Содержание
Введение
Глава 1. Раскулачивание и борьба с «финскими боевиками» вКарелии в первой половине 30 – х годов
Глава 2. Массовые репрессии в Карелии в 1937 – 1938 годах
Глава 3. Жертвы и палачи
Заключение
Список источников и литературы
Введение
В 1930 –х годах в бывшемСССР произошла величайшая трагедия, когда сотни тысяч честных граждан былиобъявлены врагами народа, расстреляны, замучены в застенках НКВД или превращеныв лагерную пыль. Тысячи детей остались сиротами и провели детство в жуткихусловиях советских детских домов. Миллионы родственников, объявленные «членамисемьи изменника родины», десятилетиями жили в обстановке обшественного презренияи страха.
30 – е годы явилисьтрагической страницей истории и для Карелии как части Советского Союза. Репрессиив Карелии проходили по общим планам Центра, на основе решений ЦК ВКП (б) иприказов НКВД СССР. Однако имелась и своя специфика. Обусловленнаягеополитическим положением республики и историей ее советского периода,созданная как форпост для продвижения революции в Скандинавию и полигонсоветской карательной политики (Соловки, Беломорканал), Карельская трудовая коммунаочень быстро убедилась в крайнем неудобстве подобного положения. Еще 19 февраля1921 года в письме в ЦК РКП секретарь Объединенного (Петрозаводско-Олонецкого)комитета РКП сетовал, что «…ни ЦК партии, никакой другой центральныйруководящий орган не дали местному партийному органу абсолютно никаких указанийо целях и задачах Карельской трудовой коммуны… «По слухам» здесь до некоторойстепени готовится «буфер» для революционизирования Финляндии и Скандинавии…Если из простой, голодной, холодной старой Олонии хотят сделать «буфер»,аванпост революции, Карельский интернационал… и если это все нужно для успеха революциии делается по указанию ЦК, то дайте указание и успех в настоящем деле наполовинуобеспечен».1
Архивные документысвидетельствуют, что Карельский обком ВКП (б) финансировал, в том числе и загосударственный счет, нелегальную финскую компартию. 21 февраля 1933 года назаседании секретариата Карельского обкома слушали вопрос «о субсидии»Коммунистической партии Финляндии. Постановили: «утвердить на 1933 год в сумме 80тысяч рублей». Спустя всего два месяца – новое решение «о выдаче единовременнойсубсидии в 200 тысяч рублей Загранбюро КПФ». Постановили: «предложить фракцииСНК отпустить 200 тысяч рублей, переведя эту сумму в распоряжение ОК ВКП (б).2В специально созданных «группах содействия КПФ» проходили обучение будущиефинские коммунисты-подпольщики и шпионы. В ряде районов республики эти группыимели тайные склады оружия.
В 1925 году в Карелии былсоздан Карельский егерский батальон, реорганизованный через шесть лет вбригаду. Его первым командиром стал опытный военспец Эйолф Матсон, сын крупногофинского банкира, близко знакомый как с Э. Гюллингом, так и через своего отца сглавнокомандующим финской армии А. Сихво. Костяк батальона составили выпускникипетроградской интервоеншколы, так называемые «красные финны». Среди рядовыхегерей было много вернувшихся из Финляндии по амнистии карельских беженцев.Комбат Матсон сразу же взял курс на строительство батальона по образцу финскойармии, на основе ее воинских уставов. Воинское приветствие и команда «смирно»отличались от установленных в РККА, приводя в ужас проверяющих чинов КраснойАрмии. Вместо принятого в армии физкультурного общества «Динамо» Матсонорганизовал союз под названием «Медведь» и даже предложил заменить на головномуборе красную звезду на… белого медведя. Библиотека батальона, как и библиотекаинтервоеншколы, состояла исключительно из финских изданий. Естественно, что РеввоенсоветЛенинградского военного округа не остался равнодушным ко всей этой крамоле, и в1928 году Матсона перевели служить подальше от границы, в Новгород. Однаковскоре он вернулся в Карелию.
В рассматриваемый периодреспубликой правили командированные партийно-административные вожди: финны Э.Гюллинг и Г.Ровио, латыш П. Ирклис, украинец С. Матузенко. Единственный карел(да и тот тверской) на высоком посту – Павел Бушуев.
Что касаетсядемографической ситуации, то население республики в тридцатые годы составлялооколо 400 тысяч человек. Для выполнения собственного промфинплана Карелияежегодно вербовала по стране до 50 тысяч наемных работников. В США активнодействовал «Комитет технической помощи Карелии», и тысячи американо-канадскихлесорубов приехали в Карелию строить социализм. Большая группа «красных финнов»прибыла сюда еще в 1918-1919 годах. После неудачного «олонецкого похода» 1919года и интервенции на Севере тысячи Карелов (по данным НКВД – 18 тысяч),опасаясь репрессий, эмигрировали в Финляндию, а после объявленной амнистии 6тысяч человек вернулись домой. Все они были взяты на оперативный учет в НКВД как«каравантюристы». В 1930-1932 годах в связи с экономическим кризисом вФинляндии и приходом к власти шюцкора в Карелию хлынула вторая волнаперебежчиков общей численностью (по данным НКВД) до 7 тысяч человек. Основнаячасть их осела в Петрозаводске (3,5 тыс.), Прионежском районе (2, 5 тыс.), иКондопоге. По оперативному учету НКВД они проходили как «финперебежчики».
В республике проживалиссыльные члены «Промпартии», «новой оппозиции», «троцкисто-зиновьевскогоблока», сто тысяч заключенных Белбаткомбината НКВД и трудпоселенцев…
В тридцатые годы вКарелии еще только зарождались настоящая промышленность, пролетариат иинтеллигенция. Основу промышленности составляли лесозаготовки и предприятия,технологически связанные с лесом. В Петрозаводске действовала крупнейшая встране лыжная фабрика, которая выпускала в год более 300 тысяч пар лыж дляКрасной Армии, и Онежский тракторный завод. Строились Кондопожский и Сегежскийбумкомбинаты, НИВА-ГЭС. Свою продукцию выпускали Оленегорские и Шокшинские разработкикамня, рудник «им. Самойловича» в Чупе. Основу сельского хозяйства республики составлялисотни мелких колхозов. Впрочем, колхозники большую часть времени отбывалитрудповинность на лесозаготовках, чем на своих хилых полях.
Большинство населениябыло неграмотным и малограмотным, даже председатель КарЦИКа Н. Архипов имелвсего лишь «низшее образование». В органах НКВД малограмотные сотрудникисоставляли более половины личного состава. Программа первоначальной подготовкисержантов госбезопасности – главных следователей 1937 года – например, погеографии, начиналась с вопроса «Где находится СССР?».
Остро стоял в республикевопрос о государственном языке. Еще в двадцатые годы, когда эта проблемарассматривалась в ЦК ВКП (б), «главный языковед» страны И. Сталин сказал, что раздля карельского языка нет материальной основы – письменности, то нужноразвивать финский язык. В 1932 году Совет национальностей СССР «нашелцелесообразным приступить к созданию карельского литературного языка», носекретарь обкома Г. Ровио апеллировал в ЦК, и предложение не прошло. Известнырешения партийных и советских органов республики о заселении национальныхрайонов финнами, привлечении финских фермеров к руководству карельскими колхозамии т.д. По состоянию на 1933 год в республике из 371 524 человек насчитывалось120 555 карелов и финнов, то есть менее одной трети. В то же время числокарелов и финнов, работающих в КарЦИКе, составило 67, 2 процента, по РИКам –46,5 по сельсоветам – 55, 1 процента. Именно эти обстоятельства – национализм ифинизация – составляли ядро обвинений по делам контрреволюционных организаций вКарелии.1
Целью данной работы является: показатьспецифику репрессий в Карелии в 30 – е гг.
Для достижения цели былипоставлены следующие задачи:
1) показать, какпроходили раскулачивание и борьба с финскими «боевиками» в республике в первойполовине 1930 – х годов;
2) рассказать омассовых репрессиях в Карелии в 1937 – 1938 гг.;
3) выявитьнациональные и социальные отличительные признаки репрессируемых и тех, ктоповодил репрессии в Карелии.
