Содержание
Введение
1.Ф. Лист: наука о национальном хозяйстве
2. Политическая экономия с позиций исторического метода
3.Г. Шмоллер, Г. Шенберг, Л. Брентано, К. Брюхер — представители исторической школы
Заключение
Список литературы
Введение
Авторы трудов по истории экономической мысли поройбезжалостно «расправляются» с представителями исторической школы. Основныеупреки: представители исторической школы не вправе претендовать на созданиестройной, логически взаимосвязанной концепции. Сосредоточивая внимание не наобобщении экономических процессов и зависимостей, они тем самым размывают чистоэкономическую сферу отношений, уходят от экономического анализа в смежныеобласти — в историю, социологию, политику. За частоколом критических упреков иуколов оппоненты не замечают каких-либо позитивных моментов в трудахэкономистов исторической школы. По мнению некоторых критиков, историческаяшкола была, но достойных внимания следов в истории экономической науки неоставила.
С подобного рода оценками вряд ли можно согласиться. Замалчиваниекак форма критики, исключение исторической школы из соответствующих разделовучебников и монографий, на наш взгляд, не могут считаться оправданными. Игнорируяидеи и положения одной школы, мы невольно превозносим идеи и положения другихшкол и направлений. Подходы и концепции, выдвинутые в свое время «историками»,не были забыты, а эволюционировали и трансформировались в концепции и методы ихпоследователей, в том числе институционалистов. Экономическая наука не можетдвигаться и обогащать себя в одном, заранее определенном, строго очерченномнаправлении. Меняются и проблемы, и задачи, и способы их. решения. А всякаяодносторонность ведет к ошибкам и перекосам. Так, увлечение универсальнымисхемами нередко сопровождается игнорированием национальных особенностей,многообразия условий развития отдельных стран.
Против подобной односторонности как раз и выступалипредставители немецкой исторической школы.
1. Ф. Лист: наука о национальном хозяйстве
В 1871 г., после военной победы над Францией, завершилосьобъединение германских земель, которое Ф. Энгельс охарактеризовал как результатзавоевания Германии Пруссией. Объединение страны «железом и кровью» усилилопозиции реакционной военной касты — прусского юнкерства. Ориентируясь на союз сюнкерским милитаризмом, германская буржуазия надеялась удовлетворить своиимперские аппетиты; ее идеологи, ссылаясь на «бесплодный» опытреволюции 1848 г., окончательно расстались с какой бы то ни былооппозиционностью монархизму.
Захват промышленно развитых территорий Эльзаса и Лотарингии,полученная контрибуция создали благоприятные условия для развития германскогокапитализма. В стране росло рабочее движение. Ширилось влияниесоциал-демократической партии. В то же время германский капитализм был вомногом еще отсталым: сказывалось наличие феодальных пережитков и дажепатриархальных отношений, сельское хозяйство развивалось попомещичье-буржуазному (прусскому) пути. В этих противоречивых условиях в 70-егоды XIX в. сформировалась новая историческая школа.
Основоположником немецкой исторической школы считаетсяФридрих Лист (1789-1846), немецкий экономист, талантливый публицист, энергичныйполитик. Основной труд Ф. Листа «Национальная система политическойэкономии» (1841) — своего рода реакция на ортодоксальную, «космополитическую»теорию А. Смита — Д. Рикардо. Ведущая идея этого труда — призыв кэкономическому объединению страны, раздробленной в тот период на множествомелких самостоятельных государств.
По мнению Листа, универсальная и схоластическая концепцияклассиков непригодна для практического использования. Дельная экономическаясистема должна опираться на достоверные исторические факты. Она призвана разъяснятьистинные национальные. интересы, а не забивать головы практиков различнымидоктринальными соображениями. Проповедь свободы торговли, содержащаяся вработах классиков, отвечает интересам лишь Англии. Английские купцы покупаютсырье и продают предметы мануфактурного производства. При отсутствиизапретительных пошлин это подрывает еще неокрепшую промышленность Германии. Парадоксзаключается в том, что германские княжества в начале XIXв. были отделены таможенными заставами, а по отношению к соседним государствамникаких пошлин не существовало. Между тем сами англичане отгородили свойвнутренний рынок от германской сельскохозяйственной продукции с помощью такназываемых хлебных законов.
Лист опубликовал свой труд будучи уже немолодым, умудреннымопытом, испытавшим немало невзгод и преследований, в то же время широкоизвестным и авторитетным экономистом, к мнению которого прислушивались нетолько в Германии. Лист был неплохо знаком с положением других стран, прожилмногие годы в Америке, путешествовал по Англии, Швейцарии. Листа интересовали впервую очередь организация и система внешнеэкономических связей, но не сами посебе, а как средство поддержки и защиты молодой германской промышленности.
Основные положения, выдвинутые Листом в «Национальнойсистеме политической экономии», можно свести в трем взаимосвязаннымположениям: теории производительных сил; концепции стадийного экономическогоразвития; положению об активной экономической роли государства.
Его теорию производительных сил пронизывает идея, согласнокоторой создание общественного богатства достигается не только черезразрозненную индивидуальную деятельность людей, связанных лишь разделениемтруда и обменом. Это одно, но далеко не достаточное условие. «Чтобыдостичь совершенных результатов, необходимо, чтобы различные индивидуумы былиобъединены умственно и материально и находились во взаимодействии»1. Увеличение производительных сил«начинается с отдельной фабрики и затем распространяется до национальнойассоциации». Нация, объединяющая людей, представляет единое целое. Онарезультат предшествующего развития, открытий, усовершенствований, традиций,опыта, знаний. Каждая отдельная нация является производительной настолько,насколько она сумела усвоить это наследие от прежних поколений и увеличить егособственными приобретениями, насколько естественные источники, пространство игеографическое положение ее территории, численность населения и ее политическоемогущество дают ей возможность развивать в высокой степени и гармонично всеотрасли труда и распространять свое нравственное, умственное, промышленное,торговое и политическое влияние на другие отставшие нации и вообще на весь мир.
