Содержание
Введение
1.«Домострой»и его влияние на быт и нравы московских дворян в допетровскую эпоху
2.Положение и быт женщин в эпоху Домостроя
Заключение
Списоклитературы
Введение
«Домострой» — свод старинных русских житейских правил,основанных на христианском мировоззрении, был важным источником правилповедения в семье и обществе в целом в допетровский период. Это одно из самыхзнаменитых произведений, созданных во времена царя Иоанна Грозного.
Многие десятилетия слово “домострой” было синонимомконсервативного уклада жизни, а «домостроевщина» ассоциировалась спринуждением женщины в домашнем быту, с жестокостью воспитания, с личнойнесвободой человека. Известный философ Н. Бердяев в своей самой знаменитойработе «Русская идея» писал о «гнусной морали»Домостроя", позорящей русский народ", а христианские идеи,утверждаемые в «отвратительном „Домострое“, — называл»извращением христианства".
Однако для своего времени «Домострой» был явлениемпрогрессивным. Он был не только сводом добрых и мудрых правил поведениячеловека, но и первой энциклопедией домашнего хозяйства.
Но главное — это то, что «Домострой» содержит в себе рассказо высоких моральных устоях, которые укрепляли семью, дом, а значит — общество игосударство. В нем, как писал Иван Сергеевич Шмелев, «заложенычеловеческие вечные ценности, а самое главное, здравый смысл».
“Домострой» регламентировал жизнь русского общества серединыХVI — ХVII вв. Его авторомсчитается священник Сильвестр (год рождения не известен), уроженец Новгорода.Здесь, на родине, будучи сам иконописцем и серебряных дел мастером, он училбудущих иконников, каллиграфов, певчих и других мастеровых. В 1542 г. вместе смитрополитом Макарием он приехал в Москву и стал доверенным человеком царяИоанна Грозного. В 1560 г. между ними произошел разрыв, и Сильвестр,удалившийся от царского двора, принял монашеский постриг в Кирилло-Белозерскоммонастыре под именем Спиридон. Сюда же он перевез свою келейную библиотеку.Скончался Сильвестр в конце 70-х годов XVI века.
Священник Сильвестр был ярким проповедником и писателем,автором «Жития княгини Ольги» и знаменитого «Домостроя».«Книга, глаголемая Домострой, имеет в себе вещи зело полезны, поучение инаказание всякому христианину — мужу, жене, и чадам, и рабам, и рабыням» — так полностью называется произведение. Предназначалось оно, в первую очередь,зажиточным слоям населения: дворянству и купечеству.
Дворянство в России возникло в XII веке как низшая частьвоенно-служилого сословия. Возвышение дворянства связано с царствованием ИванаГрозного, взявшего курс на построение централизованной монархии с опорой надворянство, что подразумевало борьбу со старой (боярской) аристократией.
Дворянство составляли как потомки прежних старшихдружинников, так и земские бояре, и удельные князья, лишившиеся своих уделов ипоступившие на службу к московским государям. Со времени Ивана Васильевича онистали делиться на три разряда: 1) московских дворян; 2) жильцов; 3) городовыхдворян. Московскими дворянами назывались те, которые, хотя и состояли на службев Москве, не имели в Московском уезде вотчин.
Целью данной работы является: показать особенностибыта и нравов московских дворян в эпоху Домостроя.
1. «Домострой» и его влияние на быт и нравымосковских дворян в допетровскую эпоху
«Благословляю я, грешный, и поучаю я, наставляю ивразумляю единственного сына своего и его жену, и детей их, и домочадцев — следовать христианским законам, жить с чистой совестью и по правде, в вересоблюдая волю Божию и заповеди его, а себя утверждая в страхе Божием и вправедном житии, жену наставляя и домочадцев своих не понужденьем, не битьем,не тяжкою работой, а словно детей, что всегда в покое, одеты и сыты, и в тепломдому и всегда в порядке», — гласит «Домострой».
«Домострой» — это правила домашнего устройства,которые касались духовной жизни, отношений внутри семьи и ведения домашнегохозяйства. «Домострой» регламентировал поведение человека как вгосударственной, так и в семейной жизни, поэтому был сочинением строгим. В немутверждались глубокая вера в Бога, истинное милосердие, честность, трудолюбие, взаимоуважение.Осуждению подвергались праздность и суетность, пьянство и объедение, клевета иалчность.