Существует множестводокументальных и личных источников, посвящённых репрессия в Карелии в 1930 – хгг. Доступ к ним открылся в годы перестройки, когда были рассекречены архивыНКВД. Многие из них ещё не опубликованы. В нашей работе использованыопубликованные источники из сборников:
- «Из историираскулачивания в Карелии, 1930 – 1931 гг. Документы и материалы»1, вкоторый включены документы и материалы, дающие представление об одной изтрагических страниц в истории нашей деревни – ликвидации кулачества как класса,осуществлявшейся сталинским руководством в начале 30 – х гг.;
- «НеизвестнаяКарелия: Документы спецорганов о жизни республики. 1921 – 1940»,2 вкотором собрано множество официальных документов, а также писем, дневниковрепрессируемых, свидетельствующих о беззакониях и зверствах, творимых вреспублике спецорганами по приказам из Центра и собственной инициативе.
Нами былииспользованы следующие документальные источники из этих сборников:
- Постановление ЦИКи СНК КАССР «О колхозном строительстве и ликвидации кулачества как класса вреспублике» от 5 марта 1930,3 на основании которого проводилось раскулачиваниев Карелии;
- Постановлениебюро Карельского обкома ВКП (б) «Об утверждении плана мероприятий по очистке 22км пограничной полосы Карельской АССР от кулацкого и антисоветского элемента»от 8.08. 31 г.,4 на основании которого проводиласьборьба с «финскими боевиками» в начале 30 – х гг.
- Выступление на XIV областной партконференции наркомавнутренних дел Карелии С. Матузенко,1 в котором он отчитывается о ходе борьбыс контрреволюцией;
- Докладная записказам. председателя ОГПУ Г. Ягоды И. Сталину №50948 от 25. 12. 33 г. «Оликвидированных с 1930 по 1933 год наиболее важных контрреволюционныхорганизациях по СССР»,2 в которой приводятся данные и поКарелии;
- Акт приёмкиПудожского РО НКВД от 4 апреля 1937 г.3, наглядно показывающий,что к 1937 году в каждом районном отделении НКВД имелись агентурные разработкина подозреваемых в антисоветской деятельности;
- Объяснительнаязаписка младшего лейтенанта милиции М. Ефремова,4 вкоторой он рассказывает, как в 1937 году его перевели в распоряжение НКВД иприказали принять участие в следствии по делу контрреволюционеров (операция«Повстанцы).
В работеиспользуется также личный документ, опубликованный в сборнике «НеизвестнаяКарелия» — письмо к жене главного врача Пудожской райбольницы Ф. Ф. Шаблеева от15. 09. 37,5 сохранившееся в архиве НКВД, где онрассказывает о пытках, применяемых к нему на допросах.
Множестводокументов, статистических данных, писем, воспоминаний, отрывков из дневниковприводится в литературе по исследуемой теме.
В даннойработе была использована следующая литература:
- исследование О.А. Никитиной, посвящённое коллективизация и раскулачиванию в Карелии;6
- статьи И. Р.Такала «Национальные операции ОГПУ / НКВД в Карелии»,7и«Репрессивная политика в отношении финнов в советской Карелии 30 – х годов»,8подробно анализирующие причины и ход репрессий против финского населения Карелии;
- книга раноушедшего из жизни И. Чухина «Карелия – 37: идеология и практика террора»,1вкоторой автор, опираясь на документы, архивные и газетные материалы, свидетельстваучастников и очевидцев, рассказывает о самых страшных годах, выпавших на долюреспублики, как и всей страны, в 30 – е гг. К сожалению, трагическая кончинаавтора прервала его работу над книгой;— очерк В. Верхоглядоваиз сборника «Их называли КР» «1937: Дневник Василия Градусова»,2 посвящённыйодному из ярких личных документов рассматриваемой эпохи — дневнику зам.редактора газеты «Красная Карелия», показывающему, как менялась психологиячеловека, подвергшегося репрессиям;- очерк из того же сборникаА.Трубина «Тайна квартала №22№»,3 рассказывающий о методах веденияследствия НКВД.История Карелии неразрывно связана с историей СССР.Поэтому мы использовали в нашей работе пособие Н. Верта «История Советского государства.1900 – 1991».4 Большую помощь в работе оказал обобщающий труд поистории Карелии «История Карелии с древнейших времён и до наших дней»,5в котором приводятся статистические данные, позволяющие судить о масштабе репрессий,кратко изложены основные события тех лет и проанализированы причины этихсобытий.
Глава 1.Раскулачивание и борьба с «финскими боевиками» в Карелии в первой половине 30 –х годов.
Политические репрессии вКарелии не ограничиваются только 1937-1938 годами. Первый удар политическойрепрессивной машины приняли на себя в тридцатые годы так называемые «кулаки».По данным Госплана КАССР, в 1927 году к найму рабочей силы прибегали всего 624хозяйства или 1,6 процента всех крестьянских хозяйств. В большинстве своем этобыли середняцкие хозяйства, где и лошадь-то была редкостью. «Чисто экономическиемеры давления на рачительных хозяев земли постепенно заменялись судебнымпреследованием, а затем и беззаконием». 1
Переход от политики ограниченияи вытеснения кулачества к политике ликвидации кулачества был провозглашен И. В.Сталиным в выступлении на Всесоюзной конференции аграрников марксистов в концедекабря 1929 г. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозномустроительству» от 5 января 1930 г. эта новая политика закреплялась в партийномпорядке. 1 февраля 1930 г. политика ликвидации кулачества как класса былазаконодательно оформлена постановлением ЦИК СНК СССР «О мероприятиях по укреплениюсоциалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизациии по борьбе с кулачеством», которое официально предоставляло право краевым,областным исполнительным комитетам и правительствам автономных республик«применять в районах сплошной коллективизации все необходимые меры борьбы скулачеством, вплоть до полной конфискации имущества кулаков и выселения их изпределов отдельных районов и краев».2
Однако основнымдокументом, который определял порядок раскулачивания, явилось постановлениеПолитбюро ЦК ВКП (б) от 30 января 1930 г. «О мероприятиях по ликвидациикулакских хозяйств в районах сплошной коллективизации» и разработанная на егооснове Инструкция ЦИК и СНК СССР «О мероприятиях по проведению раскулачивания»от 4 февраля 1930 г. Согласно этим документам в районах сплошнойколлективизации отменялось действие закона об аренде и применении наемноготруда. У кулаков конфисковывались средства производства, хозяйственные и жилыепостройки, предприятия, кормовые и семенные запасы, наличные деньги. Устанавливалиськонтрольные цифры по раскулачиванию – 3-5% всех крестьянских хозяйств. Кулакамоставлялись лишь самые необходимые предметы домашнего обихода, некоторыепростейшие средства производства в соответствии с характером их работы на новомместе и необходимый на первое время минимум продовольственных запасов, а такжеденьги до 500 руб. на семью, необходимые для переезда и устройства на новом месте.
Средства производства иимущество, конфискуемое у кулаков, подлежали передаче в неделимые фондыколхозов в качестве вступительных взносов батраков и бедняков, за исключениемтой части, которая шла в погашение причитающихся с кулаков долгов государству икооперации. Конфискованные жилые постройки могли использоваться на общественныенужды сельсоветов или для общежития вступающих в колхозы батраков, не имеющихсобственного жилья. Паи и вклады кулаков в кооперативных объединенияхпередавались в фонд коллективизации бедноты и батрачества, а владельцыисключались из всех видов кооперации. Конфискации подлежали также и вклады всберегательные кассы. Выдача вкладов кулакам в районах сплошной коллективизациипрекращалась.
8 февраля 1930 г.Карельский обком ВКП (б) принимает своё постановление о мероприятиях поликвидации кулачества как класса. Начало проведения оперативной кампании поликвидации кулацких хозяйств назначается на момент окончания лесозаготовок –апрель 1930 г. В особом постановлении Каробком просил ЦКВКП (б), «учитываяособое политическое положение Карельской национальной республики, граничащей сФинляндией, незначительность коренного населения в Карелии и наличиезначительного числа в республике антисоветских и преступных элементов,исключить Карелию из числа районов, куда подлежат выселению кулаки».1
5 марта 1930 г. ЦИК и СНККАССР приняли постановление «О колхозном строительстве и ликвидации кулачествакак класса в республике». 14 районов Карелии были объявлены районами сплошнойколлективизации.2 В постановлении, в отличие отдокументов общесоюзных органов, устанавливались две категории кулацкиххозяйств:
а) кулацкий актив,наиболее богатые кулаки, которые выселялись за пределы республики в отдалённыеместа СССР;
б) все остальные кулаки,которые расселялись в пределах Карелии (в восточной части Пудожского района).
Всего в январе – апреле1930 г. ОГПУ арестовало 241 кулака. Было раскулачено около 150 кулацких хозяйств.Однако после публикации статьи Сталина «Головокружение от успехов» дальнейшаяработа по раскулачиванию была приостановлена.