Полемизируя с «меновой системой» Смита, Листутверждает, что истинное богатство и благосостояние нации обусловливается неколичеством меновых ценностей, а степенью развития производительных сил. Важнуюроль при этом играет политическое могущество. Задача политики — объединить,цивилизовать нации, обеспечить их существование и устойчивость. Экономическоевоспитание нации (термин Листа) важнее непосредственного производстваматериальных ценностей. Мануфактура и индустрия — не только результат труда исбережения. Не надо ждать, пока ветер насадит семена, а пустынные равниныпревратятся в густые леса. Нужны усилия, чтобы за несколько десятков летдостичь цели с помощью питомников. Нужно поддерживать мануфактуру, пока она неокрепнет и не перестанет бояться иностранной конкуренции. На сельскоехозяйство, по мнению Листа, протекционизм распространять не надо; германскоеземледелие нуждается не в покровительстве, а в рынках.
С теорией производительных сил связано положение Листа остадиях экономического развития. Стадии, предложенные им, достаточно условны. Вначаленации проходят состояние дикости, затем преобладает пастушеский быт. Далее всвоем поступательном движении проходят земледельческое,земледельческо-мануфактурное состояние. Наконец, последнее состояние, накотором пропорционально развиты сельское хозяйство, промышленность и торговля(«земледельческо-мануфактурное и коммерческое состояние»). Экономическаяполитика должна учитывать специфику каждой отрасли.
Чтобы достигнуть развитой в экономическом отношении ступени,необходима система поощрения и покровительства; она призвана предохранитьмолодую обрабатывающую промышленность. Для Германии и ряда других государствнеобходим протекционизм. В перспективе свободная торговля станет общимправилом, и может возникнуть общемировой союз промышленно развитых наций.
Особое внимание в работе Листа уделено роли государства. Онписал, что мы не можем понять народного хозяйства как органического целого,если исключим из него самое большое хозяйство, которое так непрерывно и такнеотразимо влияет на все остальные хозяйства. Лист выделяет государственнуюэкономию, понимая под этим государственные средства правительства, потреблениеэтих средств и управление ими. Народная экономия становится национальнойэкономией в том случае, когда государство или федерация охватывает целую нацию,обладающую самостоятельностью, способностью приобрести устойчивость иполитическое значение.
Интересны соображения Листа относительно значениянационального единства и прочного политического устройства для экономическогопреуспеяния России. История России начиная с XVII в. до40-х гг. XVIII в. представляет поразительноедоказательство того, какое могущественное влияние оказывают национальноеединство и политическое устройство стран на экономическое преуспеяние народа. Идалее автор «Национальной системы политической экономии» заключает: следуетпоучиться на примере России, которая достигла высокой степени благосостояния,гигантски продвигается по пути национального богатства и могущества.
Говоря о заслугах Листа, отмечая, в частности,оригинальность его работ, французские историки, на наш взгляд, справедливоставят на первое место его исторический метод: «Лист первым систематическипользовался историей и историческими сравнениями как орудием доказательства вполитической экономии»1.И в этом смысле, заключают французские комментаторы, он по меньшей мере можетбыть поставлен в один ряд с экономистами исторической школы.
Значение Листа состоит также в том, что он обосновал иконкретизировал ряд новых, принципиально важных положений. Общие принципыклассической школы Лист перевел на язык национальной политической экономии. Онпоказал влияние политического единства и государственного управления наэкономическое развитие, на прогресс национального производства и умножениенационального богатства. Внешнеторговая политика должна отвечать общейэкономической политике. Государственная власть согласует и направляет усилияотдельных звеньев национального хозяйства во имя долгосрочных, коренныхинтересов нации.
Вероятно, многие из этих положений звучат сегодня достаточноэлементарно. В свое время они отвечали устремлениям людей, оказывали немалоевлияние на политику. Пожалуй, самое главное состоит в том, что под влияниемработ Листа стало очевидным, что перевести теорию политической экономии нарельсы хозяйственной практики можно лишь при условии «воссоздания вкачестве опосредствующих звеньев целого ряда соображений о месте, времени исреде», от которых чистая теория не может уклониться, разве только приформировании исходных категорий как инструментов анализа.2. Политическая экономия с позиций историческогометода
Продолжая рассказ об исторической школе, напомним, что онасформировалась в Германии — стране, менее развитой по сравнению с Англией вэкономическом отношении, с прочными традициями исторических исследований и безхороших традиций системного теоретического анализа. Представителей историческойшколы объединяет, во-первых, негативное отношение к доктринальным положениямклассической школы; во-вторых, при всех различиях во взглядах и тематике работ«историков», они отдают предпочтение изучению национального хозяйствас учетом исторического развития, на основе сопоставления отдельных форм идеталей.
Обычно различают старую и молодую исторические школы. Старуюшколу представляют Вильгельм Рошер (1817-1894), Бруно Гильдебранд (1812-1878) иКарл Книс (1821-1898). Старая школа сформировалась и ее идеи получилираспространение в 1840-1860 гг. Представители этой школы считали, что, преждечем переходить к обобщениям, следует изучить, как возникали и развивалисьэкономические и правовые институты.
