Борьба за власть в партийно-государственном руководстве 1921-1941гг.
(дипломная работа)
Барнаул 2004г.
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ. 3
ГЛАВА I. БОРЬБАВОКРУГ НАСЛЕДИЯ В.И. ЛЕНИНА… 8
ГЛАВА II. ЛЕВАЯОППОЗИЦИЯ… 16
2.1. Оппозиционеры объединяются… 16
2.2. Новая оппозиция… 19
2.3. Кампания «Объединенной оппозиции». 26
2.4. Наступление оппозиции… 30
2.5. Подавление левых большевиков… 36
ГЛАВА III. ПРАВЫЙУКЛОН… 40
3.1. Скрытая борьба в Политбюро… 40
3.2. Рискованные игрыоппозиционеров… 46
3.3. Столкновение стратегий… 51
ГЛАВА IV.УКРЕПЛЕНИЕ ПОЗИЦИЙ СТАЛИНА В ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННОМ РУКОВОДСТВЕ СТРАНЫ… 54
4.1. Аппаратное наступление и политика отставок… 54
4.2. Осуждение правых… 57
4.3. Политический проигрыш«правых». 60
4.4. Тайное и явное сопротивление Сталину… 62
4.5. Искусственные илиестественные соперники?.. 65
4.6. Устранение Сталиным“Оппозиции”. 70
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. 74
ИСТОЧНИКИ: 79
ВВЕДЕНИЕ
Главное внимание данной дипломной работы уделеновнутрипартийным конфликтам, борьбе за власть.
Со времен Хрущева немалая часть секретных материалов былауничтожена, «подчищена» или до сих пор остается недоступной для открытой печати.Понятно, что скрываются в наше время факты, свидетельствующие в пользуСоветского Союза и его бывшего вождя. Все сведения, способные опорочить имя идеяния Сталина, были обнародованы. Подобных сведений очень мало, но большинствоих не внушают доверия.
В процессе работы широко использовались документы,опубликованные в последние годы (в частности, приведенные в работах явныхнедругов Сталина и Советской власти, среди которых имеются и серьезныеисследователи). В задачу не входило оправдание или обвинение кого-либо. Прошлоенадо прежде всего стараться понять, а не осуждать. Стремление осмыслить былыесобытия предельно объективно. Однако следует подчеркнуть, что, после того, какбыл разрушен великий Советский Союз, сделать это чрезвычайно трудно.
Актуальность.
Изучение темы данной дипломной работы, а именно, борьбы завласть и последующее установление тоталитарного режима и культа личности какего идеологической основы и средства удержания власти, может дать весьма ценныйтеоретический и практический опыт.
Анализ причин, предпосылок возникновения борьбы за власть ипоследовавших изменений политической ситуации внутри страны и за ее пределами,поможет выявить ошибки, допущенные ведущими политическими деятелями тоговремени. Именно эти ошибки, упущения, в частности, ставка на И.В. Сталина какслабого и недальновидного политика, которым можно было бы манипулировать словномарионеткой, привели страну к деспотии и террору, продолжавшимся на протяжениитридцати лет, практически уничтожившим ее интеллектуальный потенциал во многихсферах общественной жизнедеятельности: экономической, политической, научной и т.д.
Сложная международная и внутренняя обстановка, в частности,смерть Ленина, бывшего идеологом и организатором коммунистической партии,привела к возникновению борьбы за власть, и, как следствию, установлениютоталитарного режима.
Политическая и экономическая нестабильность настоящеговремени, возникшая в результате распада СССР и развития демократическихценностей и рыночной экономики, может стать колыбелью новых политическихпотрясений, предпосылкой повторения тех политических событий, в результатекоторых разразилась борьба за власть 1921-1940 гг.
Все вышесказанное доказывает актуальность рассматриваемой вданной дипломной работе темы, практическую ценность ее всестороннего изучения ианализа.
Объект.
Объектом данного исследования является политическаяситуация, сложившаяся в период с 1921 по 1940 гг.
Предмет.
Предметом исследования, проводимого в рамках данногодипломного проекта, является политическая борьба как способ достижениягосударственной власти.
Гипотеза:
В период политической и экономической нестабильностивозникает необходимость в сильном политическом вожде.
Наличие нескольких претендентов на пост главы государстванеизбежно приводит к возникновению политической борьбы за власть.
Цель.
Цель данного дипломного проекта – проанализироватьполитическую ситуацию, приведшую к возникновению борьбы за власть иустановлению тоталитарного режима и культа личности.
Задачи.
Чтобы достичь поставленной цели дипломного исследованиянеобходимо решить следующие задачи:
проанализировать расстановку сил на политической арене вначале 20-х гг. ХХ века;
определить предпосылки возникновения борьбы за власть впериод 1921-1940 гг;
выявить методы борьбы за власть, использовавшиесяполитическими деятелями того времени;
определить факторы, оказавшие влияние на выдвижение И.В. Сталинана пост главы государства;
выявить причины, которые привели к установлениютоталитарного режима и возникновению культа личности.
Методы исследования:
Основными методами исследования, проводимого в рамках даннойдипломной работы, являются анализ опубликованных источников информации идокументов, исторический метод, опосредованное наблюдение посредством анализапубликаций.
Проведенный анализ научной литературы дает объективнуюоценку изученности данной темы историками и исследователями: наиболее полную иобъективную информацию о политических процессах в России 20-х годов можнопочерпнуть из 4-х томника «Архивы Троцкого» в котором дается оценка принимаемымруководством партии решениям, описаны альтернативные варианты данным решениям,делаются выводы о правильности этих решений, а также рассмотрены взглядыТроцкого на политическую и экономическую ситуацию в стране, даетсяхарактеристика участникам противостояния в борьбе за власть 20-30-х гг.20 века– рассмотрены позиции как самого Троцкого, так и Сталина, Бухарина, Зиновьева ит.д. С данными Троцким характеристиками можно не соглашаться, но прислушаться кним стоит, т. к. Троцкий, бывший в самом центре борьбы, дает наиболее полнуюинформацию о ситуации сложившейся вокруг вопроса о стратегии дальнейшегоразвития страны, т.е. о том кто будет руководить страной. Также в работе ШубинаА.В. «Вожди и заговорщики: политическая борьба в СССР в 1920-1930хх годах» вкоторой особое внимание уделяется “вождям” партии, а также претендентам на этовысокое звание, тайным и явным, тем кто сам стремился к этому и тем когопытались “продвинуть”, а также тем кто даже и не подозревал о том, что егосчитают претендентом, т.е. Шубин А.В. рассматривает борьбу за власть какпротивостояние лидеров идей, стратегий фракционных и позиционных течений впартии. В данной работе Шубина А.В. сделана попытка предельно объективноохарактеризовать тех людей, которые, по разным причинам, оказались в центреборьбы развернувшейся вокруг вопроса об управлении страной. На мой взгляд, этапопытка полностью удалась, т. к. в своей работе Шубин А.В. опираясь на работыавторов как советского, так и постсоветского периодов, делает свои выводы непытаясь ни “очернить”, ни “обелить” кого-либо. Полную, объективную оценкуборьбе в государственном аппарате СССР 20-30-хх годов дают такие исследователи,как: Баландин Р., Миронов С. в работе «Заговоры и борьба за власть. От Ленинадо Хрущева» в которой акцентируется внимание именно на Борьбе, на столкновениистратегий лидирующих идей, на заговорах против Сталина и методах подавления ихСталиным. Хотя не со всеми характеристиками, данными авторами действующимлицам, можно согласиться следует признать, что сама борьба, как способдостижения государственной власти, авторами описана, а главное проанализированаи раскрыта, полностью. В работе Хлевнюка О.В. «Политбюро. Механизмыполитической власти в 30-е гг. » в основном рассматривается недовольство вПолитбюро политикой Сталина, попытки свержения единовластия Сталина и способы иметоды удержания власти в своих руках Сталиным. Также особого вниманиязаслуживают работы Назарова О.Г. «Сталин и борьба за лидерство в большевистскойпартии в условиях НЭПа», и с позиции участника борьбы за власть Троцкого Л.Д. «Мояжизнь».
Новизна исследования.
Изучение борьбы за власть, как политического процесса,итогом которого может стать установление какого-либо политического режима,вызвано, в первую очередь, малой изученностью темы.
Рассмотрение такого аспекта, как влияние личности политикана его политическую деятельность, взгляды и убеждения, в частности тех чертхарактера Сталина, которые стали одной из причин установления тоталитарногорежима, ранее не привлекало пристального внимания со стороны ученых иисследователей.
Практическая значимость.
Выяснение и анализ предпосылок, причин и факторов, приведшихк возникновению борьбы за власть, может иметь весьма значительную практическуюценность, дабы не повторять допущенных в прошлом ошибок, которые внесли ещебольший беспорядок и в без того нестабильную политическую ситуацию в период1921-1940 гг. Полученные в ходе исследования данные дадут опыт, который можетбыть очень полезным в условиях столь же нестабильной политико-экономическойситуации, сложившейся на современном этапе развития России.
ГЛАВА I. БОРЬБА ВОКРУГ НАСЛЕДИЯВ.И. ЛЕНИНА
«Завещание» — название, которое было дано последним работамвождя большевиков[1] несамим Лениным. Оно было придумано уже после его смерти. Название «Завещание»возникло, во-первых, потому, что через год Ленин умер; во-вторых, потому, что впоследних статьях он обратился к стратегическим вопросам и в-третьих, потому,что он дал личные характеристики и кадровые предложения, влиявшие наопределение его «наследника».
Ленин начал осознавать, что результатом революции сталогосподство не пролетариата и даже не большевистской верхушки, а бюрократии,едва сдерживаемой тонким слоем руководителей. Бюрократия[2]саботирует распоряжения вождей партии, что выводит Ленина из себя. Сначала онсобирается разгромить бюрократизм с помощью коммунистов: «Коммунисты должныбыть инициаторами борьбы с бюрократизмом в своих учреждениях» [4, T.54, c.157]. Но вскоре становитсяясно, что именно коммунисты являются мотором бюрократической махины. Ленинчувствовал, что управление страной из рук вождей революции постепенноускользает. Лидеров, которые продолжали жить идеями, а не заботой о собственномблагополучии, оставалось не так много. Для начала Ленин обращает свое вниманиена этих людей, давая характеристики каждому из членов Политбюро и ЦК.
После того как Ленин вынужден был отойти от дел, реальнаявласть перешла к олигархическому коллективному руководству членов Политбюро — ЛьвуТроцкому, Льву Каменеву, Григорию Зиновьеву, Иосифу Сталину, Николаю Бухарину,Александру Рыкову и другим. Этих людей на высокие посты выдвигал лично Ленин. Укаждого было свое направление работы. Согласовывать работу должно былоПолитбюро, но следить за выполнением решений был призван секретариат ЦК. Преждеего работа не отличалась особой упорядоченностью, но положение дел изменилось,когда в марте 1922 года XI съезд РКП (б) на только чтосозданный пост генерального секретаря[3] ЦКизбрал И. Сталина. Сталина активно поддерживали председатель Совета труда иобороны Лев Каменев, руководитель Коминтерна Григорий Зиновьев. Пользуясьболезнью Ленина, «триумвират»[4]Сталина, Каменева и Зиновьева постепенно сконцентрировал власть в своих руках. Однакостиль работы «триумвиров» не устраивал председателя Реввоенсовета Л. Троцкого.
23 декабря 1922-4 января 1923 года Ленин написал письмо к XII съезду партии. В нем вождь позволил себе охарактеризоватьнескольких членов Политбюро и ЦК. В письме каждый из соратников вождя увиделдля себя нечто обидное, но основной удар пришелся по генеральному секретарю ЦКСталину. Ленин писал, что он, «сделавшись генсеком, сосредоточил в своих рукахнеобъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он достаточно аккуратнопользоваться этой властью» [4, T.45, c.345].Почему не уверен? «Сталин слишком груб… и этот недостаток, вполне терпимыймежду нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека». Грубость- обычное дело для коммуниста, но для генсека грубиян не годится. Нужен другойчеловек, «который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина толькоодним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и болеевнимателен к товарищам, меньше капризности и т.д. » [4, T.45,c.346]. Генсек, исполняющий решения, настаивающий наних, толкующий их в пользу того или иного товарища, в то же время не долженпровоцировать конфликты. Немного наивно. Конфликты вытекают не столько изгрубости, сколько из характера самих решений, неминуемо кого-то ущемляющих. Безтвердости (в частности — сталинской) здесь не обойтись. Но Ленин подчеркиваетеще и грубость, капризность, обидчивость, — что было заметно при обсужденииструктуры СССР.
Сталин недостаточно лоялен к вождю. И Ленин предлагалсместить Сталина с поста, именно его собирался на этом съезде политическиуничтожить. Сталин узнал об этом через своих «тайных агентов» — он ведь отвечалза лечение Ленина и подбирал обслуживающий вождя персонал. Возвращение Ленина кполитической жизни в апреле 1923 года означало бы политическую смерть Сталина.
Но если Сталина необходимо заменить на более аккуратногопроводника стратегических решений, то кто же будет генерировать эти решения? Коллективноеруководство? В коллективе тоже неладно. Партийные олигархи недолюбливают другдруга, их коллектив подбирался под Ленина, и без него они могут передраться. Особеннобеспокоят конфликты Троцкого и Сталина. Если Сталина необходимо снять с поста,то, может быть, Ленин видит своим преемником Троцкого? Троцкий так и считал,утверждая в своих мемуарах: «Бесспорная цель завещания: облегчить мнеруководящую работу» [44, T.2, c.217].Но текст «письма» опровергает это. Ленин называет Троцкого «самым способнымчеловеком в партии» и тут же обвиняет его в «борьбе против ЦК», в том, что он — человек, «чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чистоадминистративной стороной дела». Ленин напоминает, что Троцкий лишь недавностал большевиком. Правда, это нельзя ставить ему в вину лично, так же как ивыступление Зиновьева и Каменева против октябрьского восстания в 1917 году. Личнонельзя, а политически? Ленин в свое время писал об этом: «… без особойнадобности неправильно вспоминать такие ошибки, которые вполне исправлены» [4, T.41, c.417]. А теперь напомнил, даеще и добавил, что «октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не былслучайностью». Могут ли руководить партией люди, способные совершать такиеошибки?
Нашлись «теплые слова» и для других товарищей. Бухарин — «крупнейшийтеоретик» и любимец партии. Но вот беда — «его теоретические воззрения очень сбольшим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским». Крупнейшийтеоретик — не марксист!
А вот выдающийся организатор Пятаков так увлекается администрированием,что на него нельзя «положиться в серьезном политическом вопросе» [4, T.41, c.345].
Выходит — в руководстве нет сильных теоретиков («вполнемарксистских»), организаторов, на которых можно либо политически, либопо-человечески положиться. Нет у Ленина наследника! Может быть, вождь мечтал околлективном руководстве в партии и завещал своим соратникам возлюбить другдруга? Тогда нужно правильно распределить обязанности, укреплять авторитеттоварищей. Зачем в этом случае выдвигать тягчайшие политические обвинения,зачем утверждать, что теоретик партии — не марксист (значит, любой может его вэтом обвинить), а организаторы революции — политически ненадежны? Нет, не хотелЛенин коллективного руководства. И не получилось оно без него. «Завещание» былос успехом использовано враждующими сторонами.
Единственный пункт «завещания», который не был выполнен«наследниками» Ленина, — устранение Сталина с поста генсека (не из руководствавообще). Перемести съезд Сталина на другой пост — «триумвират» все равно никудабы не исчез. И новый генсек должен был бы определить, чью линию держать. Ведьстратегического мышления от него не требуется. Кто же будет вырабатыватьстратегию партии? Не вполне марксист Бухарин или не вполне политически надежныеТроцкий и Зиновьев? Из перечисленных Лениным лидеров — никто. Стратегию онсобирался разрабатывать сам еще несколько лет. Не случайно Ленин оговаривается,что в будущем молодые лидеры Бухарин и Пятаков могут преодолеть свои недостатки.А пока нет. Пока — он сам.
Хорошо знавший Ленина Н. Валентинов, комментируя«завещание», писал: «Ленин хотел показать, что рано считать его умершим… » [16,c.81].
Революционная стратегия Ленина вступила в противоречие состратегией Сталина, со стремлением укрепить советскую державу.
В своей борьбе против Сталина Ленин мог опереться наидеолога «перманентной» мировой революции Троцкого. Как и Ленин, Троцкий даже вусловиях эйфории от первых успехов НЭПа не забывал о мировом контекстероссийской революции и строительства социализма в России. В докладе на IV конгрессе Коминтерна Троцкий говорил: «Главные козыри явнона нашей стороне, за исключением одного — очень существенного: за спиноючастного капитала, действующего в России, стоит мировой капитал… Поэтомуможно и должно поставить вопрос, не будет ли зарождающийся социализм,хозяйничающий еще капиталистическими средствами, закуплен мировым капиталом? »[16, c. 205]. Эта проблема несколько лет будетнедооцениваться большинством Политбюро.
Ленин, как и Троцкий, видел в действиях Сталина национальнуюограниченность и угрозу планам распространения коммунистического движения вАзии. Троцкий был ближе Ленину по духу и по стилю мышления. Понимание мировогоконтекста строительства социализма привело к союзу Ленина и Троцкого против«тройки» по вопросу о монополии внешней торговли, которую они защитили. ЗатемЛенин предложил Троцкому более долгосрочный блок против бюрократизма. «Схорошим человеком лестно заключить хороший блок, ответил я», — вспоминалТроцкий.