Второй этапраскулачивания и выселения кулацких хозяйств начался по всей стране весной 1931г. Волна репрессий захватила и Карелию.
С 1 января по 31 августа 1931года в Карелии был осужден 471 «кулак», в том числе 28 человек – к лишению свободы.
В сентябре 1931 года, наосновании совершенно секретного постановления бюро Карельского обкома ВКП (б)(протокол 36 от 08.08. 31 г.) в 12 районах республики была проведена операция «поликвидации кулачества как класса», и тысячи жителей были ограблены, унижены,выселены с родных мест в районы Кандалакши и Пудожа. При этом карельские вождинарушили даже установленные Центром нормативы («процент кулацких хозяйств ипроцент коллективизации в районе»). Мотивировка такого усердия звучит в постановленииследующим образом: «п.2. Учитывая пограничность ряда районов Карелии,активизацию кулачества в них, попытки просачивания в Финляндию и смыкания сфинскими фашистами, а также наличие коллективизации не менее 40 процентов впограничной зоне, согласиться с постановлением Республиканской комиссии опроведении ликвидации кулачества как класса в кратчайший срок во всехпограничных районах».1
Если раскулачивание вКарелии в н1930 – 1931 гг. проводилось не по национальному, а по социальномупризнаку, то с 1933 г. проводится операция по «очищению» приграничной полосыЛениградской области, которая свелась к выселению всего финноязычного населенияиз районов, пограничных с Финляндией и Эстонией. «Это была первая депортация непо социальному, а по национальному признаку, которая открыла череду других национальныхрепрессий, развёрнутых во второй половине 1930 – х – 1940 –х гг.»2
В 1933 году в 15 районахреспублики органами ОГПУ была «вскрыта» контрреволюционная организация общейчисленностью 1 641 человек. Огромное дело получило громкое название «Заговорфинского генштаба». В докладной записке И. Сталину (№50948 от 25. 12. 33 г.) «Оликвидированных с 1930 по 1933 год наиболее важных контрреволюционныхорганизациях по СССР» зам. председателя ОГПУ Г. Ягода писал, что самымикрупными являлись контрреволюционная организация в Наркомземе – 6 тысяччеловек, «Промпартия» – 2 тысячи человек. На третьем месте –«контрреволюционная диверсионно-повстанческая организация, созданная финскимгенштабом, охватившая 15м районов Карелии и 8 районов Ленинградской области.Ликвидирована в 1933 году. Крупную работу организация развернула в частяхОтдельной Карельской егерской бригады».1 В этой же докладнойговорилось и о «контрреволюционной повстанческо-диверсионной группе,действовавшей на ст. Масельгская, Майгуба, Парандово, Кемь, и в прилегающих кним районах, вскрыта в 1933 году. Группа возглавлялась Ф. К. Пистолькорсом,бывшим бароном и помещиком, состояла из 55 человек классово – чуждого элемента,раскулаченных, высланных и скрывшихся от раскулачивания.
Следствие не утруждалосебя поисками и доказательствами конкретных фактов вины новыхконтрреволюционеров. Всё обвинение было построено на предположениях типа«хотели убить председателя сельсовета Гаврилова, но им помешал проезжавшийгражданин», «весь Олонецкий район был бы почти сразу охвачен восстанием»,«особо активно должна была проявляться диверсионная работа финразведорганов вмомент восстания» и т. д. Несмотря на все угрозы и избиения, 42 олонецкихобвиняемых вообще не признали за собой никакой вины, и ОГПУ не решилось вынестидело на рассмотрение суда. Судьбу всех обвиняемых решала Тройка ОГПУ: 14человек получили расстрел с заменой на десять лет концлагеря, остальные простопо десять лет лишения свободы.
Характерно, что ещё вобвинительном заключении были сделаны выводы: «своевременная ликвидация ячейкине только расстроила планы фингенштаба, но и значительно оздоровила район, давосновной показатель – снятие района с «чёрной доски».2
Летом того же 1933 годаследователями 3 – го пограничного отряда по обвинению в шпионаже и подготовкевосстания были репрессированы ещё 100 человек так называемых «финскихбоевиков». Госграница тогда проходила через густонаселённые места: Погранкондуши,Палалахта, Поросозеро, Реболы.
Не отставали от своихколлег и чекисты Белбалтлагеря ОГПУ. Летом 1933 г. ими было сфальсифицированоуголовное дело против 50 заключённых лагеря и жителей Повенца. Ядроконтрреволюционной организации составляли священнослужители: архиепископСамарский Александр Анисимов, Архиепископ Калужский Николай Винокуров, членСинода Павел Красотин, священники, протоиереи.
1 апреля 1935 года постановлениембюро Карельского обкома ВКП (б) был утверждён план мероприятий «по очистке 22км пограничной полосы Карельской АССР от кулацкого и антисоветского элемента».1В соответствии с этим планом подлежали выселению жители Олонецкого.Пряжинского. Петровского, Ребольского, Калевальского, Ругозерского иКестеньгского районов. Руководили выселением специальные тройки в составесекретаря райкома ВКП (б), председателя РИКа и представителя НКВД.
Выселяемым семьям разрешалосьвзять с собой двухмесячный запас продовольствия, одежду, обувь, хозяйственныйинвентарь и домашнее имущество, но не более 30 пудов общего веса на семью.«Кулацкое имущество» и скот конфисковывались с передачей в колхозы.
В конце апреля 1935 года начальникГПУ Карелии К. Шершевский уже докладывал секретарю обкома Г. Ровио: «24. 04.35г. со станции Петрозаводск на станцию Кузнецк отправлен эшелон № 14 свыселяемыми из полосы действия 3 – го погранотряда – 172 семьи, общейчисленностью 836 человек….25. 04. Из полосы действия 1 – го погранотряда(Калевала – Кестеньга) и Ребольской погранкомендатуры выселены 103 семьи общейчисленностью 597 человек…»2
1935 – 1936 гг. прошли вКарелии под знаком шпиономании. Десятками ликвидировались «вражеские гнёзда» впограничных районах. Арестованы и осуждёны «шведский шпион» А. Усениус (наркомлёгкой промышленности), «финский шпион» О. Вильми (председатель радиокомитета).
1 июля 1935 на стол Сталиналегла бумага из НКВД, знаменовавшая новый виток репрессий против финнов:
«Нами ликвидирована к. р.группа бывших руководителей и членов финской компартии, ставившая своей цельюактивную борьбу с нынешним руководством финской компартии, вплоть до применениятеррора… В состав группы входят: Пукке Вяйно, член ВКП (б), слушатель институтакрасной профессуры, б. секретарь загранбюро ЦККПФ, Раутио Вяйно, Член ВКП 9б),в прошлом один из руководителей ФК Карелии. Мальм Ганна, б. член ВКП (б), членЦК КПФ».3
Участникам группы былопредъявлено обвинение по статье 58-4 «способствование в контрреволюционныхцелях финской буржуазии».
В августе 1935 г. наПленуме Карельского обкома ВКП (б) снят с работы секретарь Г. Ровио. В сентябреотозван в Москву Э. Гюллинг. Формулировки вины пока были туманными: «за потерюреволюционной бдительности, национализм, антисоветскую практику».
Срочно быларасформирована Карельская егерская бригада, а десятки её офицеров арестованы иосуждены.
5 августа 1937 г., в деньофициального начала «операции по борьбе с кулачеством, уголовниками и инымиантисоветскими элементами» газета «Красная Карелия», официальный органКарельского обкома ВКП (б) и ЦИК КАССР, лишь один раз поднимала эту тему. Впередовой статье о новом избирательном законодательстве было сказано: «… ни наминуту не забывать, что остатки разбитых эксплуататорских классов, японо –германские шпионы и диверсанты, троцкистско – бухаринские последыши, буржуазныенационалисты, а также церковники и сектанты сейчас попытаются и будут пытатьсяиспользовать советскую демократию в своих классовых интересах».1
«Никто из 400 тысячжителей Карелии не догадывался, что с этого дня жизнь каждого из них виситбуквально на волоске. Что косой взгляд чекиста, одно неосторожное слово могутоборвать этот волосок в любую минуту. Люди не знали, что национальная принадлежностьили события прошлой жизни уже тянут их пудовыми гирями в пропасть», — писал И.Чухин.2
Таким образом, репрессии в Карелии начались в первойполовине 30 –х гг. с борьбы с кулачеством и проводились по социальномупризнаку. С 1933 г. проводится операция по «очищению» приграничной полосы Лениградскойобласти, которая свелась к выселению всего финноязычного населения из районов,пограничных с Финляндией и Эстонией и открыла череду других национальныхрепрессий.