Рошер предлагал дополнить общую концепцию, которую онизлагал в весьма туманном и несколько эклектическом виде, историейэкономического развития. Это будет своего рола приложение к теоретическомуразделу. Гильдебранд считал, что политическая экономия призвана изучатьпроцессы экономического развития наций. В своей работе «Политическаяэкономия настоящего и будущего» он ставит под сомнение существованиеэкономических законов, обосновываемых классиками. Книс, автор «Политическойэкономии, рассматриваемой с точки зрения исторического метода», считал,что экономическая наука способна описать возникновение и развитие экономическихпроцессов, но она не в состоянии дать адекватные им обобщения.
Более четкое представление о том, что должна представлятьсобой и чем заниматься экономическая наука, стремились дать пришедшие на сменустарой школе экономисты новой генерации. Она получила название молодой, илиновой, исторической шкалы. К молодой школе обычно относят Густава Шмоллера (1838-1917),выпустившего книгу «Основы общего учения о народном хозяйстве», АдольфаВагнера (1835-1917) («Учебник политической экономии») и Карла Бюхера(1847-1930). В главном труде последнего «Возникновение народного хозяйства»предложена трехступенчатая схема развития: «домашнее», «городское»и «народное» хозяйства.
Молодая школа немецких экономистов не пошла по путиотрицания «естественных экономических законов». Ее представителиисходят из того, что законы экономики не могут быть открыты посредствомлогических обоснований. В центре внимания молодой школы — практическиепроблемы, а не теоретические обобщения.
В экономических исследованиях большое значение придаетсяэтике, нравственному началу. Подробно изучаются правовые нормы, их влияние наэкономические отношения, хозяйственный механизм. Правовой порядок «основанна историческом развитии, цели которого не даны с самого начала»; он«возникает постепенно из отрывков, предлагаемых практиками». Правильностьправового устройства возникает из «бессознательно действующей практики»- утверждает Георг Кнапп, один из представителей молодой исторической школы,автор работ по теории денег и истории хозяйства.
Проблеме связи права и экономики посвящены работы А. Вагнера.Как отмечает один из историков экономической мысли, «было обращеновнимание на то, что экономическое положение личности не столько зависит отестественных прав или способностей, сколько от современной юридическойорганизации, которая сама является продуктом исторического развития». Подвлиянием исторической школы появляется масса работ по экономической истории,изучается механизм формирования хозяйственных систем в разные эпохи — в периодрабовладения, средние века, эпоху становления буржуазного строя. Историки иэкономисты считали, что подобные исследования помогали понять существо текущихсоциальных проблем.
Работы экономистов старой и молодой исторических школнаполнены иллюстрациями, фактическими данными, ссылками на источники. В «Началахнародного хозяйства» Рошера ссылки порой занимают больше места, нежелиосновной авторский текст. В предисловии Рошер высказывает мысль, что его «Начала»служат не только учебником, но и «историей науки о народном хозяйстве».
Остановимся несколько подробнее на идеях и положениях,содержащихся в сочинениях представителей старой и молодой исторических школ.
«Бунт против формализма» — так лаконично определилпозицию «историков» Б. Селигмен. Экономисты исторической школы нетолько критикуют классиков за излишнее теоретизирование, но и высказываютубеждение, что универсальные схемы не могут принести пользы практикам. Народноехозяйство каждой страны имеет свои особенности, свои нормы и формы отношений. Задачаполитической экономии — изучить народное хозяйство в его конкретной реальности,историческом развитии. Смысл исторического подхода не в и а в объяснении ираскрытии экономических связей и зависимостей.
Прежде чем прийти к каким-либо обобщениям. авторы стремилисьсобрать разнообразный материал о прошлого и настоящего. Это отвечало старойнемецкой традиции камеральных наук (камералистики). Камералистика получиланазвание от камеральных управлений, создававшихся властителями германскихгосударств, имевшими собственное хозяйство. В целях подготовки управляющих наособых факультетах университетов и в камеральных школах преподавались науки,получившие название камеральных.
«Историки» исходили из того, что условия вразличных странах неодинаковые. Экономическая реальность противоречива инеоднозначна. Поэтому экономические рекомендации и экономическая политикадолжны быть выработаны применительно к конкретным условиям. «Одногоэкономического идеала не может быть для народов, точно так же, как платье нешьется по одной мерке» — так пишет в «Началах народного хозяйстваРошер. Все политэкономы хотят „создать и представить идеал наилучшегонародного хозяйства“. Но в этом случае придется, если удовлетворить истинеи практическим потребностям, “выработать столько идеалов, сколько… передглазами народных индивидуальностей». Но и этого мало. «Пришлось быпостоянно, через несколько лет переделывать свои идеалы, потому что с каждымизменением народных потребностей изменяется и прилагаемый к ним экономическийидеал». Оставив в стороне выработку подобных экономических идеалов (прощеговоря, форм народного хозяйства), следует, по мнению Рошера, заняться «анатомиейи физиологией народного хозяйства”, т.е. изучением условий хозяйственнойдеятельности и выработкой конкретных рекомендаций в соответствии с интересами ипотребностями практики1.
Народное хозяйство — одна из сторон общественной жизни. Надополнее учитывать все многообразие и всю сложность конкретных отношений в обществе- традиции, этнические особенности, обычаи, национальные интересы, геополитическоеположение. Люди в своих действиях руководствуются не только стремлением к выгодеи богатству. За этим общим стремлением в действительности может скрыватьсяширокая палитра замыслов и желаний, различных по сути и изменяющихся взависимости от положения, возраста, доходов. И самое главное, помимо желанияэкономической выгоды человек руководствуется такими мотивами, как чувствообщности, семейные заботы, общественный интерес.
