Новая экономическая политика России. Экономические дискуссии 1920-х гг.

Реферат

на тему:

"Новая экономическая политика России. Экономические дискуссии 1920-х гг."

2009

Весной 1921 г. партийно-правительственное руководство РСФСР наметило долговременную программу действий с целью выхода из жестокого социально-экономического кризиса. С созданием СССР в конце 1922 г. программа эта автоматически продолжала действовать в рамках нового государственного образования.

Новая экономическая политика должна была сменить старую "военно-коммунистическую". В России в 1920-е гг. впервые была апробирована на государственном уровне модель развития "смешанной экономики". Во второй половине XX в. понятие это стало неотделимым от социально-экономических характеристик ведущих стран мира, особенно после Второй мировой войны.

До перехода к нэпу, еще в 1920 г., с критикой политики "военного коммунизма" выступили Л.Д. Троцкий и экономисты Б.Д. Бруцкус и Ю. Ларин, но партия и правительство не прислушались к их мнению.

Видными теоретиками нэпа стали Н.И. Бухарин, выдающиеся экономисты Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов, Л.Н. Юровский. Многие другие видные политические деятели и теоретики участвовали в дискуссии по проблемам нэпа - Е. Преображенский, А.И. Рыков, Л.Н. Крицман и др.

Нэп в те годы и в настоящее время воспринимается как проведение в жизнь новых методов руководства экономикой по сравнению с периодом "военного коммунизма". Новый хозяйственный механизм создавался путем перехода от бюрократического централизованного управления промышленностью, всем хозяйством - через цены, кредит, укрепление курса рубля, внедрение хозрасчета, материального стимулирования труда, повышение культурно-технического уровня трудящихся.

Реформирование экономики в стране началось с введением уже весной 1921 г. вместо продразверстки продовольственного налога. Отличительными его чертами были: продналог взимался в размере на 30-50% меньше, чем продразверстка, при этом принималась во внимание площадь посевов отдельных хозяйств; размеры продналога объявлялись заранее, уже в период весенних полевых работ; был разрешен товарообмен в пределах местного хозяйственного оборота. Меры эти призваны были успокоить крестьян, побудить их провести в срок полевые работы и снизить в целом социальную напряженность в стране. Но нельзя было успешно поднять сельское хозяйство, не развив предпринимательскую инициативу. Многие семьи во время войны лишились мужчин и не могли обрабатывать свои участки в полном объеме. Другим семьям, наоборот, не хватало земли. Поэтому в декабре 1922 г. был принят Земельный кодекс РСФСР. Кодексом разрешалась трудовая аренда земли и наем работников при условии заключения с ними трудовых соглашений.

Перед этим, в марте 1922 г., был издан Закон о едином натуральном налоге, все ранее взимавшиеся около двадцати наименований продуктов сельского хозяйства (хлеб, мясо, шерсть и т.д.) были приведены к единому знаменателю, и натуральный налог стал исчисляться в хлебных единицах. Приемлемым для крестьян был такой подход: налог они могли выполнять и другими продуктами, с учетом переводного коэффициента. Но по-прежнему взимали и другие налоги, в том числе трудгужналог и ряд местных. Поэтому 10 мая 1923 г. был введен единый сельскохозяйственный налог. Учитывая, что часть его собиралась натуральными продуктами, к концу 1925 г. по новому "Положению о налоге" он взимался только в денежной форме, что способствовало развитию товарно-денежных отношений.

Таким образом, нэп как система регулируемой государством рыночной экономики начал складываться в агросфере. И это было оправданным: крестьянство по-прежнему составляло большинство населения страны; вооруженные выступления против политики "военного коммунизма" в основном проходили среди крестьян; нужно было накормить огромную страну; из аграрного сектора должно было поступить сырье для подъема промышленности.

Одной из составных частей нэпа было развитие кооперации всех форм и видов. Более половины крестьянских хозяйств во второй половине 20-х гг. были охвачены простейшими формами кооперации - сбытовой, снабженческой или объединенной снабженческо-сбытовой, а также кредитной. Производственные кооперативы, как высшей формы кооперативы в виде колхозов, почти не создавались. В Зауралье, Западной Сибири, ряде других мест появились переходные к ним объединения - маслодельные артели, машинные товарищества. К концу 1928 г. всеми формами кооперации в стране было охвачено 28 млн. сельчан. Производственные кооперативы (колхозы) в 1927 г. давали лишь 2% всей сельхозпродукции. Наибольшее развитие среди них получили ТОЗы - товарищества по совместной обработке земли. Еще мало было сельскохозяйственных артелей и еще меньше осталось коммун, так популярных в период "военного коммунизма".

В 1924 г. появился "Декрет о потребительской кооперации", был создан Центральный сельскохозяйственный банк. К 1925 г. возросли сроки аренды земли и найма труда в деревне, был отменен ряд существовавших ограничений в торговле продуктами сельского хозяйства.

Внимание к проблемам деревни оправдывалось и демографической ситуацией. По переписи 1926 г. из 147 млн. человек 121 млн. или 82%, относились к сельскому населению и 26 млн. или 18%, - к городскому. Бедняцкая часть деревни составляла 30-35%. Земли они часто имели не более 4 дес., на двоих едоков, часто эти хозяйства были безлошадными и безинвентарными. В сельской местности за счет бедняцких слоев, чей годовой доход не превышал 250 руб., зрело социальное недовольство по отношению ко всем, кто жил лучше. Позже местные органы власти опирались на некоторых из них при проведении массовой насильственной коллективизации.