5 марта 1923 г. Ленин направил Троцкому материалы«грузинского дела» с запиской: «Я просил бы вас очень взять на себя защитугрузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под «преследованием»Сталина и Дзержинского, я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсемнапротив. Если бы вы согласились взять на себя защиту, то я бы мог бытьспокойным» [48, T.2, c.266]. Носоюзник Ленина по «блоку», Троцкий не решился атаковать Сталина в отсутствиевождя. Он лишь сделал замечание к тезисам Сталина в секретной записке вПолитбюро и удовлетворился чисто формальной «капитуляцией» генеральногосекретаря, «признавшего ошибку». Отставных членов ЦК КП(б) Г разослали надипломатическую и другую работу вне Грузии.
После очередного приступа болезни Ленин был недееспособен ине мог принять участия в работе XII съезда РКП(б). Нужнобыло что-то решать с его письмом. При обсуждении на Политбюро вопроса о публикацииписьма Троцкий высказался «за», но с оговорками — ведь в письме досталось и ему.Остальные члены ЦК, опасавшиеся нарушения существующего положения дел,возражали. Ленин сам вроде бы не давал указания публиковать свое письмо. Из-застатьи по национальному вопросу, от публикации которой Троцкий мог явновыиграть, между членами Политбюро даже произошла ссора. Статья была переданаТроцкому раньше, чем другим, и он по просьбе Ленина не стал показывать еетоварищам. Текст стал известен Сталину 16 апреля, за день до открытия съезда,оригинал передала ему секретарь Ленина Л. Фотиева. Тогда же Сталин узнал, чтоТроцкий располагает ленинскими текстами против него, но держит их при себе. Сталинзаподозрил, что Троцкий приберегает «компромат» к съезду. Кое-что даже сталоизвестно делегатам — возможно, от Троцкого. Тогда Сталин поднял скандал,обвинив Троцкого в том, что тот скрывает документы от партии. Троцкий передалдокументы для обсуждения в Политбюро с такими разъяснениями: «Статья тов. Ленинабыла прислана мне в секретном и личном порядке… через тов. Фотиеву, причем,несмотря на выраженное мною в тот же час намерение ознакомить членов Политбюросо статьей, тов. Ленин категорически высказался против этого через тов. Фотиеву».Теперь Троцкий «передал вопрос на разрешение ЦК». «Я сделал это без единойминуты запоздания, — продолжает он, — после того, как только узнал, что тов. Ленинымникому не дано никаких прямых и формальных указаний по поводу дальнейшей судьбыего статьи, оригинал которой хранится у его секретарей» [8, T.8,c.61]. Сталину пришлось извиняться перед Троцким.
Но утечка информации произошла. «Все держалось на слухах, ииз них делался вывод, что больной Ленин выражал доверие Троцкому, дал емукакие-то важные в партийном отношении поручения и полномочия», — комментировалН. Валентинов [8, T.6, c.400].
Письмо зачитали после смерти Ленина, на XIIIсъезде, причем не на пленарном заседании, а по делегациям, на руки его никомуне дали. Каменев и Зиновьев защищали Сталина, Троцкий, потерпевший к томумоменту политическое поражение, не рискнул возражать. Сталин извинялся,говорил, что исправится.
В 1923 году Сталин пережил один из самых опасных моментов всвоей политической карьере. Пока был жив Ленин, угроза потерять власть все ещесохранялась.
Стратегу Ленину генсек Сталин мешал. Но Троцкий не решалсядействовать в одиночку. Сталин понимал, что Троцкий остается в резерве Ленина,и необходимо как можно скорее ослабить его влияние. Таким образом,противостояние Сталин — Троцкий вышло на первый план.
«В стране, искони привыкшей к мысли, что во главе ее стоитцарь, а со времени Октябрьской революции правит Ленин, естественно встал вопрос:кто же, какая личность его заменит», — отмечал Н. Валентинов [30, T.3, c.325]. И не только в стране, нои в партии нужен был царь. Уже давно в РКП(б) знали: не многие интеллектуалы; рискуютдискутировать с Лениным — он может принять их позицию, а может зло высмеять. Насъезде партийный середняк проголосует за Ленина. А за кого голосовать теперь,чтобы не ошибиться? Для партийцев это был важный вопрос. «Правда» и другиеиздания сигнализировали — Троцкий. Масса карьеристов решила, что он-то и естьпреемник. Старые соратники Ленина с ревностью смотрели на успех пришедшего «отменьшевиков»[5] истремительно выдвинувшегося во время революции Троцкого. Но сделать пока ничегоне могли.
На XII съезде Троцкий мог поставитьлюбые вопросы, а опираясь на авторитет Ленина, — добиться смещения Сталина,подчинить аппарат кому-либо из своих людей. Однако он не воспользовался шансом,не предложил кадровых перемен, не настоял на переменах, предложенных Лениным,не повел делегатов за собой. Это был бы скандал, нарушение партийнойдисциплины, но так делается история. А Троцкий предпочел кулуарные дрязги,аппаратные согласования.
Шанс на победу в борьбе за власть был у Троцкого лишь в этотмомент. Но весной 1923 года Троцкий сам был не готов предложить альтернативу,потому что взгляды большевистских вождей были предельно близки. НЭП ещеразвивался более или менее благополучно. Разногласия снимались в рабочемпорядке. Как интеллектуал, Троцкий был более терпим к разногласиям, чем Сталин,но в кризисной ситуации становился беспощадным и грубым, а Сталин в спокойнойситуации умел искать компромисс. Дело не в личных чертах. Понять сущность«альтернативы Троцкого» можно только на фоне кризиса НЭПа, кризиса стратегииЛенина, кризиса, который разведет большевистских вождей по разные стороныбаррикад.
ГЛАВА II. ЛЕВАЯОППОЗИЦИЯ2.1. Оппозиционеры объединяются
После первых успехов новая экономическая политикастолкнулась с первым серьезным кризисом — кризисом сбыта продукции.
Кризис сбыта 1923-1924 годов показал, что НЭП не означалреального перехода промышленности на рыночные рельсы.
8 октября 1923 года Троцкий написал письмо в Политбюро, вкотором, разбирая причины возникшего социально-экономического кризиса,утверждал, что «хаос идет сверху», что бюрократия проводит партийные решенияметодами военного коммунизма, в руководстве «создалась секретарскаяпсихология», при которой люди подбираются не по принципу компетентности, а попринципу лояльности, и «секретарскому бюрократизму должен быть положен предел»[3, T.1, c.14]. Итак,демократия должна оживить партию, ограничить произвол чиновников аппарата, воглаве которого стоит генеральный секретарь. Кроме демократии, Троцкий делалставку на качественное планирование, давая понять, что мог бы возглавить этодело.
Большинство членов Политбюро истолковали эти претензииТроцкого по-своему: «Троцкий фактически поставил себя перед партией в такоеположение, что или партия должна предоставить тов. Троцкому диктатуру в областихозяйственного и военного дела, или он фактически отказывается от работы вобласти хозяйства, оставляя за собою лишь право систематической дезорганизацииЦК». Сталин и его союзники были возмущены обвинениями в «секретарской»диктатуре. Троцкий бросил вызов бюрократическому покою, в котором пребывалоруководство, он покусился на единство правящей касты. В этом, а не в каких-тоошибках, было его главное преступление. Два года спустя в письме соратникам поантитроцкистской фракции[6] этоподтвердил Ф. Дзержинский: «партии пришлось развенчать Троцкого единственно зато, что тот… поднял руку против единства партии» [12, c.311].
Однако Троцкий был не одинок.Е. Преображенский написалписьмо с критикой проводимого курса. К 15 октября его подписали 46 видныхбольшевиков. Недовольство было налицо. Большинство членов Политбюро решилипридавить это выступление авторитетом ЦК, но, поскольку соотношение сил былоеще не ясно, пригласили на объединенное заседание ЦК и ЦКК еще представителей10 парторганизаций, чья позиция была известна. Это заседание, проходившее 25-27октября в отсутствие Троцкого[7]объявило его выступление «нападением на Политбюро», «политической ошибкой» и«сигналом к фракционной группировке», каковой явилось письмо 46-ти [30, T.3, c.141]. Осудив таким образомсвоих противников, лидеры Политбюро требовали «не выносить сор из избы»,избежать открытого спора перед лицом страны и мира. Но письма оппозиционеровуже распространялись в партийных кругах и среди непартийной интеллигенции. Тогдабольшинство членов Политбюро договорились с Троцким о компромиссе.5 декабрябыла согласована резолюция «О партийном строительстве» (с некоторыми поправкамиее подтвердит XIII конференция партии), в которойговорилось: «Рабочая демократия означает свободу открытого обсуждения, свободудискуссии, выборность руководящих должностных лиц и коллегий». Резолюцияосуждала бюрократизм за то, что он «считает всякую критику проявлениемфракционности» [30, T.3, c.148].Большинство членов Политбюро провели заседание по согласованию текста наквартире у больного Троцкого.
Для «триумвирата» и его союзников резолюция была плодомвзаимных уступок, прекращения споров и сохранения существующего руководства. «Итогда мне казалось, что, собственно, не о чем драться дальше… », — вспоминалоб этом моменте Сталин [8, T.6, c.12].6декабря он опубликовал в «Правде» статью «О задачах партии», которую закончил комплиментом«возмутителю спокойствия». Но с намеком: «я знаю Троцкого как одного из техчленов ЦК, которые более всего подчеркивают действенную сторону партийнойработы» [8, T.5, c.370]. Троцкийне захотел услышать это предупреждение, так как не хотел работать по указкеаппарата.
Резолюция, принятая 5 декабря, была победой, которуюТроцкому нужно было развивать. Он пишет развернутую статью «Новый курс», вкоторой излагает взгляды, получившие затем название троцкизма. Сам Троцкийнеоднократно отрицал, что «троцкизм»[8]существует. Себя Троцкий считал ленинцем. Но одно другому не мешает — так жекак в рамках марксизма выделился ленинизм[9],так и в рамках ленинизма выделились различные идейные течения, и троцкизм сталодним из них.
В 1923 году задача Троцкого заключалась в том, чтобы невыпячивать собственное «я», а представить себя толкователем общепартийногорешения, нового партийного курса, за который якобы, выступает партия. В своейстатье Троцкий утверждает, что партия резолюцией 5 декабря провозгласила «новыйкурс». Это уже интриговало читателя — не идет ли речь о новом НЭПе — ужеполитическом? «Новый курс, провозглашенный в резолюции ЦК, в том и состоит, чтоцентр тяжести, неправильно передвинутый при старом курсе в сторону аппарата,ныне, при новом курсе, должен быть передвинут в сторону активности, критическойсамодеятельности, самоуправлении партии, как организованного авангардапролетариата». Троцкий ставит задачу: «партия должна подчинить себе свойаппарат» [49, c. 199]. Развивая положения ленинскихстатей о связи бюрократизма и недостатка культуры масс, Троцкий неожиданнопереносит эту проблему в плоскость взаимоотношений.
2.2. Новая оппозиция
Различие во взгляде на стратегию быстро стало выливаться вмелкие конфликты внутри «руководящего коллектива», которые накапливались скаждым месяцем. Бухарин, Сталин, Каменев и Зиновьев спорили и раньше. Сталинмог выступить и против Бухарина, и против Зиновьева. Оставаясь в центре, Сталинследил за нараставшей схваткой «школ» Бухарина и Зиновьева. Молодые сторонникидвух теоретиков спорили между собой и все чаще стали «задевать» членовруководства.
В декабре 1925 года дискуссия между Москвой и Ленинградомобострилась. Для большинства коммунистов различие во взглядах между Зиновьевыми Бухариным было слишком сложным. В этих условиях, как и в случае с Троцким,партийная масса предпочла оставаться на стороне начальства: в Ленинграде — настороне Зиновьева, в остальных регионах — на стороне Сталина и Бухарина. Впервыебольшевики делились на фракции по принципу «кто где живет». Не потому что онитак думают, а потому что они подчиняются спорящим между собой партийным вождям.
Вне Ленинграда Зиновьева поддержали еще некоторые сотрудникиКоминтерна, а также два известных лидера — Каменев и жена Ленина Н.К. Крупская,связанная с ними давней дружбой и разделявшая старые догматы ленинизма. «Новуюоппозицию»[10]поддержали также кандидат в члены Политбюро, министр финансов Сокольников изампред Реввоенсовета М.М. Лашевич. Но это было практически все.
Сталина, Бухарина и других лидеров раздражала претензияЗиновьева и Каменева на роль «хранителей ленинизма», которые вольны определять,что соответствует догме, а что — нет.
В 1924 году Зиновьев честно заявил, что в стране существуетдиктатура партии. Сталин публично опроверг и объяснил, что хотя ему и поручаютпроизносить доклады на съездах от имени ЦК, но единственным официальнымидеологом не считают. Но, несмотря на этот эпизод, Зиновьев был признаннымтолкователем заветов Ленина.
Идеи «новой оппозиции» были близки взглядам Троцкого,который был возмущен тем, что «вся полоса хозяйственно-политического развитияоказалась окрашенной пассивным преклонением перед состоянием крестьянскогорынка» [3, T.1, c.156]. Но,считая Зиновьева и Каменева зарвавшимися чиновниками, памятуя о травле, которуюони против него развернули, он не мог поддержать этот новый вызов Сталину иправым большевикам.
Троцкого больше интересуют проблемы развития промышленности.Почему бы Сталину, отношения с которым уже полгода ничем не омрачаются, неназначить его во главе ВСНХ? А раз так, не стоит торопиться с поддержкойоппозиции. Только в конце января, после разгрома «новой оппозиции», Троцкийпонял, что на это место его пока никто ставить не собирается. Тогда он свернулсвою работу в этом органе.
А пока Сталин предлагал союз Троцкому. Сталин, частовстречавшийся с Троцким на Политбюро, действовал очень осторожно. Помогать емуТроцкий не стал, но и Зиновьева не поддержал. Нейтрализовав Троцкого, Сталинобеспечил себе победу.
15 декабря, накануне съезда, большинство Политбюро послалоультиматум: принять за основу резолюцию Московской организации, членамруководства не выступать на съезде друг против друга, отмежеваться от наиболеерезких выступлений членов ленинградской организации Саркиса и Сафарова,восстановить в правах сторонников большинства Политбюро, исключенных изленинградской делегации перед съездом. Принятие этих требований означало быполную капитуляцию Зиновьева и Каменева. Они отвергли этот «компромисс», чтопозволило Сталину обвинить их в отказе от сохранения единства.
Решающее столкновение между большинством Политбюро и «новойоппозицией» Зиновьева и Каменева произошло на XIVсъезде партии 18-31 декабря 1925 года. В докладе Сталин изложил господствующуюточку зрения: «Мы должны приложить все силы к тому, чтобы сделать нашу странустраной экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннемрынке… » [8, c.299]. Это — залог движения ксоциализму. Зиновьев не против этого движения. Суть разногласий в другом. Каменев,конкретизируя суть разногласий, говорил, что Бухарин и Сталин видят «главнуюопасность в том, что есть политика срыва НЭПа, а мы утверждаем, что опасность вприукрашивании НЭПа».
Стороны требовали друг от друга покаяться в прошлых ошибках(в том числе и тех, которые «ошибающиеся» признали), обильно цитировали Ленина.Бухарин привычно напомнил о поведении Зиновьева и Каменева в 1917 году, обвинял«новую оппозицию» в нелояльности к ЦК, его сторонник М. Рютин дополнил списокобвинением в создании фракции.
Главная опасность выступлений «новой оппозиции» — возможностьоглашения страшной тайны: Сталин, Зиновьев и Каменев тоже создали свою фракцию.Но прямо сказать об этом пока решился только Лашевич, да и то намеками, шутливоупомянув «тройку», «семерку» и «туз». Имелись в виду не карты из «Пиковойдамы», а фракционные органы большинства Политбюро. Лашевича резко оборвали. Членыфракции большинства вымарали ответы Лашевичу о «тройке» и «семерке» изстенограммы, чтобы никто не догадался, что Сталин и Бухарин тоже действуют спомощью фракционных методов. Позднее Зиновьев и Каменев будут прямо говорить обэтом, но партийная масса уже привыкнет, что оппозиции верить нельзя.
Но Сталин не был намерен терпеть господство явно враждебнойему группировки во второй по величине организации ВКП(б) (теперь было это новоесокращение, так как на съезде партию переименовали из российской во всесоюзную).ЦК отверг предложение губкома (в обмен на признание решений съезда должна бытьпрекращена травля зиновьевцев и чистка руководства Ленинградской организации,но требовал капитуляции оппозиции).
Зиновьевцы[11]оборонялись. Большинство районных и заводских организаций ВКП(б) в Ленинградеподдержали Зиновьева. Большинство сочувствовали зиновьевцам хотя бы потому, чтоони настаивали на улучшении положения рабочих за счет крестьян.
Но большевики привыкли к дисциплине: что скажет ЦК, то иправда. Одна за другой районные организации признавали правоту победившей насъезде фракции Сталина — Бухарина.
Лидеры оппозиции были высланы на работу в другие регионы. Зиновьевуи Евдокимову разрешалось приезжать в Ленинград только по личным делам. «Гнездо»оппозиции было разорено, но ее бойцы не собирались складывать оружие в борьбеза свои принципы.