Глава 2. Массовыерепрессии в Карелии в 1937 – 1938гг.
Решения февральско –мартовского пленума ЦК ВКП (б) 1937 года официально закрепили курс наразвёртывание массовых репрессий в стране. Не осталась в стороне от этого курсаи Карелия. В мае 1937 г. состоялась областная партийная конференция, на которойобсуждались и были одобрены итоги февральско – мартовского пленума ЦК ВКП (б).К тому времени в каждом районном отделении НКВД имелись агентурные разработкина подозреваемых в антисоветской деятельности. В этот круг автоматически, независимоот их взглядов и поступков, зачислялись граждане, прибывшие в Карелию из Европыи Америки – красные финны, финперебежчики, американские финны, бывшие членыумеренных социалистических партий, сторонники оппозиций внутри РКП (б) / ВКП(б), духовенство, сектанты и т. д. Вархивах хранились сотни дел на финперебежчиков, иностранцев, троцкистов,эсеров, эсдеков, церковников. Например, в акте приёмки Пудожского РО НКВД 1937г. сказано, что в 260 населённых пунктах района проживает 26 тысяч человек, изкоторых 1314 являются «контрреволюционным элементом». На картотечном учёте райотделениясостояло 575 человек, имелось 247 дел – формуляров.1 Все этибумажки тщательно сохранялись и накапливались. Примером может служить делорядовой колхозницы, жительницы деревни Мунозеро Петровского района ЕвдокииАлексеевой. В 1919 г. она была арестована и десять месяцев просидела вБутырской тюрьме как заложница за своего мужа, бежавшего в Финляндию сбелофиннами. Выпустили, вернулась домой. В феврале 1924 г. ГПУ Карелиипроизвело в её доме обыск и изъяло товары ширпотреба финского производства.Контрабанду доказать не удалось, но все материалы хранились в архиве вместе сданными о первом аресте. Пригодились они в 1938 г., когда Е. Алексеева была арестованаи расстреляна как финская шпионка.2
В августе 1937 г. всоответствии с приказом НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 года официальноначалась «операция по борьбе с кулачеством, уголовниками и иными антисоветскимиэлементами». 3 Однако Постановление ЦК ВКП (б) и приказ № 00447 явились,по существу, лишь спусковым крючком громадного механизма государственнойрепрессивной машины, которая к 1937 г. уже имела богатый опыт карательнойработы. «Правда, это был опыт массовых, огульных операций по уничтожению,депортации или изоляции отдельных категорий граждан. Но выполнение новогопартийного решения требовало от чекистов именно таких знаний и навыков.Наиболее злостных – расстрелять, менее активных — отправить в лагеря. Отпущенспециальный «лимит» на репрессии, который необходимо выполнить, а ещё лучше –перевыполнить. Не требуется никакого особого следствия, подозреваемого можнодаже пытать. Если не признается, то тоже не беда: кто же его будет слушать?Запрещалось только высказывать сомнения и проявлять снисхождение к врагам», — писал И. Чухин.1
В августе – сентябре 1937г. из центра поступали в Карелию директивы о необходимости ареста 1000 человек,300 из которых были отнесены к первой категории (расстрел). Вводился упрощённыйпорядок ведения следствия и приведения приговоров в исполнение. Все операциипервоначально были рассчитаны на 3 – 4 месяца. Вскоре аресты стали массовыми.Репрессивная кампания, развязанная сверху, быстро вышла из под контроля центраи захлестнула общество. В центр пошли многочисленные телеграммы с просьбамиувеличить число репрессируемых, особенно первой категории. Разрешение былополучено. Уже к 20 ноября 1937 г. республиканская «тройка» приговорила красстрелу 1690 жителей Карелии (72% осуждённых). В декабре 1937 г. заработалатак называемая «двойка». По приговору этого внесудебного органа только вдекабре 1937 г. было арестовано 900 человек, 727 из них были приговорены красстрелу. Большинство арестованных в это время составляли финны (64,2%). 2
Самые кровавые события вКарелии развернулись в 1938 г. С 1 января по 10 августа 1938 года былоарестовано 5164 человека, из которых 3223 были расстреляны. Осенью 1938 г. всоответствии с приказом НКВД СССР № 00606 были арестованы ещё 1805 человек,1708 из них — расстреляны. По имеющимся данным, в Карелии в1937 – 1938 гг.число репрессированных составило 11341 человек, но цифра эта нуждается вуточнении. Трагичной оказалась судьба финской диаспоры в Карелии в годы сталинскоготеррора. На долю финнов, чья численность в середине 1930 – х гг. едва превышала3 % населения, пришлось 40 % всех репрессированных – 4688 человек. К расстрелубыли приговорены 85 % осуждённых финнов.3
Жестокий удар был нанесёнпо советским, партийным, хозяйственным кадрам, творческой интеллигенции,административно – управленческому персоналу. В апреле 1938 года обком партиидокладывал И. В. Сталину, что в Карелии арестовано и осуждено законтрреволюционную деятельность 616 руководителей. 29 октября 1937 года былосуждён бывший председатель ЦИК Карелии А. В. Шотман и на следующий деньрасстрелян. 14 июня 1938 г. приговорён к расстрелу отказавшийся на суде отсвоих показаний во время следствия бывший председатель СНК Карелии Э. А.Гюллинг. Его расстреляли в этот же день. 21апреля 1938 г. был расстрелян Г.С.Ровио.
Согласно отчёту НКВДКАССР, за 1937 – 1938 гг. в Карелии были репрессированы 217 военных, из нихоколо 100 расстреляны.1
В июле 1937 г. ПолитбюроЦК ВКП (б) приняло решение о проведении репрессий в отношении жён и детей«изменников родины». В соответствии с приказом НКВД СССР от 15 августа 1938 г.жёны «врагов народа» арестовывались одновременно с мужьями. От арестаосвобождались только женщины, которые сами донесли в органы НКВД на мужа. Делана ЧСР (членов семьи изменников родины) рассматривались Особым совещанием НКВДСССР, и мера наказания составляла пять – восемь лет лишения свободы. Одновременнос жёнами НКВД изымало и детей. Дальнейшая судьба тех, кого побоялись взять наиждивение родственники, складывалась по-разному. Грудные дети до полутора лет направлялисьс матерью в лагерь, после чего передавались в детские дома. Дети постаршеотправлялись в детские дома, при этом братья и сёстры, как правило,разлучались. Подростки – в детские дома или в другие республики длятрудоустройства. Но не все. «Социально – опасные дети осуждённых, в зависимостиот возраста, степени опасности и возможности исправления, подлежали заключениюв лагеря или исправительно – трудовые колонии НКВД».2
В обстановке массовогопсихоза арестовывали и казнили без разбора, жертвами становились люди самыхразных общественных групп, часто по доносу соседа, претендующего на чью – токомнату, завистника, который самоутверждался, уничтожая добившегося большихуспехов, обиженного, сводящего личные счёты и т. д.
Над поводами для арестовсотрудники органов долго не думали. В приграничном Петровском районе органамиНКВД велась разработка «Повстанцы». Агентурную разработку по операции«Повстанцы» разработал начальник Петровского РО НКВД КАССР А. Чернов. Районприграничный, был густо заселён финнами и карелами. В 1933 году здесь дружногромили заговорщиков «финского генштаба», а в 1935-м – «белофинских боевиков».Выселяли и увозили неблагонадежных. Однако агентура доносила, что дух великойФинляндии еще не выветрился, а недостатки в сельском хозяйстве и срывлесозаготовок есть не что иное, как прямое вредительство делу социализма.Начальник РО неоднократно просил руководство НКВД санкционировать реализациюдела и начало арестов. Но аресты и следствие начались лишь летом 1937 года.
Позднее, во времена«хрущёвской оттепели» пересматривались дела репрессированных и выяснялисьистинные причины репрессий. К ответу призывались участники репрессий. Вот,например, отрывок из объяснения младшего лейтенанта милиции М. Ефремова: «7июля 1937 года я был вызван начальником управления милиции КАССР с места моейработы в Олонецком РОМ НКВД (где я работал в должности уполномоченного уголовногорозыска). В УРКМ мне предложили явиться в НКВД для участия в следственной работе,проводимой 4-м отделом, начальником которого был тогда Калинин. Тов. Калининрассказал мне о том, что вскрыта контрреволюционная повстанческая организация вПетровском районе и что я должен буду работать на следствии по допросуучастников этой организации. Калинин меня предупреждал, что надо бытьосторожным при допросах, так как дело буду иметь с врагами народа, которыеспособны на разные пакости — побеги, отказ от признания и т.д., и что надоработать с ними день и ночь, добиваться признания.
