до общественности своирадикально-политические идеи через средства массовой информации и используяпрессу истэблишмента для подрыва системы изнутри.
«Лирический/политический художник». Склоняясь клевому крылу политического спектра, Джон в 1970 году попытался в творчествевыразить социальные корни своих личных драм и душевных переживаний, создатьмузыку, которая обнажила бы горькую и мучительную правду о нем как о«герое рабочего класса».
«Поэт-песенник»новых левых"". В 1971-1972 годах, переехав в Нью-Йорк и активновключившись в борьбу против войны, расизма, сексизма, Джон стал писать, как онназывал их, «песни-передовицы», с помощью которых стремился заразитьслушателей своими идеями. Он сочинял песни о конкретных событиях, от чего тогдауже отказались даже Боб Дилан и Фил Окс. Альбом, который Джон тогда записал — «Однажды в Нью-Йорке», — подвергся уничтожающей критике в прессе иразочаровал его фанатов. Дело о депортации и уход от радикализма. АдминистрацияНиксона предприняла попытку депортировать Леннона за его политический активизм.В длившихся три года судейских баталиях он растратил творческую энергию,отказался от политического радикализма, а его отношения с Йоко Оно зашли втупик. Поверженный политический активист, увядающий художник, стареющий идол — таким предстает Леннон в этот период.
Отец семейства — феминист. И все же Джон не смирился сзавершением наиболее активного и плодотворного периода своей жизни. Онпереломил себя, вернувшись к Йоко и увлекшись феминизмом — идеологическимтечением, возникшим в 60-е годы и расцветшим в 70-е. В альбоме «Двойнаяфантазия» Джон вновь соединил рок-музыку и политику, выступив на сей раз вроли феминиста — мужа и образцового отца.
Те, кто находит удовольствие смаковать всякие грязныеподробности личной жизни Леннона, сталкиваются с одной проблемой: Джон сбесстрашием исповедовался в своих недостатках и пороках. Он публичнопризнавался в том, что употребляет героин, ЛСД, пьет, испытывает зависть иотчаяние. Но он также публично заявлял, что мечтает о мире и любви. И все жегероем и кумиром он стал не из-за этих мечтаний, а благодаря мучительнымусилиям обнаружить и искоренить в себе ярость, печаль и страдания. Рост политическогосамосознания Леннона в конце 1960-х годов стал проявлением более широкогокультурного феномена, на который не могли не обратить внимание рок-критики ипублицисты-антивоенщики, стоило им только начать всерьез размышлять овзаимосвязи между контркультурой и антивоенным движением и исследоватьполитическое содержание рок-музыки и культурные измерения политическойпрограммы «новых левых». Поэтому каждая новая пластинка Джона Леннонаникогда не становилась лишь очередной забавой любителей современной музыки. Ивсякий раз, когда он объявлял о своем новом политическом проекте, эта новостьникогда не воспринималась лишь как очередной сюжет светской хроники. Любойпоступок Леннона неизменно становился предметом горячих дискуссий. Егооткрытость новым идеям, его готовность к новым начинаниям, к риску, егонебоязнь выглядеть чудаком — все это делало Леннона привлекательной личностью.Он выгодно отличался от прочих суперзвезд шоу-бизнеса, которые никогда невыходили за рамки созданных ими в прессе имиджей. Но Джон часто озадачивалсвоих поклонников, которые просто не знали, как им реагировать — то ливозмущаться, то ли гордиться его поступками. Он вызывал восторг и насмешки.Альтернативная пресса «андерграунда» и рок-журналы живо обсуждали всеэти противоречия его натуры. Чтобы понять значение Леннона для Америки 70-хгодов, необходимо проникнуться смыслом политических исканий американскоймолодежи того времени.
Джон, конечно, был не единственным рок-музыкантом, привлекшимк себе столь пристальное внимание, и он отдавал себе в этом отчет. Активистыконтркультуры и антивоенного движения постоянно сравнивали его с двумя другими- Бобом Диланом и Миком Джеггером. Джон вынужден был жить как бы с постояннойоглядкой на них. Иногда он старался превзойти того и другого, следуя в ихрусле, иногда бросал им творческий вызов, резко меняя характер своей музыки. Нои они отвечали ему тем же. Траектории путей трех соперников редко сближались.Чтобы глубже понять Леннона, надо также осмыслить достижения и поражения Диланаи Джаггера. Важнейшими событиями жизни Леннона, которые вызвали нездоровыйинтерес публики и благодаря которым он стал знаменитостью — а одновременно иобъектом насмешек, — были его эксперименты с ЛСД, а затем общение с МахаришиМахеш Йоги. В случае с Джоном, который нередко испытывал приступы одиночества иотчаяния, употребление ЛСД можно было объяснить либо его безрассудством, либо,напротив, мужеством. Когда он начал употреблять «кислоту» и тем самымприобщился к элите контркультуры, он загорелся идеей сочинять музыку,основываясь на впечатлениях от наркотических «поездок». Что этовозможно, доказал Боб Дилан в «Мистере тамбуринщике», где ему удалосьпередать кайф курильщика марихуаны. Джон попытался сделать то же самое, принимаяЛСД. Джон начал принимать«кислоту» осенью 1966 года и «завязал» в августе 1967 года.Тогда же он познакомился с Махариши, но уже в апреле следующего годаразочаровался в нем. Период же его наиболее интенсивной политическойдеятельности длился впятеро дольше — начиная с «постельнойзабастовки» в марте 1969 года и кончая его последним появлением наантивоенном митинге в мае 1972 года. Эти выкладки, впрочем, не учитывают тотфакт, что отход Леннона от политической активности был вынужденным: он оказалсявтянутым в судебный процесс о депортации, начатый против него администрациейНиксона. Трехгодичные баталии Джона с американскими властями носили чистополитический характер. Защищаясь, Джон вышел далеко за рамки обсуждениятехнических деталей правовых вопросов, попытавшись уличить администрациюНиксона в превышении власти. В целом же политические и социальные проблемынеизменно занимали центральное место в творчестве Леннона-музыканта иопределяли его самооценки на каждом этапе жизни — так было и в пору егостихийного подросткового бунта против буржуазной респектабельности, и потом,когда он отождествлял себя в музыке с угнетенным классом, и когда его сталиволновать проблемы личного освобождения, и когда его увлекли политические и общественныеколлизии. Леннон не раз менял свои убеждения, но никогда не отказывался ставитьперед собой вопросы. По мере того как укреплялось намерение Джона соединить роки политику, его захватывали все новые и новые идеи, которые, суммируя, онназвал попыткой «стать настоящим»: как выдержать бремя уделарок-звезды, как соединить борьбу за личное и политическое освобождение, каксоздать искусство радикальное и одновременно популярное, как противостоятьполитическим преследованиям, как менять свои идеологические пристрастия и какпосле длительного перерыва найти в себе силы вновь вернуться в музыку. Чтобыпонять Джона Леннона, нужно прежде всего понять его стремление «статьнастоящим»..