Экономическую науку не случайно именуют политическойэкономией. Это предполагает рассмотрение в связи с анализом экономическихпроцессов правил государственного управления, правового порядка как одного изважнейших факторов экономической жизни.3. Г. Шмоллер, Г. Шенберг, Л. Брентано, К. Брюхер — представители исторической школы
Г. Шмоллер, Г. Шенберг, Л. Брентано, К. Бюхер выступалипрежде всего против марксизма, распространявшегося с необычайной быстротойсреди немецкого пролетариата. В этом заключалось главное отличие новойисторической школы от старой, которая противостояла в первой половине XIX в. классической школе и утопическому социализму. В то жевремя в борьбе с марксизмом Шмоллер и его единомышленники активно пользовалисьприемами, характерными еще для школы Рошера: отрицанием логическипоследовательной абстрактной теории, эклектизмом, разжиганиемнационалистических предрассудков. Для лидеров новой исторической школы вГермании, защищавших юнкерский, протекционистский, милитаристский капитализм,была характерна ненависть к революционной идеологии рабочего класса. „Рабочийвопрос“ внушал буржуазии растущие опасения, и ее теоретики наряду свосхвалением репрессивных мер „железного канцлера“ Бисмаркаприступили к разработке программ „классового мира“. Идеализациякайзеровского государства стала основой буржуазно-реформистских концепцийсоциальной политики.
Основные черты методологии. Отличительная чертаметодологических установок рассматриваемого течения состояла в отрицании ролинаучных абстракций, предпочтении описательного, поверхностно-эмпирическогоподхода к экономическим процессам, в склонности к простому собираниюфактического материала. Глава школы — Г. Шмоллер (1838 — 1917)»при видечисто теоретических трактатов терял хладнокровие"1. В редактировавшемся им Ежегодникезаконодательного управления и народного хозяйства («Ежегоднике Шмоллера»)упорно отстаивалась мысль о том, что абстрактные положения «не открываютпутей для плодотворного развития экономической науки»; достичь этойвысокой цели можно лишь на основе тщательного использования описательногоматериала, исторических фактов и статистических данных. По мнению Шмоллера,экономисты не смогли в достаточной мере накопить фактический материал, а потомусумели выдвинуть лишь некоторое число «полуистин» и «спорныхобобщений». Им утверждалось также, что современная экономическая науканаходится на стадии «эмпирии», «утонченного опытного изучения»экономических явлений. Лишь по прошествии многих лет, по мере накопленияматериала, сможет наступить «эпоха высшего рационального объясненияопытных данных». Теоретические проблемы фактически снимались.
Отказ от экономической теории характерен и для Л. Брентано (1844-1931).Выступая с лекцией в Венском университете (1888), Брентано говорил о «второстепенномзначении» общей, или теоретической, экономии, противопоставляя ей задачу«непосредственного наблюдения экономических явлений», ибо «политическаяэкономия должна… руководствоваться теми же соображениями, в силу которыхестественные науки в свое время перешли от априорных суждений к описанию фактови процессов, наблюдаемых в природе». Далее следовали выпады против абстрактно-дедуктивногометода классической школы. По словам Брентано, «точное описание даже самыхскромных явлений экономической жизни имеет несравненно большую научнуюценность, чем остроумнейшие дедукции из эгоизма».
Содержащиеся в этих высказываниях открытая проповедьэмпиризма и отрицание роли теоретических обобщений встретили резкую критику состороны Ф. Энгельса. В письме к Н.Ф. Даниельсону от 15 октября 1888 г. он писал:«Чтобы показать Вам, до каких глубин деградации пала экономическая наука,Луйо Брентано опубликовал лекцию „Классическая политическая экономия“…в которой он провозглашает: общая, или теоретическая политическая экономияничего не стоит; вся сила лежит в специальной, или практической, политическойэкономии. Как и в естествознании (!), мы должны ограничиваться описанием фактов;такие описания бесконечно выше и ценнее, чем все априорные выводы. „Как вестествознании!“ Это неподражаемо! И это в век Дарвина, Майера, Джоуля иКлаузиуса, в век эволюции и превращения энергии!».
В борьбе против абстрактного метода в экономической наукепредставители новой исторической школы использовали методологические слабостиклассической школы, рассматривавшей производственные отношения, аследовательно, и экономические категории капитализма в качестве вечных,неизменных элементов. При помощи многочисленных ссылок на данные хозяйственногоразвития Шмоллер, Бюхер, Брентано и др. без труда доказывали уязвимостьподобной методологии. Однако, акцентируя внимание на изменчивостихозяйственного строя различных стран и народов, они вместе с водой выбрасывалииз купели ребенка. Огульная критика английских классиков и физиократовприводила к отрицанию наиболее ценной части их воззрений, заключающейся впризнании объективности экономических законов, закономерного характера развитияэкономической жизни общества.
В упомянутой лекции Брентано ставил школу меркантилистоввыше школы классиков, поскольку меркантилисты исследовали разнообразные способыгосударственного воздействия на промышленность и торговлю, не пытаясь выявитьэкономические законы. В свою очередь Шмоллер, ссылаясь на единомышленников,писал, что они «выражали вообще сомнение, не правильнее ли было быотказаться совсем по отношению к области экономической и государственной жизнии еще более по отношению к историческим событиям от понятия закона в томсмысле, в каком оно формулировано в области наук естественных». Шмоллерсчитал подобные сомнения вполне обоснованными, ибо «если желают признаватьзаконы только там, где известны подлежащие точному измерению причины, то едвали существуют экономические и социальные законы».