Середняков было около 65%. Семьи их, как и зажиточные, достигали семи человек, хозяйствовали на 10-12 дес. земли. Обязательно имели лошадь, корову, инвентарь, мелкий скот и птицу. Хозяйство середняков натурализовалось сразу после реализации "Декрета о земле", снабжая себя, но мало продавая. Средний годовой доход у них составлял 600 руб.

Зажиточных хозяйств было не более 3-4%. Их называли "новыми кулаками". Между тем они относились к числу поверивших советской власти и активно участвовали в товарно-денежных отношениях. "Старые кулаки" в большинстве перестали существовать еще в 1917-1921 гг. из-за сильного налогового гнета, арестов по спискам комбедов во время взимания продразверстки, гибели в движении "белых" и восстаниях против советской власти, переездов в другие местности. Нередки были случаи, когда "новыми кулаками" становились герои гражданской войны, крепко "севшие" на землю и много на ней работавшие. Люди грамотные, они умело пользовались кредитами банков и т.д. Численность их семей достигала 9-10, иногда и более человек, т.е. зажиточность чаще была видимой, так как получали больше других земли при распределении ее по количеству едоков. У них было 2-3 лошади, столько же коров, поэтому арендовали землю и под сенокос. Годовой доход этих хозяйств составлял в среднем 1,5-2 тыс. руб.

Но в целом положение в сельском хозяйстве оставалось непростым. Уровень посевных площадей и поголовья скота по отношению к 1913 г. не был достигнут в 1925 г., когда официально в стране было объявлено об окончании восстановительного периода. Положение улучшилось лишь к концу 1920-х гг.

На экономическом положении в деревне отрицательно сказалась социально направленная политика правительства. Льготные кредиты предоставлялись чаще бедняцким хозяйствам, которые полученные семена и рабочий скот нередко использовали не в производственных целях, а как дополнительное продовольствие. Среди зажиточных хозяйств проводились часто уравнительные переделы земли, что подрывало их мощь, им запрещали создавать хуторские хозяйства. После 1925-1926 гг. усилился налоговый гнет, на эти хозяйства ограничивались в праве на аренду земли. Все это вело к снижению товарности хозяйств и соответственно их ориентации на рынок. Неудивительно, что в 1926/27 и 1927/28 хозяйственных годах в стране начались большие сложности с хлебозаготовками. Хлебозаготовительный кризис стал последним в ряду хозяйственных кризисов в период нэпа, он явился предлогом к отмене новой экономической политики. Нэп начался и закончился в деревне.

Более отчетливо рыночные отношения проявились в промышленности. Реформирование в этой отрасли началось с изменения системы управления и организации производства, были упразднены главки. ВСНХ превратился в координационный центр с сильно сокращенным аппаратом служащих. В промышленности, на транспорте и в строительстве была восстановлена денежная оплата труда с введением тарифной ставки. Заработки были поставлены в зависимость от роста выработки, т.е. впервые после 1917 г. начал реализовываться принцип материальной заинтересованности в труде. Были ликвидированы Трудовые армии и отменена обязательная трудовая повинность. Появился в стране рынок труда, были открыты биржи труда.

К коренным изменениям в промышленности относится денационализация или разгосударствление 30% предприятий. Речь шла об убыточных предприятиях, некоторые из них передавались в аренду частным владельцам, другие - кооперативам. К середине 20-х гг. XX в. выросла сеть денационализированных предприятий.

Металлургическая, топливная и энергетическая промышленность, частично и транспорт оставались на государственном снабжении. Объяснялось это тем, что потеря государственных позиций в данных отраслях грозила подрывом экономической базы диктатуры пролетариата. Не закрыли и крупнейшие машиностроительные заводы военно-промышленного комплекса, несмотря на их нерентабельность: Путиловский, Сормовский, Брянский. Не подлежал обсуждению вопрос о передаче их в аренду западным предпринимателям.

Крупные и технически оборудованные фабрики и заводы объединялись в тресты, которые работали на основе хозрасчета. Возникли: Югосталь, Химуголь, Донуголь, Гомза (государственный трест машиностроительных заводов), а также Северолес, Сахаротрест и много других. Тресты, объединив однородные или взаимосвязанные в хозяйственном отношении предприятия, стали основной формой организации и управления производством в государственном секторе, охватив до 90% госпредприятий. Уже к началу 1923 г. образовался 421 трест, в том числе 40% из них подчинялись центру, а 60% - местным органам власти.

Тресты наделялись широкими полномочиями, они самостоятельно решали, что производить, где реализовать продукцию, несли материальную ответственность за организацию производства, качество выпускаемой продукции, сохранность государственного имущества. Предприятия, входящие в трест, снимались с государственного снабжения и переходили к закупкам сырья на рынке. Все это получило название "хозяйственный расчет" (хозрасчет), в соответствии с которым предприятия получали полную финансовую независимость, вплоть до выпуска долгосрочных облигационных займов.