Важной частью «Домостроя» являются его главы«О мирском строении»; или «Как жить с женами, детьми идомочадцами», то есть в книге как бы регламентировались отношения человекас близкими ему людьми. Прежде всего это касалось вопросов взаимоотношений междумужем и женой. «Каждый день и каждый вечер, исправив духовные обязанности,мужу с женою советоваться о домашнем хозяйстве, а на ком какая обязанность икому какое дело велено вести». Размышляя о ведении домашнего хозяйства иуправлении имением, автор переходит к рассказу о том, как надо воспитыватьсыновей и дочерей. «Наказывай сына своего с юности и порадуешься за него взрелости его; воспитай детей в запретах и найдешь в них покой иблагословение».
Много внимания уделяется пище и питью — здесь указываетсяболее 130 кушаний разного рода. Но названная еда не культивирует обжорство ирасточительство. Наоборот, во всем видно рачительное, хозяйственное отношение ккаждому кусочку и к каждой крошке, резко осуждается пьянство. Автор«Домостроя» тщательно расписывает «меню» в зависимости отцерковных праздников и служб.
Со страниц «Домостроя» жизнь вырастает во всейполноте проявлений. " Однако во всём, о чём пишет Сильвестр, проступаетглавный мотив произведения — мотив уважения к обряду, заведенному порядку,обычаю отцов и дедов. «Весь этот заведенный порядок, начиная с исполненияважнейших религиозных обязанностей до самых мелочных хозяйственных занятий,увековечен автором Домостроя в полном и пластически осязательном образе, ипреимущественно с его идеальной стороны, как образец. Но здесь же видно и то,как обрядовому благочестию было трудно выразить истинный христианский идеалсемейной жизни.»
В основу семейной жизни Домостроем положено безусловноеглавенство отца семейства; все перед ним дети, умственно и нравственнонедозрелые, живущие только его умом, которых только он имеет право наказывать,а поэтому несет за них ответственность в этой и в будущей жизни. Жена полная егораба, исключительно хозяйка и работница, поставленная им во главе другихработниц и работников дома. Дети являются тоже совершенно бесправными передотцом; от него зависит вся их судьба, положение в обществе, брак, потому чтосами они люди неразумные, молодые, ничего не могут понимать. Отец обязан ихучить страху Божию и всякому порядку; средствами для этого служат тоже страх ипобои. Как олицетворение власти и страха для семьи отец не должен дажеулыбаться своему дитяти и играть с ним.
В отношении к рабам автор Домостроя представляет себя добрымгосподином, но вместе с тем постоянно трактует раба, как человека тоже скудногоразумом, которого не научишь, если не побьешь; в случае ссоры своих холопов счужими советует побранить и побить своих, хотя бы и правы были — этим враждыизбудешь, а убытка не будет.
Нравственные правила Домостроя носят характер обрядовогоаскетизма. Запрещаются всякое смехотворение, песни, пляски, мирские потехи,охота. Весь дом должен быть устроен по подобию монастыря. Входящий в негодолжен прочитать молитву, как перед кельей монаха; каждый день семья отправляетутреню, часы, вечерню, павечерницу и полунощницу; постоянно нужно иметь в устахмолитву Иисусову, а в руках держать четки. Во внешнем поведении все должно бытьчинно, ступание кротко, глас умерен, слово благочинно; нужно чаще ходить вцерковь, принимать странных, подавать милостыню, слушать духовных отцов.«Предписываемые здесь добродетели вообще редко выходят из круга обрядовогоблагочестия, заключаются преимущественно в одной внешней форме, которую всегдаможно соблюсти, не стесняя своих противонравственных инстинктов, а с другойстороны, сильно отзываются сухим житейским практицизмом. Рядом с чистымипобуждениями к праведному житию выставляются и нечистые: похвала людей, стремлениеизбыть насмешки или вражды, необходимость уживаться с другими и правдой инеправдой. При случае рекомендуется побить невинного слугу, солгать, споить доупаду нужного гостя и т. п.» Лучшие и наиболее христианские чертыдомостроевской морали выступают преимущественно в последней главе Домостроя,написанной в форме послания Сильвестра сыну его Анфиму. Убеждая последнегоисполнять свои наставления, Сильвестр приводит в пример свое собственноеповедение и обрисовывает себя как человека доброго, благочестивого, мягкого, нис кем не судившегося, умевшего улаживать свои дела и отношения уступкой далаской, хлебом да солью, с которым каждому было приятно и выгодно иметь дело.Выше всего в жизни им ставится подвиг христианского милосердия. Сильвестр всех своихрабов отпустил на волю, искупал и многих чужих рабов, воспитывал и пристраивалк делам многих сирот и убогих обоего пола, никогда не презрел ни нищего, нистранного, ни печального, разве по неведению, пленных и должников по силеискупал, голодных по силе кормил и пр.