«Популярнее Иисуса»: «горячий» 1966
Когда летом 1966 года «Битлз» приехали в Мемфис,они узнали, что в день их концерта в городе состоится демонстрация местныххристиан, организованная сотней священников-фундаменталистов. Все дело было вДжоне. Незадолго до того он заявил, что «Битлз» «болеепопулярны, чем Иисус». В марте 1966 года Леннон в интервью лондонскойгазете Evening Standard обронил неосторожную фразу, во многом повлиявшую как набудущее Beatles в целом, так и для Джона Леннона в частности, сказав следующее:       «Христианствоуйдет. Оно исчезнет и усохнет. Не нужно спорить; я прав и будущее это докажет.Сейчас мы более популярны, чем Иисус; я не знаю, что исчезнет раньше —рок-н-ролл или христианство. Иисус был ничего, но его последователи тупы изаурядны. И именно их извращение губит христианство во мне». Англичане сосвойственным им спокойствием сочли, что так оно и есть. Но в богобоязненныхСоединенных Штатах религиозные правые обвинили Леннона в«богохульстве» и ринулись на него, точно стая волков, — на потехупрессе. Лидер мемфисских священников преподобный Джимми Строуд издал суровуюпрокламацию, где уверял сограждан, что христианская демонстрация даст молодежиЮга возможность убедиться: Иисус куда популярнее «Битлз». Пока Джонне упомянул об Иисусе, «Битлз» считались пай-мальчиками рок-музыки ине шли ни в какое сравнение с ужасными и сексуально-агрессивными «Роллингстоунз». Взрослые называли «Битлз» веселыми и безобидными. Ребятиз Ливерпуля любил Эд Сэлливен. Но американские священники-ортодоксы воспринялиих в совершенно ином свете. «Что же такого сказали или сделали»Битлз", если их репутация настолько повысилась в глазах тех, ктоспит и видит революцию? — вопрошал Дэвид Нобел, автор антибитловских статей,регулярно появлявшихся в печати с 1965 года. — Главная ценность «Битлз»для «левых» заключается в том, что они способствуют отвращению молодежи от верыв Бога". Нобел тщательно проштудировал все произведения Джона и обнаружилв них неопровержимые доказательства того, что его выпад против Иисуса явилсялишь одним из проявлений куда более опасного комплекса неслыханных идей. Вкниге Леннона «Испанец за работой» он нашел фразу: «Отец, Носоки Майкл Моуст». (Майкл Моуст был продюсером группы «Херманзхермитс».) Эта фраза, по разумению Нобела, в существенной степениспособствовала подрыву веры молодых людей в Бога и его единородного Сына. Городскойсовет Мемфиса поддержал своих духовных пастырей. Официальный документмуниципалитета гласил: «Мемфис отказывается принимать»Битлз"". Мемфис, где Элвис записал свои первые пластинки,пробудившие Джона Леннона от его мальчишеских грез; Мемфис, которому посвященклассический рок-н-ролл Чака Берри, исполнявшийся «Битлз» еще в самомначале их карьеры; Мемфис, где Джерри Ли Льюис пел о том, как «все вокругходит ходуном»; Мемфис, столица черной музыки, где летом 1966 года КарлаТомас записала рок-хит «Позволь мне быть хорошей», а Сэм и Дейв –свой забойный шлягер «Гляди-ка, вот и я!». Как же Мемфис мог непринимать «Битлз»? На следующий день после того, как отцы городаиздали сие постановление, менеджер «Битлз» Брайен Эпстайн ужевыработал стратегию поведения: извиниться за все. Он разослал во все газетытелеграммы, где заверял «жителей Мемфиса и всего Среднего Юга, что»Битлз" ни словами, ни поступками, ни иным каким-либо образом небудут оскорблять или высмеивать религиозную веру во время своих гастрольныхконцертов… Кроме того, Джон Леннон глубоко и искренне сожалеет о томоскорблении, которое он, возможно, нанес общественности". За неделю доначала концертов в местной печати разгорелась жаркая полемика. Среди прочихписем и заявлений было напечатано обращение нескольких священников, осуждавшихготовящуюся фундаменталистами акцию «антибитловского» протеста. Аректор местной епископальной церкви Святой Троицы писал: «Мне нет дела до»Битлз". Я на их концерт идти не собираюсь. Я не уверен, чтопроизводимый ими на сцене шум и грохот можно отнести к тому, что мы привыклиназывать музыкой. Однако истинность заявления Джона Леннона едва ли подлежитсомнению..." Некий методистский пастор процитировал заявление Джона напресс-конференции в Чикаго и признал, что в нем точно характеризовалисьмемфисские преследователи «Битлз»: «Иисус был праведник, а егоученики на поверку оказались слишком земными и недостойными своего учителя.Они-то и извратили нашу веру». В одной мемфисской газете было такжепомещено письмо студента Луизианского университета, который писал, что«отцы города должны наконец раз и навсегда отказаться от своегопредставления, будто любой, кто появляется в Мемфисе без креста на шее,совершает великий грех. Неужели ваша религия настолько беспомощна, что четырерок-музыканта способны потрясти ее основы?» По мере приближения датыприбытия «Битлз» в Мемфис их команда все больше нервничала. Когда онипокидали Лондон, фанаты, собравшиеся в аэропорту, кричали: «Джон,пожалуйста, не уезжай — они убьют тебя!» И Джон боялся, что так оно ислучится. Впоследствии он вспоминал: «Я не хотел ехать на эти гастроли. Ябыл уверен, что меня там пристрелят. Они ведь там вообще все слишком серьезновоспринимают. Сначала тебе пустят пулю в лоб, а потом спохватятся, чтонапрасно, поскольку дело не стоило выеденного яйца. Словом, не хотелось мнеехать. Но Брайен и Пол меня уговорили. Только я здорово «перетрухал». И не онодин. По словам ассистента „Битлз“ Питера Брауна, Пол Маккартни неисключал, что и его могут застрелить во время выступления. Когда»Битлз" сошли с борта самолета в мемфисском аэропорту, Пол ироническизаметил: «Мы забыли повесить мишени себе на грудь». Опасаясь, чтосреди публики может оказаться снайпер, устроители концерта попросили местнуюполицию усилить наблюдение за зрителями, чтобы никто не пронес огнестрельноеоружие в зал. Последующие рассказы о том, что произошло во время концерта«Битлз» и на демонстрации протеста мемфисских христиан, весьмаразноречивы. Как написано в одной из летописей «Битлз», в то самоевремя как ливерпульские ребята готовились к выходу на сцену, на улице передконцертным залом ку-клукс-клан «проводил восьмитысячную антибитловскуюдемонстрацию». В действительности же число участников«клановской» акции вряд ли насчитывало больше восьми человек, но ужникак не восемь тысяч! Правда, это были самые настоящие ку-клукс-клановцы вбелом облачении. Такое никогда не случалось с Миком Джеггером, хотя он истарался эпатировать публику. Так что в каком-то смысле Джону можно былопозавидовать: он оказался единственным белым рок-музыкантом, которыйспровоцировал ку-клукс-клановский демарш. В самый разгар их выступленияраздался звук, похожий на выстрел. По лицу «битлов» промелькнула теньужаса. Как потом признавался Джон, «мы посмотрели друг на друга: каждыйподумал, что кого-то из нас подстрелили. Это было ужасно. Не представляю, как яеще там на ногах устоял». Переглянувшись и увидев, что все целы иневредимы, они продолжали играть как ни в чем не бывало. Потом выяснилось, чтов зрительном зале взорвалась обыкновенная хлопушка. Итак, двенадцать тысяч зрителейприсутствовали на концерте «Битлз», а восемь тысяч прошли через весьгород в колоннах демонстрации протеста, причем половину ее участниковсоставляли люди в возрасте. И они не производили впечатления мощной силы в битвеза умы и сердца молодежи Среднего Юга. Так что преподобный Строуд косвеннымобразом все же подтвердил правоту Джона: Христос уступал в популярности «Битлз»даже в Мемфисе! Впрочем, Строуд издал новую прокламацию, где уверял, будто«эта демонстрация неопровержимо доказала всему миру, что христианств неизбывно».