Это привело к складыванию горизонтальных экономических связей в экономике, договорной системе между предприятиями, минуя центр. Эта система утверждала в экономике "диктат потребителя", а не производителя. К концу 20-х гг. по прямым договорам производилось 85% продукции. После обязательных фиксированных платежей в государственный бюджет предприятия распоряжались доходами от реализации продукции, самостоятельно используя прибыль и покрывая убытки. По закону предусматривалось, что "государственная казна за долги трестов не отвечает". Но правительство пристально следило за финансовым состоянием трестов. В соответствии с принципами хозрасчета тресты были обязаны направлять на формирование резервного капитала не менее 20% полученной прибыли, чтобы он достиг величины, равной половине уставного фонда. Позже этот норматив был снижен: в резервный капитал стали отчислять не менее 10% прибыли до тех пор, пока он не достигал трети первоначального капитала. Резервный капитал создавался для будущего расширения производства и возмещения убытков производственной деятельности предприятия. Члены правления треста получали специальные премии и наградные в зависимости от размера прибыли, из которой премировались и рабочие.

Одновременно с образованием системы трестов стали возникать синдикаты, т.е. добровольные объединения нескольких трестов для оптового сбыта их продукции, закупок сырья, кредитования, регулирования торговых операций на внутреннем и внешнем рынке. В конце 1922 г. 80% трестированной промышленности было охвачено синдикатами. К 1928 г. в стране насчитывалось 23 синдиката, действовавших почти во всех отраслях государственного сектора промышленности и сосредоточивших в своих руках в основном оптовую торговлю.

Синдикаты превратились в своеобразные и важнейшие торговые организации государственного сектора в промышленности. Но их правовое положение долгое время оставалось неурегулированным. Они действовали на основе уставов, утвержденных ВСНХ.

Именно через трест и синдикат осуществлялась связь между промышленным предприятием и рынком. Входившие в них предприятия представляли на рынке единое целое. Оборотный капитал, имевшийся в распоряжении треста, использовался всеми входившими в него предприятиями. Поэтому достигалась большая экономия на торговых и иных издержках, усиливалось техническое оснащение производства, его специализация.

С изменением экономической ситуации весной 1923 г. и возникновением кризиса сбыта, особенно промышленной продукции из-за диспаритета цен с сельхозпродукцией ("ножницы", или расхождение цен), начало укрепляться плановое начало в хозяйственной деятельности. Созданный Комиссариат внутренней торговли - Комвнуторг - должен был содействовать вытеснению частной торговли государственной. Данная установка соответствовала многочисленным партийным решениям о том, что капиталистические элементы в экономике должны быть допущены лишь на один год. Но ожидаемой победы социалистических элементов не наблюдалось, поэтому нэп продержался до 1929 г., но "закатом" его были не только 1927-1928 гг., тенденции к свертыванию рыночных отношений проявились и раньше.

Итак, в отличие от дореволюционного периода, тресты создавались в условиях советской власти и всеобщего обобществления средств производства. Предприятия госсектора под руководством трестов и синдикатов объединились с рынком и превратились в самостоятельных товаропроизводителей. По "Положению о трестах" 1923 г. они признавались основным производственным звеном в промышленности. Но тресты не имели права: продать, заложить, сдать в аренду основные производственные фонды, а также возвести новые сооружения. Не могли они распоряжаться и оборотными фондами, так как ВСНХ ежегодно утверждал для них суммы уставных капиталов. В доход казны поступала и полученная этими предприятиями прибыль от реализованной продукции. На нужды предприятия отчислялась лишь пятая часть прибыли. Таким образом, административные органы вмешивались и в деятельность трестов. Коммерческий расчет касался в основном лишь сферы обращения. Такая политика государства не способствовала превращению трестов в образцовые высокоэффективные хозяйствующие субъекты.

Но нельзя не учитывать их положительной роли в восстановлении промышленности после семилетней войны; в уменьшении безработицы и социальной напряженности в стране; в насыщении рынка потребительскими товарами.

"Новое положение о государственных промышленных трестах" 1921 г. ориентировало их не на получение прибыли вообще, а на выполнение обязательного для каждого предприятия задания. Это означало усиление централизации в руководстве экономикой, внедрение плановых начал и свертывание работы трестов.

На 4,5 тыс. важнейших предприятий госсектора промышленности трудилось 4/5 всех рабочих. Остальные предприятия были переданы местным органам власти, мелкие и средние денационализированы или сданы в аренду. Так появилась новая форма хозяйствования в условиях нэпа - аренда на госпредприятиях. Таких предприятий, относящихся к группе "Б", было к осени 1923 г. сдано в аренду 6220, в среднем на одно арендованное предприятие приходилось 18 работников. Арендаторами становились частные лица, в том числе бывшие владельцы этих предприятий (50%); кооперативы (36%); госорганы (12%). При проведении конкурса претендентов предпочтение отдавалось кооперативам.

Средний срок арендного договора был три года. Арендаторы вкладывали собственные средства в развитие производства, закупали сырье, топливо, материалы, нанимали работников. Таким образом, аренда носила предпринимательский характер. Арендная плата взималась в натуральной и денежной форме. Но излишне регламентировались условия договора; завышалась арендная плата; повышение прибыли ограничивалось высокими ценами на сырье и материалы и т.д. Несмотря на это, неплохо снабжали население товарами арендованные предприятия в пищевой, кожевенной, деревообрабатывающей, текстильной и силикатной промышленности.

По постановлению Совнаркома от 15 мая 1928 г. прекращалась сдача предприятий в аренду.

Напоминали аренду по форме организации производства концессии. С привлечением иностранного капитала сдавались в эксплуатацию: территории для разработки природных ресурсов; отдельные госпредприятия с целью их укрупнения и выхода на мировой рынок. Концессионеров не привлекали в ведущие отрасли промышленности. Иностранные предприниматели вкладывали капитал деньгами и оборудованием, продукцию государству продавали по договорным ценам, свою долю чаще получали продукцией и вывозили за границу.