«Домострой» оказал существенное влияние на быт и нравырусских людей в допетровскую эпоху, особенно людей знатных. Однако влияние этово многом было поверхностным. Строго соблюдалось внешнее благочестие, однаконравы были далеки от истинно христианской морали.
О религиозных традициях и праздниках московских дворян писалииностранцы. Крупный дипломат и путешественник ХVI в. барон СигизмундГерберштейн описывал церемонию исповеди и причастия у православных и отношениек ней верующих: «Хотя исповедь и полагается по их уставу, простой народ думает,что это дело государей и что она преимущественно приличествует знатным господами наиболее именитым мужам. Исповедуются около праздника Пасхи с великимсердечным сокрушением и благовонием. Исповедующий вместе с исповедующимисястановятся посредине храма, обратив лицо к какой-нибудь иконе, нарочно дляэтого поставленной. Затем по окончании исповеди и наложения сообразно с родомгреха покаяния они преклоняются перед иконой, осеняют крестным знаменем лоб игрудь и, наконец, с громким стенанием восклицают: «Иисусе Христе, Сыне Божий,помилуй нас!» — ибо эта молитва у них общепринята. Существует множество причин,к тому же совершенно ничтожных, по которым у них запрещается вход в церковь,однако недопущенные становятся обычно у дверей и оттуда видят и слышатсвященнодействие так же, как, если бы они были в храме».
С. Герберштейн писал и о том, как отмечают праздникимосковские дворяне: «Именитые мужи чтут праздничные дни тем, то по окончаниибогослужения устраивают пиршество и пьянство и облекаются в белые нарядныеодеяния.”
Самым распространённым развлечением у московских дворянявлялась соколиная охота на птиц и охота с гончими собаками на зайцев. «Кромеэтих у них мало обыкновенных развлечений, — пишет путешественник ХVII в. Адам Олеарий. — Самыми распространёнными музыкальными инструментами были арфа на четырёхструнах (гусли), цимбалы, волынка и охотничий рожок. Русские находят большоеудовольствие глазеть на калек и пьяных. Когда они отправляются к кому-нибудь вгости, то садятся обедать в 10 часов утра и расходятся в час пополудни, чтобыуснуть дома, — зимою ли, летом ли. Что касается нравов этих людей, то вотношениях своих наблюдают они между собой довольно странный обычай. Пришедшикуда-нибудь и вступивши в комнату, они не говорят прежде ни слова, но ищутглазами изображение какого ни есть святого, которое всегда имеется в каждомпокое. Отыскав оное, они кладут перед ним три поклона, осеняя себя в то жевремя крёстным знамением и произнося «Господи помилуй!» или же «Мир дому иживущим в нём!» и опять совершают крёстное знамение. Затем уже здороваются схозяевами и ведут с ними беседу. Господа, находясь дома, обыкновенно сидят иредко занимаются чем-нибудь прохаживаясь».
Большое внимание уделялось одежде. Она должна была бытьбогатой. По одежде судили о благополучии и месте московского дворянина всоциальной иерархии. Основой мужской одежды была сорочка или нижняя рубаха. Вкостюме знати рубаха была нижней одеждой. Дома дворяне носили горничную рубаху— она всегда была шелковой. Цвета рубах разные: чаще белые, синие и красные.
Поверх рубашки мужчины надевали зипун из домашнего сукна.Поверх зипуна богатые люди надевали кафтан. Поверх кафтана дворяне надевалиферязь, или охабень. Летом поверх кафтана надевали однорядку.