Брентано выступал против поисков закона заработной платы,мотивируя это слабой осведомленностью работников о состоянии спроса на труд,наличием косных традиций, в соответствии с которыми сын ткача уже с малолетствапредназначен для ткачества; привязанностью рабочих, недавно освобожденных открепостной зависимости, к определенному работодателю. Все это, по мнениюБрентано, затрудняло межотраслевую миграцию труда и делало невозможнымформирование единых форм оплаты. Аналогичные доводы приводились и дляопровержения закономерного характера рентных отношений. Брентано указывал насохранившуюся в ряде случаев связь уровня ренты с обычаями, унаследованными отфеодальной эпохи, на зависимость цен земельных участков от интересов мелкихарендаторов, ведущих хозяйство не для прибыли, а для того, чтобы занять своюрабочую силу и как-то свести концы с концами, и т.д. В этих рассуждениях,касавшихся в сущности лишь формальных и количественных аспектов проблемы, сказывалосьтакже влияние пережитков феодализма, сохранившихся в Германии.
С. Булгаков выводил эмпиризм современной ему буржуазнойэкономической мысли Германии просто из «разочарования и утраты вкуса»к априорно-дедуктивным построениям классиков. В свою очередь Б. Селигменобъясняет генезис исторической школы всего лишь бунтом против классическойполитической экономии ", обходя, таким образом, главный фактор, связанныйс возникновением марксизма. Такое усложнение задач особенно сказывалось напубликациях Шмоллера, который, как и Брентано, оценивал значимость идей тогоили иного экономиста с позиций эмпиризма. С его точки зрения, А. Смит «хорошонаблюдал хозяйственную жизнь только в мелочах», но дальше всех отдалился«от современных требований точного эмпирического исследования» К. Маркс.Если Смит все же «умел достигнуть ценных результатов», то К. Марксякобы представлял тип «спекулятивного, книжного ученого, без знания мира ичеловека».
Приведенные изречения опровергла революционная практикачеловечества. Даже на многочисленных конференциях марксоведов на Западе можноуслышать вынужденные признания заслуг автора «Капитала» перед мировойэкономической и философской мыслью.
Антимарксистская агрессивность Шмоллера отчетливо обнажает иклассовое содержание его высказываний, снимавших проблемы закона стоимости,прибавочной стоимости, исторической тенденции капиталистического накопления и т.II. Шмоллер утверждал, будто обобщения К. Марксапредставляют собой не более чем «абстрактные понятия и общиеисторико-философские образы» '".
Научному методу марксизма, ориентирующемуся на единствоисторического и логического, новая историческая школа противопоставила методвульгарного историзма. Он сводился, в частности, к уклонению от анализа узловыхвопросов общественного развития. Весьма характерно, что, по мнению Шмоллера,даже школа Рошера и Гильдебранда была в этом плане не вполне последовательной,ибо она «придавала слишком большое теоретическое значение результатамобщей истории». Свою задачу «углубления исторического метода» представителинового течения видели в написании обширных монографий по узкой тематикехозяйственного развития Германии: экономике городов, торговых гильдий,ремесленных цехов и даже отдельных предприятий. При этом, как указывал Шмоллер,«особенно важно выяснить прежде всего возникновение отдельныххозяйственных институтов, а не всего народного хозяйства или универсальногомирового хозяйства. Пет нужды ставить широкие исторические проблемы, надо припомощи строгого исторического метода изучать единичное» ".
Однако интерпретация производственных отношений с точкизрения единичных, поверхностных форм неизбежно вела к вульгаризацииполитэкономических взглядов представителей этой школы. Тем самым обесценивалсяобширный фактический материал, с накоплением и исследованием которого связанзначительный вклад этой школы в разработку истории народного хозяйства.
Методологические изъяны новой исторической школы особеннонаглядно проступают в предложенной Бюхером (1847-1930) схеме периодизацииэкономической истории человечества. Он различал в ней три этапа: «ступеньзамкнутого домашнего хозяйства» (производство для собственногопотребления, хозяйство без обмена), «ступень городского хозяйства» (производствона внешнего потребителя. или ступень непосредственного обмена) и «ступеньнародного хозяйства» (когда товары «проходят целый ряд хозяйств,прежде чем они доходят до потребителя»"^). Поскольку главнымкритерием здесь служит интенсивность обмена, периодизация Бюхера даетистолкование истории народного хозяйства в духе традиционной для буржуазнойполитэкономии меновой концепции. Эта периодизация не в состоянии предложитьубедительный критерий общественного прогресса, без чего любая концепцияисторического развития лишается научного значения. Игнорируются уровень развитияпроизводительных сил, и прежде всего главной производительной силы общества — трудящегося,характер производственных отношений. На первый план выдвигается процессизменений в сфере обмена — вторичное явление, определяемое ростом и эволюциейпроизводства. -
Искусственность предложенного критерия дает широкий простордля произвольных толкований того или иного периода. Достаточно сказать, что кступени замкнутого домашнего хозяйства Бюхер относит первобытный строй «нецивилизованныхнародов», античную латифундию, земледельческое хозяйство свободныхкрестьян и, наконец, поместье эпохи раннего средневековья. Абстрагируясь отрешающих изменений в производственных отношениях, Бюхер, как видим, помещает водну рубрику такие разнородные экономические системы, как отношенияпервобытнообщинного строя, рабства и раннего феодализма. Наряду с этим онигнорирует довольно высокий уровень развития торговли, ростовщического икупеческого капитала, достигнутый в рамках античного мира.
В трактовке второй ступени (городского хозяйства) допускалисьидеализация ремесленного производства, недооценка неизбежных процессовсоциально-экономической дифференциации. Правильно подчеркивая значение работыремесленников на заказ, Бюхер недооценивал роль явлений товарного обращения — торговлиремесленников, городских ярмарок, а также ростовщичества, подтачивающихнатурально-хозяйственный уклад средневековья.