Смешанные акционерные общества создавались в сфере внешней торговли на средства иностранных инвесторов и советского государства. Если отделить эти общества от концессий, то к осени 1927 г. их можно насчитать около 70 на территории СССР, государство владело в них чаще контрольным пакетом акций в 51%. Соответственно распределялась и прибыль.

Смешанные общества не избежали бюрократической волокиты и жестких ограничений со стороны советского законодательства.

Концессии вместе со смешанными акционерными обществами не играли, на первый взгляд, важной роли в народном хозяйстве: им принадлежало лишь 0,5% действовавших в стране предприятий, на них трудилось 0,7% рабочих, они производили 0,6% объема продукции госпредприятий. Но в добыче свинца удельный вес их достигал 62,2%; марганца - 39,5%; золота - 20%; меди - 11,8%. Они вывозили за границу 55% каменного угля. Ввозили почти 27% различных приборов и инструментов, сыграли положительную роль в вовлечении страны в мирохозяйственные связи. К недостаткам их деятельности относится: хищническая эксплуатация природных ресурсов; спекуляции. Свертывание их работы было связано не только со сменой идеологического курса, но и с падением мировых цен на вывозимую продукцию, что явилось предвестником мирового экономического кризиса 1929-1933 гг.

Аренда применялась и в сельском хозяйстве. К началу 1926 г. доля хозяйств - арендаторов земли и других средств производства достигла в стране 6%. Наиболее широко распространилась аренда земли на Северном Кавказе, всего в государстве в аренде находилось 7 млн. дес. земли. Формы платы за нее были: денежная, натуральная, издольная, отработочная, смешанная.

Базой для развития рыночной экономики должно было стать восстановление Всероссийского рынка. С этой целью вновь заработали ярмарки: Нижегородская, Ирбитская,

Киевская, Бакинская. Как элемент рыночной инфраструктуры воссоздавалась банковская система: кроме Госбанка, действовали кооперативные банки; торгово-промышленный; банк для внешней торговли; сеть мелких коммунальных банков.

Рынок как регулятор экономических процессов восстанавливался с помощью воссоздания котировальной (фондовой) биржи. Действовала сеть товарных бирж. Первая из них появилась в 1921 г. в Саратове, затем открылась Центральная товарная биржа. Был введен институт биржевых маклеров. "Пиком" организации бирж явилась осень 1926 г. - их насчитывалось уже 114. Для защиты вступающих в торговые сделки были созданы арбитражные и экспертные комиссии. Важнейшую роль в укреплении рынка сыграла нормализация (в определенной степени) ценообразования. При нормировании цен учитывалась конъюнктура рынка. Глубокие исследования в этом отношении провел коллектив Конъюнктурного института, созданного во главе с выдающимся экономистом Н.Д. Кондратьевым в начале 1920-х гг. В мировой экономической мысли важное место занимает его учение о "больших циклах конъюнктуры". На основе этой теории Н.Д. Кондратьев с единомышленниками занимался прогнозированием развития экономики различных стран.

Корреспондентская сеть института в стране состояла из 500 пунктов, в них трудились сотрудники местных финорганов. Они обрабатывали на местах данные о торговых оборотах государственных и кооперативных предприятий, о розничных ценах. В институте вычислялись общетоварные розничные индексы цен по стране и отдельным районам, причем по каждому виду торговли: государственной, кооперативной, частной. Очень подробно оценивалась конъюнктура сельскохозяйственного рынка.

Одной из важнейших задач нэпа было восстановление в стране рынка товаров. Основным препятствием на пути товарного рынка оставалось отсутствие достаточных запасов товаров. Медленными темпами восстанавливалось народное хозяйство. Рост товарооборота зависел не только от покупательной способности населения, необходимо было нейтрализовать неустойчивость денежного обращения.

Большую роль в хозяйственном подъеме страны на основе развертывания товарно-денежных отношений сыграла денежная реформа 1922-1924 гг. Проводилась она под руководством наркома финансов Г.Я. Сокольникова. Но долгие годы в стране замалчивалась роль профессора Л.Н. Юровского в разработке концепции этой реформы, его вклад в теорию финансового оздоровления экономики. Научные взгляды Л.Н. Юровского формировались еще в дореволюционный период под влиянием известнейших российских экономистов с мировым именем - М.И. Туган-Барановского, П.Б. Струве, А.А. Чупрова. Подвергнув в работе "Очерки по теории цены" критике теорию предельной полезности западных ученых, Юровский сосредоточил внимание на теории равновесия обмена. В теоретических дискуссиях 1920-х гг. о путях построения социализма в стране он стремился объединить теорию с практикой. Взамен понятия "предельная полезность" от ввел понятие "предельной покупки" и "предельного покупателя". А теорию равновесных цен увязал с уточнением понятий статического и динамического равновесия. Со статическим равновесием все было ясно - оно существовало в условиях устойчивого и гармоничного проявления спроса и предложения. Но динамическое равновесие было всегда неустойчивым. В этой связи Юровский еще в 1919 г. в работе "Очерки по теории цены" предлагал изучать теорию хозяйственной эволюции и хозяйственных циклов. Л.Н. Юровский в одной только этой статье предсказал развитие в 1920-1930-х гг. многих направлений экономической мысли, в том числе теорию несовершенной конкуренции.