Обычное название для верхней одежды — свита. Она могла быть ираспашной (кафтан) и глухой (верхняя рубаха). Свита снабжалась цветнойокантовкой по краям рукавов, обычно также по подолу, вороту. По борту кафтанарасполагалось около 8-12 пуговиц или завязок, с разговорами. Порты заправлялисьв сапоги. В верхнюю часть их продевался поясок-гашник (отсюда загашник —сумочка за поясом), шнур или веревка для подвязывания. Штанины, напоминавшие поформе трубы, иначе назывались сопли (отсюда поговорка: «Видно сокола по полёту,добра молодца — по соплям»).
Зимой носили шубы. Знать носила шубы из куницы, соболя,черно-бурки.
Кроме шапок в виде клобуков, носились треухи, мурмолки игорлатные шапки. Треухи — шапки с тремя лопастями — носились мужчинами и женщинами,причем у последних из-под треуха обычно виднелись подзатыльники, унизанныежемчугом. Мурмолки — высокие шапки с плоской, на голове расширявшейся тульёй избархата или парчи, с меловой лопастью в виде отворотов. Шапки горлатныеделались вышиной в локоть, кверху шире, а к голове уже; они обшивались лисьим,куньим или собольим мехом от горла, откуда их название.
Особое внимание среди всех праздников в Московской Русиуделялось свадьбе. Это целый комплекс определенных обрядов, правил и традиций,исходящих из глубины веков. «Бесчестным и позорным считается для молодогочеловека самому свататься за девушку, — писал С. Герберштейн. — Дело отца — обратиться к юноше с предложением жениться на его дочери. Потом, если родителиюноши и изъявляют согласие, они собираются вместе и обсуждают, что отец хочетдать дочери в приданное. Затем, определив приданное, назначают день свадьбы. Вкачестве приданного чаще всего даются лошади, платье, оружие, скот и т.д.Приглашенные на свадьбу редко приносят деньги, но все же присылают невестедары, каждый из которых женщина старательно помечает и откладывает».
Однако брак не всегда был таким прочным, как того хотелось.Не всегда мужья были верны жёнам, а жёны — мужьям. Самое большое зло семейнойжизни заключалось в грубом, исключительно чувственном отношении полов, котороеобусловливало, с одной стороны, легкость семейных нравов, с другой — затворничество женщин.
С Герберштейн рассказывает о нравах, царящих в высших слояхобщества: «Прелюбодеянием у них считается тот случай, когда кто-либо имелобщение с чужой женой. Любовь между супругами по большей части умеренна, вособенности у мужей именитых и знатных. Это происходит оттого, что они женятсяна девушках, которых никогда раньше не видели, а затем, занятые государственнойслужбой вынуждены покидать жён, и в это время пятнают себя позорными связями настороне. Развод они допускают, однако тщательно скрывают это, ибо знают, чтоэто вопреки вере и уставам».
Иностранцы, побывавшие в Московии, считали московских дворяндикими и невежественными людьми. «Большинство из них произносят самые грубые инеразумные суждения: так астрономию и астрологию они считают волшебныминауками. Они никак не думают, чтобы было естественно знать наперед ипредсказать затмения Солнца и Луны, равно как движение другой какой-либопланеты. Поэтому, когда по возвращении нашем из Персии в Москве стало известно,что великий князь пригласил и назначил меня своим астрономом, начались толки:«В Москву, де, скоро вернется волшебник, находящийся теперь в голштинском посольстве,который по звездам узнает будущее». Некоторые возымели даже отвращение ко мне,что, вместе с другими причинами, и заставило меня отказаться от предложенноймне должности», — писал А. Олеарий.
В то же время, уже начиная с XVI века, иностранцы отмечаютлюбознательность русских и их стремление к знаниям. Тот же Олеарий писал:«Чтобы учиться, у русских в добрых головах недостатка нет. Между нимивстречаются тонкие способные люди, одаренные ясным умом и доброй памятью».
Таким образом, «Домострой» оказывал огромное влияние на быт инравы московских дворян, однако это влияние зачастую принимало лишь формывнешнего благочестия, в то время как автор «Домостроя» священник Сильвестрхотел, чтобы его произведение способствовало утверждению в семейной жизни истинногомилосердия, честности, трудолюбия, взаимоуважения на основе глубокой веры вБога.