Третья ступень (народное хозяйство) для Бюхера — синонимкапиталистического производства, когда всеобщее распространение получаетторговля и появляются единые национальные рынки. Производитель здесь работаетна неизвестный рынок. Повсеместное распространение торговли действительно можносчитать специфической чертой капитализма. Но не единственной и не самойсущественной. На деле товарные отношения становятся всеобщими лишь после того,как па их основе. разовьется принципиально новый способ соединения рабочей силысо средствами производства, возникнет капиталистическая эксплуатация наемноготруда. Ненаучная методология Бюхера ведет к маскировке главных, определяющихчерт капитализма, его эксплуататорского характера. '
Развивая пресловутую меновую концепцию, Бюхер заявлял, будтоконституирующим фактором «народного хозяйства» следует считать «деятельностьденежного капитала», который «находится в состоянии непрерывнойтекучести, направляясь в те стороны, куда его манит высокий процент». Онутверждал также, что в результате развития акционерных обществ и банковскогокредита власть капитала не ограничивается «противоположениемпредпринимателя рабочему». Больше того, по мнению Бюхера, «настоящийкапиталист находится вдали от грома орудий социальной борьбы», надфункционирующим предпринимателем «властвует более сильный» собственникссудного капитала или владелец акций.
Рассуждая об особом могуществе новейших форм капитала, о егонеобычной подвижности, Бюхер фактически имел в виду начальный процессформирования финансового капитала. Однако он толковал его крайне односторонне — как процесс абсолютного подчинения промышленного капитала ссудному, или фиктивному.В итоге выходило, что новые формы капитала закабаляют в равной степени итрудящихся, и предпринимателей, и земельных собственников, и домовладельцев,ибо «на них работают фабрикант и купец», и т.п.
Из общей схемы истории хозяйства Бюхера вытекает его классификацияформ и стадий развития промышленности. Он утверждает, что ее первая стадиясовпадает с домашним, замкнутым производством, вторая — с работой ремесленникана заказ, третья — с его работой на свободный рынок, четвертая — с надомнымпроизводством для скупщика, пятая — с крупным фабричным производством. В.И. Ленинотмечал заслуги Бюхера в исследовании форм промышленности, предшествующихкапитализму. Однако несостоятельной была его классификация капиталистическихформ промышленности, поскольку домашняя работа на скупщика неправомерновыделялась в особую стадию и совершенно игнорировалась мануфактурная стадияразвития капитализма в промышленности.
В многочисленных и обширных трудах Шмоллера, посвященныхразвитию мелкой промышленности Германии, истории финансовой политики крупнейшихстран Европы, эволюции хозяйства Пруссии в XVII-XVIII вв., присущая школе идеализация средневековых формхозяйства доводилась до крайности, превращаясь в прямое оправдание феодальныхпережитков, в том числе помещичьего землевладения и прусской монархии.
“Союз социальной политики". Желаяподкрепить культ «священных традиций германской нации»,' Шмоллервыступил с заявлением, будто любое социальное противоречие должно разрешатьсянадклассовым органом, роль которого призвана выполнять «прочнаянаследственная монархия». Революция же, по его мнению, не может обеспечитьобщественный прогресс, так как она часто ведет к тирании и цезаризму. Посколькудемократизм, доведенный до крайности, приводит якобы к столь плачевнымпоследствиям, «идея социальной справедливости должна идти на компромисс ссуровой необходимостью сильного правительства». По этой причине вновьпрославлялись «могучий, законный монархизм», «мудрое и твердоеправительство», способное воспрепятствовать проявлениям «классовогоэгоизма и классовых злоупотреблений»1.
Для возвеличивания капиталистических порядков Шмоллерприбегает и к «этическому принципу», рекомендуя его экономическойнауке. В частности, он утверждал, что ^хозяйственная жизнь определяется нетолько природными и техническими, но также и моральными факторами: без твердыхнравов нет рынка, денежного обмена, разделения труда, государства) Исходя из«этического принципа» в национальной экономии,) Шмоллер оправдывалсуществование социальных градаций и классовых различий. «Мы, — писал он, — считаем их справедливыми, поскольку находим, что они соответствуют нашимнаблюдениям относительно равенства или различия качеств классов». Столь женеобходимо, декларировал Шмоллер, и имущественное неравенство, так как «народноечувство всегда, за исключением временных ошибок и страстей, присуждает честь,богатство и положение тем, деяния, услуги, добродетель и образование которыхсоответствующим образом выделялись среди других». Легко заметить, что«народное чувство», о котором писал Шмоллер, на деле было «чувством»капиталистического собственника, охотно рассуждающего о справедливостивознаграждения рачительных, бережливых буржуа и негодующего против нарушения«священных» имущественных прав.
Пример использования «этического» (на делесубъективно-идеалистического) метода для апологии капиталистическихобщественных отношений показал Г. Шенберг, считавшийся главным авторитетомшколы по «рабочему вопросу». Так же как и Шмоллер. он рассматривает«рабочий вопрос» в качестве «этической, религиозно-нравственнойпроблемы» и предлагает искать пути ее решения «сообразно задачам ицелям современного государства и общества». Подчеркиваянеудовлетворительность многих прежних исследований, особенно тех, которыепримыкают к социал-демократическому направлению, Шенберг упрекает их засведение «рабочего вопроса» к материальной необеспеченности, преждевсего к низкому уровню заработной платы. Кроме этого, по мнению Шенберга,существуют еще «моральные недостатки», в которых повинны сами рабочие.К подобным изъянам нравственности Шенберг относит не только «недостатоктрудолюбия и бережливости рабочих», но и «враждебное, доходящееиногда до фанатической ненависти отношение к обеспеченным классам», особеннок предпринимателям, неуважение к «существующему праву», «злоупотреблениесвободой коалиций» для предъявления чрезмерных требований повышениязаработной платы и организации стачек, а также терроризирование рабочих, не присоединившихсяк забастовке. Классовый, буржуазный характер «этического метода» выступаетздесь особенно рельефно. Доказывалось, что «безнравственными» являютсяактивные выступления рабочих за экономические и политические права, противкапиталистической эксплуатации.