В начале 1926 года коммунистическая оппозиция была расколотана несколько фракций: троцкисты, «новая оппозиция», группа «демократическогоцентрализма»[12](сапроновцы), «рабочая оппозиция»[13](шляпниковцы), «рабочая группа»[14](медведевцы). Наиболее влиятельными были первые две группировки. Несмотря наострую неприязнь их вождей друг к другу, объединение было неизбежно — двегруппы имели практически общие взгляды. Еще в апреле Троцкий не терял надеждыдоговориться со Сталиным о «более дружной работе, разумеется, на почве решений XIV съезда» [3, T.1, c.188]. Но затем Троцкий понял, что Сталин не намеренвозвращать его к реальной власти. Начались переговоры о примирении междуопальными лидерами. Сталин не без тревоги наблюдал за сближением двух групп. Особеннобеспокоил Зиновьев, который по части политической интриги был своего родаучителем Сталина. Сталин был готов использовать униженного Троцкого на вторыхролях как ценного специалиста. Но теперь, когда Сталина атакуют его недавниедрузья, Троцкий тоже усилил натиск. Это нетерпимо, в условиях такой склоки ЦКне может работать. Большевистская политическая культура была чужда согласованиям.Руководящее ядро могло работать только как единая команда, но эта командаподбиралась Лениным и без него быстро превратилась в совокупность враждующихгрупп. Однако просто очистить руководство от несогласных было опасно — вместе сопальными вождями могли уйти сотни их сторонников, занимающих важные посты. Расколпартии означал и раскол государственной структуры, потерю однопартийности.
Началась медленная, подспудная работа по превращениюТроцкого, Каменева и Зиновьева «в политических отщепенцев вроде Шляпникова» [38,c.71]. Их сторонников перемещают с места на место,чтобы нигде не дать закрепиться, обрасти кадрами, реальными властнымиполномочиями. Снова распространяется информация о «недостойном прошлом», частоклеветническая. Унизить противника, чтобы массы коммунистов перестали уважатьТроцкого, Каменева и Зиновьева. Сталин надеялся бить зиновьевцев и троцкистовпо частям, но давление на оппозиционеров ускорило их сближение.
Еще в июне Троцкий упрекает Зиновьева и Каменева забюрократизм и травлю «троцкизма». На Политбюро Троцкий голосовал то за, топротив предложений Зиновьева. Но накануне июльского пленума ЦК лидеры оппозициинаконец столковались и признали ошибочность борьбы друг против друга в 1923-1924годах. Зиновьев признал, что оппозиционное движение 1923 года «правильнопредупреждало об опасности сдвига с пролетарской линии». Троцкий также признал«грубой ошибкой» то, что он раньше связывал «оппортунистические сдвиги» сдеятельностью Зиновьева и Каменева, а не Сталина.
Поскольку против опальных большевиков работала вся мощьсекретариата ЦК с его слаженным аппаратом, оппозиционеры попытались наладитьрассылку своих материалов, чтобы информировать партийные круги о своей позициии опровергать клевету большинства. Но сталинский аппарат быстро отследилпоявление их в Брянске, Саратове, Владимире, Пятигорске, Омске, Гомеле, Одессе.Раз аппарат ЦК работал против них, оппозиционные вожди использовали подчиненныеим аппараты. Сотрудники Зиновьева по Коминтерну ездили по стране, собираясторонников левых. Старые конспираторы с дореволюционным стажем стали назначатьявки, шифры и пароли. Вольномыслящие коммунисты перепечатывали материалыоппозиции, даже если не были с ними согласны: партия должна знать разные мнения.
Руководитель Краснопресненской организации М. Рютин узнал опроисшедшем и немедленно доложил «куда следует». Активность оппозиционеров былаистолкована соответствующим образом: оппозиционеры создали подпольнуюорганизацию внутри партии, фракцию. Июльский пленум ЦК, издевательски предложивоппозиционерам открыто высказывать свои взгляды, исключил Зиновьева изПолитбюро, Лашевича — из ЦК. Он был также выведен из Реввоенсовета — веласьчистка армии.
В ответ на обвинения во фракционности оппозиционерыразгласили страшную тайну Сталина: «В течение двух лет до XIVсъезда существовала фракционная «семерка», куда входили шесть членов Политбюрои председатель ЦКК тов. Куйбышев. Эта фракционная верхушка секретно от партиипредрешала каждый вопрос… Подобная же фракционная верхушка существуетнесомненно и после XIV съезда. Пленум предпочел этомуне поверить. Тем более что сидевшие в президиуме люди знали, что это правда. ЗатоСталину пришлось пережить серьезное унижение, когда оппозиция добилась зачтенияим последних писем и статей Ленина, направленных против генсека. Сталин зачиталтексты, но никаких организационных выводов из них сделано не было.
Оппозиция напомнила, что большинство Политбюро действовалокак фракция. Но большинство уже приняло решение превратить оппозиционеров в«политических отщепенцев».
Июльский пленум должен был нанести удар и по Каменеву, но онна прямой фракционной работе не попался.
3 августа 1926 года Каменев подал в отставку с постанаркома, за который не держался. В глазах партийного актива это тоже выгляделокак поражение.
«Объединенная оппозиция» не считала себя разбитой. По итогампленума 13 лидеров троцкистов и зиновьевцев приняли общую резолюцию, котораястала первым документом объединенной оппозиции. В нем говорилось: «Ближайшаяпричина все обостряющихся кризисов в партии — в бюрократизме, который чудовищновырос в период, наступивший после смерти Ленина, и продолжает расти» [3, T.2, c.11].
В чем причина? Большевики сразу после прихода к властитащили пролетариат туда, куда он не желал, активно сопротивляясь большевистскойвласти. Что касается коммунистического «авангарда», то он уже несколько раз«побеждал» оппозиционеров во время дискуссий. Причины бюрократиикоммунистическая оппозиция не нашла, да и не могла найти в силу своейприверженности сверхцентрализованной модели социализма.
Крепко спаянный централизованный аппарат партии-государствастал ядром этакратического класса, основой которого была бюрократия. Ееусиление вытекало с неизбежностью исторического закона из огосударствленияэкономики, партийно-государственной централизации и подавления гражданскогообщества. Программа оппозиции ничего не противопоставляла этому процессу. Онавыражала интересы части коммунистической технократии[15],и при всей ненависти к своим бюрократическим «братьям по классу» объективносодействовала их усилению. Оппозиция лишь пыталась избавить бюрократию отправых иллюзий, придать государственному хозяйству больший динамизм. Современем лидеры бюрократии воспримут экономическую часть троцкистской программы.Но вожди оппозиции считали, что их программа может быть реализована только подих руководством. 2.3. Кампания «Объединенной оппозиции»
29 сентября 1926 года были исключены несколькихмалоизвестных партийцев за фракционную работу. Партийные чиновники проверяли,готовы ли вожди оппозиции заступаться за свой актив. Они были готовы. Направившисьв Коммунистическую академию, где была запланирована встреча с этими партийнымируководителями (а оппозиционеры формально оставались партийными руководителями),левые подвергли политику большинства Политбюро разгромной критике. Троцкий иЗиновьев имели огромный ораторский опыт, увлекали за собой аудиторию, даже ужеобработанную официальными агитаторами ЦК.
Окрыленные первым успехом, лидеры «объединенной оппозиции»пошли в рабочие ячейки и там тоже имели успех.
На собраниях Троцкий так излагал программу левой оппозиции: «Наполмиллиарда сократить расходы за счет бюрократизма. Взять за ребра кулака,нэпмана — получим еще полмиллиарда. Один миллиард выиграем, поделим междупромышленностью и зарплатой. Вот в двух словах наша хозяйственная программа». Всеэти цифры были совершенно условны. Правым было ясно одно: резкое сокращениебюрократии приведет только к дезорганизации государственного хозяйства. Экспроприациякулаков и нэпманов даст средства только на год, а потом брать будет не с кого.
Никто из членов Политбюро не решился противостоять воткрытой полемике Троцкому и Зиновьеву, когда они, окрыленные успехом, вместесо своими сторонниками — Радеком, Пятаковым, Смилгой и др. созвали несколькособраний на фабриках и заводах в Москве и окрестностях. Сталин и Бухаринопасались большого скандала, особенно в условиях назревающего экономическогокризиса. Истинные настроения партийного актива были неизвестны — далеко не всерешались высказывать то, что думают.
Открыто в Москве и Ленинграде за оппозицию решилисьпроголосовать только 496 человек, но по данным чехословацкого дипломата И. Гирсы,в Москве около 45% коммунистов были на стороне оппозиции [55, c.56].
Пока недовольство политикой ВКП(б) было еще не очень велико.Кризис НЭПа еще не набрал силу. К тому же предлагавшаяся оппозицией демократияне касалась народа (рабочему классу обещали сохранение зарплаты, не более),речь шла о демократии для элиты. Диктаторский «имидж» вождей оппозиции ослаблялсилу ее агитации за демократию и против бюрократизма. Страна помнила Троцкогокак жестокого диктатора времен гражданской войны, Ленинград помнил авторитарныйстиль руководства Зиновьева.
Отсутствие возможности отстаивать свои взгляды в печатиставило оппозицию под удар клеветы — ее требования в выступлениях Бухарина иего сторонников доводились до абсурда. Использовались и антисемитские нотки. Правящаяфракция давила механической концентрацией своих сил, угрозой репрессий.
Оппозиционеры пытались представить себя равноправнымтечением в партии и 4 октября обратились в ЦК ВКП(б) с заявлением онеобходимости налаживания «совместной дружней работы» и «ликвидации тяжелогопериода внутрипартийной распри» [30, T.4, c.64]. Политбюро затем оценило это заявление как признаниеправильности политики ЦК, что было явным преувеличением. А пока оно вынужденобыло услышать призыв к компромиссу и выставило 11 октября свои условия,сводившиеся к прекращению фракционной работы и недопустимости открытойдискуссии. Требовалось также отмежеваться от других оппозиционных групп,критиковавших Политбюро. Поскольку левые отрицали, что ведут именно фракционнуюработу, и отрицательно относились к более радикальным оппозиционерам, чем онисами, то Троцкому, Зиновьеву и Каменеву оставалось согласиться только напрекращение дискуссии.
Достижению компромисса способствовало и то, что сталинскоеруководство по-прежнему не чувствовало себя уверенно. Сохранялись «опасениябыстро и резко порвать друг с другом при неустойчивости режима и боязни внешнихи внутренних его противников в случае внезапного раскола или распада партии» [55,c.58].
15 октября передовица «Правды» отзывалась об оппозиции вкомпромиссном тоне.16 октября лидеры левых подписали заявление, в котором вновьподтверждалось осуждение фракционной борьбы (оппозиционеры не признавали, чтоведут именно фракционную борьбу), признавались некоторые ошибки, хотя иутверждалось, что оппозиция остается «на почве своих взглядов», изложенных «вофициальных документах и речах… ». Признание ошибок стало условиемкомпромисса — Сталину было важно унизить противников, использовать и этостолкновение, чтобы подорвать авторитет опальных вождей, чья слава еще недавнопревосходила его, Сталина, славу. И дело было не в личных амбициях. Чтобыпобедить в политической борьбе, необходимы гораздо большие авторитет, влияние,поддержка, чем у противника.
Оппозиционерам могло показаться, что за ними признали правона инакомыслие — сохранение ошибок, с которыми нужно бороться идейно, а неорганизационно. Но Сталин решил закрепить успех именно «оргмерами». Объединенныйпленум ЦК и ЦКК ВКП(б) 23 и 26 октября рассмотрел вопрос «О внутрипартийномположении в связи с фракционной работой и нарушении партийной дисциплины рядачленов ЦК». По предложению С. Кирова было принято постановление, в соответствиис которым Зиновьева отозвали из руководства Коминтерном, Троцкого вывели изПолитбюро, а Каменева — из кандидатов в члены Политбюро. Меры взыскания должныбыли быть умеренными. Важно было не вызвать к опальным вождям излишнюю жалость,а в случае обострения обстановки в стране можно было бы и примириться с этимиопытными работниками, которые с наибольшей эффективностью действовали именно вусловиях революции.
Одновременно Сталин настоял на еще одном унижении оппозиции.В качестве проверки на лояльность Зиновьева ему предложили выступить противдругих оппозиционеров, которые стояли за отказ от однопартийности, компромисс ссоциал-демократией, широкую демократизацию. Этот уклон, представленный преждевсего «рабочим оппозиционером» С. Медведевым, был заклеймен как меньшевистский,и Зиновьеву было предложено выступить против него в прессе. Зиновьевсогласился, так как действительно не был сторонником столь широкойдемократизации, но затягивал выступление против коллег по оппозиционнойдеятельности. В итоге честь дать отпор «меньшевистскому уклону» выпала на долюБухарина, который осудил правых в статье «Правая опасность в нашей партии». «Новойоппозиции» пришлось присоединяться к позиции Бухарина.
Эта история была важным успехом Сталина: ему удалось однугруппировку изолировать и заставить покаяться, а другую — отмежеваться отвозможного союзника и присоединиться к официальной позиции. Оппозиционный фронтбыл расколот. Это «тактическое средство, которое впервые было использовано дляподрыва оппозиционного блока в октябре 1926 года, затем последовательноприменялось Сталиным на протяжении 1927-1929 годов, когда «зиновьевцы после«покаяния» служили оружием борьбы с троцкистами… » [55, c.56],- комментирует эти события В.А. Шишкин.
Таким образом, к концу года авторитет оппозиции былподорван, и правящий блок мог торжествовать победу.
После вероломного нарушения Сталиным компромисса 16 октябряоппозиционеры продолжали рассылать материалы, в которых призывали бороться«против ликвидации партии, проводимой сталинской фракцией под лицемернымилозунгами «единства». За действительное единство партии — на основевнутрипартийной демократии». Они готовились к новым политическим баталиям. 2.4. Наступление оппозиции
Разоблачая международную политику Сталина и Бухарина,оппозиционеры грозили партии внешним вторжением. Апеллируя к традициям старогобольшевизма, оппозиционеры требовали восстановить внутрипартийную демократию(но ни в коем случае — демократию вне партии).
НЭП привел, по мнению оппозиционеров, к сползанию отреволюции к «термидору».
Оппозиционеры чувствовали, что для них наступил последний ирешительный бой.
«Борьбу на истощение» против оппозиции, ведущуюся запоследнее полугодие, Сталин решил теперь заменить «борьбой на истребление». Почему?Потому что Сталин стал слабее.
Критика бюрократии левой оппозицией становилась все болеерадикальной, причем даже на заседаниях партийного суда ЦКК, куда время отвремени вызывали оппозиционеров. Осудить их не удавалось. Результаты этихпрений были неутешительными для Сталина.
Аппарат вычищал партийные и государственные органы отоппозиционеров либо перемещал их с места на место, лишая реальной власти.
Но сломать лидеров оппозиции пока не удавалось. Памятуянеудачный опыт ЦКК, против Троцкого и Зиновьева был выставлен объединенныйпленум ЦК и ЦКК, который проходил 29 июля — 9 августа. Троцкий и Зиновьевобвинялись в том, что они выступают с антипартийными речами, обвиняют партию втермидорианстве, заявляют, что партийный режим страшнее войны. Особую опасностьдля правящей группы представляло «печатание и распространение фракционнойлитературы не только среди членов партии, но и беспартийных, организацияподпольных фракционных кружков» [30, T.4, c. 204].
Сталин накопил богатый опыт проведения политических баталийс оппозицией. Он успешно вел кампанию. Троцкому просто не давали говорить,постоянно его перебивая. Продираясь через крики цекистов, Троцкий пыталсяобвинять Сталина и Бухарина в пересмотре ленинизма и диктатуре. На обвинения втом, что выступая против руководства, оппозиция подрывает обороноспособность страны,Троцкий ответил: «Партия должна сохранять контроль над всеми своими органами вовремя войны, как и во время мира» [3, T.4, c.63]. К аргументам Троцкого не очень прислушивались. Решениеоб исключении Троцкого и Зиновьева из партии было принято за основу. Онирешили, что уже исключены, и не пошли на заседание ЦК 6 августа. Однакосценарий расправы еще не был завершен. Как в царские времена, для униженияжертвы в последний момент предполагалось помилование. Немедленное исключениегрозило расколом партии, а Сталин в это время еще планировал тянуть время,держать вождей оппозиции на грани исключения, но не рисковать. Ведь исключениеТроцкого из партии могло вызвать ее раскол и возникновение второйкоммунистической партии в полуподполье. И все это — в условиях опасностивоенного вторжения.
Стороны договорились о компромиссе. Началась новая торговляо тексте, который должны подписать оппозиционеры. Быстро договорились на осуждениифракционности (оппозиция была против фракционности и считала свои действия вынужденнымответом на произвол сталинской фракции), об отказе от создания второй компартии.После недолгих препирательств оппозиция согласилась признать, чтотермидорианское перерождение партии не стало фактом, есть только такая угроза. Вответ оппозиция требовала объявления официальной дискуссии по ее платформе. Сталинрекомендовал принять эти условия.
Лозунгом оппозиции стало: «Ни новое 16 октября, ни лозунгвторой партии». Она уже не хотела идти на уступки, надеясь вернуть себебольшинство в партии по мере «полевения» ситуации в стране. Когда недовольствосталинско-бухаринским курсом станет массовым, произойдет «сдвижка власти». Этоможет произойти как в условиях военных поражений, так и в условиях острогосоциального кризиса.