Очень серьезно ученый относился к вопросу о невиданной прежде в мировой практике Нового времени концентрации средств производства в руках советского государства и монопольном его положении на рынке. Он отчетливо осознавал опасность плановых мероприятий, идущих вразрез с требованиями рыночного равновесия. Предлагал различать два вида хозяйственных планов: 1) выступающих в форме регулирования рынком и 2) планов по выполнению различных хозяйственных заданий при нарушении равновесия. Автор выступал за долговременное "динамическое равновесие". Одновременно Юровский высказывал надежду, что возникновение экономических кризисов можно будет предупредить путем использования государственных ресурсов для локализации отдельных хозяйственных диспропорций.

Но главная в научном творчестве Л.Н. Юровского концепция хозяйственного равновесия не прижилась в советской экономической науке из-за ее несовместимости с практикой ускоренной сталинской индустриализации.

В связи с партийно-правительственным курсом, проводимым с конца 1917 г. до весны 1921 г. на свертывание товарно-денежных отношений и замены этого важнейшего процесса товарообменом, необходимо было при переходе к нэпу и "оживлению капиталистических элементов в городе и деревне" создать почти заново эффективно действующую денежную систему.

Л.Н. Юровский явился одним из главных организаторов денежной реформы 1922-1924 гг. Обосновывая закономерный характер денежной реформы, он исследовал историю деградации системы денежного обращения России, начало которой было положено еще в ходе Первой мировой войны. К октябрю 1917 г. покупательная способность рубля упала до уровня 11 довоенных копеек. Но сокрушительный удар по денежной системе нанесла эпоха "военного коммунизма", когда эмиссия денег стала главным средством обеспечения доходов бюджета, а беспредельное обесценение денег зачастую рассматривалось как прогрессивное явление.

Поворот от "военного коммунизма" к нэпу означал восстановление устойчивого денежного обращения, но поскольку доходные статьи бюджета были крайне недостаточны, эмиссия денег продолжалась, так что цены в 1920-1921 гг. выросли в 9,9 раза, а в 1921-1922 гг. - в 71,8 раза. Многие советские экономисты, включая Юровского, доказывали, что эмиссия денег, выходящая за определенные пределы, разрушающе действует на всю систему общественного производства: ведет к нарушению хозяйственных связей, росту непроизводительных расходов, обесцениванию доходов самого государства.

В своей книге "На путях к денежной реформе" (1924) Юровский убедительно демонстрировал невозможность нормального ведения хозяйства в условиях обесценивающейся валюты, когда все хозяйственные действия, включая составление государственного бюджета, приобретают "характер рискованных спекуляций".

Крупная промышленность испытывала большие трудности в развитии не только из-за Первой мировой и гражданской войн, но и политики национализации промышленности и натурализации сельского хозяйства, разрыва экономических связей между различными регионами страны. Пришел в расстройство создаваемый веками национальный народнохозяйственный комплекс страны. Поэтому в 1921-1922 гг. осуществлялась денатурализация отношений: произошел частичный переход от натуральных налогов к денежным; восстановлена была платность снабжения и оказания услуг населению; перешли к денежной оплате труда. Но до 1923 г. частично сохранилась и натуральная заработная плата из-за резких колебаний покупательной способности рубля.

Уже в 1921 г. расширилась сфера рыночного оборота, что привело к временной стабилизации рубля и возникла иллюзия, что можно не торопиться с денежной реформой. Но оздоровления бюджета не наблюдалось, денежная эмиссия не была сокращена до размеров, соответствующих реальному расширению товарооборота. Стабилизация валюты на могла осуществиться "сама по себе". По-прежнему проявлялся денежный "голод". Даже в 1921-1922 гг. некоторые товары, к примеру соль, функционировали на рынке как орудие обмена. К осени 1921 г. в частном обороте начало появляться золото и иностранная валюта, т.е. совзнаки (советские деньги) не были единственным средством обращения. Быстро растущий товарооборот требовал перехода к твердой валюте.

Воссозданная в 1921 г. деятельность Государственного банка была направлена на подготовку денежной реформы. Была разработана концепция выпуска червонцев - как твердой устойчивой банковской валюты при сохранении временно в обороте совзнаков - падающей в цене валюты. Это и стало первым этапом денежной реформы, когда Госбанку было предоставлено постановлением СНК от 11 октября 1922 г. право эмиссии и выпуска червонцев в обращение. Госбанк должен был увеличить оборотные средства для коммерческих операций. В соответствии с этим Законом "банковские билеты полностью обеспечивались не менее чем на 25% драгоценными металлами и устойчивой иностранной валютой по курсу ее на золото, а в остальной части легко реализуемыми товарами, краткосрочными векселями, иными краткосрочными обязательствами". Согласно Закону от 11 октября 1922 г. эмиссия являлась ресурсом Госбанка для краткосрочного кредитования народного хозяйства.

Госбанку вменялась обязанность беспрепятственного обмена банковских билетов на советские денежные знаки, но, установив прямую связь червонца с совзнаком, закон не определил курс обмена.

Летом 1923 г. червонец был принят в качестве твердой валюты, устойчивой по отношению к золоту. Червонец очень быстро, как и надеялось правительство, вытеснил из оборота золото и иностранную валюту. Объяснялось это тем, что червонец был выпущен Госбанком для первоочередного кредитования государственных промышленных и торговых организаций.

Червонец стал выполнять функции: средства учета, средства обращения, платежного средства, средства накопления и трудовых сбережений. Носители частнособственнических отношений - предприниматели и торговцы - должны были погашать червонцами свои долги по коммерческому и банковскому кредиту.