Через месяц примерно былаорганизована бригада под руководством начальника Заонежского РО НКВД Тидора, кудабыл направлен и я. В этой бригаде были следователями красноармейцы из 52-го полка:Фуфачев, Самочетнов, Сесютин и ряд других товарищей до 15-20 человек. Затембыли милиционеры из особого взвода милиции: Лихачев, Ливенсон, Реунов, Иванов идр. Вся эта бригада была направлена в здание Ошосдора на Гористой улице, где мызанимались около месяца, а затем были переведены в здание Дома народноготворчества, где работали также около двух месяцев, а затем в здание милиции наул. Урицкого…»1
Реализация агентурногодела «Повстанцы» началась в июне 1937 года, еще до официального начала массовойоперации. 20 июня УНКВД по Ленинградской области (которому в то времяподчинялся НКВД КАССР) направило начальнику 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР Литвинуспецдонесение «о контрреволюционной повстанческой организации в Петровскомрайоне КАССР», в котором говорилось о трех группах из девяти человек. Главнымконтрреволюционером был объявлен директор районного лесхоза Вишневский, бывшийпоручик царской армии. Руководителями групп — объездчик лесхоза Трофимов, зав. смолокурнейГерасимов и рабочий лесхоза Максимов, бывший «каравантюрист».2
Через неделю в следующейспецсводке рапортуется о разоблачении уже 36 участников повстанческих групп вдевяти населенных пунктах района: Спасская Губа, Пайгуба, Гомсельга, Галлезеро,Верхняя Ламба, Утуки, Тереки, Декнаволок и Гутсельга. Еще через неделю в числеарестованных было указано 62 человека и объявлено о связи с соседним Пряжинскимрайоном…
После смерти Сталина, в1958 году военный трибунал Северного военного округа рассмотрел дела научастников контрреволюционной организации в Петровском районе и полностьюреабилитировал 75 человек.
Одним из первых по этомуделу был арестован фельдъегерь отдела связи НКВД, уроженец Петровского района Д.Кормушов. Следственная бригада трудилась не покладая рук, и на шестнадцатыйдень непрерывного допроса Кормушов подписал показания о том, что являетсяучастником повстанческой группы, в которую входят 66 человек из десяти деревеньрайона. Через неделю еще 30 человек появляются в показаниях, подписанных Д.Кормушовым. В основном это была, как выражались чекисты, «низовка»: малограмотныекрестьяне, лесорубы и ничего не понимающие по-русски финские переселенцы. Нопопадалось и руководство: Нефедов — председатель Гомсельгского сельсовета,Вишневский – директор райлесхоза, Григорьев – управляющий отделением Госбанка.Все они имели связи и знакомства в других районах и среди руководителейреспублики. Самый главный «руководитель повстанческой организации в КАССР»П.Ирклис уже давал свои показания в Ленинграде. Первые аресты по этому делуначались в июне 1937 г. Через год численность «повстанцев» составила 4181человек из разных районов республики: Пряжинского, Петровского, Пудожского, Заонежского.1
Бурю репрессий вызвалаагентурная разработка «Диверсанты», заведённая в 1936 г. начальником КондопожскогоРО НКВД А. Пушкиным. Согласно версии НКВД, в районе орудовали шпионы,сплотившие вокруг себя «вредителей» из числа руководства Кондопожского ЦБК.Волю Алексею Пушкину дали летом 1937 г. Одна за другой уходят в Москву победныеспецсводки о ходе операции по националистам.
«Дело по финнам получаетопределённое направление – вскрывается финский националистический центр воглаве с Гюллингом, Ровио, Ярвимяки и др…. Националистические диверсионно –вредительские группы были созданы фантазией малограмотных следователей всистеме Кареллеса, Карелдрева, в бумажной промышленности, в энергетическомхозяйстве, Наркомместпрме, в пищевой и металлургической промышленности. Весной– летом 1938 г. арестованных с крупных предприятий республики увозилигрузовиками. Людей стали хватать прямо на улицах, на глазах у прохожих.1
Кроме борьбы сповстанцами и диверсантами НКВД вело работу и по другим направлениям.
Арестовано ирепрессировано 57 членов троцкистских организаций. За принадлежность к эсеровскиморганизациям репрессировано 48 человек. Наиболее крупные организации были «выявлены»в Петрозаводске (Онегзавод, Наркомат рабоче-крестьянской инспекции) иЗаонежском районе (средние школы). Среди них действительно были члены партии социал-революционеровеще с 1905-1917 годов: П. Введенский, Г. Прохоров, А. Тихомиров, В. Агеев, М.Суханов и др. Но все они давно «раскаялись и разоружились» перед партиейбольшевиков, вместе с которой когда-то осуществили октябрьский переворот.Однако бывшие соратники оказались злопамятными.
В ходе операции«Диверсанты» было репрессировано 28 меньшевиков, в основном это были жители Петрозаводска.Ни одного реального факта их преступной деятельности не было установлено, носледователи, не смущаясь, писали: «… меньшевики, работавшие на Онегзаводе, портилиинструменты, станки, материалы. Участники организации Кировской железной дорогинасыпали в цилиндры паровозов и буксы песок, ломали в вагонах ответственныечасти. Меньшевикам Песчинскому и Чехонину было поручено отравить мясо,находившееся в холодильнике мясотреста…»2
Не обошли вниманием ирелигиозных деятелей. Наиболее крупные группы священнослужителей былирепрессированы в Заонежском районе (руководители – епископ Якобчук, священникПетухов), Пудожском (архиепископ Яковцевский), Кемском (проповедник Челпанов),Олонецком (священник Воздвиженский). В Заонежском районе была «ликвидированагруппа сектантов из 16 человек». В чем их вина? «Исходя из своих изуверскихустановок о том, что советская власть – есть власть антихриста, участники организациискрывали свои настоящие фамилии и имена, отказывались получать паспорта идругие документы, выдаваемые советскими учреждениями, вели злобную агитациюпротив колхозов и призывали население противодействовать колхозномустроительству».3 В Кемском районе были репрессированы 11монахов, в Сорокском – антисоветская группа баптистов из 11 человек. ВПетрозаводске, по замыслу следователей, существовал «поповско-повстанческий центр,возглавлявшийся тихоновским епископом Надеждиным и обновленческим епископом Аметистовым».Всего за время операции было арестовано священнослужителей (без заключенныхББК): попов, дьяконов и монахов — 63 человека; церковников – 124 человека; сектантов– 28 человек.
«Оперативный удар» порелигиозным деятелем был так силен, что, выступая на XIV областной партконференции, нарком внутренних дел КарелииС. Матузенко с полным правом и черным юмором сказал: «Сегодня на территорииКарелии остался один поп, да и то только потому, что болен подагрой и не можетходить. Со всеми остальными попами дело покончено. (Смех в зале.)».1
Большевики имели право гордитьсядостигнутым результатом. Если до революции в Карелии действовали 300 церквей, 619часовен и 5 монастырей, а число служителей культа составляло 199 человек(верующих 50 тысяч), то за время советской власти (на 10.02.37 г.) было закрыто351 молитвенное здание, в том числе 122 церкви. Был взорван и Святодуховскийсобор в Петрозаводске.
Особое внимание в борьбес антисоветскими формированиями чекисты уделяли молодёжи. В 1937 –1938 гг. былоарестовано 147 комсомольцев. В Петрозаводском комвузе была «оперативноликвидирована фашистская группа из четырёх студентов». Группа антисоветчиковбыла выявлена и среди учащихся музыкального училища. Так, 23 – летней ХеленеНельсон вменялась в вину статья 58 – 10 за то, что она якобы «Распространяла встенах училища финские буржуазные песни антиморального и националистического содержания»2
Таким образом, массовые репрессии в Карелиипроводились в 1937 – 1938 гг., как и во всей стране, по общим планам Центра, ноимели свою специфику. Трагичной оказалась судьба финской диаспоры в Карелии вгоды сталинского террора. На долю финнов, чья численность в середине 1930 – хгг. едва превышала 3 % населения, пришлось 40 % всех репрессированных.