Ставкой оппозиции стал XV съездпартии. Левые понимали, что сталинский аппарат не даст троцкистам завоеватьбольшинство на съезде, но они надеялись сагитировать массы делегатов. Посколькудискуссия все же была объявлена, они выдвинули свою платформу.
Ветераны борьбы с троцкизмом на историческом фронте и сейчассчитают, что «изначальная нереализуемость заявок, помноженная на громаднуюамбициозность их авторов… лишала эти платформы политической перспективы» [18,c. 198]. Так хотел представить дело и Сталин: нереально,одни амбиции. Но в политике нет людей без амбиций. Они лишь по-разномупроявляются. А вот «нереализуемость» троцкистских идей весьма сомнительна. Ведьих социально-экономическая составляющая была позднее почти полностью, а иногдаи с избытком реализована Сталиным, а политическая — взята на вооружениеБухариным. Так что присмотримся к программе троцкизма повнимательней.
Проект платформы большевиков-ленинцев (оппозиция) к XV съезду утверждал: «Группа Сталина ведет партию вслепую»,скрывая силы врага, не давая объективно анализировать трудности [3, T.4, c.114]. К этим трудностям левыеотносили медленный рост промышленности и заработной платы рабочих, тяжелоеположение бедняков и батраков, рост безработицы, потворство кулачеству, котороеконтролирует значительную часть товарного хлеба и продолжает усиливаться.
Платформа выдвинула ряд обычных социал-демократическихтребований по защите труда, в частности предложила повышать заработную плату всоответствии с ростом производительности труда. Это справедливое требование,однако, лишало государство возможности получать дополнительную прибыль приросте производительности, что в условиях дефицита средств было совсем некстати.Левые рассуждали, как марксисты в эксплуататорском обществе, а правые ицентристы (группа Сталина) — как прагматики, которым нужны были деньги наиндустриализацию.
Платформа призывала к борьбе против сельской буржуазии: «Растущемуфермерству деревни должен быть противопоставлен более быстрый рост коллективов…Наряду с этим необходимо оказывать более систематическую помощь и бедняцкимхозяйствам, неохваченным коллективами, путем полного освобождения их от налога,соответствующей политики землеустройства, кредита на хозяйственное обзаведение,вовлечение в сельскохозяйственную кооперацию».
Лишенному точного классового содержания лозунгу «созданиябеспартийного крестьянского актива через оживление Советов» (Сталин — Молотов),что приводит на деле к усилению руководящей роли верхних слоев деревни, нужнопротивопоставить лозунг создания «беспартийного батрацкого, бедняцкого иблизкого к ним середняцкого актива» [3, T.4, c.128]. В 1928-1929 годах Сталин возьмет на вооружение этипредложения, и даже перевыполнит их, проводя коллективизацию.
Платформа подвергла критике проект пятилетнего плана,разработанный комиссией Госплана, особенно — «затухающие» темпы роста. Этитемпы хороши для капиталистического государства, но при централизации ресурсовв единых государственных руках — можно выжать гораздо большую скорость. И здесьСталин прислушивается к аргументам Троцкого.
Но где взять средства на индустриальный рывок? Левые предлагалиизъять средства у частных предпринимателей (возможно — ценой полного подавлениячастной инициативы) и направить их на ускорение темпов индустриализации иколлективизации. Это был рискованный ход. Если государственный сектор незаработает, когда частный уже разрушится, — обвалится вся экономика. Поэтомулевая оппозиция предлагает относительно осторожные меры, которые, как кажется,не добивают частника до конца. Уже в 1928 году правящее большинство пойдет поэтому пути, и выяснится, что полумер не хватает. Нужно решаться — или отказ отгосударственного социализма, или рывок к нему несмотря ни на какие жертвыобщества.
В области внешней политики левые предлагали отказаться отвнешнеэкономических уступок даже в условиях военной угрозы (иначе мировой рынокрастворит социалистические элементы в советской экономике) и «взять курс намеждународную революцию» [3, T.4, c.168].
Своим противником в правящей элите левые считают аппаратно-центристскуюгруппу Сталина, воздействующую на хозяйственное руководство (Рыкова и др.) бывшихэсеров и меньшевиков, которые составляют около четверти партактива, профсоюзнуюверхушку Томского и ревизионистскую «школу» красных профессоров во главе сБухариным. Чтобы исправить положение, оппозиция предлагает восстановитьвнутрипартийную демократию в духе последних статей Ленина и резолюции 5 декабря1923 года. Но, эти планы вели к демократии только для партийных верхов.
А вот группа «Демократического централизма» Т.В. Сапронова иВ. Смирнова[16]применила к сложившейся ситуации свои предложения, выдвинутые еще во времяпрофсоюзной дискуссии 1921 года, когда решалось — какой быть социальной системеСоветской России по окончании гражданской войны. Тогда идеи производственнойдемократии были похоронены под прессом ленинского авторитета. Теперь, когдапроизводственный и государственный авторитаризм зримо вел к бюрократизации,«демократические централисты» решили напомнить партии и рабочим о своихпредложениях: «Внутренний распорядок на фабрике должен быть изменен в сторонуего демократизации. Должен быть твердо проведен курс… на усиление участиярабочей массы в управлении производством. В этих целях:
а) при назначении директоров заводов и их помощников предполагаемымивысшими хозяйственными органами кандидатуры должны становиться на обсуждениеобщих или цеховых собраний рабочих, которые могут выдвигать и собственные кандидатуры.Окончательное назначение может быть сделано лишь после такого обсуждения, наосновании учета отношения рабочих к выдвигаемой кандидатуре и предложений общихсобраний;
б) при директоре завода должно быть создано постоянное совещаниеиз высшей администрации, представителя производственного совещания ипредставителей рабочих, выбираемых на общих собраниях рабочих. Решения этогосовещания не являются обязательными для директора, но все основные вопросыдеятельности предприятия должны обсуждаться на нем так, чтобы выборные от рабочихбыли вполне в курсе дел предприятия, а администрация знала отношение рабочих кпроводимым мероприятиям. Та же система должна быть проведена и в крупных цехах;
в) вместо теперешней пестроты в организации производственныхсовещаний, должна быть всюду проведена выборность этих совещаний иподотчетность рабочим. Работа их должна быть теснейшим образом связана сработой упомянутых выше постоянных совещаний при директоре завода» [3, T.3, c.160].
Сапронов и его сторонники были настроены в отношении Сталинагораздо категоричнее. Они критиковали осторожность Троцкого. Впоследствииоказалось, что Сталин под давлением обстоятельств легко может отказаться от«термидорианской» экономической политики. Для части троцкистов это станет сигналомдля примирения с ним. Но «демократические централисты» оказались дальновиднее вдругом — «полевение» Сталина не остановит бюрократического «перерождения». Вэтом отношении Сталин, даже проводя левую экономическую политику, осталсяправым, «термидорианцем» и даже «бонапартистом»[17],ибо содействовал усилению раскола общества на классы, укреплениюбюрократической системы.
«Объединенная оппозиция» отмежевалась от «слишком»демократических предложений 15-ти, но с оговоркой: «Мы держимся того мнения,что платформа 15-ти должна быть напечатана в партийной печати, как это всегдаделалось при Ленине». Впрочем, пока не была опубликована и платформа«Объединенной оппозиции». 2.5. Подавление левых большевиков
Сталин понимал, что в условиях, когда оппозиция оказываетсяправа в споре о стратегии большевизма, когда вот-вот придется принять еепредложения почти по всем экономическим и внешнеполитическим вопросам, чистополитическими методами проблему борьбы за лидерство не решить. Распространениеоппозиционных материалов лишало правящую группу монополии на прессу,возможности клеветнически интерпретировать лозунги оппозиции. Партактив могпонять, что его обманывают. Троцкистам со временем удалось бы сагитироватьпартию, особенно по мере дальнейшего углубления кризиса.
И начались обыски на квартирах рядовых троцкистов. Был разгромленцентр перепечатки троцкистских материалов. Было объявлено, что обнаруженаподпольная троцкистская типография.
ГПУ арестовало неких Щербакова и Тверского, которыеобсуждали с бывшим врангелевским офицером возможность организации военногопереворота и приобретение типографского оборудования. Планы эти явнопротиворечили друг другу, скорее всего недовольные обсуждали разные вариантыборьбы с советской властью. Но им не повезло — офицер был агентом ГПУ. Теперьможно было «связать» через «типографское оборудование» два следа –белогвардейский и троцкистский. Обвинения большевиков в политической уголовщинев СССР еще не звучали. Троцкисты тут же напомнили о том, как Временноеправительство обвиняло большевиков в организации путча на немецкие деньги(среди обвиняемых тогда были Троцкий и Зиновьев), а также о методе «амальгамы»,применявшемся «термидорианцами» во время Французской революции. На самом делеэтот метод, заключавшийся в объединении в одном процессе обвиняемыхреволюционеров и контрреволюционеров, был опробован как раз якобинцами, т.е. левыми.Но троцкисты упоминали именно нужную им аналогию.
Тем временем сталинцы[18]выдвинули еще более тяжкое обвинение… Выступая 26 октября, Молотов заявил: «Оппозициявоспитывает в своей среде некоторые такие элементы, которые готовы на любыеспособы борьбы с партией. Поэтому заострение борьбы на личных нападках, натравле отдельных лиц может служить прямым подогреванием преступныхтеррористических настроений против лидеров партии». В 1927 году эта «бомба» невзорвалась. Она продолжала лежать до 1934 года.
В то же время бюрократия сплотилась, отобрала у оппозициичасть лозунгов, оппозиционеров снимали с постов, а некоторых и арестовывали. Несмотряна то, что документы оппозиции по-прежнему распространялись под грифом «Толькодля членов ВКП(б)", левые и правые уже действуют как две партии. Настороне одних — недовольный НЭПом беспартийный рабочий актив, на стороне других- беспартийные спецы.
Сталина понял, что дальнейшее затягивание раскола приноситему одни минусы.21-23 октября 1927 года объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) сноваобсуждал персональные дела Троцкого и Зиновьева. Пленум, осудил линию оппозициии исключил Троцкого и Зиновьева из состава ЦК.22 октября, сразу послеисключения вождей оппозиции из ЦК, остальные оппозиционные члены ЦК и ЦККзаявили: «Это есть прямая попытка поставить XV съездперед актом раскола». Они обещали и дальше вместе с исключенными товарищами отстаиватьдело ленинской партии «против оппортунистов, против раскольников, противмогильщиков революции». «Могильщики» — слово, больно задевшее Сталина. Он ужепринял политическое решение раздавить оппозицию, как в свое время раздавилименьшевиков — тюрьмами и ссылками.
Разгром оппозиции произошел на XVсъезде ВКП (б) 2 — 19 декабря 1927 года. Оппозиционеры были представлены насъезде несколькими делегатами с совещательным голосом, которых подверглипоказательной идеологической «порке». При выступлении Каменева и Раковского ихпостоянно перебивали, не давали говорить, оскорбляли, обвиняли в предательствепартии. Рыков и Томский требовали ареста оппозиционеров. Оппозиция был обреченана поражение, потому что не мыслила себя вне партии. По утверждению Троцкого,уже после 7 ноября «единственной заботой Зиновьева и его друзей стало теперь: своевременнокапитулировать» [3, с.285]. Но и задачи троцкистов пока не очень отличались.10декабря съезд получил отдельные послания троцкистов (Раковский, Муралов и Радек)и зиновьевцев (Каменев, Бакаев, Евдокимов и Авдеев). Они были почтиодинаковыми, в них излагались просьбы сохранить хотя бы свои взгляды, приусловии роспуска фракций. Сталин уже не верил таким заявлениям.
XV съезд ВКП(б) пришел к выводу, что«оппозиция идейно разорвала с ленинизмом, переродилась в меньшевистскую группу»[30, с.264], и исключил из партии 75 лидеров Объединенной оппозиции и 15«демократических централистов». 19 декабря зиновьевцы попросились назад, носъезд предложил им обращаться в свои парторганизации в индивидуальном порядке. Исключенныеиз партии оппозиционеры были отправлены в ссылку, как социал-демократы начала XX века.16 января 1928 года. Троцкий был выслан из Москвы вАлма-Ату. Возможности для легального действия у видных оппозиционеров больше небыло, на свободе осталось не много активных троцкистов. Рабочий класс незаступился за левую оппозицию — дальше простого интереса к ее мнению дело непошло.
Оппозиция потерпела поражение в легальной борьбе. Но она непризнала поражения своих идей, тем более что многие из них уже брались навооружение победителями. Левая оппозиция сохранила и часть своих подпольныхструктур. Ее активисты, несмотря на угрозы арестов, продолжали распространятьлистовки, а в одиннадцатую годовщину Октябрьского переворота снова провелидемонстрации в нескольких городах страны. После массовых арестов троцкистов вКиеве оставшиеся на свободе товарищи устроили еще и демонстрацию перед ОГПУ — первуюдемонстрацию коммунистов против репрессивных органов СССР. Троцкий рассылал изссылки сотни писем как ссыльным, так и остававшимся на воле товарищам. Онготовился к новым боям, не сомневаясь, что кризис НЭПа заставит партию принятьего программу.
ГЛАВА III. ПРАВЫЙ УКЛОН3.1. Скрытая борьба вПолитбюро
Не прошло и двух недель со дня окончания XVсъезда, осудившего троцкизм и фракционность, как в Политбюро вновь разгореласьвнутренняя борьба. Очередная неудача хлебозаготовок поставила страну на граньголодных бунтов и окончательно убедила Сталина в том, что модель НЭПа,оправдавшая себя в короткий период 1924-1925 годов, не в состоянии датьнеповоротливой индустриально-бюрократической машине достаточно средств, чтобыпостроить мощную индустрию. У крестьян был лишний хлеб, который они не моглиобменять на качественные промтовары за отсутствием последних. На просьбыруководителей отдать хлеб добровольно крестьяне отвечали издевками. Дефицитхлебозаготовок составил около 100 миллионов пудов.
Для индустриального рывка нужен был хлеб, и Сталин решилвзять его старыми опробованными военно-коммунистическими методами.6 января 1928года от имени Политбюро сталинский секретариат выпускает чрезвычайные директивыместным парторганизациям — специальные заградительные отряды блокируют хлебопроизводящиерайоны и отбирают хлеб. Начинает активно применяться статья 107 Уголовногокодекса о «спекуляции» хлебом, под которую подводили и попытки реализовать хлебрыночным путем.
Чрезвычайные меры, по существу заимствованные у оппозиции,дали хлеб в 1928 году, но отбили у крестьян желание производить его излишки. Производствохлеба упало.
Действия Сталина вызвали острый конфликт в руководстве. Противникисталинских методов — главный редактор «Правды» Н. Бухарин, председатель СНК А. Рыкови руководитель профсоюзов М. Томский с февраля стали критиковать Сталина назаседаниях руководящих органов. Они указывали на крестьянские восстания,вспыхнувшие вслед за действиями продотрядов. Было ясно, что крестьян уже неудастся застать врасплох, что они произведут меньше хлеба, спрячут излишки.
Резкие споры развернулись и по поводу планов ростапромышленности. Какие темпы роста выдержит крестьянство? Уже в марте дошло дотого, что Рыков попросился в отставку, но это вызнало решительные возражения увсех членов Политбюро.
Первое время конфликт в руководстве развивался подспудно. Агитационнаямашина начала критику «правого уклона» в партии. По именам «правых уклонистов»никто не называл, и даже руководитель партийной пропагандистской машины Бухаринусердствовал в критике этого таинственного уклона, чтобы никто не заподозрилего в правизне. Объединенный пленум ЦК и ЦКК 6-11 апреля 1928 года принялкомпромиссные резолюции, которые, с одной стороны, констатировали, «чтоуказанные мероприятия партии, в известной своей части носившие чрезвычайныйхарактер, обеспечили крупнейшие успехи в деле усиления хлебозаготовок», а сдругой — осудили сопровождавшие столь успешную чрезвычайную кампанию«извращения и перегибы, допущенные местами со стороны советских и партийныхорганов», которые «фактически являются сползанием на рельсы продразверстки» [30,с.318]. ЦК обещал, что чрезвычайные меры не повторятся.
Но секретариат ЦК выпустил директиву об усилении кампаниихлебозаготовок. Для ее проведения нужно было сломить сопротивление сельскихверхов. Было принято обращение ЦК «За социалистическое переустройство деревни»,которое допускало раскулачивание — уничтожение богатых хозяйств, раздачу их имуществабеднякам и выселение кулаков.
Фактическое продолжение военно-коммунистической, «троцкистской»политики не могло не вызвать обострение споров в Политбюро. И дело было нетолько в хлебе. Ознакомившись с экспортным планом, Бухарин возмущенно писалСталину: «Мы, при товарном голоде в стране, заставляем промышленность работатьна экспорт». Вместо этого Бухарин предлагает «форсировать индустриализацию,работая на внутренние рынки» [26, Т.2, с.6]. Но как форсироватьиндустриализацию без экспорта? Если какие-то советские промтовары сохраняютконкурентоспособность на внешних рынках, то зачем продавать их крестьянам захлеб, который тоже идет на экспорт. Экспорт — это возможность приобрести стольнеобходимые для индустриализации технологии. Товарный голод в стране все равноне преодолеть без индустриализации.