2. Положение и быт женщин в эпоху Домостроя
Наверное, самой интересной и самой любопытной для читателейможет быть глава «Домостроя», названная «Похвала мужьям, или Слово одобрых женах». «Если подарит кому-то Бог жену хорошую — дороже камнямногоценного, такой жены и при пущей выгоде грех лишиться: наладит мужу своемублагополучную жизнь. Доброй женой блажен муж, и число дней его жизни удвоится — добрая жена радует мужа своего и наполнит миром лета его. Жена добрая,трудолюбивая, молчаливая — венец своему мужу, если обрел муж такую жену хорошую- только благо выносит из дома своего“, — пишет Сильверст.
Однако положение женщин в семье при Домострое было нелёгким.
Дочерей отцы держали в строгости. До замужества мужчинадолжен был быть неизвестен девицам. Матери или няньки обучали девочек шитью иразличным домашним занятиям. Чем знатнее был род, тем больше строгостиприсутствовало в воспитании.
Если в крестьянском быту женщина и находилась под гнетомтяжелых работ, если на нее, как на рабочую лошадь и взваливали все, что былопотруднее, то, по крайней мере, не держали взаперти.
“В семьях же знатных девицы, погребенные в своих теремах, несмея показываться на свет, без надежды кого-нибудь полюбить, день и ночь ивсегда в молитве пребывали, и лица свои умывали слезами.” Выдавая замуждевушку, не спрашивали о ее желании. Она сама не знала, за кого идет, не виделасвоего жениха до замужества. Сделавшись женою, она не смела никуда выйти издома без позволения мужа, даже если шла в церковь, и тогда обязана быласпрашиваться. Девушки выходили замуж в то время очень рано, в 13-14 лет.
По законам приличия считалось предосудительным вести разговорс женщиной на улице. В Москве, замечает иностранец А. Олеарий, “никто неунизится, чтоб преклонить колено перед женщиною и воскрутить пред нею фимиам.”Женщине не предоставлялось права свободного знакомства по сердцу и нраву, адозволялось лишь общение с теми, с кем мужу угодно было позволить; но и тогдаее связывали наставления и замечания: что говорить, о чем умолчать, чтоспросить, чего не слышать.
Встречалось, что муж приставлял к жене “шпионов” из служаноки холопов, а те, желая угодить хозяину, нередко перетолковывали ему все вдругую сторону. Очень часто бывало, что муж по наговору любимого холопа билсвою жену, основываясь только на подозрении. Специально для таких случаев умужа висела плеть, исключительно для жены, и называлась дураком. За ничтожнуювину глава семейства таскал жену за волосы, раздевал донага и сек дураком докрови — это называлось учить жену. Иногда вместо плети использовались розги, ижену секли, как маленького ребенка.
Привыкшие к рабству, которое им суждено было влачить отпеленок и до могилы, русские женщины понятия не имели о возможности иметьдругие права, и верили, что они, в самом деле, рождены для того, чтоб мужья ихбили, и сами побои считались признаком любви. “Кто кого любит, тот того лупит,коли муж не бьет, значит, не любит”, — говорит русская пословица.
В домашнем быту женщина не обладала какой-либо властью даже введении хозяйства. Она не смела ни послать кому-нибудь подарок, ни принять егоот другого, не смела даже сама без дозволения мужа что-либо съесть или выпить.
Редко дозволялось матери иметь влияние на своих детей.Знатной женщине считалось неприличным кормить грудью детей, которых поэтомуотдавали кормилицам. Впоследствии мать имела на детей меньшее влияние, чемняньки и дьяки, которые воспитывали господских детей под властью отцасемейства.
Положение жены всегда было хуже, если у нее не было детей, нооно делалось в высшей степени ужасно, когда муж, наскучив ею, заводил себе настороне любовницу. “Тут не было конца придиркам, потасовкам, побоям; нередко втаком случае муж заколачивал жену до смерти и оставался без наказания, потомучто жена умирала медленно, и нельзя было сказать, что он ее убил, а бить ее,хоть по десять раз на день, не считалось дурным делом.” Случалось, что мужтаким образом вынуждал жену вступить в монастырь. Несчастная, чтобы избежатьпобоев, решалась на добровольное заключение, тем более, что в монастыре у неебыло больше свободы, чем в доме у мужа. Если жена упрямилась, муж мог нанятьдвух-трех лжесвидетелей, которые обвиняли ее в прелюбодеянии и тогда женунасильно запирали в монастырь.