Революционному решению «рабочего вопроса» новаяисторическая школа противопоставила стратегию реформ и уступок со стороныправящих классов. В 1872 г. в Эйзенахе состоялось специальное собрание, накотором было решено создать так называемый «Союз социальной политики».Его задачи сформулировал Шмиллер. Он прежде всего отметил «глубокийраздор, проникнувший в общественный строй, разделивший предпринимателей отрабочих, имущие классы от неимущих». Реальной стала угроза социальнойреволюции. Шмоллер призывал «образованные слои» принять «дополнительныемеры», поскольку «слишком большое неравенство в имуществах ираспределении доходов» чревато «резкой сословной борьбой». Необходимыреформы.
Позицию Шмоллера целиком разделял Шенберг. По его мнению,трактовка «рабочего вопроса» в трудах К. Маркса опасна, ибо ведет к«усилению социал-демократического движения, которое желает не мирнойреформы, по насильственного переворота». Он считал, что устарело ииндивидуалистическое, или манчестерское, направление (Р. Кобден, Дж. Брайт),выступающее с позиций свободы предпринимательства и невмешательства государствав экономическую жизнь. Поэтому наиболее перспективно, по его словам, «социально-реформаторскоенаправление», представленное «Союзом социальной ноли-тики»"\
Германские фритредеры окрестили сторонников Союза «катедер-социалистами»(кафедральными социалистами), Но Шмоллер и его коллеги поспешили публичноотвергнуть обвинения в социалистическом уклоне, заявив, что они всегда «защищалисуществующий общественный порядок» и его главные основы — «частнуюсобственность как вообще, так и в отношении средств производства, почвы (земли)и капитала». Они верноподданнически поддержали исключительные законы (1878- 1890) против социалистов. Неудивительно, что реальная программа Союзаоказалась очень скромной. Его сторонники Предлагали мероприятия по улучшениюстатистики труда, введению обязательного обучения в школах (до 10-12 лет),государственному регулированию труда детей, подростков и женщин. Предусматривалисьтакже организация страхования рабочих от болезней и несчастных случаев,установление пенсий по старости и нетрудоспособности (в значительной мере засчет вычетом из заработной платы). Пропагандировалась идея третейских судов,призванных улаживать конфликты между рабочими и предпринимателями. Особыйакцент делался на. потребительской и жилищной кооперации, которая, однако,должна была основываться на сбережениях самих рабочих.
Ярые монархисты, Шмоллер и его группа, всячески старалисьзатормозить реформаторскую деятельность «Союза социальной политики». Когдав 1890 г. Брентано выступил за широкое насаждение профессиональных союзов,Шмоллер решительно воспротивился этому, назвав предложение Брентано «преждевременным».Существенные ограничения «прав коалиции» предлагая) также Шенберг. Дляборьбы с нарушителями трудовых соглашений он рекомендовал «объединениеработодателей в предпринимательские союзы», составление «черныхсписков», организацию локаутов и т.д. Кроме того, шмоллеровская группарешительно выступала против введения 8-часового рабочего дня. Шенберг лицемерноутверждал, что такое требование не соответствует «этическим нормам» общества,ибо чрезмерное удлинение досуга порождает якобы пристрастие рабочего к «трактирнойжизни», отвращает его от семьи, разрушает способность к труду и т.д.
Брентанизм. В отличие от сторонниковшмоллеровской группы Брентано представлял в «Союзе социальной политики»его либеральное, реформистское крыло, которое ставило целью установление «классовогомира». Главным его фактором Брентано' считал развитие профсоюзногодвижения. В двухтомной монографин «Современные объединения рабочих» (1871-1872)Брентано предлагал опыт британского тред-юнионизма применить в Германии. Помысли Брентано, товар, который рабочий продаст предпринимателю (т.е. труд),является товаром особого рода. Он неотделим от своего первоначальноговладельца, рабочий, должен всюду следовать за своим товаром и, имея для продажиодин только труд, часто уступает его предпринимателю на самых невыгодныхусловиях. Положение резко меняется, когда в севере купли-продажи труда на месторазобщенных работников приходят хороню организованные профессиональные союзы.«Благодаря им, — заявлял Брентано, — устраняется вредное влияниеособенностей труда как… товара и рабочего как продавца».
Между тем на деле продажа рабочей силы по ее стоимостиотнюдь не освобождает рабочий класс от эксплуатации, поскольку потреблениерабочей силы за пределами необходимого рабочего времени обеспечиваеткапиталисту получение прибавочной стоимости. Но теория прибавочной стоимости К.Маркса оказалась, естественно, неприемлемой для Брентано. Во вступительнойлекции «О социальной нужде», прочитанной в Лейпцигском университете (1889),он оспаривал эксплуататорскую природу прибыли. В противоположность Карлу МарксуБрентано утверждал, что прибыль капиталиста состоит «из излишка стоимостинового продукта, возникнувшего в нем путем соединения всех элементовпроизводства, над стоимостью этих элементов до их соединения». Фактическиприбыль (прибавочная стоимость) сведена здесь к предпринимательскому доходу,представляющему будто бы результат «созидательного духа» предпринимателя.Брентано забывает, однако, что величина предпринимательского дохода зависит отмассы эксплуатируемого труда. Предприниматель экономит на издержках по наймууправляющего, и только.