Сталин предпочитал согласовывать разногласия с Бухаринымтет-а-тет, не вынося их на более широкий круг руководителей. Он сравнивал ихсоюз с Гималаями, в то время как остальные лидеры — пигмеи. Разумеется, этислова, даже сказанные в шутку, не предназначались для ушей «пигмеев». Но вмомент одного из споров Бухарин их пересказал, что тут же вызвало скандал. Послеэтого Сталин уже не пытался договориться о чем-либо с Бухариным в частномпорядке.
Бухарин в частных разговорах стал называть Сталина«представителем неотроцкизма» [29, c, 347], а Сталин всвоих выступлениях атаковал неведомого пока врага: «Есть люди, которыеусматривают выход из положения в возврате к кулацкому хозяйству… Фокус,достойный реакционеров».
«Реакционер» не замедлил явиться. Заместитель министрафинансов М. Фрумкин разослал членам ЦК письмо, в котором предложил прекратитьразрушительные удары по зажиточным хозяйствам, да и против кулаков боротьсятолько экономическими мерами. Это письмо возмутило Сталина — впервые его мерыкритиковались письменно. «Основная ошибка Фрумкина состоит в том, что он видитперед собой только одну задачу, задачу поднятия индивидуального крестьянскогохозяйства, полагая, что этим ограничивается, в основном, наше отношение ксельскому хозяйству» [8, Т.11, с.122].
Позиция Фрумкина незначительно отличалась от официальной, ноон дерзнул сформулировать ее самостоятельно в письмах в ЦК. Поэтому именно егоизбрали на роль «правого уклониста», называемого по имени. Быть похожим наФрумкина теперь стало политически опасным. Рыков пытался вывести в роли«правого уклониста» бывшего троцкиста Шатуновского. Но фигура Шатуновского быластоль малозначительной, что ход Рыкова не удался. Пальму первенства в «правомуклоне» Сталин вручил именно Фрумкину, обвинив его в проведениибуржуазно-либеральной идеологии, в стремлении обеспечить беспрепятственноеразвитие кулака. Сталин сильно исказил позиции Фрумкина, что тот легко доказалв ответном слове на ноябрьском пленуме ЦК. Фрумкин выступал противраскулачивания, но не против ограничения экономической свободы кулака иналогового давления на него.
Для повышения производительности труда в условиях тоговремени было необходимо высокопродуктивное сельское хозяйство. И оно возникалов индивидуальном секторе. Но фермер не устраивал большевиков как лидер деревни.Крупное хозяйство должно принадлежать не своевольным крестьянским верхам, аколхозам, контролируемым партией. Сталин считал, что «нужно добиваться того,чтобы в течение ближайших трех-четырех лет колхозы и совхозы, как сдатчикихлеба, могли дать государству хотя бы третью часть потребного хлеба» [26, c.5]. Эти планы казались очень смелыми в начале 1928 года иправоопортунистическими в конце 1929 года. Бухарин был не противколлективизации, но ведь она должна была быть сугубо добровольной, чтобыкрестьяне трудились на коллектив лучше, чем на себя. Для этого нужна техника,которой пока нет: «Нас не вывезут колхозы, которые будут еще только «строиться»несколько лет. Оборотного капитала и машин мы им не сможем дать сразу» [44, с.38].Бухарину и в голову не могло прийти, что колхозы можно строить без всякихоборотных средств, волевым образом меняя социальные отношения на селе. Поэтому,несмотря на критику Фрумкина Сталиным, Бухарин фактически солидаризировался сним на июльском пленуме ЦК. Он не знал главного сталинского секрета — крупноенекапиталистическое хозяйство[19]можно было сделать преобладающим на селе очень быстро.
С согласия Бухарина в стране набирала силу критика «правогоуклона». Сначала его искали в низах, среди «стрелочников», чтобы парироватьупреки левой оппозиции и стоявшей за ней массы недовольных бюрократизмом,нэпманами, грубыми нарушениями социальной справедливости.
Были сняты со своих постов около тысячи партийныхруководителей. Все бы хорошо, но это «перерождение» увязывали с правым уклоном.Таким образом, идейное течение смешали с партийно-бюрократической уголовщиной. ИдеологМосковской парторганизации Н. Мандельштам выступил 11 августа в «Правде» сзащитой разномыслия, призвал «не бояться самого слова «уклон», дискутировать,но не преследовать «уклонистов». Статья была немедленно раскритикована, ируководство Московской организации отмежевалось от своего заведующего отделомагитации и пропаганды. Это облегчило Сталину разгром отмежевавшихся — ведь уних долго работал «примиренец с уклонизмом».
Другой удар Сталин нанес по «школе Бухарина». Решение этоСталин принял не случайно. Он знал, что его собственная сила заключена в личномсекретариате. И, заподозрив Бухарина в создании такого же «секретариата»,Сталин начал уничтожать его [51, с.15]. «Красные профессора» из «школыБухарина» перемещались с ключевых идеологических должностей.
На новом пленуме ЦК 4-12 июля борьба между правыми и сталинистамипрактически не вырвалась на поверхность. Каждая из сторон действовалаосторожно, опасаясь прослыть «фракцией».
К середине 1928 года наметилось некоторое согласие междусторонниками осторожного поворота «влево» (Бухарин) и более радикального ипоследовательного проведения того же курса (Сталин). Но непоследовательностьБухарина делала его позицию слабой, в то время как события требовалирешительных действий.
Время после июльского пленума Сталин активно использовал вборьбе за умы большевистских лидеров. Даже те из членов Политбюро, ктосклонялся к сохранению НЭПа до последней возможности, под давлением Сталинаменяли свою позицию. Легче всего было «уломать» старых друзей Сталина — Ворошиловаи Орджоникидзе. Калинин, отличавшийся прокрестьянской позицией, тоже в концеконцов встал на сторону Сталина.
Готовясь к новому столкновению, Сталин действовал с помощьюполитической интриги, «подставляя» Бухарина. Поскольку Бухарин после паденияЗиновьева считался лидером Коминтерна, то на VIКонгрессе Интернационала были приняты за основу его тезисы о международномположении и задачах Коминтерна. Однако делегация ВКП(б) снова стала обсуждатьтезисы и подвергла их критике, что было подлинным скандалом. Бухарин доказывал,что не стоит ожидать падения «капиталистической кривой» и, следовательно,компартии должны придерживаться более умеренного курса. Против этой идеиБухарина выступил Ломинадзе, пророчивший новый революционный подъем. Большинстводелегатов поддержало линию «делегации ВКП(б)", то есть Сталина.
В результате Бухарин был унижен и так возмущен, что просилоб отставке. Но Сталин был против спокойного ухода противника в тень, откудаможно критиковать проводимую в трудных условиях политику.
Бухарин пытался доказать, что не он, а его противникиявляются «правыми». Он пытался «размыть» понятие правого уклона, отождествивего не с учетом мнения крестьян («мелкой буржуазии»), а с бюрократизмом: «неотмечены важнейшие правые уклоны» [26, Т.3, с.8]. Бухарин показывал Сталину,что в случае продолжения полемики он готов перенести огонь обвинений в «правомуклоне» на него. Тем более, что постановления XV съездапартии и последующих пленумов выдержаны вполне в бухаринском духе. Но Бухаринне решился возглавить борьбу с «правым уклоном» с троцкистских политическихпозиций, потому что тогда нужно было бы бросать прямой вызов чиновничеству. Авот Сталин в конце концов решился ударить по «правому уклону» с троцкистскихэкономических позиций, подведя под это обвинение Бухарина и его сторонников. 3.2. Рискованные игрыоппозиционеров
Почему Сталин, поддерживавший Бухарина в борьбе противТроцкого, вдруг стал переходить на позиции, близкие троцкистским? В 20-е годыСталин еще не был стратегом и доверял Бухарину как идеологу. Так продолжалосьдо 1928 года. Идеи Бухарина казались логичными: постепенно растущее хозяйствокрестьян-середняков дает достаточное количество ресурсов, чтобы развиватьлегкую промышленность, производящую нужные крестьянам товары. Заказы легкойпромышленности в свою очередь обеспечивают развитие тяжелой промышленности. Развитиетяжелой промышленности (металлургия, машиностроение и др.) обеспечиваетмодернизацию всей промышленности, техническое переоснащение сельского хозяйства.В результате — равновесие развития сельского хозяйства и промышленности,изобилие товаров. На этой основе должно хватить ресурсов и на оборону, и настроительство передовых предприятий, и на сотни тысяч тракторов. На практикеоказался прав Троцкий, который критиковал построения Бухарина как утопичные. То,что предлагал Бухарин, было выгодно для крестьянского большинства страны, нозаводило политику большевиков в тупик. Зажиточные слои, которые при выгоднойконъюнктуре могли завалить страну товарным продовольствием, не хотели расширятьпроизводство в условиях товарного дефицита. Вот-вот из-под влияния коммунистовмогли выйти рабочие массы, недовольные дефицитом продовольствия. Начатыестройки могли превратиться в бесконечный долгострой — из-за нехватки ресурсов. Сталинчувствовал себя обманутым. Ему нужно было самому искать стратегию выхода изсложившегося положения. Признать правоту Троцкого было нельзя — это открывалоЛьву Давидовичу дорогу к возвращению во власть, что Сталин считал недопустимым.Троцкий не мог работать под руководством Сталина, а его «демократические» идеиСталин считал разрушительными. Но заимствовать часть идей Троцкого Сталинсчитал вполне возможным.
Оппозиция все еще оставалась важной силой, располагаласотнями опытных агитаторов и организаторов, которых так не хватало партии. Оппозиционерыпродолжали распространять листовки, в которых протестовали против репрессий иправого курса. Значительная часть партийного актива втайне сочувствовалаТроцкому и другим левым. Пока обстановка была неустойчивой, левые могли статьрешающей гирькой на весах.
Свою ссылку оппозиционеры считали временной и активно искалипути возвращения. Правда, сами условия ссылки ставили под угрозу надежды навозвращение к политической жизни. Можно было не дожить до возвращения, какслучилось в свое время с народовольцами. Особенно беспокоила оппозиционеровболезнь Троцкого, который страдал в Алма-Ате от малярии.
Оппозиционеры считали, что без них партия не справится ссоциальным кризисом, доведет дело до катастрофы, напоминающей обстановкугражданской войны. Каменев, который вместе с Зиновьевым и своими сторонникамистучался назад в партию, видел необходимость смены партийного руководства вмомент кризиса. Без старых лидеров ВКП(б), по его мнению, не могла проводитьлевый курс компетентно. В воздухе снова повеяло военным коммунизмом.
Оппозиционеры внимательно следили за начавшейся борьбоймежду правыми и Сталиным, и их симпатии были на стороне последнего. Посуществу, он превращался в троцкиста. Они понимали — кризис НЭПа породил мощныйсоциальный процесс, направленный против имущественных элит. Его можетвозглавить или Сталин, или Троцкий. И если они потерпят поражение, рухнет самабольшевистская диктатура. Троцкисты готовы вернуться в партию после того, какее лидеры признают правоту левых. Зиновьев и Каменев считают, что ждать нельзя,нужно поддержать наметившийся левый поворот изнутри. Пока Зиновьев и Каменевждали ответа на их просьбу о восстановлении в партии, зиновьевцы велиподготовительную работу в парторганизациях.
Переход Сталина на полутроцкистские позиции породил уБухарина опасение, что «левые» могут объединиться со Сталиным в борьбе против«правых». Бухарин, как и левые оппозиционеры, недооценивал способности Сталинаи думал, что он не сможет управлять страной сам, без сильных идеологов иопытных политиков. Раз речь идет о разрыве Сталина с Бухариным и Рыковым, ихнужно кем-то заменить. А таких же крупных фигур в окружении Сталина не было. Несобирается ли Сталин привлечь к работе вождей левой оппозиции, с которыми онсблизился идейно? Желая предотвратить этот гипотетический поворот, Бухаринвстретился с Каменевым и довольно откровенно изложил ему подноготную борьбы вПолитбюро. Каменев тщательно зафиксировал все сказанное. Бухарин говорил, что«разногласия между нами и Сталиным во много раз серьезнее всех бывшихразногласий с Вами» [26, Т.4, с.560]. Он считал, что в условиях возникшегоравновесия обе стороны будут апеллировать к оппозиции. Но это возможно приравенстве сил, а Бухарин признает, что Ворошилов, Орджоникидзе и Калинин уже«изменили» ему. Бухарин обвинял Сталина в том, что он — «беспринципныйинтриган, который все подчиняет сохранению своей власти». Они к этому времениуже разругались с ним до обвинений друг друга во лжи.
Бухарин то утверждал, что линия Сталина будет бита, то признавался,что он в трагическом положении, за ним ходит ГПУ. На Каменева еще формально полновластныйкоммунистический лидер произвел «впечатление обреченности» [26, Т.4, с.562]. ОбращениеБухарина к Каменеву уже само по себе было жестом отчаяния, так как по своимвзглядам в это время левые были гораздо ближе к Сталину. Жизнь снова сблизитлевых и правых оппозиционеров только после того, как сталинские преобразованиядадут результаты — в 30-е годы. А пока и левые, и правые боролись за место подсолнцем рядом со Сталиным.
В условиях «полевения» Сталина вожди оппозиции, причем ужене только Зиновьев и Каменев, но и Преображенский, Радек и Пятаков, были готовык примирению с ним. После того как партия, по сути, приняла троцкистскуюэкономическую программу, оппозиционеры думали вернуться в партию торжественно,с развернутыми знаменами. Но нет, Сталину не нужна была «союзная армия» впартии. Он был готов принять троцкистов назад в партию только через покаяние. Лишьбы они не претендовали на авторство новой политики и, следовательно, — высшуювласть. В июне 1928 года начали принимать в партию зиновьевцев, которые,впрочем, продолжали «просить совета» у Зиновьева.
Оппозиционеров восстанавливали в партии, возвращали в Москву.Каменев был восстановлен и затем назначен начальником Научно-техническогоуправления ВСНХ. Зиновьев, восстановленный в партии, стал ректором Казанскогоуниверситета, а затем введен в редакцию теоретического органа ВКП(б)«Большевик»,сотрудничал в «Правде». Пятаков стал заместителем председателя, а с 1929 года — председателем Госбанка. Преображенский, Радек и Смилга готовили «разрыв строцкизмом», о котором объявили 10 июля 1929 года.И. Смирнов и его сторонникисначала попытались отделаться заявлением об общности взглядов с нынешнимруководством. Не прошло, пришлось переписывать заявление несколько раз в духепокаяния, и только в октябре оно было признано приемлемым Политбюро. Сталивозвращать раскаявшихся троцкистов из ссылок, предоставлять им работу всоответствии с квалификацией. Не желавший каяться Троцкий в этих условияхстановился лишней фигурой — 10 февраля 1929 года его выслали из СССР. А бывшиетроцкисты стали верхушкой слоя спецов. Но только те, кто покаялся. Остальныхпродолжали арестовывать.
Сталин не доверял вернувшимся в партию оппозиционерам. Идейноони теперь были ближе. Но что будет завтра, когда потребуется новый крутойповорот. Их фракция будет решать — поддерживать Сталина или голосовать противнего. Они каются, но это неискренне. В 1928 году Сталин говорил Зиновьеву: «Вам…вредят даже не столько принципиальные ошибки, сколько… не прямодушие… » [2,с.493]. Сталин уже понял, что ошибки совершал Бухарин, а не Зиновьев. Но вот«не прямодушие», фракционная интрига, исходящая от Зиновьева, мешала еговозвращению в руководящую группу, которая теперь должна была строго подчинятьсяименно Сталину, а не аргументам в споре.
Еще меньшее значение Сталин придавал теперь аргументамнепартийных специалистов. Если для левой оппозиции поворот Сталина ктроцкистской программе был идейной победой, то для спецов — поражением. Форсированиетемпов индустриализации, по их мнению, вело к экономической катастрофе, и онипродолжали по привычке убеждать своих начальников в недопустимости темпов ростапромышленности, предлагавшихся сторонниками Сталина. «Затухающая кривая», накоторую были рассчитаны предложения спецов, была отвергнута, темпы роста,предлагавшиеся прежде, осуждены как «плюгавенькие». Сложные подсчеты оптимальногоэкономического роста, произведенные бывшими меньшевиками А. Гинзбургом и Я. Гринцером,были отклонены.
Аргументы спецов с доверием воспринимались Рыковым, которыйпривык опираться на их знания при решении сложных экономических вопросов. ПредседательВСНХ В. Куйбышев, близкий Сталину, относился к предложениям спецов скептически.Что касается самого Сталина, то, как говорил М. Владимиров, «по мнению товарищаСталина, все наши специалисты, и военные, и штатские, воняют как хорьки, и чтобих вонь не заражала и не отравляла партию, нужно их всегда держать на приличномот себя расстоянии» [17, с.278]. Сквозь сталинскую грубость проступает реальноеопасение: воздействие спецов заразительно, они могут «заразить» большевиковсвоими социал-демократическими взглядами.
В 1928 году по спецам был нанесен сильный удар. ГПУ«разоблачил» в г. Шахты (Донбасса) заговор специалистов-«вредителей». Напубличном процессе многие обвиняемые сознались во «вредительстве». Это зловещееслово ассоциировалось с организацией катастроф, следствию же не удалось найтижертв. Шахтинское дело получило широкое освещение, хотя было далеко не первым всвоем роде. Вредителей время от времени разоблачали и при Дзержинском.