Иногда жена, бойкая от природы, возражала мужу на побоибранью, часто неприличного содержания. Были примеры, когда жены отравляли своихмужей. Правда, за это их ждало суровое наказание: преступниц закапывали живымив землю, оставляя снаружи голову, и держали в таком положении до смерти, им недавали есть и пить, и сторожа стояли при них, не допуская, чтобы кто-нибудьпокормил женщину. Прохожим разрешалось бросать деньги, но эти деньгиупотреблялись на гроб для осужденной или на свечи для умилостивления Божьегогнева к ее грешной душе. Смертную казнь могли заменить на вечное заточение. Н.Костомаров приводит описание одного случая, когда двух женщин за отравлениесвоих мужей держали трое суток по шею в земле, но так как они просились вмонастырь, то их откопали и отдали в монастырь, приказав держать их порознь вуединении и в кандалах.
Некоторые жены мстили за себя доносами. Дело в том, что голосженщины (как и голос всякого, в том числе и холопа) принимали, когда речь шла озлоумышлении на особу царского дома или о краже царской казны.
По русским понятиям XVI-XVII вв. красота женщины состояла из толщины идородности. Женщина стройного стана не считалась красивой. Для того чтобыпоправиться, представительницы слабого пола натощак выпивали водки. По словамН. Костомарова, русские любили женщин с длинными ушами, поэтому некоторые изженщин вытягивали себе уши специально. Русские женщины любили румяниться ибелиться: “Женщины, сами по себе красивые, белились и румянились до того, чтосовершенно изменяли выражение своего лица и походили на размалеванных кукол.Кроме того, они размалевывали себе шею и руки белою, красною, голубою, икоричневою красками; окрашивали ресницы и брови и при том самым уродливымобразом — чернили светлое, белили черное. Даже те из женщин, которые былихороши собою и сознавали, что они хороши и без разных посторонних прикрас,должны были белиться и румяниться, чтобы не подвергнуться насмешкам. ПриМихаиле Федоровиче одна русская боярыня, княгиня Черкасская, красивая собою, нехотела румяниться, так тогдашнее общество издевалось над нею; так силен былобычай; а между тем церковь его не оправдывала, и в 1661 году новгородскиймитрополит запрещал пускать в церковь набеленных женщин
Основу женского костюма составляла длинная рубаха, поверхкоторой надевали летник с длинными широкими рукавами (эти рукава называлисьнакапки). У дворянок запястья рукавов рубахи и накапки, а также подол летникарасшивались золотом, жемчугом. Цвета летников были различны. Упоминаютсялетники лазоревые, зеленые, желтые, но чаще всего красные.
Вдоль одежды, на передней стороне делался разрез, которыйзастегивался по самое горло, потому что приличие требовало, чтобы грудь женщиныбыла застегнута как можно плотнее.
Женский опашень шили, как правило, из сукна красных цветов;рукава были до пят, но пониже плеча имелись проймы, сквозь которые легкопроходили руки, а остальная часть рукава висела.
В торжественных случаях знатные женщины надевали на себясверх обыкновенного наряда богатую мантию, называемую подволокою. Она делаласьиз шелковой материи.
Из верхней одежды распространены были шубы, которые взависимости от покроя носили названия однорядок, охабней, ферязей.
Как правило, одежду кроили и шили дома, так как за стыдсчиталось для хорошего семейства отдавать одежду на сторону. Обычно прималейшей возможности муж не скупился приодеть свою жену.
Женщины любили украшать голову и вместе с тем прикрыватьволосы. По понятиям XVI-XVII вв., для замужней женщины считалось и стыдом, и грехом оставлятьна показ свои волосы. Они скрывали их такими головными уборами, как волосники,подъубрусники, убрусы, кики, кокошники.
Как женщины, так и девицы носили серьги. Как только девочканачинала ходить, мать прокалывала ей уши и втыкала в них серьги или кольца.Самая обычная форма серег была продолговатой. Дворянки предпочитали серьгизолотые, украшенные алмазами и другими камнями.
На руках женщины носили зарукавья или браслеты, а на пальцах- перстни и кольца. Шея женщины или девицы была украшена множеством крестиков иобразков.