Буржуазный реформизм Брентано сказывался и в другихрассуждениях о положении рабочего класса при капитализме. Брентано утверждал, вчастности, что рост заработков и сокращение рабочего дня положительно влияют напродуктивность наемного труда, а это в свою очередь создает якобы почву длядальнейшего увеличения заработной платы и уменьшения рабочего времени. Ссылаясьна экспансию капиталистического производства в Великобритании и США, Брентаноубеждал промышленников Германии последовать примеру этих стран, так как болеепродолжительный рабочий день и низкая заработная плата немецких рабочихпрепятствовали техническому прогрессу, а потому значительно ослабляликонкурентоспособность германских товаров. Это, однако, не помешало Брентановыступить против требования о введении 8-часового рабочего дня '".
Надо отметить, что воззрения Брентано получили довольноширокое распространение, причем даже среди социал-демократов. Это объясняетсятем, что в отличие от правой шмоллеровской группы Брентано выступал за полнуюсвободу профсоюзного движения, сея вредные иллюзии, будто повсеместноераспространение тред-юнионов способно отменить капиталистическую эксплуатацию икоренным образом улучшить положение рабочего класса. Против этих домыслов в специальнойстатье «Брентано contra Маркс» выступил Ф. Энгельс,подчеркнувший, что тезис о благотворном влиянии на положение рабочихзаконодательства об охране труда и организации профессиональных союзов неявляется собственным изобретением Брентано. Ф. Энгельс напоминал, что и К. Маркс,и он сам в своих работах уже давно развивали эту мысль, однако с большимиоговорками, которые вовсе не существуют для Брентано. «Во-первых,благоприятное влияние сопротивления профессиональных союзов ограничиваетсяпериодами средней и высокой конъюнктуры; в периоды застоя и кризиса они сплошьи рядом дают осечку… И, во-вторых… ни законодательство об охране труда, нисопротивление профессиональных союзов не устраняют того самого существенного,что должно быть устранено: капиталистических отношений, которые постоянно вновьвоспроизводят противоположность между классом капиталистов и классом наемныхрабочих».
Марксизму противостояли взгляды Брентано и на аграрныйвопрос. Он всячески превозносил «устойчивость мелкого крестьянскогохозяйства», утверждая, будто крупные хозяйства имеют некоторыепреимущества лишь в зерновом производстве. В остальных же сферах мелкоехозяйство более выгодно и перспективно, «имеет перевес над крупным». Брентановыступал также защитником известного «закона убывающего плодородия почвы».Он заявлял, что этот «закон» абсолютен, действует без исключения иимеет силу для любого вида сельскохозяйственной деятельности.
Подобные выводы не были открытием Брентано, они встречалисьв буржуазной литературе задолго до выхода его работ. Однако исключительноеупорство, с которым Брентано отстаивал их, а также тот факт, что он с самогоначала противопоставил их учению К. Маркса, принесли Брентано широкуюизвестность и влияние в ревизионистских и буржуазно-реформистских кругах. Неслучайно в работе «Аграрный вопрос и „критики Маркса“» В.И.Ленин назвал Брентано учителем гг. Струве, Булгакова, Герца и проч.
Этот «левый» катедер-социалист оказалсяпредшественником международного оппортунизма и в истолковании новых явлений вразвитии капитализма, поскольку выступил открытым защитником картелей, объявивих важнейшим практическим средством устранения кризисов и безработицы. Пословам Брентано, «картели суть союзы производителей, которые стараютсяпланомерно приноравливать производство к спросу, с целью избежатьперепроизводства и всех сопровождающих его последствии: падения цен, банкротств.обесценения каптала, безработицы и голодовок». Читателям предлагаласьмысль, что процессы монополизации сами по себе якобы способны обеспечитьбескризисное развитие капитализма.
Теоретическое наследие новой исторической школы оказалосьвесьма противоречивым. Группа Шмоллера с се крайним монархизмом, верой вблаготворное воздействие «сильной руки» на экономику, даньюнационализму и общей консервативностью воззрений, несомненно, внесла вклад ввызревание последующих экономических программ правого толка, включая фашистские.Напротив, направление Брентано с присущими ему концепциями полюбовногоулаживания социальных конфликтов, проповедью «классового мира» напочве известных уступок трудящимся оказалось близким более позднимбуржуазно-реформистским течениям, социальной школе, институционализму, авпоследствии — и доктринам государственно-монополистического регулированиярузвельтовского типа.
Заключение
Экономисты исторической школы (старой и молодой) не могутпретендовать на углубленную теоретическую разработку концептуальных положений,выдвинутых классиками. Они по-иному смотрят на предмет экономической науки, еезадачи, метод познания действительности. «Историки» расширили иконкретизировали тематику политической экономии, выдвинули и обосновали рядположений, остающихся актуальными и поныне.
Их заслуга в том, что они положили начало рождениюэкономической социологии, обосновав единство социальных и экономическихотношений, тесную взаимосвязь между ними. Работы представителей этой школывыявили необходимость развития системы экономических знаний; показали значениестатистических фактов, истории экономической жизни; подробно обосновали рольэкономической организации, значение правовых нормативов.
Чтобы понять действительность, ее не надо упрощать илисхематизировать. Важно опираться на факты, стремясь органично соединитьтеоретический анализ и исследование истоков экономических явлений, теорию иисторию экономики.
Список литературы
1. Бартенев С.А. Экономические теории и школы. — М, 2004.
2. Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. — М, 2003.
3. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов // Антологияэкономической классики. Т.1. — М, 1991.
4. История экономических учений / Под ред. А.Г. Худокормова. Ч.2. — М, 1994.
5. Ядгаров Я.С. История экономических учений. — М, 2008.
6. История мировой экономики. Хозяйственные реформы 1920-2005 гг. — М, 2007.