Шахтинское дело не вызвало возражений ни у кого избольшевистских лидеров. То, что старые специалисты недолюбливали советскуювласть и ждали реставрации — не было секретом. При этом граница между ошибкамив работе, разгильдяйством и вредительством была размытой. 3.3. Столкновение стратегий
Активизация «левых» настроений происходила в условиях, когдакризис старой политики становился все более очевидным. И это усиливало споры вруководящем ядре ВКП(б).
Каков был план Бухарина и его сторонников? Бухарин признал,что лидеры партии запаздывали с осознанием новых задач, которые поставил передстраной «реконструктивный период» (то есть модернизация промышленности). Нужнобыстрее готовить своих спецов (шахтинское дело, результаты которого Бухарин не подвергалсомнению, показало опасность использования старых спецов), нужно ускоритьколлективизацию и создание совхозов, нужно организовать техническую базу нехуже, чем у американцев. Рассказав о первых успехах «реконструктивногопериода», Бухарин с тревогой обнаруживает, что советское хозяйство в «вогнутомзеркале» повторяет кризисы капитализма: «там — перепроизводство, здесь — товарныйголод; там спрос со стороны масс гораздо меньше предложения, здесь — этот спросбольше предложения» [13, с.394]. Преодолеть кризис можно, установив правильныепропорции хозяйственного развития. Эту задачу должен решить план. Но Бухариннапоминает, что еще в своей полемике с Преображенским предупреждал: «Нельзяпереоценивать планового начала и не видеть очень значительных элементовстихийности» [13, с.397]. Приходится подстраиваться под стихию, направляя ее внужное государству русло. «В своей наивности идеологи троцкизма полагают, чтомаксимум годовой перекачки из крестьянского хозяйства в индустрию обеспечиваетмаксимальный темп развития индустрии вообще. Но это явно неверно. Наивысшийдлительно темп получается при таком сочетании, когда индустрия поднимается набыстро растущем сельском хозяйстве» [13, с.399]. Так прямо «наивные» троцкистыне формулировали мысль, с которой спорит Бухарин. Но теперь именно эту идеюотстаивает Сталин. На практике не получается быстрого роста сельского хозяйства.
Бухарин не может открыто спорить со Сталиным, поэтому он споритс Троцким (благо, тот не может ответить в прессе). Сталин считал сильнее своюпозицию, понимая, что она ближе если не «спецам», то большинству партийныхчиновников. Генсек лично собрался дать отпор идеям, изложенным Бухариным. Норукопись Сталина осталась неоконченной. По мнению В.П. Данилова, О.В. Хлевнюкаи А.Ю. Ватлина, «ответ на уровне конкретного анализа экономических проблем неполучился, оказался Сталину не по плечу» [22, Т.3, с.12]. Это сомнительно. ПозднееСталин будет развернуто спорить с Бухариным, в том числе и по конкретнымэкономическим проблемам. Его аргументы будут лучше убеждать членов ЦК, чемаргументы Бухарина. Свои аргументы Сталин изложил в развернутой речи наноябрьском пленуме ЦК. Но именно в этой речи он «заступился» за Бухарина,противопоставив взгляды, изложенные Бухариным, идеям «правого уклониста» М. Фрумкина.
Сталин не считал целесообразным осенью 1928 годаразворачивать открытую дискуссию. Он прекрасно понимал, что в компартиипобеждает не тот, кто скажет больше, а тот, за кем останется последнее слово. Наступлениена правых началось не с прямой атаки, а с длительной артподготовки, сорганизационного разгрома структур, на которые опирались правые.
ГЛАВА IV. УКРЕПЛЕНИЕПОЗИЦИЙ СТАЛИНА В ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННОМ РУКОВОДСТВЕ СТРАНЫ4.1. Аппаратное наступление и политика отставок
Сталин развернул наступление на организации, в которыхпреобладали сторонники правых. Пропагандистская машина партии, раньше служившаяинструментом в руках Бухарина, теперь была переналажена против него.
Началось наступление и на союзника Бухарина, первогосекретаря Московской парторганизации Н. Угланова, который продолжал критиковатьновую продовольственную политику, опровергая оптимистичные утверждениясталинской фракции. Главную задачу в области идеологической борьбы Углановвидел в борьбе «против проникновения отравленной философии оппозиции в наширяды». А ведь взгляды, подобные идеям левых, высказывали лидеры Политбюро,которые настаивали на приоритете борьбы с «правым уклоном»! «Разоблаченный»правый уклонист Мандельштам, выступая на пленуме МК и МГК, продолжал развиватьидеи о длительности перехода к социализму: «Вся эта огромная масса трудностей,которую мы переживаем, есть длительная полоса».
Битва за Москву стала решающим этапом борьбы междусталинской фракцией и правыми. На этот раз Сталин решил действовать с помощьюдемократии, натравив на Угланова партийные низы, недовольные НЭПом.
В это время три правых члена Политбюро, Бухарин, Рыков иТомский, подали в отставку. Они утверждали, что в таких условиях невозможноработать. Сталин успокаивал и в то же время убеждал, метод отставок — небольшевистский. Нельзя шантажировать товарищей отставкой. Надо решить делопо-хорошему. Орджоникидзе, не понимавший принципиальности разногласий междуСталиным и Бухариным, пытался «сделать все возможное, чтобы их помирить» [44, с.58].В результате Рыков и Томский взяли заявления назад. Открытая дискуссия междусторонниками Сталина и правыми не развернулась. Бухарин, не взявший заявлениеоб отставке назад, счел за лучшее уклониться от участия в пленуме, но написалпроект резолюции, который лег в основу проекта Политбюро. В своем проектеБухарин и поддержавший его Рыков выступали за форсированные темпыиндустриализации. Проект лишь предлагает «сузить фронт» строительства тяжелойпромышленности (уменьшить количество планируемых заводов), чтобы сэкономитьсредства и время строительства. Но уже в этом документе эта экономия сводитсяна нет, так как предлагается обратить особое внимание и на черную металлургию,и на сельскохозяйственное машиностроение, и о текстиле не забыть [26, Т.3, с.601].«Фронт строительства» снова расширяется, а при обсуждении на пленуме, когдаруководители ведомств и регионов стали лоббировать «свои» стройки, об экономиистало говорить и вовсе невозможно. Каждый делегат хотел «пробить» свой проект,а при экономии — все планы отложат на неопределенный срок.
Ведомственные интересы, ажиотаж великих строек и связанногос ним почета, экономической власти и мощи — определяли настроение партийнойэлиты в это время.
На ноябрьском пленуме доклады о хозяйственных задачах читалисразу три человека: председатель Совнаркома А. Рыков, председатель Госплана М. Кржижановскийи председатель ВСНХ В. Куйбышев. Резких различий между докладами не было, носам факт выдвижения трех содокладчиков подтверждал — в большевистской партииидет борьба.
Конфликт в Политбюро на пленуме не вырвался на авансцену. Рыковакритиковали чуть больше, чем других докладчиков, но достаточно корректно. Внекоторых вопросах его поддерживали и «не правые» руководители.
Рыков еще ведет себя как один из хозяев партии, берет подзащиту от обвинений в «правом уклоне» московскую организацию (там только«примиренчество», с этим и Сталин согласен), от обвинений во фракционной работе- Фрумкина (он ошибается, но хороший специалист, не надо его увольнять). Рыковуверенно отражает нападения.
Пленум утвердил напряженный бюджет, который должен былвырасти на 20% при росте национального дохода только на 10%. Темпыиндустриального строительства должны были быть сохранены (речь не шла об ихбыстром росте). Резолюция пленума ставила задачу «борьбы на два фронта — какпротив правого, откровенно оппортунистического уклона, так и противсоциал-демократического, троцкистского, «левого», т.е. по существу тожеправого, но прикрывающегося левой фразой, уклона от ленинской линии» [30, Т.4,с.382].
Резолюция, как казалось, свидетельствовала о компромиссемежду Сталиным и правыми. Но ситуация не терпела компромиссов, должен был бытьвыбран или один путь развития страны, или другой. И Сталин продолжилнаступление на своих противников.
Сталин, изо дня в день наращивавший свои позиции, все еще небыл уверен, что открытое, публичное столкновение принесет победу именно ему. Недрогнет ли ЦК под действием речей Бухарина и Рыкова — официально самогокомпетентного в экономике человека? Поэтому, по словам Бухарина, посленоябрьского пленума «были созданы две «линии»: одна — словесные резолюции,другая — это то, что проводилось на деле» [26, Т.4, с.569]. Компромиссные резолюциине выполнялись, Сталин готовил индустриальный рывок. Бухарин же продолжилиносказательную критику Сталина, напомнив ему о ленинском «завещании». Свойдоклад на траурном заседании 21 января 1929 года по поводу пятой годовщины содня смерти Ленина Бухарин так и назвал — «Политическое завещание Ленина». Обобщаяпоследние статьи Ленина (о его письме к съезду открыто речь не шла), Бухариннапоминает, что именно Ленин заложил основы стратегии, которую теперьотстаивает Бухарин. Необходимо «зацепить «наше дело» за частные интересы крестьянина»[13, с.429], а не наносить удары по этим интересам. Имея в виду сталинскиепланы, Бухарин цитирует Ленина: «Надо проникнуться спасительным недоверием кскоропалительно-быстрому движению вперед, ко всякому хвастовству и т.д. » [13,с.433].
Для Сталина Бухарин оставался опасным идеологическимпротивником. Против него нужен был сильный козырь, и тут Сталину помоглитроцкисты, которые распространили запись разговора Бухарина с Каменевым. 4.2. Осуждение правых
Публикация разговора Бухарина с Каменевым, подлинностькоторой последний официально подтвердил, позволила Сталину и большинству ЦКперейти в открытую атаку против идеологов правых с позиций борьбы сфракционностью в партии. Бухарин был уличен в тяжком партийном преступлении — попыткахсоздать фракционный блок против Сталина. При этом гласности были преданы егорезкие высказывания о Сталине и других членах Политбюро «за глаза», чтовыглядело очень некрасиво.
От Бухарина потребовали объяснений.30 января 1929 года он зачитална заседании ЦКК свое заявление, в котором назвал запись Каменева скомментариями троцкистов «гнусной и провокационной прокламацией». Однако емупришлось признать не только сам факт встречи, но и подлинность зафиксированныхКаменевым слов. Бухарин утверждал, что эти фразы вырваны из контекста и поэтомуих смысл искажен. Он признал встречу с Каменевым ошибкой и отверг обвинения вофракционной деятельности: «У меня нет разногласий с партией, т.е. с ееколлективной мыслью и волей, выраженных в официальных партийных резолюциях» [26,Т.4, с.572]. Такие же заявления в свое время делали и левые оппозиционеры. Но вустах Бухарина эта фраза была опасней. Ведь он был одним из авторовпостановлений XV съезда и пленумов ЦК. Поэтому Бухаринмог толковать их ничем не хуже, чем Сталин.
Бухарин перешел в контрнаступление, в свою очередь обвиняяСталина в дезорганизации работы подведомственных правым организаций: «Картинаяркая: в Правде — два политкома, в ВЦСПС — «двоецентрие», в Коминтерне — предварительнаяполитическая дискредитация… Документ — вернее, его рассылка и т.д. — уничтожаетвсе и всяческие сомнения и колебания. В то же время трудности, стоящие передстраной, настолько велики, что прямым преступлением является трата времени исил на внутреннюю верхушечную борьбу. Никто не загонит меня на путь фракционнойборьбы, какие бы усилия ни прилагались к этому» [26, Т.4, с.576].
Однако обсуждение документа Каменева и заявления Бухаринаскладывалось не в пользу правых. Многие лидеры партии были чисто по-человеческиобижены.
Для изучения троцкистской прокламации была создана комиссияЦКК, в которую включили и Бухарина. Но на заседание комиссии его не позвали, апредложили внести свои поправки в подготовленный Сталиным проект решения поэтому делу. Встреча Бухарина и Каменева была названа «фракционнымипереговорами», что считалось большим прегрешением перед партией. Бухарин несоглашался с этим, тем более, что «проект резолюции неоднократно ставит рядом т.Сталина и партию как равновеликие величины, или же прямо заменяет тов. СталинаЦентральным Комитетом, а ЦК — тов. Сталиным. На этом «смешении» сроитсяобвинение тов. Бухарина в нападении на ЦК» [26, Т.4, с.607], — говорилось вобращении Бухарина, Рыкова и Томского 9 февраля. Действительно, Бухаринкритикует Сталина, а не Политбюро и ЦК, решения которых вырабатывались при ихучастии.
В заявлении 9 февраля трое правых членов Политбюро неограничились защитой Бухарина, а критиковали Сталина за то, что он«протаскивает лозунг дани», что приведет к новым трудностям при заготовкаххлеба. Но выступая против отсечения несогласных с большинством от руководства,они призывали к примирению.
Тем не менее резолюция ЦКК осудила поведение Бухарина «какакт фракционный» и «противоречащий к тому же элементарным требованиямдобросовестности и простой порядочности». Резолюция утверждала, что «т. Бухаринсползает на позицию И. Фрумкина», то есть становится правым оппортунистом. ПризывыБухарина к внутрипартийной демократии неотличимы от программы Троцкого. Протестыпротив контроля за работой правых со стороны ЦК ведут к превращению партии в«бесформенный конгломерат, состоящий из феодальных княжеств, в числе которых мыимели бы княжество «Правда», княжество ВЦСПС, княжество секретариат ИККИ,княжество НКПС, княжество ВСНХ и т.д. и т.п. Это означало бы распад единойпартии и торжество «партийного феодализма» [30, Т.4, с.437].
Со времен грузинского дела 1922 года и сплоченноговыступления ленинградской организации в 1925 году Сталин не забывал обопасности формирования в партии кланов[20],автономных от руководящего центра.
Сталина тревожила и возможная реакция общества напредстоящее разоблачение Бухарина. Его идеи, даже в искаженном пересказе, могливызвать массовое сочувствие. Резолюция ЦКК осталась секретной. Но в своих публичныхвыступлениях лидеры большинства уже довольно грубо «проходились» по Бухарину.
На поле внепартийной борьбы у Бухарина было больше шансов напобеду, чем у Троцкого, правых могло поддержать большинство крестьянства испецов. Но публичная борьба, когда разногласия между партийными фракциямивыносятся на суд общества, означала отказ от монополии на властькоммунистической партии. А это означало бы появление на политической арененовых сил, открытую политическую борьбу, в которой народ может выбирать уже нетолько среди последователей Ленина. Бухаринцы не решились на это. По мнению С. Коэна,«Бухарина сдерживало и другое соображение. В глазах марксиста социальныегруппы, которые, по-видимому, были наиболее восприимчивы к его политике (аименно крестьянство и технические специалисты), являлись «мелкой буржуазией» и,следовательно, на них нельзя было ориентироваться большевику». Бухариноставался большевиком до мозга костей. Доказав правым, что своей борьбой онимогут привести к ликвидации диктатуры пролетариата, можно было добиться любойих капитуляции перед большинством ЦК. Первым дрогнул Рыков.10 апреля он пишет взамечаниях по проекту постановления СНКо пятилетнем плане: «Из оптимального иотправного вариантов принять вариант оптимальный» [23, с.53]. 4.3. Политический проигрыш«правых»
Бухарин, который еще не свыкся с новой ролью Сталина какведущего стратега партии, был непримирим и атаковал его по каждому поводу,вызвав эмоциональную реакцию от внешне невозмутимого генсека.
Наконец, на объединенном пленуме ЦК и ЦКК 16-23 апреля 1929года произошла решающая дискуссия между Бухариным и Сталиным. Накануне пленумавсе поправки правых к резолюции о пятилетке были отвергнуты. Бухарин не хотел,чтобы его выступление было воспринято как оппозиционное: «Вы новой оппозиции неполучите! Вы ее иметь не будете! » [14, с.254]. В отличие от троцкистов,бухаринцы не создавали собственной организации, они придерживались принципов,которые были закреплены в решениях съездов. В этом была большая сложность длясталинской фракции.
Бухаринцам было важно доказать, что Сталин допустилполитическую ошибку, нечто вроде осужденного раньше бухаринского лозунга«обогащайтесь».
Правые построили свою критику Сталина на нескольких еголозунгах. Первым пунктом стало неприятие тезиса о необходимости насильственногоизъятия хлеба у крестьянства, «дани» в пользу индустриализации. Сталинобъяснял, что имел в виду «нечто вроде дани» в кавычках.
Другой идеологический тезис Сталина, который вызывал критикусо стороны правых большевиков, был высказан им два года назад, но только сейчасприобрел свое зловещее звучание: «По мере нашего продвижения впередсопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьбабудет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать все большеи больше, будет проводить политику изоляции этих элементов… » [45, с.21] Бухаринпытался возражать, что по этой теории классовая борьба «разгорится самым яркимпламенем тогда, когда никаких классов уже не будет! » [14, с.264].
Бухарин укорял своих противников за «полную идейнуюкапитуляцию перед троцкистами» и напоминал, что еще недавно сталинцы стояли наего, Бухарина, позициях, а иногда были и правее.
Бухарин продолжал убеждать членов ЦК, что «дальнейший темп,такой, как мы взяли, а может быть, даже больший, — мы можем развивать, но приопределенных условиях, а именно только при том условии, если мы будем иметьналицо подъем сельского хозяйства как базы индустриализации и быстрыйхозяйственный оборот между городом и деревней» [14, с.275]. Оказывается, можноразвивать промышленность еще быстрее, чем планируют Сталин и Куйбышев. Нотолько при одном условии — при быстром подъеме сельского хозяйства. Но именноэтот подъем не наблюдался. Трудно сказать, действительно ли Бухарин тешил себяэтими иллюзиями, или пытался «купить» членов ЦК с помощью демагогии, подобнойсталинской. При той аудитории, с которой имели дело Сталин и Бухарин,демагогические приемы давали призрачную надежду на победу. Но решение уже былооговорено в аппаратных кулуарах и принято.