По крайней мере в этом пункте Джон Леннон был посрамлен… С самого началаистории рок-н-ролла церковники-ортодоксы и белые расисты выступали против новоймузыки. В 1956 году «Нью-Йорк таймс» сообщила, что в Новом Орлеанебелые христиане пытались запретить рок с его «негритянским стилем»под предлогом того, что он оказывает дурное влияние на белых подростков. В Алабаме«Совет белых граждан», возникший для борьбы с движением черных загражданские права, тоже выступил против рок-н-ролла, назвав его «средствомнизведения белого человека до уровня негра». Как утверждали «белыеграждане» Алабамы, рок-музыка была «составной частью заговора с цельюподорвать моральные устои молодого поколения нации». В том же 1956 годучлены «Совета белых граждан» во время концерта Ната Кинга Коула вБирмингеме напали на певца и избили его. Десять лет спустя высказывание ДжонаЛеннона об Иисусе побудило те же общественные силы вновь заявить о себе. Мемфисоказался не единственным городом, где прошли выступления протеста противЛеннона. Первые антиленноновские демонстрации состоялись в Бирмингеме, городе,который в 1966году стал символом грубейшего нарушения гражданских прав черных. Тремягодами ранее бирмингемская полиция напала на участников марша в защитугражданских прав и в течение последующей недели арестовала более двух с половинойтысяч его участников. Тогда же, в 1963 году, в негритянской церкви городавзорвалась бомба, и в результате взрыва погибли четыре девочки. И вот теперь, вконце июля 1966 года, за две недели до начала четвертых гастролей«Битлз» в США, пресса опять вспомнила о Бирмингеме: здесь местныйдиск-жокей Томми Чарлз собрал митинг, участники которого бросали пластинки«Битлз» в пасть огромного лесопильного агрегата, где они превращалисьв пластмассовую труху… В течение последующих нескольких дней тридцатьрадиостанций страны объявили о бойкоте музыки «Битлз». В основном этобыли радиостанции южных штатов, но к кампании бойкота быстро присоединились такжестанции Бостона и Нью-Йорка. В том числе и «Даблъю-эм-битл-эс»,которая одной из первых в Соединенных Штатах начала насаждать «битломанию».Все газеты опубликовали фотографии коротко стриженных юнцов, веселящихся вокругкостров, где горели пластинки «Великолепной четверки». А в одной из передачвечерних теленовостей показали, как девочка-школьница радостно раздирает вклочки книжку Леннона «В своем праве» и бросает ее останки в костер.Великий дракон ку-клукс-клана Южной Каролины устроил церемонию, во времякоторой прикрепил к огромному деревянному кресту диск «Битлз» ипроизвел его сожжение. Мало кто обратил внимание на двусмысленный образ этого аутодафе:«Битлз» распяты на кресте. Но самое поразительное событие произошло вгородке Лонг-вью штата Техас. В пятницу 13 августа там состоялось ритуальное сожжение«битловских» пластинок. Инициаторами этой акции были руководителиместной радиостанции. На следующий день в её передатчик ударила молния, и станциянадолго замолчала. Лидеры антибитловской кампании, впрочем, не сделали должныхвыводов. Прошедшие в Америке демонстрации получили международную поддержку управых режимов: во франкистской Испании и в Южной Африке музыка«Битлз» была запрещена. В ЮАР запрет отменили только в 1970 годупосле распада ансамбля, но песни Джона Леннона оставались в черных списках ивпоследствии. На первой пресс-конференции «Битлз», которую онипровели 12 августа в Чикаго, журналистов в основном волновал скандал вокруг Леннона,позволившего себе столь вызывающий отзыв об Иисусе Христе. В июле Мартин ЛютерКинг организовал в этом городе сорокатысячную демонстрацию протеста противрасовой дискриминации. То была его первая попытка борьбы с институциализированнымрасизмом на Севере. За неделю до приезда «Битлз» в Чикагочетырехтысячная толпа белых, возглавляемая членами Американской нацистской партиии ку-клукс-клана, напала на семитысячную демонстрацию черных и жестоко избиламногих ее участников, включая самого Кинга. После побоища тот заявил: «Я участвовалво многих демонстрациях на Юге, но никогда не был свидетелем подобнойжестокости и ненависти». Для прессы, однако, главным событием 12 августаоказались не расовые волнения, а извинения Джона, адресованные американским христианам.«Если бы я сказал, что телевидение популярнее Иисуса, на это не обратилибы внимания… Но что сказано, то сказано, и я признаю, что был не прав илинеправильно понят, и теперь давайте об этом забудем», — сказал он. Репортеровэтот ответ не удовлетворил. Леннону задали следующий вопрос: «Готовы ли выпринести извинения?» Джон начал опять: «Я не против Бога, не противХриста, не против религии. Я же не утверждаю, что мы лучше или важнее. Я и самверю в Бога, но не как в некое существо, не в старика на небесах. Я верю: то, чтолюди называют Богом, находится внутри нас. Я верю: всё, что говорили Иисус,Магомет, Будда и все прочие, — это все верно. Просто их слова не всегда правильнопереводили. Я же не имел в виду, что „Битлз“ лучше Бога или Иисуса. Яупомянул о „Битлз“, потому что мне просто легче говорить именно о»Битлз"". Репортеры продолжали наступать: «Вы сожалеете отом, что сказали по поводу Христа?» — «Я не говорил того, что мне приписывают…Я сожалею, что сказал так, — правда. Я не думал, что это будет воспринято какгрубое антирелигиозное заявление… Я прошу прошения, если уж вам именно это такхочется услышать. Я до сих пор не понимаю, что же я такого сказал. Я пытаюсьвам все объяснить, и если вам уж так хочется и вас это успокоит, то ладно — япрошу прошения...» Извиняться перед репортерами и отвечать на их вопросы, касающиесяего религиозных убеждений, было для Джона унизительным. Он вел себя словноприлежный мальчик, который не желает никого обидеть. Но Джон вовсе не хотел,чтобы его «извинения» расценили именно в таком плане. Не отвечаяискренне на все вопросы, он пытался сохранить чувство собственного достоинства.Он вспомнил о прочитанном когда-то «Пасхальном заговоре» ПитераШёнфилда, где утверждалось, что «ученики Иисуса извратили смысл егопоучений из корыстных соображений». Эта книга, доказывал Джон, убедилаего, что апостолы были, как он выразился, отвечая на вопрос газеты «Ивнингстандард», «обычными толстокожими обывателями». Когда егоспросили, верит ли он в Христа, он ответил, что верит в Иисуса, но скорее как вчеловека, нежели в Спасителя. Впрочем, его сравнение Иисуса с Буддой иМагометом прозвучало весьма вызывающе для христиан-фундаменталистов. Джон могбы вообще отказаться от гастролей. В деньгах он не нуждался. Но что его задело,так это публичное сожжение пластинок «Битлз». Почему такое безобидноеувлечение молодежи, как интерес к современной музыке, вызвало стольожесточенный конфликт в обществе? По его словам, он понял, что должен сделать всевозможное, чтобы погасить этот конфликт. В конце чикагской пресс-конференцииДжон заговорил о «неприятностях, которые начинаются, стоит тебе хоть разбыть искренним». «Всегда ведь надеешься, что если ты с кем-то откровенен,то и тебя не станут ловить на слове, а тоже будут играть в открытую и все будетхорошо, но тут выясняется, что все играют в свои игры, и ты частенькооказываешься в дураках или стоишь голым перед сворой злых собак». Этотвыразительный символ предвосхищает программную тему творчества Джона послераспада «Битлз», фотографии голых Джона и Йоко на конвертах альбомов«Двое невинных» и «Пластик Оно бэнд» символизировали егостремление всегда и во всем говорить о себе голую правду. То, что эта тема появляетсяу него уже в 1966 году, доказывает, что он не позаимствовал ее у Йоко, какмногие потом думали. Однако его отношения с ней, конечно, способствовали тому,что идея самообнажения стала центральным мотивом его творчества. Хотя всевнимание общественности тем летом было приковано к скандалу вокруг Джона, стольнелицеприятно отозвавшегося о Христе, «Битлз» оказались в эпицентрееще одного политического конфликта, который для Джона имел куда более серьезноезначение. Речь идет о войне во Вьетнаме. За два месяца до мемфисских событийамериканские диск-жокеи получили новый альбом «Битлз»"«Вчера»… и сегодня". На конверте были изображены«битлы» среди окровавленных кусков мяса и обезглавленных кукол.Журнал «Тайм» писал, что этот конверт «обнаруживает полноеотсутствие вкуса». Перепуганные боссы студии «Кэпитол рекордз»сделали заявление для печати с публичными извинениями за, как они выразились,«попытку поп-сатиры». Отвечая на вопросы репортеров, Джон говорил,что изображение кровавой бойни на конверте их диска «имеет прямоеотношение к Вьетнаму». Он не шутил, а говорил вполне серьезно:«Битлз», возможно, и не предполагали, что конверт их нового альбомабудет ассоциироваться с бойней, устроенной Соединенными Штатами во Вьетнаме,но, уж коли обложка вызвала у кого-то негодование, Джон решил подлить масла в огонь.Это его заявление впервые показало, что Вьетнам для него являлся болезненнойтемой: эта война тревожила его мысли. Во время турне «Битлз» по США в1966 году администрация Джонсона приняла решение об эскалации военных действий.