Глава 3. Жертвы ипалачи
На фоне зловещей активностиНКВД общество выглядело каким-то растерянным, если не считать ту его часть, ктос вожделением клеймил павших, радуясь открывшимся карьерным перспективам. На многочисленных собраниях трудовыхколлективов, митингах, партийных, комсомольских собраниях от людей требоваликоллективного одобрения проводившейся политики. Стенограммы и протоколы этихсобраний – довольно сложный источник. «Поначалу записи произнесённых на этихсобраниях речей поражают примитивностью логики, выглядят совершеннонеубедительными. Однако вскоре понимаешь, что строгости мысли от ораторов какраз и не требовалось. Отнюдь не силой логики, а благодаря блистательному учётузаконов массовой психологии они оказывали колоссальное влияние на поведениеслушателей. Поощрялись утрирование в аргументации, эффектные приёмы, броскиеобобщения. Идеи упрощались, сводились к нескольким элементарным предложениям,часто и долго повторялись в разных вариантах. Старательно раздувались разногорода слухи. Факты сгущались и обязательно принимали обратную форму.Присоединяясь к мнению коллектива, человек как бы снимал с себя личнуюответственность за принятое решение. Противостоять коллективному влиянию былоархисложно не только низшим, необразованным слоям. Как правило, ему подчиняласьи интеллектуальная элита», — пишет автор главы о 30 – х гг. в «Истории Карелии»С. Н. Филимончик. 1
О том, что думали люди опроисходящем, оставаясь наедине с собой, свидетельствуют личные документы,например, дневник 35 –летнего заместителя редактора газеты «Красная Карелия»коммуниста с 1920 г. Василия Михайловича Градусова. Оставив в Ленинграде семью,он по решению Ленинградской парторганизации в 1933 г. приехал в Карелию для«укрепления» республиканской газеты. Убеждённый коммунист, партийный интеллектуал,человек системы – таков автор в начале дневника. 18 мая 1937 г. он записываетсвои впечатления от областной партконференции, на которой обсуждались решенияфевральско – мартовского Пленума ЦК ВКП (б): «Основное, характеризующее конференцию– бдительность, она пёрла даже через край. Это здоровое качество –непримиримость к политическим ошибкам». Начавшиеся аресты коллег вызываютпоначалу у него гнев по отношению к арестованным: «Вот гады какие! Ну что былонужно этим вельможам?»
Важным аргументом вправомерности арестов служит для автора дневника фактор возможногопредательства в случае военной опасности: «Если их не перебить, то в случаевойны они могут больших делов наделать. Это будут первые головорезы и вешателиот фашизма». В обстановке взаимного недоверия, подхалимства подчинённые иногдас облегчением принимали весть об аресте зарвавшихся начальников, привыкшихруководить путём разносов и хамства. Вот и Градусов отмечает в дневнике: «Свершилось!Хозяин взят… Как я рад, как я доволен. Много попортил ты мне, гад, крови, многонеприятностей доставил…»
Переоценка происходящего,как правило, начиналась тогда, когда критике подвергался сам человек. Всентябре 1937 г. В. М. Градусов был исключён из партии. Потрясённый, он пишет вдневнике: «Это что-то невероятное. И я твёрдо уверен, что это недоразумениебудет урегулировано». Однако теперь уже вокруг него всеобщее отчуждение. Ещёнесколько месяцев назад непримиримый к оступившимся В. М. Градусов пишет: «Какмне тяжело. Какие люди звери. Встретишь на улице – не здороваются. Избегают какпрокажённого. Отчуждённость людская – сильнее смерти».1 Впередибыли бесплодные попытки устроиться на работу, безденежье, а затем и ночнойарест.
Реакции и поведениеарестованных можно разбить на несколько этапов. Вначале, как правило, людииспытывали шок, не могли поверить в случившееся, казалось, что происходящее неимеет к ним никакого отношения. Н. Г. Осиненко, например, рассказывала, чтосразу же после ареста её доставили на допрос, где предъявили обвинения впринадлежности к контрреволюционной группе и подготовке отравления продуктов.Арестованная немедленно заявила протест, назвала обвинения необоснованными иобъявила голодовку. Однако допрос продолжался. Кончился этот этап сильнейшейпсихологической травмой. Человек как бы подводил черту под всей своей прежнейжизнью. При длительном пребывании в тюрьме паника сменялась безразличием, всёпроисходящее достигало сознания человека как бы в приглушённом виде. Казалось,все помыслы человека сосредотачивались на том, как пережить сегодняшний день.
На допросах применялисьжестокие пытки. Арестованный работник Каробкома ВКП (б) Я. Миляйс в чудомпереправленной незадолго до гибели записке в ЦКК сообщал о длившемсябеспрерывно с 1 по 28 июля 1937г. допросе: «За всё время спать мне давали трираза, тут же, на полу. Один раз шесть часов, второй – четыре и третий раз двачаса.
Это когда я уже не могсидеть на стуле, валился на пол, отливали водой, заставляли стоять у стены. Ноя всё равно падал. Тогда мне давали поспать».2
Результатом таких допросовчасто становились галлюцинации, расстройства психики. Никто не знал, как долгоон будет находиться под арестом, когда со стоится суд. Эта неопределённостьбыла одним из наиболее тягостных психологических факторов. Иногда люди былиготовы подписать любые показания, рассчитывая, что тем самым приблизят суд, накотором удастся всё объяснить. Бывший главный врач Пудожской райбольницы Ф. Ф.Шаблеев писал жене: «Как ни возмущался мой разум, но, просидев 136 часов наследственном стуле безвыходно, без сна, почти без приёма пищи, я в полубессознательномсостоянии вынужден был признать себя виновным. Иначе, сказали, что следствиедаст заключение об абсолютной виновности, меня будут судить заочно. Теперь,когда следствие заканчивается, они меня успокаивают, что большого наказания небудет».1 Ф.Ф. Шаблеев был расстрелян 5 октября 1937 г.
Методы работы НКВД былиодинаковыми во всей стране. В результате безвинными жертвами политическихрепрессий 30 – х гг. только в Карелии стали десятки тысяч людей.
Карельским историко –просветительским обществом «Мемориал» подготовлена «Книга памяти» жертврепрессий – наших земляков. Но точное их число неизвестно, тем более, чторезультаьы переписи населения 1937 года уничтожены.
Жестокая статистикапоказывает, что, хотя количество финнов и их доля в структуре населения Карелиибыли незначительны, наибольшее число репрессированных в республике составилиименно финны. Это прямой результат проведения в Карелии «операции по финнам».Главными очагами национальных репрессий стали крупные поселения финнов –выходцев из Америки, Канады, Швеции, и Финляндии.
И. Чухин приводитфрагмент из проекта приказа НКВД СССР о проведении финской операции. В нём былопредложено не ограничиваться репрессиями против финнов, но и провести их «среди карельского и вообще финно – угорского населения».2 Именноэтим определяется второе место карелов среди репрессированных. В десяти районахтрадиционного проживания южных и северных карелов именно они составили основнуюмассу пострадавших. В районах компактного проживания русских в структуререпрессированных также преобладает эта национальность.
Масштабы репрессийзависели не только от числа жителей. В качестве других важных факторов И. Чухинназывает следующие:
1. Близость кглавным силам НКВД (Петрозаводск, Прионежье, Кондопога);
2. Активностьчекистов в проведении репрессий (Заонежье, Петровский район, где четыреоперуполномоченных НКВД сфальсифицировали столько же дел, сколько десяткиработников центрального аппарата НКВД);
3. Наличие в районекрупных колоний финских переселенцев (Петрозаводск, Кондопога, Прионежье,Калевала) и спецпоселенцев (Кандалакша, Пудожский район, о. Гольцы);
4. Пограничноеположение района (Петровский, Пряжинский, Олонецкий, Ведлозерский, Ругозерский,Калевальский, Кестеньгский).
Социальный составрепрессированных, партийность и религиозная принадлежность, половозрастныеособенности зависят от особенностей района.
Столица республики г.Петрозаводск являлся самым крупным населённым пунктом, административным, промышленными культурным центром Карелии. По замыслу следователей НКВД здесь располагалисьи центры контрреволюционных организаций. В городе находились и главные оперативныесилы чекистов, поэтому число репрессированных в 1937 – 38 гг. оказалось здесьсамым большим – 1164 человека. Из этого числа лишь 20% составляли уроженцыКарелии. Среди арестованных 593 финских переселенца,330 русских, по 20 человекполяков и евреев, по16 человек латышей и украинцев, 10 белорусов. Подвергсякардинальной «чистке» целый ряд республиканских ведомств: обком и горком ВКП(б), КарЦИК, радиокомитет, издательства республиканских газет, Союз писателей идругие творческие организации, Кареллес, Управление связи, Карелпотребсоюз,Карелпушнина, Карелпродторг, Госбанк, наркомздрав, комвуз, пединститут.Основная масса арестованных – мужчины 25 – 40 лет, однако в городе в эти годыбыло арестовано 105 женщин.1
Вторым крупнымпромышленным центром республики был Кондопожский район. В районе проживалакрупная колония финских граждан. Эти обстоятельства определили и особенностирепрессий. Среди репрессированных работники бумкомбината, служащие городскихкондопожских организаций, работники Ленлеспрома, кирпичного завода, ГЭС,«Сунстроя». Репрессии затронули практически всё руководство района.Кондопожские чекисты были инициаторами борьбы с финским национализмом, и именноотсюда началась операция по финнам.