Резолюции пленума означали полный разгром правых: «Политическаяпозиция правого уклона в ВКП означает капитуляцию перед трудностями… Пролетарскаядиктатура на данном этапе означает продолжение и усиление (а не затухание) классовойборьбы… Взгляды Бухарина, Рыкова и Томского были официально осуждены как«совпадающие в основном с позицией правого уклона» [30, Т.4, с.431]. Конференцияприняла решение о снятии Бухарина и Томского с их постов. Они былипредупреждены, что в случае нарушения постановлений ЦК будут немедленновыведены из Политбюро (Томского отправили руководить химическойпромышленностью, в которой он слабо разбирался). Но характерно, что троица небыла осуждена за правый уклон прямо, резолюция осталась секретной. Сталин всееще опасался выводить конфликт на поверхность. Пока информация должна былараспространяться дозировано.
Несмотря на поражение, аргументы Бухарина сохраняли значениедля будущего. Сегодня они казались неубедительными, но завтра… Победа Сталинабыла не победой аргументов, а аппаратной технологией. Бывшие товарищи по партиибыли побеждены, но не убеждены. Их покаяния не были искренними. Теперь нужнобыло показать, какие чудеса способна творить новая политика, альтернативнаяизжившему себя НЭПу. 4.4. Тайное и явное сопротивление Сталину
К 1930 году с легальной оппозицией было покончено, но началаоформляться куда более опасная оппозиция — нелегальная». Ее спектр был широк: отдецистов, заранее создавших свои подпольные организации, до бывших сталинцев,по разным причинам разочаровавшихся в своем вожде. Основным ядром нелегальнойоппозиции продолжали оставаться троцкисты.
Троцкистское подполье печатало и распространяло средирабочих прокламации с обращениями и статьями своих лидеров. Троцкистыорганизовывали и возглавляли забастовки, которыми в то время часто завершалсяпроцесс заключения коллективных договоров на заводах.
Наступил трагический 1930 год. В стране начался голод. Умногих приближенных к партийному руководству появилась возможность выдвинутьсяна высокие должности.
Обострившаяся ситуация в деревне вызвала оживление как«левых», так и «правых» оппозиционеров. Росло число сталинцев, качнувшихся всторону «правых». Были таковые и в Красной Армии. Есть сведения, что к числу ихпринадлежал Ворошилов, заваленный письмами с жалобами крестьян-красноармейцев. Действительно,ситуация в деревне стала критической и трагической, многие крестьяне переходилиот отчаяния к проклятьям и бунтам против советской власти.
В июне 1930 года были сняты со своих постов и выведены изсостава Реввоенсовета И.С. Уншлихт (1-й зам. Ворошилова) и В.М. Постников(ведал связью и железнодорожным транспортом). Сталин провел перемещения вруководстве Реввоенсовета, куда были назначены нач. ПУР РККА.Я.Б. Гамарник(троцкист до 1924г) и И.П. Уборевич — креатура Сталина (в 1920 гг. самыйталантливый советский военачальник, а позже — замечательный военный педагог). Сталинотправил Ворошилова в длительный отпуск, а его обязанности должен был исполнятьУборевич. Сталина поддерживали друг Гамарника И.Э. Якир (бывший троцкист до1924 года), заместитель Якира И.Н. Дубовой, А.И. Егоров и его группа: П.Е. Дыбенко,М.К. Левандовский, Н.В. Куйбышев (брат члена Политбюро).
Осенью 1930 года была раскрыта мощная и влиятельнаяоппозиционная группа, выступавшая с правой платформой. В нее входили такиерегиональные партийные лидеры, как И.Н. Перепечко (Дальний Восток), В.Г. Ломинадзе(Закавказский крайком, объединявший три компартии) и, возможно, И.А. Зеленский(Средняя Азия). Возглавлял группу С.И. Сырцов — председатель Совнаркома РСФСР икандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б).
Кроме того, существовало немало нераскрытых оппозиционных,антисталинских групп. Хорошо осведомленный историк Миклош Кун писал: «О существованииразветвленной сети антисталинского подполья в 1932 году свидетельствуют иматериалы из архива Льва Троцкого… Судя по зашифрованному письму Льва Седовак Льву Троцкому, отосланному с соблюдением всех правил предосторожности (письмоне только зашифровано, но и написано особыми химическими чернилами)… Неисключено, что в 1932 году существовали и фракции «троцкистов», «зиновьевцев»,«группа Ивана Никитича Смирнова», «группа Стэна-Ломинадзе», «группаСафарова-Тарханова», «правые», а также «либералы» (так называли троцкистысторонников «генеральной линии», разочаровавшихся в Сталине).
Работавший в архиве Троцкого М. Кун отмечал, что за спиной И.Н.Смирнова стояла целая плеяда в прошлом таких виднейших советских деятелей, какИ.Т. Смилга, С.В. Мрачковский, И.П. Уфимцев и некоторые другие. «Все они в своевремя «капитулировали» и стали хозяйственными работниками среднего звена. Кначалу 30-х годов именно в этом кругу возникло «брожение», которое затемвылилось в стремление бывших троцкистов возобновить борьбу со Сталиным в союзес «зиновьевцами» и «правыми».
Несколько обособленную позицию заняла группа однофамильцаИвана Никитича — Александра Петровича Смирнова, члена ЦК ВКП(б) с ещедореволюционных времен. Эта группа в большинстве своем состояла из партийцев,никогда не входивших в оппозиционные организации. Создание нелегальных ячеек вважнейших пролетарских центрах и собирание оппозиционных сил в партийных рядах- таковы были методы работы группы А.П. Смирнова. На этой платформе ее членыпостарались заключить союз с бывшими лидерами «правой оппозиции». ОднакоБухарин категорически отказался вообще вступать в контакт с ними. Так жепоступил и ряд бывших лидеров правых (В.А. Котов, В.А. Михайлов, К.В. Уханов идругие).
Тем не менее Рыков, Томский, Шмидт и некоторые региональныепартийные лидеры, а также другие члены и кандидаты в члены ЦК ВКП(б) XVI созывавступили в контакты с членами группы А.П. Смирнова.
И все-таки самую большую опасность для Сталина представлялазаговорщическая группа, возникшая в 1933 году: Ягода-Тухачевский — Енукидзе. Имелали она связь с Троцким? Ягода перед смертью упрямо и твердо не признавший себявиновным в шпионаже и в организации убийства Кирова, тем не менее признал себявиновным в подготовке государственного переворота и в связи с Троцким.
А.С. Енукидзе, ведавший бытом всего Кремля еще с Гражданскойвойны, был хорошо знаком Троцкому, который всегда отзывался о нем с большойсимпатией.
Так или иначе, нет никаких сомнений в том, что противсталинской генеральной линии выступали многие видные и авторитетные партийныеруководители. Если учесть те трудности и трагедии, которые переживал тогдасоветский народ (прежде всего крестьянство), нетрудно сделать вывод, чтоположение Сталина было близким к критическому. Вполне возможно, что и положениегосударства было тоже критическим. Усугублялись не только внутрипартийные, но исоциальные конфликты. И все это в то время, когда, в сущности, только началосьстроительство небывалого еще нигде и никогда нового общественного уклада. 4.5. Искусственные илиестественные соперники?
В конце XX века «антипартийные» группировки начала 30-хгодов в официальной антисталинской версии стали называть «искусственносозданными» или «якобы существовавшими». Вот что сказано о группе И.Н. Смирнова,В.А. Тер-Ваганяна, Е.А. Преображенского: «Искусственно созданная ОГПУ«контрреволюционная организация», по делу которой в 1933 было привлечено 89человек. Лица, давшие название «группе», — старые большевики, участникиреволюции. Источником послужили письма И. Смирнова, давшие толчок к самой«разработке» организации. Подсудимые обвинялись в «троцкистской деятельности». Особымсовещанием в ЦКК члены группы были осуждены по уголовным статьям, исключены изВКП(б) и впоследствии расстреляны. Реабилитированы в 1954-1988 годах».
Получается, что никакой организации антисталинского толка небыло, а о том, что она «контрреволюционная», говорить не приходится: троцкисты,в отличие от сталинистов, были за мировую революцию. С этой точки зрения Сталинбыл более «контрреволюционен», во всяком случае, в мировом масштабе. По такойверсии, И.Н. Смирнов и его единомышленники если и не оставались вернымисталинцами, то мирились с его диктатурой и генеральной линией, позволяя себелишь некоторые «кухонные» разговоры на манер многих диссидентов 1960-х годов.
Эта версия наносит удар прежде и более всего по темнепримиримым оппозиционерам, которые противостояли сталинскому курсу. Есть всеоснования полагать, что это были достаточно смелые и принципиальные противникиСталина.
В 1930 году «раскаялся» и И.Н. Смирнов. Он был восстановленв партии, и сразу же продолжил организацию антисталинской группировки. Судя поимеющимся в настоящее время данным, именно он был инициатором и одним изглавных организаторов создания объединенного блока антисталинских подпольныхгрупп.
Кроме троцкистских, существовали разрозненные ималочисленные зиновьевские группы. Зиновьев действовал через Рут Фидер, котораяв 1924-1925 годах была генсеком ЦККП Германии (тогда Зиновьев был председателемКоминтерна).
Седов в «Бюллетене оппозиции» (1936) компетентносвидетельствовал о том, что в 1931 году произошло «оживление» групп троцкистови зиновьевцев: «Люди из разных групп и кружков искали личного сближения, связейдруг с другом… Поговаривали о том, что хорошо бы создать блок».
Но этими двумя направлениями не ограничивался фронт «левой»оппозиции. Крайний левый фланг занимали «шляпниковцы» («рабочая оппозиция») идецисты («демократические централисты»). В отличие от троцкистов децистыникогда не отрекались от своих взглядов и не признавали своих «ошибок».
Одновременно с «левыми» подпольными организациями, возникалии группы «правых». Среди них наиболее многочисленными были организации Н.Б. Эйсмонта- А.П. Смирнова и М.Н. Рютина — В.Н. Каюрова. Кроме них были представители«бухаринской школы» (его ученики), группа Яна Стэна.
По мнению П. Бруэ, в 1931 году Зиновьев и Каменев считаливозможным и необходимым лишить Сталина поста генсека, а также установить связьс Троцким.
На примере оппозиционной деятельности И.Н. Смирнова можновидеть, насколько предвзято подошли многие отечественные историки, публицисты,политики к оценке внутрипартийной борьбы 1930-х годов. С нелегкой руки Хрущева(активнейшего, порой неистового участника репрессий) для того, чтобы всемиправдами, а более неправдами развенчать деятельность Сталина, его партийныхпротивников стали изображать невинными жертвами. Но тем самым идейныепротивники Сталина и те, кто боролся с ним за власть, предстали людьминедалекими, идейно незрелыми, не имевшими самостоятельных убеждений. Это несоответствует истине.
Что касается «фальсификаций» или «амальгам», которые, каксчитается, были характерны для процессов 30-х годов, то об этом хотелось бысказать особо. Надо прежде всего иметь в виду, что речь шла о крупных партийныхработниках, прошедших в большинстве своем школу конспиративной работы еще вдореволюционные времена. Со временем выясняется на документальной основе, что уСталина и его курса были не мнимые, а реальные враги, что они были достаточнохорошо организованы и профессионально законспирированы (по крайней мере, частьиз них). Жестокость того времени определяет и жестокость оппозиционной борьбы.
Сейчас, когда мы знаем, чем завершились «сталинские»пятилетки и Великая Отечественная война, можно утверждать, что генеральнаялиния партии была верной и себя оправдала. Следовательно, оппозиция была неправа, стояла на ложных позициях.
Однако кто мог догадываться об этом в те далекие годы? Трудностив сельском хозяйстве и промышленности, острый дефицит товаров ширпотреба исельхозпродукции и многое другое буквально кричали о том, что сталинскоеруководство вот-вот приведет страну к полному краху. Остается толькоудивляться, что оппозиционеров было сравнительно немного, можно сказатьменьшинство партийцев. Они имели собственные убеждения и, кстати говоря,нередко называли себя истинными ленинцами и искренне верили в это.
Один из ярких примеров такого рода — М.Н. Рютин, которыйнесколько лет убежденно отстаивал сталинскую линию, был непримиримымпротивником «левой» оппозиции. В работе «Портреты революционеров» Троцкийназвал Рютина «одним из видных деятелей партии, руководившим в столице борьбойс оппозицией, очищающим все углы и закоулки от троцкизма». Но в1928 году Рютинпришел к мысли о необходимости идейной борьбы с линией Сталина. Его сняли споста секретаря райкома «за примиренческое отношение к правому уклону». Вступавшиена этом пленуме райкома говорили, что он зазнался и перестал признаватьавторитет ЦК.
Он составил политическое обращение «Ко всем членам ВКП(б)»,в котором призывал к насильственному свержению «Сталина и его клики», которыеза последние пять лет отсекли от руководства «все самые лучшие, подлиннобольшевистские кадры партии», поставив «Советский Союз на край пропасти»…
К открытию январского пленума ЦКВКП(б) в 1933 году Сталинустало ясно, что оппозиция — как «левая», так и «правая» — не разоружилась,многие ее члены сложили оружие только на словах, для маскировки, в целяхпродолжения — уже на новом этапе — политической борьбы. И даже считавшиесятвердыми сталинцами члены Центрального комитета XVI созыва Голощекин, Леонов,Колотилов и некоторые другие примкнули к ней.
Сталину пришлось спешно укреплять свои позиции. Поэтомусреди членов ПК ВКП(б) XVII созыва появились такие его выдвиженцы как Ежов,Берия, Хрущев, а среди кандидатов — Булганин, Мехлис. В руководство ПолитбюроСталин выдвинул Кирова.
Рютин кое в чем был полностью солидарен с Троцким, который втом же 1932 году писал в «Бюллетене оппозиции»: «Сталин завел вас в тупик. Нельзявыйти на дорогу иначе, как ликвидировав сталинщину… Надо — убрать Сталина». Практическив одно и то же время Рютин и Троцкий выступили с призывом к свержению — насильственному!- правящей группировки.
Можно, конечно, считать совпадение текстов Рютина и Троцкого- смысловое и хронологическое — чистой случайностью, можно вдобавок толковатьслово «убрать» в достаточно невинном смысле «снять с поста». Хотя из контекстаработы Рютина и призыва Троцкого вытекает чрезвычайно жесткое отношение кСталину как преступнику, гонителю ленинизма, предателю дела диктатурыпролетариата. А «убрать» тирана означает — убить.
В августе 1932-го в О ГПУ поступило сообщение: «Группахарьковских активных троцкистов, поддерживавшая связь с московскимитроцкистами, обсуждала обращение ко всем членам партии». По-видимому, Рютинвышел на авансцену, тогда как за кулисами стояли троцкисты, а также Зиновьев иКаменев. Главной задачей было объединение оппозиционеров. Создание рютинскойорганизации демонстрирует консолидацию самых разных антисталинских сил в партиии даже тех, кто еще недавно был ортодоксальным сталинцем.
Фронт внутрипартийной борьбы расширялся. Постепенно дваосновных крыла оппозиции сознательно или невольно объединяли свои усилия вборьбе против сталинской генеральной линии. Шла острая внутрипартийная борьбамежду сторонниками и противниками Сталина. Среди тех и других были свои герои иподлецы, свои мученики и проходимцы. И эта борьба все более ожесточалась.
Это не была борьба за власть над страной и народом. Это былаборьба за страну и народ, за путь дальнейшего развития, за сохранениегосударства в данный момент — под угрозой новой гражданской войны — и вближайшем будущем, при постоянной угрозе военного вторжения извне. 4.6. Устранение Сталиным“Оппозиции”
1 декабря 1934 г. в Смольном был убит первый секретарьленинградского обкома, секретарь ЦК, член Оргбюро и Политбюро ЦК ВКП(б) С.М. Киров.Впоследствии назывались различные силы, стоявшие за убийцей Кирова Николаевым: вчисле организаторов упоминались последовательно белогвардейцы, зиновьевцы,троцкисты, а в период разоблачения культа личности — И.В. Сталин. Являлся лиНиколаев убийцей-одиночкой, мстящим за свою неудавшуюся жизнь, или же Кировстал жертвой политического заговора[21], — обстоятельствапокушения не дают четкого ответа на этот вопрос. Самим же фактом убийствавидного функционера партии прежде всего воспользовался Сталин. Убийство Кировадало Сталину возможность провести чистку партии и государственных органов отвсех лиц, заподозренных в нелояльности режиму и к нему лично.
Первой жертвой разворачивающихся репрессий стал Ленинград,где по обвинению в потворстве оппозиции было отстранено от руководства городомкировское окружение.22 декабря 1934 г. ТАСС сообщило о раскрытии«ленинградского центра» во главе с бывшими зиновьевцами, причастнымиякобы к убийству Кирова. Закрытый процесс над членами выявленного«центра» проходил 21-29 декабря 1934 г.
Обвиняемые были приговорены к высшей мере наказания; объявлялосьо существований руководящего «московского центра» в составе 19человек во главе с Г.Е. Зиновьевым и Л.Б. Каменевым, проживающими в Москве.