В июне Соединенные Штаты начали бомбить Ханой и объявили о плане систематическихмассированных бомбардировок всей территории Северного Вьетнама. В стране сталонарастать антивоенное движение. В 1965 году ассоциация «Студенты за демократическоеобщество» организовала первый марш антивоенного протеста на Вашингтон. Вмарше участвовало двадцать пять тысяч человек. Вскоре после этого студентыБеркли устроили тридцатишестичасовую сидячую антивоенную забастовку, в которойприняли участие двенадцать тысяч человек. В 1966 году антивоенное движение докатилосьи до университетов, никогда прежде не слывших центрами политического активизма.Когда весной 1966 года Джонсон приехал в Принстон, чтобы там изложить своюпрограмму эскалации вьетнамской войны, его встретила мощная демонстрацияпротеста. Джон внимательно следил за новостями. Воздух, казалось, был напоензапахом войны. Когда «Битлз» проводили пресс-конференцию в Нью-Йорке,первый же репортер попросил их высказать свое отношение к войне во Вьетнаме. Ониотвечали в унисон: «Мы против войны. Война — это ужасно». Это былосмело и рискованно — Брайен Эпстайн всегда просил их воздерживаться от подобныхдемаршей. А Джон заявил о своей поддержке студентов — участников антивоенногодвижения. Причем он знал, что, согласно опросам общественного мнения, в товремя лишь 10% населения Соединенных Штатов одобряли действия студентов. Тогдаэто был беспрецедентный случай: рок-группа имела свою политическую позицию.Такое себе могли в то время позволить разве что Боб Дилан и Фил Окс… В 1966году контраст с их прежними нью-йоркскими пресс-конференциями был разительным.Никаких игривых шуточек, никаких веселых улыбочек. «Великолепнаячетверка» выглядела, по словам «Нью-Йорк таймс», «усталой ибледной». Они втягивались в разгоравшийся в Америке политический конфликт.24 августа 1966 года, в день, когда «Битлз» во второй раз должны быливыступать с концертом на стадионе «Шей», американская печатьсообщила, что комиссия палаты представителей по расследованию антиамериканскойдеятельности предложила ввести уголовное наказание за «публичную критикувьетнамской войны». В частности, комиссия занялась выяснением подробностейо разработанном Джерри Рубином «плане Беркли» — кампании по сбору медикаментовдля отправки в Северный Вьетнам. В тот же день Стокли Кармайкл объявил о новойполитической стратегии студенческого координационного комитета ненасильственныхдействий «Черная власть»: «Мы должны создавать наши собственныеинституты власти — финансовые союзы, кооперативы, политические партии — и самитворить свою историю!» Кармайкл призвал белых активистов комитета покинутьего и внедриться в другие общественные организации для борьбы с расизмом. В тотже день газеты сообщили, что «красногвардейцы культурной революции»Мао провели первую крупную манифестацию в Пекине. Антивоенное движение,«Черная власть» и маоизм — каждому из этих трех идеолого-политическихтечений суждено было занять важное место в жизни и творчестве Джона. Сначала впесне «Революция» (1968) он обвинил радикалов в том, что они носят значкис изображением Мао, а потом, в 1971 году, сам появился в Нью-Йорке спортретиком Мао в петлице и вместе с Джерри Рубином и представителями«Черной власти» принял участие в радикальном митинге «новыхлевых»… Как и предполагал Джон, пресса тотчас раструбила, что «Битлз»присоединились к антивоенному движению. Хотя публика жадно набрасывалась на любыесообщения о «Битлз», Брайену Эпстайну, строго говоря, не следовалоособенно беспокоиться. Антивоенное заявление «Битлз» былоопубликовано только в нью-йоркских газетах, но даже там их словам не придалибольшого значения. «Дейли ньюс» посвятила «Битлз» шестьполос и лишь одну строчку их осуждению войны. Журналы «Тайм» и«Ньюсуик» напечатали большие статьи, в которых подробно остановилисьна скандале вокруг Джона и его замечании об Иисусе, но ни словом не обмолвилисьо высказываниях музыкантов против войны. Джона изображали как наглого и самовлюбленноговыскочку, которого разгневанные граждане поставили-таки на место. «Леннонполучил прощение», — язвил «Ньюсуик», пропустив самое главноесобытие в его биографии: музыкант вышел из роли простецкого ливерпульского паренькаи стал политическим радикалом. Много позже Джон приучил журналистов внимательнееотноситься к его политическим заявлениям. Выступление «Битлз» противвойны в 1966 году не удивило левую прессу, где о них уже не раз писали — например, в журнале «Синг-аут», который пропагандировал идеи движенияза гражданские права среди фолк-музыкантов. Логично было ожидать от«Синг-аут» критики «Битлз», по крайней мере такой участиподвергалась любая группа из «десятки лучших». Но в статье о«Битлз», появившейся еще в январском номере «Синг-аут» за1964 год, ливерпульский квартет хвалили за радикальное содержание их музыки.«Их наслаждение жизнью — это мощный протест, это альтернатива обществуподжигателей войны, это удар по бюрократическим правительствам...» Американскиекоммунисты пошли еще дальше, объявив «Битлз» составной частьюмеждународного левого движения. Одна из самых серьезных оценок творчества«Битлз» в прессе «новых левых» принадлежала Терри Иглтону.Тогда еще студент Оксфордского университета, впоследствии он стал ведущимлитературным критиком-марксистом. В 1964 году «Битлз» показались ему значительнымявлением, потому что «в большей степени, чем остальные поп-группы, онистерли классовые границы в молодежной культуре, сблизив студенчество и рабочих,и сплотили их вместе в протесте против безответственного мирародителей»… Серьезные статьи Иглтона о «Битлз» резко выделялисьна фоне переполнявших страницы печати легковесных отзывов о ливерпульскойчетверке. В газетах, например, часто писали, что длинные волосы делают ихженственными, в чем неизменно находили повод для потехи. Диск-жокеи называли их«ребятами, у которых чубы свисают на глаза». Телевизионные комикинадевали парики с прическами «под битлов» и этим вызывали смехпублики. Подшучивал над ними и Эд Сэлливен. А преподобный Билли Грэм говорил репортерам:«Надеюсь, когда они повзрослеют, они подстригутся». Даже президентЛиндон Джонсон пытался острить на их счет. На встрече с британским премьер-министромон заметил: «Вам не кажется, что ребятам не мешает постричься?» Раньше«Битлз» реагировали на все эти укусы с юмором. «Как вы называетесвою прическу?» — «Артур». — «Вы считаете себя участникамидвижения социального протеста против предшествующего поколения?» — «Это грязная ложь и клевета». Джон обычно отвечал более грубо — особенно когда собеседник интересовался, как их отличать друг от друга. Как-тона приеме в посольстве в Вашингтоне британский посол поприветствовал его:«Привет, Джон!» Он ответил: «Я не Джон, я Чарли. А Джон — вонтам» — и указал на Джорджа Харрисона… Во время гастролей«Битлз» по Америке летом 1966 года Джон начал впервые отвечать навопросы серьезно и искренне. Сначала он сказал все, что думал о войне во Вьетнаме.Позднее он с гордостью вспоминал о своем решении говорить всегда только правду.Он назвал это «довольно-таки радикальным поступком — особенно дляВеликолепной четверки… Я постепенно проникался ощущением, что в мире происходитчто-то очень важное, и мне стало вдруг стыдно, что я все время несу какую-точушь. И я решил — хватит! Потому что больше не мог играть в эти игры». И ужколи Джон решил говорить все, что у него на уме, отступать было нельзя. Всяглубина пережитого им тем летом душевного кризиса стала понятна осенью 1966года, когда он дал пространное интервью журналу «Лук». Егоразмышления о классовых взаимоотношениях в обществе, о политике, о молодежнойкультуре почти полностью совпадают с мыслями, которые он четырьмя годами позжевысказал в знаменитом интервью «Леннон вспоминает». Начиная с 1966года Леннон стал высказывать идеи, которые и в 1970 году еще могли кому-топоказаться необычными и даже шокирующими: он настойчиво утверждал, чтоконтркультура не принесла реальных социальных перемен, выказывал острую враждебностьк высшим слоям британского общества, испытывал смешанное чувство негодования истыда оттого, что «Битлз» изжили присущий их раннему творчеству духпротеста, и, наконец, признавался в своей твердой решимости отныне бытьпредельно искренним в публичных высказываниях. Американские гастроли 1966 годастали для Джона первым шагом в сторону политического радикализма. Но каковыбыли последствия данного «шага»: драматичными, наполненными лютой ненавистью кчеловеку, пытающемуся честно высказать своё мнение.