Постановлением СНК в августе 1923 г. бюджет страны был переведен на червонное исчисление, с октября за червонцем закреплялось монопольное положение твердой единицы денежных расчетов, но одновременно резко повысился темп обесценения совзнаков. Из-за параллельного обращения двух валют не могло быть речи о бюджетном равновесии. В конце 1923 г. обострился разменный голод, необходимо было пустить в оборот достаточное количество мелкокупюрных устойчивых денежных знаков, тем более что появились суррогаты денег в виде бон, талонов и т.п.

Крупный платежный оборот в городах обслуживался червонцами, а совзнаки использовались как мелкокупюрные средства обращения. С декабря 1923 г. по февраль 1924 г. эмиссия совзнаков ежемесячно росла на 80-100%. Если в городах широко обращался червонец, а в "теневой экономике" золото и инвалюта, то в сельской местности - преимущественно совзнаки, что серьезно сказывалось не только на уровне жизни крестьян, но и состоянии сельского хозяйства. В этом заключалась одна из причин хозяйственного кризиса 1923 г., начавшегося с диспропорции цен на промышленные и сельскохозяйственные товары. Товары (гвозди, мелкий инвентарь, предметы быта, строительный материал) в деревню поступали вагонами с возрождающихся фабрик и заводов, а крестьянам нечем было за них платить. Незначительным было обращение червонца и среди городских рабочих низших квалификаций. Все это сильно сужало внутренний рынок, сдерживало развитие промышленности.

С системой параллельного обращения устойчивой и "падающей" валют было покончено на втором этапе денежной реформы в начале 1924 г. К этому времени были достигнуты определенные успехи в оздоровлении всей финансовой системы. Сократились административно-управленческие расходы. В 1922-1923 гг. народное хозяйство было профинансировано на 335 млн. червонных рублей из госбюджета и 541 млн. рублей из ресурсов кредитной системы. Они были использованы на пополнение оборотных фондов и ремонт промышленных предприятий, развитие торговой сети, подъем сельского хозяйства.

Расширилась сеть кредитных учреждений, были созданы: Промбанк и крупные кооперативные банки, Всекобанк и Украинбанк, общество "Электрокредит", сеть городских коммунальных банков, финансированием внешней торговли занимался Роскомбанк и т.д., учитывая сеть кооперативных банков, условно эту систему можно назвать сетью учреждений рыночной инфраструктуры.

Если на 1 января 1923 г. золотой и инвалютный запас Госбанка составлял 15 млн. руб., то через год он увеличился в 10 раз - до 147,9 млн. руб. Большую роль в накоплении этих запасов сыграли доходы внешней торговли. Но золотой запас Госбанка СССР составлял в январе 1924 г. лишь 8,7% золотого запаса России 1914 г., или 13% золотого запаса России 1897 г., накануне завершения крупномасштабной денежной реформы во главе с С.Ю. Витте.

Требовалось увеличить внешнеторговые операции, т.е. экспорт советских товаров, и сократить импорт. У властных структур вызывал озабоченность факт разрыва между оптовыми и розничными ценами на товары, так как это обстоятельство содействовало росту накоплений частного капитала. Занижение реальной цены на товары массового потребления в целях снижения социальной напряженности в обществе становилось одним из важнейших направлений внутренней политики советской власти.

Накануне завершающего этапа реформы был проведен опыт эмиссии средств обращения с твердым курсом на золото достоинством ниже червонца - так называемых транспортных сертификатов 5-рублевыми купюрами. Это были краткосрочные беспроцентные заемные обязательства правительства, выпущенные "в целях усиления средств НКПС в период реализации урожая" (речь шла о Наркомате путей сообщения). С сентября 1923 г. по март 1924 г. их выпустили на 20 786 тыс. золотых рублей. В обращении сертификаты считали мелкой купюрой червонца. До 10 марта 1924 г. в обороте находились червонцы, транспортные сертификаты, казначейские билеты, разменные боны, серебряные и медные монеты, совзнаки. Наркомфин допустил ряд ошибок в регулировании состава денежной массы, что породило разменный кризис. Нельзя было ограничить эмиссию для удовлетворения спроса платежного оборота на размен червонцев. "Денежный голод" вновь привел к развитию в деревне безденежного товарообмена. Ошибки Наркомфина и Госбанка дискредитировали червонец в глазах населения. Выросли цены на продукты и товары. Усилился разрыв между ними в госторговле и кооперации.

Государство усилило нажим с помощью налогового пресса на частные торговые фирмы. Деятельность более 100 товарных бирж с фондовыми отделами находилась под полным контролем государства, т.е. никак нельзя преувеличивать их рыночную сущность. Государством проводилось маневрирование товарными массами и экономическое регулирование рыночных цен.

В итоге ликвидации совзнаков произошло значительное расширение емкости денежного обращения. "Разменный голод" был устранен в 1925 г. Червонец был теперь равен 10 дореволюционным золотым рублям, или 7,74 г. чистого золота. На валютном рынке, как внутри страны, так и за рубежом, червонцы вплоть до 1926 г. свободно обменивались на золото и основные иностранные валюты по довоенному курсу царского рубля (1 американский доллар - 1,94 рубля). На завершающем этапе реформы совзнаки старого образца обменивали на новые: один рубль государственных казначейских билетов приравнивался к 50 тыс. руб. образца 1923 г.