В XVI-XVII вв. порывы всякой веселости у высших сословий были подчиненыправилам церковного порядка. Во время праздников, самыми почитаемыми из которыхсчитались Рождество и Пасха, девушкам и женщинам позволялись некоторые“вольности”. Однако развлечений у них было мало.
Если крестьянки участвовали в плясках и хороводах, то ввысшем обществе пляска считалась неприличной. По церковным воззрениям, пляска,особенно женская, почиталась душегубительным грехом. “О, злое проклятоеплясание (говорит один моралист) о, лукавые жены многовертимое плясание!Пляшущи то жена прелюбодейца диавола, супруга адова, невеста сатанинина; ви болюбящи плясани бесчестие Иоану Предтече творят — со Иродьею неугасимый огнь инеусыпаяй червь осудить!” Даже смотреть на пляски считалось предосудительным:“Не зрите плясания и иные бесовских всяких игр злых прелестных да не прельщеныбудете, зряще и слушающе игор всяких бесовских; таковыя суть нарекутся сатанинылюбовницы”.
Любимым препровождением праздничного времени женского пола вовсех классах был качели. Зимним увеселеньем было катанье на коньках по льду:делали деревянные подковы с узкими железными полосками.
«Домострой вооружается против всяких удовольствий женщины,требует от нее исключительно хозяйственных забот и работы, потому что в обстановкесовременной жизни не может найти ей никаких приличных увеселений для часовотдыха. Когда женщина не работала, ей только и оставалось предаться сплетням сслужанками и торговками, беседам с женками бездельными и ворожеями или жехмельному питию. Среди такой жизни она естественно тупела и действительнотребовала тех педагогических вразумлений побоями, о которых так выразительноговорят правила Домостроя», — пишет Костомаров.
Таким образом, девушку с детства готовили к тому, чтоиз-под власти отца она перейдет под власть мужа. В любых отношениях женщинасчиталась существом ниже мужчины. Она практически не обладала ни гражданскими,ни экономическими правами.
Заключение
Семейные нравы и идеалы московского дворянства допетровскоговремени выразительно очерчены в обширном сборнике знаменитого иерея Сильвестра,известном под названием Домостроя. Посвящённый исключительно домашней обыденнойжизни, этот драгоценный памятник древней литературы с особенной ясностьювыражает главный жизненный мотив эпохи, мотив уважения к обряду, заведенномупорядку, обычаю отцов и дедов, — весь этот заведенный порядок, начиная сисполнения важнейших религиозных обязанностей до самых мелочных хозяйственныхзанятий, увековечен автором Домостроя в полном многообразии, и преимущественнос его идеальной стороны, как образец.
«Домострой» оказывал огромное влияние на быт и нравымосковских дворян, однако это влияние зачастую принимало лишь формы внешнегоблагочестия, в то время как иерей Сильвестр хотел, чтобы его произведение способствовалоутверждению в семейной жизни истинного милосердия, честности, трудолюбия,взаимоуважения на основе глубокой веры в Бога.
Особенно тяжёлой была участь женщины, чья жизньрегулировалась правилами «Домостроя». Знатное происхождение не спасало её отдеспотизма отца или мужа. Вероятно, поэтому слово “домострой” являетсясинонимом консервативного уклада жизни, а „домостроевщина“ассоциируется с принуждением женщины в домашнем быту, с жестокостью воспитания,с личной несвободой человека.
Список литературы
1.Бердяев Н. Русская идея. М., 1991.
2.БоковаВ. Повседневная жизнь Москвы в ХV — ХVII вв. М., 2008.
3.БуровскийВ. М. Правда о Допетровской Руси. М., 2007.
4.Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988.
5.Домострой / Под ред. А. П. Конюхова. М., 1999.
6.Забелин М. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. — Симферополь, 1992.
7.Забелин М., Костомаров Н. О жизни, быте и нравах русского народа. М.,2008.
8.Костомаров Н. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. — М., 1993.
9.Мейерберг А. Путешествие в Московию барона Августина Мейербера в 1661 году //С. 217 — 219.
10.Московское государство глазами иностранцев. М., 2000.
11.Олеарий А. Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию иПерсию в 1663, 1636 и 1639 годах. М., 1994.
12.Павловская А. В. Русский мир. Характер, быт и нравы. В 2 томах. Т. 1. М., 2007.
13.Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. — М., 1989.
14. Шмелёв И. Избранное. М., 1990.