1971-1980 годы
Радикальное движение «Новые левые», существующее в США,заметно стала «сдавать» в своей активности к началу 80х годов. Эта бесконечнаяборьба с системой вымотала многих радикалов. Вполитическом контексте 1971 года тем не менее вышедшая новая песня Джона,«Вообрази себе», из альбома «Imagine» 1971 года, ставшей самойпопулярной и часто исполняемой его послебитловской композицией, многимрадикалам показалась гимном потерпевшим поражение «новым левым». Косени того же года движение уже полностью себя исчерпало и почти распалось…Невзирая на мощнейшие в американской истории выступления антивоенного протестаи яростные массовые акции гражданского неповиновения, Никсон крепко держался вседле и, судя по всему, готовился без труда выиграть очередные президентскиевыборы. В ту суровую зиму 1971-1972 годов радикалы, сидя по домам возле своихстереосистем и покуривая травку, наверное, слушали «Вообрази себе» иразмышляли о том, сколь немногого они добились. Песня напоминала им о высокихцелях, которые придавали смысл их борьбе — безуспешной, как это было ужеочевидно. И «Вообрази себе» стала песней, которая могла бы помочьвозродить эту борьбу в будущем. Конечно, песня была утопичной, а утопическоемироощущение являлось краеугольным камнем философии «новых левых»,расходившейся с традиционным социалистическим земным идеалом хлеба с маслом.«Вообрази себе», как и «Герой рабочего класса» из альбома«Пластик Оно бэнд», выразила позицию «нового левого»движения, которую пропагандировал Герберт Маркузе: потенциальные возможностирабочего класса подрываются репрессивной культурой, поэтому возврат кутопическому воображению — важнейшее условие трансформации общества. Первая песня на оборотной стороне альбома «Imagine» 1971 года- «Скажи мне правду». Это ошарашивающе яростный словесный поток вдухе «джойсовских» каламбуров, собранных в «Ежедневномвое». Политиков, повинных в продолжающейся вьетнамской войне, Джонименовал «коротковолосыми желтопузыми детишкамишалунишки-хреновчика». Даже Дилану, виртуозу рок-н-ролльной ядовитойсатиры, не удавалось создать ничего подобного. Композиция выдержана в стилетяжелого рока с необычной сменой аккордов и замечательным гитарным соло ДжорджаХаррисона. В следующем десятилетии только одна вещь в музыкальном иполитическом отношении сможет сравниться с ней — «Ты ничего недобьешься» Стиви Уандера. «Скажи мне правду» вкупе с«Вообрази себе» подводила итог политической эволюции Джона за двапредыдущих года: гнев, обращенный на события настоящего, контрастировал снадеждой на будущее, мощная энергия контрастировала с мягким лиризмом, глубинамысли и горечь контрастировали с безыскусной красотой. Эта песня сталаподлинной удачей Джона. «Вообрази себе» стал первым альбомом Джонапослебитловской поры, занявшим первое место в хит-параде, и — наиболее удачным.«Пластик Оно бэнд» в английском хит-параде занял восьмое место.«Вообрази себе» три недели возглавлял список хитов, а весной 1973года, шестнадцать месяцев спустя после выхода, все еще фигурировал в«тридцатке лучших». В Соединенных Штатах наблюдалась такая жекартина. «Пластик Оно бэнд» четыре недели оставался в «десяткелучших». «Вообрази себе» – двенадцать недель, причем фанаты тутже вспомнили о предыдущей пластинке: «Пластик Оно бэнд» еще на пятьнедель вернулась в списки популярности. Ни один альбом Джона вплоть до «Двойнойфантазии» не имел такого успеха. Все эти факты означали, что Джон выполнилсвою задачу. Он развил личные и политические темы альбома «Пластик Онобэнд» и создал музыку, которую хотела слушать массовая аудитория. Пословам Дэна Рихтера, личного секретаря Джона и Йоко, «Джон успешноиспользовал свой талант и прошел по тонкому канату, связывающему поп и высокоеискусство. Он добился того, чегораньше ему не удавалось. Так был достигнут ипройден важный рубеж». Критики из лагеря «новых левых» моглисогласиться с такой оценкой. Роберт Кристгау, впрочем, сделал несколькокритических выпадов. «Джону постоянно надо напоминать самому себе о своемпоп-музыкальном происхождении, чтобы как-то обуздать классовое чувство и бремяэдипова комплекса». В целом же, по его мнению, альбом представлял собой«вдохновляющий пример для всех нас — тех, кто всю жизнь пытался соединитьрок и политику. В лучших песнях этот альбом богаче и интереснее, чем»Пластик Оно бэнд"". Синдикат прессы андерграунда вынес безапелляционноесуждение: «Джон Леннон по-настоящему повзрослел. Он теперь стал поэтом,пророком, радикалом и мужчиной». Благодаря своим связям с редакцией газеты«Ред моул» Джон впервые узнал, что такое классическая борьбаиндустриальных рабочих за свои права. В августе 1971 года восемь тысяч рабочихсудостроительной верфи «Аппер Клайдсайд шипбилдерс» в Шотландииотказались покинуть рабочие места после того, как правительство объявило олокауте «старых» предприятий. Рабочие заняли территорию верфи ицехов, бросив дерзкий вызов властям. Левые — как «старые», так и«новые» — возглавили общенациональную кампанию солидарности сбастующими. «Ред моул» посвятил этой стачке целый номер. На обложкеспецвыпуска газеты был изображен старый плакат – мерзкий толстяк буржуй стоитнос к носу с восставшим рабочим. На протяжении XX века судостроительные верфивсегда оставались центром политического радикализма, здесь проходил переднийкрай борьбы шотландского рабочего класса. «Занятие цехов фактическиявляется акцией рабочего контроля на предприятиях, — утверждали редакторы»Ред моул". – Не прекращение работы в цехах приведет от требований недопускать их закрытия к требованию их национализации под контролемрабочих". Джон заявил о своей безоговорочнойподдержке рабочих «Клайдсайда». По сообщению газеты«Таймс», Джон и Йоко послали тысячу фунтов в фонд борьбы профсоюзасудостроителей и – большой букет роз… Но сотрудничество Джона с английскимилевыми оказалось недолгим. «Он внезапно собрался и уехал в Нью-Йорк, — вспоминал Тарик Али, давнишний знакомый Джона, возглавлявший британское«Движение солидарности с Вьетнамом» (VSC). — Мы с ним разговаривали за двенедели до этого — и он ни словом не обмолвился об отъезде. А потом я емупозвонил, и он мне вдруг говорит: «Мы уезжаем в Нью-Йорк. С меня хватит!» Послеэтого, Джон больше не вернется на родину. Джони Йоко уезжали в Соединенные Штаты, чтобы разыскать там семилетнюю дочку Йоко — Кьоко. Отец девочки Тони Кокс забрал ее вопреки решению суда о разводе. Втечение всего 1970 года он иногда звонил Йоко с просьбой оплатить его счета.Она посылала ему деньги, и он позволял ей некоторое время проводить с дочерью.А в середине 1971 года он вдруг вообще исчез. Джон и Йоко наняли частных детективов,следивших за перемещениями Кокса по континентам. Они выяснили, что Кьоконаходится под присмотром учеников Махариши в детском лагере на острове Майорка,в то время как сам Кокс занимался медитацией со своим гуру. В июле Джон и Йокоотправились в суд Вирджинских островов, где Йоко в 1969 году получила развод, иподали иск о передаче Кьоко под опеку матери. Кокс, понимая, что это дело онпроиграет, тотчас подал апелляцию в суд Хьюстона (Техас). Поскольку дело должнобыло решаться в американском суде, а Кокс с дочерью находились в Техасе, Джон иЙоко решили отправиться в Соединенные Штаты. Итак, Джон покинул Англию поличным причинам, но, сделав этот шаг, он покидал людей и отказывался от многихпроектов, которым себя посвятил. Впрочем, его обязательства не были слишкомжесткими, хотя для него самого они, безусловно, имели очень важное значение.Ведь он вошел в настоящую серьезную политическую борьбу. Если бы Джон осталсятогда в Англии, а не уехал в Нью-Йорк к Джерри Рубину и Эбби Хоффману, то, каксчитает Робин Блэкберн, его вклад в политический радикализм оказался бы кудазначительнее, да и ему самому его деятельность могла принести больше радости.Ведь „новое левое“ движение в Соединенных Штатах вступило уже впериод кризиса и распада. А в Англии в начале 70-х годов радикальное движениепродолжало развиваться и шириться, включившись в борьбу рабочегокласса…Останься Джон в Англии, он смог бы найти единомышленников, которые, каки он, стремились соединить рок и политический радикализм. Осязаемыйполитический подтекст присутствовал в панк-роке, особенно в творчестве группы»Клэш" или в песне «Боже, храни королеву» группы «Секспистолз», выпущенной в 1977 году к серебряному юбилею царствованиякоролевы Елизаветы II. Многие из этих музыкантов в конце 70-х объединились дляучастия в кампании «Рок против расизма». Так что Джон мог найти длясебя на родине более эффективные формы политической борьбы, которые принесли быему больше удовлетворения, чем исполнение песни про Анджелу Дэвис дляамериканских телезрителей. За время общения с английскими «новымилевыми» Джон выпустил альбом «Вообрази себе» и песню«Власть — народу!». Результатом же его переезда в США стал оченьслабый альбом «Однажды в Нью-Йорке». Его творчество пошло на спад нетогда, когда он покинул «Битлз» и начал сочинять политическую музыку,как утверждали многие его оппоненты, но когда он расстался с британскойполитической жизнью и окунулся в американскую политику. Ему нравилось жить вНью-Йорке, но как политически ангажированный художник он добился наивысшихтворческих достижений в Лондоне. Но мог ли Джон развиваться как политическиангажированный музыкант в Британии, могла ли его творческая жизнь на родинепринести ему удовлетворение? В конце 70-х годов британская политическая жизньбыла для него, пожалуй, чересчур «правильной». На протяжении всегодесятилетия страну раздирали традиционные битвы между трудом и капиталом. Да ижизненные стили разных социальных слоев в Англии оставались в строгих рамкахтрадиции. Границы между классами оставались довольно жесткими. Быть в Англиимультимиллионером-социалистом, не говоря уж о том, чтобы быть социалистом — политическим активистом, являлось делом очень непростым. А для Джона этипротиворечия могли оказаться и вовсе невыносимыми. Нью-Йорк же, по контрасту,предлагал ему оказаться в открытом обществе, где существовал мощный анклавбогемы, в котором он, поп-звезда из пролетариев, мог прекрасно ужиться.«Все считают „Битлз“ детьми Британии», — говорил Джон. И онпокинул свое общество, изгнанный им, испытывая тягу к открытости Америки. ВАмерике он получил возможность развиваться как художник и как личность. ВАмерике ему суждено было стать жертвой преследований со стороны администрацииНиксона. В Америке ему суждено было погибнуть.