Устойчивая валюта стимулировала подъем производительности труда с помощью механизма дифференцированной зарплаты. Уменьшился разрыв в ценах на промышленные и сельскохозяйственные товары, окрепла на селе потребкооперация. Главным положительным значением денежной реформы было восстановление единой денежной системы страны, что содействовало завершению восстановления народного хозяйства в условиях укрепления экономических связей между городом и деревней. Наступил период некоторого оживления внешней торговли.

Денежная реформа помогла сформировать новую налоговую систему. Еще в июле 1921 г. был введен новый промысловый налог, который взимался с национализированных промышленных и торговых организаций, исходя из их оборота.

Подоходный налог ввели в 1922-1923 гг. вначале с населения (1922 г.), с ростом налоговых ставок в зависимости от доходов. 20 июля 1923 г. был введен подоходный налог с государственных и кооперативных предприятий, а также с концессионных. Сумма его исчислялась в размере 8% от чистой прибыли. До 20% в бюджет 1925-1926 гг. поступили суммы от акцизных сборов: на предметы первой необходимости в виде продуктов питания, одежды и обуви, а также со спиртных напитков, табачных изделий, парфюмерии, т.е. с предметов излишнего потребления. Но из-за слабого развития внешнеторговых связей и неналаженности в полной мере таможенной системы поступления от таможенных пошлин, т.е. другого вида косвенных налогов, составили лишь 3% в 1925-1926 гг. Собирались и местные налоги: с грузов, строений и т.д. Важную роль играл сбор, начиная с 1925 г., единого сельскохозяйственного налога. В итоге в первый год после окончания денежной реформы доля налогов в бюджете составила свыше половины. Бюджет впервые после 1911 г. оказался бездефицитным.

К чрезвычайным источникам доходов бюджета относились займы и эмиссия денег. Первыми внутренними займами в стране были после 1917 г.: хлебные займы 1922 и 1923 гг.; сахарный заем 1923 г.; 8%-ный внутренний заем 1924 г.

Но положительное влияние на экономику страны денежная реформа 1922-1924 гг. оказывала недолго. Стабилизация в финансовой сфере была нарушена, как и предупреждал Л.Н. Юровский и другие экономисты, эмиссией денег в связи с партийно-правительственным курсом форсирования индустриализации социалистического типа. Предвестником свертывания в скором будущем в стране рыночных отношений явилось сокращение в ходе денежной реформы роли частного капитала в розничном товарообороте с 75,3% в середине 1922 г. до 42,4% в 1925 г.

За пять лет, с 1921 по 1926 г., индекс промышленного производства вырос втрое, сельскохозяйственного - вдвое. С учетом ряда данных, среднегодовой темп прироста национального дохода в 1921-1928 гг. составил 18%.

Вопрос о путях построения социализма в стране в 20-е гг. тесно переплетался с вопросом о судьбе нэпа. Проблема эта активно дискутировалась в различных аудиториях.

Экономическая наука оказалась с переходом к нэпу в новых, по сравнению с 1917-1921 гг., более демократических условиях развития общества. В 1920-х гг. состоялось множество методологических дискуссий. Представляет интерес обсуждение проблем становления рынка и развития товарно-денежных отношений в переходный к социализму период. Неоднократно по этим вопросам выступал Б. Бруцкус. Он сумел предсказать будущее экономического развития России вне рамок рыночной экономики: возникнет громадная шкала потребительских предпочтений, т.е. распределения материальных благ; государство не сможет правильно руководить производством, поэтому будет осуществляться авторитарное распределение благ; "трудовые цены" (введение их предлагали многие экономисты) будут фиксированными и не обеспечат равновесия между спросом и предложением. В стране, прогнозировал автор, произойдет "полная бюрократизация хозяйственной жизни"; в условиях отсутствия материальной ответственности хозяйственные руководители будут перекладывать хозяйственный риск на общество в целом; снабжение предприятий будет осуществляться независимо от их производительности, по усмотрению служащих хозяйственных органов. В итоге социалистическая организация хозяйства будет характеризоваться крайним расточительством, "суперанархией" и "громадным консерватизмом и инерцией".

Как известно, критические предостережения Б. Бруцкуса, Л. Юровского и ряда других ученых не были учтены. Е. Преображенский, А. Кон, многие другие экономисты скептически относились к развитию товарно-денежных отношений, оправдывали подрыв товарного производства в стране и нарушение государственными структурами закона стоимости в хозяйственной жизни. В противовес им В. Мотылев, А. Мендельсон и др., не отрицая в целом идей плановой экономики, подчеркивали полезность использования закона стоимости. Особенно настойчиво доказывал (1926 г.) необходимость развития товарного хозяйства с учетом закона стоимости, не отрицая регулирующей роли государства, Л. Юровский.

Но в стране по-прежнему товарные отношения рассматривались как метод управления народным хозяйством, а не как производственные отношения.

Все больше в первые годы нэпа на первое место в дискуссиях о путях построения социализма вставал вопрос об отношении к крестьянскому хозяйству. Считалось, что оно развивается в частнохозяйственном секторе (при этом как бы не учитывалось осуществление еще в 1917 г. всеобщей национализации земли в государстве). В марксистской теории, как известно, утверждалась неизбежность отмирания товарно-денежных отношений при социализме. Реалии экономической жизни в России 1920-х гг. вступили в противоречие с этим важным марксистским постулатом. С утверждением новой экономической политики в деревне начало шириться кооперативное движение, активизировалась торговля. Нужно было теоретически объяснить сохранение товарно-денежных отношений. Но все больше утверждалось мнение о том, что товарно-денежные отношения не присущи государственному сектору в экономике, они проникают в экономику из частнохозяйственного крестьянского сектора, т.е. подготавливалась теоретическая почва для перехода к массовой коллективизации деревни.