Пограничные Ведлозерский,Пряжинский и Олонецкий районы были плотно заселены сельскими жителями, поэтомуосновные репрессии были проведены среди колхозников. Оперативный удар былнаправлен на коренное население районов – карелов.
В пограничномКалевальском районе «оперативный удар» был направлен не на местных жителей, ана переселенцев. Из 460 человек, подвергшихся репрессиям в районе, 264человека, или 58 процентов, составили финны. В самом северном Кандалакшскомрайоне республики было репрессировано 417 человек, или 1,1 процента населения.Особенностью этого района было строительство крупной гидроэлектростанции нареке Нива, где работали тысячи крестьян, выселенных в начале тридцатых годов изЛенинградской области. Именно на них и был направлен главный удар.
Кемский район был однимиз наиболее крупных и промышленно развитых. Здесь находились мощныйжелезнодорожный узел, морской порт, леспромхоз, сплавная контора, лесо- ишпалозаводы, воинские части, наконец, собственная тюрьма. Однако за времяоперации репрессировано 311 человек, или 2,5 процента населения. Основную частьрепрессированных (50 процентов) составили русские, примерно по 25 процентов –карелы и финны.
«Трудно утверждать, чтотакая «слабая» работа явилась следствием нравственной позиции местных чекистов,но справедливость требует сказать, что в районе был репрессирован по политическиммотивам пом. оперуполномоченного РО НКВД В. Десятков»1.
В пограничномКестеньгском районе более 40 процентов репрессированных были обвинены впроведении шпионской деятельности. Две трети арестованных составляли местныежители – карелы.
Репрессии в Лоухскомрайоне не отличались какими-то особенностями. То же бессмысленное уничтожениеколхозников, рыбаков, лесорубов, рабочих слюдяных рудников.
По численности населенияМедвежегорский район находился на третьем месте в республике. В те годы этобыла фактически вотчина огромного Беломоро-Балтийского комбината НКВД СССР.Всего же из 322 человек, репрессированных в районе, уроженцы Карелии составили53 процента. Остальные — приезжие, в том числе 38 финнов, 14 украинцев, 10поляков, 6 латышей, 4 еврея, белорус, татарин, немец, чех, венгр, норвежец.
По социальному составу примерноодинаковую долю составили работники сельского хозяйства, лесозаготовители,рабочие и служащие. Особенностью района стало значительное число арестованныхработников НКВД.
Чекисты Петровскогорайона были инициаторами и главными застрельщиками в деле разгрома«повстанческого движения в Карелии». В придуманных схемах повстанческих групп(есть такие и в следственных делах) нашлось место и 17-летнему колхознику В.Фепонову из Тюппелы и 69-летнему пенсионеру В. Васильеву из Гомсельги,единоличнице М. Аникиевой из Спасской Губы и домохозяйке А. Осиповой изЛипчеги.
Причем чекистыПетровского района не разбрасывались по мелким деревням. Но уж где поставили накарте «крестик», то изымали максимум контрреволюционеров. В административномцентре с. Спасская Губа было арестовано 67 человек, практически все местноеруководство. Подавляющее большинство репрессированных – местные карелы:колхозники, лесорубы, рыбаки, охотники, конюхи, сапожники…
Репрессии в Пудожскомрайоне по своим масштабам были одними из самых «незначительных»: пострадало 1,3процента населения. Еще одной особенностью репрессий в Пудожском районе стала большаягруппа арестованных граждан пожилого возраста. Старше 40 лет оказались 149 человек,или 37 процентов репрессированных. Среди них Ф. Епишин (74 года), Г. Петушков,М. Пантелеев, П. Рясянен, Е. Савин (все старше 65 лет) и др.
Огромную территорию всредней части Карелии – от Финляндии до Сегежи – занимали Ребольский иРугозерский районы.
В Ругозерском районесоциальный состав подвергшихся репрессиям более равномерный: по 25 процентов составиликолхозники, лесозаготовители и рабочие. По национальному составу основная доляпринадлежит карелам.
Сегозерский район почислу населения занимал одно из последних мест в республике. Однако масштабырепрессий здесь значительные (3,1 процента населения). Социальный составрепресированных в районе распределяется равномерно между колхозниками, рабочими,лесозаготовителями и служащими. Как и во всех национальных районах, главныйудар приелся по карелам, арестовано также 53 переселенца и 14 русских.
Аналогичная ситуацияотмечалась и в соседнем Тунгудском районе. Основной удар традиционно пришелсяна коренное население – карелов, тогда как русских было репрессировано 3человека, финских переселенцев – 41. По социальному составу 44 процентасоставили колхозники.
Сорокский район такжеиспытал на себе влияние ББК НКВД СССР в плане демографической ситуации. Из 351репрессированного в районе около 40 процентов составили уроженцы других мест:финны, украинцы, поляки, евреи, литовцы, латыши, эстонцы, белорусы и даже поодному китайцу и корейцу. В социальном составе преобладают рабочие (43процента) лесорубы и рыбаки.
Шелтозерский районявлялся одним из самых маленьких по территории и численности населения (егограница на севере проходила в районе Шокши). Следовательно и масштабы репрессийздесь были меньше. Коренным населением района были вепсы, но не они сталиглавным объектом репрессий. Вепсов было арестовано 16 человек, тогда как финнов27 человек и около 40 русских.1
Из 8605 репрессированныхв республике в 1937-1938 гг. граждан лишь 15 человек, или 14, 1 процентаполучили в виде наказания лишение свободы. Этот показатель резко отличается отсреднего по стране (примерно 50 процентов) и практически не имеет аналогов средидругих регионов СССР. Выделенный республике «лимит» на репрессии – 3700 человек(1-я кат. – 2800, 2-я кат. – 900 человек) был нарушен не только по количеству,но и по соотношению 1-й и 2-й категорий. Не 3, как установило Политбюро и НКВД дляКарелии, а 9 расстрелянных и 1 — к лишению свободы из каждых 10 человек. Таковзлодейский результат.
Наиболее агрессивнодействовали чекист Карелии против финнов и карелов, расстреляно соответственно90,7 и 88,1 процента репрессированных.2
«Причины подобнойкровожадности, — пишет И. Чухин, — кроются в особенностях тех людей, которые осуществлялии направляли репрессии в Карелии3.
Говоря о жертвах, нельзязабывать и о палачах.
Главным орудием репрессийстали внесудебные органы, прежде всего так называемые «тройки», состоявшие изначальника НКВД, секретаря областного комитета партии и прокурора.
«Вряд ли кто изрепрессируемых присутствовал на заседаниях Тройки. Во-первых, это было физическиневозможно, поскольку за день нужно решить судьбу, например, 456 человек.Во-вторых, во всех протоколах местом проведения заседания указан г.Петрозаводск, а расстрелы производились в 15 населённых пунктах республики.Осуждённые в Петрозаводск не этапировались, а зачастую даже и не былиарестованы».4
Специфика работы Особой тройки НКВД КАССР, которая пришла насмену Тройке НКВД КАССР, заключалась в том, что её заседания были посвященыисключительно борьбе с финским, а затем и немецким, польским, английским,латвийским, эстонским, шведским, японским, турецким, французским шпионажем.
Наряду с внесудебными органами в репрессиях участвовали инародные судьи. И хотя внешне атрибуты гласности судебного разбирательствасоблюдались (прокурор, защитник, свидетели, последнее слово подсудимого),говорить об объективности невозможно.
Кто же были эти люди,вершившие неправедный суд и расправы? Это: глава НКВД Карельской АССР К. Я.Тенисон, сам репрессированный весной 1938г., сменивший его С. Т. Матузенко,также арестованный в декабре 1938г., заместитель наркома А. Е. Соолоницын,секретарь обкома ВКП (б), участвовавший в заседаниях тройки, М. Н. Никольский,репрессированный в мае 1938 г., сменивший его Иванов Н. И., снятый с должностив июне 1938 г., Сменивший его Г. Н. Куприянов, арестованный в 1950 г. пообвинению в измене родине, председатель Спецколлегии Главсуда Карелии А. П.Ковалелис, нарком внутренних дел Карелии с 1939 г. М. И. Баскаков, прокурорКарелии Г. С. Михайлович. Как видим, многие палачи сами стали жертвамирепрессий. У всех у них в биографиях много общего.