В начале 1973 года власти США выдали Йоко Оно официальноеразрешение на проживание в стране, а Леннону, напротив, предписали вдвухмесячный срок покинуть Соединенные Штаты. Вскоре после этого супругирасстались больше чем на год. Джон сбежал к секретарше Йоко Мэй Пэнг. Разлука сженой и творческий упадок снова привели к психологическому кризису. До лета1974 Леннон практически бездействовал, и к началу записи нового альбома вавгусте у него была готова только одна песня. В октябре 1974 новый альбом вышелпод названием «Walls And Bridges». Через год был выпущен «Rock’n’Roll», альбомпесен, которые Beatles пели ещё до прихода славы. 9 октября 1975, в тридцатьпятый день рождения Леннона, у него родился сын, названный Шоном. После этогоЛеннон заявил о том, что завершает музыкальную карьеру и следующие 5 летпосвятил сыну. За все эти годы он только один раз появился на публике — когдаему наконец было дано официальное разрешение на проживание в США. Это произошлов 1975 году, также 9 октября. Также он был приглашён на частный приёмпрезидента США Джимми Картера вместе с Йоко. Следующий альбом Леннона увиделсвет только в 1980 году. Он назывался «Double Fantasy» и получил хорошие отзывыкритиков. Этому диску суждено было стать последним в творчестве Джона Леннона,жизнь которого оборвалась спустя несколько недель после выхода пластинки. ЙокоОно выступила как соавтор альбома. Когдая это сочинил, — говорил Джон, — я представлял себе людей своего поколения, поколения60-х, которым сейчас за тридцать, около сорока — как мне, у кого есть семья,дети, которые уже через многое прошли в жизни. Я пою для них..." Итак,Джон по-прежнему ощущал ответственность перед своей аудиторией, что и делалоего подлинным лидером. Он по-прежнему оставался верным своим слушателям истремился воспользоваться своим музыкальным талантом, своей славой, чтобыговорить правду о событиях современной истории. «Двойная фантазия»стала столь же мощным выражением этой приверженности, что и «Дайте мирушанс» двенадцать лет назад. Ни Мик Джеггер, ни Боб Дилан не сумелисохранить верность своим идеалам, благодаря которым они стали героями 60-хгодов. После Алтамонта ( когда на бесплатном концерте «Ролинг Стоунз» белыеребята убили чернокожего) Джеггер вовсе уклонился от ответственности, предпочтяудел просто выжившего — музыканта, которому хотя бы иногда удавалось сочинятьталантливые песни. Что же до Боба Дилана, то после 1964 года он то и дело«предавал» своих поклонников, пытаясь избежать какой-либоответственности. В больших интервью 1980 года, которые Джон давал, рекламируя«Двойную фантазию», у него часто спрашивали, как он оценивает собственнуюобщественную активность в 70-е годы. Он отвечал по-разному. Еще в 1970 году винтервью «Леннон вспоминает» он говорил: «Я возлагаю большиенадежды на свое творчество, и в то же время меня часто посещает отчаяние примысли, что все мои сочинения — просто говно». Десять лет спустя он лелеялте же самые надежды и испытывал те же опасения. Журнал «Ньюсуик»опубликовал первое за пять лет интервью с Джоном, где тот признавался, что«все это просто говно». «Этот мой радикализм был фальшивкой…Какого черта я боролся с американским правительством — только из-за того, чтоДжерри Рубин не всегда получал то, к чему стремился, — приличную чистенькуюработу?» (Рубин в то время получил должность в одном из банков наУолл-стрит, чем вызвал бурный восторг реакционеров.) А Джон словно забыл, радичего он боролся: не ради Джерри Рубина, а чтобы приблизить конец войны воВьетнаме, за гражданские права женщин. Джон, наверное, думал: «Язапродался — но вот Джерри запродался еще дороже», однако это было слабоеутешение. Что бы там Джон ни воображал, это заявление не делало ему чести, былоплохой прелюдией его возвращения в рок. А вэто время Джон и Йоко в Нью-Йорке дали очередное интервью-рекламу «Двойнойфантазии». Джону задали вопрос о песне «Власть — народу!».Теперь, преисполненный новых надежд, он говорил о том, как на протяжениидесятилетия сумел сохранить старые идеалы и приверженность радикализму:«Оглядываясь назад, я думаю, что, если бы мне пришлось сегодня говорить тоже самое, я бы сказал, что у народа есть власть. Не власть оружия – у народадостаточно власти, чтобы создать то общество, какое он хочет». Онподтвердил приверженность феминизму: «Сегодня я больше феминист, чемтогда, когда пел „Женщина – что черномазый...“. Я был тогда феминистрассудком, а теперь я феминист в душе… Я пытался жить по заповедям, которыепроповедовал. По-моему, нам пора отказаться от идеи мужского превосходства.Смотрите, к чему мы пришли за тысячи и тысячи лет! Мы что же, так и будемпродолжать дубасить друг друга до смерти? Неужели мне надо обязательно меритьсяс вами силой мускулов, чтобы между нами установились нормальные отношения?Неужели мне обязательно надо тащить ее в койку только потому, что она — женщина? Неужели нельзя строить наши отношения каким-то иным образом? Не хочу яжить и притворяться, что я Джеймс Дин или Марлон Брандо!» Это было егопоследнее интервью. Через шесть часов Джон Леннон был убит...

Смерть
леннон beatles певец политический
8 декабря 1980 года Джон Леннон был убит гражданином СШАМарком Чэпменом. В день смерти Леннон дал своё последнее интервью американскимжурналистам, а в 22 часа 50 минут, когда Джон и Йоко входили под арку своегодома, возвратившись из студии звукозаписи Hit Factory, Чепмен, ранее в этот жедень взявший у Леннона автограф на обложку нового альбома «Double Fantasy»,сделал пять выстрелов ему в спину, из которых четыре достигли цели. Полицейскоймашиной, вызванной привратником «Дакоты», Леннон буквально за несколько минутбыл доставлен в госпиталь Рузвельта. Но попытки врачей спасти Леннона былитщетны — из-за большой потери крови он скончался, официальное время смерти 23часа 15 минут. Он был кремирован в Нью-Йорке, прах Леннона был передан ЙокоОно. Марк Чепмен отбывает пожизненное заключение в Нью-Йоркской тюрьме за своёпреступление. Уже шесть раз он подавал прошение о досрочном освобождении(последний раз в сентябре 2010), но каждый раз эти прошения отклонялись. ЙокоОно в 2000 году послала письмо в Департамент по освобождению штата Нью-Йорк, вкотором призывала не освобождать Чепмена досрочно. В 1984 в свет вышелпосмертный альбом Джона Леннона «Milk and Honey». Песни были записаны впоследние месяцы жизни Леннона. В основном он состоит из сессий для «Двойнойфантазии»
Борьба Марка Дэвида Чэпмена
Судьба связала Марка Дэвида Чэпмена с Джоном Ленноном далеконе случайно. Как музыкант и личность Джон много значил для молодых людей, чьедетство, отрочество и юность пришлись на 60-е годы. Чэпмен был одним из них. Вздоровом состоянии Чэпмен являлся страстным поклонником Леннона. Но когда оноказался во власти душевной болезни, фигура Леннона. приобрела для негопоистине устрашающее значение… Отношение Чэпмена к Леннону сформировалаинформационная культура, чье влияние прослеживается во всех сферах жизни нашегообщества. За пределами повседневности, ограниченной семейным кругом, работой,общением с друзьями, наша пресса создает как бы вторую реальность: мирзнаменитостей и звезд — людей, которые становятся нашими хорошими знакомыми — словно соседи или близкие приятели. Поклонники получают подробные сведения ожизни и увлечениях своих кумиров. В итоге фанатам начинает казаться, что онизнают о своих идолах больше, чем о собственных друзьях и соседях. Это ощущениеблизости к «звездам» тревожно даже для тех из нас, кто обладаетсильной психикой. Для тех же, кто лишен теплоты и близости отношений среальными людьми, кто утратил связь со своей семьей, со своими друзьями,воображаемая близость к кумирам может стать всепоглощающим заменителем пустой,бессодержательной и даже страшной повседневности. Эмоциональное воздействиезнаменитостей на поклонников проистекает даже не только от сведений об ихжизни: идолы популярной культуры становятся олицетворением фантазий и желанийобывателей. Поп-звездам в жизни дано все: красота, талант, энергия, удача. Ониотдаются творчеству и страстным любовным увлечениям. Они на короткой ноге совсем миром. Для тех же, кому собственные желания представляются недостижимыми,идолы, персонифицирующие эти желания, могут приобрести колоссальное значение.