16 января 1935 г. Зиновьев и Каменев «призналиморальную ответственность бывших оппозиционеров» за свершившееся покушениеи были соответственно приговорены к пяти и десяти годам лишения свободы. Наосновании признания бывших вождей оппозиции в СССР разворачивается очереднаякампания по выявлению оппозиционеров и лиц, им сочувствовавших.
19 августа 1936 г. начался первый открытый московскийпроцесс, где в качестве обвиняемых проходили Зиновьев, Каменев, Евдокимов иБакаев, осужденные за пособничество терроризму в январе 1935 г., а такженесколько видных в прошлом троцкистов — И.Н. Смирнов, С.В. Мрачковский и другиелица, ранее участвовавшие в оппозиции режиму. Обвиняемые «признали»свое участие в осуществлении убийства Кирова, в подготовке аналогичных акцийпротив других руководителей партии, «подтвердили» наличие широкогоантисоветского заговора и указали на свои «связи» с другимиоппозиционерами, находившимися еще на свободе М.П. Томским, Н.И. Бухариным, А.И.Рыковым, К.Б. Радеком, Г.Л. Пятаковым, Г.Я. Сокольниковым и др. В обстановкеполитической травли и массовых репрессий 22 августа 1936 г. Томский покончилжизнь самоубийством.24 августа всем главным обвиняемым на Московском процессебыл вынесен смертный приговор. Прозвучавшие на суде обвинения давали повод длярасширения репрессий, но в силу сопротивления ряда членов Политбюро и отчастиместной партийной элиты, расправа над оппозицией была отложена на периодобсуждения и принятия Конституции 1936 г.
В октябре 1936 г. последовали аресты Пятакова, Сокольникова,Серебрякова, Радека, а также ответственных работников транспорта и угольнойпро-шышленности. Намечавшийся процесс должен был покончить не только сполитической оппозицией, но и возложить на нее ответственность за экономическиепросчеты первых пятилеток.23 января 1937 г. открылся второй Московский процесс,где главными обвиняемыми были вышеуказанные лица. Как и во время предыдущегопроцесса, обвинение строилось на признаниях подсудимых, но теперь уже вдополнении к терроризму добавлялись признания в политическом и экономическомсаботаже. Суд над «Московским параллельным антисоветским троцкистскимцентром» открывал, таким образом, путь к расправе с народнохозяйственнымии партийными кадрами, которые подвергали сомнению курс на ускореннуюиндустриализацию и дальнейшую централизацию управления страной. ВторойМосковский процесс продолжался неделю и закончился приговором: 13 обвиняемых — ксмертной казни и 4 человек — к длительным срокам заключения (в том числе Радеки Сокольников, которые в мае — 1939 г. были убиты сокамерниками).18 февраля1937 г. покончил жизнь самоубийством Г.К. Орджоникидзе, выступавший противрепрессий в промышленности. Пленум ЦК ВКП(б) 25 февраля — 5 марта 1937 г. подтвердилкурс на разоблачение врагов народа, шпионов и вредителей, проникающих, согласноСталину, во «все или почти все наши организации, как хозяйственные, так иадминистративные и партийные». Наиболее четко на пленуме быласформулирована сталинская теория о непрерывном усилении классовой борьбы помере успехов строительства социализма в СССР, На пленуме была также«принята резолюция об исключении из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) ичленов ВКП(б) Бухарина и Рыкова и о направлении их дел в НКВД. Репрессии противбывших оппозиционеров перерастают в массовый террор против партии, ставящейцелью ее окончательное огосударствление, подчинение режиму личной властиСталина.
В марте 1938 г. состоялся третий Московский процесс, средиобвиняемых на котором были Бухарин, Рыков, Раковский, Крестинский, бывшийруководитель НКВД Ягода, а также представители партийного руководства республик:всего 21 человек.
Обвинения, предъявленные на суде, мало отличались отаналогичных на предыдущих московских процессах.18 обвиняемых были расстреляны. Процесс1938 г. положил начало целой череде региональных и столичных процессов, которыедополнили картину массового террора.
В результате репрессий Сталину удалось закрепить своеположение в партии, подавить недовольство ходом экономических преобразований. Былиослаблены определенные сепаратистские тенденции в союзных республиках,автономия которых носила теперь формальный характер. Совершилась своеобразнаябюрократическая революция — октябрьское поколение большевиков из руководствастраны сменили сталинские выдвиженцы. Закрепилось положение в обществесоциальных групп, выдвинувшихся в ходе индустриализации, коллективизации икультурной революции: нового директорского корпуса (руководители предприятий иколхозов), партийной и государственной бюрократии, советской интеллигенции. Процессыконца 30-х годов XX века знаменовали становлениетоталитарного[22]строя в СССР с полным контролем государства над экономикой, огосударствлениемполитической системы, включая общественные организации, и всепроникающимидеологическим контролем.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
История 20-30-х годов — это история гибели большевизма. Люди,которых поток революции вынес на общественную вершину во имя бескомпромиссногоразрыва с прошлым России, со временем вернулись в колею отечественной истории.
Идеологические разногласия, амбиции лидеров и давлениеразличных социальных сил привели к расколу большевиков. Их политическаякультура предполагала, что разногласия должны решаться не поиском согласия иобменом аргументами, а силой. Может показаться, что борьба шла по поводумалозначительных нюансов. Но миллиметровые отклонения в конкретных условиях20-30-х годов действительно вели в разные стороны. Левая стратегия: болеесвободные отношения в большевистской элите, допуск местной инициативы рабочихмасс при одновременном усилении давления на негосударственное хозяйство ивнешний мир с целью разжигания мировой революции. Правая стратегия: уступкиобществу и, при сохранении авторитарного режима, развитие индустрии по меренакопления в крестьянском хозяйстве и получастной легкой промышленности. Сталинскаястратегия — форсированная индустриализация (в том числе и сельского хозяйства) подруководством монолитной партии, превращение общества в индустриальныйиерархический тоталитарный монолит. Сталин выработал свою стратегию после того,как убедился, что бухаринская стратегия может парализовать государственноерегулирование, укрепить враждебное коммунистической идее гражданское общество ирыночные структуры, что со временем приведет к потере монополии на руководствоэкономической жизнью страны и, следовательно — на руководство обществом. Но итроцкистскую стратегию Сталин не мог принять целиком. Ее экономическая часть неотвечала на вопрос: где взять средства, достаточные для быстрого построениямощной индустрии? Политическая часть троцкистской стратегии была неприемлемадля сталинской группы и партийного большинства, поскольку вела к потеремонолитности управления и со временем — к расколу под действием тянущих вразные стороны общественных сил. Обе альтернативы Сталину означалиневозможность насильственного проталкивания страны к марксистскому идеалуоднородного общества, полностью управляемого из единого центра экономически исоциально.
Партия поверила, что только путь Сталина приведет страну ккоммунизму, экономическому процветанию и внешнеполитической безопасности. Ноэтот путь прежде всего вел к тоталитарной централизации. В условиях глобальногоэкономического кризиса и жесткого сопротивления проведению этой стратегииСталин выполнить свои обещания не мог. Первая пятилетка вызваласоциально-экономическую катастрофу. Однако в условиях репрессивного подавленияшироких выступлений 1928-1932 годов недовольство не могло вылиться в открытуюклассовую борьбу. Единственным каналом разрешения социальных противоречийявилась борьба в правящей элите. Как это часто бывает в истории, развитиестраны в большей степени зависело от внутриклассовой борьбы, динамики процессоввнутри элиты.
Расплатой за катастрофу 1930-1933 годов стало недовольствополитической элиты, которое в условиях установившегося режима абсолютной властимогло развиваться только в форме заговора. Даже если заговора не было, Сталинне мог не считаться с этой опасностью.
Сталин победил в борьбе 30-х гг., и возникшая в результатесистема начинает казаться продуктом его политического искусства и дажехарактера. Но Сталин потому и мог победить, что стал выражением реальновозможной (хотя и не фатально неизбежной) стратегии. За его спиной стояла илогика индустриального развития, и законы социальной эволюции бюрократии, исила марксистской идеи централизованного коммунистического общества. Сталинпредложил путь абсолютной централизации и оказался достаточно непреклонен,чтобы довести его до логического конца. И на этом пути поддерживающая вождягруппа правящего класса вступила в столкновение с другой — с большинствомбюрократии.
Политические субъекты выдвигают стратегии, рассчитывая на ихточное осуществление государственной бюрократией. Между тем этот «рычаг»обладает собственными социальными интересами и оказывается под воздействиемдругих сил общества, которые не могут открыто выявлять свои позиции в условияхавторитарного режима. В итоге многостороннего давления социальных силопределялся победитель. При этом победившая стратегия могла и не быть«результирующей» социальных сил. Такое прямое отражение классовых интересов вполитике правящей группы редко встречается в кризисные эпохи. Противостояниесоциальных интересов чаще вызывает «патовую» ситуацию, кризис, в результатекоторого выигрывает та стратегия, которая предлагает убедительный для правящейэлиты выход в новое состояние. Сформированный в результате этого выбора векторпреобразований может совершенно не соответствовать не только интересамправящего класса «в среднем», но и гипотетическому классовому компромиссу. ВСССР это ярко проявилось в 30-е годы, когда сталинская олигархия зримопротивостояла как правящей элите, так и массам трудящихся. Однако в этомпротивостоянии не было ничего удивительного. По своему характеру оносоответствовало противостоянию узкой управленческой группы и управляемых массна индустриальном предприятии. Эта модель соответствует и марксистскому идеалуобщества, управляемого из единого центра. Само наличие такого центра воднородном обществе трудящихся делает как раз сам этот центр очагом социальныхпротиворечий. Марксистская идеология, наложившись на индустриальную перспективуи структуру господствующего бюрократического класса, способствовала успехуименно такой социальной модели. Соответственно, социальный компромисс вел впротивоположном направлении — к растворению экономического центра марксистскоймодели в глобальной рыночной среде. Сталин оттянул этот исход на десятилетия,создав условия для существования советского общества как своеобразного явления XX века.
Трудно упрекнуть Сталина в том, что он боролся засамосохранение. Сталин имел основания опасаться заговора и верил, что выполняетсвой долг, продолжая дело Маркса и Ленина. Он делал это в условиях, когдасоздание марксистско-ленинского «социализма» противоречило явно выраженныминтересам многомиллионных социальных слоев, а не только давно разгромленнойбуржуазии. Сталин оказался идеальной функцией индустриальной централизации всехобщественных отношений, которую вслед за своими учителями считал социализмом. Итакой «социализм» он почти построил, насколько это было вообще возможно. Личнаяответственность Сталина заключается в том, что он был готов положить на алтарьсвоей идеи всех, кто не был согласен с его пониманием будущего. В азарте борьбывождь не согласился вовремя отступить, когда стало ясно, что цель не может бытьдостигнута иначе, как ценой миллионов жизней.
Индустриальное общество превосходит традиционное по своеймощи, в том числе мощи уничтожения природы и людей. Это требует особеннойответственности. Сталин был ее лишен, и поэтому он вошел в историю как один извеличайших тиранов. Но в этом отношении он не был уникален. По скоростиуничтожения людей и Сталина, и Гитлера, и Мао Цзэдуна превзошел респектабельныйпрезидент США Г. Трумэн, за два дня уничтоживший четверть миллиона человек вХиросиме и Нагасаки.
Свою борьбу с противостоящими центру меньшинствами Сталиноправдывал интересами большинства, всего общества. Но общество состоит изменьшинств, из отдельных социальных слоев, групп и просто отдельных людей,личностей, индивидуальностей. Понятия «народ», «общество», «общественныеинтересы», которыми манипулировали руководители страны, партии, оказываютсяпсевдонимом интересов узкой правящей группы, центра. Подавляя меньшинство радиинтересов большинства, центр подавляет как раз большинство общества ради своегоправа управлять людьми как автоматами, манипулируя сознанием и уничтожаянесогласных. В этом стремлении к управлению людьми как вещами, к превращениюобщества в послушную машину, в готовности уничтожить людей, стоящих на путимонолитной государственной мощи, — суть сталинизма. Каким бы псевдонимом ниприкрывалась правящая элита — «народ», «держава» или «мировое сообщество», — еслиона стремится к власти над людским сознанием, не останавливаясь передуничтожением «неуправляемых», то на лицах политиков прорастают сталинские усы. Вэтом отношении история тоталитаризма может быть далека от завершения.
ИСТОЧНИКИ:
1. XIII съезд Российской коммунистической партии (б).Стенографический отчет.М., 1963.
2. XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б).26января — 10 февраля 1934 г.М., 1934.
3. Архив Троцкого.
4. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.М., 1984.
5. Ленин В.И. ПСС.
6. Наше Отечество (Опыт политической истории).М., 1991.
7. Партия и оппозиция по документам. Материалы к XVсъезду ВКП(б). Вып.2.М., 1927.
8. РГАСПИ, ф.323, оп.2, д.17.
9. Сталин И. Сочинения.
10. Четырнадцатый съезд Всесоюзной коммунистической партии (б). Стенографическийотчет.М., Л. 1926.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
11. Авторханов А. Технология власти.М., 1991.
12. Баландин Р., Миронов С. Заговоры и борьба за власть. От Ленина доХрущева. — М.: Вече, 2003.
13. Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927.М., 1996.
14. Бухарин Н.И. Избранные произведения.М., 1988.
15. Бухарин Н.И. Проблемы теории и практики социализма.М., 1989.
16. Бухарин: человек, политик, ученый.М., 1990.
17. Валентинов Н. Новая экономическая политика и кризис партии после смертиЛенина.М., 1991.
18. Валентинов Н.В. Наследники Ленина.М., 1991.
19. Васецкий Н.А. Троцкий. Опыт политической биографии. М 1992.
20. Волкогонов Д. Сталин. Книга 1.М., 1996.
21. Голанд Ю. Кризисы, разрушившие НЭП.М., 1991.
22. Горинов М.М. Советская история 1920-30-х годов: от мифов к реальности.// Исторические исследования в России. Тенденции последних лет.М., 1996.
23. Данилов В.П., Хлевнюк О.В., Ватлин А.Ю. Ноябрьский пленум ЦК ВКП (б) 1928г. // Как ломали НЭП.М., 2001.
24. Индустриализация Советского Союза. Новые документы, новые факты, новыеподходы.М., 1999.
25. Инквизитор. Сталинский прокурор Вышинский.М., 1992.
26. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения.М., 1956.
27. Как ломали НЭП. Стенограммы пленумов ЦК ВКП (6) 1928-1929 гг.М., 2000.
28. Карр Э.Х. Русская революция.М., 1990.
29. Кирилин А. Неизвестный Киров. С-Пб., М, 2001.
30. Коэн С. Бухарин. Политическая биография.1888-1938.М., 1988.
31. Лопухин Ю.М. Болезнь, смерть и бальзамирование В.И. Ленина.М., 1997.
32. Микоян А.И. Так было.М., 1999.
33. Минаков С.Т. Советская военная элита 20-х годов Орел, 2000.
34. Назаров О.Г. Сталин и борьба за лидерство в большевистской партии вусловиях НЭПа.М., 2000.
35. Несостоявшийся юбилей. Почему СССР не отпраздновал своего 70-летия.М., 1992.
36. Павлов И. Революция и бюрократия. Записки оппозиционера.М., 2001.
37. Панцов А.В. Тайная история советско-китайских отношений. Большевики икитайская революция (1919-1927).М., 2001.
38. Письма И.В. Сталина В.М. Молотову. 1925-1936 годов Сборник документов.М.,1995.
39. Преображенский Е.А. Основной закон социалистического накопления // Е.А. Преображенский,Н.И. Бухарин. Пути развития: дискуссии 20-х годов Л., 1990.
40. Прибытков В. Аппарат. СПб., 1995.
41. Рогалина Н. Коллективизация: уроки пройденного пути.М., 1989. Россиянэповская. Исследования.М., 2002.
42. Самуэльсон Л. Красный колосс. Становление советскоговоенно-промышленного комплекса. 1921-1941.М., 2001.
43. Секушин В.И. Отторжение. НЭП и командно-административная система. Ленинград,1990.
44. Советское руководство. Переписка. 1928-1941.М., 1999.
45. Сталин И.В. О хозяйственном положении Советского Союза.М., 1926.
46. Такер Р. Сталин. Путь к власти.1879 — 1929. История и личность.М. 1991.
47. Троцкий Л. Моя жизнь.М., 1990.
48. Троцкий Л. Сталин. M., 1990.
49. Троцкий Л.Д. К истории русской революции.М., 1990.
50. Трудовые конфликты в Советской России в 1918-1929 годах М., 1998.
51. Фельштинский Ю. Разговоры с Бухариным.М., 1991.
52. Фэйнсод М. Смоленск под властью советов. Смоленск, 1995.
53. Хлевнюк О.В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е гг. М, 1996.
54. Цакунов С.В. В лабиринте доктрины. Из опыта разработки экономическогокурса страны в 1920-е годы.М., 1994.
55. Шишкин В.А. Россия в годы «великого перелома» в восприятии иностранногодипломата (1925-1931 гг.). СПб., 1999.
56. Шубин А.В. Вожди и заговорщики: политическая борьба в СССР в 1920 — 1930-хгодах. — М.: Вече, 2004.
57. Шубин А.В. Российская революция и большевистская диктатура // Тоталитаризмв Европе в XX в.М., 1996.