Все более господствующей к концу 1920-х гг. становилась точка зрения о необходимости возрастания роли государства в руководстве экономикой страны. С наиболее левых позиций в этом плане выступил Е. Преображенский. Утверждая, что социалистические предприятия не в состоянии выдержать свободную конкуренцию с предприятиями капиталистическими, он по сути призывал к свертыванию нэпа. Автор предлагал для усиления госсектора: объединить все предприятия госсектора в единый трест; "первоначальное социалистическое накопление" проводить за счет эксплуатации "досоциалистических" форм хозяйства, в первую очередь крестьянского; необходимо повышать цены на производственные товары, чтобы наблюдалось превышение спроса над предложением.

Против этой точки зрения резко выступал вплоть до начала 1930-х гг. Я.И. Бухарин.

Н.И. Бухарин заявлял многократно, в прессе и с трибуны, что такая политика приведет к ликвидации "союза рабочих и крестьян", т.е. вновь популяризировал ленинские идеи по этому вопросу. Он предлагал поощрять мелких сельских предпринимателей экспортировать их продукцию и импортировать сельхозтехнику для дальнейшего подъема сельского хозяйства. Должен быть "технический союз" между восстанавливаемой тяжелой промышленностью и сельским хозяйством. Средства от вывоза сельхозпродукции за границу постепенно обеспечат подъем промышленности. Таким образом, Н. Бухарин считал, что переход к социализму займет не один десяток лет, но это было лучше, чем разрыв отношений с деревней, который произойдет из-за слишком высоких темпов индустриализации за счет крестьянства. В 30-е гг. эти взгляды будут объявлены "правыми", "антипартийными" и вредительскими.

Н. Бухарин в своих работах "Мировое хозяйство и империализм", "Экономика переходного периода" также писал о достижении общественного равновесия как составной части революционных преобразований. Но высокие темпы социалистической индустриализации и проведение ее за счет аграрного сектора не способствовали установлению экономического и общественного равновесия.

Дискуссии экономистов постепенно приняли более ожесточенный характер. Провалились планы активного приступа к социалистической индустриализации. В 1925 г. после XIV съезда ВКП(б) социалистические предприятия не выдерживали конкуренции с частнохозяйственными. "Виновных" нашли в лице инженерно-технических работников, особенно так называемых "буржуазных спецов" из числа специалистов с дореволюционным стажем. Многих из них репрессировали по процессу "Промпартии" (1928 г.).

Рост доходности сельского хозяйства объективно приводил к возрастанию спроса на промышленную продукцию и т.д. Таким образом, речь шла о прописных истинах рыночной экономики, но дальнейшее развитие ее считалось партийными органами несовместимой с марксистской теорией, поэтому нэп неминуемо должен быть свернут. Налицо проявился неразрешимый для того времени конфликт: несоответствие плюрализма в экономике (многоукладность) монизму в общественно-политической жизни, т.е. единоличному руководству правящей коммунистической партии. Нэп должен был отмереть, так как нес в себе отрицание коммунистических идей.

Мировая практика не знала еще опыта развития стран по пути рыночного социализма, не готовы были к этому руководители партии и правительства страны и слишком низким был старт в экономике из-за разрушенного многолетней войной народного хозяйства. Периодически повторяющиеся в 1920-е гг. экономические кризисы (1921, 1922, 1923, 1926-1928 гг.) свидетельствовали о нарастании тенденций саморазрушения. Они усиливались налоговой, ценовой и т.д. политикой советской власти. На передний план выступили идеи плановой экономики, административных методов управления хозяйством.

На фоне свертывания рыночных тенденций в развитии экономики все чаще говорили и писали о необходимости коллективизации. Крупнейшим экономистом-аграрником был А.В. Чаянов, разработавший концепцию "кооперативной коллективизации". Н. Бухарин и А. Чаянов, многие другие экономисты призывали к созданию снабженческо-сбытовых кооперативов. Для развития кооперации, писал Н. Бухарин, нужно было использовать рыночные механизмы, в том числе банковский кредит.

Итак, в экономических дискуссиях 1920-х гг. по проблемам рыночной экономики в России можно выделить несколько групп.

1. Сторонниками активного развития аграрного сектора с опорой на индивидуальные трудовые хозяйства крестьян и снабженческо-сбытовую кооперацию были представители организационно-производственной школы во главе с А.В. Чаяновым, А.Н. Челинцевым. По ряду проблем к ним примыкал и Н.Д. Кондратьев, который, кроме аграрных, занимался многими другими вопросами развития народного хозяйства.

2. Умеренными модернизаторами, выступавшими за индустриальное развитие, но при сохранении рыночного равновесия при отсутствии эксплуатации крестьянства, были Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, Л.Н. Юровский со своими учениками и сподвижниками.

3. За "большой скачок" с форсированием принудительной модернизации за счет перекачки средств в тяжелую промышленность из сельского хозяйства при нарушении хозяйственного равновесия выступали Е. Преображенский и ряд других ученых и общественных деятелей. В конце 20-х гг. их поддержал И. Сталин и его окружение.

Осенью 1929 г. страна перешла к решению задач ускоренного построения социализма.