Кумиры становятся для поклонников не просто олицетворением желаний — онисоздают ожидания. Голливудские красотки должны всегда оставаться красивыми,боксер должен всегда побеждать. Когда же ожидания не оправдываются, большинствопоклонников испытывают разочарование. Те же, кто утратил связь с реальностью,испытывают в буквальном смысле ужас — кумиры, персонифицирующие их затаенныежелания, превращают их в кошмар. Джон Леннон в роли кумира не знал себе равных.Он не предлагал своим поклонникам стандартный вариант биографии и любовныхпохождений рок-звезды. Напротив, он открывал им – во всяком случае, старалсяоткрыть — свои подлинные чувства. Он давал им понять, что не похож на прочихрок-звезд, он не был на короткой ноге со всем миром, его обуревали страхи, ониспытывал чувство слабости, которое упорно стремился побороть. В то время,когда отношения между родителями и детьми переживали кризис, он дал примерглубоко интимных отношений с близкими. Он дал пример откровенной исповеди.Леннон персонифицировал некоторые очень глубокие и неотвязные желания своих фанатов:не просто стремление иметь эффектную внешность или вести увлекательную жизнь,но и быть искренним, правдивым в своих взаимоотношениях с окружающими. Длямногих поклонников Джона его борьба явилась подтверждением их идеалов. Егожизнь была важна не только как источник новых этических ценностей, но, скорее,как яркое воплощение этих ценностей, получивших широкое хождение в культуре60-х годов. В результате Джон нес на своих плечах особенно тяжкое бремяожиданий. Именно в силу особой интенсивности связанных с его личностью ожиданийи эмоционального отношения к нему и возникла, так сказать, «предательскаялитература» о нем — книги, статьи, мемуары, в которых содержалась попыткадоказать, будто он является поддельным богом, будто он лгал, фальшивил и«запродавался» всю жизнь. Марк Дэвид Чэпмен ощущал близость к Джону.Джон воплощал его внутренние желания, которые приобрели извращенный характерпод воздействием психической болезни. Как заявил судебно-медицинский эксперт,«он обожествлял и обожал Леннона». Но ощущение близости представляетопасность для параноиков, а Чэпмен был форменным параноиком. Он убедил себя, что«Джон оказался „липовым“! Он решил, что человек, воплощавший егозатаенные мечты и желания, его предал. И он купил пистолет и отправился к»Дакоте". Чэпмен родился 10 мая 1955 года и вырос в пригородеАтланты. В 1965 году, в самый разгар битломании, десятилетний Чэпмен впервыеощутил свой разлад с внешним миром. Во время следствия он рассказывалпсихиатру, что в детстве создал воображаемый мир человечков, которые жили наобоях в гостиной родительского дома. Он главенствовал над ними, и они«почитали его как короля». Чтобы доказать свою благодетельность, он«устраивал для своих подданных концерты». В этих придуманныхконцертах принимали участие «Битлз». Итак, уже тогда«Битлз» ассоциировались в его сознании с благом. Как вспоминал егобывший одноклассник, Чэпмен в школе был уверен, что Леннон — самый одаренный из«Битлз»… Чэпмен заканчивал некоторые письма к друзьям цитатами из Леннона.Чэпмен научился играть на гитаре. За год до того в прессе много писали обупотреблении Ленноном ЛСД — и Чэпмен стал принимать ЛСД и другие галлюциногеныи, как говорили его приятели, «чуть не окочурился». В пятнадцати- илишестнадцатилетнем возрасте Чэпмен увлекся религией, стал поклонникомновомодного культа Иисуса. Он распродал свои «битловские» пластинки,постригся и проклял Леннона за его заявление о том, что «Битлз»популярнее Иисуса. В школьном христианском хоре он пел: «Вообразите себе,что Леннон мертв». Приятели Чэпмена вспоминали, что в это время он «заболел»проблемой противоборства добра и зла: «Он хотел доказать, что он — хорошийчеловек, чуждый порока». Так Чэпмен причастился к своему параноидальномумиру, весьма далекому от культуры 60-х. Он определял для себя добро в категорияхнравственной чистоты, самопожертвования и святости. Леннон же проповедовалпрямо противоположное мировоззрение. С его точки зрения, мир не делился насвятых и грешников. Как он не раз заявлял: «В этой жизни мы все в однойкомпании». Он считал, что все люди имеют возможность творить как добро,так и разрушение и что все мы обязаны стремиться к самосовершенствованию и всенесем ответственность друг перед другом. «Ассоциация молодых христиан»открыла перед Чэпменом путь к творению добра, как он его понимал. Он стал активнымчленом этой организации и в 1975 году, в возрасте двадцати лет, поехал в Ливанработать в Бейрутском представительстве АМХ. Но через две недели началасьвойна, и он был вынужден покинуть страну. Тогда он поступил на работу в центрсоциальной помощи вьетнамским беженцам в Форт-Уэффе, штат Арканзас. По словамего тамошнего начальника, он зарекомендовал себя «великолепнымработником», все свое время посвящал заботам о беженцах. В декабре 1975года его контракт истек, и Чэпмен впал в глубокую депрессию. Он бросил колледж,расстался со своей девушкой, вышел из АМХ и увлекся оружием. На протяжениивсего следующего года он, по словам его психиатра, «предавалсяполитическим и философским размышлениям и пришел к выводу, что миром правиткучка корыстных эгоистов». Ему было необходимо найти источник своейдепрессии, и он нашел его — «корыстные эгоисты». «Многие вещивызывали у него неподдельные страдания — например, он болезненно воспринимал судьбувьетнамских детей, умирающих в огне напалма. Он глубоко переживал своеоткрытие, что в мире царят фальшь и продажность». В 1977 году Чэпмен переехална Гавайи, где его мать поселилась после развода с отцом. Здесь же он,по-видимому, пришел к выводу, что источником его несчастий являются фальшь и зло,таящиеся в нем самом, а не в окружающем мире. Он пыталсяпокончить с собой, послечего его поместили в местную психиатрическую лечебницу. В 1978 году душевноесостояние Чэпмена улучшилось, и он получил работу в больнице, где находился наизлечении. Снова реализовалась его мечта стать хорошим. Его бывший начальник вспоминална суде, что «Марк очень сочувствовал старикам… Он ухаживал за ними так,как никто из персонала. Некоторые из них годами не раскрывали рта, но Марк ихразговорил». В 1979 году он женился на американской японке Глории Абэ, котораябыла на четыре года его старше (Йоко была старше Джона на шесть лет). Но тутему опять стало худо. Он поменял место работы и стал сотрудником службы безопасности,вспомнив, видимо, о своей давней страсти к оружию. Сослуживцы не раз видели унего на груди именную бляху, на которой поверх его настоящего имени быланаклеена лента со словами «Джон Леннон». Иногда он осознавал, что сним происходит. В сентябре 1980 года он написал приятелю в письме: «Ясхожу с ума». Его жена зарабатывала достаточно, чтобы прокормить их обоих,и Чэпмен решил уйти с работы и, подобно Леннону, предоставил жене вести всефинансовые дела семьи. Увольняясь с работы, 23 октября он вновь записался вдокументах как «Джон Леннон». Разумеется, сидеть дома, пока жена наработе, для Чэпмена было маленькой радостью. Безделье лишь усугубило егодепрессию и стимулировало параноические измышления. Видимо, тогда Чэпмену и попалсяна глаза ноябрьский номер журнала «Эсквайр» со статьей, являвшейпример того самого «предательского» журнализма, который тщилсяразвенчать Леннона. Статья возымела действие. Ее автор Лоренс Шеймс писал, чтоотправился на поиски Леннона, «совести нашей эпохи», а обнаружил«сорокалетнего бизнесмена в налоговых оковах». Он расписал все дома,которыми владел Леннон, его коров, его бассейны, его яхту, его многомиллионноесостояние. Джон отказался дать ему интервью, а Шеймс писал, что намеревался задатьему лишь один-единственный вопрос: «Это правда, Джон? Ты сдался?» Вэтой статье Чэпмен нашел объяснение всем своим страданиям: Джон, считал он,оказался «липовым». Во всех бедах был повинен не он, а его кумир. Емутеперь не надо было убивать себя, как он пытался сделать раньше. Ему следовалоубить виновника всех своих невзгод. Статья словно непосредственно обращалась кЧэпмену — особенно когда автор называл Леннона «совестью эпохи» иосуждал его за коррумпированность. 