После отстранения Э.Гюллинга, Г. Ровио, начальника ГПУ, прокурора и председателя Верховного судаКАССР, общий уровень грамотности и нравственности карельского производства ещеболее понизился. Три класса за плечами у К. Тенисона, семь классов у А.Солоницына. Пограничная школа, которую окончил С. Матузенко, едва ли дала емусерьезное гуманитарное образование. «К тому же все они были военными людьми,для которых линия всего поведения заключалась в простой формуле: получил приказ– выполнил – доложил об исполнении. В этой формуле просто нет места длярассуждений и нравственных оценок. Виноваты ли в этом «военная косточка»,многолетняя практика вооруженной борьбы и насилия, страх или пьянство? Ктознает… Однако вечно существующий шанс совести не был ими востребован».1
Партийное руководствотакже не блистало образованностью. Стремительное и во многом незаслуженное вознесениек власти в тоталитарном государстве, безусловно, требовало от них полной ибеспрекословной поддержки всех инициатив главного «вождя». Вся их идеологиязаключалась в том, чтобы не просто выполнить, а обязательно перевыполнить,доказав таким образом свою преданность.
Другим важнымобстоятельством являлось то, что все перечисленные люди, кроме М. Н.Никольского, были чужаками на всей этой земле, даже родственные узы несвязывали их с народом Карелии.
Возможно, кто-то из них итерзался муками совести, тем более, оказавшись сам на этом «скором суде». Нотысячу раз был прав Ф. Достоевский, когда писал: «Кровь и власть пьянят:развиваются загрубелость, разврат, уму и чувству становятся доступны, наконец,сладки самые ненормальные явления. Человек и гражданин гибнут в тиране навсегда,и возврат к человеческому достоинству, раскаянию и возрождению становится невозможен…».1
Таким образом, методы работы НКВД были одинаковымиво всей стране. Масштабы репрессий в республике зависели не только от числажителей, но и от близости района к главным силам НКВД; активности чекистов впроведении репрессий; наличия в районе крупных колоний финских переселенцев испецпоселенцев; пограничного положения района.
Если национальный составрепрессированных в республике был специфичен (пострадало больше финского икарельского населения), то социальный состав был самый различный: видныеполитические, партийные, административно – хозяйственные деятели республики, представителитворческой интеллигенции, врачи, учителя, инженеры, рабочие, колхозники;мужчины, женщины, старики, дети, — главное было выполнить и перевыполнить планпо арестам и расстрелам.
Отличительными чертамилюдей, проводивших репрессии и зачастую самих становившимися жертвами были:низкий уровень образования, отсутствие способности к рефлексии, стремление какможно лучше выполнить приказ, упоение властью, отсутствие сострадания кневинным жертвам. Кроме того, большинство из этих людей были чужаками на карельскойземле.
Заключение
Репрессии в Карелииначались в первой половине 30 –х гг. с борьбы с кулачеством и проводились посоциальному признаку. С 1933 г. проводится операция по «очищению» приграничнойполосы Лениградской области, которая свелась к выселению всего финноязычногонаселения из районов, пограничных с Финляндией и Эстонией и открыла чередудругих национальных репрессий.
В 1937 – 1938 гг., вКарелии проводились, как и во всей стране, массовые репрессии. Проводились онипо общим планам Центра, но имели свою специфику. Трагичной оказалась судьбафинской диаспоры в Карелии в годы сталинского террора. На долю финнов, чьячисленность в середине 1930 – х гг. едва превышала 3 % населения, пришлось 40 %всех репрессированных.
Методы работы НКВД былиодинаковыми во всей стране. Масштабы репрессий в республике зависели не толькоот числа жителей, но и от близости района к главным силам НКВД; активностичекистов в проведении репрессий; наличия в районе крупных колоний финскихпереселенцев и спецпоселенцев; пограничного положения района.
Если национальный составрепрессированных в республике был специфичен, то социальный состав, как и повсей стране оказался самым разнообразным: видные политические, партийные,административно – хозяйственные деятели республики, представители творческойинтеллигенции, врачи, учителя, инженеры, рабочие, колхозники; мужчины, женщины,старики, дети, — главное было выполнить и перевыполнить план по арестам ирасстрелам.
Отличительными чертамилюдей, проводивших репрессии и зачастую самих становившимися жертвами были:низкий уровень образования, отсутствие способности к рефлексии, стремление какможно лучше выполнить приказ, упоение властью, отсутствие сострадания кневинным жертвам. Кроме того, большинство из этих людей были чужаками на карельскойземле.
Список источников илитературыИсточники
1. Акт приёмки Пудожского РО НКВД от4 апреля 1937 г. // Неизвестная Карелия: Документы спецорганов о жизниреспублики. 1921 – 1940. – Петрозаводск: Издательство ПетрГУ, 1997. С. 154.
2. Выступление на XIV областной партконференции наркомавнутренних дел Карелии С. Матузенко // Неизвестная Карелия: Документыспецорганов о жизни республики. 1921 – 1940. – Петрозаводск: ИздательствоПетрГУ, 1997.С.149.
3.Докладная записка зам. председателяОГПУ Г. Ягоды И. Сталину №50948 от 25. 12. 33 г. «О ликвидированных с 1930 по1933 год наиболее важных контрреволюционных организациях по СССР» //Неизвестная Карелия: Документы спецорганов о жизни республики. 1921 – 1940. –Петрозаводск: Издательство ПетрГУ, 1997.С.124.
4.Из истории раскулачивания вКарелии, 1930 – 1931 гг. Документы и материалы. – Петрозаводск: Карелия, 1991. –296 с.
5. НеизвестнаяКарелия: Документы спецорганов о жизни республики. 1921 – 1940. – Петрозаводск:Издательство ПетрГУ, 1997. – 254 с.
6. Объяснительнаязаписка младшего лейтенанта милиции М. Ефремова // Неизвестная Карелия:Документы спецорганов о жизни республики. 1921 – 1940. – Петрозаводск: ИздательствоПетрГУ, 1997. С. 217.
7. Письмо главноговрача Пудожской райбольницы Ф. Ф. Шаблеева от 15. 09. 37 // НеизвестнаяКарелия: Документы спецорганов о жизни республики. 1921 – 1940. – Петрозаводск:Издательство ПетрГУ, 1997. С. 227.
8. ПостановлениеЦИК и СНК КАССР «О колхозном строительстве и ликвидации кулачества как класса вреспублике» от 5 марта 1930 // Из истории раскулачивания в Карелии, 1930 – 1931гг. Документы и материалы. – Петрозаводск: Карелия, 1991. С.35.
9. Постановлениебюро Карельского обкома ВКП (б) «Об утверждении плана мероприятий по очистке 22км пограничной полосы Карельской АССР от кулацкого и антисоветского элемента»от 8.08. 31 г. // Из истории раскулачивания в Карелии, 1930 – 1931 гг. Документыи материалы. – Петрозаводск: Карелия, 1991. С. 139. Литература10. Верт Н. История Советскогогосударства. 1900 – 1991. — М.: Просвещение,1998. – 327с.11. Верхоглядов В. 1937: ДневникВасилия Градусова // Их называли КР. – Петрозаводск: Карелия, 1992. С.270 –283.12. История Карелии с древнейшихвремён и до наших дней. — Петрозаводск: Периодика, 2001. – 944 с13. Их называли КР. – Петрозаводск:Карелия, 1992. С.301 – 302.14. Никитина О. А. Коллективизация ираскулачивание в Карелии. — Петрозаводск: Периодика, 1998. – 219 с. 15. Такала И. Р. Национальныеоперации ОГПУ / НКВД в Карелии // В семье единой: Национальная политика партиибольшевиков и её осуществление на Северо – Западе в 1920 – 1950 – е годы. –Петрозаводск: Издательство ПетрГУ, 1998. С. 145 – 158. 16. Такала И. Р. Репрессивнаяполитика в отношении финнов в советской Карелии 30 – х годов // Вопросы историиевропейского Севера. Петрозаводск, 1993. С.123 – 129. 17. Трубин А. Тайна квартала №22//Их называли КР. – Петрозаводск: Карелия, 1992. С.301 – 302.18. Чухин И. Карелия – 37: идеологияи практика террора. – Петрозаводск: Издательство ПетрГУ,1999. – 162 с.