27 октября Чэпмен купил пистолет и на следующийдень отправился в Нью-Йорк. Уже находясь в двухстах метрах от «Дакоты»с пистолетом в кармане, Чэпмен еще сомневался в правильности своего решения. Потом,в тюремной камере, он говорил священнику, что в душе своей ощущал борение силдобра и зла. А судебному психиатру заявил, что ощущал, как демоны Сатаны виталинад ним. «Я чувствую их мысли. Слышу их мысли. Слышу их разговор — но не снаружи,а внутри». Все это свидетельствует о том, что Чэпмен являлся типичнымшизопараноиком. Тогда, в начале ноября, он одолел своих демонов. Вместо того чтобыубить Леннона, он уехал в Атланту, свой родной город, — посетить места прошлыхжизненных поражений. Потом вернулся в Нью-Йорк. Совершив убийство, Чэпмен сообщилполиции, что объяснение его поступку можно найти в романе Д. Сэлинджера«Над пропастью во ржи». Во время убийства эта книга была у него ссобой, и, когда полиция прибыла на место преступления, он стоял и читал ее. Помысли главного героя романа Холдена Колфилда, худшее проявление человеческой природы- «липа». Мир, окружающий Холдена Колфилда, — это сплошная«липа»: пустышки, лжецы, лицемеры, люди, притворяющиеся правдивыми,хотя сами они знают, что таковыми не являются.Когда судья перед вынесениемприговора Чэпмену предоставил ему последнее слово, тот прочитал фрагмент изромана, в котором дается объяснение названию книги. Холден Колфилд часто представлялсебе такую картину: малыши играют в ржаном поле, бегут на край — а он ловит их,не давая им упасть с крутого обрыва в пропасть. Чэпмен мечтал спасать слабых отпадения в пропасть. Но более всего он хотел спасти себя. Чэпмен заявил, чтомечтал стать Холденом Колфилдом – это здравое желание: Колфилд был одинок инесчастен, но обладал здоровой психикой. Чэпмен лишь на мгновение обрелдушевное здоровье, когда в конце ноября вернулся из Атланты в Нью-Йорк. Онпозвонил жене и сообщил ей: «Я одержал крупную победу. Я возвращаюсьдомой». И он записался на прием к врачу в психиатрическую лечебницу в Гонолулу- на 26 ноября. Он был прав: это решение означало победу здоровья над терзавшимиего демонами безумия. Но победа оказалась хрупкой. Он так и не вернулся наГавайи и через неделю начал бродить вокруг «Дакоты». Марк ДэвидЧэпмен потерпел поражение в своей жизненной битве. Теперь он был готов положитьконец жизненным баталиям Леннона.

Факты и достижения
· В честь ДжонаЛеннона был назван лунный кратер.
· Худшими своимипеснями Леннон считал «Run for Your Life и «It’s Only Love» (Джон Робертсон.Полный путеводитель по музыке «The Beatles»).
· В 1967 годуЛеннон приобрёл остров в заливе Клю у берегов Ирландии.
· Песня «Imagine»была запрещена в религиозных англиканских школах из-за слов «And no religiontoo» («И никакой религии»).
· Знаменитаяфотография Джона Леннона и Йоко Оно выставлена на торги.
· В 2005 годурукопись песни «All You Need Is Love» была продана на аукционе за 600 000фунтов стерлингов.
· За Леннономследило ФБР (рассекречено в июне 2007 года).
· Во многих опросах«Imagine» считается лучшей песней всех времен. В 2004 году журнал Rolling Stoneопубликовал 500 лучших песен мира, в котором «Imagine» заняла 3-е место.
· Альбом PlasticOno Band занял 22 место среди лучших из лучших по версии журнала Rolling Stone.
· Песня «A Day inthe Life» признана лучшей британской песней всех времён. Это решениеэкспертного совета журнала Q подоспело в удивительно подходящий момент —цитирующий заголовки сразу двух «битловских» треков сборник «HELP: A Day in theLife» как раз начал штурмовать вершины чартов.
· Классическаяпесня Джона Леннона «Imagine» была названа «лучшей композицией всех времен инародов» профессиональным американским изданием «Performing Songwriter». Поитогам опроса, проведенного журналом, этот гимн миру во всем мире обошёл дажестандарт «Stardust» Хоги Кармайкла, а также «What’s Going On» Марвина Гея. Этикомпозиции заняли второе и третье место соответственно. С 2006 года «Imagine»звучит в последние минуты уходящего «старого» года на площади Таймс-Сквер вНью-Йорке.
· В честь ДжонаЛеннона был назван астероид «(4147) Леннон».
· Джон Леннонполучил звезду на голливудской аллее славы.
· Джон считал своимлюбимым числом число 9.
 
Память о Ленноне
· Мемориал«Земляничные Поля» (названный в честь песни Strawberry Fields Forever, в своюочередь названной в честь приюта в Ливерпуле) находится в Центральном ПаркеНью-Йорка, неподалёку от здания «Дакота» (на углу 72-й улицы и авеню СентралПарк Вест), где жил Леннон.
· Ливерпульскийаэропорт носит имя Джона Леннона, девиз аэропорта: «Above us only sky» («Наднами только небо») — строка из песни «Imagine».
· На Кубесуществует парк имени Джона Леннона.
· В Праге естьСтена Джона Леннона
· После смертиЛеннона Джордж Харрисон посвятил ему песню «All Those Years Ago», а Пол Маккартни — «Here, Today».
· Фредди Меркьюри написал песню «Life is real (song for Lennon)», посвятив её Леннону.
· Во Львове естьулица имени Джона Леннона.
· ВМогилёв-Подольском напротив входа в городской парк установлен памятник ДжонуЛеннону.
· ВСанкт-Петербурге по соседству со сквотом на Пушкинской, 10 — некоммерческимкультурным центром есть «улица Джона Леннона» — часть арт-проекта «Храм Любви,Мира и Музыки под именем Джона Леннона» [16], подразделения Арт-центра«Пушкинская, 10».
· Рок-группа«Автограф» посвятила Леннону песню «Реквием. Памяти Джона Леннона».
· В Новосибирске,рядом с Цирком, есть стена Джона Леннона. Существует с 1999 года, если веритьграффити. Обновляется стенгазетами и новыми надписями преданных битломанов.
· В октябре 2000 вСаитаме, Япония был открыт музей Леннона. Экспозицию музея составили около 150предметов, в том числе гитары и сценические костюмы.[17]
· В Челябинске в2000 году была предпринята попытка переименования какой-либо городской улицы вчесть Джона Леннона. Официальная заявка в мэрию города Челябинска была поданаВалерием Ярушиным, основателем группы «Ариэль».[18] Ожидалось, что это решениебудет принято городской думой Челябинска до 9 октября 2001 года, однако этогоне произошло.[19]
· В Алма-Ате в 2007году установлен памятник The Beatles на горе Кок-Тюбе[20]
· В Екатеринбурге в2009 году, недалеко от «Плотинки», установлен памятник группе Битлз.
· Альбомы ДжонаЛеннона переиздадут к его 70-летию.
· Единственный вмире официальный музей британского музыканта Джона Леннона закрылся в японскойпрефектуре Сайтама.
· В Донецке естьразвлекательный комплекс «Ливерпуль», на территории которого установленпамятник The Beatles.
· Джон Леннон (JohnLennon) может появиться на коллекционных монетах Государственного казначействаВеликобритании.
· Томскимиписателями Юлием Буркиным и Константином Фадеевом Была написана книга «Осколкинеба или подлинная история „Битлз“».
· К 70-летию Джонабыли переизданы все его сольные альбомы, кроме Two Virgins, Life With TheLions, Wedding Album и Shaved Fish.
· В 2010 году, вАнглии отчеканили монету достоинством в 5 фунтов с изображением музыканта

Список литературы
1. Голдман А. ДжонЛеннон, серия ЖЗЛ, М., 2004.624 с.
2. Винер Д. Вместе!Джон Леннон и его время, М., 1994.304 с.
3. Бенциен Р. ДжонЛеннон навсегда, в пер. Мажорова А., СПб.,1993.288 с
4. Леннон С. Мой мужДжон, в пер. Валиулина Р., М.,2009.432 с.
5. http://ru.wikipedia.org/wiki/Джон_Леннон